Глава 4

— Какое безобразное нагромождение камней! Неудивительно, что вилла названа «Ужас Хейзелхерста». — Верити и не пыталась скрыть разочарования. Стоя на корме моторной лодки, которую вел Даг Уорвик, она всматривалась в крепость на скалистом острове.

Джонас усмехнулся:

— Да, это мало напоминает архитектурный гений Браманте или Брунеллески.

— А что это за стиль, ты знаешь?

Джонас пожал плечами и стал разглядывать мрачное строение, словно вросшее в скалистый утес, омываемый холодными водами Пьюджет-Саунда. Плоская каменная глыба фасада высотой в два этажа с узкими, как бойницы, окнами заканчивалась широким громоздким карнизом.

— Я бы датировал постройку концом пятнадцатого века. Архитектурный стиль сродни миланскому, но я могу и ошибаться. Скорее всего архитектор остался навеки неизвестным.

— И поделом ему, — заметила Верити. — Когда Уорвики расписывали свою итальянскую виллу, я представляла себе нечто грандиозное. — Ее слова, столь нелестные для хозяина виллы, который в этот момент устремил катер в маленькую бухту, очень кстати заглушил шум мотора.

Джонас рассмеялся. Разочарование Верити показалось ему забавным.

— Далеко не все постройки эпохи Ренессанса являют собой шедевры архитектуры. Спроси любого, кто родился и вырос в Риме, Милане или Флоренции. В те времена замку прежде всего надлежало выдерживать вооруженную осаду. И это каменное гнездо соответствует своему назначению.

— Да, вижу. — Верити поежилась. — Наверное, внутри темно и мрачно.

— Интерьер, конечно, невеселенький, это точно, но в комнатах может быть довольно светло. Вилла имеет внутренний дворик, образованный каменными стенами. Окна, выходящие во двор, как правило, значительно больше, чем внешние бойницы.

— Все удобства наверняка на улице.

— Об этом можешь не беспокоиться. Даг заверил меня, что его дядя провел электричество и современный водопровод в южное крыло дома. Сейчас оно прямо перед нами.

От Верити не укрылось его возбужденное, приподнятое настроение. Она улыбнулась:

— Тебе и правда интересно? Глазам не верю! Мне пришлось так долго уговаривать тебя, а теперь, похоже, ты намерен с головой уйти в работу. Ну признайся, что это так!

Джонас бросил взгляд на дорожную сумку: там среди всяческих вещей лежал и дневник Дигби Хейзелхерста.

— Во всяком случае, предприятие не лишено интереса.

— Я же говорила! — радостно подхватила Верити. — Джонас, я уверена, эта работа может положить начало твоей потрясающей карьере консультанта.

— Поживем — увидим.

Но его осторожное замечание уже не ввело бы Верити в заблуждение. Она видела, как он целых двое суток углубленно изучал дневник Хейзелхерста, до отъезда из Секуенс-Спрингс проводя за чтением каждую свободную минуту. В течение же всего полета из Сан-Франциско в Сиэтл он так и просидел, уткнув нос в пожелтевшие листки. Кроме того, Джонас просмотрел несколько книг по архитектуре Ренессанса. «Он явно не хочет признаваться даже самому себе, — подумала Верити, — но его целиком захватила стоящая перед ним задача».

Даг Уорвик встретил их в аэропорту Сиэтла. Лаура не ошиблась — у него действительно был «БМВ». Они поехали к пристани, расположенной в северной части города, сели на паром до Сан-Хуана и переправились на один из самых больших и густонаселенных островов. Там, в порту, Даг и нанял моторную лодку.

— Остров, на который дядюшка перевез виллу, очень маленький и самый далекий. Паромы туда не ходят, — пояснил Уорвик, помогая гостям забраться в лодку. — Дигби время от времени посещал остров, на котором мы сейчас находимся, чтобы пополнить запасы продовольствия и сделать кое-какие покупки.

— А кто-нибудь еще живет на острове Хейзелхерста? — спросила Верити, осторожно спускаясь в лодку с помощью Джонаса: опухоль на ноге все еще не спала.

— Только Мэгги Фрэмптон, экономка дяди Дигби. Я думал, что после смерти дяди она захочет уехать: его гибель прямо-таки подкосила женщину. По-моему, между ними что-то было — иначе просто непонятно, почему она изъявила желание остаться в этом каменном мешке на необитаемом острове. Но, похоже, ей там нравится. При желании она всегда на лодке может добраться до соседнего острова, купить что-нибудь там или навестить свою сестру в Портленде.

Островок оказался совсем крошечным — так, огромная скала, поросшая соснами и елями. Мрачную, неприветливую картину дополняли низкие серые облака и пронизывающий ветер. Джонас был прав — это совсем не Гавайи.

Они вошли в маленькую бухточку и причалили к плавучей пристани. Верити еле удержалась на ногах, когда Даг заглушил мотор. Джонас, легко выпрыгнув из лодки, поймал канат, брошенный Уорвиком, затем помог Верити выбраться из лодки.

— Надеюсь, ваши комнаты уже готовы. Видите ли, Мэгги — добрая душа, но порой немного нерасторопна. В доме редко бывали гости, — сказал Даг, выгружая багаж. — Дядя Дигби приемов почти не устраивал. Он привык к компании своих коллег-ученых, а под конец жизни все они его избегали.

Ворота виллы был скрыты в глубине массивной каменной арки. Едва Даг приблизился к огромной деревянной двери, как она со скрипом отворилась. На пороге стояла Элисса Уорвик в белом до пят платье, выгодно обрисовывающем ее соблазнительные формы. Она так и лучилась! Верити про себя заметила, что Элисса светится, как электрическая лампочка.

— Вы приехали! — воскликнула Элисса, как будто были основания для сомнений. Ее взгляд остановился на Джонасе. — Я уже начала было волноваться. У Престона было видение, что самолет опоздает. Так и случилось?

— Да, вылет отложили на несколько минут, — подтвердила Верити.

— Я так и знала! — торжественно объявила Элисса. — Престон почти никогда не ошибается. Его видения всегда очень отчетливы.

— Не хотелось бы разочаровывать вас, Элисса, — заметил Джонас, — но в наше время задержка вылета — обычное дело. Не нужно быть ясновидцем, чтобы это предсказать.

— Вы просто пока еще не знакомы с Престоном. Когда узнаете его поближе, то поймете, что он всегда прав. — Элиссу, казалось, ничуть не обидело недоверие Джонаса. — Входите же, прошу вас. Вот теперь все в сборе. Мэгги приготовила вам комнаты.

Верити вдруг поняла, что с Элиссой Уорвик у нее будет полно хлопот. Глядя, как молодая женщина буквально ест Джонаса глазами, Верити вдруг забеспокоилась. У нее сложилось впечатление, что Элисса не поверила Джонасу, когда тот пытался отрицать наличие у себя дара ясновидения. Впрочем, в любом случае не было никаких сомнений, что мисс Уорвик находит Джонаса привлекательным.

— Познакомьтесь, это Мэгги Фрэмптон, — произнесла Элисса, указывая на полную женщину с небрежно уложенными седыми волосами. — Мы все тут полностью зависим от нее. Она единственная знает, как заставить работать электричество и водопровод в этом крыле дома. Новым владельцам виллы потребуется немало средств, чтобы переоборудовать дом по современным стандартам. Мэгги, будьте добры, проводите Верити и Джонаса наверх, в их комнату. — Элисса снова стрельнула глазами в сторону Джонаса. — Отдохните с дороги и спускайтесь к нам. Перед обедом я хочу представить вас моим гостям.

Джонас кивнул, рассматривая каменную лестницу, ведущую в верхние покои. Затем подхватил дорожную сумку и маленький чемоданчик Верити, мило улыбнулся Мэгги Фрэмптон и промолвил:

— Ведите нас, мисс Фрэмптон.

Мисс Фрэмптон кивнула и двинулась к лестнице. Это была полная, крепкая, пышущая здоровьем пожилая женщина. Выцветшие проницательные глаза ее светились спокойствием умудренного опытом человека. На ней было домашнее платье в цветочек, вероятно, приобретенное еще в пятидесятые годы, и тонкая металлическая цепочка, почти незаметная под широким воротником.

— Прошу вас. — Мэгги грузно ступила на широкую лестницу. — Я отвела вам очень уютную комнатку с видом на сад, правда, тут все комнаты выходят в сад. Дигби говорил, что все эти итальянские синьоры не доверяли никому, кроме членов своей семьи. Потому-то и строили себе такие дома: снаружи — неприступные каменные стены, дабы защититься от неприятеля, а внутри — тихий дворик с садом. Но полагаю, некоторым все-таки довелось убедиться на собственной шкуре, что семье тоже не всегда можно доверять. Джонас улыбнулся:

— Да, Мэгги, вы правы. Предатели бывают и среди родственников.

Мэгги внезапно остановилась, опершись рукой о каменные перила. Изогнув бровь, она внимательно посмотрела на Джонаса:

— Это правда, что говорит про вас мисс Солнышко? Вы один из тех чудаков, которых зовут экстрасенсами?

— Нет, мэм, — почтительно возразил Джонас. — Я не имею чести к ним принадлежать.

— Вот и хорошо. А то у нас тут и так ненормальных — больше некуда. И все они гости мисс Солнышко. Уж и не знаю, что бы сказал на это Дигби.

— Мисс Солнышко? — с любопытством переспросила Верити.

— Да, я говорю о мисс Уорвик. Я зову ее мисс Солнышко, потому что она все время улыбается и считает, будто вся Вселенная в поте лица трудится, чтобы сделать ее жизнь приятной и беззаботной. Не знаю, как вам, а мне эта постоянная жизнерадостность кажется несколько нарочитой. Я не одобряю все эти фокусы, которыми они тут занимаются. Вряд ли можно придумать что-то новое. Во времена моего детства таких фокусников было пруд пруди — правда, все они работали в цирке или ходили по ярмаркам.

— Полностью с вами согласен, Мэгги, — откликнулся Джонас. — А что думал Дигби Хейзелхерст по поводу всех этих новомодных течений?

Мэгги поставила ногу на очередную ступеньку.

— Старик Хейзелхерст был весьма здравомыслящим господином, но года за два до смерти слегка тронулся умом, если позволите так выразиться. Правда, ему тогда уже перевалило за восемьдесят, а в таком возрасте это простительно. Да к тому же его чудачества нам нисколько не мешали.

— «Нам»? — быстро подхватила Верити.

— Ну да, ему и мне, — грустно усмехнулась Мэгги. — Нам с Дигби было хорошо друг с другом. На этом уединенном острове мы с ним прожили много лет, и нам никогда не было скучно. Скажу вам по секрету, в определенные моменты старина Дигби выказывал активность, достойную какого-нибудь школяра на заднем сиденье автомобиля. Да, мы с ним вспоминали молодость — там, внизу, в подвале, который раньше был камерой пыток. — Мэгги с трудом одолела последнюю ступеньку и вошла в полутемный коридор.

Верити обратила к Джонасу недоуменный взгляд, а тот в ответ состроил жуткую гримасу.

Дойдя до середины коридора, Мэгги отворила тяжелую дубовую дверь в огромную комнату с полукруглыми арками окон почти во всю стену. Посреди комнаты стояла широкая кровать с балдахином. Стены украшали потертый гобелен и потемневшие от времени картины. От непокрытого ковром каменного пола пахнуло холодом.

— Ну как, нравится? — спросила Мэгги. — К сожалению, это лучшее, что я могу предложить. В южном крыле дома комнаты были когда-то очень хорошо обставлены, но Дигби вынужден был распродать мебель, чтобы заплатить налоги. Ванная комната находится справа. К счастью, у старины Дигби хватило ума провести водопровод, когда он вступил во владение виллой. Я бы ни за что не согласилась жить тут с ним все эти годы, если бы мне пришлось пользоваться ночным горшком, уж можете мне поверить.

— Очень миленькая комнатка, — сказала Верити и подошла к окну, гулко постукивая тростью по каменным плитам. Она выглянула наружу, ожидая увидеть цветущий сад.

Но ее взору открылся заросший сорняками дворик, посреди которого возвышался фонтан. Обнаженная нимфа, венчавшая какое-то нелепое сооружение из камня, поддерживала сосуд, из которого давно уже не лилась вода. Грязное дно бассейна было усыпано сухими сосновыми иглами.

— Ну ладно, отдыхайте. Если что нужно — позовите. — Мэгги тут же удалилась, притворив за собой дверь.

Верити отвернулась от окна и увидела, что Джонас ходит по комнате, внимательно оглядывая стены.

— Все в порядке? — мягко спросила девушка, хотя знала наверняка, что пока ничего не случилось: если бы Джонас ощутил влияние каких-либо сил, она бы сразу это почувствовала.

— Да, все спокойно. — Джонас помедлил перед ветхим гобеленом. На нем с трудом можно было различить юных итальянок, танцующих в увитой зеленью беседке. — Кровать, без сомнения, куплена недавно.

Верити, посмотрев на огромную кровать, тотчас заметила:

— Ну и хорошо. Мне бы не хотелось спать на кровати, которой четыреста лет.

— А вот гобелен, похоже, шестнадцатого века. Как-то не верится даже, что все четыреста лет он провисел на этой стене. — Джонас покачал головой и перешел к картине в узорной рамке. — И картины тоже.

— Они подлинные? — ахнула Верити. Он кивнул:

— Во всяком случае, вот эта. Интересно, что скрывается за всей той пылью, которая ее покрывает: я подозреваю, что имя создателя полотна, как и имя архитектора виллы, кануло в Лету.

Верити прислонилась к подоконнику, скрестила руки на груди и пристально посмотрела на Джонаса.

— Ты уверен, что сможешь спать в этой комнате? С тобой здесь ничего не случится?

— Нет, Верити, я спокоен и уверен в себе. И вполне владею собой. Я чувствую слабые вибрации, но пока сам, по своей воле, не откроюсь им навстречу, ничто не причинит мне вреда. Как же приятно это сознавать!

— Потому-то ты и принял предложение Уорвиков? — внезапно спросила Верити. — Хотел проверить, стал ли сильнее за прошедшие несколько месяцев?

Джонас бросил взгляд в ее сторону, пересек комнату и открыл дорожную сумку.

— Да, теперь я стал сильнее. Верити. Я могу управлять своими видениями. Ты даже не представляешь, как это для меня важно! И только тебе я обязан этим. Даже когда ты просто находишься рядом, я почти неуязвим для темных сил прошлого, стремящихся увлечь меня во временной туннель. До встречи с тобой я ни за что не решился бы провести ночь под крышей виллы эпохи Ренессанса. Мне хватило бы и тех слабых вибраций, которые хранят ее стены, чтобы потерять власть над собой. Господи, как же хорошо уметь управлять собой!

— Ты не хочешь признаваться мисс Солнышко и ее знакомым, что ты самый настоящий первоклассный экстрасенс?

— Я не экстрасенс, — жестко возразил Джонас. — У меня есть к этому способности, но я отнюдь не ясновидец. У меня не бывает вещих снов, я не умею предсказывать будущее и катастрофы. Единственное, что я могу, — это вызывать определенные события прошлого.

— Сцены убийства и насилия.

— Как видишь, мой «талант» весьма ограничен, — сухо заметил Джонас. — Так что я был бы очень признателен, если бы ты довела это до сведения Элиссы и ее друзей.

Верити загадочно усмехнулась:

— Не могу обещать, Джонас. А вдруг тебе повысят гонорар, если узнают про твои способности?

— Не думаю. Нормальный, здравомыслящий человек никогда не поверит в мои так называемые способности и потому ни за что не согласится оплачивать мои услуги консультанта. Только эксцентричные чудаки способны выложить деньги за консультации какого-то доморощенного экстрасенса. Даг Уорвик нанял меня как специалиста и исследователя в области истории Возрождения, а не новомодного чудака.

— А он и не подозревал, что ты и то, и другое, — пробормотала Верити с довольным видом. Джонас нахмурился:

— Но я не отношу себя и свои способности к новому времени.

— Я знаю, — с готовностью согласилась Верити и сразу посерьезнела. — В тебе и так почти ничего нет от двадцатого века. Иногда, Джонас, мне кажется, что ты очень хорошо вписался бы в эпоху Возрождения.

Он подошел к ней своей особенной, полной неосознанной грации походкой и легонько развернул к себе.

— Ты так думаешь?

— Я уверена.

— В то время мужчины знали, как приструнить непокорных женщин.

— Правда? — усмехнулась Верити. — Как-нибудь продемонстрируешь. А сейчас пора переодеваться к обеду. — Она отстранилась от него и продолжила:

— Надеюсь, ты захватил с собой свитер, который я подарила тебе на Рождество?

— Ты же знаешь. Сама ведь положила его мне в сумку!

— Да, я и забыла.

— Ты прямо как заботливая супруга, — мягко заметил он.

Верити поспешно отвернулась и принялась лихорадочно распаковывать дорожную сумку.

— Напрасно ты принимаешь мои напоминания за супружескую заботу. Это предусмотрительность менеджера, который хочет, чтобы его подопечный предстал перед клиентом одетым подобающим образом.

— Ах вот как! — коротко обронил Джонас.

Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом молча стал переодеваться.

Элисса с Дагом ждали их внизу в большом зале, который простирался через все южное крыло старой виллы. В комнате царил полумрак, обветшавшая мебель была прикрыта чехлами. И только небольшой уголок у камина выглядел более-менее уютным и обжитым. Несколько человек, сидя в потертых креслах, тихо вели беседу. В старом камине мирно потрескивал огонь.

— Заходите, заходите, мы уже заждались. Я сейчас представлю вас друг другу. — Элисса вскочила им навстречу, зазвенев украшениями, длинная белая юбка вихрем закружилась вокруг ног. Элисса подала Джонасу руку и подвела его к маленькой компании у камина.

Верити скорчила презрительную гримаску за спиной своего возлюбленного и решительно похромала вперед. Навстречу ей поднялся сухощавый молодой бородач в круглых очках в тонкой оправе. Поражали его очень темные и серьезные глаза.

— Здравствуйте, — произнес он низким голосом, протягивая ей руку. — Оливер Крамп, к вашим услугам. Обопритесь на меня.

— Благодарю, — просияла Верити и краем глаза заметила, что Джонас обернулся и поймал ее ослепительную улыбку. Его хмурый, осуждающий взгляд раззадорил ее, и она заулыбалась еще сильнее. Джонас заслужил это маленькое наказание. — Очень приятно познакомиться. Меня зовут Верити Эймс — я менеджер Джонаса.

— Оливер — целитель, — радостно пояснила Элисса. — Так ведь, Оливер?

— Да, я немного работал с травами и кристаллами, вот, собственно, и все, — ничуть не смущаясь, ответил Крамп. Он посмотрел на перебинтованную ногу Верити, сосредоточенно сдвинул брови. — Что с вами?

— Я поскользнулась на обледенелом крыльце и вывихнула лодыжку.

— Как давно это случилось?

— Пару дней назад. — Она взглянула на ногу и добавила:

— Опухоль уже потихоньку сходит, но нога все еще побаливает.

Крамп помог ей усесться в потертое от времени кресло, обитое бархатом. Подлокотники и толстые деревянные ножки кресла были украшены богатым резным орнаментом. Верити слегка откинулась на спинку, опасаясь, что кресло слишком дряхлое. «Нет, — решила она, — это конец девятнадцатого века, а уж никак не Ренессанс».

— Позвольте представить вам моих друзей, мы вместе постигаем истину. — Элисса, не выпуская руки Джонаса, встала перед собравшимися. — Это, как вы уже знаете, Оливер Крамп, экстрасенс-целитель. У буфетной стойки с ликерами — Престон Ярвуд. Престон — руководитель и вдохновитель нашего небольшого кружка, прекрасный учитель. Он заинтересовался метафизикой задолго до того, как она стала популярной. Его наставником был сам Илэла Ионанда.

— Да что вы говорите! — восторженно воскликнула Верити, гадая про себя, кто же такой этот самый Илэла Ионанда.

— Как вы добрались? — послышался из темноты голос Ярвуда. Престон не торопясь разливал напитки. — Насколько я знаю, ваш вылет немного задержался. — По его тону можно было понять, что он весьма обрадован этим обстоятельством.

Наконец Ярвуд выступил из темноты, поклонился Верити и пожал руку Джонасу. Сквозь редкие и жиденькие волосы на голове просвечивала лысина. На вид ему было лет сорок. Этот невысокий подвижный розовощекий мужчина с намечающимся брюшком просто завораживал своим умным и проницательным взглядом. На лице его сияла такая же жизнерадостная улыбка, как и у Элиссы. Верити уже начинала подумывать, что эта улыбка является неотъемлемой частью имиджа сторонников нового пути к просвещению.

На Ярвуде был дорогой темно-фиолетовый свитер и шерстяные, отлично сшитые брюки со стрелочками. Верити обратила внимание и на его кожаные туфли итальянского производства, и на тяжелые золотые часы с черным циферблатом. Весьма респектабелен, ничего не скажешь. Видно, семинары по метафизике приносят неплохой доход, как справедливо заметил Даг.

— Что вам предложить, Верити? — вежливо осведомился Ярвуд.

— Я бы выпила фруктового сока.

— Я так и думал, — негромко пробормотал Престон, как будто подтверждая еще одно свое предположение. — А вам, Джонас?

— Мне — виски, если можно, — ответил Джонас, садясь рядом с Элиссой.

— А это, — продолжала Элисса, указывая на молодого человека, притулившегося в углу дивана, — Слэйд Спенсер. Слэйд в нашем кружке недавно. До этого он самостоятельно осваивал новые пути познания. Так я говорю, Слэйд?

— Все верно. Моя жизнь — нескончаемый путь к просвещению.

Слэйд Спенсер стал тут же дрожащими руками набивать трубку ароматным табаком. Покончив с этим нехитрым занятием, он вытянул свои длинные ноги и успокоился. Слайду можно было дать лет тридцать, но наверняка Верити сказать не могла.

Спенсер не обратил на Джонаса никакого внимания и, медленно потянувшись за стаканом, улыбнулся Верити. Лицо Спенсера с лихорадочно горящими из-под черных нависших бровей глазами напоминало лик аскета. Его худоба была сродни какому-то болезненному истощению. Находясь все время в некоем нервическом возбуждении, словно все внутри него постоянно ходило ходуном, он производил впечатление человека, которому с большим трудом давался контроль над собой.

— Должен признаться, сейчас меня чрезвычайно занимает концепция альтернативного сознания, — произнес Слэйд так неуверенно, как будто боялся, что язык подведет его и он начнет спотыкаться на каждом слове. — Я считаю, что сознание большинства из нас находится в противоестественных рамках, а то, что нормально и естественно для человеческой природы, признано искусственным и странным. Я понимаю естественное состояние сознания как чувственное. Именно в этом состоянии мы постигаем истинное наслаждение и удовлетворение через свои ощущения. А вы как считаете, Верити? Вы идете в том же направлении по пути самосовершенствования?

Верити растерянно заморгала. Про себя она решила, что Слэйд Спенсер уже изрядно набрался.

— Если честно, я предпочитаю совершенствоваться в кулинарии, — откликнулась она. Встретив немой вопрос в глазах окружающих, она поспешно добавила:

— Я имею в виду вегетарианскую кухню.

Оливер Крамп, который до этого момента сидел, уставившись на огонь, поднял голову и с интересом посмотрел на Верити.

— Нам с вами следует обменяться рецептами, — промолвил он, чуть улыбнувшись.

— Верити держит вегетарианское кафе в Секуенс-Спрингс, — пришла на помощь Элисса. — Блюда там потрясающе вкусные и полезные. Я пыталась втолковать Мэгги, что здесь, на вилле, мы тоже не прочь приобщиться к вегетарианской кухне, но она неохотно идет на эксперименты. Даже не знаю, что у нас сегодня будет на обед.

— Полагаю, что кулинария, — вновь вмешался Слэйд Спенсер, многозначительно поглядывая на Верити, — наиболее чувственное из искусств. Влечение к пище лежит в основе сущности человека, не так ли? Оно затрагивает все органы чувств и приносит почти плотское удовлетворение. Вы согласны со мной, Верити?

— Я никогда не подходила к приготовлению пищи с таких позиций, — начала было Верити, но ее прервал громкий хлопок. Верити обернулась и увидела, что Джонас резко поставил рюмку на стол и смерил Спенсера холодным уничтожающим взглядом.

— Если вы, Спенсер, предпочитаете предаваться любовным утехам с брюквой, что ж, этого вам никто запретить не может. Но я не советовал бы вам вытворять что-нибудь столь же эксцентричное с тушеными овощами или овсяными оладьями, которые готовит Верити. Надеюсь, вы меня правильно поняли?

Собравшиеся нервно захихикали — уж больно прозрачным оказался намек. Спенсер пожал плечами, забился еще глубже в угол и сосредоточил свое внимание на трубке и виски.

Даг Уорвик нахмурился и решил, что пришла пора вмешаться и повернуть беседу в другое русло. В бокале его звякнули кусочки льда, он повернулся к Джонасу:

— У вас уже есть план действий, Куаррел? Джонас глотнул виски и промолвил:

— Сперва я должен осмотреть всю виллу целиком и установить время постройки каждого ее крыла. Это очень важно, поскольку я должен быть уверен, что имею дело с первоначальными постройками, а не с позднейшей реставрацией. Родственник вашего дяди Дигби вполне мог перевезти сюда только часть виллы, а остальное достроить. Такое часто практикуется.

Даг кивнул:

— Вы правы. Надо же, а я и не подумал. Джонас вновь поднес рюмку к губам.

— Как только я выясню это, сразу же перейду к детальному обследованию той части виллы, которая сохранилась с шестнадцатого века. Дело в том, что тогда здания строились по определенным канонам. Даже самые посредственные зодчие имели понятие о математической симметрии. — И Джонас пустился в рассуждения о законах перспективы, открытых мастерами Возрождения, о том, как эти законы применялись в архитектуре того времени.

Собравшиеся слушали его с умным видом, согласно кивали. Верити, стараясь скрыть улыбку, поднесла к губам бокал с соком. Да, Джонас не зря учился в университете: по крайней мере трепать языком он наловчился здорово — запудрит мозги кому угодно. Джонас заметил ее улыбку, и в глазах его заплясали озорные чертики.

Это взаимопонимание взволновало Верити. Она вдруг осознала, что они стали настоящей парой: они понимали друг друга, что называется, с полуслова, с полувзгляда. Значит, их с Джонасом связывает и еще кое-что, помимо эзотерических уз.

Эта мысль тотчас согрела ей сердце. Она отпила немного сока и мысленно прибавила очередной день к своему календарю. Да, наверное, это все же не просто задержка. Странное чувство охватило Верити — ей вдруг стало ясно, что в ее жизни вот-вот наступят перемены, а она к ним совершенно не готова.

Обед состоял главным образом из картофельного пюре и тертой моркови. Мэгги Фрэмптон очень старалась угодить гостям, но было видно, что она не привыкла готовить блюда без мяса.

— Хороший гамбургер еще никому не повредил, — проворчала она себе под нос, собирая со стола посуду. — Не понимаю, чем вам не по вкусу животный белок?

За столом Верити сидела между Оливером Крампом и Слайдом Спенсером. Слэйдза время обеда надоел ей до чертиков. Он здорово опьянел, и его застольная беседа свелась к монологу о сексуальности сфер.

Оливер Крамп был полной ему противоположностью. Говорил очень мало, почти все время был погружен в себя, только проницательные глаза его изредка поблескивали за круглыми стеклами очков. Но когда Верити завела речь о приготовлении вегетарианских блюд и лекарственных травах, он оживился и выказал обширные познания.

Джонас сидел на другом конце длинного стола между Элиссой и Престоном Ярвудом. Оба они весь вечер занимали гостя беседой. Стоило Верити бросить взгляд в их сторону, как ее буквально ослепило сияние колец и экзотических браслетов хозяйки.

После обеда, когда все вернулись в зал, Элисса сделала неожиданное заявление:

— Ну а теперь кое-что на десерт. Надеюсь, все останутся довольны. Престон предложил провести сеанс просветления. Мы решили, что это поможет Джонасу в поисках клада.

Даг только обреченно застонал.

— Джонас, простите, мне очень жаль, но я не подозревал, что они додумаются до такого. Вы вправе отказаться от участия в сеансе.

— Что такое, черт возьми, этот ваш сеанс просветления? — тревожно спросил Джонас.

— Мы собираемся вместе и пытаемся каждый своей энергией подпитать единую силу, которая способна поднять нас на новый уровень сознания. Там, на этом новом уровне, на нас нисходит просветление, и мы уже общаемся с помощью интуиции. Подобные сеансы очень полезны для внешнего расслабления и внутренней концентрации. Не сомневаюсь, наш сеанс пойдет вам на пользу.

— А мне кажется, все это чушь собачья, — как можно деликатнее возразил Джонас.

Верити тотчас кашлянула и пихнула его тростью в бок.

— Джонас, не забывай, что это твоя клиентка, — сквозь зубы процедила она. — Веди себя прилично.

Джонас потер ушибленное место и бросил на Верити многозначительный взгляд.

— Вот что я вам скажу: вы можете начинать свой сеанс, а я лучше пойду осмотрю виллу.

— О, Джонас, мы так надеялись, что вы к нам присоединитесь! — с мольбой воскликнула Элисса. — Сеансы прекрасно заряжают энергией. Иногда мне даже удается вступать в духовный контакт с Саранантой. Я являюсь проводником ее духовных идей, — скромно добавила она. — Правда, я вышла на нее совсем недавно, но с каждым разом у меня получается все лучше и лучше.