Система коммуникаций на "Энтерпрайзе" была настроена на постоянную связь с исследовательской группой, и Кирк позволил себе расслабиться. Он откинулся в своем кресле и потихоньку вздохнул – командир не хотел, чтобы кто-нибудь рядом с ним заметил его волнение. Да, командир Кирк волновался за судьбу десантников, его беспокоили неясные предчувствия, ему было даже почему-то немного страшно, но он не имел права демонстрировать свою слабость подчиненным.
      Его тренированный разум протестовал против всяких-предчувствий, не подкрепленных холодной бесстрастной информацией, капитанская воля загоняла мерзкую ледышку страха в самый уголок сознания, но полностью изжить ее не могла. Кирк чувствовал, что где-то, быть может, совсем близко, находится нечто, какая-то неведомая злая сила, которая только ждет удобного момента, чтобы наброситься, подмять под себя, проглотить, уничтожить... Подобное ощущение Кирк уже испытывал – ребенком, в такой далекой теперь Айове, когда, сидя на заднем крыльце родительского дома в душный жаркий летний полдень, он увидел, как на горизонте громоздятся со зловещей неторопливостью черные грозовые тучи, как, наваливаясь друг на друга, они становятся все больше и все ближе, как мерцают молнии, и обвально, словно предвещая конец света, грохочет гром... Точно такое же чувство неотвратимости надвигающегося зла, с которым не совладать, возникло сейчас у Кирка. Но ведь теперь-то он не слабый ребенок, а командир могучего космического корабля!.. Кирк прекрасно это понимал и все равно боялся. Боялся – и злился на себя за это...
      Вдобавок Кирк только что переговорил со Споком. Все было в порядке.
      Так какого черта?.. Нет, все равно что-то не то...
      Указательным пальцем Кирк задумчиво водил вокруг кнопки вызова на пульте. Глаза командира были открыты, но сейчас он ничего не видел вокруг, полностью погрузившись в себя и прислушиваясь к тому, что обычно называют "шестым чувством" и чему командир за долгие годы нелегкой службы в Звездном Флоте привык доверять.
      Снова и снова Кирк пытался понять, что же его так мучило?
      Сканирование чужой станции показало, что признаков жизни на ее борту нет; при всей своей противной внешности она вряд ли представляет опасность для кого-либо, кроме как для эстетических концепций доктора Маккоя. Кроме того, приборы указывают на отсутствие каких бы то ни было кораблей поблизости от "Энтерпрайза" хотя, с другой стороны, как раз вот этой информации и нельзя доверять. Вполне можно было представить себе хорошо замаскированный, не видимый для локаторов "Энтерпрайза" корабль, который болтается себе где-нибудь неподалеку и ждет, паршивец этакий, когда можно будет улучить минутку, дабы нанести разящий удар... А старый Кирк, стало быть, развесил уши и пускает слюни, борясь со всякими там предчувствиями...
      Командир невесело усмехнулся. Если дело обстоит именно так, то грош цена командирскому хваленому аналитическому уму, и старому костоправу Маккою давно пора запереть старого пердуна-начальника в Дом инвалидов Звездного Флота, а ключ выбросить подальше...
      Раздумья эти немного отвлекли командира от мрачных мыслей. Если он сохранил остатки чувства юмора, значит, еще не все потеряно... Ладно, не будем излишне нервничать.
      Кроме того, продолжал успокаивать себя Кирк, если даже на борту этой самой "Релты" и случится что-нибудь с Десантниками, то у Скотта хватит знаний, ума и сноровки вытащить их оттуда, а потом увести "Энтерпрайз" из опасной зоны.
      Итак, все хорошо. Даже очень хорошо. И все же что-то не в порядке...
      Кирк еще раз вздохнул. Он был капитаном достаточно давно и знал, что эти самые предчувствия частенько оправдываются. Стало быть, и нынче его корабль имеет все шансы влипнуть в хорошенькую историю...
      Он резко поднялся со своего места, одернул мундир.
      – Ладно, – сказал он притворновесело, – если уж им там настолько интересно, что они могут обойтись без своего командира, то и я не буду торчать тут зазря. – Он ослепительно улыбнулся темнокожей красавице, сидевшей за пультом. – Пойду разомнусь, поиграю в райзэвей... Если что, немедленно свяжитесь со мной.
      Она улыбнулась, пожалуй, поослепительнее командира.
      – Обязательно, сэр...
      Кирк слегка покраснел и громко сказал:
      – Капитан-лейтенант Зулу, остаетесь за старшего!
      – Есть, сэр! – долговязый пилот выбрался из-за своего места за пультом и взгромоздился на командирское кресло.
      Кирк вошел в турболифт и поехал на седьмую палубу. "Настало время, думал он, – проучить этого выскочку-костоправа. Слишком часто тот стал позволять себе выигрывать у командира в его любимый райзэвей. К возвращению Маккоя надо будет подготовить сюрприз..."
      Турболифт замедлил ход и остановился. Двери распахнулись, и Кирк вышел наружу, направившись к спортзалу.
      Для такого человека, каким был командир Кирк, оставаться на борту своего корабля в тот момент, когда другие высаживаются на чужую космостанцию, где их, скорее всего, ожидают всевозможные приключения и опасности, было просто выше всяких сил. Деятельная натура Кирка активно протестовала против такого положения вещей.
      Командир прекрасно помнил фамилию адмирала, подписавшего приснопамятный меморандум, согласно которому капитанам кораблей не рекомендовалось, если не сказать – приказывалось, или строго запрещалось входить в состав исследовательских групп. Этого адмирала-указчика Кирк прекрасно знал; тот был его давним другом, и поэтому сейчас командир "Энтерпрайза" чувствовал, что его предали...
      Когда ему стало известно о содержании меморандума, то он лишь усмехнулся про себя и решил просто наплевать на всякие там бумажки – по крайней мере до тех пор, пока кто-нибудь не ткнет их ему прямо в нос. Ну что ж, дождался – ткнули. Причем не кто-то посторонний, а еще один старый друг – Маккой. Эх...
      Кирк поймал себя на том, что он жутко завидует Маккою, Споку и всем остальным – тем, кто в данную минуту находится на ромуланской станции. Как бы ему самому хотелось сейчас туда попасть!
      Отягощенный подобными мыслями, Кирк подошел к дверям спортзала, которые при его приближении широко распахнулись. Он вошел в зал.
      Помещение оказалось почти пустым – только двое офицеров прыгали и кувыркались на матах в дальнем углу. Кирк, не останавливаясь, прошел через первый зал, миновал другой, где народу было побольше, и открыл дверь в раздевалку. Там он переоделся в белый облегающий костюм для игры в райзэвей, надел маску, опустил на глаза защитные очки, взял из шкафчика ракетку и вышел вон.
      Зал номер девять был свободен. Кирк вошел, зажег оранжевую лампочку над дверью, нажатием кнопки затемнил стекла в перегородке, отделяющей помещение от остальных: он не хотел, чтобы кто-нибудь наблюдал за ним в тот момент, когда он будет отрабатывать новые приемчики, долженствующие поразить доктора Маккоя по возвращении последнего из опасного поиска.
      Костоправ стал чересчур задаваться после того, как несколько раз подряд обыграл командира. Ничего-ничего, придет время для реванша!
      Лицо Кирка озарила плотоядная ухмылка, и он рьяно принялся за дело: отключив искусственную гравитацию в комнате, он оттолкнулся от пола и повис в воздухе, медленно перемещаясь в пространстве под потолком; затем схватился рукой за один из поручней, расположенных лесенкой снизу доверху, и замер в относительной неподвижности.
      Правила игры в райзэвей были сравнительно просты – не то что всякие карточные сложности, которым командира пытался обучать Маккой. Райзэвей смахивал на помесь гандбола и крикета, однако игра требовала не только хороших физических кондиций, но и безупречной шахматной логики. "Мячом" служила разноцветная сфера, каждый цветовой оттенок которой обозначал определенное количество очков. Нужно было ударить по мячу так, чтобы попасть им в специальный штырь необходимым пятнышком и набрать наибольшее количество очков. Сложность состояла в том, что в это время игрок должен был особым образом взбираться по лесенке на стене, и если он делал это неправильно, компьютер насчитывал ему штрафные очки, а право подачи переходило к сопернику.
      Кирк влюбился в эту игру с первого взгляда. Он приучил к ней и Маккоя – на свою голову, что называется. Раньше-то командир играючи разделывался с доктором, а нынче... Нынче уже возомнивший о себе невесть что лекаришка нанес Кирку, почившему было на лаврах, несколько сокрушительных поражений подряд. Бравый хозяин "Энтерпрайза" был здорово задет за живое и теперь собирался не только вполне освоить тот самый сокрушительный смэш, которым побивал его неугомонный доктор, но и довести до ума неберущийся кросс и стопудовый бэк-хенд, с помощью которых можно было бы твердо надеяться на победу.
      – Начинаю игру, – объявил Кирк и инстинктивно пригнулся, когда компьютер пульнул разноцветным шариком точнехонько над его макушкой.
      Командир откровенно прозевал его.
      – Начинаю с первого уровня, – поспешно поправился он, и следующая подача была сделана с явно меньшей скоростью.
      Следующие полчаса Кирк работал не покладая рук, взмок от пота, но был весьма собой доволен. Удары его были просто безупречны, обратный кросс он отработал выше всяких похвал, а замечательный укороченный удар, которым он завершил партию, был таков, что ему могли бы позавидовать и Степан Игоров, и Петруччо Сапрассини – лучшие игроки прошлого столетия, неоднократные обладатели Кубка Галактики.
      Лихо отбив компьютерный драйв, Кирк приготовился было убить мяч лихим драйвом, подобно тому, как это делал знаменитый Эухенио Кайфель, но тут вдруг неожиданно отключился антиграв, и командир весьма чувствительно приложился носок к полу. Впечатление оказалось выше среднего, и Кирк высказал свое отношение к офицерам, допустившим подобное безобразие, а также к их ближайшим родственникам с помощью отборного мата. Кряхтя, он кое-как поднялся с пола; ощупав себя, убедился, что руки-ноги, а также ребра целы.
      Помотав из стороны в сторону головой, он с трудом разогнал туманную муть перед глазами. Окончательно придя в себя, Кирк, как мог, быстро выскочил из зала.
      В других залах, к его легкому удивлению, никого уже не было. Ощутив смутное беспокойство, Кирк вошел в раздевалку и включил интерком.
      – Скотти, здесь Кирк. Ответь, пожалуйста.
      – Здесь Скотт. Слушаю, командир.
      – Скотти, тут вот какое дело, – заговорил Кирк, осторожно потрогав распухший нос. – В девятой спорткомнате отчего-то выключился антиграв. С чего бы это, не подскажешь?
      – А с вами-то все в порядке, сэр? – участливо осведомился инженер.
      – Со мной все нормально, а вот попроси-ка ты, любезный, своих инженеров посмотреть, что там и как с этим чертовым механизмом. В следующий раз все может закончиться не так хорошо.
      – Так точно, сэр. Я распоряжусь немедленно, а заодно предупрежу команду, чтобы были аккуратнее в спортзале.
      – Отлично. Я надеюсь на тебя, Скотти. Конец связи.
      Кирк выключил интерком, с трудом разогнул поясницу и, кряхтя, стал переодеваться. Покрутившись перед зеркалом, он обнаружил несколько порядочных синяков на боках и плечах. Закряхтев пуще прежнего, Крик направился в душевую. Через несколько минут он уже с немного болезненной миной на лице направлялся к турболифту.
      Возле лифта он обнаружил девушку-офицера, с озадаченным видом тыкавшую кнопку кабины.
      – Проблемы, лейтенант? – вежливо осведомился Кирк.
      Девица сначала хотела было презрительно фыркнуть, но, углядев, кто перед ней находится, предпочла стать по стойке "смирно". Командир жестом остановил ее.
      – Так в чем же дело, дорогуша? – спросил он по-отечески.
      – Турболифт, сэр. Он не отвечает на вызов, сэр!
      – Ага, – нахмурил брови Кирк, ощутив смутное беспокойство. Забавно...
      Он попытался сам вызвать лифт, но безуспешно.
      – Что, черт возьми, происходит? – пробормотал он озадаченно. Потом решительно ткнул пальцем кнопку интеркома.
      – Компьютер! – гаркнул он громким голосом.
      – Здесь, сэр, – ответил моментально безжизненный машинный тенор.
      – Хлев на палубе! – объявил Кирк. – Турбо-лифт не ездит!
      – Неправда, – ответил компьютер бесстрастно. – Лифт в порядке. Должен ездить. Командир обалдело глянул на девушку.
      – Он что, белены объелся? И еще с начальником спорит! – еле сдерживаясь, проговорил Кирк.
      Вымещая злобу на кнопке вызова лифта, он грубо шарахнул по ней кулаком, и дверь кабины услужливо распахнулась. Кирк гордо расправил плечи.
      – Вот что значит слово командира! – поучающе объяснил он девушке.
      Та вежливо улыбнулась, невольно посмотрев на внушительный кулак начальника.
      – Проходите, лейтенант, – галантно предложил Кирк, указывая на кабину.
      – Благодарю вас, сэр, – она улыбнулась ему так, что Кирк понял: быть ей когда-нибудь особой, приближенной к начальству.
      По прошествии некоторого времени он выбрался из турболифта на своем этаже и направился в личные апартаменты. Открыв дверь, он устало плюхнулся в кресло и сказал в интерком:
      – Здесь командир Кирк. Ухура, ответьте.
      – Ухура слушает, сэр.
      – Есть ли новости от исследовательской группы?
      – Пока, к сожалению, известий нет, сэр, – извиняющимся тоном отозвался Ухура.
      Кирк посмотрел на часы.
      – Давненько они не давали о себе знать, – недовольно проговорил он.
      – Не так ли, Ухура?
      – Пожалуй, что и так, командир, – согласился тот.
      – Вот что, Ухура, – сказал Кирк. – Попробуйте-ка сами связаться с десантниками.
      – Слушаюсь, сэр.
      – И доложите о результатах.
      – Так точно, сэр. Кстати, сейчас вас вызывает адмирал Картрайт.
      Кирк тяжело вздохнул.
      – Что ж, соединяйте. И попробуйте связаться со Споком и Маккоем.
      – Так точно, сэр.
      Послышался щелчок, и голос Ухуры стал тише.
      – Адмирал Картрайт, говорит "Энтерпрайз". Командир Кирк на связи.
      Экран коммуникатора ожил, и Кирк увидел перед собой строгое лицо Картрайта, носившее отпечаток грубоватой мужественности.
      – Привет, Джим, – сказал Картрайт. Голос у него был под стать лицу.
      – Адмирал...
      – Мы получили твое сообщение, Джим. Ты уверен, что это ромуланская станция?
      – Уверен совершенно, – твердо сказал Кирк. Опережая следующий вопрос, он быстро продолжил:
      – Точнее я смогу рассказать обо всем после того, как вернется исследовательская группа, – которую я туда послал.
      – Кто в нее входит?
      – Спок, Маккой и две двойки корабельного спецназа. Старший группы Спок.
      – Хорошо, – сказал после паузы Картрайт.
      – Адмирал, – снова заговорил Кирк, – не было ли замечено какой-либо подозрительной активности в нейтральной зоне? Мне хотелось бы знать, чего следует опасаться.
      Картрайт снова немного помолчал, прежде чем ответить.
      – Пока нам ничего не известно о подобных фактах, – спокойно сказал он. – Но это вовсе не значит, что ромуланцы ничего такого не замыслили.
      Для твоего сведения: все патрульные корабли в этом районе предупреждены о возможных провокациях со стороны ромуланцев и приведены в боевую готовность. Кстати, а как у тебя в этом плане, все тихо?
      – Да, адмирал. Космос вокруг нас пуст – по крайней мере, поблизости.
      Картрайт медленно кивнул.
      – И все же мне это не совсем нравится, Джим, – сказал он, пристально глядя Кирку в глаза. – Ты понимать, если это действительно ромуланская станция, то ничего хорошего в ближайшее время не приходится ожидать.
      Опасность, можно сказать, налицо... Скоро я пришлю тебе в помощь пару-тройку боевых крейсеров. "Конго" прибудет в ваш район через 36 часов, а "Лексингтон" – через 3 дня. Будем надеяться, что большего не понадобится, однако...
      Одним словом, будь осторожнее, и если от твоих десантников станет известно что-либо важное, тут же дай знать.
      – Обязательно, – скупо улыбнулся Кирк.
      – Ну, хорошо, Джим, – улыбнулся в ответ адмирал, хотя глаза его по-прежнему оставались серьезными. – Желаю удачи. Конец связи.
      Экран погас, и Кирк откинулся в кресле, переводя дух. Хотелось бы думать, что штаб Звездного Флота контролирует ситуацию и знает, что делает, предпринимая шаги к отражению возможной агрессии ромуланцев.
      Подкрепления, конечно, не помешают... И все же на душе у командира "Энтерпрайза" было ох как неспокойно.
      Кирк нажал клавишу интеркома.
      – Здесь Кирк. Ухура, есть связь со Споком?
      – Я все еще пытаюсь связаться с его группой, – прозвучал несколько растерянный голос. – На их волне постоянные помехи, и я...
      В динамике зашуршало, и раздался голос Монтгомери Скотта:
      – Командир, здесь Скотт. Мы потеряли их пеленг!..

      Маленькая, но сильная и твердая, как железо, рука легла на плечо Маккоя. От неожиданности доктор повалился на колени, больно ударившись.
      Обладательница твердой руки, а ею оказалась Холли, помогла ему подняться, и он встал, хватая ртом воздух и чувствуя, как сердце его бьется где-то за ушами. Немного погодя Маккой понял, что все десантники сгрудились рядом с ним; он слышал частое дыхание товарищей, они были совсем близко, но он не видел ничего в кромешной тьме, навалившейся на них.
      Адреналин прямо-таки журчал в венах Маккоя, и он непременно обратился бы в паническое бегство, если бы не осязаемое препятствие в виде пресловутой твердой руки. Через пару секунд Маккой обрел способность рассуждать более здраво и был очень благодарен отважной девушке-десантнику за то, что она не позволила ему наплевать на все и обратиться в паническое бегство в никуда.
      – Спок... – с трудом позвал Маккой, но пальцы Холли сильнее сжали его плечо, а секундой позже раздался резкий шепот Спока:
      – Молчите, доктор!..
      Маккой послушно замолчал, машинально отметив, что голос раздался сзади справа. Вот черт, ну просто ничего не видно...
      – Да, но у нас ведь есть инфракрасные очки!.. – невольно воскликнул доктор и сразу почувствовал, как рука маленькой телохранительницы стала весить ровно тонну, грозя вогнать его плечо вместе с обладателем в пол на метр.
      – Доктор Маккой, соблаговолите немедленно заткнуться и не нарушать тишину идиотским бормотанием! – приглушенный голос Спока был, как обычно, сух и бесстрастен, но само построение фразы говорило о том, что командир их группы слегка недоволен поведением рядового ее члена.
      Маккой пристыженно замолчал, причем щеки его приобрели такой цвет, что в этом самом инфракрасном спектре наверняка засияли аки две Сверхновые. Доктор стиснул зубы и покрепче ухватился за свой фазер.
      Машинально он опустил глаза, чтобы посмотреть на индикатор мощности оружия, но не увидел светящихся цифр.
      "Какого черта?.." – удивленно подумал он, и в ту же минуту кто-то толкнул его в плечо. Маккой испуганно вскрикнул.
      – Извините, – услышал он шепот Лено и облегченно перевел дух.
      Неожиданно лампы аварийного освещения замерцали и зажглись, неясно осветив сбившихся в кучу десантников. Маккой снова чуть было не вскрикнул, на этот раз радостно, но промолчал. Он обернулся и посмотрел на Спока.
      Старший помощник напряженно оглядывался по сторонам, застыв в несколько неудобной позе. Неприятный свет красноватых аварийных ламп делал его лицо страшным, с застывшими, как у зомби, чертами. Это было до того жутко и внезапно, что Маккой сразу отвел глаза, проклиная впечатлительность своей натуры.
      – Вы что-нибудь слышите, мистер Спок? – негромко спросил Чехов.
      – Ничего, – по обыкновению бесстрастно ответил первый помощник.
      – Да, никто не пострадал? – спохватился Маккой.
      Оказалось, что не пострадал никто. И вообще, видимой опасности замечено не было.
      "Оно, конечно, хорошо, что ничего опасного не заметили. Но чует мое сердце, что-то здесь не так", – весьма уныло подумал Маккой, вслух же он спросил:
      – А все-таки, что это было?
      – Не имею ни малейшего представления, – отозвался Спок. – Отключилось здешнее освещение – ну и ладно, но вот отчего погасли наши фонарики... – и он в затруднении покрутил головой.
      – Не только фонарики, – подала вдруг голос Холли. – Когда погас свет, указатель наличия боекомплектов моего фазера стоял на нуле. Боюсь, что в самый нужный момент наше оружие не сможет стрелять...
      – Да, и мой фазер тоже не работал, – вспомнил Маккой.
      – Это уж совсем скверно, – пробормотала Лено, обменявшись взглядом с Чеховым.
      – Любопытно, – определил свое отношение к происходящему Спок.
      – Любопытно!.. – не выдержав, передразнил его Маккой, чей сарказм не признавал никакой субординации. – Чрезвычайно любопытно!.. И это все, что вы можете сказать?.. – продолжал он, преисполнившись ядом, что твоя гремучая змея.
      – А что бы вы хотели от меня услышать? – хладнокровно осведомился старший помощник, не спеша ковыряясь в своем трикодере. – Моя аппаратура не анонсирует опасность, – несколько туманно заявил он минуту спустя, демонстрируя окружающим крохотный дисплейчик своего аппарата, дабы все смогли убедиться в правдивости его слов. – И это все чрезвычайно любопытно!.. Пошли дальше, – неожиданно заключил Спок, упаковывая свой агрегат.
      – Минуточку! – вскричал Маккой, и Спок, сделавший было первый широкий шаг навстречу неизвестности, обернулся, смерив надоедливого эскулапа с ног до головы. – А что мы будем делать, если снова погаснет свет? – задал доктор каверзный вопрос, но Спок даже ухом не повел.
      – Там будет видно, – дал он исчерпывающий ответ, и Маккой лишь фыркнул, не найдя адекватного вербального возражения оппоненту.
      Спок помедлил секунду, ожидая возможного продолжения дискуссии, понял, что такового не последует, и снова заговорил:
      – Вполне вероятно, что я предпочел бы другой план действий, но поскольку такового у вас, доктор Маккой, не имеется, будем воспринимать мой как паллиатив. А посему всех нас ждет светлое будущее, и достичь его можно только ввиду наличия отсутствия болтовни на посторонние темы. – Он строго посмотрел на Маккоя. – Быть может, я эклектичен, зато амбивалентен, – заключил Спок несколько надменно.
      Маккой был сражен. Остальные тоже.
      – И вообще, господа старшие офицеры, я считаю, что наступило время действовать – решительно и сообща! – Произнеся эти слова, Спок повернулся с неописуемым достоинством и пошел вперед. Все беспрекословно последовали за ним. Маккой тоже двинулся было с места, но вдруг остановился.
      – Я думаю, нам стоит связаться с "Энтерпрайзом" и сообщить о случившемся Кирку, – заявил он, сам удивляясь спокойствию своего голоса. Возможно, командир корабля примет какое-нибудь новое решение – в силу изменившихся обстоятельств.
      Спок тоже остановился, нахмурил брови и задумался. Думал он довольно долго.
      – Мне не кажется, что прекращение обследования станции – лучший выход из создавшейся ситуации. Однако, принимая во внимание потенциальную опасность дальнейших, исследований для личного состава группы, находящейся в данный момент под моим командованием, я считаю, что, против обыкновения, в предложении доктора Маккоя содержится здравый смысл. Мы свяжемся с кораблем, и пусть командир Кирк сам решает – отозвать группу или нет.
      Маккой облегченно перевел дух, однако Чехов и его спецназовцы казались разочарованными перспективой отступления. Пожалуй, лишь Марксон разделял чувства доктора. Спок задействовал коммуникатор.
      – Спок вызывает "Энтерпрайз". Спок вызывает "Энтерпрайз". Командир Кирк, ответьте нам!..
      Динамик молчал. Спок покрутил ручки прибора и повторил вызов. Корабль не отзывался.
      – В чем дело? – забеспокоился Маккой. – Что случилось?
      Не отвечая, первый помощник продолжал возиться с коммуникатором.
      Затем он поднял голову и посмотрел доктору в глаза.
      – Кажется, мы потеряли связь с кораблем, – безучастно сказал он.

* * *

      Кирк почувствовал, как у него внутри что-то оборвалось. Страшные слова главного инженера буквально оглушили его. Он сгорбился над столом и тихо спросил:
      – Что случилось, Скотти?..
      – Они исчезли, сэр!.. – в голосе Скотга слышалось отчаяние. – Просто исчезли! Раз – и пропали со всех экранов, как будто их и не было!..
      – Ты контролировал их постоянно?
      – Именно так! – голос инженера прерывался от волнения. – Сигнал был сильным, и принимал я его уверенно... хотя однажды был секундный перерыв...
      – Секундный перерыв, говоришь? – Кирк наклонился вперед. – Точнее, Скотта! Мне нужно знать, как это было!
      – Ну, – замялся инженер, – я не знаю... Сигнал все время был сильный – я это уже говорил... А потом как-то дернулся, исчез и тут же сразу появился – а затем они вовсе пропали... – голос Скотта дрогнул.
      Кирк откинулся в кресле. Страшная мысль пришла ему в голову.
      – Сигнал прервался на секунду, – пробормотал он как бы про себя. Антиграв в спортзале, отключенный турболифт...
      – Вы что-то сказали, сэр? – переспросил не понявший инженер. – Какой турболифт?
      – Обычный турболифт, – задумчиво, явно думая о чем-то своем, сказал Кирк, – корабельный. На котором ездят... Слушай, Скотти, – продолжал он уже решительно, – почти, а может быть, и вовсе одновременно отключились от сети антиграв в спортзале и один из турболифтов. Выясни, в чем дело, и немедленно сообщи мне. Да, и продолжай искать группу Спока, вызывай их на всех диапазонах. Если они отзовутся, передай им мой приказ – немедленно возвращаться на корабль!
      – Слушаюсь, сэр! – отозвался инженер и дал отбой.
      Кирк снова нажал кнопку интеркома.
      – Ухура, – сказал он, – вы смогли связаться со Споком?
      – К сожалению, сэр, это нам не удалось сделать...
      – Может быть, кто-то глушит трансляцию? – спросил Кирк, а сам невольно подумал: "Черт возьми, неужели они решили напасть на нас?.."
      – Я не знаю, сэр, глушат нас или нет, – ответила Ухура, – но характерных помех я не заметила. Канал передачи просто пропадает, и все.
      – Вот и Скотт не может перебросить десантников обратно, – задумчиво проговорил Кирк. – Канал переброски тоже просто куда-то потерялся...
      Знаете что, Ухура, – продолжал он мрачно, – я понимаю, вы делаете все, что в ваших силах, но все же попытайтесь сделать немножко больше. Постарайтесь связаться с ними.
      – Да, сэр.
      – И еще. Я хочу, чтобы все корабельные службы доложили мне о любых неисправностях в системе, о случаях неожиданного падения энергетических мощностей в каналах, которые имели место за последние несколько часов.
      Даже о самых незначительных неполадках я должен знать.
      – Хорошо, сэр.
      – Я сейчас иду на центральный пост, и через некоторое время снова свяжусь с вами.
      – Я сделаю все максимально быстро, командир.
      – Тогда конец связи.
      "Не может быть, чтобы все последние события являлись цепью случайностей, не связанных между собой, – думал Кирк, направляясь к двери.
      – Все эти псевдослучайности слишком хорошо подогнаны друг к другу..."
      Командир Кирк никогда не верил в простые совпадения в сложных ситуациях. Он хорошо знал, что существуют причинно-следственные связи, что одно вытекает из другого и что ничего не бывает просто так. Внимание к деталям, склонность к глубокому анализу выработались у него с годами и являлись неотъемлемой частью личности Кирка. Поэтому сейчас командир "Энтерпрайза" был весьма и весьма встревожен...
      Кирк подошел к турболифту и нажал кнопку вызова. Двери кабины тут же бесшумно распахнулись. Кирк вошел в лифт и нажал кнопку с надписью:
      "Центр управления".
      Лифт тихо загудел, и кабина пошла вверх. На табло зажглось сначала "Палуба 3", потом "Палуба 2". Следующая – палуба центрального поста.
      Внезапно турболифт остановился с неприятным скрежещущим звуком. У Кирка лязгнули зубы. На табло осталось "Палуба 2".
      Кирк почувствовал, что готов взорваться от злости. "Какого черта! чуть было не закричал он. – У меня нет времени, чтобы торчать здесь!" Кирк готов был выломать дверь в порыве гнева.
      Неожиданно пол лифта ушел у него из-под ног. Кабина провалилась вниз, на дно шахты. Кирк потерял равновесие; кабина, достигнув пятой палубы, начала бешено дергаться из стороны в сторону. Кирк упал на пол, ударившись так, что у него перехватило дыхание. Ушибленный давеча бок взорвался нестерпимой болью.
      Командир хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. В глазах у него потемнело; изо всех сил Кирк пытался сопротивляться навалившейся на него темноте. Стиснув до судороги в лице зубы, он попытался встать.
      На табло турболифта замерла надпись: "Палуба 5".
      В голове Кирка гудело все сильнее. Черная бездна пыталась поглотить его сознание целиком. Уже почти ничего не видя, командир огромным усилием воли встал на колени, пытаясь сообразить, где находится ручное управление кабиной. Одной рукой он умудрился нащупать поручень и подтянул ставшее непослушным тело к стене.
      Но в этот момент кабина, словно освободившись от невидимых пут, сорвалась и стала, скрежеща, с огромной скоростью падать вниз, на самое дно шахты. Ее уже ничто не могло удержать.