Эрия сидела на замшелом пне и держала в руках кружку с кофе, согреваясь ее теплом. День быстро клонился к закату. Ближе к вечеру на небе собрались тучи и окружающий лес казался особенно неприветливым. Эрия чувствовала себя виноватой, что они так поздно снялись с места и за день успели проделать лишь небольшой путь.
      То и дело приходилось ловить не себе осуждающие взгляды, от которых становилось муторно на душе, а сердце уходило в пятки. Даже обычно приветливый Меррилл Джамисон едва ли перебросился с ней парой слов, напротив, старательно избегал ее взгляда и лишь презрительно кривил тонкие губы. Отъезд был задержан еще и тем, что Тинан велел разгрузить одну из навьюченных лошадей и предоставить ее Эрии. Даже Акр не сдержался и бросил вслед Рутланду взгляд, полный отвращения. Эрия не могла понять одного – почему все так снисходительно относились к ней прежде, когда она жила с графом во грехе, и почему с презрением отвергают как его жену?
      Эрия опять почувствовала себя совсем одинокой, никому не нужной и бесполезной. Даже Тинану она нужна только ночью. А днем ЕГО СИЯТЕЛЬСТВО спокойно ехал впереди и, казалось, совершенно не замечал неодобрительных взглядов своих людей. И ее тоже не замечал! Сидел в седле, не оглядываясь, уверенный, что жена никуда не денется. Каждый раз, глядя на его широкую прямую спину, она вспоминала, как совсем недавно ехала на лошади в его объятиях и чувствовала на щеке горячее дыхание. Неужели все так изменилось оттого, что она стала носить его имя, стала его собственностью?
      Позади хрустнула ветка. Эрия вздрогнула и обернулась, расплескав горячий кофе. Фридрих Мюллер, перешагнув через поваленное дерево, присел на него неподалеку от Эрии.
      – Да… – он посмотрел на темнеющее небо, сплошь затянутое серыми тучами, и вздохнул. – Очень скверная погода. Как бы мне хотелось оказаться сейчас дома, увидеть Анну. У нас большой камин, возле которого тепло и уютно.
      – Расскажите об Анне, – Эрия обрадовалась компании проповедника. Из всех остальных он имел самое большое право осуждать ее, однако относился с пониманием и сочувствием. Она всегда будет помнить его доброту и следовать его примеру. – Какая она? И ваш дом?
      Фридрих дружелюбно улыбнулся. От его проницательного взгляда не укрылось невеселое настроение Эрии.
      – Анна… симпатичная девушка с волосами цвета спелой пшеницы и молочно-белой кожей. У нее очень доброе сердце, как у ребенка. А голос мягкий и нежный, как шелест весеннего ветерка. Я очень беспокоюсь… ведь совсем скоро она должна родить. Теперь я надолго останусь дома, буду проповедовать вблизи нашего поселения. Я очень нужен моей жене. Когда был в плену, только о ней и думал.
      Эрия смотрела на просветленное лицо пастора, который в мыслях всегда был рядам со своей Анной, и почувствовала острую зависть, быстро сменившуюся чувством вины. Нельзя завидовать чужому счастью, но сознание, что между мужем и женой может существовать такая любовь, делало ее положение еще более невыносимым.
      – Должно быть, вы очень любите свою Анну, – пробормотала Эрия и изобразила на лице слабую улыбку.
      – О, да, очень люблю… как только муж может любить жену, – Фридрих улыбнулся и взял ее ладонь в свою пухлые ручки. – Со временем ты поймешь.
      – Я… не думаю, что между мужем и женой всегда такие отношения, дорогой Фридрих, – Эрия хотела сказать больше, но слова застревали в горле. – Мы… не…
      – Да, понимаю, – он потрепал ее по руке. – Я завязал узелок на твое счастье. Все образуется.
      – Но мы были… – промямлила девушка и залилась краской. Подобные вещи нельзя говорить священникам, нельзя оскорблять чистую душу.
      – Вы женаты, и Господу неважно, как и когда это произошло… если вам хорошо вместе. Все мы не без греха и должны стараться и стараться… – Мюллер погладил ее руку и наклонил голову, стараясь заглянуть в глаза. – Все образуется.
      Как хотелось ему верить! Но откуда доброму пастору знать об истинном положении вещей? Ведь, согласно холодному соглашению, в ее обязанности входит ублажать графа в постели, и он вовсе не желает, чтобы Эрия стала частью его жизни. Кто бы знал, какое смятение в ее душе вызывает муж! Эрию влечет к нему физически с такой же силой, как и его к ней. Но она ненавидит высокомерие Рутланда, пренебрежение к остальным, эгоизм и самонадеянность. Тинан мог быть нежным и грубым, красивым и отталкивающим. Он требовал, чтобы Эрия отдала всю себя, а сам не желал, чтобы кто-то тревожил его драгоценную персону. Она не ощущала себя его женой и ломала голову, почему богатый и знатный Тинан Рутланд вдруг взял и женился на бедной и недружелюбно настроенной к нему девушке из колоний.
      Первые капли дождя упали на плечи Эрии. Она взглянула на серое небо – это ее непролитые слезы падают на землю. Фридрих помог Эрии встать и набросил на голову капюшон. Затем отвел к палатке, которую Тинан велел поставить для пес. Эрия оглянулась по сторонам, увидела, что все остальные прячутся от дождя под деревьями, и ее сердце упало. Хотелось позвать с собой в палатку Фридриха, но тот уже был далеко и под проливным дождем бежал к раскидистому дереву, где укрылся Джамисон.
      Вскоре в палатке появился Рутланд, опустил за собой полог, отряхнул капли дождя с куртки и волос, носовым платком тщательно вытер лицо. Когда глаза привыкли к темноте, Тинан разглядел, что Эрия, съежившись, сидит на походной койке.
      – Ненавижу эти временные стоянки. Это все, что мы можем себе позволить, – сказал он, как бы извиняясь.
      – Но так нельзя, – Эрия встала.
      – Я же извинился за неудобства, – недовольно проворчал он.
      – Я имею в виду не это. Нельзя, чтобы твои люди мокли под дождем, в то время как я нахожусь здесь.
      Тинан выпрямился, насколько это было возможно в тесной палатке.
      – И что ты предлагаешь? Пригласить всех сюда? Пусть полюбуются, чем мы занимаемся в медовый месяц? – в глазах Рутланда появился опасный блеск.
      Эрия невольно отпрянула назад, пораженная ходом его мыслей.
      – Никто об этом не говорит… но они, должно быть, и так знают, что ты… что мы делаем. Так нельзя.
      Тинан скривил рот в циничной ухмылке.
      – Конечно, каждый из них знает, чем мы занимаемся. Все новобрачные делают то же самое в свой медовый месяц. В этом и заключается прелесть семейной жизни. Пусть думают, что хотят, – он хохотнул. – Возможно, твою совесть успокоит, что подобные мысли помогут им согреться в холодную ночь. Ведь у моих мужчин богатое воображение!
      Эрия ахнула:
      – У меня нет слов!
      – Тогда помолчи, – он взял ее за плечи. – Лучше поцелуй меня, жена, – губы приникли к ее губам, руки скользнули под накидку. Эрия почувствовала, что сопротивлению пришел конец – кулачки, которыми она упиралась в его грудь, безвольно разжались, а ладони легли на мощные плечи. Тинан развязал тесемки на ее накидке, и та упала на землю. Уложил Эрию на койку и устроился рядом. Затем протянул руку и поднял накидку, чтобы накрыться ею, как одеялом.
      Он расшнуровал ее платье, но когда Эрия приподнялась, чтобы снять его, тихо прошептал:
      – Нет, дорогая, не стоит обнажаться в такую холодную погоду, но не думай, что одежда помешает нам получить удовольствие. Иногда это помогает придать ощущениям остроту.
      Рутланд оказался прав. Сознание, что обнажены лишь самые интимные части тела, так возбудило Эрию, то та достигла оргазма быстрее, чем в первый раз несколько часов назад. Удовлетворенные, они уснули в объятиях друг друга, согретые теплом своих тел.
      Следующие несколько дней прошли в том же порядке – днем отряд двигался под моросящим дождем, а каждую ночь после скудного ужина все грелись у костра и слушали нескончаемые истории Фридриха Мюллера. Иногда его сменяли Мак-Кин или Акр, но чаще всего охотники сидели молча, задумчиво уставясь в огонь. Затем наступало время, когда Тинан поднимал Эрию и подталкивал к палатке. В такие минуты ей было невыносимо стыдно, она спиной чувствовала неодобрительные взгляды охотников и шла, подгоняемая Тинаном, едва переставляя ноги.
      Фридрих обвел взглядом суровые лица охотников, понимая, что те чувствуют и о чем думают. На этот раз, первым не выдержал Джамисон и проворчал, не скрывая раздражения:
      – Ему нужно быть осторожнее, а то он ее совсем заездит.
      – Думаю, она выдержит, – возразил Мюллер.
      Джамисон бросил взгляд на палатку.
      – Вы не видели его в деле, пастор. Однажды он изнурил сразу трех дамочек.
      – Эрия – его жена, – Фридрих подсел поближе и раскурил трубку, подаренную Тинаном. – Если она дорога ему, он будет заботиться о ней. Мужчина всегда бережет свою жену.
      Джамисон посмотрел на миссионера, как на полоумного, и покачал головой.
      – Вы витаете в облаках, пастор. Во-первых, Рутланд бессердечно взял ее силой, а во-вторых, никакие клятвы не обуздают в нем зверя. Вы же видите, с каким лицом она уходит в палатку. Эрия глубоко несчастна, и это ужасно.
      Фридрих пожал плечами и немного помолчал. Затем выбил трубку.
      – Брак – это не только слова. Возможно, когда-нибудь ты женишься и поймешь. Думаю, ты и сейчас бы не отказался от жены, которая согрела бы тебя ночью, а?
      – О, Господи! – Джамисон вскочил на ноги и взглянул на улыбающееся ангельское лицо пастора. – Как мне все это надоело!

* * *

      Каждую ночь Эрия забывалась в объятиях Тинана и уже не страдала от косых взглядов Джамисона и желчных ухмылок остальных охотников. Искренность, вот ее спасение, и если она с радостью отдает себя мужу, то почему должна этого стыдиться?
      Тинан все чаще ехал рядом с женой, иногда к ним присоединялся Мюллер, и за разговором время бежало быстрее. Изредка их удостаивал своим присутствием Джамисон, и Эрия находила в себе силы улыбаться и остроумно реагировать на его шутки, порой весьма двусмысленные. Как бы там ни было, но чем ближе они были к цивилизации, тем выше поднималось настроение у всей компании.
      И вот, наконец, после полудня отряд въехал на гребень очередного холма, и Рутланд указал на великолепную долину, простирающуюся внизу.
      – Посмотри, – восхищенно сказал он. – Плодородная земля, строевой лес… какие возможности! Осень раскрасила все такими яркими красками, что мы долго будем вспоминать об этой красоте серой зимой.
      Эрию поразило, как поэтично он настроен.
      – Ты говоришь так, словно действительно любишь эту землю.
      – Только глупец может не любить ее. Простор, свобода…
      – И трудности.
      – Да, конечно, – улыбка исчезла с его лица. – Но с каждым годом сюда будут прибывать люди и продвигаться на запад. Жить станет намного легче.
      – Если не вмешается король.
      – Он ничего не сможет сделать, да и не будет. Колонисты намного сильнее. У нас совершенно особая жизнь.
      – У нас? – Эрия нахмурилась. – Но не у меня. Те, кто сжег мой дом, ясно дали понять – на этой земле мне нет места. И тебе, английскому графу, здесь делать нечего.
      Рутланд высокомерно вскинул брови, но ничего не сказал, пришпорил коня и поскакал вперед.
      Позднее Эрия попыталась вернуться к этой теме.
      – Тинан… – нерешительно начала она, назвав его по имени. И вспыхнула, потому что обычно называла, его так только в постели. – Куда мы едем? – странно, что вопрос не приходил ей в голову раньше.
      – К Мюллеру, конечно же.
      – Нет. После этого, куда мы поедем? Ты говорил, что его дом по пути…
      – Ну, что ж, ты имеешь право это знать, – Тинан не смотрел на нее, и у Эрии возникло чувство, будто он делает ей огромное одолжение. – У меня есть дом и земля в северной части Каролины. Думаю провести там некоторое время…
      – …Перед тем как вернуться в Англию, – закончила она. Его лицо приняло высокомерное выражение. Как Эрия ненавидела графа в эту минуту!
      – Нет, – холодно возразил он. – Перед тем, как уехать в Филадельфию, – Рутланд отвернулся, давая понять, что тема исчерпана.
      – У тебя там дела? – не желала сдаваться Эрия.
      – Более точным будет сказать, у него там друзья, – вмешался Джамисон. – Вернее, подружки – Лили, Амелия, Полли, Маргарет, – он хохотнул, не обращая внимания на каменное выражение лица Тинана. – Но, если подумать, это тоже можно назвать делами.
      Тинан заметил, что Эрия слегка покраснела.
      – Ты так же безрассудно относишься к своей жизни, Джамисон, как и к своему языку, – гневно обрушился он на друга.
      Меррилл сразу же посерьезнел, удивленный такой вспышкой гнева. В памяти всплыли слова пастора: «Она его жена».
      – Надеюсь, я не обидел вас, мисс Эрия. Возможно, мои воспоминания о бурном прошлом вашего мужа были несколько неделикатны. Прошу меня извинить, мадам, – Меррилл театрально поклонился.
      – Она теперь леди Рутланд! – загремел Тинан. – И ты должен помнить об этом!
      Джамисон вздохнул и ускакал вперед.
      – Это было необязательно, – Эрия проводила взглядом Джамисона.
      – Он перешел все границы и знает об этом.
      – Я нисколько не обиделась.
      – А должна бы, – Рутланд покраснел.
      – И тем самым тоже перешла бы все границы, ваше сиятельство? Я знаю свое место, – в голосе прозвучала горечь. По красноречивому молчанию графа догадалась, что тот недоволен ее словами.
      – Прикрой капюшоном волосы, – коротко приказал граф и ускакал за Джамисоном.
      Эрия опустила голову. Он не оставлял ей никакой надежды.

* * *

      – Анна! – Фридрих подбежал к дому, придерживая рукой черную шляпу. – Анна, это я! – толкнул входную дверь и ворвался внутрь крепкого двухэтажного дома. – Где ты, Анна?! – голос звучал где-то в глубине дома. Немного погодя Мюллер показался на пороге.
      – Ее нет, – растерянно сказал он. – Может быть, в амбаре?
      Эрия видела, что Мюллер дрожит от нетерпения, желая как можно скорее увидеть свою обожаемую жену. Сбежав с крыльца, понесся на задний двор, не обращая внимания на остальных. Эрия переглянулась с Тинаном, тот вскинул брови и пожал плечами.
      – Кто-то должен быть дома, я вижу дымок, – Джамисон по-своему расценил удивленные взгляды.
      – Надеюсь, ничего не случилось, – выдохнула Эрия и судорожно сцепила руки.
      – Ничто не должно помешать их воссоединению, – сухо заметил Тинан. – Тем более, мы все жаждем увидеть «само совершенство».
      – Если я еще раз услышу «прелестная Анна это» и «дорогая Анна то», – начал Джамисон. Эрия не смогла удержаться и хихикнула.
      Неожиданно Тинан наклонил голову и прислушался, затем решительно зашагал куда-то за дом. Эрия и Джамисон отдали поводья Акру и, сгорая от любопытства, последовали за ним. Чем ближе они подходили к заднему двору, тем громче становились крики.
      Сначала из-за клубов пыли ничего нельзя было разглядеть. По двору с кудахтаньем носились куры, летала по воздуху солома. Посреди хаоса волчком вертелось неизвестной породы животное, которое одновременно и рычало, и хрюкало. Хрюканье порой переходило в визг и сопровождалось пронзительными детскими криками. На пороге амбара появилась огромная фигура в женской одежде и посыпались леденящие душу угрозы и ругань.
      – Убирайся ко всем чертям, мерзкое отродье, выплюнутое из чрева отвратительной суки! Иначе сгоришь на адском костре! Убирайся! – в руке женщина держала острый кол и норовила пронзить им неизвестного зверя. – Сгусток мерзости! Вечное проклятие! – орала она. – Сдохнуть тебе на месте, проклятый!
      – Мама, ты почти попала в него! – закричал мальчонка лет двенадцати и восторженно подпрыгнул на месте. – Давай, мам! Давай!
      – Вонючий ублюдок! Я повешу тебя за задние ноги! Погоди, я с тобой разделаюсь! – женщина опять замахнулась колом. Пыль немного осела, и теперь стало видно, что это не одно животное, а два – поджарый, лохматый пес, похожий на волка, вцепился в ухо круглому молоденькому поросенку.
      – Анна! – завопил Фридрих, желая перекричать весь этот шум. Он приплясывал на месте, не решаясь приблизиться к злобной собаке. – Анна, осторожнее!
      – Фридрих? – острый кол замер в воздухе, затем, словно желая побыстрее покончить со всем этим, без колебания вонзился прямо в морду разъяренной дворняге. Пес выпустил свою жертву и с визгом завертелся на месте. Мальчишка постарше швырнул в него камнем, и неудачливый воришка понесся прочь, не чуя под собой ног.
      – Заберите поросенка! – приказала Анна детям, и те с готовностью поволокли бедное животное в сарай. Не обращая больше на них внимания, Анна бросилась к Фридриху и сжала его в объятиях.
      Эрия ошеломленно смотрела на это зрелище. Встреча супругов была поистине впечатляющей. Фридрих осыпал горячими поцелуями светящееся от радости лицо Анны. Они обнимались и кружились друг с другом, словно малые дети. И Эрия не могла понять, показалось ей или нет, что ноги Фридриха порой отрываются от земли.
      Она искоса взглянула на Тинана – на его лице застыло изумленное выражение. Словно почувствовав взгляд, он провернулся к Эрии и с беспомощным видом покачал головой. В глазах зажглись веселые искры.
      Счастливые супруги наконец разжали объятия и, отступив на шаг, оглядели друг друга с головы до ног. Затем опять обнялись, и Фридрих нежно похлопал жену по выступающему животу. Сомнений быть не могло – это действительно была его «дорогая Анна», о которой Мюллер неустанно твердил две недели.
      Сияющий Фридрих первым пришел в себя и потянул жену за руку.
      – Пойдем, Анна, я познакомлю тебя с моими друзьями и спасителями.
      Женщина торопливо разгладила руками передник и поправила белый чепчик.
      – Анна, это лорд Рутланд, английский граф, который спас меня от индейцев, и его жена, леди Рутланд.
      Невозможно сказать, чье изумление было большим – Анны, которая познакомилась с графом, спасшим ее мужа от дикарей, или Тинана, представлявшим Анну совсем другой. Но факт остается фактом – эта крепкая, пышущая здоровьем и острая на язык молодая женщина и была женой добрейшего пастора.
      Анна залилась краской и сделала неуклюжий реверанс. Эрия стояла, остолбенев, и едва смогла выдавить улыбку.
      – Рад с вами познакомиться, миссис Мюллер, – Тинан галантно поклонился и, взяв ее красную от работы руку, приложился вежливым поцелуем. Выражение его лица было серьезным, и сам он казался просто неотразимым.
      Анна покраснела еще больше и взглянула на Фридриха.
      – Как мне к нему обращаться?
      – Рутланд вполне годится, – Тинан очаровательно улыбнулся. Эрия была сражена наповал его обходительной манерой поведения.
      – Лорд Рутланд… – пробормотала Анна. – Леди Рутланд, – она опять принялась приседать и раскланиваться, но Эрия взяла ее за руку.
      – Никаких леди Рутланд, Эрия, пожалуйста, – она заметила, как потемнело лицо Тинана, и добавила: – Мы с Фридрихом вместе были в плену и очень подружились.
      – Слава Богу, все обошлось! – воскликнула Анна. – Пойдемте в дом, я как раз пекла пироги, когда этот блохастый сукин с…
      – Анна… – негромко сказал Фридрих.
      – Когда этот зверь попытался украсть наш бекон, – поправилась Анна, и Джамисон закашлялся, давясь от смеха.
      – Это все Фридрих. Всех тащит в дом… все заблудшие души находят у нас приют. И такие вот дворняги платят тем, что воруют еду прямо из-под нашего носа. О, мой Фридрих слишком добр… У кого еще такое мягкое сердце? – упрек прозвучал, как высшая похвала мужу. – Заходите в дом, – она обвела взглядом всю компанию. – Все заходите.
      Охотники ввалились в дом и очутились в просторной кухне с огромным камином. Посреди стоял массивный дубовый стол, вдоль которого тянулись длинные скамьи. Кухня, отделанная древом, казалась очень светлой и уютной. Возле стены стояли два шкафа, заставленных голубыми фарфоровыми чашками и тарелками. Со стен свисали связки лука, различных сушеных кореньев и трав, наполнявшие воздух приятным ароматом. Из плиты аппетитно пахло горячими пирогами.
      Анна поспешно достала пироги и поставила остывать на окно. Когда все расселись, поставила чашки, принесла кофейник и свежеиспеченный домашний хлеб, к которому подала сливочное масло. Затем, наконец, села к столу и потребовала, чтобы ей подробно рассказали, как спасли ее мужа.
      Начал рассказывать Джамисон, Акр добавил кое-какие подробности, а закончил историю Тинан. Во время трапезы он вел себя очень учтиво и дважды вставал, помогая Анне принести блюдо или тарелки. Как это не похоже на него, озадаченно думала Эрия, ведь он ничего не делает без выгоды для себя.
      Вскоре отворилась дверь, и в кухню вбежала ребятня с заднего двора. Все принялись по очереди обнимать Фридриха, а затем по приказу Анны выстроились в шеренгу.
      Пятеро детей разного возраста совсем не походили друг на друга. На каждом была добротная домотканая одежда. Анна попросила их назваться и требовательно уставилась на самую младшую девочку, которая упорно молчала и не отрывала глаз от пола. На помощь пришел мальчик постарше и проблема разрешилась.
      – Я думала, это будет ваш первенец, – растерянно сказала Эрия.
      – О, – Анна погладила свой живот, – так и есть, миледи.
      – Тогда кто же эти дети? – Эрия с любопытством осмотрела малышей.
      – Сиротки… некоторые потерялись, – Анна пожала плечами. – Фридрих всегда подбирает их и приводит домой, а я принимаю. Теперь они наши, его и мои, как и тот, который скоро появится на свет, – женщина опять нежно прикоснулась к животу, и Эрия заметила, как Фридрих под столом пожал другую руку жены. Господи, как они счастливы!
      – Но как вы справляетесь? – нерешительно спросила Эрия. – Ведь его часто не бывает дома.
      – О, я привыкла, – Анна широко улыбнулась. – У меня было несколько братьев, а мать умерла. В этом доме я выросла, – она оглядела кухню. – Да, это мой родной дом. Отец был хорошим хозяином, и у нас плодородная земля. Теперь подрастают помощники, – она с улыбкой посмотрела на детей и дала каждому по пирогу. Затем кивнула в сторону двери, и все один за другим выскочили во двор. Самая маленькая осталась, чтобы крепко обнять приемную мать. Эрия почувствовала, как болезненно сжалось сердце, и постаралась улыбкой прогнать боль.

* * *

      В этот вечер, казалось, все действует ей на нервы: и приподнятое настроение Фридриха, и беззлобные шутки Джамисона, и томные вздохи Анны, то и дело с обожанием смотревшей на мужа, но особенно раздражала галантность Тинана. В своем безупречном поведении он допустил всего лишь один промах – бросил недовольный взгляд на Эрию, когда та начала настаивать, чтобы помочь Анне с ужином.
      Когда все было съедено, а тарелки вымыты и вытерты, Анна уселась возле камина, чтобы помочь детям переодеваться ко сну.
      – Значит, мой Фридрих поженил вас в лесу? Эрия взяла ночную рубашку и помогла одеться одной из девочек.
      – Да… в тот же вечер, когда мы вернулись.
      Тинан сухо кашлянул, давая понять, что ему слышен разговор, раскурил трубку и уставился на Эрию.
      – А я представляла себе, что лорд и леди венчаются только в красивой церкви. Наверное, лорд именно так хотел жениться на вас, поскольку вы были помолвлены. Но после такого происшествия решил не откладывать, чтобы не потерять вас вновь.
      Эрию поразили рассуждения Анны, и она выпалила:
      – Граф терпеть не может лишаться того, что принадлежит ему. Но спешка была, скорее, связана с его желанием поскорее начать медовый…
      – Эрия! – прервал Тинан, встал и с удовольствием потянулся. – Пойдем прогуляемся перед сном на свежем воздухе, – в тоне слышался приказ. Эрия поняла, что своей откровенностью разозлила мужа, неохотно поднялась и пошла к вешалке возле двери, чтобы взять накидку.
      Снаружи было прохладно, и Эрия плотнее закуталась в бархатную накидку.
      – Честность, конечно, очаровательна, но когда ее слишком много, это становится вульгарным, – заметил Тинан.
      – Не более вульгарно, чем притворная галантность, – вскипела Эрия.
      – Я бы не хотел, чтобы подробности моей женитьбы обсуждались прилюдно… возможно, ты получаешь от этого особое удовольствие, но, тем не менее.