Глава 8

Бакстер решил провести эксперимент. Шарлотта поняла это с той самой секунды, как его губы коснулись ее губ. Этот поцелуй не был похож на тот — тогда ночью, в карете. Хотя он и прижал ее к себе, а руки его обвились вокруг нее уверенно и крепко, но она чувствовала: Бакстер держит себя в узде, как если бы намеревался наблюдать и контролировать результаты этого объятия. Интересно, подумала она, неужели он уверен, что может управлять собственным желанием так же, как регулировать огонь, нагревая химические реактивы в колбе?

Ее вдруг охватил гнев: она ведь не химическая смесь, исследуемая в лаборатории! Шарлотта сильнее обхватила его за шею и прижалась к нему всем телом. Она решила доказать Бакстеру, что он не сможет оставаться равнодушным наблюдателем собственной страсти.

Если это эксперимент, то он вовлечен в него так же, как и она.

— Шарлотта. — Его рот впился в ее губы, пробуя их на вкус и исследуя их мягкий изгиб. Он обхватил ладонями ее лицо, запустил пальцы в ее волосы, несколько шпилек выпало из прически. — Произнеси мое имя еще раз.

— Бакстер. — Волна возбуждения пробежала по ее телу, такая жаркая, ослепительная, — не может быть, чтобы и он этого не чувствовал.

— Скажи еще. — Он провел большим пальцем вдоль линии ее скул.

— Бакстер.

— Приоткрой губы.

Она повиновалась. И удивленно ахнула, когда его зубы мягко сжали ее нижнюю губу.

— Я не сделаю тебе больно, — шепнул он.

— Знаю. — Она прильнула к нему, приглашая его продлить поцелуй.

Он провел руками по ее волосам, и шпильки дождем посыпались на полированный стол. Затем его руки скользнули вниз, чуть задержавшись на ее обнаженных плечах.

— Ты такая нежная. — Он погладил изгиб ее шеи, губы его коснулись ее кожи чуть ниже мочки уха. — Нежная и мягкая.

Она положила ладони ему на' грудь, с наслаждением ощущая гладкие мускулы под его жесткой сорочкой из белого льна.

— А ты сильный и крепкий.

Бакстер поднял голову, снял очки и положил их на стол прямо на рассыпавшиеся шпильки.

Шарлотта посмотрела ему в глаза, и у нее перехватило дыхание. Теперь, когда он снял очки, колдовской огонь, пылавший в его взгляде, сверкал ярче, чем расплавленное золото. Ока ясно видела опасность, которую таил в себе этот взгляд, но пламя очаровывало ее и увлекало.

— Я хочу коснуться твоей груди. — Бакстер осторожно потянул вниз коротенькие рукава.

Лиф платья опустился, обнажив ее до пояса. Она вздрогнула, когда свет лампы упал на тугие соски. Все ее тело томилось желанием — восхитительное, невероятное, волнующее ощущение. Она приглушенно охнула, когда Бакстер накрыл ее груди ладонями.

— Ты прекрасна. — Его голос низкий и хриплый, сделал слова невнятными.

Он провел большими пальцами по полукружиям ее груди. Шарлотта чувствовала, что ей не хватает воздуха. Осталось только сводящее с ума желание вдохнуть его опьяняющий, мужской запах, и она глубоко вздохнула.

Непонятное волнение росло внутри нее. Она судорожно мяла, комкала в пальцах ткань его сорочки. Голова ее откинулась назад.

— Бакстер, это немыслимо.

— Да. — Он наклонил голову и захватил ее сосок зубами.

— О Боже. — Она быстро развязала его галстук и дрожащими пальцами нащупала застежки его сорочки.

Он застыл.

— Не делай этого.

Она оставила его слова без внимания, распахнула рубашку и просунула руки внутрь.

— Черт возьми! — Бакстер стоял, не шевелясь, будто ожидая удара, которого ему все равно не удастся избежать.

Она нетерпеливо прикоснулась к нему, наслаждаясь теплом, исходящим от сильного тела. Пальцы ее скользили по его груди сквозь жесткую курчавую поросль, затем она обхватила его сзади и провела ладонями по спине.

Она почувствовала под пальцами шероховатую кожу и все поняла. Бакстер был жестоко изранен.

Теперь настал ее черед замереть от неожиданности. Она подняла голову и взглянула ему в лицо:

— Ты был ранен?

— Три года назад. — В глазах его застыло мрачное выражение. — Но раны давно зажили.

— Что это было?

— Кислота.

— Боже правый. Несчастный случай в лаборатории?

Он невесело усмехнулся:

— Можно сказать и так.

— О, мне так жаль. Наверное, было очень больно?

— Теперь уже нет. Но у шрамов неприглядный вид. Подожди, я потушу свет. — Он отступил на шаг.

— В этом нет нужды. — Медленно, осторожно она стянула рубашку с его плеч и бросила ее на ковер. Теперь ей стали видны бледные шершавые рубцы на его правом плече. Она зажмурилась, представив себе всю боль, которую ему привелось испытать.

— Шарлотта…

— Ты напрасно думаешь, что вид твоих ран может вызвать у меня отвращение. Единственное, что имеет значение, — это то, что они зажили.

Она нежно коснулась одной из отметин на его плече, оставленных кислотой. Затем приподнялась на цыпочки и поцеловала ее. Бакстер вздрогнул. Она продвинулась губами по его шее к губам.

— Шарлотта. — Он горячо прижал ее к себе. На мгновение отчужденность и холодность из его объятий исчезли. Шарлотта почувствовала в нем скрытый огонь, рвавшийся наружу. В его поцелуе сквозила неприкрытая страстная чувственность, которая грозила переполнить ее до краев.

Она целиком отдалась во власть этого огня с радостным возбуждением.

Он обхватил ее за талию, приподнял и поцеловал в грудь.

Она слабо охнула, когда его зубы вновь сомкнулись вокруг соска.

— Бакстер. — Она прижалась к нему со странным отчаянием, словно боялась его отпустить.

Он понес ее к дивану. На мгновение все завертелось перед ее глазами, потом Шарлотта почувствовала, что лежит на диване. Юбки ее перепутались вокруг бедер.

Прежде чем она успела опомниться, Бакстер уже лежал на ней. Он был тяжел, но ей это нравилось. Он вдавил ее в бархатные подушки. Ткань его панталон коснулась ее обнаженной кожи над подвязками чулок.

Она почувствовала тяжесть его возбужденной плоти. Она с трудом перевела дух.

Он поднял голову и взглянул на нее сверху вниз:

— Я хочу тебя.

Она встретила его горевший страстью взгляд, и ее закружил вихрь желания.

Уж конечно, ни один мужчина, даже Бакстер, не сможет при виде страстно желающей его женщины оставаться холодным экспериментатором.

Она запустила пальцы в его волосы и даже не пыталась скрыть изумления.

— Я никогда не испытывала ничего подобного.

— Рад слышать. — Он жадно впился в нее губами.

Его рука продвинулась вниз по ее ноге и скользнула под юбку.

Она вонзила ноготки в твердые мускулы его плеч и спины.

У него вырвался стон. Он провел рукой вверх по внутренней стороне ее бедра и коснулся ладонью влажного трепещущего места. Погрузив туда палец, он осторожно надавил, прокладывая себе путь мимо ее маленьких плотно сжатых мускулов.

Она вздрогнула в ответ на непривычное вторжение.

— Прошу тебя, — она беспокойно заворочалась, стремясь к чему-то большему, — не останавливайся.

Он медленно вытащил палец и снова просунул в нее, на этот раз выше, слегка коснувшись маленького плотного бутончика.

— Бакстер. — Все мысли улетучились у нее из головы. Ее несло волной чувственности. Она прильнула к нему, молча прося окончания сладостной пытки и в то же время не в силах отстраниться. — Бакстер.

Он склонил голову к ее груди: Палец двигался внутри нее. Вместо того чтобы войти в нее глубже, он надавил вверх, снова и снова повторяя ласку.

В ней росло необычное напряжение. Она никогда раньше не испытывала такого беспокойного, захватывающего ощущения. Интуитивно чувствовала, что это не может продолжаться бесконечно. Она должна как-то освободиться от этого нарастающего давления.

Она вцепилась в плечи Бакстера.

Этому должен быть конец.

Она взорвется, если этого сейчас не произойдет. Возбуждение не может длиться вечно.

Внезапно конвульсивная дрожь сотрясла ее тело.

— Бакстер!

Словно падая с невообразимой вышины, она услышала собственный вскрик, эхом отозвавшийся в кабинете.

Бакстер держал Шарлотту, пока ее несли бурные волны, а он был единственным спасением. От изумления она не могла вымолвить ни слова.

Постепенно она пришла в себя, снова слыша, как потрескивает огонь в камине и чувствуя под собой диванные подушки.

Тело ее все еще было придавлено его весом. Когда она наконец открыла глаза, то увидела, что он напряженно вглядывается в ее лицо.

— Это удивительно, — прошептала она. — Чудесно.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Да, это так.

Она коснулась его щеки.

— Но тебе не пришлось испытать то же самое.

— Не сегодня. — Он выпрямился, старательно выпутываясь из ее юбок. — В другой раз. — Он провел пальцем по ее губам. — По крайней мере, я надеюсь, что это случится.

— Постой, куда же ты?

— Нам надо поговорить.

Он поднялся и направился туда, где валялась его рубашка. Пламя камина осветило шрамы на его спине и плечах. «Какую боль он должен был испытать!» — подумала Шарлотта. Слава Богу, кислота не попала ему в глаза, иначе он мог бы ослепнуть.

Она смотрела, как он подобрал с пола сорочку и влез в рукава быстрым привычным движением. Оставив рубашку незастегнутой, он взял со стола очки и нацепил их на нос. Затем, не говоря ни слова, подошел к камину, оперся о каминную полку и застыл, неподвижно уставившись в огонь.

Встревоженная такой резкой переменой в его настроении, Шарлотта медленно села на диване и принялась оправлять лиф платья.

— Что с тобой?

— Ничего. — Он взял кочергу и стал помешивать угли. — Я бы хотел, чтобы между нами было полное взаимопонимание, прежде чем мы пойдем дальше в этом направлении.

Она подняла на него глаза. Его темные волосы были чуть взъерошены с одной стороны — там, где она коснулась их рукой. Отсветы пламени бросали резкие тени на его суровые черты. Шарлотту вдруг снова охватило безотчетное чувство опасности, не покидавшее ее с их первой встречи.

— О каком понимании вы говорите? — осторожно спросила она.

— Вы согласны вступить со мной в связь, Шарлотта? — Слова прозвучали спокойно, безжизненно. Голос Бакстера был лишен каких-либо эмоций.

— В связь? — Пальцы ее внезапно стали до того неловкими, что она с трудом завязала ленточки платья. — С вами?

— Вы же не станете отрицать, что нас влечет друг к другу.

— Да, но… — Она умолкла, не зная, что сказать. Как-никак она сама не исключала подобной возможности.

— Как показывает мой опыт, это чувство ничем не напоминает иллюзию, — продолжал Бакстер. — На какое-то время оно становится реальным, потом исчезает.

— Вот как? — Она ничего не могла на это возразить. Страсти нельзя доверяться. Шарлотта знала это лучше, чем кто-либо другой. На этом принципе она строила свой бизнес. Только истинная любовь способна внести элемент прочности и уверенности в этот опасный и нестойкий союз. — Вы полагаете, что пламя, которое согревает нас сейчас, вскоре догорит и исчезнет?

— Насколько я могу судить, скука и апатия неминуемо погасят самое жаркое пламя, после чего останется лишь холодная зола.

— Такова судьба ваших предыдущих увлечений?

— Я химик, а не поэт. — Бакстер заложил руки за спину. — С течением времени различия становятся все более заметными.

— Не понимаю,

— Говоря откровенно, женщинам становится скучно со мной, когда физическое влечение постепенно идет на убыль.

— Женщины считают вас скучным? — Ну, это уж слишком! Гнев охватил Шарлотту, вытеснив на время растущее отчаяние. — Как вы смеете, сэр! Не пытайтесь меня дурачить — это же сущая нелепица! Если вас не интересуют длительные отношения, так по крайней мере имейте смелость в этом признаться. Я никогда не поверю, будто все ваши предыдущие увлечения закончились только потому, что вы до смерти наскучили своим возлюбленным.

Он бросил на нее удивленный взгляд.

— Уверяю вас, это чистая правда.

— Вздор! — Она сползла с дивана и оправила юбки. — Вы все это выдумали в свое оправдание. Я была лучшего мнения о вас, сэр.

Он резко обернулся.

— Я не оправдываюсь, а всего лишь подхожу ко всему с практической точки зрения.

Неужели? — Она гордо выпрямилась. — А как же ваша бесценная репутация, мистер Сент-Ивс?

— Шарада с помолвкой, которую мы состряпали, представляет собой идеальное прикрытие для любовной интриги.

Шарлотта вскипела:

— Эта шарада, как вы ее называете, была предложена вами и будет продолжаться ровно столько времени, сколько потребуется, чтобы разыскать убийцу Друсиллы Гескетт.

— Не вижу причины, почему бы ей не продолжаться и после того, как мы достигнем нашей первоначальной цели.

— Обычная помолвка длится не меньше года.

— Я не дерзну предположить, сколько обычно длятся ваши любовные приключения, но мои, как правило, продолжаются пару месяцев.

— Вас это рекомендует не с лучшей стороны, сэр.

— Черт побери, я говорю правду. Ну так что же? — Он прищурился. — Каков ваш ответ? Вы согласны вступить со мной в связь или нет?

Она дрожала, но причиной тому было отнюдь не желание — ее трясло от ярости. Она вскинула подбородок.

— Вы, конечно же, не ждете от меня немедленного ответа. Я сообщу вам о своем решении позже. Мне необходимо все хорошенько обдумать.

— Черт побери! — Бакстер взмахом руки указал на диван. — И после того, что сейчас было, вы еще собираетесь о чем-то думать?

Она холодно улыбнулась ему:

— Я обычно советую своим клиенткам: нельзя принимать важные решения, находясь под влиянием страстного чувства.

Скулы его напряглись. Не говоря ни слова, он двинулся на нее, бесшумно ступая сапогами по ковру.

Шарлотта приготовилась к худшему. Она прекрасно понимала: если Бакстер потеряет самообладание, это не сулит ничего хорошего, хотя дело вряд ли дойдет до рукоприкладства. В глубине души она была уверена, что он никогда не поднимет на нее руку. Но в данной ситуации ничего нельзя было предсказать заранее.

Прежде чем она успела понять его намерения, в холле скрипнула половица. Шарлотта похолодела.

Бакстер тоже замер. Он бросил взгляд на дверь и, нахмурясь, посмотрел на Шарлотту:

— Кто-то из ваших слуг?

— Нет. — Она покосилась на запертую дверь, — Я же говорила вам, моя экономка ушла на всю ночь. И это не может быть Ариэл — мы бы услышали, как подъехала карета вашей тетушки.

За дверью раздались гулкие шаги — кто-то бежал по коридору в направлении черного хода.

— Черт побери! — Бакстер рванулся вперед. — Оставайтесь здесь. — Он рывком распахнул дверь и выбежал в холл.

Шарлотта одной рукой схватила серебряный подсвечник, другой подобрала юбки и выскочила вслед за ним в коридор.

Ее обступила непроглядная тьма: кто-то потушил канделябр на стене, который она зажгла, когда вошла в дом. Тоненький лучик света пробивался из-под двери кабинета.

Торопливые шаги слышались в глубине дома — Бакстера и незваного гостя.

Она нырнула в черноту коридора.

Потянуло сквозняком — значит, дверь черного хода открыта. Она заметила в конце коридора тусклый лунный свет. Взломщик уже снаружи. Наверное, он выбежал прямо в сад.

Она остановилась на пороге и стала напряженно всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть, не прячется ли кто в кустах. Но никого не было видно.

— Бакстер! Где ты? Ответа не было.

Шарлотту охватила паника. Грабитель наверняка вооружен. Она не слышала пистолетных выстрелов, но ведь чаще всего разбойники предпочитают бесшумный нож. Представив, что Бакстер ранен, быть может, умирает, лежа среди кустов роз, она, не раздумывая шагнула в ночь.

— Бакстер! О Господи, где же ты? Откликнись, Бакстер.

— По-моему, я велел тебе оставаться в доме. — Бакстер возник из мрака. Только что его нигде не было видно — и вот он уже перед ней. Луна осветила его лицо, поблескивая на стеклах очков.

— С тобой все хорошо?

— Да. — Он взял ее за руку и повел обратно к дому. — Но мне не удалось его догнать. Он скрылся в переулке позади садовой ограды. Он хорошо знает дорогу. По-видимому, тщательно изучил дом и заранее спланировал, как быстрее отсюда убраться. Да, он точно знал, куда надо бежать.

— Слава Богу, что ты его не настиг, У него мог оказаться нож или пистолет.

— Как мило с твоей стороны беспокоиться о моем здоровье.

— Сарказм сейчас неуместен.

— Прости. — Он слегка подтолкнул ее к двери. — Я так говорю потому, что вечер у меня выдался на редкость беспокойный.

Шарлотта почла за благо оставить его реплику без внимания. Бакстер чуть не столкнулся с разбойником. Он имеет полное право быть в скверном расположении духа.

— О Господи, — прошептала она, закрывая за собой дверь. — Мне только сейчас пришло в голову. Мы не слышали никаких шагов в холле и на лестнице — это значит, что взломщик уже был в доме, когда мы вернулись с бала.

— Возможно, и так.

— Неприятно это сознавать. — Шарлотта передернулась. — Подумать только! Он был здесь и подслушивал, пока ты и я… мы с вами… — Она не смогла закончить фразу.

— Думаю, он был наверху, когда мы помешали его планам. — Бакстер зажег канделябр. — И он решил затаиться там, пока мы не займемся своими делами, а потом незаметно ускользнуть.

— Как ты считаешь, он нас слышал?

Бакстер равнодушно пожал плечами.

— Очень может быть. — Он склонился, внимательно рассматривая дверной замок. — Я подозреваю, он гораздо более был озабочен тем, как бы выбраться из дома, чем подсматривать за нами.

— Интересно, удалось ли ему что-нибудь стащить. — Она сдвинула брови, заметив, что Бакстер все еще возится с дверью. — Что ты делаешь?

— Пытаюсь определить, как он проник в дом. Парадная дверь была закрыта на замок, когда мы вернулись. Значит, он вошел в дом через черный ход. — Бакстер выпрямился, вид у него был задумчивый. — Но замок у этой двери не поврежден, и все стекла в окнах целы. Похоже, грабитель знал свое дело.

— Какой ужас! В моем доме — хитрый и ловкий преступник. — Шарлотта потерла заледеневшие руки. — Пойду посмотрю, что пропало после его посещения. Надеюсь, он не уволок мамин серебряный чайный сервиз или позолоченные бронзовые часы.

— Я пойду вместе с тобой. — Бакстер шагнул к лестнице. — Преследуя его, я заметил: он был в плаще, но не похоже, чтобы нес что-то тяжелое. Я уверен, все ваши ценности на месте.

— Бакстер?

Он нетерпеливо оглянулся через плечо — очевидно, его внимание было поглощено предстоящим осмотром.

— Ну что еще?

— Спасибо тебе. — Шарлотта улыбнулась ему дрожащей улыбкой. — Ты очень храбрый: не всякий отважится преследовать ночью грабителя.

— Такова служба, мисс Аркендейл.

Восхитительные ароматы наполнили черную с красным комнату. Его чувства открыты навстречу магическому голосу судьбы. Время пришло.

— Открывай карты, любовь моя. Гадалка положила первую карту на стол.

— Золотистый грифон.

— Он настойчив.

Она перевернула следующую карту.

— Леди с изумрудными глазами.

— Досадная помеха.

Гадалка вынула следующую карту из колоды.

— Серебряное кольцо. — Она подняла на него глаза. — Грифон и леди заключили союз.

— Их надо разлучить. Я позабочусь об этом. — Он наклонился к ней. — А что же феникс?

Гадалка помедлила в нерешительности, затем перевернула следующую карту.

— Феникс победит.

— Да. — Он узнал все, что хотел.

Когда гадалка затрепетала, изнемогая от страстного желания, он опустил ее на ковер. Ему хорошо известны все слабости грифона. И одна из них — леди с изумрудными глазами, женщина, которая отныне принадлежит грифону.

Нет большего удовольствия расправиться с человеком чести, чем причинить зло той, которую этот человек считает себя обязанным защищать.

— Грабитель? — Ариэл положила себе кусок яичницы на тарелку и удивленно посмотрела на Шарлотту. — Не могу поверить. Говоришь, он уже был здесь, когда ты вернулась догмой с мистером Сент-Ивсом?

— Да. — Шарлотта поправила салфетку, мысленно возвращаясь к тем событиям, о которых она не собиралась сообщать сестре. Не стоит рассказывать Ариэл, чем именно они с Бакстером занимались перед тем, как грабитель обнаружил себя. — Мы с мистером Сеит-Ивсом прошли в кабинет обсудить результаты наших совместных расследований, как вдруг услышали шаги в коридоре. Ты ведь помнишь, та половица рядом с кухней всегда скрипит, стоит на нее ступить.

— Да, верно. Но что произошло дальше? Он украл что-нибудь?

— Нет, слава Богу. Мистер Сент-Ивс преследовал грабителя, пока тот не исчез за оградой сада.

Ариэл склонила голову набок.

— Сент-Ивс погнался за разбойником?

— Ну да. Он очень храбр и проворен. Но взломщик успел ускользнуть.

— Проворен? — Ариэл заинтересовало это наблюдение. — Никогда бы не подумала, что мистер Сент-Ивс обладает этим качеством. Ах, продолжай, пожалуйста. Досказывай остальное.

— Больше, собственно, и нечего рассказывать. Мы с мистером Сент-Ивсом осмотрели весь дом, после того как грабитель скрылся. Проверили серебро и другие ценности, но не обнаружили пропажи. Мистер Сент-Ивс считает, что мы своим приходом помешали грабителю.

— Слава Богу! — Ариэл уселась за стол с обеспокоенным видом. — Невероятно. Разбойник, должно быть, заметил, что дома никого нет, и решил воспользоваться этим.

— Именно так.

— Как хорошо, что ты была не одна.

— Да.

— А почему не рассказала мне сразу, как только я пришла? — спросила Ариэл.

— Ну, поскольку ничего не пропало и никто не пострадал, я заключила, что с этим можно и подождать. — И не обязательно упоминать о том, что после ухода Бакстера она несколько часов не сомкнула глаз, прислушиваясь к каждому шороху и скрипу, подумала Шарлотта.