Дмитрий Красавин
      Сочинения Николеньки
      ТРУБА
      Труба красавца теплохода ему верна лишь, как раба. В любых портах, в любых походах, во дни торжеств и при невзгодах - где теплоход, там и труба. Он - белоснежен. Она - в саже. Он мчит вперед. Она ревет Мне как-то странно было даже, что ж он ей шею не свернет? Но, я подрос, окончил КВИМУ.*) От старых дум нет и следа. Я знаю - тот красавец сильный лишь потому, что с ним труба!
      *)КВИМУ - КАЛИНИНГРАДСКОЕ ВЫСШЕЕ ИНЖЕНЕРНОЕ МОРСКОЕ УЧИЛИЩЕ
      ТУМАН
      Туман лежал на парапете без форм и, в общем-то, без дум (на этой сумрачной планете все так лежат). Далекий шум гвоздем пробил пространство теней и стих, упершись в парапет, сраженный царством вечной лени, туманных чувств, туманных бед... Туман над ним слегка сгустился и, не скорбя, похоронил... Вот так и я к тебе стремился, неся свой крест, но заблудился, крест уронил и... вновь запил.
      В настоящем будущее - блекло, прошлое - не ярче фонаря, что горит за городом далеко, освещая голые поля. Можно жить считая дни до встречи и не доедать, не досыпать. Можно лечь на теплой русской печи и триумф грядущий представлять. Можно закопаться в фолиантах, выйти в сад и, шпорами звеня, кликнуть удалого адъютанта, чтоб седлал буланого коня. Можно все, чего душа захочет. Одного лишь мне не изменить: в настоящем жизнь всегда клокочет, будущее знать она не хочет, ну, а в прошлом - беспробудно спит.
      ДЕТСКИЙ ВОПРОС
      Голубеет наше небо. Лютик розовеет. Толи быль, а толи небыль... Верить иль не верить? Стали дяди голубеть, розоветь мадамы... Так легко и отупеть: где отцы, где мамы ?
      КУРАТ-МАТЬ
      Слышал, было указанье: - Прекратить образованье на российском языке! Мой сосед в сплошной тоске: платит Родине налог, а придет законный срок, и на этот вот налог внуку с корнем вырвут слог, коим дед писал стихи... Я же выше всех стихий! Я налоги не плачу и поэтому кричу: -Славься, мудрая страна, где по-русски все спьяна могут вволю поболтать, пока помнят... Курат - мать!
      ГЕРБЕРЫ
      Герберы на праздничном столе среди рюмок, пива и закусок одиноки, словно "Шевроле" где-нибудь в селении за Таруссой. Нереалистичны. Невпопад. Диссонанс капусте и селедке. Кто их подарил? Какой фанат? Они стоят - три бутылки водки! Над столом висит сивушный чад, гости перепили, переели... Где-то на окраине слышен мат. Кто-то под столом скатерку стелет... Герберы на праздничном столе... Одиноки, словно звезды в небе... Бросьте их владельцу "Шевроле". Пусть к себе, в Париж, за водкой едет!
      КОЛДУНЫ
      "Просто, я работаю волшебником" Слова из песни "Народ и партия - едины" Лозунг
      В простых бетонных N-этажках живут простые колдуны, кальсоны носят на подтяжках и фирмы "Балтика" штаны. С утра, наевшись чая с хлебом, садятся в простенький трамвай. Потом летят под серым небом к себе на службу ( Нет, не в Рай). На службе служат, варят, лужат, угля и стали выдают... Потом трамвай, остывший ужин и обетоненный уют. Так день за днем. За годом годы. И за такое колдовство гордится партия народом и славит с ним свое родство!
      ЗВЕЗДОЧКА НА НИТОЧКЕ
      Звездочка на ниточке качалась в облаках. Я вставал на цыпочки и тянулся... Ах, не достать мне звездочку, ниточка крепка. Выпью-ка я водочки, закажу пивка. Острокрылой птичкою в небо поднимусь, перережу ниточку и дождем прольюсь. Звездочку на ниточке у твоих ворот положу на ситечко, чтобы сохла. Вот...
      КРУШЕНИЕ ИМПЕРИИ
      В империи пошел такой разлад! Опять свободу просят готы. Варяги сели на швертботы, рванули к грекам. А Гийом провозгласил себя царем над всеми турками. Втроем: Луцилий, Марк и Диомид достали где-то динамит и трон рванули. Крики, брань... Гийома выслали в Сызрань, он осознал все, слезы льет... Луцилий в спешке дело шьет на Диомида. Марк - крутой, торгует в Персии икрой. Болтают всякое в народе: когда-то все о недороде, да об удоях молока.... Теперь такая мелкота уж не волнует. Весь народ на баррикадах пиво пьет. Народу - зрелищ подавай, а там хоть Рим распродавай. О чем я тут? Ах, о развале... Кто у нас шефом на вокзале? Кто за собой всех поведет и хлеба даст, и штоф нальет? И на кого искать управу? Да я и сам не знаю, право... Ильич - так тот таскал бревно, а нам, татарам, все равно.
      ЗАЛП "АВРОРЫ"
      комментарий к телепередаче В.Познера "Мы" на ОРТ 03.07.1997г.
      "Аврора" грохнула средь ночи холостыми. Завыли псы. Перекрестился поп.. Бегут года, а эхо все не стынет, и Познер на экране морщит лоб. Свободны все шагать шеренгой в ногу, и все равны по-братски в нищете - Голодным - хлеб! Земля - народу! шутил Ильич в Казанской простоте. И верил сам! Не смейтесь, правда верил. Потом забыл о том, что говорил, поставив главным - торжество Идеи! Идею он всегда боготворил. И за Идею землю отобрали. И за Идею отобрали хлеб. И за Идею Троцкий, Блюхер, Сталин вели народ на жертвенник побед. Сейчас идеи выброшены. К Богу сам Президент почтенье показал. Шеренги сбиты, и толпой, не в ногу мы все пришли на рыночный вокзал...
      ВЕТЕР
      Ветер жестью стучал, на весь двор скрежетал, оторвавши кусок от карниза, листья клена считал и как дьяк причитал, подбираясь к красавице снизу. Вмиг подол ей задрал, заскулил, задрожал и отпрянул, боясь видно взбучки, два листочка сорвал, пять минут поиграл и отдал их красавице в ручки. Но она их стряхнула с улыбкой в траву - для игры плата слишком большая. Шляпку ниже пригнула, и он взмыл в синеву, стартовав с ее тульего края.
      ПОРАЖЕНИЕ
      Мы в ссоре вновь. Твои слова полны бесплотных осуждений. Они глупы... Ты не права... Я докажу... Но голова уже касается коленей твоих безумно стройных ног... Я побежден... Прости им Бог!
      МАЛЬЧИК ХОЧЕТ В ТАМБОВ
      Поезд мчался на Питер. В соседнем купе уже в сотый раз мальчик просился в Тамбов. Голова раскалывалась от выпитой с приятелями на перроне плохой водки, от спертого воздуха плацкартного вагона и от мальчика, который хочет в Тамбов. Я вышел в тамбур, закурил... Лязг вагонных колес, мелькание желтых огней за стеклом вагонной двери, в купе с набившей оскомину мелодией, головной болью, желанием опохмелиться и привели к созданию прилагаемого ниже "шедевра".
      Исчез Тамбов. Летит на Питер поезд, гудком охрипшим время разодрав. Колеса бьют по рельсам: "Скорость. Скорость!" Душа кричит: "Гуд бай, гуд бай, май лав!" Багряный ветер не осушит слезы, не охладит мою больную грудь, не повернет к Тамбову паровоза - ни колесо, ни рельсы не загнуть. О, как осилить расставанья муки? Как воспарить в сонм дремлющих светил? Любовь моя, к тебе тяну я руки: - Где ты сейчас? Где утренний кефир? По сторонам несутся ввысь перроны, мешаясь с пеной желтой полутьмы. Я весь в огне трясусь между вагонов, смотрю в их зев, а снизу - смотришь ты. В руках кефир. В глазах сплошная мука. В просвете ног мелькают тени шпал. " Вот до чего доводит нас разлука", - подумал я и замертво упал.
      СПРИНТЕРЫ
      Им в груди ветер дул попутный. Они бежали к цели задом по прелой скатерти лоскутной прошитой времени снарядом. Сияла цель им в отраженьях набухших влагой облаков, как обещанье воскресенья монет на поле Дураков. О складки пятки спотыкались. Колени двигались не в лад. Виновных тени отсекались, а все когда переругались, к чему забыли зарекались со старта пятиться назад.
      Не так ли мы сквозь катаклизмы идем "вперед" - к капитализму?
      * * *
      Сопьюсь я рано или поздно, склонится верба надо мной, а мир пугающе не познан, а шар всё крутится земной. Грохочут будни пятилеток, горит мартеновская печь. Мой школьный друг, мой однолеток на старый мир вздымает меч. Парторги планами набиты, от обязательств пухнут рты. Ильич из золота отлитый им щурит глазки с высоты. Лишь я, отсталый, как колхозы, не возопил: "Вперёд, друзья!" Быть может, жизнь напрасно прожил... Быть может, просто спился зря...
      * * *
      Ласково зовут тебя "Сивухой" Или просто "Чистою слезой" Сколько бед: блокаду и разруху - Люди пересилили с тобой. Для меня ты- чудное мгновенье. Ты- костёр в заснеженной степи. Ты- моё земное притяжение. И сады Эдематоже ты! Я беру хрустальную бутылку В ней разлилась неба синева. Как влюблённый прикасаюсь пылко Горлышком к своим сухим губам. Растекись по жилам "чудо- влага" И уйми дрожанье моих рук, За косой могильною оградой Ты, да я, да тишина вокруг.
      ТРЕПАНАЦИЯ ЧЕРЕПА.
      Чугунный свет чужих подъездов... Известка стен в крови надрезов... Пыль, мусор, липких глаз тоска... Флакон "Тройного". Лба доска скрипит и мнет в мозгу извилины cвоим катком. Все мысли спилены...
      ОБИТЕЛЬ ПОСТОЯНСТВА
      Стремясь разрушить мир пространства, что ограничено окном, сломить обитель постоянства - наш поседевший старый дом, сорвался с туч огромный ветер, поднял над крышею крыло, ударил грудью словно кречет о запотевшее стекло, миг отступил, собрался с силой, ударил снова и... затих. А я сижу у печки милой. Ладони грею. Пью Теккилу и сочиняю этот стих.
      ДВИЖЕНИЕ
      Движение по спирали... Движение по прямой... По шумной магистрали... По ломанной кривой... Движение - шаг навстречу... Движение - шаг назад... Движение беспечно, бесцельно, наугад.... Твоей руки движение и следом твоих глаз... Движение - воздвижение... Движение - экстаз. Движение ветра в полдень... Движение планет... Луны в прозрачной колбе... Твоих ни "Да", ни "Нет"... Движение - сомнение в попытках все понять... Как праздник искушения, который надо ждать... В заснеженной постели с утра метет метель... Движение к долгой цели оправдывает цель.
      ЧАСТЬ И ЦЕЛОЕ
      Часть - это Целое, но без кусочка, как, например, джентльмен без платочка или, как лес без лесного уюта или - десантник без парашюта. Может кусочек и мал, и невзрачен, может лишь точкой одной обозначен, но, без его долевого участья, целое вечно останется частью.
      И С Т О Р И Ч Е С К И Е  З А Г И Б Ы
      I Сорок лет назад...
      Опыляем мы поля с самолетов издаля и на зависть всем буржуям - Космос первыми штурмуем! Скоро с Космоса поля наши будем опылять!
      II Двадцать лет назад...
      Не давайте бегать зайкам по общественным лужайкам - зайки вытопчут газон и попортят весь озон.
      В каждом доме и семье заведем мы по свинье. Наши ласка и забота возвратятся антрекотом.
      III Сегодня...
      Если, друг, твоя бабуля здесь не прыгала косулей сорок лет тому назад то чеши свой голый зад. Смысл, по-Дарвину, один: ты для нас - не гражданин!
      ДОЖДЬ НАД ЛАСНАМЯЭ
      На крышу капает из тучи. В лиловых каплях потолок. Сосед мой тоже невезучий, а то б ведерко приволок. Не лучше участь у соседа под ним, с седьмого этажа... Я укрываюсь мокрым пледом... Сквозь дыры туч глядит звезда.... Всему виной - плохая карма, но все мы врозь - тот взял Коран, другой позвал повыть шамана, а мне милее Степанян!
      ПОЛЕТ В РАЙ
      Банку из под пива приласкаю нежно, в щечку поцелую. Размахнусь красиво, брошу вверх. Небрежно вытащу вторую. - А зачем вторая? Первая так ярко донышком сверкает! ( Будто персик тает!) - Никогда для Рая не жалей подарки - стаей пусть летают!
      ЧИНЗАНО
      Чинзано солнечный, Чинзано томный, Чинзано трепетный, как бирюза. Бокал оброненный Чинзано полный наполнил музыкой старинный зал. О, эта музыка хрустальных бликов! О, эта тонкая игра без слов! Как свет мерцающий в воздушных ликах шумевших осенью весенних гроз. Я выпью музыку. Я выпью грозы. И пусть звенит душа, как тот бокал. Чинзано трепетный, Чинзано томный, Чинзано солнечный вновь правит бал!
      ДРУГУ ДЖИНУ
      Не лезь в бутыль, умерь апломб. Она, зеленая, обманет - ударишь в донышко челом, а кто-то сверху пробку вставит. Ты будешь биться и стенать, лизать стекло, молить прощенья, а он пришлепает печать, и сдаст в ломбард без сожаленья. Мне будет очень не хватать твоих лиловых глаз свеченья. Я приглашу гетер рыдать, просить у времени забвенья и буду в трауре сто лет... Но если слезы выжгут пробку, то ты, едва увидев свет, со страха влезешь в чью-то глотку! Не лезь в бутыль, умерь апломб....
      РЕАЛЬНОСТЬ "СЮ" ВО ВРЕМЕНИ.
      "Я xoчу написать его (В. Ленина) с ягодицей трехметровой длины" "Я начну запечатлевать на холсте след гибкой кожаной бретельки, врезающейся в плоть
      Гитлера" Сальвадор Дали
      Дали вдали, за горизонтом, стоит с простертою рукой. Его часов текущих контур парит над пенною толпой, над чередой горящих бюстов безягодичных ильичей*, бретелькой фюрера... и Рустом ловящем "Браво!" москвичей в огнях рубиновых свечей.
      * С. Дали "Воспоминание о Ленине" 1934г.
      Танец с саблями* (Встрече двух гениев посвящается...)
      Какая музыка играла! Какой был славный генерал! Реальность "Сю" пред ним скакала, фривольным видом завлекала, а Он... над вазочкой стоял. *По мотивам одноименного рассказа Михаила Веллера.
      ПРОЩАЙ, БЕТОННАЯ ДОЛИНА....
      Прощай, Бетонная Долина. Увы, настал и мой черед. Та голова была повинна, что знала мысли наперед. Она пророчила безумье и на пути моем легла, спеша воспеть бессмертье мумий.... Я ухожу. Не помни зла. Прощай и ты, лукавый Бонза, мне твой оскал давно претит, и пусть сияет твоя бронза другим, не сбившимся с Пути. Я ухожу своей дорогой, не заповеданной тобой. Не плюй проклятия с порога, храни сынов своих покой. И пусть все будет, как и было. И пусть растет меж плит трава... Я ухожу. Чадит кадило. Трещат в предбаннике дрова.
      Д Ы М
      Пугая дымом комаров, кружащих роем в балагане, вы не заметили Богов над золочеными главами бездарных бонз в тени оконцев. Вам, не привыкшим к свету солнца, светлее было в темноте и многолюднее в пустыне. Быть первым - значит быть в хвосте, - так вас учили, и поныне вы продолжаете страдать от кашля, насморка, простуды... и, не листая Книги Судеб, беретесь судьбы толковать. Нет, катаклизмов здесь не будет. Никто не будет пировать, и вами изгнанный левит ваш балаганчик не спалит. Кто вас осудит? Кто простит? Дым все кружит, кружит, кружит.
      Ш Т О П О Р
      Вонзая штопор в Океан, ловлю расплавленные Звезды и нанизаю их на Воздух , чтоб вечно быть светилам Там, глядящим внутрь иным мирам...
      Чтоб опостылевший бедлам - бардак бесчисленных компаний, дремотный дух парт- профсобраний смел в бездну шумный Океан...
      Ловите Свет, пришедший к вам, открывший двери всем ветрам... Но штопор - не для целований!
      БУЛЬВАР
      Бульвар, изрезанный рекламой, качался в смоге фонарей, как вол, ведомый на закланье в угоду дикости людей. И так же разукрашен ярко, и страх в расширенных глазах пред алтарем, где пышет жарко костер на черных зеркалах. Народ галдит и жаждет крови. Шаман трясется над толпой. Бульвар ревет... Вол шею клонит и метит вверх... Клаксонов вой... Смешавши пламя, смог и время в крови закланного быка, шаман Бульвару метит в темя, бренча бессвязные слова. Рев дикарей все ближе, громче... Реклама пляшет на столбах... Бульвар в безумном танце корчит на потемневших зеркалах...
      З-З-З-З-З-З-З-З-З-З......
      Зажжен закат зеркальных залов за занавесками зари. За запределием забавы зажжен закат. Закат зажгли.... Звенят забытых звонниц звоны, зовут законченных зевак забить законами законы, зарыть зубатый зебру-знак.... Зовут завесить заграницы.... Звонарь запоры заказал... Земля забыла закруглиться. Звучит запевом зов "Зарницы". Зажжен закат. Заполнен зал...