Глава 15

— Нет, — наотрез заявила Фила. — Определенно нет. Ты меня на этот сбор средств в Сиэтле не затащишь.

Ник терпеливо слушал.

— Там будет не так уж плохо. Тебе даже может понравиться.

— Нет.

— Я должен пойти и хочу, чтобы ты пошла со мной. Ты же не заставишь меня идти одного, правда?

— Ты будешь не один. С тобой будут все твои друзья и родственники. Ведь они все хотят, чтобы политическая карьера Дэррена получила головокружительный старт.

— За исключением тебя.

— Мне нет никакого дела до карьеры Дэррена. Я желаю ему всего наилучшего, даже несмотря на то что ему так не повезло, что он оказался республиканцем. Но я ему определенно на этом шикарном сборе средств не нужна, а его мать тем более предпочла бы, чтобы меня там не было, поверь мне. Мое присутствие, вероятно, принизит уровень мероприятия.

— Ерунда.

— Я тебе точно говорю.

Она всунула ключ в замок домика Джилмартена. После всех разговоров с Вики и Хилари день оказался для нее тяжелым.

Фила с Ником только что вернулись, выпив в гостях у Вики кофе с бренди. Их совершенно неожиданно пригласили во второй половине дня, и Фила до сих пор находилась в неведении, почему вообще это произошло.

Мероприятие прошло достаточно гладко, хотя Филадельфия сильно подозревала, что Элеанор хочет воспользоваться этим поводом, чтобы в очередной раз продемонстрировать, как неуместно присутствие мисс Фокс в доме. Большей частью Фила ее игнорировала, так же как и все остальные.

Рид, естественно, не мог удержаться, чтобы не поддразнивать Филу, и Нику явно это очень нравилось. Но она чувствовала, что защитила свою точку зрения, и в некоторых случаях ей удалось получить удовольствие от спора.

Даже Виктория вступила в разговор по поводу увеличения финансовой помощи и содействия в профессиональной подготовке одиноким женщинам, которые живут только на средства, выделяемые государством. Она поразила всех, поддержав Филу, что на эти нужды должно идти больше средств из налогов.

— Я же мать, — спокойно объяснила Вики, когда все они в полном изумлении уставились на нее. — А это, собственно говоря, вопрос, который касается детей. Какой же точки зрения вы от меня ожидали?

Но спор по поводу присутствия Филы на сборе средств в поддержку кампании Дэррена начался только после этого небольшого мероприятия. Он развился между Ником и Филой по дороге к домику Джилмартена. Никодемус, без сомнения, предполагал, что она будет сопровождать его на первое и такое важное политическое событие в жизни Дэррена. «Последнее время Ник очень много предполагает», — с негодованием сказала себе Фила.

— Ну почему ты так раздуваешь эту проблему? Тебя что, нервирует толпа?

— Мне нет никакого смысла туда идти. — Она стянула с себя легкий пиджак и повесила его в шкаф. — Я не принадлежу ни к одной из ваших семей.

Нахмурившись, Ник присел, чтобы расшнуровать ботинки.

— Ты являешься членом компании.

— Я не долго еще им останусь. Всего лишь до августовского собрания.

Он выпрямился и откинулся на спинку дивана, задумчиво глядя на нее.

— А что, если я попрошу тебя пойти туда ради меня?

— Какое тебе дело, там я или нет?

— Я хочу, чтобы ты была там.

— Не будем об этом.

— Ты не забыла, что предполагается оказание мне поддержки? Таковы условия нашей сделки. Единый фронт и все такое.

— Пойду я на этот сбор средств или нет, не будет иметь абсолютно никакого значения для нашего единого фронта. Я не хочу туда идти, Ник, и довольно об этом.

Он поднял ладонь, уступая ей.

— Хорошо. Раз ты так сильно против этого настроена.

— Сильно.

«Почему он так на меня давит?»— спросила Фила себя. Насколько она понимала, этот сбор средств не мог повлиять на его планы по спасению «Каслтон и Аайтфут».

— Тогда я принимаю твое решение.

— Ты так любезен, черт побери. — Она ни на минуту ему не поверила. — Как прошла твоя игра в гольф с Ридом? — спросила она, садясь на стул.

— Ты же слышала, как он хвастался, что побил меня.

— Ты специально ему поддался?

— Да нет же. Он всегда был сильным игроком, а последнее время, после того как забросил управление «Каслтон и Лайтфут», особенно много практиковался. Он самым честным образом выиграл. Это стоило мне десяти долларов и пива.

— Ты с ним разговаривал?

— Да, я с ним разговаривал. Знаешь, трудно пройти с кем-нибудь восемнадцать лунок и не поговорить на каком-либо этапе.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не это имела в виду.

Ник криво улыбнулся.

— Я понимаю, что ты имела в виду. Ну так вот, я только коснулся вопроса о ребенке и не развивал эту тему.

— О! — Фила была разочарована.

— Об этом несколько трудно говорить, Фила.

— Да, наверное. Но все-таки, если я права, вам обоим придется признать, что вы допустили серьезные ошибки в отношении друг друга, не так ли?

— Но если ты не права, обсуждение этой темы приведет только еще к большим неприятностям и враждебности, а мне это в настоящий момент совсем не нужно. У меня есть более серьезные проблемы.

— Спасение «Каслтон и Лайтфут»?

Он взглянул на нее странным взглядом,

— Это одна из них. Я действительно пошел сегодня на большой риск в разговоре с отцом. Я рассказал ему, что мне известны планы Хилари продать большую часть акций «Каслтон и Лайтфут».

— Ты рассказал ему? — изумилась Фила. — Ты действительно рисковал. А почему ты это сделал?

— Из-за тебя.

Женщина с интересом наклонилась вперед.

— Ну и что? Что ответил твой отец?

— Сказал, что подумает об этом.

— И все? Он об этом подумает?

— Да.

— А вдруг он расскажет Хилари?

— Она будет все отрицать, а я, черт возьми, абсолютно ничего не могу доказать. Но он не сказал, что собирается говорить с Хилари. Он только сказал, что подумает о полученной информации.

Фила сосредоточенно задумалась.

— В твою пользу есть один момент: он вообще не особенно много разговаривает с Хилари. Насколько я могу судить, они живут в этом большом доме как два посторонних человека.

— Да, — сказал Ник. — У меня тоже создалось такое впечатление.

— Таким образом, ты решил пойти на риск и рассказать обо всем Риду. Интересно.

— Я рад, что тебя это так впечатляло, ведь это ты меня изводила, чтобы я сложил карты на стол перед своим отцом.

— Я тебя не изводила. Я вообще никогда никого не извожу.

— Ну, как на это посмотреть. Ты уже готова потащить меня в постель?

— Ну правда, Ник, иногда у тебя мозги работают только в одном направлении.

— Знаю. Отвратительно, да? Но, — произнес он с прояснившимся лицом, — ты ведь любишь меня не за мои мозги, не так ли?

Она затаила дыхание и приняла рассерженный вид, чтобы спрятать эмоции, которые, как она боялась, могут проявиться в ее глазах,

— Не будь грубым.

— Тебе же это нравится, в глубине души ты очень земной человек.

Филе хотелось, чтобы он перестал использовать слова «любить»и «нравиться». В последнее время ей определенно не хотелось шутить на эту тему. Это ее нервировало. Она поднялась на ноги.

— Я устала. Не знаю, как ты, но для меня это был тяжелый день.

Ник мягко поднялся с дивана, улыбаясь в чувственном предвкушении.

— Я и сам безумно устал. Не могу дождаться, когда уже лягу в постель.

— Ты пребываешь в слишком хорошем настроении для человека, который, возможно, совершил сегодня серьезную тактическую ошибку.

— Это все из-за тебя. — Он поймал ее руку и стал покачивать ее, заходя вместе с ней в спальню.

— Ну уж, конечно.

Ник остановился притянул ее к себе.

— Поцелуй меня, детка, — хрипло попросил Никодемус. — Я весь горю, а только ты умеешь умерить мой пыл.

Она прижалась к нему, обнимая руками за шею.

— Ты просто невозможен.

— Нет, я же сказал, что просто горю. — Он поцеловал ее в шею. — Пожалуйста, займись со мной любовью, пока я не сошел с ума, ладно?

— По-моему, ты сказал, что ужасно устал.

Ник отодвинулся от нее, сел на кровать и откинулся на подушки, широко разведя руки в стороны.

— Я устал, но выполню свой долг. Я — твой.

— Перестань разыгрывать благородство. Ты просто-напросто возбужден.

— И это тоже.

Фила попыталась противиться своим желаниям, но, как обычно, не смогла. Она скинула одежду, каждую секунду ощущая на себе его взгляд. Выражение глаз мужчины более чем красноречиво говорило о его возбуждении.

— Детка, ты такая красивая, такая сексуальная, — бормотал Ник все более хрипло, наблюдая, как последний предмет ее одежды падает на пол.

С негромким восклицанием, в котором были одновременно восторг и желание, Фила рухнула на него. Ник уже был готов и ждал. Глаза его тихо смеялись.

Некоторое время спустя, когда голова Филы лежала у Ника на плече, нога на его тяжелом бедре, а сама она чувствовала себя сонной от удовольствия, он заговорил.

— Скажи, — спросил он, лаская пальцем ее сосок, — на самом деле, почему ты не хочешь идти на сбор средств в поддержку кампании Дэррена?

— Ты будешь смеяться.

— Не буду.

— Обещаешь?

— Клянусь, что даже не улыбнусь.

Фила сделала глубокий вдох.

— Мне нечего надеть.

Ник разразился громовым хохотом. Фила ткнула его под ребра, но это его не остановило.

— Заткнись, — приказала она. — Я говорю серьезно.

— Знаю. Поэтому-то мне так чертовски смешно. Филадельфия Фокс, самый ярый из известных мне представителей левого крыла, слишком горда, чтобы идти на политическое мероприятие, где она может встретить людей, которые финансируют ярых представителей правого крыла, потому что у нее нет нарядного платья. Не могу поверить. Я бы подумал, что ты готова пойти в джинсах, только чтобы сделать заявление.

— Я не делаю заявлений. Предпочитаю практические шаги. И не собираюсь намеренно себя унижать, появившись недостаточно нарядно одетой на таком важном мероприятии, вот и все.

— Прекрасно понимаю, — согласился Ник, поглаживая ее своей большой рукой. — Мы вернемся в Сиэтл на пару дней раньше и найдем тебе платье.

— Ник, я не могу позволить себе такое платье. Если ты не успел еще заметить, то хочу напомнить, что я в настоящий момент без работы. — «Какой же он тупой», — рассерженно подумала Фила.

— Да ты же владеешь целым состоянием в виде акций «Каслтон и Лайтфут». Я тебе одолжу.

— Черта с два.

— Ах, моя дорогая гордая леди. Ну ладно. Я куплю тебе платье, ладно?

— Ни в коем случае.

— Я перед тобой в долгу, Фила, — произнес он, внезапно становясь серьезным. — Я куплю тебе платье.

Она с минуту смотрела на него, спрашивая себя, как понимать это предложение. Меньше всего ей бы хотелось, чтобы он чувствовал, что чем-то обязан ей,

— Да забудь ты про это платье, — наконец сказала Филадельфия. — Я не хочу об этом говорить.

— Ты иногда бываешь такой упрямой и твердоголовой, совсем как настоящая лисичка. — Рука Ника упала на нежный изгиб живота Филы. Пальцы скользнули между ее бедер. — Но тебе повезло: я такой терпеливый и понимающий.

— Я никогда не знал, что ты так серьезно относишься к детскому законодательству, — сказал Дэррен, выходя из ванной комнаты.

— Ты никогда меня не спрашивал. — Виктория продолжала листать журнал, невидящим взглядом рассматривая рекламу искусной хрустальной фигурки.

Дэррен присел на край постели. Его обнаженная спина блестела при свете лампы.

— Если бы вы с Филой объединились, то стали бы прекрасной парой. — Казалось, его это забавляет. — Мне, Риду, Нику и маме пришлось бы срочно отступать.

— Филадельфия не является членом ни одной из семей, поэтому вряд ли она будет рядом после того, как решится вопрос с акциями.

— Я не так уж в этом уверен. Не думаю, что Ник ее сразу бросит, после того как получит акции.

— Она может его бросить. — Виктория медленно закрыла журнал. — Дэррен, Фила сегодня сказала мне, что не причинит вреда наследству Джордана. Она сказала, что отдаст нам акции после августовского собрания. И что до тех пор ей нужно поддерживать Ника.

— Вот как? — У ее мужа был задумчивый вид. — То есть он что-то задумал, и ему нужна помощь.

— Но ты же знаешь, что именно он задумал. Он, конечно, этого прямо не говорил, но явно хочет отобрать у Хилари контроль над компанией.

— Зачем? Зачем ждать три года, а потом делать такой неожиданный шаг?

— Может быть, когда Элеанор позвонила ему по поводу Филы, он просто увидел в этом свой шанс и решил им воспользоваться.

— Или, может, Нику известно что-то, чего не знает никто из нас.

— Что же такое он может знать? Да его три года здесь не было.

Дэррен покачал головой.

— Я бы не стал так уверенно говорить об этом. — Он посмотрел на Викторию, пытаясь что-то разглядеть в ее лице.

— Как бы там ни было, полагаю, у нас нет особого выбора. Ради твоей карьеры нам придется поддерживать Хилари.

С минуту он внимательно смотрел на нее.

— Скажи мне кое-что, Вики. За что ты ее так ненавидишь?

Виктория покраснела. В глубине души она понимала, к чему может привести этот разговор. И уже практически к нему подготовилась. Она настроилась решительно, хотя сильно нервничала, но теперь, когда настал момент для разговора, испугалась. И заколебалась.

— У нас мало общего, — наконец пробормотала Виктория.

— Ерунда. У вас чертовски много общего. Одинаковое воспитание, одинаковое образование, и вы обе вышли замуж за членов семей одного клана.

Виктория напряглась.

— Мне по крайней мере не пришлось выходить за тебя замуж ради твоих денег.

Дэррен замер.

— Да, ты права. А почему ты вышла за меня замуж, Вики?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

Дэррен изучал свои длинные, тонкие пальцы.

— Скажи мне еще раз. Прошло уже много времени.

Виктория сглотнула слезы.

— Я вышла за тебя замуж, потому что любила тебя. — Голос ее звучал так хрипло, что она с трудом разбирала собственные слова.

— Что же изменилось?

Внутри Виктории что-то разорвалось.

— Ничего не изменилось. Я до сих пор люблю тебя, черт побери. Я бы не осталась с тобой после того, что произошло три года назад, если бы не любила тебя больше, чем люблю собственную гордость. Ты что, так туп, что даже этого не понимаешь? — Она разразилась слезами, больше не думая о том, что это ее унижает. Она чувствовала, как из нее выходит все напряжение часов, проведенных после разговора с Филой.

Дэррен смотрел на нее, явно не понимая, о чем она говорит.

— Что произошло три года назад? Ты имеешь в виду, когда отец предложил тебе денег, чтобы ты осталась со мной?

— Ох, заткнись. — Быстрым и сердитым движением Вики вытерла слезы с лица. — Я знала, что нет никакого смысла тебя спрашивать. Я знала, что это именно так и закончится. Жаль, что мне не хватило ума, чтобы держать рот закрытым, черт бы побрал эту Филу.

— Филу? А Фила какое имеет ко всему этому отношение? — Дэррен начал сердиться. — Что именно, черт побери, ты хотела у меня спросить? Я не помню, чтобы ты задавала мне какой-то вопрос.

— Потому что я боялась спросить тебя все эти три года, — выкрикнула Вики. — Я не знала, могу ли надеяться, что ты скажешь мне правду, и что мне придется уйти, если ответ будет утвердительным. Разве ты не понимаешь? Это не оставило бы мне выбора. Пока я не спрашивала, я могла притворяться, что все нормально, что ответ на мой вопрос отрицательный.

— Черт, Вики. Что ты хотела у меня спросить?

Виктория сквозь слезы посмотрела на него.

— Ребенок был от тебя?

— Ребенок? Какой ребенок? — Затем он почил. Глаза Дэррена в изумлении широко раскрылись. — О Бога ради. Ты что, имеешь в виду Хилари? Не может быть, чтобы ты думала, что она была беременна от меня?

— Почему не могу? — выпалила Вики. — Ты три года считаешь, что я осталась с тобой только из-за крупной суммы денег, предложенной мне твоим отцом.

— Мой отец сам рассказал мне о том, что предложил тебе деньги, — сказал Дэррен. Лицо его пылало от гнева и напряжения. — Я знаю, что он предложил тебя купить.

— Но я не приняла этого предложения, — в ярости прокричала Виктория. — Я ни разу не сказала, что взяла у него деньги. Но тебе я не смогла этого доказать. А теперь он мертв, и у меня никогда не будет возможности убедить тебя, что я невиновна.

— А как насчет меня? Каким образом я должен доказать, что невиновен?

— А ты невиновен? — Виктория затаила дыхание.

— Черт возьми, да. Да я бы не приблизился к Хилари Лайтфут в постели, даже если бы был в броню закован. Я же не слепой. Я видел, что она сделала с Ником за первый год их брака. Более того, насколько я могу судить, Хилари не испытывает никакого интереса ни ко мне, ни к любому другому мужчине. Она поглощена только собой и компанией. Ради всего святого, скажи, с какой стати ты решила, что это был мой ребенок?

Виктория с трудом дышала.

— Я не была уверена. Я не хотела в это верить. Я три года пыталась не верить. Но ты же знаешь, какая тогда была ситуация, Дэррен. У нас было столько проблем. А Ник с Хилари только что расстались, и я боялась, что она повернется к тебе… за утешением.

— Утешением?

— Я знала, что она в ужасе от того, что больше не будет замужем за Лайтфутом, и боялась, что вместо этого она может решить выйти замуж за Каслтона. Дэррен, ты же знаешь так же хорошо, как и я, что вы в тот период проводили вместе очень много времени.

Красивое лицо Дэррена залилось темным румянцем.

— Она действительно была расстроена, — согласился он. — И она действительно несколько раз со мной разговаривала.

— Она очень красивая.

— Я знаю. — Он тяжело вздохнул. — И ей было страшно. Некоторое время я испытывал к ней жалость.

— Этого я и боялась. — Вики уставилась на основание кровати.

— Мы с тобой тогда все время ссорились. Временами от этого я до смерти уставал. Отец всегда говорил мне, что ты, вероятно, бросишь меня и заберешь с собой его внука. Он утверждал, что ты думаешь, что вышла замуж за человека ниже себя по происхождению. Говорил, что узнает эти признаки, он видел их в маме, когда она вышла за него замуж. Он сказал, что мне стоит научиться иметь над тобой контроль. А потом заметил, что я, видимо, недостаточно мужик, чтобы это сделать.

— О Дэррен.

— Да, так вот, порой меня, наверное, успокаивало то, что я выслушивал проблемы Хилари. По крайней мере я знал, что не одинок. Но я ни разу не спал с ней, Вики. Да Боже мой, даже если бы у меня и было желание, я бы никогда этого не сделал. Черт возьми, ты же помнишь, их развод в тот момент еще не состоялся. Она все еще была замужем за Ником, а это имеет значение.

— И ты бы никогда не лег в постель с женой Ника, так же как и он никогда не лег бы в постель с твоей женой, — медленно заключила Виктория. Ее охватило чувство невероятного облегчения.

Дэррен кивнул:

— Примерно так. Мы с Ником выросли вместе. Мы с ним как братья. Мы бы так же не стали баловаться с женами друг друга, как и отец с Ридом не могли бы поменяться мамой и Норой. Но я никогда не смогу тебе это доказать.

— А я никогда не смогу доказать тебе, что не развелась с тобой не потому, что твой отец пообещал мне оставить по своему завещанию сумму крупнее той, что мне полагалась. Как же нам с этим быть, Дэррен?

С минуту он молча сидел, затем слегка дотронулся до ее ладони.

— Но ведь мы все еще вместе, правда? Нам удалось за последние три года остаться вместе, даже несмотря на то что у нас обоих было множество сомнений.

Виктория выдавила из себя подобие улыбки.

— Да, действительно. Фила сказала, за этим должно стоять сильное чувство, иначе бы это было невозможно.

Он лег в постель рядом с ней.

— Скажи мне еще раз, почему ты вышла за меня замуж.

— Если ты опять заведешь разговор об этом платье, я тебя придушу, — заявила Фила на следующее утро, убегая от пенящейся волны. Она была босиком, в завернутых по щиколотку джинсах. Море начинало вспениваться.

— Не могу понять, почему ты так упрямо настроена в этом отношении. — Ник тоже снял ботинки и подвернул джинсы на несколько дюймов.

— Я могу упрямиться в отношении всего, чего хочу. — Фила приготовилась продолжить, но ее прервал разнесшийся по всему пляжу звонкий визг.

— Привет, Фила. Привет, Ник. Привет, Фила. Привет, Ник. Привет, Фила.

— У парня часто заедает пластинку, — заметил Никодемус, помахав приближавшимся Дэррену, Виктории и их сыну.

— О Боже мой. С ними собаки. — Фила вся сжалась, увидев, как по направлению к ней с высунутыми языками бегут Капкейк и Фифи. Только в последнюю секунду она поняла, что они уже искупались и были совершенно мокрыми. — Нет, подождите минуточку, вы, звери несчастные. Не вздумайте отряхиваться. Перестаньте.

Но было слишком поздно. Ник предусмотрительно отошел в сторону, и ротвейлеры стряхнули всю воду на Филу.

— Привет, Джордан, — приветствовал его Ник, поднимая мальчугана высоко в воздух. — Как сегодня твои дела?

— Собираюсь найти хорошие водоросли.