Глава 16

«Пятница…

Он здесь! Хиллу хватило наглости явиться, хотя его нет в списке гостей!

Я разыскал Камелию и потребовал, чтобы она велела ему убираться. Но она очень рассердилась и отказалась его выгнать. Она сказала, что это будет выглядеть некрасиво и что у нас вполне хватит места еще для одного гостя.

Полночь…

Я видел их вместе. Это было сегодня вечером, когда подали коктейли перед обедом. Хилл так на нее смотрел, что я сразу понял: он попытается ее соблазнить. В начале одиннадцатого они вместе вышли в сад, я наблюдал за ними из окна кабинета. Этот мерзавец обнял мою Камелию и стал ее целовать! А она даже не попыталась его оттолкнуть!

Теперь я все понял! Они с самого начала нарочно все подстроили так, чтобы быть в этот уик-энд вместе.

Каким же я был дураком…»

От чтения дневника Итана отвлек телефонный звонок. Он посмотрел на часы и с удивлением обнаружил, что уже почти полночь. Обычно в это время он видел десятый сон.

Он протянул руку к трубке с легкой тревогой. Людей, которые могли звонить ему в этот час, было не так уж много, и первой в списке стояла Бонни.

– Труэкс слушает.

– Итан? Это я, Зоя.

Холодок тревоги отступил перед охватившим его теплом. Итан откинулся на спинку стула, предвкушая приятный разговор,

– Что случилось? Не можешь заснуть?

– Боюсь, мне снова придется стать твоей клиенткой.

Через двадцать минут Итан уже входил в кафе «Ласт эксит». Остановившись на неосвещенном пятачке у входа, он вглядывался в зал, пока не увидел в уединенной кабинке Зою и Аркадию. Однако он не пошел к ним сразу, а некоторое время понаблюдал за женщинами со стороны. Зоя каждые несколько секунд тревожно поглядывала на дверь, но Итан понял, что она его не видит. Наконец он направился к столику, но нарочно выбрал извилистый путь по слабо освещенному залу, чтобы как можно дольше оставаться в тени. Ни Зоя, ни Аркадия до последнего момента не могли его видеть. Когда он вырос перед их столиком, Зоя вздрогнула от неожиданности, ненадолго на ее лице отразилось облегчение, но оно исчезло так же быстро, как появилось, и выражение муки исказило ее лицо.

– Итан. – Она говорила очень тихо, и у Итана сложилось впечатление, что она с большим трудом держит себя в руках. – Я не видела, как ты вошел.

Аркадия чуть заметно нахмурилась, но больше ничем не выразила своего удивления. Итан спросил себя, что же могло бы вывести ее из равновесия, и сам же себе ответил, что сделать это нелегко.

– Спасибо, что пришел.

Итану подумалось, что если бы Зоя благодарила его за то, что он показался на чьих-то похоронах, тон у нее был бы таким же.

– Пустяки, у меня все равно не было занятий поинтереснее.

Зоя вспыхнула.

Он сел рядом с ней, нарочно придвинувшись очень близко, чтобы понаблюдать за ее реакцией. Она отодвинулась в самый угол кабинки, и между ними образовалось некоторое расстояние. «Плохой признак», – решил Итан

– Вы на редкость вовремя, – сказала Аркадия.

– Мне нравится, когда клиенты обращаются ко мне повторно, но, признаться, я не ожидал, что мои услуги понадобятся снова так скоро. – Он посмотрел на Зою. – Что случилось? Еще один подозрительный клиент?

– Нет, это личное дело.

Итан принял непринужденную позу и положил руку на спинку мягкой скамьи.

– Я тебя слушаю.

Итан увидел, как рука Зои, лежавшая на коленях, сжалась в кулак.

– Меня шантажируют.

«Черт! Нужно срочно настраиваться на профессиональный лад!» – подумал Итан.

– Рассказывай по порядку, с самого начала.

Зоя посмотрела на Аркадию, словно ища у нее поддержит. Та в ответ чуть заметно кивнула.

– Два года назад убили моего мужа. Застрелили на заднем крыльце нашего загородного коттеджа.

– Я внимательно слушаю.

– Престон приехал в домик за день до годовщины нашей свадьбы. Он поехал туда один, никому ничего не сказав. Хотел сделать мне сюрприз.

– Какой именно сюрприз?

– Цветы. – Зоя грустно улыбнулась, вспоминая. – Множество цветов: далии, орхидеи, огромные хризантемы; он наполнил ими весь коттедж. Цветы были повсюду: в кухне, в ванной, в гостиной. Мой муж преподавал историю искусств в колледже в Северной Каролине. В душе он был истинным романтиком.

– Понятно, романтиком, значит.

Итан подумал, что ему лично никогда в жизни не пришло бы в голову набить цветами коттедж в горах, чтобы сделать женщине сюрприз. Возможно, в этом кроется одна из причин его неудач в семейной жизни.

– В коттедже меня ждал и подарок. – Зоя крепко сцепила пальцы, их побелевшие костяшки выдавали напряжение. – Фотоаппарат.

Что-то в выражении ее лица подсказало Итану ответ на его еще не заданный вопрос.

– Тело нашла ты?

Она сглотнула.

– Да. Я уезжала на три дня в Сан-Франциско, на конференцию, и мы договорились встретиться в коттедже. В тот вечер я пыталась до него дозвониться, но телефон не ответил. Я немного заволновалась, но убедила себя, что у Престона могут быть веские причины не подходить к телефону. И все же на следующее утро я ушла с конференции пораньше и поехала в коттедж.

Зоя вдруг замолчала.

– Продолжай, – сказал Итан.

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Я поняла, что случилось нечто ужасное, сразу же, как только открыла дверь.

– Что ты увидела?

– Разбитые вазы, покореженный фотоаппарат, разбросанные повсюду цветы. На мой взгляд, все говорило о том, что в коттедже была отчаянная схватка. Но полиция установила, что Престона застрелили на заднем крыльце. По-видимому, он вышел из коттеджа, чтобы принести дрова для камина. Не было никаких признаков того, что он видел нападавшего, не говоря уже о том, чтобы с ним бороться.

– Как полицейские объяснили произошедшее?

– В этом районе был замечен бродяга, залезавший в пустые коттеджи. Полицейские предположили, что он выстрелил в Престона из кустов, а потом вошел в коттедж посмотреть, чем там можно поживиться.

– А что они сказали насчет разбитых ваз и фотоаппарата?

– Полицейские решили, что убийца разбил вазы в припадке злости, с досады, что не обнаружил ни ценностей, ни большой суммы денег.

– А что стало с бумажником твоего мужа?

Зоя замялась.

– Его нашли неподалеку. Бумажник был пуст, по-видимому, грабитель его выбросил, забрав деньги и кредитные карточки.

Да, – негромко сказал Итан, – пустой бумажник. Действительно подкрепляет версию полиции.

– Я понимаю! – Зоя вдруг заговорила с неожиданным пылом. – Но я не могу поверить, что Престона убил какой-то воришка потому, что он случайно попался ему на пути.

– А как ты считаешь, что могло произойти на самом деле?

– Я уверена, что моего мужа убил его кузен Форрест Клиленд.

– Мотивы? – спросил Итан.

– Он убил его, чтобы получить полный контроль над компанией «Клиленд Кейдж инк.». Компанию основал дед Престона, двоюродный дед Форреста. Престон не очень активно занимался делами компании, он любил преподавательскую работу, но ему принадлежал контрольный пакет акций, и он чувствовал свою ответственность перед фирмой и перед семьей Клиленд.

– А что ты можешь сказать о Форресте?

– Форрест сейчас главный администратор. Они с Престоном не очень-то ладили, незадолго до смерти Престона они даже серьезно поссорились. Форрест хотел сделать от имени компании крупное приобретение, получив на это одобрение совета директоров, а Престон был против. Он считал, что идея Форреста ставит под угрозу будущее компании. Престон собирался воспользоваться своим контрольным пакетом, чтобы блокировать проект. Форрест был в бешенстве.

«Да, определенно нужно настроиться на деловой лад». Итан достал, из кармана рубашки блокнот и ручку и положил их на стол.

– Ты думаешь, Форрест Клиленд убил твоего мужа потому, что тот ему мешал, имея контрольный пакет акций?

– Да, – бесстрастно ответила Зоя. – Именно так я и думаю. План Форреста сработал бы блестяще, если бы не одна мелочь. Незадолго до смерти Престон внес существенные изменения в свое завещание. Он завещал весь пакет акций мне.

Итан постучал уголком блокнота по столу.

– Так теперь ты владеешь контрольным пакетом?

– Не совсем так. Это долгая история, попытаюсь объяснить все коротко. Думаю, Престон в какой-то момент стал подозревать, что Форрест опасен. Он завещал акции мне с условием, что в случае моей смерти акции передаются в другой трастовый фонд и поступают в управление банка, независимо от обстоятельств моей смерти.

– Кто получает прибыль от этого фонда?

– О-о, целая куча народу. Каждый член семьи Клиленд, которому на момент моей кончины будет меньше десяти лет. – Казалось, ситуация несколько забавляла Зою. – Клиленды – это очень обширный клан, например, на сегодняшний день наберется довольно много детей, которым еще не исполнилось десяти, их как минимум человек пятнадцать – двадцать. И никто из них или их родителей не может получить доступ к фонду до тех пор, пока отпрыску не исполнится тридцать.

С минуту Итан мысленно просеивал полученную информацию через мелкое сито, потом кивнул, удовлетворенный.

– Нарушить условия завещания не так уж сложно, но распотрошить грамотно выстроенный доверительный фонд почти нереально.

– Да, Престон знал, что делал. Он пытался меня защитить.

– Попробую подытожить. Суть в том, что, если с тобой что-то случится, не только Форрест, но и никто из членов семьи не сможет прибрать твои акции к рукам. Что ж, очень умное решение.

Аркадия неловко заерзала на месте.

– Как выяснилось, не такое уж умное.

Итан покосился на нее и снова перевел взгляд на Зою.

– Не хочешь объяснить поподробнее?

– Завещание Престона оставило одну лазейку, которой он не заметил, – тихо сказала Зоя. – Действительно, если я умру, принадлежавшие мне акции выходят из-под контроля Форреста, но адвокаты убедили моего мужа оставить распоряжения относительно управления бизнесом в случае каких-то временных непредвиденных обстоятельств.

– Каких, например?

– Ну, скажем, – Зоя сопроводила свои слова легким взмахом руки, – скажем, я на какое-то время окажусь нетрудоспособной, например, попаду в аварию или меня положат в больницу на операцию. Следовательно, я некоторое время буду неспособна управлять делами лично. Престон не хотел, чтобы в такой ситуации мои акции окончательно и бесповоротно отошли в трастовый фонд для детей, потому что в этом случае я бы никогда не смогла получить их обратно.

– И так уж случилось, – вставила Аркадия, – что примерно через полгода после убийства Престона Клиленда возникла как раз такая ситуация.

Итану очень хотелось развить эту тему, но профессиональное чутье и опыт подсказывали ему, что сейчас лучше не отвлекаться.

– Как именно действует механизм, разработанный на случай твоей временной нетрудоспособности?

Зоя стала объяснять:

– Если я на какое-то время становлюсь недееспособной, мои акции передаются во временное доверительное управление, что позволяет совету директоров «Клиленд Кейдж» действовать от моего имени. Эта временная опека действует до тех пор, пока я сама не отменю ее письменным распоряжением. Сейчас дело обстоит так, что руководит советом директоров, следовательно, распоряжается моими акциями Форрест.

– Потому что ты признана недееспособной?

Зоя пожала плечами:

– Так мне было сказано.

– Но на мой взгляд, ты совершенно здорова. В чем конкретно заключается твоя болезнь?

Зоя посмотрела на Итана непроницаемым взглядом.

– Они объявили меня сумасшедшей.

В кабинке повисло молчание, в темноте над залом плыли звуки джаза.

– Ты хочешь, чтобы я провел собственное расследование? – мягко спросил Итан.

Зоя сжала и разжала пальцы.

– Кузен моего мужа сумел упрятать меня в сумасшедший дом на принудительное лечение.

– Упрятать в сумасшедший дом, – с расстановкой повторил Итан.

– Да.

Осторожно подбирая слова, он проговорил:

– Признаться, я не большой знаток законодательства в этой области, но у меня такое впечатление, что в наше время не так-то легко поместить человека в сумасшедший дом против его воли.

Лицо Зои стало напряженным, Итан понял, что она стиснула зубы. Наверное, пытается понять, поверил ли он ей. И ее сомнение не было беспричинным, поскольку он и сам пока это не знал.

– С юридической стороной дела и оформлением соответствующих документов Форресту помогли, – пояснила Зоя.

– Кто?

– Доктор Йен Харпер, директор частной психиатрической клиники «Кэндл-Лейк-Мэнор», это в Калифорнии. Понятия не имею, сколько Форрест ему платил за то, чтобы меня держали там взаперти, одурманенной лекарствами и ни на что не способной, но я уверена, что деньги были немалые.

Итан напомнил себе, что удивляться он не должен, у него с самого начала было предчувствие, что его ждет нечто необычное.

– Если меня не обманывает зрение, ты сейчас не в клинике «Кэндл-Лейк-Мэнор». Ты сидишь в джаз-клубе в Уисперинг-Спрингз.

– Я живу здесь под другим именем. – Зоя смотрела на Итана с выражением мрачной решимости, но он чувствовал, что она близка к отчаянию. – Ты видишь перед собой реальную пациентку, сбежавшую из реального сумасшедшего дома.

– Однако ты не похожа на сумасшедшую.

Зоя положила ладонь на стол.

– Хочешь, объясню, как все произошло?

– Да, не помешало бы.

– Моя участь была предрешена в тот день, когда я обнаружила тело Престона. Я знала, что Престона убили, и сказала полицейским, что подозреваю Форреста. Они решили, что у меня истерика, и против этого я не могу возразить.

– На твоем месте почти любой бы впал в истерику, – сказал Итан.

– Ты прав. Но беда в том, что я была уверена в своей правоте. Я официально дала показания, вернулась домой и стала ждать, когда завертятся колеса правосудия. К сожалению, никаких улик, подтверждающих причастность Форреста к преступлению, обнаружено не было. Никто не был арестован. Вора, промышлявшего в загородных коттеджах, в конце концов схватили, но он так и не признал себя виновным в этом убийстве. В результате через три месяца я поняла, что убийца Престона останется безнаказанным.

– И что же ты сделана?

– Я не знала, как быть. Я даже стала подумывать, что, возможно, правы полицейские, а я ошибаюсь. Все это время мне приходилось бороться со скорбью и эмоциональной травмой, но нужно было думать и о делах. Из-за всего этого только через три месяца я почувствовала, что ко мне вернулась способность мыслить ясно.

– И что ты предприняла?

– Я снова побывала в коттедже.

– Чтобы собрать вещи мужа?

– Да. – Зоя отвела взгляд и стала смотреть на музыкантов. – Чтобы собрать его вещи. После того дня, когда я обнаружила тело Престона, это был мой первый приезд в коттедж. Я долго сидела на диване, вспоминала, как там все выглядело после убийства – разбросанные цветы, разбитые вазы. Вспомнила про разбитый фотоаппарат. Чем больше я обо всем этом думала, тем больше укреплялась в мысли, что картина разрушения выглядит не так, как должна была бы выглядеть, если бы этот разгром убийца учинил со злости, когда не нашел в коттедже больших денег.

– А как, по-твоему, должна была выглядеть картина в этом случае?

Итан поймал себя на мысли, что ему действительно интересно услышать соображения Зои.

Зоя покачала головой:

– Точно не знаю, но мне кажется, что рассвирепевший убийца должен был бить окна и ломать мебель.

Итан видел, что Зоя старалась очень тщательно подбирать слова. Он узнал признаки; она не то чтобы врала, но говорила не всю правду, это было ему знакомо, его клиенты частенько вели себя подобным образом. Он посмотрел в свои записи.

– Это как в случае с дорогим постельным бельем в доме Мейсона, не так ли? Ты чувствуешь какую-то неправильность и делаешь вывод, подтверждающий твою версию.

– Да, пожалуй, можно и так сказать. – Зоя посмотрела ему в глаза с выражением, близким к отчаянию. – Но я абсолютно уверена, что Престон был знаком со своим убийцей. Думаю, он сам открыл дверь и впустил его в дом. Потом, по-видимому, между ними завязалась драка, возможно, они сначала спорили, а потом перейми от словесных аргументов к кулачным. Это объясняет, почему разбиты вазы и что случилось с фотоаппаратом – он упал и попался кому-то из них под ноги. Я подозреваю, что после драки Форрест ушел, а позже вернулся и застрелил Престона из засады.

Итан подумал над ее словами и решил, что, пожалуй, такое возможно. Он давно понял, что когда речь идет об убийстве, возможно почти все.

– Насколько я понимаю, после этой поездки в коттедж ты пришла к Форресту и бросила ему в лицо обвинение в убийстве?

– Да. Только, боюсь, я сделала это не очень умело. Я… устроила сцену. Если быть точной, то не один раз, а несколько. Расскажу о двух самых запомнившихся. Сначала я явилась к Форресту домой и в присутствии жены обвинила его в убийстве. А в другой раз я ворвалась на заседание совета директоров «Клиленд Кейдж».

– Ты обвинила Клиленда в убийстве в присутствии членов совета директоров?

Зоя вздохнула:

– Увы, как я уже сказала, мою тактику не назовешь дипломатичной.

– Да, я это понял. Что произошло дальше?

– Сама не знаю, чего я надеялась добиться. Может быть, заручиться поддержкой кого-то из директоров. Но добилась я только того, что все посмотрели на меня как на…

– Сумасшедшую.

– Если сказать одним словом, то да. – Зоя пожала плечами. – Было еще несколько инцидентов в таком же духе. Полиция не проявила интереса к делу. Форрест сумел всех убедить, что на день убийства Престона у него железное алиби. Всех остальных членов семейства Клиленд вполне устраивала версия полиции, что Престона убил грабитель. Им было нужно, чтобы я сипела тихо и не раскрывала рта. В их семье я никогда не пользовалась особой любовью.

– Почему?

– Ну, у меня не было ни денег, ни хорошего происхождения, ни связей в обществе.

– Вероятно, тебя это все больше и больше раздражало.

– О да, еще как. Поэтому вместо того, чтобы замолчать, я стала говорить еще громче. Форрест терпел это несколько недель, а потом обратился к доктору Харперу. Не знаю, откуда он узнал о добром докторе и его лечебнице. Как бы то ни было, он сказал Харперу, что я ненормальная и бросаюсь безумными угрозами. Форрест объяснил, что не хочет обращаться в полицию, потому что я, видите ли, член семьи. Харпер пообещал как следует обо мне позаботиться. И он позаботился.

– Каким образом?

– Он объявил, что я представляю опасность для самой себя и для окружающих. – Губы Зои дрогнули. – И принялся лечить меня разными медикаментами.

– Он давал тебе наркотики?

– Да, давал.

Зоя закрыла глаза. Итан пытался понять, с чем она борется: со слезами, с воспоминаниями или и с тем и другим одновременно. Когда она снова подняла на него взгляд, он прочел в нем яростный гнев, однако ее голос прозвучал так спокойно, что в этом было даже нечто неестественное.

– В первый раз санитары в буквальном смысле свалили меня с ног и держали, пока мне не был сделан укол чего-то сильнодействующего. Очнулась я уже в Занаду, в маленькой палате.

– В Занаду?

Зоя и Аркадия переглянулись.

– Так мы прозвали клинику. Итан удивленно посмотрел на Аркадию:

– Вы тоже были пациенткой?

Аркадия ответила, не вдаваясь в подробности:

– Некоторое время.

– Вы тоже беглянка?

– Угу.

– Живете по поддельному удостоверению личности?

Аркадия промолчала. Зоя прочистила горло.

– Между прочим, мое удостоверение личности не совсем поддельное, точнее будет сказать, что оно служит прикрытием.

– Может, объяснишь, что это значит? – спросил Итан. Вместо Зои ответила Аркадия.

– У меня есть один знакомый, который занимается такими делами, – тихо начала она. – Я сделала кое-какие приготовления еще до того, как попасть в «Кэндл-Лейк-Мэнор». Один человек, которому я полностью доверяла и которого уже нет в живых, помог мне выйти на так называемого Торговца. Это маклер, который продает через Интернет удостоверения личности – не просто документы, у него можно купить действительно новую личность. Даже для того, чтобы просто войти в контакт с Торговцем по сети, нужно знать специальный код, и он принимает не всех клиентов, а по собственному выбору. Но зато если уж попадешь в число его клиентов, то он предложит тебе большой выбор услуг. Если нужно, он готов продать совершенно новую жизнь. Но Зое нужно было просто на время затаиться.