- Сядь, не мельтеши. Лучше выпей. - Сашок отказался, помотал головой. Когда?
      - Сегодня ночью. На работе.
      Толяныч тоже помотал головой, волнами впуская в уши скупые подробности: был один... множественное повреждение внутренних органов... рваные раны, в основном проникающие... разорвано горло... потеря крови почти пятьдесят процентов. Его что, собаки загрызли?!!
      - Кто? Кто это может быть?!! Бербер?
      - Возможно, что он...
      - Пастор звонил Берберу?
      - Пока не известно. Говорить он не может - глубокая кома, комп уничтожен, а вместе с ним и данные последних сеансов связи. Сейчас мы выясняем через провайдера. Подопечная пропала...
      - А мой эм-дюк?
      - Не нашли.
      - Ясно... - Ничегошеньки не ясно, но все же Толяныч остался абсолютно спокоен. Обнуление казалось неминуемым, и это ему не нравилось. БЕРБЕР!!! вот что было написано где-то в мысленном пространстве огромными буквами.
      Он вскочил, еще не зная, что будет делать, но тело просило действия. Хоть какого.
      - Тачка есть? - При этом Толяныч чуть не выбил Крепышку глаз своим носом. Если бы не дикий сушняк, то наверняка бы еще и слюнями забрызгал.
      - У подъезда. Там Володя...
      - Зови! Быстро! Крот, сучара, подъем!!! - Заорал Толяныч в маленькую комнату, шаря в аптечке в поисках хоть какого стимулятора. Нашел, заглотил и запил водкой - стало совсем хорошо - зашел к Сереге.
      Крот оторвал мятую физиономию от подушки:
      - Чего орешь, как больной слон? Танька не дала?
      - Вставай, дело есть! Ты, помниться, хотел от Бербера работу поиметь... Есть такая маза. Вставай, сучий потрох!
      Кротельник нехотя слез с кровати. Обе Танюхи тоже проснулись и пялили заспанные глаза на мечущегося по квартире Толяныча. Он в двух словах поведал Сереге о случившемся.
      - А почему ты уверен, что это твой Бобер, тьфу, Бербер?
      - Не знаю, вот он - Толяныч кивнул на Крепышка, - говорит, что, возможно, это Бербер. Выясняют. Но я-то чувствую - он это, больше некому. Опять же Пастор говорил, что у них с Бербером... Что у них нелады. Он даже решил тогда, что я от Бербера. А этот черт ведь звонил мне вчера или позавчера... Ну, или когда он там звонил. - Сморщил щеки Толяныч, словно лимон откусил. Во рту было кисло. - Да и всю прошлую неделю трезвонил, пока мы в Параминово прохлаждались.
      - А может это не по нашему профилю, а, Фант? Может это их дела? - Крот не выглядел горящим большим желанием, хотя расклад почти как две капли воды повторяет недавнюю ситуацию с Мурзиком, и наверное это заставило Толяныча взбелениться:
      - Кой черт их! Рыжая пропала и мой эм-дюк, который я от той старухи получил, тоже. Все в цвет выходит, а значит, следующие - мы с тобой и Леший. Въезжаешь? Рука им нужна! Короче, другой зацепки все равно нет.
      - Ага. - Крот запустил обе пятерни в наголо бритый затылок. Звук получился похожим на вой перегорающего кулера. - Сам сделаю, сам сделаю... Довольно похоже передразнил он пасторову интонацию. - Я только, понимаешь, намылился отдохнуть денек-другой... А здоровья не осталось совсем. Я уж про твое комарье молчу. Просто звери. Всю кровушку выпили. И что интересно - с утра обратно похмеляться лезут.
      Злиться на Серегу больше минуты было просто невозможно, особенно если глянуть на его лукавую ряху, и Толяныч оттаял:
      - Это не комары, братуха, это спирохеты. Развел здесь бордель, бляха-муха!
      - Чего?
      - Ладно, не гунди, одевайся быстрее и бегом вызывай Лешего. Да, и пусть попробует пробить данные по Берберу, если чего-нибудь на него есть. Девчонки, подъем! Сообразите чего-нибудь поесть.
      И Толяныч направился в маленькую комнату к тайнику. Приподнял линолеум и, примостившись рядом на полу, вынул промасленный сверток. ТТ отложил пока в сторону - все равно оба взять придется. Ага, вот и Старичок. Отщелкнул барабан, и на подставленную ладонь посыпались латунные цилиндрики с белесыми головками.
      - Эх, маслятки вы мои серебряные... - пробормотал Толяныч. -Тань, принеси, пожалуйста, сигареты. - Крикнул, прислонившись затылком к прохладной стене и слушая, как Крот бубнит в домоком что-то вроде: "Да, по полной программе... Не знаю... Давай, ждем тебя через час... Да не знаю, говорю..."
      Вот и пригодятся перстеньки да бирюлки-то. Эх, Пастор, Пастор. Как в воду глядел, да сам не уберегся. Только бы найти этих гадов, только бы найти. И только бы это оказался...
      - Где мы встречаемся? - Крикнул Крот.
      - Здесь. Пусть тачку возьмет.
      Закурил с отвращением и принялся заново снаряжать барабан - щчик, щчик. С глазами уже все в порядке, а вот с реальностью что-то происходит непонятное. Дробится реальность-то.
      Щчик... Щчик... Щчик...
      СБОЙ:
      Щчик. Сработало реле времени.
      День... Танька... Та, первая - самая-самая... Сигарета в пепельнице дымит... Пиво... Губы, сладкие, как... Не знаю, как что... И шелк кожи... И все замечательно...
      Щчик. Ночь... Толчок в бок... Фантик пытается уйти полуоборотом и... не успевает... Кровь. Боли пока нет, только холод, проникший в бедро... Ноги делай! Ноги, дружище... И воздух упруго упирается в лицо, навстречу. Быстрее! Темно, и никого вокруг, а по бедру уже течет... Теплая, липкая, бляха-муха!!! Противно дрожат колени...
      Щчик-щчик... Фантик бьет кулаком не целясь. И... увернуться уже не успевает. Мир взрывается тысячью радуг...
      Щчик... Опять Танька... Снова вечер...
      Щчик, щчик, щчик. Руки... Держат, суки, заломали... Удар! И боль разливается по всему животу. И еще!... И еще... Ржут, сволочи... Рванулся!... Еще кто-то повис на плечах... Рывок, хрустит плечо... Боль... "Не рыпайся, мальчик... А девочку твою мы потом..." - и ногами, ногами... СУКИ... УБЬЮ, СУКИ!!! И боль... Боль.
      Щчик... Григорьич... Хочешь попробовать всерьез?
      Щчик-щчик. Бербер. Улыбается - сразимся? А плечо все еще болит... Нет, не сейчас, спасибо... А может рискнешь?... Это вызов, но сейчас Фантик слаб, как младенец. Только из больницы... Давай через два месяца... Два и прошло... И снова Бербер... Разбитая бровь, и кровь капает на кимоно... Вывихнутая рука, боль и... Победа...
      Щчик, щчик, щчик... Танька: "Фант, мне угрожают. Да, те самые..."
      А потом... Ночь. Мир распадается на кадры. Башни домов резко отбрасывают звук, и дважды отдача вверх... И "этот" падает очень медленно... Фантик выбегает из двора, плюхается на заднее сидение, и Бербер лихо рвет с места... Москва-река чуть морщась глотает улики, а руки все равно пахнут порохом... И Бербер... Улыбается... Опять улыбается - молодец, Фант. Уважаю. Так и надо. А руки спиртом протри...
      Щчик, щчик... Стол отлетает в сторону. Фантик падает и сшибает спиной какую-то этажерку... Бербер! Сзади! Попытка встать... Блеск ножа... БЕРБЕР!!! Рукоять сама влипает в ладонь... Фантик бьет, в последний момент изменив направление удара, чтоб не на смерть, и кровь брызжет прямо на руки, на лицо... Вот ведь бляха-муха!!! Уходим... Молодец Фант! Спасибо - Бербер, как ни в чем не бывало, хлопает по плечу. Улыбается...
      Щчик... Учебка... Строевая, ФИЗО, марш-броски, караулы, жара...
      Автомат, как эпилептик, бьется в руках, и кровь, кровь... Так и брызжет из дырок на дверце броневика, а ведь там, внутри, их было четверо... Сладковатый запах. И тошнота - совсем чуть-чуть... Пошли посмотрим?
      Щчик. Казарма, умывальник, и... В челюсть, в душу... В челюсть, в душу!... Кухня. Наряд. И снова к стенке спиной, а чучмеков трое... И пряжка поет, выписывая перед глазами замысловатую кривую - границу его территории... И холодная злость, злость... Злость...
      Щчик-щчик-щчик... Резче руку!!!.. Резче! Не успевает... И штык-нож вспарывает рукав, а заодно и запястье... Кровь... И в челюсть... Резче! Злость...
      И...
      И здесь провал. Блоки, словно кирпичики уложены. Не пройти, не добраться. Не вспомнить. Да и не надо! Дальше!
      Дембель... Позади полтора года проглоченного ужаса, проглоченного, переваренного и загнанного в самые темные закоулки. Все!!! Хватит... Но там, дома тоже ждут. Должок за тобой, Фант. Или нет?
      Дембель... Москва!!! Друзья, девочки, институт... Танька вышла замуж... И Бербер - крутой, и тачка крутая. Поднялся.
      Щчик... Все-таки ждали...
      Щчик-щчик. Снова Бербер:
      - Слушай, Фант, это серьезные бабки, я дам конечно, но... Как расплатишься?
      - Расплатимся. Отработаю...
      Щчик-щчик...
      Григорьич... Тренировки, тренировки, тренировки... Время все медленнее, все гуще... Давай, Фант, соглашайся. Выступишь... - Нет! - Зря ты отказываешься, это ведь первенство Москвы. Это неплохие деньги...
      Щчик, щчик, щчик. Пустырь... Братеево... Пластиковый пакет с наличными чипами... Спокойнее. Спокуха. Не спеши... Внутри все дрожит... Передал пакет и назад. Спокуха! Они тоже боятся... Не бежать, а то - хана... Напряженное лицо Бербера... Плечистые мальчики... Ну вот и все, как договаривались... Поехали, Фант - и Бербер разряжает автомат...
      Щчик.
      - Ну, Фантик, ты свое отработал... Хочешь, переходи ко мне на постоянку...
      - Нет!!!
      - А зря. Ладно. Будут проблемы - обращайся...
      - И что? Опять отрабатывать?
      Диплом. Работа. Друзья... Танька разводится!!! И все заново, и губы сладкие, как... И вечера... И ночи. - Нет, Таня, все. Я так больше не могу. Хватит!!!
      Щчик... Удар, и стул - вдребезги... Сука!!! Придушу! Всех не завалю, а тебя уж точно...
      - Фант, ты что!!! - Кто-то бьет по голове, кто-то пытается разжать сведенные пальцы. И опять хрустит плечо. Рвутся связки...
      Коррекция. А еще - Наталья, и весь мир, кажется, в кармане...
      Друзья, Параминово, водка... Щчик-щчик-щчик...
      Нож с волнистым лезвием взблескивает змейкой... На пол! И с колена... КРАК, КРАК, КРАК...
      Стоп, стоп - это уже...
      Щелкает время, выстреливая все новое и новое, которое хорошо забытое старое, а руки привычно и компактно укладывают все по местам...
      КВВ... Круги, круги, круги...
      Все плотнее.
      Щчик-щчик...
      ***
      Толяныч огляделся, с трудом узнавая родную квартиру. В голове гудело, словно там незримый басист настраивал свой инструмент перед концертом. Ничего подобного он не испытывал с тех самых пор, как зашел в "Золотые Своды" и вышел оттуда совсем другим человеком. Впечатление такое, что прорвалась сама ткань реальности. Что все тщательно и казалось бы навсегда зарытые глубоко в подсознании, надежно придавленные блокировкой воспоминания вот-вот разорвут мозг на тысячи мельчайших кусков. Память захлестнула его словно мутный поток, так бывает, если прорвет канализационную трубу. Все печати были мгновенно сорваны, однако коррекция, как ни странно, продолжала действовать, поглощая лишние воспоминания и напитывая ими Фантика. "Совесть в кармане", виртуальное детище корпорации "Золотые Своды" продолжало исполнять свои функции, хотя сейчас это было сродни попытке укрыться за фиговым листом.
      Толяныч почувствовал мгновенную слабость. Однако реальность заставляла действовать. Он встал, механически засунул наган за пояс, затянул потуже ремень. Надо действовать. Приладил подмышку кобуру с ТТ. Действовать. А совесть припрятать подальше. В карман, где ей самое место.
      Жизнь, как во время драки распалась на отдельные кадры, тянущиеся мимо обнаженного сознания бесконечной чередой, а значит возвращаются в свое время воспитанные Григоричем навыки.
      После первого звоночка, что звякнул, когда Толяныч снял сам того не ведая часть блоков коррекции с помощью лехиного М-диска, он уже перестал этому удивляться. Лишь иногда внутри пробегала смятенная дрожь - он успел привыкнуть к смягченным реакциям психики на события. Но сейчас, когда они с Фантиком стали параллельны, Толяныч чувствовал, что с него словно бы содрали кожу, и пожалел, что ввязался в эту паршивую историю. И в то же время слияние обоих сознаний сделало его в два раза сильнее, переполнило пониманием собственной силы.
      Толяныч чувствовал, что от его зрачков сейчас наверное можно прикуривать.
      Потом ощущение притупилось, осталось только заметно повышенная чувствительность нервных окончаний, да словно бы в два раза возросла тактовая частота мышления.
      Он напялил очки, запустил обнуление и в очередной раз реальность поднесла мощный облом - "обнуление не требуется" - подло сообщил покетбук устами колотого софта, словно бы так и надо. Ну что ж, обратимся к насущным делам:
      - Серега! Собираемся! - Крикнул Толяныч и засунул покетбук в сумку.
      2.
      Бордовая капелька микроавтобуса Митсубиси, изящно заложив вираж на Даниловской развязке, влилась в непрерывный поток машин на втором ярусе Варшавского шоссе и совершенно в нем затерялась. Толяныч глянул в окно, потом на лежащий рядом на сидении пластиковый пакет с сисястыми барышнями на борту, хлопнул Володю по плечу:
      - Не забудь, Терминатор, возле Ногатинской налево. Они от нас никуда не денутся, так что не гони. Не стоит привлекать внимание. - Вова клюнул своим расплющенным носом, показывая, что все понял. Рядом с ним на переднем сидении устроился Сашок, и Толяныч, не зная как унять охватившее напряжение, переключился на него. - Ну что, Сашок-крепышок! Говорил я тебе, что день сегодня не задастся?!
      Конечно на самом деле ничего такого он не говорил, а лишь поделился наблюдением с "соседом" про себя и получил полное согласие.
      Четвертой в микрухе нахохлилась мрачная девица в короткой черной куртке и черных же джинсах в обтяг, чем-то неуловимо напоминавшая ворону. Вот только волосы... Еще утром, садясь в машину, первое, что увидел Фантик, была буйная копна медно-рыжих волос, заставившая его вздрогнуть от нелепого, как показалось, предчувствия? Совпадения? Разбираться в природе ощущения не было ни времени, ни желания. Не трудно догадаться, что притянуло взгляд во вторую очередь - конечно же грудь! Да нет, ничего особенно выдающегося. Куртка основательно скрывала подробности, но тем не менее.
      Естественно, что Толяныч тут же поинтересовался, что за девица, мол, бляха-муха, и что она тут делает. И получил от Сашка неожиданный ответ:
      - Это наш куратор, Фант, а заодно и прикрытие... Ничего не поделаешь, правила надо выполнять. - Знакомить их Крепышок почему-то не счел нужным.
      Фантика конечно заинтересовали неведомые правила, однако общение с Пастором показало, что прямого ответа все равно не дождешься. Значит, остается делать вид, что все в порядке. Толяныч решил, что при случае непременно наплюет на эти самые правила и сделает все по-своему. Надоело, в самом деле, выступать в роли кролика и плестись на поводу событий и других игроков, глотая готовую вот-вот прорваться злобу, словно горькую пыль. Толяныч сплюнул на асфальт, а коррекция вступила в свои права, загоняя злобу внутрь, но неглубоко, так, чтоб она была под рукой.
      Под рукой же, в пластиковом пакете с сисястыми барышнями на борту уютно устроился дюралевый армейский котелок. Со всей своей мерзкой начинкой, естественно. Еще утром Толяныч забрал его с кладбища, влекомый не совсем ясным предчувствием, которому он по обычаю решил довериться, хоть и не хотелось. Не хотелось ворошить уже похороненную... Ну, скажем так, плоть. Но не последнюю роль сыграло то, что перед лицом грядущих событий неплохо бы иметь все оружие под рукой. Авось пригодится.
      "Сосед" горел каким-то своим возбужденным жаром, и общаться с ним членораздельно было затруднительно. Особенно сейчас, когда он - в смысле Фантик - отделился и, такое ощущение, что болтается над крышей микроавтобуса, как бледно-зеленый призрачный вымпел, рассматривая летящий впереди белый BMW, где за зеркальными стеклами и бронированными дверцами сидел сам Бербер, еще не знающий, как хотелось бы думать, о приготовленном сюрпризе.
      Да, Бербер стал совсем крут, его рекламное бюро процветало, хотя и не являлось основным источником доходов. А почему, собственно в прошедшем времени? Оно и сейчас процветает, прямо в данный момент. Но это все присказка, сказку ждем с минуты на минуту.
      К новой способности видеть в четыре глаза и видеть то, чего видеть нельзя, Толяныч пока никак не мог привыкнуть.
      Фантика передернуло, будто что-то скользкое и холодное коснулось, будто лизнул лягушачий язык - брр! Ощущение такое, словно холодные, липкие пальцы слепого нащупывают что-то на столе. Его, Фантика, нащупывают. И он нырнул внутрь и повис у Толяныча под мышкой, тем самым вызвав желание поправить сползшую кобуру.
      - Не сворачивай, проезжай дальше... - Видя, как BMW выруливает на Ногатинскую эстакаду, Толяныч толкнул Володю в плечо, ругнулся сквозь зубы и включил токин. - Леший... Они повернули к вам. Будут минут через семь. Белый БМВ-Универсал, шестнадцатая модель...
      - Понял. - Послышалось в ответ.
      Хоть аура недоброго предчувствия рассеялась, но след ее еще хранился, подрагивал на краю сознания, и неведомое холодное прикосновение заставило его вновь ворохнуться.
      - ...Вот теперь разворачивайся. - Это Толяныч вновь вписался в поток реальности, а развязка осталась метров на сто пятьдесят позади, и Володя усиленно заламывает джойстик, выплясывая на педалях, как заправский гонщик. - Теперь за ними. Все всё помнят?
      Крепышок кивнул, не повернув головы качан, деваха тоже кивнула, хотя ей-то как раз ничего делать и не придется. Ее вообще изначально не планировалось.
      - Вот и славно...
      ***
      Запульсировал у горла токин:
      - Фант, первый есть. - Голос Лешего не выдавал никаких эмоций, но Толяныч представлял в общих чертах, что там сейчас происходило.
      Обычно Бербер высаживал у подъезда одного из своих подручных, и тот проверял подход к дому и подъезд. Машина тем временем делала круг по микрорайону и после сигнала подъезжала, а охранник встречал перед парадным, контролируя прилегающую территорию. Хоть "Паруса" - элитный жилой массив, не в пример Чертаново, но Бербер всегда был предельно осторожен. Кроту и Лешему нужно было повязать первого охранника и заставить его дать нужный сигнал.
      Это не проблема, беззаботно сказал утром Леха, все будет тип-топ.
      - Хорошо, понял тебя. Мы на подходе. Помни, они там все вооружены. Толяныч отключился. - Так, наша задача - водила. Кличут Магой, опасен, хороший боец. Этого гаврика я хорошо знаю, значит мне и делать.
      В свое время Мага засветился у Григорича, (привел его кстати Бербер), но долго в клубе не задержался - уж больно жесток. А когда Толяныч потом встретил его у Бербера в подручных, то был поражен окончательно звериной повадкой. От Маги веяло чем-то жутким.
      - Вова, высадишь меня немного не доезжая, там как раз гаражи подходящие. Сами не вылезайте, у Маги чутье, как у крысы. Можем все испортить. Просто смотрите по сторонам, и если что - сразу уходите. Все.
      А вот и Ногатинская набережная и небоскребы "Парусов" ступеньками, как пьедестал почета. Мицубиси остановилась на эстакаде, окружавшей микрорайон, Лестница во двор оказалась буквально в паре метров. Удачно.
      Толяныч выскочил из микрухи, поправляя на ходу бронежилет под курткой, и посмотрел сверху на подъезд. Все в порядке - машина у самых ступенек. Дылда, его Толяныч тоже знавал раньше, стоит себе на крыльце и в ус не дует. Лыбится. "Так, похоже поспели тютелька в тютельку" - мелькнула мысль при виде того, как Бербер и еще один детина, рыхлый и абсолютно незнакомый, заруливают в парадное, а Дылда услужливо придерживает дверь перед хозяином. Пора! Толяныч стал спускаться под прикрытием коробки технического здания, чувствуя в себе не то чтобы силу недюжинную, но вполне такой бодрый настрой на удачу. Азарт.
      "А утречком-то говорил, что день не задался..."
      Задний бампер BMW отливал золотым... Толяныч вывернул во двор, последний раз огляделся - ни души, но наверняка где-нибудь камеры установлены - проверил на виске чип-маску пассивной защиты, делавшую его черты лица анонимными для любого видеоустройства, и сконцентрировался на предстоящем: Мага серьезный противник. И тут же увидел, как Крепышок вывернул из-за угла и вразвалочку направился по тротуару прямо к машине.
      "Идиот! Я ж говорил, что с Магой лучше не шутить - враз почувствует. Тьфу, бляха-муха, вот неймется ему!" - Толяныч рванул со всей мочи к белой красавице-тачке, не дожидаясь, когда жизнь обретет дискретность и стараясь зайти со стороны водителя. Благо, что расстояние было так себе - метров десять. Пистолет уже грелся в ладони.
      Окно с левой стороны было открыто, но если Мага что и увидел в зеркале заднего вида, так это ему уже помочь не могло.
      - Руки на руль, гнида! - Что-то до боли знакомое отзывается в таком обращении: "Где же это было? Видимо в каком-нибудь дешевом боевике. Это уже моветон, друг Толяныч. И ствол в ухо суешь, прямо как шериф какой занюханый..."
      "Отвянь, Фант!!! Не до тебя. Лучше по сторонам смотри."
      Тем временем Сашок-крепышок вполне так по хозяйски открыл правую дверцу и сел рядом с водителем, с Магой, то бишь. В руке пасторова помощника таился ствол. Ай да Мага, вот так лопухнулся! Даже двери не блокировал. Взяли можно сказать тепленьким посреди бела дня. Обалдеть можно, чистое кино!
      - Наручники на него надень. - И Толяныч, стараясь не смотреть в налитой кровью глаз, распахнул дверцу со своей стороны и тут же резко ударил Магу рукоятью пистолета в висок. А через долю секунды, когда голова пострадавшего откинулась вправо и стала заваливаться вниз - еще раз, за ухо, для чего ему пришлось слегка присесть. Чертовы иномарки...
      Во двор уже въезжал темно-красный Мицубиси с тонированными стеклами, а из подъезда радостно скалился Леший. Получилось, но наглеж полный!
      ***
      Толяныч осмотрелся по сторонам - вроде бы все спокойно, теперь главное не торопиться, дабы не привлечь ненароком ничьего внимание. Взлетел по ступенькам:
      - Леший, ты им все объяснил? - Леший кивнул, вернее кивнула его голова, имеющая вместо лица набросок. Понять, в каком настроении пребывает Леший, было совершенно невозможно. - Тогда давай по одному.
      Первым вышел Дылда, улыбаясь, как дурак - рот до ушей. Следом здоровенный раскормленный детина, который незнакомый. Розовая ряшка, мутные глаза и слоновья шея. Ну, и жир конечно. Толстым слоем. Толяныча всегда удивляло, как парни в двадцать лет могут разъедаться до таких размеров, не сохраняя даже намека на мускулатуру, а просто - гора мяса с прослойкой жира и бритый затылок. Челобан - он и есть челобан.
      Оба послушно, без возражений и резких напрягов, сели в микруху, а когда появился сам Бербер, Фантик почувствовал, как басовая струна, гудевшая от затылка до пупка с самого утра, изменила тональность, как будто незримый басист взял новый аккорд. Он напрягся. Несмотря на инъекцию от Бербера исходила просто сногсшибательная волна опасности. Вот черт, и даже лехина дрянь не взяла!
      Чуть сзади шел Крот, пряча пистолет под полой куртки, готовый выстрелить при первом же подозрительном движении подопечного.
      Взгляд Бербера, несколько рассеянный, на короткое время сфокусировался на Толяныче, но тут же убежал куда-то в сторону, а может внутрь себя, черт его знает. Нет, все же эта сыворотка действует пока безотказно, не зря Леший ее так нахваливал.
      Серега чуть задержался на крыльце:
      - Слушай, Фант, вы езжайте, а мы еще в квартирку зайдем. Я ему тут одну штуку вколол, дополнительно. Чтоб он нам поведал, ну, что где лежит. Короче, мы догоним. Только скажи - где вас искать.
      - На сорок втором километре Каширки, там где... Ну сам знаешь. На подъезде ты по токину мне вякни что-нибудь, я подскажу куда дальше. Особо долго не возитесь и маски не снимайте - у него там должен быть глазок. Да, и еще... Тачку отгоните куда-нибудь во двор по соседству. Здесь иномарок полно кругом, так что в любой соседний ставьте. Давай, Серега, удачи!
      Они обменялись крепким рукопожатием.
      "Что-то мы последнее время а не разговариваем, а как топором рубим..." - подумал, было, Толяныч, как тут неожиданно проявила себя внеплановая деваха - подходит к Кроту и протягивает ему какую-то штуку на цепочке. Мол, на шею наденьте, дополнительная защита. Серега с вялым интересом осмотрел ее с ног до шеи - выше не полез. Девица явно была не в его вкусе, слишком поджара. Толяныч же отметил про себя гибкую грацию походки.
      - Обязательно, подруга. - И он нырнул в подъезд вслед за Лешим.
      Толяныч посмотрел по сторонам еще раз и сел в микруху:
      - Поехали...
      Вроде как само собой получилось, что он принял командование, а это не радует. Да кой тут "это"! Много чего не радует, не говоря уж о том, что Крот с Лешим поперлись в квартиру. Это ж чистый грабеж! То же мне омоновцы, мать их так и так!
      Толяныч понимал, что просто заводит себя, чтоб на этом запале закончить начатое, а то если в причины вдаваться начнешь - руки опускаются и никакая коррекция тут не поможет. Хреново дело. Однако, раз взялся, деваться некуда - сделай и не питюкай, а там будь, что будет.
      3.
      Толяныч мрачно глазел на дорогу, послушно ложащуюся под днище микроавтобуса, пытаясь сорвать с виска чип-маску, но гелиевая подложка, служившая одновременно присоской, никак не хотела отлипать, словно пиявка, впившаяся в кожу. Теперь он занимал переднее сидение, а Сашок-крепышок держал под наблюдением пленников, которым предварительно всадили еще по дозе чудесного спецсредства. Наконец Толяныч оторвал упрямый чип и бросил его в бардачок. Гудение вдоль позвоночного столба не унималось, не вызывая должного оптимизма, и чтобы отвлечься хоть как-то, он бросил взгляд в зеркало заднего вида. Куда ж еще смотреть-то как не на женщин, верно? Вот и смотрел.
      Рыжая видимо почувствовала его оценивающий взгляд, потому как слегка свела ноги, туго обтянутые черными джинсами, до того привольно раскиданные по салону, и принялась теребить кулон из молочно-зеленоватого камня приличных размеров. Волнуется, видать. Это понятно, сейчас пост проезжаем, тут разволнуешься - а ну как тормознут, а тут полный набор: оружие, заложники, да еще эта мертвечина в котелке. Правда Сашок заверил, что маячок на микрухе зарегистрирован на Гордуму, таких не досматривают. Ну-ну...
      Однако Южный терминал миновали без проблем, и от сердца слегка отлегло на мгновение, осталось еще полчаса, и... А что, собственно, "и"? Заварилась каша - только расхлебывай. Девица эта еще, мать ее!
      - Давай по местной. - Вова кивнул и не сбрасывая скорость вырулил на развязку.
      Шоссе резко шло под уклон, кресло чуть изменило угол наклона спинки. Щелкнул автоматический ремень безопасности, и Толяныч почувствовал себя неуютно, словно его уже спеленали при аресте. Чтобы отвлечься, он вновь бросил взгляд в зеркало на девицу. Рыжая. Глаза серые, лет примерно до тридцати, поджарая. Чувствуется в ней этакая тренированность, даже где-то жесткость. Да и рука, которой она теребит свой кулон, крепостью пальцев наводит на мысли о спортивной гимнастике или что-то в этом роде. Несколько мрачновата, да и подбородок тяжеловат... А так - очень даже ничего.
      "Это ж рыжая! Опять?! - предсказание старой цыганки пахло горелым мясом. - Все-то никак не угомонишься? Кстати, а зачем она нам здесь? Дельце-то явно предстоит горячее, лишние глаза ох как ни к чему. И что это, мать ее, за прикрытие такое?!!"
      "А черт ее знает. Может партнеры Пастора своего человека выставили."
      "Интересно, что ты будешь делать, если окажется, что Бербер-то не при делах?"
      "Отпущу..."
      "Хорошая мысль. Вот только потом ты уж точно не жилец. Бербер - он таких шуток не прощает и на прошлую дружбу скидки не сделает."
      Они помолчали, потом Фантик осторожно поинтересовался:
      "А что, и Магу отпустишь? - Пауза стала еще длиннее. - Вот то-то. А кровушку лить ох как паскудно..."
      Мутная пелена опять начинала сгущаться по мере приближения к намеченному месту, внутренняя струна уже несколько раз меняла тональность звучания, и это раздражало.
      "Не, я не понял, ты коррекцией занимаешься, или совсем решил меня в депрессуху вогнать?!!" - Возмутился Толяныч, и чтобы перебить оскомину внутреннего диалога, обратился к девице:
      - Слушай, милая, а зовут-то тебя как? - Машину изрядно потряхивало на разбитом шоссе. Негромко поругивался сквозь зубы Вова, доверив управление автошоферу.
      - А что? - "Милая" даже не удосужилась посмотреть на него, только вздернула подбородок и с удвоенной силой принялась теребить многострадальный кулон. Фантик предположил, что в него может быть встроен какой-нибудь хитрый прибор для... Чего? А черт его знает, но ведь может. Для чего угодно.
      - Ну как что? - Толяныч даже слегка опешил, а про себя с "соседом" согласился. Одно успокаивает - Пастору воздействовать на него не удалось, и если эта рыжая грымза тоже хочет попробовать, то флаг ей в руки. Однако заносчива, ишь как нос задирает. - Все ж таки мы вроде как в одной упряжке. Хотелось бы знать - как тебя звать-величать...
      - Обойдешься... - А голос такой сухой и холодный, аж сродни падали в котелке. Тоже мне конспирация. Тоже мне прикрытие! Он возмутился подобной беспардонностью, что вновь отозвалось вибрацией под затылочную кость. Толяныч развернулся к ней вместе с креслом:
      - Ты что, деточка, не в настроении сегодня? Я ж не спрашиваю тебя даешь ли ты, или так, плюшками балуешься. - Некоторое время они мерялись взглядами.
      - Кхм-кхм, ты это, Фант, не очень. Лиза... не надо с ней так. В общем, ты не приставай к ней... - Вова-Терминатор потер перебитый нос и опять положил руку на джойстик.
      "Вот так! Он тут хамит всяким рыжим стервам, а меня потом еще осаживают!" - обиженно разорался Фантик. Хорошо, что этого никто не слышал остальное было абсолютно непечатным.
      Толяныч счел за лучшее не накалять и без того напряженную обстановку:
      - Ладно. Только пусть не лезет.
      До места оставалось совсем немного, пора бы узнать - как там у Крота с Лешим дела. Однако через токин ни тот ни другой не ответили. Абонент временно недоступен, вот и все, чего удалось добиться. Собственное напряжение нарастало катастрофически. Эх, снять бы...