Homo habilis не единственный прародитель современно­го человека, который постоянно находится под огнем критики. По мнению большинства палеоантропологов, Australopithecus являлся прямым предком человека и имел человекоподобное тело. Сторонники этой точки зрения ут­верждают, что австралопитек был существом прямоходящим и передвигался так же, как современные люди. Но некоторые ученые с самого начала стали возражать против такого обра­за австралопитека. Известные английские исследователи, в том числе и сэр Артур Кейт, утверждали, что австралопитек был не гоминидом, а разновидностью обезьяны.

Рис. 12.8. Большинство ученых описывают австралопитека как дву­ногое существо, ведущее наземный образ жизни и похожее на чело­века с головы до ног. Однако результаты исследований, проведен­ных Цукерманом и Окснардом, говорят о том, что австралопитек был гораздо больше похож на обезьяну. Хотя он и мог передвигать­ся по земле на двух ногах (слева), «на деревьях он также чувствовал себя как дома: мог лазать, раскачиваться, совершать акробатичес­кие прыжки и, возможно, висеть на передних конечностях» (справа). Присущие австралопитеку морфологические особенности вызвали у Цукермана и Окснарда сомнения в том, что он мог быть предком современного человека. Иллюстрации: Миль Трипле.

Такое отношение сохранялось до начала 1950-х годов, когда благодаря новым находкам ископаемых останков авст­ралопитека и низвержению пилтдаунского человека челове­кообразный австралопитек занял собственную нишу в палео­антропологии.

Но даже после того как большинство ученых признали в нем гоминида и прямого предка человека, некоторые специа­листы остались в оппозиции к этой идее. Луи Лики утверж­дал, что Australopithecus представлял собой очень раннее и обезьяноподобное ответвление от основного древа человечес­кой эволюции. Позже такую же позицию занял и его сын Ри­чард.

В самом начале 1950-х годов сэр Солли Цукерман (Solly Zuckerman) опубликовал данные широких биометрических исследований, доказывающие, что Australopithecus не был су­ществом человекоподобным, как это рисуют желающие до­биться для него места в родословной Homo sapiens. С конца 1960-х и до 1990-х годов Чарльз Окснард с новой, силой повел атаку на австралопитека, начатую Цукерманом. Для этого он использовал метод многовариантного статистического анали­за. По его мнению, «маловероятно, что кто-либо из представи­телей австралопитеков мог иметь филогенетическую связь с родом Homo».

Окснард пришел к выводу, что мозг, зубы и череп австралопитека больше походили на обезьяньи. Его лопатка при­способлена для того, чтобы он мог висеть и лазать по деревь­ям. Кисть руки такая же, как у орангутана. Кости таза адаптированы для передвижения на четырех конечностях и выполнения акробатических упражнений. То же самое можно сказать и в отношении структуры бедренной кости и лодыж­ки. «Анализ доступных нам данных, – писал в 1975 году Чарльз Окснард, – наводит на мысль, что животное имело средний рост, свободно чувствовало себя на деревьях: было способно лазать, выполнять акробатические упражнения и, возможно, висеть на передних конечностях».

В 1973 году Цукерман и Окснард представили доклад на симпозиуме Зоологического общества, который проходил в Лондоне. Перед завершением работы симпозиума Цукерман сделал ряд важных замечаний. Он сказал: «В течение многих лет, почти в одиночку, я пытаюсь изменить устоявшееся отно­шение к австралопитеку. Я делаю это с моими коллегами по созданной мною в Бирмингеме научной школе. К сожалению, мы опасаемся, что эффект от наших усилий будет минималь­ным – высокие научные авторитеты уже сказали свое веское слово, и их мнение уже запечатлено в миллионах учебных ма­териалов по всему миру».

После этого выступления Цукермана на лондонском симпозиуме ситуация не изменилась. Научные авторитеты в палеоантропологии и других областях знания сумели в целом сохранить человекоподобный образ австралопитека. Проти­воречащие этой точке зрения документальные свидетельства появляются лишь на страницах специализированных науч­ных изданий и не доходят до широкого круга читателей, в том числе и до читателей образованных.

Комментируя затянувшуюся на несколько десятилетий полемику о статусе австралопитека, Чарльз Окснард писал в 1984 году: «В бурных спорах о том, к кому же эти существа были ближе, к обезьянам или людям, верх взяло мнение, что они были ближе к людям. И это, возможно, произошло не столько из-за поражения сторонников противоположной точ­ки зрения, сколько в результате забвения той части свиде­тельств, на которой эта противоположная точка зрения осно­вывалась. Если это так, то следовало бы представить эти данные на суд научной общественности и вернуться к обсуж­дению вопроса. И может быть, они больше соответствуют но­вому взгляду на эту проблему. Дело в том, что австралопите­ки, вполне возможно, не были похожи ни на африканских обезьян, ни на людей. Они могли быть не какой-нибудь переходной формой между обезьяной и человеком, но неким суще­ством, совершенно от них отличным».

Именно это мы пытаемся подчеркнуть на страницах на­шей книги. Но, к сожалению, такие данные скрывают и преда­ют забвению. Мы сами обнаружили многие из таких скрытых свидетельств, говорящих, что человек современного типа по­явился еще в глубокой древности.

Подводя итог своим изысканиям, Чарльз Окснард подчеркивает: «Различные ископаемые останки австралопитека обычно довольно заметно отличаются от человека и африкан­ских обезьян… Рассматриваемые как род, австралопитеки не­сут в себе яркую мозаику признаков, присущих только им од­ним, а также имеют некоторые черты, характерные для орангутанов». Принимая во внимание оригинальную анато­мию австралопитеков, Чарльз Окснард говорит: «Если такие оценки действительно верны, то это уменьшает вероятность того, что какая-либо разновидность австралопитеков могла быть прямым предком человека».

Чарльз Окснард, как и Луи и Ричард Лики, полагал, что родословная линия Homo sapiens гораздо более древняя, чем это принято считать в соответствии со стандартным сценари­ем эволюции. В связи с этим Окснард привлек внимание к не­которым из ископаемых останков, о которых мы уже упоми­нали. Речь идет о похожей на человеческую таранной кости, возраст которой составляет примерно 1, 5 миллиона лет. Воз­раст еще более древней плечевой кости из Канапои, возмож­но, составляет четыре или более миллионов лет. Располагая этими фактами, Чарльз Окснард сделал вывод, что род Homo насчитывает пять или даже более миллионов лет. «Ныне су­ществующий взгляд на эволюцию человека, – подчеркнул Окснард, – должен быть значительно скорректирован или даже отвергнут… чтобы рассмотреть новые концепции».

Несмотря на достигнутые Окснардом результаты и сде­ланные им выводы, большинство ученых по-прежнему считает, что Australopithecus является прямым пред­ком современного человека. Дональд Йохансон (Donald Johanson) – один из них. Он изучал антропологию в Чикаг­ском университете под руководством Ф. Кларка Хауэлла (F. Clark Howell). Будучи выпускником университета, жадный до навевающих романтику поисков ископаемых гоминидов, До­нальд Йохансон сопровождал Хауэлла в Африку, где помогал ему в проведении раскопок в Омо (Эфиопия).

Позже Йохансон вновь приехал в Африку, на этот раз во главе экспедиции в Хадар (Hadar), в районе Афар (Эфиопия). Однажды он наткнулся на верхнюю часть большой берцовой кости – длинной кости между коленом и лодыжкой – и сна­чала подумал, что она принадлежала какому-то примату. По­близости он также обнаружил нижнюю часть бедренной кос­ти. Увидев, что бедренная и берцовая кости подходят друг другу, Йохансон решил, что ему удалось найти полный колен­ный сустав не какой-то древней обезьяны, а гоминида – предшественника современного человека. Возраст отложе­ний, в которых были обнаружены ископаемые останки, пре­вышал три миллиона лет, что говорило об открытии самого древнего из известных гоминидов.

Позже в научных публикациях Дональд Йохансон утверждал, что колено из Хадара (AL 129) насчитывает четыре миллиона лет, а также что оно принадлежало примитивному австралопитеку, ходившему, как человек, на двух ногах.

В следующем году эфиоп Алимайех Асфо, работавший вместе с Дональдом Йохансоном на раскопках в Хадаре, на­шел несколько ископаемых челюстей. Однако при их класси­фикации возникли определенные трудности. Дональд Йохан­сон обратился к Ричарду Лики за помощью, предлагая ему приехать на раскопки и взглянуть на удивительные находки. Лики приглашение принял. Вместе с ним в Африку отправились его мать Мэри и жена Мив. Изучив челюсти, они вынес­ли свой вердикт: находки относятся к человеку. Таким обра­зом, эти ископаемые останки человека стали самыми древними изо всех ранее найденных.

30 ноября 1974 года Дональд Йохансон и Том Грэй (Tom Gray) были заняты осмотром участка 162 на стоянке в Хадаре и сбором костей млекопитающих. Когда Грэй уже хотел звать замену и возвращаться в лагерь, Йохансон предложил осмот­реть еще и соседний овраг. Находок было немного, и уже собираясь уходить, Йохансон заметил фрагмент кости руки, ле­жавший на поверхности. Когда ученые осмотрели все вокруг, они увидели другие разбросанные тут же кости. Очевидно, это были останки одного и того же гоминида. Дональд Йохансон и Ричард Лики пришли от этой находки в такой восторг, что да­же завопили и запрыгали от радости. В тот вечер Йохансон и его сотрудники затеяли в лагере небольшую пирушку, из ди­намиков доносилась песня «Beatles» «Люси в небе с алмаза­ми». Под впечатлением от этой песни они назвали найденную женскую особь гоминида Люси.

На основе комбинированного применения калий-аргоно­вого, радиоуглеродного и палеомагнитного методов Йохансон определил, что возраст Люси достигает 3, 5 миллиона лет.

В 1975 году Йохансон вернулся в Хадар, на этот раз с фотографом из «National Geographic», запечатлевшим другое важное открытие. Дональд Йохансон и его команда обнаружи­ли на склоне холма ископаемые останки сразу тринадцати гоминидов, в том числе особей мужского и женского пола, а так­же детей. Эту группу назвали «первой семьей». Все они были одного и того же геологического возраста, что и Люси, то есть около 3, 5 миллиона лет.

«Первая семья» стала венцом коллекции открытии в Ха­даре, в которую вошли также коленный сустав, челюсти и Люси. А теперь посмотрим, какое толкование давали разные исследователи этим и другим находкам.

В классификации своих находок Йохансон сначала опи­рался в основном на заключение Ричарда и Мэри Лики, по ко­торому челюсти, найденные Алемайехом Асфо, и члены «пер­вой семьи» относились к Homo sapiens. Если же Люси, бедрен­ная кость AL 129 и большая берцовая кость принадлежали ав­стралопитекам, как полагал Дональд Йохансон, то в Хадаре найдены два типа гоминидов.

Позднее Дональд Йохансон изменил свою первоначальную точку зрения по этому поводу под влиянием палеонтоло­га Тимоти Д. Уайта, работавшего с Ричардом Лики у озера Туркана. Уайт сумел убедить Йохансона, что хадарские на­ходки представляют собой новый вид гоминида. Они назвали его Australopithecus afarensis, по названию района Афар в Эфиопии.

По утверждению Йохансона и Уайта, Australopithecus afarensis, самый древний из когда-либо обнаруженных авст­ралопитеков, дал начало двум видовым линиям. Первая при­вела через Australopithecus africanusк образованию Australopithecus robustus. Вторая линия вела через Homo habilis к Homo erectus и Homo sapiens.

Йохансон отметил, что особи Australopithecus afarensis имели «небольшие, в основном человеческого типа, те­ла». Но ряд ученых выступил с резкой критикой тако­го образа Australopithecus afarensis. По их мнению, образ Люси и ее «родственников» был более обезьяноподобным. В большинстве случаев их взгляд на Люси созвучен ранним ра­ботам Окснарда, Цукермана и некоторых других исследовате­лей проблемы австралопитека.

Среди ископаемых останков из Хадара нет полного черепа особи Australopithecus afarensis. Тем не менее Тим Уайт сумел провести частичную реконструкцию, используя фраг­менты черепа, осколки верхней и нижней челюстей и некото­рые кости лица различных особей «первой семьи» Йохансон утверждает, что реконструированный череп «был очень похож на череп женской особи гориллы небольшого размера». Это наблюдение не вызвало возражений оппонентов Йохансона. Обе стороны согласились, что голова Australopithecus afarensis была обезьяньего типа.

Что касается тела Australopithecus afarensis, то Рэнделл Л. Сасман, Джек Т. Стерн, Чарльз Е. Окснард и другие нашли его обезьяноподобным, таким образом бросив вызов мнению Йохансона, что Люси была прямоходящим существом. Лопат­ка Люси была почти такой же, как у обезьяны. Повернутый вверх плечевой сустав говорил о том, что с помощью своих верхних конечностей Люси могла лазать по деревьям и с них свешиваться. Кости ее верхних конечностей были такими же, как у проводящих большую часть жизни на деревьях прима­тов. В определенных местах к позвоночнику прикреплялись мощные плечевые и спинные мышцы. Кости кисти рук и ладо­ней, а также длинные изогнутые пальцы делали хватку руки сильной и надежной. Кости таза и ног были приспособлены к лазанию, а изогнутые пальцы стопы позволяли цепляться за ветки деревьев.

Легко представить впечатление, которое вызовет карти­на или муляж Люси, раскачивающейся на ветвях деревьев. На этом фоне померк бы образ существа, твердо шагающего к об­ретению человеческого статуса. Даже если допустить, что Люси когда-либо могла превратиться в человека, то следует признать, что ее анатомические черты все же были неверно представлены и истолкованы в целях пропаганды.

Прежде чем оставить тему Australopithecus afarensis, заметим, что Ричард Лики, Кристина Тардье и многие другие исследователи утверждали, что ископаемый материал, на ос­нове которого был введен этот вид, в действительности отно­сился к двум или даже трем видам.

Среди ученых до сих пор нет единого мнения по поводу того, на кого же по своей морфологии были похожи австрало­питеки, включая Australopithecus afarensis, а также какое от­ношение они имели к эволюции Homo sapiens. Некоторые уче­ные видят в них наших предков, тогда как другие, среди которых и Чарльз Окснард, такой вариант отрицают.

Стоянка Лаэтоли (Laetoli), что на языке народа масаи оз­начает «красная лилия», находится на севере Танзании, приблизительно в 30 милях (48 км) от Олдувайского ущелья. В 1979 году внимание членов руководимой Мэри Ли­ки экспедиции привлекли отметины на земле, которые оказа­лись отпечатками лап доисторических животных. Среди них, очевидно, были и следы гоминидов. Отпечатки были оставле­ны в слоях вулканического пепла, возраст которого, согласно калий-аргоновому методу, составляет от 3, 6 до 3, 8 миллиона лет.

Журнал «National Geographic» опубликовал статью Мэри Лики под названием «Footprints in the Ashes of Time» («Следы на пепле времени»). Анализируя отпечатки, Лики приводит мнение эксперта из университета Северной Каролины Луизы Роббинс (Louise Robbins): «Они были так похожи на человече­ские и выглядели настолько современно, что было удивитель­но видеть их на столь древних туфах».

Читатели, которые сопровождают нас в нашем интеллектуальном путешествии, без труда увидят в следах из «Красной лилии» возможное свидетельство присутствия в Африке анатомически современных людей за 3, 6 миллиона лет до наших дней. Между тем мы были весьма удивлены, не так давно натолкнувшись в научном журнале на эту неожи­данную, с точки зрения современной науки, публикацию. Нас больше всего поразило то, как ученые с мировым именем, луч­шие в своей области специалисты, осмотрели эти следы, опи­сали их человеческие черты, но при этом совершенно упусти­ли вероятность того, что их оставили такие же, как мы, существа.

Их мысль текла по привычному руслу. Мэри Лики писа­ла: «В эпоху плиоцена, по меньшей мере 3, 6 миллиона лет на­зад, существо, в котором я вижу прямого предка современно­го человека, размашистым шагом, выпрямившись, передвигалось на двух ногах… по форме его стопа была в точ­ности как наша».

Так кто же все-таки наш предок? Если принять точку зрения Лики, то следы в Лаэтоли вполне мог оставить предок Homo habilis, который не имел никакого отношения к австра­лопитекам. С точки зрения Йохансона и Уайта, следы были оставлены существом под названием Australopithecus afarensis. Но в обоих случаях оставившее следы существо должно было иметь голову обезьяны и другие примитивные признаки.

Но почему следы не могли быть оставлены существом с анатомически современными телом и стопами человека? В них нет ничего, что исключало бы такую возможность. Более того, в этой книге представлено множество данных об ископа­емых останках, в том числе и из Африки, свидетельствую­щих, что люди с современной анатомией вполне могли обитать в эпоху раннего плейстоцена и позднего плиоцена.

Но может быть, мы несколько преувеличиваем человекоподобный характер отпечатков, запечатленных на вулка­ническом пепле? Давайте посмотрим, что по этому поводу го­ворили различные исследователи. Луиза М. Роббинс, которая по просьбе Мэри Лики дала первую экспертную оценку этих следов в 1979 году, позднее представила на суд научной обще­ственности более подробный доклад по этой проблеме. В Лаэ­толи обнаружили несколько групп следов (они обозначены буквами). Исследуя отпечатки «G», оставленные тремя особя­ми, составлявшими, по описанию Мэри Лики, одну семью, Лу­иза М. Роббинс пришла к выводу, что они «несут многие при­знаки, характерные для строения стопы человека». Она особо подчеркнула, что большой палец стопы направлен вперед, как у людей, а не в сторону, как у обезьян. У обезьян большой па­лец стопы так же подвижен, как большой палец кисти руки. Роббинс пришла к заключению, что «четыре функциональные области стопы гоминида – пятка, свод, возвышение большого пальца и пальцы ног – оставили на остывавшем вулканичес­ком пепле отпечатки, во многом характерные для стопы со­временного человека, и что эти гоминиды прошли по поверх­ности пепла обычной человеческой походкой».

М. X. Дэй провел изучение этих следов с использованием методов фотограмметрии, фотограмметрия определяет точные размеры объектов по их фотографическим изображе­ниям. Результаты проведенного исследования свидетельству­ют, что следы «имели тесное сходство с анатомией стопы со­временного человека, который постоянно ходит босиком, что не соответствует обычному образу жизни человека». Занятно, но М. X. Дэй сделал следующий вывод: «Сегодня никто не вы­двигает серьезных возражений против того, что австралопи­теки стояли прямо и передвигались на двух ногах».

Но как М. X. Дэй может доказать, что следы на вулкани­ческом пепле в Лаэтоли были оставлены именно австралопи­теками? Нет никаких оснований исключать вероятность того, что их оставило неизвестное существо, возможно, очень похо­жее на современного Homo sapiens.

Антрополог Р. X. Таттл (R. H. Tuttle) утверждает: «По своей форме отпечатки неотличимы от следов людей, которые привыкли ходить размашистым шагом и босиком».

Он делает вывод: «Если ориентироваться строго на мор­фологию отпечатков „G“, то те, кто их оставил, могли бы клас­сифицироваться как Homo … из-за их поразительного сходства с отпечатками Homo sapiens. Однако вполне вероятно, что их древний возраст удержит многих палеоантропологов от по­добного вывода. Думаю, что если бы следы не были так жест­ко привязаны ко времени или же им давали бы более молодой возраст, то большинство экспертов скорее всего согласились бы с тем, что они были оставлены Homo». P. X. Таттл также за­явил: «Кажется, что следы были оставлены босоногим Homo sapiens небольшого роста».

Более того, он утверждал, что стопа Australopithecus afarensis не могла оставить эти следы. Как мы уже видели, стопы Australopithecus afarensis имели длинные и кривые пальцы. Ученый подчеркнул, что трудно даже представить, чтобы они «точно совпали со следами стоянки Лаэтоли». То же самое можно сказать и в отношении стопы любого из австра­лопитеков.

Таттлу возразили Стерн и Сасман. Убежденные в том, что следы в Лаэтоли оставлены именно обезьяноподобным Australopithecus afarensis, они выдвинули предположение, что древнейшие гоминиды передвигались по остывающему вулканического пеплу, поджимая длинные пальцы ног, как это было замечено у шимпанзе. Поджатые пальцы могли бы объяснить, почему отпечатки стоп, оставленные в Лаэтоли особью Australopithecus afarensis, так сильно походят на отпечатки человеческих ног, характерным признаком которых яв­ляются короткие пальцы.

Но мог ли в действительности австралопитек, передвигаясь с поджатыми пальцами ног, оставить следы, похожие на человеческие? Таттлу это казалось маловероятным. Если бы на ногах гоминида из Лаэтоли были длинные пальцы, то были бы обнаружены два типа отпечатков – длинных выпрямлен­ных пальцев и поджатых пальцев с более глубокими вмятина­ми от межфаланговых суставов. Но таких следов обнаружено не было. Это значит, что Australopithecus afarensis свои следы с характерными длинными пальцами оставить в Лаэтоли не мог.

Даже Тим Уайт, полагавший, что следы в Лаэтоли оста­вил Australopithecus afarensis, заявил: «Гипотеза Стерна и Сасмана (1983 год) о поджатых, „как у шимпанзе“, пальцах предполагает, что пальцы ног в следах на стоянке в Лаэтоли должны быть разной длины. Но ископаемые следы не под­тверждают это предположение».

Бросая прямой вызов Йохансону, Уайту, Лейтимеру (Latimer) и Лавджою (Lovejoy), настаивавшим на том, что сле­ды в Лаэтоли оставил Australopithecus afarensis, Таттл за­явил: «Вследствие того, что изгиб и удлиненность пальцев ног, а также другие характерные особенности скелета свидетель­ствуют, что Australopithecus afarensis из Хадара (Эфиопия) проводил значительное время на деревьях… маловероятно, что он мог оставлять отпечатки стоп, подобные тем, которые были обнаружены в Лаэтоли». На это заявление последовала хорошо подготовленная реакция со стороны Йохансона и его последователей, которые продолжали настаивать на том, что следы в Лаэтоли были оставлены особями Australopithecus afarensis.

Тим Уайт, например, опубликовал в 1987 году научную работу, в которой оспаривал точку зрения Таттла, что следы были оставлены гоминидом более развитым, чем Australopithecus afarensis.

Уайт утверждал: «Среди коллекции из двадцати шести особей гоминидов из Лаэтоли, в общей сложности насчитыва­ющей более 5000 костных останков, нет ни одного признака того, что в эпоху плиоцена здесь обитал гоминид более разви­тый», чем Australopithecus afarensis. Но как мы знаем из на­шего научного обзора по ископаемым гоминидам Африки, в действительности есть доказательства существования чело­векоподобных существ в эпоху плиоцена. Ископаемые остан­ки некоторых таких существ были обнаружены поблизости от Лаэтоли. В то же время хорошо известно, что костные останки человека встречаются довольно редко даже на тех стоянках, где есть безусловные признаки присутствия людей.

Уайт предсказывал, что «со временем будет доказано, что следы в Лаэтоли почти не отличаются от следов, которые оставил бы в аналогичной ситуации анатомически современ­ный человек».