Глава 2

Леди Дорринг, не покидавшая с утра постель из-за мигрени, к обеду совершенно ожила, получив известие, свидетельствующее, что к ее внучке вернулся здравый смысл.

— Не могу понять, Софи, почему тебе взбрело в голову отказать графу, — произнесла леди Дорринг, изучая шотландский суп, принесенный дворецким Хиндли. Он прислуживал и за столом. — Нет, не понимаю. Слава Богу, в конце концов ты выбрала правильное решение. Я тебе скажу, мы все должны быть чрезвычайно признательны Рейвенвуду за его снисходительность к твоему странному поведению.

— Но его предложение не совсем понятно, не правда ли? — пробормотала Софи.

— Почему?! — удивленно воскликнул Дорринг, восседавший во главе стола. — Что ты имеешь в виду?

— Только то, что я не понимаю причины, по которой граф захотел просить моей руки.

— Боже праведный, но почему он не мог предложить тебе выйти за него замуж? — подняла брови леди Дорринг. — Ты привлекательная, хорошо воспитанная молодая леди из уважаемой семьи.

— Но меня же вывозили в город, бабушка, разве ты не помнишь? Я видела, сколько там красавиц, со многими из них мне не сравниться. И если я не составила им конкуренцию пять лет назад, то о чем говорить сейчас? И у меня нет приданого, которое часто служит приманкой.

— Рейвенвуд не нуждается в деньгах, — с глубокомысленным видом заметил лорд Дорринг. — Брачный контракт, который он предлагает, весьма щедр.

— Разумеется, ему не нужно жениться ради земли или денег, и у него уже была красавица, — упорствовала Софи. — Вопрос в том, почему он остановил выбор на мне. Вот что странно.

— Софи, пожалуйста, — решительно вмешалась леди Дорринг, — не задавай глупых вопросов. Ты очаровательна и вполне подходящая для него партия.

— «Очаровательна, подходящая партия…»— такое можно сказать про многих девушек в свете. Большинство из них к тому же гораздо моложе меня. Наверное, есть во мне нечто способное привлечь воинственного графа Рейвенвуда. Мне очень хотелось догадаться, что же именно. Однако все объяснилось достаточно просто, стоило только поразмыслить об этом.

Лорд Дорринг посмотрел на нее с искренним любопытством:

— Так ради чего он остановил выбор на тебе? Я, конечно, хорошо тебя знаю и люблю, ведь ты моя внучка. Но, откровенно говоря, даже я удивлен: почему граф именно на тебя обратил внимание?

— Тео!

— Извини, моя дорогая. Извини, — смешался Дорринг, переводя глаза на негодующую супругу. — Просто очень любопытно, понимаешь?

— И мне любопытно, — быстро проговорила Софи. — Кажется, я разгадала его намерение: у меня есть три качества, которыми, по его мнению, должна обладать жена. Во-первых, я первая подвернулась под руку из тех местных девушек, кто, по словам бабушки, получил достойное воспитание. Скорее всего он просто не хотел тратить время на поиски второй жены, у него ведь есть дела поважнее.

— Например? — спросил Дорринг.

— Выбор новой любовницы, новой лошади, новой земли. И еще тысячи мелочей, которые стоят на первом месте и гораздо важнее жены.

— Софи!

— Увы, бабушка, но это так. Рейвенвуд потратил немного времени, чтобы выбрать жену. Согласись, ведь не было ничего, даже отдаленно напоминающего ухаживание.

— Ну вот, — резко прервал ее лорд Дорринг. — Ты, конечно, не можешь смириться с тем, что мужчина не приносил тебе цветов, не читал любовных сонетов. Рейвенвуд, похоже, не относится к романтическим натурам.

— Думаю, ты прав, дедушка. Он совершенно неромантичен. Он заезжал сюда, в Чесли-Корт, всего несколько раз и раза два приглашал нас в аббатство. И все.

— Я тебе уже говорил, он не любит тратить время попусту. — Лорд Дорринг чувствовал себя обязанным защищать другого мужчину. — Ему надо заниматься многочисленными имениями, к тому же, по слухам, он начал новое строительство в Лондоне. Он очень, очень занят.

— Именно так, дедушка. — Софи едва сумела скрыть улыбку. — Но я продолжаю. Вторая причина, почему выбор графа пал на меня, — мой возраст. На его взгляд, любая незамужняя женщина моих лет должна быть чрезвычайно благодарна человеку, столь великодушно снявшему ее с пыльной полки. А благодарная жена — жена управляемая.

— У меня большие сомнения на сей счет, — задумчиво протянул лорд Дорринг. — Конечно, он рассчитывал, что женщина твоего возраста окажется более разумной и уравновешенной, чем юная особа с романтическим вздором в голове. Он говорил сегодня что-то в этом роде.

— Правда, Тео? — Леди Дорринг внимательно посмотрела на мужа.

— Да-да, — быстро кивнула Софи. — Он полагает, что я более уравновешенна, чем семнадцатилетняя девица, только что выпорхнувшая из детской. Но в любом случае мой возраст имеет важное значение для графа. И последняя, на мой взгляд, самая главная причина его выбора — я совсем не напоминаю его бывшую жену.

Леди Дорринг едва не поперхнулась вареной рыбой, которую ей только что подали.

— А какое отношение это обстоятельство имеет к вашему браку?

— Не секрет, что граф пресытился красавицами: они заставили его поволноваться. Все знали о привычке леди Рейвенвуд приглашать своих любовников в аббатство. Если даже мы это знали, то его светлость тем более. В таком случае какую жизнь она вела в Лондоне?!

— Это точно, — проворчал Дорринг. — Если она в деревне так себя вела, то в городе наверняка превратила его жизнь в сущий ад. Говорят, из-за нее он пару раз подставлял свою голову на дуэли. Так что трудно осудить его за желание иметь жену, которая не станет гоняться за мужчинами. Не обижайся, Софи, но ты не относишься к тем женщинам, которые доставляют беспокойство по этой причине. И у него нет никаких сомнений на сей счет.

— Я бы хотела, чтобы вы оба прекратили неприличный разговор, — заявила леди Дорринг. Но было совершенно ясно, что она не надеялась на их послушание.

— Но, согласись, дедушка прав. Я буду самим совершенством в качестве графини Рейвенвуд. В конце концов, я воспитана в деревне, и можно ожидать, что с радостью буду все время проводить в аббатстве. И не стану возить за собой любовников, если куда-нибудь отправлюсь. Я ведь вообще провалилась на брачном базаре в Лондоне и вряд ли решусь появиться в свете еще раз. Лорд Рейвенвуд это прекрасно понимает, как и то, что ему не придется отбиваться от моих назойливых поклонников по той простой причине, что их вообще не будет.

— Софи, — произнесла леди Дорринг с чувством собственного достоинства. — Довольно. Я больше не потерплю столь неприличного разговора.

— Да, бабушка, но неужели ты не заметила, что неприличные разговоры всегда самые интересные?

— Больше ни слова, девочка. Предупреждение распространяется и на тебя, Тео.

— Да, дорогая.

— Не знаю, — угрожающе продолжала леди Дорринг, — насколько точны ваши умозаключения относительно лорда Рейвенвуда и его мотивов, но в одном я с ним полностью согласна. Софи, ты должна быть чрезвычайно признательна графу.

— У меня уже был случай испытать благодарность к его светлости, — печально вспомнила Софи. — Во время моего выезда в свет. Он был очень галантен со мной на балу. Кстати, то был единственный раз, когда я танцевала весь вечер. Сомневаюсь, что он помнит об этом, поскольку из-за моего плеча все время ревниво высматривал, с кем танцует его несравненная Элизабет.

— Постарайся забыть о первой леди Рейвенвуд. Она умерла, и все кончено, — как обычно, без обиняков заявил лорд Дорринг. — Послушай моего совета, девочка. Не дразни Рейвенвуда, и тебе будет с ним хорошо. Не жди от него больше, чем он может дать, и у тебя будет достойный муж. Мужчина, который хорошо относится к своей земле, будет хорошо относиться и к жене. Он умеет заботиться о том, чем владеет.

Дедушка, конечно, прав, размышляла Софи ночью, лежа в постели без сна. Она не сомневалась, что, если бы ей удалось не раздражать, не перечить ему, Рейвенвуд был бы не хуже других мужей. К тому же вряд ли они часто будут видеться. За время своего сезона в Лондоне Софи уяснила, что большинство мужей и жен в свете живут каждый своей жизнью.

«И это в моих интересах», — сказала себе Софи. Как жена графа Рейвенвуда, она сумела бы расследовать дело бедняжки Амелии. Однажды Софи поклялась, что отыщет человека, соблазнившего и бросившего сестру.

Вот уже три года Софи следовала совету старой Бесс и почти смирилась со смертью сестры. Гнев и ярость, которые она испытывала первое время, постепенно улеглись.

Она почти безвыездно жила в деревне, поэтому у нее не было шансов найти соблазнителя и бросить ему вызов. Но теперь, когда она выйдет замуж за графа, все переменится.

Софи откинула одеяло, встала с кровати. Босоногая прошла по мягкому ковру к туалетному столику, отыскала маленькую шкатулку с драгоценностями. Без труда открыла ее и в темноте нашла черный перстень. Она не раз держала его в руках, поэтому теперь на ощупь распознала его. Пальцы Софи сомкнулись вокруг кольца. Холодный и тяжелый перстень. Софи чувствовала, как в кожу вдавливается странный символический треугольник, выгравированный на его поверхности.

Софи ненавидела перстень. Его нашли в кулаке Амелии в ту злосчастную ночь, когда она выпила слишком большую дозу настойки опия. Позже Софи выяснила: черный перстень принадлежал человеку, который соблазнил ее белокурую красавицу сестру и наградил ее ребенком. Амелия наотрез отказалась назвать имя соблазнителя. Только одно удалось узнать Софи: мужчина был одним из любовников леди Рейвенвуд.

Софи была также почти уверена, что ее сестра тайно встречалась с ним в развалинах старого нормандского замка во владениях Рейвенвуда. Софи нередко бывала там, делая наброски древних камней, и однажды ей попался на глаза платочек Амелии — всего через несколько недель после смерти сестры. С того времени Софи даже близко не подходила к руинам замка.

Как же еще найти человека, виновного в смерти Амелии, если не стать новой леди Рейвенвуд? Софи на миг сжала кольцо в кулаке, а потом бросила в шкатулку. Только ради этого она выйдет замуж за графа, а что касается остальных доводов в пользу брака, они ей казались нелепыми.

Софи собиралась научить дьявола любить.

Джулиан, небрежно развалившись в карете с мягкими рессорами, критически разглядывал новую графиню Рейвенвуд. В последнее время он редко встречался с Софи, ибо не видел необходимости для постоянных поездок из Лондона в Хэмпшир. У него были дела в городе. Теперь же ему представилась возможность оценить женщину, выбранную им для рождения наследника.

Он изучал свою невесту, которая всего лишь несколько часов назад, к своему удивлению, стала графиней.

Как обычно, в ее одежде и прическе царил беспорядок. Несколько рыжеватых локонов выбились из-под новой соломенной шляпки, а перо торчало под странным углом. Джулиан присмотрелся — стебель пера надломлен. Скользнув взглядом чуть ниже, он обнаружил, что от ленточки, украшавшей сумочку, оторвался хвостик, а подол платья в пятнах от травы. Видимо, Софи испачкалась, высовываясь из кареты, когда принимала букет цветов от немытого деревенского паренька. Почти все жители деревни захотели пожелать Софи счастливого пути. Оказывается, его жена весьма популярна в этих местах.

Он с удовольствием вспомнил, что не услышал от нее жалоб, когда сообщил о своем намерении сделать медовый месяц рабочим. Недавно он купил имение в Норфолке, и, по его мнению, свадебное путешествие — прекрасная возможность осмотреть новое приобретение.

Он не мог не признать, что леди Дорринг с блеском провела свадебный прием. Большинство гостей были местными жителями. Джулиан не пригласил своих многочисленных знакомых из Лондона: пройти еще раз через свадебную церемонию в присутствии тех же лиц оказалось ему не под силу.

Когда объявление о предстоящем браке появилось в «Морнинг пост», Рейвенвуда закидали вопросами, но он сумел отбиться от наиболее назойливых приятелей. Правда, не всегда его тактика имела успех, и теперь он сжал губы, вспомнив об этом. Некую леди с Тревор-сквер не обрадовало известие о женитьбе Джулиана. Но Марианна Харвуд была слишком хитра и прагматична, чтобы устроить кое-что посерьезнее, чем небольшая сцена. Он знал, как ее успокоить. Серьги, оставленные ей Джулианом в свой последний визит, помогли разгладить скорбные черты на лице красавицы Харвуд.

— Что-то не так, милорд? — осведомилась Софи, выводя Джулиана из задумчивости.

Он быстро вернулся к действительности:

— Все хорошо. Я просто вспомнил одно дело, которым пришлось заняться на прошлой неделе.

— Должно быть, очень неприятное дело. Вы казались весьма раздраженным. Я даже предположила, что вам достался плохой кусок мясного пирога.

Джулиан слабо улыбнулся:

— Да, именно мясной пирог довольно плохо переваривается мужским желудком. Но, уверяю вас, мое здоровье вне опасности.

Софи посмотрела на него спокойным открытым взглядом:

— Понятно. — Она отвернулась к окну. Джулиан нахмурился:

— А теперь моя очередь спросить: что-нибудь не так, Софи?

— Все хорошо.

Скрестив руки на груди, Джулиан принялся рассматривать кисточки на своих отполированных ботфортах, а потом его глаза насмешливо блеснули.

— Полагаю, нам лучше прийти к взаимопониманию по некоторым небольшим вопросам, мадам жена.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Да, милорд?

— Несколько недель назад вы предъявили мне список своих требований.

— Именно так, милорд.

— Какое-то время я был занят и пренебрег тем, что у меня тоже есть список требований к вам.

— Я знаю ваши требования, милорд. Во-первых, наследник, во-вторых, безмятежная жизнь.

— Я намерен воспользоваться представившейся возможностью, чтобы кое-что уточнить.

— Вы хотите что-то добавить к своим требованиям? Но вряд ли это честно.

— Но я не сказал, что хочу что-то добавить. Я просто хочу уточнить… — Джулиан прервался, заметив беспокойство в ее бирюзовых глазах, и, слегка улыбнувшись, продолжил:

— Зачем так волноваться, моя дорогая? Первый пункт в списке без изменений — наследник. Что касается второго…

— Чтобы жизнь ваша была спокойной? Требование довольно простое.

— Так оно и будет, как только вы поймете, что я под этим подразумеваю.

— Объяснитесь, пожалуйста.

— Полагаю, нам удалось бы избежать многих неприятностей, если бы вы взяли за правило никогда мне не лгать.

Ее глаза расширились.

— У меня и в мыслях не было ничего подобного.

— Прекрасно. Будьте уверены, вам это все равно не удастся. Ваши глаза, Софи, всякий раз выдают вас, и меня будет чрезвычайно раздражать ложь в них. Вы меня хорошо поняли?

— Вполне, милорд.

— Тогда вернемся к моему вопросу. Мне кажется, я вас спросил: что-то не так? И вы сказали, что все хорошо. А ваши глаза — совершенно обратное.

Она теребила оторванную ленточку на сумочке.

— Я не имею права на собственные мысли, милорд?

Он сердито сдвинул брови:

— А у вас настолько личные мысли, что о них не должен знать муж?

— Нет. Я просто предположила, что вам не понравится, если я выскажу вслух свои мысли, поэтому и оставила их при себе.

Джулиан хотел разразиться гневной тирадой, но внезапно почувствовал любопытство:

— Я все же хотел бы узнать, если можно.

— Ну что ж, хорошо. Я попытаюсь логически поразмышлять, милорд. Вы проговорились, что занимались одним делом на минувшей неделе перед нашим браком, и я осмелилась предположить, какое дело вам следовало уладить.

— И к какому заключению вы пришли?

— Конечно, трудная задача — сообщить своей любовнице о предстоящей женитьбе. Но кто осудит бедную женщину? В конце концов, она выполняла обязанности жены, а теперь ей объявлено, что вы намерены передать ее «титул» другой претендентке. Кстати, весьма неопытной претендентке, смею заметить. Наверняка она устроила трагическую сцену, сильно огорчившую вас. Ну скажите, она актриса или балерина?

Джулиан едва не рассмеялся. Но он, как добропорядочный муж, подавил это желание.

— Вы превзошли самое себя, мадам, — процедил он сквозь зубы.

— Так вы же сами потребовали рассказать о моих мыслях? — Перо на шляпке заколыхалось. — Теперь вы согласны, что иногда мне лучше держать некоторые глубоко личные мысли при себе?

— В первую очередь, вы не должны размышлять на такие темы.

— Я совершенно уверена в вашей правоте, но, к несчастью, я не способна контролировать работу своего ума.

— Может быть, вас надо научить некоторым способам контроля? — предложил Джулиан.

— Сомневаюсь. — Софи вдруг улыбнулась, и так тепло и обворожительно, что Джулиан растерялся. — Скажите мне, — порывисто продолжала Софи, — я правильно отгадала?

— Дело, которое я улаживал перед отъездом из Лондона на прошлой неделе, не касается вас, мадам.

— А, теперь понятно. Я не имею права оставаться наедине со своими мыслями, а вы имеете на это все права. Вряд ли справедливо, милорд. В любом случае, если мои дурные мысли вас так волнуют, может, мне лучше держать их при себе?

Джулиан подался вперед и без лишних слов взял ее пальцами за подбородок. Он почувствовал, какая шелковистая и мягкая у нее кожа.