А вот эти поперечины на мачтах – РЕИ. Кстати, в единственном числе правильнее говорить "рей", а не "рея".

Р е и вместе с парусами поворачиваются вокруг мачт. Значит, они относятся к п о д в и ж н о м у рангоуту. К нему же относятся вот эти детали, похожие на длинные прямые ветви, растущие из мачты. Они, как и реи, поворачиваются вместе с парусами. Верхняя ветвь называется г а ф е л ь, нижняя – г и к.

– Подождите, давайте нарисуем! – забеспокоился Слава. И у себя в тетради быстро изобразил такую схему:

Яков Платонович сказал, что рисунок правильный. И посоветовал остальным сделать такой же.

– Но имейте ввиду, что это схема б а р к е н т и н ы, небольшого судна. Здесь рангоут неполный. А мы строим ф р е г а т, то есть судно с полным корабельным парусным вооружением, чтобы разобраться во всех его деталях. Там мачты посложнее, и реев побольше… Ну, начнем с мачты.

Мачта

– Раз-два! – весело сказал Атон. – На ладони поплевали, столб сосновый обтесали.

– Обтесали. И не один…

– Три! Да?

– Пятнадцать, голубчик! И это лишь для мачт. Вы же видите, что даже на баркентине мачты не целые, а из составных частей.

Конечно, на маленьких судах встречаются мачты из одного ствола (или трубы). Это о д н о д е р е в ы е мачты или попросту "однодеревки". Но на крупных морских парусниках мачты составные. Во-первых, потому, что деревьев нужной длины не найти. А во-вторых, опасности меньше: в сильный шторм верхние части мачт можно убирать, чтобы уменьшить раскачку судна.

– А такая составная мачта прочная? – слегка опасливо спросила Ксеня.

– Ее части скрепляются крепкими обоймами. Посмотрите на модель. Видите, верхняя составная часть мачты примыкает к нижней, как штык к ружейному стволу.

Все сказали, что видят, а дотошный Слава сделал рисунок:

Яков Платонович поднял узловатый палец и торжественно произнес:

– А теперь переходим к очень важному вопросу: рассматриваем все части полной корабельной мачты. Если вы их будете знать, легко запомните названия всех парусов и многих снастей такелажа. А то некоторые сухопутные граждане смотрят на схему парусного корабля и пытаются без всякого порядка выучить сотни терминов. Даже не догадываются, что все эти слова строго зависят друг от друга и укладываются в четкую систему… Итак, начали.

Полная мачта состоит из пяти составных частей.

Нижняя – самая прочная, толстая и длинная называется КОЛОННА МАЧТЫ. Или просто м а ч т а.

Раз-два, с помощью лебедок и блоков вставили к о л о н н у м а ч т ы в корпус фрегата.

К мачте – обычно спереди – крепится ее вторая часть – СТЕНЬГА. Как это выглядит, вы уже нарисовали. Наложили два ствола друг на друга, свинтили обоймами. И вот с т е н ь г а возвышается над мачтой. Она потоньше и полегче мачты. Все части, чем выше, тем заметнее уменьшаются в размерах. Тяжесть должна оставаться внизу, чтобы корабль не перевернулся…

К стеньге так же крепим третью часть. Это – БРАМ-СТЕНЬГА. Слово "брам" в рангоуте и в парусах всегда означает "третий". А "бом-брам" означает "четвертый". Значит, следующая часть будет называться…

– БОМ-БРАМ-СТЕНЬГА! – крикнул Вася, чтобы опередить Славу. Здесь ведь не школа, можно не поднимать руку.

– Верно. Нетрудно догадаться… Но вы ни за что не угадаете название пятой части.

– Наверно "бим-бом-брам-стеньга"… – неуверенно предположил Антошка.

– Никаких "бим" на судне не бывает. А пятая часть мачты называется ТРЮМ-СТЕНЬГА.

– Почему?! – изумилась Ксеня. – Ведь трюм – это в глубине корпуса, у самого днища!

– Наверно, потому, что трюм д а л е к о внизу, а трюм-стеньга д а л е к о вверху, – предположил Слава.

– Возможно, что и так. По крайней мере, теперь вы это хорошо запомните. А сейчас возьмите карандаши. Рисунок мачты с ее частями совершенно необходим. – И Яков Платонович, шагнув к доске, взял мел.

Несколько минут все дружно дышали над рисунками. Вася помогал Антошке. Кот Василиса забрался Васе на плечо и внимательно смотрел на схему зелеными глазами. Видимо, запоминал.

Только Синтаксис вел себя легкомысленно: продолжал точить когти о ножку стола.

– Ты несерьезное сухопутное существо, – сказал Яков Платонович. – Ну-ка, брысь!

Синтаксис обиделся и ушел на кухню. Там что-то звякнуло.

– Ах ты негодник! – раздался голос Ксениной бабушки. – Я ведь тебя совсем недавно кормила!

Василиса вздохнул на Васином плече. Он не одобрял поведения своего приятеля.

Синтаксис вернулся, сел перед доской с рисунком.

– Видимо, он решил исправиться, – пожалела Синьку Ксеня.

– Вернемся к нашим мачтам, – сказал Яков Платонович. – Обратите внимание, что они стоят слегка наклонно. Это придает судну особенно изящный вид. А еще это для того, чтобы верхние части не смещали вперед центр тяжести.

Надо сказать, что даже на океанских парусниках мачты не всегда бывают полными, то есть из всех пяти частей. Трюм-стеньги ставятся довольно редко. Встречаются мачты и без бом-брам-стеньги. А бывает, что две составные части делаются из одного "дерева" и разделяются только на словах. Как говорится, теоретически.

– Но у нас-то будет все полностью? – спросил Вася.

– Да. Мы же строим фрегат, где все корабельные детали. Подробно. Поэтому – никаких пробелов… На сегодня занятия окончены, господа гардемарины.

– У-у! Почему так мало? – огорчился Вася.

– Ничуть не мало. Дома повторите названия всех частей. Если не будете знать, скоро запутаетесь…

Синтаксис, кажется, так и не исправился. Когда Вася уже засыпал, а Василиса мурлыкал у него на одеяле, с улицы донеслось громкое (совсем не мелодичное) Синькино мяуканье.

– Ну, Ксеня тебе задаст, бродяга! – Вася поднялся. И Василиса вскочил. Зелеными глазами посмотрел на Васю м н о г о з н а ч и т е л ь н о.

"Опять сон!" – обрадованно догадался Вася. И тут же, одетый, оказался на улице.

Конечно, это был новый волшебный сон. Корабельный гном Мотя соскучился и ждал друзей. Ксеня, Антон и Слава были здесь же. Сон получился общий.

Вместе они двинулись по старинному ночному городу и скоро оказались на причале.

Корабль по-прежнему темнел у пристани. Но теперь четко видно было, как в звездное небо поднимаются над ним высоченные мачты.

Модест Мокроступович ждал гостей у трапа.

– Как ваше здоровье? – вежливо спросил Слава.

– Благодарю вас. Немного болит поясница, но я уже привык, это возрастное. Гораздо хуже одиночество. Поэтому я очень рад вам… Дело в том, что Яков Платонович днем не захотел утомлять вас разными подробностями. И я решил, что самое время провести с вами небольшую экскурсию. По правде говоря, Яков Платонович сам посоветовал мне это…

– Какой хороший у меня дедушка! – похвасталась Ксеня.

– Замечательный! У нас с ним нечто вроде волшебной радиосвязи, так что не удивляйтесь… Хотите начать нашу экскурсию с загадки?

– Хотим!

– Тогда как по-вашему, какая связь между рангоутом и ослом?

– Наверное, такая, – шагнул вперед Антон. – Кто не выучит все части мачты, тот осел… Я уже выучил.

– Гм… – Корабельный гном Мотя заскреб бороду. – Я совершенно не имел в виду такую постановку вопроса. Я о названии деталей… Помните, Яков Платонович говорил вам про крепкие обоймы, которыми соединяются части составной мачты?

Все, конечно, помнили. Даже коты.

– У этих обойм особое название: ЭЗЕЛЬГОФТ. Странное, да? Сейчас объясню. "Эзель" – по-голландски "осел". "Хоофт" – голова. Но, как мне объяснял один знакомый корабельный мастер (тоже из Голландии), в данном случае это слово надо понимать иначе – "хомут, надеваемый на голову". Смотрите… – И – светящимся пальцем гном вывел в воздухе рисунок:

– Похоже на старинный деревянный хомут для парной упряжки, не правда ли?

Вася пожал плечами. Ослиных упряжек он никогда не видел. А дотошный Слава Воробьев спросил:

– А что же, у одного осла шея круглая, а у другого квадратная?

– Нет, шеи одинаковые. А вот верхняя часть мачты делается квадратной, чтобы эзельгофт со стеньгой не вертелся. А у стеньги, в свою очередь, верхний конец тоже квадратный. И у брам-стеньги. И так далее… Кстати, помните, как называется верхний срез у мачты?

– ТОП! – поспешил ответить Антон. – Так же, как у шпангоута.

– Молодец, Антоша… Топ есть и у колонны мачты, и у стеньги, и у каждой из составных частей. Каждый топ закрывается какой-нибудь заглушкой. Иначе древесина будет впитывать влагу. А если рангоут железный, в трубу нальется дождевая вода. Представляете, какая получится тяжесть!.. А на верхушке самой верхней стеньги крепится КЛОТИК. Это такой приплюснутый деревянный шарик. То есть это снизу кажется, что небольшой шарик, а вообще-то это крупная вещица. В нем делаются отверстия для шнуров, на которых поднимаются флаги и сигналы. Вот!

И появился новый рисунок.

Вася Лис вскинул голову.

– Жаль, что нельзя разглядеть клотики и эзельгофты на мачтах, темно…

– Это дело поправимое! – В руке у Моти вспыхнул фонарь, и широкий луч побежал вверх по мачте. Но… скоро уперся в полукруглую площадку из балок и досок. – Ох, я не сообразил, что марс мешает!

– Какой Марс? Планета? – удивился первоклассник Антон.

Вася фыркнул.

– Нет-нет! Я имею в виду МАРСОВУЮ ПЛОЩАДКУ. Иногда ее называют просто МАРС. Эта площадка ставится на мачтах там, где мачта соединяется со стеньгой. На месте нижнего эзельгофта.

– Она для впередсмотрящих матросов, – со знанием дела пояснила внучка боцмана Пёрышкина.

– Она для разных целей, – сказал Мотя. – И для матросов, и для того, чтобы растягивать по сторонам некоторые снасти… А знаете, откуда такое название?

– Потому что она близко к Марсу и к другим планетам! – догадливо сообщил Антон. И все развеселились.

– Вовсе не потому. Есть площадки и повыше… У древних римлян был бог войны Марс. И у нас в России со времени Петра Первого, который весьма увлекался античными мифами, повелось все военное называть именем Марса. В Санкт-Петербурге есть, например, Марсово поле, там раньше проводились военные парады… А на площадках, о которых мы говорим, на старинных кораблях размещались во время боя стрелки. А иногда ставились даже легкие орудия. То есть это были "военные площадки". Теперь марсы свою боевую роль потеряли, но название приклеилось к ним навеки.

– Довольно сложное сооружение – задрав голову, заметил Слава.

– Ну, не такое уж сложное. Две продольные балки и две поперечные образуют решетку. На них сделан настил из досок. В нем по сторонам два люка, чтобы матросы могли выбираться на площадку. У люков, кстати, забавное название: "собачьи дыры". Может быть, потому, что лазать в такие люки считалось "собачьей работой". Жизнь-то у матросов в прежние времена была нелегкая…

Должен сказать, что это марс старинной конструкции. На современных парусниках площадки выглядят легче и изящнее. Но у здешнего марса особенно хорошо заметна его конструкция.

Обратите внимание на продольные балки. Их название – л о н г а – с а л и н г и. А поперечные балки именуются иначе – к р а с п и ц ы. Запомните: "лонга-салинг" мужского рода, "краспица" – женского.

Ребята кивали и снова запрокидывали головы, смотрели на марс. Слава мысленно прикидывал рисунок, который сделает дома: марсовая площадка, вид снизу.

– Но это не единственная площадка на большой мачте, – предупредил Мотя. – На следующем стыке, где стеньга соединяется… с чем?

– С брам-стеньгой! – хором сказали четверо приятелей.

– Да-да! Так вот, именно там, тоже на месте нижнего эзельгофта, есть еще одна площадка. Но она легонькая, без настила. Просто рама из лонга-салингов и краспиц. Оно и понятно – нельзя большую тяжесть поднимать на высоту… Эта рама – САЛИНГ. Отойдем сторону, тогда салинг будет хорошо виден. Вот…

Видите треугольные подпорки, на которых лежат лонга-салинги. Они похожи на кницы, но называются ч и к с ы.

– А выше салинга бывает площадка? – дотошно поинтересовался Слава.

– Иногда бывает еще БОМ-САЛИНГ. Но его уже никак не назовешь площадкой. Это просто особая обойма с рожками для отвода в сторону некоторых снастей. Ставится б о м – с а л и н г там, где брам-стеньга соединяется с бом-брам-стеньгой.

А теперь несколько слов о мачтовых площадках на небольших судах.

Иногда там вместо тяжелого марса ставят сразу легкий салинг. А на яхтах делают на мачтах лишь тонкие перекладинки – краспицы.