ЛОС-АНДЖЕЛЕС

– Это и вправду необходимо? – встревоженно спросил Питер Эванс.

– Да, необходимо, – кивнул Кеннер.

– Но это же… незаконно.

– Законно, – отрезал Кеннер.

– Только потому, что вы офицер спецслужб? – спросил Эванс.

– Да, разумеется. Так что волноваться вам не о чем.

Они уже летели над Лос-Анджелесом, самолет должен был приземлиться в Ван-Найс. В иллюминаторы били яркие лучи калифорнийского солнца. Санджонг низко склонился над обеденным столом, находившемся в центре салона. Перед ним лежал мобильный телефон Эванса со снятой задней панелью. Санджонг прилаживал к верхней части батарейки тонюсенькую серую пластинку размером с ноготь большого пальца.

– Что этот такое? – спросил Эванс.

– Память, – ответил Санджонг. – Четыре часа записи разговоров в сжатом формате.

– Понимаю… – пробормотал Эванс. – Ну а я что должен делать?

– Просто носить этот телефон при себе и заниматься своими обычными делами.

– А если меня застукают?

– Не застукают, – сказал Кеннер. – Ведь с мобильным телефоном можно пройти везде. Через любую службу безопасности, не проблема.

– Но что если у них есть специальные устройства для обнаружения «жучков»…

– Вас это не касается, потому что вы ничего не передаете. Передатчик есть, но он особенный. Передает каждый час в течение всего двух секунд. А все остальное время глух и нем. – Кеннер вздохнул. – Послушайте, Питер, ведь это всего лишь мобильник. Теперь они есть буквально у каждого.

– Ну, не знаю… – неуверенно протянул Эванс. – Просто мне как-то не по себе. Не привык подслушивать и подглядывать. Шпион из меня никудышный.

Подошла Сара, зевая и протирая глаза.

– Кто это здесь у нас шпион?

– Я чувствую себя шпионом, – ответил Эванс.

– Сейчас не до этого, – отмахнулся Кеннер. – Санджонг?

Санджонг достал из принтера распечатку, протянул Эвансу. Это был список Мортона, только теперь в нем появились добавления.

– Как видите, Санджонгу с помощью системы джи-пи-эс удалось точно определить географические точки, на которые указывают координаты, – сказал Кеннер. – И в этом списке просматривается определенная система. О первом инциденте мы уже знаем. Второй должен произойти на территории США, где-то в пустыне. В Юте, Аризоне или Нью-Мехико. Третий – на Карибах, к востоку от Кубы. И, наконец, четвертый – в районе Соломоновых островов.

– Вот как? И что из этого следует?

– Мы должны сосредоточить свое внимание на втором инциденте, – сказал Кеннер. – Проблема в том, что район от Юты до Аризоны и затем до Нью-Мехико охватывает примерно пятьдесят тысяч квадратных миль пустыни. Необходима дополнительная информация, иначе мы упустим этих парней.

– Но у вас же есть точные координаты.

– Которые они непременно поменяют, как только узнают о провале в Антарктиде.

– Думаете, планы у них уже изменились?

– Конечно. Через свою сеть они узнали, что что-то пошло не так, как только мы прибыли вчера на станцию Веддела. Думаю, именно поэтому сразу же ушел тот, первый из террористов. Считаю, что он был лидером группы. Другие два – просто обычные шестерки.

– Так вы хотите, чтоб я увиделся с Дрейком, – сказал Эванс.

– Именно. И вытянули из него все, что только можно.

– Господи, до чего ж противно, – поморщился Эванс.

– Понимаю ваши чувства, – сказал Кеннер. – Но нам это крайне необходимо.

Эванс взглянул на Сару. Она все еще сонно терла глаза. Внезапно его охватил прилив раздражения: только-только поднялась с постели, а выглядит как новенькая. Лицо свежее и красивое, как всегда.

– Ты как? – спросил он ее.

– Мне нужно почистить зубы, – сказала она. – Мы скоро приземлимся?

– Через десять минут.

Эванс выглянул в иллюминатор. Солнце припекало. Он чувствовал себя разбитым, невыспавшимся. Швы на голове противно стягивали кожу. Все тело болело и ныло после долгого пребывания в ледяной расседине. Даже упереться локтем о ручку кресла было больно.

Он вздохнул.

– Вот что, Питер, – сказал Кеннер. – Эти негодяи пытались вас убить. И знаете, на вашем месте я бы не слишком мучился угрызениями совести.

– Да, конечно, понимаю. Но я юрист, и…

– А могли быть теперь мертвым юристом, – мрачно пошутил Кеннер. – Чего ни в коем случае вам не желаю.

С ощущением какой-то нереальности происходящего Питер Эванс вывел свою машину на автомагистраль Сан-Диего. Двенадцать полос движения шириной с добрую половину бейсбольного поля, все заполнены ревущими автомобилями. Примерно шестьдесят пять процентов общей наземной площади Лос-Анджелеса отдано автомобилям. Людям, простым пешеходам, с каждым днем оставалось все меньше места. Совершенно бесчеловечный подход, абсурдный, даже преступный с экологической точки зрения. Пешком никуда не дойти, расстояния огромные, загрязненность воздуха просто зашкаливает.

А люди, подобные Кеннеру, только и знают, что критиковать работу природоохранных организаций, без усилий которых обстановка в Лос-Анджелесе и подобных ему местах была бы еще хуже.

Смотри правде в глаза, сказал он себе. Мир нуждается в помощи. Отчаянно нуждается в улучшении экологии. И Кеннер, с такой легкостью манипулирующий фактами, не в состоянии отменить эту правду.

В таком духе он размышлял минут десять, затем пересек Малхолланд-Пасс и направился к Беверли-Хиллз.

Эванс покосился на соседнее сиденье. Там лежал его измененный мобильник. На серебристой панели отсвечивало солнце. Он решил, что непременно возьмет его с собой, когда зайдет к Дрейку. Чтоб уж отделаться раз и навсегда.

Он позвонил Дрейку в офис и попросил его к телефону. Ему сказали, что в настоящее время Дрейк у зубного врача и будет позже. Секретарша не знала, когда именно.

Тогда Эванс решил заехать к себе домой и принять душ.

Он оставил машину в гараже и прошел через маленький садик к двери. Солнце сияло на небе в прогалинах между домами, розы в цвету, красота да и только. «Единственное, что портит ее в данный момент, так это запах сигарного дыма, – подумал он. – Даже крохотный уголок природы норовят испортить этим вонючим дымом, а ведь осталось таких уголков в городе…»

– Эй! Эванс!..

Он остановился. Огляделся по сторонам. Никого. А затем вдруг услышал свистящий шепот:

– Повернись направо. Возьми эту чертову розу.

– Что?

– Да умолкни ты, идиот! И прекрати озираться по сторонам. Подойди сюда и возьми розу.

Эванс двинулся на голос. Запах сигарного дыма усилился. В густом кустарнике он вдруг увидел старую каменную скамью, о существовании которой даже не подозревал прежде. Она заросла мхом и лишайником. На скамье, сгорбившись, сидел какой-то мужчина в спортивной куртке. И курил сигару.

– Кто вы и…

– Молчи, – прошептал незнакомец. – Сколько раз говорить, чтоб ты заткнулся. Бери розу и нюхай. Чтоб не вызывать подозрений. А теперь слушай меня внимательно. Я частный детектив. Меня нанял Джордж Мортон.

Эванс нюхал розу и вдыхал сигарный дым.

– У меня есть для тебя что-то важное, – сказал мужчина. – Принесу тебе на квартиру чрез два часа.

Но мне нужно, чтоб ты до этого ушел, тогда они отправятся следом за тобой. Дверь оставишь незапертой.

Эванс вертел цветок в пальцах, притворялся, что разглядывает нежные его лепестки. Вообще-то он смотрел поверх розы, на человека, сидящего на скамейке. Лицо его казалось отдаленно знакомым. Эванс был уверен, что где-то видел его прежде…

– Да, да, – пробормотал мужчина, словно прочитав его мысли. Потом отвернул лацкан воротника, показал жетон. – Сетевая Система AV. Я работаю в здании НФПР. Теперь вспомнил?.. Да не кивай ты, ради Христа! Поднимайся к себе, переоденься и вали отсюда. Сходи в спортивный зал, еще куда-нибудь. Короче, проваливай. Эти задницы, – он кивком указал куда-то в сторону улицы, – тут же потопают за тобой. Так что не стоит их разочаровывать. Давай иди!..

Квартиру его уже успели привести в порядок. Лиза проделала отменную работу: распоротые подушки и сиденья были зашиты, книги снова стояли в шкафу. Правда, не в том порядке, что прежде, но этим он займется сам позже.

Из больших окон гостиной был виден Роксбери-парк. Море зелени, на лужайках играют и резвятся ребятишки. Няньки, как всегда, сплетничают. Никакого «хвоста» или засады Эванс не заметил.

Все выглядело нормально.

Он отвернулся от окна и начал расстегивать рубашку. Потом пошел в душ, включил горячую воду, она приятно обжигала тело. Перевел взгляд вниз, на ступни, пальцы на них приобрели темно-пурпурный оттенок, и это ему совсем не нравилось. Тогда он начал энергично растирать их. Они почти утратили чувствительность, но он мог шевелить ими, а в остальном все вроде бы было в порядке.

Эванс крепко растерся махровым полотенцем и проверил послания на автоответчике. Одно из них было от Джанис, она интересовалась, свободен ли он сегодня вечером. Второе, уже более нервное, тоже было от нее. Она сообщала, что в город неожиданно вернулся ее дружок и что теперь она занята (это означало, что он не должен ей перезванивать). Был звонок от Лизы, секретарши Херба Ловенштейна, тот его искал. Ловенштейн хотел поработать с ним над какими-то документами; и это очень важно. Затем сообщение от Хитер, та тоже говорила, что Ловенштейн его разыскивает. Звонила Марго Лейн, сообщила, что она до сих пор в больнице, выразила недоумение, почему он ей до сих пор не перезвонил. Было и еще одно сообщение, от дилера из салона «БМВ», он интересовался, когда Эванс заглянет к ним в салон.

Ну и еще раз десять кто-то просто вешал трубку. Таких звонков было больше, чем обычно.

И Эванса это неприятно насторожило. Даже мурашки пробежали по спине.

Он быстро надел костюм, завязал галстук. Затем прошел в гостиную и, продолжая ощущать смутную тревогу, включил телевизор – как раз подошло время местных дневных новостей. Он уже направлялся к двери, как вдруг услышал: «…оба эти новейшие исследования в очередной раз предупредили нас об опасностях глобального потепления. Первое, проведенное в Англии, утверждает, что глобальное потепление влияет на вращение Земли, укорачивает тем самым продолжительность дня».

Эванс обернулся и увидел на экране двух ведущих, мужчину и женщину. Мужчина как раз говорил о еще более драматичном открытии, имеющем куда более катастрофические последствия. О том, что ледники Гренландии растают в самом скором времени и это вызовет повышение уровня моря на целые двадцать футов.

– Так что прощай, Малибу! – весело заключил ведущий. – Нет, разумеется, произойдет это не сразу. Но опасность надвигается… И катастрофа неизбежна, если мы не изменим свой подход.

Эванс отвернулся и шагнул к двери. «Интересно, – подумал он, – что сказал бы Кеннер, услышав эти новости? Изменение скорости вращения Земли? – Он покачал головой. – Нет, это они уж слишком, вон куда хватили! И все льды Гренландии растают?.. Да, можно только представить реакцию Кеннера. Он наверняка стал бы все отрицать, ну, как обычно, с пеной у рта». Эванс отворил дверь, вышел, затем осторожно притворил ее за собой и убедился, что она осталась незапертой. И вышел на улицу.

СЕНЧУРИ-СИТИ

Он направлялся к конференц-залу и столкнулся в холле с Хербом Ловенштейном.

– Господи! – воскликнул Херб. – Где это тебя черти носили, Питер? Искали и никак не могли найти.

– Проводил конфиденциальную работу для одного клиента.

– Что ж, в следующий раз сообщи хотя бы своей чертовой секретарше, где тебя искать. Выглядишь дерьмово. Что случилось, ты подрался, да? И что это там у тебя над ухом?.. Боже, да никак швы?

– Просто упал.

– Угу, как же, как же. Ну а клиент, для которого ты проводил конфиденциальную работу, кто он?

– Ник Дрейк.

– Забавно. Он об этом не говорил.

– Нет?

– Нет, представь, ни слова. И к тому же он только что ушел. Проторчал с ним все утро. Он очень расстроился из-за того документа, ну, где ему отказывают в гранте на десять миллионов долларов из фонда Мортона. Особенно недоволен формулировкой одного из пунктов.

– Да, я в курсе, – сказал Эванс.

– Хочет знать, откуда она взялась, эта формулировка.

– Я знаю.

– Так откуда же?

– Джордж просил не разглашать. – Джордж – покойник.

– Ну, официально еще нет.

– Кончай пудрить мне мозги, Питер. Кто придумал и вставил этот пункт?

Эванс покачал головой:

– Прости, Херб. Я получил особые инструкции от клиента на эту тему.

– Но мы ведь работаем в одной фирме, разве не так? Он и мой клиент тоже.

– Он попросил меня, Херб, в ходе написания контракта.

– В ходе написания? Я же просил, не морочь голову, Питер. Джордж никогда ничего не писал.

– То была записка от руки, – сказал Эванс.

– Ник хочет аннулировать этот пункт в документе.

– Еще бы, ни на секунду не сомневался.

– И я обещал, что мы с тобой ему поможем, – сказал Ловенштейн.

– Не вижу, как ему можно помочь.

– Мортон был не своем уме.

– Вдумайся, Херб. Что ты предлагаешь?! – воскликнул Эванс. – Ты собираешься забрать десять миллионов из его состояния, но если кто-то шепнет об этом на ушко его дочери…

– Да она полная идиотка…

– Привыкшая перебирать наличные, как обезьяна бананы. Так вот, если кто вдруг шепнет ей об этом на ушко, нашу фирму обвинят в присвоении десяти миллионов чужих денег да еще в разглашении конфиденциальной информации. Ты обсуждал с главными партнерами такое развитие событий?

– Вечно ты упрямишься.

– Просто осторожничаю. Могу выразить свою озабоченность в письменном виде, отправив тебе e-mail.

– Так ты в этой фирме карьеры себе не сделаешь, Питер.

– Лично я считаю, что действую исключительно в интересах нашей фирмы, – ответил Эванс. – И знаешь, не вижу способа, как тебе удастся аннулировать этот документ. Ну, разве что ты прибегнешь к услугам юристов других фирм.

– Да ни один из других юристов не стал бы… – Тут Ловенштейн осекся. И, гневно сверкая глазами, уставился на Эванса. – Дрейк собирается поговорить с тобой об этом.

– Буду счастлив выслушать его.

– Тогда передам ему, что ты позвонишь.

– Ладно.

Ловенштейн развернулся и зашагал по коридору. Потом вдруг остановился.

– А что это за история с полицией и твоей квартирой?

– Ко мне вломились.

– И что искали? Наркотики?

– Нет, Херб.

– Моей секретарше даже пришлось отпроситься с работы, чтоб как-то утрясти эту историю.

– Это правда. Сделала мне личное одолжение. Но если мне не изменяет память, произошло это уже по окончании рабочего дня.

Херб фыркнул и зашагал дальше. Эванс напомнил себе, что надо позвонить Дрейку. Хотя это было последним, чего ему хотелось.

ЛОС-АНДЖЕЛЕС

Кеннер припарковал машину на автостоянке на окраине города, под жаркими лучами полуденного солнца. Они с Сарой зашагали по улице. Над тротуаром дрожал раскаленный воздух. Все вывески и указатели здесь были на испанском, за исключением двух, на английском: «Обналичка чеков» и «Деньги в кредит». Из старых громкоговорителей лились песенки мексиканских уличных музыкантов.

– Все готово? – осведомился Кеннер. Сара проверила небольшую спортивную сумку, перекинутую через плечо. Нижний ее край украшал кусок сетчатой нейлоновой ткани, предназначавшейся для маскировки глазка видеокамеры.

– Да, – ответила она, – я готова.

Они направились к большому магазину на углу. Вывеска гласила: «Брейдер. Армейское/флотское обмундирование и снаряжение».

– Что мы будем там делать? – спросила Сара.

– ЛЭФ приобрел ракеты в большом количестве, – ответил Кеннер.

Сара нахмурилась.

– Ракеты?..

– Маленькие. Легкие. Примерно двух футов в длину. Устаревшая вариация ракет Варшавского договора восьмидесятых под названием «Хотфайер». Ручные переносные установки, действуют на твердом ракетном топливе, дистанционное управление, дальность полета около тысячи ярдов.

Сара не совсем понимала, что все это означает.

– Стало быть, это оружие?

– Иначе бы они не стали их приобретать.

– И сколько же они купили?

– Пятьсот. Вместе с пусковыми установками.

– Ого!..

– Так что вряд ли это были любители или коллекционеры.

Над дверью висело полинялое полотнище, где желтой и зеленой краской было выведено: «Лагерное оборудование Средства маскировки Куртки и парашюты для десантников Компасы Спальные мешки и Многое Многое Другое!».

Они отворили дверь, звякнул колокольчик.

Помещение магазина оказалось просторным и захламленным, военное обмундирование висело на вешалках, а частично было свалено кучами прямо на полу. И запах здесь был соответствующий, отдающий плесенью и пылью. Посетителей немного. Кеннер сразу прошел к кассе, за которой сидел совсем молоденький парнишка. Показал ему удостоверение в бумажнике и спросил мистера Брейдера.

– Он там, в подсобке.

Паренек улыбнулся Саре. Кеннер прошел в заднее помещение. Сара осталась у кассы.

– Мне нужна ваша помощь, – сказала она.

– Будут рад помочь, чем могу. – Он усмехнулся. На вид пареньку было девятнадцать-двадцать. Короткая стрижка, черная майка с надписью «Ворон».

– Я разыскиваю одного человека, – сказала Сара и протянула ему листок бумаги.

– Сдается мне, за такой девушкой, как вы, парни сами должны бегать. – Он взял из ее рук листок. На нем был снимок мужчины, назвавшегося Брюстером и разбившего собственный лагерь в Антарктиде.

– Да, он, – без промедления сказал парнишка. – Я его знаю, это точно. Он иногда к нам заходит.

– И его имя?..

– А вот этого не скажу. Но как раз сейчас он здесь, и магазине.

– Здесь? – Сара поискала глазами Кеннера, но тот уже скрылся где-то в подсобке. И, по всей видимости, говорил с хозяином. Она не могла окликнуть его, не хотела привлекать внимания.

Парнишка привстал на цыпочки и начал озираться.

– Да, да, он здесь, то есть, я хотел сказать, только что был здесь. Зашел купить таймеры несколько минут назад.

– Где у вас находятся эти самые таймеры?

– Идемте, покажу. – Он вышел из-за прилавка и повел ее вдоль длинного ряда вешалок с зелеными камуфляжными формами, мимо нагромождения каких-то коробок, поставленных друг на друга. В высоту это препятствие составляло футов семь, и за ним ничего не было видно. И Кеннера она теперь тоже не видела. Паренек покосился на нее через плечо.

– А вы кто, детектив, что ли?

– Ну, вроде того.

Они продолжали углубляться в самые недра магазина, как вдруг звякнул колокольчик над входной дверью. Сара обернулась. И заметила, как над стопками бронежилетов мелькнула голова. Каштановые волосы, белая куртка с красным воротничком. Дверь затворилась.

– Он уходит…

Она не раздумывала. Развернулась и бросилась к двери. Сумка хлопала по бедру. Она перепрыгнула через прилавок с каким-то тряпьем и помчалась что есть сил.

– Эй, а вы еще вернетесь? – крикнул вслед парнишка.

Но она уже распахнула дверь на улицу.

В глаза ударили яркие лучи солнца. Жаркое слепящее солнце и толпы людей. Сара стояла и вертела головой. Белой рубашки с красным воротничком видно не было. Улицу он перебежать не успел, это ясно. Она свернула за угол и тут же увидела его. Мужчина в белой куртке с красным воротничком неспешной походкой направлялся к Пятой улице. Сара бросилась вдогонку.

На вид мужчине было лет тридцать пять, одет в дешевый спортивный костюм для игры в гольф. Штаны измятые. На ногах грязные кроссовки. Солнечные очки прикрывают глаза, над верхней губой тонкие ухоженные усики. И еще он походил на человека, который много времени проводит на улице. Но на какого-нибудь там простого работягу он походил мало, скорее на начальника. Возможно, на прораба на стройке. Или инспектора строящихся сооружений. Что-то в этом роде.

Она пыталась запомнить все детали. Почти догнала его, но затем спохватилась, что это ни к чему. И немного отстала. Вот «Брюстер» остановился у витрины магазина. Внимательно рассматривал там что-то несколько секунд, затем двинулся дальше.

Сара подошла к витрине. Посудная лавка, на витрине были выставлены дешевые фаянсовые тарелки и чашки. "Может, он догадался, что за ним «хвост», – с тревогой подумала она.

Выслеживать террориста на оживленных городских улицах, это, конечно, страшно занимательно, прямо как в кино. Так думала Сара прежде, но теперь она испытывала страх. Армейский магазин остался далеко позади. Она не знала, где Кеннер. Ей безумно хотелось, чтоб он был здесь, рядом с ней. К тому же она явно выделялась в местной толпе. Проживали здесь в основном латиноамериканцы, и белокурая голова Сары сразу бросалась в глаза.

Она сошла с тротуара и двинулась вдоль обочины. Теперь она казалась ниже ростом дюймов на шесть. Но все равно ее мучил тот факт, что светлые волосы так выделяют ее на фоне всех этих брюнетов и брюнеток. Однако поделать с этим ничего не могла, при ней не оказалось ни шарфика, ни косынки.