Глава 34

— Траск, я решил, что нам нужно поговорить. — Уэбстер устало потер переносицу. — Как говорится, обменяться мнениями. Прошлой ночью вы, рискуя жизнью, спасли Редстоуна и, я думаю, имеете право узнать, что мои бухгалтеры обнаружили в его бумагах.

Траск налил своему неожиданно появившемуся гостю чашку кофе. Уэбстер был в своем фирменном черном одеянии. Бирюзово-серебряные украшения поблескивали так же, как и всегда. Но углы рта были сейчас очерчены резче, и глаза не сияли обычной проницательной благожелательностью. Было очевидно, что в последние сутки он почти не спал.

— Признаюсь, это меня действительно интересует. — Траск протянул Уэбстеру кофе. — Но прежде всего — как себя чувствует Джоанна?

— Почти все время спит. Мы еще ни разу не разговаривали. Врачи утверждают, что, кроме транквилизаторов, она проглотила еще и какой-то галлюциноген.

— Наркотик, который дал ей Люттон?

— Да. Но общее состояние ее организма, слава Богу, достаточно удовлетворительное. — Уэбстер сжал кулаки. — Когда я думаю об этом негодяе Люттоне и о том, что он пытался с ней сделать…

— Вы собирались рассказать о Редстоуне, — напомнил Траск.

Уэбстер тяжело выдохнул.

— В госпитале сказали, что он выкарабкается. Этот хитрый сукин сын ограбил наш фонд на солидную сумму. — Белл сделал глоток из чашки и поморщился. Траск не понял: из-за вкуса кофе или от воспоминаний о Фостере Редстоуне.

— Люттон считал себя ангелом-хранителем «Института», — сказал Траск. — Но «мне удалось выяснить, что до приезда в Авалон его опыт в бизнесе ограничивался торговлей наркотиками. А здесь он содержал небольшое кафе. У, вас есть какие-нибудь соображения, каким образом ему удалось вывести на чистую воду такого опытного мошенника, как Редстоун?

Уэбстер пожал плечами.

— Полагаю, наверняка мы это никогда теперь не узнаем. Могу сказать только, что он добровольно вызывался работать в» Институте «. Причем без всякой оплаты. Некоторое время работал даже в офисе фонда.

— И возможно, случайно наткнулся там на какие-то подозрительные данные?

Уэбстер кивнул.

— Это единственное объяснение. Дело в том, что Редстоуну не нужно было особенно скрывать свои ухищрения. Ведь он распоряжался всеми финансами» Института «.

— Все равно остаются вопросы. А как же бухгалтерия и прочие специалисты по финансам, которые работают в вашем» Институте «? Почему никто из них ничего не заметил, а какой-то бывший торговец наркотиками смог во всем разобраться?

Уэбстер удивленно посмотрел на Траска:

— Вы хотите сказать, что здесь что-то не так?

— Да, именно это я и хочу сказать.

Уэбстер помрачнел еще больше:

— Струд прочитал мне записку, оставленную Люттоном. Там сказано, что, устранив Гатри, Редстоуна и Джоанну, он считает свою миссию законченной.

— Но он ее плохо выполнил. Джоанна жива, и у него не могло быть никакой уверенности, что мертв Редстоун. Единственный, кого он убил до конца, это Гатри. Так зачем же ему кончать жизнь самоубийством?

— Кто знает? — Уэбстер напряг челюсть. — Он сумасшедший. А сумасшедшие совершают безумные поступки. Может быть, он убил себя от отчаяния, что наделал так много ошибок.

Траск подошел к балкону и встал рядом с Уэбстером.

— Все равно торчат еще несколько ниток, которые хочется потянуть за конец.

— Например?

— Например, Лиз Гатри. До сих пор не известно, где она и что с ней.

Уэбстер кивнул:

— Да. Меня тоже это беспокоит. Струд по-прежнему считает, что она уехала из города по делам. К тому же в записке Люттон ее не упоминает.

— Частный детектив, которого я нанял, сейчас усиленно разыскивает ее. Сегодня утром он звонил и сказал, что уже близок к завершению операции. Если повезет, то сегодня он обнаружит ее.

Уэбстер слабо улыбнулся:

— Значит, есть надежда, что она жива. И то слава Богу.

— Мне бы очень хотелось узнать у нее кое-что.

Уэбстер вопросительно вскинул брови.

— Имя персонального гуру, который руководил ее занятиями по медитации. Он был у нее в то утро, когда она внезапно исчезла из города.

— Но у нас нет практики назначать персональных гуру. Тем более с выездом на дом. — Уэбстер недоуменно пожал плечами. — Должно быть, это мошенник Редстоун. Он выдавал себя за ее персонального гуру, чтобы заставлять выписывать чеки на счет, который он контролировал.

— Может быть, — отозвался Траск после недолгих размышлений.

Уэбстер снова слегка улыбнулся:

— Я вижу, вы не совсем удовлетворены.

— Меня вообще удовлетворить очень трудно.

Уэбстер кивнул.

— Наверное, именно поэтому вы такой успешный бизнесмен. Траск, я знаю, это не мое дело, но, как и каждому в этом городе, мне известно, что вы приехали сюда получить ответы на вопросы, связанные с гибелью вашего отца. Мне также известно, что вы их так и не получили.

— Я их получил. Просто ответы оказались другими. Не такими, как я ожидал.

— В жизни такое случается. Конечный результат гармонической конвергенции редко бывает таким, каким мы его предвидим. Но это не означает отсутствия резонанса энергетических вихрей.

— Белл, если вы не возражаете, сегодняшнюю лекцию по парапсихологии я бы предпочел пропустить. Просто нет настроения.

— Я понимаю, вы не придерживаетесь нашего учения, но согласитесь, ваше появление в городе именно в такое время не могло быть случайным.

— Это верно. Я приехал на открытие отеля.» Натан прав, больше мне в этом городе нечего делать. Кроме, пожалуй, самого главного «.

Гарриет ласково улыбалась Алексе.

— Пора закрывать магазин, дорогая. Может быть, мы пойдем куда-нибудь посидим за чашечкой чая? Вспомним старые времена.

Алекса открыла еще одну коробку с горгульями.

— Вот уж чего бы мне не хотелось делать, Мак, так это пить с вами чай.

— В таком случае давайте выпьем кофе, — невозмутимо отозвалась Гарриет. — В конце аллеи я заметила симпатичное маленькое кафе.

— Оно закрыто, — Алекса посмотрела на монстров в коробке и закрыла крышку. — Мак, что вам от меня нужно?

— О, дорогая, я вижу, вы все еще немного на меня обижаетесь.

Это уже было слишком. Алекса сунула коробку с горгульями на стеллаж и повернулась к Гарриет.

— Обижаюсь? Вы это так называете? Притворялись моим другом и наставницей, а потом бессовестно подставили. Бросили в полном одиночестве разбираться с разгневанными клиентами. Как говорится, попросили посторожить чемодан, а сами сбежали…

— Послушайте, дорогая, я знаю, вы не поверите, но у меня никогда не было намерений вовлекать вас в неприятности, связанные с моим маленьким побочным бизнесом.

— Подделка произведений искусства — маленький бизнес? Вы обманули многих людей, Мак. И не простых людей. Они очень не любят, когда их дурачат. Особенно эксперты.

— А я довольна, что оставила в дураках экспертов и так называемых критиков. — Гарриет лукаво подмигнула. — Очи получили по заслугам, эти высокомерные ханжи.

— Эти высокомерные ханжи сломали мне карьеру. Пришлось уехать, открыть этот магазин и ждать, пока скандал утихнет. Возможно, я вообще больше никогда не смогу оправиться от этого удара.

— Чепуха. На самом деле этот скандал сделал вам отличную рекламу. Положитесь на меня.

— Положиться на вас, Мак? Вы меня предали, и…

— К чему такая мелодрама, дорогая? — прервала ее Гарриет с кроткой улыбкой. — Все будет прекрасно, поверьте. Выйдут обзоры вашей дивной коллекции ар-деко для корпорации» СЕО Авалон резортс инк.«, и вас немедленно провозгласят выдающимся экспертом. А то, что вы в» Галерее Макклелланд» выставляли подделки, придаст дополнительную пикантность. Только и всего.

— Какую еще пикантность? Если когда-нибудь снова в печати фамилия Макклелланд появится рядом с моей, я обречена.

Харриет грустно покачала головой:

— У вас, моя дорогая, фантастический инстинкт, когда речь идет об искусстве начала двадцатого века, но вы еще очень слабо разбираетесь в нравах, царящих в мире искусства.

Алекса скрестила руки на груди.

— Кое в чем я все же за последний год разобралась. Благодаря вам.

— Вздор. Вы просто не понимаете, насколько важна в нашем деле некая загадочность.

— Какая еще загадочность? Вы, наверное, хотели сказать — глупость?

— Нет, дорогая, я говорю об очень важном качестве искусствоведа. Если он имеет харизму, если его имя окружает некий романтический ореол, недостатка в клиентах у него никогда не будет.

— Да что вы? — Алекса взмахнула рукой, показывая на заднюю комнату, заставленную имитациями мраморных статуй, увешанную дешевыми гобеленами и фальшивыми мечами. — Вот это и есть загадочность?

— Дайте только срок, моя дорогая, — мечтательно проговорила Харриет. — Эти молодые люди, они всегда такие нетерпеливые.

— Нетерпеливые, говорите? — завопила Алекса. — Значит, вы…

Внезапно ее голос пресекся. В дверях появился улыбающийся Дилан с пластиковым стаканчиком в руке.

— Извините. — Он бросил смущенный взгляд на Алексу, затем на Гарриет. — Я помешал вашей беседе?

Гарриет выдала ему очаровательную улыбку, какая была у нее всегда наготове для клиентов.

— Вовсе нет, мой мальчик. Мы с Алексой — старые приятельницы и целый год не виделись. Так что времени побеседовать у нас еще будет предостаточно.

— Понимаю. — Дилан посмотрел на Алексу.

— Ты что-то хотел, Дилан?

— Вот, принес тебе чаю. — Он протянул пластиковый стаканчик. — Со льдом. Я поставлю его здесь, на прилавок.

— Спасибо, Дилан.

— Не стоит. — Он сделал шаг назад и задел спиной рыцарские доспехи семнадцатого века. Раздался громкий лязг. Это упала на пол металлическая рукавица с крагами. — Ой! — Бледное лицо Дилана залилось краской смущения.

— Молодой человек, здесь надо быть осторожным, — весело заметила Гарриет.

Дилан поднял рукавицу и со смущенным видом протянул Алексе:

— Я не уверен, что смогу ее правильно приделать.

— Положи на стол, — сказала Алекса. — Я займусь этим потом.

— Хорошо. — Дилан положил тяжелую рукавицу на прилавок. — До завтра, Алекса. — Затем вежливо кивнул Харриет. — Всего доброго, мэм. — И поспешно скрылся за дверью.

Гарриет посмотрела на Алексу:

— Кажется, ваш приятель какой-то неспокойный.

— Увидел вас и заволновался.

— Но, дорогая…

— Вы и меня заставили волноваться. — Алекса взмахнула рукой. — Скажите, Мак, зачем вы пришли?

Улыбка Гарриет, наверное, успокоила бы и разъяренного дьявола.

— Все очень просто, дорогая. Мне нужна ваша помощь.

Алекса ошеломленно уставилась на Гарриет:

— Помощь?

— Да, помощь.

— Мак, вы ошиблись адресом. — Алекса решительно повернулась к стеллажу с коробками горгулий. — Я занята.

— Но это не займет у вас много времени. Мне нужен совет.

— Никогда не поверю, что вы пришли сюда за советом. — Алекса сняла со стеллажа, очередную коробку и с шумом ее раскрыла. Горгульи вытаращили на нее свои ехидные глазки. — Вы коварная женщина, Мак. Я так для вас старалась, и вот, посмотрите, что вы со мной сделали.

— Дорогая, благодаря мне вы скоро станете легендой в мире искусства. Вы превзойдете этого олуха Пакстона Форсайта. И ваш вердикт по любой вещи, созданной в первой половине двадцатого века, будет принят как истина в последней инстанции.

— А как же, конечно. — Алекса чувствовала нарастающую тревогу. В ней все сильнее укреплялась уверенность в том, что Джоанна тогда пыталась сообщить ей что-то очень важное. — Мак, я понимаю, что вы так просто все равно отсюда не уйдете. Поэтому давайте перейдем к делу.

Гарриет откашлялась.

— Хм, дорогая, сейчас я работаю с одним довольно солидным клиентом.

Алекса быстро оглянулась.

— То есть продолжаете?

— Конечно. — Гарриет хихикнула. — Разве можно представить меня сидящей в кресле-качалке с вязанием?

— И что у вас сейчас за клиенты?

— Богатые, умные коллекционеры, которые по той или иной причине предпочитают не иметь дела с галереями и аукционными домами.

— Почему? Боятся разоблачения?

— В некоторых случаях — да, — призналась с улыбкой Гарриет. — Одним может угрожать, например, депортация. Другие просто одержимы манией анонимности. Вы же знаете, коллекционеры — странный народ. Я обслуживаю тех, кто предпочитает не высовываться.

— Значит, вы работаете на криминалитет. Поздравляю, Мак. Это восхитительно.

— Вы правы, работа с такими клиентами имеет свою специфику. Так вот, послушайте, моя дорогая, дело в том, что недавно я приобрела для своего клиента очень интересную вещь Икаруса Ивса — «Танцующего сатира».

Алекса замерла.

— Неужели?

Гарриет смотрела на нее невинными глазами.

— Уверена, вы эту работу знаете.

— Да, я знаю подделку под Ивса — вашу подделку, несомненно, которую Эдвард купил у Форсайта.

— Милая, вы совершенно правы. И она включена в коллекцию корпорации «СЕО Авалон резортс инк.».

— Стоит в западном крыле. Рядом с номером генерального директора корпорации. — Алекса сердито посмотрела на Гарриет. — А настоящая у вас, верно?

Преисполнившись гордостью, Харриет закивала.

— Я подсунула копию Пакстону Форсайту, а он, как и следовало ожидать, не заметил разницы. И Эдвард Вэйл, этот очаровательный простофиля, купил ее для коллекции курортного отеля в Авалоне. Узнав, что экспонаты отбираете вы, я не сомневалась, что подделка будет обнаружена.

Эта новость привела Алексу в смятение.

— Неужели о моем участии в работе над коллекцией уже известно?

— Конечно, дорогая. Я же говорила, что очень скоро вы станете легендой.

Алекса нахмурилась:

— Ну и в чем ваша проблема?

— Проблема, — осторожно произнесла Харриет, — состоит в том, что у моего клиента, к сожалению, имеется каталог авалонской коллекции, составленный Вэйлом. Он увидел там «Танцующего сатира»и теперь хочет подтверждения подлинности своего.

На некоторое время в магазине установилась тишина. Затем до Алексы дошла комичность ситуации, и она громко рассмеялась.

— О Господи, это же просто великолепно! Мак, вы попали в собственную ловушку. Ваш клиент боится, что вы ему всучили подделку. Он думает, что настоящий «Сатир»в авалонской коллекции.

— Боюсь, что дело обстоит именно так. — Гарриет тихо кашлянула. — К сожалению, мой клиент склонен видеть данную ситуацию в несколько мрачных тонах.

— Но это именно то, чего вы заслуживаете, Мак. — Алекса задумчиво посмотрела на стеллаж. — А при чем здесь я?

— Мой клиент потребовал экспертизы своего «Сатира». — Гарриет сделала многозначительную паузу. — И он хочет, чтобы этим экспертом были вы.

Алекса медленно повернула голову.

— Я?

— Да, вы, дорогая. — Гарриет широко улыбнулась. — Забавное положение, не правда ли?

— Уморительное.

— Обещаю, что если вы убедите моего клиента в подлинности его «Сатира», то на этом все и закончится. Фальшивый может оставаться в коллекции корпорации «СЕО Авалон резортс инк.» хоть до скончания века. И никто ничего не заподозрит. Никогда. Мой клиент совсем не заинтересован, чтобы стало известно о существовании фальшивого «Сатира». Он желает всего лишь удостовериться в подлинности приобретенной вещи.

— Мак, я была о вас лучшего мнения. Неужели вы действительно надеетесь, что я стану помогать вам выпутываться из этого неприятного положения?

— Перестаньте дуться, дорогая. Неужели наша дружба не в состоянии выдержать такое маленькое недоразумение?

— Вы заставили меня расхлебывать кашу, которую заварили, и называете это недоразумением? Да я не… Ой!

— Алекса, что с вами, дорогая?

«Вот, значит, о чем она говорила, — прозрела Алекса, пристально всматриваясь в выглядывающий из-за коробок угол бирюзовой обложки дневника» Измерений «. — Я искала в коробках, а она просто сунула его за стеллаж».

Алекса энергично принялась разбирать стеллаж, чтобы можно было добраться до дневника.

— Осторожно, дорогая. — Гарриет с тревогой наблюдала, как Алекса перекладывает коробки. — Они такие тяжелые. Может быть, я могу вам помочь? А то вы держите эту тяжесть фактически одной рукой…

— Да, вы можете мне помочь, но не… — Алекса уже дотянулась до дневника.

И замерла.

Одной рукой… Рукой…

Перед ней возник Дилан, протягивающий правую руку за упавшей рыцарской рукавицей.

— О Боже! — прошептала она. Гарриет недоуменно смотрела на нее:

— Что случилось, дорогая?

— Я вспомнила.

— Что-то важное?

— Может быть.

— И что же это, дорогая?

— Сегодня Дилан не надел браслет «Измерений».

Глава 35

Уэбстер уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Траск схватил трубку.

— Слушаю.

— Я нашел миссис Гатри, — проговорил Фил Окуда. — Она здесь рядом. Цела и невредима, только напугана до смерти.

— Где? — Траск сделал жест Уэбстеру не уходить.

— Тусон, отель аэропорта. Она живет здесь все время, с тех пор как покинула Авалон. Что ее страшит, отвечать отказывается. Заявила, что разговаривать будет только со своим персональным гуру. Может быть, вы знаете, что это значит?

— Спросите у нее, кто этот гуру — Стюарт Люттон или Фостер Редстоун?

Уэбстер напряженно прислушивался к разговору Траска с частным детективом.

— Она не отвечает, — отозвался через некоторое время Фил. — Опять повторила, что разговаривать будет только со своим персональным гуру.

— Спросите, а Уэбстер Белл ее устроит?

Фил возник после короткой паузы.

— Она согласна с ним поговорить, но не видит такой возможности. Траск, миссис Гатри действительно очень напугана.

— Подождите. — Траск протянул трубку Уэбстеру. — Спросите у нее имя персонального гуру, который был у нее в то утро.

Уэбстер взял трубку:

— Лиз? Это вы? Мы так за вас переживаем.

Его низкий глубокий голос наполнил комнату. Траск был уверен, что Лиз Гатри теперь успокоилась. Голос Уэбстера нельзя было спутать ни с каким другим.

— Да, смерть Стюарта для всех нас была шоком, — мягко проговорил Уэбстер. — Бедняга был явно перевозбужден. Да, теперь уже можно возвращаться домой. Темные вихри отошли. Вы не возражаете, если я спрошу, что заставило вас покинуть Авалон?

Несколько секунд тишины.

— Понимаю. — Уэбстер бросил взгляд на Траска. — Значит, ваш персональный гуру знал, что приближается энергетическая буря? Да, очевидно, в этот момент он был настроен в резонанс с вихревыми турбулентными неоднородностями. И с его стороны было очень мудро посоветовать вам на время уехать из этой опасной области.

Траск беспокойно двигался по комнате. Медленное течение разговора его очень раздражало. Он знал, что Уэбстер все делает правильно, но легче от этого не было.

— Лиз, к сожалению, я не у себя в кабинете и не могу просмотреть свои записи, — спокойно сказал Уэбстер. — Как вы, наверное, понимаете, в последнее время я был очень занят. Не можете ли вы мне напомнить, кто был назначен вашим персональным гуру?

Траск остановился.

— Вот как? — Удивление Уэбстер скрыть не смог, но мгновенно обволок его бальзамом медовой теплоты. — Конечно. Спасибо, Лиз. Берегите себя, моя дорогая. Надеюсь увидеть вас сразу же после возвращения в Авалон.

Уэбстер положил трубку и посмотрел на Траска.

— Итак? — спросил Траск.

— Ничего не понимаю, — хмуро проговорил Уэбстер. — Бессмыслица какая-то. Она говорит, что ее персональным гуру был Дилан Фенн.

— Что?

Траск схватил телефон.

— Это все восхитительно, дорогая. — Харриет следовала за Алексой к выходу. — Но я не понимаю, зачем нам выходить через заднюю дверь?

— Потому что, если мы уйдем через переднюю, нас увидит Дилан. По дороге к стоянке нам придется пройти мимо его магазина.

— Ну и что? Он подумает, что мы идем попить чаю.

— Нет, мне кажется, он так не подумает.

— В таком случае почему бы вам не позвонить в полицию?

— Пока не хочу. — Алекса уже была в нескольких шагах от двери. — Начальник полиции Струд считает меня немного «с приветом». Если я позвоню ему сейчас и выдвину какие-то бездоказательные обвинения, он решит, что я спятила. Думаю, он уже и без того близок к такому заключению.

— Доказательства причастности Дилана к чему-то плохому вы рассчитываете найти в этой тетради?

— Возможно. В данный момент ясно только, что у Джоанны были какие-то основания прятать этот дневник, и второе: что на Дилане нет браслета «Измерений». А он никогда его не снимал.

— И что это означает?

— Это означает, что он мог быть шутом, которого Траск застал вчера в кабинете Фостера Редстоуна.

— Для меня это все очень сложно, дорогая.

— Еще бы. Именно поэтому мне Нужно сейчас сесть и внимательно просмотреть дневник. В магазине этого делать нельзя, потому что в любой момент может войти Дилан.

— А если запереть дверь? — спросила Гарриет.

— Нет. Дилан может что-то заподозрить, если нанесет очередной визит и обнаружит, что дверь заперта, а свет включен. А так он подумает, что я пошла выбросить мусор или еще за чем-нибудь.

Харриет оглядела заднюю комнату и наморщила пикантный носик.

— Вы правы, дорогая. Запирать этот магазин не имеет никакого смысла. Все равно украсть здесь совершенно нечего.

Алекса мрачно посмотрела на Гарриет Макклелланд:

— Мак, я занимаюсь этой работой по вашей милости.

— Ладно, ладно, дорогая, не нужно все начинать сначала. В конце концов, это ведь временно. Мы же договорились: что прошло, то быльем поросло.

Алекса рывком распахнула дверь.

— Нет, мы так не договаривались… — Она резко остановилась.

Перед ней стоял улыбающийся Дилан. С пистолетом в руке.

— Я вижу, ты его нашла. — Он показал глазами на дневник в руке Алексы. — А я все думал, куда это Джоанна его запрятала?

— Не понимаю, Дилан, о чем ты говоришь?

— О жертве, Алекса. Я говорю о том, что нужно совершить жертвоприношение. Я так много работал, а ты все разрушила. Так что перегруппировать вихри может теперь только жертвоприношение.

— Что я у тебя разрушила? Дилан, ты с ума сошел?

Глаза Дилана зло вспыхнули.

— Джоанна и Редстоун должны были умереть вместе с Гатри. И тогда вихри успокоились бы. В Авалоне восстановились бы мир и душевное равновесие. Но ты и твой Траск — вы нарушили и продолжаете возмущать гармонию энергетических вихрей.

Харриет поджала губы.

— Молодой человек, что это за разговоры о жертвах? Алекса крепче сжала в руках дневник.

— Вы что, не видите, Мак? Этот ничтожный подонок собирался принести в жертву каким-то дурацким вихрям еще двух человек. Но у него не получилось. Его планы рухнули.

— Теперь получится, Алекса. — Угрожая пистолетом, Дилан заставил женщин вернуться в заднюю комнату магазина. — Вообще говоря, ты станешь всего лишь моей второй жертвой. Твоя смерть успокоит вихри. К сожалению, получается так, что вместе с тобой придется умереть и твоей приятельнице. Извините, мэм, вам не повезло. Вы оказались в плохое время в плохом месте.

— Телефон в магазине не отвечает, — удрученно произнес Траск. — И ее сотовый тоже.