Сегодня Кристина выглядела женственной и привлекательной. "Пацанство" ее улетучилось. И теперь во всем ее облике было что-то возвышенно-грустное...
      Идущие навстречу редкие прохожие невольно замедляли шаг, чтобы не вспугнуть молчание этой необычной пары. А Кристина даже не замечала этого. Мысли ее были далеко-далеко...
      "Может быть, она кружится сейчас в вихре вальса на каком-нибудь балу, думал Влад, наблюдая за изящными движениями стройной девушки, - наверное, она и от меня ждала приглашения на бал, придя на свидание в таком нарядном платье. Интересно, а почему мне не хочется на бал? Не в возрасте же тут дело? Почему мы позволяем повседневной рутине затянуть нас в свой круговорот? И каждый раз ждем спасительных праздников, чтобы развеселиться. Куда уходит приятное, пьянящее чувство влюбленности в жизнь?!"
      - Где вы были?
      Принц от неожиданности не нашелся сразу, что ответить. Но Кристина ждала ответа, и Влад, подумав, сказал:
      - На празднике детства...
      - И я тоже! Побывала на всех праздниках, которые запомнила! С вами легко запоминать...
      - Почему?
      - Вы меня не боитесь.
      - А остальные вас боятся?
      - Всегда! Я росла, как прокаженная. Родители других детей старались увести от меня своих чад. Боялись, что я их сглажу. А когда выходили фильмы вроде "Земляничной поляны" Бергмана или американского фильма "Изгнание дьявола", про девочку, в которую вселился бес, мне совсем приходилось худо. Люди жались к стенкам, когда я проходила.
      - И все из-за твоих глаз?
      - Ну да! Если уж я родилась такой, кто же в этом виноват?! Правда, один раз мне все-таки повезло, мой тренер по спортивной гимнастике меня тоже совсем не боялся! И я влюбилась в него по уши. И даже, как Татьяна Ларина, написала ему письмо.
      - И что же тренер?
      - Он очень испугался...
      - Он был женат?
      - Нет. Но с перепугу тут же женился на дуре какой-то!
      - Почему же дуре?
      - Да это за километр было видно! Голова с кулачок, плечи - во! Зато чемпионка Европы по плаванию! Гимнастику я бросила. И вот встретила вас...
      - А до меня - Вадима.
      - Помада была не моя...
      - Я знаю.
      - Зачем же вы тогда ею мне в нос тыкали?
      - Тогда я еще не знал.
      - Значит, вы обо мне тоже думали?
      - Думал.
      - Я вам хоть немножко нравлюсь?
      - Конечно.
      - Для меня это очень, очень важно. Вы еще не трусите?
      - Почему еще?
      - Ну, все-таки я признаюсь вам в любви..
      - Нет, я не трушу.
      Кристина закрыла глаза и из-под ее ресниц выкатились две слезинки. Они катились по зардевшимся от волнения щекам, и Кристина, улыбаясь, шептала:
      - Теперь я понимаю, что значат слова "слезы радости".
      - Кристина...
      - Мне сейчас хорошо... Правда-правда! Вы потом поймете, почему для меня сегодня было так важно все, что сейчас со мной происходит! Я очень боялась этого разговора... Но теперь я счастлива! Вы не смеетесь?
      - Нет.
      Кристина открыла глаза.
      - Я сегодня рассказала отцу о нас с вами. Если бы была мама, я бы могла все рассказать ей... На глаза Кристины снова навернулись слезы. Чтобы Принц не смущался, она вновь улыбнулась.
      - Что же вы сказали отцу?
      - Что люблю вас... Что вы женаты... У вас сын...
      - И что отец?
      - Назвал дурехой. Сказал, что вы посмеетесь надо мной, а когда переспите со мной, то бросите меня...
      - Ты ему поверила?
      - Он сказал, что так делают все мужчины.
      - Тебе попадались только такие?
      - У меня вообще не было мужчин...
      - Разве среди рокеров...
      - Я же сказала вам, что меня все боятся! Зачем мне такие мужчины...
      - А Вадим?
      - Я думала, смогу, хоть с ним. Даже "травку" принесла, чтобы забыться. Не смогла. А потом, когда с ним все это случилось, я думала, что умру от страха! За что его так?
      - Чтобы ты боялась еще больше.
      - Кого?
      - Змею в роговых очках. Кристина, тяжело переводя дыхание, торопливо заговорила:
      - Не будем больше об этом говорить!
      - Кристина, чтобы помочь тебе и твоему отцу, я должен знать все. Почему ты боишься Волонского?
      - Он... он... Не могу!
      - Мы можем только вместе избавиться от этой змеи. Но если ты мне не доверишься, один я ничего не смогу сделать. Сейчас мы с тобой одни. Здесь никого нет. Решайся.
      - Мы не одни.
      Старицкий невольно оглянулся.
      - Он с нами.
      - О ком ты говоришь?
      - О... Витольде Витальевиче.
      - Ладно. Ты переутомилась. Давай поговорим о чем-нибудь другом...
      - Это случилось в Швейцарии, когда мне было три года... До этой страшной ночи я ничего не боялась... Я любила разговаривать с цветами, деревьями, птицами. Дружила с Домовым...
      - С Домовым?
      - Да. Его звали Жан. Он жил на чердаке нашего дома, и его никто не видел, кроме меня. Я гуляла с ним по парку, а когда уставала, он брал меня на руки и нес к ручью. Я любила отдыхать у воды. Я спрашивала его:
      - Жан, а кто расчесывает деревьям ветки по утрам? И он отвечал:
      - Ветер расчесывает ветки на деревьях.
      - А чье лицо я вижу перед собой в воде ручья?
      - Это солнечные зайчики рисуют твой портрет, чтобы ты радовалась, глядя на себя...
      Как бы я хотела, чтобы в моей жизни не было той ночи... Но она была, и я до сих пор помню ее до мельчайших подробностей. Я проснулась от страшного грома, расколовшего небо на две половины. Сверкнула молния, и снова загрохотало, да так, что я испуганно спряталась под одеяло. И вдруг от резкого порыва ветра открылось окно, и я услышала, как за окном стонут деревья под бешеным натиском терзающего их ветра. Сучья ужасно трещали. Ветер ворвался в комнату, длинные занавески на окнах ожили и стали протягивать ко мне свои руки. Они старались схватить меня за волосы. Я впервые в жизни испугалась и выбежала из комнаты. Я знала, что отец уехал по делам и вернется домой только завтра. Я побежала в спальню мамы. И там испугалась еще больше. Окна в спальне были открыты настежь. Вой ветра смешивался со стонами моей мамы. Она вопила, кричала, рыдала! А какое-то страшное существо, набросившееся на нее, терзало ее и злобно рычало! А она никак не могла вырваться из-под него! В спальне было темно, и я не знала что делать. И тогда я стала звать на помощь своего друга: "Жан! Жан!" Теперь-то я понимаю, что это была ночь любви моей мамы и Волонского. Мне казалось, что он убивает ее. Жан почему-то не появился, и тогда я сама бросилась спасать маму. Озверевший от страсти любовник, увидев меня, вскочил с кровати и стал принуждать меня к оральному сексу. Мама кричала: "Не смей!" Она пыталась защитить меня, но Волонский отбрасывал ее от себя, продолжая оральный секс с трехлетним ребенком. Кончилось тем, что горячая, липкая, горькая жидкость изверглась в мое горло и я чуть не задохнулась. Мама рыдала, я была почти без сознания, а Волонский, вращая глазами и злобно скалясь, кричал:
      - Если ты кому-нибудь скажешь о том, что здесь было, то я приду ночью и разорву тебя на куски! Поняла, что я сказал? Поняла?..
      Он повторял это десятки раз, а у меня не было сил даже ответить. Взбешенный моим упорным молчанием, Волонский стал выкручивать мне руки и грозить кулаком. Тогда-то я и увидела на его пальце тот перстень со змеей, с которым он не расстается и поныне.
      - Но я его видел без перстня.
      - Значит, он одевает его специально для меня, чтобы я не забывала о той ночи.
      - Потом, когда ты стала старше, он тоже домогался тебя?
      - Да, постоянно. Это у него стало какой-то навязчивой идеей. Но мне каждый раз удавалось улизнуть. Даже после этой подлой ночи мама продолжала с Волонским любовные отношения. Отец ничего не знал, а я боялась сказать.
      - А брат?
      - Отец всегда брал брата с собой, когда уезжал. А мы оставались с мамой одни.
      - Почему же мать не порвала с Волонским?
      - Наверное, боялась так же, как я, что вдруг все откроется. А может, любила?
      - А днем Волонский у вас бывал после этого?
      - Да. Вот с тех пор я и возненавидела трусливых мужчин. Когда мы все сидели за обеденным столом, я смотрела на Волонского и видела, как у него трусливо бегают глазки за стеклами роговых очков. И стоило мне произнести за столом слово "папа", как у Волонского даже застывала рука на мгновение в ожидании того, что я скажу дальше. Так мы и жили: днем он боялся меня, а каждую ночь я боялась его.
      - Даже если отец не уезжал?
      -Да.
      - Ты так и не решилась сказать отцу?
      - Нет. Любовная связь тянулась много лет. Чем я становилась старше, тем сильнее Волонский домогался меня: пытался дарить подарки, угрожал, умолял. И вот перед тем как нам приехать в Москву, отец застал любовников в постели. Мать он простил, а с Волонским порвал всякие отношения.
      - И отказался подписать контракт?
      - Да. Волонский потерял на этом большие деньги. А сегодня я узнала, почему уехала мама. Отец снова застал ее с Волонским, но уже здесь, в Москве. И не простил, И я бы не простила тоже. С той страшной ночи я в минуты сильного волнения вновь вижу то свирепое грозовое небо, пруд, в который меня не раз подмывало броситься, чтобы разом покончить со всеми этими страхами. И только одно удерживало меня. Я хотела вырасти и узнать, что же испытывала тогда моя мать... в ту страшную ночь: боль или наслаждение? Но я не могла сблизиться ни с одним мужчиной, потому что ненавидела их! Простить мне мою маму или проклясть?
      - Теперь я понимаю, какие чувства ты испытывала ко мне, когда я вытаскивал у тебя изо рта жвачку!
      - Да. В памяти сразу же всплыла та страшная ночь и... оральный секс.
      Принц и Кристина давно уже сошли с асфальтовой дорожки и просто шли по лесу, который стоял тихо-тихо, словно прислушиваясь к исповеди юной девушки, прожившей почти всю свою сознательную жизнь в страхе и ненависти.
      - Наверное, ты до сих пор испытываешь ко мне неприязнь после нашей встречи на Патриарших прудах?
      - Вы - единственный, к кому я не испытываю неприязни.
      - А к отцу?
      - Отцу?..
      -Да.
      - После сегодняшнего дня?..
      - А что произошло сегодня?
      - Я сегодня была с ним откровенна во всем, до конца,
      - Ты рассказала ему...
      - Да. И он впервые был откровенен со мной и тоже до конца. Сегодня я узнала, что я - не его дочь.
      - Когда он узнал об этом?
      - Он знал об этом всегда. Поэтому спокойно оставлял нас с мамой, забирая только своего сына. Все эти годы он знал о связи своей жены с Волонским. А я все эти годы мучилась, считая себя предательницей, скрывающей от отца правду...
      -Ты дочь Волонского?..
      - Да. Поэтому я и сказала, что мы не наедине. Он с нами. Его кровь течет по моим венам. И это самое страшное, что только могло случиться в моей жизни...
      - Волонский знает, что он твой отец?
      - Да. Знает. Знал со дня рождения. Знал и в ту ночь.
      - Мерзавец! Да его четвертовать мало!
      - С ним мне все понятно. Мне осталось только выяснить, как мне быть с моей матерью?..
      - Тебе надо встретиться с ней и поговорить! Я постараюсь тебе помочь!
      - То, что она скажет, я знаю. Мне нужно самой пройти через это. Только тогда я, может быть, сумею что-нибудь понять...
      - Тогда тебе надо набраться терпения и ждать, когда появится тот, с кем ты сможешь начать новую жизнь.
      - Ты испугался, как тренер?
      - Я не испугался.
      - Ты поможешь мне?
      - Но у меня жена...
      - Я знаю.
      - Если знаешь...
      - Скажи, если человек тонет, ты бросишь ему спасательный круг?
      - Да.
      - Ты мой круг. Я не собираюсь отнимать тебя у жены и сына. Я тону, понимаешь? И мне надо помочь... И никто, никогда об этом не будет знать! Я клянусь тебе!
      - Я... буду знать.
      - Что же ты делаешь? Я стою на рельсах... На меня мчится поезд! Что же ты стоишь?
      Кристина протянула к Принцу руки.
      - Кристина...
      Она прислонилась спиной к дереву и стала оседать на землю.
      - Господи!.. Как больно... больно... Кристина положила обе ладони на свою левую грудь. Ее лицо исказилось гримасой боли. Чтобы отвлечь Кристину от душевных терзаний, Принц, присев около нее, ласково сказал:
      - Кристина, ты хотела научить меня стать волшебником?
      - Да... Это просто... Надо... Кристина опустила веки.
      - Надо закрыть глаза, сказать волшебные слова: "Я волшебник, раз, два, три, двери сказки отвори..." И вот мы уже в Швейцарии, на озере Комо... Черная ночь... занавески-призраки разгуливают по комнате... Отец насилует свою дочь.
      - Кристина! .
      Она подняла веки. И снова в ее глазах побежали грозовые облака, засверкали молнии...
      - Как мне хочется спать. Я ведь еще не спала. Ни разу. Как закрою глаза - вижу страшный оскал рта, слышу звериный рык... Я думала, что сегодня в первый раз мне удастся уснуть спокойно...
      - Ты будешь спать спокойно. Я тебе обещаю.
      - Я знаю. Для этого и сочиняют сказки. Чтобы жизнь стала сном. И когда-нибудь, через сто или тысячу лет, появится Принц и разбудит спящую Принцессу... Ведь для того, чтобы проснуться, надо сначала уснуть, правда, Принц?
      - Да. Тебе надо поспать. Принц попытался поднять Кристину, но она мягко отодвинула его руки.
      - Не надо... Ты иди. Я останусь здесь. Так надо...
      -Идем. Я отвезу тебя к нам. Ты отдохнешь, поспишь...
      - Нет...
      - Но я не могу тебя здесь оставить. Одну.
      - Ты уже оставил... Иди. Ты не огорчайся. Ты хороший. Это я плохая. Потому что так и не смогла ничего понять... Иди.
      Старицкий подхватил Кристину на руки и понес. Не сопротивляясь, она попросила:
      - Отпусти меня...
      - Нет.
      - Мне неприятно твое прикосновение. Старицкий остановился.
      - Потому что та ночь... продолжается... Влад опустил Кристину на землю. И она пошла, не оглядываясь, вперед. Влад неотступно шел за ней. Так они прошли через весь парк. Вышли на улицу. Шли молча. Кристина шла, нигде не останавливаясь, пока не повстречалось такси. Она подняла руку.
      - Куда ты собираешься ехать?!
      - Домой...
      - Куда домой?
      - К себе...
      - Я тебя не отпущу!
      - Я очень устала...
      - Поедем вместе!
      - Нет. Тебе еще рано. Принцы всегда приходят потом.
      - Кристина!
      - Я должна.
      - Ты едешь к отцу?
      - К отцу?!
      Вдруг глаза ее осветились внутренним светом, и она проговорила убежденно и твердо:
      - Да! К отцу!
      Принц помог Кристине сесть в машину и сказал таксисту:
      - Вот тебе баксы. Привезешь туда, куда она скажет. Только без глупостей. Или я тебя из-под земли достану! Понял?
      - Да, понял, понял...
      - Номер своей машины не забыл?
      - Нет.
      - Я его тоже помню. Кристина-Кристина сидела, как изваяние. Она даже не посмотрела в сторону Влада.
      - Трогай.
      Принц закрыл дверцу. Такси отъехало. Кристина так и не обернулась.
      Старицкий вернулся в "Центр". Собирался сесть за работу, но не смог усидеть даже минуты. Он метался по кабинету и разговаривал сам с собой.
      - Я же поступил правильно! Поступил так, как считал нужным поступить! Не кривя душой, не предавая жену! Но почему же тогда у меня сейчас так гадко, так тяжело на душе?!
      Старицкий разыскал номер телефона графа и позвонил.
      - Добрый день...
      - Кто это?
      - Позовите к телефону Кристину, пожалуйста...
      - Она еще не вернулась. А кто ее спрашивает?
      Принц положил трубку и выбежал из кабинета. Он поехал в таксопарк и, предъявив удостоверение, попросил найти водителя, который увез Кристину. Диспетчер вызвала таксиста по связи. Объяснила, в чем дело. Перепуганный таксист при встрече сразу начал оправдываться:
      - Я спросил ее: "Куда ехать?" Она ответила: "Прямо". Как можно ехать по московским улицам, не сворачивая? Это же не нью-йоркское стрит или авеню! У каждого перекрестка я спрашивал ее: "Направо или налево?" Она всегда отвечала: "Прямо"! В общем, удружил ты мне! С полчаса мы куролесили по переулкам...
      - Как она вела себя?
      - Читала молитву...
      - Вслух?
      - Да.
      - Какую?
      - "Отче наш..."
      - Что было дальше?
      - Неожиданно она мне сказала: "Остановись". Вышла из машины и пошла.
      - Где это было?
      - Думаешь, я помню? Мы крутились все время в одном и том же районе!
      - Поехали в тот район.
      - Поехали.
      Таксист ехал впереди. Принц - за ним. Наконец таксист остановился и выскочил из машины.
      - Вспомнил! Здесь она вышла. Я еще подумал, на трамвае, что ли, дальше решила ехать? Видишь, вон впереди трамвайная линия?
      - Дальше...
      - Я развернулся и уехал!
      - Свободен.
      Принц дошел пешком до трамвайной линии, место было безлюдное. Не зная, что делать дальше, Старицкий стоял, озираясь по сторонам, в надежде увидеть хоть кого-то, кто мог случайно видеть, куда пошла Кристина.
      Никого не увидев, Влад продолжал стоять перед трамвайными путями, склонив голову. Вдруг его внимание привлек к себе припыленный след красной краски. Наклонившись ниже, Влад увидел, что в рельсовой канавке, прилипнув к стенке, лежит белый матерчатый кусочек.
      С бешено колотящимся сердцем, отгоняя лезущие в голову кошмарные мысли, Старицкий бегал вдоль рельсов, как вдруг увидел на правой стороне перепачканный в крови клок волос.
      Принц бежал вдоль трамвайных путей до тех пор, пока не добежал в депо.
      Кристину нашли под одним из вагонов, платье было намотано на трамвайное колесо.
      Следственной группе водитель трамвая объяснил, что девушка не собиралась переходить дорогу, поэтому он и не обратил на нее внимания, к тому же, он торопился в парк, чтобы успеть после работы забежать к матери в больницу.
      Звонить графу Старицкий уже не мог. Он отдал телефон следователю. На звонок следователя ответил уже не совсем трезвый голос.
      - Кого?
      - С вашей дочерью произошло несчастье...
      - Что?!
      - Нужно приехать на опознание...
      - Трупа?..
      - Да...
      Принц взял трубку и сказал:
      - Будьте дома. Я за вами сейчас сам приеду.
      В трубке раздались короткие гудки. Вскочив в машину, Принц рванул к дому графа. Подъезжая к арке, Влад чуть не врезался в толпу, стоявшую вокруг "Москвича" красного цвета.
      Подбежав к толпе, Старицкий увидел бледного испуганного водителя, держащего в трясущейся руке прыгающую сигарету, водитель, видимо, уже в который раз оправдывался перед собравшимися.
      - Неожиданно она мне сказала: "Остановись". Вышла из машины и пошла.
      -Где это было?
      - Думаешь, я помню? Мы крутились все время в одном и том же районе!
      - Поехали в тот район.
      - Поехали.
      Таксист ехал впереди. Принц - за ним. Наконец таксист остановился и выскочил из машины.
      - Вспомнил! Здесь она вышла. Я еще подумал, на трамвае, что ли, дальше решила ехать? Видишь, вон впереди трамвайная линия?
      - Дальше...
      - Я развернулся и уехал!
      - Свободен.
      Принц дошел пешком до трамвайной линии, место было безлюдное. Не зная, что делать дальше, Старицкий стоял, озираясь по сторонам, в надежде увидеть хоть кого-то, кто мог случайно видеть, куда пошла Кристина.
      Никого не увидев, Влад продолжал стоять перед трамвайными путями, склонив голову. Вдруг его внимание привлек к себе припыленный след красной краски. Наклонившись ниже, Влад увидел, что в рельсовой канавке, прилипнув к стенке, лежит белый матерчатый кусочек.
      С бешено колотящимся сердцем, отгоняя лезущие в голову кошмарные мысли, Старицкий бегал вдоль рельсов, как вдруг увидел на правой стороне перепачканный в крови клок волос.
      Принц бежал вдоль трамвайных путей до тех пор, пока не добежал в депо.
      Кристину нашли под одним из вагонов, платье было намотано на трамвайное колесо.
      Следственной группе водитель трамвая объяснил, что девушка не собиралась переходить дорогу, поэтому он и не обратил на нее внимания, к тому же, он торопился в парк, чтобы успеть после работы забежать к матери в больницу.
      Звонить графу Старицкий уже не мог. Он отдал телефон следователю. На звонок следователя ответил уже не совсем трезвый голос.
      - Кого?
      - С вашей дочерью произошло несчастье...
      - Что?!
      - Нужно приехать на опознание...
      - Трупа?..
      - Да...
      Принц взял трубку и сказал:
      - Будьте дома. Я за вами сейчас сам приеду.
      В трубке раздались короткие гудки. Вскочив в машину, Принц рванул к дому графа. Подъезжая к арке, Влад чуть не врезался в толпу, стоявшую вокруг "Москвича" красного цвета.
      Подбежав к толпе, Старицкий увидел бледного испуганного водителя, держащего в трясущейся руке прыгающую сигарету, водитель, видимо, уже в который раз оправдывался перед собравшимися.
      - Я даже не понял ничего! Он выскочил из-за угла, а я как раз въезжал в арку-Принц наклонился над лежащим на асфальте графом. Все ждали "скорую". Но было понятно, что потерпевший мертв.
      Влад доплелся до своей машины, сел на водительское сиденье и начал бить по рулю кулаками, крича:
      - Проклятый день!! Проклятая жизнь!!! Вечером того же дня, возвращаясь домой, Принц увидел торчащий в двери клок оберточной бумаги. Машинально развернув его, Принц прочитал: "Прекрасно сработано, Волк! Следующий - Крафт".
      СВОЙ ПОЧЕРК
      Утро выдалось пасмурным и хмурым. Принц вошел в кабинет генерального. Сразу же возникла напряженная тишина. Крафт Калужного таким еще не видел. Принц почернел... Было видно, что он не спал всю ночь. На ввалившихся щеках еще больше выделялись мощные скулы. Мужественное лицо напоминало вытесанное из камня изображение сфинкса. Глаза ввалились. Глядя в этот печальный бездонный колодец, Крафт понял, что произошло нечто из ряда вон. Но он не торопил Принца. Он ждал, когда Калужный заговорит сам, первым.
      Однако Принц так ничего и не сказал. Он достал из кармана сложенный вдвое лист бумаги и положил его генеральному на стол. Крафт взял лист, развернул его и прочитал написанную крупными буквами фразу: "Есть серьезный разговор".
      Прочитав, Генерал посмотрел на Принца и понял, что откладывать разговор нельзя. Подумав, Крафт написал на этом же листке:
      "Жди меня на даче".
      "Дачей" на их условном языке назывался гостеприимный военный комплекс, где Принц с Вестой и Олежкой уже однажды провели некоторое время, когда им угрожала опасность.
      Ворота комплекса открылись. Постовой, проверив документы, дал добро на въезд, указав на стоящий напротив теннисного корта дом. На фасаде этого дома, под самой крышей была прикреплена вырезанная из дерева голова оленя с ветвистыми рогами. Домик был словно создан для задушевных бесед. Удрученное состояние, в котором находился Принц после происшедших событий, не повлияло на его работоспособность: он был no-прежнему внутренне собран и осторожен.
      Достав "тузика", Старицкий прошелся с ним по всем помещениям домика. Не обнаружив подслушивающих устройств, Влад устроился в кресле, стоящем возле окна.
      Вспомнился вчерашний вечер. После полученного от Бизона послания Влад не мог оставаться в квартире. Сославшись на серьезную неполадку, обнаруженную в "мерседесе", Старицкий, не ужиная, отправился в гараж.
      Чтобы обеспечить себе алиби на случай, если Весте вздумается навестить мужа в га-рамсе, Влад открыл капот машины и разложил инструменты.
      Предосторожность оказалась оправданной. Ковыряясь в моторе, Старицкий увидел идущую к гаражу Весту. Она принесла ему бутерброды и термос. Понаблюдав за мужем, она озабоченно спросила:
      - Что-нибудь серьезное?
      - Сам пока не пойму... Возможно, придется делать капитальный ремонт...
      - Кому?
      - Мотору...
      - Я не о машине...
      Как хотелось Старицкому сорвать с себя личину Калужного, избавиться от контактных линз, которые от долгого ношения словно приросли к роговицам глаз! Ведь Веста до сих пор не знает, какие на самом деле глаза у ее мужа!
      Зная, что раскрыться все равно невозможно, Влад, чтобы не смотреть жене в глаза, подошел к Весте, присел около нее и, приложив ухо к ее уже округлившемуся животу, спросил:
      - Уже шевелится?
      - Рано еще...
      Веста погладила волосы мужа. Затем тихо спросила:
      - Скажи... Легче станет...
      - Хандра какая-то напала...
      Влад замолчал. Не дождавшись от мужа дальнейших объяснений, Веста задумчиво произнесла:
      - Тебя видели сегодня... с юной особой... Говорят, красивая...
      - Была...
      - Ты... влюбился... Да?..
      - Нет.
      - Отчего же хандра?..
      - Сегодня погиб один из моих осведомителей.
      - Погибла?
      - Да.
      - По твоей вине?
      - Получается, что так... Но все настолько сложно, что однозначно оценить происшедшее невозможно. Надо, чтобы перевернулся весь мир с его устоями, нравственными законами, только тогда, может быть, можно было бы предотвратить эту гибель. Но я живу в этом сегодняшнем мире, по его законам!
      - И сожалеешь об этом?
      - Что толку сожалеть или не сожалеть! Разве я придумал все то, что окружает меня? Я пытаюсь доступными мне средствами изменить что-то в этом мире, сделать его лучше! Но я не волшебник...
      - Прости, что я завела этот разговор...
      - Ты поступила правильно... Тебя мучило предчувствие надвигающейся беды, и чтобы не мучить себя, ты спросила о юной особе... Я сегодня тоже поступил правильно. По-другому я бы все равно не смог поступить!
      - Но если бы мир перевернулся, смог бы...
      - В перевернутом мире не возникло бы такой ситуации.
      - Я поняла... Ты думаешь, я спросила, потому что беспокоилась о себе?
      - Разве в этом мире можно жить по-другому?
      - Я же живу...
      - Что ты имеешь в виду?
      - Я живу, думая не о себе, а о других... О тебе... Об Олежке... И стараюсь помочь тому, кто в этом больше нуждается. Я думала, ты нуждаешься сейчас в моей помощи, поэтому и пришла...
      - Извини, я очень раздражен и, наверное, говорю лишнее!
      - Я пойду...
      - Не обижайся. Сейчас ты не сможешь мне помочь.
      Веста ушла. Оставшись один, Влад метался по гаражу. Требовалась разрядка, и Влад стал с ожесточением бросать разложенный инструмент в стены гаража. Гулкое эхо от следующих один за другим ударов о металлические стены звучало, как тревожный набат.
      Принц вернулся из гаража, когда уже стемнело. Приготовленная для него постель лежала на диване в гостиной. Так бывало и раньше, когда Старицкому приходилось допоздна засиживаться за какой-нибудь работой.
      Но сейчас сиротливо лежащая постель казалась зловещим знаком грядущих разборок семейной жизни. Раньше Веста раскладывала диван, стелила простынь, взбивала подушку. Теперь же постельные принадлежности были сложены в аккуратную стопку.
      "Хорошо, что не разбросаны по всей комнате, - подумал Влад. - Любовная лодка получила первую пробоину".
      Сидя на диване рядом с постельным бельем, Старицкий обвел взглядом ставшую вдруг чужой комнату и почувствовал, как одиночество вползает в его душу холодной, коварной змеей.
      Так и сидел он, не сходя с места, не включая света, пока не услышал приглушенное всхлипывание. Понимая, что надо пойти в спальню и успокоить жену, Влад продолжал сидеть. Всхлипывания вскоре прекратились...
      Вскочив от пришедшего в голову ужасного предположения, Старицкий подбежал к спальне. Приоткрыв дверь, он увидел Весту, укрывшуюся одеялом так, что ее головы не было видно. Она лежала, свернувшись комочком. Белое, как снег, покрывало, было неподвижно. Казалось, что Веста не дышит.
      Влад подошел к кровати и окликнул жену.
      - Веста?..
      Из-под одеяла снова раздалось всхлипывание.
      - Веста, извини меня... Одеяло отодвинулось, и из-за его кромки показались заплаканные глаза.
      - Я никому не нужна.
      - Ну, зачем ты так говоришь? Ты нужна мне, Олежке...
      - А сам даже не поцелуешь меня...
      - Боже! Но я же тоже живой человек! У меня тоже, наверное, могут быть свои проблемы! Почему я все время оказываюсь крайним, виноватым? А сегодня оказался даже убийцей!
      - Ты... убил... ее?
      - Не знаю. Ее или себя, но кого-то убил. Веста откинула одеяло. Обняла Влада и стала, успокаивая, гладить его по спине.
      Утро выдалось солнечным, теплым. Принц стоял у окна, когда увидел идущего вдоль теннисного корта Генерала. Крафт дружески помахал Старицкому рукой.
      Войдя в дом, Генерал придвинул стоявшее около изразцовой печи кресло к окну. Решительно сев напротив Принца, Крафт тем самым дал понять, что не стоит оттягивать начало разговора.
      У Принца еще была возможность сказать Генералу полуправду. Но зная по опыту, что за этим последует целая цепочка из недоговоренностей и полуправд, Принц достал послание Бизона и протянул его Крафту. Тот прочитал и вопросительно взглянул на Ста-рицкого. Принц пояснил:
      - Это заказ!.. На вас.
      - Заказчик известен?
      - Бизон.
      - Интересно... Исполнитель?
      -Я.
      Реакция Крафта восхитила Принца. Выражение лица Генерала оставалось неизменным. Он лишь откинулся в кресле и проговорил чужим, низким голосом.
      - Я слушаю,
      Принц принял холодность, прозвучавшую в голосе Крафта, как должное. Как иначе мог среагировать Генерал, не зная всех обстоятельств дела.
      Желание Принца рассказать генеральному всю правду сразу же натолкнулось на существенное препятствие. Рассказать все - значит, признаться и в том, что он не Калужный. Тогда вскроется, что Принц с самого начала морочил голову старикам Калужным и всем остальным. Поэтому Старицкий рассказывал о Бизоне медленно и очень осторожно.
      Генерал слушал, не меняя позы. Когда рассказ был завершен, генеральный встал и, не сказав ни слова, вышел. "Надо полагать, - грустно улыбаясь, решил Принц, - аудиенция окончена. И пора отправляться восвояси". Но Старицкий продолжал сидеть в кресле, обдумывая свой следующий шаг.