Глава 17

Гарри замахнулся своей тростью так, что она выгнулась дугой. Страшный удар обрушился на плечо убийцы; нож, сверкнув, вылетел у него из рук и исчез во тьме.

Гарри привычным движением чуть повернул набалдашник трости, и в руке у него оказался тонкий длинный кинжал, который он тут же приставил к горлу нападавшего.

— Черт! — Человек отшатнулся и чуть не упал, споткнувшись о кучу мусора. Потом все-таки поскользнулся на мокрых камнях мостовой и неловко повалился на землю. Он яростно махал руками и громко ругался.

— Пожалуй, нам лучше поскорее отсюда убраться, — веселым тоном сообщил Питер, едва взглянув на жертву Гарри. — Не то наши приятели выскочат из пивной.

— Да мне тоже что-то не хочется больше их видеть. — Гарри вставил кинжал в трость, снова повернул набалдашник, и лезвие бесшумно исчезло.

Питер пошел впереди, Гарри следовал за ним. Они свернули в переулок, потом Питер уверенно нырнул направо.

— У меня такое ощущение, — проворчал Питер, когда они, не сбавляя хода, почти бежали по очередной грязной улочке, — что я уже не в первый раз попадаю с тобой в подобную ситуацию. По-моему, это потому, что ты никогда не оставляешь достаточно чаевых.

— Весьма возможно.

— Ну и скупой же ты, Грейстоун!

— Но с другой стороны, я заметил, — быстро сказал Гарри, не отставая от друга, — что я оказываюсь в подобных обстоятельствах исключительно вместе с тобой. Приходится задуматься, нет ли здесь какой-нибудь логической связи.

— Чепуха! У тебя просто больное воображение!

Благодаря тесному знакомству Питера с чревом города, а также вполне естественному нежеланию его обитателей быть замешанными в какие бы то ни было неприятности, друзья вскоре выбрались на вполне безопасную и многолюдную улицу.

Гарри, взмахнув тростью, подозвал экипаж, из которого только что высадилась компания подвыпивших щеголеватых юнцов. Молодые люди явно решили поближе познакомиться с изнанкой ночной лондонской жизни.

Самому же Гарри впечатлений на сегодня было более чем достаточно. Он вскочил в экипаж и устало опустился на сиденье напротив Питера.

Оба погрузились в задумчивое молчание. Гарри лениво всматривался в темные улицы за окном, пока карета ехала по направлению к более приличной части города. Питер незаметно наблюдал за ним из своего темного уголка.

— А интересная история, верно? — наконец спросил он.

— Пожалуй.

— И к каким выводам ты пришел?

Гарри снова припомнил историю, рассказанную им Бликером, пытаясь как-то связать ее с реальными событиями.

— Я еще не слишком уверен в своих выводах.

— Но время-то совпадает! — заметил Питер. — Баллинджер был убит на следующую ночь после пожара в клубе «Сабля». Он вполне мог устроить поджог, чтобы замести собственные следы, и убить того свидетеля. А потом и его самого пристрелил какой-то разбойник с большой дороги.

— Допустим.

— Насколько нам известно, Паук прекратил свою деятельность вскоре после отречения Наполеона в апреле восемьсот четырнадцатого. И это тоже совпадает со временем гибели Баллинджера, которого застрелили в конце марта того же года. Также ничего не было известно о возобновлении деятельности Паука в период между бегством Наполеона с Эльбы и его окончательным поражением при Ватерлоо.

— Паук был слишком умен, чтобы ради Наполеона во второй раз ставить на карту свою жизнь. Попытка вновь захватить французский трон в восемьсот пятнадцатом году была обречена с самого начала, это понимали все, кроме самого Наполеона. В том числе и Паук. И разумеется, он постарался ни в чем не участвовать.

Питер устало усмехнулся:

— Наверное, ты прав. У тебя всегда был настоящий талант в разгадывании поступков этого мерзавца. Однако результат-то пока что неизменен. Паук исчез со сцены весной восемьсот четырнадцатого. Возможно, причина, по которой мы с тех пор больше о нем не слышали, проста: ему не повезло; возможно, именно он пал от пули разбойника с большой дороги. И оказался Ричардом Баллинджером.

— Хм-м.

— Даже выдающиеся шпионы могут темной ночью сбиться с дороги. И они ничуть не лучше других защищены от случайной пули бандита, — продолжал развивать свою мысль Питер.

— Хм-м.

Питер взвыл:

— До чего же я ненавижу, когда ты в таком настроении, Грейстоун! Не слишком-то приятно с тобой разговаривать.

Гарри наконец отвернулся от окна и посмотрел на него:

— Вряд ли стоит напоминать тебе, Шелдрейк, что мне бы очень не хотелось, чтобы твои замечательные рассуждения достигли ушей Августы?

Питер ухмыльнулся:

— А как ты полагаешь? Я же не сумасшедший, и мне, знаешь ли, очень хочется дожить до собственной свадьбы. К тому же я вовсе не собираюсь огорчать Августу и рисковать головой, раздражая тебя. — Улыбка исчезла с его лица. Теперь он был вполне серьезен. — Августу я считаю своим добрым другом. Кроме того, она близкая родственница моей будущей жены. И у меня нет ни малейшего желания снова заставлять эту милую даму страдать из-за неблаговидных поступков ее братца. Ты же из-за этого беспокоишься?

— Вот именно.

Через полчаса карета выбралась наконец в фешенебельную часть Лондона, Гарри остановил ее у дверей своего особняка, попрощался с Питером и поднялся по лестнице.

Крэддок, с трудом подавляя зевоту, открыл ему дверь, сообщив, что все в доме — и леди Грейстоун в том числе — уже давно легли спать.

Гарри кивнул и отправился в библиотеку. Там он налил себе бренди, подошел к окну и долго глядел в темный сад, перебирая в памяти события минувшего вечера.

Допив бренди, он сел к столу и нахмурился, увидев прямо перед собой листок белой бумаги. Его нарочно положили так, чтобы он бросался в глаза. Округлый с завитушками почерк принадлежал Августе.

РАСПИСАНИЕ НА ЧЕТВЕРГ

1. Утро: посещение Хэтчарда и других книжных магазинов.

2. День: наблюдение за полетом мистера Митфорда на воздушном шаре в парке.

Под этим коротким списком имелась приписка мелким почерком: «Надеюсь, вы одобрите мой список?»

Гарри мрачно подумал: не обожжет ли этот листок ему пальцы, если он попробует его взять? У Августы переменчивый характер, но всегда понятно, в каком она настроении, даже если она всего лишь оставит записку.

Огромная толпа собралась в парке, чтобы посмотреть, как мистер Митфорд поднимется в голубое небо на своем воздушном шаре, наполненном горячим воздухом. Мередит пребывала в чрезвычайном возбуждении и не умолкала с тех пор, как они приехали сюда. Вопросы так и сыпались с ее губ. Августа не могла найти ответы на многие из них, но Мередит не унималась.

— А почему шар сумеет подняться так высоко?

— Ну, иногда в воздушных шарах используется водород, он очень легкий, хотя это слишком опасно, насколько я знаю. Сегодня мистер Митфорд, как мне кажется, воспользовался просто горячим воздухом, который нагревают вон на том большом костре. Благодаря горячему воздуху шар и полетит. Видите, они кладут в корзину мешки с песком? Мистер Митфорд станет высыпать песок за борт по мере того, как воздух в шаре будет охлаждаться. Таким образом, он может улететь очень далеко.

— А людям, которые летают на воздушных шарах, не становится слишком жарко, когда они подлетают все ближе и ближе к солнцу?

— Совсем нет, — сказала, чуть нахмурившись, Августа, — я слышала, что они, напротив, промерзают буквально до костей.

— Как странно! А почему так происходит?

— Понятия не имею, Мередит. Вы должны спросить об этом вашего отца.

— А я могу полететь на воздушном шаре вместе с мистером Митфордом и его командой?

— Нет, дорогая, боюсь, ваш папа будет решительно против. — Августа задумчиво улыбнулась. — Хотя это, должно быть, действительно замечательное приключение, не правда ли?

— О да! Просто замечательное! — Мередит жадно посмотрела на ярко окрашенную шелковую оболочку шара.

Возбуждение толпы, собравшейся вокруг, нарастало по мере того, как шар наполнялся горячим воздухом. Веревки, удерживавшие корзину на земле, натянулись. Пора было начинать подъем. Мистер Митфорд, тощий энергичный человек, бегал возле корзины и отдавал приказания сурового вида молодым людям, которые ему помогали.

— Всем отойти назад! — громко приказал мистер Митфорд. Он и еще два человека залезли в корзину и стояли там, отгоняя любопытствующих подальше от крепежа. — Назад, говорю! Эй, парни, а ну рубите канаты!

Разноцветный шар начал подниматься. Толпа взревела от восторга, вслед путешественникам полетели приветственные крики.

Мередит смотрела как завороженная:

— Взгляните, Августа! Он летит! Ах, как бы мне хотелось полететь с ними вместе!

— И мне тоже! — Августа, закинув голову и придерживая свою желтую соломенную шляпку рукой, смотрела, как шар поднимается все выше и выше.

Когда она в первый раз почувствовала, что кто-то дергает ее за юбку, то решила, что ей просто нечаянно наступили на подол в густой толпе. Однако когда ее снова дернули, она опустила глаза и увидела маленького мальчишку, который протягивал ей зажатый в грязной ручонке и тщательно свернутый листок бумаги.

— Вы будете леди Грейстоун?

— Да, а что?

— Ну так это вам, — Мальчишка сунул бумажонку ей в руку и тут же исчез в толпе.

— Господи, что это? — Августа изумленно рассматривала листок. Мередит ничего так и не заметила. Она вместе со всеми выкрикивала приветствия мистеру Митфорду и его храброму экипажу.

Августа развернула листок со все возрастающим чувством ужаса. Это была записка в несколько строк. Без подписи.

Если хотите узнать правду о своем брате, будьте сегодня в полночь на улице за вашим домом. Никому об этом не говорите, иначе никогда не получите тех доказательств, которые так хотите получить.

— Августа, это самое замечательное зрелище, какое мне доводилось видеть! — призналась Мередит, не сводя восторженных глаз с поднимавшегося все выше шара. — А куда мы поедем завтра?

— В цирк Эстли, — рассеянно ответила Августа и опустила записку в ридикюль. — Судя по объявлению в «Тайме», там можно увидеть чудеса верховой езды и замечательные фейерверки.

— Это будет очень интересно, но, по-моему, все же не так, как полет на воздушном шаре… — Мередит еще раз оглянулась: шар мистера Митфорда уже исчезал вдали за городом. — А папа не сможет поехать с нами к Эстли?

— Вряд ли, Мередит. Вы же знаете, у него очень много дел, которые нужно завершить, пока мы в Лондоне. Вспомните, мы с вами обещали ему, что будем развлекать себя сами.

Мередит улыбнулась своей сдержанной задумчивой улыбкой:

— И мы отлично с этим справляемся, верно?

— Да, отлично.

Гарри приоткрыл дверь библиотеки, когда Августа и Мередит влетели в холл особняка. Встретившись взглядом с Августой, он улыбнулся:

— Ну и как, понравился вам мистер Митфорд и его шар?

— Да. Это было весьма интересно и познавательно, милорд, — сдержанно сообщила ему Августа. Сейчас она могла думать лишь о записке, что лежала у нее в ридикюле. Больше всего сейчас ей хотелось взбежать по лестнице, остаться в одиночестве и снова внимательно перечитать ее.

— Ой, папа, это было так замечательно! — закричала с восторгом Мередит. — Августа купила мне хорошенький платочек на память о мистере Митфорде и его воздушном шаре! Они там нарисованы. И она сказала, что ты объяснишь мне, почему люди мерзнут, когда поднимаются на воздушном шаре особенно высоко. Ведь они приближаются к солнцу?

Гарри приподнял бровь и ласково посмотрел на Августу, собираясь отвечать дочери:

— Значит, Августа сказала, что я непременно тебе это объясню, да? А почему она решила, что я знаю ответ на этот вопрос?

— Ну довольно, Грейстоун! — неожиданно для себя рассердилась Августа. — У вас всегда на все есть ответ, не так ли?

— Августа…

— Сегодня вечером вы опять уедете, милорд?

— К сожалению, да. И вернусь тоже довольно поздно.

— Ну мы, разумеется, ждать вас не будем. — И, не ожидая ответа, она решительно направилась по лестнице к себе.

Оглянувшись, она заметила, как Мередит дергает отца за рукав:

— Папа!

— Зайди на минутку в библиотеку, Мередит. Я попытаюсь ответить на твой вопрос.

Августа услышала, как дверь в библиотеку закрылась. Она подобрала юбки и бегом бросилась в свою комнату. Едва очутившись в одиночестве, она присела на стул возле письменного столика и раскрыла ридикюль.

Если хотите узнать правду о своем брате…

Возможно, на этот вопрос у Грейстоуна как раз нет ответа. Она сама сумеет найти ответ! Она предоставит своему мужу доказательства невиновности Ричарда и наконец-то покажет ему, на что способна!

Тщательно все обдумав, Августа пришла к выводу, что из особняка легче всего выбраться через окно библиотеки, а потом пройти через сад.

Можно было, конечно, просто воспользоваться задней дверью, но тогда придется идти мимо кухни и комнат слуг. Вдруг она кого-нибудь разбудит?

Открыть окно не составило труда. Не зажигая света, Августа выскользнула в темный сад. В конце концов, этот путь ей был уже хорошо знаком: в тот памятный вечер, когда она заявилась к Гарри с полночным визитом, она уже проделала его, только в обратном направлении.

Вспоминая об этом, она все еще испытывала удивление по поводу того, что Грейстоун и после этой сумасшедшей встречи не передумал жениться на ней. Его представления о женской чести и благопристойности явно подверглись жестокому испытанию, прежде чем ему пришлось принимать окончательное решение.

Августа оставила окно незакрытым, надеясь, что скоро вернется. Она плотнее завернулась в свой темный плащ, накинула капюшон и немного постояла, прислушиваясь.

Поскольку вокруг стояла мертвая тишина, она осторожно двинулась к калитке. Нужно быть очень осторожной. И обязательно вести себя благоразумно. Сначала она внимательно посмотрит, кто ожидает ее там, на улице. И убедится, что этот человек находится достаточно далеко… В крайнем случае она всегда сможет громко позвать на помощь. Слуги в доме или соседи, конечно же, ее услышат.

Она не сразу отворила калитку, чутко прислушиваясь к каждому шороху на улочке. Однако не было слышно, даже самых легких шагов.

Августа откинула засов и осторожно отворила калитку. Петли, как назло, заскрипели.

— Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало. Чуть вдалеке ярко сияли окна особняка леди Арбутнотт, но остальные соседние дома были погружены во тьму. Где-то на перекрестке простучали колеса кареты и затихли в ночи.

— Эй? — Августа некоторое время вглядывалась в ночную тьму. — Эй, пожалуйста, отзовитесь! Вы здесь? Я получила вашу записку, кто бы вы ни были. И хочу поговорить с вами.

Она сделала шаг в сторону от спасительной калитки и тут же споткнулась обо что-то твердое.

— Господи, это еще что такое? — Августа машинально глянула себе под ноги и увидела на тротуаре какой-то предмет. Она уже хотела было перешагнуть через него, но тут вдруг поняла, что это книга. Она наклонилась и подняла ее.

Стоило ее пальцам коснуться кожаного корешка, как она услышала стук копыт о камни мостовой на другом конце улочки и резко выпрямилась, но успела заметить лишь, как конь и всадник исчезли за углом.

«Кто-то следил за мною во тьме, — с ужасом подумала Августа. — Кто-то здесь прятался, ожидая, что я возьму книгу, а потом бесследно исчез!»

Почему-то ей вдруг стало страшно. Куда страшнее, чем в самом начале. Она быстро вбежала в сад и поспешно закрыла калитку на засов. Сжимая тонкую книжку в руке, она помчалась к спасительному дому. Темный плащ крыльями летел у нее за спиной, волосы на бегу рассыпались, шпильки выскочили из прически.

Когда Августа подбежала к окнам библиотеки, она совсем запыхалась. Забросив книжку в окно, она уцепилась обеими руками за каменную стену и легко вскочила на подоконник. Потом перенесла через него одну ногу и хотела уже соскочить на пол, но вдруг замерла, увидев, как на письменном столе вспыхнула лампа.

— Ох нет, только не это!

Гарри сидел в своем кресле и, чуть прикрыв глаза, наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица.

— Добрый вечер, Августа. Насколько я понимаю, ты решила нанести мне еще один незапланированный визит?

— Гарри. Господи, я никак не могла предположить, что ты уже вернулся. Я думала, тебя снова не будет допоздна…

— Это совершенно очевидно. Но почему бы вам все-таки не слезть с подоконника и не пройти в комнату, мадам? По-моему, сидеть в такой позе не слишком удобно?

— Я знаю, что вы думаете, милорд, но я все могу объяснить.

— И вы, разумеется, немедленно это сделаете. Но только когда войдете в комнату по-человечески.

Августа в тоске посмотрела на него, перенесла через подоконник вторую ногу, поправила юбку и спрыгнула на ковер. Потом посмотрела на лежавшую у ее ног книжку и неторопливо сняла плащ.

— Боюсь, история эта несколько необычна, милорд.

— Ну с вами всегда происходит что-нибудь необычное.

— Ах, Гарри, вы, должно быть, ужасно на меня сердитесь?

— Ужасно.

Сердце у нее упало.

— Этого я и боялась. — Она нагнулась и подняла книгу.

— Сядь, Августа.

— Хорошо, милорд. — С несчастным видом волоча за собой по ковру плащ, она прошла через всю комнату и уселась напротив мужа возле письменного стола. И тут же вздернула подбородок, намереваясь защищаться. — Я понимаю, все это выглядит отвратительно, Грейстоун.

— Да, вы правы. И мне было бы очень просто прийти, например, к выводу, что вы, мадам, тайком возвращались после какого-нибудь непристойного полуночного свидания.

Глаза Августы в ужасе округлились.

— Боже мой, Гарри! Ничего подобного!

— Мне, разумеется, весьма приятно это слышать.

— Честное слово, Гарри, это исключительно нелепое предположение!

— Вот как?

Августа расправила плечи:

— Дело в том, милорд, что я вела свое собственное расследование!

— Чего именно?

Она нахмурилась, раздосадованная его несообразительностью.

— Причин смерти моего брата, конечно!

— Черт вас побери, мадам! — Гарри даже чуточку наклонился к ней; сейчас он выглядел куда более опасным, чем минуту назад.

Августа вжалась в кресло, встревоженная этой неожиданной вспышкой гнева.

— Да нет, правда. К сожалению, милорд, я занималась именно этим.

— Проклятье! Мне бы следовало это предположить! Вы, совершенно определенно, решили меня свести в могилу, дражайшая супруга! Проявив неслыханную доверчивость, я, как последний дурак, решил было, что вы просто срезали путь и пошли через сад, возвращаясь так поздно из «Помпеи».

— Ах нет, это не имеет никакого отношения к «Помпее». Видите ли, я отправилась на встречу с одним человеком… Только его там не оказалось. То есть он там был, но мне не показался, пока…

— Вы недавно уверяли меня, что никакой мужчина здесь не замешан, — мрачно напомнил Гарри.

— Нет, это совсем не то, что вы подумали! — воскликнула Августа, стараясь быть терпеливой. — Ничего похожего на любовное свидание. Позвольте же мне рассказать вам все с самого начала, и тогда поймете!

— Честное слово, сомневаюсь, что когда-либо вообще сумею понять вас, мадам! Однако продолжайте. Только побыстрее и внятно, ибо мое терпение вот-вот лопнет. И тогда берегитесь, дорогая моя.