– Мы близки к разгадке, – сказала она.

– Нет смысла повторять, что мы ждем с нетерпением.

– Результаты расследования будут объявлены завтра.

За стойками юпитеров она увидела испуганное лицо Ричмана. Он не ожидал такого поворота. Он пытался понять, что происходит.

Пускай пошевелит мозгами.

Рирдон повернул голову, и Мэлоун зашептала ему на ухо. Рирдон кивнул и вновь обратился к Кейси:

– Мисс Синглтон, если вы знаете причину, какой смысл откладывать?

– Потому что, как вы и сказали, это очень серьезное происшествие. Вокруг него нагромождено множество ничем не подкрепленных спекуляций и слухов из различных источников. Компания «Нортон Эйркрафт» намерена действовать со всей ответственностью. Прежде чем заявлять что-либо публично, мы должны подтвердить свои предположения летными испытаниями, в которых будет участвовать лайнер, потерпевший аварию.

– Когда начнутся эти испытания?

– Завтра утром.

– Ага. – Рирдон с сожалением вздохнул. – Это слишком поздно для нашей передачи. Надеюсь, вы понимаете, что лишили компанию возможности ответить на столь серьезные обвинения.

У Кейси был заранее готов ответ.

– Мы назначили летные испытания на пять утра, – сказала она. – Сразу по их окончании мы дадим пресс-конференцию – завтра в полдень.

– В полдень, – повторил Рирдон.

Его лицо превратилось в непроницаемую маску, но Кейси знала, что он лихорадочно размышляет. Полдень в Лос-Анджелесе – это четыре часа дня в Нью-Йорке. Вполне достаточно времени, чтобы подготовить вечерние выпуски новостей в обоих городах. Предварительные результаты расследования будут широко освещаться как местными, так и федеральными каналами. А передача «Ньюслайн», назначенная на десять вечера субботы, выйдет с опозданием. Репортаж, смонтированный накануне вечером, безнадежно устареет. Может случиться и так, что результаты расследования не оставят от сюжета камня на камне.

Рирдон вздохнул.

– С другой стороны, мы не хотели бы оказаться несправедливыми по отношению к вашей компании, – сказал он.

– Естественно, – отозвалась Кейси.

– Плевать на нее, – сказал Мардер Ричману. – Что бы она ни делала, сейчас это не имеет никакого значения.

– Но если она назначила летные испытания…

– Кому какое дело? – перебил Мардер.

– По-моему, она собралась пригласить съемочную группу.

– Что из того? Испытания лишь усугубят ее положение. Синглтон не имеет ни малейшего понятия о причинах аварии. И ничего не поймет, даже если поднимет самолет в воздух. Вряд ли им удастся воспроизвести ход событий. Вдобавок могут случиться самые неожиданные вещи.

– Например?

– Самолет подвергся тяжелым перегрузкам, – объяснил Мардер. – В его силовых элементах могли возникнуть повреждения, оставшиеся незамеченными. Когда такая машина поднимается в воздух, может случиться все, что угодно. – Мардер пренебрежительно взмахнул рукой. – Летные испытания ничего не изменят. Репортаж «Ньюслайн» выйдет в эфир в субботу, с десяти до одиннадцати вечера. Ранним утром в субботу я сообщу членам совета директоров о том, что нам грозят скандальные разоблачения, и потребую созыва экстренного заседания в воскресенье утром. Гэл не успеет вовремя вернуться из Гонконга. Услышав о шестнадцатимиллиардной сделке, его сторонники переметнутся на нашу сторону. Все они являются держателями акций и понимают, что известие о заключении контракта принесет им немалые барыши. Я стану новым президентом компании, и никто не сможет меня остановить. Ни Гэл Эдгартон, ни тем более Кейси Синглтон.

– Ну, не знаю, – сказал Ричман. – По-моему, она что-то замышляет. Она очень умна, Джон.

– Умна, но недостаточно, – ответил Мардер.

Ассистенты упаковали камеры в чехлы, сняли с потолков панели из пенистого пластика, отцепили микрофоны и отключили электрооборудование. Однако переговоры продолжались. На них присутствовали Эд Фуллер, руководитель юридического отдела «Нортона», Тедди Роули, летчик-испытатель, и два инженера отдела летных испытаний, которых пригласили, чтобы разъяснять технические подробности.

От имени «Ньюслайн» выступала одна Мэлоун; Рирдон прохаживался за ее спиной, изредка что-то шепча ей на ухо. Его властные манеры исчезли вместе с ярким освещением. Теперь он казался усталым, раздраженным, нетерпеливым.

Мэлоун начала беседу, заявив, что поскольку передача «Ньюслайн» целиком посвящена самолету «Нортона» N-22, то компания должна быть заинтересована в том, чтобы позволить «Ньюслайн» вести съемку испытаний.

Кейси сказала, что в этом нет нужды. Ход испытаний фиксируется десятками видеокамер, установленных как снаружи самолета, так и в его салоне. «Ньюслайн» получит готовую запись.

– Нет, – возразила Мэлоун. – Этого недостаточно. Съемочная группа «Ньюслайн» должна присутствовать на борту.

Кейси сказала, что это невозможно, что ни одна компания не допускает журналистов к летным испытаниям. Она пообещала обеспечить трансляцию съемок на землю.

– Этого недостаточно, – заявила Мэлоун.

В разговор вмешался Эд Фуллер. Он напомнил о юридической ответственности компании. «Нортон» не имеет права допускать к испытаниям посторонних, не имеющих соответствующей страховки.

– Вы, разумеется, понимаете, что в самой природе летных испытаний заложен риск. Он неизбежен.

Мэлоун сказала, что «Ньюслайн» готова рисковать и подпишет отказ от претензий.

Фуллер сказал, что он мог бы составить текст отказа, но юристы «Ньюслайн» наверняка его не одобрят. К тому же для этого нет времени.

Мэлоун заверила его, что получит «добро» юристов «Ньюслайн» в течение часа. В любое время дня и ночи.

Фуллер заговорил о другом. Он сказал, что если «Нортон» и позволит снимать испытания, то лишь при условии точного и адекватного освещения событий. Он потребовал представить ему на утверждение окончательный вариант записи.

Мэлоун заявила, что журналистская этика не допускает подобный образ действий и в любом случае для этого нет времени. Если испытания завершатся к полудню, ей придется смонтировать пленку в передвижной студии и сразу перегнать ее в Нью-Йорк.

Фуллера это не устраивало. Он желал убедиться в том, что события зафиксированы объективно и непредвзято.

После долгих препирательств Мэлоун предложила выделить тридцать секунд эфира, в течение которых представитель «Нортона» мог бы изложить свою точку зрения на исход испытаний. Заявление можно записать во время пресс-конференции. Редактировать его не будут.

Фуллер потребовал минуту.

Сошлись на сорока секундах.

– Есть еще одно условие, – добавил Фуллер. – Если мы позволим вам снимать испытания, вы должны исключить из репортажа запись реального инцидента, которую получили сегодня.

– Ни за что, – ответила Мэлоун. – Запись пойдет в эфир.

– Вы заявили, что запись была получена от источника внутри компании, – сказал Фуллер. – Это не правда. Мы настаиваем на том, чтобы источник был назван точно и определенно.

– Мы получили пленку от служащего «Нортона».

– Нет, – возразил Фуллер.

– Во всяком случае, от служащего вашего субподрядчика.

– Нет. Если хотите, я процитирую точное определение субподрядчика.

– Это уже тонкости.

– Мы располагаем заявлением Кристин Бэррон, которое она дала под присягой. Она не является служащей «Нортон Эйркрафт». Более того, она не является служащей видеоцентра. Она работает там на временной основе.

– Так что же?

– Мы требуем точного изложения фактов, например, подтверждения того, что пленка получена из источников за пределами нашей компании.

Мэлоун пожала плечами:

– Как я уже говорила, эти тонкости не имеют большого значения.

– Что же мешает вам согласиться?

– Хорошо, – после минутного размышления сказала Мэлоун.

Фуллер подал ей лист бумаги.

– В этом документе вкратце зафиксировано наше взаимопонимание по данному вопросу. Подпишите его.

Мэлоун посмотрела на Рирдона. Рирдон пожал плечами.

Мэлоун поставила свою подпись.

– Не понимаю, из-за чего сыр-бор. – Она уже собралась вернуть бумагу Фуллеру, но в последний момент придержала ее. – На борту самолета будут присутствовать две съемочные группы «Ньюслайн». Кажется, мы об этом договаривались?

– Нет, – ответил Фуллер. – Об этом не было и речи. Ваши люди будут наблюдать за испытаниями с земли.

– Нас это не устраивает.

– Съемочные группы «Ньюслайн» допустят на летное поле, – пояснила Кейси. – Им позволят снимать приготовления, а также взлет и посадку. Но на борту самолета им находиться нельзя.

– Прошу прощения, но нас это не устраивает, – повторила Мэлоун.

Тедди Роули прочистил горло.

– Боюсь, вы неверно представляете себе ситуацию, мисс Мэлоун, – заговорил он. – Если вы рассчитываете бродить по салону с камерой в руках, вы ошибаетесь. Каждый участник испытательного полета должен быть крест-накрест пристегнут ремнями к креслу. Вас даже в туалет не пустят. К тому же вам не разрешат пользоваться батареями и осветителями, поскольку электроприборы создают магнитные поля, которые могут исказить показания измерительной аппаратуры.

– Нам не нужны лампы, – заспорила Мэлоун. – Мы можем снимать при любом освещении.

– Вы не понимаете, – сказал Роули. – Там, наверху, будет очень неуютно.

– Именно поэтому мы хотим туда попасть, – отрезала Мэлоун.

– Позвольте быть полностью откровенным, мисс Мэлоун, – сказал Фуллер, откашлявшись, – Наша компания ни при каких обстоятельствах не позволит вам снимать на борту самолета. Это даже не обсуждается.

На лице Мэлоун появилась упрямая мина.

– Послушайте, – заговорил Роули, – неужели вы не понимаете, почему мы испытываем самолеты над пустыней, над обширными незаселенными территориями?

– Вы имеете в виду, самолет может потерпеть катастрофу?

– Я имею в виду, мы даже не догадываемся, что может произойти. Поверьте моему слову: вам лучше оставаться на земле.

Мэлоун покачала головой:

– Нет. На борту должны находиться мои люди.

– Поймите, нас ждут огромные перегрузки…

– На самолете будет установлено тридцать камер, – вмешалась Кейси. – Они будут снимать под всевозможными ракурсами – пилотскую хабину, крылья, салон, все подряд. Мы предоставляем вам эксклюзивное право на эти записи. Никому и в голову не придет, что съемка велась не вашими камерами.

Мэлоун бросила на нее сердитый взгляд, но Кейси поняла, что ей удалось зацепить журналистку на крючок. Ее интересовало одно – документальные кадры.

– Я сама установлю камеры, – сказала Мэлоун.

– Охо-хо… – пробормотал Роули.

– Я должна иметь право утверждать, что на борту была наша аппаратура, – добавила Мэлоун.

В конце концов Кейси добилась компромисса. «Ньюслайн» устанавливает в любом месте салона две неподвижно закрепленные камеры. Их сигнал транслируется на землю. Помимо этого, программа получает в свое распоряжение записи всех остальных камер. Наконец, «Ньюслайн» получает разрешение снять выступление Рирдона на фоне здания номер 64, в котором находилась сборочная линия.

Компания «Нортон» оплачивает переезд съемочных групп в Аризону и проживание в местном мотеле, за свой счет доставляет их утром на испытательный аэродром и к вечеру отправляет назад в Лос-Анджелес.

Мэлоун подтолкнула документ к Фуллеру.

– Договорились, – сказала она.

Озабоченно поглядывая на часы, Рирдон вместе с Мэлоун покинул комнату и отправился записывать свое выступление. Кейси осталась в боевой рубке наедине с Фуллером и Роули.

Фуллер вздохнул.

– Надеюсь, мы приняли верное решение. – Он повернулся к Кейси. – Я сделал все, что ты велела, когда звонила мне из видеоцентра.

– Да, Эд, – ответила Кейси. – Ты был великолепен.

– Но я видел запись, – сказал Фуллер. – Это настоящий кошмар. Боюсь, что, каков бы ни был результат испытаний, зрители запомнят только эти кадры.

– Если их вообще кто-нибудь увидит, – заметила Кейси.

– Больше всего я боюсь, что «Ньюслайн» покажет запись, как бы ни обернулось дело.

– Вряд ли, – сказала Кейси. – Они забудут о ней, как только станет ясна истинная причина аварии.

– Хотелось бы надеяться, – со вздохом отозвался Фуллер. – Уж очень высоки ставки.

– Да, – согласилась Кейси. – Ставки высоки.

– Посоветуйте им запастись теплой одеждой, – сказал Тедди. – Да и ты, крошка, не забудь. И вот еще что. Я следил за этой дамочкой. Похоже, она твердо намерена лететь.

– Может быть.

– И ты тоже?

– Может быть, – ответила Кейси.

– Советую хорошенько подумать, – произнес Роули. – Ты видела запись, восстановленную по данным экспресс-анализатора. Самолет испытал перегрузки, в полтора раза превышающие допустимые пределы. Пилот подверг машину напряжениям, на которые она не рассчитана. Завтра я собираюсь повторить то же самое.

Кейси пожала плечами.

– Доэрти проверил фюзеляж, – сказала она. – Просветил его рентгеном, и…

– Да, он проверял, – ответил Тедди. – Но не слишком тщательно. Как правило, фюзеляж исследуют около месяца, прежде чем вновь пустить его в эксплуатацию. Просвечивают каждое соединение. В данном случае это не было сделано.

– На что ты намекаешь?

– Завтра я подвергну самолет таким же перегрузкам, и нет никакой гарантии, что он их выдержит.

– Пытаешься испугать меня? – спросила Кейси.

– Нет, всего лишь предупреждаю. Это очень серьезно, Кейси. Самолет может развалиться на куски.

– Ни разу в истории ни одна компания не допускала журналистов к летным испытаниям, – сообщил Рирдон. – Однако их результат настолько важен для будущего «Нортона», а его руководство настолько уверено в том, каков будет исход испытаний, что нам дали разрешение на съемку. Сегодня мы впервые увидим документальные кадры, снятые на борту самолета, выполнявшего рейс «Транс-Пасифик» 545, печально знаменитого аэробуса N-22 производства компании «Нортон Эйркрафт». Представители компании считают его надежным и безопасным. Критики называют его «летающим гробом»…

Рирдон выдержал паузу.

– Тебе нужны заготовки голоса за кадром?

– Пригодятся.

– Кстати, где проводятся испытания?

– В Юме.

– Ясно, – сказал Рирдон.

Стоя на залитой вечерним солнцем площадке перед зданием номер 64, он посмотрел на носки своих туфель и заговорил негромким доверительным тоном:

– Мы находимся на испытательном полигоне компании «Нортон» в городе Юма, штат Аризона. Сейчас пять утра, и наземная бригада «Нортона» заканчивает последние приготовления перед тем, как Пятьсот сорок пятый поднимется в воздух. – Он поднял лицо. – В котором часу рассвет?

– Откуда мне знать? – ответила Дженнифер. – Давай все возможные варианты.

– Мы чувствуем, как в предрассветной тьме нарастает напряжение… Мы чувствуем, как с первыми лучами солнца нарастает напряжение… Мы чувствуем, как в ярком утреннем свете нарастает напряжение…

– Достаточно, – сказала Дженнифер.

– Как будем комментировать исход испытаний?

– И так и эдак.

– Ты имеешь в виду успех и неудачу?

– Давай оба варианта – на всякий случай.

Рирдон вновь посмотрел на свои туфли.

– Самолет совершает посадку, и техники «Нортона» поздравляют друг друга. Нас окружают радостные лица. Испытания завершились успешно. Компания отстояла свою правоту. По крайней мере, в этот раз… – Рирдон набрал полную грудь воздуха. – Самолет совершает посадку, и голоса вокруг нас подавленно стихают. Компания «Нортон» вынуждена признать свое поражение. Летные испытания со всей наглядностью продемонстрировали серьезные недостатки конструкции N-22… – Он поднял лицо. – Хватит?

– Давай еще промежуточный вариант, но со съемкой на фоне зданий «Нортона». Пожалуй, его-то мы и выпустим в эфир.

– Хорошая мысль.

Больше всего Рирдону нравилось то, что он вновь появится на экране. Он выпрямился, словно пружина, выпятил подбородок и посмотрел в объектив.

– Здесь, в этом здании, где строят самолеты N-22… нет, не так. За моей спиной находится здание, в котором… нет. Подожди минутку. – Он покачал головой и вновь посмотрел в объектив. – Итак, репутация N-22 по-прежнему остается под вопросом. Вот здание, в котором собирают самолеты этой марки, рабочие и инженеры уверены в надежности N-22, однако переубедить критиков не удалось. Соберет ли смерть очередной урожай в небесах? Будущее покажет, С вами был Марти Рирдон, «Ньюслайн», Бербэнк, штат Калифорния.

Он моргнул.

– Ну что? Слишком расплывчато? Слащаво?

– Великолепно, Марти.

Рирдон уже отстегивал микрофон и снимал с пояса передатчик.

– Мне пора, – сказал он и, потрепав Дженнифер по щеке, торопливо зашагал к поджидавшему автомобилю.

Дженнифер повернулась к операторам.

– Собирайтесь, ребята, – велела она. – Мы отправляемся в Аризону.