– Не стесняйтесь, – предложил правитель. – Дорога была дальняя, вы проголодались, а дело предстоит серьезное… Я восхищаюсь вашей смелостью, хотя, по правде говоря, не одобряю эту затею…

Я начал жевать, но тут чуть не подавился.

– Не одобряете? А зачем позвали?

Тахомир Тихо опять заулыбался, и щеки у него стали как два спелых яблочка.

– Это не я. Это Ктор. Он у нас романтик… Он считает, что надо бороться с каким-то гнетом! А где этот гнет? Как бороться?

– Разве Ящер не угнетает ваш остров? – нерешительно спросил я.

– Да какое это угнетение? Ящер в общем-то умное и незлое существо. Просто у него очень чуткая нервная система. Он реагирует на любое нарушение в равновесии порядка… Ну и… если, конечно, нарушений много, если равновесие под угрозой, наш Ящер сердится. Да. Было два случая, когда он в гневе разрушал город. Но я спрашиваю, кто виноват?

“Ничего себе! – подумал я и похолодел. – И с таким чудищем я должен сражаться?”

– А давно это было… эти случаи? – слабым голосом спросил я.

– Конечно, давно! Почти три столетия назад! С тех пор люди живут мирно, спокойно, не нарушают законов, и Ящер тоже спокоен! Только раз в месяц он выходит из озера и смотрит: все ли в порядке? А затем тихо укладывается на дно…

“Чушь, не разрушал он город, – с облегчением подумал я. – Это просто легенда. Мало ли что могли напридумывать за триста лет. А Ящер – наверно, доисторическое пресмыкающееся, которое уцелело в этом озере. Как-нибудь справлюсь…”

Ну в самом деле! Ведь во всех сказках, историях и фантастических фильмах если мальчишки попадали в волшебные страны, если сражались с чудовищами, то всегда выходили победителями. Значит, есть такой сказочный закон, и этот закон на моей стороне. Чего же мне бояться?

И я довольно храбро спросил Тахомира Тихо:

– А что, разве раньше не находились люди, которые хотели победить Ящера?

– Ну, почему же? Были… – суховато ответил правитель.

– И… чем кончалось?

– Как видите, Ящер здравствует.

Мне опять стало неуютно. Но я вспомнил о сказочном законе и сообразил, что те неудачники были не главные герои сказки, а я – главный. И спросил снова:

– Если вы так жалеете Ящера, почему тогда разрешили Ктору, чтобы он устраивал бой? Непонятно что-то…

– А что я мог сделать? – воскликнул Тахомир Тихо. – Раз легенда говорит о юном рыцаре, я не имею права препятствовать! Надо уважать традиции! Я не тиран какой-нибудь, я все по закону… Если полагается бой с Ящером – деритесь!.. Только зачем? Кому это нужно?

– Неужели никому не нужно?

– Ну, встречаются изредка люди, которым все у нас не нравится, – неохотно признался правитель. – Хочется им чего-то нового! Все время им спорить надо, протестовать, в космос летать, открытия делать! Только это крайне редкие чудаки. Чаще всего дети. А вообще-то народ живет разумно. Тихо, но зато счастливо. Нет у нас ни бедности, ни голода, ни болезней. У нас все довольны жизнью, да! У нас равновесие порядка…

– Такое “равновесие”, что никто на Земле про вас даже не знает, – усмехнулся я.

– И слава богу! – вскричал он. – В этом наше спасение… Да вы кушайте, кушайте, вот апельсин… Если бы про нас узнали, тогда что? Сделали бы наш остров пристанищем для туристов? Или военной базой? Или начали бы раскапывать, искать всякие руды и нефть? Научили бы жителей воевать, ссориться, мечтать о богатстве, бездельничать? Нет уж, увольте, мы проживем сами. С Ящером или без Ящера, но одни. Нам с этими чужеземными влияниями одно горе. Стоит хоть какой-то капельке просочиться из-за границы – и началось…

Он даже побледнел слегка. Помолчал, побарабанил пухлыми пальцами о край тарелки с ломтиками ананаса. Проговорил с легкой дрожью:

– Взять хотя бы эту кошмарную книгу… Откуда она к нам проникла?.. Про трех головорезов. Даже про четырех… Скачут на лошадях, машут шпагами, обманывают королевского министра! Палят из пистолетов!.. После этого по всему городу стук пошел: понаделали деревянных сабель и давай! А в кустах только и слышно: “Пиф-паф! Пиф-паф!” А при чем тут пиф-паф, если на острове давно нет огнестрельного оружия… Вы не поверите, пришлось главному прокурору издавать специальный указ, чтобы навести порядок. А я в эти дни платил воспитателям двойное жалованье… Да вы кушайте, не стесняйтесь, Рыцарь…

Он перегнулся через стол, чтобы налить в мой стакан апельсинового сока. И я совсем близко увидел его лицо. И разглядел, что румянец состоит из множества красных прожилок. В глазах – таких же маленьких и круглых, как у Ктора, – тоже были красные прожилки.

– А что плохого, если ребята играют? – спросил я.

– Играют? – испуганно изумился он. – Все игры изложены в специальных правилах, их изучают в школах и воспитательных павильонах. А если каждый начнет играть как вздумается, что будет с равновесием порядка? И как отнесется к этому Ящер?

“Тьфу на вашего Ящера, – сердито подумал я. – Тоже мне, “счастливое государство”…

А Тахомир Тихо пробормотал:

– Сначала они “играют”, потом им хочется удрать из дома. Потом еще чего-нибудь захочется… Один даже додумался: плохо, говорит, что наш остров невидимый…

– А если он вдруг станет видимым? – с подковыркой спросил я. – Тогда что будете делать?

– Нет уж, – с удовольствием ответил Тахомир Тихо. – Не станет! Для этого пришлось бы изменить наклон земной оси, чтобы лучи солнца рассеивались в нашей атмосфере под иным углом… Когда-нибудь это, возможно, и случится, но очень-очень не скоро… Хотите еще соку?

Но я не хотел уже ни есть, ни пить. Ни разговаривать. Я смертельно хотел спать, у меня слипались ресницы…

Пушинка на рукаве

Меня разбудил Ктор Эхо.

Я лежал на узком диване с высокой резной спинкой. За медной решеткой окна было солнечное утро. Ктор сказал:

– Вчера вы так утомились, что задремали у стола… Я уложил вас в своем кабинете.

Значит, Ктор, Тахомир Тихо, Ящер – это все по правде? Не сон?

Я медленно приподнялся на локте. Я не мог понять: хорошо мне или плохо? Радуюсь я или тревожусь, что попал сюда?

– Скоро завтрак, – сказал Ктор.

Я откинул пушистый плед и стал одеваться. Потом спросил:

– А где умыться?

– Можно пройти в парк, там фонтаны. Только не отходите далеко от дворца…

Ктор провел меня вниз по винтовой лесенке и толкнул небольшую дверь.

– Погуляйте, я приду за вами…

Я шагнул на белый песок тропинки.

Нет, все-таки хорошо, что я оказался здесь! Я вздохнул, и все жилки во мне зазвенели от радости. Потому что было такое синее небо, и такой замечательный воздух, и такая красота вокруг!

Висели на кустах темные и белые розы, громадные, как воздушные шары. На лужайках качались ромашки величиной с блюдце. Бугристые стволы деревьев были сплетены вьюнками. Желтые цветы-шарики вьюнков горели, как маленькие солнышки.

Среди веток и листьев громоздились камни, покрытые скользкой зеленью. С камня на камень сыпались маленькие водопады. У подножия этих камней я увидел мраморную девочку. Она была как живая: сидела на корточках и подставляла под струи ладошки.

Я умылся рядом с девочкой, расчесал пятерней волосы и побрел наугад по извилистой тропинке. Она вывела меня к беседке с витыми белыми столбиками.

Звенели и пересвистывались птицы.

Беседка стояла на пригорке, и я увидел с высоты город. Столицу острова Двид.

Не верилось даже, что есть у них тут какой-то Ящер, какие-то несчастья, угнетение. Такой замечательный был город, такое радостное утро!

По зеленым склонам тянулись улицы с невысокими белыми домами, галереями, террасами. От верхних улиц к нижним спускались пологие лестницы, а по краям их стояли белые статуи. Я не мог разглядеть их издалека, но чувствовал, что они очень красивые. Кое-где поднимались развалины крепостных башен и цветные колоннады.

Но больше всего мне понравилось громадное сооружение, похожее на мост или на старинный римский водопровод. Его великанские арки вздымались над крышами, над башнями. Они были белые-белые и сияли среди зелени и на синем небе…

Я оглянулся на дворец. Он был небольшой, но тоже очень красивый: с желтыми стенами, с белыми карнизами и колоннами, с высоким серебристым куполом. Над куполом струился по ветру большой голубой флаг. Что-то золотилось на нем. Я присмотрелся, и показалось мне, что на голубом шелке виднеется голова с громадными глазами и пастью (так оно потом и оказалось).

Сойдя с пригорка, я прошел среди цветущих кустов и скоро наткнулся на высокую садовую решетку. За решеткой был тротуар из разноцветных плиток, булыжная мостовая и двухэтажные белые дома. Их балконы и стены опутывала зелень.

Я двинулся вдоль решетки и увидел калитку. Вышел на улицу. Мне очень понравился тротуар: его плитки складывались в узоры, как на ковре, и я медленно зашагал, глядя под ноги…

– Стой! – раздался визгливый вскрик. Я вздрогнул. Передо мной стоял длинный человек в удивительной одежде: коричневом балахоне до пят и шапке с кисточкой. Шапка была очень странная – оранжевая ермолка, а на нее ребром насажен черный треугольник. Белая кисточка моталась у нижнего угла, а на верхушке треугольника золотилась вышитая цифра 8.

У незнакомца было очень маленькое лицо, нос пуговкой и круглые водянистые глаза.

В этих глазах я увидел растерянность и удивление.

– Ты… что? – спросил незнакомец тонким голосом.

– Что? – сказал я.

– В каком ты виде?

– В каком?

Я оглядел себя. Майка с оленем довольно чистая. Штаны помятые? Но я же не в театре и не на параде…

Человек в шапке-треугольнике протянул к моей коленке тонкую трость.

– Это что?

– Это? – удивился я. – Синяк… А что такого?

У него побелело лицо.

– Ты говоришь так, словно это медаль за примерное поведение!

Я мигал и ничего не мог понять. А он продолжал:

– Синяк! Откуда у нормального мальчика может быть синяк? Ты лазил по заборам? Или… – он перешел на шепот и слегка нагнулся, – может быть, ты гонял ногами надутый кожаный шар? Где? С кем?

“Больной, что ли?” – подумал я и спросил:

– Разве нельзя мячик погонять?

Он хотел что-то сказать, но будто подавился от возмущения. Выпрямился, потом опять согнулся. Протянул к моей голове ладонь:

– У тебя жар?

Я откачнулся. В это время позади раздалось звонкое щелканье подошв. Лицо у незнакомца изменилось, он глянул мимо меня. Я посмотрел назад. Через дорогу шагал вприпрыжку мальчик с большой сумкой. Веселый такой парнишка, немного веснушчатый, похожий на моего одноклассника Владика Цветкова, только в непривычном костюме. В синей курточке с широким белым воротником (как у матроски, но без полосок), в смешных желтых штанах до колен – они были широкие, с пришитой внизу длинной бахромой. “Ну и моды в здешних краях”, – подумал я.

Мальчик нас не видел.

– Стой! – сказал длинный незнакомец.

Мальчик замер, будто в остановившемся кино – в один миг. Потом боязливо повернул к нам лицо.

Мой собеседник поманил мальчишку длинным, как карандаш, пальцем. Мальчик сделал несколько шагов и низко нагнул голову – то ли поклонился, то ли просто понурился.

– Никуда не уходи, – строго предупредил меня незнакомец и повернулся к мальчишке.

– Почему ты неприлично скачешь и стучишь башмаками, нарушая тишину прекрасного утра?

Мальчик совсем поник головой.

– Отвечай! – тонким голосом потребовал незнакомец.

– Я спешил в школу… – пробормотал мальчик.

– Разве в школу надо спешить? В школу надо выходить вовремя и являться точно в установленный срок. А ты, наверно, бегал по пустырям с другими бездельниками. Так?

– Нет, господин квартальный воспитатель, я не бежал, честное слово, – поспешно проговорил мальчик.

– А почему у тебя курточка в мусоре?

Квартальный воспитатель брезгливо снял с мальчишкиного рукава соринку.

– Это пушинка от тополя. У нас во дворе цветет тополь… и вот… она нечаянно прилипла…

– Надо быть внимательным и опрятным… Дай твою карточку.

Мальчик достал из нагрудного кармашка розовый квадратик. Не поднимая головы, протянул квартальному воспитателю. Тот недовольно сказал:

– Какая она у тебя потертая! И сколько дырок… – Он вынул из складок своего балахона блестящие щипцы с зубцами в виде драконьих головок.

Мальчик быстро поднял перепуганные глаза.

– Господин квартальный воспитатель, пожалуйста, не надо! Если вы проколете, меня сегодня накажут!

Драконьи головки с громким щелчком прокусили розовый картон. Мальчик вздрогнул.

– Если тебя накажут, значит, это необходимо, – наставительно сказал квартальный воспитатель. – Виноватый всегда должен нести наказание, чтобы сохранялось равновесие порядка. Разве тебя этому не учили? Отвечай.

Мальчик снова понурился и прошептал:

– Учили…

– В таком случае ты должен понимать, что наказание принесет тебе пользу. Разве не так?

– Так.

– Тогда почему же ты не благодаришь?

– Благодарю вас, господин квартальный воспитатель, – совсем тихо проговорил мальчик, и ресницы у него заблестели.

– Отвечай как следует.

– Благодарю вас, господин квартальный воспитатель! – звонким от слез голосом сказал мальчик.

– Прекрасно, можешь идти. И веди себя примерно.

Мальчик повернулся и побрел с опущенными плечами. Будто совсем не он минуту назад весело скакал по мостовой.

“Вот шкура!” – подумал я о квартальном воспитателе номер восемь. А он словно услышал эту мысль и сердито повернулся.

Но тут поспешно подошел Ктор Эхо. Что-то сказал на ухо воспитателю, а меня взял под руку.

– Ну что же вы, Евгений! Я попросил не уходить далеко от дворца…

– Разве я далеко?

– Идемте завтракать.

Мы пошли к калитке. Там я оглянулся. Квартальный воспитатель изумленно смотрел нам вслед. Я не выдержал и показал ему язык.

Встречи в городе

Мы позавтракали с Ктором в круглой комнате. Потом слуга Ящера принес голубой шелковый плащ с серебристыми застежками. Ктор набросил его мне на плечи.

– Вот так будет лучше. Накидка закроет ваши “боевые шрамы”, которые приводят в ужас квартальных воспитателей.

– Ряса какая-то, – сердито сказал я.

– Ничего, здесь так принято… Сейчас мы погуляем…

– А когда бой? – спросил я нетерпеливо.

– Бой завтра. Именно завтра Ящер должен показаться из озера. А пока я познакомлю вас со столицей.

Мы с Ктором долго ходили по улицам. Красивый здесь город, зеленый, тихий. Много фонтанов. И еще много разных развалин: башен, стен, храмов. Сразу видно, что страна эта древняя.

Я разглядывал людей. Мужчины были в просторных костюмах и широких шляпах, женщины – в длинных разноцветных юбках и пестрых накидках. Все спокойные и неторопливые. И вот что я заметил: все они казались одного возраста – тридцати или тридцати пяти лет, румяные, здоровые. Нигде не было видно юношей и девушек. Я сказал об этом Ктору. Он слегка удивился:

– А зачем они?

Я тоже удивился:

– Как зачем? Ну… я не знаю. Ребята же растут, превращаются в молодежь.

– У нас не превращаются, – объяснил Ктор. – На острове так воспитывают детей, что они сразу становятся взрослыми. Крепкими, работящими, спокойными.

– А… как же? Сперва мальчик, а потом сразу… такой вот дядька?

– Да, очень быстро. И никаких забот. А с молодежью сколько было бы возни! Это очень опасный народ. Им все время лезут в голову нелепые мысли: хочется чего-то изменять, куда-то лететь, строить что-то непохожее на старое… Слава богу, мы от этого избавились…

– Ради равновесия порядка и любимого Ящера, – с насмешкой сказал я.

– Вот именно, – откликнулся Ктор Эхо, и я не понял: тоже с насмешкой или серьезно.

Несколько раз нам встретились школьники. Ребята шли длинными цепочками в затылок друг другу. С опущенными плечами, молчаливые и очень послушные. Сзади и спереди вышагивали воспитатели в коричневых балахонах и с номерами на шапках-треугольниках. Мальчишки были в таких же, как у меня, плащах или в курточках и штанах с бахромой, которая смешно моталась вокруг тонких ног. А девочки – в разноцветных платьицах и пестрых передниках.

Как-то не вязался этот яркий наряд с их поникшим видом…

Часто попадались навстречу слуги Ящера – с одинаковыми розовыми лицами. Все они с ног до головы были затянуты в серый плюш. Даже на пальцах – плюшевые перчатки. Вот, наверно, мучились от жары бедняги! Я хотел сказать об этом Ктору, но услышал пронзительный голос:

– Последние новости! Слушайте, дорогие жители острова Двид! Наша жизнь течет спокойно и счастливо, хвала нашему чуткому и доброму Ящеру!..

Из-за угла на середину улицы вышел очень странный человек: в грязном белом цилиндре, коричневом длиннополом пиджаке и узких клетчатых брюках. Он странно выворачивал и вскидывал ноги, будто они сгибались в коленях во все стороны. Голова на тонкой шее вертелась, руки невпопад мотались. Человек запрокидывал голову и с какой-то натужной веселостью вопил:

– Слушайте, почтенные горожане. Все спокойно на острове! Вчера вечером скончался уважаемый Дагомир Как, торговец клеем, красками и мороженым! Мы погорюем о нем положенное время, но скоро наша печаль сменится тихой радостью, потому что мы живем на острове Двид! Наша жизнь приятна и радостна, почтенные соотечественники! Сегодня после обеда мы соберемся на главной площади для субботних танцев! Приходите танцевать, жители столицы!

Взлягивая и дергаясь, человек прошел мимо нас. На его запрокинутом лице сияла блаженная улыбка. Я подумал, что это городской сумасшедший, и вопросительно посмотрел на Ктора. Ктор сказал с усмешкой:

– Это наш славный Крикунчик Чарли. Наша живая газета. Он всегда там, где самые важные события…

– Разве у вас нет радио?

– Ра-дио?.. Ах да, есть… Но Крикунчик – это наша традиция, к нему все привыкли. Кое-кто считает, что он чересчур шумлив, но все его любят. За то, что он любит наш остров, где царит незыблемое равновесие порядка…

И опять я не понял: всерьез говорит Ктор или с иронией?

– Если бы мы объявили о танцах по городскому слухопроводу, никто бы, пожалуй, не пришел. А Крикунчик Чарли умеет созвать народ.

Я видел эти танцы. Они были устроены на треугольной площади, которую мы проезжали накануне. Откуда-то доносилась плавная музыка, и под нее неторопливо двигались пары: широкоплечие дядьки и румяные женщины. Танцоры сходились, расходились, перемещались по кругу, раскланивались…

Иногда музыка замолкала, и тогда начинал верещать Крикунчик Чарли. Он, дергаясь, вышагивал среди танцоров.

– Прекрасная вещь – субботние танцы! Мы замечательно веселимся, не правда ли, почтенные жители столицы? Как приятна эта милая музыка!

Милая музыка мне показалась однообразной, все танцы были похожи один на другой. Я дернул Ктора за рукав и хотел спросить, нет ли в этом городе кино или зоопарка. Но музыка внезапно оборвалась, раздался звон громкого колокольчика.

Через площадь ехало странное сооружение: высокая ступенчатая пирамида, обитая грязно-розовой материей. Пирамида была на больших дутых колесах. Ее тащила смирная серая лошадка. По углам пирамиды на ее нижних ступенях сидели слуги Ящера. А на верхней площадке, метрах в четырех от земли, возвышались два квартальных воспитателя. Они стояли, как на капитанском мостике: смотрели вперед, а руки положили, будто на поручень, на тонкую перекладину, укрепленную поверх деревянных столбиков.

Наступила тишина, а потом Крикунчик Чарли восторженно завопил:

– О, вот она, добрая наша старая колесница справедливости! Кто не вспомнит милые школьные годы, глядя на ее скрипучие ступеньки! Ха-ха, кое-кто боялся ее в детстве, но как мы благодарны ей теперь! Не правда ли, дорогие горожане?!

Раздались негромкие аплодисменты. А Крикунчик выскочил перед пирамидой и зашагал впереди лошадиной морды. Он дергался и выкрикивал:

– Вот она едет, наша милая розовая повозка! Она никому не позволит нарушить равновесие порядка! Ну-ка, где вы, лентяи, неряхи и любители недозволенных игр?!

Лошадь не обращала на Крикунчика внимания – видимо, привыкла. Квартальные воспитатели тоже не изменили своих капитанских поз. Они стояли как деревянные. Один воспитатель был коренастый, круглолицый, с широким желтым воротником на балахоне. Другой – тощий и высокий. Я сперва подумал, что это мой утренний знакомый, но потом увидел, что номер на его шапке другой.

“Колесница справедливости” пересекла площадь и въехала в переулок, но все еще были слышны вопли Крикунчика.

– Что это за чудо на колесах? – настороженно спросил я Ктора.

Он усмехнулся и сказал:

– Пойдемте, вам будет полезно посмотреть.

Мы пошли следом за пирамидой.

Квартала через два пирамида остановилась у белого аккуратного домика. Мы с Ктором отошли к изгороди. У меня от долгой ходьбы по городу гудели ноги, и я присел на покрытый черепицей выступ.

Длинный воспитатель высоко поднял руку с колокольчиком и позвонил. Прошло полминуты. На крыльце показался краснощекий дядька. За руку он держал бледного светлоголового мальчика лет десяти. Дядька что-то сказал сердитым шепотом, выпустил руку и подтолкнул мальчика с крыльца. Тот сделал несколько шажков, потом замер. Перепуганно смотрел на верхушку розового помоста.

Длинный воспитатель, подобрав подол, спустился с площадки и взял мальчика за локоть. Сказал почти ласково:

– Пойдем, голубчик.

Я увидел, как у мальчика подогнулись коленки. Он заговорил громким от отчаянья голосом:

– Но это, наверно, ошибка! Честное слово! У меня всего три прокола!

– Ха-ха! – заверещал Крикунчик Чарли. – Вы слышали? Всего три прокола! Радостный покой и благонравие все больше укрепляются на нашем острове, и три нарушения порядка за неделю – это совсем не мало в наши дни! Ни у кого на улице Зрелых Апельсинов нет проколов больше, чем у этого мальчишки. А он еще говорит про ошибку!

Длинный воспитатель поморщился и недовольно покосился на Крикунчика, но мальчику сказал:

– Ты слышал, что говорит господин Чарли? Ступай наверх.

Он повел мальчика по лесенке. Тот опустил голову и сначала не сопротивлялся, но на верхней ступеньке слабо дернулся. Сказал со слезами:

– Я не хочу…

– Как не хочешь? – громко удивился воспитатель. – Разве ты собираешься поколебать равновесие порядка и вызвать гнев Ящера?

Он потянул мальчика, и они поднялись на площадку.

– Не надо… – последний раз проговорил мальчик, но четверо слуг Ящера обступили его, засуетились, а когда разошлись, он оказался в одной коротенькой рубашонке. Слуги растянули его руки на низкой перекладине и примотали какими-то серыми лентами…

Мне показалось, что кругом очень тихо, но это была тяжелая тишина, будто уши залепило пластилином. В руке у коренастого воспитателя появилось что-то вроде маленького черного удилища. Мои пальцы так сдавили черепичную плитку, что она треснула, и плоский осколок остался в ладони.

Воспитатель взмахнул удилищем. Тугую тишину прорезал короткий шелест и сразу – отчаянный вскрик. К горлу у меня подкатила горячая тошнота. Я вскочил и со всей силой метнул черепичную пластинку в этого подлого палача.

Я не попал. Черепица ударилась о столбик и разлетелась. Но, кажется, осколками этому гаду все же досталось. Он уронил хлыст и зажал рожу растопыренной пятерней. Крикунчик Чарли завопил что-то непонятное. Лошадь дернулась, помост закачался. Слуги Ящера суетливо попрыгали вниз и направились ко мне.

Но плевал я на них! Я видел распятого на перекладине мальчишку и хотел, чтобы его отпустили! Я оторвал еще кусок черепицы!

Ктор крепко ухватил меня за плечи, а слугам и всем собравшимся громко сказал:

– Успокойтесь! Это Рыцарь Оленя. Он пришел к нам, чтобы вызвать на поединок Ящера!

Они окаменели, я увидел черные открытые рты. Я рванулся к помосту на помощь мальчишке.

– Отпустите его! Вы! Фашисты!

Ктор ловко дернул меня назад, утянул в калитку, захлопнул ее. Я с яростью повернулся к нему.

Ктор сказал:

– Да успокойтесь же, его отпустят. Сейчас его никто не тронет… Нельзя же быть таким несдержанным.

– Надо было оставаться сдержанным?! – со звоном спросил я.

– Ну, ладно, ладно, – пробормотал он. – Сейчас уже все равно. Может быть, это и к лучшему… Только давайте возвратимся во дворец.

Я как-то сразу ослабел. Прислонился к калитке. Испугался, что зареву, как маленький, и зло сказал:

– Ну и страна у вас…

– Вот такая страна. Остров Ящера… По крайней мере, будете знать, за что деретесь…

Теперь я знал. Я локтем оттолкнулся от калитки и хмуро сказал:

– Идемте…

Дворик, в который мы попали, оказался проходной. Мы вышли в тихий переулок и скоро уже были во дворце. Остаток дня я провел в кабинете Ктора. Он показывал мне какие-то старинные книги и монеты, но я машинально кивал и все время видел перед собой этот гнусный розовый помост. И тоненького светлоголового мальчишку…

Вечером пришел оружейник. Он снял мерки с моей правой руки и с головы. Для меча и шлема.

Ужинал я один – все в той же круглой комнате с бухающими часами. Ктор куда-то ушел, а Тахомир Тихо не появлялся. После ужина Ктор отвел меня в спальню с высокими окнами и громадной кроватью. Белые светящиеся шары у стен медленно потускнели. Я лег и стал думать про завтрашний бой. Он меня не пугал. Я по-прежнему помнил, что в таких боях рыцари всегда побеждают чудовищ.

Интересно, какой он, этот Ящер? Наверно, у него перепончатые лапы, гребень на спине и змеиная голова на длинной тонкой шее. Надо будет обмануть чудовище. Я увернусь от головы, проскочу под шею и снизу ударю мечом по драконьему горлу.

Я был уверен, что все так и случится.