После четвертой попытки "одвижить" кошку он вошел-таки в рабочий режим. Искомое решение оказалось примитивным. Сим просто немного поднял корпус персонажа над землей. Этого оказалось достаточным, чтобы движения стали грациозными. Добавив несколько деталей и поворотов при встрече с котом, он понял, что работа сделана.
      Часы показывали 18:15. Времени оставалось в обрез на то, чтобы быстрым шагом дойти до остановки.
      - О, черт! - выругался он и, подскочив как ужаленный, попытался одновременно надеть плащ, запихнуть бумаги в папку и выключить компьютер. Бумаги кое-как легли куда надо, но вот попасть в рукав он смог только с третьей попытки. Зато компьютер выключился сразу, даже не попросив сохранить сделанные наброски. Уже пробегая по коридору, Сим выругался еще раз, когда понял, что всю сегодняшнюю работу придется повторять завтра.
      Ему повезло. Он успел купить придуманную еще утром розу, а подбегая к остановке, еще издали заметил знакомую фигуру.
      Девушка не обманула, и с тех пор его жизнь резко изменилась. Думать о ней, планировать встречи, мечтать о малейших знаках внимания с ее стороны было уже само по себе наслаждением. Три месяца ежедневных встреч, три месяца желаний и надежд на несбыточное - вдруг однажды в ней проснется ответное чувство...
      - Кристина, как ты посмотришь, если я...- Сим смутился. Слова куда-то запропастились. Он напрягся, набрал воздух и выпалил: - Переезжай ко мне!
      - Это вроде как предложение? - улыбнулась девушка и уткнулась лицом в принесенные им розы.
      - Ну, понимаешь, ты для меня стала чем-то неотъемлемым. Без тебя для меня жизнь будет, ну, не полной, что ли. Правильнее сказать, будет жить только часть меня.
      - Трудно у тебя с признаниями. Долго тренировался?
      - Я что-то не то говорю?
      - Ну, видишь ли, в такие моменты люди обычно говорят о любви. Старомодно конечно, но мне нравится. Неплохо было бы выяснить, как к тебе относится вторая сторона. Ты не находишь?
      - О любви? Так я о ней и говорю. Ну, в общем...- Сим отвел глаза в сторону.- Я люблю тебя.
      - Ну и...- Кристина взяла его за подбородок и подняла голову, чтобы их глаза встретились.
      - Постой, ты говоришь "вторая сторона"? - Глаза его сузились.- Я понял, не волнуйся. Мне уже говорили в жизни "нет". Говори и ты, а потом я уйду.
      - Да.- Кристина едва сдерживала смех.
      - Что "да"? Тоже - "нет"?
      - На твой вопрос "нет" - нет,- в тон ему ответила девушка.- А есть "да"!
      - Я совсем запутался.- Сим потер лоб.- Ты можешь мне ясно сказать, мне уходить или оставаться?
      - А это зависит от того, какую потребность ты ощущаешь в данный момент.
      - В какой момент? Я так и не понял, ты меня любишь?
      - О боже! Какой тупой у меня будет муж.- Кристина толкнула его в кресло и села к нему на колени.- Я тебя люблю. Ну что, будешь уходить или поцелуешь меня наконец!
      Сим действительно был шокирован. Он рассчитывал на насмешки, на сочувствие - что еще хуже, наконец, на простое равнодушие, но, услышав "да", он испугался. Вот это случилось, и теперь все страхи позади, но как теперь быть? Теперь он несет ответственность за двоих. Не то чтобы он боялся этой ответственности, нет, просто он был ответственен перед человеком, которого любил, нет, боготворил.
      - Только давай будем жить не у тебя, а у меня,- сказала Кристина после символического поцелуя, в котором обалдевший Сим принимал участие манекена.
      - Почему у тебя?
      - Женщина - это не только платья и косметика. Это еще кухня, стирка и масса других мелочей, которые мне удобней делать здесь. А ты что, против?
      - Нет, конечно. Мы сделаем так, как тебе будет лучше.
      - И еще одно.- Кристина ненадолго задумалась.- Я, конечно, ждала этого разговора, но не думала, что это случится так быстро. Поэтому мне нужен завтрашний день. Ты пока собирайся, а у меня завтра вечером важная встреча.
      - А почему не сейчас? Или завтра. Ну и что, что встреча? Сходишь и вернешься ко мне.
      - Торопишься? Не волнуйся, никуда я от тебя уже не денусь. Я хочу первый вечер полностью посвятить тебе, поэтому приходи послезавтра,прижавшись к его груди, сказала Кристина. А потом отстранилась и голосом тюремного надзирателя добавила: - И, как говорится, "с вещами". За те слова, что ты сказал,- "пожизненное" тебе гарантировано, парень. Побегов, надеюсь, не будет?
      - И не мечтай,- улыбнулся Сим и, опомнившись, нежно ее поцеловал.
      Мысли Сима ходили по кругу, словно кордовый самолет, возвращаясь к одному и тому же. Как она могла?
      Сутки он слонялся по улицам, задыхаясь от счастья, панически боясь не оправдать ее надежд и, спустя двадцать семь часов после волшебного "да", перевернувшего его жизнь, он оказался на чердаке соседнего дома, желая подсмотреть, как любимая ждет его. Время приближалось к десяти вечера, и Кристина наверняка уже дома. Может быть, она перебирает маленькие безделушки, подаренные Симом, или сидит за столом, уткнувшись лицом в букет принесенных им роз... а может быть... Он медленно, очень медленно, смакуя свою медлительность, предварительно плотно закрыв глаза, выглянул из слухового окна. Вот сейчас ему придется распрощаться со всеми своими мечтами, поскольку, чем бы Кристина ни занималась, она не может делать все одновременно. "Ее ведь может просто не быть дома",- с ужасом подумал Сим и приоткрыл один глаз. В ее окне горел свет, и она неподвижно стояла посреди комнаты. До окна было не больше двадцати ярдов, но контуры ее тела расплывались. Сим открыл второй глаз, и изображение стало болезненно резким. Кристина стояла не одна. Спиной к окну, частично перекрывая ее фигуру, стоял незнакомый мужчина и не то обнимал ее, не то держал ее за руки. Потом его любимая медленно подалась вперед, и то, что казалось Симу невозможным, обрело реальность. На его глазах его мечта, его жизнь, его судьба целовалась с незнакомым мужчиной. Смотреть дальше было невозможно. Он почувствовал, как что-то с силой ударило в затылок. "Ты видел все. Уходи",- сказал себе Сим и поспешно выполнил свое пожелание.
      ДОГОВОР
      Все это было в прошлом. Теперь он потерял свою любовь, и вместе с ней закончился привычный мир. В душе, казалось, не было больше места нежности и доброте. Сим заглянул в себя и увидел там... холодный дождь, мокрые грязные листья и полную пустоту.
      Напротив сидел доктор и молча ждал решения. А что тут решать, когда он уже давно все решил. Пора идти и хоть как-то закончить историю своей любви, а заодно и жизни.
      Когда Сим встал, вместе с ним поднялся и доктор, как будто они вставали по счету "на три". Мужчина повернулся и, не оглядываясь, пошел к выходу. На спине с левой стороны у него красовался все тот же оранжевый треугольник.
      Предрассветные сумерки - самая плохая пора суток. Ночью в человеке просыпаются самые низменные пороки, и зло, концентрируясь, выходит наружу. По своей сути люди не такие уж и плохие. В основном все их злые желания сводятся к ответам на чужие обиды. Ответам, иногда слишком сильным и несправедливым, но все же только ответам, а следовательно, это просто властвует древний, как мир, инстинкт самосохранения. Только у немногих, тяжело больных психически особей проявляется зло в чистом виде.
      Но под утро люди чувствуют нечто, заставляющее их изменять свои взгляды, как будто умирающее зло в последних конвульсиях крушит их души, откладывая отпечаток на время своей спячки, которое мы называем - днем.
      На востоке медленно, с усилием и муками, стала рождаться заря. Сим уже больше часа шел за доктором, и они оказались в дальнем районе города Норлэнде. Небогатый пригород располагался к северу от центра и отличался плохими мостовыми и небольшими грязными домиками, перемежающимися такими же грязными газонами.
      - Вот мы и пришли,- сказал Санта Клаус и нырнул в облезлую зеленую калитку.
      Дверь дома напоминала ворота гаража не столько размерами, сколько тяжелым железным покрытием. "Сейф",- подумал Сим.
      За дверьми сразу начиналась большая комната, из которой шли еще три двери. Одна - открывала вид на маленькую чистую кухоньку, вторая - обычная, видимо, вела в спальню, а третья была железной. "Еще один сейф или холодильник",- решил Сим, рассмотрев односторонний и тяжелый замок. Резко контрастировал с окружающим видеопульт, самый современный из тех, которые используются для профессиональной перезаписи или монтажа видеофильмов, но только с одним записывающим магнитофоном. Приемные кабели от него тянулись в спальню. Наверное, там и находился воспроизводящий магнитофон. Странная конструкция, причем непонятного назначения. Пульт находился в комнате, но был как бы отгорожен перегородкой из толстого небьющегося стекла.
      Само помещение напоминало больничную палату. Белые стены, "одноместная" кушетка в углу, металлические столики, закрытые белыми салфетками, и посредине огромное "зубоврачебное" кресло. Хотя сравнение его с зубоврачебным было весьма поверхностным. Венчало это сооружение нечто, напоминающее парикмахерский фен, только побольше и утыканное различными кнопками и переключателями. Рядом с креслом возвышалась конструкция, состоящая из стойки, странных приборов и висячего столика, закрытого матовым колпаком на шарнирах. По толщине и сизому отблеску можно было догадаться, что стекло колпака противоударное. Все это было крепко привинчено к полу. "Да ведь здесь так закреплена вся мебель. Как на корабле..." - удивился Сим.
      - Вот это и есть мой ад,- прервал молчание доктор.
      - Для ада уж больно чисто,- улыбнулся Сим, перестав оглядываться.
      - Это все антураж. Важна не оболочка, а содержание. Разве ты не спрашиваешь, с чем пирожок, прежде чем его купить?
      - Пирожки вещь хорошая, но от них не умирают.
      - Ну это еще как сказать... Иногда и умирают, если начинка несвежая и врач опоздал. Но тут начинка самого высшего класса, а попавшим в ад не стоит бояться умереть, не так ли?
      - Это уж точно. Мертвее мертвого не будешь, но ведь я пока еще жив?
      - Это тоже спорный вопрос. Живые в ад не попадают...
      - Логично. Но поскольку я кажусь себе все-таки живым, уместно предположить, что это еще не ад.
      - Да? А что ты вообще знаешь про ад?
      - Его не существует. Это все выдумки религиозных фанатиков.
      - Ну допустим, но ведь ты говоришь - "это не ад", а что ад?
      - Хм... Ну, черти варят в котлах грешников... Да чушь это...
      - Пусть чушь, но в чем эта чушь заключается? Предположим, что чертей мы заменим дикарями, а место действия перенесем на маленький островок. Для "грешника" ощущения не изменятся, но будет ли это ад?
      - Конечно, нет. Он скоро умрет, и его мучения прекратятся, а в аду грешники бессмертны.
      - Значит, ад - это бессмертие? Но гипотетического бессмертного страдальцем не назовешь? - Доктор улыбнулся и откинулся на спинку стула.
      - Да нет же. В аду страшна боль, сочетающаяся с бессмертием.
      - Допустим. А что такое боль?
      - Кто из нас доктор? Вот сам и ответь на этот вопрос. Я знаю только, что при нарушениях в организме болевой импульс передается нервами в мозг.
      - Отлично. Так что здесь важно? Нарушение или импульс? Что хуже: перелом, если импульс не дошел до мозга, или полученный мозгом сигнал при отсутствии повреждения кости?
      - Конечно, второе. Ведь тогда ты чувствуешь боль.
      - Правильно. Если уж говорить совсем точно, то "боль" вырабатывается самим мозгом, а нервы просто сообщают о повреждении. Это проблема чувств, а не внешних воздействий. Так что такое ад?
      - Бесконечное чувство боли. Так? - Симу надоел этот разговор. Он не мог понять, куда клонит новый знакомый.
      - Не совсем. Вспомни причину, по которой ты оказался здесь. Моральные проблемы тоже приносят боль.
      Сим содрогнулся при воспоминании о предательстве любимой, но справедливости ради сказал:
      - Да, больно. Но это не перелом все-таки...
      - Конечно. В отличие от тебя твой мозг понимает, что это не представляет угрозы для жизнедеятельности организма, и боль не сильна. Но я говорю не об этом. Пойми, для самого мозга и предательство, и перелом "моральные" проблемы. Сигналы приходят разными путями, и только. Зрение, слух или осязание - какая разница.
      - К чему ты клонишь?
      - Ад - это то, что мучает твое сознание, плюс безысходность этого процесса. Процесс - это движение. Наилучшей иллюстрацией бесконечного движения на месте есть круг. Ад - это движение по кругу боли. Только тогда, когда Данте понял это, он смог написать свою замечательную комедию.
      - Зачем мы сейчас об этом говорим? Это все философия. Ада не существует, а для верующих это - черти с котлами.
      - Интересно, что бы тебе на это ответили обитатели самого ада? Ну ладно. Разговоры разговорами, а нам пора начинать. Кончай бродить по комнате и садись.- Доктор указал на сиденье, предназначенное для пациента.- Пока есть время, повторим условия договора. Теперь ты видишь, что это не розыгрыш?
      Сим медленно опустился в кресло. Сидение оказалось необычно мягким и удобным.
      - Ты меня еще не убедил, что это ад.
      - А это и не требуется. Ты видишь, что это современная лаборатория, а шутники в таких местах не живут.
      - Так что ты предлагаешь? - спросил Сим и поудобнее уселся в кресле.
      Доктор, не торопясь, расстегнул молнию, подошел к вешалке в углу и быстро, как будто от скорости зависела жизнь, сбросил куртку и сразу же напялил белый халат. На халате с левой стороны красовался знакомый оранжевый треугольник.
      - А этот знак, это что - амулет? - поинтересовался Сим.
      - Бронежилет.- пошутил мужчина. Почему-то в шутке не было шутки. Это было сказано, скорее, как правда, сдобренная печальной улыбкой.
      - Защита? Не от меня ли случайно?
      - И от тебя тоже. А то смотри, как развеселился. Недавно руки на себя был готов наложить, а теперь ему уже и ад не похож, и знак не нравится...
      - Ну да. А теперь вдруг вытащу пушку и пульну в тебя. Вот тут-то ты и подставишь под пулю свою висюльку.
      - Можешь считать меня психом. Ты уже говорил об этом раньше, и я ничего нового не услышал,- огрызнулся Доктор.
      - Ну ладно, не злись. Так все-таки, что ты мне можешь предложить? Проблема у меня, согласись, не тривиальная.
      - Банальней не придумаешь. Ты бы удивился, если бы узнал, что от этой проблемы страдает почти все население планеты. Не суть проблемы важна в данном случае, а способ, которым ты хочешь ее решить. Именно из него возникло мое предложение.
      - А если еще короче?
      - Что я предлагаю? Власть! Ты хочешь стать смертью? Я это тебе устрою. Ты почувствуешь, что значит быть смертью! Или ты уже сомневаешься?
      - Ну... не знаю. Может быть, не так все плохо? Ты же сам сказал, что с этим живут все.
      - Живут - да. Но ты с этим хотел умереть. Или уже нет?
      В воздухе повисло молчание. Увидев нерешительность Сима, доктор продолжил:
      - А ты - слабак. Но это не важно. Я же тебе говорил: если начнем, то закончим. Для тебя поворачивать уже поздно. Ты сделал свой выбор и теперь только следуешь по избранному пути.
      - Это в каком смысле - поздно, и куда это я следую? - переспросил Сим.
      - Туда, откуда ты пришел в бар. К ненависти.
      Доктор легко коснулся одной из ручек на пульте. Металлические зажимы молниеносно обхватили шею, руки, ноги и туловище, колпак опустился, закрыв голову почти до глаз, а спинка откинулась, и Сим оказался в удобном полулежачем положении.
      - Эй, ты чего? А ну отпусти меня быстро! - взорвался Сим и попытался освободиться, но металлические полосы располагались так, что это было невозможно.- Ты чего, охренел? - Он перестал дергаться и, выглядывая из-под колпака, продолжал кричать на Доктора: - За такие шутки, между прочим, можно и по морде схлопотать. Ты чего добиваешься?
      - Мне показалось, что ты собираешься отказаться. Взбрело, знаешь, в голову, что вдруг ты собрался надо мной подшутить и отказаться. А я, понимаешь, уже не в том возрасте, чтобы по ночному городу как мальчик бегать.
      - Нет, что ты! Я говорил серьезно, хотя я тогда и был очень зол. Ну считай, что я погорячился. В общем - это моя проблема, и решать ее я буду сам. Извини, что так получилось... Давай, открывай свои замки, сходим в бар, и я тебя угощу за "ложный вызов". Идет?
      - Не идет. Парень, да ты все никак не поймешь,- улыбнулся доктор,- мы уже "разбили яйца для омлета" и останавливаться я не буду. И ты пройдешь по этому пути. А добровольно или "на пинках" - решать тебе. Я же предупреждал? Предупреждал. Ну так - вперед!
      - Стой-стой! У меня в голове все перепуталось. Мы говорили только в общем. Напомни-ка, о чем мы договаривались?
      - Напоминаю. Когда мы закончим подготовку, а это будет через неделю, тебе будет дано двое суток на всё. Ты будешь суперменом. Киношный супермен повесился бы от зависти, узнай он о тебе. Киномагнаты с легкостью расстались бы с миллионами за возможность проследить за твоими действиями. Впрочем, ты возможно и станешь кинозвездой, разумеется, после смерти. Но ты создан не для этого. Ты будешь совершенным убийцей. Ты легко покорил бы мир, если бы я мог тебе это позволить. Но, увы, это не входит в мои планы, да и невозможно для тебя по времени. Через сорок восемь часов ты придешь сюда, чтобы быстро и безболезненно умереть.
      - А если не приду? Если все то, что ты говоришь, правда, то никто не может меня заставить прийти. Но я могу прийти сам и просто убить тебя. Как тебе такая перспектива? - процедил со злостью Сим.
      - Придешь, дурачок. Через пятьдесят часов в твоем теле произойдут необратимые изменения, и еще через час ты - труп. Ты все равно умрешь, но этот час будет такой пыткой, о которой не мечтали и в аду. Без тормозных рефлексов и без возможности потерять сознание. Прийти за смертью для тебя благо. Последний поцелуй жизни, так сказать. Это будет твоим последним желанием. И я его тоже исполню. А что касается идеи меня убить, то можешь об этом забыть прямо сейчас. Я единственный человек, которому ты не сможешь причинить вреда.
      - Уж не твоя ли оранжевая стекляшка тебя спасет?
      - Представь себе - именно она. Ты не веришь мне, но это не главное. Захочешь - попробуй. Да, наверное, так и будет. Ты обязательно захочешь попробовать. Ну что же - Бог в помощь. Хотя именно он и поможет тебе, вот только не против меня. Какая досада, верно?
      Сим понял, что перед ним находится кто угодно, но не доктор. Маньяк-убийца, шизофреник в буйной стадии или... гений? Да! Доктор не псих, он гений, изобретатель-одиночка, который что-то открыл и вот теперь проводит эксперимент.
      - Итак,- продолжал он,- совсем недавно тебя трясло от одного лишь воспоминания о том, как тебя предала Кристина! Но сейчас ты уже не помнишь об этом, а утомляешь меня, изображая здесь пародию на Джеймса Бонда. Ты пришел сюда, потому что ненавидишь Кристину. Я напомню тебе, как это было.
      Его рука медленно повернула одну из ручек на пульте.
      - К-Р-И-С-Т-И-Н-А! - четко проговорил доктор в маленький микрофон, не снимая с лица приклеенную, показавшуюся вдруг чужой, улыбку. И в душе Сима снова вспыхнула ненависть. Да что же это он? Разомлел от двух рюмок водки, которые успел выпить за разговором? Как можно забыть ее богиню-предательницу. Его унижение, равного которому еще не было на свете! Все затопила горячая волна. Месть - пульсировало в висках. Месть отзывалась капель за окном. Месть - источала лампочка без абажура. И, встретившись с глазами человека со смешным треугольником на груди, за добротой взгляда он уловил лютую, ни с чем не сравнимую МЕСТЬ!
      - Что же ты треплешься, сука? Я сюда зачем пришел? - прохрипел Сим.Давай, я готов. И не дай бог, это окажется шуткой. Тогда ты проклянешь проститутку, что произвела тебя на свет...
      - Вот это другое дело. Твой настрой мне уже начинает нравиться, хотя насчет моей матери ты попал в "молоко". Она была весьма строгих правил и накануне воссоединения с моим папочкой другим на шею не кидалась... Ты понимаешь, о чем я?
      - Сука!!! - Сим уже рычал и судорожно дергался, не имея возможности освободиться от зажимов.
      - Ох, как мне нравится моя работа... А ты, мальчик, что-то стал повторяться. Словарный запас закончился? - Доктор потрепал Сима по щеке и грациозно отдернул руку от лязгнувших зубов.- Не зубами, дурачок... ну ничего, этому я тебя научу.
      - Паскуда... Да если бы я не был связан...
      - Ну и чего ты на меня кидаешься? Не я твоя цель, опять забыл? Ты ненавидишь ЕЕ, а я тебе помогаю. Ты немного расслабился, и я просто напомнил тебе, что такое ненавидеть весь мир. Давай повторим это еще раз. К-Р-И-С-Т-И-Н-А!
      И Сима опять смыл поток ненависти. Доктор ни при чем. Он только средство. Ступенька в достижении цели. Глупо на него сердиться. А вот Кристина получит свое. Она будет сотни раз умирать и рождаться только для того, чтобы снова умереть. Для таких, как она, еще не придумано наказания, да таких еще и не было. Она исключительна, и Сим придумает для нее тоже что-то исключительное. Чего еще не было в природе. А чего он разозлился на доктора? За то, что назвал Кристину шлюхой? Так это правда. Да, правда, но не ему это говорить. Доктор тоже получит свое. Вот выполнит свою функцию и получит.
      Сим долго метался в позывах ненависти и наконец обессилел. Подняв покрасневшие от увеличившихся сосудов глаза на доктора, он прошептал:
      - Ну давай, чего ты ждешь? Я готов.
      - Ну вот и ладненько. Теперь вижу, что действительно "готов". Значит, завтра в полночь я тебя снова жду,- улыбка доктора уже не казалась приклеенной, а полосы металла не стягивали тело,- но сначала мы выполним некоторые формальности. Это ты должен переписать своей рукой.
      На колени легла обычная бумажка, в которой говорилось, что он, Сим, устал от жизни, полной несправедливости... в общем, он то ли уезжает навсегда, то ли собирается покончить с собой, но никто его больше не увидит - это уж точно. Откуда-то возник столик, и Сим аккуратно переписал бумагу и подписался. Все происходило как в тумане, размытое бушующей в нем ненавистью и затуманенное усталостью. Последнее, что он помнил, был вопрос доктора:
      - Как тебя звали, сынок?
      Лихорадочно забилась мысль: почему "звали"? Почему он говорит в прошедшем времени? Тело боролось неизвестно с чем, так у умирающего вся энергия направляется на борьбу за выживание, постепенно переходящую в агонию. Но снова все подчинила себе ненависть. Ее бешеный поток захлестнул комнату, подхватил, закружил его и унес в слепящее "нигде" или "никогда". Потом была легкая боль от укола, и побелевшие губы Сима с неимоверным усилием гордо выдавили:
      - Меня зовут Рис!
      ПАРАДИЗ
      Где-то далеко ухнула железная решетка. Такие бывают на воротах древних замков. Звук эхом прокатился по всему сознанию и застрял во рту. Рис почувствовал вкус этого звука. Вкус? Да. Как ни странно, у звука был вкус. Не сравнимый ни с чем, легкий и немного пряный вкус громкого металлического звука.
      Он огляделся. Плоская безжизненная равнина, сплошь покрытая мелкой травой, слишком ровная, чтобы быть естественной. Рис опустил голову. Вблизи трава оказалась рисунком, нанесенным на ровную, слегка пружинящую и теплую поверхность.
      Думалось вяло. Мозг с натугой перерабатывал информацию и не желал удивляться. Ну, вкус звука, ну, огромный рисунок лужайки до горизонта, которая не была лужайкой, и еще небо. Низкое синее небо светилось все сразу, не выдавая положения скрытого светила. Но это не была голубизна обычного неба, точнее, это была люминесцентная краска синего цвета. Свет лился мелкими брызгами, как редкий весенний дождь. С тихим шипением падали частички этого странного света на плоскость под ногами. ЗВУК СВЕТА. Рис все же удивился. "Где это я? Что-то не похоже на знакомый мир..." Удивление рождало беспокойство, и Рис сделал первый шаг. Бум-м-м. Отозвалось эхо в голове, и соленый привкус звука заполнил рот. Бум-бум-бум. Он побежал по равнине, подгоняемый тревогой, постепенно переходящей в страх. Он боялся этого мира, чуждого всему живому, восставшего против жизни как таковой и против него - инородного тела в этом нечеловеческом пространстве. Рис чувствовал, что за ним бесшумно движется какая-то масса. Не враждебная, а, скорее, равнодушно изучающая, как покупатель в магазине рассматривает купленную им ненужную побрякушку.
      Рис обернулся. За его спиной никого не было, но ощущение присутствия наблюдателя не прошло, а переместилось снова за спину. Он бросился бежать изо всех сил, как только позволяли его нетренированные мышцы. Через некоторое время он стал задыхаться. Силы покидали его, а проклятая равнина и не думала заканчиваться. Страх еще усилился. Теперь это был липкий ужас, давивший на душу и тело многотонным весом. Ему никто не мешал бежать, но толку от этого было мало. Создавалось впечатление, что он все время оставался на том месте, куда попал вначале.
      Рис упал. Сердце бешено колотилось, и диссонанс звука ударов сопровождался полынной горечью во рту. Не в силах больше бежать, он поднял голову, готовый ко всему, что ему предстояло вынести. Прямо перед ним, в двадцати футах, возвышался Оранжевый Треугольник. Не эмблема с куртки доктора, но живое, чуждое ему существо - хозяин этого мира. Рис мог рассмотреть его границы, но как только он пытался посмотреть прямо в центр, Треугольник проваливался и взгляд засасывало, как будто некий гипноз не давал отвести глаза. Это невозможно было понять, а тем более описать. Сгусток пустоты, концентрация вакуума, в нем было что-то неправильное, что-то отсутствовало, но это отсутствие само стало материей, из которого и был создан Треугольник. И еще это "ничто" или "нечто" светилось мягким оранжевым светом, звучало приятным созвучием, которое отражалось великолепным вкусом, немного сладким, немного терпким. Толщину Треугольника невозможно было определить, но Рис почему-то подумал, что он очень тяжелый. Очень. Как планета, нет, еще тяжелее - как мир, и такой же, как мир, древний.
      Верхний угол существа стал немного светлее, и Рис осознал, что находится в контакте с ним. Не было слов или образов, просто он вдруг успокоился. Теплота Дома разлилась по всему телу. Страх отступил. На его место пришла уверенность, что здесь он в безопасности, именно здесь его место, а образ перед ним - это его Бог. Бог, которому он поклонялся всю жизнь, не зная об этом, и теперь ради него он пойдет на все, даже на смерть, чтобы еще хоть раз ощутить это состояние покоя и счастья. Да, это его предназначение, а тот чуждый мир, который он знал прежде,- всего лишь изображение.
      Рис опустился на колени, положив руки на ласковую траву, погладил тоненькие стебельки, обросшие пушистым мехом.
      "Встань!" - потребовал Бог. Опять не было слов. Просто он почувствовал, как тело само встало, и еще было знание, что это приказ.
      Мысль не вторгалась извне, с силой преодолевая сопротивление сознания. Не было и ощущения, что это кто-то сказал вслух. Пришедшее знание больше всего напоминало воспоминание о только что услышанном. Как будто бы кто-то фразу сказал вслух, но сам этот момент выпал из течения времени. Только миг назад ничего не происходило, а в следующий миг создавалось впечатление, что секунду назад фраза была произнесена. Рис помнил содержание сказанного, но не помнил голоса и с какой стороны он прозвучал. Не было никакого голоса, а фразы, вернее, память о них, рождались в самой голове.
      "Тебе нравится то, что ты видишь?" - опять зазвучало в голове.
      "Нравится, это слабо сказано,- подумал Рис.- Я не знаю, как теперь жить без всего этого. Без этого неба, равнины, без всепоглощающего чувства, что ты являешься частью чего-то большего. Частью неотъемлемой, как орган в теле".
      "Мне тебя жаль,- откликнулось в сознании.- Ты столько жил и не знал ради чего".
      "Да, я столько жил и не знал. Но ведь я жил?" - возразил Рис. Возражение было вялым и каким-то ненастоящим. Казалось, он сам не верит в него и просто читает роль по бумаге.
      "И это ты называешь жизнью? Ты даже сейчас удивляешься полноте восприятия. Ты познал новые грани чувств. Ты просто не знал, что так можно воспринимать мир. Так насколько ты знал свой мир? На половину?"
      "Да, наверно... Свой мир? Так значит - это ДРУГОЙ мир?"
      "Нет. Это и есть ТВОЙ МИР! А тот, из которого ты пришел,- чужой. Или ты испытываешь привязанность к полувоспоминаниям полусуществования?"
      И Риса опять захлестнула волна гармонии, звуко-света, цвето-звука и еще масса разных чувств, которым нет названия.
      - Кто ты? - Рот сам задал вопрос, на который мозг уже знал ответ. Звук голоса отозвался светом, и вырвавшиеся изо рта лучи понесли слова, переливаясь красками, не известными Рису до сих пор...
      "Ты знаешь. Я - Бог. Я - это весь этот мир, и ты - часть меня. Ты теперь дома, и тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Ты сделал правильный выбор, и скоро, очень скоро ты придешь сюда навсегда".
      - Это рай? - спросил Рис, но сразу понял, что сказал глупость.
      "Рая не существует. Это вымышленное место, где человек получает существование, полное восторга, как плату за праведную жизнь. Прислушайся к себе. Ты слышишь восторг? Это не Рай. Это - Дом. Твое сердце считает домом тело. Но разве оно умирает от восторга? Оно, как и ты с этим миром, чувствует гармонию каждой клеточкой организма. Но попробуй отделить его от тела, и ты почувствуешь колоссальную боль. Вслушайся в себя и ответь, что ты почувствуешь, если тебя отделить от этого твоего Дома - этого мира? Не на короткое время длиною в сутки, а НАВСЕГДА?!!"
      Рис почувствовал, как от одной мысли об этом ноги стали ватными, желудок завязался в узел и в ужасе стал дергаться во все стороны, а мысли стали прыгать, разыскивая выход, спасая сущность от смерти. Смерти? Вот этого-то Рис и не боялся. Хуже всех пыток и физического уничтожения он боялся быть оторванным от мира, который был его Домом.
      - Я умру,- ответил Рис.- Но я знаю, что не буду выброшен. Я часть Дома, и пока я не предам, он не предаст меня.
      "Правильно. Ты частица, а не целое. Служи мне и будешь счастлив. Тебе уже было обещано счастье, и я повторяю это снова. Добро пожаловать домой, добро пожаловать ко мне".
      - Но ведь каждый орган имеет свое назначение? А какое назначение у меня?