Командующий вызвал начальника разведывательного отдела армии полковника С. И. Черных, приказал ему отобрать смелых разведчиков, умеющих отлично плавать, и послать их на западный берег с задачей прощупать противника, его огневую систему, добыть пленных.
      Руководящие работники штаба и политотдела находились в войсках. Мне в тот вечер довелось побывать на переправах 309-й Пирятинской стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Д. Ф. Дремин. Передовой отряд дивизии в ночь на 22 сентября 1943 года одним из первых в армии вышел к Днепру в районе Переяслав-Хмельницкого.
      Как и положено танкистам, первыми вырвались к реке передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии, а также приданного нашей армии 10-го танкового корпуса.
      Беседуя с политработниками частей, я напомнил им требования Военного совета, сформулированные для войск в канун форсирования реки: "Захватил плацдарм - стойко его обороняй! Ни шагу назад, вперед, и только вперед!" Под этим девизом проходили митинги солдат, партийные и комсомольские собрания.
      Перед форсированием Днепра вступившим в ряды ВКП(б) вручались партийные документы. Герои-фронтовики клялись, что не пощадят ни крови, ни самой жизни в боях за освобождение Правобережной Украины и всей Отчизны.
      В Днепровскую битву мы вступили, имея вполне сложившиеся, полнокровные и боеспособные первичные партийные и комсомольские организации. Этому весьма способствовало постановление ЦК ВКП(б) от 24 мая 1943 года "О реорганизации структуры партийных и комсомольских организаций в Красной Армии и усилении роли фронтовых, армейских и дивизионных газет". Если раньше первичные организации имелись в полках, то теперь они были образованы в батальонах, дивизионах и равных им подразделениях. Новая структура полностью себя оправдала, принесла большую пользу и сохранила свою жизненность на протяжении всей Великой Отечественной войны.
      Во время подготовки войск к наступлению мы получили директиву Главного политического управления Красной Армии от 7 сентября 1943 года, в которой излагались конкретные задачи политорганов по улучшению руководства работой партийных и комсомольских организаций. Она обязывала политорганы уделять исключительное внимание идейному воспитанию партийных кадров, создать резерв кандидатов на должности парторгов и комсоргов рот, батальонов и обучить их практической деятельности.
      Партийно-политическая работа, указывалось в директиве, лишь тогда приносит свои плоды, когда она неразрывно связана с очередными задачами, которые решаются частью, подразделением. Только выполнение этих задач и будет свидетельствовать о подлинной, а не формальной перестройке партийной работы в Красной Армии, как того требует ЦК ВКП(б).
      Этот документ сыграл большую роль в повышении качества партийно-политической работы в войсках как в дни битвы за Днепр, так и в последующих наступательных операциях.
      Велико было влияние партии на солдатские массы, на все стороны ратной деятельности войск. Коммунисты брали на себя выполнение наиболее ответственных заданий: первому переправиться через реку, добровольно пойти в разведку или штурмовую группу для уничтожения вражеского дзота или дота и, конечно, первому подняться в атаку, пламенным призывом увлечь за собой других.
      Политработники использовали самые разнообразные идеологические средства, в том числе песню и стихи. В 7-8 километрах от Днепра, в укрытом месте, я встретил бригаду артистов Красноармейского ансамбля песни и пляски. Притихшие бойцы с волнением слушали солиста, который под аккомпанемент баяна исполнял "Песню о Днепре" (стихи Е. А. Долматовского, музыка М. Г. Фрадкина):
      У прибрежных лоз, у высоких круч
      И любили мы, и росли.
      Ой, Днепре, Днепро, ты широк, могуч,
      Над тобой летят журавли.
      Ты увидел бой, Днепр, отец-река...
      Мы в атаку шли под горой.
      Кто погиб за Днепр, будет жить века,
      Коль сражался он как герой.
      Песня будила у воинов благородные патриотические чувства и звала в бой. Призывно звучали заключительные ее слова:
      Как весенний Днепр, всех врагов сметет Наша армия, наш народ.
      Когда песня смолкла, кто-то из солдат крикнул: "Даешь Днепр!" В ответ раздалось дружное "ура". И я убедился (в который раз!), сколь велико воздействие боевой песни на солдатские массы и как много делают для победы над врагом наши поэты и композиторы. За годы войны политорганы научились искусству подбирать песенный репертуар, отвечающий моменту и специфике боя, операции. Песня шагала вместе с Красной Армией по трудным фронтовым дорогам, воспитывая у солдат чувство гордости за нашу Родину, горячую любовь к ней и страстную ненависть к фашизму.
      Вечером 22 сентября войскам 40-й армии было зачитано обращение Военного совета Воронежского фронта. "Славные бойцы, сержанты и офицеры! - говорилось в нем. - Перед вами - родной Днепр. Вы слышите плеск его седых волн. Там, на западном берегу, - древний Киев - столица Украины. Вы пришли сюда, на берег Днепра, через жаркие бои, под грохот орудий, сквозь пороховой дым. Вы прошли с боями сотни километров. Тяжел, но славен ваш путь...
      Наступил решающий час борьбы. Сегодня мы должны преодолеть Днепр. Разве есть преграда для армии героев, армии освободителей, разве можно остановить полки, которые борются за Родину, за счастье и жизнь человечества!"{2}
      К тому времени у танкистов Рыбалко, действовавших с нами в одной и той же полосе, обозначился первый успех. В районе Григоровки уже форсировали Днепр мотострелки из 51-й гвардейской танковой бригады и захватили небольшой плацдарм. Радостная весть об успехе соседей быстро облетела Левобережье.
      Мне хорошо памятна холодная ночь 22 сентября, когда войска нашей армии начали героическую переправу южнее Киева. Как только сгустились сумерки, к реке двинулись из укрытий первые штурмовые группы и десантные отряды численностью от взвода до усиленного батальона, а порой даже и полка.
      Но и враг не дремал. Он усилил артиллерийский обстрел. В воздухе непрерывно гудели немецкие самолеты, сбрасывая фугасные и осветительные бомбы. Однако это не могло остановить наступательный порыв наших воинов. Вот один из многих примеров.
      Когда лодка с десантом, возглавляемым заместителем командира стрелкового батальона по политической части капитаном Михаилом Ивановичем Борисовым (957-й стрелковый полк 309-й Пирятинской стрелковой дивизии), была пробита осколками снарядов и начала тонуть, политработник не растерялся.
      - Спокойно! - крикнул он. - Добираться всем вплавь. За мной, на врага!
      Солдат, получивший ранение, безуспешно пытался преодолеть оставшиеся пятнадцать - двадцать метров. Капитан выручил раненого бойца из беды, помог ему добраться до берега, а сам устремился вперед. За ним последовали подчиненные.
      В результате был захвачен плацдарм южнее Ржищева.
      С первыми десантами переправлялись на противоположный берег и другие политические работники, которые так же, как Борисов, воодушевляли бойцов личной отвагой. Это яркий образец действенности агитации в бою, партийного влияния на солдатские массы.
      Мне памятен давний спор о том, можно ли организовывать политработу непосредственно в бою. Некоторые товарищи пытались доказать, будто в период боевых действий ничего сделать невозможно. Практика опровергла подобные суждения. В годы Великой Отечественной войны партийно-политическая работа велась непрерывно. Речь идет не о времени суток, а о различной обстановке. В любых условиях изыскивались эффективные формы и методы политического воздействия на личный состав подразделения, части.
      В боях за Днепр широкий размах получила пропаганда военной присяги. Так, перед посадкой на плоты воинов из 11-й мотострелковой бригады 10-го танкового корпуса заместитель командира батальона по политчасти Александр Карпович Болбас громко зачитал текст солдатской клятвы. Затем капитан сказал:
      - Кто любит Родину и умеет ненавидеть врагов всеми силами души, тот будет беспощадно истреблять фашистских захватчиков на правом берегу.
      В момент переправы, проходившей под ураганным огнем, Александр Карпович воодушевлял бойцов призывным словом и своим бесстрашием. А когда плот причалил, капитан с возгласом "За Родину, за партию, вперед!" увлек за собой воинов в дружную, стремительную атаку.
      Заменив в бою командира, он доложил по радио старшему начальнику о захвате небольшого плацдарма. Противник, во много крат превосходивший численностью, предпринимал атаку за атакой, намереваясь сбросить храбрецов в реку. Но заместитель командира мотострелкового батальона по политчасти и составлявшие основу десантного отряда коммунисты и комсомольцы стояли неколебимо, прикрывая переправу других подразделений. Получив подкрепление, А. К. Болбас возглавил наступательный бой по расширению плацдарма, который завершился захватом села Балык.
      О мужественных делах этого офицера и других героях Днепра рассказала фронтовая и армейская печать. Политотдел 10-го танкового корпуса посвятил отважному воину специальную листовку. "Четвертые сутки, - говорилось в листовке, - храбрые воины идут вперед по Правобережной Украине, метр за метром освобождают родную землю. И нет той силы, которая может задержать героев земли советской. Впереди - капитан Александр Карпович Болбас.
      Слава тебе, неустрашимый герой. Имя твое с любовью будет произноситься всем народом, всей Советской страной"{3}.
      Те, кто первыми переправились через Днепр, располагали лишь автоматами, пулеметами, гранатами да противотанковыми ружьями. Почти вся артиллерия, все наши танки и другое тяжелое вооружение оставались на левом берегу, потому что встретились серьезные трудности с переброской их через реку. И тем не менее врагу не удалось ликвидировать наши плацдармы.
      Наряду с другими смельчаками геройски сражались бронебойщик Сергей Лаптев и его товарищи из 494-го армейского минометного полка, оборонявшие важную высоту за Днепром. Не раз дело доходило до рукопашных схваток. Получив тяжелое ранение в голову, красноармеец Лаптев не оставил позиции и из противотанкового ружья подбил три фашистских танка. Не считаясь с потерями, противник продолжал наседать. Отважный воин вторично был ранен. Обливаясь кровью, он до последней возможности отстреливался от приближавшихся гитлеровцев. Силы уже оставляли Сергея Лаптева, когда сзади раздалось "ура". Пришла подмога. Переправившиеся через реку подразделения с ходу атаковали врага и отбросили его. Лишь после этого самоотверженный солдат покинул поле боя.
      Военный совет 40-й армии направил раненому герою в госпиталь письмо: "Вы как истинно русский патриот сражались за Правобережную Украину. Ваши стойкость, мужество и воинское умение восхищают всех. Благодарим за честную солдатскую службу Родине. Желаем скорого выздоровления. Представляем Вас к высокой правительственной награде"{4}.
      Кстати, приветственные письма героям днепровской переправы стали действенной формой поощрения воинов, пропаганды их подвигов и заняли видное место в политработе.
      Вскоре Президиум Верховного Совета СССР присвоил красноармейцу Сергею Петровичу Лаптеву высокое звание Героя Советского Союза.
      Образцово действовали подразделения 20-го отдельного моторизованного понтонно-мостового батальона, которым командовал капитан И. П. Петухов. В числе первых батальон со всей своей техникой вышел к Днепру. Воины, возглавляемые старшим лейтенантом X. А. Русских, тотчас спустили на воду понтоны и начали переправу войск. Они быстро оборудовали тяжелый паром, способный перевозить танки, автомашины и артиллерию. Ничто - ни бомбежки вражеских самолетов, ни артиллерийский обстрел, ни пулеметный огонь - не смогло запугать отважных понтонеров.
      Игнатий Петрович Петухов, удостоенный за бои на Днепре звания Героя Советского Союза, как-то показал мне на причаливший к пристани понтон со следами залатанных пулевых и осколочных пробоин и с гордостью заявил:
      - Место сему понтону в музее славы советского оружия. На нем младший сержант Василий Высоких первым среди понтонеров пересек в районе Букринской излучины реку Днепр. Только за двадцать третье сентября сорок третьего года он совершил под огнем врага двадцать семь рейсов.
      Я уже говорил, что войска, захватившие за Днепром пятачки, встретились с различными трудностями и неожиданностями. Нелегко было с доставкой боеприпасов. Еще сложнее оказалось поддерживать с плацдармов бесперебойную проводную связь, а радиосредств у нас не хватало. Военный совет хорошо понимал, что устойчивость частей и подразделений на занятых рубежах во многом зависит от четкого и непрерывного управления ими, и потребовал, чтобы командиры, политработники, штабы приблизили руководство к войскам и при первой возможности переносили командные пункты на западный берег. Эти меры, помимо всего, оказывали благотворное влияние на боеспособность войск.
      Пять дней и ночей 132-й гвардейский стрелковый полк майора П. И. Шуру хина (42-я гвардейская Прилукская стрелковая дивизия) удерживал захваченный им плацдарм, отбивая бесчисленные атаки танков и пехоты врага. Фашистская авиация и артиллерия перепахивали бомбами и снарядами маленький плацдарм. Танки противника, сопровождаемые автоматчиками, штурмовали позиции гвардейцев. Но воины, руководимые смелым и волевым командиром-коммунистом, стояли неколебимо.
      Павел Иванович Шурухин - авторитетный и влиятельный командир-единоначальник. Не теряясь ни при каких обстоятельствах, он личным мужеством и распорядительностью, твердостью и хладнокровием умел вселить в солдат уверенность в своих силах и возможностях, воодушевить подчиненных, укрепить их моральный дух. Опытный руководитель и организатор боя, П. И. Шуру хин знал, когда необходимо оказать подразделениям поддержку огнем артиллерии, своим резервом, а когда подбодрить подчиненных словом, личным примером. Нередко он сам был организатором политработы.
      За мужество, проявленное при форсировании Днепра, П. И. Шурухин был представлен к награждению орденом Красного Знамени. Но еще большую отвагу, стойкость и личное геройство он проявил при удержании плацдарма. Командующий 40-й армией, наблюдавший за умелыми и энергичными действиями храброго и волевого офицера, внес в наградной лист существенные коррективы, написав, что командир 132-го гвардейского стрелкового полка гвардии майор Павел Иванович Шурухин достоин присвоения звания Героя Советского Союза.
      Когда мне впервые довелось встретиться с П. И. Шуру хиным, мое внимание Привлекла сверкавшая на его груди медаль "Партизану Отечественной войны".
      - Да, жизнь заставила побывать и в партизанах, - перехватив мой взгляд, скупо улыбнулся Павел Иванович и рассказал историю этой награды.
      В июле 1941 года, когда создалось тревожное положение на Западном фронте, 1-я Московская мотострелковая дивизия под командованием полковника Я. Г. Крейзера была выдвинута на рубеж Березины, где нанесла сильный контрудар по наступавшим гитлеровцам. В жарком бою П. И. Шурухин, командовавший тогда батальоном, был ранен.
      Не дожидаясь, пока заживут раны, Павел Иванович возглавил партизанский отряд и развернул активные боевые действия в тылу врага. Был вторично ранен.
      После выздоровления майор П. И. Шурухин принял под свое командование стрелковый полк. Павел Иванович отличился не только в Днепровской битве, но и в других операциях. Недаром он впоследствии был награжден второй медалью "Золотая Звезда".
      В советском человеке, советском воине заложены поистине неиссякаемые запасы мужества и отваги. В ночь на 23 сентября 1943 года заместитель командира 1850-го истребительно-противотанкового полка 40-й армии капитан Василий Степанович Петров переправил на самодельных плотах через Днепр орудия и снаряды. Едва артиллеристы успели занять огневые позиции, как им пришлось вступить в жестокий, неравный бой с превосходящими силами противника. Не считаясь с потерями, гитлеровцы бешено рвались к орудиям, намереваясь смять храбрецов, опрокинуть их в реку. У орудий оставалось уже по одному-два человека. Капитан Петров тоже встал за панораму и прямой наводкой расстреливал врага.
      В бою Василия Степановича тяжело ранило. Однополчане, участники этого жестокого боя, считали его убитым. Но всем смертям наперекор капитан Петров выжил, хотя врачи вынуждены были ампутировать ему обе руки.
      Молодой офицер победил тяжкий недуг и, несмотря на полную, казалось, инвалидность, добился разрешения вернуться в полк, в свою родную 32-ю отдельную истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду. Он затем участвовал во многих боях, умело и мужественно руководя артиллерийским огнем подразделений, и закончил войну дважды Героем Советского Союза. В послевоенные годы Василий Степанович Петров стал генералом, кандидатом военных наук.
      Дважды Героем Советского Союза завершил войну и отличившийся при форсировании Днепра Н. И. Горюшкин.
      В ночь на 23 сентября вместе с двенадцатью пехотинцами переправилась на первой лодке через Днепр и ротная санитарка 835-го стрелкового полка 237-й Пирятинской стрелковой дивизии комсомолка Мария Щербаченко. Когда во время сильного артобстрела лодка села на мель, а до правого берега было уже недалеко, она прыгнула в воду и с криком "Вперед!" увлекла бойцов в атаку. Промокшие, перепачканные в тине, возбужденные и ожесточенные боем солдаты с криком "ура" преодолели обрывистый берег и сбили вражеское охранение, захватив небольшой плацдарм. Под прикрытием горстки храбрецов успешно форсировали реку и другие подразделения. Десять дней шли кровопролитные бои на плацдарме. Красноармеец Мария Щербаченко перевязывала раненых, ободряла солдат, а порой и сама стреляла из автомата. Ей и товарищам ее, которые первыми пересекли Днепр, было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Крохотные плацдармы-пятачки... Сколько их очерчено красным карандашом на старенькой фронтовой карте, которую я долго хранил. В Букринской излучине Днепра войска 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко и 40-й армии генерала К. С. Москаленко вели очень тяжелую борьбу с врагом.
      Вместе с гвардейцами-танкистами сражался за Григоровку, Бучак, Зарубенцы, Трахтомиров и другие населенные пункты 47-й стрелковый корпус (командир генерал-майор С. П. Меркулов, начальник политотдела корпуса полковник Ф. Ф. Туликов). В состав корпуса входили 38-я (командир полковник А. В. Богданов, начподив подполковник А. Н. Ярославцев), 337-я (командир генерал-майор Г. О. Ляскин, начподив полковник Н. С. Косович) и 253-я (командир генерал-майор Е. В. Бедин, начподив полковник М. М. Бикрицкий) стрелковые дивизии.
      Одновременно 52-й стрелковый корпус (командир генерал-майор Ф. И. Перхорович, начальник политотдела корпуса полковник А. В. Карцев) захватил небольшой плацдарм - Щучинка, Монастырек, Гребенки, отметка 185,7 и южную окраину Стайки. В составе корпуса сражались 68-я (командир генерал-майор Г. П. Исаков, начальник политотдела полковник Н. Ф. Ведехин), 42-я (командир генерал-майор Ф. А. Бобров, начальник политотдела полковник Б. А. Питерский) гвардейские стрелковые и 237-я (командир полковник П. М. Мароль, начальник политотдела полковник В. П. Прокофьев) стрелковая дивизии.
      Войска 3-й гвардейской танковой и 40-й армий, овладев Вел. Букрином, расширили плацдарм на 10-12 километров по фронту и около 6 километров в глубину. В ходе ожесточенных боев к нему удалось подсоединить еще несколько небольших плацдармов.
      Форсировав Днепр на широком фронте, Красная Армия одержала выдающуюся победу. Значительных успехов достигли и соединения 3-й гвардейской танковой и 40-й армий, которые первыми среди войск Воронежского фронта переправились через Днепр в районе Букринской излучины, захватив плацдарм.
      Надо заметить, что в первые 3-4 дня под Букрином у противника не было крупных сил. Только примерно к 27 сентября он сосредоточил на этом участке 7-ю танковую дивизию, 20-ю гренадерскую мотодивизию и другие части. Располагай наши войска достаточными переправочными средствами, мы сумели бы с 23 по 25 сентября перебросить на правый берег Днепра больше танков и артиллерии. Это позволило бы быстро развить успех, значительно расширить букринский плацдарм и наступать на Кагарлык и Белую Церковь. Но из-за нехватки переправочных средств наращивание наших сил на плацдарме проходило медленнее, чем мы хотели. Да и сильно пересеченная местность под Букрином затрудняла маневр войск, особенно танков.
      Следует откровенно сказать, что условия борьбы на заднепровских плацдармах южнее Киева сложились для нас не совсем выгодно. Подтянув новые резервные соединения, в том числе и танковую дивизию СС "Рейх", противник потеснил нас северо-западнее Ржищева. Никак не поддавались слиянию и очаги щучинского плацдарма, где натиск врага был особенно силен. Необычайным упорством отличались бои у Григоровки.
      Начальник политотдела 38-й стрелковой дивизии подполковник А. Н. Ярославцев докладывал, что ценой больших потерь гитлеровцам удалось вклиниться в расположение подразделений и потеснить их к реке. Создалось опасное положение. В критический момент боя заместитель командира батальона по политической части старший лейтенант И. Г. Тарадейко возглавил атаку. Окинув взором воинов, он бросил призыв: "Коммунисты, вперед!" - и первым поднялся в контратаку.
      Как один, двинулись на врага коммунисты, а за ними и все солдаты. Враг не выдержал их дерзкого натиска. Советские воины не только вернули утраченные позиции, но даже продвинулись вперед, расширив плацдарм.
      Паромы на переправах работали круглосуточно и с предельной нагрузкой. И все-таки они не могли полностью обеспечить переброску войск и техники. Требовались прочные и надежные мосты, обладающие большой грузоподъемностью. Особенно нуждалась в них 3-я гвардейская танковая армия, у которой основная масса боевых машин и техники застряла на левом берегу.
      Сразу же после того, как наши войска форсировали Днепр, в районе села Козинцы инженерные части начали строить большой мост. На помощь войскам пришло более двух тысяч трудящихся Переяславского района. Руководил строительством член Военного совета 3-й гвардейской танковой армии гвардии генерал-майор танковых войск Семен Иванович Мельников.
      Саперы 40-й армии тоже строили мостовые переправы, но они были рассчитаны на меньшую грузоподъемность. Вот почему мы были заинтересованы в скорейшем окончании строительства главного моста. Побывав на этой стройке, я познакомился с генералом С. И. Мельниковым. Он был в окружении пожилых крестьян, пришедших с холщовыми сумками, топорами и пилами. Неподалеку от воздвигаемого моста рвались снаряды, били зенитки, а высоко в небе с надрывным стоном гудели вражеские самолеты.
      - Ну как, отцы, не привыкли еще к фронтовым концертам? - шутливо спросил он строителей. - У всех душа на месте?
      - А мы, товарищ генерал, - хитровато подмигнул бородатый крестьянин, готовы проложить мосты до самого Берлина, лишь бы скорее Гитлера доконали...
      - Это Мусий Божко, отменный плотник, мастер на все руки, артельный тамада и запевала в работе, - представил мне его Мельников.
      За одиннадцать суток военные саперы и крестьяне из близлежащих сел проложили через Днепр 700-метровый добротный мост, по которому на Правобережье двинулась танковая армия.
      Многие мостостроители были награждены орденами и медалями. Члену Военного совета 3-й гвардейской танковой армии генералу С. И. Мельникову, который возглавил строительство моста и отличился при форсировании Днепра, было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Фронтовая обстановка, как известно, быстро сближает людей. На букринском плацдарме мы с Семеном Ивановичем Мельниковым оказались соседями, а наши блиндажи были расположены совсем рядом. В минуты затишья мы не раз встречались и беседовали. Генерал С. И. Мельников любил политработу, танковую технику и, конечно, героев-танкистов. Обладая необыкновенной памятью, он мог в любой момент подробно охарактеризовать многих командиров бригад и батальонов, точно описать их боевую деятельность и нравственные качества. Командарм Рыбалко ценил члена Военного совета и тепло отзывался о нем.
      Позже я видел Семена Ивановича и в более трудных условиях боя. Как-то среди мотострелков одной из частей 3-й гвардейской танковой армии, испытавшей контрудар врага, произошло замешательство. В критическую минуту в боевых порядках появился генерал С. И. Мельников. Несмотря на сильный артиллерийский обстрел, он спокойно шел, призывая воинов твердо стоять на рубежах и крушить врага. Своим хладнокровием, волей и абсолютным презрением к смерти он вселял в солдат и командиров спокойствие и уверенность в победе.
      Советские войска прочно обосновались на букринском плацдарме. Кроме 40-й и 3-й гвардейской танковой армий в октябре здесь развернулась 27-я армия. Левее ее, на плацдарме в районе Бучака, действовала 47-я.
      Немецко-фашистское командование пыталось сильными контрударами восстановить оборону на Днепре. Как-то мне пришлось допрашивать немецкого офицера, взятого в плен в октябре 1943 года.
      - Мы пережили два страшных удара, - признался пленный. - Сталинград и Курск. Сейчас русские находятся на правом берегу Днепра. Это третий удар, и - скажу прямо - самый страшный. Впереди почти нет крупных водных преград. - После долгого, тягостного молчания немец с горечью вымолвил: Разве что Висла...
      Наши разведчики фиксировали появление новых немецко-фашистских войск. Гитлеровцы, занимавшие выгодные естественные рубежи, успели основательно укрепиться. Но, пожалуй, не меньше, чем упорство сильного и коварного врага, продвижение наших войск, и особенно танков, сдерживала чрезвычайно пересеченная местность. Куда ни глянешь - холмы, поросшие лесом и густым кустарником, крутые обрывы да глубокие овраги. Естественные препятствия были усилены инженерными заграждениями, минными полями, прикрыты огневыми средствами.
      В октябре ударная группировка Воронежского фронта дважды предпринимала наступательные операции, однако прорвать глубоко эшелонированную оборону врага и выйти на оперативный простор так и не удалось.
      Немецкие самолеты постоянно совершали налеты на мосты и переправы, на боевые порядки наших войск. В отдельные дни авиация противника делала до 2200 вылетов.
      14 октября по Козинскому мосту всю ночь шли на плацдарм автомашины и танки. Это радовало нас. В то же время тревожила мысль, что гитлеровцы предпримут массированный налет на этот важный объект. Именно гак и случилось. С запада показались вражеские самолеты. Их было несколько групп. Но гитлеровцам не удалось прицельно бомбить мост. Вражеская воздушная армада была дерзко атакована восьмеркой "лавочкиных". Рассыпалась головная девятка "юнкерсов", рассеялась и вторая. Вот резко пошел на снижение фашистский бомбардировщик, затем задымил еще один... и еще...
      Как я потом узнал, восьмерку советских истребителей, сбивших на наших глазах десять вражеских бомбардировщиков, возглавлял старший лейтенант С. Горелов.
      В дни боев на Днепре ярко засияла слава И. Кожедуба, А. Куманичкина, В. Бородачева, Н. Худякова и многих других соколов-героев из 2-й воздушной армии, которой командовал генерал-лейтенант авиации С. А. Красовский.
      Яростные схватки шли в воздухе и на земле. Докладывая о беспримерной отваге и стойкости воинов, начальник политотдела 68-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии полковник Н. Ф. Ведехин сообщил, что только с 24 сентября по 3 октября подразделения и части соединения отбили 91 неприятельскую контратаку, уничтожив при этом более 2 тысяч солдат и офицеров. Так же самоотверженно и стойко защищали свои рубежи подразделения и части 309-й Пирятинской стрелковой дивизии. С 27 сентября по 2 октября это соединение отбило 84 вражеские контратаки, уничтожив 1817 гитлеровцев.
      Вся страна следила за битвой на Днепре и славила героев. 17 октября 1943 года газета "Правда" в передовой статье писала: "Много великих дел, совершенных во славу Родины, видел на своих берегах седой Днепр. Много витязей - защитников Руси купали коней своих в его водах, героическими преданиями овеяна его старина. Но меркнут все былые подвиги перед подвигами воинов Красной Армии. Еще не бывало такого на берегах Днепра, что совершается там теперь бесстрашными советскими воинами.
      Не владеть гитлеровским разбойникам берегами старого Днепра!
      Смерть им в днепровских водах! Слава героям Днепра!"
      Высокая оценка ратных подвигов участников Днепровской битвы поднимала боевой дух воинов, способствовала усилению ударов по врагу. Передовую газеты "Правда" перепечатали все наши газеты. Политуправление фронта издало ее отдельной листовкой.
      Патриотизм, мужество, высокий моральный дух воинов Красной Армии представляли собою сильнейшее оружие в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
      18 октября наша ударная группировка снова перешла в наступление. Н. Ф. Ватутин находился на наблюдательном пункте 40-й армии и лично руководил боевыми действиями войск. Однако, как и в прошлый раз, наступление желаемого результата не принесло: узкий и холмистый плацдарм сковывал действия танковых соединений.
      Затребовав сводки боевых потерь и выслушав доклады командармов К. С. Москаленко и П. С. Рыбалко, командующий войсками Воронежского фронта тут же, на НП 40-й армии, высказал мысль:
      - А целесообразно ли продолжать наступление с букринского плацдарма? Не поискать ли иное решение - скажем, севернее Киева? Букрин же использовать для вспомогательного удара.
      Условия для этого уже созрели. Войска 38-й армии под командованием генерал-лейтенанта Н. Е. Чибисова, наступавшие севернее Киева, сумели под Лютежем значительно расширить свой плацдарм. Теперь и лютежский плацдарм мог вместить крупную ударную группировку фронта. Там местность была более ровная, чем под Вел. Букрином, и благоприятствовала действиям подвижных войск. Все явственнее вырисовывалась возможность именно там, севернее Киева, добиться оперативного успеха.
      Новое назначение
      Октябрь 1943 года был сырой и ненастный. Пронзительный ветер рвал с деревьев жухлые листья, беспрестанно сыпал унылый мелкий дождь, превративший дороги в сплошное месиво.
      В трудных осенних условиях войска продолжали настойчиво расширять плацдарм. Руководя боевыми действиями, командиры и политработники не забывали и о бытовом устройстве людей: о горячем питании, снабжении крепкой обувью, ремонте обмундирования, о землянках, банях, санпропускниках и многом другом, без чего трудно жить и воевать фронтовику. Все это существенным образом влияет на политико-моральное состояние войск и в известной мере на ход и исход боевых действий.