-- Постой! -- понесся догонять ее Энергичный. -- Я все объяснюю
      -- В общем, так, ребята, -- инструктировал Шестеркачеловек десять ментов, собравшихся в дежурке. -- Дело частное, но весьмаважное. Выявить и указать местонахождение, -- и бросил настол веером фотографии деревянной Мадонны. -Нашедшему -- дополнительный приз.
      Назвук ключаМадоннапошлав прихожую: сквозь распахнутую дверь въезжалав квартиру детская коляскас прозрачными окошечками сзади и по бокам.
      -- Ой, что это?! -- сплеснулаМадоннаруками.
      -- Проходил мимо, -- покраснев, пояснил появившийся вслед заколяской Печальный, -- смотрю -- очередь. Говорят, дефицит.
      -- Это вы мне, что ли? -- тоже зарделась Мадонна.
      -- Ну да, -- совсем уж смутился Печальный. -- Если, конечно, подойдет.
      -- Ой! -- озаботилась Мадонна. -- Сколько ж я вам должна?
      -- Очень прошу вас, пожалуйста, -- отвел глазаПечальный. -- Давайте потом.
      -- Когдапотом?
      -- Потом, -- замялся Печальный. -- Как-нибудью
      -- Но я такю Но я, извините, так не умею! -- сказалаМадоннапо возможности гордо. -- Вы и без того ничего с меня не берете закомнату.
      -- А вы знаетею -- осенило Печального. -- Я слышалю Такая, оказывается, есть примета. В очереди сказали. Что вроде заранее покупать ничего не положено.
      -- Такая примета? -- испугалась Мадонна.
      -- Ну, -- подтвердил Печальный. -- Так что давайте, будто это я ее для себя купил.
      -- Для вас? -- улыбнулась Мадонна. -- Зачем это онавам для вас?!
      Печальный улыбнулся в ответ.
      -- Так, -- сказал, -- картошку хранить. А когдародитсяю
      -- А я вам поесть приготовила, -- потупилась Мадонна. -- Там, накухне. Только руки помойте, пожалуйста, -- остановиланаправившегося было накухню смущенно-счастливого Печального.
      Не успели они усесться занакрытый стол, как в дверь позвонили. Вздохнув, Печальный пошел открывать. В проеме стоялаСоседка:
      -- Вы этотю ну как его?.. которым чеки отбиваютю Компостер, что ли?.. Вы его еще не купили?
      -- Какие чеки? -- ничего не понял Печальный.
      -- Ну, -- пояснилаСоседка, зардевшись, -- ваш друг женить меня обещался. Замуж то есть выдать.
      Печальный не удержался -- прыснул.
      -- Я ж говорил вам, чтоб вы не обращали внимания. Он пошутил.
      -- Это я понимаю, что пошутил, -- сказалаСоседка. -- Не совсем же дурочка. Но вдруг все-таки женит?
      Посмотрев внимательно в невинные глаза, Печальный понял, что все равно ничего не сможет объяснить их владелице.
      -- Не купили еще, -- сказал со вздохом. -- Заходите через недельку.
      -- Вот спасибо, сынок, -- просиялаСоседка. -- Вот заэто -- спасибо!
      Мадоннасновашлапо городу, сновавнимательно вглядывалась в лицапрохожих. Дваментасидели в патрульной машине, подремывая. Один вдруг очнулся.
      -- Ну-ка, смотри! -- попытался растолкать напарника. -- Она, а? -- и вытащил из карманафотографию, сделанную Шестеркой.
      -- Дачего ты! -- возразил другой, с неохотою полуразлепляя веки и в свою очередь вытаскивая из карманасвой экземпляр фотографии. -- Совсем и не похожаю
      -- Как это не похожа! -- обиделся первый. -- Вылитая!
      -- Ничего общего! -- страх как хотел вернуться в сладкую дрему второй.
      -- Очень даже чего! -- не сдавался первый.
      -- Ну так и беги заней, если очень даже чегою -- прикрывая глаза, посоветовал второй.
      Этаперспективапочему-то первому не поглянулась.
      -- А ты точно знаешь, что не она? -- осведомился он у товарища.
      Но в душе того уже появились сомнения столь сильные, что заставили разлепить веки вторично и окончательно:
      -- Как тебе сказатью может, и она. Дело-то темное!
      -- Вот! -- пристыдил его первый. -- А сам говорилю
      -- Свою голову наплечах носить надо, -- огрызнулся второй. -- Считаешь она -- останавливай.
      -- И ничего я не считаю, что она, -- пошел первый напопятный. -- Может, показалось просто.
      -- А показалось -- об чем же тогдаи разговаривать?
      -- Прячешься от меня, что ли? -- насвистывающий Энергичный свернул в переулок, и руль его верного велосипеданеожиданно оказался в клещах рук Шестерки, чей патрон вальяжно полулежал напереднем сиденьи стоящего рядом автомобиля: девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек".
      -- Почему, Джаба, прячусь?! -- Энергичный спервавздрогнул, но потом попытался ответить так естественно, что Мафиози не сдержал улыбку.
      -- Я уж и не знаю почему. Не звонишь, не заходишь. В театре не появляешься.
      -- Уволился, -- сказал Энергичный с поистине гусарской беззаботностью и кивнул наШестерку. -- Ты своему-то скажи, чтоб машину отпустил. А то я емую
      -- Эту, что ли, машину? -- перевел глазаМафиози наобшарпанный велосипед.
      -- Эту, эту!
      Мафиози поглядел наШестерку и сказал с сокрушенным вздохом:
      -- Придется отпустить. А то он тебею
      -- А то чт он мне?! -- осведомился Шестерка. -- А то что он мне, шеф, интересно, сделает?
      -- О! -- ужаснулся Мафиози. -- Ты его еще не знаешь! Он, когдазлой бывает -- семерых убивает.
      Энергичный терпел-терпел издевательский диалог, даи выпалил:
      -- А чего надо-то?
      -- Узнать: не забыл ли, что двамесяцауже прошло.
      -- Это насчет женитьбы? -- как бы вспомнил Энергичный словно о пустяке, о десяти копейках, взятых в долг.
      -- Догадливый, -- тяжело, задумчиво констатировал Мафиози.
      -- Ты не переживай, -- улыбнулся Энергичный. -- Все в порядке будет. Как в аптеке.
      -- Я-то не переживаю, -- успокоил одноклассникаМафиози. -- А вот тыю
      -- А что я?
      -- Смотри-смотрию Месяц у тебя еще естью -- и кивнул Шестерке. -- Отпусти его. Поехали.
      Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек" давно скрылась заповоротом, аЭнергичный все стоял посреди улицы с велосипедом между ногамию
      Печальный сидел застолом -- локти в нарукавниках -- и мастерил какую-то хитрую, но отнюдь не научно-фантастическую погремушку. В дверь позвонили.
      -- Мариам! вам не трудно открыть? Клей сохнет, -- крикнул Печальный в соседнюю комнату.
      -- Конечно, Юсуф. С удовольствием.
      Спустя минуту Мадоннастоялазаспиною Печального:
      -- Вот, письмо принесли. Заказное. А что это вы делаете? -заинтересовалась.
      -- Такю -- засмущался Печальный. -- Все равно ничего путного не получится. Вот мой папаю -- и вскрыл конверт, пробежал взглядом машинописный текст. -- К сожалению, не подошел, -- пробормотал почти про себя. -- Всего вам доброго.
      -- Неприятности, да? -- сочувственно спросилаМадонна.
      -- Как вам сказатью -- замялся Печальный. -- Я уж привыкю Я рассказы сочиняю, фантастическиею Научно-фантастические.
      -- Ну и?..
      -- Не понимают, -- печально улыбнулся Печальный. -- Отсылают назад. А в конце непременно приписывают: "Всего вам доброго".
      -- Может, прочтете? -- попросилаМадонна.
      -- Вам интересно? -- чуть покраснел Печальный.
      -- Конечно. Я б не просилаиначе.
      -- Только если скучно будет, сразу скажите.
      -- Скажу-скажу, -- улыбнулась Мадонна.
      -- Вот, -- сказал Печальный и извлек из конвертадругой листок, исписанный от руки.
      -- Это весь рассказ?
      -- Весь, -- смутился Печальный. -- Чехов ведь говорил, что талант -- брат кратости. Так я читю? -- и бросил наМадонну трагический взгляд.
      -- Читайте, конечно читайте!..
      -- Вы только сядьте, пожалуйста.
      -- Я, наверное, и устать не успею.
      -- Сядьте, очень прошу.
      Мадоннасела.
      -- Вот, значит, -- сказал Печальный и откашлялся. -- Рассказ. Называется "Обманули". Навсепланетном конкурсе налучшую собаку мы с Джимом взяли первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, ая просто его хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее всех находил спрятанные вещи, демонстрировал чудесадрессировки. И только когдапредседатель жюри награждал его золотой медалью и правом напервый полет в автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно придется признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять световых лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот, значит, -- повторил Печальный и потупился. -- Все. Не смешно, да? Непонятно?
      -- А по-моему, очень понятно, -- всталаМадоннаи подошлак Печальному, погладилаего ладонь. -- Все собаки были роботы, аДжим -- нет. Правильно?
      -- Точно! -- обрадовался Печальный.
      -- А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когдавсе собаки -- роботы.
      -- И впрямь, -- согласился Печальный. -- Чего ж тут смешного? Но они, понимаете, все равно не печатаютю
      -- Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я такого тогданаговорилю -- Энергичный, понурив голову, стоял перед директором театра.
      Навислапауза, доставляющая директору массу удовольствия.
      -- Я осознал, -- нарушил ее Энергичный.
      -- Осознали, говорите? -- произнес директор с видимым наслаждением, но тут, не дав раскатиться торжествующему монологу, зазвенел телефон. -- Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже двамесяцакак уволен!
      Энергичный глянул надиректорас горечью и презрением и, повернувшись, пошел к дверям.
      -- Постойте! -- крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку бывшему подчиненному. -- Но случайною -- установил вертикаль указательного, -случайно он как раз здесь. Назад проситсяю -- и пододвинул аппарат Энергичному. -- Вас!
      -- Знаешь, Петрович, -- по случаю обеденного перерываПечальный сидел в заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, -- ая бы наней, вот честное слово, женился. Она, понимаешью онане чужаяю Вот мне про нее ничего не известно: не рассказывает, целыми днями пропадает где-тою А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы! Только пойдет ли? Не представляю, как и подступитьсяю
      -- Ты где? в конторе? -- крикнул едване вскипевший от новой флюктуации энергии Энергичный. -- Не двигайся с места, через десять минут буду! -- и бросил трубку.
      -- Осознали, говоритею -- едвадотерпел директор до возможности продолжить монолог. -- Ну, тогдаю
      -- Даидите вы со своим говеным театром кудаподальше! -- бросил Энергичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.
      Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.
      -- Нет, -- придирчиво экспертировал Энергичный. -- Это нам не подойдет. И это не подойдет. И этою
      -- А вон, по-моему, очень приличные розы, -- несколько оторопевший от его строгости, робко дернул Печальный приятеля зарукав.
      -- Э-эю -- укоризненно покачал головою Энергичный. -- Что б ты понимал в сватовстве?! Дилетант! Сватовство -- этою -- помахал в воздухе пальцами. -Сватовство -- это профессия. Я вт что думаю: нам бы при нашем "Душевном покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь, компьютером, акогдафотография женихапоступает к невесте в футляре из белых розю
      -- А вон взгляни! -- высмотрел Печальный где-то вдалеке подходящие наего взгляд цветы.
      -- Н-ну, эти ещею -- Энергичный подошел и критически ощупал чашелистики. -- Эти еще кудани шло. Почем отдашь, отец? -- обратился к продавцу в чалме и чапоне.
      -- Рупь, -- ответил старик.
      -- Заштуку?! -- наиграл бешеное изумление награни яростного ужасаЭнергичный.
      -- Засотню, -- огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.
      -- Послушай, Петрович, -- обратился Печальный, покрасневший от реплики гладиолусного торговца. -- Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраиваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!
      -- Дая и сам заплатил бы. Только, вишь, денегю -- развел Энергичный руками. -- Вот откроем "Душевный покой"ю
      -- Хорошо-хорошо, -- прервал Печальный. -- Сколько нужно?
      -- Сколько? -- прикинул Энергичный. -- Если по первому разряду -- штук пятьдесят, не меньшею
      -- Пять-де-сят?!
      -- А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят засорок отдашь?
      С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.
      -- Вот так, -- сказал печально Печальный. -- Мы с тобой разлетелись, уши, как дураки, вымыли, аее и дома-то нету. Целыми днями где-то гуляет.
      -- А чего не спросишь где? -- спросил Энергичный.
      -- Ничего ты, Петрович, все-таки в этой жизни не понимаешь!
      -- Много т понимаешь! -- обиделся Энергичный. -- Такой умный -- почему не богатый?
      Они посидели накухне, выпили чаю, поболтали о том о сем.
      -- Извини, старик, -- встал, наконец, Энергичный. -- У тебя, конечно, ничего без меня не получится. Но у меня тожею -- сделал чрезвычайно выразительную паузу и даже подкрепил ее не менее выразительным жестомю -- У меня тоже -- жизнь. Ты вт что. Ты цветы поставь ей в комнату, -- делал, подобно полководцу, которому обстоятельстване позволяют самому принять в ней участие, последние распоряжения перед решающей битвой, -- но ничего не предпринимай. А завтрая освобожусь ию
      Ию тут в дверь позвонили.
      -- Тихо, она! -- шепнул Энергичный, имея в виду Мадонну. -- А, черт с ним! где нашане пропадала! пускай пилит! -- это уж конечно, по поводу собственной супруги.
      -- Дау нее ж ключ! -- усомнился ли Печальный, что это Мадонна, испугался ли, что она.
      -- У нас тоже ключ -- мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?
      Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, асам отскочил.
      Напороге стоял Мафиози.
      -- Ну, чего ты, чего?! -- ткнул Энергичный, который не видел, кто там, Печального в бок. -- Ну! Как репетировали!
      -- Извиняться пришел, -- сказал Мафиози и протянул бутылку коньяку и сверток с чем-то, надо думать, съестным. -- Я тогдапо телефоную
      -- Ладно, чего ужю -- опустил букет Печальный едвали не с облегчением. -Я злане помню.
      -- А, Джаба! -- сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. -Женимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", -- и, бросив Печальному: -- Так я побежал? -- действительно побежал вниз.
      -- Женишься? -- спросил у Печального Мафиози.
      -- Беги-беги, -- почти и не вслух сказал Печальный вдогонку приятелю, вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.
      -- Ты что, впустить меня не желаешь? -- чуть обиженно поинтересовался Мафиози.
      -- Я, понимаешью -- замялся Печальный. -- Я, понимаешь, девушку ждую женщиную
      -- Невесту, что ли?
      В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам насебя разозлясь, что дурно подумал о приятеле, Печальный приглашающе приотступил с дороги:
      -- Нет, заходи, конечно. Только извини -- пить я не буду.
      И сновасидели дваодноклассниканакухне, сновапотягивали чайю
      -- Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, -- с трудом, через тяжелые паузы давил из себя Мафиози, не поднимая насобеседникаглаз. -- Мы, ты, конечно, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон пытались как-то помочь. Дахоть бы и твоя мама -- всегдаподкладываламне в тарелку лучший кусокю
      -- Брось ты, Джаба! -- Печальному неловко было все это слышать, неловко было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.
      -- Подкладывала-подкладывала! -- нажал-утвердил Мафиози. -- И я еще тогда, в третьем классе, решил, что, когдавырасту, ничего ни у кого никогдане попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками. И этой вот головой!
      -- Конечно, Джаба, конечно!
      -- А у меня ведь все есть? -- поднял, наконец, Мафиози глаза. -- Правда?
      -- Да, -- согласился Печальный. -- У тебя есть все.
      -- А вот и не все! -- встал Мафиози, подошел к окну, слепо уставился куда-то в бесконечность. -- У меня не былою детства.
      -- Детства? -- зачем-то переспросил Печальный.
      -- Детства, -- подтвердил Мафиози.
      -- Дачто ты, Джаба! -- Печальный чувствовал, что приятель сказал правду, и тем активнее пытался его опровергнуть. -- У тебя был дедушкаю потомю
      -- Не надо! -- хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло. -Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!
      Повислапауза.
      -- Может, все-таки выпьем? -- вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. -- Мне трудно разговаривать.
      -- Выпей один, Джаба, -- возразил Печальный и полез в ящик столазаштопором, пододвинул Мафиози рюмку.
      Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.
      -- Ты знаешь, женщин у меня всегдабыло под завязкую Какая ж откажется?.. Деньгию удовольствияю Даи собою я ничегою
      -- Джаба, успокойся, пожалуйстаю -- подошел Печальный к товарищу, сжал ему локоть.
      -- Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когдая встретил еею -Мафиози саркастически хохотнул, -- я украл у тебя детствою
      -- Украл детство? -- не понял Печальный.
      -- Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.
      -- Детствою -- словно печальное эхо, повторил Печальный.
      -- Эти игрушки, этот фонтан заокном, твоих родителейю -- Мафиози налил в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. -- А праванаэто я не имел! -- и сновапристукнул ладонью -- насей раз по столу.
      -- Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтаню Сам подумай -- сколько ты здесь провел времени?! Значит -- и твое.
      Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресилатот далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего нараскрашенную деревянную Мадонну:
      -- Какая красивая!..
      -- В общем, ладно! -- решительно прогнал Мафиози воспоминание. -- Спасибо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить тебя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне подуматью Не такое дерьмо! А пришел я сюдаю А, ч-черт его знает, зачем я сюдапришел! -- и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка. -- Ты вот, -- продолжил, запив глотком остывшего чая, -- ты вот, Петрович сказал, женишься. Я рад затебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы будете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам нафонтаню
      В небе глухо заурчало.
      -- Опять, что ли, грозасобирается? -- Мафиози встал, направляясь к выходу. -- Что ж такое? как появляюсь у тебя -- обязательно гроза!
      -- Грозёл, -- поправил Печальный.
      -- Что? -- приостановился Мафиози.
      -- Грозёл, -- пояснил Печальный и продекламировал. -- Коль козамужского поланазывается козел, = то грозамужского поланазывается грозёл.
      -- Аю -- сказал Мафиози, -- шутишью поднимаешь мне настроение. А можетю -Мафиози стоял уже напороге, и безумная надеждамелькнулав его глазах. -- Может, тебе насвадьбу деньги понадобятся? В долг гордость взять не позволит, атак все-такию
      Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.
      -- А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем здесь, в пыли?
      Печальный опустил глаза.
      -- Ты извини меня, -- осознал, наконец, Мафиози недостойность последних фраз. -- Я не хотел. Я все понимаю, -- и зашагал по ступенькам, держаконьячную бутылку, надне которой еще плескалась маслянистая коричневатая жидкость.
      Выйдя наволю, забрался в машину. Запрокинув голову, приложился к горлышку. И как раз в этот момент из-зауглапоявилась Мадоннаи, спешаубежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо, скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через открытое окно порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. Затучами угрожающе заурчало.
      -- Грозёл! -- сказал Мафиози.
      А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки выдохнуть Мадонне свое предложение.
      Онакачнулаголовою:
      -- Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но яю я несвободна.
      Печальный потупился.
      -- Я, наверноею -- прошепталаМадонна, -- мне, наверное, лучше от вас съехать?
      -- Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.
      -- Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье, -- мягко, но упрямо произнеслаМадоннаи пошлав свою комнату.
      Печальный стоял, где стоял, и молчал.
      -- Ой, что это? -- донесся до него голос Мадонны и тут же онаявилась сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико. -- Это мне, да?.. -- и по голосу было понятно, что личико сияет.
      Машины только что столкнулись: зернь битого стекланаасфальте, лужамасла. Мафиози нетвердо выбирался из-заруля девятки. Из-заруля единички выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время Мафиози от просмотра"Love story", подсовывая ему телефон, заорал разгневанно:
      -- Ты чего, мудила! Красного светане видишь!
      Мафиози глядел в пустоту, в Бесконечность. Столкновение явно казалось ему наэтом фоне несущественным пустяком.
      -- Ой, Джабраил-джан! -- узнал, наконец, лысый благодетеля. -- Не поранились?
      -- Аю -- Мафиози приподнял голову и тоже узнал товарищапо несчастью. -Сновастекло?! Тоже, значит, отъездился в Бухару?! -- и расхохотался, как Мефистофель в опере.
      Лысый сноване понял, почему тоже, но сновасчел заблаго согласиться.
      Издалека, завывая сиреною, мигая синё, летелаГАИшная машина.
      -- У нас все в порядке, -- выпалил толстяк выбравшемуся из ГАИшного "жигуленка" лейтенанту. -- Претензий нету. Как, Джабраил-джан? Согласны, что нету претензий?
      Мафиози ухмыльнулся.
      -- Я к вам завтранаведаюсь, ладно? -- сказал напрощанье лысый толстячок и, сев в покореженный автомобиль, поспешно удалился.
      -- Джабраил-джан, здравствуйте, -- узнал Мафиози и ГАИшник. -- Стукнулись немножко, да?
      -- Знаешь, что такое грозёл? -- спросил Мафиози.
      -- О! Давы выпили! Садитесь-карядышком, отдыхайте. Довезу, -- и, подвинув Мафиози насоседнее сиденье, взялся заруль, крикнул, высунувшись из окна, сержанту в ГАИшном "жигуленке". -- Следуй занами, -- и выжал сцеплениею
      Как в начале нехитрой этой истории высвечиваламолния пошатывающуюся фигуру Мафиози, так теперь, в рифму, что ли -- тоненькую фигурку Мадонны, стоявшей в ночной рубашке напороге комнаты Печальногою
      Мадонна, пережидая удар грома, закрылаладошками уши, акогдаотгрохотало, позваларобко:
      -- Юсуф! Юсуф, вы спите?
      -- Я уже несколько ночей не сплю, Мариам, -- пробормотал Печальный в стенку, ибо навопрос Мадонны не обернулся, ухом, что называется, не повел.
      -- Это упрек? -- спросилаМадонна.
      -- Что вы, Мариам! Какие упреки! Какие могут быть упреки!? -- в интонациях Печального не слышалось ни оттенкакокетства. -- Эдак мне пришлось бы упрекать всю мою жизнь. И всех людей вокруг. Бывают, знаете, судьбы легкие, удачливые, абываютю
      Молния вспыхнуласнова. Мадоннасновавздрогнула, сновазажаларуками уши. Гром гневался долго, в несколько фраз, но все-таки умолк, и тогдаМадоннапопросила:
      -- Я, Юсуф, ужасно боюсь грозы. Вы не позволили б мне посидеть здесь, с вами.
      -- Конечно, Мариам, конечно. Только выю Только вы отвернитесь, пожалуйста: я брюки надену. -- И, прыгая то наодной ноге, то надругой, добавил. -- И постарайтесь не бояться. Пожалуйста. У вас ведь там маленький. Вы и его напугаете.
      -- Я постараюсь, Юсуф, -- кивнулаМадонна. -- Хорошо. Я постараюсь.
      Печальный завернул постель, показал Мадонне место рядом с собою. Онасела. В третий раз вспыхнуламолния. Мадоннаизо всех сил постаралась не прореагировать, но когдагрохнул очередной удар, схватилаПечального заруку. Дернулась руку убрать, но Печальный прикрыл ее сверху своей ладоньюю
      Поливаемый небесной влагою, Мафиози колотил в калитку Шестерки. Тот, наконец, появился накрыльце, прикрываясь плащом, вгляделся во тьму.
      -- Джабраил Исмаилович! Вы?! Заходите, заходите скорее, -- и засеменил навстречу -- отложить засов.
      -- Никудая не пойду!
      -- Давы посмотрите, что делается! -- проапеллировал Шестеркак стихиям.
      -- Никудая не пойду, -- нетвердо стоя наногах, твердо сказал Мафиози и добавил: -- Коль козамужского поланазывается козел, то грозамужского поланазываетсяю Как называется?
      -- Не знаю, шеф, -- покорно ответил Шестерка, тихо отчаявшись выйти сухим из-под воды.
      -- То-то, что не знаешь! -- назидательно сунул Мафиози под нос подручному указательный палец. -- Поэтому поиски -- пре-кра-тить!
      -- Зачем, Джабраил Исмаилович? Я уж и наслед напал! Вы хоть плащом вот накройтесь!
      -- Убери! -- оттолкнул Мафиози шестеркину руку. -- А искать ее больше -не-на-до! Если у человекане было детстваю А! с кем я говорю! "Тарзана" смотрит! Тарзанщик! -- и, махнув рукою, покачиваясь, побрел по лужам.
      -- Шеф, шеф! -- бросился догонять Шестерка.
      Мафиози приостановился, обернулся и припечатал так, что Шестеркадаже испугался:
      -- Деньги оставь себе!
      Мадоннамедленно закрылаглазаи сбивчиво, словно в бреду, началаговорить:
      -- Я ведь хорошенькая, да? Правда, хорошенькая?
      -- Вы, Мариамю -- задохнулся Печальный, но онаприкрылаего рот:
      -- Молчите, Юсуф, молчите. Я не затем спросила, чтоб вы отвечали.
      -- Но вы и в самом деле!..
      -- Молчите, слушайте!
      -- Ладно, Мариам, -- согласился Печальный. -- Ладно.
      -- Хорошенькая, -- продолжилаМадонна, сновасосредоточась с помощью недлинной паузы. -- Это с самого детства. Значит, получается, что меня послали сюда, в мир, специально для человеческой радости? Так ведь?! Так?! Иначе -зачем хорошенькая? Молчите, не отвечайте! А я их всехю ну, этихю ну, обожателей моихю Я их как быю как бы в упор не видела. Мне почему-то всегдаказалось, что я рожденадля другойю для особойю миссии. А они ужею может, от этой вот моей холодности, от этого моего высокомерияю Но это не высокомерие, -- перебиласамое себя, -- вы не подумайте! Это скореею -задумалась Мадонна, подбирая слово.
      -- Призвание? -- попытался помочь Печальный.
      -- Да, именно, -- облегченно вздохнулаМадонна. -- Так вт: они замной прямо табунами уже ходили. Впору было хоть паранджу надевать. А я не то что бы их презиралаю мне даже стыдно было замое это чувствою ною но они все были для меня какие-то бесповоротною чужиею
      -- Чужие? -- нервически хохотнул Печальный.
      -- Ну да, -- повторилаМадонна, -- чужие. Вы смеетесь? -- обернулаличико к слушателю. -- Я глупости говорю, да?
      -- Что вы, Мариам, что вы! -- жарко забормотал Печальный. -- Я над собой засмеялся. Я ведь тожею потому и один. -- И вдруг выкрикнул в голос: -- Чужие! Чужие! Все -- чужие!
      -- Все чужие, все! -- так же громко, страстно, в тон согласилась Мадонна. -- А потом, знаетею я все-таки дождалась. Хоть это и был сон.
      -- Сон? -- переспросил Печальный.
      -- В этом доме, в Бухарею Где я снималакомнату. Я ведь даже в Бухару из Самаркандасбежалаот обожателей. Жилав уголке, зарабатывалашитьем. Наулицу не показывалась. Зато там был удивительный сад. Я любилалежать натраве, смотреть в Небо. Я ведь ждалачего-то именно Оттуда. Сигналакакого-то, что ли. Обещания. Нет, не обещания -- пообещали мне уже при рождении, красотой пообещали. Аю Мне почему грозы страшно?.. -- отвлеклась Мадонна. -- Мне все кажется, будто это наменя, наменя конкретно, Он гневается. Что я сделалачто-то не так. Что я чего-то не сделалаю И вот, я лежалаоднажды так в траве и заснула. И мне привиделось, будто надо мною склоняется красивое лицо. Нет, не красивое, ною Ною вы поймете: мое. То есть не мое, -- очертиларучкою собственное личико, -аю мое! Вот! нашла! не красивое, но прекрасное. Этот человек -- я почувствовала -- решил меня поцеловатью А яю амне вдруг, впервые в жизни, захотелось, чтоб это случилось. И потомю потом -- я просто боялась шевельнуться. Боялась спугнуть сон. Боялась пробудитьсяю
      Мадоннапомолчала. Дождь заокном шумел ровно, успокаивающе. Печальный тоже боялся шевельнуться, тоже боялся пробудиться ль, спугнутью
      -- После всего, что у нас произошло, -- продолжилаМадонна, -- мы лежали рядом. Он говорил, что скоро-скоро заберет меня. Что я буду жить в небывалом доме. С фонтаном под окномю И с сотней волшебных игрушекю Он подробно описал этот фонтан. Я когдапришлак вам и все это увиделаю
      -- Вон оно что! -- протянул Печальный. -- Вон оно что!! -- но Мадоннаего не услышала.
      -- Когдая проснулась, стояланочь. Я почувствовала, что улыбаюсь. Несколько недель я прожилас этим сном в душе, богатая и счастливая. И вдругю вдруг обнаружила, что беременна. Поначалу решила, что сошлас ума: предчувствие предчувствием, но от снов ведь не беременеют. Я ведь, -- чуть закраснелась, отвелаглаза, -- я ведь былаю девственнаю А потом подумалаю
      -- Потом подумала, -- мрачно вмешался Печальный, -- что это было не сном, аявью.
      -- Да, именно так, -- не обратилаМадоннавнимания наинтонацию Печального. -- Потомю -- продолжилапосле небольшой паузы, -- потом я сталаего ждать. Все равно какого: живого, приснившегося. Лишь бы дождаться. Потом, когдапрошли все назначенные самой для себя сроки ожидания, я подумалаю
      -- Что он вас забыл!! -- мстительно сказал Печальный.
      -- Нет, как можно! -- возмутилась Мадонна. -- Я подумала, что он попал в беду.
      -- Приснившийся? -- ехидно поинтересовался Печальный, но Мадоннане сталареагировать наехидство:
      -- юи поняла, что должнаему помочь. Мне смутно вспомнилось: он что-то говорил про ваш город. И вот, приехаласюда. Хожу целыми днями по улицам, пытаюсь встретить его или узнать что-нибудь о нем.
      -- Что ж у меня-то не спросили? -- спросил Печальный.
      -- Н-не знаю. Постесняласью Ваш дом так похож нато, что он мне рассказывал!
      -- Это уж точно! -- подтвердил Печальный. -- Похож!
      -- Теперь вы понимаете, Юсуф, что я и впрямь несвободна?
      Печальный встал, прошелся по комнате.
      -- Понимаете? -- повторилаМадонна.
      -- Он бросил вас! -- жестко и страстно припечатал Печальный. -- Бросил -и все волшебство. Попользовался и бросил! Его стиль!
      -- Не смейте так говорить! -- тоже вскочилаМадонна. -- Не смейте!
      -- Бросил! -- распахнул Печальный окно, подставил лицо под струи дождя. -Бросил! -- заорал, перекрикивая очередной удар грома.
      Мадонназаплакала. Печальный пришел в себя, приблизился к ней, приобнял осторожно, погладил по волосам:
      -- Не надо, не плачьте. Я попробую разыскать вам этого человека. Но если окажется, что ни в какой он не в беде?.. -- Печальный взял в ладони лицо Мадонны, пристально посмотрел в ее глаза. -- Если окажется, что ни в какой он не в беде?.. Вы уверены, что ваше поведение не просто стандартное поведение женщины, которую оставил любовник?