У Гретхен сегодня было отличное настроение, почему-то казалось, что уже ничего дурного не случится, все плохое позади. Они пообедали, и Гретхен прилегла на траву. От плотного обеда ее разморило, потянуло в сон. Утром они выехали рано, опасаясь, что день будет таким же жарким, как накануне. Взглянув на Ларта, Гретхен обнаружила, что и он не спешит подниматься: опершись на локоть, Ларт полулежал и задумчиво смотрел на играющие в ручье солнечные блики. Он почувствовал ее вопросительный взгляд и сказал:
      - Отдохните, сударыня, побудем здесь часок, пусть лошади отдохнут тоже.
      И Гретхен с наслаждением откинулась на траву, закрыла глаза и под птичий щебет и журчание ручья сладко заснула.
      Таким образом, день показался ей совсем не утомительным, а скорее похожим на что-то вроде затянувшейся, но приятной прогулки.
      Уже по-вечернему гасла яркость дневных красок, когда с очередной вершины они рассмотрели впереди маленький городок, крыши его домов виднелись между дальними холмами. Не прошло и часа, как они достигли окраины. Городок был тихим и полусонным. Может быть, это ощущение создавали сумерки, которые уже накрыли долину. Был как раз тот час, когда дневной свет уже уходит, но ламп еще не зажигают. Темные здания с темными непроницаемыми стеклами выглядели не особо приветливо. Ветер лениво гонял по улицам красноватую пыль, высоко взметывал обрывки бумаги, мусор. Но усталым путникам городок сулил отдых, и для Гретхен сейчас не было места желаннее, чем это пропыленное пристанище.
      Комната, предоставленная одной! Гретхен, ни шла ни в какое сравнение со вчерашней. Она производила просто роскошное впечатление. Чистенькая, светлая не смотря на сумерки за окном - хозяин не пожалел свечей. Высокая кровать манила воздушной пеной белоснежных кружев. Но что показалось совсем уж невероятным видением, так это крохотная туалетная комнатка. Вскоре для "молодого господина" принесли вдоволь горячей воды и наполнили большое, глубокое корыто. Заперев двери, Гретхен погрузилась в воду до самого подбородка и так долго блаженствовала, что кажется даже задремала. Расслабленное дремотное состояние нарушил какой-то звук - Гретхен показалось, что из коридора кто-то постучал в двери, но возможно, ей почудилось это сквозь сон. Впрочем, вода и так почти остыла, когда Гретхен, наконец, выбралась из нее.
      Она успела переодеться в свежую рубашку и брюки, прибрать волосы, высоко их заколов, когда в дверь действительно постучали. То был Ларт, и Гретхен откинула запор. Когда она предстала пред ним свежая, причесанная, пахнущая не пылью, а ароматным мылом, Ларт забылся на несколько мгновений, смутив ее своим восхищенным взглядом. Но тотчас спохватился и объявил, что пришел пригласить ее к ужину в свою комнату, где уже накрыт стол.
      Они неторопливо поужинали, потом Ларт проводил Гретхен в ее комнату, пожелал спокойной ночи и пошел проведать лошадей и Урса. Гретхен еще только собиралась раздеться и погрузиться в белоснежные простыни, когда снова раздался короткий стук. Ларт быстро вошел и набросил на двери щеколду.
      - Гретхен, мне очень жаль, но нам надо поскорее уйти отсюда.
      - Что случилось?
      - Не время объяснять. Здесь стало опасно. Одевайтесь поскорее и уходим.
      - А наши вещи?
      - Их придется оставить. Но там ведь нет ничего, что нельзя приобрести снова?
      Когда одетая Гретхен вышла из туалетной, лампа была погашена.
      - Ларт? - испуганным полушепотом позвала она.
      - Я здесь, - так же тихо отозвался он, и Гретхен рассмотрела его силуэт у окна - осторожно подняв раму, он прислушался к звукам внизу.
      - Я спущусь вниз, - обернулся он к ней, - и вы спрыгнете мне на руки. Не бойтесь, я вас не уроню.
      Цепляясь за плющ и выступы, Ларт быстро спустился по стене и поднял руки навстречу Гретхен. Она влезла на подоконник, села на него, свесив ноги наружу и слегка наклонилась над темным провалом. Лучше бы она этого не делала - фигура Ларта с трудом угадывался в темноте, и до него показалось ужасно далеко.
      - Просто отпустите руки, - услышала она его голос, закрыла глаза, сжала зубы, сказала себе, что не вскрикнет, если даже разобьется вдребезги, и соскользнула с наружного карниза.
      Ей казалось, что она будет лететь бесконечно долго, но через мгновение Ларт ловко подхватил ее и поставил на землю. Где-то бубнили пьяные голоса, в другой стороне слышалась непонятная возня. Ларт потянул ее в темноту.
      - А лошади? Урс?
      - Урс с нами.
      Ларт чуть слышно свистнул сквозь зубы.
      Было еще не настолько поздно, чтобы городок окончательно затих и уснул. Хотя Ларт выбирал улочки поукромнее, и темнота скрывала беглецов достаточно хорошо, но остаться совсем незамеченными все же оказалось трудно. Несколько раз, когда Ларт собирался свернуть в очередной проулок, они едва не оказывались лицом к лицу с поздними прохожими. К счастью, в самый последний момент их предупреждали звуки шагов, шарканье, голоса.
      - От кого мы бежим, Ларт?
      - Я был в конюшне, и случайно услышал разговор. Шептались о том, как застать нас врасплох самым наилучшим образом.
      - О, Господи! Но кто это был, Ларт?!
      - Наверняка какие-то проходимцы. Приметили, как засуетились хозяева, и поняли, что не из одного человеколюбия. Вот и решили поживиться, решили, что мы уснем и станем легкой добычей.
      - Но куда мы теперь?
      - К окраине. А там я придумаю что-нибудь. Куплю лошадей или украду. Мне жаль, Гретхен, но здесь нельзя оставаться. К утру нам лучше оказаться как можно дальше.
      - Ларт, я нисколько не устала сегодня, пусть вас это не беспокоит. У меня достаточно сил, а еще больше - желания убраться отсюда куда угодно, только бы подальше. Но даже если бы я от усталости на ногах не стояла, я бы поползла на четвереньках.
      Они не могли знать, что дело обстоит гораздо хуже, чем им думалось.
      ...Сети вокруг них уже раскинули и если покуда еще оставляли призрачную свободу, так из одного лишь куража. То, что Ларту удалось подслушать тайный сговор, было никакой не случайностью. А троица за углом конюшни - нечто другое, чем алчные проходимцы, решившие поживиться от состоятельных путников. Несчастливая случайность заключалась в другом, в том, что как раз в этом городке оказался Лекруж. Снедаемый скукой и бездельем, он взирал, как опускаются на город сумерки, и пытался придумать, чем занять себя. Он любил ночь. В отличие от этого прекрасного времени суток, день обязывал его соблюдать условности и принятые в его кругу приличия. Конечно, все знали, что он повеса и кутила, но, впрочем, весьма безобидный и даже милый. Но его стихией, его подругой была ночь, тогда от видимости приличного тридцатилетнего денди оставался лишь легкий флер. Ночь дарила наслаждения, авантюрные приключения, риск и опасность. А если они и вступали в противоречие с законами и общепринятой моралью, так ночь набрасывала на все непроницаемое покрывало, и к полудню следующего дня Лекруж просыпался тем же милым, безобидным жизнелюбом, каким его знали в свете. И вот в ту минуту, когда скучающий Лекруж размышлял, что эта ночь, к сожалению, не сулит никакого развлечения, Ларт и Гретхен имели несчастье проехать как раз под его окном. Лекруж счел это невероятным подарком своей веселой фортуны...
      - Эй, приятель, - услышали Ларт и, обернувшись, увидел, как дверь, которую они только что миновали, открылась, и из нее появилась темная фигура, за ней другая. - Погоди-ка чуток!
      - Ларт! - испугано шепнула рядом Гретхен, и он обнаружил, что и дорога вперед уже несвободна тоже - будто выросли из-под земли, поперек узкого проулка встали две массивные фигуры.
      "Всего четверо!" - Ларта раздосадовало единственное - невозможность не расставлять на своем пути такие вехи... Урс низко и с угрозой заворчал на подступающие из темноты фигуры. Ларт осмотрелся в поисках какого-либо убежища для Гретхен и увидел низкую дверь, глубоко утопленную в кирпичной стене. Толкнув ее, Ларт убедился, что она заперта. Это не играло никакой роли - достаточно и дверной ниши, Гретхен будет надежно укрыта в ней. Отодвигая женщину к себе за спину, Ларт потянул рукоять шпаги.
      Первый из нападавших едва успел отскочить от молниеносной атаки тонкого жала. Второй достался Урсу и заверещал в ужасе - челюсти пса, сомкнувшиеся на его запястье, заставили выронить оружие и забыть обо всем, кроме собственной боли и горящих глаз огромного зверя. Но двое других бросились на Ларта, и шпага его весело лязгнула, отбивая двойную атаку.
      Втроем им было тесновато, и Урс в какой-то мере помог им, выдернув еще одного. Двое оставшихся оказались не слишком виртуозными фехтовальщиками не прошло и пятнадцати секунд, как один из наглецов наткнулся на острие шпаги Ларта. Его крик почти слился со вскриком Гретхен, оборвавшимся со странной внезапностью. Ларт стремительно обернулся - Гретхен позади него не было, одна лишь дверь. На мгновение Ларт забыл, что еще один клинок только и ждет, чтобы впиться в незащищенную спину - он бросил свое тело на дубовую дверь... и провалился в пустоту. Дверь распахнулись, не оказав ни малейшего сопротивления, и Ларт едва не упал, влетев в непроглядную темноту закрытого помещения. Но темнота была полна недругов - кто-то навалился, повис на плечах и руках - Ларт выпустил бесполезное оружие, выдрал руки из цепких капканов и стал раздавать удары направо и налево, не видя, куда они приходятся. Но цели они достигали и приносили результат - Ларт уже почти высвободился, когда откуда-то сзади вдруг ворвался поток света. Обернуться Ларт не успел - сильный удар на короткое время лишил его сознания...
      - Грег, ты посмотри, что они натворили! Эта его проклятая собака! Сатана, верно тебе говорю! Свену чуть напрочь руку не отхватил, у Кнута из задницы кусок мяса выдрал. Я хотел заколоть эту сатану, - куда там! Отскочил в темноту - будто и не бывало никого.
      - Где Базен?
      - Базена вот этот собственноручно продырявил! Кровища так и хлещет.
      - Он - Базена?! Сволочь! - Ларт застонал от неожиданного и злого удара ногой. - Ты, сволочь, слышишь меня?
      Ларт открыл глаза и увидел высоко над собой лица.
      - Вставай, мерзавец! - носок сапога опять впился в тело.
      Ларта схватили на плечи, за руки, дернули вверх, и он оказался лицом к лицу с Грегом Лекружем.
      - Я не нападал на твоих людей, - сказал Ларт. - Я защищался.
      Он пробежал глазами по лицам вокруг - Гретхен! Куда ее дели? Что с ней?
      - Приятеля своего ищешь? - услышал он вопрос и обернулся, уперся взглядом в шальные, насмешливые глаза, где под веселой бесшабашностью таилась злоба.
      - Чего ты хочешь от нас?
      - Да от тебя-то, правду сказать, ничего особенно и не хотел, пока ты парней моих не начал калечить... Но вот твой приятель - совсем другое дело.
      - Где он?
      - Ты говоришь о маленькой баронессе? Э? Чего замолчал? Язык отнялся? А знаешь ли ты, какое вознаграждение барон за нее назначил?
      - Я дам тебе больше.
      - Да? Так ты при деньгах? Определенно, сегодня ночь сюрпризов. Может быть, я дам тебе возможность выкупить твою собственную жизнь. Но насчет баронессы я еще должен подумать. Она ведь и сама по себе неплохой приз. И я в большом сомнении - стоит ли вообще возвращать ее Ланнигану? - он посмотрел на Ларта, будто ожидал, что тот даст ему нужный совет. - Кто он мне, это Ланниган, родной папа? А денежки у него ни какие-нибудь особенные, у других такие же водятся. И получить их никогда не поздно, - за эту малютку-баронессу знатоки отвалят мне обещанное бароном и еще столько же, верно? - он подмигнул Ларту. - Ты сказать что-то хочешь? Я по глазам вижу, что хочешь. Лучше не надо, не люблю я этого, вот они подтвердят, повернулся он к стоявшим рядом и вдруг с разворота, резко ударил Ларта в лицо - тот отлетел в гущу приятелей Лекружа и руки его оказались моментально скованы множеством чужих рук.
      - Запомни, - презрительно бросил Лекруж, - угрожаю я, но не мне.
      Ларт сплюнул на пол кровь, вытер плечом разбитые губы.
      - Ты тоже запомни - если прикоснешься к баронессе, лучше сразу пойди и закажи заупокойную молитву по себе.
      Лекруж окинул его взглядом, проговорил как будто даже с сожалением:
      - Она тебе нужнее. Сдохнешь тут, придурок.
      Глава двенадцатая
      о том, что встреча со старым знакомым
      не всегда сулит радость
      Гретхен вжалась глубоко в кресло, и старалась не замечать здоровенного малого, который подпирал стену рядом с дверью. Он же, напротив, доставлял себе удовольствие, с медлительной наглостью шаря глазами по ее фигуре. Гретхен показалось, что прошла целая вечность, прежде чем послышались стремительные шаги. Парень тоже услышал их, с усмешкой, ей адресованной, лениво оттолкнулся от стены, выпрямился. Глаза Гретхен наполнились изумлением, когда она увидела вошедшего, но удивление стремительно уступило место замешательству.
      - Господин Лекруж?..
      - К вашим услугам, госпожа баронесса, - он небрежно повел рукой, и страж удалился.
      - Очевидно, вы, наконец, дадите мне разъяснение - что происходит?
      - Ну, разумеется, вы получите все, что пожелаете, моя госпожа. Но в вашем голосе я слышу неприязнь? Нет-нет, мне послышалось, я уверен. Сегодня я не заслужил вашей обычной неприязни. Ведь я вырвал вас из рук негодяя и могу рассчитывать на признательность с вашей стороны, и, может быть, даже на благодарность.
      - Что с тем человеком?
      - О, вам больше не надо его бояться! Его вы больше не увидите.
      - Он жив?
      - Пока еще да.
      - На нем нет никакой вины, господин Лекруж.
      - Как?! Разве этот негодяй не похитил вас?
      - Господин Лекруж, до встречи с вами я была вольна в своих поступках и поступала в соответствии со своими желаниями.
      Грег Лекруж расхохотался.
      - Так вы сбежали от вашего супруга?! Прелестно! Поделом ему! Я прекрасно вас понимаю, баронесса - от чудовища Ланнигана побежишь на край света еще и не с таким субъектом. Но откуда он взялся? Досадно, что вы его предпочли мне. Ведь стоило вам подать мне малейший знак....
      - Это совершенно посторонний человек, господин Лекруж, - прервала его Гретхен. - Он делает свое дело за вознаграждение, я наняла его.
      - Хм-м... Любопытно, чем вы его вознаграждаете? Больно уж ретиво он вознаграждение это отрабатывает...
      - Я требую, чтобы вы освободили его! У вас останусь я, разве вам не довольно этого?
      - Вы почти правы. Вначале мой интерес никак на него не распространялся. Но у него дурной характер, он уже успел со мной поссориться. Что было с его стороны весьма неосторожно. Он даже пообещал, что убьет меня, а я не настолько любопытен, чтобы выпускать на волю бешенного пса и смотреть, что из этого получится. Да что мы все о нем? Бог с ним, он уже в вашем прошлом, баронесса. А нам с вами необходимо попытаться найти-таки взаимопонимание, коль судьба все же свела нас. И я ничуть не сомневаюсь, теперь у меня есть, наконец, шанс добиться вашего внимания.
      - Господин Лекруж, мое мнение о вас вы давно знаете и в свете сегодняшних событий оно нисколько не улучшилось - вы негодяй, господин Лекруж!!
      - А вот вас баронесса, напротив, ничто не в силах испортить. Вы прелестны и в качестве злючки, из ваших уст любое ругательство - музыка. Говорите еще, говорите.
      Он медленно пошел к ней. Гретхен схватила со стола большой кувшин с водой, швырнула им в стекло, но сама броситься в окно не успела - Лекруж настиг ее, схватил за волосы и отшвырнул на середину комнаты. И в этот момент в дверь постучали.
      - Какого черта?! - раздраженно крикнул Лекруж.
      На пороге возник страж Гретхен.
      - Лекруж, кажись Базен отходит, просил тебя позвать.
      - Проклятье! - взревел Грег и резко повернулся к Гретхен. - Если он загнется, твой приятель будет подыхать очень долго! Он будет на коленях вымаливать у меня скорой смерти!
      Он вышел, яростно хлопнув дверью.
      Если бы час назад Лекруж точно знал, что за обладание очаровательной баронессой Ланниган он должен будет заплатить жизнью Базена, и тогда колебания его не длились бы и минуты: Базен был бы принесен в жертву прихоти Грега Лекружа. Но сейчас Грег об этом не думал, он терял самого преданного слугу и товарища, и виноват был, разумеется, этот верзила, с которым тихоня-баронесса так ловко улизнула от мужа. И в голове Грега вертелись мысли о том, какую плату взять с виноватого. Да, надо же выяснить сначала про деньги! Где они? Парня обшарили, пока без сознания был, кошелек у него увесистый, но, похоже, он говорил про другие деньги. Надо вытянуть их у него, а потом развлечься как следует. И еще малютка-баронесса... У Лекружа поднялось настроение, пока он шел к умирающему приятелю. А что поделаешь, в самом-то деле? Видно пришел Базену срок давать отчет Всевышнему. Пожил, покуролесил...
      Грег Лекруж встретился с ним случайно. Принадлежали они к абсолютно различным слоям общества - Базен был из простолюдинов, не имел даже намека на титул или звание, но между ними было так много общего, и они потянулись друг к другу. Жизненные приоритеты и интересы у них были одинаковы, поэтому Базен стал Лекружу дороже и понятнее любого из его высокородных приятелей. Вскоре вокруг них двоих сложилась (в большей степени благодаря Базену) небольшая компания веселых парней без предрассудков - игроков, выдумщиков и искателей приключений. В слишком большой конфликт с законами они не вступали, их проделки можно было счесть за не очень умные шалости. В последнее время Лекруж стал частенько наведываться в этот небольшой городок, где жил Базен. Да и почти все другие из их веселой компании жили здесь же или в окрестностях. Лекруж даже приобрел в собственность небольшой дом. В окне этого самого дома Гретхен могла бы увидеть Грега Лекружа, если бы, проезжая мимо него, вовремя подняла голову.
      Глава тринадцатая
      о неудачливом любовнике или
      как вернее всего приобрести себе врага
      С Грегом Лекружем Гретхен познакомилась в замке супруга около двух лет назад. Родовое поместье Лекружа находилось в той же провинции, что и замок Ланнигана. Более того, они считались соседями, хоть и дальними. В своем поместье Лекруж появлялся крайне редко, поскольку не находил никакой прелести в сельской размеренной жизни, а напротив, считал ее скучной и унылой до тошноты, и мог выдержать не более двух дней. Но в одно из редких посещений родного очага он вдруг приехал в замок засвидетельствовать свое почтение барону и баронессе Ланниган. И между мужчинами неожиданно возникло нечто вроде приятельских отношений, хотя барон после первого визита Лекружа выразил свое мнение о нем предельно коротко: "Мерзавец и прохвост". Грег Лекруж приезжал в замок чаще, чем того можно было ожидать. Впрочем, Гретхен им мало интересовалась и не задавала себе никаких вопросов по поводу его. Как выяснилось вскоре, гостя это мало устраивало.
      Случилось, что однажды, по приезде Лекружа барон вынужден был отлучиться в одно из дальних своих сел. Грег отклонил приглашение сопровождать хозяина в поездке, сослался на недомогание, в котором винил грибной пирог, поданный за обедом. Добрая половина этого пирога перекочевала в тарелку Лекружу, но, оказавшись в желудке, неожиданно взбунтовалась. Лекруж иронизировал над собой, выдавая сентенции о вреде обжорства и жадности. Таким образом, гость отправился отлеживаться в отведенной ему гостевой комнате, барон Ланниган вскочил на своего любимца, сильного и свирепого жеребца Карого, а Гретхен, радуясь, что избавилась, наконец, от общества обоих этих мужчин, укрылась ото всех в библиотеке. Вот туда Грег Лекруж и заявился, едва только убедился, что барон уехал.
      -Вам уже стало лучше, господин Лекруж? - вежливо поинтересовалась Гретхен, не испытывая от этого визита ничего, кроме досады.
      - Я снова чувствую себя полным сил и желаний. Сударыня, простите мне эту небольшую мистификацию. Я прибег к ней от отчаяния, поскольку не видел иной возможности остаться с вами наедине. - Гретхен вопросительно-недоуменно приподняла бровь. - Я давно и безуспешно пытаюсь найти возможность поговорить с вами, госпожа баронесса. Так не судите меня строго за обман вашего супруга.
      - Сударь, поскольку вы все-таки изыскали такую возможность, - говорите, о чем собирались. К чему эти предисловия?
      -Вы правы... Но моя нерешительность от чувств, меня обуревающих... Я никогда еще не был так робок... так растерян... Баронесса! С самого первого визита сюда мною руководило одно лишь желание - видеть вас! И чем дальше, тем желание мое необоримей. Спасите меня! Скажите, что я не погибну от неразделенной любви!
      - Надеюсь, что не погибнете, - не особо тщательно скрывая усмешку в глазах, проговорила Гретхен. - Это заболевание не смертельно и быстро чахнет, если его не питать.
      - Вы смеетесь надо мной, дивное создание! О, как я жажду пролить на вас свет моей любви! Я одарю вас своей нежностью и буду безумно счастлив этим. Баронесса, будьте же милосердны!
      - В чем, по-вашему, должно заключаться мое милосердие?
      - Придите в мои объятия! Пламя желания испепеляет меня и только в ваших силах погасить его!
      Гретхен взяла со стола стакан, наполненный водой, и выплеснула его содержимое на Лекружа.
      - А может быть, и этого будет достаточно? Что там с вашим пламенем, сударь?
      Опешив, Лекруж смотрел на нее. От неожиданности он растерял все свое красноречие. Гретхен встала.
      - Сударь, я уверена, что вы найдете способ побыстрее уехать отсюда и не вызвать никаких подозрений со стороны моего супруга. Я не нахожу ничего привлекательного в вашем предложении стать вашей любовницей. И если вы захотите повторить его, барону Ланнигану станет известно об этом.
      - Вы огорчили меня, - в глазах Лекружа блеснуло нечто жесткое и холодное, как лунный блик на стальном клинке. Но в следующее мгновение он улыбнулся: - Я сделаю, как вы велите. Но... как знать, госпожа баронесса, как знать... Приходят другие времена и приносят свои перемены. Не забывайте о моем существовании, маленькая прелестная гордячка.
      Он уехал из замка на следующий день и после этого надолго исчез. Потом изредка появлялся опять, но ее отстранение и холодный взгляд удерживали его на расстоянии. В последние свои визиты Лекруж убедился, что Гретхен тяжело больна. То был период, когда жуткая депрессия и непрекращающиеся головные боли ввергали ее в такое состояние, что она выпадала из действительности, никого не узнавала, лихорадочно и беспрерывно бормотала что-то невразумительное. Один-два раза Грег Лекруж с позволения барона заходил к Гретхен попроведывать ее. И будь Гретхен в лучшем состоянии, она бы увидела искреннюю жалость в глазах Лекружа. Только о чем? Жалел ли он молодую женщину и сострадал ей? Или жалость его относилась к тому, что красота погибает, так ему и не доставшись?
      Глава четырнадцатая
      рассказывает о новом побеге и о коварном враге,
      нападающем внезапно
      Злая ирония судьбы заключалась в том, что именно этот человек и оказался теперь на ее пути. Когда Гретхен думала о возможности нежелательных встреч, у нее и мысли о Греге Лекруже не мелькнуло - случай все же не мог быть так жесток. Но в действительности оказалось, - мог.
      Теперь, когда Лекруж ушел, опять оставив ее на попечение сторожа, Гретхен тщетно пыталась собраться с мыслями - здравый смысл совершенно покинул ее. Растерянность, страх, тревога за Ларта, состояние безысходности лишали ее возможности хоть сколько-нибудь сориентироваться в ситуации. Гретхен шагнула к окну, но не сделала и двух шагов, как почувствовала бесцеремонную хватку на своем локте.
      - Куда это вы, милочка? Решили, что вы - птичка, и можете выпорхнуть из окна?
      Гретхен почувствовала, как его рука обвивает ее талию и прижимает к большому, дурно пахнущему телу.
      Она рванулась - так лань сломя голову шарахается от угаданной западни.
      - Да-да, сядьте-ка там, крошка, - снисходительно усмехнулся мужчина. А не захотите быть умницей - Грег простит, если слегка вас помну, - он широко склабился.
      Мимо двери кто-то протопал, и он на всякий случай вернулся на свой сторожевой пост.
      Гретхен с трудом воспринимала его слова. У нее дрожали руки и ноги. Она вовсе не собиралась выброситься в окно - сейчас она не была способна на какой-либо расчет или осмысленное действие. Гретхен пошла к окну потому, что задыхалась, и инстинктивно потянулась вдохнуть свежего ночного воздуха, втекающего через разбитое стекло. Теперь она снова села в кресло, - ноги не держали ее. В потемневших глазах росло болезненное изумление - как? почему это происходит с ней? это неправда! ничего этого происходить не может! надо только что-то сделать, и все мгновенно прекратится, окажется видением, обманом!..
      В тишине послышался странный хрип - Гретхен испуганно вскинула голову и окаменела - ее надсмотрщик сползал на пол, царапая стену ногтями, в горле его торчал нож. Ей показалось, что уже бесконечно долго она смотрит в лицо, обезображенное ужасной печатью боли и смерти. Ледяной ужас переполнял ее, захлестывал разум и был длинной в вечность... Но на самом деле уже в следующую секунду Гретхен вздрогнула всем телом от треска оконной рамы, показавшегося оглушительным. И еще целую секунду она не верила, что и вправду видит за окном Ларта. Он висел, цепляясь руками за карниз. От удара ногой рама треснула, но не вывалилась. Гретхен не помнила, как оказалась у окна, с лихорадочной поспешностью распахнула створки. Ларт сильно качнулся на руках и впрыгнул в комнату. Гретхен обеими руками вцепилась в его рубашку, не веря, что он жив, свободен, что он опять рядом. Не говоря ни слова, лишь вздрагивая всем телом, она уткнулась ему в грудь. Он обнял ее за плечи, на короткое время прижал к себе. Потом негромко сказал:
      - Идемте.
      Теперь они прошли сквозь сонный город так, будто во всем городке только они одни и были. Потом Гретхен пряталась на крохотной прогалине в гуще темных кустов. Собаку Ларт оставил с ней и исчез в темноте. Гретхен вцепилась в Урса, обняв его за шею. Она выполняла все, что говорил ей Ларт, но с трудом осознавала, что и зачем он делает. Ее колотила нервная дрожь, сознание пребывало в каком-то оцепенении.
      Близость собаки, этого бескорыстного, надежного существа давала Гретхен опору, так необходимую ей сейчас, когда всякая уверенность в доброте будущего покинула ее. Она прижималась щекой к теплой атласной шерсти. Гретхен уже знала, что освобождением своим они обязаны четвероногому другу, и что-то бессвязно и беззвучно шептала ему, пытаясь выразить свои чувства.
      Урс проник в дом только ему известным способом, - в том, что он обладает поразительной смекалкой, Гретхен уже давно убедилась. Беззвучной черной тенью передвигался он по дому, отыскивая запах хозяина. Людей в доме было не так много, что облегчило Урсу его задачу, к тому же большинство было рядом с умирающим Базеном. А потом пес услышал тихий свист - Ларт был уверен, что собака окажется где-то поблизости, и время от времени чуть слышно подавал ему знак. Дальше было совсем просто. Ларта заперли в чулане, превращенном в темницу, в которой едва можно было повернуться. Никакому силачу не под силу было бы выбить толстую окованную железными полосами дверь, поэтому снаружи к двери никого не приставили. И было у этой двери еще одно уязвимое место - щеколда запиралась железным штырем, Урс не очень долго возился с ним.
      Лошадь, раздобытая Лартом, уносила их прочь от городка, считанные часы назад казавшегося таким желанным, но так внезапно превратившемся в западню. Было новолуние, и только звезды холодно и равнодушно перемигивались высоко вверху, им было абсолютно безразлично, что темнота не только не бежит от их света, но как будто еще больше сгущается вокруг них. Гретхен не понимала, каким образом Ларт знает, куда ехать, как определяет дорогу в этой черноте. Она все еще была сплошной нерв, вздрагивала от крика ночной птицы, вскидывалась от любого шороха - она боялась погони. Ларт молчал, не говорил ей ни слова утешения. Но стоило ей испуганно встрепенуться, и рука его успокаивающим жестом ложилась ей на плечо, прижимала, заслоняла от опасности. И не нужны были слова, чтобы понять невысказанное.
      Постепенно Гретхен успокоилась, вверившись Ларту безоговорочно, положившись на его спокойную уверенность. Она пригрелась в одеяле, которое Ларт тоже где-то раздобыл и закутал в него Гретхен, и даже задремала. Однако не прошло и получаса, как она проснулась от смутного ощущения несчастья. Это было мучительно, когда Гретхен уже знала, в чем оно заключается, но отчаянно отстраняла от себя это знание. Она еще надеялась, что все обойдется. Но как тщательно она не старалась себя контролировать, Ларт вскоре почувствовал что-то, обеспокоено спросил:
      - Гретхен?
      И уже не в силах больше сдерживаться, она всхлипнула, проговорила вздрагивающим, бессильным голосом:
      - Пожалуйста, остановитесь... Я не могу больше...
      Он отстранил ее, бледное лицо выделялось белым пятном.
      - Боже! Я оставил ваше лекарство!
      - Ничего... Я же обходилась без него... - Гретхен нашла силы утешить его. - О, Ларт, Ларт... дайте мне вашу руку! - она прикусила губку, чтобы не выпустить больше слов жалобы. Но руки ее против воли стискивали ладонь Ларта все сильнее.
      Она еще не совсем потеряла себя, но боль наступала, захватывала в свой плен, и Гретхен боялась, что забудет все, и превратится в скулящее от боли животное. Гретхен смутно осознавала, что уже не сидит на спине лошади, а лежит на траве, но когда Ларт снял ее, она не знала - действительность исчезала, становилась размытой, нечеткой, ненастоящей, и Гретхен все более перемещалась в другую реальность, наполненную одной только пронзительной, разрывающей болью.
      - Больно!.. - всхлипнула она. - Почему так больно?!
      Гретхен через силу распахнула глаза и увидела темный перевернутый силуэт, склонившийся над ней. Она поняла, что голова ее лежит на коленях у Ларта, руки его зарываются в ее волосы, по странной траектории гладят виски, затылок. Пальцы то становятся твердыми, жесткими, давят больно, но сейчас же будто извиняются за причиненную короткую боль - ласкают тихо и нежно. Гретхен снова закрыла глаза и прерывающимся голосом взмолилась к нему:
      - Сделай так, чтобы это ушло! Пожалуйста! Пожалуйста!
      Она попыталась расслабиться, но это не получилось - руки дрожали от напряжения, пальцы судорожно сжимали жесткие стебли, секунды тянулись, превратившись в вечность. И вдруг Гретхен заметила, что дыхание уже не срывается, она может дышать глубоко, спокойнее и ровнее, что руки ее бессильно лежат на траве, и во всем теле такая усталость, что более всего ей хочется уснуть. Хотя голова еще болела, однако это была уже не та безумная, оглушающая боль.