Снайперы

      Тут картинка сменилась — комп давал увеличение второго квадрата.
      В глаза Яну сразу бросилось зеленое пятно, ярко выделяющееся на фоне оранжевого песка. Но в этом мире, как он уже успел заметить, просто не существовало зеленого цвета. Потом он понял, что с экрана на него смотрит Кэт. В этот момент, словно почувствовав его взгляд, она помахала руками.
      — Подбираем девушку! — сразу выдал распоряжение Ян. И добавил, хотя для них это, может, и не имело значения: — Я здесь только из-за нее.
      — Согласен, — не стал возражать капитан. Тут и Валентин вклинился:
      — Кстати, эта особа, — сказал он, — должна быть в курсе всех событий.
      — Хорошо. Тогда тем более садимся.

* * *

      Кэт почти бежала к приземлившемуся кораблю, хотя даже издалека было видно, насколько она обессилена. Ян, спускавшийся по трапу ей навстречу, сразу это отметил и уже планировал про себя ее подхватить. Душещипательная получилась бы встреча, если бы не одно «но»: при виде него она почему-то остановилась как вкопанная.
      Вероятно, она считала его причиной всех своих бед и, конечно, не верила в то, что он прилетел сюда специально за ней. Наверное, стоило ей об этом сказать, пока она не развернулась и не бросилась от него убегать со всех ног обратно в пустыню.
      — Я за тобой, Кэт. Я тебя искал все это время. И вот, видишь, нашел.
      Сначала у нее задрожали ресницы. Потом она сделала шаг навстречу и обняла его.
      Ощутив на своей груди ее живое тепло, Ян понял, что не зря пустился в эту смертельную авантюру, — все окупало одно только это ощущение чистого счастья, раньше, кажется, никогда им не испытанное. Удача в игре, большой выигрыш? Похоже, но нет. Не то. Словами не объяснить. Попробуйте, пройдя через смерть, отыскать в огромной вселенной маленькую девчонку, которую вам очень хотелось увидеть — вот хотелось, и все! И пускай она вас обнимет — может быть, тогда вы поймете.
      Наконец он задал ей первый вопрос:
      — Как ты оказалась одна в пустыне? — И сразу не удержался от второго: — И что за троглодитов мы тут видели — они что, на тебя охотятся?
      Кэт подняла глаза, с трудом от него отстраняясь:
      — Нет, это местные жители. Они меня… Ну в общем, провожали до миссии, чтобы посмотреть, что с ней стало.
      — Проводили и бросили — так, что ли, выходит? Ладно, — сказал он, видя, что она едва держится на ногах. Наверное, поэтому ей так трудно было от него отстраниться, хотя ему хотелось верить, что по другой причине. — Пойдем на корабль, там ты отдохнешь и все расскажешь.
      В открытом люке торчала красная рожа Валентина, с живым интересом наблюдавшая их встречу. Волосы его топорщились во все стороны и напоминали мочало — все вместе наглядно свидетельствовало, какие перипетии им пришлось пережить на пути к ее спасению. Ян втайне пожалел, что не позаботился пригладить собственную шевелюру — если она и выглядела получше, то ненамного.
      Оттеснив от входа неуместно пялящегося на Кэт Валентина, Ян провел ее в помещение кабины, где находились двое космолетчиков, усадил в одно из свободных кресел — благо, их тут было шесть, и первым делом показал, как надо пить воду. Затем он выдал ей плитку шоколада из собственного пайка и только потом стал знакомить ее с окружающими.
      — Мы возвращаемся на Землю? — с надеждой спросила Кэт, когда он представил ей капитана Тропилина.
      — Видишь ли, Кэт, это теперь не так просто… — сказал Ян, не сводивший с нее глаз: «Бог знает, что ей пришлось пережить за эти шесть суток!.. Вид изможденный, волосы сосульками висят, щеки, и без того не отличавшиеся пухлостью, совсем втянулись. Хорошо хоть следов побоев не наблюдается — не поздоровилось бы у меня той драной первобытной компании!»
      — Разрешите, Ян, мне поговорить с вашей подругой, — вмешался Валентин, усевшийся по другую сторону от Кэт, и обратился к ней: — Вам уже известно о существующей в космосе границе?
      — Да, — кивнула Кэт, откусывая шоколад. — Савелич мне о ней что-то рассказывал.
      — Значит, мне нет нужды повторяться. Да будет вам известно, что эта смертельная стена больше не стоит на месте, а движется к Земле со скоростью света. И тронулась она после того, как что-то произошло здесь, на Хассе, когда, как я понимаю, была уничтожена миссия. Вероятно, Хасс — единственная планета, оставшаяся невредимой на ее пути. Наша задача — предотвратить угрозу, нависшую над всем человечеством. Для этого вы сначала должны рассказать нам, что здесь произошло, — неважно, поняли вы это или нет, просто расскажите обо всех событиях как можно подробнее.
      Прежде чем отвечать, Кэт обернулась к Яну. Пускай Валентин считал ее идиоткой, но она прекрасно поняла все сказанное и хотела получить подтверждение от Яна, которому она доверяла куда больше, чем этому незнакомому всклокоченному умнику, — просто знала или, вернее, надеялась, что Яну она может верить.
      — Это все правда?..
      — Да, так и есть, — сказал он.
      Взгляд Кэт невольно прилип к нему и с трудом оторвался — неужели этот парень играл с ней в бильярд шесть дней назад, а потом сумел найти ее на этой проклятой богами планете?
      — Хорошо, я расскажу, что со мной произошло, — кивнула она Валентину. — Только скажите, с чего начинать? С космодрома?
      — Нет, это не столь важно, — быстро возразил Валентин. — Начните с вашего прибытия в миссию.
      И Кэт стала рассказывать то, что ей запомнилось, опустив только свое пьянство в гостевом номере, — она полагала, что это вряд ли внесло бы в ситуацию дополнительную ясность. Переговоры, гибель миссии, потом спасший ее слег и люди в поселке, испугавшиеся именно того, что она общалась со слегом. В связи с этим она не забыла упомянуть и Савелича с его гипотезой о том, что слеги — это тоже хассы, только, если так можно выразиться, опустившиеся.
      Ее слушали молча, ни разу не перебив до самого конца истории, завершившейся на том, как ее спутники, поглазев на воронку, ушли и оставили ее одну возле мертвого космодрома. Она видела, как болезненно морщится Ян, как хмурятся, играя скулами, пилоты и как разгораются по мере ее рассказа глаза у Валентина.
      — Пусть вас не пугает то, что я сейчас скажу, Катерина, — начал он, стоило ей закончить. — Вы стали косвенной причиной сдвига границы: хассов возмутило то, что люди попытались шантажировать их чем-то, видимо, святым для них, — речь идет, конечно, не о вашей жизни, а о жизни их подлинной принцессы. («Ах ты, сволочь! — подумал Ян. — Выставил ее виноватой, когда сам кругом во всем виноват!») Но в вас может заключаться и наше спасение. В общем и целом я разделяю мнение вашего Савелича, этого местного гения. Но если даже слеги и не есть хассы, то они, без сомнения, каким-то образом с ними связаны — не зря же хассы пощадили планету, где они обитают. Получается, что вы, Катерина, — единственный человек, сумевший вступить с ними в контакт, то есть, по сути, доказавший, что мы разумны. Но вы доказали это только одному представителю, и он может считать произошедшее случайностью, чудом, в конце концов собственным бредом! Надо попробовать доказать это им всем.
      — Доказать?.. — опешила Кэт. — Но как? Да, я с ним общалась. Но не словами!
      — Просто пойди к ним и сделай, что сможешь. Попробуй. И помни, что в тебе сейчас заключается единственный шанс для человечества.
      — Но если слеги действительно изгои и отщепенцы? Даже если у меня получится, что изменится от того, что я им что-то докажу?
      — Представь, что какой-нибудь дикий зверь заговорил с тобой человеческим голосом. — Валентин поймал себя на том, что никак не может избавиться от ассоциации с животными, навязанной Стратегом.
      — Я бы решила, что спятила, — пожала плечами Кэт.
      — А если бы он принадлежал к новому виду, о котором известно пока очень немногое? Ты побежала бы с ним в какие-нибудь комиссии — сама бы прославилась, и не исключено, что этот вид в конце концов признали бы нашими братьями по разуму.
      Кэт коротко вздохнула, мельком взглянув на Яна:
      — Выходит, что я сейчас должна идти обратно в пустыню?
      Тут Ян не выдержал:
      — Никуда она не пойдет! Один слег мог с ней заговорить, а другие сожрут и не подавятся! Ты что же, сволочь, решил девчонку подставить под удар? Ты все это заварил, ты сам к ним и отправляйся вымаливать прощение!
      — Я бы пошел, не сомневайся, — ответил Валентин сквозь зубы, — если бы только знал, как с ними разговаривать!
      — Не надо, Ян, — вмешалась Кэт. — Он не сможет. Я сама пойду. Я действительно должна попытаться…
      — Тогда я пойду с тобой, — упрямо сказал он. — Одну я тебя все равно не выпущу.
      — Вы правы, — вдруг произнес капитан. — Я тоже считаю это недопустимым. Если нет иного выхода, то мы должны пойти вместе с девушкой.
      Кэт замотала головой:
      — Поймите, что для меня не существует опасности. А для вас существует! Не бойся, Ян, они меня не сожрут, потому что… — Она на мгновение задумалась и не нашла лучшего определения, чем дал Валентин: — Потому что я знаю, как с ними разговаривать. — С этими словами она поднялась из кресла и направилась к выходу.
      Мужчины мрачно переглянулись, но все же капитан открыл для нее двери, а Ян прошел вместе с ней к шлюзу. Валентин лишь молча провожал ее глазами.
      — Вы только ждите меня здесь, на этом самом месте, — попросила она. — Я обязательно вернусь, в любом случае. Правда, не знаю, скоро ли… — Неожиданно Кэт приподнялась на носках и легко коснулась его губ. Не успел Ян опомниться, как она уже выскользнула наружу, спустилась по трапу и пошла прочь от корабля, только раз обернувшись и помахав рукой на прощание.
      Ян глядел ей вслед, цедя сквозь зубы:
      — Что мы делаем?.. — понимая, что, если она не вернется, он себе этого не простит — не Валентину, себе! И все же оставался на месте.
      Только что они сделали ставку в игре, где на кону стояла жизнь всего племени. Правильнее, конечно, сказать — человечества, но это только набившее оскомину общее определение. Понятие племени глубже и древнее, оно живет в крови и порой диктует нам свои неписаные законы. Один из них гласит, что нет такой жертвы, которую отдельный индивид не мог бы принести ради существования рода, даже если речь идет о его собственной жизни. Но в данном случае ставкой была жизнь Кэт. И ничего нельзя было поделать с тем, что другие просто не принимались.
      Потом Ян увидел, как к Кэт приблизилось нечто, похожее просто на текучее уплотнение воздуха, как она протянула руки навстречу этому переливчатому желе, потом слегка развела их в стороны, и воздушные струи обтекли ее, поднимая над землей. Некоторое время Кэт словно парила, затем стала быстро уноситься и растаяла в оранжевой дали.

* * *

      «А вот и ты! Я рад. Так и думал, что ты с ними долго не выдержишь».
      «И я тебе рада! Знаешь, я даже соскучилась. И как же хорошо, что это оказался именно ты!»
      «А я не упускал тебя из вида. Ждал. Все думал, не показалось ли мне такое чудо?»
      «Ошибаешься, я вовсе не чудо. Большинство людей такие же, как я, просто их страшит неведомое. Они не умеют перед ним раскрыться. А вы их бедных — хряп-хряп!..»
      «Неужели?.. Не может быть! А ведь это, знаешь ли, чертовски любопытно! Ты не возражаешь отправиться сейчас со мной? Тогда ты сможешь обо всем рассказать. Дело в том, что мне никто не верит. Если руконогие действительно способны… Просто в сознании не укладывается! Тогда, согласен, такое было бы несправедливо».
      «Я не возражаю. Как раз наоборот — я ради этого к вам и шла».
      «Тогда отправляемся!»
      Сначала они долго неслись над пустыней, потом словно бы провалились, но не в черноту — казалось, что ее со всех сторон обволок мягкий свет, полный скрытой энергии, что он проходит и сквозь нее, а она прорастает в него, а может быть, и вырастает, становясь им, постигая его и одновременно себя, как некое бесконечное пространство общения с непостижимой пестротой оттенков…
      Такого не опишешь. Там действительно надо было быть.
      Кэт вдруг обнаружила, что здесь ей не нужны глаза, — она их закрывала и продолжала видеть даже лучше, чем раньше.
      Она сознавала, что постепенно становится в этом энергетическом конгломерате неким средоточием искреннего интереса и внимания — словно она находилась в телецентре и была героиней грандиозного ток-шоу: ей улыбались — и она расцветала в ответ, ей не доверяли — она пыталась убедить, ей задавали вопросы — она отвечала. Не словами, нет. Чем-то более простым, но и намного более глубоким, чем слова. Эмоциями — сказал бы Савелии. Душой — так, наверное, ответила бы Кэт.
      Происходящее настолько ее захватило, что она ни за что не смогла бы ответить, сколько это длилось, — просто ощутила в какой-то момент, что общее понимание достигнуто, и это был миг невыразимой гармонии, лишь крупица которой, доставшаяся ей, наполнила ее до краев чистым, ослепительным счастьем.
      Счастье продолжало жить теплым солнышком у Кэт в груди, но все закончилось, и отчего-то навалилась усталость. Кэт вновь почувствовала свое тело, на время словно куда-то пропавшее; впрочем, где бы оно ни находилось, ему было хорошо, тепло и уютно. Устало, похоже, вовсе не тело. Тем не менее сил в нем не было ни на грош, и, стоило Кэт в него вернуться, как она, даже не раскрывая глаз, моментально уснула.
      Сновидений не было — ей показалось, что она лишь ненадолго забылась. А проснулась от ощущения, что кто-то несет ее на руках. Открыв глаза, она с удивлением поняла, что это Ян, — он нес ее к кораблю, стоявшему тут же поблизости, а рядом с озабоченными лицами поспевали остальные трое мужчин. Увидев, что она очнулась, Ян приостановился, и остальные тут же столпились вокруг.
      — Кэт, ты как? В порядке? — спросил он. Сразу выразил заботу и капитан:
      — Вам нужна помощь, на корабле есть все необходимое.
      — Не двигайся, я тебя донесу, — добавил еще Ян.
      — Да нет же! — Ей, конечно, было приятно находиться у него на руках, но зачем злоупотреблять? И она сказала: — Я вполне могу сама идти.
      — Ты уверена?
      — Конечно!
      Встав на ноги, она огляделась — место было все то же, неподалеку зияла новая местная достопримечательность — воронка. Кэт спросила: — А как я здесь оказалась?
      — Вы вообще что-нибудь помните? Сможете рассказать? — прорезался Валентин из-за плеча у Яна. Кэт очень хорошо помнила все, что пережила у слегов (или у хассов?) до того момента, как заснула. Но вот насчет того, чтобы рассказать…
      — Главное вы узнаете, — заверила она, уже направляясь к кораблю. И обернулась к Яну: — А все-таки, как я вернулась?
      — Мы тебя ждали двое суток, — сообщил он.
      — Неужели так долго?.. — Она была искренне удивлена.
      — Не так уж долго, учитывая, что тебя могли забрать отсюда на другую планету, — тут, кстати, пока тебя не было, и такие варианты высказывались. Через сутки мы отправились тебя искать, налетали сотни километров, но безрезультатно. А когда вернулись, у нас вдруг объявилась связь с Землей. Они там пока ничего не понимают, мы тоже — связь еще ничего не доказывает, а очередная планета должна погибнуть только через неделю, так что… В общем, мы продолжали ждать. Уже не знали, что и думать, когда наконец увидели, что ты летишь. То есть что этот слег тебя несет. Донес до корабля, положил и скрылся. Мы тут же выскочили, видим — ты не шевелишься. Я тебя подхватил и бегом на корабль, но тут ты, слава богу, очнулась.
      К этому времени они уже были в кабине и рассаживались по креслам.
      — Ну вот, — облегченно вздохнула Кэт. — Теперь мы можем свободно лететь домой.
      — Подкрепись-ка для начала. — Ян протянул ей ее недоеденную шоколадку.
      — Вы знаете, почему мы не можем свободно лететь, — заметил Валентин, не сводя с нее испытующих глаз. Да и остальные находились в нетерпеливом ожидании.
      — Теперь можем.
      — Барьера больше нет? — быстро спросил Валентин.
      — Граница возвращена на старое место. Нам пока не могут позволить летать туда — хоть мы и разумные, но пока еще слишком дикие. То есть негармонизированные. Да, и вот еще что. Я хочу высказать особую просьбу. — Она обращалась непосредственно к Валентину. Он весь встрепенулся:
      — У хассов есть к нам просьба?
      — Нет, у меня. Я прошу забрать с Хасса людей — тех, что живут в поселке, и отвезти их на Землю. Их держат здесь уже тридцать лет, хотя они ни в чем не виноваты…
      Валентин слегка обмяк. Ян подумал, что на этом деле снайпер совсем потерял свою железную форму, — эмоции налицо, нервишки ни к черту. Лечиться пора.
      — Это не ко мне, — отмахнулся Валентин. — Думаю, что на Земле у вас будет кому высказать свою просьбу, и к ней наверняка прислушаются. — Он обернулся к капитану: — Ну что, Станислав… Стартуем?
      Тот вместо ответа молча глядел на Кэт.
      — Барьера больше нет, — еще раз подтвердила она, правильно поняв сомнение в его взгляде. — Вы можете мне верить.
      И знаменитый космический ас Станислав Тропилин, кажется, поверил Кэт в Квадрате. Он принялся готовить корабль к старту, а Валентин сказал задумчиво:
      — В этом деле для меня есть одна главная загадка. Хассы признали нас разумными, но чужой разум как раз и является наибольшим критерием опасности. Доказательством может служить их же барьер, которым они нас чуть не раздавили. Логически все должно быть наоборот — иные расы, будучи признаны разумными, должны подвергаться уничтожению, пока они слабы и не могут противостоять. Разве я не прав? — обратился он к Яну. Но ответил ему, как ни странно, молчаливый помощник капитана Юрий Жарков:
      — Неудивительно, что они хотели нас раздавить, — заметил он. — Удивительно другое — почему передумали? Черт побери, видимо, добрые ребята, эти хассы!
      В этот момент корабль дрогнул и легко оторвался от поверхности планеты, начиная обратный путь — домой.

Глава 14
Я ХОТЕЛ БЫ ПОБЕЖАТЬ ЗА ПОВОРОТ…

      Они сидели на Мичуринском в открытом кафе, расположенном возле гостиницы «Университетская». День был солнечным и теплым, чирикали воробьи, с площади Индиры Ганди доносились звуки дорожных работ и крики молодежи, катающейся там на гравидосках.
      На столе лежала пачка чипсов, стояли два бокала с пепси — все как в старые добрые «добарьерные» времена.
      Они не виделись почти две недели — с самого своего прилета на Землю, когда их развели, можно сказать, растащили по разным машинам и увезли в разные стороны. С тех пор Кэт даже дома еще не побывала: рассказы, объяснения, встречи, поездки, закрытые консилиумы — все сплошь мероприятия такого уровня, что казалось, она действительно стала инопланетной принцессой и ее усиленно изучают, хотя и скрывают от основной массы населения Земли факт ее существования. С ней обращались чрезвычайно бережно, приставили к ней небольшой штат, в том числе и личного психолога — она ничего не скрывала, но рассказать о своем контакте, по сути остановившем гибельный барьер, могла очень немногое. Она не выдала бы большей информации, даже если бы ее закололи «разговорчивой» химией. Но ни о чем подобном не было речи, как не было и изнурительных допросов, вообще ничего жесткого, грубого или неприятного. Наоборот, ее старались поменьше утомлять, шли навстречу ее желаниям и даже потакали капризам — к сожалению, далеко не всем, но многим, таким как, например, любовь к плодам манго и к мороженому. А еще ей твердо обещали, что людей с Хасса заберут, только отвезут их не на Землю, а на какой-то Радомир, обживать там новую колонию. Дальнейшие уговоры ни к чему не привели, но все же Кэт надеялась, что это обещание будет выполнено, и Савелич обретет лучший дом на этом Радомире.
      А подобное отношение к ней объяснялось на самом деле просто — она являлась единственным контактером, которого предполагалось в дальнейшем использовать. Мало того — контактером, способным повлиять, как было доказано, на решение глобальных мировых проблем. И любое отрицательное воздействие на нее могло сказаться впоследствии самым плачевным образом на всем человечестве, в то время как положительное, наоборот, сулило немалые, хоть и не вполне пока обрисовавшиеся, выгоды.
      Не один раз за это время она спрашивала у своих «кураторов» о Яне и получала уклончивые ответы — он, мол, очень занят, его сейчас нет в Москве и прочее в том же роде. Чем дальше, тем меньше ее устраивало такое положение вещей, и дело было не только в Яне — просто ей все это надоело. Пора было возвращаться к нормальной жизни. И она предприняла ряд шагов, результатом которых стала в первую очередь их сегодняшняя встреча.
      — Ну, как ты поживаешь? — нетерпеливо спросила у Яна Кэт. — Рассказывай!
      — Нормально. Кстати, я на днях разговаривал с Лидой…
      — Ты знаешь, а я ведь еще ее не видела… — Кэт не то чтобы запрещали видеться с кем-то и звонить, но мягко «не рекомендовали», убрав из поля ее досягаемости все телефоны и твердо заверив, что родственники о ней предупреждены и с институтом все улажено.
      — Ты собираешься дальше учиться? — спросил Ян.
      — Разумеется! Я возвращаюсь к учебе ровно через три дня! И вообще я намерена вести обычную жизнь.
      — Да ну? А ты уверена, что тебе позволят? Тебя теперь, я гляжу, даже на улицу боятся одну выпускать. — Он слегка кивнул головой вправо-влево — с обеих сторон за дальними столиками сидели со скучающим видом одинокие молодые люди. Еще один «скучающий» стоял у ограды на выходе.
      — Они не могут на меня давить. Не тот случай! Я хочу жить своей жизнью, и никто не посмеет мне в этом мешать. А этих — она небрежно махнула рукой — я просто велю убрать. И уберут. Никуда не денутся.
      — Не уберут. Просто ты перестанешь их видеть.
      — Ну и плевать!.. — воскликнула она сердито. Но Ян расслышал сквозящую за ее бравадой нотку отчаяния.
      Ему с самого начала хотелось обнять Кэт — хотя бы просто прикоснуться. Получилось, что, распутывая клубок судьбы, он затянул его в мертвый узел — в результате Кэт оказалась для него менее досягаема, чем в былые времена планета Хасс. Не стоило ему к ней лишний раз прикасаться. Как там: «Люби не то, что хочется любить…»
      «Аи, да идите вы все!..» — вдруг разозлился он. И взял ее за руку. Кэт чуть подалась вперед, лучисто улыбнувшись.
      — Знаешь, почему я говорила про три дня? У меня есть предложение, от которого ты наверняка не сможешь отказаться. Помнишь, с чего все началось? — Ян прекрасно помнил, что для него все коловращение началось с прицельного обстрела «акульей» шушеры, наехавшей на него в Проточном переулке. Из-за этого он попал в «Каракатицу», где познакомился с Кэт и предложил ей… — Ты предложил мне слетать в Северную Пальмиру, — сказала она. — А теперь у меня есть возможность предложить тебе то же самое. Рейс сегодня, через три часа, в пятнадцать сорок. Билеты нам уже заказаны.
      Ян молча гладил ее пальцы. Просто не хотелось обрывать этот миг — он уже знал, что такое больше не повторится.
      — О своей работе ты можешь не волноваться, — быстро добавила она, — все будет улажено в лучшем виде. Ну, что скажешь?
      — Прости, Кэт, но я не могу сейчас уехать из Москвы.
      — Послушай, ты не понимаешь! — Она присоединила к рукопожатию вторую руку и сжала их в стремлении его убедить: — Я теперь могу все! Значит, и ты можешь. Забудь о своих проблемах, их просто не существует: любая из них будет решена по одному твоему слову. — Она замолчала и несколько секунд глядела ему в глаза. Кажется, все поняла, потому что вдруг, без единого еще возражения с его стороны угасла, опустив руки.
      — К сожалению, существуют проблемы, которые невозможно разрешить, — намеренно жестко сказал он. — Даже с твоими теперешними возможностями. Есть то, о чем ты не знаешь. Чтобы полететь к тебе на выручку, я заключил договор. В соответствии с ним на меня налагается ряд обязательств, в частности, я не имею права покинуть Москву без особого разрешения. И я не могу видеться с тобой. Это последний и единственный раз.
      Кэт вскинула на него пристальный взгляд:
      — Договор с кем?
      — Ты действительно надеялась получить на это ответ? — Он криво усмехнулся. — Его не будет. Важно одно — ты не в силах этому противостоять, а я обязан подчиняться. — Ян рубил наотмашь, по живому — искромсал в кровавые клочья все, что, казалось, неразрывно их объединило, и посыпал пеплом:
      — А сейчас, извини, мне уже пора. — Он поднялся.
      — Тоже в соответствии с договором? — мрачно спросила Кэт и, не дожидаясь ответа, также встала. — Ну, хорошо.
      Она положила руку ему на плечо, как будто собираясь что-то сказать на ухо или, может быть, чмокнуть на прощание в щеку. Только положила руку. И мир чуть сместился, обнажив на мгновение свои тайные рычаги и пружины, дающие решение всех сложившихся в нем задач. И ПРАВИЛЬНЫМ было то, что в следующий миг Кэт оказалась в его руках, и тело ее словно было часть его собственного, и губы ее завершением уравнения слились с его губами.
      Несколько мучительно-сладких секунд они оба непреложно знали ответ — так должно было быть, так будет…
      Потом он, реальный снайпер, отступил, все еще понимая, помня уравнение, сложившееся с изнанки мира. Отступил еще раз, затем развернулся и покинул кафе.
      Соглядатаи проводили его глазами и заметно расслабились, а Кэт упала обратно на свой стул, автоматически протянув руку к пачке чипсов.
      В ушах как будто прибой шумел, мыслей не было. Потом появилась одна: «Где бы найти еще один Хасс, чтобы он снова озаботился моим спасением?..»
      В этот момент чипсина, почти поднесенная к губам, исчезла из ее пальцев с коротким свистящим звуком — зажатым остался только маленький жалкий огрызок. Все еще находясь под впечатлением от встречи с Яном, от его поцелуя, Кэт не удостоила происшествие особым вниманием и, положив огрызок в рот, по инерции достала следующий ломтик. На полпути ко рту его не стало — второй чипе закончил свое существование с той же внезапностью и под тот же свист, что и первый.
      Тут до Кэт стало медленно доходить, что происходящее выходит за рамки тривиальных происшествий. «Почему не чешется моя ненавязчивая охрана? Они что, ничего не замечают?» — подумала она с тревогой, огляделась и сразу поняла, почему они «не чешутся».
      Телохранители, сидевшие в кафе, откинулись в неподвижности на спинки кресел, а тот, что раньше стоял у входа, теперь лежал на асфальте длинным безжизненным мешком. Над ним склонилась прохожая женщина и, подняв голову, крикнула в кафе:
      — Человеку плохо! Помогите! Вызовите «Скорую»!
      В это время мимо нее, обойдя как ни в чем не бывало лежащее тело, в кафе прошел коренастый человек в распахнутой спортивной куртке, подошел к столику, где сидела Кэт, и уселся против нее на стул, покинутый недавно Яном.
      Кэт не шевелилась, только глазами следя за ним. Нельзя сказать, чтобы ее сковал страх: «Хотели бы убить, стреляли бы сразу в голову, а не игрались, выстреливая чипсы из рук». Скорее это было что-то животное, инстинктивное — так лань замирает в зарослях, почуяв охоту по свисту, совсем не похожему на пчелиное жужжание.
      — Я прошу вас не пугаться, Катерина, — произнес новый посетитель мягким низковатым голосом, и почему-то, невзирая на обстоятельства, она ощутила к нему расположение. — Разрешите представиться — Валерий. Не волнуйтесь, ваши телохранители живы, просто глубоко спят — согласитесь, у меня не было другой возможности спокойно поговорить с вами.
      Кэт облегченно перевела дух — то, что телохранители не убиты, было хорошо не только само по себе, но еще и потому, что в случае их смерти ее потом как пить дать засунули бы в какой-нибудь подземный бункер и держали бы там безвылазно, возможно, что и до седых волос, из опасения, что ее пристрелят на улице.
      — Надеюсь, вас не слишком испугала эта маленькая демонстрация? Она имела целью лишь дать вам представление о принципах, заложенных в основу нашей организации. На первый взгляд они просты — идеальная меткость и безукоризненный расчет…