— Очень возможно, — подумав, ответил Лукас. — И что тогда? Мы ведь и раньше предполагали, что Мэдисон получил информацию от человека, связанного с факультетом исследований явлений фокусирования. Представляется наиболее вероятным, что это была Ирен, именно она, единственная из всех сотрудников, могла знать о содержании папки. Данли работала с профессором целую вечность, и он доверял ей больше, чем кому-либо. Она была ему безгранично предана. Думаю, что Ирен даже была влюблена в профессора. Но что могло бы произойти, если бы она узнала о папке? Тогда Ирен оказалась бы перед дилеммой, разрываясь между чувством преданности профессору и ответственностью за будущее штата.

— Трудно предложить, как бы она поступила.

— Нет, — покачала головой Амариллис. — Мне кажется, я знаю Ирен Данли достаточно хорошо и могу сказать, что она посчитала своим долгом предупредить Шеффилда об опасности, грозившей его предвыборной кампании.

— И что же дальше?

— Она бы стала винить себя в том, что предала профессора. Совсем как Элизабет Бейли, которая обвиняла себя в том, что разрушила счастье сына. И это чувство не давало бы Ирен покоя, мучило ей, хотя она и поступила так, как считала правильным.

— Ты думаешь поэтому она пыталась помочь тебе, когда ты решила во всем разобраться?

— Да, — подтвердила Амариллис, наблюдая за каплями дождя, барабанившими по ветровому стеклу. — Мне кажется, ей не давала покоя мысль: не подписала ли она невольно смертный приговор профессору, сообщив Шеффилду о досье.

— Скорее всего, было именно так, но теперь это в прошлом. Ей придется до конца дней испытывать угрызения совести, — с этими словами Лукас открыл дверцу машины. — Ну, ладно, давай внесем вещи в дом.

Амариллис накинула капюшон и вышла под дождь. Лукас достал чемоданы и пошел вслед за ней к дому.

Они торопливо прошли по дорожке и укрылись под небольшим навесом над входом. Амариллис открыла замок, распахнула дверь и шагнула в темноту прихожей.

В ту же минуту ее чувства отметили прикосновение незримых энергетических щупалец, отчего зашевелились волоски у нее на затылке. В дом проник кто-то чужой.

— Лукас.

— Я чувствую то же самое. — Он резко поставил чемоданы на ступени и сжал ее руку. — Лучше уйдем отсюда. — Он протянул ее обратно на улицу.

Амариллис не противилась, она повернулась, готовая убежать. В области подсознания появилось знакомое ощущение: Лукас искал контакт. Без сомнения, он хотел воспользоваться своим талантом детектора, пытаясь выяснить что-нибудь о непрошеном госте.

Амариллис пошла на контакт. Последовали мгновения потери ориентации и чувство незащищенности, в то время как в ее сознании возникал кристалл…

…И тут она ощутила, как могучий талант с неистовой силой вошел в ее сознание. От неожиданности Амариллис споткнулась и едва не упала, пораженная неумолимой мощью чужой воли.

Но это был не Лукас. Ее охватил ужас. Она отшатнулась, пытаясь освободиться, но оказалась в ловушке: в плане подсознания уже появился кристалл.

Кто-то взял под свой контроль возникшее в ее сознании порождение парапсихологической энергии, и через кристалл хлынул плотный поток темной, грозной силы.

Амариллис вскрикнула. Она сжала голову руками, изо всех сил стараясь разорвать фокусную связь.

— Нет, не хочу, не надо.

Но она была бессильна: прервать контакт не удалось.

— В чем дело? — Лукас притянул ее к себе. — Что, черт возьми, происходит.

— Здесь талант, — только и смогла произнести Амариллис, почти теряя сознание.

— Проклятье, — выругался Лукас, едва успев подхватить ее, — я чувствую негодяя.

«Как же силен этот талант, — думала Амариллис. — Если мне не удастся вырваться, он сведет меня с ума». Ее снова охватил ужас.

— Разорви контакт, — говорил ей Лукас, сжимая ее в объятиях. — Уничтожь кристалл.

— Не могу, Лукас. Я в западне. — Ее могло спасти только расстояние. На удалении интенсивность воздействия любого таланта снижалась. — Уведи меня отсюда.

— Тогда вперед. — Лукас ринулся к машине с Амариллис на руках.

Сквозь кристалл извергались потоки энергии. Амариллис с испугом оглянулась через плечо Лукаса, ожидая увидеть на пороге чудовище.

Но вместо монстра из темноты на крыльцо выступила знакомая фигура: Ирен Данли.

В тусклом свете лампы над входом в ее руке блеснул пистолет.

— Быстро назад, — скомандовала Ирен тем же невозмутимым тоном, каким отдавала распоряжения своим помощникам. — Вижу, кое-кому нравится мокнуть под дождем.

— Лукас, у нее пистолет.

— Не двигайтесь, мистер Трент, иначе мне придется стрелять.

Лукас замер на середине дорожки, потом медленно повернулся к Ирен. Амариллис понимала, что он прикидывает в уме, удастся ли ему достичь безопасного места, прежде чем Данли нажмет на курок. Так же интуитивно Амариллис почувствовала, что Лукас отказался от попытки посоревноваться в скорости с пулей.

— Идите сюда, — повторила Ирен.

Лукас с Амариллис на руках направился обратно и вошел в дом. Данли наградила его холодной улыбкой.

— Вот так будет лучше. Теперь садитесь, будьте любезны, вот сюда, на диван. — Она продолжала держать Амариллис на мушке.

Лукас молча внес Амариллис в гостиную и осторожно поставил на ноги.

— С тобой все в порядке? — спросил он, глядя ей в лицо.

Голос его звучал спокойно, но холодок в его взгляде испугал ее почти так же сильно, как и безжалостное давление таланта, угнетавшего ее сознание.

— Нет, мне плохо. — Амариллис ухватилась за спинку дивана. — Я не могу освободиться. — Она осторожно опустилась на подушки. — Лукас, я теряю рассудок.

— Отпустите ее. — Лукас перевел взгляд на Ирен.

— Не считаю это разумным, — ответила Данли, медленно приближаясь. — Она вошла бы в контакт с вами, мистер Трент. И, поскольку я не располагаю сведениями об истинных масштабах ваших парапсихологических способностей, предпочту нейтрализовать их, лишив вас доступа к концентратору.

Лукас пожал плечами, словно услышанное его не волновало, и сел на валик дивана, не спуская глаз с Ирен.

— Не стоит особенно волноваться, — любезно заметила Ирен. — Полагаю, она благополучно «перегорит». Дело нескольких минут. Ни один концентратор не в состоянии выдержать полную силу моего таланта. Даже Джонатан отключился, когда я использовала талант на полную мощность.

Амариллис тяжело осела на диване, сжимая руками голову, отчаянно стараясь остаться в сознании. Ее никто не готовил к таким ситуациям. То, что проделывала Ирен, всегда считалось невозможным.

Все ее старания отклонить поток бьющей через кристалл энергии оказывались тщетными. Насколько она могла судить, Ирен направляла свою энергию с единственной целью: не дать Лукасу возможности перехватить фокус. «Интересно, какой у нее тип таланта?» — подумала Амариллис.

— Это вы убили Ландрета? — как бы между прочим поинтересовался Лукас.

Амариллис показалось, что в комнате повеяло холодным ветром. Она с трудом подняла голову, борясь с мучительной головной болью, взглянула на Лукаса, потом перевела взгляд на Ирен.

— Вы убили профессора?

— Мне пришлось это сделать. — В голосе Ирен зазвучали нотки сожаления. — В конечном счете я поняла, что это необходимо. Другого выбора не было.

— Это из-за того, что он догадался, что вы способны проделывать подобные вещи с концентраторами? — сказал Лукас, коснувшись плеча Амариллис.

Неведомая ранее боль полоснула ее по нервным окончаниям. Амариллис непроизвольно вскрикнула, и Лукас отдернул руку. Она в изнеможении откинулась на подушки.

— Нет-нет, вы не совсем правильно понимаете суть дела, — со скромной гордостью возразила Данли. — Джонатан с большим уважением относился к моим способностям. В течение многих лет он работал со мной, учил умению их контролировать. Мы постоянно вели исследования возможностей и потенциала моего таланта. Он говорил, что ему никогда не приходилось встречать что-либо подобное. То были минуты славы и величия. Они останутся в моей памяти навсегда.

— Он фокусировал для вас? — с трудом выговорила Амариллис.

— Совершенно верно. После смерти мужа он стал моим единственным концентратором. Джонатан не хотел привлекать других, считал, что исследования небезопасны.

— Для концентратора? — поинтересовался Лукас.

— Нет, для меня, — хихикнула Ирен. — По мнению Джонатана, для моей безопасности было лучше, чтобы никто не знал истинную силу моего таланта. Это оставалось нашим маленьким секретом, связывающим прочнее брачного договора.

— И все же, почему вы его убили? — настаивал Трент. — Потому что не хотели и дальше разделять с ним вашу тайну?

— Нет, конечно, причина совсем не в этом.

— Тогда в чем? — сдавленным шепотом спросила Амариллис. — Почему вы убили его?

— Потому что он оказался не таким, каким я его себе представляла. — Губы Ирен презрительно сжались. — Я ставила его в один ряд с Основателями, наделяла их добродетелями. А он оказался мелким, ничтожным. Я почувствовала, что меня предали.

— Господи, — прошептала Амариллис. — Значит, здесь нет никакой связи с политикой и Гифорд ни при чем. Вы убили профессора из-за его регулярных встреч с Вивьен, так ведь?

— Джонатан проявил себя таким же ничтожеством, как и мой муж. Никакого намека на моральные нормы. Меня это очень разочаровало.

Боль снова обожгла Амариллис. Она вздрогнула и замерла.

— В ту пятницу он решил провести выходные в своем домике в горах. Вы уже его поджидали и столкнули с обрыва.

— Мы часто отправлялись туда вместе, — поправила Ирен. — Естественно, это оставалось для всех тайной.

— Еще одна маленькая тайна, — заметил Лукас. Снова по комнате словно прошелся холодный ветер. Амариллис затаила дыхание. Она осторожно попыталась приглушить яркость кристалла. Но тот не терял резкость и четкость, принимая потоки неумолимой в своей беспощадной ярости энергии Ирен.

— Мы с Джонатаном вели себя всегда очень осмотрительно, — со вздохом продолжала Данли. — Но в тот день я должна была положить конец нашим отношениям. После ужина мы, как обычно, пошли прогуляться вдоль обрыва. Там в последний раз установили фокусную связь. Я довела его до предела возможностей и, когда он уже готов был отключиться, столкнула вниз. Думаю, он даже не понял, что произошло.

— Помилуй, Боже! — Амариллис сжалась на диване.

— Затем я все убрала в домике и вернулась в город, — продолжала свой рассказ Ирен. — Это был самый горький день в моей жизни, но я ни о чем не жалею, считаю, что поступила правильно.

— И у полиции не возникло никаких подозрений, — подытожил Трент.

— Все прошло очень гладко, — подтвердила Ирен. — Если дело хорошо подготовлено, трудностей и осложнений не возникает.

— Вы хотите сказать, что все складывалось удачно, пока не появилась Амариллис со своими вопросами, — заметил Лукас.

— Да, неожиданные и неприятные осложнения. — Ирен с укором посмотрела на Амариллис. — Подобный неудачный поворот событий я не могла предугадать. Ваша случайная встреча с Шеффилдом, когда он фокусировал талант, нарушая, как вам показалось, этические нормы, привела вас снова на факультет исследований явлений фокусирования.

— Вы знали, что работа обученного Ландретом концентратора, нарушающего этические нормы, вызовет подозрения, — тихо проговорила Амариллис.

— В конце концов это заставило вернуться к обстоятельствам гибели профессора, — со вздохом призналась Ирен. — Подобный итог закономерен, поскольку вам показалось, что вы обнаружили мотив преступления. И хотя ваши заключения были неверны и подозрения пали на другого, но настойчивость могла вывести вас на мой след.

— Зачем вам понадобилось посылать меня к Вивьен?

— Я постаралась искоренить опасность в зародыше, поэтому пыталась доказать, что Ландрет был недостоин вашей преданности. Мне казалось, вы откажетесь от своей затеи, когда узнаете правду о нем.

— Вы отправили меня к Вивьен в Вуалях, в расчете на то, что меня потрясут отношения профессора с ней и я отвернусь от него. — Амариллис скрипнула зубами от пронзившей ее боли. — Вы надеялись, что я оставлю расследование из-за его связи со стриптизершей?

— Имей вы должное представление об истинных добродетелях, именно так бы и поступили. Вам бы стало ясно, что смерть Джонатана как раз то, что он заслуживал. Он связался с аморальной женщиной. Справедливость должна была восторжествовать, и возмездие свершилось.

— Вы не имеете права обвинять бедняжку Вивьен в отсутствии моральных норм, — задохнулась от ярости Амариллис. — Вы пали ниже, чем она. Вы — убийца.

Напор энергетического потока несколько ослабел, в Амариллис вспыхнула искра надежды. Но по мере того как ее гнев стихал, начал набирать силу энергетический натиск Ирен.

— Мисс Ларк, мне казалось, у нас с вами много общего, — с сожалением покачала головой Данли. — Я рассматривала ваши моральные принципы наравне со своими. Вы представлялись мне такой милой добропорядочной девушкой. Теперь вижу, что ошиблась.

Лукас сменил положение на диване.

— Когда вы поняли, что Амариллис пойдет дальше, вы сделали следующий шаг: постарались подставить Гифорда Остерли. У него тоже мог быть мотив. Об их ссоре с Ландретом знали все.

— Когда мисс Ларк стала расспрашивать меня о последнем дне Джонатана и его встречах, мне пришло в голову использовать этого несносного Гифорда Остерли, — согласилась Ирен.

В душе Амариллис клокотала ярость, и снова ей почудилось, что давление Ирен слегка уменьшилось.

— Вы решили подставить Гифорда и сделали в записной книжке пометку о встрече с ним, якобы запланированной профессором на три часа.

— После стольких лет совместной работы мне не составило труда подделать почерк Ландрета, — подтвердила Ирен.

— Но вы изменили свой план в отношении Гифорда. — Лукас не сводил с Ирен глаз. — Вы переключились на Мэдисона Шеффилда. С чего это вдруг? Мне казалось, вы его горячая поклонница?

— Я обнаружила, что Шеффилд ничуть не лучше Ландрета, — сверкнула глазами Ирен.

— В каком смысле? — не понял Лукас.

— Это все Натали Элвик, — вставила Амариллис.

— Точно, — поджала губы Ирен. — Секретарша Гифорда Остерли — моя давняя знакомая. До того как она перешла в «Юник кристалз», мы долгое время работали вместе на факультете. Она и рассказала мне, что Шеффилду нужны были только молодые, привлекательные концентраторы, которые в дополнение к своим прямым обязанностям не отказались бы переспать с ним. По словам Натали, он находил в этом особое удовольствие.

— Понятно, почему Гифорду не хотелось, чтобы его фирма фигурировала в дальнейшем расследовании, — сказал Трент. — У него отлично поставлена служба предоставления девушек по вызову.

— Подумать только! — возвысила голос Данли. — И после всего Мэдисон Шеффилд еще являлся кандидатом в губернаторы от движения «Нравственные ценности Основателей». Он вполне мог подняться и до президентского кресла, не останови я его.

— И вы решили разрушить его карьеру, представив как убийцу Вивьен, — предположил Лукас.

— Еще раньше я приняла решение наказать стриптизершу. Это она в конечном счете сбила с пути Ландрета. Я не могла допустить, чтобы она осталась безнаказанной. Но мои приготовления к ее устранению еще не были завершены, а план уже начал рушиться.

— И все из-за настойчивости Амариллис, — уточнил Лукас.

— Она представляла серьезную угрозу. — Ирен обеими руками стиснула пистолет.

— У профессора Ландрета не было никакого досье на Шеффилда, верно? — решительно проговорила Амариллис. — Вы сами его составили, с его помощью собирались одним ударом отделаться от Вивьен, меня и Шеффилда. И вы сами оставили эту полуобгоревшую папку у Вивьен, после того как разделались с ней, — заключила Амариллис, пристально глядя на Ирен.

— Я сожгла папку ровно настолько, чтобы все выглядело так, будто Шеффилд старался избавиться от компрометирующих документов, которыми его шантажировали, — ответила Ирен. — Мне кажется, это было сделано неплохо.

— А что вы сказали Шеффилду, чтобы заманить его в гримерную Вивьен?

— Я была рядом с ней, когда она звонила вам и сенатору. Под дулом пистолета Вивьен прочитала текст, составленный мной заранее.

— А как же охранник? Как вам удалось устранить его? — поинтересовалась Амариллис.

— Я наняла человека, чтобы он подкупил охранника и тот на часик покинул свой пост. В наши дни все продается и покупается.

— Вы планировали убить меня, после того как я обнаружу тело Вивьен. Вы поджидали меня в коридоре у дверей ее гримерной и рассчитывали, что все подумают, что Шеффилд застрелили нас обеих.

— Да, я предполагала, что так и произойдет, но вы погубили и этот план.

— Как вы посмели? — Гнев Амариллис подавил боль, терзавшую ее мозг. Пронизывающий кристалл поток ощутимо ослабел.

Краем глаза Амариллис поймала взгляд Лукаса. Она поняла, что и он уловил перепад в энергетическом потоке. Ведь у него же не напрасно был талант детектора. И притом очень мощный. Он доказывал раньше, что владеет им в достаточной степени, чтобы уметь концентрировать его в нужный момент.

— Но почему вы вернулись в гримерную Вивьен? — нахмурилась Ирен. — Почему не бросились к выходу, обнаружив труп? Я была совершенно уверена, что вы побежите за помощью, поэтому погасила в коридоре, свет, чтобы вы не увидели меня. В ярко освещенном дверном проеме вы представляли отличную мишень. Но вы захлопнули дверь, прежде чем я успела нажать на курок. Почему, ну почему все вышло именно так?!

— Я ощутила ваше присутствие, — сказала Амариллис, замершая на диване. — Я чувствовала ваш талант так же отчетливо, как будто масло шипело на горячей сковороде. Вам все-таки не удалось полностью себя контролировать.

— Ложь, — злобно зашипела Ирен. — Я всегда полностью контролирую свой талант.

— Наверное, в тот вечер вы сильно нервничали, — едва слышно произнесла Амариллис. — И неудивительно, ведь вы перед этим совершили убийство и готовились ко второму.

— Ошибаетесь, мой талант всегда у меня под контролем, — возмутилась Ирен. — Но вы остались в комнате и этим перевернули все мои планы. Когда появился Шеффилд, я как раз размышляла, что предпринять. Вот уж кто нервничал, так нервничал. Это его, а не мой талант вы почувствовали мечущимся, как капли масла.

— Это было позднее, когда я пряталась от него в проходах за сценой, но никак не сначала. — Амариллис заставила себя ехидно улыбнуться. — Вначале я ощутила ваш талант, и ваше состояние спокойным не назовешь.

— Нет, это был Шеффилд, — с раздражением выкрикнула Ирен. — Это точно был он, у него нет достаточно воли.

Интенсивность энергетического потока, текущего через кристалл, основательно уменьшилась, скорость заметно снизилась. Амариллис подумала, что потенциал любых возможностей имеет предел. Ярость Ирен отнимала энергию у ее парапсихологических способностей. И хотя этого было еще недостаточно, чтобы Амариллис могла освободиться, но тем не менее у нее появилась надежда.

Где-то на границах подсознания она начинала ощущать движение таланта Лукаса. Он выжидал удобный момент, чтобы подключиться. Так дикий зверь таится в чаще, поджидая добычу.

— Шеффилд так и не заметил меня в темноте. — С видимым усилием Ирен удалось взять себя в руки и подавить волнение. — В какой-то момент мне показалось, что все пропало. Я испугалась, что сенатор вернется, когда не увидит света в коридоре. Но он заметил сиявшую на двери Вивьен эту странную звезду и пошел вперед. Глупец. Мэдисон был слишком напуган, чтобы повернуть назад. По телефону Вивьен сказала, что располагает информацией, которая может повредить его избирательной кампании.

— Когда он вошел в гримерную и включил свет, вы воспользовались боковым выходом, — заключил Лукас. — Потом заперли дверь, чтобы вынудить Шеффилда искать другой путь.

— Я не сомневалась, что рано или поздно он столкнется с человеком, который его узнает, — продолжала Ирен. — После чего тело и папка будут обнаружены и все снова встанет на свои места. И хотя Амариллис осталась в живых, что противоречило моему первоначальному замыслу, но я полагала, что она перестанет задавать вопросы, удовлетворившись арестом Шеффилда.

— Но перед тем как уехать из города навестить семью, я вам призналась, что у меня еще осталось несколько вопросов, — произнесла Амариллис, продолжая бороться с мучительной головной болью.

— Вы становились все назойливее, — снова вышла из себя Ирен. — И было совершенно очевидно, что вы не успокоитесь. Я поняла: вас ничто не остановит, вы не перестанете копать, пока не доберетесь до истины. Я столкнулась с неизбежностью — вы с мистером Трентом должны умереть. Тогда все уладится и пойдет, как надо.

— Дело зашло слишком далеко, и уже нельзя все скрыть. — Амариллис собрала в себе все чувства: и гнев, вызванный преступлениями Ирен, и страх за ее с Лукасом жизнь, и, конечно, любовь. Любовь была сильнее всех остальных чувств, вместе взятых. Она не даст ему погибнуть, она должна спасти его.

Неожиданно Амариллис припомнился визит к Элизабет Бейли. Некоторые преграды слишком высоки, чтобы через них перебраться. Но есть и другие способы их преодолеть.

Чтобы дать Лукасу возможность подключиться, требовалось отвлечь Ирен любым способом. Проще всего заставить ее, как талант высокого уровня, тратить больше энергии, это вынудило бы Данли сильнее напрягаться.

Амариллис сознательно разорвала сдерживающие барьеры, которые возводились на протяжении всей жизни. Все чувства смешались в ней в безудержный поток, напитанный гневом и исполненный всей решимостью, на какую она была способна. Ко всему этому Амариллис прибавила жажду выжить самой и спасти Лукаса. Адская смесь забурлила в ее крови, способная отравить все на своем пути и даже повлиять на происходящее в подсознании.

Фокус потерял отчетливость и затуманился.

В ответ Ирен посылала все больше и больше энергии, стремясь восстановить фокус. Амариллис вскрикнула, заметив, что струи энергии стали заметно ярче. Затем она вынудила Ирен прибавить энергии.

— Прекрати. — Пистолет дрогнул в руках Данли. — Ты слышишь меня, перестань сейчас же. Ты только «пережжешь» себя, если будешь продолжать.

Было бы огромным облегчением отключиться, но Амариллис сознавала, что не может этого допустить. Она постаралась подавить страх потерять рассудок и усилием воли заставила себя сосредоточиться на том, что должна была сделать.

— Так в чем же дело, Ирен, боишься «перегореть» раньше меня? У профессора Ландрета была теория, что таким способом можно уничтожить талант. Он говорил тебе когда-нибудь об этом?

— Ложь. Ты не можешь уничтожить мой талант. — Ирен шагнула ближе. — Я слишком сильна для тебя. Джонатан говорил, что я даже для него очень мощная. И для мужа я была слишком сильна. У меня самый могучий из всех талантов, поэтому все должно быть под моим контролем, ясно?

— Но это не так, Ирен, ты сумасшедшая.

— Нет!

Лукас снова еле заметно подвинулся. Но Амариллис понимала, что он не может ничего сделать, пока Ирен держит ее на мушке, а с такого расстояния она не промахнется.

Боль снова поднималась волной. Амариллис закрыла глаза. И тут она послала свою боль в ту огнедышащую реку, что растеклась по всем сосудам ее тела.

Мускулы ее неестественно напряглись, кожу стало покалывать. Во рту пересохло. Но одновременно Амариллис почувствовала, что Ирен начала сознавать, какую высокую цену ей надо платить за попытки удержать фокус.

Амариллис думала только об одном, — когда Ирен не выдержит и спустит курок.

На уровне подсознания Амариллис внезапно ощутила леденящий ветер, не уступавший по силе неистовому таланту, державшему ее в плену. Область подсознания окутал туман.

К огромному удивлению Амариллис, во мгле она различила фигуру профессора Ландрета. Он был весь окровавлен. А вид его головы просто ужасал. Амариллис открыла рот, собираясь спросить, как он попал в ее гостиную.

— Нет, нет, ты мертв, ты мертв! — кричала Ирен.

Потом Амариллис услышала грохот, еще крик. Дикий вопль, которому, казалось, не будет конца.

Уже теряя сознание, она увидела отчаянный бросок Лукаса.

Энергия таланта, так мучившая ее, неожиданно иссякла. Она ощутила себя свободной, но резкое уменьшение нагрузки оказалось слишком сильным испытанием для измученного организма. Волна беспамятства накрыла ее. Проваливаясь в податливую темноту. Амариллис заметила кровь, рекой растекавшуюся по ковру, и еще успела подумать: «Чья же она?»