— Успокойтесь, — сказал Уэбстер. — Может быть, она занята с покупателем. Или вышла куда-нибудь на минутку.

— Мне это не нравится. — Траск взял ключи и направился к двери. — Поедете со мной в Торговый центр?

— Да. — Уэбстер встал. — По пути вы мне расскажете свою версию происходящего.

— Вначале я хотел бы знать, как долго Дилан связан с «Институтом»? — спросил Траск, спускаясь по лестнице.

— С момента открытия, — ответил Уэбстер, шагая рядом с Траском.

— Мне бы следовало догадаться обо всем много раньше, — проворчал Траск.

— Вы предполагаете, что Дилан — убийца?

— Да. Сейчас он в отчаянии из-за того, что рухнули все его планы, и будет искать, на ком сорвать злобу. — Траск распахнул парадную дверь и перешел на бег.

Уэбстер припустил за ним.

— Вы считаете, что Алексе угрожает опасность?

— Их магазины рядом, а ее телефон не отвечает. Как вы думаете, почему?

— Полагаю, здесь есть повод для беспокойства, — пробормотал Уэбстер.

— Я должна подойти к телефону, — сказала Алекса.

— Необязательно, — ответил Дилан. — Ты что, не имеешь права сходить в туалет?

Звонил Траск. Она была в этом уверена.

Алекса мысленно внушала ему приказание сесть в джип, и ехать в Торговый центр. Наверное, следовало бы до конца прослушать курс Уэбстера Белла о мысленном внушении положительных образов.

— И какой же у тебя план, Дилан? — Пытаясь не смотреть на пистолет, она сильно сжала в руках дневник Джоанны. Рядом, невозмутимо разглядывая террориста, стояла Гарриет Макклелланд.

— План у меня простой, — сказал Дилан. — Дождаться пяти часов. К этому времени магазины закроются, все разойдутся по домам, и тогда можно будет без помех принести жертву.

Алекса следила за ним с холодным презрением.

— Ты надеешься совершить убийство и потом как ни в чем не бывало продолжать торговать книгами?

— К сожалению, мне придется покинуть Авалон, так и не завершив работу. — Дилан прищурился. — И все из-за тебя. Я предупреждал: не связывайся с ним. Ты не послушалась. Теперь пеняй сама на себя.

Неожиданно Гарриет поднесла руку к горлу:

— Ой, у меня закружилась голова… Мне дурно…

Алекса не представляла, что у Гарриет может когда-нибудь закружиться голова. Она посмотрела на Дилана:

— Позволь моей приятельнице уйти. Она здесь абсолютно ни при чем.

— Не могу. — Дилан посмотрел на часы. — Она поднимет тревогу.

— Не бойся, ее саму разыскивает полиция.

— Полиция, слава Богу, меня пока не разыскивает, — хрипло проговорила Гарриет. — Но все равно встречаться с копами у меня нет никакого желания. И вообще, дорогая, зачем при постороннем перебирать грязное белье?

Дилан помрачнел:

— Мне плевать, пусть даже ее разыскивают за убийство. Все равно я эту старуху отсюда не выпущу.

— Милочка, здесь действительно так душно или мне только кажется? — спросила Гарриет.

— Мак, может быть, вам лучше присесть, — участливо проговорила Алекса.

Она показала глазами на ряд крылатых львов. Гарриет поняла мгновенно.

Если бы им удалось спрятаться за этих львов, это была бы настоящая баррикада. Если повезет, то, когда начнется стрельба, одна из них могла бы выскочить за дверь.

— Спасибо, дорогая, пожалуй, я так и сделаю. — Гарриет начала опускаться на одну из коробок. — Доктор советовал мне избегать волнений.

— Не двигаться! — приказал Дилан. — Оставайтесь на месте.

— Как вам угодно, молодой человек, — пробормотала Гарриет и выпрямилась с преувеличенным болезненным усилием. — Вы не возражаете, если я возьму в сумке мои таблетки?

Дилан посмотрел на сумку.

— Возражаю.

— Ты думаешь, тебе удастся так просто выкрутиться? — сказала Алекса. — И не надейся. Траск тебя из-под земли достанет.

Дилан крепче сжал пистолет.

— О Траске я тоже позабочусь. Но позднее. После того, как жертвоприношение успокоит вихри.

— Еще раньше он отвинтит тебе голову. Понял? И вообще, Дилан, все эти разговоры о жертвоприношении — какой-то бред сумасшедшего.

Дилан брезгливо поморщился:

— Просто ты ничего не понимаешь.

— Тогда объясни. Все равно ждешь пяти. Для начала расскажи, как ты узнал, что Фостер Редстоун — мошенник?

— Я Хранитель, и одна из моих обязанностей — быть в курсе финансовых дел «Института». А Редстоуна я начал подозревать еще несколько месяцев назад и включил в список.

— Простите, юноша, — вмешалась Гарриет, — но вы совершенно не производите впечатления человека, разбирающегося в финансах.

Дилан зловеще улыбнулся:

— Прежде чем найти свой путь к «Другим измерениям», я десять лет проработал бухгалтером в одной фирме.

— А что это за список? — спросила Алекса.

— Список тех, кто мешал распространению идеи других измерений. Вначале там было трое. Первым стоял Дин Гатри. Следующим шел Редстоун. Замыкала список Лиз Гатри.

— Боже мой! — прошептала Алекса. Дилан усмехнулся:

— Прежде чем начать действовать, я долго медитировал.

— Наверное, надо было подольше, — сказала Алекса. — И почему ты ждал приезда Траска?

— Потому что решил сразу избавиться от всех троих. Примерно за неделю. А всего лучше было направить подозрения в убийстве Гатри на Траска.

— Ты думал, что начальник полиции Струд не обнаружит между этими смертями никакой связи? — спросила Алекса.

— Да. Впрочем, Струд вообще не стал разбираться с гибелью Гатри.

— И это придало тебе уверенности.

— Вихри находились в постоянном возмущении. В моем распоряжении имелось огромное количество негативной энергии. Это был знак, что я должен продолжать действовать.

— Но после Гатри у тебя все пошло наперекосяк.

Дилан стиснул зубы:

— Вы с Траском испортили такой прекрасный план!

Краем глаза Алекса видела, что Харриет подает ей какие-то сигналы.

Она всеми силами старалась заговорить Дилана, чтобы он перестал обращать внимание на пожилую леди.

— А что с Лиз? — спросила Алекса. — Она жива?

Глаза Дилана сверкнули.

— Умирать для нее пока было рановато. Потому что это подозрительно, когда жена погибает вскоре после своего бывшего мужа.

Алекса впилась ногтями в дневник.

— И сразу же могли возникнуть вопросы насчет ее завещания. Могу поспорить, что все свое состояние она оставила «Институту».

Дилан прищурился:

— Ты знаешь про завещание?

— Мы с Траском вычислили.

— Да, все, чем владеет Лиз, после ее смерти перешло бы «Институту».

— И ты был тем персональным гуру, который в то утро заставил ее уехать?

Дилан еще сильнее сжал рукоятку пистолета.

— Когда она сказала мне, что через час ты приедешь к ней для разговора, я немедленно принял решение. — Он усмехнулся. — Это было несложно, потому что она мне слепо повиновалась. Я сказал, что энергетическая обстановка в Авалоне для нее очень опасна, — что в известной степени было правдой, — и порекомендовал, то есть приказал, как можно скорее уехать и без моего указания не возвращаться.

— А сам после ее отъезда решил дождаться меня?

Пистолет в руке Дилана слегка дрогнул.

— Нет, я последовал за ней. Но потом вспомнил о дневнике и решил его забрать.

— Ты не хотел, чтобы я его обнаружила?

— Да, не хотел. Там могло быть упомянуто мое имя. Я вернулся за ним и увидел твою машину.

— И что дальше?

— Я решил проучить тебя как следует. Моя машина стояла выше по дороге. Я надел халат, в котором занимался с Лиз медитацией, и вошел через переднюю дверь. У меня был ключ. На кухне взял нож. Вначале я действительно хотел только напугать тебя, взять журнал и уехать.

— Верится с трудом.

— Это правда. — Дилан нахмурился. — Но потом мне пришло в голову, что вихри предоставляют мне удобный случай избавиться от тебя.

— Но не получилось, — сказала Алекса. — Правда, это неприятно, когда на тебя сверху летят камни?

— Дрянь! — Дилан направил на Алексу пистолет.

— Извините, молодой человек, — произнесла Гарриет с дрожью в голосе, — но мне кажется, что если я сию минуту не присяду, то потеряю сознание.

— Ладно, садитесь, — снизошел Дилан после недолгих колебаний.

Гарриет грациозно опустилась на коробку позади ряда крылатых львов, так что видны были только ее голова и плечи, и благодарно улыбнулась:

— Спасибо, мальчик. Вы такой добрый.

Дилан бросил взгляд на часы.

— Осталось десять минут. А потом все будет кончено.

Алекса напряженно прислушивалась к уличным звукам, к шуму машин на стоянке. Это разъезжались последние покупатели. А владельцы магазинов, наверное, уже заканчивают подсчитывать дневную выручку. Действительно, очень скоро Торговый центр опустеет

Оставалось только молиться, чтобы Траск подоспел вовремя. И пусть Дилан говорит как можно дольше. Это сейчас самое главное.

— Как ты убил Дина Гатри? — спросила она по возможности небрежно.

— С Гатри было просто. В тот вечер он, как обычно, нагрузился в баре. Ты же знаешь, у него машина огромная. Вот я и спрятался на заднем сиденье. Когда он сел за руль, я ударил его по голове. Он потерял сознание.

— А потом повез его к Авалонскому обрыву?

Дилан весело кивнул:

— Поставил его ногу на педаль газа и выскочил. И Гатри отправился в обрыв.

Алекса поежилась:

— Авалонский обрыв ты выбрал, потому что это связано с Траском?

— Конечно. Я хотел, чтобы Струд начал его подозревать. А кроме того, в этом было что-то символическое.

— Что значит символическое?

Дилан продолжал улыбаться.

— В этот же обрыв двенадцать лет назад я заставил съехать и Харри Траска.

Алекса задержала дыхание.

— Значит, Траск был прав. Его отец был убит.

Дилан пожал плечами:

— Да, тогда пришлось от него избавиться. Он мешал развитию «Института».

— Но почему ты убил бедного Стюарта? Его же в твоем списке не было.

Глаза Дилана злобно сверкнули.

— Стюарта я не убивал. Он был принесен в жертву, как и ты.

— А что, есть разница между убийством и жертвоприношением?

— Огромная. Стюарт был моим преданным соратником. Он так же, как и я, служил делу. Но после того как план пошел насмарку, я понял, что темные вихри нуждаются в подпитке. Кроме того, он не смог избавиться от Джоанны.

— Зачем ты врешь? — сказала Алекса. — Никакие вихри ты не пытался подпитывать — ни темные, ни светлые. Ты просто решил, списать на Стюарта все эти дела, чтобы и Траск, и Струд перестали искать шута в колпаке. Но зачем тебе потребовалось убивать Джоанну?

Было видно, что Дилан уже устал, рука, державшая пистолет, дрожала.

— Они с Лиз — близкие приятельницы. И начали задавать друг другу ненужные вопросы. Насчет схожести обстоятельств гибели Гатри и Харри Траска. Понимаешь? Этого я допустить не мог и поручил Стюарту ликвидировать Джоанну.

— А что с ее дневником? Зачем он так нужен тебе?

— Не знаю, — хрипло ответил Дилан. — Дело в том, что эта идиотка Лиз, хотя я ее категорически предупреждал ни с кем не контактировать, все же не удержалась и позвонила ей.

— Джоанне?

— Да.

— И теперь ты боишься, что Джоанна могла написать об этом в своем дневнике и упомянуть твое имя?

— Мне всегда казалось, — пробормотал Дилан, — что она что-то подозревает.

— Но она молчала, — произнес своим сильным звучным голосом Уэбстер, появившись на пороге задней комнаты магазина Алексы, — потому что в глубине души очень боялась, что убийца — это я.

Все повернули головы в его сторону.

Дилан дернулся так, будто в него вонзился один из энергетических вихрей.

— Уэбстер, как вы здесь оказались?

— Положи пистолет, — сказал Уэбстер повелительным тоном. — Все кончено.

— Не приближайтесь или я убью ее. — Дилан сделал шаг навстречу Алексе. — Клянусь, я это сделаю.

— Дай мне пистолет, — тихо сказал Уэбстер.

— Но, Уэбстер, я ваш Рыцарь-хранитель. Разве вы не понимаете, что все это ради «Измерений»?

— Положи пистолет, Дилан.

Гарриет неожиданно вскочила на ноги.

Внезапно вскрикнув «О, сердце! Мое сердце!», она повалилась на бок на башню из коробок, которые рухнули под ноги Дилану.

Он побледнел и направил пистолет на Гарриет.

— Глупая старуха!

— Не смей в нее стрелять! — Алекса схватила первое, что попалось под руку. Это оказалась коробка со средневековыми картами. Она подняла ее над головой и швырнула в Дилана.

Тот увернулся и повернул пистолет в сторону Алексы.

— Ты во всем виновата. Так получай же…

Его визгливый монолог прервал глухой звук удара.

Дилан рухнул на пол так неожиданно, что Алекса вначале даже не поняла, что случилось, пока не увидела валяющийся на полу пистолет.

Негодяй угодил точно между коробкой с изображением Стонхенджа и словами «собери сам»и метровой скульптурой сэра Ланселота.

— Алекса! — Траск перепрыгнул через опрокинутого дракона и обнял ее. — Алекса…

Она прижалась к его большому, сильному телу.

— Если бы ты знала, как я перепугался, когда понял, что Дилан…

— Кстати, что с ним? — Она оторвала голову от его груди и увидела небольшую, размером с кулак, горгулью, лежащую на полу у головы Дилана. — Поздравляю, прекрасный бросок. Неудивительно, что он отключился.

Траск улыбнулся:

— Я же тебе рассказывал, что немного играл в бейсбол. Алекса в ответ тоже робко улыбнулась:

— Я помню. Твой отец мечтал, чтобы ты стал профессионалом.

Траск молча кивнул.

— А теперь, — прошептала Алекса, — мечта твоего отца фактически спасла мне жизнь.

— Отец всегда опережал свое время, — проговорил Траск, не отрывая глаз от ее лица. А затем снова крепко прижал ее к себе. — Господи, Алекса. Я до сих пор напуган до полусмерти.

— Я и сама немного нервничала, — призналась она. В это время Уэбстер помог Гарриет подняться на ноги.

— Вы уверены, что с вами все в порядке, мэм? — Глаза Уэбстера были очень грустные. — Может быть, вызвать «скорую помощь»?

Гарриет блаженно улыбнулась:

— В этом нет никакой необходимости. Я в полном здравии. — Она выжидательно посмотрела на Алексу:

— Вы не собираетесь меня представить, дорогая?

Алекса вздохнула.

— Уэбстер Белл и Траск, позвольте мне представить вам Гарриет Макклелланд, у которой я прежде работала. Эта женщина научила меня всему, что я знаю об искусстве начала века, и еще сверх того.

— Рад знакомству, — вежливо произнес Уэбстер. Траск долго молча созерцал Гарриет, а затем пробормотал:

— Я представлял вас совсем другой.

Голубые глазки Гарриет весело заискрились. Она подмигнула Алексе:

— Должна сказать, дорогая, ваш вкус на мужчин за этот год существенно улучшился.