Глава 19

— Ярость и боль, — сказала миссис Воэн. — Боль и ярость. Поразительно!

Слова были произнесены так тихо, что Лавиния едва расслышала их. Она взглянула на Тобиаса, стоящего позади нее в дальнем конце тускло освещенной галереи. Он молчал, его внимание было приковано к миссис Воэн.

Хаггет настороженно топтался у двери, словно скелет, готовый при первой возможности исчезнуть в темноте, гремя костями.

— Чрезвычайно неприлично, — бормотал Хаггет. — Никогда не предполагал показывать эти фигуры приличным дамам. Галерея предназначалась только для джентльменов, уверяю вас.

Все проигнорировали его слова. Миссис Воэн медленно прошла к следующей композиции восковых фигур и остановилась, пристально рассматривая их.

— Мне не знакомы лица этих женщин, но убеждена, они сделаны с живой натуры. — Миссис Воэн заколебалась. — Или, возможно, с мертвой.

— Посмертные маски? — уточнил Тобиас.

— Не могу утверждать. Есть три способа достичь сходства с помощью воска. Первый, которым пользуюсь я, предполагает лепку такую же, как из глины, или при работе с камнем. Второй способ заключается в том, что с лица живого человека снимают восковой отпечаток и используют его как образец для скульптуры. Третий — это изготовление посмертной маски.

Лавиния посмотрела на лицо женщины, извивавшейся на постели от боли или экстаза:

— Но разве посмертная маска не бывает э… менее выразительной? Ведь у трупа явно не может быть такое живое лицо.

— Опытный мастер по воску мог бы, вероятно, используя посмертную маску, воссоздать образ живого лица.

— Как неприлично! — Хаггет заломил костлявые руки. — Дамам здесь не место.

Никто даже не посмотрел на него.

Тобиас подошел поближе к одной из восковых фигур и всмотрелся в лицо одного из мужчин.

— А что насчет мужчин в этих сценах? Как по-вашему, они вылеплены с живых или мертвых моделей?

Миссис Воэн приподняла брови:

— Для всех мужских фигур послужило образцом одно лицо. Разве вы не заметили?

— Нет. — Тобиас более пристально вгляделся в мужские фигуры. — Я не заметил этого.

Вздрогнув, Лавиния посмотрела на искаженное яростью лицо одной из мужских фигур.

— Да, вы правы, миссис Воэн.

— Сомневаюсь, что большинство мужчин, приходивших сюда, тратили время на разглядывание лиц мужских фигур, — заметила миссис Воэн. — Их внимание приковали другие моменты композиций.

— Но лица женщин выполнены очень четко. И все они — разные. Все пятеро.

— Да, — отозвалась миссис Воэн. — Пожалуй. Лавиния посмотрела на Тобиаса. Он приподнял бровь:

— Не согласен. Я не узнаю ни одну из них.

Лавиния покраснела.

— А мужская фигура?

Тобиас решительно покачал головой:

— Я не знаком с ним. — Он повернулся к Хаггету:

— Кто продал вам эти восковые фигуры?

Хаггет вздрогнул; его глаза едва не вылезли из орбит. Он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в дверь.

— Никто не продавал их мне. — В голосе его послышались ужас и сожаление. — Клянусь.

— Но вы получили их от кого-то. — Тобиас шагнул к нему. — Значит, вы сами скульптор, а?

— Нет. — Хаггет судорожно сглотнул и попытался овладеть собой. — Я не художник. И конечно, не делал этих фигур.

— А как имя их автора?

— Не знаю, сэр, и это истинная правда.

Тобиас подошел вплотную к Хаггету:

— Как они к вам попали?

— Существует договоренность, — вдруг затараторил Хаггет. — Когда фигура готова, я получаю записку, иду по указанному адресу и забираю ее.

— Что за адрес?

— Он все время меняется. Обычно это склад где-то у реки, но каждый раз это другой склад.

— А как вы расплачиваетесь за них? — настаивал Тобиас.

— Это я и пытаюсь объяснить вам, сэр. — Хаггет сжался. — Я не плачу за них. По договоренности я бесплатно получаю их, если обязуюсь выставлять на обозрение публики.

Тобиас указал на коллекцию:

— А какая из фигур была доставлена последней?

— Вот та. — Хаггет ткнул дрожащим пальцем в ближайшую к нему композицию. — Получил записку месяца четыре назад о том, что она готова.

Лавиния взглянула на фигуру женщины, застывшей в мрачном экстазе, и вздрогнула.

— Больше от художника не было посланий? — осведомился Тобиас.

— Нет, — ответил Хаггет. — Ни одного.

Тобиас пронзил его ледяным взглядом:

— Если получите новую записку от скульптора, немедленно сообщите мне. Поняли?

— Да, — прохрипел Хаггет. — Немедленно.

— Предупреждаю вас, речь идет об убийстве.

— Я не хочу иметь никакого отношения к убийству, — заверил его Хаггет. — Я ни в чем не повинный владелец галереи, пытающийся заработать на жизнь.

Лавиния обменялась взглядом с миссис Воэн.

— Вы сказали, что художник такого масштаба пожелает выставлять свои работы на публику.

Миссис Воэн кивнула:

— Естественно. Однако очевидно, что этому скульптору незачем зарабатывать себе на жизнь этой работой.

— Значит, мы ищем человека со средствами, — подытожил Тобиас.

— Пожалуй. — Миссис Воэн задумалась. — Только имея иные источники дохода, человек может позволить себе создавать и отдавать бесплатно такие крупные и прекрасно выполненные работы.

— И последний вопрос, если позволите, — промолвила Лавиния.

— Конечно, милая, — просияла миссис Воэн. — Это все чрезвычайно интересно.

— Как по-вашему, не один ли и тот же скульптор создавал эти работы и ту миниатюру со сценой смерти, которую я вам показывала?

Миссис Воэн посмотрела на полное муки лицо ближайшей к ней фигуры.

— О да, — прошептала она. — Безусловно. Полагаю, это один и тот же художник.

Тобиас прислонился к каменной колонне, поддерживающей крышу искусно сооруженных готических руин, и посмотрел на заросший сад.

Эти руины были созданы несколько лет назад. Архитектор, несомненно, стремился изящно дополнить ими эту отдаленную часть большого парка, сделать ее местом для умиротворенного созерцания природы.

Однако эта часть обширного парка почему-то не пользовалась популярностью у публики. Поэтому и сами руины, и окружающая их растительность были запущены. Растения без надлежащего ухода превратились в заросли, скрывающие руины от глаз тех, кто мог случайно забрести в этот отдаленный уголок.

Тобиас очень давно случайно обнаружил это укромное место. Он приходил сюда, когда хотел подумать о чем-нибудь, не отвлекаясь. И сейчас впервые показывал Лавинии место, которое считал своим личным укромным уголком.

Дождь на некоторое время прекратился, но с деревьев сыпались капли. Карета, которую Тобиас остановил у музея Хаггета, ждала на одной из дорожек парка.

По крайней мере Тобиас надеялся на это. Его не прельщала перспектива идти пешком до самого дома Лавинии. Нога сегодня адски болела.

— Итак, произошло несколько вроде бы не связанных между собой событий, — сказал он. — Смерть или исчезновение некоторых любовниц Невилла, восковые скульптуры, слухи о борьбе за контроль над тем, что осталось от «Голубой палаты». Между всем этим должна быть связь.

— Согласна. — Лавиния стояла у одной из колонн, скрестив на груди руки. — Думаю, связующие звенья очевидны.

— Наши клиенты.

— Оба они лгали нам с самого начала.

Тобиас кивнул:

— Да.

— Они пытались использовать нас в каких-то своих тайных целях.

— Очевидно.

Лавиния взглянула на Тобиаса:

— По-моему, пора потолковать с ними.

— Предлагаю начать с твоей клиентки.

— Я боялась, что именно это ты и предложишь. — Лавиния вздохнула. — Не думаю, что миссис Доув это понравится. Она скорее всего откажется от моих услуг.

Тобиас выпрямился и взял ее под руку:

— Я тоже не рассчитываю на гонорар от Невилла, если это тебя утешит.

— Можно продать еще одну статую, чтобы оплатить аренду дома и рассчитаться с миссис Чилтон.

— Меня всегда восхищает твое умение находить выход, Лавиния.

Джоан Доув сидела так неподвижно на полосатом диване, что, на взгляд Лавинии, ее легко можно было бы принять за одну из элегантно выполненных восковых фигур миссис Воэн.

— Прошу прощения, — произнесла Джоан ледяным тоном женщины, не привыкшей к тому, чтобы ее допрашивали. — Что это вы подразумеваете?

Тобиас молча взглянул на Лавинию, показывая, что полагается на нее. Ведь это клиентка Лавинии.

Лавиния встретилась с ним взглядом и, встав со стула, подошла к окну гостиной. Ее рыжие волосы ярким пятном выделялись на фоне темно-зеленого бархата портьер.

— А я полагала, что вопрос задан прямо, — тихо сказала она. — Я спросила, не было ли у вас когда-нибудь связи с лордом Невиллом? Не он ли соблазнил вас двадцать лет назад, а потом бросил?

Джоан не ответила. Ее ледяное молчание, казалось, выстуживает комнату.

— Черт побери, Джоан! — Лавиния резко обернулась, и глаза ее полыхнули гневом. — Вы что, не понимаете, о чем речь? У нас есть веские основания полагать, что Невилл убил по меньшей мере двух своих бывших любовниц. А может, и больше. Последняя, возможно, жива, но и то только по чистой случайности.

Джоан молчала.

Лавиния нервно заходила по комнате.

— Мы знаем, что Салли Джонсон посетила музей Хаггета незадолго до своего исчезновения. Там есть особая галерея, где выставлены великолепные работы. Картина-угроза, полученная вами, выполнена большим мастером по воску. Мы полагаем, что это тот же самый художник. Итак, во имя всего святого, что здесь происходит?

— Все, хватит. — Губы Джоан поджались. — Нечего повышать на меня голос, Лавиния. Я ваша клиентка, вы не забыли?

— Отвечайте на мой вопрос. — Лавиния остановилась посередине комнаты. — У вас была связь с Невиллом?

Джоан заколебалась.

— Вы правы. Это он соблазнил меня много лет назад, а потом бросил.

Лавиния глубоко вздохнула:

— Я не сомневалась в этом. — Опустившись в кресло, она добавила:

— Я знала, что должно быть связующее звено.

— Не понимаю, как столь давнее прегрешение может быть связано с этим убийством.

Тобиас посмотрел на нее:

— Невилл, судя по всему, избавляется от своих прежних любовниц. По меньшей мере две женщины, с которыми он был близок в последние два года, мертвы. Ходят слухи, что еще три тоже мертвы, а одна исчезла.

Джоан нахмурилась:

— Зачем же ему убивать их?

— Мы пока точно не знаем, — ответил Тобиас, — но, возможно, Невилл опасается, что они слишком много знают о нем.

— Да что такого они могут знать, чтобы ему понадобилось убивать их?

— Я почти уверен, что Невилл был членом преступной организации под названием «Голубая палата». Эта банда на протяжении многих лет имела огромное влияние. Руководили ею человек, называвший себя Азуром, и двое его помощников.

— Как странно, — отозвалась Джоан.

— «Голубая палата» начала распадаться после смерти Азура. Один из его заместителей, Карлайл, умер три месяца назад в Италии.

Джоан снова нахмурилась:

— Вы это точно знаете?

Тобиас холодно улыбнулся, в упор глядя на нее:

— Да, я совершенно уверен в этом. Джоан быстро взглянула на Лавинию:

— Значит, сейчас в живых остался всего один член «Голубой палаты», и вы подозреваете, что это лорд Невилл?

— Да. Тобиас надеялся, что в дневнике дворецкого содержатся доказательства этого, — ответила Лавиния.

— Однако дневник был уничтожен, прежде чем кто-либо успел прочитать его.

— Вполне возможно, что Невилл убил Холтона Феликса, уничтожил дневник и устроил так, чтобы Тобиас нашел его. Но не исключено, что кто-то иной совершил все это, — промолвила Лавиния.

— Кто же? — осведомилась Джоан. Лавиния посмотрела на нее:

— Вы.

На мгновение в комнате воцарилась мертвая тишина.

— Не понимаю, — прошептала Джоан. — Зачем мне делать подобное?

— Вам очень нужно было скрыть одну тайну, о которой сообщалось в дневнике.

— То, что у меня была связь с Невиллом? — Глаза Джоан презрительно блеснули. — Признаюсь, мне очень хочется скрыть эту связь, но уверяю вас, я не стала бы рисковать и совершать убийства ради этого.

— Вас беспокоят не слухи о связи с Невиллом, — возразила Лавиния. — Вас тревожит совсем другое — то, что вашим мужем был Азур.

Джоан уставилась на нее:

— Вы спятили!

— Вы ведь очень любили его, правда? — продолжала Лавиния. — Вы, вероятно, были потрясены, получив первую записку от шантажиста Холтона Феликса, где говорилось, что Филдинг Доув возглавлял тайную преступную организацию. Вы были готовы на все, чтобы скрыть эту информацию. На карту были поставлены честь и доброе имя вашего мужа.

Джоан мертвенно побледнела, а потом так же внезапно ее лицо вспыхнуло от гнева.

— Как вы смеете подозревать, что мой муж был причастен к этой… «Голубой палате»? Кто вы такая, чтобы намекать на это?

— Вы поведали мне, что, когда ваш муж умер, вам пришлось столкнуться с чрезвычайно запутанным финансовым вопросом. Вы упомянули и о том, что до сих пор пытаетесь решить некоторые дела.

— Я объяснила, что он блестяще вкладывал средства.

— Сложные финансовые операции вполне могли скрывать его преступную деятельность, — тихо заметил Тобиас. Джоан закрыла глаза.

— Вы правы. Холтон Феликс действительно прислал мне записку с угрозой разоблачить Филдинга как главу обширной преступной империи. — Она открыла глаза, и в них сверкнула мрачная убежденность. — Но эта угроза была основана на лжи.

— Вы в этом уверены? — спросила Лавиния.

— Подобное невозможно. — Слезы заблестели в глазах Джоан. — Мы с Филдингом прожили вместе двадцать лет. Я бы знала, если бы он был преступником. Ему не удалось бы скрывать от меня подобную деятельность столько лет.

— Многие жены остаются в неведении относительно финансовой деятельности своих мужей на протяжении всего брака, — отозвалась Лавиния. — Я знаю многих вдов, пребывавших в полной растерянности после похорон, поскольку совершенно не понимали состояния собственных финансов.

— Я не верю, что Филдинг был тем Азуром, о котором вы говорите, — заявила Джоан. — У вас есть какие-либо доказательства?

— Никаких, — признался Тобиас. — И поскольку и Азур, и ваш муж мертвы, мне неинтересно изучать этот вопрос. Но я очень хотел бы разоблачить Невилла.

— Понятно, — кивнула Джоан.

— И лучше до того, как он убьет вас, — добавила Лавиния.

Джоан округлила глаза:

— Вы действительно полагаете, что это он прислал мне угрозу?

— Весьма вероятно, — сказал Тобиас. — Невилл не художник, но мог нанять художника для выполнения маленькой миниатюры, полученной вами.

— Зачем ему предупреждать меня о своих намерениях?

— Этот человек, похоже, убийца, — пояснила Лавиния. — Кто знает, как работает его мозг? Возможно, он хочет помучить вас или наказать каким-то образом.

Тобиас отвернулся от окна.

— Скорее, он стремится поставить вас в более уязвимое положение. Вы содержите небольшую армию слуг, миссис Доув. Ваши лакеи явно умеют не только разносить на подносах бокалы с шампанским.

Она вздохнула:

— Мой муж был очень богат, мистер Марч. Он нанял людей, которые могли бы охранять нас и наше имущество.

— Возможно, Невилл прислал угрозу, чтобы пощекотать ваши нервы, — предположила Лавиния. — Наверное, он надеется, что вы встревожитесь и совершите что-нибудь опрометчивое и тем самым окажетесь в его руках.

— Но у него нет причин желать моей смерти, — настаивала Джоан. — Даже если Невилл преступник, я ничего не знала о его деятельности двадцать лет назад. Ему это известно.

Тобиас пожал плечами:

— Если мы правы и вы действительно были замужем за Азуром, тогда Невилл имеет все основания предполагать, что вы знаете слишком много опасных тайн.

Руки Джоан сжались на коленях.

— Мой муж вовсе не Азур, уверяю вас.

Но Лавинии показалось, что на этот раз Джоан уже не так горячо отвергала обвинения.

— А мы подозреваем, что это был он. И если это так, то вам угрожает опасность.

Глаза Джоан уже не пылали такой яростью и болью.

— Вы действительно считаете, что Невилл убил тех женщин?

— Очень многое подтверждает это, — кивнул Тобиас. — Думаю, именно он заказал те восковые фигуры в галерее Хаггета, как своеобразное мрачное напоминание об убийстве.

Джоан вздрогнула:

— Какой же художник способен создать подобное?

— Тот, кто за высокую оплату не задает лишних вопросов, — ответила Лавиния. — Или тот, кто боится за свою жизнь. Помните, мадам Тюссо пришлось делать посмертные маски, когда она была в тюрьме во Франции.

Последовало короткое молчание.

— Я намерен сегодня вечером обыскать дом Невилла, — проговорил наконец Тобиас. — Этому делу пора положить конец, и побыстрее. Мне нужны доказательства его причастности к преступной деятельности, и я не вижу иного способа получить их. Пока это дело не будет завершено, вы не должны рисковать. Советую вам не покидать дома.

Джоан покачала головой:

— Сегодня бал у Колчестеров. Это единственное событие сезона, которое я не могу пропустить.

— Но вы ведь можете отказаться, послав письмо с извинениями?

— Невозможно. Леди Колчестер будет страшно оскорблена, если я не появлюсь. Я говорила вам, ее внук — жених моей дочери, а леди Колчестер известный тиран в семье. Рассердившись на меня, она не замедлит выместить свое раздражение на Марианне.

Тобиас заметил сочувствие в глазах Лавинии и подавил вздох, зная, что никто так не понимает все сложности и превратности попыток составить хорошую партию, как тот, кто занимается подобным делом. Еще до того как Лавиния открыла рот, он уже догадался, что проиграл в этой маленькой битве.

— Боже милостивый! — ахнула Лавиния. — Думаете, леди Колчестер зайдет так далеко, что заставит жениха Марианны расторгнуть помолвку?

Джоан напряглась:

— Не могу утверждать этого, однако не стану рисковать будущим Марианны из страха отправиться сегодня на бал. Лавиния обратилась к Тобиасу:

— Миссис Доув будут сопровождать лакеи по дороге на бал и обратно. А в доме Колчестеров она будет окружена людьми. Там ей ничто не грозит.

— Мне все это не нравится, — бросил он, сознавая, что напрасно теряет время. Лавиния просияла:

— У меня есть идея.

Тобиас рассеянно потер ногу.

— Разумеется! — воскликнул он. — Черт побери!

Глава 20

В доме было пусто и тихо, когда Тобиас прошел вслед за Лавинией через небольшой холл. Тем лучше для строгой нотации, которую он намерен прочитать ей.

— Миссис Чилтон сегодня у дочери, — пояснила Лавиния, повесив шляпку на крючок. — Эмелин отправилась с Присциллой и Энтони на лекцию о предметах старины.

— Знаю. Энтони что-то упоминал о намерении сопровождать их. — Тобиас положил шляпу на стол и посмотрел на Лавинию. — Я хочу поговорить с тобой.

— Не пройти ли нам в кабинет? — Она уже почти миновала холл. — Мы можем разжечь камин. Такая прелестная, уютная обстановка для наших небольших стычек, ты не находишь?

— Проклятие!

Тобиас последовал за ней в кабинет. Она оказалась права. Небольшая комната была куда более приятным местом для ссоры, чем прихожая. Ему подумалось, что он начинает привыкать к уюту этой небольшой комнаты с ее книжными полками вдоль стен. Войдя туда, Тобиас вдруг почувствовал себя так, будто пришел домой.

Это, конечно, полный вздор!

Он наблюдал, как Лавиния устраивается в кресле за своим письменным столом. Исходящее от нее удовлетворение было столь очевидным, что казалось почти осязаемым.

Тобиас присел перед камином, поморщившись от боли в ноге, и разжег дрова.

— Ты ведь очень довольна своим беззастенчивым манипулированием, да? — спросил он.

— Будет тебе, Тобиас. Предложение, сделанное миссис Доув нам с Эмелин сопровождать ее на бал у Колчестеров, по-моему, весьма разумное решение сложной дилеммы. Ведь было ясно: она ни за что не пропустит бал. А теперь я смогу присмотреть за ней.

Тобиас усмехнулся:

— Как тебе повезло, что у миссис Доув не возникло никаких проблем с получением дополнительных приглашений для своих «друзей из Бата», которые гостят у нее.

— Ты сам слышал, что она сказала. Даже если Джоан и не получит дополнительные приглашения, ей не составит труда привести с собой еще двух человек. Бал у Колчестеров — такое грандиозное мероприятие, что никто не заметит нас.

— Постарайся не источать такое самодовольство. Это ужасно раздражает.

Лавиния невинно посмотрела на него:

— Я делаю все это лишь затем, чтобы защитить мою клиентку.

— Только не делай вид, будто учтиво предложила это, руководствуясь исключительно интересами Джоан Доув. — Нога Тобиаса снова заныла, когда он встал. — Я знаю вас слишком хорошо, мадам. Вы воспользовались возможностью получить приглашение на бал для своей племянницы.

Лавиния самодовольно улыбнулась:

— Невероятное достижение, правда? Только представь! Сегодня Эмелин посетит одно из важнейших событий сезона. Подожди, пока леди Уортхэм услышит об этом. Такова маленькая месть за ее прозрачные намеки на то, что она оказывает Эмелин неоценимые услуги.

Тобиас едва не рассмеялся:

— Да, никогда не надо вставать на пути женщины, стремящейся получить приглашение на важное светское мероприятие.

— Ну ладно тебе, Тобиас. По крайней мере так мы будем знать, что миссис Доув сегодня будет вне опасности. — Лавиния помолчала. — Хотя Невилл, конечно, не стал бы пытаться убить ее в разгар самого роскошного бала сезона.

Тобиас задумался:

— Да, ситуация действительно не совсем подходящая для совершения убийства. Тем не менее, учитывая склонность миссис Доув к отшельничеству и зная, что она всегда покидает дом в сопровождении своих лакеев-великанов, отчаявшийся убийца может счесть эту ситуацию единственной возможностью.

— Не волнуйся, Тобиас. Я буду постоянно держать ее в поле зрения на балу у Колчестеров. — Лавиния подалась вперед и оперлась подбородком на ладонь. Глаза ее стали серьезными. — Ты не лукавил, сообщая ей о плане обыскать сегодня дом Невилла?

— Нет. Нам нужны ответы, и немедленно, а я не знаю, где еще их искать.

— А если он окажется дома?

— Сейчас самый разгар сезона. Положение в обществе Невилла и его супруги заставляет их почти каждый вечер выезжать. Я точно знаю, что Невилл редко возвращается домой до рассвета, даже когда сезон заканчивается.

Лавиния поморщилась:

— Совершенно очевидно, что Невилл и его супруга не испытывают восторга, находясь вместе.

— В этом отношении они напоминают другие великосветские пары. Но как бы то ни было, опыт подсказывает мне: когда слуги в большом особняке узнают, что их хозяева будут отсутствовать весь вечер, они и сами исчезают на несколько часов. Скорее всего особняк сегодня будет почти пуст, а несколько оставшихся слуг займутся неотложными делами. Мне не составит труда проникнуть в дом незамеченным.

Лавиния промолчала.

Тобиас посмотрел на нее:

— Ну? Что такое?

Взяв перо, она нервно постукивала им по ладони:

— Мне не нравится твой план.

— Почему же?

Лавиния положила перо, встала и посмотрела на Тобиаса. Ее глаза выражали тревогу.

— Это совсем не то, что обыскивать маленький домик Салли Джонсон. Мы ведь фактически пришли к выводу, что Невилл — убийца. Мысль о том, что ты будешь расхаживать по его дому один, ночью, глубоко беспокоит меня.

— Твоя забота очень трогательна, Лавиния, и весьма неожиданна. Я понятия не имел, что тебя так волнует моя безопасность. У меня сложилось впечатление, что я, скорее, раздражаю тебя.

— Сейчас не до шуток. Мы имеем дело с человеком, убившим нескольких женщин.

— И вполне возможно, заказал убийство Беннета Рукланда, — тихо добавил Тобиас.

— Рукланда? Того, что был убит в Италии?

— Да.

— Но ты сказал, что это Карлайл подстроил его убийство.

— Невилл и Карлайл хорошо знали друг друга, поскольку состояли в «Голубой палате». Подозреваю, что Невилл заплатил ему большие деньги за то, чтобы Рукланд никогда не вернулся в Англию.

— Стремясь найти нужную тебе информацию, ты готов пойти на глупый риск. Почему бы тебе не взять с собой Энтони? Он будет тебе вместо телохранителя.

— Нет. Пусть Энтони отправится на бал к Колчестерам. Он поможет тебе присматривать за Джоан Доув.

— Я вполне способна сама присмотреть за ней и считаю, что Энтони должен пойти с тобой. Тобиас слегка улыбнулся:

— Очень мило с твоей стороны, Лавиния, что ты так тревожишься обо мне. Но утешайся мыслью о том, что если что-нибудь случится, то исключительно по моей вине. Как и всегда, с твоей точки зрения.

— Проклятие, ты снова пытаешься уклониться от ответа!

— Потому что не вижу никакой пользы в таком разговоре.

— Тобиас, прошу, перестань дразнить меня, иначе я за себя не ручаюсь.

Сжатые кулаки и гнев в глазах Лавинии свидетельствовали о том, что его неуклюжая попытка разрядить обстановку не удалась.

— Лавиния!

— Вопрос не в том, кто виноват. Речь только о благоразумии.

Тобиас обхватил ее лицо руками.

— Неужели ты не заметила, что, когда дело касается нас с тобой, благоразумие — чрезвычайно большая редкость?

Она нахмурилась:

— Пообещай мне, что будешь очень осторожен сегодня, Тобиас.

— Даю тебе слово.

— Обещай, что не войдешь в дом, если заподозришь, что Невилл там.

— Уверен, Невилл сегодня совершенно точно будет отсутствовать. Кстати, весьма вероятно, что он с супругой появится на балу у Колчестеров. Так что скорее его увидишь ты, а не я.

— Нет, этого мало. Пообещай, что не войдешь в дом, если в нем кто-то будет.

— Лавиния, я не могу этого сделать.

Она застонала:

— Я боялась, что ты это скажешь. Обещай мне…

— Хватит с меня обещаний. Я предпочел бы поцеловать тебя.

Ее глаза вспыхнули — то ли от ярости, то ли от страсти. Тобиас предпочел бы последнее.

— Я пытаюсь серьезно поговорить с тобой, — сказала Лавиния.

— Хочешь меня поцеловать?

— Речь не об этом. Мы говорим о том, что ты рискуешь жизнью.

Тобиас провел подушечкой большого пальца по линии ее скулы. Нежная, гладкая кожа завораживала его.

— Поцелуй меня, Лавиния.

Она положила руки на плечи Тобиаса, заставив его гадать, что же она намерена сделать — оттолкнуть или притянуть к себе.

— Пообещай, что будешь благоразумен, — попросила Лавиния.

— Нет. — Тобиас слегка прикоснулся губами к ее лбу, потом поцеловал в нос. — Не проси об этом. Не в моей власти давать такие обещания.

— Вздор! Ты можешь это сделать.

— Нет. — Тобиас покачал головой. — Я утратил способность быть благоразумным с тех пор, как повстречал тебя на одной из улиц Рима.

— Тобиас! — Она задохнулась. — Это безумие. Мы ведь даже не особенно нравимся друг другу.

— Говорите за себя, мадам. Что до меня, то я начинаю привыкать к вам.

— Привыкать? — Ее глаза расширились. — Вы начинаете привыкать ко мне?

Тобиас вспомнил, как Энтони отчитывал его за неучтивость.

— Возможно, слово «привыкать» не совсем подходит к данной ситуации.

— Так обычно называют свои чувства к другу, или к заботливой тетушке, или к домашней собачке.

— Ну тогда это точно неверное слово, — согласился Тобиас. — Потому что мои чувства к тебе ничуть не походят на мое отношение к друзьям, тетушкам или собакам.

— Тобиас…

Он прикоснулся к ее нежной шее, где несколько непокорных завитков высвободились из плена шпилек.

— Я хочу тебя, Лавиния. Не помню, чтобы я так сильно когда-нибудь желал женщину. У меня все внутри горит от этого желания.

— Прекрасно! Оказывается, я еще и вызываю у тебя жжение в желудке. — Лавиния прикрыла глаза, и дрожь пробежала по ее телу. — Я всегда мечтала о том, чтобы вот так воздействовать на мужчину.

— Энтони говорит, что я неумел в общении с женщинами. Может, все станет гораздо проще, если ты прекратишь разговаривать и поцелуешь меня?

— Нет, ты просто невозможен, Тобиас Марч!

— Ну тогда мы действительно подходим друг другу. Потому что ты самая невозможная женщина из всех, кого я встречал. Так ты поцелуешь меня?

Что-то сверкнуло в ее глазах — не то возмущение, не то возбуждение, не то страсть. Руки Лавинии обвились вокруг шеи Тобиаса, она привстала на цыпочки и поцеловала его.

Он приник к ее губам, надеясь, что она вновь выкажет такое же безудержное желание, как и тогда, в карете. Лавиния задрожала и крепче обвила его шею руками. Ее страсть зажгла безудержный огонь в его крови.

— Тобиас! — Лавиния зарылась пальцами в его волосы и горячо поцеловала.

— Что-то в тебе заставляет меня чувствовать себя так, словно я под воздействием сильнейшего наркотика, — прошептал он. — Боюсь, я уже не смогу обойтись без него.

— О Тобиас!

Его имя вырвалось из ее груди сдавленным стоном.