Владислав Крапивин

Фрегат "Звенящий"

Рассказ об устройстве парусного корабля и плаваниях под парусами.

Роман-справочник

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ ЭТА КНИГА

В далеком от моря городе Екатеринбурге, который раньше назывался город Свердловск, есть ребячий отряд "Каравелла". Существует он давно – первая запись в его вахтенном журнале сделана в 1961 году.

Сначала это была небольшая компания мальчишек и девчонок с окраинного квартала, которая собиралась на чердаке и придумывала истории о плаваниях и пиратах. Но с годами она выросла в солидную организацию.

В "Каравелле" много разных дел – фехтование, съемки звуковых полнометражных фильмов, журналистика, походы и всякие игры. Но, пожалуй, самое главное – паруса.

Осенью и зимой ребята и инструкторы строят очередную парусную яхту своей конструкции, а летом выходят в плавания по уральским озерам… Капитанам яхт от двенадцати до шестнадцати лет, а в матросы берут и тех, кто младше – даже первоклассников.

До недавнего времени "Каравеллой" руководил писатель Владислав Петрович Крапивин. Целых тридцать лет. Потом у него лопнуло терпение. Он так и сказал:

– У меня лопнуло терпение! Сколько можно тащить эту ношу? В "Каравелле" выросла целая толпа опытных журналистов и яхтенных рулевых, пусть теперь командуют сами. А я буду на покое писать свои книжки, заходить в отряд время от времени и давать руководящие указания.

На том и порешили. Но покоя у отставного командора не получилось. Как только набор новичков, так сразу:

– Владислав Петрович, а кто будет заниматься с ними морским делом?

– Вы!

– А мы… а у вас лучше получается…

Несчастный писатель бросал начатую рукопись и, держась за больную поясницу, снова шел в отряд. И спрашивал:

– Долго так будет продолжаться?

– Пока вы не напишете книжку, где будет рассказано все, о чем вы говорите ребятам на занятиях, – наконец заявили ему молодые руководители "Каравеллы".

– Еще чего! Я сказки привык писать, а не учебные пособия!

– А вы попробуйте!

– Легко сказать "попробуйте"! Во-первых, я же не профессиональный моряк, а яхтсмен-любитель. А во-вторых… один я это дело не потяну.

– А разве Вы один? У вас, дорогой командор, два сына, которые прошли полную школу "Каравеллы", строили и водили парусные яхты, командовали экипажами. К тому же, старший, как художник, оформил немало ваших книг. Младший тоже не лишен склонности к творчеству.

Возразить было нечего, пришлось браться за работу. Сочинять, писать, рисовать. Рисовал и старший сын Павел. А готовить корабельные схемы помогал командору младший сын Алексей.

И вот эта книга…

Сразу надо объяснить: она не учебник, а просто попытка рассказать младшим школьникам об устройстве парусного корабля и о кое-каких премудростях морского дела. Например, объяснить, как строго взаимосвязаны на корабле все детали, какая четкая система в их названиях.

А то ведь часто как бывает: берет юный любитель моря книгу о кораблях, видит там схему парусника с цифрами и терминами, читает названия… а почему на данном месте именно фор-марсель, а на другом крюйсель, понять не может. Почему грот-брам-стень-штаг называется так, а не иначе – тоже…

Конечно, придирчивый читатель-специалист найдет в этой книжке немало неточностей. Во-первых, они от желания обо всем рассказать попроще, чтобы легко было разобраться даже самым юным школьникам. Во-вторых, в морской науке достаточно разночтений во многих понятиях и терминах. А в-третьих… никто из авторов вообще не может полностью избежать ошибок. Их можно обнаружить даже в "Морском энциклопедическом справочнике". Так что не судите слишком строго…

Потом у ребят, заинтересованных морем и кораблями, будет возможность прочитать много серьезных книг, а это – для начала.

Чтобы избежать больших погрешностей, автор советовался с опытными специалистами. Самым главным помощником был Евгений Иванович Пинаев – художник-маринист, писатель и моряк, немало плававший на больших парусных судах и обучавший курсантов премудростям морского дела.

Возможно, кое-кто узнает его в самом взрослом герое этой книжки.

…А еще авторам помогали в меру своих сил два кота – Макс и Тяпа, – которые выведены в этой истории под другими именами.

Вот, пожалуй, и все. Кто хочет получить первые сведения, как устроен парусный корабль и как им управляют, берите и читайте. Как говорится, попутного вам ветра…

Вступление (пока почти сухопутное). ЭКИПАЖ С ОЗЕРНОЙ УЛИЦЫ

У третьеклассника Васи Лисова волосы апельсинового цвета. И такого же оттенка веснушки на щеках и переносице. Поэтому и прозвище такое – Лис. Оно не обидное, а вполне дружеское, даже ласковое. В первом классе звали Васю Лисенком, а потом он подрос и прозвище тоже "повзрослело".

Он часто слышит:

– Лис, пошли на площадку мячик гонять!

– Лис, у тебя кассета с "Тремя мушкетерами" есть? Дашь посмотреть?

– Лисонька, дай списать задание по математике… – (Это, конечно, девчонки).

– Лис, тебя мама ищет! Говорит, что если сейчас же вы с Василисой не явитесь домой, будет вам на орехи!

Теперь о Василисе.

Прошлой зимой Вася нашел у мусорных ящиков рыжего тощего котенка. Выкинули его из дома какие-то бессовестные люди. Что делать-то? Сунул Вася найденыша за пазуху и принес домой.

Мама сперва, конечно, сказала, что "такого бациллоносителя нам только и не хватало". Пускай Вася несет это писклявое животное туда, где взял.

Вася в ответ заявил, что никогда не думал, будто его родная мама может быть такой бессердечной. Надел шапку и сказал, что котенка он, пожалуйста, отнесет обратно, однако и сам останется жить в мусорном ящике.

В общем, история почти как в кино про деревню Простоквашино.

Но Васина мама оказалась более уступчивой, чем в фильме. Почти сразу она перевоспиталась, хотя поворчала еще для порядка.

Юного кота назвали Цезарем. Но это имя не прижилось.

Кот очень полюбил хозяина. Спал у Васи в ногах, мурлыкал ему колыбельные песни, гулял с ним по улице и встречал Лиса, когда тот выходил из школы. Школа-то была на той же улице Озерной, что и Васин дом – только двор перейти. Цезарь сидел на спинке скамьи недалеко от школьного крыльца и ждал.

Те, кто не знал, спрашивали:

– Чей это котяра?

А те, кто знал, объясняли:

– Васи Лиса!

Вот и разносилось среди ребят:

– Васи Лиса! Васи Лиса!

И многие стали думать, что это кошачье имя – Василиса.

Напрасно Лис доказывал, что это не Василиса, а Цезарь, существо мужского рода. Ничего не помогло. Новое имя приклеилось к коту накрепко. Скоро он стал Василисой и на дворе, и дома. На Цезаря не отзывался, а на Василису – сразу. И Вася в конце концов махнул рукой. А папа утешил его, сказал, что "Василиса" похоже на "Базилевс", а это по-гречески почти то же самое, что Цезарь.

Однажды в конце марта Василиса сидел на краю лужи и ждал Васю. Вася и его одноклассники играли в океанское плавание. Они смастерили из пенопласта кораблики, воткнули в них мачты-лучинки, наладили бумажные паруса и отправили свои суденышки в дальнюю экспедицию.

Кораблики плыли не очень ровно, рыскали, порой даже сталкивались. Их капитаны бегали по берегу и кричали всякие команды:

– Поднять мур-марсели! Опустить бим-бом-брумсели!

– Лис, куда твоя бригантина лезет на мой фрегат! Полный назад!

– Нет, полный вперед! Поворот овербах!

Подошла Ксеня Пёрышкина, девочка из Васиного класса. Она очень симпатичная, с локонами и золотисто-серыми глазами. В эту школу она поступила недавно. Вася старался смотреть на нее пореже. Потому что, если смотрел, уши у него делались теплыми и он чувствовал себя, как первоклассник, которого впервые в жизни вызвали читать стихи в большом зале. И он сердито говорил себе, что Пёрышкина ему ничуть не нравится.

Ксеня послушала громкие команды. Потом хмыкнула:

– Это же совершенно несерьезно. На парусных кораблях не командуют "полный вперед" и "полный назад". Там скорость зависит от ветра, а не от мотора…

Вася Лис засопел и от смущения сказал очень сердито:

– А ты чего суешься? Сама ничего не знаешь!

Тут же стоял первоклассник Антон Штукин. Он считал себя лучшим Васиным другом и был привязан к нему не меньше, чем кот Василиса. И Вася ценил эту привязанность.

Антон тут же поддержал Васю:

– Корабли вообще не для девчонок дело…

Ксеня посмотрела на них своими серо-золотистыми глазами – на того и на другого по очереди. Пожала плечами.

– Корабли – это дело для тех, кто разбирается. А у меня дедушка есть, он плавал на парусниках. И мне про них рассказывал.

– Правда?! – изумился Лис. И даже про смущенье забыл.

– Да. Он ходил боцманом на учебных баркентинах, учил курсантов этому… такелажному делу, и всякому другому. А еще работал в яхт-клубе. А потом руководил судомодельным кружком… Вот вам и "бим-брумсели"… – И Ксеня Пёрышкина пошла от мальчишек, помахивая разноцветной сумкой.

Вася Лис потоптался, вздохнул и пошел следом. За ним двинулся Василиса. За котом – Антошка.

– Ну, подожди, – сказал Вася в спину Пёрышкиной.

Она оглянулась.

– А что такое?

– Постой… Это надо же! Иметь такого деда и молчать!.. Слушай, а сейчас он не руководит никакими кружками?

– Нет. Сейчас он пишет воспоминания "Мои приключения на море и на суше". У него пальцы болят, возраст уже. Поэтому с моделями он больше не возится. И с мальчишками тоже. Он говорит, что нынешние мальчишки интересуются только жевательной резинкой и компьютерными приставками, а паруса считают несовременными.

– Но не все же так считают! – Вася, например, давно решил пойти после школы в морское училище и сделаться капитаном большого парусника. Такого, например, как громадное четырехмачтовое судно "Седов". Дух захватывает, когда видишь эту белокрылую громаду на телеэкране!..

Ксеня искоса взглянула на Васю и, кажется, все поняла. Надо сказать, что девочки часто бывают понятливее мальчишек. И еще надо сказать, что Ксеня и раньше поглядывала на Лиса с особым интересом, только он не замечал.

– Ладно уж, – сказала она со снисходительным вздохом. – Приходи в гости. – Может быть, дедушка расскажет кое-что о морских делах.

– Ты попроси его, чтобы все по порядку, ладно? Чтобы разобраться, как устроен корабль!

– Это уж ты сам попроси, когда придешь.

– А мне можно? – сунулся сбоку Антон Штукин.

– Да, можно и Антошке? Мы всегда вместе.

– Можно даже Василисе, – разрешила Ксеня. – Он ведь тоже от тебя никуда, все говорят. А дедушка любит котов… У нас тоже котик есть. Еще подросток…

Котика-подростка звали Синтаксис. Ксеня объяснила, что такое научно-школьное имя ему дали потому, что оно похоже на "кис-кис-кис". Котенок сразу научился на него отзываться. А сокращенно Синтаксиса зовут Синька.

Синька сперва отнесся к Василисе подозрительно. Выгнул спину, распушил хвост и заурчал. Но Ксеня храбро сказала:

– Ничего, привыкнут друг к другу. – И повела мальчишек знакомиться с дедом.

Деда звали Яков Платонович. Ксеня звала его просто "дед", а иногда шаловливо так – "Платоныч". Потому что этим именем называли на кораблях боцмана Пёрышкина друзья-приятели.

Яков Платонович выглядел вполне как старый морской волк. Кудлатые волосы его были седыми, а густые усы – пегими. Левый ус – почти весь белый от седины, а правый – пепельно-серый, пятнистый.

Никакой "возрастной слабости" в деде не было заметно. Крепкие плечи распирали мохнатый свитер. Только вот на пальцах – да, видны были припухлые ревматические узлы.

Но и этими пальцами Яков Платонович пожал гостям руки очень крепко.

– Весьма рад встрече, молодые люди. Ксеня сказала, что вы интересуетесь корабельными делами…

– Да … – Вася слегка закашлялся от стесненья. – Как устроены корабли и вообще… А то читаешь какую-нибудь морскую книгу, столько там всяких названий, и больше половины – непонятные…

– Что же, непонятное всегда можно сделать понятным, если есть у людей охота поучиться. Я, конечно, не профессор морской академии, но кое-что из корабельной практики еще помню.

– Платоныч, ты не скромничай,– заявила Ксеня. – Все твои знакомые капитаны говорят, что ты как раз самый настоящий профессор в парусных делах.

– Цыц! – растопырил пегие усы дед. – Тихо там, на полубаке! Не перебивать начальство. Имей ввиду, будешь слушать меня вместе с ребятами. А то понахваталась кой-каких верхушек и думаешь, будто превзошла все флотские премудрости.

– Ну и пожалуйста, ну и буду. – не стала спорить Ксеня. – Я и сама хотела, – и бросила быстрый взгляд на Васю. И наблюдательный человек мог бы понять, что заниматься морскими науками хотелось ей не просто так, а вместе с Лисом.

Первоклассник Антон Штукин тоже хотел. Он всегда хотел то же самое, что и друг Вася.

В комнату вошли Василиса и Синтаксис. Судя по всему, они уже подружились. Василиса на ходу пытался лизнуть юному Синьке морду, а тот изворачивался и растопыренной лапой дурашливо цапал Василису за ухо.

– Это будут корабельные коты, – решила Ксеня. – Пусть тоже слушают и запоминают.

– Вот попьем чайку и приступим, – решил отставной боцман Пёрышкин.

– Давай лучше сразу. А то чаек – он когда еще вскипит, – заспорила Ксеня. И посмотрела на Васю. Он был с ней согласен. Антон, естественно, тоже.

– Ну сразу так сразу, – сипловатым своим голосом прогудел Яков Платонович. – С внучкой не поспоришь, она у нас личность упрямая. Пошли в мою каюту…

"Каюта" Якова Платоновича оказалась небольшой, но уютной комнатой с книжными полками до потолка, с картами на стенах, с моделью трехмачтового парусника на подоконнике.

– Ух ты!.. – Лис и Антон сразу сунулись к модели.

– Это учебная баркентина "Меридиан", – объяснил Яков Платонович. Я лет этак тридцать пять назад ходил на ней на Кубу, в Кейптаун и на Новую Гвинею…

– На такой маленькой? – простодушно удивился Антошка Штукин. Все, конечно, рассмеялись, даже Василиса весело чихнул. Антон и сам рассмеялся.

– Она была сорока метров длиной, – объяснил Яков Платонович. – Очень ладное быстроходное судно. А это уменьшенная в сорок раз копия. Я ее строил два с половиной года.

Лис нетерпеливо потянулся пальцами к передней мачте.

– Вот эта площадка над первым парусом называется "марс", да?

– "Фор-марс", – важно уточнила Ксеня.

– Давайте по порядку, – со строгой ноткой перебил Ксенин дед. – Отдельные названия, если их выхватывать наугад, ничего вам не дадут. Чтобы все запомнить и знать, нужна с и с т е м а. Тогда все прочно уложится в голове.

– Какая система? – заморгал Антон. А коты выгнули вопросительными знаками хвосты. Видимо, им тоже было интересно.

– Ко-ра-бель-на-я… Когда я занимался с курсантами мореходного училища, вначале всегда говорил им: "Чтобы все понять, давайте построим корабль. От киля до клотика…"

– От чего до чего? – пискнул Антон.

– Снизу до верхушки мачты. – пояснила Ксеня.

– Построим, конечно, в воображении. Или, вернее, на рисунках… Ксеня, принеси-ка бумагу и карандаши. И доску с мелом.

– Я помогу! – кинулся Лис. Вместе с Ксеней они принесли из ее комнаты маленькую зеленую доску на подставках. И все остальное. Коты путались под ногами и делали вид, что помогают. Антошка тоже.

Потом Антон спросил:

– Это будет парусный корабль, да?

– Да! – Яков Платоныч покивал. – Большое судно с полным корабельным вооружением.

– А сколько пушек? – оживился Антон.

Отставной боцман Пёрышкин усмехнулся:

– Речь идет не о пушках. Под словами "корабельное вооружение" подразумевается парусная оснастка. Она бывает разных видов. Ты ведь, наверное, слышал такие названия: "фрегат", "шхуна", "бриг" "бригантина"…

– Ага, слышал, – кивнул простодушный первоклассник Штукин. – Но сейчас-то их зачем изучать? Они ведь раньше были. А нынче всякие лайнеры и танкеры…

Ксеня и Лис глянули на Антона с неодобрением. Вася даже слегка ткнул его в бок. А Яков Платонович усмехнулся в усы:

– Ты, голубчик, рассуждаешь совершенно по-сухопутному. Парусных судов сейчас на свете очень много… Хочешь знать, зачем они нужны в наше время? Прежде всего это плавучие школы для молодых моряков. К морской службе лучше всего привыкать именно на парусниках. Когда поработаешь на высоких реях с марселями и брамселями, потягаешь снасти, повертишь вручную якорный шпиль да подышишь ветром, который дует в паруса, тогда и поймешь: годишься в моряки или нет. Потому что настоящим моряком человека делает не только знание механизмов, но и особое состояние души… Это во-первых…

А во-вторых… Немало парусников и сейчас делают обычную корабельную работу: возят пассажиров и грузы. И думаю, чем дальше, тем будет их больше. Потому что ученые и моряки все чаще приходят к мысли, что рано люди отказались от услуг ветра. Энергия ветров на нашей матушке Земле – громадная. И совершенно бесплатная. А нефть и уголь, которые нужны для судовых двигателей, с каждым годом делаются все дороже. Оно и понятно: недра-то в планете не бездонные. Сколько можно качать и выгребать из них топливо! А ветер – вот он, всегда над нами…

– А если штиль? – вставил слово Антон. На этот раз вполне разумное.

– Бывает, конечно штиль. Тогда можно и машину включить. Двигатели на нынешних парусниках всегда имеются – на всякий случай. Ну, а выбрались из безветренной зоны – и снова ставь паруса…

Сейчас корабельные инженеры напридумывали много проектов парусных судов новой конструкции. Хотят, чтобы паруса ставились и убирались с помощью электричества, чтобы компьютеры помогали выбирать самый правильный курс… Может быть, как раз на таких кораблях придется плавать вам. Если, конечно, не раздумаете стать моряками.

– Мы не раздумаем, – нетерпеливо сказал Вася. – Давайте скорее заниматься.

– Сейчас… Мы ведь и так уже занимаемся. Можно считать, что это вступительный урок. Я хочу еще немного поговорить, зачем нужно знать о парусных судах.

Это знание полезно не только морякам, но и очень разным людям. Историкам, которые изучают прошлое. Художникам, которые пишут морские картины. Писателям, рассказывающим о флотской жизни, режиссерам, снимающим фильмы о морских путешествиях, сражениях и пиратах… Д а и вообще всякому человеку такое знание не помешает. А то, скажем, берет читатель книгу, видит в ней такие слова: "Бом-утлегарь "Мирабеллы" с треском проткнул контр-бизань вражеского корвета, после чего абордажная команда с гиканьем попрыгала с бака и шкафута на русленя противника и, оказавшись на палубе, первым делом перерубила на кофель-нагелях ходовые концы шкотов и брасов…" и что он тут поймет? А никаких сухопутных заменителей у этих корабельных названий нет. И писать морскую книжку без них совершенно невозможно…

– Признаться, я тоже ничего не поняла, – вздохнула Ксеня, а Вася Лис только посопел и виновато промолчал.

– Вот тут мы подходим к еще одному важному вопросу, – сообщил Яков Платонович совсем уже профессорским тоном. И обратился к Антошке: – Скажите, молодой человек, Вы хорошо умеете читать?

– Да – с удовольствием отозвался первоклассник Штукин. – Я давно научился. Когда мне еще пяти лет не было.

– Прекрасно!.. А когда вам было, скажем, четыре года и вам дали бы толстую книгу, вроде романа "Война и мир", вы смогли бы ее одолеть?

– Я и сейчас-то ее не читал! А тогда и совсем не умел…

– Вот именно! А что надо сперва выучить, чтобы читать толстые умные книги?

– Буквы! И складывать их в слова!

– Правильно! А по каким книжкам их учат?

– По Азбуке. И по Букварю.

– Совершенно верно! Так вот, друзья мои! Изучение парусного корабля – это все равно, что изучение морского Букваря. Именно здесь легче всего узнавать названия корабельных частей, устройств, и снастей. Привыкать к морским понятиям, правилам и обычаям. Это пригодится вам, даже если вы станете капитанами современных лайнеров, сухогрузов или танкеров длиной в полкилометра. Потому что очень многое в нынешний флот перешло из старого. И осталось неизменным…

– А теперь начнем строить корабль, да? – с вежливым нетерпением спросил Вася.

– Еще минутку… Хочу предупредить. Не все вам сразу понравится. Строительство корабля – дело хлопотное и долгое, даже если оно не по правде, а только в воображении. Придется узнавать и запоминать много нового… Вдруг заскучаете?

– Не заскучаем! – бодро заверил Вася.

Первоклассник Штукин поддержал друга:

– В школе еще не так приходится. Мы закаленные…

– Тогда – начнем…

Первая часть

СТРОИМ КОРАБЛЬ

НАЧАЛО ЗАНЯТИЙ

Яков Платонович, поднатужившись, выдвинул на середину комнаты небольшой круглый стол, покрытый синей клеенкой.

– Усаживайтесь так, чтобы видно было доску. Готово? Хорошо. А теперь представьте, что мы… попали на необитаемый остров…

– Ура, – шепотом сказала Ксеня. – Будем робинзонами?

– А коты будут тиграми в джунглях – обрадовался Антошка. Потому что Василиса и Синтаксис ходили под столом и терлись о ноги, напоминая о себе.

– Нет, они будут корабельными котами, членами команды, – возразил Вася.

– Да, пусть, – согласился Яков Платонович. – А в робинзонов мы играть не будем. Почти. Наша главная задача – поскорее построить судно и вернуться домой.

– А инструменты? А гвозди и все такое? – сказала Ксеня.

– Все, что нужно, мы перевезем на берег с разбитого судна. На плотах… Не будем ломать над этим голову. Считается, что все у нас есть. Скорее за работу!

– Пока бабушка не позвала нас пить чай, – вставила Ксеня.

– Вот именно… Расчистим на ровном берегу площадку. Для удобства положим на нее несколько бревен-подставок. Площадка будет называться с т а п е л ь . Место для строительства корабля.

"Наконец-то", – подумал Вася.

– Потом срубим прочное прямое дерево и топорами превратим его в балку квадратной формы. Уложим эту балку на подставки.

И теперь это не просто балка, а основа корабельного корпуса. И называется она…

– Киль! – нетерпеливо крикнула Ксеня.

– Верно. КИЛЬ… Но это лишь самое начало. На одном киле в плавание не отправишься. Можно, конечно, оседлать балку и поплавать на ней возле берега для удовольствия, но нам не до забав…

Мы должны для начала выстроить костяк корабельного корпуса. Его скелет. Кстати, он похож на скелет громадного морского животного. Кита, например. И киль служит позвоночником. Только у животных позвоночник состоит из отдельных позвонков – для гибкости. А корабельному скелету гибкость ни к чему. Поэтому киль должен быть крепкий.

Кстати, называется корабельный скелет словом НАБОР. Потому что он набирается из отдельных деталей, как из большого "конструктора".

Итак, дело первое:

Набор корпуса

– Киль мы уже заложили… – Яков Платонович в нижней части доски изобразил длинную балку. (Хотя пальцы у него и побаливали, но мел он держал крепко и рисовал точно, балка получилась прямая).

Ксеня и Вася тоже нарисовали киль – на листах. Потом Вася помог сопящему от усердия Антону, у которого балка получалась похожей на червяка.

– Теперь, господа будущие мореплаватели, нам следует позаботиться о носе и корме, – сообщил Яков Платонович. – Для этого поставим на концах киля два невысоких (по сравнению с килем) бруса – вертикально или чуть наклонно. На носу для отличия пусть будет он чуть больше наклонен вперед. Вот так…

– Каждый из таких брусьев называется ШТЕВЕНЬ.

– Похоже на "ставень", – сопя, заметил Антон.

– Похоже! Это слово происходит от голландского "штевен". То есть "ставить". Итак, "штевень" значит "стоящий" или "поставленный". Запомнить несложно…

– Да, – согласился Вася. – Но почему эти брусья называются по-голландски?

– Законный вопрос. Дело в том, что государь император российский Петр Алексеевич в юности, когда задумал создавать русский флот, поехал учиться корабельному строительству именно в Голландию. Она славилась тогда этим делом. Петр работал плотником на судостроительной верфи в городе Заандаме. И, конечно же, набрался там голландских морских терминов. Пожалуй, даже чересчур, но теперь уже ничего не поделаешь, это вросло в наш флотский язык накрепко… Понятно?

– Понятно, – кивнул Вася. – Но как отличить носовой штевень от кормового? Называются-то они одинаково.

– Не совсем. У того, что на носу, название ФОРШТЕВЕНЬ, а на корме – АХТЕРШТЕВЕНЬ. Советую запомнить. Это тоже из голландского языка… Кстати, очень многое, что на судне находится впереди, в своих названиях имеет приставку "фор"…

– А если сзади, значит, "ахтер"? – догадался Вася.

– Совершенно верно! Мы к этому еще вернемся… А теперь – строим дальше.

Поскольку н а б о р к о р п у с а напоминает скелет, ему нужны ребра. В корабле они есть и называются ШПАНГОУТЫ. "Гоут" означает дерево а "шпант" – ребро (в русском произношении буква "т" выпала"). Мы должны смастерить из дерева большущие дуги и на равных расстояниях друг от друга установить их на киле, между штевнями.

Со шпангоутами придется повозиться: у каждого из них своя форма. Те, что ближе к носу и корме острые. Примерно такие:

Те, что в середине корпуса, – округлые и более широкие:

Самый широкий из них называется МИДЕЛЬШПАНГОУТ. Многие названия, которые имеют отношение к с е р е д и н е корабля, носят приставку мидель".

– "Фор" – на носу. "Ахтер" – сзади, "Мидель" – посередке, – ловко ввернул Антошка.

– Умница!.. Иногда говорят: "ширина по миделю". Это означает – поперечный размер в самом широком месте корпуса, где стоит м и д е л ь ш п а н г о у т.

Шпангоуты ставят близко друг от друга. Иногда совсем рядышком – через полметра. Так что запасать их придется много. Расстояние между шпангоутами называется ш п а ц и я…

А теперь давайте нарисуем, что у нас получилось. Много шпангоутов рисовать не будем, иначе все зачеркается. Изобразим штук пять, для примера. И сделаем их как бы видимыми чуть-чуть сбоку, чтобы заметно было: это дуги.

– Здорово получилось, – сказала Ксеня. – Уже немножко похоже на корабль.

– Но, наверно, штевни и шпангоуты надо сильно укреплять, чтобы набор не разболтался, – заметил Вася.

– Разумеется! Для прочности по шпангоутам вдоль всего корпуса, от штевня к штевню, протягивают тонкие, изогнутые по форме бортов и днища брусья. Такой брус называется СТРИНГЕР.

Иногда стрингера врезают в шпангоуты снаружи, но чаще они тянутся по внутренней стороне шпангоутов, чтобы не мешать накладывать о б ш и в к у.

– А теперь уже можно ее накладывать? – подскочил Вася.

– Подожди. До этого еще далеко… Кстати, не забудьте нарисовать с т р и н г е р а на вашей схеме.

Нарисовали:

Яков Платонович продолжал:

– Если бы мы строили лодку, тогда можно было бы считать, что набор корпуса почти готов. Но мы строим большой корабль, которому нужна палуба. А для палубы в наборе корпуса необходимы сверху поперечные балки.

– Лучше всего их положить на верхние концы шпангоутов, – деловито заметила Ксеня.

– Так и сделаем… – И Яков Платонович уверенно изобразил шпангоут с балкой.

– Значит, балка для палубы называется БИМС? – догадался Антон.

– Правильно. И запомнить это короткое слово нетрудно… Бимсы делаются чуть изогнутыми, чтобы палуба получалась немного выпуклой и вода с нее скатывалась к бортам…

– Я читал книжку про старого сторожа на маяке, – вспомнил Вася. – У него были две собаки. Большую звали Бимс, а маленькую – Полубимс… ПОЛУБИМС тоже есть в наборе корпуса? Это что такое?

– Дело вот в чем. Палуба не может быть сплошной, в ней там и тут прорезаются люки: для прохода в нижние помещения, для грузов и так далее… Часто люки бывают большие, а бимсы расположены близко друг от друга. Вот и приходится выпиливать из них куски по ширине люка. А оставшиеся с двух сторон части и называются ПОЛУБИМСЫ.

Выглядит это, если посмотреть сверху, вот так:

Антон Штукин следом за остальными (с Васиной помощью) зарисовал эту схему. И насупленно сказал:

– Ничего не получится.

– Что не получится? – удивился Яков Платонович.

– Палуба не получится. Потому что полубимсы провалятся. Ведь отпиленные концы, где края люка, ни на чем не держатся.

– А мы поставим подпорки! Обязательно! Такие подпорки называют ПИЛЛЕРСЫ. Вот, смотрите…

– Кстати, п и л л е р с ы ставятся не только под полубимсами но иногда и под бимсами и под другими деталями корпуса. Например, под сиденьями в шлюпках (сиденья эти называются б а н к и ). Любая вертикальная подпорка в корпусе судна называется п и л л е р с.

– Н а п и л и л и столбики и расставили внутри корабля, – сказала Ксеня.

– Неплохо замечено, – согласился ее дед. – А теперь закончим дела с люками. Для люка нужна рама, верно? Как для окна или двери. Два края у этой рамы есть – передний и задний. Они получились из бимсов. А боковые края где взять?

– Надо соединить концы полубимсов специальными брусьями! – догадался Лис. – Можно, я нарисую? – он подскочил к доске и добавил несколько деталей к прежнему рисунку. – Вот так!

– Умница, – похвалил Яков Платонович. – А теперь о названии. Такие брусья, которые образуют боковые края в раме люка, называются трудным и наверняка незнакомым для вас словом. Но его придется запомнить: КАРЛИНГС.

– Кар-линг-с! – хором повторили Ксеня, Вася и Антон (он слегка запнулся). И даже коты под столом проурчали что-то похожее.

– И теперь – все? – спросил Антон Штукин. – Набор мы построили? – Кажется, он слегка утомился.

– Не совсем, – возразил Яков Платонович. – Я должен рассказать кое-что еще. Но на сегодня – конец…

– И вовремя, – раздался незнакомый голос. – Потому что давно пора пить чай. Пирог остывает.

– Бабушка! – обрадовалась Ксеня.

Яков Платонович торопливо встал.

– С начальством не спорят. Бабушка Наталья Степановна у нас дома капитан. Поэтому шагом марш на камбуз.

… Потом они пили чай с яблочным пирогом. А Василиса и Синька хрустели специальной кошачьей едой "Муркина радость", которой угостила их Наталья Степановна.

Сперва все условились о корабельных делах сегодня больше не говорить. "Чтобы в головах не возникло путаницы", – объяснил Яков Платонович.

Но он первый не выдержал:

– Все-таки я хочу сказать еще немного. В заключение. Все главные детали, из которых собирается набор корпуса, называются СВЯЗИ. Потому что они крепко связаны между собой.

Есть п р о д о л ь н ы е связи. Это прежде всего к и л ь. Ш т е в н и тоже относятся к ним, потому что обычно слегка наклонены вдоль корпуса. А еще…

– Стрингера! – не выдержал Вася. От поспешности чуть не подавился пирогом, закашлялся и смутился. Наталья Степановна покачала головой: ох уж эти моряки…

– И есть еще продольные связи: кар-линг-сы, – добавил Антон и облизнулся от удовольствия, что справился с трудным словом.

– А поперечные… – начал Яков Платонович.

– Шпангоуты, бимсы и полубимсы! – отчеканила Ксеня.

– А пиллерсы? – спросил Антон. – Они какие? Они ведь стоят торчком.

– Ну… можно сказать, что вертикальные. Хотя, по правде говоря, они не связи, а подпорки…

Васе Лису очень хотелось узнать про устройство корабля дальше. И, наверно, поэтому ему приснился интересный сон.

Снилось, что Василиса, который спал у Васи в ногах, вдруг встал, выгнул спину и пошел к двери.

– Ты куда?

Дело было во сне, поэтому Василиса ответил почти на человеческом языке:

– Мур-р… Гулять. – И Вася понял: сейчас месяц март, все коты гуляют в марте по ночам и ухаживают за кошками.

– Что за глупости! – возмутился Вася. Но Василиса уже открыл лапой дверь. За дверью стоял Синтаксис.

– А он куда? Он еще маленький! Ему ухаживать за кошками рано!

– Ну, мы просто погуляем, – уклончиво промурлыкал Василиса и хотел улизнуть.

– Стой! Тогда я тоже с вами!

Спорить с хозяином Василиса не решился. Терпеливо ждал, пока Вася одевался.

Они оказались на улице. Холодок покалывал щеки, застывшие лужи искрились под редкими фонарями. Кошек поблизости не оказалось.

– Вот и хорошо, – строго сказал Вася. – Идем гулять, как договорились. Смотрите, сколько вокруг интересного.

Улица была незнакомая. Старинная. Фонари висели на узорчатых чугунных столбах. Светились окошки с частыми переплетами. Над острыми крышами можно было различить флюгера в виде кружевных флажков и корабликов. Небо то и дело освещалось медленными зелеными вспышками. Ясно было, что где-то загорается, гаснет и загорается вновь маячный огонь.

У Васи сладко замерло в груди. Он знал, что в таких снах всегда случаются какие-нибудь приключения.

Мощеная горбатыми булыжниками улица привела Васю и котов на берег. Темнело впереди громадное море, пахло солью, гнилой морской травой и сырым деревом. У причала горел одинокий фонарь. Рядом с пристанью стоял темный старый корабль. Казалось даже, что покрытый мхом.

"Вот туда-то мы сейчас и заберемся", – подумал Вася. И замирание в душе сделалось еще сильнее.

Тут же Вася, Синтаксис и Василиса оказалась на палубе, а потом по скрипучей лесенке (Вася знал, что она называется т р а п) спустились в недра корабельного корпуса.

Здесь светил подвешенный к бимсу круглый, как стеклянный глобус, фонарь в проволочной сетке. Темнели по сторонам шпангоуты, уходили в сумрак длинные стрингера. Всюду стояли высокие пиллерсы – подпирали бимсы и полубимсы. Коты терлись о пиллерсы боками и урчали – они совсем не боялись. А Васе было страшновато.

– Ай! – вдруг сказал он. Потому что из тьмы возникло маленькое бородатое существо с круглыми глазами и похожим на апельсин носом.

– Не пугайтесь, пожалуйста – попросило существо слегка виновато. Хрипловатым голосом.

– Ой, я знаю, кто вы! – обрадовался Вася. – Вы корабельный гном! Я читал про вас в нескольких книжках!

– Вы абсолютно правы. Я корабельный гном и зовут меня Модест Мокроступович. Или попросту Мотя.

Гном Мотя был в коричневом вязаном колпаке и в широком полосатом свитере до пят.

– А я Вася Лис… А это…

– Знаю, знаю! Я давно догадывался, что вы придете в гости. Гномы – они ведь немного волшебники. Я знаю даже, что Яков Платонович (он мой давний знакомый) сегодня рассказывал вам про устройство корабля. Правда он не успел упомянуть о некоторых подробностях…

– Тогда, может быть, вы упомянете? – обрадовался Вася.

– Обязательно! Обучение во сне бывает очень полезным, об этом говорится в научной литературе… Начнем поскорее, пока вы не проснулись… А уважаемые коты в это время могут поохотиться на корабельных крыс…

– Разве здесь есть крысы? – опасливо спросил Вася.

– Разумеется! Корабль очень старый, крыс тут множество. Но вы не бойтесь, туда, где я, они не суются.

Гном Мотя (он ростом был Васе до пояса) взял гостя за руку и повел вперед. Коты шли рядом, жались к Васиным ногам. Они давали понять, что крысы их не интересуют. Нет, им вовсе не страшно, только эта пища такая противная, фу!..

Гном Мотя слегка торжественно сказал:

– Обратите внимание, мы идем по длинной балке, которая лежит на нижней части шпангоутов. То есть корабельных ребер. Думаете, эта балка называется "киль"? Ничего подобного! Это особая продольная связь, про которую вы еще не слышали. Киль – он внизу, под шпангоутами и днищем, а это – КИЛЬСОН.

А еще есть РЕЗЕНКИЛЬ. Он расположен между килем и обшивкой днища, сбоку в нем специальные вырезы – ш п у н т ы. В них входят нижние края корабельной оболочки – о б ш и в к и. Если хотите, я нарисую. Вот…

Мотя вытянул руку, палец у него засветился и прямо в воздухе появились яркие линии и надписи:

– Это, если смотреть в поперечном разрезе, – пояснил Мотя.

– Понятно. А что это за штука, похожая на полумесяц? Та, на которой лежит кильсон?

– Вы очень наблюдательны, молодой человек… Эта деталь называется ФЛОР. В округлых шпангоутах ф л о р ы действительно похожи на полумесяцы, а в острых напоминают треугольники…

Флоры соединяют две половинки шпангоута. Вернее, две ветви. Если даже шпангоут цельный, все равно считается, что он состоит из двух ветвей: правой и левой. Каждая ветвь называется ТИМБЕРС. Слышали такое слово?

– Никогда в жизни, – признался Вася Лис.

– Встречается иногда в морских книжках. Поскольку память у меня нечеловеческая, я могу приводить примеры наизусть. Вот: "Все благополучно, – сказал Гарвей. – Судно в исправности, не мешало бы почистить обшивку форштевня под ватерлинией: там наросло ракушек и всякой дряни. Старая течь, наконец, открыта: вода сочилась под килем у третьего т и м б е р с а от кормы, слева. Поставили заплату"… Это из рассказа "Пролив бурь" замечательного писателя Александра Степановича Грина. Не читали?

– Не-а, – сказал Вася.

– Очень советую… А что касается тимберсов, то каждый из них тоже делится на две части: верхнюю и нижнюю. Нижняя называется ФЛОРТИМБЕРС. Догадываетесь, почему?

– Потому что на ее конце лежит флор!

– Совершенно справедливо!А верхняя часть – ТОПТИМБЕРС. Откуда такое название?

– Не знаю, смутился Вася.

– Очень просто. Сверху тимберс оканчивается плотным срезом (на котором лежит конец бимса). Этот срез называется т о п. Как бы площадка, на которой, если захочешь, можно п о т о п т а т ь с я. Кстати, плоские срезы на верхушках мачт называются так же. Но об этом потом…

– Мне вот что непонятно, – сказал Вася. – Тимберс ведь выпуклой формы. Ну, как сильно изогнутый лук. Где на нем граница между ф л о р т и м б е р с о м и т о п т и м б е р с о м?

– Граница проходит по ватерлинии! Знаете, что такое ВАТЕРЛИНИЯ?

– Знаю, – обрадовался Вася. – Она начерчена на судне по всей длине. Разделяет подводную и надводную части корпуса.

– Да! Смотрите! – И Мотя нарисовал в воздухе новую фигуру.

Мотя чихнул, извинился, вытер губы бородой и продолжал:

– Это, если у шпангоута форма плавной дуги (тогда он называется о к р у г л ы м). А бывают шпангоуты вот такие:

Прежняя фигура исчезла и появилась другая:

– Тогда граница между флортимберсом и топтимберсом там, где угол. Такие угловатые шпангоуты называются иностранным словом ш а р п и.

– По-моему это не очень красивый шпангоут, – заметил Вася.

– Зато суда с такими угловатыми корпусами очень устойчивы в воде. Обычно это всякие технические суда, плавучие краны, доки и так далее. А также маленькие суденышки – моторные лодки, небольшие яхты. Строить их проще, чем те, у которых округлые обводы… Но мы еще не кончили разговор об устройстве шпангоута. Или вам уже не интересно?

– Интересно, интересно, давайте уж до конца, – попросил Вася. – Пока мы не проснулись.

– Шпангоуты для больших парусных судов делать всегда было сложно. Из одного дерева такую громадную и крутую дугу не выгнешь. Во-первых, сломается, а во-вторых, какие великаны нужны для такой работы!

– Да, правда… – вздохнул Вася, глянув в сторону, где темнело могучее корабельное ребро.

– Шпангоуты набирали из отдельных кусков, которые называются ФУТОКСЫ. Выглядело это примерно вот так:

– Как же они не рассыпались?

– Сейчас объясню… Такую фигуру выкладывали на плоскости, потом на этот слой шпангоутов клали следующий – так, чтобы новые футоксы лежали серединами на стыках первого слоя. И еще слой, еще… Склеивали, склепывали и получали цельную прочную дугу…

– Здорово, – сказал Вася и снова глянул в сторону. – А стрингера делают тоже составными? Или все же из одного дерева?

– Стараются из одного. Но если не получается, соединяют части стрингера так, чтобы он был как одно целое… Кстати, верхний стрингер, что идет у самой палубы, делают особенно прочным. Он называется ПРИВАЛЬНЫЙ БРУС. Потому что именно этой частью корпуса судно обычно прижимается, п р и в а л и в а е т с я к пристани. Привальный брус через обшивку и шпангоуты принимает на себя главное давление… Бывает, что корпус так навалится на причал, что во всех продольных и поперечных связях скрип и кряхтение…

– Но ведь они же прочные!

– Конечно, конечно. А чтобы весь набор подольше сохранял эту прочность, все связи соединяются между собой особыми деталями. Яков Платонович рассказывал про них?

– Нет. Наверно, не успел.

– Такая деталь называется КНИЦА. Она всегда треугольной формы. Но треугольники эти разные. Смотря по тому, где они стоят. Например, если они соединяют привальные брусья с транцем, то…

– С чем соединяют?!

– Ах, вы это еще не проходили!.. Но вы же знаете, что нос у судна острый, а корма бывает довольно широкая. Почему? Потому что на ахтерштевне укрепляется специальная кормовая стенка. Особенно хорошо это заметно на шлюпках. Если смотреть сзади, то выглядит это вот так:

Называется такая стенка ТРАНЕЦ. Кстати, у меня был знакомый корабельный плотник, который шутя пугал матросов-новичков: "Будешь бездельничать, получишь по транцу!" Бездельничать новички иногда продолжали, но что такое т р а н е ц, запоминали сразу…

А что касается привальных брусьев, то они задними концами прикрепляются не к ахтерштевню, а именно к транцу. И некоторые стрингера тоже. А между транцем и привальными брусьями ставятся кницы. Сверху это выглядит вот так:

– Такая кница так и называется – т р а н ц е в а я.

А есть кница, которая соединяет привальные брусья у форштевня. Таким вот образом:

Ее название – б р е ш т у к. "Бре" или "бри" в некоторых случаях означает "передний". А "штук" – это "кусок", "штука", "отдельная деталь". Недаром брештук находится впереди.

– А еще какие бывают кницы?

– Множество! Я скажу еще про две. Они ставятся при соединении штевней с килем. У форштевня – к н о п.

У ахтерштевня – а х т е р к н и ц а.

Тот же корабельный плотник, мой знакомый, когда был на кого-нибудь рассержен, обычно говорил: "Ахтеркницу тебе в поясницу!"

Вася захихикал. И… наступил на хвост Василисы.

– Мяу-ау!!

Вот и все! Тут же Вася понял, что нет ни старого корабля, ни гнома Моти, а сам он лежит в своей постели. Василиса разнеженно потягивался у него в ногах.

– Ахтеркницу тебе в поясницу! – в сердцах сказал Вася. – Из-за тебя не досмотрел сон. – Он постарался снова увидеть корабль и Мотю, но приснилась всякая сухопутная ерунда…

На следующий день к Васе и Ксене подошел пятиклассник Слава Воробьев. Это было очень воспитанный и умный пятиклассник. Он рисовал картины, участвовал в выставках юных талантов и был избран в редколлегию школьной стенгазеты, которую печатали на ксероксе.

– Скажите, пожалуйста, – начал он и очень интеллигентно поправил очки, – правда ли, что ваш дедушка Яков Платонович Пёрышкин рассказывает про устройство парусного корабля?

– А ты откуда узнал? – отозвался Вася Лис ревниво и не очень ласково.

– Видите ли, я живу в том же подъезде, где Антоша Штукин. И он мне вчера сказал про это. Если это тайна, не ругайте его, он не нарочно. Он знает, что я интересуюсь кораблями, вот и проговорился.

– Никакая это не тайна! – Ксеня строго посмотрела на Лиса. А Славе предложила: – Если хочешь, приходи к нам.

– Большое спасибо! – Слава обрадованно заблестел очками.

Когда он отошел, Ксеня предупредила:

– Не вздумай ругать Антона. Что плохого, если еще один человек поучится у боцмана Пёрышкина?

"Ничего. Только не вздумал бы он ухаживать за боцманской внучкой", – сумрачно подумал Лис. Но, конечно, не сказал про это Ксене. Вместо этого повздыхал и рассказал про свое сновидение.

– Ой! – обрадовалась Ксеня. – Я видела похожий сон! – Только гном Мотя не на корабле, а вылез из-под моей кровати. И рассказывал мне про тимберсы и кницы прямо в моей комнате. Рисовал пальцем на обоях!

– Прямо волшебство какое-то! – восхищенно сказал Вася.

Когда они с Ксеней шли из школы, их догнал запыхавшийся первоклассник Штукин.

– Знаете, какой сон я видел ночью?!

– Небось, про гнома Мотю? – насупленно спросил Вася.

– Ой… а кто вам сказал?

– Мало ли кто. Кто-то вот и Славке Воробьеву раззвонил про наши занятия…

Антон задышал шумно и виновато.

– Лис, как тебе не стыдно, – сказала Ксеня.

– Ладно уж… – проворчал Вася.

Яков Платонович не очень удивился, услышав, какие сны видели его ученики.

– Ну, Модест Мокроступыч и не такие фокусы умеет делать! Мы с ним знакомы уже лет сорок, вместе ходили на "Меридиане" и на яхте "Саванна". А потом он застрял в своей сказке… Видать, он узнал про наши занятия и решил помочь таким хитрым способом. Славный старик, большой умница… Ну, про него потом. А теперь к делу. Раз Мотя рассказал вам подробности, будем считать, что набор корпуса мы построили. Только давайте коротко повторим его устройство. Чтобы лучше запомнить и чтобы ввести в курс дела нашего нового курсанта… – Яков Платонович доброжелательно посмотрел на Славу Воробьева. Тот поправил очки и нацелился карандашом в тетрадку.

– Ну, кто расскажет, как устроен набор корабельного корпуса? – спросил Яков Платонович.

Антон вскинул руку. Раньше всех.

– Хорошо. Пусть начинает самый младший.

– Набор – это как скелет кита! – заторопился Антон. – Там есть много чего… Кницы, киль… полубимсы… и еще это… карг… карл…

– Стоп, стоп. Ты, голубчик, все валишь в кучу. Представь, что ты морской курсант, гардемарин, и отвечаешь на экзамене. Рассказывать надо примерно так:

«НАБОР КОРАБЕЛЬНОГО КОРПУСА представляет собой скелет судна и нужен для его прочности. Набор состоит из продольных и поперечных связей. Главная продольная связь – киль.

На концах киля ставятся штевни: на носу – ф о р ш т е в е н ь, на корме – а х т е р ш т е в е н ь. Поверх киля кладется р е з е н к и л ь, по всей длине которого сделаны вырезы (шпунты) для нижнего края обшивки. На киль с резенкилем ставятся корабельные ребра – ш п а н г о у т ы. Это – поперечные связи. По ним протягиваются от штевня к штевню продольные связи – с т р и н г е р а. А внизу, на флоры, которые соединяют левые и правые ветви шпангоутов – тимберсы, – над резенкилем, кладется к и л ь с о н.

Сверху на топы шпангоутов концами кладутся чуть выгнутые палубные балки – б и м с ы (это, разумеется тоже поперечные связи). Кое-где в палубе вырезаются люки, в тех местах части бимсов убираются и остаются п о л у б и м с ы. Они соединяются к а р л и н г с а м и, которые образуют боковые стороны в рамах люков. Карлингсы идут вдоль корпуса, значит, относятся к продольным связям.

Все продольные и поперечные связи на стыках укрепляются треугольными деталями – к н и ц а м и.А под бимсы и полубимсы ставятся вертикальные стойки – п и л л е р с ы.»

Яков Платнович перевел дух и закончил:

– Вот так, господа гардемарины. А названия разных книц, устройство шпангоутов и разные подробности – это отдельные вопросы. Вы их повторите сами. И хорошо, если тоже запишете в тетрадки, пока не забыли. А если забыли, подскажу. А теперь…

Набор парусного корабля. Рисунок из старинного

русского журнала «Картины Света», 1837 г.

Теперь мы на своем необитаемом острове полностью построили корабельный скелет. Вот он возвышается над берегом на фоне синего моря. И намекает, что нас ждет новая работа. Новая тема…

Корабельная обшивка

– Вы люди сообразительные, и долго объяснять вам, что такое КОРАБЕЛЬНАЯ ОБШИВКА, не надо.

– Это оболочка корабельного корпуса, – вежливо вставил Слава Воробьев.

– Именно так! Без нее судно – не судно. На решетчатом наборе из продольных и поперечных связей никуда не поплывешь, даже если он очень прочный.

– Оболочка… то есть обшивка тоже должна быть очень прочной, – заметил Антон Штукин.

– Не перебивай, бре-Штукин, – сказала Ксеня. – Это и так ясно.

Антон не обиделся. А Ксенин дед кивнул:

– Это ясно. А скажи, Антон, какое еще очень важное свойство необходимо обшивке?

– Чтобы дырок не было!

– Да. Выражаясь более научно, обшивке необходима в о д о н е п р о н и ц а е м о с т ь. Об этом нам придется помнить, когда снова приступим к строительству.

Вася Лис слегка дурашливо поплевал на ладони:

– Из чего будем делать обшивку? Из досок?

– Минутку! Прежде я хочу рассказать вам, какие обшивки бывают. Они очень разные…

Небольшие суда – лодки, пироги, каноэ, каяки и тому подобное люди научились строить многие тысячи лет назад. Строили по-всякому. Иногда выдалбливали суденышко из целого ствола дерева…

– И получалось, что оно состоит из одной обшивки, а набора там нет! – воскликнула Ксеня.

– Да, случалось и так… А некоторые древние люди плели свои лодки из прутьев, как корзины, и обмазывали смолой.

– Набор из прутьев и обшивка из смолы, – вставил Вася.

Антон тут же добавил:

– Лодка "Бычок – смоляной бочок"…

– Северные народы делали каркас из кусков дерева, а на него натягивали оболочку, сшитую из тюленьих или моржовых шкур…

– Вот уж в самом деле "обшивка", – заметил Слава. – Ой, извините, что я перебил!

– Ничего, ничего. Главное, что вы понимаете суть дела…

В наше время известна обшивка из самых разных материалов. На разборных походных яхточках и байдарках ее делают из резины или прочной водостойкой ткани. Бывает обшивка из пластмассы. И даже… из цемента. Вернее из цемента с прослойкой из тонкой металлической сетки или стеклянного волокна. Про такую говорят: "армоцементная" или "стеклоцементная"… Но чаще всего это обшивка небольших судов, и я говорю о ней для примера.

А наша главная речь о крупных морских кораблях, об океанских парусниках.

На больших парусных судах обшивку делают деревянную или металлическую.

– Металлическую? – удивился Вася Лис. Он считал, что все парусники исключительно из дерева.

– Да-да! Большинство нынешних фрегатов и барков сделаны из стали. Такими их стали строить еще в конце девятнадцатого века. Дерева на эти громадины было не напастись, да и прочность требовалась повышенная. Поэтому и обшивка у многих современных парусников такая же, как у пароходов и теплоходов – из больших металлических листов… Может быть, вы видели на фотоснимках или в кино, а то и где-нибудь у морских причалов суда с рядами круглых заклепок на бортах, по краям обшивочных листов?

Слава Воробьев поднял руку:

– На "Авроре"! Я видел, когда мы с мамой были в Санкт-Петербурге.

– Правильно. Раньше именно так сшивали металлические листы. На судоверфях была особая рабочая специальность – клепальщики. Они молотом загоняли заклепки в металл. Грохот стоял чудовищный. Почти все клепальщики в конце концов становились глухими…

– Не нравится мне такая обшивка, – сказала Ксеня.

– Она и морякам не очень-то нравилась. Листы приходилось клепать край на край, выступы усиливали сопротивление воды при движении судна. Кроме того, в щели между листами старалась просочиться вода, хотя заделывали их тщательно и закрашивали…

Потом ученые придумали электросварку. Сразу все стало проще. Никаких выступов и заклепок, листы стали приваривать друг к другу краями, зачищали швы, и судно получалось гладкое, как яичко.

– Ничего себе яичко. Сто метров длиной! – охнул Антон.

– Это так, для сравнения… Кстати, обшивка, которую делают с помощью сварки, так и называется – с в а р н а я. А с заклепками – к л е п а н а я.

– Сейчас-то заклепочный метод, наверняка, уже не используется, – вставил Слава.

– Иногда используется. Например, на моторных лодках, которые делают из дюралюминия. Этот сплав сваривать трудно, потому до сих пор иногда склепывают.

– Неужели мы на нашем острове будем строить корабль с обшивкой из металла? – опасливо спросил Вася.

– Нет, конечно! Для этого надо было бы и набор делать металлическим, деревянный стальные листы не выдержит… Да и где бы мы взяли их на необитаемом острове? Будем уж работать по всем правилам старинного судостроения – обшивка из дерева…

Но, кстати, деревянная обшивка тоже бывает разных видов. Например, фанерная…

– Ну, это опять для малых лодчонок! – воскликнул Вася.

– Нет, не только! Фанера есть разная. Бывает крепчайшая. В палец толщиной. Случалось, что яхты с такой обшивкой ходили вокруг света… Но на нашем острове фанеры не найти.

Если говорить о яхтах, то делают на них обшивку и из тонких реек. А бывает и ш п о н о в а я. Шпон – это гибкая полоска дерева. Их плотно одну к другой накладывают на набор корпуса и смазывают водостойким клеем. На этот слой шпона кладут новые полоски – поперек тех, что под ними. И так несколько слоев. Получается оболочка как бы отштампованная из фанеры с толстыми слоями. Очень прочная, хотя и тяжеловатая…

– Но это все яхты, – насупленно сказал Вася. – А когда мы займемся нашим кораблем?

– Сейчас и займемся. Взяли топоры и пилы и пошли заготавливать доски. Их нам понадобится ой-ей-ей сколько…

У игры свои преимущества. Если по правде, то пришлось бы рубить, пилить, тесать много месяцев подряд. А тут все передохнули, помолчали минуту и сделали вид, что доски заготовлены. Вон сколько, целые штабеля лежат на берегу! Желтые, свежие.

– Здорово мы поработали, – солидно заметил Антон.

– Пусть просохнут как следует, – решил Яков Платонович. – Обшивку следует делать из сухого материала. Иначе потом беды не оберешься – рассохнется, щели появятся… А пока подумаем, какой вид обшивки мы выберем.

– Как какой? Из досок же! – подпрыгнул на стуле Вася.

– Разумеется. Но доски бывают разные и накладывать их можно различными способами.

Бывает обшивка ш п у н т о в а я.

Ш п у н т – это канавка, выдолбленная по краю доски (мы об этом уже говорили, когда речь шла о резенкиле). На доске, если посмотреть ее поперечный разрез, это выглядит так:

Видите, слева шпунт, а справа выступ. Когда доски накладываются на шпангоуты плотно друг к другу, выступы входят в канавки.

– У нас такие доски были, когда мы в домике, в саду, пол настилали! – вспомнил Антон.

– Правильно, бывают такие половицы… Но делать эти доски сложно. На острове, без специальных станков нам не справиться. Может быть, сделаем к л и н к е р н у ю обшивку?

– А это что такое? – подозрительно спросил Вася.

– Иначе ее называют "кромка на кромку". Это когда один край доски накладывается на другой. Ступеньками.

– Ой, я видел! – опять подскочил Антон. – В парке на водной станции есть такие лодки!

– Совершенно верно… Края досок склепаны между собой латунными или деревянными нагелями…

– Как это деревянными? – не поверила Ксеня.

– Просверливается отверстие, вгоняется крепкий деревянный штырь, он потом разбухает от воды и держится очень прочно…

– А если латунные, то это чтобы не ржавели? – спросил Слава.

– Конечно. Железные гвозди для обшивки не годятся… Кстати, всякие гвозди и штыри на судне принято называть словом НАГЕЛЬ. У них разные назначения…

– Нарисуйте, пожалуйста, клинкерную обшивку, – попросил Слава. И привычно нацелился карандашом в тетрадь.

– Пожалуйста… – И Яков Платонович заскрипел мелом.

– Такая обшивка используется часто. Не только на лодках и шлюпках, но и на более крупных судах. Говорят, именно так обшивали старинные каравеллы. А теперь с клинкерной обшивкой делают морские яхты типа "Фолькбот". Очень прочные. На них даже ходят в плавание через океаны.

Правда, есть у клинкерной обшивки недостаток. Ее "ступенчатость" увеличивает сопротивление воды, когда судно движется. Но есть и преимущество…

– Какое? – нетерпеливо дернулся Вася.

– При такой обшивке судно, особенно небольшое, может обойтись без стрингеров. Помните эту продольную связь? Так вот, сдвоенные края досок сами как бы служат стрингерами.

– Но ведь в нашем-то наборе стрингера уже есть! – вспомнил Вася. – Зачем нам такая обшивка?

– Ты прав. Поэтому мы используем самый простой способ – сделаем о б ш и в к у в г л а д ь. Это когда у досок нет шпунтов и они своими краями просто прилегают друг к другу. Крепко. Правда, придется хорошенько проконопатить щели, чтобы не было течи, но уж с этим-то мы справимся…

И они справились. Скоро вместо похожего на китовый скелет набора стоял на стапеле почти готовый, обшитый желтыми досками корабельный корпус.

Там, где штевни примыкали к килю, доски левого и правого борта подходили вплотную друг к другу, смыкались и образовывали как бы треугольные плавники. Внутри они были заполнены деревянными брусьями. Яков Платонович сказал, что эти плавники называются ДЕЙДВУДЫ. А потом для наглядности показывал их на модели "Меридиана". Да еще и нарисовал на доске.

– Дейдвуды, как и килевой брус, который выступает ниже днища, помогают судну держаться на курсе…

Слава смотрел то на рисунок, то на модель баркентины.

– Яков Платонович, извините, у меня вопрос. Посмотрите, на рисунке ахтерштевень точно позади корпуса, а на модели… корма у нее уехала назад и торчит далеко позади ахтерштевня, вместе с транцем.

– Что ж, так случается. У корпусов бывают различные конструкции. Корму часто выносят назад на специальных брусьях, и она тогда нависает над водой. В этом случае наклон транца в сторону воды называют с в е с. А пространство между кормой и водой – п о д з о р. Впрочем иногда эти понятия путают или считают, что это одно и то же. В некоторых морских словарях объясняется просто: "Подзор, свес – наклонная часть кормы, свешивающаяся за ахтерштевень". Давайте для простоты запомним именно это объяснение… А корму такую можно нарисовать…

– А теперь посмотрим повнимательнее на доски обшивки.

Две доски, которые на одинаковой высоте идут по разным бортам, называются ПОЯС ОБШИВКИ. Это и понятно – они о п о я с ы в а ю т корпус с обеих сторон.

Самые нижние доски образовывают ШПУНТОВЫЙ ПОЯС. Своими краями они входят в ш п у н т резенкиля.

А верхний пояс называется ШИРСТРЕК. Он тянется на уровне бимсов. "Ширстрек" – название, состоящее из двух английских слов. "Стрек" – "пояс", "полоса", а "шир" – отвесный. Наверно, потому, что он на самой вертикальной части борта…

Когда все сделали рисунок, Вася спросил:

– Ну, теперь-то можно уже спускать корпус на воду?

Подставки под килем были круглые, гладкий берег полого уходил к воде. Стоит выбить подпорки – и недостроенный корабль сам покатится к морю.

– Рано еще! – остановил юных мореходов Яков Платонович. – Щели мы проконопатили, но неплохо бы просмолить днище. Да и борта заодно. А потом покрасить… Иногда деревянное днище обивают медными листами, чтобы оно не обрастало ракушками, но нам эти листы взять негде. Обойдемся смолой и краской.

У английского писателя Редьярда Киплинга (который сочинил сказку про Маугли) есть баллада о старом моряке Диего Вальдесе. И там такие строчки:

Мы днища смолили, костры разведя,
В огне обжигали мы кили.
На мачту вздымали простреленный флаг
И снова в поход уходили…

Ну, до флага и похода нам еще далеко, а вот за смолу взяться – самое время.

– А зачем они обжигали кили? – спросил дотошный Слава.

– Считалось, что опаленное огнем дерево меньше впитывает воду и делается крепче.

– Значит, и мы будем обжигать?

– Я думаю, это не повредит.

– Ура! Зажигаем костры – вскочил Вася Лис. И они дружно вообразили, как на песчаном берегу пылают оранжевые огни, а над ними в чугунных котлах бурлит смола.

И пропитали обшивку корпуса смолой. А когда смола высохла, днище покрасили красным суриком. Борта же сделали золотисто-коричневыми.

– Можно было бы и не красить, оставить черным, но так наш корабль выглядит гораздо лучше, – подвел итог Яков Платонович.

Вася Лис вытер о рубашку (словно о фартук) ладони, будто и впрямь работал с краской и кистями.

– Теперь можно спускать?

– Ну, если краска высохла…

– Высохла! – дружно решили все.

– Тогда выбиваем из-под днища и бортов подпорки. Только осторожнее, чтобы никого не придавило… Нет, подождите!

– Что еще? – досадливо спросил Вася.

– Мы же до сих пор не придумали название! Нельзя спускать на воду безымянный корабль. Это плохая примета! Надо было подумать о названии до закладки судна, да вот заговорился, не сообразил…

– Еще не поздно, – рассудил Вася.

– Я знаю! Пусть называется "Гроза морей"! – подскочил Антон Штукин.

Яков Платонович покачал головой:

– Зачем мы будем кому-то грозить? Мы готовим корабль для путешествий и открытий… Почему-то многие, когда речь заходит о флоте, прежде всего вспоминают о пушках, абордажах и пороховом дыме над мачтами. Но ведь корабли всегда строились не только для войны. Прежде всего – для дальних экспедиций, для торговли, для перевозки пассажиров и для других мирных дел…

– А если нападут пираты? – слегка обиженно спросил Антон.

– Если нападут – как-нибудь отобьемся. А сами ни на кого нападать не будем. Лучше отправимся открывать неведомые земли…

– Ой, поплыли скорее делать открытия! – воскликнула Ксеня. – Во мне все звенит от нетерпения!

– Тогда назовем наш корабль – "Звенящий", – предложил Слава.

– А что… по-моему, неплохо, – сказал Яков Платонович. – Ведь хороший парусник похож на музыкальный инструмент. Снасти натянуты как струны, в корпусе отзывается эхо от их звона, от ветра и ударов волны. Резонанс – как в гитаре или скрипке. У хорошего поэта Эдуарда Багрицкого есть строчки:

… Гуди на мачтах полотно,
Звени и содрогайся судно! —

Это когда он пишет о спешащем на родину корабле.

– Замечательно, – сказала Ксеня.

– Ага, – согласился простодушный Антон.

Вася ничего не сказал. Было обидно, что не он придумал имя кораблю. Но и спорить не хотелось: название в самом деле неплохое.

Чтобы не догадались про его досаду, Вася напомнил:

– Когда спускают корабль, об него разбивают бутылку шампанского.

– Давайте представим, что разбили, – предложил Слава.

– У нас есть настоящая бутылка! – вспомнила Ксеня. – С апельсиновой газировкой!

– Она ведь пластиковая, не разобьется, – хмуро возразил Вася.

– А мы и не будем бить! Представим, что грохнули бутылку о форштевень, а сами выпьем газировку за здоровье "Звенящего". Дедушка, можно так?

– Думаю, что этим мы не нарушим морского обычая, – ответил старый боцман Пёрышкин.

Так они и сделали. Выпили апельсиновую воду, ударили деревянными колотушками по подпоркам на стапеле, и скоро корабельный корпус уже покачивался на синей ряби недалеко от берега.

На него перекинули длинный гибкий трап. Осторожно прошли на борт. По стрингерам, как по лестнице, спустились в корабельную глубину. Пахло сухим теплым деревом, смолой и краской.

– Надо посмотреть, нет ли течи. Будьте внимательны, сразу ее заметить трудно.

Антон запрыгал на широком кильсоне.

– Я знаю, что надо сделать! Надо наловить на острове крыс и пустить сюда! Если побегут обратно, значит, есть дырки. Крысы всегда бегут с корабля, если в нем течь!

– Ну и придумал! Гадость какая! – возмутилась Ксеня. – Лучше пустить котов. Синтаксис не терпит сырости, тут же начинает фыркать и поджимать лапы… Ой, а где же коты?

Лишь сейчас все спохватились что Синька и Василиса не присутствовали на занятиях.

– Наверно, Василиса увел Синьку на прогулку, – виновато вздохнул Вася. – Март месяц, дело такое… Теперь, небось, загуляют до ночи.

Но тут сверху послышалось:

– Мяу! Мр-р!

Две ушастые головы над бортом на фоне безоблачного неба. Вот, мол, мы! Никуда не девались!

– То-то же, – строго сказала Ксеня. А Слава Воробьев деловито заметил:

– Сколько у нас еще работы. Даже палубы нет.

– Мы, конечно, поспешили, – сказал Яков Платонович. – Палубу полагается настилать, когда корабль еще на стапеле. Но вам так не терпелось поскорее спустить "Звенящий" на воду. Ладно, будем достраивать корпус на плаву…

Палуба

Палубой решили заняться на следующий день.

Когда все собрались, Яков Платонович сразу предупредил:

– Наберитесь терпения. Палуба – вещь сложная. Разговоров о ней будет много. Работы тоже.

– Почему? – удивился Антошка. – Постелить доски на бимсы, вот и все дела!

– Не торопись. Сначала несколько объяснений… Во-первых, ПАЛУБОЙ на судне принято называть не только верхний настил, но и всякий пол. Даже если в каюте уронили что-нибудь на пол, моряк скажет: "Подбери с палубы…"

Кроме того, на больших судах – и старых, и современных – палубами называют этажи – и открытые, и закрытые, с помещениями разного назначения. Для грузов – грузовая палуба, для двигателей – машинная палуба, для кают – пассажирская палуба. А над ними – прогулочная, шлюпочная (где спасательные шлюпки и плоты).

Когда военный флот ходил под парусами, на кораблях были орудийные палубы. Тоже в несколько этажей. Орудия на лафетах рядами стояли у бортов перед квадратными люками. Помните у Лермонтова? "И молча в открытые люки чугунные пушки глядят"… Люки эти называются п о р т ы.

Иногда палубу называют английским словом "дек". Тогда все названия звучат по-иностранному. "Твиндек" – межпалубное пространство на многоэтажных судах. "Спардек" – легкая палуба, которая находится выше главной. И так далее..

Но нас прежде всего интересует верхняя палуба на корпусе парусного судна.

В давние времена не все корабли, даже большие, были палубными. Без палуб часто строились и новгородские ладьи и быстрые остроносые драккары скандинавских морских воинов – викингов. Но в конце концов моряки поняли, что палуба необходима. Она защищает внутренность судна от перехлестывающих через борта волн. А волны в океане случаются ого-го какие! Не успеешь отчерпать – дорога твоя прямехонько на дно.

Кроме того, палуба – это крыша для внутренних помещений, где и люди обитают, и грузы лежат. Под крышей-то гораздо удобнее, особенно в непогоду.

Поэтому надо запомнить: водонепроницаемость палубы так же важна, как водонепроницаемость обшивки. Что хорошего, когда во время долгого плавания вам все время капает за ворот? Да и грузы портятся, и гниль по всему корпусу…

Орудийная палуба на парусном корабле.

Рисунок из журнала «Картины Света», 1837 г.

Палубы чаще всего делают из досок. Даже на старых броненосцах и крейсерах (например, на знаменитом "Варяге") поверх броневого палубного покрытия лежал дощатый настил. Приятнее ходить по чистому теплому дереву, чем по раскаленному от солнца или ледяному от стужи железу. Да и красоты больше. Но потом военные моряки от таких палуб отказались. Красота красотой, да уж очень легко загораются доски во время боя.

Но у нас парусник. Здесь без палубных досок не обойтись. Давайте сделаем их ровными и положим на бимсы очень плотно друг к другу. А затем щели придется проконопатить и залить особым составом из смолы. Получаются тонкие черные полоски. Их можно видеть и на современных палубах – не только на парусниках, но и на пассажирских теплоходах.

Драить палубу – то есть чистить ее до блеска, а потом "скатывать" – то есть мыть потоками воды и швабрами – это известная матросская работа. В прежние времена старпомы (то есть старшие помощники капитанов, отвечавшие за чистоту и порядок) иногда так тряслись над внешним видом своих палуб, что матросы просто скрежетали зубами. И порой доходило до бунта.

Особенно гордились своими палубами офицеры знаменитых английских клиперов. Только начиналось утро, как свистели в свои дудки боцманы – и начиналась работа! Матросы таскали вдоль по доскам тяжеленные каменные плиты. В плитах были отверстия с продетыми в них веревками. Грубый песчаник скреб и начищал дерево. Потом в дело шли плиты полегче, с более тонкой поверхностью. Затем доски полировали щетками, натирали воском и покрывали лаком. Дерево палубы начинало блестеть как на музыкальном инструменте. После этого ходить по палубе матросам разрешалось только в мягких войлочных туфлях.

Конечно, красиво выглядела такая палуба. Но какого тяжкого труда это требовало! Мы нашу палубу будем держать в чистоте, но каменными плитами скрести не станем.

– А то как бы не получилось бунта! – воскликнул Антон Штукин.

Вася строго посмотрел на него.

А Слава спросил:

– А что, мы уже настлали палубные доски на бимсы и полубимсы?

– Да. На всю длину корпуса никакой доски не хватит, поэтому пришлось делать стыки и пришивать концы досок к бимсам деревянными нагелями, а потом зачищать эти места.

– Мы проконопатили, залили щели варом и надраили доски, – заторопилась Ксеня. – Теперь можно побегать по палубе босиком? Наверно, это так приятно.

– Наперегонки от штевня к штевню! – обрадовался Антон.

– Смотрите не свалитесь в люки, – предупредил осторожный Слава.

Коты дружно встали и подняли хвосты. Им тоже хотелось поноситься по теплой от южного солнца палубе.

– Стоп-стоп-стоп!! – Яков Платонович затряс головой. – Бегать пока рано. Мы знаем о палубе еще не все… Вот, например, самая длинная доска, которая идет от ахтерштевня к форштевню…

– Но ведь такой не бывает, – возразил Слава. – Она обязательно состоит из нескольких досок. И, к тому же, прерывается люками, мачтами…

– Все равно. Т е о р е т и ч е с к и (то есть в соответствии с наукой о корабле) считается, что такая доска есть. Она идет точно посередине. Выражаясь опять же научно – в д и а м е т р а л ь н о й п л о с к о с т и. Это воображаемая плоскость, которая делит корпус вдоль, на две одинаковые половинки. Так вот, эта теоретическая доска называется…

– Мидельдоска! – радостно догадался Вася.

– Почти что так. Только "доска" заменена английским словом "вейс". Поэтому…

– МИДЕЛЬВЕЙС! – хором сказали все.

– Умницы. Академики. Теперь дальше. Вы помните, что палуба у нас покатая? На бортах она пониже, чем у мидельвейса. Поэтому крайние доски ближе к воде. Их можно было бы назвать "Водяными досками". "Вода" на нашем морском языке – "ватер" (это опять пришло из Голландии). Помните слово "ватерлиния", "граница воды"? А крайняя доска палубы…

– ВАТЕРВЕЙС! – опять раздался хор. Такой дружный, что, кажется, кричали даже Синька и Василиса.

– Да… Но бывает, что ватервейсами называют брусья, которые для прочности прокладываются под палубой вдоль бортов. А порой такое название дается наружным брусьям, которые ограничивают палубу по краям, и даже идущим у краев палубы водостокам…

– А теперь можно побегать? – снова запританцовывала Ксеня. – Не бойся, в люк я не свалюсь. На всех люках наверняка сделаны крышки.

– Подожди. Да, крышки сделаны. И они лежат не просто на палубе, а на особых ограждениях. Люки с четырех сторон окружены как бы невысоким заборчиком. Чтобы в них не попадала вода, когда "скатывают" палубу. Или когда хлещет волна. Такое ограждение называется КОМИНГС. Слово трудноватое, но запомнить его необходимо. Тем более, что комингсами называются еще и высокие пороги в дверях кают и корабельных рубок. Задача у них та же: не пускать внутрь воду.

И здесь, господа гардемарины, хочу сказать вам про одно правило: никогда не присаживайтесь на комингсы в дверных проемах.

– Почему? – капризно спросила Ксеня. Ей сразу захотелось посидеть на комингсе.

– Сейчас объясню… Однажды я был свидетелем такого случая. Шли мы на "Меридиане" у норвежских берегов, дуло довольно крепко. Пришло время менять курс. Капитан командует:

"Пошел все наверх! К повороту оверштаг!"

Это такой маневр, когда надо работать на снастях и парусах.

Курсанты, грохоча по трапам ботинками, кинулись из кубрика наружу. А в двери сидит на комингсе ленивый и рассеянный первокурсник Ваня Клопиков. Замечтался, видите ли… И что же? Первый курсант налетает на Ваню, оба катятся на палубу. На них – другие. Вместо поворота оверштаг – куча мала. Вопли, крики и всякие слова, которые не всегда вставишь в рассказ. А с мостика в рупор высказывается капитан – о том, что он думает о таких матросах…

К счастью, обошлось без увечий. Но Ване досталось и от капитана, и от друзей-приятелей.

Хорошо, что это был учебный маневр. А если бы дуло по-штормовому, когда от правильного поворота зависит безопасность судна?.. Вот про это и говорил наш капитан, когда курсанты выстроились на шканцах…

– Где выстроились? – разом спросили Вася и Ксеня.

– Ах, я же еще не объяснил! Слушайте… Палуба делится на разные участки. Возьмем самый типичный пример – судно с тремя мачтами, как наш "Звенящий". Так вот, часть палубы от носа до первой мачты называется БАК. Запомните это… А то однажды я говорю новичку: "Принеси с бака запасной конец", а он полез на цистерну с питьевой водой…

Конечно, все захохотали.

– Вы смеетесь, потому что знаете… А знаете ли вы, как называется палуба между передней и средней мачтами?

Ответом было сопение.

– Вот то-то же. Называется этот участок ШКАФУТ. Пожалуйста, не путайте со "шкафом"… Нечего смеяться. А палуба между средней и задней мачтами именуется ШКАНЦЫ.

– Множественное число? – уточнил Слава Воробьев.

– Да, именно так… И осталась последняя часть – от задней мачты до кормы. Это ЮТ.

– Я слышала эти слова, но толком не знала, где какое место, – сказала Ксеня. – Теперь-то знаю.

– А еще, кажется есть п о л у б а к, п о л у ю т, – нерешительно вставил Слава. – Это что такое?

– Полуют – это задняя, более возвышающаяся часть ю т а, у самой кормы. А полубак – это передняя приподнятая площадка на б а к е.

Раньше у каждой части было свое строгое предназначение. На б а к е – владения боцмана. Там лежали бухты троса, запасные якоря и всякое другое имущество. Там же собирались свободные от вахты матросы: поговорить, вспомнить в долгом плавании родной дом, порассказывать морские байки, а то и песни попеть.

Ш к а ф у т – это тоже матросская территория. Здесь проводились с командой учебные занятия, здесь матросы были "у себя".

А на ш к а н ц а х матросам просто так гулять не полагалось. Офицеры – другое дело. И вообще шканцы считались почетным и важным местом. Здесь оглашались указы и распоряжения Здесь встречали высоких гостей.

Надо заметить вот что. Шканцы так почитались, что по старому морскому уставу всякое нарушение дисциплины, допущенное на этом месте, рассматривалось втрое строже.

На шлюпе "Надежда" во время первой русской кругосветной экспедиции был такой случай. У острова Нукагива капитан "Надежды" Крузенштерн и направлявшийся с посольством в Японию камергер Резанов поспорили: о том, как вести обменную торговлю с туземцами. И Резанов сказал примерно такие слова: "Полно вам вести себя как ребенку". Он, человек сухопутный, не мог понять, почему это так оскорбило Крузенштерна и других морских офицеров. "Ну и что такого я сказал командиру корабля? Ну и что же, что на шканцах? Какая разница?" А для моряков это было немыслимо. Отношения между Крузенштерном и Резановым (и без того скверные) испортились настолько, что экспедиция едва не сорвалась… Ну, это так, к слову. А мы пошли по палубе дальше.

Ю т – это командирское место. Отсюда капитан руководит всеми корабельными работами и маневрами, здесь несут вахту его помощники. На юте обычно располагается и штурвал, и компас: хорошо, когда матрос, стоящий у руля (или, как говорят, "на руле"), недалеко от командира. Если есть на паруснике специальная надстройка – к а п и т а н с к и й м о с т и к – то она чаще всего тоже расположена на юте.

– Капитаны – они с высоты все видят, – вставил Вася и глянул на Ксеню. – И не любят они, когда по палубе носятся без дела. Особенно девчонки. И особенно по шканцам…

– А наш корабль еще не достроен и никакого капитана пока нет! Я побежала! – И Ксеня сделала вид, что в самом деле помчалась по гладкой палубе.

Всем представилось это совершенно отчетливо: как девочка с растрепанными локонами мчится по желтым доскам.

– Стой сейчас же! – отчаянно закричал ей дед. Однако было поздно. Ксеня пыталась остановиться, но сандалии (она их забыла снять) заскользили, и… чересчур резвая третьеклассница Пёрышкина исчезла за краем палубы. И раздался всплеск.

– Ай! – закричал Антон.

– Ой… – сказал Слава Воробьев.

– Мяу-ау!! – взвыли коты.

И все бросились к борту.

Ксеня барахталась в воде.

– Держись! – скомандовал Яков Платонович и стал стягивать свитер.

– Может быть, бросить ей веревку? – нерешительно сказал Слава и посмотрел на Васю.

А Вася Лис колебался лишь секунду и ласточкой сиганул вниз.

В воде он открыл глаза, увидел красное платье, ухватил Ксеню под мышку и сильными гребками рванулся к берегу. Вытащил непослушную девчонку на песок.

– А я вовсе и не тонула, – заявила она, – вытряхивая из ушей воду.

– Вот дедушка покажет тебе, тонула ты, или нет, – пообещал Вася. И тоже затряс головой. А про себя удивился: как это ловко он спас Ксеню, когда раньше умел проплыть всего метров десять, да и то "по-собачьи"…

Потом все вдруг опять оказались в "каюте" Якова Платоновича. И абсолютно сухие. Но тем не менее всем казалось, что случай с Ксеней был совершенно настоящий. Всего две минуты назад. Васе даже чудилось, в ушах у него все еще соленая вода.

– Вот так фокус, – вздыхал Вася и мотал головой. – Колдовство какое-то.

– Наверно, это наш дорогой Модест Мокроступович устроил представление, – догадался Яков Платонович.

– А зачем? – удивилась Ксеня.

– А затем, дорогая моя, чтобы ты и все остальные поняли: нельзя носиться по палубе, если у нее нет о г р а ж д е н и я. Но этим вопросом мы займемся завтра.

Когда Вася Лис и Антон шли домой (а Василиса важно выступал перед ними и отряхивал лапы после каждой лужицы), Вася сумрачно сказал:

– А этот Славка… стоит и ойкает, вместо того, чтобы бросить утопающей веревку, если уж сам прыгнуть испугался…

– Он не испугался, – сказал Антон Штукин. Потому что был прямодушным человеком. Он считал Васю лучшим другом, но и ради него не хотел кривить душой. – Он ведь лучше тебя плавает, несмотря на свои очки.

– А чего же тогда стоял, разинув рот?

– Для того и стоял, чтобы прыгнул именно ты, – беспощадно разъяснил Антон. – И чтобы ты героически спас ее… Ведь это ты всегда глядишь на Ксеню влюбленными глазами, а не Слава…

Самое время было дать нахальному первокласснику по шее. Но, во-первых, Лис не привык поступать так со своим преданным другом. А во-вторых… открытие, что очкастый пятиклассник Воробьев вовсе не собирается набиваться Ксене в кавалеры, очень Васю обрадовало.

Чтобы скрыть смущенье, он проворчал:

– Подумаешь, "героическое спасение". Она же меня и отругала…

– Таковы женщины, – задумчиво произнес первоклассник Штукин. Эту фразу он слышал в каком-то телефильме.

– Ладно, – вздохнул Вася. – Когда сделаем палубное ограждение, пускай бегает, сколько хочет.

Яков Платонович напомнил вчерашнее событие.

– Вы убедились, что пока не построено п а л у б н о е о г р а ж д е н и е, ходить по кораблю надо с большой осторожностью. А в море и вообще не сунешься, смоет первой же штормовой волной. Поэтому, друзья мои, строим ф а л ь ш б о р т.

– Что? – удивился Вася. – Это ведь значит "фальшивый борт"!

– В таком названии нет ничего обидного. Оно просто означает, что борт этот выше основной части корпуса и окружает пустое надпалубное пространство. А вообще-то он похож на настоящий. Точнее на верхнюю часть борта. Обшит такими же досками. Эти доски прибиваются к специальным стойкам, которые укрепляются на палубе над шпангоутами.

Сверху на топы этих стоек (помните, что такое т о п ?) и на край верхней доски кладется широкий плоский брус. Это ПЛАНШИР. (Раньше иногда это слово писалось с мягким знаком – "планширь").

– Похоже на слово "планка", – заметил Антон.

– Да, но здесь эта "планка" оч-чень большой ширины и толщины. Лихие матросы иногда даже бегают по таким перилам, как по тротуару, хотя это и запрещено корабельными правилами. И сидеть на планшире очень удобно. Если, конечно, есть свободное время.

Сидевшие на диване Василиса и Синтаксис довольно заурчали. Видимо, представили, как приятно будет гулять по теплому от солнца планширу и сидеть на нем.

– Значит, палубное ограждение у нас готово? – спросила Ксеня. Наверно, ей опять хотелось побегать по палубе.

– Имей в виду, больше я прыгать за тобой не буду, – сказал Вася.

– Тихо, господа гардемарины, – остановил их строгий боцман Пёрышкин. – С ограждением еще не покончено… Представьте, огородили мы палубу плотным фальшбортом. А тут – шторм. Дождь льет, волны хлещут через планшир! Скоро вода будет с ним вровень и палуба превратится в дно бассейна. А нам ведь не до купания…

– Надо на уровне палубы проделать отверстия! – догадался Слава.

– Так и делают. А порой поступают проще – не пришивают к стойкам нижний пояс фальшборта, оставляют щели. Такая щель или отверстие для стока воды называется ШПИГАТ. Имейте ввиду – не "шпинат" (что, как известно, овощ) и не "шпагат" (то есть веревочка), а шпигат. Шпигаты весьма полезны и при хорошей погоде, когда скатывают палубу…

– Главное, чтобы ничего не ронять из карманов, чтобы не смыло в шпигат, – предупредил всех Антон.

– Но не всегда ограждения делаются в виде фальшборта, – продолжал Яков Платонович. На небольших судах, на яхтах и катерах иногда ставят р е л и н г и. Это легкие поручни из металлических трубок. Релингами же часто ограждают корабельные мостики, верхние палубы на рубках и надстройках.

А еще бывают л е е р н ы е ограждения. Это когда между специальными стойками натягивают трос, сплетенный из проволок или растительных волокон. Он-то и называется ЛЕЕР.

Бывают штормовые леера: их укрепляют над палубой в ожидании непогоды, чтобы легче было держаться на ногах при сильной качке.

Кстати, есть у лееров и другое назначение – на них поднимают дополнительные паруса. Но это уже совсем другая тема…

– Ну уж теперь-то строительство корпуса у нас закончено? – спросила Ксеня.

– Не совсем. Мы настелили верхнюю палубу (и промежуточные, внутри корпуса, заодно), поставили ограждение. Но ведь на палубе есть много чего…

– Люки, – напомнил Антошка.

– Люки мы тоже сделали. Но есть еще ПАЛУБНЫЕ НАДСТРОЙКИ и РУБКИ. Коснемся и этой темы.

Надстройки и рубки

– А чем они отличаются друг от друга? – спросил Слава и приготовил карандаш.

– Существенный вопрос. Отличие есть и очень характерное. Палубная н а д с т р о й к а всегда одной ширины с корпусом. Ее боковые стенки сливаются с фальшбортом и бортом. Поэтому, если вам нужно, скажем, попасть со шкафута на бак, а на пути – надстройка, ее по палубе вдоль фальшборта не обойдешь. Надо по трапу подняться на крышу надстройки (а она тоже называется палубой, или мостиком, и, конечно, ограждена) и спуститься с другой стороны.

А р у б к а напоминает будку или домик, поставленный на палубу. По ширине она меньше корпуса, и ее можно обойти со всех сторон. Кстати, не догадываетесь, откуда такое название?

– По-моему, это не иностранное, а вполне русское слово, – сказал Слава.

– Разумеется! Раньше на старинных русских судах – ладьях и кочах – на палубах ставили избушки. В них помещались обычно кормщики (по-современному – капитаны). Там же хранились карты, инструменты и всякое имущество. Такую избушку делали из бревен – так же, как привыкли строить на берегу. То есть избушку "рубили" с помощью топоров. Оттуда и пошло название, хотя нынешние рубки мало напоминают те бревенчатые домики.

Теперь названия часто приобретают иной смысл. Рубками иногда называют служебные помещения независимо от того, в какой части судна они находятся: "радиорубка", "штурманская рубка", "рулевая рубка". На военных судах есть рубки "командирские", "боевые"…

Но все-таки следует запомнить основные различия между рубками и надстройками. Поэтому давайте нарисуем:

– Наконец-то мы с корпусом, кажется, разобрались до конца, – полувопросительно заметила Ксеня.

– Да, если не касаться подробностей, – вздохнул Яков Платонович. – А подробности… Эх, сюда бы нашего знакомого Мотю. Он очень любит рассказывать о всяких корабельных деталях… Но по каким-то колдовским причинам Мокроступыч не может покидать свое сказочное пространство. Поэтому продолжим без него. Еще несколько слов о том, что есть на палубе…

Там много разных устройств и приспособлений. По бортам – изогнутые ш л ю п б а л к и с подвешенными на блоках шлюпками. Машины для подъема якорей, причальные тумбы. Обо всем этом – позже. А вот трубы… Они торчат из палубы в разных местах и служат для вентиляции. Их верхние концы выгнуты и широкие горловины направлены так, чтобы на ходу засасывать во внутренние помещения свежий воздух…

– А дымовых труб, как на пароходах, на парусниках не бывает? – спросил Слава.

– Встречаются и такие. Ведь и на парусных судах ещев девятнадцатом веке стали иногда ставить двигатели. Вспомните кино "В поисках капитана Гранта". На яхте "Дункан" среди мачт дымила высокая труба.

Впрочем, сейчас трубы дымят редко даже на моторных судах. Пароходов на морях почти не осталось, а теплоходы, дизельэлектроходы и прочие современные "ходы" сжигают в своих машинах нефть или газ. От такого топлива дыма не много, громадные трубы там не нужны. Все чаще можно видеть лайнеры, сухогрузы и другие моторные суда без привычных для глаза труб. Это самые современные.

Но многие корабельные архитекторы говорят, что морскому судну без трубы никак нельзя. Некрасиво. Нарушаются, мол, давние традиции. И устраивают в великанских трубах все, что может придти в голову: хозяйственные помещения, ангары для вертолетов и даже рестораны.

Дело еще и в том, что на корабельных трубах с давних пор принято изображать эмблемы судовых компаний. А их в мире великое множество, и каждая хочет нести свой знак на видном месте. Лучше, чем на широкой и высокой трубе, такого места не сыскать.

И чего только на этих трубах не бывает! Громадные разноцветные буквы и цифры, всякие символические знаки, птицы, звери, рыцарские гербы, звезды, драконы…

Один мой знакомый капитан собирал коллекцию таких "трубных" эмблем. У него был толстый альбом с рисунками, фотографиями и вырезками из морских журналов. Начнешь разглядывать – не оторвешься…

– А у нас на "Звенящем" будет корабельная труба и машина? – спросил Слава.

– Труба ни к чему. А небольшой дизельный двигатель поставим. Чтобы легче было подходить к берегу и маневрировать в узких местах.

– И не стоять на месте во время штиля! – подсказала Ксеня.

– Да… Но я надеюсь, что в парусах "Звенящего" всегда будет хороший ветер.

– Значит, сейчас займемся парусами? – подскочила Ксеня.

– Какая ты нетерпеливая. Еще и мачты не поставлены, на чем паруса-то будут держаться? Мачтами и займемся… Нет, прежде повторим все, что знаем о корпусе. Только коротко. Кто скажет, из чего состоит корабельный корпус?

Пока Вася, Антон и Ксеня переглядывались, Слава аккуратно поднял руку.

– По-моему, так. Корпус парусного судна состоит из

н а б о р а,

о б ш и в к и,

п а л у б ы с о г р а ж д е н и е м и

п а л у б н ы х н а д с т р о е к и р у б о к.

– Что же, коротко и ясно. Только надо заметить, что в принципе так же устроены и корпуса моторных судов. Конечно, в них гораздо больше сложных деталей, но основные части все те же, и названия у них прежние… А теперь пора пить чай и отправляться по домам. До завтра.

– А завтра что будет? – спросил Антон Штукин. Он во всем любил определенность.

– Завтра мы, наконец, начнем вторую часть занятий о парусном корабле… Когда я на "Меридиане" объяснял курсантам устройство парусника, то говорил так:

"Парусное судно принято рассматривать по четырем разделам… Для самых непонятливых объясняю проще: парусник состоит из ч е т ы р е х ч а с т е й. Первая: КОРПУС.

– Его мы уже изучили и построили! – нетерпеливо напомнила Ксеня.

– Вторая часть – Р А Н Г О У Т. Это мачты, реи и прочие длинные штуки, которые служат, чтобы нести на себе паруса.

Третья – Т А К Е Л А Ж. Это все тросы, все снасти на корабле.

– А четвертая часть – П А Р У С А! – не выдержал Антон Штукин. – Все понятно!

– Дед, а почему ты раньше не говорил о таком разделении? – слегка обиделась Ксеня. – С этого надо было начинать.

– С этого обычно и начинают. Но я, по правде говоря, хитрил. Хотел посмотреть, как вы будете заниматься наукой. Не надоест ли вам после первого или второго раза?

– Нам?! Надоест?! – негодующе вскричали четверо юных курсантов. Их поддержали Синька и Василиса – обиженно взвыли.

– Ну, тогда на первой странице ваших тетрадок напишите заголовок темы, которую мы уже прошли: К О Р П У С С У Д Н А. А завтра в шестнадцать ноль-ноль прошу ко мне и начнем корабельную тему номер два.

РАНГОУТ

– Знаете ли, что означает слово РАНГОУТ? – спросил Яков Платонович, когда друзья собрались в его "каюте".

Все молчали.

– В переводе на русский язык это – "круглое дерево". Вспомните: "шпан-гоут" – "деревянное ребро". А здесь "ран-гоут" – "дерево-кругляк".

– Потому что рангоут делается из круглых стволов деревьев, да? – сообразил Слава Воробьев.

"Сразу видно, что отличник", – подумал Вася Лис.

– Да. И название это сохранилось до наших дней, хотя мачты, реи и другие детали рангоута теперь далеко не всегда деревянные. На больших парусных судах они обычно делаются из металлических труб. Такой рангоут прочнее, легче, да и деревья губить не приходится. Да и где найдешь таких лесных великанов ? У большой мачты диаметр нижней части бывает больше метра, а высота – несколько десятков метров…

– А что такое диаметр? – спросил Антон.

– Ширина в поперечнике, – нетерпеливо сказал Слава.

Яков Платонович продолжал:

– К тому же, ствол должен быть абсолютно прямой… – Он глянул на Синтаксиса, который точил когти о ножку стола. – Имей ввиду, дорогой, по нынешним железным мачтам котам лазать неудобно…

– Но у нас-то на "Звенящем" рангоут будет деревянный? – спросил Вася.

– Да. Где мы на острове возьмем трубы? Придется искать и рубить прямые сосны. Раньше их так и называли – "корабельные"… Но сначала послушайте об устройстве рангоута.

Рангоут бывает н е п о д в и ж н ы й и п о д в и ж н ы й. Неподвижный – это прежде всего м а ч т ы. Они крепко стоят на корабле. А еще – вот эта штука. – Яков Платонович длинной линейкой дотянулся до модели "Меридиана". – Видите, как бы еще одна маленькая мачта, только лежачая, смотрит с носа вперед. Это БУШПРИТ. Раньше писали и говорили "бугшприт", но потом буква "г" из слова сбежала…

А вот эти поперечины на мачтах – РЕИ. Кстати, в единственном числе правильнее говорить "рей", а не "рея".

Р е и вместе с парусами поворачиваются вокруг мачт. Значит, они относятся к п о д в и ж н о м у рангоуту. К нему же относятся вот эти детали, похожие на длинные прямые ветви, растущие из мачты. Они, как и реи, поворачиваются вместе с парусами. Верхняя ветвь называется г а ф е л ь, нижняя – г и к.

– Подождите, давайте нарисуем! – забеспокоился Слава. И у себя в тетради быстро изобразил такую схему:

Яков Платонович сказал, что рисунок правильный. И посоветовал остальным сделать такой же.

– Но имейте ввиду, что это схема б а р к е н т и н ы, небольшого судна. Здесь рангоут неполный. А мы строим ф р е г а т, то есть судно с полным корабельным парусным вооружением, чтобы разобраться во всех его деталях. Там мачты посложнее, и реев побольше… Ну, начнем с мачты.

Мачта

– Раз-два! – весело сказал Атон. – На ладони поплевали, столб сосновый обтесали.

– Обтесали. И не один…

– Три! Да?

– Пятнадцать, голубчик! И это лишь для мачт. Вы же видите, что даже на баркентине мачты не целые, а из составных частей.

Конечно, на маленьких судах встречаются мачты из одного ствола (или трубы). Это о д н о д е р е в ы е мачты или попросту "однодеревки". Но на крупных морских парусниках мачты составные. Во-первых, потому, что деревьев нужной длины не найти. А во-вторых, опасности меньше: в сильный шторм верхние части мачт можно убирать, чтобы уменьшить раскачку судна.

– А такая составная мачта прочная? – слегка опасливо спросила Ксеня.

– Ее части скрепляются крепкими обоймами. Посмотрите на модель. Видите, верхняя составная часть мачты примыкает к нижней, как штык к ружейному стволу.

Все сказали, что видят, а дотошный Слава сделал рисунок:

Яков Платонович поднял узловатый палец и торжественно произнес:

– А теперь переходим к очень важному вопросу: рассматриваем все части полной корабельной мачты. Если вы их будете знать, легко запомните названия всех парусов и многих снастей такелажа. А то некоторые сухопутные граждане смотрят на схему парусного корабля и пытаются без всякого порядка выучить сотни терминов. Даже не догадываются, что все эти слова строго зависят друг от друга и укладываются в четкую систему… Итак, начали.

Полная мачта состоит из пяти составных частей.

Нижняя – самая прочная, толстая и длинная называется КОЛОННА МАЧТЫ. Или просто м а ч т а.

Раз-два, с помощью лебедок и блоков вставили к о л о н н у м а ч т ы в корпус фрегата.

К мачте – обычно спереди – крепится ее вторая часть – СТЕНЬГА. Как это выглядит, вы уже нарисовали. Наложили два ствола друг на друга, свинтили обоймами. И вот с т е н ь г а возвышается над мачтой. Она потоньше и полегче мачты. Все части, чем выше, тем заметнее уменьшаются в размерах. Тяжесть должна оставаться внизу, чтобы корабль не перевернулся…

К стеньге так же крепим третью часть. Это – БРАМ-СТЕНЬГА. Слово "брам" в рангоуте и в парусах всегда означает "третий". А "бом-брам" означает "четвертый". Значит, следующая часть будет называться…

– БОМ-БРАМ-СТЕНЬГА! – крикнул Вася, чтобы опередить Славу. Здесь ведь не школа, можно не поднимать руку.

– Верно. Нетрудно догадаться… Но вы ни за что не угадаете название пятой части.

– Наверно "бим-бом-брам-стеньга"… – неуверенно предположил Антошка.

– Никаких "бим" на судне не бывает. А пятая часть мачты называется ТРЮМ-СТЕНЬГА.

– Почему?! – изумилась Ксеня. – Ведь трюм – это в глубине корпуса, у самого днища!

– Наверно, потому, что трюм д а л е к о внизу, а трюм-стеньга д а л е к о вверху, – предположил Слава.

– Возможно, что и так. По крайней мере, теперь вы это хорошо запомните. А сейчас возьмите карандаши. Рисунок мачты с ее частями совершенно необходим. – И Яков Платонович, шагнув к доске, взял мел.

Несколько минут все дружно дышали над рисунками. Вася помогал Антошке. Кот Василиса забрался Васе на плечо и внимательно смотрел на схему зелеными глазами. Видимо, запоминал.

Только Синтаксис вел себя легкомысленно: продолжал точить когти о ножку стола.

– Ты несерьезное сухопутное существо, – сказал Яков Платонович. – Ну-ка, брысь!

Синтаксис обиделся и ушел на кухню. Там что-то звякнуло.

– Ах ты негодник! – раздался голос Ксениной бабушки. – Я ведь тебя совсем недавно кормила!

Василиса вздохнул на Васином плече. Он не одобрял поведения своего приятеля.

Синтаксис вернулся, сел перед доской с рисунком.

– Видимо, он решил исправиться, – пожалела Синьку Ксеня.

– Вернемся к нашим мачтам, – сказал Яков Платонович. – Обратите внимание, что они стоят слегка наклонно. Это придает судну особенно изящный вид. А еще это для того, чтобы верхние части не смещали вперед центр тяжести.

Надо сказать, что даже на океанских парусниках мачты не всегда бывают полными, то есть из всех пяти частей. Трюм-стеньги ставятся довольно редко. Встречаются мачты и без бом-брам-стеньги. А бывает, что две составные части делаются из одного "дерева" и разделяются только на словах. Как говорится, теоретически.

– Но у нас-то будет все полностью? – спросил Вася.

– Да. Мы же строим фрегат, где все корабельные детали. Подробно. Поэтому – никаких пробелов… На сегодня занятия окончены, господа гардемарины.

– У-у! Почему так мало? – огорчился Вася.

– Ничуть не мало. Дома повторите названия всех частей. Если не будете знать, скоро запутаетесь…

Синтаксис, кажется, так и не исправился. Когда Вася уже засыпал, а Василиса мурлыкал у него на одеяле, с улицы донеслось громкое (совсем не мелодичное) Синькино мяуканье.

– Ну, Ксеня тебе задаст, бродяга! – Вася поднялся. И Василиса вскочил. Зелеными глазами посмотрел на Васю м н о г о з н а ч и т е л ь н о.

"Опять сон!" – обрадованно догадался Вася. И тут же, одетый, оказался на улице.

Конечно, это был новый волшебный сон. Корабельный гном Мотя соскучился и ждал друзей. Ксеня, Антон и Слава были здесь же. Сон получился общий.

Вместе они двинулись по старинному ночному городу и скоро оказались на причале.

Корабль по-прежнему темнел у пристани. Но теперь четко видно было, как в звездное небо поднимаются над ним высоченные мачты.

Модест Мокроступович ждал гостей у трапа.

– Как ваше здоровье? – вежливо спросил Слава.

– Благодарю вас. Немного болит поясница, но я уже привык, это возрастное. Гораздо хуже одиночество. Поэтому я очень рад вам… Дело в том, что Яков Платонович днем не захотел утомлять вас разными подробностями. И я решил, что самое время провести с вами небольшую экскурсию. По правде говоря, Яков Платонович сам посоветовал мне это…

– Какой хороший у меня дедушка! – похвасталась Ксеня.

– Замечательный! У нас с ним нечто вроде волшебной радиосвязи, так что не удивляйтесь… Хотите начать нашу экскурсию с загадки?

– Хотим!

– Тогда как по-вашему, какая связь между рангоутом и ослом?

– Наверное, такая, – шагнул вперед Антон. – Кто не выучит все части мачты, тот осел… Я уже выучил.

– Гм… – Корабельный гном Мотя заскреб бороду. – Я совершенно не имел в виду такую постановку вопроса. Я о названии деталей… Помните, Яков Платонович говорил вам про крепкие обоймы, которыми соединяются части составной мачты?

Все, конечно, помнили. Даже коты.

– У этих обойм особое название: ЭЗЕЛЬГОФТ. Странное, да? Сейчас объясню. "Эзель" – по-голландски "осел". "Хоофт" – голова. Но, как мне объяснял один знакомый корабельный мастер (тоже из Голландии), в данном случае это слово надо понимать иначе – "хомут, надеваемый на голову". Смотрите… – И – светящимся пальцем гном вывел в воздухе рисунок:

– Похоже на старинный деревянный хомут для парной упряжки, не правда ли?

Вася пожал плечами. Ослиных упряжек он никогда не видел. А дотошный Слава Воробьев спросил:

– А что же, у одного осла шея круглая, а у другого квадратная?

– Нет, шеи одинаковые. А вот верхняя часть мачты делается квадратной, чтобы эзельгофт со стеньгой не вертелся. А у стеньги, в свою очередь, верхний конец тоже квадратный. И у брам-стеньги. И так далее… Кстати, помните, как называется верхний срез у мачты?

– ТОП! – поспешил ответить Антон. – Так же, как у шпангоута.

– Молодец, Антоша… Топ есть и у колонны мачты, и у стеньги, и у каждой из составных частей. Каждый топ закрывается какой-нибудь заглушкой. Иначе древесина будет впитывать влагу. А если рангоут железный, в трубу нальется дождевая вода. Представляете, какая получится тяжесть!.. А на верхушке самой верхней стеньги крепится КЛОТИК. Это такой приплюснутый деревянный шарик. То есть это снизу кажется, что небольшой шарик, а вообще-то это крупная вещица. В нем делаются отверстия для шнуров, на которых поднимаются флаги и сигналы. Вот!

И появился новый рисунок.

Вася Лис вскинул голову.

– Жаль, что нельзя разглядеть клотики и эзельгофты на мачтах, темно…

– Это дело поправимое! – В руке у Моти вспыхнул фонарь, и широкий луч побежал вверх по мачте. Но… скоро уперся в полукруглую площадку из балок и досок. – Ох, я не сообразил, что марс мешает!

– Какой Марс? Планета? – удивился первоклассник Антон.

Вася фыркнул.

– Нет-нет! Я имею в виду МАРСОВУЮ ПЛОЩАДКУ. Иногда ее называют просто МАРС. Эта площадка ставится на мачтах там, где мачта соединяется со стеньгой. На месте нижнего эзельгофта.

– Она для впередсмотрящих матросов, – со знанием дела пояснила внучка боцмана Пёрышкина.

– Она для разных целей, – сказал Мотя. – И для матросов, и для того, чтобы растягивать по сторонам некоторые снасти… А знаете, откуда такое название?

– Потому что она близко к Марсу и к другим планетам! – догадливо сообщил Антон. И все развеселились.

– Вовсе не потому. Есть площадки и повыше… У древних римлян был бог войны Марс. И у нас в России со времени Петра Первого, который весьма увлекался античными мифами, повелось все военное называть именем Марса. В Санкт-Петербурге есть, например, Марсово поле, там раньше проводились военные парады… А на площадках, о которых мы говорим, на старинных кораблях размещались во время боя стрелки. А иногда ставились даже легкие орудия. То есть это были "военные площадки". Теперь марсы свою боевую роль потеряли, но название приклеилось к ним навеки.

– Довольно сложное сооружение – задрав голову, заметил Слава.

– Ну, не такое уж сложное. Две продольные балки и две поперечные образуют решетку. На них сделан настил из досок. В нем по сторонам два люка, чтобы матросы могли выбираться на площадку. У люков, кстати, забавное название: "собачьи дыры". Может быть, потому, что лазать в такие люки считалось "собачьей работой". Жизнь-то у матросов в прежние времена была нелегкая…

Должен сказать, что это марс старинной конструкции. На современных парусниках площадки выглядят легче и изящнее. Но у здешнего марса особенно хорошо заметна его конструкция.

Обратите внимание на продольные балки. Их название – л о н г а – с а л и н г и. А поперечные балки именуются иначе – к р а с п и ц ы. Запомните: "лонга-салинг" мужского рода, "краспица" – женского.

Ребята кивали и снова запрокидывали головы, смотрели на марс. Слава мысленно прикидывал рисунок, который сделает дома: марсовая площадка, вид снизу.

– Но это не единственная площадка на большой мачте, – предупредил Мотя. – На следующем стыке, где стеньга соединяется… с чем?

– С брам-стеньгой! – хором сказали четверо приятелей.

– Да-да! Так вот, именно там, тоже на месте нижнего эзельгофта, есть еще одна площадка. Но она легонькая, без настила. Просто рама из лонга-салингов и краспиц. Оно и понятно – нельзя большую тяжесть поднимать на высоту… Эта рама – САЛИНГ. Отойдем сторону, тогда салинг будет хорошо виден. Вот…

Видите треугольные подпорки, на которых лежат лонга-салинги. Они похожи на кницы, но называются ч и к с ы.

– А выше салинга бывает площадка? – дотошно поинтересовался Слава.

– Иногда бывает еще БОМ-САЛИНГ. Но его уже никак не назовешь площадкой. Это просто особая обойма с рожками для отвода в сторону некоторых снастей. Ставится б о м – с а л и н г там, где брам-стеньга соединяется с бом-брам-стеньгой.

А теперь несколько слов о мачтовых площадках на небольших судах.

Иногда там вместо тяжелого марса ставят сразу легкий салинг. А на яхтах делают на мачтах лишь тонкие перекладинки – краспицы.