– Все еще не поняли? Для того, чтобы выуцелели. Боюсь… уверен даже, что здесь вам это не удастся.

"Держись, Перекос", – велел себе курсант Валерий Зубрицкий. И дерзко сказал:

– Понял. Но не все.

– Остальное поймете позже…

– И все же позвольте вопрос…

– Позволяю.

– Почему вы, господин старший капитан-инструктор, обеспокоились судьбой курсанта Зубрицкого?

– Вопрос логичный… Вам что-то говорит фамилия Иванов?

– М-м… Если перебирать всех Ивановых…

– Всех не надо. Я имею в виду Сережу Иванова, вашего школьного друга…

– Да… Он погиб год назад в Хаса-Тельпе. С караваном гуманитарной помощи…

– Я его старший брат…

– О Боже… – не сдержался Валерий. – А он… никогда не говорил про брата… А ваша фамилия…

– Мы сводные братья. Мама одна, отцы разные. Я жил с отцом… Но Сережку я любил всегда, будто мы рядом. Кстати, при встречах он часто вспоминал о вас… Ну, торопись, Валерий. Чем скорее уедешь, тем лучше для тебя. Кстати, мне совсем не просто было сделать документы в течении трех часов и в рамках всех правил…

Валерий толчком поднял себя со скамьи. И спохватился:

– А вы думаете, в этом… как его… в Инске меня не достанут?

– В Инске это будет гораздо труднее. Там ты поймешь… А теперь пора.

Валерию показалось, будто мир вертится с нарастающей скоростью. И все же он сказал опять:

– Еще один вопрос. Если вы… знаете про здешние планы… то зачем вы здесь, Сережкин брат…

– А это вопрос… наивный. Здесь как раз потому, что знаю. Это первое. А второе… – Грач усмехнулся. – Кто бы позаботился о тебе, если бы меня не оказалось… мой разговорчивый друг… Идем.

Грач проводил Валерия до полпути, давая на ходу последние наставления. И тихо свернул в заросли цветущей сирени.

Весь путь сложился четко, по расписанию. Автобус, авиалайнер, маленький биплан местной линии, именуемый «трясогузником». В Заторском Посаде милая касирша аэровокзала посоветовала не ждать автобуса до Ново-Заторска ("ну да, до Инска, это в общем-то одно и то же"), а пойти на ближнюю пристань и сесть на утренний катер.

Валерий так и сделал. По пути он встряхивал головой и удивлялся стремительности происшедших перемен. Однако не очень. Почему-то стало казаться, что все в жизни наладится. Одно плохо – накануне он замотался и не поужинал в курсантской столовой. Последней вчерашней пищей были волокна сушеного кальмара, которым он закусывал «Флибустьерское». А завтрак вот – облизанная ириска, которую пришлось спрятать в платок…

Глава 3

Нет, Валерий не сказал, конечно, ни о разговоре с Меркушиным, ни о Граче. Но понимание, что здесь знают Глухова, знают о "Желтом волосе" и "элитных планах" и планы эти, мягко говоря, не одобряют, сразу стало ясным.

– Вас как зовут-то? – вдруг спросил зам. декана.

– Валерий… – Он ощутил, что разговор переходит на иной уровень.

– А отчество?

– Павлович… – слегка удивился он. Сроду не обращались к нему по отчеству.

– Надеюсь, не Чкалов, – слегка улыбнулся профессор Илья Ильич.

– Да Зубрицкий же! – вмешалась Евгения. – Он ведь уже сказал!

– Да-да… склероз… Я вас, конечно, беру, Валерий Павлович. Если вас не испугают всякие трудности…

– Не испугают! – сразу пообещал он (и мельком опять глянул на Евгению).

Евгения нацелилась на него крохотным фотообъективом сотового телефончика. Валерий насупился:

– Это зачем?

– Для делопроизводства. А вы думали, мне на память?.. Чуть повернитесь направо.

Валерий "чуть повернулся". Мигнул от микровспышки. Секретарша Евгения опять застучала шпильками к двери.

– Оперативная девочка, – с удовольствием сказал Илья Ильич. – Ну-с, а что касается трудностей… Должен предупредить, что факультет пока в стадии становления. Неизвестно даже, успеем ли оборудовать к сентябрю учебные помещения и тренажеры… И такой еще вопрос. У нас нет общежития. Придется устроить вас на частную квартиру, у нашей хозчасти есть соглашение с местными домовладельцами. Но жилье, сами понимаете, не люкс. И доплачивать придется…

– Да ладно, чего там… – совсем уже не по-уставному отозвался Валерий. Все происходящее нравилось ему больше и больше.

– В таком случае я дам вам адресок… – Илья Ильич вынул из стола бланк, вписал в него несколько слов, двинул бумажку Валерию. На казенном листке было написано (частью на принтере, частью чернилами):

Направление

Направляется курсант ("курсант" зачеркнуто, написано почему-то "студент") Зубрицкий В.П. для поселения на частной ж/п, арендованной хозчастью ИИСС по адресу Скворцовский пер., д. 2 у домовладельца г. Галкиной К.С.

Зав. хозчастью (И.И.Яковенко).

– Мне следует зайти в хозчасть за подписью? – понимающе сказал Валерий.

– Что?.. Ох, склероз. Дайте… – Илья Ильич снова утянул бумагу к себе и размашисто расписался. – Я, дорогой Валерий Павлович, здесь один во многих ипостасях. И декан, и зам. по разным вопросам и даже и. о. ректора. Решено не раздувать административные штаты… Кстати, взгляните, здесь на обороте есть адресная схема Инска. Чтобы новички не заблудились… Вы ведь первый раз в Инске?

– Раньше и не слыхал о нем, – признался Валерий. – И почему-то не нашел на карте в столичном аэропорту…

– Это естественно… Со временем разберетесь. А пока…

В этот момент опять явилась секретарша Евгения с русалочьими волосами (и в куцей кофточке). Положила перед профессором развернутые корочки.

– А вот и ваш студенческий билет! – обрадовался Илья Ильич. – Я же сказал: оперативная девочка… – Он расписался и протянул корочки Валерию. Тот взял с недоумением:

– А разве прежний не годится?

– Оставьте на память, – посоветовала Евгения и снова села на подоконник (чтобы стрелять глазами и натягивать кофточку на пуп).

На билете Валерий усмотрел свое цветное фото, сделанное пять минут назад. С разлохматившейся прической, расстегнувшимся воротом (видимо, здесь такое разрешается!).

– Спасибо… но позвольте спросить, профессор. Везде написано «студент», а не «курсант». Разве институт не филиал военизированного училища?

– Что? А… ну, в какой-то степени филиал, но не военный…

– Вас это огорчает, курсант Зубрицкий? – ласково спросила с подоконника Евгения.

– Н-нет, но беспокоит. Я на закончил альтернативную службу, училище шло в покрытие срока, а здесь…

– В Инске вам все покроют, – утешил Илья Ильич. – Не грузитесь такими проблемами… Кстати, вам ведь сейчас положены каникулы?

– Там были положены, до июля, а здесь… я не знаю…

– В июне можете отдыхать. Но… если никуда не собираетесь, советую заглянуть на Крепостную улицу. Там расположено любопытное фортификационное сооружение, в котором ваши коллеги вместе с рабочими заняты ремонтными делами, готовят лаборатории. В добровольном порядке. И всегда рады помощникам.

– Но сегодня и завтра не ходите. Потому как суббота и воскресенье, – уточнила Евгения. – Все нормальные люди отдыхают, кроме нас…

– Да. Я… конечно… А, простите, почему в билете написано "первый курс". Я ведь перешел на второй.

– Потому что здесь другая программа… Валерий Павлович, – известила его из-за шторы Евгения. – Пока не ясно, все ли предметы по ней у вас зачтены.

– У меня есть зачетная книжка. Можно посмотреть…

– Вот и посмотрим…

Илья Ильич покосился на окно.

– Евгения, не скрипи по шелку маникюром… А курс… это же формальность… Вот… – он привстал над столом, нагнулся и в билете рядом с одинокой римской единицей поставил авторучкой вторую. Евгения за шторой, кажется фыркнула.

– Все детали нашего бытия, – продолжал Илья Ильич, – вы уясните при встречах с вашими коллегами в Крепости. А сейчас рекомендую отправиться на поиски арендованной "жэ пэ". Пока хозяйка не поселила кого-нибудь другого…

Но Валерий, оказавшись на улице, прежде всего кинулся искать какую-нибудь кафешку. В желудке стонал вакуум. Точка общепита обнаружилась быстро. Называлась она "Будьте как дома". Внутри бревенчатой комнатки пахло жареной картошкой и сосисками с капустным гарниром. Валерий взял по две порции того и другого и через полчаса выплыл наружу, чувствуя себя перегруженным лихтером на мелководье. Отдышался на замеченной поблизости скамейке. И наконец вспомнил, что надо позвонить домой.

Он пытался звонить еще вчера, с дороги, но ни квартирный телефон, ни сотовые не отвечали. Наверно, мать с Шуриком были в гостях или в театре, а мобильники отключили. Валерий (икая от сытости) достал свой старенький «Консул», снова набрал домашний номер и… вот еще забота! Выскочила надпись: "Сеть не найдена". Валерий плюнул, понажимал снова. И новое сообщение: "Poisk seti zatrudnen. Obratites' k dispetcheru Insktelenet". Валерий вспотел, пока разобрал. Потом плюнул. Где искать этого dispetcher'а, пропади он пропадом?

К счастью, неподалеку торчала ветхозаветная будочка междугородного автомата. Валерий вернулся в кафе, купил телефонную карточку, позвонил в Кольцовск. Трубку взяла мать. Валерий сообщил, что, во-первых, у него забарахлил мобильник и постоянной связи пока не будет, а во-вторых, в училище изменили программу, поэтому на каникулы он сейчас не приедет.

– Меня заслали на летнюю практику в город Инск, и, видимо, я здесь застряну надолго.

Мать даже не спросила, где этот Инск. Похоже, что сообщение Валерия не огорчило ее.

– Тогда мы не станем тебя ждать и завтра уедем с Шуриком в Геленджик, у нас горящие путевки. Починишь телефон – позвони…

– Привет Шурику, – сказал Валерий.

Шурик – это мамин муж. Он был значительно моложе сорокалетней мамы и при знакомстве с Валерием, год назад, жизнерадостно сказал: "Дружище, в полноценные папаши я не гожусь, а вот в компаньоны по рыбалке или преферансу – за милую душу". "На том и порешим", – согласился Валерий. Хотя не любил ни рыбалку, ни карты.

А с настоящим папашей Валерий общался не чаще двух раз в году – обменивались поздравлениями к праздникам. Отец уже пятнадцать лет жил в Канаде, с женой, которую Валерий никогда не видел (и видеть не стремился).

Валерий снова обосновался на скамейке (рядом с гипсовой скульптурой – девочка и мальчик верхом на крокодиле) и начал разглядывать схему на обороте бумажки-направления.

Схема была любопытная. Оказалось, что центр Инска располагается на треугольной территории. Треугольник ограничен с одной стороны рекой, с другой – одним из рукавов разветвленного оврага (с речкой Тоболкой), а с третьей – пустым пространством, помеченным словом "бол." (болото что ли?). По краю этого пространства, замыкая центральный район, тянулась пунктирная линия. Вдоль нее выстроились мелкие буквы: Крепостная линия. Пам. старины. Валерий сообразил, что на этот «Пам. старины» ему и следует оправиться в понедельник, чтобы не чувствовать себя тунеядцем, когда его будущие сокурсники кладут силы на пользу просвещения.

Однако сейчас нужно было искать Скворцовский переулок и домовладелицу Галкину К.С. (интересно, что у нее за ж/п?).

Разумеется, схема на бумажке была самая простая, не всякий переулок на ней найдешь. Однако за пределами центрального треугольника, к югу от рельсовой линии, Валерий увидел чернильную стрелку и рукописные буквы: Пер. Скворцовский. Судя по всему, путь предстоял не близкий. Но Валерий подумал, что есть резон пройтись пешком, чтобы познакомиться с Инском поближе. Тем более, что ни транспортных маршрутов на схеме, ни трамвайной или автобусной остановки поблизости не было видно, а расспрашивать не хотелось (вспомнилась дама в салопе и шляпке).

Валерий прикинул по бумажке выбранную дорогу (не прямую, а слегка извилистую – ради любопытства), подхватил чемоданчик, погладил по морде гипсового крокодила и зашагал.

Сперва улица была обычная, вроде, как в центре Кольцовска, но, обогнув девятиэтажный офис «Инскпромбанка», он опять очутился в тишине и безлюдье. А точнее – в заросшем полынью проходе между стеной из бетонных плит и забором из кривых горбылей. На плитах там и тут белели нацарапанные мелом ребячьи рисунки (в основном улыбчивые коты и тонконогие "буратины"), а на одной бросились в глаза крупные детские буквы:

СВГ – ДА!

НОВО-ЗАТОРСК – НЕТ!

РЕГЕНТ – ПИПИСЬКА!

Надпись была непонятна. За исключением двух последних слов, которые не вызвали у Валерия возражения.

Проход вывел на улицу, именуемую "2-я Смоленская". "Район Смоленских улиц", – вспомнил Валерий схему.

Здесь был особый мир. Тихий, просторный, и будто лежащий вне времени. "Никогда не видел таких большущих деревянных домов", – подумалось Валерию. Это были бревенчатые или обшитые досками здания в два или три этажа (а одно даже четырехэтажное. С мезонинами, башенными выступами, террасами, наружными лесенками, решетчатыми балконами, и маленькими, покрытыми чешуйчатой жестью куполами. С обширными окнами (иногда овальными – "венецианскими"). С обильной резьбой крылечек, наличников и дверей – довольно разностильной и от этого еще более интересной.

На плоской булыжной мостовой там и тут подымалась щетинистая травка, а местами цвели одуванчики. Несколько пацанят дошкольного вида посреди улицы перекидывались красной пластмассовой тарелкой.

– Здрасте! – весело и храбро сказала Валерию девочка, похожая на лампу в пестро-шелковом абажуре.

– Привет, – охотно отозвался Валерий.

– Вы кого-то ищете? – осведомилась она и наклонила к плечу кудрявую голову.

– Просто смотрю…

– А-а… – понимающе отозвались несколько ребятишек.

Меж домов были видны широкие промежутки – видимо, проходы на другие улицы. Судя по всему, такие же удивительные и спокойные. Улицы заманивали в себя. И Валерий свернул в одну, в другую. "4-я Смоленская"… "Малый Смоленский пер."…

На некоторых домах были вывески: "Швейная мастерская "Царевна"", "Библиотека № 3", "Детский сад "Дружные гномы"". Из распахнутого окна «Гномов» доносились аккорды пианино и разноголосое пение. А на улице почти никого не было. Лишь попались навстречу две бабушки с колясками да похожий на завхоза дядя с портфелем. А еще пестрая коза и серая кошка, которые шли рядышком посреди улицы, чем-то озабоченные. На Валерия не взглянули.

Он оказался на тесной площади, посреди которой подымалась кирпичная церквушка с похожими на шахматных королей башнями. Кресты отбрасывали лучистые блики, небо над ними было очень синим. Из церкви вышел бородатый батюшка, сел на желтый мотороллер и бесшумно уехал в улицу рядом с магазинчиком "Букинистъ Букинъ". Валерий засмеялся (по поводу вывески), но в магазин не пошел, а двинулся в ту же сторону, что укативший священник.

Эта улица (6-я Смоленская), была уже прежних. Похожие на терема ворота нависали прямо над мостовой. А двухэтажные дома по разную сторону дороги кое-где соединялись крытыми застекленными мостиками…

Ну и ну! Кто бы мог подумать, что в Империи сохранились такие города!.. Впрочем, велика ты, матушка Империя, и, возможно, даже сам Регент не знает про каждый город, хотя и печется об отечестве неустанно и неусыпно (забудем надпись на заборе!)…

– Просто заповедник какой-то, – с удовольствием сказал себе Валерий.

– Совершенно справедливо изволили заметить! – раздался сбоку дребезжащий голос. Неизвестно откуда возник рядом длиннобородый старичок в большой, похожей на ковбойскую шляпе, сморщенных парусиновых штанах и модной джинсовке. Уж не один ли из "храбрых гномов"?

– Именно заповедник! – продолжил он, приподняв на ходу шляпу. – А вы, я вижу, приезжий? В таком случае вам любопытно будет узнать, что эти и многие другие улицы сохранены усилиями нашего городского головы Петра Кондратьевича Столетова, истинного патриота Инска и человека весьма отважного. Он не дрогнул даже несмотря на явное недовольство местного представительства Регента. А когда ново-заторская фирма «Ньюрегион» предложила Петру Кондратьевичу снести Смоленский квартал и построить здесь, как они выразились, "современный сити", наш голова поступил весьма просто. Он взял бумагу и начертал на ней одно слово. Господа из «Ньюрегиона» спросили: что это? А он: "Я интеллигентный человек и не могу вслух назвать место, куда вам надлежит идти с вашим проектом…" Хе-хе… Был скандал… Но теперь, когда Инск вошел в Эс Вэ Гэ, жить стало легче…

Старичок весело семенил рядом с Валерием, который деликатно придержал шаги и осведомился:

– Простите мое невежество. Я только утром оказался в этих местах и совершенно не в курсе: что такое Эс Вэ Гэ?

– Как же! Союз Вольных Городов, сударь мой! Союз! Тот, куда в данное время входят города самых разных областей планеты. Областей и… гм… пространств… Это всем известные приморские Льчевск и Кан-Орра, Реттерберг, недалекие от нас Овражки, Ново-Туринск и… в общем, ряд еще… Странно, что не слышали…

– Увы… Не слышал и… боюсь признаться, но даже не могу уяснить. Что за Союз? Ведь, чтобы стать вольным городом, надо обрести экономическую независимость от Империи, или…

– Да что вы, что вы! Речь не идет об экономике!.. Здесь вступает в силу, как говорится, независимость иного плана. Основанная на… Впрочем, если поживете у нас хотя бы несколько дней, то разберетесь, я полагаю…

– Думаю, что поживу… Однако позвольте еще вопрос. Инск и Ново-Заторск… Какая-то странная взаимосвязь или, наоборот, противоречие… В чем смысл? Это один город с двумя названиями или…

– Совершенно точно уловили, молодой человек! Взаимосвязь-противоречие. И в чем-то даже отрицание! Некоторые обитатели Ново-Заторска и прежде всего его властные структуры склонны полагать, что Инска просто нет на свете. Что он – этакая эмоциональная или, как сейчас принято говорить, виртуальная надстройка Ново-Заторска. Не то легенда, не то игра чьей-то фантазии и посему не имеет права на реальное существование.

– Может быть, что-то связанное с нестыковкой плоскостей многомерного континуума? Я когда-то занимался такими вопросами, но считал, что все это в области сплошных абстракций…

– Как видите, здесь не только абстракции… хе-хе… Впрочем, я, должен признаться, являюсь полным профанам в современных теориях, электронных мудростях, виртуальностях и вопросах многогранного мира. Учился, когда еще писали стальными перьями, макаемыми в чернильницы-непроливашки, да-с… До сих пор не могу освоить сотовый телефон, подаренный правнучкой. Мое техническое развитие застряло на уровне телевизора Ка Вэ Эн и кухонных электроплиток… Впрочем, говорят, что сейчас и плитки эти порой выкидывают нечто непредсказуемое. Вот так-с… Могу ли я, молодой человек, чем-то еще быть вам полезен?

– Спасибо, можете. Не скажете ли, как проще добраться отсюда к Завокзальному району, где, по некоторым данным, расположен некий Скворцовский переулок?

– Тремя путями! – обрадовался "храбрый гном". – Если изволите повернуть налево, скоро окажетесь на центральной улице, которая в Ново-Заторске именуется Имперской, а в Инске Садовой. По ней ходит автобус номер два, он доставит вас прямо к вокзалу, а там вы легко сориентируетесь. Если же вы двинетесь направо и чуть назад, то попадете, на Театральный бульвар, он параллелен Садовой. По нему, а потом по проезду Большого Рынка, вы после получаса неспешной ходьбы окажетесь у моста, который ведет через рельсовые пути. За ним и начинается Завокзальный поселок. Но есть и более короткий путь. По Зеленым дворам. Это обширные проходные дворы с их неспешной, отгороженной от улиц жизнью. Я иногда гуляю по ним. Порой они напоминают поленовский "Московский дворик", хотя более масштабны и менее патриархальны… Вон в те ворота, если угодно…

Старичок приподнял шляпу «вестерн» и, когда Валерий, взглянув на ворота, обернулся к собеседнику снова, «гном» уже куда-то пропал.

Глава 4

Ворота были кривые и тяжелые – со столбами, увенчанными жестяным кружевом, с накладным деревянным узором на могучих створках. Одна створка была когда-то отодвинула, да так и вросла в землю. Валерий вошел в широкую щель.

Двор оказался большущий – ну прямо стадион. Обступившие здешнее пространство дома были не только такие, как на Смоленских улицах, но и попроще, пониже. Деревянные и кирпичные, под штукатуркой. Кое-где виднелись гаражи, и у них возились с машинами и мотоциклами озабоченные владельцы. Но они на этом просторе не мешали ощущению безлюдья. Местами двор покрывали треснувшие каменные плиты, а между ними подымалась высокая поросль безымянных уличных трав. Горело желтое мелкоцветье, над которым кружились такие же солнечные бабочки. Валерий неспешно пошел по плитам и сквозь траву.

Полная женщина в клетчатом переднике развешивала между столбами белье. Доставала из поставленного на землю таза простыни и рубахи, укрепляла их на веревке зажимами, а потом бралась за поясницу и кривила лицо. Увидела Валерия, окликнула, будто знакомого:

– Голубчик, подержи посудину, помоги хворой тетке!

Хворой она не казалась, но Валерий поставил чемоданчик и взял тяжелый таз. Пошел рядом с тетушкой, которая доставала и вешала белье штуку за штукой. От влажной ткани вкусно пахло свежестью.

– Мужики-то мои до рассвета слиняли на рыбалку, – весело пожаловалась тетка. – А я вот со своим радикулитом верчусь одна. Нагибаться – каждый раз такое страданье… Ну, спасибо тебе. Ты, видать на каникулы приехал?

– Типа того, – усмехнулся Валерий, вспомнив коричневых лягушат со штурвалом.

– Ну, счастливых тебе гуляний… И девушку хорошую…

– Само собой, – согласился Валерий. И почувствовал себя своим на этом дворе.

Впрочем, не только на этом, на другом тоже.

– Добрый день, – сказал он щетинистым мужичкам, забивавшим «козла» на щелястом столе.

– Тебе того же! – оживились мужички, задвигались. – Присаживайся с нами, у нас пивко есть.

– Спасибо, спешу… – (хотя и не очень спешил).

– Ну, добрый путь тогда…

Третий двор и правда напоминал картину Поленова. На залитом солнцем просторе торчали горбатые сараи, белели березовые поленицы, кривился колодезный сруб, валялось колесо от допотопной телеги. Над заборами подымалась очень белая шатровая колоколенка.

Через траву двигалась гусиная вереница. Предводитель с большой шишкой на лбу глянул на Валерия подозрительно.

– Я хороший, – на всякий случай сказал Валерий. Гусак поверил. Гоготнул по-свойски и повел вереницу дальше.

А Валерий через проход среди полениц проник еще на один двор. Такой же широкий, как и прежние.

Здесь было совсем безлюдно. Сначала. А потом, на дальнем конце, из-за ржавого остова древнего «москвичонка» показался мальчишка. Он бежал.

Как-то неловко бежал – то ли спотыкался, то ли прихрамывал. И оглядывался. "Уж не гонятся ли за пацаном?" – кольнуло Валерия.

Но дело было в другом. От мальчишки тянулся в вверх шнур, а на конце шнура, метрах в двадцати над землей дергалось, ныряло из стороны в сторону… непонятно что.

То есть похоже, что змей, только странный какой-то. Коробчатый, что ли? Но коробчатые конструкции бывают обтянуты тканью или бумагой, а здесь весь каркас был виден насквозь. А внутри его что-то громоздилось.

Валерий остановился у заросшего тополиного пня и ждал. Мальчишка рывками приближался (дергал при этом шнур). Он был в сизой мятой одежонке, вроде той, какую лет десять назад носил и Валерка Зубрицкий. Разлохмаченные на кромках джинсовые шорты, такая же безрукавка, надетая на голое тело. Ременчатые сандалетки на босу ногу… Наверно, из-за них, слишком разболтанных, он и спотыкался.

Наконец хозяин змея (или не змея?) остановился в двух шагах. Мельком глянул на Валерия, развернулся и запрокинул голову.

Было ему, как и близнецам на берегу, лет девять.

Если бы тощему и ломкому Буратино заменили нос дырчатым шариком, а круглую голову украсили оттопыренными ушами и сверху покрыли темным ёжиком, то получился бы в точности этот мальчишка. Впрочем, Валерий подумал про такое сходство мельком, потому что смотрел он, как и мальчик, на летающую "штуку".

"Штука" приземлялась. Мальчик что-то сердито шептал, растопыривал немытые локти и дергал шнур (а точнее – обычную бельевую веревку). Видимо, пытался управлять спуском. Но спуск проходил неуправляемо – зигзагами, то быстро, то медленно. И наконец сооружение косо брякнулось в низкий клевер и подорожники.

Валерий увидел, что это обшарпанный стул из круглых гнутых палок (такая мебель, кажется, называется венской). Стул лежал, завалившись на спинку. В разных местах на нем были укреплены бумажные и пластмассовые вертушки, изогнутые жестянки, мелкие шестеренки и ржавые диванные пружины. А на обратной стороне сиденья держалась примотанная проволокой мятая противогазная коробка (Валерий раньше видел такие в музейном отделе "Вторая Мировая война").

"Обалдеть", – подумал Валерий. Сам того не заметив, подошел вплотную, навис над стулом. Уронил траву чемоданчик и зачесал в затылке. Взглянул на мальчишку. А тот стоял на одной ноге и левой сандалеткой чесал правую щиколотку. Смотрел на приземлившийся стул и неразборчиво бормотал.

Потом сказал разборчиво:

– Ну, чего тебе опять не хватает, паразит?

Это он стулу, а не Валерию. А Валерий спросил:

– Что у тебя за устройство такое?

Мальчик глянул быстро, отвернулся опять и ответил без охоты, но и без промедления:

– Это лап.

– Что за лап?

– Ну, сокращенно "Летательный аппарат".

– Понятно, что летательный. А почему?

Хозяин лапа посмотрел внимательней. Был он темноволос, а глаза светлые – серые. Круглые и печальные.

– Тебе правда интересно, или ты так… для разговора?

"Для пустого трёпа", – перевел Валерий.

– Мне в самом деле интересно. Как этот лап летает? Вопреки всем законам аэродинамики…

– Здесь другие законы, – сумрачно отозвался мальчишка и опять стал смотреть на стул. Некоторые вертушки лапа крутились, хотя не было на солнечном дворе ни малейшего дуновения.

– Объяснил бы… – неуверенно попросил Валерий.

Мальчик вдруг сел, прислонился к пню, подтянул колени. Глянул на Валерия снизу вверх. Кажется, учуял в незнакомом парне по правде заинтересованного человека.

– Смотри. Видишь, этот стул из гнутого дерева?

– Вижу. И что?

– А в изогнутом дереве всегда возникает напряжение…

– Понятно, – кивнул Валерий. – И что дальше?

Мальчик поморщился. Не перебивай, мол.

– А если в чем-то возникает напряжение, в этом предмете и вокруг него ускоряется время…

– М-м…

– Если «м-м», тогда ты ничего не поймешь, – досадливо сказал хозяин лапа. – Чтобы понять, надо принять этот закон…

Он совсем не похож был на юного интеллектуала. Этакое уличное дитя с исцарапанными конечностями, шелухой на ушах и болячкой на верхней губе. Но говорил правильными фразами. "Видать, немало читает", – мелькнуло у Валерия.

– Ладно, я принял закон… – Валерий сел на корточки между мальчиком и лапом. – Но причем тут полеты?

– А ты знаешь, как работает самолетное крыло?

– М-м… Знал. Но подзабыл, – соврал Валерий.

– Оно снизу плоское, а сверху выпуклое. Поэтому воздух обтекает его неодинаково. С выпуклой стороны путь у воздуха длиннее и скорость больше, чем снизу. А там, где у газа или жидкости скорость больше, давление уменьшается. Значит на крыло снизу вверх давит подъемная сила…

– Правильно. Я вспомнил…

– Ну вот. И со временем так же. Если оно движется с разной скоростью, между двумя потоками возникает энергия. Тоже подъемная сила…

– С ума сойти! – искренне восхитился Валерий. Не столько теорией, сколько ее изобретателем. Но и теория была "с ума сойти". Впрочем, все гениальное граничит с бредом. А то, что идея мальчишки не совсем бред, доказывал вот этот самый лап – он прилег рядом, как уставшая собака, и тихо шелестел вертушками.

– Странно, что до этого никто не додумался раньше… – неуверенно сказал Валерий.

– Наверно, додумывались. Только никто не догадался использовать стул. А в таких стульях напряжение накапливается особенно сильно. Не знаю почему…

Оба стали смотреть на стул.

– А вот все эти штуки на нем… Они для чего?

– Регуляторы всякие, – отозвался мальчик уже более охотно. – Стабилизаторы. Лапы, он ведь капризные. Потому что потоки времени неравномерные, то есть изменчивые. Как вода в ручье… А коробка – это приемник мысленных команд. Чтобы управлять на расстоянии…

– Получается?

– Без веревки пока не получается… Да и с веревкой не всегда, – признался юный изобретатель. – Сейчас вот тоже… Я же ему не велел спускаться, а он…

Мальчик на коленках подобрался к лапу, щелкнул по коробке, тронул бумажную вертушку на ножке стула. Вертушка держалась на изогнутой проволочной шпильке. Шпилька покосилась и упала.

– Вот с-скотина… – шепнул мальчик. Оглянулся на Валерия. – У тебя нет чего-нибудь, чтобы ее прикрепить? Она держалась на смоле, да та высохла…

– М-м… – Валерий мысленно перетряхнул содержимое чемоданчика. – Кажется, нет… – И вспомнил! – Подожди-ка!..

Выудил из кармана платок, отодрал от материи прилипший комок ириски. – Вот… вроде смолы…

– Ура… – тихонько сказал мальчик. Помусолил пальцы, отщипнул от клейкого комка примерно треть и этим кусочком умело прикрепил основание шпильки к ножке стула. – Вот так. И не вздумай больше валять дурака…

Вертушка закрутилась.

– Не туда! – Мальчик и щелкнул по бумажным лопастям. Они послушно завертелись в обратную сторону. Хозяин лапа сел на прежнее место. Слепил из оставшейся ириски что-то вроде крохотной шахматной пешки, посадил ее на зеленое от сока подорожников колено, покачал.

– В этой штучке тоже напряжение времени? – спросил Валерий.

– Не-а. Это же аморфная масса. А напряжение возникает там, где есть жесткая структура. Из клеток или из кристаллов…

– Слушай, ты в каком классе? – не выдержал Валерий.

– В третьем. То есть перешел в четвертый…

– А откуда у тебя такие знания? По физике и вообще…

– Отовсюду… В Информатории все есть. Подключайся и скачивай.

– Не всякий к нему умеет подключаться…

– Я научился… помаленьку… Там есть раздел "Темпоральные векторы и кольца Великого Кристалла"… Он вообще-то закрытый, но я нашел щелку…

"С ума сойти, – опять восхитился Валерий. Про себя. – Велики чудеса твои, град неведомый Инск…"

– Тебе не говорили, что ты юный талант?

– Не-а… – опять сказал мальчик. – Я юный троечник. Я не умею даже складывать столбиком четырехзначные числа.

– Говорят, этого не умел и великий Эйнштейн.

Мальчик не удивился имени Эйнштейна – видимо, знал. Ответил со вздохом: