1999 год. Санкт-Петербург. Тюрьма "Кресты".
      Палата в тюремной больнице.
      – На зоне Вам Михаил Андреевич, не выжить. Скорее всего, Вы туда даже не доедете. Убийства своих "братки" не прощают.
      – Я защищался!
      – В этом Вы не смогли убедить даже суд, а уж приятелям убиенного на это и вовсе наплевать. Вы приговорены, и приговор будет приведен в исполнение. Можете не сомневаться.
      – Спасибо доктор. Умеете утешить и внушить оптимизм.
      – Перестаньте ёрничать! Вы в который раз попали в тюремную больницу? Первый? Это Вам еще повезло. Могли сразу - в морг. А в Крестах диагноз один - острая сердечная недостаточность. То, что эта недостаточность вызвана несовместимыми с жизнью травмами - излишние, никому не интересные подробности. Сердце, кстати сказать, у Вас не в самом лучшем состоянии. Второго раза, я думаю, не будет. Так что…
      – Так что - что?
      – Вы обратили внимание на то, что мы Вас очень тщательно обследовали? Вопросов не вызывает?
      – Обратил. Не просто тщательно - нестандартно, насколько я смог разобраться. И в том, что Вы собираетесь сделать мне какое-то предложение - тоже. Положение у меня - сами только что обрисовали, так что, не тяните. Что от меня требуется: опробовать новое лекарство, стать донором органов для трансплантации? И что я буду с этого иметь?
      – Нет, ничего из перечисленного мне от Вас не нужно. Предложение мое будет, как Вы изволили выразиться, нестандартным.
      – Да не тяните Вы… как, кстати, Вас зовут?
      – Максим Леонидович. А иметь Вы, в случае согласия, будете много, для Вашего нынешнего положения - очень много. Почти все.
      – А если откажусь?
      – Сегодня же вернетесь в камеру, и… повторно сделать Вам это предложение я уже, сами понимаете, не смогу.
      – Доктор Менгеле в гробу перевернулся…
      – Перестаньте! Я же знаю, что Вы не уголовник. Дело, по которому Вас взяли под стражу, закрыто за отсутствием в Ваших действиях состава преступления. Если бы Вы, уже в "Крестах" не превысили меру необходимой самообороны, то были бы уже на свободе. По правде сказать, за убийство этого подонка, не судить а награждать надо бы…
      – Вы это прокурору расскажите.
      – Да прекратите Вы, в конце концов! Я с Вами, как с серьезным человеком разговариваю, а Вы, как…
      – Вот именно - серьезным! Мое личное дело Вы, конечно же, читали и знаете, что по диплому я - специалист в области управления. К тому же - не мальчик, всякое бывало. Поэтому прекрасно вижу: Вам, Максим Леонидович, нужен не любой клиент этого богоспасаемого заведения, а почему-то именно я. Так что, положение у нас одинаковое: ты - мне, я - тебе. И не надо набивать цену. Говорите, что от меня нужно, и что Вы можете за это предложить, а я подумаю.
      – Странно, Михаил Андреевич, у нас как-то разговор складывается. Вы в безвыходном положении, должны бы радоваться, что…
      – Вот и порадуйте меня, а не ходите, как кот вокруг сметаны.
      – М-да, даже не представлял, что все окажется так сложно. Видите ли, Михаил Андреевич, та информация, которую я собираюсь Вам дать… Она предполагает определенные отношения, вернее, настрой… Доверительность, что ли. А Вы сразу настроились так негативно…
      – Не беспокойтесь. Я - управленец, могу объективно воспринимать информацию независимо от настроения. А если нахамил - извините. У меня в последнее время круг общения был - сами понимаете.
      – Ну, хорошо. Что Вы скажете, если я сообщу Вам о существовании некого аналога машины времени?
      – Не бойтесь: психом не посчитаю. Нужен испытатель для первого полета? Что получу, если вернусь живым?
      – "Полет", как Вы выразились, будет в один конец. Мы переносим не тело, а только сознание. И "полет" - не первый.
      – Тогда - в чем смысл?
      – Вы "вселяетесь" в новое молодое тело, и у вас впереди целая жизнь - лет пятьдесят. Учитывая, что Вам сейчас сорок восемь, и до следующего дня рождения вы вряд ли… Извините. В общем, Вы получаете еще одну жизнь, но в двенадцатом веке.
      – Доктор, если Вам нужно нормальное сотрудничество, прекратите пудрить мне мозги. За девятьсот лет Земля, вместе с Солнечной системой пролетела огромное расстояние. Вам придется двигать меня не только во времени, но и в пространстве, не говоря уже о прочем…
      – Я же сказал: один раз это уже получилось. Вы мне не верите?
      – Но, хотя бы в общих чертах, хоть "на пальцах" можете объяснить?
      – Только так и могу, я же не специалист. Представьте себе информационное поле Вселенной… Оно существует с момента ее возникновения и будет существовать до ее конца. Вернее, не так. Оно существует все время. Одновременно и в прошлом и в будущем - всегда. Наши физики, каким-то образом, в этом разобрались, но я - медик, так что, за объяснениями - не ко мне.
      Наши личности или, если хотите, информационные матрицы, это кластеры общего информационного поля. В момент смерти этот кластер не исчезает, а интегрируется в общее поле, или растворяется в нем. Не знаю. И физики не знают, нам этот процесс отследить не удалось.
      – Ага, еще один аргумент в пользу существования бессмертной души! К лику святых быть причисленным не планируете?
      – Да прекратите же! У нас, между прочим, не так уж много времени!
      – Пардон, доктор, продолжайте, пожалуйста.
      – Так вот: некоторые кластеры или личные информационные матрицы, называйте, как хотите, резонансны относительно друг друга. Обнаружить пару таких взаимосвязанных кластеров очень трудно, вы - четвертый случай. С первыми двумя ничего не получилось. Потом один раз перенос удался. Теперь вот Вы.
      – Аналогия ясна: приемник и передатчик, настроенные на одну частоту, передающая среда - информационное поле Вселенной. Что останется от меня после передачи?
      – Оболочка без признаков мысли и сознания. Овощ.
      – А что станет с приемником?
      – Замена личности. Он станет Вами.
      – А не наоборот?
      – Во всяком случае, Ваш предшественник свою личность сохранил, подал весточку и даже начал выполнение задания.
      – Значит, все-таки, задание. А "эффекта бабочки" не боитесь?
      – Нет, воздействие, которое может оказать один человек, даже будь он великим императором, настолько несопоставимо по масштабам со всей вселенной, как объектом воздействия… исчезающее малая величина.
      – Ну не скажите! Насчет всей Вселенной не знаю, но для Земли… Устроить, например, ядерную зиму, или какую-нибудь кошмарную эпидемию, да мало ли что можно…
      – В двенадцатом веке? И где же Вы возьмете ядерную бомбу?
      – Намек понял. И что же за задание? Убить кого-нибудь или, наоборот, спасти?
      – Зачем? "Эффект бабочки" не работает, во всяком случае, на такой "дистанции", я же объяснил. Все гораздо проще, приземленнее, если хотите, меркантильнее. Стыдно даже говорить, но жизнь сейчас такая…
      – Кого-то ограбить, зарыть клад в условленном месте, а вы здесь откопаете? Не смешно, доктор.
      – Тем не менее. Только грабить не нужно. Знаете, сколько стоят сейчас иконы или книги дотатарской Руси?
      – Вы серьезно? И ради этого…
      – Слушайте Вы… управленец, мать Вашу! Вы что - вчера родились? Нас выселяют из здания, персонал лабораторий разбежался потому, что не получает зарплаты, электричество отключили, я - доктор Медицинских наук, профессор - халтурю в коммерческой шараге… Дальше продолжать?
      – Понимаю, простите Максим Леонидович. Как же вы в таких условиях меня "запускать" собираетесь? Без электричества…
      – В подвале института есть генератор, недавно достали две бочки солярки. Запустим.
      – Когда?
      – Сегодня ночью спутник-ретранслятор будет в нужной нам позиции.
      – Как сегодня? Нужно же подготовиться, хотя бы обстановку на месте изучить, я же не историк, языка не знаю, да и вообще…
      – Адаптироваться Вам будет легко - Вы "вселитесь" в тело младенца или совсем маленького ребенка. Кого удивит, что ребенок ничего не знает и плохо говорит? Пока подрастете, во всем разберетесь, времени будет предостаточно. А подготавливать Вас некому. Наш специалист - археолог - на свое несчастье, раскопал что-то ценное. Бандиты решили, что им это пригодится…
      – Убили?
      – Нет, но из больницы выйдет, в лучшем случае, через месяц. А сможет ли работать… Вот так!
      – Ну, хорошо… В кого хоть вселяться-то буду?
      – Где-то у меня тут записано. Вот! Мужчина, дата смерти - 1171 год, дата рождения неизвестна. Возраст на момент смерти - 55-60 лет. Очень неплохо по тем временам. Умер, кстати, как заверили специалисты, совершенно здоровым человеком. Наверно был убит. Судя по всему, принадлежал к военной знати, скорее всего, был боярином. Похоронен недалеко от реки Припять.
      – Это в Чернобыльской зоне?
      – Да, но Вас-то это не коснется.
      – Я не о том. Как раскопали-то?
      – Не знаю, как-то не приходило в голову спросить.
      – Мы отвлеклись. Что еще известно? Как звали-то, хоть?
      – Раб божий Михаил. Но Сан Саныч - наш историк - сказал, что это ничего не значит. Всего лишь - крестильное имя, а на самом деле всю жизнь мог проходить каким-нибудь Ярославом, Всеволодом или вообще - Жирятой.
      – Еще что-нибудь?
      – Нет, это - все.
      – Неужели ни в каких документах не упоминался?
      – Сан Саныч сказал бы.
      – А мой предшественник? Вы сказали: начал выполнение задания, а потом?
      – Неизвестно. Погиб, передумал, утратил возможности. Но свое дело сделал, Это благодаря его посылочке мы Вас отправить можем. Так что, Вы уж постарайтесь там… Если будет возможность, пишите отчеты почаще. Нам ведь надо понять: что там с человеком происходит. Может быть, со временем, внедренная личность отторгается или еще что-нибудь. Поймите: ценна любая информация.
      – И не только информация…
      – Да, долги бы по зарплате вернуть… Знаете что? Я, конечно обещать не могу, но есть один вариант, вернее, гипотеза. Если нам удастся продолжить работу, не исключено, что в момент смерти носителя, мы сможем вернуть Ваше сознание назад - сюда.
      – Дополнительный стимул? Не беспокойтесь, отработаю честно и так. Что присылать-то?
      – Вот, ознакомьтесь. Здесь список… э-э желаемого, способы консервации, места захоронения, метки, которые надо оставить.
      – Да как же я это запомню? Здесь листов двадцать.
      – Вы, пока, только ознакомьтесь, потом я сделаю так, что запомните навсегда.
      – Я не гипнабелен.
      – Это у них Вы гипнозу не поддавались, а у меня… В этом-то я, как раз, специалист.
      – Стойте! Куда Вы? У меня еще куча вопросов. Блин, сразу и не сообразить…
      – Извините, пора. Я пошел заказывать машину.
      – И что, Вам позволят меня вот так просто вывезти?
      – Почему бы и нет? По документам Вы, уважаемый, уже почти сутки как покойник. Я ведь Вас на труповозке повезу.
      Европа. Первая четверть XII века.
      Давайте, любезный читатель, вначале договоримся о том, то такое Средневековье, с чего оно началось и чем закончилось. Не так давно автор имел бестактность задать этот вопрос группе учеников выпускного класса средней общеобразовательной школы, чем, совершенно непреднамеренно, поверг их в тягостное раздумье, никаким членораздельным ответом не завершившееся.
      Уж если абсолютно свеженькие претенденты на свидетельство о среднем образовании затруднились с ответом на мой вопрос, то более возрастным обладателям документа, некогда именовавшегося "Аттестатом зрелости", надеюсь, не покажется обидным, если автор им кое-что напомнит.
      Средневековье пришло на смену Античности, родившись в V веке нашей эры, сразу после мучительной кончины Римской империи. Концом же периода Средневековья принято считать век XVII, а точнее: победы буржуазных революций в Англии и Голландии.
      Если, любезный читатель, скучные римские цифры мало что Вам говорят, то обратимся к более наглядной иллюстрации. В Санкт-Петербурге, в Русском музее, имеется картина Карла Брюллова "Последний день Помпеи". На ней, в самом центре полотна художник поместил аллегорические изображения гибнущей Античности и нарождающегося Средневековья. Античность олицетворяет уносимая взбесившимися конями, разбитая колесница, а Средневековье - младенец, из этой колесницы выпавший. При падении, к стати сказать, он нисколько не пострадал и даже не плачет.
      Если же по музеям Вам ходить не досуг, то припомните, пожалуйста шевалье д'Артаньяна, если не книжного, то хотя бы "киношного". Как известно, в романе "Двадцать лет спустя", как раз, и описываются времена буржуазной революции в Англии. Так что, в книге "Три мушкетера" мсье д'Артаньян пребывает еще в Средневековье, а в книге "Виконт де Бражелон или Десять лет спустя" - уже нет. Вот тебе, бабушка, и се ля ви!

* * *

      В том тексте, любезный читатель, который автор имеет честь Вам предложить, речь сначала пойдет о двадцатых годах XII века - самой, что ни на есть, середине Средневековья. Что же это было за время?
      Шестьдесят лет назад Вильгельм Завоеватель завоевал Британские острова (не целиком, конечно, но лиха беда начало!). Двадцать лет назад первый Крестовый поход успешно завершился взятием Иерусалима и созданием Иерусалимского королевства.
      До рождения Чингиз-хана остается еще лет сорок, а до появления на свет Ричарда Львиное сердце - примерно тридцать. Однако и без этих знаменитостей скучать не приходится - колоритных личностей хватает и без них.
      Например, правил в описываемые времена в Англии король Генрих I, обессмертивший себя фразой: "Необразованный король подобен коронованной заднице!". Мысль, по тем временам, свежая, поскольку даже благородное сословие было практически сплошь неграмотным. Был Генрих I младшим сыном Вильгельма Завоевателя, но другие наследники тем или иным способом перешли в мир иной, некоторые - при весьма сомнительных обстоятельствах.
      Внутренними разборками Генрих I не ограничился, а сиганул обратно через Ла-Манш во Францию и чередой войн, убийств, заключенных и нарушенных договоров оттяпал у Франции большую часть западного побережья: Нормандию, Мэн и Бретань.
      Прославился Генрих I и подвигами на ином поприще. Законных детей у него было всего двое, зато внебрачных целых двадцать пять! Были, возможно, и еще, но алименты в те времена платить было не принято, а потому, документации не сохранилось.
      Противостоял Генриху I французский король Людовик VI Толстый. Воспитанный в монастыре, Людовик VI ничем, кроме телосложения, своего английского коллегу не превосходил - ни на военном поприще, ни на любовном, а потому, отбить западные провинции Франции так и не смог.
      А в Испании тогда правила женщина! Обстоятельство, по тем временам, уникальное. Уррака Кастильская, королева Кастилии и Леона. Большая часть Испании, правда, была захвачена арабами, Португалии не было еще вообще, а то немногое, что оставалось, представляло собой сборище карликовых королевств, но Кастилия и Леон были самыми крупными из них. Сеньора Уррака не только правила двумя королевствами, но и дважды, под угрозой отлучения от церкви, расторгала браки - как-то у нее все время получалось выходить замуж за кого не положено. Умерла сия достойная дама в возрасте сорока пяти лет, рожая третьего внебрачного ребенка от графа де Лара.
      Неприятности сеньоры Урраки с Католической церковью, выглядят, по правде сказать, сущими пустяками, по сравнению с тем, какие проблемы имел ее современник Император Священной Римской империи Германской нации Генрих V. Если Урраку только пугали отлучением от церкви, то Генриха V отлучали на полном серьезе и аж четыре раза.
      Первый раз Генриха V отлучил папа Пасхалий II, потом - архиепископы Кёльнский и Майнцский, в третий раз - папа Геласий II, в четвертый - папа Каликст II. Из-за всех этих заморочек Генриху V пришлось дважды смотаться в Италию, отчего Римские папы, отлучавшие его от церкви, поимели кучу неприятностей. Пасхалия II Генрих сначала взял в плен, потом вообще изгнал из Рима, а папе Геласию II удалось смыться во Францию самому. Папа Каликст II, видимо решив не испытывать судьбу и как-нибудь договориться, отлучение императора Генриха отменил и заключил с ним договор известный под названием Вормского конкордата. Договор для церкви был невыгоден, но зато папа Каликст II, хоть в Риме мог после этого спокойно сидеть, не опасаясь внепланового визита раба Божьего Генриха N 5.
      Вообще Генрих V будучи зятем уже помянутого нами английского короля Генриха I, по части вооруженных конфликтов тестю нисколько не уступал. Свою карьеру он начал с бунта против собственного папаши, а потом с кем только не воевал: поляками, богемцами, саксонцами, вестфальцами - всех и не перечислишь.
      Так Генрих V и жил. Побеждал и был неоднократно бит, заключал договоры и нарушал, давал обещания и иногда даже выполнял их. На все это требовалось столько времени и сил, что умер Генрих V бездетным. По этой статье он своему любвеобильному тестю явно проиграл.
      Чуть восточнее, в эти же самые времена, в Чехии с истинно славянским самозабвением резались между собой, выясняя, кому из них сидеть на Пражском престоле, четыре сына короля Вратислава: Брячислав, Боривой, Владислав и Собеслав. Мало того на то, что первая четверть XII в Чехии и без того изобиловала смутами и междоусобицами, так еще приходилось отбиваться и от германцев, уже тогда считавших Чехию имперским леном.
      Чуть севернее происходило примерно то же самое. Полабские славяне: лютичи, бодричи и лужбичи - то хлестались между собой, то отбивались от германцев, настырно, но с переменным успехом, пытавшимися овладеть землями восточнее Лабы, которую они уже переименовали в Эльбу. Успехи были действительно очень и очень переменными, поэтому ни одного немецкого порта на Балтике еще не было, Поморье еще не стало Померанией, а Берложье Берлином. То есть, печально знаменитый "Дранг нах Остен", вроде бы как и начался, но получалось пока неважно.
      Королем Бодричей в те времена был некто Кнут Лавард, женатый на русской княжне. Мода жениться на киевских княжнах, заведенная европейскими монархами сто лет назад - при Ярославе Мудром - еще не прошла.
      Женился на русской княжне и король Венгрии Коломан - хромой, лысый и шепелявый параноик, вырезавший, во избежание династических проблем, почти поголовно всю свою родню. Венгрия тогда было огромной, по европейским понятиям страной (гораздо больше, чем сейчас), а под боком у нее притулилось маленькое, даже не королевство и не герцогство, а маркграфство Австрия.
      Правил Австрийским маркграфством Леопольд III. Правил настолько мудро и, говоря современным языком, профессионально, что сумел заложить фундамент государства, по прошествии веков ставшего огромной Австро-Венгерской империей. Потомки, надо признать, его старания оценили по достоинству, и сейчас Леопольд III считается святым покровителем Австрии, а день его памяти является официальным праздником.
      Еще одним монархом женатым на русской был в те времена польский король Болеслав III Кривоусый. Железной рукой подавив междоусобицы и смуты, пленив и ослепив родного брата Збигнева, Болеслав хищно поглядывал на земли полабских славян, пытался вмешиваться в дела Киевской Руси и удачно воевал с германцами и чехами.
      Однако и ему самому крепко портили кровь периодическими набегами пруссы. Пруссы, еще пока натуральные, а не германские переселенцы и насильственно онемеченные остатки местного населения. Кёнигсберга (ныне Калининград), по понятным причинам в Пруссии еще не было.
      Не было так же ни Мемеля (ныне Клайпеда), ни Риги. Литвы, как государства, тоже еще не было - до рождения его основателя князя Миндовга оставалось более ста лет. У датчан до Прибалтики руки еще не дошли, а потому на месте нынешнего Талина еще не появилась датская крепость Ревел. Датчане пока занимались тем, что пытались прибрать к рукам весь скандинавский полуостров.
      А на юге блистала, пока еще незаметно дряхлеющая, Византийская империя. Константинополь был самым крупным городом в Европе (ах двести тысяч человек!), солиды были самой ходовой европейской золотой монетой, а храм святой Софии был самым величественным зданием на европейском континенте. Но на императорском троне уже начали сменять друг друга самозванцы, границы терзали турки, арабы, половцы и вообще все, кому не лень, армия все больше пополнялась за счет иностранных наемников, так что блеск и величие империи поддерживались уже не столько силой и авторитетом, сколько интригами и золотом.
      Такой вот, примерно, была Европа в первой четверти XII века, а поскольку карты в те времена рисовались вверх ногами (юг сверху, север снизу), то Святая Киевская Русь взирала на все это безобразие не справа, как сейчас, а слева. Однако подавляющее большинство населения европейского континента об этом, в силу безграмотности, и не подозревало, а остальным было наплевать - имелись заботы и поважнее.
      Правил в те времена на Руси Великий князь Киевский Владимир Всеволодович Мономах. Тот самый, чьей шапкой, несколько веков спустя, венчались на царство русские государи. Был он человеком весьма незаурядным: удачливым полководцем, талантливым публицистом и общественным деятелем, блестящим демагогом, бесзастенчивым фальсификатором, жестоким и беспринципным политиком.
      До того, как стать Великим Киевским князем, Мономах успел покняжить в Ростове, Смоленске, Чернигове и Переяславле. Удачно воевал с поляками, литвинами, ятвягами, половцами византийцами,… Господи, с кем он только не воевал! Был активным участником (иногда инициатором) всех современных ему княжеских съездов. Бомбардировал общественное мнение обличительными сочинениями, написанными на основе тщательно собранного компромата. Гноил в подземных тюрьмах полоцких князей и новгородских бояр. Отбивал набеги половцев и сам приводил (когда это было нужно ему) половцев на Русь. Не пожалев собственную пятнадцатилетнюю дочь Евфимию, выдал ее замуж за чокнутого урода Коломана Венгерского, а когда тот выгнал беременную Евфимию, приревновав неизвестно к кому, молча утерся, хотя в других случаях бывал скор на возмездие и беспощаден.
      Был Мономах чрезвычайно родовит - внук византийского императора по женской линии, женат на Гите Уэссеккской, принцессе Английской. Однако на Великий Киевский стол сел лишь в возрасте 60 лет, да и то незаконно - другие внуки Ярослава Мудрого имели больше прав, но Мономах сумел договориться с киевским боярством. Для создания прецедента, оправдывавшего его противозаконное призвание в Киев, он отредактировал летопись "Повесть временных лет" вставив туда эпизод с призванием на Русь варяга Рюрика. Это Мономаху мы обязаны выражением: "Родина наша велика и обильна, но порядка в ней нет, приходите к нам и владейте нами {Вообще-то в Мономаховой редакции "Повести временных лет" сказано несколько иначе, но именно этот вариант широко распространился, благодаря усилиям псевдоинтеллигентов-западников.}".
      Двенадцатилетнее Великое княжение Владимира Мономаха стало последним периодом подъема киевской Руси. Почти прекратились княжеские междоусобицы, присмирели крепко побитые соседи, Русь сделала последнюю попытку стать действительно единой Державой. Умер Мономах в возрасте 72 лет оставив после себя многочисленное потомство. От двух браков у него было восемь сыновей и четыре дочери.
      Что еще сказать про начало XII века? Земля людям того времени представлялась необъятно огромной (хотя край ее, вроде бы, где-то был). Про чудесные страны Востока Марко Поло международной общественности еще не поведал, потому, что пока не родился, а про Америку международная общественность не знала, потому, что открывшие сто двадцать лет назад Новый Свет викинги, эту самую общественность не удосужились проинформировать.
      Была Земля, разумеется плоской и стояла то на трех китах, то на трех слонах, то вообще черт знает на чем - в зависимости от господствующей идеологии. А с идеологией этой самой тоже всё было не слава Богу.
      Католики уже откололись от Греческой церкви. Поначалу поспорили, вроде бы, о малом: исходит ли Дух Святой от Бога-отца и от Бога-сына или же только от Бога-отца? Дальше-больше: разругались вконец - до взаимных обвинений в ереси, богохульстве и даже до проклятия оппонентов. Правда до исправления чужих заблуждений огнем и мечом дело пока не дошло, но все еще впереди.
      Мусульмане тоже разошлись во мнениях вплоть до раскола на суннитов и шиитов, но по другому вопросу: стоит ли правоверным руководствоваться предписаниями одного только Корана или же столь же важное значение имеют и религиозные предания - сунны?
      Как в последствии метко заметил баснописец Крылов: "Кто прав из них, кто виноват - судить не нам. Да только воз и ныне там".
      Так и жили в XII веке. Границы государств были зыбкими, подвижными и непривычными на современный взгляд, рыцари еще не носили блестящих доспехов (обходились кольчугами или кожаными куртками, обшитыми железными бляхами) и шлемов с пышными плюмажами (даже похожие на ведро шлемы еще не вошли в моду), стекол в окнах не было, "удобства", в лучшем случае, во дворе, даже валенки еще не изобрели! Живи, как говорится, и радуйся.

       Декабрь1124 года. Междуречье Горыни и Случи. Село "Ратное".
      Казалось бы: дорога ровная, накатанная, кобыла молодая, сильная, сани почти пустые - должны были бы уйти, но волки догоняли. Не очень быстро, но упорно и неумолимо. Рыжуха своим лошадиным умом и сама прекрасно понимала, чем может закончиться эта гонка, поэтому мать не нахлестывала ее, а только повторяла, как заведенная:
      – Ну, милая, выноси, ну, милая, давай…
      Если сначала, когда волки только появились, она произносила это совсем негромко, то сейчас уже кричала в полный голос, словно от громкости ее крика зависела скорость саней. Мишка все пытался пересчитать преследователей, но постоянно сбивался - то на четвертом, то на пятом. Рядом с санями пластался в беге Чиф. Молодой пес вовсе не трусил и не собирался бросать хозяев, спасая свою собачью шкуру. Один на один он вполне способен был выйти против матерого волка и результат схватки не предсказал бы никто, но кидаться одному против…
       "Да сколько же их? Раз, два, три, четыре… семь! Вроде бы днем нападать не должны, совсем осатанели с голодухи, что ли? Должны, не должны, а вот напали и все тут! Блин! Догоняют, не уйдем. Семь штук, а у меня восемь выстрелов, мазать нельзя. Есть еще нож, топор и… Чиф. Хотя бы одного он на себя возьмет. Все равно: мазать нельзя!".
      – Миня! Стреляй! - Крикнула, обернувшись к сыну, мать.
      – Рано, мам, далеко еще!
      Мишка упер самострел в задок саней и надавил ногой на рычаг. Сидя взводить оружие было неудобно, но вставать в несущихся санях, подпрыгивающих на каждом ухабе, он не решался. Наконец, стопор щелкнул, и Мишка полез в сумку за болтом, забыв снять с руки рукавицу. Ругнулся, про себя, освободил руку и снова полез в сумку.
      Пока он возился, один из волков, почему-то не самый крупный, заметно вырвался вперед. Мишка упер приклад в плечо и попытался прицелиться, ожидая, когда попадется хотя бы небольшой ровный участок дороги и сани перестанут подпрыгивать.
      Приклад… Не было на Руси еще таких прикладов - обычно при стрельбе самострел зажимали подмышкой. Да и вообще в XII веке самострел (арбалет, как называют это оружие на Западе) был редчайшей вещью. А уж в руках тринадцатилетнего пацана… Только вот и пацанов таких на Руси, тоже, днем с огнем не сыщешь. Кто еще может похвастаться, что живет уже вторую жизнь, а в первой прожил, вернее, проживет девятьсот лет спустя, сорок восемь полноценных лет? Но сейчас эта вторая жизнь может запросто закончиться, в сущности, толком и не начавшись.
      Сани, наконец, пошли ровно, давая возможность прицелиться. Мишка нажал на спуск… Есть! Передний хищник кувырнулся через голову и остался лежать на дороге. Стая хором взвыла и, кажется, даже прибавила ходу!
       "Почему? Должны же остановиться и начать рвать упавшего? Неужели - волчья свадьба, и я грохнул волчицу? Ну, теперь действительно - приехали! Будут гнать, пока всех не перебьем… или они нас".
      Мишка торопливо нажал ногой на рычаг, но вместо того, что бы взвести самострел, поехал на заднице к середине саней - прямо матери под ноги. От неожиданного толчка под коленки у той подогнулись ноги и она всем весом осела Мишке на плечи, даже в спине что-то хрустнуло, и некоторое время, показавшееся Мишке вечностью, мать и сын барахтались, пытаясь придать своим телам нормальное положение.
      Буквально физически ощущая, как уходят драгоценные мгновения, Мишка, наконец, смог поднять голову и взглянуть на дорогу. Волки приблизились еще больше. Теперь впереди несся самый крупный волчара, и Мишке показалось, что гонится тот уже не просто за санями, а именно за ним - убийцей волчицы.
      Чтобы снова не поехать, Мишка просунул левую ногу под поперечную жердь, а правой все-таки взвел тугой рычаг. Болт, словно сам, прыгнул на направляющие, Мишка нажал на спуск и, в этот самый момент сани тряхнуло на очередном ухабе. Болт взрыл снег перед передними лапами волка.
      Снова возня с рычагом, тягостное ожидание перерыва в тряске… Выстрел! Болт вошел прямо в оскаленную пасть переднего зверя.
       "Пять болтов в сумке, их - тоже пять. Нельзя мазать!!!".
      Скрип рычага, щелчок стопора, пауза, выстрел… Есть! Снова повторение всего цикла, выстрел практически в упор… Есть! Опять скрип рычага… Слева сплетаются в клубок серое и черно-рыжее тела - Чиф принял бой… Болт… Наложить болт Мишка не успел, ближайший к саням зверь прыгнул на него, целясь клыками в горло. Машинально прикрывшись самострелом, Мишка от толчка непроизвольно нажал на спуск и освобожденная тетива, словно саблей, рубанула по попавшей под нее волчьей лапе. Мишка из всех сил ударил волка зажатым в правой руке болтом. Наконечник вошел в шею, прямо в глаза брызнула кровь.
      Больше ничего он сделать уже не успел, слишком быстро все произошло: прыжок в сани еще одного зверя, отчаянный крик матери, взмах топора в ее руке, и сумасшедший прыжок саней на ухабе.
      Внезапно почувствовав, что остался в санях один, Мишка, размазывая по лицу кровь, протер глаза и огляделся. Волков не увидел, Рыжуха по-прежнему, неслась галопом, мать… Матери не было! Не было в санях - за намотанные на левую руку вожжи Рыжуха волокла ее по дороге.