– Примерно то же говорят шаманы некоторых примитивных народов об истинных именах людей и вещей, – почесал в затылке Маккой. Холли непонимающе посмотрела на него. Доктор объяснил:
– В некоторых первобытных культурах существуют подобные религиозно-бытовые установки. Люди верят в то, что люди и вещи имеют как бы два имени. Одно имя – это то, под которым его – человека или вещь знают окружающие, я имею в виду все окружающие: друзья, враги, прочие там... Это вот имя, – по сути дела, некий псевдоним, хотя подобное определение в данном случае не совсем правомерно. Но есть и другое имя истинное. Тот, кто его знает, обладает определенной властью над именуемым...
Маккой умолк, искоса посмотрел на Холли и неловко пожал плечами.
– По крайней мере, так говорят эти самые шаманы, – несколько виновато добавил он.
– Мне кажется, я поняла, – кивнула девушка, сосредоточенно всматриваясь вдаль в поисках возможной опасности. – Раз мы не знаем истинного имени чего-то, что нам угрожает, то, есть нам неизвестно, что там прячется за углом, то мы не понимаем, как это самое "что-то" одолеть, не можем контролировать ситуацию. А если при этом еще напридумывать всякой ерунды, чтобы начать пугаться каждого куста, то тогда, конечно, пиши пропало...
– Черт обычно оказывается вовсе не таким страшным, как его малюют, подхватил Маккой. – Но ведь воображение – неотъемлемая часть человеческой психики. Если его должным образом не контролировать, то можно такого напридумывать, – Маккой от избытка чувств даже махнул рукой. – Все дело в том, насколько сильно человек верит в созданные его собственным мозгом опасности, фантомы и привидения... Не секрет ведь, что, если человек будет до смерти бояться во сне или наяву придуманного им самим жуткого чудища, оно и вправду его может запросто слопать... А вот если плюнуть этому гипотетическому монстру воображаемой слюной в рожу или послать его попросту подальше, то, пожалуй, можно и уцелеть...
Холли, шедшая впереди, внезапно остановилась и посмотрела в глаза Маккою.
– Вы думаете, что воображение и его производные стали причиной смерти Дэна? – спросила она.
Доктор чертыхнулся про себя. Как ни пытался он увести беседу в сторону, она все равно свернула к опасной теме...
Он молчал, пытаясь найти нужные слова. С одной стороны, он ведь и сам не знал истинных причин странного поведения Марксона, приведшего мичмана к трагическому концу. С другой же стороны, он боялся неосторожным словом внести смятение в душу Холли... Да и к тому же девушка достаточно тонко чувствовала грань между полуправдой и ложью; врать ей Маккой опасался.
Маккой махнул рукой и зашагал вперед. Холли пошла рядом, заглядывая доктору в лицо.
– Я даже не знаю, что тебе сказать, девочка, – заговорил, наконец, Маккой, тщательно подбирая слова. – Я понимаю, что это не ответ, но посуди сама: как я могу с должной уверенностью говорить о том, что творилось у него в голове в те минуты?.. Только он сам мог бы сказать, что именно это было – страх в чистом виде, какая-то фобия или что-то еще... Одно могу сказать точно: хотел бы я его знать так же хорошо, как и ты...
Маккой умолк, почувствовав вдруг печаль и непонятную тоску.
– Насколько я понимаю, в шахте он принял звук двигающегося турболифта за некие мистические голоса мертвецов из этой самой пресловутой эрны.
Поддался детским страхам, потерял ощущение реальности... и поплатился за это жизнью.
Он посмотрел на Холли и тут же отвел глаза. Было очевидно, что девушка имела собственное мнение по поводу случившегося в шахте турболифта, и слова доктора для нее были пустым звуком. Маккой даже почувствовал себя немного уязвленным.
Некоторое время Холли молчала, О чем-то размышляя, затем заговорила, обращаясь к доктору:
– Вы, значит, совсем не верите в призраки? – спросила она.
– Я не верю в сжигающих корабли, в заляпанных кровью неумных монстров, о которых так живо и образно рассказывал мистер Скотт, – пожал плечами Маккой.
– Вы уклоняетесь от ответа, доктор, – мягко упрекнула его Холли.
– Именно так, дорогая моя, – хмыкнул доктор Он подошел еще к одной двери в стене и осторожно приоткрыл ее. Потом он просунул в образовавшуюся щель голову и некоторое время обозревал помещение.
– Ничего интересного, – сообщил он Холли, аккуратно закрывая дверь за собой.
– Я видел много смертей, Холли, – заговорил он снова. – Я видел, как умирали близкие мне люди... – Маккой помрачнел, вспомнив о смерти отца. Некоторые умирали долго и мучительно, другие – легко и безболезненно; иные – с достоинством, иные – в страхе...
– А как же насчет призраков, доктор? – спросила Холли настойчиво.
– Ты хочешь знать, что лично я думаю по этому поводу? – спросил Маккой.
– Да, – она остановилась и взяла его за руку.
– Хорошо, – доктор стал серьезен. – Несмотря на всякие россказни мистера Скотта по поводу всевозможных привидений различных форм, размеров, раскрасок и нравов, я могу сказать вам, что называется, как доктор, что за долгие годы моей разнообразной медицинской практики мне не пришлось увидать ничего такого, что заставило бы меня уйти с сугубо материалистических позиций и поверить во всякую ахинею для слабонервных.
– Ой ли? – мрачно спросила Холли, не глядя на доктора. – Верить, не верить, не доверять или быть слепым – это вопрос даже не очень-то медицинский...
Маккой удивленно посмотрел на нее.
– Ведь бывает же так, – продолжала едва слышно девушка, – что люди, которые работают рядом, хорошо знают друг друга, тем не менее верят в совершенно противоположные вещи...
– Поэтому-то мы и люди, – мягко сказал Маккой. – Каждая личность уникальна, у каждого из нас есть свои комплексы, свои представления о жизни, о месте человека в этом мире.. а вера – это личное дело каждого, пожалуй. Так же, как и воображение.
Холли посмотрела на него и слегка кивнула.
– Спасибо за разъяснение, доктор Маккой, – сказала она.
– Всегда пожалуйста, – поклонился тот в ответ.
Они прошли еще несколько шагов, и тут коридор раздвоился Маккой стал на месте и посмотрел в обе стороны.
– Ну, что скажете, мичман? – спросил он. Девушка на секунду задумалась.
– Мне кажется, наконец, заговорила она, – что если мы с вами пойдем налево, то, похоже, выйдем на Чехова с Лено...
Она замолчала и посветила в обе стороны фонариком. Оба продолжения коридора были абсолютно одинаковы – темнота и пустота, ничего больше.
– У нас еще предостаточно времени, доктор, – заговорила она снова. Быть может, мы потратим его с толком?
Маккой не стал говорить всего того, что он думал по этому поводу.
– Мне повезло – я оказался в одной компании с девушкой-путешественницей, – попытался пошутить он. – Вы, мисс, желаете обозреть всю обитаемую Галактику как можно скорее?..
– Доктор, вы же не хотите, чтобы вся слава первооткрывателей досталась моему шефу и Лено? – сказала с подкупающей улыбкой Холли. – Ведь мы можем наткнуться на что-нибудь потрясающе интересное!
– Да уж, интересного там наверняка хоть отбавляй, – вздохнул Маккой и попытался расправить плечи. – И почему только я, старый идиот, не рассказал вам о том, какие здесь водятся ужасные чудовища?..
Холли весело рассмеялась и зашагала вперед по коридору. Маккой уныло поплелся за ней.
Их шаги гулко звучали в пустом коридоре. Теперь почти на каждом углу им попадались двери, но большинство из них было заперто, а открытые не скрывали за собой ничего, кроме пустоты и пыли.
Потом им на дороге попался ботанический сад, являвший собой картину полного разора и запустения – буквально ни одного уцелевшего растения, все завяли, засохли, замерзли. Затем обследователи забрели в пищеблок какую-то столовку с кухней и большими рефрижераторами.
– По крайней мере, теперь будем знать, где можно будет подзакусить в случае чего, – хмыкнул Маккой, пнув ногой один из валявшихся на полу мешков с какой-то снедью. – Не думал, что когда-нибудь придется мародерствовать на погибшей ромуланской станции... Ну да в космосе случается и не такое... Пошли.
Они вышли в коридор и двинулись дальше в путь, продолжая время от времени дергать за ручки попадающихся по дороге дверей. Но теперь им уже не везло: все двери были крепко заперты.
Тут Маккой обратил внимание на то, что Холли дрожит.
– С вами все в порядке, мичман? – озабоченно спросил он.
– Д-да, – она кивнула головой и потерла щеки ладонями. – Немного прохладно... По-моему, здесь холоднее, чем в других коридорах...
Она снова потерла щеки и зябко поежилась.
Маккой остановился, прислушиваясь к собственным ощущениям. Да, что-то явно было не в порядке...
Нет, пожалуй, температура здесь была не ниже, чем в остальных помещениях ромуланской станции... Так в чем же дело? Почему холод продирает прямо до костей?..
Внезапно Маккой почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом. Уже почти зная страшный ответ на вопрос, ощущая, как жизнь тоненьким ручейком уходит из его тела, как сердце готово остановиться, как ужас цепкой клешней хватает за горло, чтобы уже не отпустить никогда, до самой смерти, в порыве безрассудного отчаяния доктор выхватил из своей сумки медицинский сканнер и крикнул Холли:
– Не двигайся!..
– В чем дело?.. Почему...
– Не двигайся!.. – снова крикнул Маккой и не узнал своего голоса.
Трясущимися руками он поднял сканнер и провел им вдоль тела Холли.
Затем он приблизил аппарат к себе и посмотрел на дисплей.
– В чем дело? – встревоженно спросила Холли, видя, как изменилось лицо доктора.
– У нас обоих упала температура тела, – сказал он чужим голосом, – и она продолжает понижаться.
Холли, раскрыв рот, смотрела на него.
– Почему? – только и смогла спросить она.
– Не знаю, – он беспомощно пожал плечами. – Это невозможно...
Температура окружающей среды недостаточно низка, чтобы так влиять на состояние наших организмов...
Он еще раз провел сканнером вдоль своего тела.
– Нам надо отсюда убираться, – сказал он ровным голосом, посмотрев на показания прибора. – Иначе через пару минут мы просто умрем...
– Но от чего? – испуганно спросила Холли.
– От той самой гипотермии... Температура наших тел уже упала почти на два градуса и понижается дальше... Надо срочно найти остальных, и...
Неожиданный удар в грудь отбросил его к стене. Он удивился и испугался одновременно, но удивился все же больше.
– Мичман Холли, вы что, совсем очу...
– Тише!.. – прошипела Холли, напряжено вглядываясь в темноту коридора. Глаза ее сузились, руки крепко сжимали оружие.
– Что там такое? – прошептал Маккой, забыв о том, что только что собирался умирать. Любопытство – очень и очень сильная штука...
– Тише, говорю!.. – снова шикнула на доктора девушка, продолжая выискивать в кромешной тьме совершенно невидимую для Маккоя цель.
Некоторое время они молчали. Затем Холли повернула к доктору лицо.
– Я не знаю, что там было, – еле слышно сказала она. Маккой скорее угадал, чем услышал ответ. – Но там точно что-то или, скорее, кто-то был!
– голос Холли окреп. – На этот раз не игра света... Я пойду посмотрю, сказала она вдруг решительно. – Оставайтесь здесь и ждите меня.
– Но как же... – ошарашенно начал Маккой. Она крепко сжала его локоть.
– Кто из нас здесь спецназовец? Оставайтесь здесь, говорю я вам. Я быстро – только туда и обратно.
И прежде чем Маккой смог что-нибудь сказать, она бесшумно скользнула вперед, держа фазер наизготовку.
Дойдя до поворота, она обернулась.
– Будь осторожнее, – прошептал ей Маккой. Кажется, она не услышала доктора, но все же кивнула ему. Затем Холли пригнулась и шагнула вперед – и внезапно Маккой перестал ее видеть; потом раздался ужасный крик и еще один, оборвавшийся на душераздирающе высокой ноте. Эхо прокатилось по коридору. Доктор, не помня себя, вскочил на ноги и бросился вперед.
– Холли!.. – крикнул он из последних сил. И в этот момент тусклые лампы аварийного освещения погасли совсем, потух и его фонарик, и Маккой оказался в темноте не менее кромешной, чем на самом дне проклятой шахты турболифта.
Глава 12
Чехов двигался по коридору ловко, бесшумно, но в то же время аккуратно, точно скользил по льду. Лено, словно тень, следовала в двух шагах от него, и лейтенант слышал ее ровное дыхание. Не обладавшая большой физической силой, в рукопашной схватке Лено уступала многим мужчинам-спецназовцам из службы безопасности, но вот зато с фазером обращалась просто виртуозно. Если кому-то или чему-то взбредет в голову неумная мысль напасть на них сзади, Лено шлепнет этого "кого-то" в микродолю микросекунды – в этом Чехов не сомневался.
Чехов был предельно насторожен и собран. Ему совсем не нравилась эта станция с ее трупами и загадками, он был глубоко опечален смертью Марксона. В этом случае он совершено искренне полагал себя ответственным за гибель своего подчиненного, считая ее естественным результатом собственных, хотя бы и тактических, просчетов.
Умом-то он понимал, что каждый его сотрудник знал, на что идет, выбирая такую службу, где встреча с опасностью ежедневной, ежеминутной является неотъемлемой частью профессии, но вот каково ему, лейтенанту Чехову, каждый раз бывает сообщать родителям о смерти их любимых сына или дочери...
Ему нравился этот мичман Марксон. Конечно, парень только что из Академии, совсем неопытный, но сколько в нем было желания работать, сколько было гордости за то, что его сразу же после церемонии выпуска направили на самый лучший корабль Звездного Флота!..
Сюзанна Холли, которая прибыла на "Энтерпрайз" вместе с Марксоном, оказалась очень общительной девушкой, и вскоре она передружилась почти со всеми сотрудниками корабельной службы безопасности. Дэн, напротив, был очень сдержан и даже скрытен, чем напоминал Чехову его самого в годы юности незрелой – будущий шеф спецназа тогда тоже больше помалкивал, собираясь в одиночку покорить Вселенную.
Чехов прекрасно помнил, каким он сам был в первое время службы на "Энтерпрайзе" – восторженным, глуповатым и трусоватым... Стараясь произвести наиболее благоприятное впечатление на Кирка, он постоянно попадал впросак и скоро стал чуть ли не ходячим анекдотом. Это было невыносимо...
Однажды он сидел в оранжерее, погрузившись в пучину столь глубокого отчаяния, что, казалось, выбраться из нее и вновь обрести уверенность в себе не было уже абсолютно никакой возможности. Чехов печалился, предаваясь самоуничижению, и в это время мимо как бы случайно проходил Кирк.
Сейчас Чехов уже и не помнил, как долго они беседовали в оранжерее, но зато он навсегда запомнил, что именно сказал ему командир "Энтерпрайза".
Они говорили о человеческой слабости в бездонных глубинах космоса, о тоске по родному дому; незаметно для себя Чехов разговорился и начистоту рассказал Кирку о своих страхах и неуверенности в собственных силах. И вот тогда Кирк сказал ему одну вещь, которую Чехов помнил до сих пор.
"Никто не свободен от страха, – говорил командир "Энтерпрайза". Каждый из нас чего-то боится, а это значит, что мы не одиноки, это знание всех нас сближает и объединяет".
Как простой русский парень, Чехов, правда, не до конца понял всей изысканности этого образчика американской мысли, но запомнил его и теперь горько жалел, что не успел передать его Марксону.
Да, увы... Но сейчас уже поздно ужасаться и сострадать. Оставалось лишь собрать останки несчастного Марксона со дна шахты и отправить его домой с соответствующими соболезнованиями...
Иногда Чехов ненавидел свою работу.
Тут лейтенант увидал зиявшую темным проемом незакрытую дверь. Он взял фазер наизготовку, знаком предупреждая Лено об осторожности. Та замерла на мгновение, а потом бесшумно проскользнула вслед за Чеховым в открытую дверь.
Комната была пустой и темной. Они убедились в этом, обойдя ее с разных сторон вдоль стены и снова встретившись напротив двери.
– Что-нибудь обнаружила? – вполголоса спросил Чехов.
– Абсолютно ничего, шеф. – Лено еще раз осветила помещение фонариком.
– Здесь пусто, и никто не шевелится.
Внезапно она удивленно присвистнула.
– Посмотрите-ка внимательнее, шеф У меня создается такое впечатление, что ромуланцы здорово не доверяют не только чужакам, но и друг другу...
Но Чехов и без этих ее слов очень внимательно оглядывался вокруг.
Он сразу понял, что это – центр безопасности станции.
Посреди зала находился компьютер с двумя большими мониторами и пультом управления с массой кнопок и рычажков. Стена напротив целиком состояла из двенадцатидюймовых экранов, многие из которых были разбиты.
Эти экраны, как понял сведущий в таких вещах Чехов, использовались для наблюдения за различными отсеками станции.
Лейтенант подошел к одному из экранов и постучал по нему пальцем.
Потом наклонился к пульту и ткнул наугад несколько кнопок. Естественно, ничего не произошло.
– Жаль, что не работает, – прокомментировал Чехов. – Ежели бы работала, можно было бы осмотреть всю станцию, не выходя отсюда.
– Если бы да кабы, – хмыкнула Лено, рассматривая что-то у стены.
Внезапно она воскликнула:
– А посмотрите-ка сюда, шеф!..
Чехов оторвался от компьютера и подошел к Лено.
Оказалось, что девушка обнаружила какие-то шкафчики в углу помещения и теперь копалась в одном из них. Когда лейтенант подошел, она подняла свое раскрасневшееся лицо.
– Посмотрите, шеф, что я тут нашла!.. Какие прелестные вещицы!..
Чехов деликатно отпихнул ее в сторону, чтобы самому взглянуть на "прелестные вещицы".
Да уж, посмотреть было на что. Шкафчик был битком набит снаряжением местных десантников: боевые скафандры, полевые передатчики, фазеры, лазеры, мазеры и прочие причиндалы, без которых ни одна спецслужба Галактики не может обойтись.
У Чехова разгорелись глаза при виде такого великолепия, а менее сдержанная Лено разве что слюной не захлебывалась от восторга. Но Чехов, тяжело вздохнув, отодвинул девушку еще дальше и прикрыл дверцу шкафчика.
– Но шеф!.. – у Лено чуть глаза из орбит не вылезли при виде такого святотатства.
– Я понимаю, понимаю, – сказал Чехов, почти силой оттаскивая подчиненную от заветного арсенала. – Мне и самому интересно было бы здесь покопаться, как ты понимаешь... Но, увы, – у нас совсем нет на это времени. Быть может, позже, если командир Кирк разрешит, мы сумеем как следует покопаться в этом барахлишке – я думаю, что это могло бы оказаться весьма полезным и для всего Звездного Флота.
– Ну-ну, – пробурчала Лено, освобождаясь от полуобъятий Чехова. Звучит обнадеживающе, однако лично я вовсе не думаю, что начальство разрешит нам сюда возвратиться – в свете последних событий в это как-то не верится... Да и вообще, сначала надо добраться до "Энтерпрайза"... добавила она как-то совсем невесело.
Чехов похлопал ее по плечу.
– Не говори ерунды, Лено. Мы выберемся отсюда, а вот потом главной будет задача опередить командира Кирка по дороге сюда, ибо его любопытство и тяга к непознанному буквально не имеют границ. Уверяю тебя, что, как только появится такая возможность, он бросит все и вся и помчится сюда со всех ног, так что нам будет трудновато его опередить.
– Опередить Кирка, шеф!.. – девушка отступила на шаг и изобразила на своем лице благоговейный ужас. – Я не могу рисковать своей карьерой...
Пошучивая таким образом, они вышли в коридор, и тут Лено внезапно остановилась.
Чехов моментально вскинул фазер, выискивая цель в темноте коридора, но ничего заслуживающего внимания он не обнаружил.
– В чем дело, Лено? – спросил он негромко. – Что ты увидела?
– Не знаю, шеф, – прошептала она. – Может, мне показалось... Да нет, я уверена, что там было какое-то движение...
Несколько секунд они напряженно вглядывались в темноту.
– Да ну, ерунда, – сказала Лено нормальным голосом и зло добавила:
– По-моему, у меня начали шалить нервы, лейтенант. А я-то думала, что достаточно хладнокровна.
– Я работаю с тобой много лет и ни в чем не могу упрекнуть – ни до, ни во время этой экскурсии, – заверил ее Чехов. – Просто сегодня мы немного устали...
– Даже вы, сэр?
Он кивнул.
– Даже я, мичман Лено. Кошмары этой станции, по правде, меня мало беспокоят.. но мне очень и очень не нравится, когда гибнут мои люди.
– Я понимаю... – произнесла она упавшим голосом. – Бедный Марксон!..
Когда они вернутся на корабль, подумал Чехов, придется крепко потрудиться над тем, чтобы в душе девушки как-то сгладились тяжкие переживания по поводу трагической смерти Марксона. Может, обратиться за советом к доктору Маккою?.. Нет, пожалуй, будет лучше, если это будет кто-то из своих сотрудников – ведь есть же полевые медики. Во всяком случае, ему не хотелось, чтобы кто-либо из его подчиненных ходил с душевными травмами...
Он положил ей руку на плечо:
– Надо идти, Лено!
– Да, сэр...
И они двинулись дальше.
Проходя по коридору, Чехов и Лено не пытались вскрывать запертые двери; если же встречались открытые, они освещали фонариками помещение и продолжали свой путь. Ничего, что могло бы заинтересовать их, не попадалось по дороге.
Ничего, что могло бы дать ключ к разгадке тайны гибели экипажа ромуланской станции...
Вдруг коридор раздвоился. Десантники остановились.
Правое ответвление вело в ту сторону, куда ушли Маккой и Холли. Левое же заканчивалось тупиком со входом в шахту турболифта, и эту сторону Чехов не стал смотреть.
– Надо возвращаться, – сказал он-- Интересно знать, как там дела у мистера Спока. Может, ему понадобится наша помощь? Пожалуй, мы будем ему полезны, ожидая именно там возвращения доктора и Холли.
– Может статься, что они уже вернулись? – предположила Лено. – Сейчас придем, а они уже в этом самом центре управления, сидят себе и чай пьют.
– Хочется еще прогуляться? – осведомился Чехов.
Лено пожала плечами.
– Я, конечно, не ищу лишних приключений, но посудите сами, шеф, неужто нам возвращаться с пустыми руками?
– Не надо меня упрашивать, Лено. Ты вполне можешь...
Он замолчал на полуслове и уставился расширенными глазами через ее плечо.
– Господи Иисусе...
– Что? – Лено нахмурилась и обернулась в сторону темного проема шахты турболифта.
Что-то поднималось к ним из глубин шахты без помощи лестницы – нечто бесформенное, бесцветное, даже скорее прозрачное, в мертвящей тишине выплыло из раскрытых дверей и повисло, остановившись, в воздухе.
Лено отшатнулась назад, наткнувшись на Чехова.
Нечто выплывшее из шахты приближалось. Теперь было видно, что оно не было совсем уж прозрачным. Перламутровые блики расцвечивали его, напоминая игру света внутри открытой морской раковины...
Монстр приближался. Внезапно он выбросил вперед длинное щупальце, едва не доставшее десантников.
– Назад!.. – крикнула Лено, отступив и молниеносно поднимая фазер.
Чудовище уже было совсем близко. Фазер Лено выстрелил: пучок энергии угодил в середину полупрозрачного сгустка.
Монстр мгновенно отпрянул назад, запульсировав яркими красками, метнулся к провалу шахты, протек в него и исчез.
Стреляя на ходу, Лено с криком бросилась к дверям турболифта.
– Кристина, стой! – заорал Чехов, и в этот момент лампы аварийного освещения потухли. Прекратилась и пальба.
– Рановато еще стрелять, – продолжал Чехов тоном ниже, услышав, как девушка движется в темноте к нему, спотыкаясь и сыпля страшными проклятиями.
Она приблизилась к нему, и поток ужасных богохульств прекратился.
Некоторое время Лено только тяжело дышала, а потом неожиданно покаянным голосом произнесла:
– Извините меня, сэр...
Чехов хотел что-то сказать, но неожиданно позади десантников раздался ужасный крик, и слова застряли у него в горле.
* * *
Маккой широко раскрытыми глазами всматривался в темноту.
– Холли! – крикнул он в отчаянии.
Тишина. Мертвая...
Палец доктора изо всей силы нажимал кнопку фонарика, но тот был так же мертв, как и все кругом...
Одну руку вытянув перед собой, а другой цепляясь за стену, Маккой с бьющимся сердцем двинулся вперед. Пульс грохотом отдавался в его ушах, а если бы сейчас кто-нибудь дотронулся до докторова плеча, то несчастный эскулап, точно, взорвался бы на тысячу кусочков.
Лампы аварийного освещения загорелись вновь.
Маккой остановился в нерешительности.
Слабый, едва уловимый отблеск озарил поворот коридора, проведя четкую грань между светом и тьмой. Этот отблеск почему-то приближался.
– Холли, – слабым голосом позвал Маккой. Что-то похожее на слабый шепот донеслось из-за поворота. Этого было достаточно, чтобы доктор рванулся вперед не помня себя. Холли там, и он ей нужен, и плевать на все остальное.
Внезапно Маккой остановился как вкопанный, словно налетев на невидимую стену. Волосы на голове его встали дыбом, ноги враз ослабели.
Нечто невообразимое, не поддающееся описанию, жуткое и непонятное, надвигалось на него из-за поворота. "Оно" плыло на высоте полутора метров над полом, несильно светилось изнутри бледным лиловатым светом; то тут, то там по его телу пробегали неяркие огоньки.
"Нечто", казалось, имело определенную форму, но сравнить ее с чем-нибудь известным Маккой не смог бы, если бы даже очень постарался...
Неизвестный монстр плыл по воздуху, как по морским волнам; отростки неприятного вида и различной длины отходили от его тела в разные стороны.
Отростки эти извивались, переплетались между собой и, казалось, жили не зависимой от тела жизнью.
Маккой смотрел на это зрелище как зачарованный, не в силах сдвинуться с места. "Нечто" тем временем приближалось. Доктор уже видел внутри прозрачного тела переливавшиеся бледными цветами "внутренности"...
Чудовище подплыло совсем близко к оцепеневшему Маккою. Один из мерзких отростков изогнулся и скользнул вперед, замерев в нескольких сантиметрах от его лица. Доктор чуть не задохнулся от ужаса, когда этот отросток дернулся и мягко, почти нежно коснулся его щеки. Мертвящий, более чем могильный, холод прожег Маккоя с головы до пят. Доктор закричал не своим голосом, ударил себя по щеке и со всех ног бросился прочь.
Монстр подался назад и в сторону. Маккой, ничего не соображая, стремглав понесся туда, куда до этого пошла Холли.
Он повернул за угол и чуть не упал, остановившись как вкопанный.
Холли лежала на боку, прижавшись спиной к стене и подтянув колени к подбородку. Глаза ее были закрыты, а кожа казалась очень бледной и как бы покрытой изморозью...
Маккой медленно опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои, боясь почувствовать холод трупа.
– Мичман Холли! – позвал он. – Сюзанна... Ее губы дрогнули, но глаза оставались закрытыми.
– Холодно, – прошептала она. – Мне очень холодно...
Доктор нащупал пульс. Жилка на ее руке билась еле-еле. Маккой быстро достал сканнер из своей сумки и приложил его к телу Холли.
Температура девушки упала еще на два градуса, хотя необратимых патологических изменений он не обнаружил. Маккой провел сканнером вдоль собственного тела. Такая же картина, но температура упала не так низко.
Необходимо было немедленно прибегнуть к медикаментозной помощи, если только они хотели остаться в живых.
Доктор, торопясь, стал копаться в своей сумке. Наконец он извлек оттуда два шприц-тюбика с инъекциями стимулянта. Он вколол их по очереди прямо сквозь ткань комбинезона – сначала Холли, потом себе.
Доза препарата была весьма сильной. Уже через минуту девушка открыла глаза, да и доктор почувствовал себя намного лучше.
– Как самочувствие? – спросил Маккой, внимательно рассматривая ее лицо.
– Мне кажется... немного лучше... – с трудом проговорила она. – Я была без сознания?..
Доктор промолчал.
Вдруг Холли задрожала и схватила Маккоя за руку.
– Вы видели это? – горячо зашептала она. – Это... существо?..
Он кивнул головой и помог ей усесться.
– Да, я видел это... нечто, – сказал он, и его голос невольно дрогнул. Она глубоко вздохнула.
– Ну, значит, это мне не померещилось, – сказала девушка с некоторым облегчением.
– Нет-нет, – заверил ее Маккой, опасливо оглянувшись. – Это было взаправду...
– Но если это не галлюцинация, то что это? Что это, доктор Маккой? настойчиво повторила она.
Он развел руками.
– Не знаю, милая Сюзанна. Мне казалось, я видал почти что все чудеса в нашей Галактике или хотя бы читал о них. Но вот такое... – он развел руками и вздохнул. – Мне почему-то кажется, что мы здесь порядочно влипли.
Не знаю, что это за штуковина, но она явно не принадлежит к числу "хороших парней".
– Но вы все же точно уверены, что это чудище существует? – еще раз спросила Холли. – Все это вы говорите не для того, чтобы меня успокоить?
Он невесело рассмеялся.
– Мне очень хотелось бы вас успокоить, Холли, да и себя заодно тоже, но боюсь, что ЭТО существует в самом деле и нас ждут серьезные испытания.
– Вы говорили, что не верите в существование призраков, доктор, серьезно сказала Холли. – И вот мне кажется, вы ошиблись. Призраки есть, и мы только что повстречались с духом Дэна Марксона.
Маккой опешил.
– Это уж слишком, мичман Холли, – сказал он, глядя на нее с укоризной. – Эдак можно напридумывать невесть что...
– Вы так думаете? – с вызовом спросила девушка. – Вы сами только что сказали, что не видели никогда ничего подобного, правда? И чем же это "нечто" может являться, как не призраком? Вы не согласны? – Тут она сделала короткую паузу и добавила:
– Сэр?..
– Я, разумеется, точно не могу сказать, что это было, – раздраженно сказал Маккой, – но почему я должен соглашаться с достаточно нелепым утверждением? Призрак!.. Ничего себе. Он что, вам представился? Или он настолько воспитан, что не стал оглашать своего имени, раз некое третье лицо не представило вас друг другу раньше?
