Некоторое время спустя разыскал я и генерала В. К. Баранова. Вместе с ним на КП находился начальник политотдела 1-го гвардейского кавалерийского корпуса гвардии полковник Ю. Д. Милославский.
      Ознакомившись на месте с положением дел и видя, как захлебываются наши атаки, я изложил требования Военного совета о том, чтобы подвижная группа использовала силу маневра, не ввязывалась в затяжные фронтальные бои за город и другие населенные пункты, обходила опорные узлы и очаги сопротивления и пробивалась вперед, и только вперед.
      - Совсем не обязательно выходить на дороги, на шоссейные магистрали, за которые крепко держится враг, - сказал я. - Двигайте кавалерийские подразделения через леса, по бездорожью. Тем более местность вам хорошо знакома, в довоенные годы здесь учения не раз проводили. Нужны нарастающий темп, быстрота, дерзкий и внезапный маневр. Пусть враг трепещет и в панике кричит: "Красные казаки в тылу!"
      Особый разговор был у меня с начальником политотдела Ю. Д. Милославским. Речь шла о том, чтобы политработники помогли командирам создать перелом в боевых действиях и успешно выполнить приказ. Моральный дух войск на войне не всегда одинаков. В трудные моменты у отдельных воинов бывают и колебания, некоторая неустойчивость, особенно у молодых, необстрелянных. Политработники должны помочь таким бойцам преодолеть колебания, ободрить их, вселить веру в свои силы. Здесь большое поле деятельности для коммунистов и комсомольцев, для бывалых солдат и сержантов, взводных агитаторов.
      Бой изобилует всякого рода трудностями и неожиданностями. Смены форм боя внезапны, их не всегда можно предугадать. Противник то обороняется, опоясавшись множеством траншей, то бросается в яростные контратаки. Так было и под Жолкевом, где конники встретились со свежими неприятельскими частями, выдвинутыми из резерва, которые пытались извне деблокировать окруженную бродскую группировку.
      Но, несмотря на трудности и бешеное сопротивление врага, его разгром был неотвратим. Положение противника еще более ухудшилось 18 июля, когда на соседнем (люблинском) направлении перешла в наступление мощная ударная группировка 1-го Белорусского фронта. Однако об этом, как я убедился, знали далеко не все. А ведь когда солдату хорошо известны боевые успехи части и соединения, успехи соседей и крупные победы, одержанные на фронтах Отечественной войны, когда он знает свои боевые задачи и хорошо понимает свой маневр, тогда и воюет лучше. Об этом я тоже напомнил гвардии полковнику Ю. Д. Милославскому.
      Гвардейцам-кавалеристам генерала В. К. Баранова предстояло совершить рейд по тылам врага, вести маневренные бои с открытыми флангами, отличающиеся необычайной динамикой, быстрой сменой обстановки, внезапностью. Все это требовало предельного напряжения физических и моральных сил. И надо заметить, что командиры и политработники в кратчайший срок сумели вдохнуть бодрость в уставших конников и танкистов, на всем протяжении наступательных боев поддерживали в войсках победный дух.
      Конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова успешно выполнила боевую задачу и стремительно продвинулась за реку Сан. Маршал Конев, высказывавший немало резких суждений о ее действиях, теперь с большим одобрением отзывался о конниках.
      А уничтожение бродской группировки врага шло своим чередом. Мощные удары артиллерии, авиации, танков и пехоты по гитлеровцам подкреплялись и нашим пропагандистским воздействием. В ночь на 19 июля авиация генерала С. А. Красовского сбросила в районе бродского котла около 100 тысяч листовок на немецком языке, подготовленных политуправлением и одобренных Военным советом фронта. "Солдаты и офицеры 13-го армейского корпуса! - говорилось в листовке. - Вы полностью окружены войсками Красной Армии. Прорваться вам не удастся. Со всех сторон вас ждут наготове советские войска с танками и могучей русской артиллерией. А сколько в небе русских самолетов, вы и сами видите. Все пути отступления для вас отрезаны. Гитлер вам помочь не может так кате ему нечем уже помогать. Вы предоставлены сами себе. Решайте немедленно, пока не поздно. Сдавайтесь в плен! Этим вы сохраните свою жизнь".
      Почти одновременно была сброшена вторая листовка с выразительным заголовком: "Вы в котле!" Она начиналась с обращения к немецким солдатам: "Посмотрите на карту! Со всех сторон вас окружают плотным кольцом войска Красной Армии. Вырваться вам не удастся. Окружившие вас войска намного превосходят численностью и техникой. Они будут бить вас до полного уничтожения. В аналогичном положении в Белоруссии оказалась и 4-я немецкая армия. 160 тысяч солдат и офицеров, 20 генералов во главе с командующим армией генерал-лейтенантом Мюллером приняли советский ультиматум и капитулировали. Единственный выход для вас - это плен.
      Не медлите! Каждый день бессмысленного и бесполезного сопротивления приближает вас к неминуемой смерти".
      Как потом заявляли сдавшиеся в плен немцы, эта листовка со схемой и пропуском оказала некоторое воздействие на окруженных солдат. Офицер из 454-й охранной дивизии, добровольно сдавшийся в плен вместе с 57 подчиненными, показал: "Я читал листовки "Вы в котле!" и "Никакое чудо вас не спасет". В нашем батальоне побывали и два человека, которые несколько часов находились в советском плену, а затем были отпущены для переговоров с нами. Это тоже подействовало. Поразмыслив, я послал к русским человека с белым флагом, и мы сложили оружие". "Листовки портят настроение, оказывают на солдат расслабляющее действие, - признался старший ефрейтор из 669-го пехотного полка 371-й немецкой пехотной дивизии. - Из-за них начинаешь колебаться".
      Только за первые 18 дней Львовской операции политуправление фронта издало 64 листовки общим тиражом 4325 тысяч экземпляров. Кроме того, 131 листовку большими тиражами издали политотделы армий.
      Характер листовок был разнообразен. Помимо тех, что адресовались окруженным частям, выпускались листовки, информировавшие войска противника о положении на фронтах и победах Красной Армии. Листовка "Одна неделя" сообщала немецким солдатам правду о крупнейшем наступлении Белорусских фронтов, разгромивших группу немецких армий "Центр". Оперативно издавались и небольшие по размеру листовки, посвященные взятию Красной Армией крупных городов и важных опорных пунктов обороны противника. В листовке "Гродно взято!" подчеркивалось, что нарастающее советское наступление неизбежно приведет к полному крушению немецкой обороны на Украине. Далее утверждалось: "Так было под Киевом и Житомиром, под Тернополем и Проскуровом, под Черкассами и Уманью. Так было под Минском и Ковелем, под Вильно и Гродно! Так будет и в Галиции!"
      В 1944 году, вошедшем в историю Отечественной войны как год решающих побед Красной Армии, количество листовок, выпускаемых для войск противника, непрерывно возрастало. Так, например, на 1-м Украинском фронте только в феврале было издано 8 546 тысяч экземпляров листовок, в марте их тираж возрос до 11 908 тысяч, в июле он равнялся 12 150 тысячам, а в августе достиг 12 200 тысяч экземпляров. Заметно улучшились их содержание и действенность.
      Листовки обычно дополнялись наглядной агитацией. Так, перед окруженными в районе Броды немцами выставлялись плакаты "Призрак Сталинграда", "За кого?","Подумай о жизни" и другие.
      Пропагандой среди немецких войск занимались и антифашисты из национального комитета "Свободная Германия". Его уполномоченный написал несколько личных писем командирам тех дивизий, которые были окружены западнее Броды. Авиация сбросила эти письма с вымпелами черно-красного цвета - эмблемой национального комитета "Свободная Германия". Текст писем передавался и по радио.
      Четыре дня наши войска вели ожесточенные бои по разгрому немецких дивизий. По указанию командующего войсками фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева 2-я воздушная армия 20 и 21 июля совершила около 2500 боевых вылетов, нанося сосредоточенные удары по врагу в районе Белого Камня. Здесь действовали части 2-го гвардейского и 4-го бомбардировочных корпусов, 1-го гвардейского и 5-го штурмовых авиационных корпусов.
      Мощными ударами бродская группировка противника была рассечена на части и планомерно уничтожалась. 22 июля, после еще одной решительной, но неудачной попытки вырваться из окружения, началась массовая сдача гитлеровцев в плен.
      Когда были суммированы донесения и составлена сводка захваченных советскими войсками трофеев и понесенных противником потерь, некоторые внушительные цифры и факты на первых порах вызывали сомнение. Военный совет решил еще раз уточнить данные, прежде чем доложить их в Ставку. Об этом напомнил мне по ВЧ начальник Главного политического управления Красной Армии генерал-полковник А. С. Щербаков:
      - Информация должна точно отображать боевые дела фронта, политическую обстановку, настроение армии и населения. Не следует преувеличивать наши победы, они и так колоссальны и величественны. Прошу лично уточнить количество взятых в районе Броды пленных немецких солдат и офицеров, а также потери противника на этом участке фронта.
      Я тотчас выехал в Броды. При осмотре района недавних боев еще раз воочию убедился, что немецко-фашистские войска действительно понесли крупные потери. В некоторых местах прямо-таки невозможно было проехать на машине и приходилось пешком пробираться по огромному кладбищу разбитой и обгоревшей неприятельской техники. Советские артиллеристы и летчики, пехотинцы и танкисты крепко поработали, наголову разгромив окруженные фашистские дивизии. В плену оказалось 17 тысяч немецких солдат и офицеров, в том числе командир 13-го армейского корпуса генерал Гауффе, командиры дивизий генералы Линденман и Недтвиг, а также их штабы. Взяты трофеи. Захвачено 3850 автомашин, 719 орудий, десятки танков. В ходе боев наши войска уничтожили свыше 30 тысяч вражеских солдат и офицеров.
      После восьми дней операции явственно обозначился перелом в нашу пользу. На самом трудном и решающем, львовском направлении значительно продвинулись вперед 60-я и 38-я армии. На рава-русском направлении мы имели еще больший успех. Три танковые армии и две конно-механизированные группы, введенные в прорыв, рассекли немецко-фашистские войска на части. Боевые действия отличались не только большим размахом, но и широким применением самых различных форм оперативного маневра, полководческим искусством военачальников.
      Когда 1-я гвардейская танковая армия вошла в прорыв на успешно действовавшем правом крыле фронта, маршал И. С. Конев круто повернул ее на юго-запад, приказав генерал-полковнику М. К. Катукову стремительно продвигаться к реке Сан, с ходу форсировать ее и преградить отступавшему противнику путь к Перемышлю и Ярославу. Примерно в том же направлении действовала и конно-механизированная группа генерала В. К. Баранова.
      Другая же конно-механизированная группа, командиром которой был генерал С. В. Соколов, а начальником политотдела полковник Ф. С. Плантов, получила задачу из района южнее Сокаля нанести фланговый удар на Фрамполь, способствуя продвижению правофланговой 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова. Дерзкие и внезапные глубокие маневры наших подвижных войск ошеломили гитлеровцев, дезорганизовали их тылы.
      В этих боях отличилась 1-я гвардейская танковая армия, особенно входившая в нее 1-я бригада. В соединении, богатом славными традициями, было немало героических воинов. Гвардии старший лейтенант Михаил Демчук, заменив выбывшего из строя командира роты, повел подразделение в стремительное наступление. Успешно форсировав реку Западный Буг, танкисты этого подразделения быстро вышли к реке Сан и прикрыли переправу наших автоматчиков. Л од обстрелом врага экипажи преодолели реку и продолжали наступление в возрастающем темпе. Перерезав вражеские коммуникации, подразделение Демчука вынудило противника поспешно оставить крупный населенный пункт и беспорядочно отступить. Гвардейская танковая рота, действовавшая в авангарде, первой ворвалась и в Баранув.
      Наступательный порыв воинов был неукротим. В момент атаки вражеским снарядом заклинило башню тридцатьчетверки. Но гвардейский экипаж не вышел из боя. Несмотря на повреждение танка, механик-водитель 1-й гвардейской танковой бригады гвардии старшина Капитон Рожин повел машину на врага, давя пехоту и орудийные расчеты гусеницами.
      А вот далеко не полный перечень ратных дел ветерана 1-й гвардейской танковой бригады Алексея Духова.
      14 июля 1944 года этот командир роты метким выстрелом уничтожил вражескую самоходку и на максимальной скорости ворвался в оборону противника. 15 июля он лично сжег "тигр" и два "фердинанда". 16 июля рота гвардии старшего лейтенанта Духова захватила несколько населенных пунктов и перерезала важную коммуникацию врага. Отбивая сильные контратаки гитлеровцев, офицер Духов сжег два "тигра". 18 июля его подразделение, совершившее обходный маневр, внезапной атакой ликвидировало сильный опорный пункт врага и открыло наступающим войскам путь к Западному Бугу.
      Успехи войск фронта были внушительными, хотя обстановка складывалась не всегда так, как хотелось бы. Попытки 3-й гвардейской и 4-й танковых армий ударом с востока овладеть Львовом с ходу успеха не имели. Это объяснялось тем, что противник успел сосредоточить здесь значительные силы, превратив город и прилегавшие к нему селения в сильный опорный пункт.
      Командующий войсками фронта принял решение направить 3-ю гвардейскую танковую армию в обход Львова с северо-запада. Генерал П. С. Рыбалко и его штаб в трудных условиях быстро перегруппировали войска. С наступлением темноты 22 июля танковая армия двинулась в указанный район. Выйдя 24 июля к Яворову, она развернула стремительное наступление по двум расходящимся направлениям - на Львов и Перемышль.
      Некоторые военные историки упрекали генерала П. С. Рыбалко в том, что он, дескать, погнался за двумя зайцами и распылил силы. Но, видимо, это не совсем так. Несомненно, что необычный маневр спутал противнику карты, внес во вражеский стан растерянность и способствовал оперативному успеху фронта.
      Инициативно и находчиво действовал и член Военного совета 3-й гвардейской танковой армии генерал С. И. Мельников. Руководя политической работой, он вместе с тем неутомимо заботился о материальном обеспечении войск.
      Экипажи Рыбалко, развивавшие наступление по тылам врага, испытывали острую нужду в горючем. Командарм уже собирался обратиться к руководству фронта с просьбой усилить снабжение танкистов по воздуху. Но неожиданно появилась колонна грузовых машин, доставившая войскам все необходимое. Павел Семенович Рыбалко глазам своим не поверил, когда из кабины головного грузовика неторопливо вышел член Военного совета генерал С. И. Мельников.
      - Откуда ты, Семен Иванович, взялся со своей колонной? - удивился Рыбалко. - Не чудо ли это?
      - Чудес, как известно, не бывает, - усмехнулся Мельников, - а вот маневр тыловыми средствами действительно предприняли.
      Убедившись, что по колтовскому коридору, забитому танками двух армий, невозможно доставить горючее и боеприпасы, генерал С. И. Мельников, как он потом мне рассказал, повел транспортные машины по колонным путям другой ударной группировки. Вслед за конниками генерала Баранова Семен Иванович с транспортной колонной пробился в район Яворова и соединился со своими гвардейцами-танкистами. Кроме грузов он сдал по назначению группу пленных гитлеровцев, взятых по пути следования после непродолжительной, но жаркой перестрелки.
      Во время наступления начальник политуправления фронта генерал С. С. Шатилов неоднократно докладывал Военному совету о партийно-политической работе в войсках на различных этапах операции. Суммируя политдонесения из армий, отмечал, что в войсках фронта почти нет случаев танкобоязни. Это сообщение было отрадным и знаменательным. Оно свидетельствовало о том, что массовый героизм наших воинов имел не только идейную и моральную, но и прочную материальную основу. Советский народ, руководимый Коммунистической партией, обеспечивал родную армию могучим и грозным оружием победы. Теперь уже танки врага перестали быть грозой для нашего солдата, как, скажем, в начале войны, когда мы еще не имели достаточного боевого опыта и ощущали нехватку некоторых видов вооружения и противотанковых средств. Советский воин знал, что в борьбе с немецкими танками его поддерживает масса артиллерии, авиации, танков, самоходных установок и другой боевой техники.
      Во время наступления на львовском направлении наши воины успешно отражали контрудары и контратаки вражеских танков. Так, например, подразделениям 287-й стрелковой дивизии пришлось сражаться против численно превосходящих сил 17-й немецкой танковой дивизии. В ходе этих боев воины 287-й дивизии подбили и уничтожили 32 танка и самоходные установки, а 3 фашистские машины захватили в исправном состоянии.
      Начальник политуправления сообщил Военному совету и о том, что донесения армий свидетельствуют о массовых случаях отказа легкораненых покинуть строй, свое подразделение, поле боя. Сделав перевязку, они продолжают сражаться с противником и совершают новые подвиги.
      За десять дней Львовской операции в войсках фронта осталось в строю около 2500 легко раненных воинов. Кто участвовал непосредственно в бою, знает, какое сильное воздействие оказывало на психику и моральный дух молодого воина то, что рядом с ним продолжал сражаться солдат, офицер, только что перевязавший свою рану.
      В ходе первых дней боев за Львов партийные организации фронта приняли в ряды ВКП(б) около 1600 человек, хотя заявлений было подано более 6 тысяч. Военный совет обратил внимание политуправления на ненормальное положение с оформлением партийных дел. Слов нет, в период наступления трудно выбрать время для заседания партийного бюро и рассмотреть все заявления. Но трехлетний опыт Отечественной войны убеждал нас в том, что политорганы, партийные комиссии соединений и партийные организации могут и должны более быстро и оперативно оформлять прием в ряды ВКП(б). Ведь лучшие люди армии, герои боев решили связать свою жизнь и судьбу с Коммунистической партией. Случалось и так, что некоторые из них отдавали за Родину жизнь, не успев получить партийного документа. Но каждый, написавший перед атакой проникновенные слова "хочу идти в бой коммунистом", в душе считал себя таковым и сражался как коммунист.
      Вспоминается случай, рассказанный мне начальником оргинструкторского отдела политического управления фронта полковником И. В. Суриковым. В напряженных многодневных боях одна из стрелковых рот, образцово выполнив трудное боевое задание, понесла значительные потери. Когда в подразделение пришли представители политотдела дивизии и спросили, есть ли в роте парторг, последовал ответ:
      - Пал в бою.
      - А кто его заместители?
      - Тоже погибли.
      - Кто же остался за парторга?
      И тогда после некоторой паузы подошел к представителю политотдела боец с перевязанной рукой:
      - Я остался за парторга и за его заместителей. Из коммунистов в роте никого нет. Кто ранен, а кто убит. Остался я один, хотя и числюсь пока беспартийным. Но перед началом наступления я подал заявление в партийную организацию и просил считать меня коммунистом.
      Бои за Львов вступали в решающую стадию. С востока к городу вплотную подошли 60-я и 38-я армии. 22 июля на южную окраину города ворвался передовой отряд 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко. Завязались тяжелые уличные бои. Гитлеровцам временно удалось отрезать прорвавшихся танкистов. Создалась сложная обстановка.
      Под Львовом я встретил члена Военного совета 4-й танковой армии генерала В. Г. Гуляева. Этот веселый и подвижный человек на сей раз был сумрачен. На традиционный вопрос "как дела?" он уклончиво ответил:
      - И хорошо, и плохо.
      - Что-то, дорогой Василий Георгиевич, ты стал изъясняться половинчатыми формулировками, - удивился я. - Это на тебя никак не похоже.
      - Хорошо, что продвинулись вперед, и притом основательно продвинулись, - пояснил Гуляев. - Наши бригады прорвались к стенам Львова, и появилась заманчивая перспектива двинуть танки на город. Так мы и поступили. Однако быстро задачу решить не удалось, с ходу городом овладеть не смогли. А танкам в уличных боях драться очень тяжело, им нужен оперативный простор. У нас заметно увеличились потери в технике...
      - А зачем вы сами себя оперативного простора лишили? - спросил я. - В приказе командующего фронтом весьма определенно указывалось: "Обходить город южнее, танкам в уличные бои не ввязываться".
      - А мы все-таки ввязались. И выйти из уличных боев оказалось не так-то просто...
      Вместе с тем решительность и героизм воинов 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса, возглавляемого генералом Е. Е. Беловым, сыграли немаловажную роль в освобождении Львова. Уральцы из 4-й танковой армии, первыми пробившиеся в город, сорвали злодейские планы гитлеровцев и помогли спасти древний Львов от разрушения.
      Однако исход боев за этот важный политический и экономический центр Советской Украины во многом определялся глубокими обходными маневрами наших подвижных войск, прорвавшихся за реки Сан и Западный Буг. Маневры танковых армий и конно-механизированных групп были рассчитаны на то, чтобы внезапными сокрушительными ударами на всю оперативную глубину раскромсать оборону гитлеровцев и разгромить вражеские резервы еще на подходе, не дав им организоваться и привести в боевой порядок свои ряды.
      Помню, как мы волновались, узнав, что некоторые бригады 3-й гвардейской танковой армии уперлись в обширное торфяное болото и, сбившись с заданного темпа, завязали затяжные бои. Командующий войсками фронта принимал все меры, чтобы как можно быстрее сдвинуть танкистов с невыгодной местности и пустить их в обход. Он вручил начальнику штаба 3-й гвардейской танковой армии генерал-майору танковых войск Д. Д. Бахметьеву пакет с новыми боевыми распоряжениями, адресованными командарму П. С. Рыбалко. Но самолет с генералом Бахметьевым совершил в пути вынужденную посадку, и передача пакета задержалась. Тогда были приняты другие срочные меры, и положение быстро выправилось. 3-я гвардейская танковая армия, набирая темпы, двинулась в новом направлении, громя и сокрушая врага.
      Танковая армия генерала Д. Д. Лелюшенко своими главными силами обходила Львов с юга, а части ее 10-го танкового корпуса вели уличные бои внутри города. Тем временем 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко, обошедшая город с северо-запада, создала для противника своего рода "оперативное удушье". Для гитлеровского гарнизона во Львове создалось тяжелое положение.
      В дни нашего наступления в войсках все большее распространение получал обычай при овладении населенными пунктами и важными высотами водружать красные флаги. Это не только утверждало и закрепляло нашу победу, но и воодушевляло воинов. Как бы ни были утомлены солдаты, но, когда их взору представал полыхающий на ветру багряный стяг, у них будто сил прибавлялось, и они с еще большим порывом устремлялись на врага.
      "Золочев наш! Над ним реет Красное знамя. Вперед, на Львов!" призывала фронтовая газета.
      Одному из лучших экипажей 63-й гвардейской танковой Челябинской бригады, которым командовал гвардии лейтенант А. В. Додонов, была поставлена задача пробиться к львовской ратуше и поднять над ней красный флаг. Автоматчики, ворвавшиеся в город на броне танков, с боем брали каждый квартал и дом. На подступах к ратуше гвардейцы залегли, остановленные сильным огнем врага. А медлить нельзя. Надо быстрее уничтожить опасный очаг сопротивления и захватить центр города. И тогда из машины выпрыгнул радист гвардии старшина А. П. Марченко. В руках у него полыхал красный флаг.
      - За мной, вперед! - крикнул танкист и устремился к ратуше.
      Личный пример комсомольца воодушевил автоматчиков. Теперь и ружейно-пулеметный огонь не мог их сдержать. Солдаты поднялись в атаку, решительным броском достигли ратуши. Огнем и гранатами советские воины расчищали себе путь вперед, уничтожая гитлеровцев, оборонявших ратушу. Гвардии старшина Александр Марченко, хорошо знавший Львов и это старинное здание, взобрался по крутой лестнице на высокую башню и водрузил победный стяг, который был виден во многих районах города.
      В бою знаменосец был смертельно ранен и скончался на руках товарищей. А его родной экипаж продолжал сражаться с противником.
      Выдающийся подвиг совершил и близкий друг Александра Марченко механик-водитель танка "Гвардия" Федор Сурков. В прошлом испытатель тракторов в Челябинске, большой знаток техники коммунист Сурков добровольцем отправился на фронт. О подвиге гвардейца мне рассказывали танкисты. Позднее об этой волнующей истории я узнал из наградного листа, поступившего в Военный совет фронта. Вот что там написано о героизме Федора Суркова: "На рассвете 21 июля 1944 года, ворвавшись первым на одну из окраин города Львова, товарищ Сурков был отрезан от наших частей. Смело повел он танк вперед, раздавив пушку и группу гитлеровских солдат. Трое суток вел бой Сурков на улицах Львова, уничтожив 6 орудий противника и склад с боеприпасами. Танк "Гвардия" был подбит "пантерой", при этом погиб командир танка лейтенант А. В. Додонов. Товарищ Сурков в горящей машине продолжал уничтожать пехоту... Танк взорвался. Сурков в тяжелом состоянии, обгорелый, был выброшен на землю, подобран местными жителями, передан нашим разведчикам и доставлен в госпиталь".
      Врачам удалось спасти жизнь Федора Павловича Суркова. Ему присвоено звание Героя Советского Союза.
      В послевоенные годы мне не раз приходилось бывать во Львове, встречаться со многими ветеранами, в том числе и с Ф. П. Сурковым, поселившимся в этом древнем украинском городе, который освобождал. Львовяне с любовью и уважением относятся к прославленному танкисту.
      Золотой Звездой Героя отмечен и подвиг командира мотострелкового батальона Ахмадулы Ишмухаметова, проявившего отвагу в уличном бою за Львов. Действуя в составе 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса (командир корпуса генерал Е. Е. Белов), подразделение майора Ишмухаметова ворвалось на южную окраину города. Три дня продолжались бои за каждый дом, каждую улицу. Советские воины дрались героически. Ишмухаметов был ранен в голову, но не покинул строя. За три дня батальон уничтожил 900 вражеских солдат и офицеров, подбил 8 танков, 7 орудий, 12 пулеметов и освободил около 5 тысяч пленных.
      Львов, областной город Украины, большой железнодорожный пункт вражеской обороны, был освобожден частями 1-го Украинского фронта 27 июля 1944 года. В боях за город отличились войска 4-й танковой армии, 3-й гвардейской танковой армии, 60, 38 и 2-й воздушной армий.
      Вместе с частями, освободившими Львов, прибыл в город и первый секретарь Львовского обкома партии И. С. Грушецкий. Он сразу же занялся налаживанием нормальной жизни в городе.
      Я хорошо знал Ивана Самойловича Грушецкого по совместной работе в Военном совете 40-й армии. Перед Отечественной войной он был секретарем Черновицкого обкома партии. Иван Самойлович часто рассказывал мне об этом периоде жизни, с душевной теплотой и любовью вспоминая о славных тружениках Буковины, своеобразных обычаях и замечательной красоте края. Буковина, как известно, лишь в 1940 году стала советской. Под руководством партийной организации области люди строили новую жизнь. Но и года не прошло, как грянула война, в Буковину вторглись немецко-фашистские орды.
      По заданию ЦК КП(б)У Иван Самойлович принимал участие в формировании партизанских отрядов и партийного подполья, затем занимался демонтажем предприятий Киева и эвакуацией их в глубь страны. 16 сентября 1941 года И. С. Грушецкий был назначен членом Военного совета 40-й армии. Он быстро вошел в боевую обстановку и настойчиво познавал военное дело.
      Вспоминается январь 1943 года. 40-я армия готовилась к наступательной операции со сторожевского плацдарма на Дону, что южнее Воронежа. Иван Самойлович, часто бывая в войсках, вникал во все детали подготовки к наступлению. Однажды, вернувшись из частей, он поделился со мной своими думами и наблюдениями.
      - При мне выдавали бойцам ручные гранаты, - рассказывал он. - Бывалые фронтовики рады тому, что запаслись "карманной артиллерией", а некоторые молодые солдаты боятся гранату в руки взять, опасаясь, что она сразу же взорвется. Эта боязнь происходит от неумения. Оказывается, молодежь не знает толком, как с гранатами обращаться. Решил вмешаться в это дело и организовал практические занятия. Бывалые солдаты показали, как граната ставится на предохранитель и на боевой взвод, как применяется она в ближнем бою.
      В январе 1943 года на Верхнем Дону развернулось наступление советских войск, завершившееся сокрушительным разгромом крупной фашистской группировки, Развивая успех, соединения 40-й армии с боями продвигались к Белгороду.
      Как это иногда бывает, в наиболее ответственный момент операции нарушилась связь штаба армии с передовыми частями. А тут, как на грех, разыгралась непогода, неистовый буран засыпал снегами все дороги - ни пройти, ни проехать. Генерал К. С. Москаленко, находившийся на КП 40-й армии, нервничал, томимый неизвестностью. Он решил послать на самолете По-2 офицера связи с пакетом. Но член Военного совета И. С. Грушецкий заявил, что полетит сам и лично передаст войскам распоряжение командарма, выяснит обстановку и уточнит, как идут бои за Белгород.
      Мы пробовали отговорить Ивана Самойловича от рискованного полета, но безуспешно. Быстро собравшись и получив от командующего и Военного совета последние рекомендации, И. С. Грушецкий улетел. В тот день мы изрядно поволновались за него, И вот, когда начало темнеть, донесся рокот одиночного самолета. Затем из низко нависших снежных туч вынырнул По-2. С трудом отыскав возле селения пятачок, летчик искусно совершил посадку неподалеку от штаба армии. А через четверть часа Иван Самойлович оживленно рассказывал нам о своем необычном полете, о том, как пилот кружил над боевыми порядками, разыскивая наши войска, и совершил посадку вблизи передовой. И. С. Грушецкий проинформировал Военный. совет о ходе наступления и о том, что наши передовые отряды ворвались на окраину Белгорода и завязали бой.
      Вскоре Иван Самойлович получил назначение членом Военного совета Степного округа, преобразованного затем во фронт.
      Летом 1944 года генерал И. С. Грушецкий по решению Государственного Комитета Обороны и ЦК ВКП(б) сдал дела на 2-м Украинском фронте и вернулся на партийную работу в республике.
      Как секретарь Львовского обкома КП(б)У Иван Самойлович Грушецкий прибыл на наш КП и настойчиво просил Военный совет быстрее "прикомандировать" его к танковой части, нацеленной непосредственно на Львов. Просьба была удовлетворена, и секретарь обкома И. С. Грушецкий вместе с передовой бригадой 4-й танковой армии прибыл в древний украинский город.