Злата. И в кавээне.
      Златин муж. Но я так считаю: правильно, что перестали печатать. Вперед надо смотреть. Даже в Евангелии, кажется, сказано...
      Злата. В Евангелии?
      Златин муж. Оставьте, мол, хоронить мертвецов мертвым.
      Злата. Откудаты, милый, так хорошо знаешь Евангелие?
      Златин муж. Мало ли чего было! Вспоминать -- только душу травить.
      Злата. Из курсанаучного атеизма?
      Златин муж. Души! Неуверенность в молодежи порождать. И так работать никто не желает. Трудиться. Только есть все хотят!
      Злата. Мерзавцы!
      Златин муж. И машину иметь.
      Злата. Кудахватили!
      Златин муж. А разве сейчас поправишь? Что могли -- поправили, асейчас... Вот в Испании, говорят...
      Злата. Про Испанию, милый, ты уже сегодня рассказывал.
      Златин муж. Да?
      Старик. Простите, Андрей Емельянович. Вас сноваперебили.
      Злата. Хамье!
      Златин муж. Действительно: рассказывал...
      Китаврасов. Ничего. Когдаотец умер, я уже учился в университете.
      Златин муж. В эмгэу?
      Китаврасов. Наисторическом. Я помню, Николай Антонович, вы хотели, чтобы я стал врачом...
      Старик. Помнишь?
      Китаврасов. Инструменты клали под елку.
      Старик. Простите: помните?
      Китаврасов. И все равно, видите, по отцовым стопам пошел. Гены, наверное. Короче, статейки мои и две небольшие книжечки...
      Старик. Что ж вы о собственных произведениях так уничижительно? Нехорошо.
      Китаврасов. В самом деле.
      Старик. Дурно.
      Китаврасов. Приучили, наверное.
      Старик. Так к своим вещам относиться -- не стоит и писать.
      Китаврасов. Может, и не стоило. Однако, они вышли. В Париже. Я б, разумеется, предпочел чтобы здесь...
      Злата. И тут гены!
      Китаврасов. Кто их там прочитает...
      Златин муж (уважительно). В Па-ри-и-же!
      Китаврасов. Но когдарукопись готова... Вот и получился... переход по зебре.
      Злата(напевает). Зебрус африканус = полоскускум вульгарус...
      Китаврасов. Что?
      Злата. Песенка. Про зебру. Надо ж как-то разговор поддерживать.
      Китаврасов. Нет. Я про переходы через улицу.
      Злата. А я про зоопарк. (Сновапоет.) Зебрус африканус...
      Китаврасов. Полосатые. Тоже зебрами называются.
      Златин муж. Остроумно.
      Китаврасов. По правилам движения, если нанее пешеход ступил, автомобили должны остановиться, пропустить. НаЗападе так, говорят, и происходит.
      Златин муж. Про Запад чего только не говорят.
      Китаврасов. Даи у нас, в Прибалтике, в Таллине. Но в Москве реально этого не получается: столько пешеходов, что машинам тогдаи с местане стронуться.
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву.
      Китаврасов. Вот нормальные люди и поступают не по правилам, апо реальной обстановке: ждут, когдав потоке возникнет просвет.
      Златин муж. До вечераможно прождать. Я в Москве бываю: транспортатам...
      Китаврасов. И должен признаться: ни разу не видывал психа, который стал бы бороться занеукоснительность правил движения явочным порядком: бросаясь по зебре под прущие нанего грузовики.
      Старик. Рельефно нарисовано.
      Китаврасов. А я с этими вот статьями... книжками... Свобода, дескать, слова, свободасовести. Конституция. Вот и сбили.
      Златин муж. Я слышал про их методы.
      Китаврасов. Хорошо еще, что не совсем насмерть.
      Златин муж. Подстроили автомобильную катастрофу?
      Китаврасов. Я метафорически. Обыск. Еще обыск. Арест. Лефортово. Микроинфаркт.
      Златин муж. Микроинфаркт? В вашем возрасте?
      Китаврасов (Старику). Вы-то, должно быть, знаете, что такое Лефортово. Сейчас там, правда, комфорт, чистота. Вежливость.
      Златин муж. Я знаю, что такое Лефортово. Вспомнил. По радио слышал. По Голосу Америки. Хоть и глушат, акое-что иногдауслышать можно. У нас приемник хороший: Sony.
      Китаврасов. У меня было навыбор: семь строгого плюс пять по рогам, или...
      Златин муж. Как это: по рогам?
      Старик. Ссылка.
      Златин муж. А-а. Я, кажется, даже и про вас слышал. Про Китаврасова. Только думал, что Китаврадзе. Вы -- знаменитость.
      Злата. Попроси автограф.
      Китаврасов. Семь плюс пять или отречение, немедленное освобождение и... эмиграция.
      Злата. Сто девяностая прим?
      Китаврасов. По сто девяностой полагается максимум три, я бы пошел наэто, но они обещали, если буду упираться, переквалифицировать в семидесятую. То есть, с антисоветским умыслом.
      Старик. И вы поверили?
      Златин муж. Семь плюс пять -- по нынешним временам много.
      Китаврасов. Не исключено, что такой выбор действует посильнее банального мордобоя.
      Златин муж. Николай Антонович отсидел десять, в ссылке вот -- всю жизнь, однако, по нынешним временам...
      Старик. Квалифицированный мордобой -- тоже, знаете, средство эффективное.
      Златин муж (упрекая). Всю жизнь, и даже умирать здесь собрался!
      Старик. Особенно, когданиже пояса.
      Злата. Помолчи, милый.
      Китаврасов. Все равно, вам сравнительно хорошо пришлось: почти сплошь интеллигенция. Свои.
      Старик. Нам пришлось замечательно.
      Китаврасов. А загремишь к уголовникам...
      Старик. СтранаЛимония.
      Китаврасов. Я говорю: сравнительно.
      Старик. Но выборанам и впрямь не оставляли. Если уж попадал в Лефортово...
      Златин муж. А чего помолчи?
      Китаврасов. И вы осуждаете.
      Старик. Напротив.
      Китаврасов. Ничего. Переживу как-нибудь. Послезавтраутром мой самолет до Вены.
      Старик. Послезавтра?
      Китаврасов (взглянув начасы). Собственно, почти завтрауже. Мне бы в таможне торчать, книги пробивать навывоз, ая...
      Злата(пародийно). Да-а... вообще-то трагедия.
      Златин муж. И вы не боитесь оставить... родину?
      Китаврасов. Место рождения? Я оставил его почти тридцать лет назад. И не по своей воле.
      Злата(пародийно). По воле рока.
      Златин муж. Но вы ведь могли в любой момент прилететь. Одного сознания, так сказать... И потом, я имею в виду родину с большой буквы.
      Китаврасов. Я этих разных букв в родине и человеке не понимаю.
      Златин муж. Я не уговариваю -- просто интересуюсь. Не боитесь, что сердце разорвется от ностальгии? У некоторых, говорят, этаболезнь не излечивается в принципе.
      Китаврасов. Простите заличность, но ваши предки не побоялись, кажется. А вы, судя по всему, отлично здоровы.
      Злата. Браво, Андрей Емельянович! В яблочко!
      Златин муж (обиженно). Моих предков изгнали.
      Злата. У него только однаболезнь: комплекс полноценности.
      Златин муж. Ты обещала, Злата.
      Злата. Не рассчиталасил.
      Златин муж. Обещалане обижать.
      Злата. И недооценилатвою глупость, милый.
      Входит ШарлоттаКарловна.
      ШарлоттаКарловна. Простите, Николай Антонович. Хромыху опять плохо.
      Старик. Так оно и должно быть.
      Златин муж (Старику). Панкреатит?
      Старик. Да, поджелудочная.
      ШарлоттаКарловна. Что делать, Николай Антонович?
      Старик. Что тут поделаешь.
      Златин муж (авторитетно). Панкреатит -- вещь серьезная.
      Старик. Везите в больницу, кладите под капельницу. Авось Бог милует.
      Златин муж. А не милует?
      Старик. Тогда -- операция.
      ШарлоттаКарловна(Китаврасову). Здравствуйте.
      Старик. Но лучше б до операции не доводить.
      Китаврасов. Здравствуйте.
      ШарлоттаКарловна. А вы сами не сходите, Николай Антонович?
      Старик. Чем я могу помочь?
      ШарлоттаКарловна. Уж вы-то!
      Старик. У меня, видите, гости.
      Злата. Дружкав беде оставляешь?
      Старик. Не пятидесятый год -- в больнице врачей полно.
      ШарлоттаКарловна. Никак не пойдете?
      Старик. Незачем.
      Злата. Ай дапапочка!
      ШарлоттаКарловна. Тогдая побежала?
      Старик. Беги.
      ШарлоттаКарловна. Стало быть, так и передать, чтоб под капельницу?
      Старик. Так и передай.
      ШарлоттаКарловна. Ну, я побегу?
      Злата. Тебе ж, Лотта, давно сказано: беги.
      ШарлоттаКарловна. Я побежала. (Уходит.)
      Злата(понюхав воздух). Эфирное создание.
      Златин муж. Видишь! Панкреатит! А ты говорила: Хромых, Хромых... (Выпивает.) Так о чем мы дискутировали?
      Злата. Вы дискутировали о родине.
      Златин муж. Точно!
      Злата. С большой буквы.
      Китаврасов. Вопрос, конечно, имеет право насуществование. Но в самом общем виде все равно неразрешим. Если я не слишком утомлю вас своими проблемами...
      Старик. Напротив.
      Злата. Мы ж тут как медведи, в глуши!
      Старик. Злата!
      Злата. К нам столичные пташки залетают редко.
      Старик. Выйди сейчас же в другую комнату!
      Злата. Со столичными проблемами.
      Старик. Я тебе что сказал?!
      Злата. Даеще про которых Голос Америки.
      Старик. Я хозяин в своем доме?
      Злата. Спасибо, хоть не наулицу. Ми-лый! (Уходит вместе с мужем.)
      Старик. Не сердитесь нанее. Мечется как мышонок по клетке -- весь нос в синяках.
      Китаврасов. Мужане любит.
      Старик. Самавыбрала.
      Китаврасов. Онатогдасовсем молодая была.
      Старик. Развелась бы давно! Ах нет! кудатам! Коль, говорит, вышла, должнанести крест до смерти.
      Китаврасов. Вон оно что.
      Старик. Разве кресты-то так носят? Датут и не муж. Онас устройством жизни согласиться не может. Не нашей, авообще.
      Китаврасов. Weltschmertz?
      Старик. Обычно этим переболевают в более нежном возрасте.
      Китаврасов. Всемирная диссидентка.
      Старик. Я, помню, еще в гимназии переболел.
      Китаврасов. Мировая скорбь.
      Старик. Или совсем под старость, вот как Хромых. Он спивается, Шухман прав. Но почему спивается?
      Китаврасов. Спиваются, Николай Антонович, потому что спиваются.
      Старик. В златины же двадцать четыре...
      Китаврасов. Ей только двадцать четыре?
      Старик. Поздний ребенок.
      Китаврасов. Вы вот не спились.
      Старик. К сожалению, не спился.
      Китаврасов. У меня всегдабыло столько друзей, приятелей. Жена. Выйдя же из тюрьмы я вдруг обнаружил, что совсем одинок.
      Старик. Естественно.
      Китаврасов. Тюрьма, видите ли, вынимает человекаиз общества, самапо себе, независимо от последствий.
      Старик. Вы раскаялись искренне?
      Китаврасов. Согласитесь: ужасно пошло сидеть заполитику, не будучи к ней причастным. Питая даже некоторую... брезгливость. Еще и зарабатывать наэтом политический капитал.
      Старик. В таком случае, лучше не садиться вовсе.
      Китаврасов. Сомнительного достоинствакапитал -- в этом мои доброжелатели правы.
      Напороге комнаты, в полутьме, появляется Злата.
      Я занимался историей в мечте восстановить разрушенную будто бы навечно зыбкую ткань времени.
      Старик. Невозможно.
      Китаврасов. Но попытки, приближения!
      Старик. Лучше не садиться вовсе.
      Китаврасов. Однако, когдачеловек выкручивается от лагеря, никому не объяснишь, что сделал это не из страха, аиз... вкуса.
      Злата. Из вкуса?!
      Китаврасов. Поддакивать, может, и будут, кивать понимающе. А в глубине души... Ох, уж это раскаянье! Оно, конечно, формальное. Никому не повредившее. Без имен, без фамилий.
      Злата. Просто герой!
      Китаврасов. Слишком, дескать, честолюбив. Возжелал легкой славы.
      Старик. Выйди, Злата.
      Китаврасов. Чего уж. Пускай слушает.
      Старик. Как знаете.
      Китаврасов. Опубликовал незрелые, дилетантские работы, не разобравшись, начью мельницу...
      Злата. Герой сопротивления.
      Старик (наЗлату). Сами напросились -- терпите.
      Китаврасов. Написано из тюрьмы, напечатано в такой газете, что ни один порядочный человек и читать бы не стал.
      Злата. А писать?
      Китаврасов. Я не писал, только подписывал!
      Злата. А-а! Принципиальная разница.
      Старик. Я тоже подписал, что являюсь японским шпионом.
      Злата(иронично). Если уж ты подписал, папочка!..
      Китаврасов. Дахоть бы и не раскаянье! Хоть бы и отсидел я положенное и вышел героем. Я был бы еще более одинок!
      Злата. А ну как нет?!
      Китаврасов. Тогдамы с моими... бывшими друзьями еще менее смогли бы друг другапонять.
      Злата. Ты б попробовал!
      Китаврасов. Цветы. Встречи с теми, кто посмелее или имеют гэбэшный иммунитет. А говорить не о чем.
      Злата. Попробовал бы -- может, нашлось?
      Китаврасов. У жены, когдая вышел, другой уже был, другая жизнь. Я говорю: как же ты? А она: ты предатель, ты раскололся, если я останусь с тобою, мне рук никто не подаст.
      Злата. Какая черствость.
      Старик. Женщинам руки не подают, ацелуют.
      Китаврасов. Но ты же, говорю, не знала, что я расколюсь. Знала, говорит, я тебя как облупленного знаю! Мне, говорю, могли просто не предложить!
      Злата. Они наугад не предлагают. Правда, папочка?
      Китаврасов. Тогда, говорит, ты б в лагерь загремел. А после семи лет лагеря... В лагерях, знаешь... и жест гаденький делает. А вы говорите: родина.
      Старик. Это не я говорю.
      Китаврасов. Родинавот она: резонанс, социальное окружение. А березки и в Канаде растут, и под Парижем. Вам хорошо: вы врач. Уехали в глушь и лечите себе людей.
      Старик. Уехал?
      Китаврасов. А что делать мне? Историю преподавать в сельской школе?
      Злата. Чего ж зазорного?
      Китаврасов. По утвержденной программе? Так и этого не позволят: идеологический фронт.
      Злата. Жертварежима.
      Китаврасов. Кстати, почему вы не вернулись в Россию, когдашлареабилитация? Почему остались накраю света? Это я риторически спрашиваю.
      Злата. Он -- риторически, папочка.
      Китаврасов. Я-то понимаю, что человек после тюрьмы по-настоящему вернуться не может. Я насобственном отце наблюдал такую попытку. Жалкую, доложу, попытку.
      Старик. Видно, дети, хотят того или нет, продолжают судьбы отцов.
      Злата. Гены.
      Китаврасов. Вы ведь, в сущности, тоже эмигрант. И я уважаю вашу твердость. Если б я вас в свое время послушался, если бы стал врачом...
      Злата. Ты и врачом бы уехал.
      Китаврасов. Считаешь, что я трус?
      Злата. Потому что у папочки и тут не было выбора.
      Китаврасов. Трус?!
      Злата. А то уехал бы и он. Как миленький.
      Старик. Ошибаешься, Злата. Мне предлагали. Правда, очень давно, в девятнадцатом. А я, мальчишка, вместо этого записался добровольцем в Красную Армию.
      Злата. Ты у нас папочка, герой.
      Старик. В кавалерию Котовского.
      Злата. Чапаев!
      Старик. Не хочу себя оправдывать, но тогдаэто считалось... хорошим тоном.
      Злата. Только б усы отпустить.
      Старик. Поветрие, знаете, такое было среди передового студенчества. Искупали вину перед народом.
      Китаврасов. Доискупались.
      Старик. Про нас, про репрессированных, принято говорить: пострадавшие ни зачто. А я превосходно знаю, зачто пострадал.
      Злата. Многие знания, папочка, рождают многие печали.
      Старик. Зато, что хоть один гвоздик, хоть самый крохотный, аи я в Лефортовскую тюрьму вколотил. Из кавалерийской подковы.
      Злата. Не слишком ли: десять лет Колымы заодин гвоздик?
      Старик. В самый раз. И потому не надо было никаких реабилитаций.
      Китаврасов. Никому?
      Старик (подумав). Никому. Пройдя лагеря, я оказался наместе в этой больнице. Насамом своем месте.
      Злата. Это уж точно.
      Старик. Так и следовало дожить до концаи умереть в одиночестве.
      Злата. Степной волк.
      Старик. Все было бы спокойно и справедливо. Помнишь, у Вольтера, в Кандиде, мы читали с тобою: il faut cultiver son jardin.
      Злата. Но так ведь все и происходит.
      Старик. Так дане так.
      Злата. Если ты очень уж не хочешь ехать с нами в Красноярск...
      Старик. Пытаются увезти меня с собою. Может, и впрямь, согласиться?
      Златин муж (выступая из темноты). Соглашайтесь, конечно!
      Старик. Отказавшись в свое время от Парижа, потом от столицы...
      Злата. А Красноярский край, папочка, равняется целым четырем Франциям.
      Старик. Поехать настарости лет в Красноярск!
      Златин муж. Мы гарантируем вам отдельную комнату.
      Старик. Вы -- в Вену, я -- в Красноярск.
      Златин муж. Что ж тут такого? Прямо нанабережной!
      Старик. Самое грустное, Андрей Емельянович, даже не то, что снесут дом...
      Златин муж. Начертаон вам сдался?!
      Старик. А что получится недостойная играс роком. Недостойная...
      Златин муж. Ванной нет.
      Старик. И безвыигрышная.
      Златин муж. Горячей воды нет!
      Старик. Попыткапеременить жизнь.
      Златин муж. Любой нормальный человек сбежит отсюдапри первой возможности!
      Злата. Это ты, милый, в точку!
      Старик. Попытка, подобную которой я, к сожалению, однажды уже предпринимал.
      Златин муж. Без оглядки.
      Злата. Когдаэто, папочка?
      Старик. В незапамятные поры. А они тем временем будут считать мои дни.
      Злата(после паузы). Не ожидалаот тебя такой... безвкусицы.
      Старик. Хотя, разумеется, и виду не подадут.
      Златин муж. Вы, конечно, можете нас оскорблять...
      Старик. Пошутил. Простите.
      Златин муж. Хороши шутки.
      Злата. В твоем, милый, стиле.
      Златин муж. Долго ты будешь меня шпынять?!
      Старик. Пошутил. Полно грызться. Неприлично.
      Злата. Зато привычно-то как!
      Златин муж. Я не грызусь, но обидно, что...
      Свет мигает и гаснет.
      Злата. Вовремя.
      Старик. Проводаоборвало.
      Златин муж. Проводапроводами, но вы, Николай Антонович, все-таки извинитесь. Я, конечно, вас уважаю...
      Старик. Дая извинился.
      Златин муж. То есть согласны? Я правильно понял? Насчет переезда?
      Злата. Находу подметки режет!
      Златин муж. Ловлю наслове! Вы свидетель, Андрей Емельянович.
      Китаврасов. Я улетаю.
      Златин муж. Играс роком! Какой в наше время может быть рок?!
      Злата. Все утро, весь день, весь вечер = валило, валило с неба...
      Златин муж. Да. Беснуется вьюга.
      Злата. И стало дышать нечем = от снега.
      Китаврасов. Когдамы тут жили, движок часов в восемь отключался. И мы сидели с керосиновой лампою. Этот запах...
      Старик. Керосинабольше не продают.
      Китаврасов. Николай Антонович про русских царей рассказывал.
      Злата. А в больнице горит.
      Китаврасов. Про царевну Наталью.
      Старик. Свечи, Злата, накухне, в ящике.
      Злата. Я помню, папа.
      Златин муж. Вот видите, Андрей Емельянович: я вас предупреждал.
      Злата. А ничего страшного. Посидим при свечах. Как декабристы.
      Златин муж. Как (хохотнув) кто?
      Злата. Знаешь, папочка, мы тут с Андреем Емельяновичем обнаружили, что сегодня годовщинадекабрьского восстания.
      Китаврасов. Сто семьдесят пять лет.
      Злата. Что завтра, чуть свет, они наплац выступят.
      Златин муж. Друзья, отчизне посвятим = души прекрасные порывы?
      Злата. Давайте, вообразим, что мы -- они и есть. Что не им, анам завтранаплац.
      Златин муж. А-га. Типичные декабристы.
      Злата. Мы ведь люди сравнительно образованные. Неужто не сымпровизируем?
      Златин муж. Гусары, кавалергарды...
      Злата. Что там они говорили? Тирания противнаприроде человеческой? Конституционный образ правления... Продолжайте!
      Златин муж. Декабристы разлюбили Герцена. Или как: развратили? Что ты наменя уставилась? -- шучу я, шучу!
      Злата. Не обращайте внимания. Пусть шутит. Попробуем, а? Раз в жизни! Нам с местастронуться -- покатится само!
      Пауза.
      Златин муж (поет как Окуджава). Не-а-бе-щай-те-де-ве-ю-най...
      Злата. Все верно. Какое восстание! Какой, к черту, плац!
      Златин муж. Лю-бо-о-ви-веч-най-на-а-зем-ле...
      Злата. В глуши, в пятистах верстах от Красноярска.
      Златин муж. В четырехстах тридцати двух.
      Злата. Давайте тогда, будто это уже через двадцать лет после плаца.
      Златин муж. И не верстах -- километрах. По спидометру.
      Злата. Что мы отсидели свое и в Петропавловке, и в Александровском заводе. Или где они там руду добывали?
      Златин муж. Для укрепления социалистического отечества. Поскольку "могущество России..."
      Злата. И вот -- навечном поселении. Их ведь возвращать после пятьдесят шестого стали, когдаНиколай умер? Так, Андрей?
      Китаврасов. Так.
      Злата. А до того считалось, что навечное?
      Китаврасов. Навечное.
      Злата. Вы -- декабристы, я -- чья-нибудь вашадочка. И вот: вы беседуете, я для вас музицирую. (Садится к пианино, играет вальс.)
      Златин муж выпивает.
      Старик. Время позднее. Постели, Злата, Андрею Емельяновичу. И пораспать. Ему завтрачуть свет. (Китаврасову.) Довольны, что посетили... м-м...
      Златин муж. Место рождения.
      Китаврасов. Я... я, право, не знаю. У меня в голове все смешалось. Потом разберусь. И обязательно напишу.
      Старик. Доставите удовольствие.
      Китаврасов. Во всяком случае, я очень вам благодарен.
      Старик. А вот... скажите...
      Китаврасов. Да?
      Старик. Когдавы в Москву переехали, мамачасто посещалатеатр? Театр, концерты?
      Китаврасов. У нас вообще-то телевизор стоял. Кавээн. С линзой.
      Старик. А пианино?
      Китаврасов. Вроде нет. Вру! Было вначале и пианино. Но отцу музыкамешалаработать.
      Златин муж. Писательский труд требует сосредоточенности.
      Китаврасов. Мамав Дом Пионеров ходилазаниматься.
      Злата(постелив). Вы спать собирались? (Протягивая Китаврасову полотенце.) Это вам, Андрей Емельянович. А моя мама, наверное, сейчас нанас смотрит.
      Китаврасов. Спасибо, Злата.
      Злата. Натебя, папочка.
      Китаврасов. Вы... ты, Злата... вы можете звать меня по имени. И наты. Напрасно вы так.
      Златин муж (Китаврасову). Молитесь. Кажется, пронесло: вечер окончился без особых несчастий.
      Злата. Не мели глупостей.
      Златин муж. Вам, наверное, перед сном в туалет надо? Чаю вон сколько выпили!
      Злата. Считал?
      Златин муж. И умыться. Пойдемте, покажу.
      Старик. Вы уж, молодой человек, отдыхайте.
      Златин муж. А я не устал.
      Старик. Сам провожу. Андрей Емельянович все-таки мой гость.
      Злата. Немножко и мой, а, папочка?
      Старик. Заодно расскажу про дом. Вам, надо думать, любопытно.
      Златин муж. Конечно: в такую даль прилетел.
      Китаврасов. Да-да. Я с удовольствием.
      Старик. Выстроило его еще земство.
      Златин муж. Я думал -- декабристы.
      Старик. В тысячавосемьсот девяносто девятом году.
      Златин муж. Все-таки -- в прошлом веке.
      Старик. Там, над входом, вырезано.
      Златин муж. Не обращал внимания.
      Злата. Господи! Как тебя... много.
      Старик. Я всего наполгода-то его и моложе.
      Китаврасов. Вы с девятисотого?
      Старик. Восемьдесят с лишком простоял и еще простоял бы дважды по стольку. А снесут непременно.
      Златин муж. Жалко, конечно, но...
      Старик. У них тут по плану очередной трехэтажный барак из бетона. Местаим мало.
      Златин муж. Но прогресс происходить должен. Еще если бы действительно: декабристы...
      Старик. Идемте, Андрей Емельянович. Подай, Злата, свечу.
      Златин муж. Возьмите.
      Старик. Благодарствуйте. (С порога.) А в эту ночь, милая декабристочка, сто пятьдесят пять лет назад, Пушкин, между прочим, написал "ГрафаНулина". (Уходит с Китаврасовым.)
      Златин муж (выпивая). Не молоть, говоришь, глупостей?
      Злата. При чем здесь "Граф Нулин"?
      Златин муж. А ты тем временем будешь заниматься намоих глазах... наглазах собственного отца... блядством?
      Злата. Ревнуешь, милый?
      Златин муж. Так привлекает конская деталь, что мочи нет утерпеть?
      Злата. Стало быть, сильно любишь.
      Златин муж. Представь, люблю.
      Злата. Исключительно приятно слышать. (Бьет мужапо лицу.)
      Златин муж (совершенно растерянно). Зачто?
      Злата. Заблядство. (Бьет снова.)
      Златин муж. Ты что, Злата!
      Злата. Законскую деталь. Не закрывайся! (Бьет еще.)
      Златин муж. Злата!
      Злата. Засегодняшний вечер en grand и заАндрея... Емельяновича. Емельяновича! -- хоть мы с ним и наты.
      Златин муж. Ангран?
      Злата. И запомни: отныне ты будешь получать по морде при всяком твоем очередном подозрении.
      Златин муж. Дая ведь...
      Злата. При всяком твоем грязном намеке.
      Златин муж. Я...
      Злата. Напервый раз наедине, в следующие -- публично. Помолчи. И не двигайся с места. Не дай тебе Бог дотронуться...
      Златин муж. С чего ты взяла, что я...
      Злата. Теперь слушай дальше. Вопреки всем твоим предчувствиям и даже уверенности...
      Златин муж. В чем уверенности?
      Злата. Закоторые я просто обязанапрезирать тебя как последнего... как последнюю гниду...
      Златин муж. Кого?
      Злата. Кого слышал! Вопреки живому нравственному инстинкту и элементарному здравому смыслу. Молчи, я сказала! Вопреки, наконец, неоднократным собственным желаниям я не изменилатебе ни разу!
      Через комнату, в другую, проходят Старик и Китаврасов.
      Старик. И разгородили его натри квартиры. А прежде весь дом предназначался врачу.
      Китаврасов. Просторно.
      Старик. Фельдшер, конечно, при нем, кабинет для приема, аптека. Сейчас две остальные квартиры пустуют.
      Китаврасов. А вы-то в которой жили?
      Старик. Стеклавыбиты, начался распад. Мы вам не помешали?
      Злата. Что ты, папочка. Наоборот! Правда, милый?
      Златин муж. Правда.
      Старик. Родились вы, Андрей Емельянович, не в больнице, аздесь, в этой самой комнате, наэтом самом диване.
      Китаврасов (растроганно). Как в старину.
      Старик. Роды у Елены Валерьевны принимал я. А те две комнаты в конце коридора... Идемте, идемте. (Уходит с Китаврасовым.)
      Злата. Наэтом самом диване. Уж-жасно трогательно. Так вот, милый: ни разу и ни с кем! И покасчитаю тебя мужем, коль уж имелав свое время... каприз назвать так именно тебя, -- и поверь, должно случиться что-то слишком уж выходящее из ряда, чтобы я пересталатебя им считать, -- до тех самых пор не изменю и не предам. Какие б ты пошлости и пакости не говорил обо мне и не думал. В какую бы не попал передрягу. Я не ЕленаВалерьевна. Буду ждать, если понадобится. Если понадобится -- вытерплю все.
      Златин муж плачет.
      Ты что?
      Златин муж. Проклятый дом.
      Злата. Что с тобою?
      Златин муж. Проклятый дом.
      Злата. Но ты сам виноват!
      Златин муж. Имелакаприз назвать меня мужем.
      Злата. Перестань, слышишь?
      Златин муж. Ты ж говорила, что любишь меня!
      Злата. Говорила, говорила.
      Златин муж. Что тебе со мной хорошо.
      Злата. Успокойся.
      Златин муж. Что без меня ты уже не сможешь.
      Злата. Так и есть.
      Златин муж. Когдамы дома, ты ласковая, нежная. А здесь... Гнида!
      Злата. Прости.
      Златин муж. Смотришь ненавидящими глазами.
      Злата. Ну, пожалуйста, прости.
      Златин муж. Готовакокетничать с первым попавшимся мужиком.
      Злата. Не с первым!
      Златин муж. С первым! чтоб только сделать мне больно!
      Злата. Ах, ты ничего не понимаешь!
      Златин муж. Злата, зачем?!
      Злата. Не сердись.
      Златин муж. Зачем, Злата! Если мы разойдемся...
      Злата. Разойдемся?
      Златин муж. Ты вряд ли станешь счастливее.
      Злата. У меня и в мыслях нет расходиться.
      Златин муж. Но я ведь не смогу терпеть бесконечно твои выходки. Я не железный. Ты думаешь, у меня совсем нету гордости, аэто не так!
      Злата. Не так, не так, милый.
      Златин муж. Нет собственного достоинства.
      Злата. Успокойся.
      Златин муж. Я просто слишком люблю тебя и потому все прощаю.
      Злата. Успокойся, милый.
      Златин муж. Но и прощению может настать предел.
      Злата. Не надо ревновать.
      Златин муж. Ты же самаделаешь все, чтобы меня вывести.
      Злата. Честное слово, не надо. Я люблю тебя.
      Златин муж. Правда?
      Злата. Я люблю только тебя!
      Златин муж. Правда, любишь?
      Злата. Разумеется, дурачок.
      Златин муж. А зачем с ним целовалась?
      Злата. У нас все хорошо!
      Златин муж. Зачем пиланабрудершафт?
      Злата. Я тебе расскажу.
      Златин муж. Расскажешь?
      Злата. Послезавтра. Когдауедем.
      Златин муж. Почему послезавтра?
      Злата. Все вместе. Я уговорю отца. Получим квартиру. Поменяемся наМоскву. Ты напишешь докторскую.
      Златин муж. А что ты расскажешь послезавтра, что?
      Злата. Какой ты, право, ребенок. Не можешь и потерпеть?
      Златин муж. Я потерплю, потерплю, Злата. Если ты так хочешь -- я потерплю.
      Злата. А дом этот снесут. Домане будет.
      Златин муж. Неужто я сам не слышу, что иногдапроизношу пошлости. Но вы обатак наменя смотрите, словно только пошлостей и ждете. И ты, и Николай Антонович.
      Злата. Я понимаю.
      Златин муж. Я и иду вам навстречу, помимо себя иду.
      Злата. Да, милый. Помимо себя.
      Златин муж. Действительно любишь?
      Злата. Иди спать. Конечно, люблю. (Целует мужа.)
      Златин муж. А ты?
      Злата. Мне надо поговорить.
      Златин муж. С этим?
      Злата. С отцом, милый, с отцом.
      Златин муж. И я опять лишний?
      Злата. Перестань дуться, ступай. Я приду к тебе совсем скоро.
      Златин муж. Буду ждать. (Уходит.)
      Злата. Бедный. Когдабы с вами сновасудьбаменя свела... Я, кажется, просто сбесилась. Судь-ба!
      Появляется Старик. Не заметив Злату, прячет в карман фотографию со стола.
      Мелкая кража? Ай-ай-ай, папочка! Фотографию соседки?
      Старик. Где твой супруг?
      Злата. Ушел спать.
      Старик. Заведи Андрею Емельяновичу будильник. Набез четверти шесть. И оставь ему что-нибудь позавтракать.
      Злата. Набрачный стол пошел пирог поминный?