Вокруг орла большими буквами надпись на мраморном полу - "Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки". Чтобы у входящих не возникало сомнений, куда они попали.
      Справа на стене перед медленно шагавшим по просторному залу начальником Советского отдела - барельеф основателя Лэнгли некогда могущественного и всесильного Аллена Даллеса, ветерана американского разведывательного ведомства, третьего по счету директора ЦРУ. По иронии судьбы создателю Лэнгли не суждено было самому насладиться комфортом нового здания и обжить свой роскошный кабинет на седьмом этаже. Недоброжелательность и откровенная боязливая антипатия Джона Фитцджеральда Кеннеди к последнему влиятельному представителю клана Даллесов* заставила нового президента США убрать Аллена Даллеса с важного поста директора ЦРУ. К тому же подвернулся удобный повод - позорный и неожиданный для многих в Вашингтоне сокрушительный провал вторжения наемников американской разведки на Кубу. Но барельеф остался, а кабинет на седьмом, самом верхнем, этаже, с видом на живописную долину реки Потомак, теперь осваивали новые руководители Центрального разведывательного управления.
      В 1985 году, когда происходили описываемые события, Центральное разведывательное управление возглавлял выдвиженец президента Рональда Рейгана Джон Кейси. Отважный и смелый разведчик в период Второй мировой войны, ставший в мирные годы влиятельным бизнесменом и политиком, он снова возвратился в разведку. Теперь судьбой и волей своего босса он, миллионер и протеже президента, вознесен на вершину власти в Лэнгли.
      Вулрич немного задержался у барельефа Даллеса, размышляя о превратностях судьбы. Гримаса боли и сострадания появилась на его лице, когда его взгляд остановился на мемориальной доске с множеством звездочек, незримо символизирующих разведчиков ЦРУ, погибших при исполнении служебных обязанностей. Были и имена погибших, но большинство "звездочек" оставались анонимными и свято хранили воспоминания о тех, кто ушел из жизни. ЦРУ чтит своих павших героев!
      Вулрич поморщился, ему не хотелось думать о жертвах, о тех, кого служба в разведке свела в могилу, но из сознания долго не выходило словечко "мавзолей", которым почему-то именовали Лэнгли острословы из ЦРУ.
      Внимание Джеймса Вулрича привлекли - в который уже раз! - слова Иисуса Христа на стене холла: "И Вы познаете истину, и истина сделает Вас свободными". Как настоящий христианин, начальник Советского отдела верил в это мудрое и почти мистическое изречение, венчающее мемориальный зал Лэнгли. Ведь в конечном счете разведка на то и существует, чтобы вскрывать истину.
      Призыв Христа в Нагорной проповеди к познанию истины, о котором человечество узнало из Евангелия от Иоанна, по преданию, самого молодого и любимого ученика Сына божьего, всегда сопровождается эмоциональным порывом. Если этот порыв направлен на злонамеренные цели, он неизбежно приводит к чувству собственного превосходства.
      "Истина сделает Вас свободными" - великолепная находка! Если истина найдена, то можно поступить с ней по своему разумению. Можно, как Понтий Пилат*, просто умыть руки. Библейские и евангельские предания не нуждаются в особом прочтении, и редко кто задумывается над их глубинным философским смыслом. Вряд ли стоит вспоминать о других постулатах христианства, содержащихся в той же Нагорной проповеди. Таких, например, как: "не укради" или "не убий". Христианская мораль тем и удобна, что позволяет выбирать то, что подходит больше всего. Надо думать об интересах, а не следовать аморфным идеалам - вот главное.
      Так размышлял шеф Советского отдела, медленно двигаясь по мраморному залу, отвечая на приветствия встречавшихся ему сотрудников. Знавшие его люди, как правило, не останавливались для разговоров - в эти минуты, оторванные от основных занятий, они спешили по делам, которые приводили их на первый этаж Лэнгли. Здесь располагались поликлиника, бюро заказа билетов, касса выдачи денежных кредитов, кафетерии, магазины. Здесь же помещались так называемые ассоциации "по интересам" - шахматный клуб, студия изобразительного искусства, фотокружок, общество туристов.
      ...Начальник Советского отдела, убыстряя шаг, шел по широким коридорам первого этажа к лифту, который должен был поднять его на свой, пятый, этаж. Он проходил мимо портретной галереи бывших руководителей Центрального разведывательного управления. К 1985 году их было десять. "Десять апостолов" - называли их в Лэнгли.
      Джеймс Вулрич лично знал почти всех.
      Два первых портрета - адмирала Роско Хилленкеттера и генерала Уолтера Беделла Смита оставили его равнодушным. Ему не пришлось работать под их началом. Зато у портрета третьего он задержался. При Аллене Даллесе Вулрич начинал службу в разведке, при нем приобрел навыки разведчика. Он восхищался Алленом Даллесом, считал его мастером своего дела, сожалел о вынужденном уходе его из ЦРУ. Аллен Даллес, был убежден Вулрич, бесспорно был самым великим из профессионалов-разведчиков и оставил ярчайший след в деятельности ЦРУ. Воинственный романтик и рыцарь шпионажа! Настоящий герой тайной войны!
      Аллена Даллеса уже давно нет на этом свете. Кабинет директора занимали, сменяя друг друга, другие люди. Напористые и флегматичные, ленивые и неповоротливые, талантливые и неспособные к большим свершениям. Но - не такие, как Аллен Даллес.
      Джеймс Вулрич был знаком со многими. А сейчас их уже нет, и он видит их портреты в галерее Лэнгли.
      Вот еще два знакомых лица: Уильям Колби и Ричард Хелмс. К Колби, который едва не стал его предшественником в Советском отделе*, Вулрич, как и многие в ЦРУ, испытывал двоякое чувство. Он ценил его как профессионала, устроившего коммунистам в Индокитае кровавую бойню. И презирал за фарисейскую двуличность, за предательство своих коллег в комиссии Конгресса по расследованию деятельности Центрального разведывательного управления. Трус и приспособленец! Лучше бы он погиб во Вьетнаме, как десятки разведчиков Лэнгли, удостоенных теперь "звездочек" в пантеоне ЦРУ, чем выставил себя на позор своими интеллигентскими "признаниями" в Конгрессе насчет прегрешений американской разведки!
      Зато к Дику Хелмсу Вулрич относился с большим уважением, как к достойному ученику и последователю Аллена Даллеса, хладнокровному и компетентному мастеру шпионажа, хорошо разбирающемуся в тонкостях агентурной работы.
      Вулрич тяжело вздохнул, вспомнив, что Хелмс, как ранее Аллен Даллес, был уволен в отставку скандальным и мнительным президентом Никсоном, пал жертвой интриг, сотрясавших администрацию США и Центральное разведывательное управление все последние годы.
      Десять апостолов. Одиннадцатым был глава ЦРУ Уильям Кейси, ставший основным проводником стратегии Рональда Рейгана против "империи зла" главного врага Соединенных Штатов. В этой стратегии, взятой на вооружение американской разведкой при Кейси, агентам отводилась решающая роль, а агрессивные методы выдвинулись на первое место. Как профессионалам службы шпионажа не восторгаться таким директором Центрального разведывательного управления! Теперь руки у разведчиков-агентуристов Лэнгли развязаны!
      Шеф Советского отдела
      Оперативного Директората
      Все более ускоряя шаг, Вулрич направился к лифтам. На пятом лифт поднимет его на этаж, где располагаются помещения его отдела. Пожалуй, самого крупного из шести "географических" отделов* Оперативного Директората.
      Это большое оперативное хозяйство просто необходимо. "Главный противник" требует к себе пристального и каждодневного внимания.
      Джеймс Вулрич через резидентуры Лэнгли к тому же ведет работу не только на территории Советского Союза и в других странах Варшавского блока. Он координирует "советскую" линию во всем мире, используя для этого, в частности, "русские группы", созданные в зарубежных подразделениях ЦРУ. В отличие от других отделов Оперативного Директората Советский отдел Джеймса Вулрича занимается проблемами безопасности. Его миссия состоит в том, чтобы не пустить русских "кротов" в свое собственное хозяйство.
      На пятом этаже, выйдя из бесшумного подъемника, Джеймс Вулрич, уже не торопясь, шел по бесконечно длинным коридорам. Он не встретил почти никого из своих работников, занятых делами в своих кабинетах или разъехавшихся по разным точкам земного шара по многочисленным заданиям разведки. Те немногие, кто ему попадался в коридоре, всерьез удивлялись, считая его больным и увидев теперь в Лэнгли.
      Наконец, начальник Советского отдела остановился у своего кабинета. На двери табличка с буквенно-цифровым индексом, указывающим на секцию этажа и номер кабинета начальника Советского отдела.
      - Доброе утро, сэр! - приветствовала своего шефа секретарша Джеймса Вулрича Кристина Холкрофт, когда тот появился в приемной своего офиса. Вряд ли вам надо было приходить сегодня. Лучше бы побыть дома.
      Кристину беспокоит нездоровый вид шефа, тревожат глубокие складки под глазами, прикрытые чуть сощуренными веками. Кристине уже немало лет, она ровесница своего шефа, но он кажется ей большим ребенком, требующим внимания и заботы. И она по-матерински заботится о своем начальнике, к которому искренне привязана.
      Кристина Холкрофт вдова. Ее покойный муж, сотрудник ЦРУ, убит во Вьетнаме, и у него есть своя "звездочка" в мемориальном зале. Седые волосы, собранные сзади в пучок, очки в изящной оправе, строгий костюм - создают образ матроны, знающей свое место в том маленьком мире, где она чувствует себя хозяйкой. Тонкий ум, женская внимательность и добросовестность придавали Кристине Холкрофт значительность и вес, так необходимые людям ее профессии и делавшие ее полезной при всех обстоятельствах.
      Секретарша Вулрича удивлена его появлением и немало огорчена - он только вчера предупредил ее, что чувствует себя неважно и завтра на работу не придет. Кристина не понимает, зачем нужно рисковать своим здоровьем. Даже ради архисерьезных проблем. Она давно работает у Вулрича, еще до того, как он возглавил Советский отдел. Она образцовая секретарша, всегда внимательна к делам своего шефа и к нему самому. Она оберегает его от житейских неурядиц. И не потому, что боится оказаться ненужной, а просто потому, что по своему характеру иначе поступать не может. Вот за это ее и ценят в Советском отделе, ценит и уважает ее начальник.
      Джеймс Вулрич, как всегда, корректен и доброжелателен.
      - Доброе утро, Кристина. Мне уже получше. И есть дела. Конечно, они всегда есть, но есть кое-что неотложное. Ну, а самое главное - мне все-таки полегчало.
      Вулрич доволен вниманием. Его всегда трогала забота собственной секретарши. Человеку не так уж много надо, чтобы быть удовлетворенным.
      Джеймс Вулрич строг, прилежен и аккуратен на службе. Этого же он требует от своих подчиненных. Ничто не может быть выше долга, которому он подчиняется. Он искренне убежден, что делает доброе дело и искореняет зло. Зло - это все противники Соединенных Штатов, и в первую очередь Советский Союз. И этот ненавистный КГБ, который часто становится на пути его планов!
      - Какие-нибудь новости?
      - Утром звонил мистер Каллохен из Федерального бюро расследований. У него есть какая-то срочная и важная информация для вас, сэр. Он сказал, что будет звонить вам домой.
      - Наверное, он так и сделал, но я уже был в дороге. Пожалуйста, принесите мне кофе, а через пять минут соедините с мистером Каллохеном.
      Джеймс Вулрич настоящий кофеман! Это модное нынче словечко отлично подходит к начальнику Советского отдела. Кофе он предпочитает многим другим напиткам. Об этом знает Кристина, знают коллеги и друзья.
      Джеймс Вулрич прошел в свой кабинет. Это настоящий музей мировой фауны. Любопытный посетитель всегда сможет определить, в каких краях побывал нынешний хозяин кабинета, - стены увешаны фотографиями экзотических охотничьих трофеев, зверей и птиц. Но есть и несколько вполне "реальных" экспонатов - искусно выделанные рога и шкуры. Любимые трофеи Джеймса Вулрича - волки. Их "присутствие" ощущается повсюду в кабинете, может быть, именно поэтому начальник Советского отдела приобрел в Лэнгли прозвище "Волк". Почти совсем как в одном из романов Джека Лондона*.
      "Волк" Вулрич, обладатель этого прозвища, не обижался, когда его так называли. В глаза и за глаза. Ему даже нравилось сравнение с умным и свирепым хищником, "санитаром" лесов и полей. Профессия разведчика в чем-то сродни профессии врачевателя. Врач дает клятву лечить больных, разведчик тоже лечит, лечит по-своему.
      Джеймс Вулрич давно снискал в "компании" (как именовали ЦРУ сами офицеры разведки) репутацию завзятого охотника и - немножко - чудака. Впрочем, "чудачества", вроде коллекционирования трофеев, ему охотно прощались. Руководителя советского отдела ценили за оперативный "охотничий" азарт и недюжинное умение делать дело. Удивлялись только: как он умел находить время для удовлетворения этих своих чудачеств? Как ухитрялся совмещать свои многотрудные занятия - руководство резидентурами, собственные оперативные дела, переписку с центром, встречи с агентами - со страстью к охоте? Возможно, и агентов подбирал таких, кто увлекался этим "хобби"!
      В Вашингтоне, правда, у Джеймса "Волка" Вулрича, ставшего начальником Советского отдела, были иные заботы и иные дела, не оставлявшие времени давним пристрастиям.
      Как бы то ни было, сезон охоты на зверей теперь перешел в другую форму - охоту на людей. И здесь были свои трофеи, но их не принято развешивать на стенах, даже в таком сверхсекретном заведении, как Лэнгли.
      В кабинете Вулрич удобно устроился в глубоком кожаном кресле у огромного стола, который скоро будет завален кипой утренних газет. Это обязанность Кристины. Она действует как выверенный и точный механизм. Потом появится ворох служебных бумаг, которые Вулрич извлечет из своего сейфа, принесут подчиненные, доставят секретари из других подразделений или курьеры от самого директора. Документы с грифом "секретно", меморандумы, сводки...
      Все это будет потом, а пока начальник Советского отдела с наслаждением потягивает принесенный Кристиной кофе. Его успокаивает обретенный покой. Пусть это лишь на короткое время. Он ждет разговора с Джоном Каллохеном.
      Джон Каллохен - начальник вашингтонского подразделения ФБР. В его ведении дела Федерального бюро расследований, касающиеся посольства Советского Союза в Вашингтоне. Он коллега Джеймса Вулрича по "главному противнику" и его давний приятель.
      Утренний звонок Каллохена почему-то неприятно кольнул Вулрича, навеял какой-то внутренний холодок, перекликавшийся с его переживаниями в мемориальном зале. Правда, появившиеся было дурные предчувствия тут же отошли в сторону. Теперь он думал о пользе кооперации с Федеральным бюро расследований для ЦРУ в целом и для Советского отдела в частности. К тому же Джон Каллохен был настоящим другом, готовым прийти на помощь.
      Вулрич с удовольствием вспомнил проведенную совместную операцию. Вашингтонское управление ФБР было на высоте, а Джон стал душой этой операции. В памяти Джеймса Вулрича испуганное лицо молодого русского из посольства, когда парни Каллохена и один из сотрудников советского отдела склонили его к сотрудничеству со спецслужбами Соединенных Штатов, пригрозив в случае отказа пустить в ход материалы секретной фотосъемки о его любовных делишках с вашингтонскими проститутками и пристрастии к подпольным торговым сделкам. Вулрич наблюдал всю сцену вербовки русского на экране телевизора из соседнего помещения.
      Это была одна из многих совместных акций ЦРУ и ФБР в рамках программы "Кортшип"*. Не все операции были удачны, но в данном случае успех был полный. ФБР усилиями друга Вулрича Каллохена еще задолго до окончания командировки русского в США "передало" его ЦРУ. В Лэнгли основательно подготовили завербованного русского к работе с московской резидентурой. Как же звали этого парня? Вулрич отлично знал присвоенный ему в Советском отделе псевдоним - "Рекрут", но не смог вспомнить его имя и фамилию. Да собственно говоря, они ему уже не были нужны. В резидентуру посланы все необходимые инструкции, и дела шли в Москве неплохо. По заведенной в Лэнгли программе.
      "Рекрут" - научный сотрудник престижного в Советском Союзе Института США и Канады. Он недолго пробыл в Вашингтоне, был командирован в Соединенные Штаты "для повышения квалификации", чтобы лучше узнать страну, которой ему приходится заниматься в Институте.
      Удачно завершив вербовку и подготовку агента в Вашингтоне, в Лэнгли решили, что в Москве еще преждевременно проводить с "Рекрутом" личные встречи, всегда рискованные в Советском Союзе. Агента поэтому снабдили условиями связи, которые не были бы столь опасными для разведчиков московской резидентуры ЦРУ. "Рекрут" уже несколько раз посылал зашифрованные письма для ЦРУ на адреса американских граждан, которые ему дали в Вашингтоне. Московская резидентура дважды передавала ему очередные задания разведки и деньги, а агент регулярно, как просили в Вашингтоне, ставил условные сигналы, сообщая Лэнгли то, что позволял этот способ связи.
      У "Рекрута" было все необходимое - шифры, тайниковая копирка, заготовленные в Вашингтоне письма от "американских туристов", материалы для прослушивания радиопередач ЦРУ. Может быть, со временем, когда у агента появится больше информации и возможностей, Лэнгли даст указание резидентуре организовать с "Рекрутом" личную встречу. Агент подготовлен к ним в Вашингтоне. И - не возражает, его удалось убедить в том, что это совершенно безопасно. Как хорошему пловцу переплыть неглубокий пруд.
      В Советском отделе досье на "Рекрута" находится у одного из его подчиненных, а непосредственно курирует операцией по связи с новым агентом заместитель Вулрича Питер Николс. Протеже самого Вулрича и один из самых способных в ЦРУ разведчиков-агентуристов. Николс недавно вернулся в Вашингтон из Таиланда. В "стране слонов" он возглавлял посольскую резидентуру американской разведки в Бангкоке.
      Катастрофа
      Голос Кристины Холкрофт, приоткрывшей дверь в кабинет, вывел Джеймса Вулрича из приятной задумчивости.
      - Мистер Каллохен на линии, сэр.
      - Джон, рад вас слышать. Доброе утро. Что-нибудь произошло?
      Баритон Каллохена был непривычно тревожен, и начальник Советского отдела насторожился:
      - Боюсь, Джеймс, утро будет не слишком добрым.
      Вулрич сразу же подумал о "Рекруте":
      - Что-нибудь с нашим новым другом?
      - Нет, Джеймс, это что-то другое. Вчера поздно вечером мои ребята перехватили разговор двух русских из посольства. Похоже, они обсуждали какое-то известие, только что поступившее из Москвы. Они были очень озабочены. Им сообщили, что КГБ в Москве арестовал некоего Платова. Возможно, я не совсем правильно произношу фамилию. Знаете, было не очень хорошо слышно. Не идеальные условия. Русские говорили о каком-то камне, в котором была спрятана крупная сумма денег. Вот его и арестовали, когда он подобрал этот камень. Где-то в окрестностях Москвы. Я так понимаю, что это был тайник. Из разговора этих двух русских выходило, что арестованный кто-то из их сослуживцев. Я уверен, что они сами из КГБ.
      Для начальника Советского отдела все было понятно. Он тяжело задышал в трубку и, казалось, на время потерял дар речи.
      - Джеймс, вам это говорит о чем-нибудь? Вы меня слушаете? Русским в Вашингтоне запретили проявлять активность. Сегодня с утра мы уже это заметили.
      - Благодарю вас, Джон, - Вулрич медленно приходил в себя. - Сейчас мне пока нечего вам сказать. Позвоню вам позже. До свиданья.
      Несколько минут Вулрич пребывал в тяжелом раздумье. Наконец, нерешительно снял трубку телефонного аппарата, выводившего его напрямую на директора Центрального разведывательного управления.
      - Здравствуйте, сэр, это Джеймс Вулрич. Боюсь, что у меня плохие новости.
      Голос Вулрича неожиданно для него самого начал дрожать и потерял обычную стройность. Он еще что-то говорил в трубку, а потом долго слушал собеседника. Когда разговор закончился, он снова погрузился в необычное для себя мрачное состояние. Наконец, усилием воли он взял себя в руки и попросил Кристину вызвать Питера Николса.
      Прошло несколько долгих минут, и вот Николс в кабинете начальника Советского отдела, несмотря на свои сорок лет, это - молодцеватый, подтянутый и стройный мужчина. С его лица не сходит жизнерадостная улыбка, и весь его вид излучает уверенность.
      Совершенно не случайно записные шутники Лэнгли наградили его прозвищем "Везунчик". Ему действительно везло в жизни.
      Питер Николс и впрямь мог считать себя "Везунчиком" и оптимистом. Он не из тех, кого удача оставляет своим вниманием просто потому, что они плохо информированы. Он умел добиваться цели, шел к ней напролом. И потому - всегда улыбался.
      Надо отдать должное американцу: огромное честолюбие, деловитость, которой гордятся в Соединенных Штатах и которой так завидуют в других странах, кипучая энергия, цепкий ум и отличная память, напористость и лисья хитрость - существо его натуры. В общем-то по-своему незаурядный. Преклонение перед силой удобно уживалось в нем с рационализмом. Питер Николс - исправный службист, верный своей карьере в разведке и лояльный к начальникам. В нем здоровая мораль американца, верящего в идеалы страны, крепкого телом и сильного духом.
      - Доброе утро, Джеймс, - сказал Николс, появляясь в дверях. - Вы все же пришли на работу?
      - Здравствуйте, Питер, - Вулрич едва скрывал волнение, - думаю, нам обоим следует выпить.
      Он достает из бара бутылку коньяка, наливает в рюмки и одну из них подает своему заместителю. Тот еще ничего не понимает, но уже чувствует необычность поведения шефа.
      - Питер, есть ли какие-нибудь новости из Москвы? Проведена ли, наконец, операция по связи с вашим знакомым из Бангкока?
      - Честно говоря, задержка меня немного тревожит. Как вы знаете, мы расстались с ним почти пять месяцев тому назад. Договорились, что когда он вернется в Москву и приступит после отпуска к работе в центральном аппарате русской разведывательной службы, он поставит условный сигнал. Этот сигнал московская резидентура увидела. "Прочитала", как мы говорим. Затем он должен был подождать нашего сообщения по радио и за это время убедиться еще раз, что вокруг него все спокойно. Нашим планом предусматривалось, что после этого мы начнем с ним регулярную работу в Москве и на самом первом этапе передадим ему через тайник деньги. Аванс, так сказать, за действия в особых условиях. Он сам просил об этом в Бангкоке. Помните, он не очень был расположен к работе с нами в Москве. Пришлось уговаривать.
      Питером Николсом понемногу начало овладевать чувство беспокойства. Он продолжал рассказ, словно чувствуя, что шеф хочет услышать от него что-то еще.
      - Подробный план связи у него есть. Сигнал к изъятию тайника предполагалось дать по радио. Так и сделали. А до этого, три недели тому назад, молодой сотрудник резидентуры Арнольд Бронсон, вы его, Джеймс, хорошо знаете, заложил этот самый тайник с деньгами. Теперь резидентура ждет появления сигнала агента о благополучном изъятии закладки. Мы дважды напоминали о сигнале по радио, но агент пока не реагирует. Может быть, напомнить еще раз?
      - В этом уже нет необходимости, Питер, русские арестовали "Пилигрима".
      Питер Николс как-то весь съежился и побледнел. Рука, державшая рюмку с коньяком, беспомощно повисла и разжалась, и рюмка упала на пол. Осколки стекла со звоном разлетелись по кабинету. Джеймсу Вулричу в этот момент почудилось, что львы и волки на фотографиях, украшавших стены кабинета, осклабились и угрожающе зарычали. И вот уж совсем удивительно: лицо Джеймса Вулрича, застывшее и безразличное ко всему, вспыхнуло каким-то недобрым волчьим выражением.
      Сейчас Джеймс "Волк" Вулрич нервно ходил по кабинету, изредка поднимая голову и смотря каким-то сумрачным взглядом на своего подчиненного. А тот молчал, пораженный внезапно обрушившейся на него дурной вестью.
      Красноречивая немая сцена в кабинете начальника Советского отдела.
      Глава вторая
      Москва - Бангкок.
      Год 1983-й
      Неожиданная командировка
      Сотрудник Первого Главного управления КГБ СССР Лев Михайлович Плахов никак не ожидал, что получит назначение в Таиланд. Служебная командировка в далекую азиатскую страну срывала его честолюбивые планы - "утвердиться" на англо-саксонском или европейском направлении. Плахов был оперативным работником влиятельного и грозного Управления внешней контрразведки. Он говорил по-английски, понимал немецкую речь, немного владел испанским языком и рассчитывал, что это будет принято во внимание руководством. Как и его страноведческие познания о государствах Европы. Азиатский континент он считал невыгодным для себя местом работы. Непривычно и сложно для оперативной карьеры. Были и другие проблемы - жаркий и влажный климат, учеба единственной дочери в старшем классе школы, каковых не было в Бангкоке, необычные условия оперативной работы в незнакомой среде, пугающая информация о коварных и тяжелых заболеваниях в этом регионе.
      Но суровая медицинская комиссия не выявила противопоказаний ни у Плахова, ни у его жены, и руководство было неумолимо. Дело было за медициной, которая должна защитить от азиатских напастей. Болезненными, но надежными прививками.
      Что знал майор разведки о далекой стране в Юго-Bocточной Азии, куда его на долгих два-три года посылали в командировку?
      Очень немного, сказать по правде, если не считать таких бытовых мелочей, как сиамские кошки и сиамские близнецы. Он не совсем, правда, уверен, из Таиланда ли они. По существу, ничего. Нельзя же всерьез говорить о голливудской кинокомедии "Король и я" - хоть и с блистательными американскими актерами Деборой Керр и Юлом Бриннером в главных ролях! В американском мюзикле, который Плахову удалось посмотреть во время одной из краткосрочных командировок в свойственной Голливуду фривольной манере, изображалась таиландская монархия. Гротеск да и только! В самом Таиланде веселая комедия была запрещена к показу в кинотеатрах страны.
      Да и не так уж много полезной информации содержалось в голливудской продукции. Надо было кардинально восполнять пробелы в почти нулевых познаниях. И старший оперуполномоченный майор Плахов начал добросовестно готовиться к долгосрочной зарубежной командировке. Добросовестность, аккуратность и исполнительность майору Плахову были присущи всегда, и эти его качества импонировали начальству. Возможно, они и определили принятое решение о Таиланде.
      Все оказывалось не так драматично, как думалось Плахову в самом начале его азиатской "одиссеи". Столица страны, если верить рассказам побывавших там коллег, была вполне приличным местом для проживания. Теща с радостью согласилась оставить внучку у себя. Она живет одна в двухкомнатной квартире, ее покойный муж, солдат Великой Отечественной, погиб в конце войны, любимая внучка будет ей в радость и в помощь.
      Да и задания, которые Льву Михайловичу Плахову поручались по службе, были важными и ответственными. Они вовсе не сводились к собиранию мелочной информации о положении в коллективе сотрудников советского представительства, где ему вскоре предстоит жить и работать. Еще во время учебы в разведывательной школе Плахову приходилось слышать, что это чуть ли не единственная функция внешней контрразведки. Да и потом, уже в Ясеневе, было обидно выслушивать от коллег из других подразделений разведки, что работники его службы только тем и заняты, что собирают слухи и сплетни о делах в совколонии, как на лексиконе спецслужб назывались сотрудники советских учреждений в стране пребывания и их семьи. Чистюли! Привыкли работать в белых перчатках. Если бы они знали, чем в действительности занимается служба внешней контрразведки! Плахов был преисполнен чувства профессиональной гордости за свою линию работы и готов защищать ее от несправедливых нападок.
      Задачи, которые ему предстояло решать, были далеки от расхожего представления, свойственного большинству даже знающих разведывательное дело специалистов. Они состояли в том, чтобы оберегать посольство и его сотрудников от спецслужб противника. И главной из них была резидентура Центрального разведывательного управления, обосновавшаяся под крышей посольства Соединенных Штатов в Бангкоке. По некоторым сведениям, она в последние годы увеличилась в размерах и, возможно, теперь играет роль регионального центра американской разведки в Юго-Восточной Азии. Вероятно, именно в Бангкок перебрались некоторые подразделения ЦРУ после сокрушительного разгрома США и его марионетки - сайгонского режима в Южном Вьетнаме.
      ЦРУ - злой гений Управления внешней контрразведки Первого Главного управления КГБ. "Притча во языцех". На каком бы направлении ни работали его сотрудники, в какую бы страну их ни посылали из Ясенева, Центральное разведывательное управление занимает думы каждого.
      Лев Михайлович Плахов не исключение в этом. Старшему оперуполномоченному советской разведки предстоит познакомиться с резидентурой ЦРУ в Таиланде - одним из крупнейших подразделений Лэнгли в Азии. Она имела свои отделения во всех провинциях страны, особенно на севере и на юге, охваченные в пятидесятых-шестидесятых годах народными волнениями. Резидентура занималась всеми видами разведывательных операций: агентурной работой в самом Таиланде, заброской агентов в сопредельные страны, борьбой с повстанческим движением в Юго-Восточной Азии, психологической войной повсюду, куда могла проникнуть. Ее структура, созданные в ней отделы и сектора соответствовали оперативным задачам: сектор подрывной работы против компартии Таиланда, отдел операций против Китайской народной республики, отдел Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, сектор по работе в таиландских правительственных учреждениях и по связи с местными спецслужбами, группа по Советскому Союзу.
      Уполномоченные Центрального разведывательного управления прочно обосновались в большинстве из 71-й провинций "страны слонов".
      Сталкиваясь с информацией, Плахов давно привык ничему не удивляться. Он знал, что в послевоенные годы Юго-Восточная Азия превратилась в бурлящий котел, а Таиланд стал для Вашингтона плацдармом для подавления национально-освободительного движения во всем обширном регионе. Теперь он впитывал все новые и новые факты.