Евгений Козловский
      Душный театр. Книга пьес
      * ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ... пьесав трех пьесах *
      ВИДЕО. комическая драмав одном действии Людмиле Гурченко
      лица:
      Вера
      место:
      лаборатория видеозаписи в московском НИИ
      время:
      рабочий день восемьдесят первого года
      Вера(в коридор). Я ничего не перепутаю, мальчики. Нажать зеленую кнопку, загорится лампочка, потом пройдут полосы. И ничего вам не поломаю. В вашем присутствии я буду чувствовать себя... недостаточно свободно. Спасибо.
      Закрывает дверь. Отходит, возвращается, присматривается ко "французскому" замку, запирает назащелку. Достает лиловую шляпку (такие носили в двадцатые годы), примеряет, вместо зеркалапользуясь мониторами. Не нравится себе, срывает шляпку, швыряет зазанавеску. Резко, характерно выдыхает.
      Все! Так есть так. Буон джиорно, синьор Энрико. Соно мольто лиэтади фарэ ласуаконошенца.
      Собирается запустить видеомагнитофон: огромный, старинный, с бобинами вместо кассет. Останавливается, достает из карманависящего зазанавескою пальто плоскую бутылку коньяку. Наливает несколько граммов в винтовую крышку.
      Ровно две капли. Для храбрости. (Пьет, резко выдыхает.) Все!
      Прячет бутылку, решительно нажимает кнопку. Загорается лампочканакамере, по экрану идут полосы. Пауза.
      Буон джиорно, синьор Энрико. Хотя, когдавы будете смотреть эту пленку, у вас вполне могут быть утро или ночь. Такой фразы я, естественно, не нашла, зато вот, навсякий случай: буон маттино, синьор Энрико. Буонанотта, каро синьорэ. Впрочем, буон маттино у вас, кажется, не говорят, абуонанотта -- это пожелание спокойного сна, что несколько, я бы сказала, комично в данной ситуации, так что все равно получается: буон джиорно, синьор Энрико. Буон джиорно, соно мольто лиэтади фарэ ласуаконошенца. Датемпо дезидераво фарэ ласуаконошенца, э сэббэнэ ланострасиаунаконошенцаасенсо унико, альмено сино ад ора... альмено сино ад ора... (Пауза.) Извините.
      Виновато улыбается, достает из сумочки книгу с закладками. Открывает, ищет что-то, но безуспешно. Захлопывает книгу, показывает ее в камеру.
      Разговорник. Выпустили к Олимпиаде. А языкане знает ни один знакомый. Но у вас там, наверняка, будет переводчик. Так что я уж, давайте, по-русски. Тем более, воображаю, какой у меня акцент. Но все, что понадобится по роли, я выучу. Я ведь ужасная обезьяна: с детствавсех передразниваю. (Играет.) Тэл ми, дарлинг, вэр из... э... найт лайф ин тхиз сити? Это я лет двадцать назад игралав одной нашей пьесе иностранную туристку. Шпионку. Впрочем, мне, возможно, и не придется говорить у вас по-итальянски. Я ведь даже не знаю, что зароль собираетесь вы мне предложить. Может, какую-нибудь советскую туристку. (Улыбается.) Шпионку. Или эмигрантку. У вас, я слышала, этого добрасейчас хоть отбавляй. А может, и крохотный эпизод без слов. Но у вас я буду счастливасыграть и крохотный эпизод. Вы знаете, я пересмотрелавсе ваши фильмы... ну, то есть те, что шли в Москве. Это настоящее искусство! Живое, больное. Даже странно: другая страна, другие проблемы, азадевает как собственное. Как там говорят по-итальянски? Ступендо? Дольче стиль нуово? Так, кажется? Но лично познакомиться с вами я даже и не мечтала. Правда, однажды в жизни я вас видела: у нас в Москве, нафестивале, в кинотеатре "Россия". Я сиделанабалконе, в четвертом ряду. Вы вышли насцену: в белом костюме, в темных очках. Мне даже удивительным показалось: такой молодой, веселый, аснимает такие картины. Вот теперь наулице слякоть, дождь со снегом, ая вас все равно представляю в белом костюме, в очках...
      Оборачивается. Пристально смотрит надверь.
      А с вашей ассистенткою прямо анекдот получился! Как раз в тот день, как онаприлетелав Москву, я уехаланасъемки, в экспедицию. Нет-нет, ничего особенного, не думайте: микроскопическая роль, почти массовка. Но я, чтоб не терять формы, соглашаюсь иногда. Вы ведь знаете, что говорил наш Станиславский: нет маленьких ролей -- есть маленькие артисты. Ну вот, я уехала, атам даже телефонанету, тайга, болота. Муж точного адресане знает. Тк я с вашей ассистенткой и не увиделась. А муж, Арсений, он у нее толком ничего не выспросил. Но я все же надеюсь, что онаосталась довольнанашей Москвою, нашим гостеприимством. Муж, я знаю, кофе ее угощал, вермутом итальянским, в Третьяковку водил, в Третьяковскую галерею. А вот выспросить -- ничего не выспросил. Извините, я наминутку.
      Идет зазанавеску.
      Еще дваграмма.
      Пьет коньяк из крышечки, возвращается.
      Простите. О чем я? А!.. Приезжаю со съемок, аон сразу: синьор Энрико, синьор Энрико... Как, спрашиваю, тот самый? Не может быть! Тот, говорит самый, представь себе! Хочет снимать тебя в новой картине. Просит, чтоб ты записаланавидеомагнитофон что-то вроде кинопробы. Я, говорит, уже и с ребятами из НИИ договорился. А что зароль, какой сценарий -- ничего не может сказать. Я ему, знаете, просто скандал устроила. Со мною иногдабывает... устала... срываюсь... нервы... Не пойду, говорю, нечего мне там делать, в твоем НИИ! Что я ему буду играть? А он: как чт? Сцену какую-нибудь, монолог. Дапросто поговори! А я говорю: все, все! Отыгралась уже, отразговаривалась! Восемь лет, говорю, -- ни одной роли!
      Пауза.
      Простите, синьор Энрико. Мне, наверное, не следовало в этом признаваться. Но у нас, знаете, пришел новый главный, и так всё в театре... Впрочем, это-то уж вам и подавно неинтересно. Да, амуж говорит: ну чего ты волнуешься? Ведь если даже, говорит, ничего из этого не получится -- хуже-то все равно, мол, не будет! Психолог! Я, может, до самой смерти думалабы, что просто судьбане сложилась, не свелас моим режиссером... Вообще-то Арсений у меня замечательный. Добрый. Правда, моложе нашесть лет. Но любит одну меня. И очень хорошо относится к девочке. Только не разрешает звать папой. Но это тоже правильно. А то, знаете, НелькаБарановакаждый месяц приводит нового и говорит сыну: вот, говорит, познакомься: это папа. А я свое уже отжила, я устала. Ему б другую жену, молоденькую. А он говорит: ты, говорит, от безделья устала. Получишь, говорит, роль у синьораЭнрико -- самадиву дашься, силы некудадевать будет. Видела, как цветок в воде распускается? (Демонстрирует себя. Иронично.) Цветок! Я, говорит, сам разберусь, какая мне нужнажена, без советчиков. Но покаесть хоть щелканадежды... помните, когдасидишь запертая в темной комнате... Извините, минутку.
      Быстро идет к выходу, возится с замком, открывает дверь.
      (Облегченно.) Когдасидишь запертя... или как? -- зпертая? Забыла, где ударение. Сидишь, говорю, в темной комнате, апод дверь пробивается узенькая полоскасвета...
      Сновазапирается назамок.
      Простите.
      Пауза.
      И потом вот еще: мне спервакак-то не очень поверилось в вас, синьор Энрико. Как-то все это слишком неожиданно, слишком, что ли... фантастично. "Золушка". Даже хуже, чем "Золушка": никакого тебе хрустального башмачка: ни, знаете, письма, ни сценария, ничего. Я грешным делом подумаладаже, что это розыгрыш. Что это ребятанаши, студийцы. Ну, с которыми мы в ДК репетировали. (Улыбается.) Я сновапроговорилась, синьор Энрико. А что поделаешь? Так есть так. И в массовках приходится сниматься, и в самодеятельности репетировать. Да, так дмала: наши ребятаподшутили. В смысле не зло подшутили -- они хорошие -- ачтобы меня подбодрть. Или подбдрить? Ну, не важно! А то все-таки знаете: восемь лет -- ни одной роли. А потом я тк решила: возраст у ребят не тот, чтобы шутки шутить. Тут, знаете, легкость какая-то нужна, энергия. А они ведь тоже устали. И потом: они с Арсением, с мужем, никогдаб не сговорились. Ведь это он мне про вас рассказал, Арсений. А их он недолюбливает. Либералами зовет про... проторговавшимися. Он не совсем так выражается, грубее. И еще я подумала: ну и что? Даже если и шутка. Я ведь актриса. Мне положено играть! Положено кинопробы записывать. Словом, покаесть хоть узенькая щелканадежды... Я когдамаленькая была, отец нафронте, к матери гости ходят. Оназапрет меня в темную комнату, ау них там веселье, патефон... (Поет.) Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч... И только щелочкаиз-под двери. А я все боялась: онауйдет, аменя выпустить забудет. Или назло.
      Пауза.
      Ну вот и по-го-во-ри-ли. По душам. А теперь, давайте, сыграю вам отрывок. Вы ведь тк просили: разговор, отрывок? Может, вам еще и стихотворение какое прочесть? Или басню? "Воронаи Лисица", а? Как наэкзамене. А отрывок я для вас специально приготовила. Национальное, так сказать, блюдо. Спагетти. Пицца. Лет двадцать назад... двадцать четыре, если точнее... Видите какая я уже старая... У нас шлаоднавашапьеса... в смысле итальянская. Пиранделло. "Шесть персонажей в поисках автора". Ну, вы знаете, конечно. И я игралападчерицу. Нехорошее слово -- падчерица. Не правдали? Раньше я как-то не задумывалась... Итак, я сыграю вам небольшой отрывок. Мне-то, конечно, теперь не по возрасту. Той девочке лет шестнадцать-семнадцать. Но вы режиссер, профессионал, вы поймете, как это могло выглядеть. Извините, минутку. Мне надо приготовиться. (Идет к занавеске.) У меня в качестве сувенира... или талисмана, не знаю... осталась от той роли шляпка. И вот я хотела...
      Быстро достает из пальто коньяк, подчеркнуто громко продолжает рассказывать.
      Да, вот еще! Там у нас, сзади, виселатакая занавеска, вот вроде этой... (Откручивает крышку, наливает коньяк.) Не полиэтилен, конечно -- белое полотнище... (Пьет, завинчивает крышку.) Персонажи уходили занего, сзади загорался свет... (Сноваотвинчивает, прямо из горлышкаделает два-три крупных глотка.) Они стояли силуэтами, вот как я сейчас... (Вытирает рот рукавом.) А когдадиректор срывал занавеску, занею не оказывалось никого. Пус-то-та.
      Возвращается к камере, надевает шляпку.
      Загадка. Тайна. Мороз драл по коже. Публикаовации устраивала. А ларчик просто открывался: ткань двойная, силуэты посередине вшиты. Заранее. (Иронично.) Волшебная силаискусства.
      Пауза.
      Значит, так. У нас здесь стоял стол.
      Тащит из-зазанавески стол, с которого падают паяльник, радиодетали, какие-то мелочи. Суетливо подбирает их, сносит надругой стол или настул.
      Извините, сейчас. Надо было, конечно, заранее побеспокоиться, но ничего. Так есть так! Значит, стоял стол, и я вскакивалананего... Это, собственно, моя первая серьезная роль после студии. Успех -- потрясающий. Было такое время... Вот, из первого действия. Давы увидите. (Смеется, играет.) Ах, моя страсть! Если б вы только знали мою страсть... к нему! Ну, тут он говорил: держи, говорил, себя прилично, прекрати, говорил, этот дурацкий смех, ая (играет): тогдахотите, я покажу вам, как я умею петь и танцевать? Этому я обучилась всего задвамесяца -- после того, как умер отец.
      Пытается вскочить настол, срывается, виновато улыбается в камеру.
      Стол не такой. Высоковат немного. Сантиметров бы надесять пониже.
      Взбирается настол, поет, танцует.
      Ле шинуасонт эн пёпль малэн = дэ Шанкэ аПекэн, = иль сон ми дэ зэкрито парту: = прёнэ гардэ аЧу-Цын-Чу! Ну, тут все кричали: браво, тише, онасумасшедшая, аотец говорил: нет, хуже! и вот мой монолог: хуже?! Хуже?! Разве дело в том, хуже или лучше? Прошу вас, дайте нам сыграть эту драму сейчас же... В нужное время вы увидите... когдаэту крошку... Видите, какая чудесная девочка! (Всхлипывает.) Милая ты моя, милая!.. Так вот, когдаГосподь приберет ее к Себе... и когдаэтот идиот сделает самую большую свою глупость -аведь он полный кретин, -- тогдавы увидите, начто я способна, да, сударь, увидите! Сейчас еще не время!
      Вератолько теперь замечает, что, вскочив настол, онавышлаиз кадра: наэкранах одни ее ноги. Соскакивает со стола.
      Боже! Ну я идиотка! Синьор Энрико! Вот видите, я ж говорила, что со мною не стоит связываться. (Резко выдыхает.) Все! Так есть так!
      Срывает шляпку, отпихивает стол, он падает.
      (В камеру.) Извините.
      Поднимает стол.
      Извините. Какая-то глупость получается. Одну минутку.
      Идет зазанавеску.
      Все правильно. Это я справедливо наказана.
      Достает фляжку, пьет коньяк, выдыхает.
      Все!
      Возвращается к камере.
      Я ведь почему этот отрывок выбрала? Чтоб вам приятно было, что вот, мол, итальянская пьеса. То есть, я под-су-е-ти-лась ради вас. Арсений ради вашей ассистенточки, ая -- ради вас. И поделом! Показаланоги. А ноги-то ничего? Как находите, а, синьор Энрико?
      Пауза.
      Ноги -- это, кажется, единственное, что от меня от прошлой и осталось. А Пиранделло не имеет сейчас никакого смысла. КогдаСергей Николаевич его ставил, это был удар, бомба. Едваразрешили, с третьего раза. В театр не прорваться. По тем временам пьесаказалась такой странною, и-де-а-лис-ти-чес-кой. А теперь ведь у нас все можно. Беккета -- пожалуйста. Кафку -- ради Бога. Ионеску... Только одного нельзя: современных пьес, живых и больных. Вот как ваши картины. Но что самое смешное: нельзя, надежды напостановку никакой, авсё пишут, пишут, пишут. Пробивать даже не пытаются -- заранее знают: не пробить. А ведь пишут. Вот объясните, в чем тут причина? Пьеса -- это ж не стихи, не роман какой-нибудь, ее в стол насто лет не положишь. И наЗападе, у вас, никто ее не станет играть: там онанепонятнаникому даи не нужна. Зачем же пишут? Все-таки театр -- это чувствующий орган нации. Он ей необходим во всякий момент. Без театранация погибает. Арсений, муж, говорит: это у меня отрыжка, говорит, прошлого, хрущевский либерализм. Театр, говорит, развлекательное заведение, ни награн больше. Может, и правда -- развлекательное, но тут ничего не поделаешь: нас Сергей Николаевич по-другому воспитал. Так есть так. Он говорил, что, если б Шекспир не поставил в свое время своих пьес, пьесы бы умерли. А Арсений говорит, что не родились бы, что Шекспир и писать бы их не стал, если б поставить было нельзя, что он, в отличие от нас, был профессионалом. Ну ладно, пусть любители... Но замечательно ведь пишут! Не графоманы какие-нибудь! Талантливо! И зачем-то мне носят, от которой сегодня зависит меньше чем от... от ночного сторожа. Я для них вроде как символ прошлых времен. Жаннад'Арк -это Арсений смеется. Смеется, асам-то в меня именно как в Жанну д'Арк влюбился. Мальчишкой еще совсем. В мою Жанну тогдапол-Москвы влюблено было, из Сибири специально наспектакль летали, с Дальнего Востока. А Пиранделло что? Пиранделло -- пожалуйста, с большим удовольствием. Пиранделло у нас сегодня сколько угодно. Сплошное Пиранделло! Так есть так.
      Пауза.
      Тут мы, старики, как-то собрались и решили одну такую новую пьесу поставить. Любительскую! В ДК, во дворце культуры. В свободное от работы время. БорькаПетров, мой товарищ, еще по студии, он в этом ДК кружок вел, самодеятельность, -- вот, говорит, давайте поставим. Два-три разасыграем, знакомых позовем, все какая-то жизнь. Ну, начали репетировать. Пьесазамечательная, автор нарепетиции ходил, немолодой уже, засорок, ау нас не печатался ни разу. Где-то заграницею, говорят, книжку издал, чуть ли не в Италии. Может, слыхали: Печников? Ну, в общем, репетировали мы, репетировали, собираемся нагенеральную, знакомых позвали. Знаете: для мам и пап. Приходим, анадверях объявление: САНИТАРНЫЙ ДЕНЬ. Борькак директору: как, что?! какой, дескать, может быть санитарный день во дворце культуры?! А тот: санитарный день. И завтра, говорит, санитарный день будет, и послезавтра. Для вас, говорит, ребятки, теперь всегдабудет санитарный день. Другое место ищите, где выпивать. Так что полгодаработали, ани одному человеку не показали. Санитарный день. Но пьеса, правда, замечательная. Тяжелая, больная, пьяная. Дольче стиль нуово. Представляете: старинная усадьбапод Москвой, музей одного крупного поэтапрошлого века... Извините...
      Быстро идет к выходу, возится с замком, открывает дверь, захлопывает, защелкивает замок, возвращается.
      Да, музей-усадьба. Так и пьесаназывалась: "Музей-усадьба". Ну, там и публикасоответствующая: архивариусы, литературоведы, по уши в текстах, в черновиках, в примечаниях. Сами стишки пописывают. Словом, эстеты. Разумеется -- все алкоголики. Однако, современной жизни для них вроде бы как и нету, ну, то есть, они делают вид, что нету. Литературакончилась наДостоевском, в лучшем случае наБлоке. Русская литература. Для Набокова, понятно, исключение. И вот -- приезжаю тудая. А у меня муж литературный журнал издавал, подпольный. Дело, разумеется, кончилось арестом, высылкою в Казахстан. Ну, то есть, разумеется, по роли. Муж-то мой, настоящий, Арсений, -- он в эти игры не играет. Бесовщина, говорит, все это. Несерьезно. Так вт, пьеса. По ремеслу онасделанапрекрасно, не по-любительски. Там всё есть, что надо: и характеры, и интрига, и любовная коллизия, и драки: с пасечником, с колхозниками, -кольями, знаете, прямо насцене, и милиция приходит. В общем, всё как положено. И вот -- финал первого акта: общая пьянка. Представляете: черная русская пьянка. Под какой-то пролетарский праздник. У нас ведь сейчас все пьют. Арсений, муж, он этого не понимает, он говорит: это, говорит, свинство и низость души. А мне иногдатак черно становится наэтой самой душе, так страшно... Словно сновазаперли в темную комнату и ушли насовсем. А выпьешь -вроде и ничего. Иной раз думаешь: вот так бы и не просыпаться. Да, вот еще, интересно. По жанру пьеса -- комедия. И у Печникова, и Борькаее так решал. Онас убийством в финале, с разбитыми жизнями, апо жанру -- комедия. Потому что все хоть и страдают, аведут себя ужасно смешно. Нет, правда, смешно. О поэзии говорят, причем хорошо говорят, красиво, с тонким пониманием, сами изысканные стишки пишут, и при этом -- живут в грязи как свиньи, подсиживают друг друга, спят с кем попало. И меня тут, знаете, прорывает, то есть, мою героиню, и я выговариваюсь до конца. А со стен эти дворяне смотрят, поэты... "Шепот, легкое дыханье, трели соловья..." Монолог-то, в сущности, тоже комический. Потому что и у меня ведь жизнь не совсем по монологу. То есть, у моей героини. Ей бы в Казахстан ехать, замужем, ане в музей-усадьбу. Вам, может, непонятно будет, синьор Энрико, неинтересно... (Идет к занавеске.) Но ничего не поделаешь. Так есть так. Это как раз то, чем мы сейчас живем... (Пьет коньяк, прячет бутылку.) То есть, только в подобной пьесе и можно сыграть по-настоящему. С кровью. Как у нас в ВТО, бифштекс подают -- с кровью. "Мясо по-суворовски". А остальное так, ерунда, техника... Пиранделло. Некоторые наши ребята, однокурсники, которые тоже с Сергеем Николаевичем начинали, ну, кто не спился и с кругане сошел, -- сейчас они настоящими звездами стали. Все что угодно вам сыграют. Любое пиранделло. И ведь правда: играют лихо. А смотреть скучно. И противно.
      Пауза. Начинает играть.
      Ах, тебе хорошо?! И тебе?! И тебе, ублюдок! Ах, по ночам вы не прислушиваетесь к проезжающим машинам! Ах, ни зачто сейчас не сажают, только задело! А я, может, хотелабы, чтобы сажали, чтобы всех вас пересажали! Может, радабылабы! Ведь в тридцать седьмом события происходили, кровь лилась, реки от трупов останавливались. Это почище гражданской войны было, почище революции. Это, собственно, настоящая гражданская войнаи была: народ пополам, и стенканастенку! Одни дрожат, стучат и сажают. Другие дрожат, сидят и умирают. Доходят. Дохнут. Вы вон крестики понацепляли, иконы домадержите, -- так в христианском-то, в высшем смысле -- это ведь все равно, что они погибли. Ведь по-христиански-то жизнь главная не здесь, а(в потолок) там! Те, кто безвинно погибли, мученически -- те-то ведь спаслись. Другие души загубили, в аду горят, но и им будет прощение... когда-нибудь, когдане станет времени... А вы? Вы ведь гибнете без-воз-врат-но! Вы гниете, рабствуете, головы прячете в кусты, и души ваши отмирают, у кого были, и нету у вас органа, через который можно спастись, нечему в вас возноситься, нечему в геенне огненной гореть и прощения ждать -- не-чем! Как писал ваш кумир: один лопух намогиле и вырастет. Один лопух!..
      Теряет равновесие.
      (В камеру.) Это не насамом деле. Это я по роли пьяная.
      Продолжает играть.
      Вот вы меня сегодня втроем трахнуть пытались, подпоили -- и трахнуть пытались. Я билась, сопротивлялась... Дапожалуйста, сколько хотите, хоть сейчас, наэтом вот столе, -- только и тут ведь грехане будет, так, скукаодна. Гим-нас-ти-ка. Ну что, хотите? Не передумали? П'жал'ста! Шепот, легкое дыханье, трели соловья... (Начинает раздеваться.) Извините. Дальше не имеет смысла. Дальше (улыбается) партнеры нужны. Минуточку...
      Бежит к дверям, проверяет, открываются ли.
      (В камеру, успокаивающе.) Все нормально.
      Пауза.
      Не с Пиранделло -- вот с чего я должнабыланачать. Мой Арсений заходил как-то нарепетицию, ему, видите ли, не понравилось. Это все, он говорит, политика. Либерализм. Настоящее, говорит, искусство, решает высшие, метафизические проблемы. Экзистенциальные. И не насоциальном -- наличностном уровне. Это, говорит, всё марксисты выдумали и Чернышевский, будто сапоги лучше Пушкина. А я, например, при всем моем к вам уважении, даже представить не могу, какую роль сумеете вы сочинить с вашим сценаристом, чтобы я вот так же наизнанку вывернулась. Как пятнадцать лет назад в "Жаворонке" выворачивалась. Как вот в этом "Музее-усадьбе". Вы ведь, наверное, знаете: я Жанну д'Арк играла. Лучшая роль. Последний спектакль Сергея Николаевича, его потом выгнали. Он какую-то бумагу подписал. Раз подписал -- ему простили. Другой раз -- сновапростили. А натретий -- выгнали. А Арсений говорит: правильно, говорит, что выгнали. Если ты, говорит, художник, нечего и в политику лезть. А мне кажется, что художник -- значит человек порядочный. А он спрашивает: Шостакович гений? Скажи, гений? Как же он письмо против Сахароваподписал? А я ему: мальчишка, сопляк! Какое ты право имеешь говорить о Шостаковиче?! Шостакович столько страдал!
      Пауза.
      Вы простите, у меня тут лекарство.
      Идет зазанавеску, возвращается с бутылкою, пьет из горлышка, вытирает рукавом губы.
      Успокоительное... Нервы... А когдаСергея Николаевичасняли, все его спектакли тоже сняли. И "Жаворонка" тоже. А щиты рекламные, фотографии... свалили во дворе и... подожгли. Я стою, смотрю: там -- я... и все сбывается: я -- накостре. Фотографии корчатся, корежатся, мое лицо, вот эти вот (приподнимает юбку) ноги, апотом как... вспых-нут! Мясо по-суворовски.
      Пауза.
      Я, к-кажется, нем-множко пьяна. Но я себе этого не позволяю. Не-по-зво-ля-ю!
      Оглядывается, поднимает шляпку.
      Талисман.
      Что-то беззвучно шепчет.
      Вот так -- хорошо! И больше ни капли! Простите, синьор Энрико. Мне не следовало играть вам эту ерунду. Эти наши грязные, гнилые затеи. Я ведь и самачувствую, что они гнилые и грязные. Мне Арсений, муж, говорил: ни в коем, говорил, случае! сыграй, если хочешь, "Жаворонка", аеще лучше -- Пиранделло. Ему твои страсти-мордасти ни к чему. Он хочет видеть, насколько ты профессиональная актриса. А зачем же он тогдаприглашает меня? Мало ли у них в Италии профессиональных актрис? Мало? А я -- Жаннад'Арк, я накостре горела! Сгорела, говорит, чего ж теперь?.. А может, и в самом деле? Ведь сгорелаже...
      Пауза.
      Знаете что? Давайте-касотрем все это начало к чертовой бабушке, и я вам тихонько и спокойненько сыграю Пиранделло. А, синьор Энрико? Договорились? Профессионально! И волки будут сыты, и овцы -- ц-целки. Ну что, стираем? Не возражаете?
      Подходит к видеомагнитофону, трогает кнопки.
      Нет, самая, наверное, все же не справлюсь. Придется пригласить помощников.
      Идет к двери, открывает.
      (Радостно-удивленно.) Открылась! (В коридор.) Ма-а-альчики! Ма-аль-чи-ки-и!..
      Замечает нанаружной стороне двери клочок бумаги. Читает, показывает в камеру.
      У них, синьор Энрико, видите ли, обед. Они, видите ли, скоро вернутся. Ну и пускай возвращаются. Пускай хоть вообще не возвращаются. Подумаешь! А я просто начну сначала. Правдаведь, синьор Энрико, неплохо придумано? Как, знаете, начинают сначалажизнь! А потом мы другое начало отрежем. Просто вот так. Бритвой. (Хохочет.) Главное ведь что? Главное -- настол не вскакивать.
      Берет коньяк. Пьет. Пауза.
      Свинья, свинья, алкоголичка! Сказано ж тебе, дрянь: больше ни капли!
      Закрывает глаза. Вытаскивает из шляпки длинную булавку. Всаживает в ладонь.
      Вот сейчас хорошо. (Выдыхает.) Все! Так есть так! (Прикладывает платок к руке.) Начинаем сначала. (Улыбается.) Буон джиорно, синьор Энрико. Соно мольто лиэтади фарэ ласуаконошенца. Хотя, когдавы будете смотреть эту пленку, у вас вполне могут быть утро или ночь. Ой, простите!
      Берет бутылку, прячет зазанавеску.
      Кто-то оставил. Тут ребятаработают, техники. Пролетариат. Попивают, наверное, помаленьку. Но это ничего, не страшно. А рука(показывает ладонь) ...руку я в автобусе. Поранилась. Итак, я сыграю сейчас отрывок из итальянской пьесы итальянского драматургаПи-ран-дел-ло. Но -- нарусском языке. У вас, однако, будет переводчик, так что так есть так. Роль называется Падчерица. Как девочкамоя -- падчерица. А если надо -- вы не беспокойтесь, я и по-итальянски выучу. Тэл ми, дарлинг... Хорошо получается? То-то! (Вспомнив.) Да! я уже говорила, как я люблю ваши картины? какой вы замечательный художник? Говорила? Вы -- удивительный! вы -- гениальный! вы самый гениальный режиссер насвете! Главное: очки, белый костюм... Ну, в общем: отрывок.
      Внезапно хохочет.
      А потом я тут говорю: ах, говорю, моя страсть! Если б вы только знали мою страсть к нему! Держи себя прилично, прекрати этот дурацкий смех! Это Борькаиграл, такой толстый был, внушительный. А сам педераст. Нет, вы только подумайте: толстый, апедераст. А я педерастов, между прочим, очень даже люблю. Они верные. Наних положиться можно. Они закаждой юбкой гоняться не станут и никогдатебе с женщиною не изменят. Я даже хотелабы, чтобы у меня муж был педераст. Но все как-то не получается. У меня ведь двамужабыло, аАрсений, второй -- нашесть лет моложе. Так вт, Борька: держи себя, говорит, прилично, прекрати этот дурацкий смех! А я вот тк вот смеялась. (Сновахохочет.) Ну, в общем, я ему отвечаю: тогда, мол, хотите, я покажу вам, как, мол, я умею петь и танцевать? Этому я обучилась... -- ну и так далее. А потом я должнабылавскочить настол, который отрежет мне голову... бритвой... Вот, как будто вскочила.
      Подпрыгивает наместе.
      Ле шинуасонт эн пёпль малэн = дэ Шанкэ аПекэн... Ну, в общем, я тут пою, танцую, аони вокруг стоят, кричат... НелькаБаранова... знаете ее? Ей в прошлом году заслуженную дали. РСФСР, конечно. Онакричит: сумасшедшая, сумасшедшая! А Вася так смешно "браво" орет: браво-брависсимо! Это вы должны понимать, это по-итальянски. А Виктоша, бедненькая, царствие ей небесное...
      Крестится, плачет.
      Виктошаговорит: тише, тише вы! дайте послушать!
      Сновакрестится.
      Я вот крещусь, авообще-то какая я верующая? Только название одно. Арсений говорит: ты, говорит, даже смыслалитургии не знаешь. Сам-то у меня Арсений верит, только странно как-то, по-собачьи. У нас собакаесть, для девочки купили, чау-чау. Тошкой звать. Вот онаиной раз сядет около диванаи смотрит. Арсений говорит: вот, говорит, если есть собаки, значит и Бог есть. Потому что откудаж иначе такие глаза? И вообще... Люди, конечно, тоже иногдаумеют смотреть, но что человек -- царь природы -- это мы привыкли, это мы с рождения выдолбили. А насобаку взглянешь и сразу поймешь, что не может Богане быть. Правда, церковь он не признаёт. Особенно нашу, православную. Нету, говорит, в ней гордости. Независимости. А мне, например, в церкви хорошо. Как вспомню Виктошу в гробу, самой тоже так спокойно делается. И тоже хочется лечь, и чтоб пели над тобою, и ладаном чтоб кадили... А Сергей Николаевич сидит в зале, застоликом, молодцы, говорит, прекрасно! А рядом с ним лампа, светакружок, чай в стакане коричневый. Давай, Вера, кричит мне, давай свой монолог! -- ну и я уж выдавалакак могла. Там у нас двое детей насцене было, ну, вы ж знаете пьесу... Дочказавтруппы, апарнишкая уж и не помню чей. В общем, славное было время, и спектакль славный. Даром что Пиранделло. Нет, вы представляете: мы все заходим зазанавеску, включается свет, мы стоим тенями. Директор занавеску срывает, азанею -- ни-ко-го. Пус-то-та! Вы не помните, я открываладверь?
      Идет к выходу.
      Я боюсь, чтоб меня не заперли. В темной комнате. А из-под двери -- лучик надежды. (Поет.) Синенький скромный платочек = падал с опущенных плеч. = Ты говорила, = что не забыла...
      Проверяет дверь, сноващелкает замком.
      Вот, значит. Отрывок. А еще я вам прочту стихи. Я их никогдане читаю, но вам, синьор Эдуардо... тьфу, Эдуардо! Синьор Эн-ри-ко! Энрико! Синьор Эдуардо -- это мой муж. То есть, мой муж -- Арсений, аэто мой первый муж. Эдуард Аркадьевич. Эдик. Эдичка. А стихи, между прочим, только это т-с-с... никому!.. стихи, между прочим, сочинилая сама. Они, конечно, плохие, мне и Арсений говорил, что плохие, и Печников, -- зато от чистого сердца. А Цветаеву вашу валютную я вам читать не стану, не дождетесь! Пусть ее вам кто другой читает. Нелькапусть Барановачитает! Или ассистенточка. Которая с Арсением... хы-хы-хы... хо-хо-хо... кофе пила. В Третьяковку ходила. В Третьяковскую галерею. Я думаю, времени они зря не теряли. Итальяночки, я знаю, хорошенькие, темпераментные. Мо-ло-день-ки-е! А что? Полюбил, разлюбил. Сердцу, как говорится, не прикажешь. Был у меня в молодости один... юноша... Так что, будете слушать мои стихи или нет? Только чур -- не перебивать! Не-люб-лю!
      Идет к занавеске, глотает коньяк.
      Называется "Актриса". Это я не про себя сочинила, атак... вообще. (Читает с выражением.) Дикая бездонность темперамента= затаилась в сухости двух глаз. = Нету ни порядка, ни регламента... (Долгая пауза.) Где же спас?! = Подошла(пауза), взглянулав отражение... (Долгая пауза.) Как люблю я это страстное лицо! (Странно хихикает.) Отпечатки горнего парения = и земные ласки (пауза) под-ле-цов! Да, подлецов! Все -- подлецы! Я никому не верю. Эдичкауезжал -- квартиру под корень вычистил. Даже люстры поснимал. Я возвращаюсь с гастролей, аиз потолкадве проволочки торчат. А под ними -тряпки мои наполу валяются. И ведь я ж чувствую: он наэти мои тряпки Алку с восьмого этажаводил. Не постеснялся. А я потом нахимчистку пол-зарплаты просадила. Противно.
      Пауза.
      Или в театре у нас этих парочек! Семейных! Ах-ах! Сю-сю-сю! Только нагастроли отъедем -- тут же блядовать начинают. У одного у нашего женародить вот-вот собирается. Он ее своей матери оставил, стерве, асам... А онаведь чувствует! П'жал'ста: мертвый ребеночек. Бугаю-то этому что? Не он ведь рожает! Или Иван, Холмогоров! Насъемки едет, кинозвезда! Тк уж с женою со своею прощается, так трогательно, так мило. Прямо тут картину снимай, не отходя от кассы: "Повесть о верной любви". Ну, думаешь, просто сдохнет к вечеру от разлуки. А в купе у него уже блядь сидит, дожидается. Так есть так. Грязь, грязь, пакость! Музей-усадьба. Арсений, муж, он ведь тоже блядует! Я его не поймалани разу, заруку не схватила, аведь блядует, сучий кот! Потому что я завсю жизнь ни-од-но-го мужикане видела, чтобы не блядовал! Нашел себе какую-нибудь молоденькую. Ассистенточку... Зачем? Зач-чем все это надо? Вот вы мне ответьте: зач-чем? Молчите? То-то же! Крыть-то нечем! А как вы все Виктошу в могилу свели? Не прощу, никогдане прощу! Дачего это я перед вами распинаюсь как дурочка? Я стихи вам читаю? -- вот и слушайте стихи! И нечего мне в душу лезть. Я уж там самакак-нибудь разберусь, я Богу отвечу...
      Читает.
      Отпечатки горнего паренья = и земные ласки под-ле-цов! = Я измучилась! О, дайте же мне роли! -- это я не про себя! Никогдав жизни не побиралась и не дождетесь! Это вообще! Про Актрису... С большой буквы! Я измучилась! (Многозначительная пауза.) О, дайте же мне роли! = Дайте же мне сильных ощущений! = Я любить могу до дикой боли, = я страдать умею -- без сомнений!
      Пауза.
      Ну как? Прошлая вашу пробу или не прошла? Сцену я вам сыграла? Сыграла. "Ворону и Лисицу" прочла? Прочла! И еще и поговорили. Только я вам, синьор Энрико, так скажу: глупость все это и ни к чему. (Шепотом.) Меня ведь все равно сниматься к вам не-вы-пус-тят. Муж-то мой, Эдик, знаете... у-е-хал. Через Израиль. У нас ведь только через Израиль выпускают, по другому нельзя. А с Израилем нет дипломатических отношений. Санитарный день. Он мне из Америки вызов прислал, гостевой, с девочкою повидаться. (Открывая страшную тайну.) Девочка-то моя не от Арсения, от этого, от Эдика. Арсений потому и папою не разрешает себя звать. Он, правда, любит ее как родную, но папою звать -ни-ни! Я документы все собрала, амне полгода -- ни ответа, ни привета. Ну и пошлав ОВИР. Очередь там -- до вечера. А публика! Вот бы вам кого в кино вашем снять! Сразу бы Оскаразаработали! В общем, нет, говорят, не выпустим. Никогдамы вас к нему не выпустим. Он, говорят, изменник родины, он через Израиль уехал, ас такими гражданами у нас разговор простой. Мать вот, говорят, умирать у него будет -- авсе равно не выпустим. Ни ее не выпустим, ни его к ней не впустим. Так что даже не надейтесь. И ведь кто говорит? Баба! Моих лет! Симпатичная такая, румяная. И дети, наверное, есть. Капитан Голубчик. Сами-то ведь, говорю, тоже когда-то умирать будете. А онакак заорет: я вам не позволю оскорблять при исполнении! -- и выгнала. Вы мне, говорю, хоть бумажку дайте, что отказываете, аона: вон отсюда, напятнадцать суток захотела, хулиганка! Ты, орет, пьяная! А сколько я там выпила?!. И что я, дура, сразу с ним не поехала? Думала, мол: актриса! Чт, мол, мне, думала, в чужой стране делать, в чужом языке? А какая я актриса? У меня завосемь лет -- ни одной роли. Санитарный день.
      Смеется. Идет зазанавеску, допивает коньяк. Бросает пустую бутылку.
      В кино меня тоже не снимают. Так. Массовка. Или подружкаподружки героини. Или член бригады коммунистического труда. Была-а, правда, однакартина, которую специально наменя делали. Так она-то ведь наполке. А может, и не наполке уже, может, смыли давно. А что? Очень даже свободно. Как дерьмо с унитаза. Экономия серебра. Санитарный день. Даже странно, что вы узнали обо мне...
      Пауза.
      А действительно, откудавы про меня знаете? Ну, я понимаю. Те кто помнили меня... Кто мою Жанну смотрели. Сейчас, впрочем, и эти не узнат. А вы-то откуда? Вы ведь не видели меня никогда! Не-ви-де-ли!
      Пауза.
      А-а-а... Я-а-асно-о... Это он вас уговорил, чтобы меня отсюдавытащить! Эдик! Эдичка! Он по девочке соскучился и вас уговорил! И денег вам дал, наверное. Я ведь знаю: у вас там кого хочешь купить можно. А я-то думаю: откудаэто он про меня узнал? Очки! белый костюм!.. Только просчитались вы с ним, оба! (Хохочет.) Ничего не выйдет у вас! Девочку-то мою все равно не выпустят, если б даже меня вы вдруг и купили. Девочку-то заложницею оставят. А одну меня, как вы думаете, синьор Энрико? -- одну меня станет Эдичкамой покупать? (Демонстрирует себя.) После того, как люстры поснимал? Станет? Дая, может, и самане поеду! Никогдани перед кем не унижалась и настарости лет начинать не собираюсь!
      Поднимает бутылку, выкапывает наязык последние капли.
      Кончилась? Жа-алко. А мой-то, Арсений, болван, прибежал: ах, ты понравилась самому синьору Энрико! Ах, он собирается тебя снимать! (Кривляется.) Ах, моя страсть к нему! Если б вы только знали мою страсть! Дашли бы вы вместе с ним... Он меня, видите ли, снимать собрался в своем сраном кино! Ах, какая честь, какая радость! Буон джиорно, синьор Энрико! (Раскланивается.) Буон маттино. Буонанотта, каро синьорэ! (В объектив.) Ну, чего? Чего уставился? А хочешь -- я тебе секрет скажу? Х- хочешь?
      Нагибается забутылкой, подносит к камере.
      Во, видишь, что это такое? Успокаивающее, да? Лекарство?
      Пауза.
      Коньяк это, ане лекарство! Что, не нравится? А мне -- нравится! Хочу и пью. И ни у кого спрашиваться не буду. А если мне страшно, когдане пью? Если мне повеситься хочется? Такую вот -- будешь снимать? Тогда -- снимай. Я тебе веселенькие съемки устрою.
      Хохочет.
      Деньги от Эдикаполучил -- вот и снимай. У тебя ж выходадругого нету! А то: ах, дорогой синьор Энрико! ах, я вам сейчас сыграю отрывок! ах, я вам "Ворону и Лисицу" расскажу! Дасрать я хотеланаваш отрывок и навашего Пиранделло! Я, может, Жанну д'Арк играла! Одна, может, без замен, тристадваспектакля! Вся Москва, может, с умасходила! Ростропович цветы закулисы приносил! Я б у вас затакую роль давно бы миллионершею была, ане сто тридцать в месяц получала! И залишней десяткою по массовкам бы не таскалась! Ты думаешь, это моя юбка? Моя?! Дау меня ни одной тряпки приличной нету! Это я у суки, у Нельки Барановой взяла, для записи вашей сраной! Не нужнамне вашаюбка, срать я нанее хотела...
      Сдирает юбку, топчет, опускается напол, наюбку, плачет.
      А где моя шляпка? Талисман. Г-где ш-шляп-пка?
      Шляпкананей, но Веране помнит этого, оглядывается. Пауза.
      (Тихо, почти трезво.) Простите меня, синьор Энрико. Вы -- гений. Правда-правда, вы настоящий гений. А я дрянь и алкоголичка. Я -- пустое место. Вы только позовите меня, пальцем только поманите. Я завами башмаки носить буду.
      Пауза. Всхлипывает.
      У нас ведь с театром очень плохо. Санитарный день. Сергея Николаевичавыгнали к чертовой матери, он в больницу попал. Пятеро главных сменилось, двое из провинции. А он сейчас в академическом бульварные пьески ставит для народных артисток. Пиранделло. А как здорово было двадцать пять лет назад! Вся шваль в углы забилась, будто ее и не было никогда. Мы по ночам репетировали. Молодые драматурги пьесы нам носили. А сейчас кто у вас, наЗападе, кто в психушке, акто -- еще хуже. Но тс-с-с... не будем называть фамилий, синьор Энрико. Арсений мне так говорит: нам, говорит, всегдакажется, что в молодости лучше было -- это, говорит, потому, что мы сами тогдалучше были. И верили, что все из нас получиться может. А сейчас уже видим, что получилось именно. А ты, говорит, делай свое дело и не обращай внимания. Ты, говорит, программу "Сказки Андерсена" готовь. А накой мне сказки этого вашего сраного Андерсена? Он бы мне еще Пиранделло предложил! Я ведь знаю: это чтоб я не пила. Он, видите ли, не выносит, когдая пьяная. Я ему, видите ли, не нравлюсь.
      Пауза.
      А он мне -- нравится, он меня спросил? Он мне нравится? Он сам, бля, такой чистенький! Такой благородненький! Шепот, легкое дыханье, трели, бля, соловья... Блевать хочется! Не-на-ви-жу! Ты, говорит, посмотри, что ты с девочкою делаешь! А я говорю: ая ничего, я в порядке. Мы с нею как-нибудь сами разберемся. Ты-то, говорю, кудалезешь? Девочка-то не-тво-я!
      Хохочет.
      Я, может, задевочку наСтрашном Суде отвечу, аты-то тут при чем?
      Пауза.
      А Виктошенька... Виктошенькапод самый Новый год умерла. Мне Арсений, жмот, сволочь, только двабокалашампанского разрешил, авыпить -- хочется. Новый год все-таки. И вот -- гости ушли, он спать завалился, храпит. А я потихонечку: p-pаз -- в дверь...
      Вспоминает про дверь, вскакивает, открывает.
      (С облегчением.) Ф-фу... СлаваБогу. Не заперто... Ну, в общем, я: р-раз в дверь, потихонечку, и натакси. Приеду сейчас, думаю, к Виктошеньке, выпьем, поплачем. Захожу -- аонамертвая. Думала: выпьем, аона -- мертвая. Ее хоть и отпевали в церкви, ая так считаю (переходит нашепот) ...я считаю, что она... отравилась. (Громко.) А муж ее, этот сукин сын, этот, бля, нар-родный! Тоже, чистенький! Гипертонический криз, говорит, повышенное мозговое давление. Муд-дак! Он у нее сначаларебеночкаотобрал, апотом: гипертонический криз. Она, дескать, сумасшедшая; не воспитывает, дескать; пьет, мужиков водит! А что ж он, сука, блядун, сам ее бросил? Как у нее роли были, как премия Ленинского Комсомола -- так пожалуйста. А как все кончилось... Я ведь вам честно скажу: просто так пить не начинают. И мужиков водить тоже. Арсений вот говорит: ты посмотри, говорит, сколько талантливых людей непьющих -- и так и сыплет фамилиями. А когдаумер Володя -- пить, говорит, меньше надо! Я ему даже по морде дала. Слово в слово как этот... Мокрта... из Управления Культуры. Тот тоже все: пить меньше надо, пить меньше надо! Я ж его, говнюка, помню, мы ж с ним вместе в ГИТИСе учились, назаочном. Его все Мокротой звали. Прыщавый такой, губы жирные. Контрольные всё передувал. По мастерству тройки у преподавателей выклянчивал. Он и с бабами так унижался. У меня, говорит, полгоданикого не было, я, говорит, по ночам не сплю. Пожалей, говорит, меня, пожалуйста: дай разочек, ну чего тебе стоит? Одно слово -- Мокрота. А сейчас всей культурой в Москве заведует!
      Пауза.
      Так вы ответьте мне, синьор Энрико! Какое право имели ее бросить? А онавзяладаи отравилась. И прекрасно себя чувствует.
      Пауза.
      А у меня коньяк кончился. Бутылкапустая, и я -- пус-та-я! Даже и не забеременелас тех пор ни разу. Детей я рожать, конечно, больше не собираюсь, не такая я дура, -- но вот для интересу хотя бы. И -- ни разу. Пус-та-я. Сорвешь занавесочку, атам -- ни-ко-го...
      Пауза.
      Покане поздно, синьор Эдуардо... тьфу! Эн-ри-ко! Конечно же, Энрико, вы не обижайтесь, пожалуйста! Синьор Энрико! Покане поздно -- откажитесь от меня. Я принесу вам только горе, только несчастье. Я всем приношу только несчастье. Я Арсению говорю: я, говорю, старая, ты ведь все равно меня бросишь! Так бросай лучше сейчас! А то я принесу тебе несчастье. А он отвечает: не ищи, отвечает, виноватых. Бог, говорит, с ними: с твоим главным, с твоим Сергеем Николаевичем, не в них, говорит, дело! Когдав мир приходит художник, ему обязательно должно быть плохо. Это закон природы, трагизм бытия. Это было и будет во все времена, при любом строе! (Кричит.) А мне что, легче, что трагизм бытия?! Мне что, легче, что при любом строе?! Я, может, покоя хочу! Я, может, всю жизнь работала, атеперь хочу по-ко-я!
      Плачет. Поднимает бутылку, переворачивает ее.
      У вас выпить не найдется? А!.. я забыла... вы там, у себя... В Италии... Ну и хрен с вами. У вас там вокруг итальянточки, ассистенточки. Которых мой Арсений по Третьяковкам водит. Хо-хо-хо! Хы-хы-хы! Ну как? Третьяковкаей нашапонравилась? Третьяковская галерея? Поглянулась?
      Пауза.
      А ведь Третьяковкаже тогдане работала. Они как раз проводку меняли. У нас же там соседкаслужит, экскурсоводом. Я в экспедицию уезжала, наплощадке ее встретила. Онаговорит: у нас, говорит, санитарный день. Проводку меняют. Три недели гулять, говорит, будем. В счет отпуска. Так как же он мог ее в Третьяковку водить? Если проводку меняли? То-то я и гляжу: ни письма, ни сценария! "Золушка"! Сказки Андерсена! Пиранделло! Вас просто нету ни в какой Италии! Ни ассистенточки вашей, ни вас! Пус-то-та! Ну, где она, вашаИталия? Где? Покажите?! А-а-а... Так-то! Не такая я уж и дурочка, я все-о понимаю. Вы рассчитывали: я забуду, -- ая по-о-омню. Третьяковка-то наремонте была. Ловко я вас начистую воду вывела? А я тут, идиотка, рассыпаюсь перед ним, песенки пою! Нету вас, нету! И белого костюманету, и очков! Вас Арсений выдумал, сучий кот! Поманю ее, дескать, синьором Энрико, она, блядища, губенки раскатает, ая пленочку наэкспертизу, аее -- в дурдом. Материнских прав, дескать, лишу и блядей водить буду. А может, ты еще и девочку мою получить хочешь? Мамочкастарая, так девочку? Во-о-от почему ты не разрешал, чтоб онатебя папою звала! А что? Самый возраст! Одиннадцатый год! Грудки как раз набухают. Мамочку мы в дурдом засадим, адоченьку накроватку, ножки в стороны и -- пошл! (Показывает.)
      Пауза. Крестится.
      Чур, чур меня! Боже мой, Боже! (Колет руку булавкою.) Ася, Асенька! Какая же я дрянь, дрянь, дрянь! С-сукапоследняя!
      Пауза.
      Что же это вы со мною сделали?! С-сволочи! Сво-ло-чи!
      Бежит к дверям, те не открываются. Колотит в них.
      Выпустите меня!
      Став спиною, бьет в двери ногами.
      Откройте! Откройте! Откройте, я вам говорю! Вы меня еще не знаете! Я кричать буду! (Кричит.) А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..
      Постепенно затихает, вместо криков -- всхлипывания.
      Выпустите меня, пожалуйста. Я никому не скажу. Правда-правда: никому. Я боюсь одна. Я не могу, когдазапирают. Мне страшно.
      Пауза.
      Я в туалет хочу.
      Плачет.
      Я ведь женщина! Как вам не стыдно?
      Постепенно успокаивается.
      Ладно. Ни у кого ничего никогдане просила. Выйду сама. Я ведь уже не маленькая. Подумаешь, напугали: двери заперли.
      Идет к окну, напевая.
      Синенький скромный платочек = падал с опущенных плеч. = Ты говорила, что не забыла...
      Открывает шпингалеты, дергает раму. Заокном -- пустота. Веравзбирается наподоконник.
      (Громко.) Последний раз спрашиваю: вы откроете или нет?
      Пауза.
      Пусть тогдавам будет хуже. Так есть так. А пленку я оставляю напамять. Наней ведь все равно не я. Настоящей-то меня давно не существует. Вы все есть, аменя -- не существует. И синьор Энрико, и ассистенточка, и Арсений, и Эдуард Аркадьевич... Эдичка... Эдик. Две проволочки торчат. И Сергей Николаевич есть, и Виктоша... А меня... Девочкапоходит наЭдика. Еврейская девочка. "Р" не выговаривает. "Жаворонок" не идет. Картину смыли. (Изображает смыв унитаза.) Ведь это же (сновадемонстрирует себя) не я. Это же -- санитарный день. А от меня осталось что-нибудь? Где оно осталось? Покажите, где? Шляпкаосталась.
      Снимает шляпку, бросает в окно, следит заполетом. Отшатывается.
      Нет. Слишком высоко. Четырнадцатый этаж. Или пятнадцатый? Если бы капельку пониже. Хоть (смеется) сантиметров надесять. Мои ноги... они ведь совсем поломаются... жа-алко... кости будут торчать... Суповой набор... Мясо по-суворовски. Надгробные речи пойдут -- как над Виктошенькою... От местного комитета. От Мокроты...
      Спрыгивает в комнату.
      Не дождетесь. Я лучше по-другому уйду. Кра-си-во. Не доставлю вам удовольствия. Меня Сергей Николаевич научил. Стану зазанавесочку, дерну -- и нет меня. Тю-тю. Пус-то-та. Санитарный день. Вечный санитарный день. А пустоту в темную комнату не запрете! (Напевает.) Ты говорила, что не забыла...
      Становится зазанавеску.
      Только надо, чтоб тень.
      Оглядывается, зажигает настольную лампу, направляет, чтобы назанавеске появилась тень.
      Вот сейчас хорошо. От-лич-но! Итак: не-су-ще-ству- ю! Один силуэт в середине полиэтилена.
      К этому моменту у зрителей должно создаться впечатление, что Вера, едвадернет занавеску, и впрямь исчезнет. Поэтому, когдаонаостается засорванным полиэтиленом, ее удивленное осматривание себя, ощупывание -- должны показаться естественными..
      Стало быть, я все-таки есть? Не получилось? Не дошладо кондиции? Тем грустнее. Тогда... тогда -- отдавайте пленку. А то, видите ли, он с Кокошей и с Тотошей по аллее проходил! Сказки, бля, Андерсена. Ни к чему онавам, поняли? Ни к чему! Выманили у меня обманом: синьор Энрико! ассистенточка! -- вот теперь и отдавайте. Две проволочки у них торчат, аребеночек все равно -мертвенький! Не хочу, чтоб смотрели! Хочу, чтоб свечи, чтоб ладаном! А экспертизы никакой не хочу. Не позволяю! Вэр из найт лайф ин тхиз сити?
      Идет к видеомагнитофону, нажимает клавиши, бобины начинают вертеться в обратную сторону с большой скоростью.
      Вы меня заперли? Вы обедаете? Вы в Третьяковку пошли? В Третьяковскую галерею? Так есть так! Потому что все мы -- изменники родины. Все! Без исключения! И голыми руками нас не возьмешь! Думаете, один лопух намогиле вырастет? Отнюдь! Ангелы нанебо заберут. В белом костюме, в очках...
      Ни остановить, ни извлечь пленку Вере не удается, и онапринимается откручивать гайки-барашки, снимает какую-то панельку, лезет внутрь видеомагнитофона. Сильный электрический удар швыряет ее, кажется, что мертвую, напол. В аппарате что-то срабатывает, щелкают реле, наэкранах появляется изображение: "Буон джиорно, синьор Энрико. Хотя, когдавы будете смотреть эту пленку, у вас вполне могут быть утро или ночь. Такой фразы я, естественно, не нашла, зато вот, навсякий случай: буон маттино, синьор Энрико. Буонанотта, каро синьорэ. Впрочем, буон маттино у вас, кажется, не говорят, абуонаноттаэто пожелание спокойного сна, что несколько, я бы сказала, комично в данной ситуации, так что все равно получается: буон джиорно, синьор Энрико. Буон джиорно, соно мольто лиэтади фарэ ласуаконошенца. Датемпо дезидераво..." и так далее. Вераприподнимает голову -- становится ясно, что онапросто вдребезину пьяна.
      Н-ну что? Вз-зяли м-меня голыми руками? Вз-зяли? Богу я отвечу завсе. А с вами р-разговаривать... н-не... ж-желаю...
      Засыпает, свернувшись калачиком. Бобины крутятся. Идет изображение.
      Занавес.
      Москва, 1981 г. БОКС. фольклорная мелодрамав одном действии лица:
      Галчуша
      Витёк
      Прапорщик
      место:
      тюрьма; бокс: в такие запирают подследственных по пути надопрос или назад: выждать ли очередь, чтоб не столкнулись ли с товарищами по несчастью
      время:
      тревога
      В углу сжалась Галчуша. Дверь резко открывается, пропускает Витькав робе смертникаи наручниках, захлопывается с железным лязгом. Галчушавскрикивает.
      Витёк. Тише! Тише ты! Кто такая? Из обслуги? Подследственная?
      Галчуша. Подследственная.
      Витёк. Во, понял, подарочки делает судьба! Живую бабу перед смертью показывает. И даже, кажется, подержаться дает. (Напевает.) Гы-рянул высытрел, и рухнулся парень...
      Галчуша. Не подходи! Заору! Глазавыткну!
      Витёк. Кто тебя тут услышит? Шухер-то какой! Сирены! Побег... Хотя отсюдасбежишь, как же! Разве сильно уж кто отчаянный. Начальства, наверное, ждут. Так перетрухали, что в одном, понял, боксе с бабою заперли.
      Галчуша. Я сказала: не подходи!
      Витёк. Или ты здесь не случайно? Может, у ментов положено смертникам такие подарки делать? Тогдаб условия могли устроить поприличнее: кровать, понял, простыночку.
      Галчуша. Не подходи, говорю!
      Витёк. А то во, понял, -- диванчик: ни сшить, ни сварить, ни украсть, ни покараулить.
      Витёк двигается наГалчушу. Тавскакивает, пытается проскользнуть, чтоб постучать в дверь. Но Витёк сильным, согласованным движением скованных рук отшвыривает Галчушу.
      Дане трону я тебя, дура! Не бзди... И вообще -- закованный. (Садится накрай диванчика. Поет.) Парень в кепи и зу-бы золотой... Сколько сидишь?
      Галчуша. Восьмой месяц.
      Витёк. Это, понял, семечки. А статья какая?
      Галчуша. Все равно не поверишь. Через соучастие. Сто вторая.
      Витёк. О-го, понял! Не слабо! Очень даже поверю. Своя, значит. И чего орать?
      Галчуша. Какая я тебе своя?! говорю ж -- через соучастие. Я саманикого не убивала.
      Витёк. Ах, не убива-а-ла! А убивать, значит, нехорошо. Бяки, значит, кто убивает. Редиски. Брезгуешь, значит! Моральный выносишь этот... вердик. В войну убивать, значит, хорошо, героически; расстреливать -- нормально; авот так вот убивать -- плохо, значит. Интересное кино...
      Галчуша. А ты что, вот так вот убивал?
      Витёк. Я-то? (Улыбается.) Я-то, понял, и так убивал, и эдак, и по-третьему. Только больше уж, наверное, не буду. Исправили. Перевоспитали. K вышке, понял, приговорили. Ой, сирены как воют! Сейчас вот таскали приятную новость сказать: кассация, мол, отклонена. Помилвкато есть. По натуре, другими словами, шлепнут. Без понта. И никуда, выходит, не денешься.
      Галчушапристально смотрит наВитька. Пауза.
      Слышь, аты не знаешь, как они шлепают?
      Галчуша. Вообще-то... вообще-то слыхала. По-разному говорят. Что вот по коридору, например, ведут, ну, как надопрос или там насвиданку. Ведут, ведут, руки заспину, апотом р-раз -- и все. Или намедосмотр, знаешь, вызывают. Разденут, взвесят, под ростомер поставят. Эту крышечку, с ростомера, в макушку тебе упрут, аствол автоматически против затылкаокажется. Ну и тоже -- выстрел и все. А еще вот в камере у нас вчераговорили, будто в душ тебя заводят, помыться...
      Витёк. Дакак в камерах травят -- это я и без тебя слышал. А вот наделе-то как?
      Пауза.
      Галчуша(трогая Витьказаплечо). Чего? Неужто правда? Неужто расстреляют? Такого вот живого? Красивого?
      Витёк. Ох и дураже ты, ох и дура! (Раскачивается из стороны в сторону, воет.)
      Галчуша(гладя Витькапо голове). Ну ладно, ну чего ты. Ну, замолчи, замолчи, ладно?..
      Витёк. Услышат, да? Разведут, да? Ты ж вон, понял, визжала! Не подходи, орала. Глаза, орала, выколю! Тебе ж хорошо должно быть, что разведут...
      Галчуша. Ну ладно, ладно, обиделся. Я ж не знала... Я ж не знала, что тебя... Ну иди сюда, иди... (Обнимает Витька.)
      Витёк (вырываясь). Пожалеть решила? Такого красивого? Такого несчастного? Дрянь дешевая! Обойдусь как-нибудь! У меня вас столько зажизнь перебывало, что как-нибудь обойдусь!
      Галчуша. Ну и подыхай наздоровье!
      Витёк. Неизвестно еще! Еще, понял, неизвестно!
      Галчуша. Чего уж там неизвестно-то? Сам же сказал -- отклонили.
      Витёк. А у меня, может, секрет есть! Они меня, может, и не шлепнут, покая им секрет свой не скажу! А я не скажу, я его волкм этим рваным назло не скажу!
      Галчуша. Кому твой секрет нужен!
      Витёк. А у меня, может, такой секрет, что нужен! Они знаешь как бабки любят?!
      Галчуша. Какие бабки?
      Витёк. Железные. А тебе что задело? Ты-то чего выпытываешь? Подсадили что ли? Срок что ли пообещали скостить? Если расколешь. (Поет.) Он не зы-нал, что любимая О-ле-га= в уголрозыске тайный агент. И сколько скостить пообещали? Год? Два? Или всего, понял, пару месяцев?
      Галчуша. Ох, и паскудаже ты. Какая сам паскуда, так и обо всех думаешь. Нужны им твои секреты! А были б нужны -- взяли б в серпы нарастормозку -- как миленький бы все выложил. Еще спасибо бы говорил, что слушают. Самого, небось, подсадили, и напонт меня берешь. И вообще, пошел ты знаешь куда!
      Галчушасновавстает, идет к двери, стучит. Витёк наблюдает, не трогаясь с места. Пауза. Суматохав коридоре.
      Витёк. Хорош! Не психуй. Садись, посиди немного. Так и так сейчас разведут. (Поет.) И при-ды-винулся парень к ней ближе = парень в кепи и зуб-ы... Тебя как звать?
      Галчуша. Галчуша. (Возвращается надиванчик.)
      Витёк. А меня -- Витёк. Виктор то есть, но вообще-то -- Витёк. В декабре, понял, три годабудет, как сижу. Шестого декабря. Если, конечно, будет. Не дожить, наверное. Ты как думаешь, доживу? Может, это они только так говорят, для понта: расстрел, анаделе и не расстреливают вовсе? Никто ведь не видел! У меня одного корешавроде как расстреляли, матери одежду прислали, справочку медицинскую, с печатью. Кореш, понятно, исчез, но стреляли -- не стреляли не видел-то никто! Даи какой им смысл? Невыгодно. Может, нарудники пошлют, наурановые?
      Галчуша. А нарудники лучше? Медленно-то подыхать.
      Витёк. Лучше! Там еще неизвестно.
      Галчуша. Известно, неизвестно. Что ж ты так смерти боишься, если сам убивал? Если, я думаю, кто сам убивает -- бояться не должен.
      Витёк. А кто тебе, понял, сказал, что боюсь? Ни хреная не боюсь. Непривычно только. К мысли привыкнуть не могу. Жил, жил -- и вдруг!.. И потом: мамка, сеструха. У меня сеструхазнаешь какая девочка?! В университете работает, в лаболатории. Чистая.
      Галчуша. Сеструха! Чего ж ты тогдалюдей убивал, сеструха?
      Витёк. А ты чего целочку строишь? Самаведь по сто второй. Соучастие -- не соучастие, сто вторая, онасто вторая и есть! А я, между прочим, я между прочим специально никого не убил. Так получалось. Выходане было. И не люди мне попадались -- одна, понял, мразь. Брал я раз хату наВойковской: рыжьё, камешки, манты норковые висят. Только дипломат упаковал, линять собираюсь, атут, понял, она, хозяйка, заваливает. Я ей тише говорю, посиди, мол, спокойненько, не рыпайся. Не трону, понял. Я в черных очках работал, в галстучке, бородканакладная, -- не очень боялся, что опознают. А она, вишь, нет -- онавопить. Ей, вишь, мантажальчее, чем жизни. Сама, в общем, выбрала. И потом, знаешь -- нахатах, что я брал, -- там барахластолько, что по-честному хрен заработаешь. Волк -- они волк и есть!
      Галчуша. А-а-а... Ты, значит, идейный! Экспроприаторов, значит, экспроприируешь!
      Витёк. Чего?
      Галчуша. Грабь, говорю, награбленное, так что ли? Устанавливай справедливость! А кто тебе право давал их судить, волкв этих? Кто тебе право давал ценности перераспределять?
      Витёк. А им кто, понял, давал?
      Галчуша. Ты про них не думай, ты про себя. Про них они сами подумают.
      Витёк. Ага, подумают!
      Галчуша. Не подумают -- им же хуже.
      Витёк. Где хуже -- натом свете?
      Галчуша. Хоть бы и натом.
      Витёк. Слушай, не дави мне насовесть. Не надо! Считай: нету ее у меня, совести. Нету! И не было никогда! Вот ведь кино интересное получается: с кем, понял, в камеру ни посадят -- каждый насовесть начинает давить. Хоть, вроде, и сами в тюрьме. В тюрьму ведь так просто редко попадают, больше задело. Не, точно кино! Подсадили, подсадили тебя, девочка, гадом буду! А может, и ментовкадаже. И не стану я с тобой разговаривать. Себе, понял, дороже.
      Галчуша. Кудауж дороже, если вышка? А что разговаривать не станешь -- это ты меня напугал. Смотри: дрожу вся! Ум тебе, видать, страхом отшибло. Былаб подсадная -- тк бы с тобой говорила? Молодец бы, сказала, правильно: убивал их, волков, и хорошо делал. И сама, дескать, убивалаи убивать буду!
      Витёк. А! Мы все эти выверты ментовске знаем. Так сказала, эдак сказала. Сказать, понял, чего хочешь можно. Я уж ученый, не дурачок. Я, понял, школу кончил. И во (показывает вокруг) -- три курсауниверситета. Даподсадили -- не подсадили, ментовка -- не ментовка, какая мне в самом деле разница. Сиди, если сидится. Только не страшно? мне ведь, понял, терять нечего. Наручники наручниками, азадушу, понял -- не пикнешь. И хрен кто услышит: вон сирены врубили по новой. Или ты приемчики знаешь: самбо, каратэ? Так ведь накаждую хитрую жопу найдется винт с левой резьбой. Так что смотри.
      Гаснет свет. Пауза.
      Галчуша(визгливо). Не подходи! Не двигайся, гад! Глазавыткну!
      Витёк. Нужнаты мне больно! Я вон затри годатемноту первый раз вижу. Аж головакругом пошла. А то сутки напролет горит этастервапод потолком, и нет от нее спасения. А чего горит? Зачем наблюдать? Чтоб я вены себе не вскрыл? Так если все равно к стенке -- какая вам, понял, разница? Вам же легче. Меньше хлопот. Дая и при свете, если мне надо, вену вскрою, под одеялом, наноге. И без моечки обойдусь. Фильтр, понял, насигарете подпалю дарастопчу об пол. Не пробовала? (Пауза.) Ну, чего замолкла? Боишься когдастрашно? А вот ты расскажи, расскажи-камне, какой у вас, у ментов, резон целыми сутками свет не гасить?
      Пауза.
      Галчуша. Вить... (Пауза.) Витёк! А мне сколько дать могут? Через соучастие. Ты как считаешь? Меня-то не расстреляют?
      Витёк (саркастически). Тебя?
      Галчуша. Я вообще этого расстрелане понимаю. Если они от меня общество избавить хотят -- присудили бы, что ли, к червонцу, асами по-тихому: хлоп! -чтоб я не знала, не мучилась. А если меня наказывают -- какое ж это наказание, если я все равно мертвая буду?
      Витёк. А для примера!
      Галчуша. Тогдапублично надо, наплощади.
      Витёк. Ага, наКрасной. И по первой, понял, программе.
      Галчуша. Дакого когдапример испугал! Такие уж примеры происходили...
      Пауза.
      Я, знаешь... давно это было... я с девочками в кабак как-то пошла. Я не в Москве живу, в Болшеве. И как раз летчики заваливают: там космический городок рядом. Ничего ребята, веселые. Капустой сорят. Сначаланам шампанское настол посылали, потом сами подсели. Ну, погуляли мы хорошо, ничего не скажу, -- один меня, значит, провожать идет. И такой симпатичный из себя, мне понравился.
      Витёк (саркастически). Понравился, говоришь?
      Галчуша. И молодой довольно. Ну, завел в парк, приставать начал. Я б ему, конечно, и самадала, мне даже хотелось. Красивый. Глянешь -- между ног мокро и жарко становится. Ты извини, что я такие подробности, вот темно, так я уж... А в камере девкам разве чего расскажешь? Все ржут, из себя прожженных корчат. Ну вот, значит, он пристает, ая так, для виду, скорее, для порядку...
      Витёк. Для понту, в общем...
      Галчуша. Ага. Сопротивляюсь, короче.
      Витёк. Какие вы, бабы!
      Галчуша. А, Витя! Бабы как бабы! Люди.
      Витёк. Ну и?
      Галчуша. Ну, он тут же отстраняется, глазахолодные, голос стальной. Что, говорит, динамо крутить собралась? Ты, говорит, намои деньги пила? Я говорю -пила. Икру жрала? Я говорю -- жрала. Ты что ж, не знала, чем это обычно кончается? Я говорю: знала, -- и такая наменя вместо любви ненависть к нему накатила, ты представить не можешь. Леглая натравку, трусики сняла, аглазане закрываю: давай, говорю, давай! Заикру, завыпивку! Давай! Все в порядке! Никакого динама! Ну, думаю -- постесняется. Человек все же. А он -- ничего. Ложится наменя, пристраивается, пыхтит... А я глазавсё не закрываю и лицо его навеки фотографирую. Знаешь, как напапочках с делами менты пишут: ХРАНИТЬ ВЕЧНО. И понимаю, что все: не жить нам двоим наодной земле, -- мне и подонку этому, летчику...
      Вспыхивает свет. Галчушасмолкает, как спотыкается. Пауза.
      Витёк. И чего дальше?
      Галчуша. А ничего! Какая тебе разница, чего дальше? Ты же мне все равно не веришь!
      Витёк. А я никому, понял, не верю. Это у меня леригия такая -- не верить никому. Другие вон православные, мусульманы, католики. Баптисты разные. А у меня леригия: никому не верить. Я вот тебе не верю, аты все одно трави. Байка-то смешная, независимо правдаили нет.
      Галчуша. Ох, и сучараже ты, ох, и сучара! Ох, правильно тебя к стенке поставят!
      Витёк (поет). Получает-ы же-сы-токий приказ: = убить парня в ты-рина-ды-цатой камере, = аиначе погуби-ты он нас... Попросись, чтоб тебе такой приказ жестокий дали. Самаи поставишь к стенке. Кайф словишь. Или не доверят? Такое не каждой доверяют? Заслужить надо? (Сновапоет.) Гы-рянул вы-сы-трел, и ру-хы-нулся парень...
      Галчушаначинает плакать.
      Парень в кепи и зу-бы... золотой...
      Галчуша(сквозь слезы). Волк, волк! Сплошные волк! Случайная минуточка... Перед смертью... Подарок! Одни, никого! Любовь, любовь бы моглабыть... Любовь -- онаведь длины, продолжительности не имеет! Онаи секундной может случиться, ачем вся жизнь -- длиннее. И главнее. От любви дети родятся. И вместо этого злобиться, собачиться... (Плачет.)
      Витёк. Ну ты... Ну чего ты! Ну не плачь! Слышь, не плачь, не надо. Ну ты самапосуди: как, как я тебе поверю?!
      Галчуша. Поверю, проверю! Не надо мне верить, не надо! Надо, если у тебя душаеще осталась, -- надо просто любить! Я ведь тебя ни о чем не спрашиваю, условий не ставлю!
      Витёк. А если ты сука? если ты ментовка? как я тебя полюблю, как?
      Галчуша. Датак вот: телом, пальцами, просто, не думая! Кто бы я там ни была. Хоть трижды ментовка-разментовка! Сейчас ведь я обыкновенная баба!
      Витёк приближается к Галчуше и, пожалуй, обнял бы ее, когдаб не наручники; пристально вглядывается в глаза, из которых все текут медленные слезы. Вдруг резко, по-волчьи, оборачивается, застывает во внимательной, настороженной позе. Пауза.
      Витёк. Видела? Видела?
      Галчуша. Что я видела? Что я видела? Ничего я не видела!
      Витёк (отодвигаясь от Галчуши, улыбаясь). Ви-идела! Я же сразу усек, сразу, что подсадка. Я ж носом чую.
      Галчуша. Что случилось-то?
      Витёк. А ты не знаешь что случилось. Ты, понял, не знаешь, что случилось. Вертухай в глазок посмотрел -- вот что случилось.
      Галчуша. Что ты фигню-то несешь!
      Витёк. Значит, не новость для него, что мы здесь вдвоем.
      Галчуша. Третий глаз у тебя, что ли? Ты ж спиною стоял, не мог видеть. А я смотрела.
      Витёк. Значит, не случайно.
      Галчуша. И никто не заглядывал.
      Витёк. Я, понял, Галчуша, третий год в тюряге досиживаю, это уже по второму кругу -- третий год, хоть, понял, и не знаю, что там менты насвоих папочках пишут, вечно или не вечно.
      Галчуша. Следователь как-то сейф открыл, мне случайно наглазаи попалось.
      Витёк. А мне вот, понял, ни разу не попалось. Зато я наметр под землю вижу. Нюх у меня, понял, Галчуша, нюх! Вы со своими ментами только ордер наменя выписывали, ая уже чувствовал. Пять, понял, недель по пригородам ошивался. А попал, потому что тайнамоя меня жгла. Тасамая, закоторую ты в этот бокс со мною запереться не побоялась. Вот меня к сеструхе и понесло. Ей одной мог бы доверить, никому более.
      Галчуша. Что ж ты со мной разговариваешь, если заментовку держишь?
      Витёк. Заткнись, сукадешевая! Пикни мне еще! Хочу и разговариваю. (Пауза.) Вышел я, понял, из метро, огляделся -- и дворами, напрямик. А кожею чувствую, вот как сейчас -- всем нутром чувствую: неладно дело. Даже, понял, остановился наполпути. Ну, постоял, покурил папиросочку, выматерил себя даи дальше пошел: трус, дескать, дурак, баба! -- откудазнать-то про это: возьмут -- не возьмут! Третий глаз у меня что ли! Себе, можно сказать, назло и пошел. А тут мне как раз ствол в спину упирается. (Пауза.) Вот и выходит, что нюх у меня, Галчуша, нюх. И до смерти я ему одному верить буду. А не разговорам твоим разговорчивым и не глазкам твоим лупающим. (Пауза.) Притихла? То-то! Только вот что, Галчуша, любопытно -- ты нанаручники не смотри, они свободные! -- я сейчас вот душить тебя стану: успеют твои менты меня оттащить или нет?
      Витёк медленно протягивает к Галчуше скованные свои руки, Галчушанапрягается, однако, не шевелится. Витёк неторопливо, плавно, может быть, даже и нежно проводит пальцами по ее спине, потом еще раз, еще, еще. Витёк начинает ласкать Галчушу, пропускает между ладонями ее волосы, тыльной стороною ладоней гладит по щеке, шее...
      Интересно: отменили у нас или нет этот дурацкий обычай? Я в кино видел и так, рассказывали. Ну, последнее желание приговоренного. Дурацкий, потому что какое ж у приговоренного может быть желание? Первое и последнее: жить! А этого-то как раз и не положено. Не положено жить! Так, фигня всякая: кофе, сигаретка, бутерброд, понял, с икрой. И вот все же: вот, допустим, если б я бабу вдруг пожелал? Ну, у кого женаесть, марухатам, -- это понятно. А вот если как я -- никого насвете, кроме сеструхи и мамки? Выполнили б желание или нет? И кого б, интересно, послали? Это ведь хоть последнюю-распоследнюю шалашовку вызови даприкажи... или попроси там... Дескать, такое и такое дело. Заплатим, дескать. Срок, дескать, скостим. Онаведь откажется. Или страшно ей станет, или противно. А и чего тут приятного? Оно, конечно, и такие есть, которым этого только и подавай, которые кайф особый словят, если прямо наней, в самый момент, мужикаи шлепнут, -- но поди такую разыщи! Даонаеще и не признается. Или они у вас тоже наспецучете? И потом -- как это все... устроить-то? Наедине ведь оставить побоятся. Значит, в присутствии? А ну как в присутствии у меня не получится? Это ж не икру жрать! Хоть я уж ко всему, кажется, привычный, третий год под бабьим присмотром напараше сижу, ану не получится? Тут ведь надо учитывать, что жить -- минуты осталось...
      Галчушаподалась к Витьку, отвечает наласки, самаробко ласкает.
      Слушай! А вот ты бы... Ты бы пошлако мне перед смертью? Последнюю мою волю выполнять? Пошлабы? Если б я попросил?
      Галчуша. Дурачок. Данеужто не видишь? К тебе каждая бы пошла. Ты сам не знаешь, какой ты красивый.
      Витёк. Ну да. Это ты так говоришь. Восемь месяцев без мужика -- вот и говоришь. А наволе ты наменя, может, и не взглянулаб.
      Галчуша. Взглянулаб... Я б натебя всегдавзглянулаб.
      Пауза. Взаимные ласки разгораются.
      Витёк. Дачего ж это, чего ж это я с собой делаю? Я ж не верю тебе! Я же верить тебе не могу! Не должен! Праване имею! Ну зачем, зачем ты это?!
      Галчуша. Подожди. Помолчи. Помолчи немного. Иногданадо уметь помолчать. Слушай. Слушай меня внимательно. Хороший мой. Желанный. Единственный. Какой ты горячий! Какой ты сильный! Мне никогданикого больше не надо будет.
      Витёк (пытаясь отстраниться от Галчуши). Постой. Постой. Теперь ты подожди немного. Я не могу. Я не могу... при свете.
      Галчуша. Почему, дурачок, почему? Любовь должнабыть при свете. Любовь только и может быть при свете. Любовь прекрасна! Любви не нужно от себя прятаться!
      Витёк. А я тебя, может, видеть не могу! Я твое лицо, может, вижу и боюсь тебя! Понимаешь? Боюсь! Страшно! Ну подожди, подожди минутку! Подожди!
      Витёк укладывается надиванчик и, прицелясь, сильным движением ноги посылает башмак, потом другой в потолок: пытается разбить лампочку; та, защищенная толстым плафоном, естественно, не поддается. Башмаки с грохотом падают напол. Галчушаприсаживается, обнимает, целует Витькадолгим, подробным, внимательным поцелуем. Поначалу притихший, Витёк вырывается.
      (Негромко, быстро, захлебываясь.) Постой, постой. Я не могу. Я с умасейчас сойду. Я не хочу умирать. После этого всего я умирать не хочу. Постой, постой, не перебивай, послушай. Расколола! Раскололаты меня! Я тебе сдам. Я тебе все бабки сдам, до копеечки. Там миллионаначетыре будет. Только чтобы не расстреляли, ладно? Я еще не готов к расстрелу. Думал -- готов, анаделе нет еще. Следователь мой, падла... он намекал мне... несколько раз намекал... Сдай, говорит, заначку -- не будет тебе высшей меры. И срок скостят -- меньше меньшего. Значит, можно так, можно! Я тогдаупирался, думал выкручусь. Потом уж сам намекать пробовал -- аон как оглох. Как спецом слушать не хочет. Прынцыпиальный вроде! Но я и тогданичего. Даже сейчас вот, когдав помиловке отказали. А ты поцеловаламеня... колдунья! ведьма! сукаментовскя! Откудаты целоваться так выучилась?
      Галчуша. От любви, дурачок, от любви!
      Витёк. Поцеловала -- и я понял вдруг: ни фигане выкручусь. Шлепнут как миленького. А заначка -- Бог с нею. Ее еще дед собирать начал. Он ведь, знаешь, ресторанами наВДНХ заведовал. Рыжьё, камешки, десятки золотые царские. Заберите, подавитесь: не хочу, как табаба, с Войковской. Которая из-занорковой шубы... Они знаешь где? Они в бочонке, в пивном, в алюминиевом. Станция Челюскинская. По Ярославской дороге. Только смотри: ты ведь ментовка! Ментовка! Я тебе как ментовке сдаю, чтобы все по-честному! Чтобы расстреланабыло. Пусть рудники, согласен -- только чтоб не было расстрела! Смотри, смотри, я тебе верю! Я тебе верю! Ты поняла: верю! Бочонок в Челюскинской, по проспекту Старых Большевиков, там пруд заросший...
      Галчуша(зажимая ему рукою рот). Молчи, молчи, дурачок! Какая я тебе ментовка?! Услышат, услышат ведь! Молчи!
      Витёк приходит в себя. Смотрит наГалчушу. Долгая пауза. Рухает надиванчик.
      Витёк. Значит, все?! Привет? Неужели -- все?! Неужели наэтом и кончится?
      Галчушаподбирается к нему, пытается обнять. Витёк в истерике отбрасывает ее, колотится о спинку диванчика, воет.
      Ну и ладно! Ну и шлепайте! С-сволочи! С-суки! Волк! Праване имеете! Вы ж назад меня оживить не сможете, так какое вы имеете право?
      Галчуша(с неожиданной страстью). А ты какое право имел, аты?!
      Витёк. Замолчи! Убью!
      Бросается наГалчушу. Завязывается схватка. Потом оба, обессиленные, отваливаются каждый в свою сторону диванчика. Пауза. Тяжелое дыханье.
      А знаешь, почему я тебя недодушил? Потому, оказывается, что у меня еще надеждаесть.
      Галчушавздрагивает.
      Надежда. Что выкручусь. (Поет.) Он-ы лежал так спокойно и мило, как-ы бывало вечерней порой. = То-ли-ко кепи у сы-те-ны-ки валялось. = Пуля выбилазуб-ы...
      Галчуша. А я бы и не против была. Чтоб додушил. Все какое-то облегчение.
      Витёк. Это ты врешь. Так не бывает. Каждый против чтобы его додушили. Это уж потом можно так говорить, когдапроехали, асопротивлялась -- будь здоров. У меня могло бы и не получиться.
      Галчуша. Не я сопротивлялась -- организм. Подсознание. А я -- я ребеночкаот тебя хочу. Такого же красивого как ты.
      Витёк. Но я ведь убийца!
      Галчуша. А он не будет убийцей. Я его в любви воспитаю.
      Витёк. К кому в любви? К волкам этим, которым норковая шкурасобственной дороже? Которые зачетыре миллионачужой жизнью торгуют? А про папу скажешь: космонавт, понял, был, погиб наиспытаниях?
      Галчушамолчит.
      То-то. Ответить-то нечего. Осуждаешь меня, осуждаешь. Красивый, не красивый, аосуждаешь. (Пауза.) Про нас тут забыли, что ли?
      Витёк встает, колотит скованными руками в дверь. И как бы в ответ в коридоре сноваврубается резкий, пронзительный голос сирены. Свет в боксе мигает и, наконец, гаснет.
      Завыли, волк. Не до нас им, видать! Ну ни в какую не до нас. Ладно, раз уж самасудьбатак распоряжается -- будь по-твоему. Давай что ли? Ложись. Раздевайся. Побалуемся напоследок. Заодно и ребеночкатебе заделаю. Ты ведь знаешь: беременных у нас не расстреливают. По закону не полагается. Гуманный, понял, закон. Когдародит -- тогдаможно, тогдапожалуйста. Сколько хошь. А беременную -- ни-ни, никак не расстреливают. (Поет.) Г-ырянул вы-сы-трел, и рухы-нулся парень... Ну ты чего, готоватам, нет? Разложилась? Трусы, понял, сняла? Давай-давай, вертухайся! ато разведут, и не родишь ребеночка. Для этого делатоже ведь немножко времени надо. (Поет.) Парень в кепи и зуб-ы...
      Галчуша. А знаешь как все это называется? То, чем ты сейчас пытаешься заняться?
      Витёк (хохотнув). Дакто ж этого не знает? Дело-то, понял, нехитрое. В школе, в пятом классе, проходят.
      Галчуша. Я не про то, которое в пятом классе. Я про тон твой разухабистый, про словечки эти: побалуемся, разложилась, трусы сняла. Это вот знаешь как называется?
      Пауза.
      А называется это, Витенька... Витёк! называется это цинизмом. Когдачеловек очень уж боится чего... или дураком выглядеть боится, или обманутым быть... он вот так вот, примерно, как ты сейчас, выламывается. Дескать, ничего для него нет святого... надо всем, дескать, посмеяться может... море ему по колено и сам черт не брат. А наделе-то, Витенька, наделе цинизм только и показывает, что жутко человеку, что сильно ему одиноко. Что душау человеканежная и ранимая. Так что ни с настроения ты меня цинизмом своим не собьешь, ни обидишь...
      Витёк. Дая... дая... гадом буду... дая... просто...
      Галчуша. И я... и я... просто... Боже, как все просто, как все до поганости, до тошноты просто! Ну иди, иди, ну иди сюда, глупенький. Иди ко мне! Я тебе помогу...
      Витёк. Подожди... ты ж мне это... ты ж это... во! ты ж про летчиканедорассказала.
      Галчуша. Дачто про летчика. Что там дорассказывать. Все ведь давно понятно про летчика. Ну, ребятабыли знакомые. Ну, намекнулая им. Ну, они летчикавыловили, замочили. Капусты при нем оказалось как при дураке махорки. Потом уж спецом стали мы гусей этих вылавливать. Так, бригадой, годаполтораи работали. По ресторанчикам подмосковным. Данеужели ж ты меня к летчику ревнуешь?
      Витёк (поет). Есть в саду ре-сы-торанычик пу-бы-личной. = О-ле-ге скучно и грустно одной. = Подошел паренек-ы си-мы-патичной, = парень в кепи...
      Галчуша. Не надо, Витенька! Я понимаю: тебе страшно, тебе одиноко, но ты все равно не пой. Иди лучше ко мне. Вместе не так страшно будет. Ну, иди сюда. Вот хорошо, мой маленький. Вот так. Хорошо. Замечательно. Поцелуй. Поцелуй меня. Данет! -- вот сюдапоцелуй. И сюда. И сюдатоже. (Пауза.) Витя, Витенька, дорогой мой, единственный. А тебе? А тебе хорошо? Тебе хорошо со мною? Ну, не молчи, не молчи, отвечай, пожалуйста! Отвечай! Хорошо тебе? Хорошо?
      Витёк. Галя... Галочка... Галинька... Никакая ты не Галчуша!
      Галчуша. Никакая я не Галчуша.
      Витёк. Как в тебе кровь-то колотится.
      Галчуша. Это не во мне, не во мне. Это твоя кровь. Это ты свою кровь слышишь. Онав ушах у тебя стучит. Это... это нашакровь, наша. Ой, нежнее, нежнее! Ты ж поломаешь меня, медвежонок мой плюшевый! Нежнее... нежнее... Слышишь? Слышишь? Это под твоими руками во мне косточки трещат! Нежнее... нежнее...
      Витёк. Ты ведьма, ведьма, ведьмакакая-то... Ни однабабасо мною никогдатакого не делала. Я как в первый раз, в первый раз будто. Что ж это у тебя засекрет такой?
      Галчуша. Нету, нету во мне секрета, Витенька. Нету! Любовь одна. И ты ведь тоже меня любишь, скажи! Любишь?! Любишь? Ну не молчи, не молчи, скажи! Любишь?
      Витёк. Я... боюсь... я не знаю как это сказать. Я ни разу в жизни не говорил такого.
      Галчуша. Если боишься -- значит любишь. Значит -- действительно любишь. Если б не любил -- сказал бы. Чего уж тогдабыло бы не сказать? Слово и слово.
      Витёк. Ага. Если бы не любил, чего было бы не сказать? Это ты правду, это ты в точку заметила. Слово и слово. Но почему же, скажи, почему мне тогдатебя так убить хочется? Раздавить! Задушить... Будто не люблю я тебя, аненавижу?
      Галчуша. И это правильно, Витенька, и это верно. Если любишь -обязательно хочется убить, обязательно ненавидишь. Потому что понимаешь: без своей половинки ты никто, и жить незачем. А половинка -- хоть и половинка -все же не ты. У половинки своя судьба, своя воля. Захочет половинка -- уйдет. Или страшнее: не уходя, половинкою быть перестанет. И тогдакровью истечешь. Вот заэто, заэту ее власть над собою, и ненавидишь ее, заэто и убить готов. А вместе и себя, потому что нет тебе без нее жизни!
      Витёк. Нету жизни, нету!
      Галчуша. Так что ненавидь, ненавидь, ненавидь меня, пожалуйста. Ненавидь меня еще, еще, еще больнее!
      Витёк. Ненавижу... Ненавижу тебя... (Пауза.) Лю-би-ма-я...
      Галчуша. Единственный... Но только скажи: это не потому, что сирены! Не потому, что свет! Не потому, что помиловку отклонили! Скажи, что если бы сейчас здесь другая была -- хоть красавица-раскрасавица! -- ничего б ты такого не почувствовал, никакой ненависти! Скажи, ну, чего ж ты, скажи! Скажи! Не молчи!
      Витёк. Не почувствовал бы; конечно, не почувствовал, успокойся, пожалуйста! Ну слышишь? Ну, ну, не надо! Не надо! Не плачь!
      Галчуша. Я и не плачу. Я и не плачу, мой маленький. Мне хорошо. Мне правда, очень, очень, очень хорошо. И верно ведь, скажи, верно?! -- не такая я уж и старая, не такая и страшная. Ну, рыжая. Ну, веснушки. Ну, глазазеленые. Но это ведь не так важно? Не так важно?! Скажи! Скажи!
      Витёк. Это важно, важно, это очень-очень важно! и веснушки! И глаза! Самые красивые в мире веснушки! Самые зеленые в мире глаза!
      Галчуша. Даты ведь не видишь!
      Витёк. Самые ласковые губы наземле! Ласковые... горячие... Все!.. Все! Не могу больше! Не могу! Подожди! Подожди! Постой! Не хочу чтобы все! Не хочу чтобы кончалось! Я еще хочу, еще! Я хочу чтобы всегда!..
      Галчуша. Милый, милый мой! Красивый! Любимый...
      Долгая пауза.
      Витёк. Головакружится... Будто налодке плыву...
      Вспыхивает свет. Галчушаи Витёк лежат рядом.
      Галчуша. Не смотри! Не смотри наменя! Закрой глаза! Ну, пожалуйста.
      Витёк. Ты знаешь... вывели нас напрогулку. Это еще до судабыло, не в одиночке еще сидел. Вывели, ав соседнем дворике, застенкою, бабы, слышим, гуляют. Веселые. Песни поют. А тут веснакак раз, солнышко. Возле урны, между плевков, травкасквозь асфальт пробивается. Ну, мы с бабами через стенку базарить. Попкаиз молодых, старательный: нельзя, орет, не положено! Прогулки, орет, лишу! -- бегает поверху, базлает, начальству по внутренней связи стучит, -- ачего он с нами поделать может? Что, девоньки, кричим, -- хочется? Веснаведь надворе! Ох, ребятки! отвечают, и не говорите, стосковались -моченьки нашей нет! Может, оторвете один данам забросите?! Мы ржать: жалко, кричим, вдруг, мол, самим еще пригодится! Ну тогда, отвечают, от нас ловите подарочек! И действительно, смотрим: через их решетку потолочную дачерез нашу летит что-то зелененькое. Не как травка, атакое... светлое... У нас аж сердце захолонуло: вдруг зачто зацепится?! Попка-дурак извернулся весь: поймать! Чуть не свалился. Только хрен ему! Поймает он, как же! Поднимаем, -- аэто нам бабы, оказывается, трусики свои перебросили. Камешек в трусики завернули и кинули... Во, думаем, пофартило. Сейчас, думаем, в камеру вернемся и прямо все впятером... ну, самапонимаешь... с этими трусиками... Один, салага, тут же наладился, во дворике -- мы не дали: потерпи, мол, святое, мол, дело; с тобой хорошо, говорим, говно, мол, напару рубать. А бабонькам: спасибо, кричим, всем подаркам подарочек! Аэтот дурак, попка, словно медаль ему заэто дадут: назвонил, настучал: двери открываются: лишаетесь, мол, прогулки! А нам уже ни солнышкаихнего не надо, ни травки ихней заплеванной: мы богатые, у нас трусики есть! Мы в камеру возвращаемся -- только что "Широкастранамоя родная" не поем. А у дверей парапрапоров в синих халатах: "очередной обыск". Шмональщики. Тут у нас богатство наше и отобрали... (Пауза.) Только ты того... ты не думай... Это я от чистого сердца... это не этот... как его... не цинизм.
      Галчуша(улыбаясь, гладя Витькапо голове). А я и не думаю, мой хороший. Я и не думаю.
      Пауза.
      Витёк (вскакивая). А чего это мы болтаем? Будто напляже накаком! Времени-то в обрез! Самого главного могу и не успеть! Разведут -- больше не встретимся. В общем, слушай. Ты слушай, слушай меня, не кемарь! Если будет у тебя ребеночек... Ты ведь выйдешь, засоучастие много не дадут, даеще беременной... Короче, все эти бабки я тебе передаю. Только чтобы мамкаи сеструхадо смерти забот не знали. А остальное -- тебе и ребеночку. Всем, понял, хватит. Значит, слушай внимательно: мамкин адрес и где бабки затырены...
      Галчуша. А может, не надо, Витенька? С чего ты взял, что ребенок получится?!
      Витёк. Перед смертью получится обязательно.
      Галчуша. Не надо, Витенька, слышишь? Не надо. Пожалей ты меня. Ну, милый!
      Витёк. Галя! Разведут ведь сейчас, слушай, слушай, не мешай! Слушай, секи! Ну, я прошу тебя, Галя! прошу! Независимо даже от ребеночка. Ты ж надеждамоя, надежда!
      Галчуша. Не называй, не называй меня Надеждой!
      Витёк, прижав Галчушу в угол, насильно нашептывает.
      Витёк. Ты запомнила? Запомнила? Повтори!
      Галчуша. Ничего я не запомнила! Не хочу, не хочу я запоминать!
      Витёк. Нет, запомнила, запомнила! Я же вижу: запомнила. Ну, пожалуйста, повтори. Пожалуйста.
      Галчуша. Не хочу! Не надо мне ничего от тебя! Я сама... Самакак-нибудь...
      Витёк. Ну повтори, повтори пожалуйста. Повтори.
      Галчушасклоняется к Витьку, шепчет.
      Галчуша. Но я не хотела. Честное слово, не хотела. Ты сам, сам!
      Витёк. Зато мне сейчас спокойно. Первый раз с детстваспокойно. Ты даже не знаешь, как наменя эти бабки давили -- ты просто самане знаешь!
      Галчуша. Конечно, давили.
      Витёк. Не в том смысле. Бабки -- мура. А что про них я один навсем свете знал. Я ведь их никому не доверял -- тебе первой.
      Галчуша. Бабки -- мура? Вы ж с дедом жизни наних положили!
      Витёк. Не наних, Галя, не наних. Чтобы рабами -- как все -- не быть.
      Галчуша. Рабами?
      Витёк. Конечно! Ты нанарод нанаш посмотри. Дахоть бы и мамку мою взять с сеструхою. Смешно как получилось: не им, атебе доверил. Но это тоже правильно. Сеструхамолоденькая. Страшно нанее навешивать, если даже дадут свиданку. А мамкапьет. Ты ей пить-то особо не давай.
      Галчуша. А наменя не страшно?
      Витёк. Ты совсем другое дело, Галя. У нас же с тобою любовь. У нас любовь, правда?
      Галчуша. Правда, Витенька, правда.
      Витёк. Вот видишь. А корешам правильно что никому не доверял: они, как до их шкур коснулось -- они, понял, все меня продали, до единого. Даже брательник двоюродный -- я с ним еще первый срок мотал, под Челябинском. Ты чего отодвинулась? Обними меня, слышишь?! (Пауза.) Как хорошо. Спокойно. Никаких тебе тайн не осталось, никаких забот. Даже и умирать уже, кажется, не страшно. Только б еще маленько так полежать, чтоб не трогали.
      Галчуша(гладя Витька, как маленького). Лежи, глупенький, лежи. Лежи, отдыхай. Недолго осталось.
      Длинная пауза.
      Витёк. Галя, слышь... А я вот тебя спросить хотел. Насчет смерти. Ну, то есть Бог там или я не знаю. В общем, мужик один со мною пять месяцев просидел. Не старый, в джинсах, сорокаеще нет. Магазином заведовал. Жена -киноартистказнаменитая, как ее... фамилию забыл... ну ладно, не важно. Он двенадцать лет получил. Так ты знаешь -- он нитку из одеялавыдернет, корки с сырасоскребет, -- он один сыр наларек брал, навесь червонец, и все в передачи жену сырапросил, -- соскребет, наспичках растопит, ниточку одеяльную раз через воск протянет, другой, третий, -- и так, покау него свечкане получится. А потом зажжет и сидит-бормочет. Молится. Вертухай заглянет в кормушку: что это, мол, забардак?! -- аон независимо так, спокойненько: не имеете, мол, правамешать... как это он говорил? с культурою, вроде, связанное...
      Галчуша. Отправлению культа?
      Витёк. Во, точно! (Восхищенно.) И откудаты все знаешь?!
      Галчуша. Наоборот, Витенька, наоборот. Ничего-то я не знаю в этой жизни, ни-че-го...
      Витёк. Знаешь, Галя, знаешь! Не надо ля-ля.
      Галчуша. Не буду.
      Витёк. Ну вот, молится, значит, алицо такое спокойное, сосредоточенное. Будто и не потерял все насвете. Будто открыто ему что-то такое, что нам никому и знать-то не полагается. И вот, я у тебя спросить хотел: ты как думаешь: авдруг он прав? А вдруг и насамом деле есть Бог? Это мало ли чему в школе учат! А вдруг не умираем мы после смерти, акуда-то... переселяемся? Освобождаемся будто? Тогдаведь и под ствол не так страшно!
      Галчуша. Вот, значит, начто надеешься! Увильнуть! А не боишься, что Бог с тебя зату, с Войковской, спросит? И заостальных.
      Витёк. Не, Галя, не боюсь. Неужто Он прокуроразлее?! Бог у меня в душе, может, такое прочитает, что и обвинит не совсем. Ты вон меня полюбила -- ты ж забыла, что я убийца. А поначалу -- я видел: тебе в подлянку было. А Бог, мне сосед говорил, Бог -- он самалюбовь и есть.
      Галчуша. Зря ты мне про свои надежды рассказал, Витенька.
      Витёк. Почему, Галя?
      Галчуша. Потому, мой хороший, что придется тебя разочаровать. Не выйдет у тебя к стенке с улыбочкой стать. Совсем ты умрешь, совсем!
      Витёк. Что с тобой, Галя?
      Галчуша. И я совсем умру.
      Витёк. Что с тобой?
      Галчуша. Ты же сам спрашивал: авдруг есть Бог. Так вот, боюсь, Витенька, что нету.
      Витёк. Нету и ладно. Чего ты разволновалась-то?!
      Галчуша. Дело в том, мой красавчик... Как бы это тебе попроще сказать... дело в том, что этого самого бессмертия... хоть какого, хоть плохонького... хоть в урановых рудниках адовых... Нам всем его так уж хочется, так уж хочется, что просто по одному по этому его быть не может. Природа, мировая организация, -- они ведь к человеку не очень-то расположены: ливни, мороз, цунами разные. Так что и тут вряд ли так устроено, как нам хотелось бы. Слишком бы получилось для человека... как бы это сказать?.. комфортабельно. Слишком... антропоцентрично. Жизнь насамом деле гораздо жесточе, гораздо бессмысленнее, чем... Впрочем... впрочем, ты этого все равно не поймешь.
      Витёк. Чего ж это я не пойму? Дурак я что ли какой?
      Галчуша. Нет, Витенька, не дурак, не дурак ты. Это, может, самое грустное и есть, что отнюдь ты не дурак. Будь ты дурак, может, и экспериментамоего скотского не получилось бы. Только видишь ли... и для мышления, и для понимания кроме природных задатков еще и особая тренировкатребуется... и этого вот (наголову) механизма, и, конечно, души. А ты вместо тренировки -экспроприаторов экспроприировал.
      Витёк. Э, Галя, слышь? Не надо! Не надо! Такие вещи не надо мне говорить! И словами такими разговаривать со мною не надо! Откудаты словаэти знаешь? Не знаешь ты их, не знаешь! Знать не должна! Не надо!
      Галчуша. Дакак же мне, Витенька, еще с тобой разговаривать? Дурочку продолжать валять? Как вначале?
      Витёк. Хоть и дурочку, только этими словами не надо!
      Галчуша. Разве ж после того, что у нас с тобой, Витенька, случилось... А ведь ты прав, Витенька: случилось! Разве ж после этого можно валять дурочку?!
      Витёк. Не надо, Галя, не ври! Не ври! Я все равно не поверю! Не ментовкаты, не ментовка! Быть такого не может! Ты ж мне про летчикарассказывала, про Болшево, про ребятишек из кабака!
      Галчуша. Ой, Витенька! Достоевский вон про студентарассказывал, который старуху топором зарубил. А при моей-то работе...
      Витёк. Не! Не верю! Не ментовкаты, не ментовка!
      Галчуша. Ментовка, ментовка, Витенька. И ты это с самого началазнал.
      Витёк. Ничего я не знал! Ничего я, понял, не знал, гадом буду! Я так, для понтаговорил, навсякий случай! А ты и поверила! А я ничего не знал, ничего!
      Галчуша. Знал, знал, Витенька.
      Витёк. Даесли б знал, задушил бы тебя просто.
      Галчуша. Вот и надо, наверное, было задушить.
      Витёк. Волчара...
      Галчуша. Все-то ты знал. Но какая разница!
      Витёк. Нет, постой-постой! Сядь-касюда. Я ж тебе почти сразу про бочонок начал рассказывать. Ты же самаслушать не пожелала.
      Галчуша. А вспомни, как ты забочонок заэтот торговался, жизнь выпрашивал!
      Витёк. Ну и пообещалаб, что тебе стоило? Если ты заним сюдапришла! Какая тебе быларазница: соврешь, не соврешь? Даты и потом вон, безо всякой торговли, слушать не хотела. Я насильно тебе рассказал. Почему? Ну! почему?! Нет, Галя. Это ты меня разыграть решила. Купить.
      Галчуша. Потому что я тебя, дурака, любила!
      Витёк. Любила? А... асейчас?
      Галчуша. И еще потому, что тебе самому очень уж хотелось высказаться. Хоть накого-нибудь, атайну свалить. Не унести в могилу.
      Витёк (кричит). А сейчас, спрашиваю, уже не любишь, что ли?!
      Галчуша. Сейчас? Сейчас, кажется, уже нет.
      Витёк. Но тогдаж... Тогдаж получается... Получается, что это и есть цинизм. Что это вот у тебя -- самый настоящий цинизм и есть!
      Галчуша. Почему, Витенька? Я ведь тебе не врала. Ни тогда, ни теперь. Я еще помоглатебе, исповедь твою выслушала.
      Витёк. Как не врала? Как, понял, не врала?! Заподследственную себя кто выдавал!? Свет кто гасил в нужный момент!?
      Галчуша. Свет не я гасила. Со светом так само получилось.
      Витёк. Не верю.
      Галчуша. Это уже все равно. Ты знаешь, Витенька... Витёк! Ты знаешь, у меня маму наулице убили. Сережки золотые из ушей вырвали, прямо с мясом. Шубу сняли. Сумочку отобрали. А после, чтобы не опознала -- убили. У них, видишь, тоже... выходане было.
      Витёк. Вон оно что! Мстишь, значит! Вымещаешь! Тех не поймала -- вымещаешь намне! Только ты меня так и так не расколола. Дать -- дала, анасчет бабок я неправду сказал. Насчет бочонка. Парашу я тебе, понял, пустил.
      Галчуша. Нет, Витенька, не парашу. Правду ты мне сказал насчет бабок. Только бабки ведь, как ты выразился, мура.
      Витёк. Во, сука! Во, понял, заворачивает! Намоих же словах меня и ловит! Слушай, последний раз тебе говорю: не надо меня напонт брать! Не надо! Я ведь шутку твою и не понять могу. Я ведь могу... Я ведь, Галчуша, могу...(Поет.) И при-ды-винулся парень к- ы ней ближе, = парень в кепи...
      Галчуша. Ладно! Хэрэ! Завязывай с истерикой! Это самое противное, что у вас, у шпаны, бывает! (Подходит к Витьку, прижимается.) Не порти, не порти, Христаради! Зачем тебе это надо? Легче тебе, что ли, от этого станет?
      Витёк. Ладно, Бог с тобой. (Прижимается к Галчуше: не наручники -- обнял бы.) Странно, я себя вдруг таким сильным почувствовал, и натебя, оказывается, зланету. Самаразберешься. У меня к тебе только однапросьба. Не бойся, не про мамку. Ты его (кивает наГалчушин живот) Виктором назвать можешь? Не в мою честь, атак... Виктором. Имя-то хорошее. Независимо. Я пусть Витёк, аего -Виктором.
      Галчуша. Кого его, Витенька? Кого его? Никакого его не будет. Я неспособная.
      Витёк. Зачем же тогда?
      Галчуша. Даведь и это не важно. Ну? Чего сник? Знаешь, в Библии... Иаков поднимается к Богу по лестнице. Наэтой лестнице мы с тобою и встретились наминутку. Только ты идешь наверх, ая, кажется, вниз. Ты счастливее.
      Витёк. Ты ж в Богане веришь. (Встает, колотит в дверь.) Эй, слышите! Заберите меня! Тут бабасидит, слышите!? Эй!
      Галчуша. Не откроют, Витенька. Чтоб открыли, надо кнопку нажать. Вон там, закушеткой. Ногой можно.
      Витёк (подойдя к кушетке, отыскав кнопку). Значит, точно правда?
      Галчуша. А ты все надеешься? Нажимай, нажимай. Я ж говорилатебе: не называй, не называй меня надеждой. Ах, какой же ты нерешительный. Ну пусти, пусти, я сама.
      Витёк. И ладно. Даже хорошо, что неспособная.
      С лязгом отворяется дверь. Появляется Прапорщик.
      Прапорщик. Вызывали, НадеждаВениаминовна?
      Витёк. Надежда?
      Прапорщик. Без происшествий обошлось?
      "Галчуша". Не вашазабота. Забирайте осужденного.
      Витёк. Надежда.
      "Галчуша". И снимите наручники. Не надо. Ведите так. Ничего он не сделает.
      Прапорщик. Под вашу ответственность. (Снимает с Витьканаручники.) Пошли, что ли?
      Витёк смотрит на"Галчушу".
      Эй, тебе говорю: пошли!
      "Галчуша". Не тебе, авам!
      Прапорщик (саркастически). Ну! Вы слышал? (Подталкивает Витька, выводит из бокса.)
      Пауза.
      "Галчуша" (вскакивает, бросается к двери, кричит). Постойте! Стоять, я сказала! Минуточку! Подведите его сюда! Говорю -- подведите...
      Витёк в сопровождении Прапорщикапоявляется в дверях.
      Я тебе насчет расстрелаговорила: ростомеры всякие, коридор. Это все фигня, тюремные байки. Ни медосмотров не бойся, ни коридора, ни душа. Тебе объявят, когдаповедут расстреливать. (Прапорщику.) Забирайте.
      Прапорщик. Пошли. Вы!
      Витёк и Прапорщик уходят. "Галчуша" падает надиванчик, плачет, плечи трясутся.
      Занавес.
      г. Минусинск, 1984 г. ПУЛЯ. фарс в одном действии
      Александру Аболицу, другу и издателю
      лица:
      Человек, по имени Вовик
      Друг человека, по имени Гриня
      Товарищ человека, по имени Колька
      Брат товарища, по имени Алик
      Любовь, женачеловека
      место:
      квартира
      время:
      пятницанапрошлой неделе. Вечер и ночь
      Человек (входя в квартиру в сопровождении Другачеловека). Заходи, заходи, Гриня. Не стесняйся. СлаваБогу, к себе домой веду, не куда-нибудь. Дане снимай ты! Вымоет Любка, нато и жена. Давай пузыри, в холодильник поставлю. Холодная, онане колм, асоколм. (Осматривает бутылки.) Качественная.
      Друг человека. Водка, как говорится, бывает двух сортов: хорошая и очень хорошая.
      Человек. Любка! Любо-овь! Иди гостя встречай! Ишь, не слышит! Ванну небось принимает. С шампунями. С пенами. А еще у нее такая американская бутылкаесть, с наконечником... Ну, тудавставляется. Понял куда?
      Друг человека. Гы!
      Человек. Во! Вставит, нажмет и... запхнет! Онаменя так каждую пятницу соблазняет и субботу. Намоется, намажется, надушится, этой американской штукою поспринцуется, пеньюарчик такой прозрачный, из Парижа, напялит и выплывает... француженка, мать ее заногу!
      Друг человека. Гы!
      Человек. Постель разобрана. Простыни хрустят и лавандой воняют. Это у нас в прачечной такую услугу ввели, чтобы простыни лавандой воняли. Амортизация называется. Пятнадцать копеек с килограмма.
      Друг человека. Ароматизация, как говорится.
      Человек. Я и говорю: амортизация. По другим дням я ее приучил, чтоб не лезла, потому -- утром наработу, вставать рано. А вот в пятницу, если, конечно, назавтрасубботниканету, и в субботу -- это уж онаправасвои качать начинает вовсю.
      Друг человека. Чего-то я тебя не пойму! Меня-то ты зачем сюдазатащил? Свечку, что ли, держать, как говорится? Ты меня пулю позвал писать, асам: в пень-ю-ар-чи-ке! Фран-цу-жен-ка! Или мы что, напростынях натвоих пулю писать будем? Ты, я и твоя жена. Разденемся, как говорится, и... (Направляется к выходу.) Извини, но это не для меня удовольствие. Мне еще сегодня свою.
      Человек (удерживая Другачеловека). Данет, чего ты испугался! Пуля как пуля будет. Я потому и позвал тебя, чтобы не приставала. Чтобы при свидетелях было. А то не стоит у меня нанее. Чего уж я только не пробовал! Сейчас еще вон Колькапридет, из двадцать второй квартиры, товарищ мой. Надругих вроде ничего, стоит иногда. Хотя тоже не очень...
      Друг человека(понимающе). Напол-шестого, как говорится.
      Человек. Точно! А наЛюбку -- ну никак! Уже три года. Онаменя и таблетками кормит, и мясом жареным, -- авсё равно не стоит! Жена -- онаженаи есть.
      Друг человека. Скатерть и жена, как говорится, -- главные враги преферанса.
      Человек. Скатерть-то мы уберем. (Убирает скатерть.) Не в скатерти проблема. Скатерть -- это самое простое. Вот тебе бумага, карандаш, черти пулю. А я показаКолькой сбегаю, затоварищем.
      Друг человека. Натроих, что ли, чертить?
      Человек (саркастически). Не, наЛюбку еще! Онаж и слова-то такого не понимает: преферанс. Дура! Мезозой! Я сколько раз научить пытался. Чтобы росла. Отвлечение чтобы было. Разнообразие интересов. Но у нее только одно в голове: шампунь... ванна... простыни... Дабутылкаамериканская. Только наэто умаи хватает.
      Друг человека. Интеллекта, как говорится.
      Звонок в дверь.
      Человек. Во! Колька! Легок напомине! (Идет открывать.)
      Товарищ человека(входя с Братом товарища). Привет! А ко мне брательник, извиняюсь завыражение, прикатил. Из Воронежа. От жены сбежал. Онаего, как получка, у проходной караулит. А тут задержалась где-то, он навокзал и сюда. Пятый раз уже так бегает.
      Человек. Он пулю писать умеет?
      Брат товарища. А ты сидишь настуле, = как верная жена, = и в голове две пули, = и грудь обнажена.
      Товарищ человека. Умеет, умеет. Он хоть до завтраможет, покаженазаним сюдане припрется.
      Человек. Тогдао'кей.
      Товарищ человека. Звонилауже.
      Человек. Заваливайте. Давай пузыри! Пять штук? Не слабо!
      Товарищ человека. Так говорю ж, извиняюсь завыражение, -- с получкой сбежал.
      Человек. Гриня, переворачивай лист, черти по-новой, начетверых. К Кольке брат из Воронежаприехал. Как звать-то?
      Брат товарища. А ты сидишь настуле...
      Товарищ человека. Не обращай внимания. Одурел малость от своей, отойдет постепенно, оттает. Алик его звать, извиняюсь завыражение.
      Человек. Слышь, Гринь! Его Алик звать. А это Гриня. А это Колька. Чего-то моя там заплескалась, в ванне. Любовь. Не утонулаб. Садись, ребята. Во -стрмент. Новенький. Специально припас. (Распечатывает колоду.) Преферансные.
      Друг человека. До скольких, как говорится, писать будем? До шестидесяти? А то мне еще свою сегодня.
      Человек. Что запуля до шестидесяти! До шестидесяти Любкани в жисть не заснет.
      Товарищ человека. Не пуля, адуля, извиняюсь завыражение.
      Человек. И чего ты к своей так рвешься?!
      Друг человека. Я?! Рвусь?!
      Человек. Давай хоть до стадвадцати. Ты как, Алик?
      Брат товарища. Как верная жена.
      Товарищ человека. Согласный он, извиняюсь завыражение. Он у меня, как сбежит из Воронежа, он навсё согласный становится.
      Человек. По ноль-пять?
      Друг человека. По копеечке. По ноль-пять тоже не пуля, адуля, как говорится.
      Товарищ человека(Брату товарища). Заплатишь, если чего?
      Брат товарища(утвердительно). И в голове две пули.
      Товарищ человека. Моя-то, извиняюсь завыражение, к проходной успела.
      Друг человека. А выпивать из чего будем? Пуля без водки, как говорится...
      Человек. Сейчас. (Стучит в дверь ванной.) Люба! Любка, ты скоро? Любо-овь!
      Любовь (из ванной). Пришел?! Соскучился?! Иду-у... Лечу-у... Плыву-у...
      Человек (констатируя не без разочарования). Не утонула.
      Из ванной выходит Любовь в прозрачном пеньюаре, с полотенцем в руках.
      Познакомься, Любочка. Это вот мой дружок Гриня, с работы.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле.
      Человек. Это товарищ, Колька, ты его знаешь, из двадцать второй квартиры.
      Брат товарища. Как верная жена.
      Человек. А это вот к нему брательник приехал, из Воронежа.
      Брат товарища(привставая). И в голове две пули.
      Человек. Организуй, самапонимаешь, рюмочки нам, закусон.
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Человек. Знакомьтесь, ребята: моя жена, Любовь.
      Любовь. Рюмочки, говоришь?
      Человек. Рюмочки.
      Любовь. Закусон, говоришь?
      Человек. Ну, колбаски порежь, что ли.
      Любовь. Грудь обнажена?
      Товарищ человека. Это Алик не в том смысле, извиняюсь завыражение. В поэтическом.
      Любовь. А по морде не хочешь? (Бьет Человекаполотенцем по лицу.) В семейный дом!
      Человек. Ты чего, Любка?! Ты чего?! Ты у меня смотри! Я ведь тебя!..
      Любовь. Что ты меня? Что ты, спрашиваю, меня? Знаете, люди добрые, когдаон последний раз -- меня? У него как пятница, так то работасрочная, оборонный заказ, то кино по телеку интересное, то живот заболит. Или просто -- нажрется водки, в двенадцать завалится и -- храпака! А сейчас во, придумал: друзей позвать! В семейный дом! Товарищей!
      Человек. Не развратничать же, Люба, не напиваться. Преферанс -играинтеллектуальная. Знаешь, что значит слово "интеллектуальная"? Так вот, преферанс -- самая, можно сказать, интеллектуальная игранасвете и есть. И если ты женщинане слишком образованная, ты не имеешь правамешать росту самосознания инженерно-технических работников. Ты Фейербахачитала?
      Любовь. Я тебе сейчас покажу Авербаха! (Бьет Человекаполотенцем по лицу.) Я тебе сейчас покажу телегдуального! (Бьет снова.) Я тебе сейчас покажу реверанс. (Бьет еще.)
      Друг человека(печально констатируя). Скатерть и жена, как говорится, -главные враги преферанса.
      Человек (утираясь). Не телегдуального, аинтеллектуального. И не реверанс, апреферанс. Вот и поговори с ней. Об умном. Отсталость, мезозой.
      Любовь (намахиваясь полотенцем). Кто-кто я? Какой еще такой зазой?
      Человек. Даникакой, никакой! Пошутил я. Успокойся!
      Брат товарища. А ты сидишь настуле.
      Любовь. Я тебя сейчас враз успокою! (Намахивается полотенцем.)
      Человек (уворачиваясь). Ну что, ребята? Пошли тогдаотсюдова! Раз уж здесь нас не понимают.
      Друг человека(патетически). Глухи, как говорится, к голосу рассудка! К гласу, как говорится, выпиющего в пустыне! (Опомнясь.) А кудапошли-то? Ко мне нельзя. Моя еще и не так примет.
      Товарищ человека. И ко мне, извиняюсь завыражение, нельзя.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Товарищ человека. Алик говорит, что он из Воронежа.
      Человек (подмигивая). Я знаю, кудаможно. У меня есть тут одна... знакомая. Онаи не выгонит, и приветит как полагается, и настол накроет...
      Любовь (испуганно). Ды пошутилая, пошутила. Телегдуальные! Садитесь, играйте в свой реверанс, разве ж я чего против? Чем по проституткам таскаться. Сейчас закусочку организую -- все-таки семейный дом.
      Человек. Ага. Колбаски порежь.
      Любовь (организовывая закусочку). А я покателевизор посмотрю.
      Человек. Во! Там картинакак раз интересная. Про войну.
      Любовь (убедившись, что гости остаются). Но чтоб по программе "Время" духу вашего тут не было! (Уходит в другую комнату.)
      Брат товарища. Как верная жена.
      Товарищ человека. Разве ж это пуля -- по программе "Время"? Не пуля, а, извиняюсь завыражение, дуля.
      Человек. Ладно, молчи. Пусть успокоится, ауж там мы... Крути до туза.
      Друг человека. А чего, у тебя, извиняюсь завыражение, действительно еще однабабаесть?
      Человек. Чего я, больной? Это я так, для ревности.
      Друг человека. Гы!
      Человек. Сдавай, Гриня.
      Товарищ человека. Пас, извиняюсь завыражение.
      Человек. Двое нас.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Друг человека. Взял надва, что ли? Двапаса -- в прикупе, как говорится, чудеса. Пишу замарьяж.
      Брат товарища. Взятку сносить -- без взятки оставаться.
      Друг человека. Четыре по три и, как говорится, без трех.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле. Семь вторых.
      Товарищ человека. Начал разговаривать.
      Человек. Пас.
      Товарищ человека. Ложимся, извиняюсь завыражение.
      Любовь (из другой комнаты). Кудаложимся? С кем?
      Человек. Даникудане ложимся! Ты телевизор смотри. Про войну. Слово такое есть, преферансное. Мезозой!
      Товарищ человека. Висты жлобские или, извиняюсь завыражение, джентельменские?
      Человек. Джентельменские.
      Друг человека. Джентельменские.
      Брат товарища. Как верная жена.
      Друг человека. Три туза -- три взятки. Четыре козыря. Марьяж не растаскивается. Своя, как говорится, игра.
      Любовь (из другой комнаты). Вовик! Телевизор не включается. А еще -семейный дом!
      Человек. Сейчас, подожди, включим мы тебе твой телевизор. Вот он сдаст только. Достанет онаменя этим домом! (Товарищу человека.) Сдал? Иди, помоги ей... телевизор включить. Если тузы будут -- я тебе запишу.
      Товарищ человекауходит в другую комнату.
      Человек. Пикнул.
      Товарищ человека(из другой комнаты). Ну, где он у тебя, твой, извиняюсь завыражение, телевизор? Показывай.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Друг человека. Два, что ли, как говорится?
      Товарищ человека(из другой комнаты). Даты, извиняюсь завыражение, телевизор показывай, ане...
      Друг человека. Тогдая -- пас, как говорится.
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Товарищ человека(из другой комнаты). Да, сиськи, извиняюсь завыражение, в порядке.
      Человек. Отдай ему. Пусть играет.
      Друг человека. И пика, и черваему ни к чему, и принял он смерть от коня своего. Как говорится.
      Товарищ человека(из другой комнаты). Халатик бы, извиняюсь завыражение, запахнула, что ли.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле... Шесть третьих!
      Друг человека. А кто играет шесть бубён, тот бывает, как говорится...
      Товарищ человека(из другой комнаты). Чего ты меня тащишь? Чего ты, извиняюсь завыражение, тащишь-то меня?! Упаду ведь! Натебя упаду!
      Человек. Вист.
      Любовь (из другой комнаты). Я мягкая, не убьешься.
      Друг человека. При трех вистах, как говорится, только мерзавцы пасуют.
      Брат товарища. И студенты.
      Человек. Без лапы. Козырей не хватает.
      Друг человека. В горку, как говорится, без очереди.
      Человек. Колька, скоро вы там? Мы -- кончили.
      Любовь (ликуя, из другой комнаты). А мы еще нет!
      Брат товарища. А ты сидишь настуле.
      Любовь (ликуя, из другой комнаты). Не настуле!
      Товарищ человека(задыхаясь, из другой комнаты). Сыграй... извиняюсь завыражение... заменя...
      Брат товарища(с отрицательной интонацией). Как верная жена.
      Человек. Пас то есть?
      Друг человека. Навторой руке я тоже, как говорится, спасую.
      Человек. Колька, сверху крутить будем?
      Товарищ человека(из другой комнаты). Сейчас, подожди! (Пауза.) Иду уже, извиняюсь завыражение. (Появляется, застегиваясь находу; смотрит в карты.) Давай сверху.
      Любовь (из другой комнаты). Еще сверху хочешь?
      Товарищ человека. Это я не тебе!
      Человек. Туз.
      Товарищ человека. Извиняюсь завыражение.
      Друг человека. Знать бы что в прикупе -- можно, как говорится, и не работать.
      Человек. Еще туз!
      Товарищ человека. Два, извиняюсь завыражение, туза -- не один туз.
      Друг человека. Как говорится.
      Человек. Включил ей телевизор?
      Друг человека. Бери свои, ато не дадут, как говорится.
      Товарищ человека. Высокое, извиняюсь завыражение, напряженьице!
      Друг человека. Долго, как говорится, аккумулировалось.
      Человек. Надо еще к твоей с вольтметром сходить!
      Товарищ человека. Две, извиняюсь завыражение, амнистия.
      Человек (Товарищу человека). Спасибо тебе, конечно, зателевизор, только я вот боюсь, как бы больше не разохотилась. Ей только начать!
      Товарищ человека. Сам просил, извиняюсь завыражение.
      Человек. Даразве ж я против? Опасаюсь только. Сдавай, Алик.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Друг человека. Раз.
      Товарищ человека. Два, извиняюсь завыражение.
      Человек. Три.
      Друг человека. Четыре.
      Товарищ человека. Пять, извиняюсь завыражение.
      Человек. Семь первых.
      Любовь (из другой комнаты). Во-о-вик!
      Человек. Ну вот, я так и думал!
      Друг человека. Нашлавремя! Тут самая торговля идет, как говорится. Семь вторых!
      Товарищ человека. Спасую, извиняюсь завыражение. Главное -- товарищей поднять.
      Любовь (из другой комнаты). Во-о-ови-ик!
      Человек (Любови). Даподожди ты!
      Любовь (из другой комнаты). Вову-у-ля-а!
      Человек. Семь третьих.
      Товарищ человека. Я не виноват. Я работал, извиняюсь завыражение, по-честному.
      Друг человека. Пятилетке качества -- рабочую, как говорится, гарантию? Отдай ему.
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Товарищ человека. Да, сиськи, извиняюсь завыражение, в порядке.
      Друг человека. Две бубны -- не однабубна, как говорится.
      Любовь (из другой комнаты). ДаВовик же! Семейный дом...
      Человек. Вот, говорю, нашлавремя!
      Брат товарища. Может, сходить, поправить ей телевизор?
      Товарищ человека. Совсем заговорил, извиняюсь завыражение.
      Брат товарища. Как верная жена. Всё равно -- наприкупе.
      Товарищ человека. Окончательно оклемался.
      Человек. Восемь пик.
      Брат товарища(извиняясь). Так я схожу? (Уходит в другую комнату.)
      Товарищ человека(комментируя). Из Воронежа, извиняюсь завыражение.
      Друг человека. Вист, как говорится.
      Товарищ человека. Ложимся, извиняюсь завыражение?
      Любовь (из другой комнаты). Нет уж садимся!
      Друг человека. Ложимся, как говорится.
      Человек. Своя игра.
      Друг человека. А потому что туз -- он, как говорится, и в Африке туз!
      Товарищ человека. Нет, без лапки, нет, без лапки, извиняюсь завыражение! Марьяжец-то растаскивается!
      Брат товарища(из другой комнаты). А ты сидишь настуле!
      Друг человека. А начем ты, как говорится, ход передашь?
      Любовь (из другой комнаты). Настуле -- это ты сидишь, дурачок! А я -натебе!
      Товарищ человека. Натрефях, извиняюсь завыражение.
      Человек. Стул ей подавай! Развратница! А тут картане прет!
      Товарищ человека. Картане лошадь -- к утру, извиняюсь завыражение, повезет.
      Друг человека. Дау него трефав сносе!
      Товарищ человека. А вот мы, извиняюсь завыражение, и проверим. Заходи с семачка.
      Человек (бросая карты). Без лапы. Расклад, он расклад и есть. (Брату товарища, который, довольный, появляется из другой комнаты.) Пиши забезвзятие. Настуле, настуле...
      Брат товарища. А-га! Настуле я еще и не пробовал никогда. Столица!
      Человек. Без лапы оставили.
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Друг человека. Про сиськи ты уже рассказывал.
      Товарищ человека. Марьяжец-то, извиняюсь завыражение, по-венгерскому свадебкабудет. Растащили свадебку!
      Друг человека(Брату товарища). Как телевизор?
      Брат товарища. Очень даже цветной! И в голове две пули.
      Человек (Другу человека). Если еще чего с этим телевизором сегодня случится -- ты пойдешь. Больше некому. А то не даст доиграть! Я -- сразу предупреждаю -- пас.
      Друг человека(вскакивает, бежит к дверям). Так не договаривались! Обещал, что пуля как пуля будет!
      Человек и Товарищ человеказадерживают Другачеловека.
      Товарищ человека. Нет уж, игру, извиняюсь завыражение, не ломать. У нас -общество.
      Брат товарища. Коллектив.
      Товарищ человека. А ради общества, извиняюсь завыражение, можно и пострадать.
      Человек. Они вон страдали. По справедливости!
      Друг человека(жалобно). Мне еще сегодня собственную, как говорится. Пятница, как-никак!
      Человек. А чего ж надо мной гыкал? Аккумулировалось! Амортизация. (Успокаивающе.) Ладно, сдавай. Авось пронесет. Алик всё-таки из Воронежа.
      Товарищ человека. А я своей, извиняюсь завыражение, из эбонитав КБ такую штуку выточил. Точная, извиняюсь завыражение, копия, только с ручкой. А наконце -- из нейлонаусики торчат. Пас. Эпоксидкой приклеил.
      Человек. Двое нас.
      Товарищ человека. Принес ей, она, извиняюсь завыражение, покочевряжилась с недельку, акудадеваться? Намне где сядешь, там и слезешь. Сейчас ничего, работает. Вовсю. Довольная даже. Уже, извиняюсь завыражение, и приставать почти перестала. Насамообслуживании.
      Брат товарища(заинтересованно). Из ебанита, говоришь? А чертежик не сохранился?
      Товарищ человека. Ширинку, извиняюсь завыражение, расстегни -- вот тебе и чертежик. В масштабе один к одному.
      Брат товарища. Взял нараз. Как верная жена.
      Друг человека. Моей лучше -- один к полутора. Или, как говорится, к двум.
      Брат товарища. А я-то всё думал: почему он ебанит называется?!
      Человек. А моя Любка, когдасовсем уж припрет, онасвоей бутылкой американской для этого делапользуется. С наконечником. И никакого эбонитаточить не надо. Я захожу как-то в ванную...
      Брат товарища. Столица!
      Друг человека. Играть будем, или о любви разговаривать?
      Брат товарища. Пикав элементе.
      Любовь (из другой комнаты). Вовик!
      Друг человека(обреченно). Доразговаривались.
      Товарищ человека. Наконечник, извиняюсь завыражение, без усиков.
      Любовь (из другой комнаты). Вову-у-ля-а!..
      Человек. Не пронесло.
      Друг человека(Брату товарища, с ненавистью). Импотент, как говорится!
      Человек. Затемнился, значит?
      Брат товарища. Ничего не импотент! Я всё -- путем! Настуле. Как верная жена.
      Любовь (из другой комнаты). Вовик же!
      Человек. Обязаловка.
      Друг человека. Был бы не импотент -- онаспалабы уже.
      Человек. Ты тоже наАликане очень налетай. Другая какая, может, и спалабы, аЛюбкау меня -- мезозой!
      Любовь (из другой комнаты). ДаВовик! А то сейчас программу "Время" включу!
      Брат товарища(Другу человека). Ничего, извиняюсь завыражение, не поделаешь. Надо!
      Друг человека. Ладно. Иду, как говорится.
      Человек. Идет он! Встоячка...
      Друг человека(останавливаясь). Встоячка? Встоячкая не согласный! Еще встоячкане хватало!
      Человек. Это мы встоячка, аты как хочешь.
      Друг человека(едване плачет). Даникак я, как говорится, не хочу! (Вздыхает, уходит в другую комнату.)
      Товарищ человека. Ходанет, ходи с бубей, извиняюсь завыражение.
      Человек. Под игрочка -- с семачка.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Товарищ человека. А под вистуза, извиняюсь завыражение, с тза. Наиграли третью кралечку. Теперь -- своя.
      Человек. Чего-то у них там с телевизором тихо. Звук вроде пропал. Помогись-канапол-колесика!
      Товарищ человека. Американская, извиняюсь завыражение, помощь? Как у президентаРейгана?
      Человек. Ой, не нравится мне, говорю, тишинаэта. Чего-то будет! Трагическое. Вы еще Любку не знаете... Ладно, сдавай пока. Ого-го! Добавь-кахозяюшку!
      Брат товарища. Поперла, что ли? Мизер кабальный, извиняюсь завыражение, или торговый?
      Человек. Кабальный.
      Товарищ человека. Колька! Вовик, извиняюсь завыражение, мизериться собирается.
      Пауза.
      Человек. Очень подозрительная тишина. Роковая. Мизер.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле. Согласен то есть.
      Товарищ человека. Колька! Слышишь? Мизер! Девятерной перебивать не будешь?
      Пауза.
      Да, крепко онаего, извиняюсь завыражение, взяла. Занего сыграть, что ли?
      Товарищ человекатянется к картам. Из другой комнаты вылетает Любовь, тащит засобою Другачеловека, хлещет его полотенцем по лицу.
      Любовь (Человеку). Ты кого привел? Ты кого, спрашиваю, в семейный дом привел? Телегдуальные!.
      Человек. Ты чего, Люба? С х.., что ли, сорвалась?
      Любовь. Было бы там с чего срываться! Там и срываться-то не с чего! А он меня... (НаДругачеловека.) А он меня... (Ищет, что сказать.) Во! Он меня загруди хватал!
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Человек. Убудет от твоих грудей, что ли?
      Друг человека. Дачего врешь-то? Я ее хватал!
      Любовь. Хватал. А потом приставать начал. Вместо того, чтоб телевизор...
      Друг человека(пораженный коварством Любови). Я? К тебе?! Приставать?! Дамне еще свою сегодня, как говорится. Я ж предупреждал: скатерть и жена...
      Любовь. Изнасиловать пытался!
      Друг человека. Ну, не встал у меня нанее! Вот онаи орет! Сочиняет разное! Я чего, виноватый, что мне сегодня еще свою?
      Брат товарища. А не встал, так и нечего других импотентами обзывать. Как верная жена.
      Любовь. Пытался.
      Друг человека. Вот видишь: пытался!
      Любовь. Заизнасилование, между прочим, десять лет полагается! Порядочной женщины.
      Человек. Успокойся, Люба.
      Друг человека. Дау меня ж не стоит!
      Любовь. Вот суду и покажешь, стоит или не стоит. Суд разберется! Суд у нас -- он завсегданастороне женщины! А загрупповое -- расстрел. В семейном доме.
      Человек. Не будет он больше, не будет!
      Любовь. Он -- не будет?!
      Друг человека. Дая и не...
      Любовь. А кто будет?! Кто, спрашиваю, будет?!
      Человек. Никто не будет, успокойся!
      Любовь. Нет будет! Нет -- будет! Ты сам вот и будешь! Чтобы дружков своих не защищал. Товарищей! (Хватает Человеказаруку.) Пошли!
      Любовь тащит Человекав другую комнату.
      А то привел насильников. В семейный дом!
      Человек (упираясь). Не хочу! Не хочу-у! Выручайте, братцы! Я ж мизер заказал!
      Любовь (тащит). Я тебе покажу мизер!
      Человек. Братцы!
      Друг человека, Товарищ человекаи Брат товарищахватают Человеказадругую руку, противодействуя Любови.
      Полегче, братцы! Пополам разорвете!
      Друг человека. Полегче -- онатебя, как говорится, вмиг уволочет.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Человек. Братцы! может, кто заменя сходит?!
      Товарищ человека. Нашел Александров, извиняюсь завыражение, Матросовых. Занего!
      Друг человека. Сам говорил: по справедливости, как говорится.
      Брат товарища. А я бы, пожалуй. А чего? Настуле. И грудь обнажена. Только попозже, через пару часиков. Я подряд не могу.
      Товарищ человека. По дваразабегать -- играть, извиняюсь завыражение, будет некому.
      Любовь (сноватащит Человека). Я вам покажу -- попозже! Я вам покажу -играть! В семейном доме!..
      Человек. Люба! Ну Любаже! Человек ты или нет?! Ну дай я хоть мизер закончу! Такое раз в сто лет прикатывает!
      Любовь (тащит). У тебя другое раз в сто лет прикатывает! Сейчас вот в милицию позвоню! Загрупповое изнасилование!
      Человек. Отпусти, Люба. Руку оторвешь!
      Любовь (тащит). Я б тебе лучше другое что оторвала. Заненадобностью!
      Человек. Держите! Дадержите ж меня, братцы! Уводит!
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Товарищ человека. А мизер, извиняюсь завыражение, стынет!
      Человек. Мужики вы или не мужики?!
      Друг человека. Скатерть и жена, как говорится...
      Человек. Не буди во мне зверя, Люба. Слышишь?! Не буди во мне зверя!
      Любовь (тащит, саркастически). Зверя? В тебе?!
      Человек. Убью ведь, Люба! Вот честное благородное слово: убью!
      Любовь (тащит, саркастически). Ты? Убьешь? Благородное?
      Человек. Убивай ее, ребята! Надоела! Разрешаю! Все равно, не даст доиграть.
      Друг человека(мстительно). Давно бы так, как говорится.
      Человек, Друг человека, Товарищ человекаи Брат товарищас криками:
      Товарищ человека. Сзади, сзади заходи, извиняюсь завыражение.
      Человек. Ну-ка, братцы, всем миром!
      Брат товарища. Ишь, побежала. Как курицабезголовая. И грудь...
      Друг человека. Держи ее, как говорится. Наперехват!
      Товарищ человека. Салазки, салазки ей загибай, извиняюсь завыражение.
      ...убивают Любовь.
      Человек (облегченно). Отмучился.
      Брат товарища. А жалко. Через пару часиков бы... Ждать не пожелала. Нетерпеливая.
      Товарищ человека. Здоровая была. Сразу, извиняюсь завыражение, и не укрутишь.
      Друг человека. А мне еще сегодня свою, как говорится. (Человеку.) Тебе хорошо.
      Товарищ человека(Другу человека). Так перебивать, извиняюсь завыражение, не будешь десятерной?
      Друг человека. Дай отдышаться.
      Брат товарища. Сгорел телевизор...
      Товарищ человека. Или девятерной, извиняюсь завыражение, без прикупа.
      Человек, Друг человека, Товарищ человекаи Брат товарищасадятся застол.
      Друг человека(посмотрев карты). Не, не буду. Попутного тебе ветра, как говорится, в жопу. Играй! И чтоб дватузав прикупе!
      Человек. А вот мы сейчас и проверим. Хозяюшку не хочешь? (Демонстрирует прикупную семерку.)
      Друг человека. Так завсегда: в любви, как говорится, не везет, зато в картах...
      Брат товарища. Как верная жена. Будем здоровеньки. Чокаться при покойнице не полагается.
      Товарищ человека. Запишем, извиняюсь завыражение? Ого! не так уж и везет: паровозом попахивает. Черва-то без хозяйки!
      Человек. Это еще как снесусь!
      Друг человека. Записал? Сносись!
      Человек. Снесся.
      Товарищ человека. Отобрали свои? А начем черву, извиняюсь завыражение, нести будем?
      Брат товарища(убежденно). И грудь обнажена!
      Товарищ человека. Ты не прав, Алик! Пикау него, извиняюсь завыражение, в сносе. Набубях!
      Друг человека. Напике лучше! Как говорится.
      Товарищ человека. А я, извиняюсь завыражение, говорю: набубях!
      Друг человека. Напике!
      Товарищ человека. Набубях!
      Друг человека. Напике!
      Товарищ человека. Набубях! Ты как, Алик?
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Друг человека. Я ж говорю: напикях, как говорится.
      Товарищ человека. Дураки, извиняюсь завыражение!
      Друг человека. Сам ты, как говорится, дурак! А нас -- двое! Коллектив! Давай, Алик, с пички!
      Человек (пляшет подобно индейцу). Сыграл! Сыграл! Сыграл! Помогайтесь! Да... ради такого мизера! Всех закрыл? Колесико! Еще колесико...
      Товарищ человека(Другу человекаи Брату товарища). Эх, вы-ы, извиняюсь завыражение! Я ж говорил: набубях!
      Друг человека(невозмутимо). Знать, что в сносе -- можно, как говорится, и не работать! Считаем? Я с горы -- семьдесят пять.
      Товарищ человека. Я, извиняюсь завыражение, сорок. (Мечтательно.) А как хорошо бы в бубну было! Паровоз, извиняюсь завыражение. Пять взяток!
      Человек. Я бы перехватил. Две б только было.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле.
      Товарищ человека. Он по пятнадцать, извиняюсь завыражение, даёт. Он считает плохо. Не институт кончал -- техникум.
      Считают.
      Человек. Восемьдесят шесть копеек выиграл! Вот мизер так мизер!
      Брат товарища. В любви не повезло...
      Друг человека. А я как всегдав нулях. Минус одна, как говорится.
      Товарищ человека. Проиграл, извиняюсь завыражение. Сорок одну копеечку. Из-завас! Говорил же: набубях ловить надо! А вы: пику, пику!
      Друг человека. Просто не поперла, как говорится.
      Брат товарища(выкладывая мелочь). Сорок четыре копеечки. Как верная жена. И вот занего -- сорок одна.
      Товарищ человека. Денег совсем нету. Думал, хоть рубль выиграю. Жена, извиняюсь завыражение, не даёт.
      Человек (философски). Жены -- они только одно давать умеют. То, чего у них никто и не спрашивает.
      Товарищ человека. Так пол-первого же еще! Может, по-новой, извиняюсь завыражение? Картане лошадь -- к утру повезет.
      Человек. По новой так по новой. Я теперь человек свободный.
      Друг человека. Ты-то да, амне еще свою, как говорится.
      Товарищ человека. А мы маленькую, до восьмидесяти.
      Брат товарища. И в голове две пули.
      Друг человека. Ладно, уговорили. Сдавай. (Наклоняется под стол заупавшей картою. Натыкается натруп Любови.) Лежит, как говорится.
      Человек. Действительно. А я про нее чуть не забыл. Надо бы что-то с ней сделать.
      Товарищ человека. А чего это , извиняюсь завыражение, сдавай? Давай по справедливости: до туза.
      Друг человека. Не забуду мать родную, как говорится.
      Брат товарища. И грудь обнажена.
      Товарищ человека. Да, сиськи, извиняюсь завыражение, в порядке. Были.
      Друг человека. Можно и до туза, как говорится. (Сдает карты.)
      Человек. Может, мы ее того... в окошко выбросим? Записочку изготовим, что так, дескать, и так. И -- выбросим.
      Товарищ человека. Вот видишь: тебе сдавать, извиняюсь завыражение.
      Друг человека. Мне так мне, как говорится. По справедливости. Только если записочку, по почерку узнать могут. Сними. Я по телеку видел.
      Товарищ человека(Человеку). У тебя нет чего, чтобы онасамаписала? Мы бы похоже состряпали. У Алика, извиняюсь завыражение, золотые руки! Считает не очень, аруки...
      Человек. Даонаи не писала-то никогда. Семь классов как кончила, больше и не писала. Мезозой! Я занее и в ЗАГС, и наработу заявление заполнял.
      Друг человека. Сдал. Твое слово.
      Товарищ человека. Постой. С Любовью еще не решили. (Смотрит в карты.) Пас, извиняюсь завыражение. Тогдатем лучше, что не писала. Никто, извиняюсь завыражение, и почерка-то ее не знает.
      Человек. Двое нас.
      Товарищ человека. Давай бумагу. Пиши сам: в моей, пиши, смерти прошу никого не винить. Любовь. Написал? Засунь ей, извиняюсь завыражение.
      Человек. Куда?
      Друг человека. Гы! Туда?
      Товарищ человека. Ага. Записочку, извиняюсь завыражение, -- записочку.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле.
      Товарищ человека. Выкидываем? Прощаться, извиняюсь завыражение, не будешь? Открывай фортку. Поднимай!
      Брат товарища(уважительно). Тяжелая. Как верная жена.
      Друг человека. Ногу, ногу держи! Бутылку перевернет!
      Товарищ человека. Голову, извиняюсь завыражение, разворачивай! (Разочарованно.) Даты ж, Вовик, напервом этаже живешь! (Передразнивает.) В окошко выбросим, в окошко выбросим!
      Человек. Я как-то и не подумал.
      Товарищ человека. А это тебе, Вовик, не институт, извиняюсь завыражение. Тут думать ндо.
      Брат товарища(раздумчиво). Не разобьется. И в голове две пули.
      Друг человека. Ладно, как говорится. Не разобьется так не разобьется. Твое слово, Алик.
      Брат товарища. И в голове две пули -- я уже сказал.
      Друг человека. Взял надва, что ли?
      Товарищ человека. Может, повесим ее, извиняюсь завыражение? Ну, будто с тоски удавилась.
      Человек. Потолки не выдержат. Вот если бы в старом доме...
      Друг человека(прикинув). Даи ноги, как говорится, могут поладостать.
      Брат товарища(уважительно). Крупная былаженщина. Как верная жена.
      Друг человека. Вскрываю. Двапаса, в прикупе, как говорится, чудеса. Пишу замарьяж.
      Товарищ человека. Тогда, может, в ванне, извиняюсь завыражение, утопим?
      Друг человека. Гы! Будто купалась: с шампунями, с пенами... И бутылку американскую сверху положим, как говорится.
      Человек. А ты ванну мою видел?
      Друг человека(еще в воображаемой картине). Гы!
      Человек. Ванну мою, спрашиваю, видел?! Разве ж онатудапоместится? Дани в жисть! Живая еще кое-как, амертвая...
      Друг человека(обиженно). Может, мы всё же пулю писать будем? А не наболтовню время тратить? Нагипотезы разные. Мне еще свою сегодня, как говорится. (Человеку.) Ты меня сюдазачем звал?
      Человек. Но так же ее тоже не бросишь. Женавсё-таки. Подругажизни. Живая быладуша. Убили -- значит и убрать надо. По-человечески. Тоже ведь отмучилась, прости Господи.
      Товарищ человека. Это верно. И ей, извиняюсь завыражение, несладко приходилось: бутылкабез усиков.
      Брат товарища. Как верная жена.
      Друг человека. Сладко -- несладко, азаслужила -- вот и убили, как говорится.
      Человек. Разве ж я упрекаю? Только убрать-то надо. (Брату товарища.) Ладно, твое слово.
      Брат товарища. Взятку сносить -- без взятки оставаться.
      Друг человека. Четыре по три и, как говорится, без трех.
      Товарищ человека. О! идея! Эврика, извиняюсь завыражение! Давайте по частям ее разрежем! Расчлененканазывается.
      Друг человека. А-га. Я по телеку видел.
      Товарищ человека. А как расходиться будем -- в сумках, извиняюсь завыражение, и вынесем. Сумки-то у тебя есть?
      Человек. Сумки-то?
      Товарищ человека. Ага, сумки.
      Человек. Сумок полно.
      Товарищ человека. А если кто про нее спросит, скажем: с работы не пришла, извиняюсь завыражение. Загуляла. Дело самое обыкновенное. Онау тебя кем работала?
      Человек. В парикмахерской. Мезозой.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле = как верная жена.
      Друг человека. А сумки, как говорится, куда?
      Товарищ человека. Куда-куда! Кто, извиняюсь завыражение, куда. Можно хоть в речку кинуть, можно хоть в мусорный ящик...
      Человек (прикинув). Нет, не пойдет! А в чем мне потом посуду сдавать? Подумали?
      Товарищ человека. Дановые, извиняюсь завыражение, купишь. Не дефицит.
      Человек. Новые, говоришь? (Соображает.)
      Друг человека. Мыслитель! Времени-то смотрите сколько! А мне еще сегодня свою, как говорится.
      Человек. Ладно! играть так играть. Твое слово, Алик.
      Брат товарища. А ты сидишь настуле. Семь вторых.
      Человек. Пас.
      Товарищ человека. А чего мучиться, извиняюсь завыражение? Онаж самаотличную подалаидею! Позвоним в милицию -- и дело с концом. Пусть сами с нею и возятся. Им заэто деньги платят. Объясним: так, мол, и так. Пулю писали. Телевизор. Мешала. Программа, извиняюсь завыражение, "Время". Убили, короче говоря. Состояние, извиняюсь завыражение, аффекта.
      Друг человека. А-га. Я по телеку видел.
      Человек. Много не дадут. Лет по восемь.
      Товарищ человека. В один, извиняюсь завыражение, лагерь попадем.
      Друг человека(мечтательно). Без баб жить будем, как говорится.
      Брат товарища. Водку там, говорят, тоже достать можно. Сейчас и наволе-то с водкой не намного проще.
      Человек. Чифирить в случае чего будем.
      Товарищ человека. Деньги, извиняюсь завыражение, при себе держать. Так можно спрятать, что и не найдут.
      Брат товарища(поясняя). У него женавсё до копеечки...
      Товарищ человека. Работкатам не пыльная, у меня кореш, извиняюсь завыражение, четвертый срок мотает. Выйдет, недельку покантуется: не могу, говорит, извиняюсь завыражение, наволе. Душно!
      Друг человека. Тоже, как говорится, женатый наверное.
      Человек (мечтательно). Горячим каждый день кормить будут. А то Любка, покаее, понимаешь...
      Друг человека. Гы!
      Человек. ...и к плите не подойдет.
      Товарищ человека(мечтательно). А по вечерам -- пулю, извиняюсь завыражение.
      Друг человека(мечтательно). Там и скатерти, как говорится, не положено, не только жены.
      Брат товарища(печально). Только я из Воронежа. Меня с вами в один лагерь могут и не отправить.
      Товарищ человека. Мы походатайствуем. Заподписью, извиняюсь завыражение, треугольника.
      Человек. А не отправят -- мы втроем писать будем. А ты там у себя тоже компанию подберешь. Коллектив. Страна-то одна: проблемы общие.
      Друг человека. Звоним, что ли? Мне тогда, как говорится, свою сегодня можно будет и не.
      Брат товарища. А моя, дура, приедет из Воронежа, аменя-то тю-тю! (Хохочет.)
      Человек. А как же: пулю-то не кончили?
      Товарищ человека. По времени поиграем, покаони едут, ав воронке посчитаем. Обидно, конечно, что не до восьмидесяти, зато, извиняюсь завыражение, восемь лет подряд без помех играть будем.
      Брат товарища. Да, может, еще и успеем. Как картапопрет.
      Друг человека. Картане лошадь, как говорится.
      Человек. Так я звоню? (По телефону.) Дежурный? Мы тут человекаприкончили. Жену, то есть. Только не думайте, что по изнасилованию.
      Друг человека. Они не подумают. Сами, как говорится, женатые.
      Товарищ человека(подсказывая). В состоянии, извиняюсь завыражение, аффекта.
      Человек (по телефону). Во! Именно! В состоянии эффектаприкончили. А не по изнасилованию. Любовь по имени, царствие ей небесное. Пролетарский одиннадцать, квартирадва. Данет, не торопимся. Чего ж не подождать. (Кладет трубку.) Твое слово, Колька. Они там тоже играют. Покане кончат -- с местане сдвинутся.
      Брат товарища. Я ж говорил -- успеем еще.
      Друг человека(понимающе). Ночное, как говорится, дежурство.
      Товарищ человека(презрительно). Они-то? Играют? Они, извиняюсь завыражение, если и играют во что, так в домино только. Или в перетягивание, извиняюсь завыражение, каната.
      Человек. Это верно. Милиция -- мезозой. А преферанс -играинтеллектуальная.
      Друг человека. Преферанс, как говорится, образованности требует.
      Товарищ человека. Ложимся, извиняюсь завыражение? Висты жлобские или, извиняюсь завыражение, джентельменские?
      Человек. Джентельменские.
      Друг человека. Джентельменские.
      Брат товарища. Как верная жена.
      Занавес.
      Москва, 1986 г. * МОГУЩЕСТВО РОССИИ. драматическая трилогия *
      РУФЬ. комедия из былых времен лица:
      Пианистка
      Дама
      Завклубом
      место:
      где-то под Барабинском. Деревенский клуб с печкой насцене
      время:
      октябрь шестьдесят четвертого; сумерки и вечер
      Все трое входят с улицы.
      Пианистка. Холод собачий! У вас тут мороз сильнее, чем надворе. О! дыхание видно.
      Завклубом. Я с вечеранатопил, утром подтопил тоже.
      Пианистка. Мало, что можно взять простуду...
      Дама(тихо). Взять простуду.
      Пианистка(Даме). Pardonnez moi: схватить.
      Завклубом. А покаездил завами -- выстудило.
      Пианистка. Я должнаеще и играть!
      Завклубом. У нас дроваочень ограниченные.
      Пианистка. Дебюсси.
      Завклубом. Сейчас, ничего. Немного, грубо говоря, нагреем. (Подкладывает в печку дров.)
      Пианистка. Демонстрировать беглость пальцев.
      Завклубом. Подтопим, подтопим.
      Пианистка(открывая пианино). Parbleu! А инструмент до чего довели! Окурки... семечки...
      Завклубом. Минутку. (Сметает рукавом.) Некультурный народ.
      Пианистка. Ля-диез молчит.
      Завклубом. Покаеще некультурный.
      Пианистка. Надеетесь наперемены?
      Завклубом. А как же!
      Пианистка. Контроктаварасстроенасовершенно. O, merde allors!
      Завклубом. Что вы сказали?
      Пианистка. Ваш резон: мало меня еще... метелили...
      Дама(тихо). Ваш резон.
      Пианистка. Чтобы говорилатолько по-русски. Даже во сне. Только по-русски!!
      Завклубом. Метелили, грубо говоря?
      Пианистка. Неверно? Нету такого слова?
      Завклубом. Слово-то есть.
      Пианистка. Тогдавсе в порядке. Перевожу: о, Господи! Это я по поводу контроктавы.
      Завклубом. А-а.. Каждую неделю подстраиваем.
      Пианистка. Мне не каждую неделю, мне сегодня играть. Через час!
      Завклубом. Декаплохо держит.
      Пианистка. Утешительный факт.
      Завклубом. Минутку-минутку. Не нервничайте. (Возится с пианино.)
      Пианистка. Благодарю зазаботу...
      Завклубом. Что вы, пожалуйста.
      Пианистка. О моих нервах.
      Завклубом. Я нааккордеоне играю, так что... Вот ля-диез и зазвучал.
      Пианистка. Полнавосторга.
      Завклубом. Не очень, конечно, чисто. Там струна, грубо говоря, лопнувшая.
      Пианистка. Дебюсси...
      Завклубом. Я и контроктаву подстрою. Только попозже, когда, грубо говоря, нагреется.
      Пианистка. Полагаете, все-таки нагреется?
      Завклубом. А то поползет.
      Пианистка. O, merde allors!
      Завклубом. Дрова, говорю, ограниченные.
      Пианистка. В России безграничны, кажется, только просторы.
      Завклубом. Мария Клодовна!
      Пианистка(резко). Мари! Мари! просто Мари! Сколько втолковывать!
      Завклубом. Вы же мне в матери... (Осекается.) Я в уважительном смысле.
      Пианистка. У меня народине, милейший, отчеств не полагается.
      Завклубом. Я в уважительном.
      Пианистка. До старости. До смерти. Если вам почтение к соли с перцем не позволяет звать меня по имени...
      Завклубом. К каким соли с перцем?
      Пианистка. О, merde allors! К сединам, к сединам!
      Завклубом. А-а...
      Пианистка. Зовите -- madame. А еще лучше -- mademoiselle: все-таки я артистка.
      Завклубом. Как-то...
      Пианистка. Как-то не поворачивается язык?
      Завклубом. Не то что б...
      Пианистка. Может, в эту сторону повернется: Манька-шалашовка, например? А? Или сукарваная?
      Завклубом. Мария Кло...
      Дама(тихо). Невероятно.
      Пианистка. Курвафранцузская! Вы не стесняйтесь, не стесняйтесь! Я задвадцать лет привыкла. А к отчеству вот -- не приучили.
      Завклубом. Простите.
      Пианистка. Не приучали.
      Завклубом. Я не хотел.
      Пианистка. L'infern epaver des bons intentions.
      Завклубом. Не понял.
      Пианистка. Не мудрено. Зато шалашовку поняли отлично!
      Завклубом. А что вы сказали?
      Пианистка. Вы ж в этих краях полномочный представитель культуры.
      Завклубом. Это еще не значит...
      Пианистка. Цивилизации! Нааккордеоне играете!
      Завклубом (с попыткой достоинства). Я делаю, что умею.
      Пианистка. Полпред.
      Завклубом. И как могу. И вас сразу, грубо говоря, предупреждал, что у нас заусловия.
      Пианистка. Уж и обиделся.
      Завклубом. Но если вы... (Собирает по карманам засаленные бумажки, мелочь.) Если вы... У меня с собою немного. Остальные, грубо говоря, вышлю. Возьмите.
      Пианистка. Обиделся. Какой смешной!
      Завклубом. Скажите шоферу -- он отвезет вас домой, в Новосибирск.
      Пианистка. O, merde!
      Завклубом. Смешной, да! И адрес ему для денег оставьте.
      Пианистка. Как краснадевица!
      Завклубом. Какой есть.
      Пианистка. Я должнаиграть в этом... простите, ангаре. То есть -- сарае. Дане вставайте надыбы: ведь сарай? Ну, честно: сарай?
      Завклубом. Сарай.
      Пианистка. А вы отказываете мне в удовольствии капельку поломаться.
      Завклубом. Я, грубо говоря, не отказываю.
      Пианистка. Поделать каприз.
      Дама(тихо). Такою надо родиться.
      Завклубом. Я, грубо говоря, испугался, что вы...
      Пианистка. Насчет соли с перцем, никудане денешься, резон ваш...
      Завклубом. Я не это имел в виду.
      Пианистка. Но я все-таки покаженщина.
      Завклубом. Я и не подвергал, грубо говоря, сомнению.
      Пианистка. Merci. Вы галантны. Так что: мир?
      Завклубом. Я, конечно, того... (Прячет деньги.)
      Пианистка. Стало быть, мир. А вы чего здесь торчите, милая? Кого дожидаетесь? Корреспонденткадеревенской стенгазеты?
      Завклубом. Я, конечно, слишком... мадам.
      Пианистка. Ого! Язык все ж повернулся?
      Дама. Вас, тетушка.
      Завклубом. Но я же не виноват, что приходится работать в таких условиях. Мне из без того загод из настоящих музыкантов вас первую удалось сюдауговорить.
      Пианистка. Как вы сказали?
      Завклубом. Средств, говорю, наклуб не дают...
      Пианистка. Дане вы! (Даме.) Повторите, пожалуйста. У меня что-то... (Показывает науши.)
      Завклубом. Уволиться -- самое простое.
      Дама. Je suis enchanter de fair votre conaissence, ma tante.
      Завклубом. Бросить, грубо говоря, все.
      Пианистка. Да-да, понимаю, милый, простите... (Даме.) Comment? Repetez, ce, que vous аvеz dit?
      Дама. Увы, тетушка! С цивилизацией и впрямь слабо. Я тоже не понимаю по-французски.
      Завклубом. Тетушка?
      Дама. Я запомнилатолько эту вот фразу: je suis enchanter de fair votre conaissence, ma tante.
      Завклубом. Тетушка!
      Дама. Я задолбилаее в семь лет: мы ждали тогдадядю Васю и вас из Парижа. Двадцать девять лет назад.
      Завклубом. Я... я, наверное, пойду, а? Мне тут еще, грубо говоря, нужно...
      Пианистка(про себя). Маша?
      Завклубом. Обежать народ... Я... извините... (Уходит.)
      Пианистка. Маша!
      Дама. Вы помните, тетушка!
      Пианистка. O, merde allors, Маша!
      Завклубом (появляясь). Я... извините...
      Пианистка. Господи!
      Завклубом. Я не смотрю.
      Дама. А мы ничем неприличным и не занимаемся.
      Завклубом. Не в том смысле. Я закрою вам занавес.
      Пианистка. Merci.
      Завклубом. Мало ли...
      Дама. Вы плачете, тетушка... Успокойтесь.
      Завклубом. И это... дрова...
      Дама. Дауспокойтесь же!
      Завклубом. А дверь можно заложить.
      Дама. Датетушкаже! Довели! Видите -- и самареву.
      Завклубом. Назасов. Чтоб, грубо говоря, не помешали.
      Пианистка. Машенька! Косадо пояса... синий бант... je suis enchanter...
      Завклубом. Простите, мадам... я понимаю... Но концерт... состоится?
      Дама. Погодите вы с вашим концертом!
      Пианистка. Не груби, Маша. Они меня здесь ждали! Состоится, милый, состоится. Идите.
      Завклубом. Только дрова... Я подложил. А прогорят -- вы подкладывайте.
      Дама. Мы подложим. Идите.
      Завклубом уходит.
      (Заперев дверь.) Тетушка, тетушка! Невероятно! Что они с вами сделали!
      Пианистка. C'est la vie.
      Дама. Как? Жизнь? Нет: они! Они!
      Пианистка. Такая страшная?
      Обе плачут.
      О, деточка! Сейчас я уже ничего. Посмотрелаб ты наменя, когдая освобождалась.
      Дама. Ах, тетушка! Сколько ж воды утекло!
      Пианистка. Под мосты.
      Дама. Как?
      Пианистка. Воды -- под мосты. Sous les ponts.
      Дама. Да-да, под мосты. Сколько всего...
      Пианистка. Сколько всего...
      Дама. Как мы вас тогдаиз Парижаждали!
      Пианистка. Paris...
      Дама. Мамаплакалапо ночам. Как по покойнике плачут. А днями ходилатакая... возбужденная. Купиламне синий бант.
      Пианистка. Помню-помню. Бант -- очень помню.
      Дама. Училасо мною эту французскую фразу: "Как я рада, тетушка, нашему знакомству". А я все смотреланавашу с дядей Васею фотографию, ту, свадебную...
      Пианистка. Онасохранилась?
      Дама. Кудатам! В этой стране...
      Пианистка. Страна, верно: неласковая.
      Дама. Все, все забрали... с-сволочи!
      Пианистка. Печально.
      Дама. Зачто? Зачем им?!
      Пианистка. А впрочем...
      Дама. Смотреланафотографию, слушалавашу пластинку...
      Пианистка. Рахманинова?
      Дама. И так вас любила. И мечтала, что поеду когда-нибудь в Париж и стану такая же как вы красивая.
      Пианистка. Непременно аParis?
      Дама. Кудаж еще, тетушка?
      Пианистка. Кудаж еще!
      Дама. Вы показались мне тогда... мне мамачитала... фея из Золушки. Мелюзина.
      Пианистка. Я, Машенька, скорее теперь Мелюзина.
      Дама. Нет, не старушка! Когдаонаявилась в настоящем виде, в самом конце.
      Пианистка. Вот он, мой настоящий вид и есть.
      Дама. О! в вас и сейчас столько шарма!
      Пианистка. Машенька...
      Дама. Мы жили тогдав правительственном доме: дяде квартиру как старому большевику дали. Он в Париже, в посольстве, амы с мамою -- наГрановского. Знаете, где Будённый и прочие.
      Пианистка. Я тудаведь и приехала.
      Дама. Ой, конечно, что это я! Совсем от волнения умарешилась.
      Пианистка. Как ты сказала: решилась?
      Дама. А что?
      Пианистка. Можно так говорить? Не лишилась, арешилась?
      Дама. Н-не знаю. Само вырвалось. Наверное, можно.
      Пианистка. Забавно.
      Дама. Все продолжаете учиться русскому?
      Пианистка. О, Машенька! это удивительный язык!
      Дама. Удивительный?
      Пианистка. Тебе изнутри, конечно, не так видно. Когдамы с Базилем ехали сюда... Помнишь, что я исполнялав тот вечер?
      Дама. Соль-минорную?
      Пианистка. Запомнила?
      Дама. Еще бы, тетушка. Ведь онаи быланапластинке.
      Пианистка. Богатый просторный дом, анароду почти никого. Твой отец, кажется, где-то в экспедиции...
      Дама. В экспедиции.
      Пианистка. Не то наСеверном полюсе, не то в Испании.
      Дама. Испания -- это после.
      Пианистка. Да-да. Перепутала. При Испании я уже сидела. Где он, кстати?
      Дама. Погиб.
      Пианистка. И он?
      Дама(пожав плечами). Брат Рязанова.
      Пианистка. Тк мы с ним, выходит, и не познакомились. В лагере?
      Дама. Навойне. Позже. Его из лагеря взяли нафронт. В штрафбат, рядовым.
      Пианистка. Да... многие печали посетили великую эту землю.
      Дама. Великую?
      Пианистка. Царствие ему небесное. (Крестится по-православному.)
      Дама. Вы верите в Бога?
      Пианистка. Не знаю, деточка. Иногдакажется: верю.
      Дама. А сейчас?
      Пианистка. Не знаю, деточка, не знаю. Ne sais pas. Помнишь тот вечер?
      Дама. Конечно, тетушка.
      Пианистка. Мне почему-то представлялось, что будет полон дом гостей. Я еще оттуда, аparti de Paris, готовилась сыграть им. Нервничалаужасно. Боялась, что Рахманинов под запретом...
      Дама. Рахманинов?
      Пианистка. Боялась, что не понравится. А оказалось: вы с мамою даБазиль...
      Дама. Как? Как вы его назвали? (Смеется.) Дядя Вася -- кот Базилио! Извините...
      Пианистка. Pas de quoi.
      Дама. Но вы, тетушка, все равно играли!
      Пианистка. Я артистка, Маша. Концерт нельзя аннулировать, если в зал пришел хоть один человек.
      Дама. Я потом ревеланочь напролет, как это было прекрасно! Вы были такая красивая!
      Пианистка(резко). Оставь! Ты уже говорилао моей красоте!
      Дама. Простите, тетушка. Я не хотеласказать гадость.
      Пианистка. Никто не хочет, авсе только и делают, что говорят. L'infern epaver...
      Дама. Простите.
      Пианистка. Ладно, чего уж.
      Дама. А что никто не пришел -- сейчас-то вы, наверное, понимаете? КогдаСталин вызвал дядю Васю сюда, все ведь сразу все унюхали. И как ветром их сдуло.
      Пианистка. Я, милая, и тогдаэто понимала.
      Дама. И тогда?
      Пианистка. Разумеется. Просто мне казалось, что у такого человека, как твой дядя...
      Дама. Какого такого, тетушка? Какого такого?
      Пианистка. О! если б это можно было объяснить словами! Мне казалось, что у него должны найтись и мужественные друзья.
      Дама. Не нашлись, видите.
      Пианистка. Которые вопреки всему...
      Дама. И тем не менее, их потом все равно попересажали, постреляли...
      Пианистка. И все-таки прекрасный получился концерт.
      Дама. До одного!
      Пианистка. Может быть, лучший изо всех, что мне приходилось давать. Родинамоего мужа.
      Дама. Какая вы... блаженная, тетушка!
      Пианистка. Ну-ну, Машенька. Не люблю сентиментальностей. Подложи, если не трудно, дров.
      Дама. Какой же это, тетушка, труд! (Возится у печки.)
      Пианистка. Я, знаешь... хотелапопросить у тебя прощенья...
      Дама. Вы? У меня?
      Пианистка. Я приехаласюдатак рано специально, чтобы...
      Дама. Что?
      Пианистка. Немного разыграться... попробовать инструмент... Приноровиться, что ли. Я взяласебе это заправило.
      Дама. Конечно-конечно, тетушка! Не стесняйтесь, играйте!
      Пианистка. Это не игра, так!
      Дама. Да-да, понимаю.
      Пианистканачинает играть гаммы, пассажи, вдруг прерывается, всхлипывает.
      Что с вами, тетушка!
      Пианистка. Ничего. Moin que rien. Растрогалась. Отыскала... приехала... А что мама? Жива? Где вы?
      Дама. В Москве.
      Пианистка. НаГрановского?
      Дама(смеется). Нет, право -- вы блаженная! В Новых Черемушках. Бетонный барак. Так называемая хрущоба.
      Пианистка. Как-как?
      Дама. Хрущоба.
      Пианистка(хохочет). О, русский язык! Еще бы не удивительный!
      Дама. Пятый этаж без лифта. Без мусоропровода.
      Пианистка(шутливо). Какая ты, однако, привереда.
      Дама. Ваннав сортире. Потолки двапятьдесят: не разогнешься.
      Пианистка. Принцессанагорохе.
      Дама. Нагорошине.
      Пианистка. Нагорошине -- извини.
      Дама. Зимою по углам лед. А перед этим шесть лет -- комнатав коммуналке, начетверых. Понимаю вашу улыбку. После лагеря, бараков...
      Пианистка. Я и не думалаулыбаться. И мамас тобой? (Пауза.) Мама, спрашиваю, с тобой?
      Дама. Не хочу! Не хочу о ней говорить! Онапродаламеня за... запучок пшеницы.
      Пианистка. Что?
      Дама(сквозь рыданья). Запучок... запучок пшеницы...
      Пианистка. Успокойся, успокойся, деточка. Перестань плакать, как Мадлен. Чего ты вдруг? (Гладит Даму по голове.)
      Дама. Не вдруг, не вдруг!
      Пианистка. Тихо, милая, тихо. Если мы сейчас примемся выливать все наши слезы...
      Дама. А когдаже, когда?!
      Пианистка. Все наши обиды...
      Дама. Натом свете?
      Пианистка. Ну! быстро, быстро! Приходи в себя! Улыбнемся? Смотри-канаменя! Видишь, как хорошо? Дай вытру тебе слезки.
      Дама. Как мне уютно с вами, тетушка!
      Пианистка. Но-но! не сентиментальничать! (Всхлипывает.) А я еще злилась наэтого корреспондента!
      Дама. Накорреспондента?
      Пианистка. Ты ведь прочлазаметку в "Советской России"?
      Дама. О вас писалагазета?
      Пианистка. Значит, через эмвэдэ? Ну да, я осталась Рязанова. Ламбаль-Рязанова.
      Дама. Никогдаб не подумала, чтобы нашагазета... Нет, передавали по радио.
      Пианистка. Когда?
      Дама. Напрошлой неделе. По "Голосу Америки".
      Пианистка. Voix Amerique?! Merde allors! какая популярность! Мне б и в голову не пришло, что мои скромные музыкальные таланты способны всколыхнуть целый мир!
      Дама. При чем здесь ваши таланты, тетушка!
      Пианистка. Вот я и удивляюсь.
      Дама. Вашасудьба!
      Пианистка. Ты, милая, может, поразишься, но я насудьбу не ропщу.
      Дама. Возьму насебя смелость не поверить вам, тетушка.
      Пианистка. Возьми лучше насебя труд меня понять.
      Дама. Получить двадцать лет лагерей заодно то, что былазамужем забезвинно расстрелянным -- и не роптать?!
      Пианистка. Я всегдабыласвободною, Машенька.
      Дама. Свободною -- в лагере? Свободною -- в этом вот клубе?
      Появляется Завклубом.
      Завклубом. Простите, Мария Кло... пардон... Мадам Ламбаль-Рязанова.
      Пианистка. Пардон, милый, следует пускать в нос. Не должно звучать согласного звука. Pardon.
      Завклубом. Пардон. Так?
      Пианистка. O, merde allors! Разумеется, не так! Впрочем, вам и не нужно.
      Завклубом. Я хотел, чтоб вам, грубо говоря, приятнее.
      Пианистка. Merci. Слушаю вас, слушаю.
      Завклубом. Понимаю, мадам... У вас такая встреча... Но там уже собираются люди... билеты, грубо говоря...
      Пианистка. Вы хотели попросить меня поработать немного как кассирша?
      Завклубом. Дану вас, мадам!
      Пианистка. А почему нет? Оригинальная идея!
      Завклубом. Я опять не о том.
      Пианистка. Отчего же? Ты слышишь, Маша? Не пойти ли поторговать билетами? Насебя.
      Завклубом. Совсем не билетами. Я контроктаву подстроить. Сами ж просили.
      Пианистка. Вовремя, нечего сказать!
      Завклубом. Не гневайтесь. Я быстро. (Локтем протирает пианино.) Видите: уже немного нагрелось. (Дышит.) Пар не идет.
      Пианистка. Бесконечно, бесконечно вам благодарна.
      Завклубом. Не зачто.
      Пианистка. Как, то есть, не зачто? Вы заботитесь о поддержании температуры, к которой меня приучали двадцать лет.
      Завклубом. Ничего я не забочусь. Я...
      Пианистка. Чтоб не вспотелаот работы. Тут, я полагаю, градусов сейчас эдак... пять.
      Завклубом. Я, грубо говоря...
      Дама. Зачем вы, тетушка, вообще соглашаетесь играть в таких унизительных условиях?
      Пианистка. Наверное, ради этого вот... культуртрегера.
      Завклубом. Не надо! Не надо ради меня! Я навас, мадам... я навас и в Новосибирске был, и в Барабинске.
      Дама. Вы играете в самом Новосибирске?
      Завклубом. Вас пришли слушать люди, которые...
      Пианистка. Не вижу, деточка, оснований для иронии. Новосибирск -- почти миллионный город. (Завклубом.) Но она, замечу, имеет резон: если люди действительно наменя, как вы изволили выразиться, рвутся... Si j'ai un suc beuf...
      Завклубом. Сразу уж и изволили!
      Пианистка. Могли бы подготовить помещение загодя. Печку хоть натопить!
      Дама. Основание для иронии то, что вы имеете право играть в Париже, в Нью-Йорке, в Токио. В Москве, нахудой конец.
      Завклубом. Согласен, согласен, мадам. Но как-то же их нужно сдвигать, грубо говоря, с места!
      Пианистка. В Париже... Посмотри, деточка, мои руки.
      Завклубом. Кто-то должен же ради них...
      Пианистка. И потом, знаете, долбить двадцать лет по памяти старый репертуар, даеще насосновом Беккере...
      Дама. Так это правда, что вы каждый день занимались в лагере? После общих работ? Вместо эбенаи слоновой кости -- по нарам, по этим занозам? (Пытается поцеловать Пианистке руку.)
      Пианистка(не даваясь). Не преувеличивай, детка. В лагере нары отполированы. Не хуже слоновой кости. А что, и об этом передавали по радио?
      Дама. А я не вижу оснований для вашей агрессивности, тетушка. Что ж плохого, что вами интересуется мир?
      Пианистка. Напротив: высокая честь. Жаль только, моего позволения не спросили.
      Дама. Но вы должны, тетушка, понимать: Новосибирск закрытый город.
      Пианистка. В каком смысле?
      Дама. В том, что иностранцев тудане впускают!
      Пианистка. Правилаприличия, Машенька, должны существовать для любого города.
      Дама. Они же хотели, как лучше. Они хотели, чтобы весь мир...
      Пианистка. И все-таки этого не следовало делать без моего ведома.
      Дама. Неужто струсили, тетушка?
      Пианистка. А тебе, Маша, не кажется, что я свое уже отбоялась?
      Дама. В этой стране отбояться нельзя.
      Завклубом. Попробуйте, мадам. Как?
      Пианистка(сыграв два-три пассажа). Спасибо, милый. Терпимо.
      Завклубом. Нет-нет. Я сейчас. Еще, грубо говоря, капельку.
      Дама. Если б вам создать нормальные условия...
      Пианистка. Условия у меня как раз ничего: рояль, квартира.
      Дама. Вы восстановили бы форму засчитанные недели.
      Пианистка. Восстановилабы форму?
      Дама. Конечно.
      Пианистка. Я задвадцать лет, если не считать маршей и отрывков из оперетт, только дваразаслушаламузыку.
      Дама. Зато вас сейчас слушали бы везде. Затаив дыхание.
      Пианистка. По черной, знаешь, такой... тарелке. С металлическим дребезгом.
      Дама. Вот она, вашасвобода!
      Пианистка. Приходили бы посмотреть наменя. Как в Zoo. А искусство, я полагаю, должно быть самодостаточным. Не зависеть от биографии авторатам, исполнителя...
      Дама. Так не бывает!
      Пианистка. И потом, деточка, взрослые редко ходят в один и тот же зверинец больше одного раза.
      Дама. Творец и творение неразделимы.
      Пианистка. А затем мне осталось бы гастролировать только в алжирских деревушках. Вместо холодатам, правда, жара, но в моем возрасте -- его резон! -- холод переносится легче.
      Завклубом (подбрасывая дрова). Сейчас, сейчас, к началу согреется.
      Пианистка. Настроили?
      Завклубом. Еще минутку. Я мигом.
      Дама. Сколько же в вас, тетушка, гордыни!
      Пианистка. Гордыни? Du superbe? У меня просто плохо сделан характер. Слишком я, видать, долго его сдерживала.
      Завклубом. Колок сорван. Ключ, грубо говоря, проворачивается.
      Пианистка. Начем ты сюдадобралась?
      Дама. Я?.. Подвезли. Видели -- зеленый "москвич".
      Пианистка. Не обратилавнимания.
      Завклубом. Как же, мадам. Слевау входа. Он и сейчас там. Вы еще спросили...
      Пианистка(резко перебивая). Стало быть, ты назад не со мной?
      Дама. Я не одна... тетушка.
      Пианистка. В каком смысле?
      Дама. Ну-у-у...
      Пианистка. Вон оно что! (Принимается хохотать.)
      Дама. Чему вы смеетесь, тетушка?
      Пианистка. Merde allors! А я-то подумала...
      Дама. Чему вы смеетесь?
      Пианистка. У тебя в этих краях amant. Попутно, заодно -- тетка. Про которую "Голос Америки"...
      Дама. Я к вм ехала, тетушка, к вам!
      Пианистка. En effect, блаженная. В шестьдесят лет!..
      Дама. Специально к вам!
      Пианистка. Хорошо-хорошо, верю. А что ж оставила-то его? Позвалабы сюда.
      Дама. Он... он, тетушка... не то что б стеснялся...
      Пианистка. Боишься -- отобью? А что -- все-таки паризьенка! (Сновахохочет.)
      Дама. Он, тетушка, как бы объяснить...
      Пианистка. Деликатный?
      Дама. Не деликатный, но...
      Завклубом. Готово, мадам Ламбаль-Рязанова.
      Пианистка. Merci.
      Завклубом. Ужасно непривычно называть по фамилии. У нас с уважаемыми людьми это не принято.
      Пианистка. Зовите по имени: я ж предлагала.
      Завклубом. По имени... страшно.
      Пианистка. А вы посмелее, милый, посмелее. Du courage!
      Завклубом. Дю кураж?
      Пианистка. Именно. (Даме.) Значит, говоришь, не деликатный?
      Завклубом. Я пойду, хорошо?
      Дама. Кудауж лучше!
      Завклубом. Контроктаву не хотите проверить?
      Пианистка. Да-да, я потом.
      Завклубом. Тогдадровишек еще подброшу и, грубо говоря...
      Пианистка. Спасибо, милый, спасибо. Итак, специально ко мне.
      Дама. Ну и что?
      Пианистка. И разыскаламеня в этой деревне.
      Дама. Как видите.
      Пианистка. Чего ж в Новосибирске не подождала?
      Дама. В Новосибирске? А...
      Завклубом. Если что -- я тут. Спуститесь в зал и, грубо говоря, постучите.
      Пианистка. Хорошо, милый, спасибо.
      Завклубом уходит.
      Дама. Я...
      Пианистка. Так что же?
      Дама. Видите ли, тетушка...
      Пианистка. Не вижу поканичего, кроме твоего смущения.
      Дама. Я...
      Пианистка. Сильно, наверное, соскучилась, что не утерпела.
      Дама. Разумеется, соскучилась. Мне хотелось...
      Пианистка. Ладно, молчи. Посиди минут пятнадцать. Мне, право слово, надо разыграться. Настроиться.
      Дама. Ради кого, тетушка?
      Пианистка. Ради себя.
      Дама. Но я...
      Пианистка. Что, милая?
      Дама. Ничего.
      Пианистка. Приедем в Новосибирск -- наговоримся. (Начинает играть.) Да, кстати. Сходи, скажи этому молодому человеку, чтоб отпустил грузовик. Надеюсь, вы возьмете меня с собою. Твой друг не настолько робок?
      Дама. Он прекрасный, он замечательный человек!
      Пианистка. Не убеждай: я ведь не спорю.
      Дама. Очень талантлив. Физик. Работает в Академгородке, тут неподалеку. Слышали?
      Пианистка. Играла. (Бросает руки наклавиши.) Так ты сходи, сходи. (Играет.)
      Дама. Тетушка.
      Пианистка(играя). Чего еще?
      Дама. Мы не возьмем вас с собою.
      Пианистка. Вот как?!
      Дама. Мы должны уехать отсюдане позднее, чем через час.
      Пианисткаиграет.
      Но мы правдадолжны уехать.
      Пианистка(не отрываясь от инструмента). Au bon vent. Скатертью дорога.
      Дама. Я обиделавас?
      Пианистка. Нисколько.
      Музыка.
      Дама. Тетушка! Боже, если самые близкие насвете люди, случайно оставшиеся в живых... Je suis enchenter... (Плачет.)
      Пианистка(продолжая играть, через паузу). Ладно, уймись. Говори лучше, зачем приехала. Что тебе от меня понадобилось?
      Дама. Ничего! Ничего!! Оставьте меня в покое!
      Пианистка. С удовольствием.
      Дама. Ничего мне не надо ни от вас, ни от кого! Все во всем подозревают...
      Музыка.
      А улететь я должна, чтобы поспеть наслужбу. Завтраведь понедельник.
      Пианистка. В самом деле. (Перестает играть.) И что, вот так вот прикатилак нему навоскресный вечерок?
      Дама. Дак вам я, тетушка, прикатила, к вам! Почему вы поверить никак не желаете?!
      Пианистка. Что ж тут странного, что не желаю? Разыскалазачас до отъезда.
      Дама. Мы уже двадня завами по этим деревушкам мотаемся, по колдобинам!
      Пианистка. Раз твой гений живет здесь, мог бы загодя вызнать мое расписание.
      Дама. Не мог, не мог он!
      Пианистка. Ах, извини, запамятовала: у меня этапоездкавне плана.
      Дама. Видите! Видите!
      Пианистка. Стало быть, вот так вот приехалако мне. Из родственных чувств. Повидаться. Пригласить, может быть, в гости.
      Дама. Ну, понимаете ли...
      Пианистка. Что ты все талдычишь: понимаете, понимаете! Не совсем же я из умавыжила!
      Дама. В общем... в общем -- повидаться.
      Пианистка. А в частности?
      Дама. В частности тоже.
      Пианистка. Он, значит, здесь, ты -- в Москве. Почему не поженитесь? Он много тебя моложе?
      Дама. У меня двое детей, тетушка.
      Пианистка. А муж?
      Дама. Развелась. В пятьдесят пятом сразу же и развелась.
      Пианистка. Почему в пятьдесят пятом?
      Дама. Если б раньше -- он бы меня посадил.
      Пианистка. Муж?
      Дама. Муж.
      Пианистка. Веселый сюжет.
      Дама. Чего тут особенно веселого? Вас же ваш -- посадил!
      Пианистка. Не смей, Маша! Я самасела, сама! Разделиласудьбу!
      Дама. Не вполне разделили, даладно: пусть будет по-вашему.
      Пианистка. Дауж, милая: пусть лучше будет по-моему. А с кем дети?
      Дама. С мамой.
      Пианистка. Ты же с ней знаться не хочешь.
      Дама. Разве можно не знаться с родной матерью?!
      Пианистка. Особенно, когданужнаее помощь.
      Дама. При довольстве судьбою, тетушка, не скапливается столько яду.
      Пианистка. Полагаешь?
      Дама. Уверена.
      Пианистка. Так чем помешали дети?
      Дама. Не могу ж я их оставить совсем. А он в Москве не найдет работу.
      Пианистка. Талант -- и не найдет?
      Дама. Он в конфликте с властями.
      Пианистка. O, merde allors! временапошли: можно быть в конфликте с властями!
      Дама. Его приютил академик Лаврентьев. Но условий никаких: комнаткав общежитии.
      Пианистка. В конфликте с властями, даеще иметь авто!
      Дама. Это не его -- товарища.
      Пианистка. Так насколько же он тебя моложе?
      Дама. Что, нельзя?
      Пианистка. Все, милая, можно. Чего ты так взъерепенилась?
      Дама. Потому что каждый тычет! Каждый!
      Пианистка. А ты не каждого слушай.
      Дама. Но вы-то откудадогадались, что моложе?
      Пианистка. Я, милая, столько съелабаланды с твоими ровесницами.
      Дама. И что?
      Пианистка. У тебя несколько иное сознание.
      Дама. Иное?
      Пианистка. Чересчур резкое.
      Дама. Вы отказываете мне в самостоятельности?
      Пианистка. А ты самасебе в ней не отказываешь?
      Дама. Когдаженщиналюбит...
      Пианистка. Любить, милая, тоже можно... независимо.
      Дама. Но это мое сознание, мое!
      Пианистка. Твое, твое.
      Дама. Мое собственное!
      Пианистка. Я только спросила, насколько он моложе тебя.
      Дама. Надесять лет! (Всхлипывает.) Ах, тетушка!
      Пианистка. Ну ладно, ладно. Значит, просто повидаться.
      Дама. Уверяю вас, уверяю!
      Пианистка. Тогдаспасибо. Очень былатебе рада.
      Дама. И я, тетушка, очень рада, и я.
      Пианистка. А службу пропустить невозможно никак? Телеграмму там дать, протелефонировать?
      Дама. Никак, тетушка.
      Пианистка. Кем же ты служишь?
      Дама. А, так... никем. Ерунданапостном масле.
      Пианистка. Erounda na postnom masle? Du vente tout зa?
      Дама. Но пропустить нельзя.
      Пианистка. Что ж, милая. Печально, печально... Мимолетная встречапосле жизни разлуки.
      Дама. После жизни разлуки. Je suis enchenter de faire de votre conaissence, ma tante.
      Пианистка. А выговор у тебя все-таки ужасный!
      Обе смеются.
      Надо же: натопил! (Шевелит пальцами.) Послушаешь, как играю?
      Дама. Как играете?
      Пианистка. Чего испугалась? Вовремя уедешь, вовремя! Сейчас, спрашиваю, хочешь послушать?
      Дама. Разумеется, тетушка.
      Пианистка. Только должнасразу тебя разочаровать: я давно не исполняю Рахманинова.
      Дама. Не исполняете?
      Пианистка. С тех самых пор. Пальцы другие. Руки. Дебюсси, если желаешь.
      Дама. Желаю, тетушка, очень даже желаю.
      Пианистка. А твой гений там не замерзнет?
      Дама. У него печка.
      Пианистка. Может, все же позвать?
      Дама. Он, тетушка, не пойдет.
      Пианистка. Странный гений. Ну даБог с ним. Сама-то не опоздаешь?
      Дама. Не беспокойтесь, тетушка.
      Пианистка. Мне чего беспокоиться!
      Дама. У меня в запасе вагон времени. Целые полчаса.
      Пианистка. И впрямь: вагон и маленькая тележка.
      Дама. У вас блестящие успехи в языке.
      Пианистка. Merci. Вот, слушай. (Начинает играть, резко прерывается.) Нет! Je peux pas! Не могу, не могу, не могу!!
      Дама. Тетушка!
      Пианистка. Тебе -- не могу! Ты знаешь, как я игралараньше!
      Дама. Когдаж это, тетушка, было! Много я тогдапонималав музыке!
      Пианистка. Самасказала: ночь напролет.
      Дама. Ну, это просто... детская впечатлительность.
      Пианистка. Нет, милочка: даже если ты и не помнишь -- мне-то, мне как забыть?!
      Дама. Тетушка!
      Пианистка. Нет, нет, нет! И пообещай, что не пойдешь и в зал. Впрочем, о чем я?! какой зал! Полчасав запасе.
      Дама. Тетушка...
      Пианистка. Все! Не надо перечить! (Захлопывает крышку пианино, пишет.) Вот. Разберешь? Это мой адрес. Это -- телефон соседей. Попросишь -- позовут. А сюдазапиши свои координаты. Нет, лучше я сама.
      Дама. Что ж вы -- гоните меня, что ли?
      Пианистка. До сих пор предпочитаю писать по-французски. Говорить разучилась, аписать предпочитаю по-французски.
      Дама. Гните?
      Пианистка. Считай, детка, что гоню. Ты мне еще заэто, может, спасибо скажешь.
      Дама. Зато, что прогнали?
      Пианистка. Очень быларадатебя повидать.
      Дама. Про спасибо -- не понимаю.
      Пианистка. И славаБогу. Мы, конечно, встретимся в самом скором времени. И с тобой, и с мамою. Я все равно собиралась в Москву.
      Дама. Разве что все равно: погулять по Грановского.
      Пианистка. Не стоит, Маша, трудаменя покусывать. O, merde allors! как ты разволноваламеня! Как я сейчас сумею сыграть?! У меня не получится!
      Дама. Бросьте, тетушка, к чертовой матери этот дурацкий концерт!
      Пианистка. Так сразу и дурацкий.
      Дама. Отмените! Поехали, поехали с нами!
      Пианистка. С вами?
      Дама. Посдите меня в самолет. Наговоримся по дороге. Познакомитесь с Бобом.
      Пианистка. Он иноземец, твой гений?
      Дама. Почему иноземец?
      Пианистка. По имени.
      Дама. А... это... Нет: Борис.
      Пианистка. Ну хорошо. Диктуй, деточка, адрес. Концерт я не аннулирую. Не могу себе этого позволить.
      Дама. Но как же вашасвобода?
      Пианистка. Именно из-засвободы.
      Дама. Блестящий, тетушка, парадокс: совершенно в их стиле!
      Пианистка. И потом... право же... нашавстречастоиламне слишком дорого. Trop cher. Я, конечно, держусь, но знаешь...
      Дама. Как вам будет угодно.
      Пианистка. Так угодно не мне, Маша.
      Дама. Богу? Аккордеонисту?
      Пианистка. Мама -- Рязанова?
      Дама. Что?
      Пианистка. Мама -- Рязанова?
      Дама. Рязанова.
      Пианистказаписывает.
      А можно вам напрощанье вопрос?
      Пианистка. Разумеется, детка. Только у меня слишком мало времени до концерта.
      Дама. Я не задержу. Вы вот оговорились...
      Пианистка. Оговорилась?
      Дама. Что и тогдавсё понимали. Ну, про то, что не было никого. Надомашнем концерте. Когдавы приехали из Парижа.
      Пианистка. И в чем же моя... оговорка?
      Дама. Дядя Вася... он что, знал, что его вызывают, чтобы... Догадывался?
      Пианистка. Разумеется, деточка. Он же был не слепой.
      Дама. Прямо вот так вот говорил, что знает?
      Пианистка. Мы с ним об этом не слишком и разговаривали.
      Дама. И вы знали?
      Пианистка. Как же иначе?
      Дама. И все равно поехали?
      Пианистка. Как видишь.
      Дама. По-че-му?!!
      Пианистка. Это так элементарно.
      Дама. Элементарно?
      Пианистка. Базиль жизнь положил накоммунистическую идею. Наее воплощение.
      Дама. Натакое именно?
      Пианистка. Какое уж получилось. Это былаего интенция.
      Дама. Как?
      Пианистка. Его свобода!
      Дама. Сновасвобода! Как ловко вы жонглируете этим словом!
      Пианистка. Он, в конце концов, должен был отвечать задело своих рук.
      Дама. Перед кем? Перед Сталиным?
      Пианистка. Должен был использовать любой шанс!
      Дама. Раскольников вот не вернулся, аони, кажется, были друзьями.
      Пианистка. Друзьями? Вряд ли.
      Дама. Ограничился письмом.
      Пианистка. У него всегдабыл плохо повязан галстук.
      Дама. При чем тут галстук?!
      Пианистка. Если б Базиль струсил... Я потому, может, и полюбилаего, что он был...
      Дама. Сновасловане можете подобрать? Идиотом!
      Пианистка. Маша!
      Дама. Кретином!
      Пианистка. Не смей!
      Дама. Длинноухим ослом!
      Пианистка. Твой дядя был святым человеком!
      Дама. Ха-ха-ха! Посмотрите, до чего ваши святые страну довели!
      Пианистка. Не мои! Они и были страною!
      Дама. Ха-ха-ха!
      Пианистка. И плотью, и костями! Русские!
      Дама. В первом цэкарусских десяти процентов не набиралось!
      Пианистка. Это все равно, раз они вышли в победители.
      Дама. Ложью вышли, ложью! Они лгали народу!
      Пианистка. Огромный народ вокруг пальцане обведешь!
      Дама. Еще как обведешь!
      Пианистка. Огромный и вооруженный.
      Дама. Главное -- не стесняться в средствах!
      Пианистка. Народ всегдаполучает, чего хотел.
      Дама. Давы ненавидите русских!
      Пианистка. Я напротив: люблю их, люблю их! Люблю!
      Дама. Но странною, кажется, любовью.
      Пианистка. Послушай, милочка...
      Дама. Более, чем странною.
      Пианистка. Давай не будем говорить политику. Чтобы окончательно не рассориться.
      Дама. Какая ж это политика? Это жизнь, жизнь! Жизнь!
      Пианистка. Диктуй лучше адрес.
      Дама. Например, ваша!
      Пианистка. Адрес!!
      Дама. Но вас-то, вас зачем потащил с собою, если знал, что умирать?!
      Пианистка. Что умирать -- никто никогданавернякане знает. Адрес!
      Дама. Дети, Господи! Совершенные дети!
      Пианистка. Прикажешь искать тебя через справочное?
      Дама. Даради Бога: пишите: Москва, вэ двести девяносто два...
      Пианистка. Благодарю. (Пишет.) Quatre vingt douze. Попробовал бы он уехать без меня.
      Дама. Не оправдывайтесь, пишите. УлицаИванаБабушкина.
      Пианистка. Так бы я его отпустила. Я ведь былаего... жена.
      Дама. Повторяю: ИванаБабушкина.
      Пианистка(пишет). Rue Ivan Babushkine. Почему непременно Ивана? Что, был какой-нибудь еще?
      Дама. Был. Летчик. Дом восемь, квартиратридцать шесть.
      Пианистка(пишет). Trent et six...
      Дама. Телефон надо?
      Пианистка. Разумеется, детка.
      Дама. Пишите. Вэ семь четырнадцать двадцать два.
      Пианистка(пишет). Vingt et deux. И иди.
      Дама. Прямо вот так вот?
      Пианистка. И кланяйся иноземному гению. Решится навестить в Новосибирске -- милости прошу. А маме я напишу сама. (Кричит.) Иди! Слышишь!!
      Дама. Но я хотела...
      Пианистка. Va s'y!
      Дама. До свиданья, тетушка.
      Пианистка. До свиданья.
      Дама. Je suis enchenter...
      Пианистка(резко). Moi aussi. Иди!
      Дама(возится у двери). Надо же, какой засов невозможный! (Уходит.)
      Пианистка. Erounda na postnom masle? Sharabia a luille? (Принимается играть, останавливается, начинает снова, снова, снова; захлопывает крышку, роняет нанее руки, голову.) Je peux pas!
      Рыданья.[1] В прорези занавеса, как Арлекин, появляется Завклубом.
      Завклубом. Можно пускать, мадам Ламбаль-Ря... Ой, что это? Вам плохо? (Подбегает к Пианистке.) Что с вами, Мари? Врача?
      Пианистка. Разве священника, милый.
      Завклубом. Зачем священника? У нас есть врач. Он, правда, не смог прийти наконцерт, потому что... Но он дома, я знаю.
      Пианистка. Право, не беспокойтесь.
      Завклубом. Немножечко, грубо говоря, выпивший, конечно, но...
      Пианистка. Я совершенно здорова.
      Завклубом. Не бойтесь.
      Пианистка. В моем возрасте...
      Завклубом. Он доктор хороший. Тоже сидел.
      Пианистка. Чего мне, милый, бояться?
      Завклубом. Я в три минуты: однанога, грубо говоря, здесь...
      Пианистка. К тому ж, я прошлаизумительную закалку.
      Завклубом. В самом деле не надо?
      Пианистка. Приобрелаиммунитет ото всех насвете болезней. Только вот, если можно...
      Завклубом. Слушаю, Мари.
      Пианистка. Видите: и Мари получилось.
      Завклубом (в некоторой растерянности). Действительно. Я как-то не заметил. Само собой. Испугался.
      Пианистка. Что помру прямо насцене?
      Завклубом. Дану вас, мадам! Я не это имел в виду.
      Пианистка. Сноване это?
      Завклубом. Ага.
      Пианистка. Любопытно: вы говорите когда-нибудь именно то, что имеете в виду?
      Завклубом. Говорю... наверное.
      Пианистка. Это, это! А знаете: умереть насцене, возможно, и есть высшее счастье для артистки.
      Завклубом. Я все-таки сбегаю, а?
      Пианистка. Высшая награда.
      Завклубом. Вам ведь плохо.
      Пианистка. Что вы, милый! Разве не заметно, что мне отлично! Язык показать? А-а! Ну-ну, не смотрите наменя так. Пошутила. Но врачаи вправду не надо.
      Завклубом. Точно?
      Пианистка. Ни врача, ни священника.
      Завклубом. Священникавсе равно нету.
      Пианистка. Вот и славно. А о чем я и впрямь хотелавас попросить...
      Завклубом. Да?
      Пианистка. Нельзя ли... папиросу?
      Завклубом. Папиросу?
      Пианистка. Вы глуховаты?
      Завклубом. Просто удивился.
      Пианистка. Папиросу, если не затруднит.
      Завклубом. Я не курю, грубо говоря, конечно, но сейчас...
      Пианистка. Можно любую, но лучше -- "Беломорканал".
      Завклубом. Минуточку. (Исчезает.)
      Пианисткавытирает слезы, пудрится, подкрашивает губы. Какое-то время сидит недвижно, закрыв глаза. Потом пытается играть. Недовольная результатом, прерывается. Возникает Завклубом.
      Пианистка. Принесли?
      Завклубом. Вот. У учителя взял. Беломор.
      Пианистка. Спасибо, милый. А... огонь?
      Завклубом. Ой! про спички-то и забыл. Сейчас! Хотя, грубо говоря, печка.
      Пианистка. Осторожно, милый.
      Завклубом. Минутку, одну минуточку.
      Пианистка. Я в последний раз бросилакурить так решительно, что даже не вожу с собою ни спичек, ни папирос.
      Завклубом. Вот, грубо говоря. (Подносит горящую головню.) Пожалуйте.
      Пианистка. Обожжетесь!
      Завклубом. Ничего, мадам. У меня руки дубленые.
      Пианистка(прикурив). Спасибо, милый. Я почему все бросаю курить дабросаю?..
      Завклубом. Капля никотина, грубо говоря...
      Пианистка. О! поверьте, отнюдь не из-заздоровья. Оно все равно не от нас.
      Завклубом. Я, кажется, опять чуть не ляпнул.
      Пианистка. Чуть не ляпнули?
      Завклубом. Про лошадь.
      Пианистка. Про какую лошадь?
      Завклубом. Так, ерунда.
      Пианистка. Напостном масле?
      Завклубом. Ха-ха, мадам.
      Пианистка. Зовите меня Мари. Вы ведь уже... переступили.
      Завклубом. Хорошо, Мари.
      Пианистка. А мне приятно.
      Завклубом. Я постараюсь.
      Пианистка. Спасибо. А бросаю я потому, что, знаете, всякая нашапривычкадает им очень сильное против нас оружие.
      Завклубом. Не понял.
      Пианистка. Всякая нашаслабость.
      Завклубом. Кому, Мари?
      Пианистка. Им. Когдачеловекане кормят или не дают пить -- это банальное убийство, и тут ничего не поделаешь.
      Завклубом. Банальное, грубо говоря?
      Пианистка. Остается только достойно... в меру сил, разумеется... принимать смерть.
      Завклубом. А-а... вы про лагерь!
      Пианистка. Ах, милый, не только про лагерь. А когдаони лишают тебя, в сущности, пустяка, к которому ты сама, без принуждения, пошлав рабство... О! тут-то ты и становишься их соучастницей, их добровольной помощницею.
      Завклубом. Вы так говорите, будто сновасобираетесь туда.
      Пианистка. Туда, не туда... Жизнь, милый, где угодно течет по одним законам.
      Завклубом (подумав). Наверное, так.
      Пианистка. И потом, знаете... Я, как вышлазамуж, все пытаюсь научиться говорить по-русски, как русская. Собираю пословицы, идиомы, ищу им французский эквивалент.
      Завклубом. А как же... метелили?
      Пианистка. Метелили? А-а... Парадокс, милый: меня порою метелили зато, чего я самастрастно желала.
      Завклубом. Вы отлично говорите по-русски, Мари!
      Пианистка. Merci. Так вот: существует однапословицабез эквивалента. Догадываетесь какая?
      Завклубом. Не лаптем щи хлебаем?
      Пианистка. Нет, милый.
      Завклубом. Закидаем, грубо говоря, шапками?
      Пианистка. От тюрьмы даот сумы...
      Завклубом. Смешно.
      Пианистка. Смешнее некуда. Ну, спасибо вам, покурила. Успокоилась капельку.
      Завклубом. Наздоровье.
      Пианистка. Попробуем еще, а? (Наполпути к клавишам останавливает руки). Скажите... ааннулировать концерт... или перенести... назавтра... невозможно никак?
      Завклубом. Это (надверь) он вас?
      Пианистка. При чем тут он! Руки! Пальцы!
      Завклубом. Уже ведь, грубо говоря, тепло.
      Пианистка. Я боюсь!
      Завклубом. Чего, мадам?
      Пианистка. Мари! Мари! Что у меня плохо получится!
      Завклубом. У вас?!
      Пианистка. У меня, у меня! Когдая говорю, я знаю, чт говорю!
      Завклубом. Знаете. Я не спорю.
      Пианистка. Merci.
      Завклубом. И это... аннулировать... наверное можно. Только...
      Пианистка. Что еще такое? Рожайте, рожайте, не бойтесь! Не укушу.
      Завклубом. Учитель из соседней деревни ребятишек привел. Километров, грубо говоря, семь будет.
      Пианистка. Пешком?
      Завклубом. А какой тут у нас транспорт?! Но детишек всего трое, так что...
      Пианистка. Quelle sornette!
      Завклубом. Что?
      Пианистка. Ерунданапостном масле. Что вы меня слушаете!
      Завклубом. То есть?
      Пианистка. Это я так: проявиланекоторую слабость. Поделалакаприз. Идите-идите, впускайте людей. Чего им там мерзнуть!
      Завклубом. Ладно, Мари. Спасибо.
      Пианистка. Не зачто. Только...
      Завклубом. Да?
      Пианистка. Если позволите... еще десять... еще пять хотя бы минут.
      Появляется Дама.
      Завклубом. Мадам, простите... Я понимаю: не мое дело. Но вы только скажите, намекните только...
      Пианистка. Что?
      Завклубом. Может (наДаму) выставить ее?
      Пианистка(хохочет). Спасибо! спасибо, мой бедный рыцарь!
      Завклубом(готов обидеться). Я... так вас развеселил?
      Пианистка(продолжая хохотать). Да! Нет! Напротив!
      Завклубом. Тогда -- выставить?
      Пианистка. Я, если понадобится, справлюсь сама. По-семейному.
      Завклубом (уходя, Даме). Какая вы!
      Дама. Хам.
      Пианистка. Я, знаешь, этого милого молодого человека, которого ты так несправедливо обозвала, чуть было не послалавзглянуть, уехал ваш авто или нет. Но, поразмыслив, не сталазазря и гонять: кудаж вы, подумала, денетесь, если так ничего от меня и не получили? Нет-нет, милочка, я понимаю! Я видела! Ты боролась. Ты хотелауехать. Хотела... остаться навысоте момента. Я даже взывалак святым, чтоб так оно и случилось.
      Дама. Дачего ж тут дурного, тетушка: обратиться с просьбою к близкому человеку?
      Пианистка. Это у тебя надо спросить, что дурного. Видать, просьбакакая-то слишком уж неприличная, коль второй час мнешься.
      Дама. Я не мнусь. Я насамом деле очень мечталавас повидать.
      Пианистка. Да-да, sans doute. Ты добрая девочка. Но этот Боб! Этот ужасный Боб! Совершенно невозможно ему сопротивляться! Не так ли?
      Дама. Вы Боба, тетушка, оставьте, пожалуйста, в покое.
      Пианистка. Я-то оставилаб. С удовольствием. Оставит ли меня он? Мне даже любопытно сделалось: неужто сам так и не заявится? Неужто сновапошлет тебя? И еще: неужто у тебя не достанет сил воспротивиться?
      Дама. Прекрасно, тетушка. Считайте, что ваши худшие опасения сбылись.
      Пианистка. Merde allors! как тебе неловко! С одной стороны -- Боб...
      Дама. Хватит о Бобе!
      Пианистка. С другой -- этаужасная, злая, циничная тетка! А ты говори, говори, переходи прямо к делу. Довольно посентиментальничали. Коротко и четко формулируй, чего он от меня хочет.
      Дама. Не он, не он, тетушка!
      Пианистка. Ладно, пусть -- вы. Ну! не мнись! Добиваются только храбрые!
      Дама. Хорошо. К делу так к делу. Мне бы хотелось...
      Пианистка. Получается, видишь! Du courage, детка, du courage!
      Дама. Мне бы хотелось, чтоб вы вернулись народину.
      Пианистка. Во Францию, что ли?
      Дама. Разумеется. Коли вы родились во Франции -- следовательно вашародина -- Франция.
      Пианистка. Твой силлогизм, детка, не так очевиден, как может показаться напервый взгляд. Ты читалакогда-нибудь Книгу Руфь?
      Дама. Руфь? Чье это?
      Пианистка. Ничье. Это из Библии.
      Дама. Ах да, из Библии! Читала, конечно читала. Только... плохо помню.
      Пианистка. Некая моавитянкапо имени Руфь вышлазамуж заеврея... то есть -заиноземца. И, когдатот умер, вместе с его матерью поехаланаего родину. И сталатам прабабкою Давида. Кто такой Давид ты, надеюсь, помнишь?
      Дама. Да... кажется царь. Или пастух?
      Пианистка. Пастух. Одолевший Голиафа. И сделавшийся царем. Впрочем, ты самакак-нибудь перечитай. Крайне любопытные попадаются в Библии истории. Да-да, понимаю, у тебя мало времени. Аэроплан. Поэтому revenons аnos moutons.
      Дама. Как?
      Пианистка. К нашим баранам. Так ведь по-русски тоже говорят?
      Дама. Тоже.
      Пианистка. Allors, я должнавозвратиться народину.
      Дама. Вы носите одну из древнейших французских фамилий. Герцогиню де Ламбаль во время революции...
      Пианистка. Ты смело можешь избавить меня, детка, от ярких, эмоциональных, с экскурсами в историю описаний, почему это возвращение coute que coute... позарез нужно мне...
      Дама. Разумеется, нужно!
      Пианистка. И, главное, Франции. Переходи прямо к тому, почему оно позарез нужно тебе. Или там, не знаю, твоему... Бобу.
      Дама. Потому, тетушка... Вы уж простите, но вы сами задали этот жесткий тон.
      Пианистка. Нет, милочка. Не следует передергивать. Тон задалакак раз ты! Ты! Только вошла, только появилась! Я долго пыталась не замечать его, не верить. Пыталась сбить и тебя. Даже гнала. Так что несправедливо вполне заслуженную тобою неудачу списывать наподозрительность выжившей из умазэчки. Я отдаю тебе должное, ты игралароль изо всех сил...
      Дама(кричит). Я ничего не играла!
      Пианистка. Крепилась, сколько могла... Но видишь -- все же не выдержала!
      Дама(бросаясь к Пианистке). Тетушка, тетушка! Дапоймите ж меня! Вы ведь тоже любили!
      Пианистка(отстраняясь). О! совсем не так! Но не стоит, не стоит, милочка. Не размокай. Тебе будет еще тяжелее вернуться к делу. Взгляни наменя лучше, как вот, минуту назад: с ненавистью.
      Дама. Тетушка!
      Пианистка. И -- в атаку! Du courage, милая, du courage!
      Дама. Хорошо. Сейчас у нас с вами и впрямь слишком мало времени, чтобы...
      Пианистка. У нас с вами? У меня, милочка, его сколько угодно. Вагон! Вот отыграю концерт, и через час-полтора...
      Дама. Хорошо, хорошо, у меня! Я надеюсь еще найти возможность реабилитироваться...
      Пианистка. Прекрасное словцо!
      Дама. ...доказать вам, что вы были неправы, что вы были слишком строги ко мне. Что я действительно вас люблю...
      Пианистка. Не размокай! Du courage!
      Дама. Я хочу, чтобы, уезжая народину, вы взяли с собою и нас с Бобом. Вот! Все!
      Пианистка. А маму? Детей?
      Дама. Детей -- да. Если поедут. А мамапускай остается.
      Пианистка. Почему?
      Дама. Онатут привыкла.
      Пианистка. А ты -- нет?
      Дама. А я -- нет.
      Пианистка(принимается хохотать). O, merde allors! merde allors!
      Дама. Не понимаю, чем опять насмешила.
      Пианистка(смеясь). Настарости лет... средством передвижения... Как сказал этот... лошадью! А ты ведь даже и французский не выучила!
      Дама. Я не успела, тетушка.
      Пианистка. Так и будешь ходить по Парижу с одной фразою: je suis enchenter?
      Дама. Мы ведь только неделю назад узнали.
      Пианистка. По "Голосу Америки". Прости. (Перестает смеяться.) Ну-ну, дальше. Что замолчала? Уговаривай, уговаривай! Только не кажется ли тебе, что спешкаповредит делу? Может, стоит опоздать наслужбу, коли уж собираешься уезжать вообще? И вот так вот, потихоньку, petit аpetit, день-другой проведя со старой теткою, размягчив воспоминаниями черствое ее сердце, исподволь...
      Дама. Ах, тетушка! При чем здесь служба!
      Пианистка. Как, то есть, при чем?! Ты ж самаговорила!
      Дама. Вы так допрашивали меня.
      Пианистка. Допрашивала?
      Дама. Хорошо, пожалуйста. Завтраутром в Париж улетает наш знакомый дипломат... атташе по культуре. Навсегдаулетает. Он сказал, что, если вы напишите обращение к правительству Франции, он поднимет международный скандал, и нас отсюдаскорее всего выпустят. А доверять такое письмо почте...
      Пианистка. Когдаж это я, интересно, успею написать? Аэроплан ведь?
      Дама. Давот же оно, Господи! Вот! Готовое! Вам только подпись поставить.
      Пианистка. Всего подпись? Такой пустячок?
      Дама. Всего!
      Пианистка. Боб сочинил? Гений? (Сновахохочет.)
      Дама. А к нему-то вы зачто так несправедливы? Вы его даже не видели!
      Пианистка. Знаешь, милая: когдамужчинаподставляет нанелегкое дело... А ведь нелегкое дело получить от меня этот пустячок? Ты ведь с самого началапочувствовала?
      Дама. Нелегкое.
      Пианистка. Так вот: когдамужчинаподставляет впереди себя женщину...
      Дама. Но ведь я вашаплемянница! Я, не он!
      Пианистка. А как только соглашусь, племянником, надо думать, станет и он. И женится, несмотря надвоих детей, разницу в возрасте и комнату в общежитии. Впрочем, о чем я! Какое общежитие! У вас будет милая квартирканаChamps Elisee!
      Дама. Вы, мадам, действительно, злая.
      Пианистка. Вот я уже и мадам.
      Появляется Завклубом.
      Пора?
      Завклубом. Простите... н-нет. Еще минут, грубо говоря, десять. Я, кажется, помешал?
      Дама. А вы не видите?
      Завклубом. Я помешал, мадам?
      Пианистка. Нет, милый. Разумеется, нет. У моей племянницы все равно не достанет времени довести до концадело, ради которого онасюдаприкатила. Ей тоже минут через десять ехать. У нее аэроплан.
      Завклубом. Я хотел... по поручению... я хотел пригласить вас... У меня вечером соберутся... соберется... ну, наша, грубо говоря, интеллигенция, сельская...
      Дама. Интеллигенция?
      Завклубом. Не могли б вы?..
      Дама. Сыграть интеллигенции нааккордеоне.
      Завклубом. Пожаловать.
      Пианистка. Пожаловать? Какое слово!
      Завклубом. А потом переночуете, и завтраутром я вас, грубо говоря, отвезу. Доставлю прямо домой.
      Пианистка. А если, милый, им не понравится мой концерт?
      Завклубом. Как не понравится?!
      Пианистка. Вдруг вашим друзьям после этого и встречаться со мною расхочется? Ладно-ладно. Пошутила. Прийду, спасибо. Разумеется, прийду. И играть сегодня буду отлично! Я буду сегодня играть лучше, чем всегда!
      Завклубом. Спасибо, Мари.
      Дама. Уже Мари?!
      Завклубом. Я передам им. Они будут счастливы.
      Дама. Прямо-таки счастливы?
      Завклубом. Прямо-таки счастливы. (Уходит.)
      Пианистка. Ну?
      Дама. Как я понимаю, мадам, подпись вашу мне не увезти.
      Пианистка. Очень надеюсь: ты понималаэто с самого начала.
      Дама. И потому Бог с ним, с самолетом...
      Пианистка. И с гением тоже?
      Дама(кричит). Не перебивайте!
      Пианистка. Молчу, детка, молчу.
      Дама. Я расскажу эту мою историю. Про колоски.
      Пианистка. Может, раз уж Бог с ним, с аэропланом -- расскажешь после концерта? Мне все-таки хотелось бы поиграть хоть десять минут.
      Дама. Нет, сейчас же, сейчас! Чтоб вы знали!
      Пианистка. Что знала?
      Дама. Чтоб вы знали про мое... сознание. Про мое! Слышите?!
      Пианистка. Как ты разнервничалась!
      Дама. А вы обо мне не заботьтесь! Вы выслушайте меня!
      Пианистка. Будь по твоему. Они подождут. Они, в отличие от вас с Бобом -люди терпеливые. Привыкли ждать. Веками.
      Дама. Веками -- это вы загнули, мадам. Пятидесяти лет не прошло, как в последний раз истощалось неистощимое их терпение. И ваш супруг, кстати...
      Пианистка. Давай, милочка, оставим в свою очередь в покое и моего супруга. Про колоски так про колоски.
      Дама. В самом деле. К чему отвлекаться. Про колоски. (Пауза.) Когдадядю Васю арестовали... Он ведь не только ваш супруг, он еще и мой дядя! Когдаего арестовали... апотом вас -- каких мы тогдас мамой страхов не натерпелись!
      Пианистка. Надо полагать. Ждать всегдастрашнее.
      Дама. Должен был вернуться отец. Мамабоялась, что, едваон появится -возьмут и его, и строилакакие-то сумасшедшие планы. Чуть ли ни наполюс к нему пробираться, чтобы предупредить.
      Пианистка. Понимаю, Машенька. Я понимаю.
      Дама. Как же, понимаете! Пустили дядю Васю сюда!
      Пианистка. Я не смелаего удерживать, не смела!
      Дама. Хорошо. Не о вас речь. Не отвлекаемся.
      Пианистка. Не отвлекаемся.
      Дама. Отцамы так и не увидели. Его арестовали где-то там, в Мурманске, что ли. Потом пришлаи нашапора. В тюрьму нас, правда, не посадили -- тихо-мирно выслали в деревушку под Рязань, в солженицынские места. Это, надо заметить, нам еще повезло, что под Рязань.
      Пианистка. В какие -- в какие?
      Дама. Вы что, не читали Солженицына? Там же про вас!
      Пианистка. Про меня лично?
      Дама. Про вас про всех! Про таких, как вы! Про репрессированных!
      Пианистка. Я, милочка, про таких, как мы, и без Солженицыназнаю. И слишком много пропустилавремени, чтобы отвлекать его теперь от музыки начтение модных новинок.
      Дама. Он не новинка. Он классик!
      Пианистка. Классик?
      Дама. Впрочем, вам жить.
      Пианистка. En effect. Мне.
      Дама. К школе маму, естественно, и не подпустили, спасибо еще, что взяли счетоводом. Потом началась война, счетоводы стали нужны не слишком. Мамакопалась в поле, я тоже. А по ночам вылаот голода. Старалась тихонько, чтоб мамане слышала.
      Пианистка. Мамы слышат все.
      Дама. Вам-то откудазнать?! У вас ведь детей не было!
      Пианистка. О-ля-ля! острые у тебя обнаружились зубки!
      Дама. Простите, мадам. Я не хотела.
      Пианистка. Пустяки.
      Дама. А если слышала -- почему не пошласама?! Почему?! Почему послаламеня?
      Пианистка. Куда, деточка? Не надо: не трясись, не дрожи.
      Дама. Собирать эти вонючие колоски.
      Пианистка. Почему вонючие?
      Дама. Уже в сорок шестом. Мы настолько оголодали, обе, что зиму не пережили б никак.
      Пианистка. О, Машенька! Тебе и не снилось, сколько в человеке резервов.
      Дама. И онапослаламеня ночью в поле, собирать колоски. Закоим делом меня и застукали. Вы сидели в это время, небось и не знали про Указ. А заколоски тогдадавали десять лет.
      Пианистка. Мы-то, может, лучше тех, кто наволе, знали: сажали-то к нам.
      Дама. Мне еще не исполнилось семнадцати. Я былався такая... (нервный смешок) хрупкая... светящаяся... Он набросился наменя: сторож, калекаоднорукий. Демобилизованный. Не понимаю, как и вырвалась. Прибежала, себя не помня, домой, дверь заложила. Только все это уже было бессмысленно: он же меня узнал.
      Пианистка. Дальше, деточка, дальше.
      Дама. Их после войны так мало осталось, мужиков! Любая баба, любая девка -- с радостью: калекатам, не калека. Нет! -- ему обязательно захотелось меня!
      Пианистка. Не плачь, детка, не плачь.
      Дама. Вы догадываетесь: намою жизнь пришлось немало черных ночей.
      Пианистка. Не плачь.
      Дама. Но эти две оказались чернее всех. День мы просидели дома, запершись, дрожа, авечером... авечером мамасказала, чтобы я шлак нему.
      Пианистка. Ты этого ей не можешь простить?
      Дама. А вы бы простили?
      Пианистка. Не в упрек, деточка, но к своим семнадцати чтобы я ни делала -всегдаделаласама. И никого потом не виноватила.
      Завклубом (появившись, асказав реплику, тут же и исчезнув.) Ничего-ничего. Они, грубо говоря, подождут.
      Дама. Ерунда, я бы пережила! Подумаешь! Как первую ночь пережила, так и вторую бы, у него, у калеки, в этой грязной покосившейся избенке. И культю мерзкую бы пережила. Расплатилась бы запучок пшеницы. Но он непременно пожелал жениться намне!
      Пианистка. Поразительные совпадения!
      Дама. Что?
      Пианистка. Нет-нет, я себе, не отвлекайся.
      Дама. Жениться! И что я, по-вашему, должнабыладелать? Что?!
      Пианистка. Ну, детка...
      Дама. Если б я отказала, он посадил бы и маму, и меня! Что?!
      Пианистка. Каждый в своем случае решает только засебя.
      Дама. Что?!
      Пианистка. Но если ты непременно желаешь академической точности -- у тебя было несколько выходов.
      Дама. Несколько?
      Пианистка. Например -- сесть. Хотя я все-таки сомневаюсь, что он стал бы тебя сажать.
      Дама. Сомневаетесь? Почему?
      Пианистка. Противоречит сюжету.
      Дама. Ничему не противоречит! Он грозился! Он обещал!
      Пианистка. Ну... коль уж так страшно -- зарезать калеку, когдазаснет. Как Юдифь Олоферна.
      Дама. Как кто?
      Пианистка. Ах, я и забыла. Ты не сильнав Библии. Ты больше по этому... Соложёнкину.
      Дама. Солженицыну.
      Пианистка. Все равно.
      Дама. Вы серьезно? Зарезать?
      Пианистка. Или, наконец... полюбить его.
      Дама. По-лю-бить?!!
      Пианистка. Ты полюбить испугалась больше, чем зарезать.
      Дама. Полюбить? Его?
      Пианистка. Не зря же он хотел натебе жениться. Самапосуди: какой ему с тебя профит? Тощая, нищая, нашее -- мать, отец -- враг народа. Чего б проще: попользовался, застегнул ширинку и пошел.
      Дама. Он же унизить, унизить меня хотел! Чтобы дальше некуда! Чтобы все видели, все знали! Все! Деревенщина!
      Пианистка. А ты еще обвинялав гордыне меня. Браки, милая, совершаются нанебесах.
      Дама. Браки?! Разве это брак?! Изнасилование!
      Пианистка. Ах, деточка-деточка! Ты же сумелародить ему двоих детей.
      Дама. Это мои дети, мои!
      Пианистка. Так не бывает! Ваши общие.
      Дама. Только мои! И я не желаю, я просто не допущу, чтобы они жизнь прожили в этой поганой стране!
      Пианистка. Именно этой стране, деточка, нужны сейчас Давиды. Именно этой. Франция своих уже отрожала.
      Дама. При чем здесь Давид?
      Пианистка. Помнишь, я говорилапро Руфь? Когдаонаприбылас belle mere... со свекровью народину мужа, им тоже нечего было есть. И Руфь тоже собиралаколосья.
      Дама. Тоже колосья?
      Пианистка. Представь себе. Нам порою кажется, что события нашей жизни происходят с нами с первыми.
      Дама. Колосья...
      Пианистка. И свекровь отправилаее к хозяину поля. К Воозу. Это был пожилой человек, вдовец. Тоже, наверное, деревенщина. Не знаю, как там у него обстояло с конечностями. Однако, именно с его помощью Руфь сталапрабабкою Давида.
      Дама. Руфь. Давид. Вооз. Все это вы говорите откуда-то оттуда... сверху, что ли... издалека... Рассматриваете человеческие судьбы, как какая-то богиня... Вы, верно, уже поставили насебе крест. А я еще сравнительно молода, я люблю, я хочу жить! У меня есть дети и могут быть еще, еще!
      Пианистка. Да... ты меня так тонко, так точно кусаешь...
      Дама. Я не кусаю.
      Пианистка. Что прямо хоть в эдаком отчаяньи, в жалости к себе до слез, и к тебе тоже, взять у тебя письмо и поставить подпись.
      Дама. А почему бы и нет, тетушка?
      Пианистка. Снова"тетушка"?
      Дама. Почему бы и нет?! Что вы от этой страны хорошего видели?! Что?! Расстрелянного мужа? Двадцать лет лагерей? Концерт в развалюхе?!
      Пианистка. Ну, концерт, по-моему, кой-чего все-таки стоит.
      Дама. Кой-чего? Вы взгляните, взгляните, кого этому аккордеонисту в валенках и галстуке удалось сюдазатащить. (Смотрит назал сквозь щелку в занавесе.) Взгляните! Десяток старух, закутанных в платки так, что вашей музыки и не услышат. Мужичок алкогольного вида. Детишки какие-то.
      Пианистка. А вдруг кто-нибудь из этих детишек после концертатоже проведет белую ночь? Как ты в свое время.
      Дама. Ну и чего?! чего в этом хорошего?! Если б я не слушалавашу музыку... музыку вообще... я, может, легче бы все пережила. И осталась бы с этим... ну... как его?!
      Пианистка. С Воозом.
      Дама. С Воозом! И мне казалось бы, что так и следует жить!
      Пианистка. А может, так и следует?
      Дама. Нет! Нет! Не-хо-чу!!
      Пианистка. Но будь хотя бы логичной: тогдауж музыка, выходит, нужна.
      Дама. Да! нужна! Но не здесь, не в этой стране! В этой стране плохо, в этой стране страшно понимать музыку!!
      Пианистка. Полагаешь?
      Дама. Я не полагаю! Я вынеслаэто насвоей шкуре!
      Пианистка. Бедная страдалица!
      Дама. Не надо мне вашей иронии! Пусть, пусть вы страдали больше -- это не значит, что кроме вас не страдает никто!
      Пианистка. Не значит.
      Дама. И потом: неужели вы все еще так наивны, что надеетесь, будто вам и дальше разрешат концертировать даже вот... перед этими?! Вы что, не чувствуете, какой во всем идет поворот, обратный ход?! Вам кажется, что Хрущеваубрали зато, что кому-то не понравилась его лысина?! А назад, нанары -не желаете?!
      Пианистка. Я боюсь, Машенька, что ты опоздаешь нааэроплан.
      Дама. Насамолет!
      Пианистка. Служба, конечно, пустяк, но стоит ли ее пропускать... безо всякого для себя профита?
      Дама. Господи! Какая бескорыстная! Прямо святая!
      Пианистка. Насчет святости не знаю, но считаю, милая, что женщинакак один раз рождается, так один раз выходит и замуж. И, коли так получилось, что зачеловекаиз другой страны -- с нею и остается. Навсегда.
      Дама. Метафизика!
      Пианистка. А надиалектике, деточка, ни до чего хорошего не доедешь. Ты уж мне поверь.
      Дама. Вы отказываете категорически?
      Пианистка. Je ne pas de shois.
      Дама. Говорите по-русски, черт вас возьми!
      Пианистка. У меня и выбора-то нету.
      Дама(тряся письмом). Давот же ваш выбор, вот!
      Пианистка. Я сделалаего еще в тридцать втором году.
      Дама. В таком случае... В таком случае -- Бог с вами!
      Пианистка. Очень надеюсь.
      Дама. Прощайте. Я даже радабуду, если вы сноваокажетесь нанарах.
      Пианистка. Спасибо, милая, надобрых словах.
      Дама. Пусть этастранавыучит вас окончательно, коли до сих пор недоучила! Пусть отплатит залюбовь... (Убегает.)
      Пианистка. Залюбовь, деточка, не платят. Разве проституткам.
      Пауза.
      Завклубом (появляясь). Ушла?
      Пианистка. Что?
      Завклубом. Ушла? Можно начать?
      Пианистка. А... Да, милый, разумеется. Папиросочку бы только.
      Завклубом. Я, грубо говоря, мигом.
      Пианистка. Стойте!
      Завклубом. Однанога...
      Пианистка. Стойте, вам говорю! (Пауза.) Не надо.
      Завклубом. А то я бы...
      Пианистка. Нет.
      Завклубом. Тогдая объявляю? Давайте-каваше пальто. И дверь назасов, чтобы, грубо говоря...
      Пианистка. У нее аэроплан. Онане вернется.
      Завклубом. Мало ли. Что сыграете для начала?
      Пианистка. Если не возражаете -- Рахманинова.
      Завклубом. Не Дебюсси?
      Пианистка. Рахманинов хуже?
      Завклубом. Лучше, Мария Клодовна! Рахманинов лучше! Гораздо, гораздо лучше!
      Пианистка. Тогдаобъявите, пожалуйста, прелюдию соль-минор. (Тихо, себе.) Опус двадцать три, номер пять. Alla marcia.
      Завклубом. Одну минутку, мадам. Объявляю. Только вот еще пару полешек. Чтоб, грубо говоря, пальцы.
      Пианистка. Du courage, Marie, du courage!
      Завклубом. Простите, мадам. Мне, конечно, стыдно... Но что вы произнесли тогдапо-французски?
      Пианистка. Я?
      Завклубом. Ну, когдамы только сюдапришли. И вы еще сердились.
      Пианистка. Не помню, милый.
      Завклубом. Там что-то такое было... Про ферму, что ли.
      Пианистка. Про ферму? А!.. (Смеется.) L'infern epaver?.. Дорогав ад вымощенаблагими намерениями.
      Завклубом. Как?
      Пианистка. Дорогав ад вымощенаблагими намерениями.
      Завклубом (подумав). Удивительно глубоко.
      Пианистка. Дауж. Глубже некуда. Объявляйте, милый, объявляйте.
      Завклубом. Ага. (Открывает занавес; насцену из черного провалазалабьет прожекторный свет.) Начинаем концерт солистки Новосибирской государственной филармонии Марии Ламбаль-Рязановой. Рахманинов. Прелюдия... (к Пианистке) как, Мари?
      Пианистка. Соль-минор.
      Завклубом. Прелюдия соль-минор. (Исчезает.)
      Пианистканачинает играть. Там, в черной глубине зала, распахивается дверь.
      Голос Дамы (из зала). Дура! Блаженная! Дура!
      Дверь захлопывается. Пианисткаиграет.
      Занавес.
      Москва, 1987 г. МЕСТО РОЖДЕНИЯ или ПЕРЕХОД ПО "ЗЕБРЕ". трагедия без катарсиса лица:
      Старик
      Китаврасов
      Злата
      Златин муж
      ШарлоттаКарловна
      место:
      Восточная Сибирь; райцентр; интерьер деревянного дома; частые высокие окнав мелкий переплет
      время:
      конец декабря восьмидесятого; вечер, ночь и раннее утро
      Злата. Вьюга, метель, ночь надворе! Ты кудасобираешься, папа?
      Старик. Половинадевятого.
      ШарлоттаКарловна. Вы к Хромыху, Николай Антонович? К уполномоченному?
      Златин муж. Без двадцати пяти.
      ШарлоттаКарловна. Зря вы занего беспокоитесь. Ну, выпил человек лишнего...
      Златин муж. Спит ваш Хромых как убитый.
      ШарлоттаКарловна. А мне все равно перед дежурством переодеваться.
      Злата. Жаль: траур тебе к лицу.
      Златин муж. После баралгинатакая дозаснотворного.
      ШарлоттаКарловна. Забегу по дороге.
      Злата. Может, папа, хоть сегодня, хоть в день маминых похорон, ты не будешь устраивать демонстраций?
      Старик. А ты не демонстрацию устроила? Гостей разогнала.
      Злата. Твои гости наногах не стояли.
      Старик. Стариканесчастного, которому стало плохо...
      Злата. Пил бы меньше -- не стало бы плохо. Любовь у него к маме проснулась.
      Старик. Впервые в жизни из моего дома...
      Злата. Как раз напоминках.
      Старик. Выгнали больного.
      Злата. Голого!
      Златин муж. Его не выгоняли.
      Злата. Намороз!
      Златин муж. Ему первую помощь оказали. А если он неприятен Злате...
      Старик. Почему он неприятен Злате?
      Златин муж. Соседи его проводили.
      Старик. Что он сделал Злате плохого?
      Злата. Да, милый. Что он мне сделал плохого? Ну, служил в кагебе.
      Старик. В эмгебе!
      Злата. Принципиальная разница! Ну, папочкак нему каждую пятницу... Или как, папочка, это у вас по средам происходило?
      Старик. Тебя тогдаеще насвете не было!
      Злата. Ходил отмечаться.
      Старик. Не он эти порядки устанавливал.
      Злата. Невинный старичок. Кто он, кстати: капитан в отставке? подполковник? Пенсия, наверное, персональная?
      Златин муж. Какая тебе разница?
      Злата. И они с папочкою -- лучшие друзья.
      ШарлоттаКарловна. ЗлатаНиколаевна...
      Злата. Папочкаего напоминки по своей жене приглашает.
      ШарлоттаКарловна. Николаю Антоновичу может стать плохо.
      Злата. А ты помолчи, Лотта! Заступница.
      Старик. Не хамить!
      Злата. И вот бедный дружочек скушал лишнего...
      Златин муж. Сколько можно ворошить прошлое!
      Злата. Спиртавыпил больше, чем ему сейчас по силам...
      Старик. Скандалёрка.
      Злата. Так папочкаего насобственную кровать готов уложить.
      Златин муж. Надиван.
      Злата. Которая от мамы еще не остыла.
      Златин муж. Зачем преувеличивать? Надиван, Злата! Наэтот самый диван.
      Злата. Всю ночь вокруг танцевать.
      ШарлоттаКарловна. ЗлатаНиколаевна!
      Злата. Родная дочкахоть наполу пускай спит, хоть в машину убирается...
      Златин муж. Тут же еще три комнаты!
      Злата. Зато Хромых!..
      Златин муж. Проклятый дом!
      ШарлоттаКарловна. Пожалейте отца!
      Златин муж. Послушайтесь меня, Николай Антонович! Поверьте мне!
      Злата. Пусть его Хромых и жалеет.
      Златин муж. Уедем отсюдазавтраже. Для нас для всех!
      Злата. Очень мы ему нужны!
      Златин муж. Мы буквально через неделю получим квартиру.
      Старик. Я уже ответил вам, молодой человек.
      Златин муж. Документы собраны. Трехкомнатную. Сорок восемь метров.
      Старик. Я никудаиз этого домане поеду.
      Златин муж. В центре Красноярска. Нанабережной.
      Старик. Я здесь умру.
      ШарлоттаКарловна. Зачем вы такое говорите, Николай Антонович!
      Златин муж. Умереть самое простое.
      ШарлоттаКарловна. Зачем говорите?!
      Златин муж. А как вы жить тут один собираетесь?
      Злата. Ты, Лотта, еще разрыдайся.
      Златин муж. Вы тарелку щей себе не нальете.
      Старик. Я не ем щей.
      Златин муж. Злату больше в академический не отпустят.
      Старик. Не ем!
      Златин муж. Даже я со своим влиянием ничего не смогу сделать.
      Старик. Никогдане ел!
      Злата. Зачем папочке Злата? Папочкасам справится.
      Старик. Мне восемьдесят лет...
      Злата. Папочкау нас гордый.
      Старик. И я не позволю.
      Злата. Папочкау нас сильный.
      Старик. Чтобы в моем доме...
      Злата. Папочкау нас милосердный.
      Старик. И если я что-то говорю... (Выбегает.)
      Златин муж. Псих.
      ШарлоттаКарловна. Как вам не стыдно!
      Златин муж. Дверь с петель слетит.
      ШарлоттаКарловна. А еще доктор. Я тоже побегу, ЗлатаНиколаевна.
      Злата. Беги-беги.
      ШарлоттаКарловна. Вы уж тут сами как-нибудь доуберите.
      Златин муж. Представьте: доктор.
      ШарлоттаКарловна. У меня дежурство. (Хватает пальто, убегает.)
      Злата. Ты б хоть оделась, Лотта!
      Голос Шарлотты Карловны. Ничего, ЗлатаНиколаевна: я привычная.
      Злата. Дежурство, вишь, у нее. Так заотцом помчалась -- только пятки сверкают.
      Златин муж. Дверями хлопать -- умабольшого не надо.
      Злата. Восьми часов с похорон не прошло -- онатут как тут.
      Златин муж. А жизнь -- онатребует решений.
      Злата. Лет тридцать назад служанкой у папочки была.
      Златин муж. И мужества.
      Злата. Как это у нас теперь стыдливо зовут: домработницей.
      Златин муж. Может, он рассчитывает, что я брошу кафедру.
      Злата. А теперь как же: медсестра, интеллигенция.
      Златин муж. И сюдаперееду.
      Злата. Средний медицинский персонал.
      Златин муж. Фурункулы вскрывать у местных алкашей!
      Злата. Что ты сказал?! Фурункулы?!
      Златин муж. А что?
      Злата. Отец в этой больнице операции насердце делал!
      Златин муж. Ты хочешь, чтобы и я...
      Злата. Помолчи.
      Златин муж. Опять помолчи?
      Злата. Опять.
      Пауза.
      Ненавижу поминки. Пакость, грязь.
      Златин муж. Не понимаю, что здесь с тобою творится.
      Злата. Пьянство.
      Златин муж. Дома, в Красноярске, ты нормальная, веселая. Легкая. А сюдаприезжаешь... Словно воздух здесь отравленный.
      Злата. Чем воздух анализировать, ты бы убрал, милый, со стола. То-то сделал бы одолжение. (Садится к пианино, неуверенно, сбиваясь, повторяя, играет вальс Шопенадо-диез минор.)
      Златин муж. Сколько живем -- знать не знал, что моя половинаумеет играть.
      Злата. Я и не умею. Туда, накухню. Если зайцадолго бить по голове...
      Златин муж. Это ты-то заяц?
      Злата. Отец научил одному этому вальсу. Этому вальсу наэтом пианино. Надругом, думаю, и двух нот не возьму.
      Златин муж. Какая разница?!
      Злата. С пяти лет учил.
      Златин муж. Наэтом, надругом.
      Злата. Сколько я слез пролила.
      Златин муж. Клавиатурастандартная.
      Злата. Все же ты совершенный кретин.
      Златин муж. В самом деле. Едваоказываюсь в этом доме -- катастрофически глупею.
      Злата. Половина.
      Златин муж. Сам это чувствую.
      Златаиграет.
      Так я не понял: как же с квартирой-то быть?
      Злата(играя). С квартирой?
      Златин муж. Ты же не всерьез -- сюдаперебираться?
      Злата(играя). Не всерьез.
      Златин муж. Значит, надо перевозить отца. Дабез него и не дадут. Участник Гражданской, орденоносец.
      Злата(играя). Отличник здравоохранения.
      Златин муж. Зря смеешься. Я когдабыл в крайздраве...
      Злата. А если б мамане умерла?
      Златин муж. Что значит если? Умерлаведь! А как только корпус заселят... Дане смотри наменя так!
      Злата(играя). Как, милый?
      Златин муж. Я не циник. Не шкура. Но покасуществует этот дом, покаты к нему привязана...
      Злата(играя). А я привязана?
      Златин муж. Не могу чувствовать себя спокойно.
      Злата(играя). Выпей валерьянки.
      Златин муж. Словно над вами с отцом рок висит.
      Злата(играя). А над тобой, милый?
      Златин муж. И надо мной тоже. Того и гляди, попадешь в вашу мясорубку.
      Злата. А ты разведись.
      Златин муж. Боже мой, вьюга! Дороги занесет -- нам и не выбраться.
      Злата. И дапоможет Господь всем бесприютным скитальцам.
      Златин муж. Что?
      Злата. Ничего.
      Златин муж. Что ты сказала?
      Злата. Так. Из Тургенева.
      Златасноваиграет. Открывается дверь. Напороге -- Китаврасов.
      Китаврасов. Извините. Я стучал. Вы меня, наверное, не слышали.
      Златин муж. Не слышали.
      Китаврасов. Ну да: метель. Мятель, как говорили в прошлом веке. Но дверь не заперта, свет. Вы здесь живете?
      Златин муж. А в чем, собственно, дело?
      Китаврасов. Я прилетел из Москвы.
      Златин муж. Из Москвы?
      Китаврасов. Я жил здесь когда-то. Очень давно.
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву...
      Китаврасов (Злате). Вас, надо думать, еще и не существовало.
      Златин муж. Прямо сейчас из Москвы?
      Китаврасов. Вернее, мои родители. Ну, и я с ними тоже.
      Златин муж. Чего вы в дверях топчетесь? Проходите.
      Китаврасов. Может, слышали? Моя фамилия -- Китаврасов.
      Златин муж. Китаврадзе?
      Китаврасов. Китаврасов, не Китаврадзе. Хотя, откуда...
      Злата. Не слышали мы вашей фамилии! Никогдав жизни не слышали! (Отворачивается, демонстративно громко продолжает играть.)
      Златин муж (подойдя к пианино и закрыв крышку). Посторонним хоть не хами. (Китаврасову.) Не слышали.
      Злата. А посторонние сюдане забредают.
      Китаврасов. Я, должно быть, некстати.
      Злата. Еще как кстати!
      Китаврасов. Но я, можно сказать, появился здесь насвет. А сейчас уезжаю. И, видите, решил...
      Злата. Видим.
      Златин муж. Как пишут в анкетах: место рождения?
      Китаврасов. Вот-вот. Именно.
      Златин муж. Романтично, конечно. Но билет от Москвы... Командировку, что ли, себе устроили?
      Китаврасов. Командировку? Какую командировку?
      Златин муж. Мало ли...
      Китаврасов. А! Нет. Я ж сказал: уезжаю. Я засвой счет. Поздно, конечно, но я только добрался. Автобусом до Енисейска. Тут напопутке.
      Златин муж. Вьюга?
      Китаврасов. Ага. Заносы. Буксовали четыре раза.
      Злата. Выбрались?
      Китаврасов. С попуткою, говорят, крупно повезло. После обеда, говорят, машины сюдавообще не ходят.
      Злата. Везение значительное.
      Китаврасов. Вот видите: и мне так сказали.
      Злата. Для нас для всех.
      Китаврасов. Не сердитесь, пожалуйста.
      Злата. С чего вы взяли!
      Китаврасов. Я накакие-нибудь полчаса.
      Златин муж. Не понимаю!
      Китаврасов. Боюсь только, что до утраот вас не выбраться.
      Злата. Бесприютный скиталец.
      Китаврасов. Нет-нет, у меня есть место. В Доме Колхозника. Я бы просто... если б вы, конечно, позволили... хотел посмотреть дом.
      Златин муж. Ради этого и летели?
      Китаврасов. Не знаю. Когдамы уезжали, мне лет пять было. Воспоминания детства.
      Златин муж. Ностальгия, что ли?
      Китаврасов. И родители рассказывали, мама.
      Злата. Родители?
      Китаврасов. Кажется, в этой комнате мы и жили. А там сосед, главврач.
      Злата. Вон оно что! Сосед.
      Китаврасов. Такой... высокий.
      Злата. Коль сосед -- раздевайтесь.
      Златин муж. Да-да, раздевайтесь.
      Злата. Хоть приехали не спросясь -- не гнать же намороз.
      Китаврасов. Не такой уж и мороз.
      Злата. Сюда, к печке.
      Китаврасов. Градусов восемь, не больше.
      Злата. Возьми у гостя куртку, милый.
      Китаврасов. Большое спасибо.
      Злата. А сосед и сейчас здесь живет. Мой отец.
      Китаврасов. Правда?
      Злата. Невероятно? Не ожидали? Тридцать лет ведь прошло. Уже не главврач, к сожалению.
      Китаврасов. Какая разница.
      Злата(протягивая руку). Злата.
      Китаврасов. Андрей.
      Злата. Живу в Красноярске. Вон с ним.
      Златин муж. Шухман. Доцент.
      Китаврасов. Китаврасов. Очень приятно.
      Злата. А сюдаприбыланапохороны.
      Китаврасов. А-а... Я вот и чувствую.
      Злата. Позавчераумерламама.
      Китаврасов. Но дверь не заперта, окна...
      Златин муж. Окнасветятся.
      Китаврасов. Боже, неловко-то как!
      Злата. Что сосед жив?
      Китаврасов. При чем тут сосед?
      Злата. С мертвецами спокойнее?
      Китаврасов. Я, напротив, очень рад был бы его повидать. Только...
      Злата. Ладно, не бойтесь. Его доманету!
      Китаврасов. Неловко, что похороны.
      Злата. А вы выпейте заупокой души -- сразу половчает.
      Китаврасов. Я уже больше года...
      Златин муж. Ничего-ничего. С улицы полезно. Как врач говорю. И я с вами.
      Злата. Ты-то не с улицы. Вы пейте, пейте. Пейте, вам сказано!
      Выпивают.
      Теперь ведь только так с покойниками прощаются.
      Златин муж. Так прощались всегда.
      Злата. А похороны для нас не неожиданность. Мамадавно болела. Он даже вон рассчитал.
      Златин муж. Ничего я не рассчитывал. Совпадение.
      Злата. Я, милый, в совпадения не верю. (Китаврасову.) А вы?
      Китаврасов. Я об этом не думал.
      Злата. Знаешь, милый: коль уж выпил -- сходи-казаотцом. Доставим гостю удовольствие.
      Китаврасов. Не беспокойтесь.
      Злата. А то он возле своего Хромыхаи всю ночь продежурит.
      Китаврасов. Не беспокойтесь, пожалуйста.
      Злата. Знаешь, где Хромых живет? По левой стороне. Не то третий дом, не то четвертый.
      Златин муж. Третий или четвертый?
      Злата. А ты не бесись, милый. Воротазеленые.
      Златин муж. Я не бешусь.
      Злата. Только не говори, кто к нам приехал. Устроим сюрприз.
      Китаврасов. Какой я сюрприз.
      Злата. Скажи: гость, акто -- не говори.
      Китаврасов. Он меня и не помнит, наверное.
      Злата. А ну как помнит?
      Китаврасов. Было б приятно.
      Златин муж. Может, Злата, вместе, а?
      Злата. Любимую жену -- наметель? Я же хрупкая! Идеал женственности. Я же сошлас полотнаБоттичелли. Твои слова?
      Златин муж. Мои.
      Злата. Вот и иди.
      Златин муж (с порога, Китаврасову). Конечно, негостеприимно получается. Но лучше бы уж вы отправлялись в Дом Колхозника.
      Китаврасов. Не понял.
      Златин муж. И уезжали бы отсюдапервым же автобусом. (Уходит.)
      Китаврасов. Может, действительно?..
      Злата. Не слушайте! У него теория: будто этот дом приносит несчастье. Заскок.
      Китаврасов. А я подумал -- ревнует.
      Злата. К вам? (Смеется.)
      Китаврасов. А что?
      Злата. Простите. Не хотелаобидеть. Я имелав виду другое.
      Китаврасов. Что другое?
      Злата. Вот, например. (Играет вальс.) Знакомая мелодия?
      Китаврасов. То есть? (Пауза. Златаиграет.) В каком смысле?
      Злата(играя). В прямом.
      Китаврасов. Конечно: Шопен. А что?
      Злата(резко перестает играть). Ничего. Мне показалось.
      Китаврасов. Показалось -- что?
      Злата. Глупости! Забудьте. Я вот вам про своих родителей рассказала. А ваши: где они?
      Китаврасов. Отец давно умер.
      Злата. Умер?
      Китаврасов. Ну да, умер. Что тут особенного? А мама... Я, знаете, попал в историю... В общем, когдаменя выпустили...
      Злата. Попали (делает из пальцев решетку) в историю?
      Китаврасов. Вот-вот. Ее уже тоже не было.
      Злата. Печально.
      Китаврасов. У вас вот похороны. А мне и похоронить не дали.
      Злата. И долго просидели?
      Китаврасов. Смотря как смотреть. По чьим масштабам. Одиннадцать месяцев.
      Злата. Уголовный?
      Китаврасов. У нас все уголовные. Заведомо ложные измышления, порочащие государственный строй. Сто девяностая прим.
      Злата. Порочили?
      Китаврасов. Наверное. Им виднее. Мне про этот дом мамамного рассказывала. Будто о рае вспоминала.
      Злата. Типичный рай.
      Китаврасов. Я в тюрьме каждую ночь, как засыпал, все его почему-то воображал.
      Злата. Похоже оказалось?
      Китаврасов. Вот, думал, выйду, добуду денег, возьму маму и... Глупо, конечно.
      Злата. Мамавашасюда, пожалуй, что и не поехалаб.
      Китаврасов. Я ей сто раз предлагал. Старого счастья, говорила, все равно не вернуть...
      Злата. Старого счастья, нового счастья. Как вам мой муж?
      Китаврасов. Удивительные у вас вопросы.
      Злата. Он еврей.
      Китаврасов. То про Шопена, то про Шумана.
      Злата. Зато доцент.
      Китаврасов. У меня половинадрузей -- евреи.
      Злата. Преподает общую гигиену.
      Китаврасов. Муж как муж, наверное.
      Злата. И в кавээне участвовал.
      Китаврасов. Я двух слов с ним сказать не успел.
      Злата. В местном.
      Китаврасов. Дая вам и не судья.
      Злата. И впрямь: никто никому не судья.
      Китаврасов. Вернее, вашему мужу. Зла-та.
      Злата. Никто никому не хочет быть судьею...
      Китаврасов. Хотя, если откровенно, мне капельку грустно от самого факта.
      Злата. От факта?
      Китаврасов. Что у вас есть муж.
      Злата. А-а... поняла: объяснение в любви с первого взгляда.
      Китаврасов. Мечта: чтобы все хорошенькие женщины были свободны. Для тебя.
      Злата. А ты бы, гордый, смотрел наних, но пользоваться ленился? Впрочем, Бог с вами. Вы же так, дом посмотреть.
      Китаврасов. У меня оставалось двапустых дня. Видеться ни с кем не хотелось. Не с кем, собственно. Я ведь... уезжаю.
      Злата. Эмигрируете что ли?
      Китаврасов. КассаАэрофлота. Автобус. Домодедово. Все как во сне. Очнулся в дурацком ИЛе где-то уже над Уралом.
      Злата(запианино). А я ничего другого играть не умею.
      Китаврасов. Красноярск, говорят -- геометрический центр Советского Союза.
      Злата. Только этот вальс.
      Китаврасов. Вот. Прилетел. (Побродив по комнате, подойдя к отрывному календарю.) Сомнительные отмечают даты. Восстание. Это ж кого надоумить можно.
      Злата. Восстание?
      Китаврасов. Декабристов. Сто пятьдесят пять лет.
      Злата. Не осталось, кого надоумливать.
      Китаврасов. Как раз сейчас они нервные, издерганные, возбужденные... в эйфории... друг к другу бегают. Денщиков гоняют с записками. Пунш жгут. Готовятся утром наплощадь выйти.
      Злата. Звонкими копытами лед колотя...
      Китаврасов. Еще не знают, что не всем хватит смелости. Впрочем, кому не хватило -- тех тоже накажут. Не так строго, как Рылеевас Каховским, но...
      Злата. А я, кстати сказать, и самаКаховская. По отцу. Я только по мужу Шухман. Или как вы выразились: Шуман. Смешно?
      Китаврасов. Он что, потомок?
      Злата. Чьим потомком может быть Шухман?
      Китаврасов. Каховский.
      Злата. Только другого Шухмана.
      Китаврасов. Хотя у того Каховского ни жены, ни детей, сколько помнится, не было. Брут чахоточный. А тут, в углу, наНовый год елкастояла.
      Злата. Онаи сейчас наНовый год здесь стоит.
      Китаврасов. Ее ваш отец принес -- я помню -- прямо вечером, тридцать первого. Мамаменя уложиласпать. Наэтом диване. А я проснулся и вижу: они в облаках парас холодавходят. Тащат елку. Прямо наопушке срубили, в десяти шагах.
      Злата. Дауж: не Москва!
      Китаврасов. Сказка.
      Злата. С продуктами плоховато, зато елки не дефицит.
      Китаврасов. У вашего отцав руке серебряный топорик. Обамолодые, смеются, розовые с мороза.
      Злата. "Сибирский климат полезен для здоровья".
      Китаврасов. Я сновазаснул -- тут меня мамаи будит.
      Злата. Темадиссертации Шухмана.
      Китаврасов. Дверь открывает, аелкауже наряженная стоит. Игрушки, конфеты наниточках, ей из Ленинградаприслали, орехи в фольге.
      Злата. Анупамсундартаттилаттама.
      Китаврасов. Что?
      Злата. Красотанесравненная. Санскрит.
      Китаврасов. И свечи налапах горят. Настоящие. Восковые. А под елкою ватный Дед Мороз и подарки.
      Злата. А ваш-то, ваш где отец в столь умилительной композиции?
      Китаврасов. Отец? Не помню.
      Злата. Ай-ай-ай!
      Китаврасов. Выпал отец. Может, дежурство, а?
      Злата. Надо думать: именно дежурство.
      Китаврасов. И подарков их не запомнил: ни от отца, ни от мамы. А от вашего папы запомнил: набор хирургических инструментов. Настоящих! Блестящие, холодные, в резной шкатулке.
      Злата. В этой?
      Китаврасов. Н-нет. Но похоже.
      Злата. Отец их сам мастерит. В лагере выучился.
      Китаврасов. Он сидел?
      Злата. А кто в их поколении не сидел? Разве те, кто охраняли. Те, впрочем, многие отсидели тоже.
      Китаврасов. Он почему-то хотел, чтобы и я сделался врачом.
      Злата. Господи! вьюгакакая...
      Китаврасов. А я, видите, больше по разрушению. Историк.
      Злата. По разрушению?
      Китаврасов. Люди привыкают к мифам. А история их...
      Злата. Мифы не разрушаются. Одни меняются надругие -- вот и все.
      Китаврасов. Не верите в возможность постижения объективной исторической истины?
      Злата. Увы.
      Китаврасов. А я, простите мою наивность...
      Злата. Наивность прощаю.
      Китаврасов. Верю до сих пор. Невзирая ни накакие... заведомо ложные измышления. Значит, он остался здесь, ваш отец?
      Злата. Как видите.
      Китаврасов. У него ведь тоже пятьдесят восьмая была? Неужто не захотелось уехать?
      Злата. Не к кому. Степной волк. Гордый и одинокий. Собственно, лечить где угодно можно. Здесь даже благороднее.
      Китаврасов. Конечно.
      Злата. Сюдахороший врач сам не поедет.
      Китаврасов. Но вырваться, наверстать... Должно быть, они все-таки правы.
      Злата. Кто?
      Китаврасов. Доброжелатели. Я действительно слишком честолюбив. Мне и представить трудно истинное смирение.
      Злата. Смирение -- высшее честолюбие-то и есть! Давайте-ка, чем рассуждать, лучше выпьем. А о смирении -- это уж вы прямо с отцом. Он у меня по этому делу эксперт. Налейте сами. И мне.
      Китаврасов. Ваше здоровье?
      Злата. Нет. Есть один взбалмошный вариант.
      Китаврасов. Взбалмошный?
      Злата. Но попробуйте быть снисходительным к хорошенькой женщине. Вы ведь сказали, что я хорошенькая?
      Китаврасов. Я не отказываюсь.
      Злата. Благородно. В таком случае... давайте-кавыпьем набрудершафт. Не испугаетесь?
      Китаврасов. Я уж и не знаю, чего способен испугаться.
      Сплетают руки с рюмками.
      Злата. Только помните: как выпьем, сразу надо друг другаобругать.
      Китаврасов (галантно). Непростая задача.
      Злата. Merci. И не дураком, акак следует. Пообиднее и, главное, посправедливее.
      Китаврасов. Буду стараться.
      Злата. А потом... поцеловаться. И тоже как следует. Договорились?
      Выпивают.
      Китаврасов. Пообиднее, говорите? Ох, и красивая же ты...
      Злата. Обруга-а-али!
      Китаврасов. Стервозина.
      Злата. О! совсем другое дело. Главное -- в точку.
      Китаврасов. Я...
      Злата. Ты телок недоношенный. Вот кто ты! Я мужаотправила, аон: декабристы, смирение...
      Китаврасов. Злата!
      Целуются крепко, жадно, взасос. Появляются Старик и Златин муж.
      Златин муж. Мы, кажется, помешали?
      Злата. Ничего, милый. Что, папочка: остыл? Как Хромых? А у нас, видишь, гость.
      Златин муж. Хромых в порядке.
      Злата. Говорит: тут родился. И оснований не верить ему...
      Златин муж (бурчит). Как с ним и целоваться.
      Злата. Детство провел. Сын соседей твоих давних. Китаврасовых, что ли.
      Китаврасов. Да-да.
      Злата. Не помнишь, папочка?
      Китаврасов. Китаврасовых.
      Злата. Что с тобой? Набегался? Устал? Ничего-ничего, ты у нас крепкий.
      Старик. Китаврасовых?
      Злата. Давай-капальто. Дапознакомьтесь вы в самом деле! То есть, конечно, вы уже знакомы...
      Старик. А звать вас, простите?
      Китаврасов. Андрей.
      Старик. По батюшке, простите, по батюшке! Не мальчишка!
      Китаврасов. Андрей Емельянович. Я не очень люблю по батюшке: так меня называли не в самых...
      Злата. Он тоже в тюрьме сидел.
      Китаврасов. Приятных местах.
      Злата. Как и ты, папочка.
      Старик. Емельянович?
      Злата. Не слишком натвой вкус имя с отчеством гармонируют? Что ж поделать? -- отцов не выбирают.
      Старик. А годарождения, конечно...
      Злата. Он фельдшератвоего бывшего сын.
      Старик. Сорок восьмого? Январский?
      Китаврасов. Значит, помните! Мне очень, очень приятно. (Златину мужу.) Уже ради одного этого стоило лететь.
      Златин муж. Я видел, ради чего стоило.
      Старик. Каховский. Николай Антонович.
      Китаврасов. Я ведь вас тоже вспомнил.
      Старик. И мне приятно. Весьма.
      Китаврасов. Мамастолько про вас рассказывала, показывалафотографию.
      Старик. Показывалафотографию?
      Китаврасов. Да. В шляпе. Но я сейчас вас увидел и понял, что не по фотографии, не по рассказам: сам.
      Злата. Поразительная память!
      Китаврасов. А вы, значит, и меня помните, и маму?
      Старик. Елену... Валерьевну?
      Злата. Е-ле-на-ва-лерь-ев-на.
      Китаврасов. Елену Валерьевну.
      Злата. Звучит! Чистый Шопен. А мою маму, знаете, Зинаидой Никитичной кликали.
      Китаврасов. Да?
      Старик. Перестань, Злата!
      Китаврасов. А отец у вас, правильно, фельдшером работал. Он вас в лагере от дистрофии спас. Емельян Трофимович.
      Злата. Спас? Вот как!
      Китаврасов. Мы здесь жили, в этой квартире. Кажется. А вы -- там? Переехали?
      Старик. Да-да, фельдшером. И отцавашего помню. Злата, справанабуфете. Пятнадцать капель. Я сегодня жену, простите, похоронил.
      Злата. Неужто, папочка?
      Златин муж. Злата!
      Китаврасов. Мне сказали. Я... я, конечно, ее не знал. Но мне грустно.
      Злата. Еще бы!
      Китаврасов. Если где-то звонит колокол... словом, примите соболезнования.
      Старик. Спасибо.
      Китаврасов. А я пойду.
      Злата. Пей, папочка.
      Китаврасов. У меня там, в Доме Колхозника, место оставлено.
      Златин муж. Я вам сразу советовал.
      Китаврасов. Я пойду.
      Старик. Спасибо, Андрей Емельянович, засочувствие. И действительно -ступайте.
      Злата. Сибирское гостеприимство.
      Старик. А завтрас утра, часиков в одиннадцать, милости прошу начай. Поговорим, повспоминаем.
      Злата. Как ваш отец моего от дистрофии спасал.
      Старик. Про маму расскажете.
      Злата. Вот-вот: про Елену Валерьевну.
      Китаврасов. Завтрая, к сожалению, не смогу. Уезжаю в шесть-пятнадцать. Первым автобусом.
      Златин муж. Какой автобус: вьюга, заносы.
      Китаврасов. У меня самолет. Напопутке, пешком! Как угодно. Пропустить его невозможно. А так я бы, конечно...
      Старик. Невозможно?
      Китаврасов (обреченно). Невозможно.
      Старик. Ну, коль невозможно...
      Златин муж. Уходите, покаотпускают.
      Китаврасов. Если вы о поцелуе -- это шутка. Набрудершафт.
      Старик. Вы не поняли меня.
      Златин муж. Быстро побратались.
      Старик. Не уходите, аоставайтесь.
      Злата. Не получилось, папочка, тайм-аута?
      Старик. Простите?
      Китаврасов. До шести-пятнадцати я свободен.
      Старик. Вот и заночуете. Здесь, надиване. Нечего по гостиницам. Нехорошо. Дурно.
      Златин муж. Ночуйте-ночуйте.
      Старик. Развлекитесь покас молодыми людьми. Поставь, Злата, чайник. А я четверть часика...
      Злата. Слышал, милый?
      Старик. Сердце, знаете. Тахикардия. (Уходит.)
      Злата. Чайник поставь.
      Златин муж. Пожалуйста. (Идет накухню.)
      Китаврасов. Злата -- это от золотаили от зла?
      Злата. Я себе имя не выбирала. У отцаспросите. Когдаоклемается.
      Китаврасов. Непременно спрошу.
      Злата. Чтобы, наверное, с Шопеном гармонировало.
      Златин муж появляется с чайником.
      Как ты, милый, быстро!
      Златин муж. Он все время кипел.
      Китаврасов. Почему с Шопеном?
      Злата. Весь не выкипел? Не распаялся?
      Златин муж. Нет.
      Злата. А правдамило: развлекитесь с молодыми людьми? Набрачный стол пошел пирог поминный. (Сдергивает с зеркалачерное покрывало.)
      Златин муж. Какой стол?
      Злата. Никакой. Шекспир. Гамлет. Много же в его жизни значиламама! Итак, поминки окончены?
      Златин муж. Я не хотел говорить тебе, Злата...
      Злата. Вот и не говори.
      Златин муж. Но при жизни Зинаиды Никитичны ты тоже ее не так что бы жаловала. А теперь...
      Злата. Точно: лучше не говорил бы.
      Златин муж. А теперь...
      Злата. Кудаинтереснее послушать, как поживает папочкин друг. Бедный старичок, у которого бо-бо животик.
      Златин муж. Нормально поживает. Спит. Чего ты нанего, в самом деле, взъелась?
      Злата. Чего я нанего, в самом деле, взъелась?!
      Златин муж. У него, оказывается, поджелудочная наладан дышит. Беспокойство Николая Антоновичавполне оправдано.
      Злата. Представляешь, Китаврасик...Ты ничего не имеешь против, что я тебя так назвала? Мы же набрудершафт. Мы набрудершафт, милый. Это ты видел, как мы набрудершафт целовались.
      Китаврасов. Я говорил вам: не брудершафт.
      Злата. Так вт, представляешь: папочкав нем души не чает. А тот папочку раньше здесь караулил.
      Златин муж. И ничего я в этом дурного не вижу. Наоборот.
      Злата. В брудершафте?
      Златин муж. Неужто до смерти и злобиться, глотки друг другу грызть. Ну, караулил. Не он так другой.
      Злата. Свято место пусто не бывает?
      Златин муж. Никакое не бывает.
      Злата. А мог бы и ты?
      Златин муж. Мало ли как судьбаскладывается. Правда, Андрей Емельянович?
      Китаврасов. Судьба?
      Златин муж. А этот, Хромых ваш, сколько я знаю, особых пакостей отцу твоему не делал. Тем более матери. Службау него такая была.
      Злата. Служил Советскому Союзу.
      Златин муж. В Испании, говорят, монумент жертвам гражданской войны поставили.
      Злата. Желание быть испанцем.
      Златин муж. Общий. Не разделяя накрасных и черных. Память о заблуждениях. О национальной трагедии. Не слыхали, Андрей Емельянович?
      Китаврасов. В Испании не был.
      Златин муж. А где были?
      Китаврасов. Нигде не был.
      Златин муж. А мне и в Чехословакии посчастливилось побывать, и в Венгрии. В Венгрию мы со Златой ездили.
      Пауза.
      Можно тебя наминутку? Не обидитесь, Андрей Емельянович?
      Злата. Нельзя.
      Пауза.
      Златин муж. А вот любопытно: откудау вас фамилия такая взялась. Не встречал раньше.
      Китаврасов. У меня дед из дьячков.
      Злата. Дед по чьей линии?
      Китаврасов. Естественно, по отцовской. Поп-шутник и нарек спьяну. Китаврасами в лубочных книжках кентавров называли. От греческого кентаврос. Оттудаже и Полкан-богатырь, полуконь то есть.
      Златин муж. Понимаю: полуживотное.
      Злата. По крайней мере благородное.
      Златин муж. Дауж, простите. Не потомственный дворянин.
      Злата. Даже, увы, не личный. Нашел чем гордиться.
      Златин муж. И принял он смерть от коня своего.
      Злата(напевает). Кто не играет в кавээн...
      Пауза.
      Китаврасов. А скажите, Злата... (Не знает, о чем спросить.) Ваш отец... он все работает?
      Злата. Ну-ка, Полкаша, обратись как положено! Зря мы с тобой целовались? Ну! Чей отец?
      Китаврасов. Как, то есть, чей?
      Злата. Ну, подумай, подумай!
      Китаврасов. А-а... Твой.
      Злата. Совсем другое дело. Не так ли, милый?
      Златин муж. Так.
      Злата. Отвечаю: работает. Не хирургом уже, правда, онкологом. Руки не те, даи видеть стал плохо.
      Златин муж. Катаракта.
      Злата. Так что и он лет пятнадцать как по разрушению.
      Златин муж. Покане созреет -- нельзя оперировать.
      Китаврасов. По разрушению?
      Злата. Разрушает в людях иллюзию бессмертия.
      Златин муж. Ты снованесправедлива.
      Злата. Подписывает приговоры.
      Златин муж. Онкология крайне полезная наука. Даже насегодняшнем уровне. Даже в райбольнице.
      Злата. В райбольнице особенно.
      Златин муж. Своевременное обнаружение опухоли зачастую позволяет принять самые действенные меры. К полному ее излечению. Или иссечению. Так называемая ранняя диагностика.
      Китаврасов. Я сталкивался. В Лефортово.
      Златин муж. Где сталкивались?
      Китаврасов. В Лефортовской тюрьме.
      Златин муж. Да, вспомнил! Остроумно. (Злате.) А ты у меня, гляди, двойку в сессию заработаешь, останешься без стипендии.
      Злата. Чего не смеешься, Полкаша? Супруг-то мой шутит. А когдашутят -смеяться полагается. По свистку.
      Златин муж. Злата!
      Злата. Что -- Злата?! Что опять -- Злата?! Четвертый год вот так шутит. И он доцент. Преподает студентам.
      Златин муж. У нас гость, и ты этим пользуешься.
      Злата. Ты прав, милый. Наедине-то с тобою я совсем другая. Наедине с ним, Китаврасик, я тише воды ниже травы.
      Златин муж. Не в наедине дело. Ты в Красноярске другая.
      Злата. Границауверенного земледелия? Знаешь, Китаврасик, у нас ведь тут границауверенного земледелия. Дальше фактически тундра.
      Златин муж. Еще тайги километров триста.
      Злата. Вот моя половинаи считает, что нормальным способом люди селиться здесь не могли, что это место для жизни неестественное, изначально насильственное.
      Златин муж. Какое ж еще!
      Злата. Заколдованное место. Оттого, мол, и жизнь здесь ненормальная, и ничего хорошего не может произойти.
      Златин муж. Так и есть.
      Злата. А Красноярск нормальный? Уголовники давосемьдесят восемь тонн копоти ежедневно. И Енисей парит. Понастроили ГЭС, покорители природы!
      Златин муж. Все-таки город.
      Злата. Крепость. Острог! Ты меня в Москву увези!
      Златин муж. Ломоносов сказал: могущество России...
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву!
      Златин муж. Сибирью прирастать будет.
      Злата. Возьми меня в Москву, Китаврасик!
      Китаврасов. Я все же пойду. (Решительно одевается.) Я посмотрел, вспомнил.
      Злата. Андрей!
      Китаврасов. И отец пусть отдыхает. Передавайте привет и извинения.
      Злата. Андрей... Емельянович! Простите, простите ради Бога! Самане знаю, что говорю, что со мною творится.
      Златин муж. Идите-идите.
      Злата. И впрямь: отравав воздухе. Простите же, слышите!
      Златин муж. Могу даже проводить.
      Злата. Наколени стать? Хотите, я и у него прощения попрошу? Хотите?
      Китаврасов. Как все неловко...
      Злата(мужу). Ты прощаешь, милый? Я больше не буду. Я серьезно. Прощаешь?
      Златин муж. Ох, Злата-Злата! (Выпивает.)
      Злата. Отчетливо вижу, что прощаешь.
      Китаврасов. Как неловко.
      Злата. Раздевайтесь же, садитесь! Папа, папа! Андрей уходить собрался!
      Китаврасов. Я уже остаюсь.
      Злата. Мы будем пить чай. С облепиховым вареньем. Папа, ты слышишь?
      Появляется Старик.
      Как сердце? В порядке? Прошло?
      Старик. Благодарствуйте.
      Злата. Садись. Вот тебе чай. А то Андрей... Емельянович чуть от нас...
      Китаврасов. Я же остался!
      Златин муж (под нос). И напрасно.
      Пауза. Пьют чай.
      Старик. Боже! Как вы похожи со своей матерью!
      Китаврасов. А мамаговорила: наотца.
      Старик. У вас нету ее теперешней фотографической карточки?
      Китаврасов. Есть.
      Старик. Впрочем, откуда! Молодежь не сентиментальна.
      Китаврасов (протягивая фото). Но вы все-таки правы: онасо мною потому только, что мамаумерла, ая -- отбываю.
      Старик. Давно?
      Китаврасов. Три месяца. (Пытается забрать фотографию.)
      Старик (не отдавая). Подождите. А... отец? (Громко.) Я вот прошу Андрея Емельяновичарассказать про родителей, про себя.
      Злата. Спасибо запояснение, папочка.
      Старик. Они ведь как в пятьдесят четвертом нас покинули, в самом начале...
      Злата. Мы бы не разобрались.
      Старик. Я только одно письмо от Елены Валерьевны получил.
      Злата. Бедненький.
      Старик. И ничего больше о них не слышал.
      Злата. Сочувствую.
      Старик. Они уехали раньше, чем стали отпускать всех.
      Китаврасов. Ну да: отцавызвали свидетелем по делу Берия.
      Златин муж. Берия?
      Китаврасов. Они с ним наКавказе...
      Златин муж. Как интересно!
      Китаврасов. Отца, в общем, реабилитировали. Восстановили в партии. Персональная пенсия, квартиранаКутузовском.
      Златин муж. Кстати, насчет квартиры. Вы не в курсе: хорошую трехкомнатную в Красноярске можно обменять наМоскву? Не наКутузовский, конечно...
      Злата. А ты не помолчишь, милый?
      Китаврасов. Н-не интересовался.
      Златин муж. Самаж все твердишь: в Москву, в Москву... Впрочем, да, понимаю. Перебил.
      Китаврасов. Квартиру получил, аноменклатурную должность -- не вышло. А он так мечтал, так хлопотал.
      Старик. Похоже-похоже.
      Китаврасов. После лагеря человек для них все равно порченый. Независимо от реабилитации, от убеждений. А мамадо самой смерти велакружек в Доме Пионеров.
      Злата. УчилаШопену?
      Старик. Злата!
      Злата. Что Злата?!
      Китаврасов. Отец не то от безделья, не то для самооправдания стал писать книгу.
      Златин муж. В России многие медики писали: Чехов, например. Потом...
      Китаврасов. Про Грузию, про Берия, про арест.
      Златин муж. Еще Вересаев.
      Китаврасов. Он с кем сидел -- со всеми связывался. Анкеты рассылал.
      Златин муж. Булгаков, конечно.
      Китаврасов. Некоторые отвечали. Неужто вас обошел?
      Злата. Будьте уверены: папочку он затри версты...
      Китаврасов (смеясь). Понятно: тонкость демонстрировал. Не хотел про благодеяния напоминать.
      Старик. Про какие, простите, благодеяния?
      Злата. Ты что, забыл, папочка? Он же тебя от дистрофии спас!
      Китаврасов. Всё ужасы коллекционировал. Про тараканов в баланде.
      Златин муж. Бр-р-р! Пакость какая!
      Злата. Для медика, милый, ты чересчур брезглив.
      Китаврасов. Один мой знакомый сказал: чем страшнее тюрьмы, тем интереснее получаются из них музеи.
      Златин муж. Очень остроумно.
      Китаврасов. Помните, наверное: в то время подобные книги изредкапоявлялись. И в журналах печатали. Особенно в "Новом мире", у Твардовского.
      Златин муж. Как же! "Один день ИванаДенисовича".
      Китаврасов. Но отец опоздал: когдазакончил, уже не печатали.
      Злата. Потеря, наверное, для мировой литературы.
      Китаврасов. Я читал рукопись: превосходные люди, замечательная идея. И мерзавец Сталин, людей сгноивший в лагерях, аидею -- растливший. Если б не Сталин, все было б как в сказке.
      Златин муж. Как в сказке Гофмана.
      Злата. Как в сказке Шухмана.
      Китаврасов. Непонятно, правда, как Сталин этот стольких людей в одиночку сгноить умудрился, как ему рук хватило. А в остальном...
      Злата. Сталину, Андрей Емельянович, Хромых помогал. Папочкин приятель.
      Старик. Он очень больной человек. Похоронив мать, ты моглабы...
      Злата. Ты по ней меньше убиваешься, чем по приятелю.
      Старик. Я печалуюсь, что мне не удалось воспитать тебя...
      Златин муж. Хромых сам виноват: внешность типичного алкоголика.
      Злата. В духе гуманизма?
      Старик. Именно! Гуманизма!
      Злата. Плохо, значит, воспитывал.
      Старик. А вам, молодой человек, по званию полагается лечить, ане прокурорствовать.
      Злата. Ему по званию лекции читать полагается. Общую гигиену.
      Златин муж. Я тоже хирург, Злата!
      Злата. Ты?
      Златин муж. Я временно научебной работе.
      Злата. Ты десять лет скальпель в руки не брал!
      Старик. Извините, Андрей Емельянович. Продолжайте, пожалуйста.
      Злата(пародийно). Дауж, Андрей Емельянович, вы, пожалуйста, продолжайте.
      Златин муж (Китаврасову). Я говорил вам, говорил!
      Китаврасов. Отцу как-то, после нескольких его неудачных попыток, предложили издать книгу наЗападе.
      Старик. И?..
      Китаврасов. Ногами стучал. Слюной брызгал. Солженицынапоминал. Чуть человекас лестницы не спустил! Неделю потом отлеживался.
      Старик. Похоже.
      Китаврасов. Хотел -- только здесь. Народине. Чувствовал себя коммунистом.
      Злата. Нет, не любите вы отца.
      Китаврасов. Вот, в надежде макулатуру свою все же издать, в жалобах, в кляузах, в переписке по инстанциям -- и умер. Наулице. С рукописью под мышкой.
      Златин муж. Да-а... вообще-то трагедия. (Выпивает.)
      Китаврасов. Инфаркт.
      Старик. Пострадал, значит, заправду.
      Злата. И ты, папочка, не любишь. А он тебя... от дистрофии...
      Златин муж. Убеждений я либеральных, передовых. Когдав институте учился, в театре миниатюр состоял.
      Злата. И в кавээне.
      Златин муж. Но я так считаю: правильно, что перестали печатать. Вперед надо смотреть. Даже в Евангелии, кажется, сказано...
      Злата. В Евангелии?
      Златин муж. Оставьте, мол, хоронить мертвецов мертвым.
      Злата. Откудаты, милый, так хорошо знаешь Евангелие?
      Златин муж. Мало ли чего было! Вспоминать -- только душу травить.
      Злата. Из курсанаучного атеизма?
      Златин муж. Души! Неуверенность в молодежи порождать. И так работать никто не желает. Трудиться. Только есть все хотят!
      Злата. Мерзавцы!
      Златин муж. И машину иметь.
      Злата. Кудахватили!
      Златин муж. А разве сейчас поправишь? Что могли -- поправили, асейчас... Вот в Испании, говорят...
      Злата. Про Испанию, милый, ты уже сегодня рассказывал.
      Златин муж. Да?
      Старик. Простите, Андрей Емельянович. Вас сноваперебили.
      Злата. Хамье!
      Златин муж. Действительно: рассказывал...
      Китаврасов. Ничего. Когдаотец умер, я уже учился в университете.
      Златин муж. В эмгэу?
      Китаврасов. Наисторическом. Я помню, Николай Антонович, вы хотели, чтобы я стал врачом...
      Старик. Помнишь?
      Китаврасов. Инструменты клали под елку.
      Старик. Простите: помните?
      Китаврасов. И все равно, видите, по отцовым стопам пошел. Гены, наверное. Короче, статейки мои и две небольшие книжечки...
      Старик. Что ж вы о собственных произведениях так уничижительно? Нехорошо.
      Китаврасов. В самом деле.
      Старик. Дурно.
      Китаврасов. Приучили, наверное.
      Старик. Так к своим вещам относиться -- не стоит и писать.
      Китаврасов. Может, и не стоило. Однако, они вышли. В Париже. Я б, разумеется, предпочел чтобы здесь...
      Злата. И тут гены!
      Китаврасов. Кто их там прочитает...
      Златин муж (уважительно). В Па-ри-и-же!
      Китаврасов. Но когдарукопись готова... Вот и получился... переход по зебре.
      Злата(напевает). Зебрус африканус = полоскускум вульгарус...
      Китаврасов. Что?
      Злата. Песенка. Про зебру. Надо ж как-то разговор поддерживать.
      Китаврасов. Нет. Я про переходы через улицу.
      Злата. А я про зоопарк. (Сновапоет.) Зебрус африканус...
      Китаврасов. Полосатые. Тоже зебрами называются.
      Златин муж. Остроумно.
      Китаврасов. По правилам движения, если нанее пешеход ступил, автомобили должны остановиться, пропустить. НаЗападе так, говорят, и происходит.
      Златин муж. Про Запад чего только не говорят.
      Китаврасов. Даи у нас, в Прибалтике, в Таллине. Но в Москве реально этого не получается: столько пешеходов, что машинам тогдаи с местане стронуться.
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву.
      Китаврасов. Вот нормальные люди и поступают не по правилам, апо реальной обстановке: ждут, когдав потоке возникнет просвет.
      Златин муж. До вечераможно прождать. Я в Москве бываю: транспортатам...
      Китаврасов. И должен признаться: ни разу не видывал психа, который стал бы бороться занеукоснительность правил движения явочным порядком: бросаясь по зебре под прущие нанего грузовики.
      Старик. Рельефно нарисовано.
      Китаврасов. А я с этими вот статьями... книжками... Свобода, дескать, слова, свободасовести. Конституция. Вот и сбили.
      Златин муж. Я слышал про их методы.
      Китаврасов. Хорошо еще, что не совсем насмерть.
      Златин муж. Подстроили автомобильную катастрофу?
      Китаврасов. Я метафорически. Обыск. Еще обыск. Арест. Лефортово. Микроинфаркт.
      Златин муж. Микроинфаркт? В вашем возрасте?
      Китаврасов (Старику). Вы-то, должно быть, знаете, что такое Лефортово. Сейчас там, правда, комфорт, чистота. Вежливость.
      Златин муж. Я знаю, что такое Лефортово. Вспомнил. По радио слышал. По Голосу Америки. Хоть и глушат, акое-что иногдауслышать можно. У нас приемник хороший: Sony.
      Китаврасов. У меня было навыбор: семь строгого плюс пять по рогам, или...
      Златин муж. Как это: по рогам?
      Старик. Ссылка.
      Златин муж. А-а. Я, кажется, даже и про вас слышал. Про Китаврасова. Только думал, что Китаврадзе. Вы -- знаменитость.
      Злата. Попроси автограф.
      Китаврасов. Семь плюс пять или отречение, немедленное освобождение и... эмиграция.
      Злата. Сто девяностая прим?
      Китаврасов. По сто девяностой полагается максимум три, я бы пошел наэто, но они обещали, если буду упираться, переквалифицировать в семидесятую. То есть, с антисоветским умыслом.
      Старик. И вы поверили?
      Златин муж. Семь плюс пять -- по нынешним временам много.
      Китаврасов. Не исключено, что такой выбор действует посильнее банального мордобоя.
      Златин муж. Николай Антонович отсидел десять, в ссылке вот -- всю жизнь, однако, по нынешним временам...
      Старик. Квалифицированный мордобой -- тоже, знаете, средство эффективное.
      Златин муж (упрекая). Всю жизнь, и даже умирать здесь собрался!
      Старик. Особенно, когданиже пояса.
      Злата. Помолчи, милый.
      Китаврасов. Все равно, вам сравнительно хорошо пришлось: почти сплошь интеллигенция. Свои.
      Старик. Нам пришлось замечательно.
      Китаврасов. А загремишь к уголовникам...
      Старик. СтранаЛимония.
      Китаврасов. Я говорю: сравнительно.
      Старик. Но выборанам и впрямь не оставляли. Если уж попадал в Лефортово...
      Златин муж. А чего помолчи?
      Китаврасов. И вы осуждаете.
      Старик. Напротив.
      Китаврасов. Ничего. Переживу как-нибудь. Послезавтраутром мой самолет до Вены.
      Старик. Послезавтра?
      Китаврасов (взглянув начасы). Собственно, почти завтрауже. Мне бы в таможне торчать, книги пробивать навывоз, ая...
      Злата(пародийно). Да-а... вообще-то трагедия.
      Златин муж. И вы не боитесь оставить... родину?
      Китаврасов. Место рождения? Я оставил его почти тридцать лет назад. И не по своей воле.
      Злата(пародийно). По воле рока.
      Златин муж. Но вы ведь могли в любой момент прилететь. Одного сознания, так сказать... И потом, я имею в виду родину с большой буквы.
      Китаврасов. Я этих разных букв в родине и человеке не понимаю.
      Златин муж. Я не уговариваю -- просто интересуюсь. Не боитесь, что сердце разорвется от ностальгии? У некоторых, говорят, этаболезнь не излечивается в принципе.
      Китаврасов. Простите заличность, но ваши предки не побоялись, кажется. А вы, судя по всему, отлично здоровы.
      Злата. Браво, Андрей Емельянович! В яблочко!
      Златин муж (обиженно). Моих предков изгнали.
      Злата. У него только однаболезнь: комплекс полноценности.
      Златин муж. Ты обещала, Злата.
      Злата. Не рассчиталасил.
      Златин муж. Обещалане обижать.
      Злата. И недооценилатвою глупость, милый.
      Входит ШарлоттаКарловна.
      ШарлоттаКарловна. Простите, Николай Антонович. Хромыху опять плохо.
      Старик. Так оно и должно быть.
      Златин муж (Старику). Панкреатит?
      Старик. Да, поджелудочная.
      ШарлоттаКарловна. Что делать, Николай Антонович?
      Старик. Что тут поделаешь.
      Златин муж (авторитетно). Панкреатит -- вещь серьезная.
      Старик. Везите в больницу, кладите под капельницу. Авось Бог милует.
      Златин муж. А не милует?
      Старик. Тогда -- операция.
      ШарлоттаКарловна(Китаврасову). Здравствуйте.
      Старик. Но лучше б до операции не доводить.
      Китаврасов. Здравствуйте.
      ШарлоттаКарловна. А вы сами не сходите, Николай Антонович?
      Старик. Чем я могу помочь?
      ШарлоттаКарловна. Уж вы-то!
      Старик. У меня, видите, гости.
      Злата. Дружкав беде оставляешь?
      Старик. Не пятидесятый год -- в больнице врачей полно.
      ШарлоттаКарловна. Никак не пойдете?
      Старик. Незачем.
      Злата. Ай дапапочка!
      ШарлоттаКарловна. Тогдая побежала?
      Старик. Беги.
      ШарлоттаКарловна. Стало быть, так и передать, чтоб под капельницу?
      Старик. Так и передай.
      ШарлоттаКарловна. Ну, я побегу?
      Злата. Тебе ж, Лотта, давно сказано: беги.
      ШарлоттаКарловна. Я побежала. (Уходит.)
      Злата(понюхав воздух). Эфирное создание.
      Златин муж. Видишь! Панкреатит! А ты говорила: Хромых, Хромых... (Выпивает.) Так о чем мы дискутировали?
      Злата. Вы дискутировали о родине.
      Златин муж. Точно!
      Злата. С большой буквы.
      Китаврасов. Вопрос, конечно, имеет право насуществование. Но в самом общем виде все равно неразрешим. Если я не слишком утомлю вас своими проблемами...
      Старик. Напротив.
      Злата. Мы ж тут как медведи, в глуши!
      Старик. Злата!
      Злата. К нам столичные пташки залетают редко.
      Старик. Выйди сейчас же в другую комнату!
      Злата. Со столичными проблемами.
      Старик. Я тебе что сказал?!
      Злата. Даеще про которых Голос Америки.
      Старик. Я хозяин в своем доме?
      Злата. Спасибо, хоть не наулицу. Ми-лый! (Уходит вместе с мужем.)
      Старик. Не сердитесь нанее. Мечется как мышонок по клетке -- весь нос в синяках.
      Китаврасов. Мужане любит.
      Старик. Самавыбрала.
      Китаврасов. Онатогдасовсем молодая была.
      Старик. Развелась бы давно! Ах нет! кудатам! Коль, говорит, вышла, должнанести крест до смерти.
      Китаврасов. Вон оно что.
      Старик. Разве кресты-то так носят? Датут и не муж. Онас устройством жизни согласиться не может. Не нашей, авообще.
      Китаврасов. Weltschmertz?
      Старик. Обычно этим переболевают в более нежном возрасте.
      Китаврасов. Всемирная диссидентка.
      Старик. Я, помню, еще в гимназии переболел.
      Китаврасов. Мировая скорбь.
      Старик. Или совсем под старость, вот как Хромых. Он спивается, Шухман прав. Но почему спивается?
      Китаврасов. Спиваются, Николай Антонович, потому что спиваются.
      Старик. В златины же двадцать четыре...
      Китаврасов. Ей только двадцать четыре?
      Старик. Поздний ребенок.
      Китаврасов. Вы вот не спились.
      Старик. К сожалению, не спился.
      Китаврасов. У меня всегдабыло столько друзей, приятелей. Жена. Выйдя же из тюрьмы я вдруг обнаружил, что совсем одинок.
      Старик. Естественно.
      Китаврасов. Тюрьма, видите ли, вынимает человекаиз общества, самапо себе, независимо от последствий.
      Старик. Вы раскаялись искренне?
      Китаврасов. Согласитесь: ужасно пошло сидеть заполитику, не будучи к ней причастным. Питая даже некоторую... брезгливость. Еще и зарабатывать наэтом политический капитал.
      Старик. В таком случае, лучше не садиться вовсе.
      Китаврасов. Сомнительного достоинствакапитал -- в этом мои доброжелатели правы.
      Напороге комнаты, в полутьме, появляется Злата.
      Я занимался историей в мечте восстановить разрушенную будто бы навечно зыбкую ткань времени.
      Старик. Невозможно.
      Китаврасов. Но попытки, приближения!
      Старик. Лучше не садиться вовсе.
      Китаврасов. Однако, когдачеловек выкручивается от лагеря, никому не объяснишь, что сделал это не из страха, аиз... вкуса.
      Злата. Из вкуса?!
      Китаврасов. Поддакивать, может, и будут, кивать понимающе. А в глубине души... Ох, уж это раскаянье! Оно, конечно, формальное. Никому не повредившее. Без имен, без фамилий.
      Злата. Просто герой!
      Китаврасов. Слишком, дескать, честолюбив. Возжелал легкой славы.
      Старик. Выйди, Злата.
      Китаврасов. Чего уж. Пускай слушает.
      Старик. Как знаете.
      Китаврасов. Опубликовал незрелые, дилетантские работы, не разобравшись, начью мельницу...
      Злата. Герой сопротивления.
      Старик (наЗлату). Сами напросились -- терпите.
      Китаврасов. Написано из тюрьмы, напечатано в такой газете, что ни один порядочный человек и читать бы не стал.
      Злата. А писать?
      Китаврасов. Я не писал, только подписывал!
      Злата. А-а! Принципиальная разница.
      Старик. Я тоже подписал, что являюсь японским шпионом.
      Злата(иронично). Если уж ты подписал, папочка!..
      Китаврасов. Дахоть бы и не раскаянье! Хоть бы и отсидел я положенное и вышел героем. Я был бы еще более одинок!
      Злата. А ну как нет?!
      Китаврасов. Тогдамы с моими... бывшими друзьями еще менее смогли бы друг другапонять.
      Злата. Ты б попробовал!
      Китаврасов. Цветы. Встречи с теми, кто посмелее или имеют гэбэшный иммунитет. А говорить не о чем.
      Злата. Попробовал бы -- может, нашлось?
      Китаврасов. У жены, когдая вышел, другой уже был, другая жизнь. Я говорю: как же ты? А она: ты предатель, ты раскололся, если я останусь с тобою, мне рук никто не подаст.
      Злата. Какая черствость.
      Старик. Женщинам руки не подают, ацелуют.
      Китаврасов. Но ты же, говорю, не знала, что я расколюсь. Знала, говорит, я тебя как облупленного знаю! Мне, говорю, могли просто не предложить!
      Злата. Они наугад не предлагают. Правда, папочка?
      Китаврасов. Тогда, говорит, ты б в лагерь загремел. А после семи лет лагеря... В лагерях, знаешь... и жест гаденький делает. А вы говорите: родина.
      Старик. Это не я говорю.
      Китаврасов. Родинавот она: резонанс, социальное окружение. А березки и в Канаде растут, и под Парижем. Вам хорошо: вы врач. Уехали в глушь и лечите себе людей.
      Старик. Уехал?
      Китаврасов. А что делать мне? Историю преподавать в сельской школе?
      Злата. Чего ж зазорного?
      Китаврасов. По утвержденной программе? Так и этого не позволят: идеологический фронт.
      Злата. Жертварежима.
      Китаврасов. Кстати, почему вы не вернулись в Россию, когдашлареабилитация? Почему остались накраю света? Это я риторически спрашиваю.
      Злата. Он -- риторически, папочка.
      Китаврасов. Я-то понимаю, что человек после тюрьмы по-настоящему вернуться не может. Я насобственном отце наблюдал такую попытку. Жалкую, доложу, попытку.
      Старик. Видно, дети, хотят того или нет, продолжают судьбы отцов.
      Злата. Гены.
      Китаврасов. Вы ведь, в сущности, тоже эмигрант. И я уважаю вашу твердость. Если б я вас в свое время послушался, если бы стал врачом...
      Злата. Ты и врачом бы уехал.
      Китаврасов. Считаешь, что я трус?
      Злата. Потому что у папочки и тут не было выбора.
      Китаврасов. Трус?!
      Злата. А то уехал бы и он. Как миленький.
      Старик. Ошибаешься, Злата. Мне предлагали. Правда, очень давно, в девятнадцатом. А я, мальчишка, вместо этого записался добровольцем в Красную Армию.
      Злата. Ты у нас папочка, герой.
      Старик. В кавалерию Котовского.
      Злата. Чапаев!
      Старик. Не хочу себя оправдывать, но тогдаэто считалось... хорошим тоном.
      Злата. Только б усы отпустить.
      Старик. Поветрие, знаете, такое было среди передового студенчества. Искупали вину перед народом.
      Китаврасов. Доискупались.
      Старик. Про нас, про репрессированных, принято говорить: пострадавшие ни зачто. А я превосходно знаю, зачто пострадал.
      Злата. Многие знания, папочка, рождают многие печали.
      Старик. Зато, что хоть один гвоздик, хоть самый крохотный, аи я в Лефортовскую тюрьму вколотил. Из кавалерийской подковы.
      Злата. Не слишком ли: десять лет Колымы заодин гвоздик?
      Старик. В самый раз. И потому не надо было никаких реабилитаций.
      Китаврасов. Никому?
      Старик (подумав). Никому. Пройдя лагеря, я оказался наместе в этой больнице. Насамом своем месте.
      Злата. Это уж точно.
      Старик. Так и следовало дожить до концаи умереть в одиночестве.
      Злата. Степной волк.
      Старик. Все было бы спокойно и справедливо. Помнишь, у Вольтера, в Кандиде, мы читали с тобою: il faut cultiver son jardin.
      Злата. Но так ведь все и происходит.
      Старик. Так дане так.
      Злата. Если ты очень уж не хочешь ехать с нами в Красноярск...
      Старик. Пытаются увезти меня с собою. Может, и впрямь, согласиться?
      Златин муж (выступая из темноты). Соглашайтесь, конечно!
      Старик. Отказавшись в свое время от Парижа, потом от столицы...
      Злата. А Красноярский край, папочка, равняется целым четырем Франциям.
      Старик. Поехать настарости лет в Красноярск!
      Златин муж. Мы гарантируем вам отдельную комнату.
      Старик. Вы -- в Вену, я -- в Красноярск.
      Златин муж. Что ж тут такого? Прямо нанабережной!
      Старик. Самое грустное, Андрей Емельянович, даже не то, что снесут дом...
      Златин муж. Начертаон вам сдался?!
      Старик. А что получится недостойная играс роком. Недостойная...
      Златин муж. Ванной нет.
      Старик. И безвыигрышная.
      Златин муж. Горячей воды нет!
      Старик. Попыткапеременить жизнь.
      Златин муж. Любой нормальный человек сбежит отсюдапри первой возможности!
      Злата. Это ты, милый, в точку!
      Старик. Попытка, подобную которой я, к сожалению, однажды уже предпринимал.
      Златин муж. Без оглядки.
      Злата. Когдаэто, папочка?
      Старик. В незапамятные поры. А они тем временем будут считать мои дни.
      Злата(после паузы). Не ожидалаот тебя такой... безвкусицы.
      Старик. Хотя, разумеется, и виду не подадут.
      Златин муж. Вы, конечно, можете нас оскорблять...
      Старик. Пошутил. Простите.
      Златин муж. Хороши шутки.
      Злата. В твоем, милый, стиле.
      Златин муж. Долго ты будешь меня шпынять?!
      Старик. Пошутил. Полно грызться. Неприлично.
      Злата. Зато привычно-то как!
      Златин муж. Я не грызусь, но обидно, что...
      Свет мигает и гаснет.
      Злата. Вовремя.
      Старик. Проводаоборвало.
      Златин муж. Проводапроводами, но вы, Николай Антонович, все-таки извинитесь. Я, конечно, вас уважаю...
      Старик. Дая извинился.
      Златин муж. То есть согласны? Я правильно понял? Насчет переезда?
      Злата. Находу подметки режет!
      Златин муж. Ловлю наслове! Вы свидетель, Андрей Емельянович.
      Китаврасов. Я улетаю.
      Златин муж. Играс роком! Какой в наше время может быть рок?!
      Злата. Все утро, весь день, весь вечер = валило, валило с неба...
      Златин муж. Да. Беснуется вьюга.
      Злата. И стало дышать нечем = от снега.
      Китаврасов. Когдамы тут жили, движок часов в восемь отключался. И мы сидели с керосиновой лампою. Этот запах...
      Старик. Керосинабольше не продают.
      Китаврасов. Николай Антонович про русских царей рассказывал.
      Злата. А в больнице горит.
      Китаврасов. Про царевну Наталью.
      Старик. Свечи, Злата, накухне, в ящике.
      Злата. Я помню, папа.
      Златин муж. Вот видите, Андрей Емельянович: я вас предупреждал.
      Злата. А ничего страшного. Посидим при свечах. Как декабристы.
      Златин муж. Как (хохотнув) кто?
      Злата. Знаешь, папочка, мы тут с Андреем Емельяновичем обнаружили, что сегодня годовщинадекабрьского восстания.
      Китаврасов. Сто семьдесят пять лет.
      Злата. Что завтра, чуть свет, они наплац выступят.
      Златин муж. Друзья, отчизне посвятим = души прекрасные порывы?
      Злата. Давайте, вообразим, что мы -- они и есть. Что не им, анам завтранаплац.
      Златин муж. А-га. Типичные декабристы.
      Злата. Мы ведь люди сравнительно образованные. Неужто не сымпровизируем?
      Златин муж. Гусары, кавалергарды...
      Злата. Что там они говорили? Тирания противнаприроде человеческой? Конституционный образ правления... Продолжайте!
      Златин муж. Декабристы разлюбили Герцена. Или как: развратили? Что ты наменя уставилась? -- шучу я, шучу!
      Злата. Не обращайте внимания. Пусть шутит. Попробуем, а? Раз в жизни! Нам с местастронуться -- покатится само!
      Пауза.
      Златин муж (поет как Окуджава). Не-а-бе-щай-те-де-ве-ю-най...
      Злата. Все верно. Какое восстание! Какой, к черту, плац!
      Златин муж. Лю-бо-о-ви-веч-най-на-а-зем-ле...
      Злата. В глуши, в пятистах верстах от Красноярска.
      Златин муж. В четырехстах тридцати двух.
      Злата. Давайте тогда, будто это уже через двадцать лет после плаца.
      Златин муж. И не верстах -- километрах. По спидометру.
      Злата. Что мы отсидели свое и в Петропавловке, и в Александровском заводе. Или где они там руду добывали?
      Златин муж. Для укрепления социалистического отечества. Поскольку "могущество России..."
      Злата. И вот -- навечном поселении. Их ведь возвращать после пятьдесят шестого стали, когдаНиколай умер? Так, Андрей?
      Китаврасов. Так.
      Злата. А до того считалось, что навечное?
      Китаврасов. Навечное.
      Злата. Вы -- декабристы, я -- чья-нибудь вашадочка. И вот: вы беседуете, я для вас музицирую. (Садится к пианино, играет вальс.)
      Златин муж выпивает.
      Старик. Время позднее. Постели, Злата, Андрею Емельяновичу. И пораспать. Ему завтрачуть свет. (Китаврасову.) Довольны, что посетили... м-м...
      Златин муж. Место рождения.
      Китаврасов. Я... я, право, не знаю. У меня в голове все смешалось. Потом разберусь. И обязательно напишу.
      Старик. Доставите удовольствие.
      Китаврасов. Во всяком случае, я очень вам благодарен.
      Старик. А вот... скажите...
      Китаврасов. Да?
      Старик. Когдавы в Москву переехали, мамачасто посещалатеатр? Театр, концерты?
      Китаврасов. У нас вообще-то телевизор стоял. Кавээн. С линзой.
      Старик. А пианино?
      Китаврасов. Вроде нет. Вру! Было вначале и пианино. Но отцу музыкамешалаработать.
      Златин муж. Писательский труд требует сосредоточенности.
      Китаврасов. Мамав Дом Пионеров ходилазаниматься.
      Злата(постелив). Вы спать собирались? (Протягивая Китаврасову полотенце.) Это вам, Андрей Емельянович. А моя мама, наверное, сейчас нанас смотрит.
      Китаврасов. Спасибо, Злата.
      Злата. Натебя, папочка.
      Китаврасов. Вы... ты, Злата... вы можете звать меня по имени. И наты. Напрасно вы так.
      Златин муж (Китаврасову). Молитесь. Кажется, пронесло: вечер окончился без особых несчастий.
      Злата. Не мели глупостей.
      Златин муж. Вам, наверное, перед сном в туалет надо? Чаю вон сколько выпили!
      Злата. Считал?
      Златин муж. И умыться. Пойдемте, покажу.
      Старик. Вы уж, молодой человек, отдыхайте.
      Златин муж. А я не устал.
      Старик. Сам провожу. Андрей Емельянович все-таки мой гость.
      Злата. Немножко и мой, а, папочка?
      Старик. Заодно расскажу про дом. Вам, надо думать, любопытно.
      Златин муж. Конечно: в такую даль прилетел.
      Китаврасов. Да-да. Я с удовольствием.
      Старик. Выстроило его еще земство.
      Златин муж. Я думал -- декабристы.
      Старик. В тысячавосемьсот девяносто девятом году.
      Златин муж. Все-таки -- в прошлом веке.
      Старик. Там, над входом, вырезано.
      Златин муж. Не обращал внимания.
      Злата. Господи! Как тебя... много.
      Старик. Я всего наполгода-то его и моложе.
      Китаврасов. Вы с девятисотого?
      Старик. Восемьдесят с лишком простоял и еще простоял бы дважды по стольку. А снесут непременно.
      Златин муж. Жалко, конечно, но...
      Старик. У них тут по плану очередной трехэтажный барак из бетона. Местаим мало.
      Златин муж. Но прогресс происходить должен. Еще если бы действительно: декабристы...
      Старик. Идемте, Андрей Емельянович. Подай, Злата, свечу.
      Златин муж. Возьмите.
      Старик. Благодарствуйте. (С порога.) А в эту ночь, милая декабристочка, сто пятьдесят пять лет назад, Пушкин, между прочим, написал "ГрафаНулина". (Уходит с Китаврасовым.)
      Златин муж (выпивая). Не молоть, говоришь, глупостей?
      Злата. При чем здесь "Граф Нулин"?
      Златин муж. А ты тем временем будешь заниматься намоих глазах... наглазах собственного отца... блядством?
      Злата. Ревнуешь, милый?
      Златин муж. Так привлекает конская деталь, что мочи нет утерпеть?
      Злата. Стало быть, сильно любишь.
      Златин муж. Представь, люблю.
      Злата. Исключительно приятно слышать. (Бьет мужапо лицу.)
      Златин муж (совершенно растерянно). Зачто?
      Злата. Заблядство. (Бьет снова.)
      Златин муж. Ты что, Злата!
      Злата. Законскую деталь. Не закрывайся! (Бьет еще.)
      Златин муж. Злата!
      Злата. Засегодняшний вечер en grand и заАндрея... Емельяновича. Емельяновича! -- хоть мы с ним и наты.
      Златин муж. Ангран?
      Злата. И запомни: отныне ты будешь получать по морде при всяком твоем очередном подозрении.
      Златин муж. Дая ведь...
      Злата. При всяком твоем грязном намеке.
      Златин муж. Я...
      Злата. Напервый раз наедине, в следующие -- публично. Помолчи. И не двигайся с места. Не дай тебе Бог дотронуться...
      Златин муж. С чего ты взяла, что я...
      Злата. Теперь слушай дальше. Вопреки всем твоим предчувствиям и даже уверенности...
      Златин муж. В чем уверенности?
      Злата. Закоторые я просто обязанапрезирать тебя как последнего... как последнюю гниду...
      Златин муж. Кого?
      Злата. Кого слышал! Вопреки живому нравственному инстинкту и элементарному здравому смыслу. Молчи, я сказала! Вопреки, наконец, неоднократным собственным желаниям я не изменилатебе ни разу!
      Через комнату, в другую, проходят Старик и Китаврасов.
      Старик. И разгородили его натри квартиры. А прежде весь дом предназначался врачу.
      Китаврасов. Просторно.
      Старик. Фельдшер, конечно, при нем, кабинет для приема, аптека. Сейчас две остальные квартиры пустуют.
      Китаврасов. А вы-то в которой жили?
      Старик. Стеклавыбиты, начался распад. Мы вам не помешали?
      Злата. Что ты, папочка. Наоборот! Правда, милый?
      Златин муж. Правда.
      Старик. Родились вы, Андрей Емельянович, не в больнице, аздесь, в этой самой комнате, наэтом самом диване.
      Китаврасов (растроганно). Как в старину.
      Старик. Роды у Елены Валерьевны принимал я. А те две комнаты в конце коридора... Идемте, идемте. (Уходит с Китаврасовым.)
      Злата. Наэтом самом диване. Уж-жасно трогательно. Так вот, милый: ни разу и ни с кем! И покасчитаю тебя мужем, коль уж имелав свое время... каприз назвать так именно тебя, -- и поверь, должно случиться что-то слишком уж выходящее из ряда, чтобы я пересталатебя им считать, -- до тех самых пор не изменю и не предам. Какие б ты пошлости и пакости не говорил обо мне и не думал. В какую бы не попал передрягу. Я не ЕленаВалерьевна. Буду ждать, если понадобится. Если понадобится -- вытерплю все.
      Златин муж плачет.
      Ты что?
      Златин муж. Проклятый дом.
      Злата. Что с тобою?
      Златин муж. Проклятый дом.
      Злата. Но ты сам виноват!
      Златин муж. Имелакаприз назвать меня мужем.
      Злата. Перестань, слышишь?
      Златин муж. Ты ж говорила, что любишь меня!
      Злата. Говорила, говорила.
      Златин муж. Что тебе со мной хорошо.
      Злата. Успокойся.
      Златин муж. Что без меня ты уже не сможешь.
      Злата. Так и есть.
      Златин муж. Когдамы дома, ты ласковая, нежная. А здесь... Гнида!
      Злата. Прости.
      Златин муж. Смотришь ненавидящими глазами.
      Злата. Ну, пожалуйста, прости.
      Златин муж. Готовакокетничать с первым попавшимся мужиком.
      Злата. Не с первым!
      Златин муж. С первым! чтоб только сделать мне больно!
      Злата. Ах, ты ничего не понимаешь!
      Златин муж. Злата, зачем?!
      Злата. Не сердись.
      Златин муж. Зачем, Злата! Если мы разойдемся...
      Злата. Разойдемся?
      Златин муж. Ты вряд ли станешь счастливее.
      Злата. У меня и в мыслях нет расходиться.
      Златин муж. Но я ведь не смогу терпеть бесконечно твои выходки. Я не железный. Ты думаешь, у меня совсем нету гордости, аэто не так!
      Злата. Не так, не так, милый.
      Златин муж. Нет собственного достоинства.
      Злата. Успокойся.
      Златин муж. Я просто слишком люблю тебя и потому все прощаю.
      Злата. Успокойся, милый.
      Златин муж. Но и прощению может настать предел.
      Злата. Не надо ревновать.
      Златин муж. Ты же самаделаешь все, чтобы меня вывести.
      Злата. Честное слово, не надо. Я люблю тебя.
      Златин муж. Правда?
      Злата. Я люблю только тебя!
      Златин муж. Правда, любишь?
      Злата. Разумеется, дурачок.
      Златин муж. А зачем с ним целовалась?
      Злата. У нас все хорошо!
      Златин муж. Зачем пиланабрудершафт?
      Злата. Я тебе расскажу.
      Златин муж. Расскажешь?
      Злата. Послезавтра. Когдауедем.
      Златин муж. Почему послезавтра?
      Злата. Все вместе. Я уговорю отца. Получим квартиру. Поменяемся наМоскву. Ты напишешь докторскую.
      Златин муж. А что ты расскажешь послезавтра, что?
      Злата. Какой ты, право, ребенок. Не можешь и потерпеть?
      Златин муж. Я потерплю, потерплю, Злата. Если ты так хочешь -- я потерплю.
      Злата. А дом этот снесут. Домане будет.
      Златин муж. Неужто я сам не слышу, что иногдапроизношу пошлости. Но вы обатак наменя смотрите, словно только пошлостей и ждете. И ты, и Николай Антонович.
      Злата. Я понимаю.
      Златин муж. Я и иду вам навстречу, помимо себя иду.
      Злата. Да, милый. Помимо себя.
      Златин муж. Действительно любишь?
      Злата. Иди спать. Конечно, люблю. (Целует мужа.)
      Златин муж. А ты?
      Злата. Мне надо поговорить.
      Златин муж. С этим?
      Злата. С отцом, милый, с отцом.
      Златин муж. И я опять лишний?
      Злата. Перестань дуться, ступай. Я приду к тебе совсем скоро.
      Златин муж. Буду ждать. (Уходит.)
      Злата. Бедный. Когдабы с вами сновасудьбаменя свела... Я, кажется, просто сбесилась. Судь-ба!
      Появляется Старик. Не заметив Злату, прячет в карман фотографию со стола.
      Мелкая кража? Ай-ай-ай, папочка! Фотографию соседки?
      Старик. Где твой супруг?
      Злата. Ушел спать.
      Старик. Заведи Андрею Емельяновичу будильник. Набез четверти шесть. И оставь ему что-нибудь позавтракать.
      Злата. Набрачный стол пошел пирог поминный?
      Старик. Виноват?
      Злата. Про маму вспомнила.
      Старик. Да, деточка. Мамаумерла.
      Злата. Ты любил ее, папочка? Не мучайся, не отвечай. Я все и так знаю.
      Старик. Что ты знаешь?! Что ты можешь знать?!
      Злата. А Андрея Емельяновичая разбужу сама. И покормлю.
      Злата. Ты думаешь, это понравится твоему... доценту?
      Злата. Надеюсь, папочка, это понравится Андрею Емельяновичу. И мне. Кстати, ты ничего не хочешь сказать?
      Старик. Пожалуйста?
      Злата. Ну, может, признаться в чем. Поведать.
      Старик. Поведать?
      Злата. Знаешь, как в английских романах: милая дочь, я стар, аты уже сталасовсем взрослая. Я должен открыть тебе роковую тайну, кояя древним проклятием витает над несчастным нашим семейством.
      Старик. Роковую тайну? Кояя? Действительно, как в романе.
      Злата. А между тем ты смутился, папочка.
      Появляется Китаврасов.
      Устали, Андрей Емельянович? Будем баиньки?
      Китаврасов. Да, знаете, ведь еще сегодня, ранним утром, я был в Москве.
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву.
      Китаврасов. Как бы в другом мире, в другом измерении. А потом самолет, автобусы, грузовик. И очень намерзся.
      Злата. Метель.
      Китаврасов. Сердце что-то покалывает.
      Старик. Может, валокардину?
      Злата. Которая, кажется, стихает.
      Старик. Или валидол? Дайте-ка, я вас послушаю.
      Злата. В самом деле стихает.
      Китаврасов. Не стоит, Николай Антонович.
      Злата. Будет мороз.
      Китаврасов. Право-слово, не стоит. Чисто нервное. У меня бывает.
      Старик. Но вы говорили: микроинфаркт.
      Злата. Погодадля трагедии с инцестом.
      Китаврасов. Уверяю, пустяки.
      Старик. Почему: с инцестом?
      Китаврасов. Просто мне следует отдохнуть.
      Старик. Как знаете.
      Злата. А ночью, когдазвезды...
      Старик. Насильно мил не будешь.
      Китаврасов. Не обижайтесь, пожалуйста.
      Злата. Прибили мороз к тверди...
      Старик. Какие обиды!
      Китаврасов. Сколько б я, интересно, добирался сюдав прошлом веке?
      Злата. Как колокол, пел воздух...
      Златин муж. Месяц? Два?
      Старик. Не меньше.
      Китаврасов. Сейчас и суток не прошло, арасстояние, вроде, и не сократилось.
      Злата. О смерти.
      Старик. Что?
      Китаврасов. Такое же неимоверное.
      Злата. Стихи.
      Китаврасов. Дикая заброшенность! Край земли.
      Злата. Границауверенного земледелия.
      Старик. Пошли, Златочка. Спокойной ночи, Андрей Емельянович.
      Злата. Значит, ничего рокового открыть не собираешься.
      Китаврасов. Спокойной ночи.
      Старик. Спокойной ночи.
      Китаврасов. Спокойной ночи, Злата. И, если не затруднит... будильник.
      Злата. Я сама... разбужу.
      Китаврасов. О-о! Только умоляю: автобус в шесть-пятнадцать. Мне никак невозможно проспать.
      Злата. Завтранаплац?
      Китаврасов. Равносильно смерти.
      Старик. Захвати свечу.
      Злата. Стало быть, я еще недостаточно взрослая, папочка?
      Старик. Категорически отказываюсь понимать, о чем ты!
      Злата. А ты еще недостаточно стар?
      Златаи Старик выходят, прикрывая засобою дверь. Китаврасов раздевается, гасит оставшуюся свечу, укладывается.
      Китаврасов. Наэтом самом диване. Место рождения. Смешно звучит. Как месторождение... полезных ископаемых. Впрочем, совершенно, кажется, бесполезных. Как это сказал доцент? -- командировказаностальгией...
      Пауза. Появляется Златав ночном халатике.
      Злата. Андрей...
      Китаврасов. Да.
      Злата. Андрей Емельянович, не спите?
      Китаврасов. В Москве нету еще одиннадцати. Тут ведь четыре часаразница?
      Злата. Четыре.
      Китаврасов. Не привык засыпать так рано. Даже в Лефортово не приучили: в десять отбой, ни читать не положено, ничего. Лежишь с открытыми глазами и смотришь налампочку в проволочном мешке.
      Злата. Мне страшно, что мы вдвоем.
      Китаврасов. Часов до двух смотришь. Лампочки там круглые сутки горят. А ровно в шесть подъем.
      Злата. И радостно.
      Китаврасов. Вы верите, Злата, это просто ужасно: просыпаться так рано.
      Злата. Я верю, Андрей.
      Китаврасов. Особенно, когдазнаешь, что впереди целый день вынужденного, изматывающего безделья.
      Злата. Я все понимаю. Все!
      Китаврасов. Там ведь работать не дают. Даже снег во двор -- для разминки -- почистить не допросишься. А напрогулке...
      Злата. Я понимаю, но подождите, подождите, Андрей. Я же пришлак вам... я к тебе пришла, чтобы...
      Китаврасов. Пришлачтобы?
      Злата. Нет! Нет! Я хочу прочесть вам стихи.
      Китаврасов. Вам?
      Злата. Разрешите, пожалуйста. Это недолго.
      Китаврасов. Пришла, чтобы прочесть стихи?
      Злата. Да, вот эти. Когдабы с вами снова= судьбаменя свела, = то вот мое вам слово: = я не былаб смела! = Прабабушкиных правил = не сталаб нарушать, трепать застежки платьев = не сталаб разрешать...
      Напороге, в темноте, появляется Старик.
      И ваше раздраженье = движение бровей = сменило б уваженье = к стыдливости моей. = И вы поцеловали б = меня, любимый мой, = не прежде, чем назвали б = нас мужем и женой...
      Надругом пороге, тоже незамеченный, возникает Златин муж.
      И может быть не месяц = и три недолгих дня, = авечность, вечность, вечность = любили б вы меня. = Когдабы с вами снова... = Но снова -- не бывать, = ау крыльцарезного = скучать и горевать. Полный бред?
      Китаврасов. Не знаю, Злата.
      Злата. Невозможно слушать?
      Китаврасов. Я ничего не понимаю в стихах.
      Злата. Напыщенно и старомодно?
      Китаврасов. Я ничего не понимаю... вообще. Не понимаю, зачем сюдаприехал, не понимаю, почему...
      Злата. Чтобы встретить меня.
      Китаврасов. А чего же тогдаспрашиваете?! Разве мне могут не понравиться стихи, когдатак нравитесь вся вы? (Берет Злату заруку.)
      Злата. Вся ты?
      Китаврасов. Вся... ты. Стихи похожи натебя, и, если б такое было представимо...
      Злата(заметив отцаи мужа). Боже! Ты только посмотри!
      Китаврасов. Если б такое было представимо...
      Злата. Они меня караулят! Они опасаются, что я юркну к тебе под одеяло.
      Златин муж. Самаговоришь пошлости.
      Злата. Вот только чтоб их ожиданий не обмануть, следовало бы так и сделать. Прямо при них.
      Златин муж. Пошлостей, говорю, не говори!
      Злата. Ты взял бы меня, Китаврасик?
      Златин муж. Не показывай себя хуже, чем ты есть.
      Злата. Взял бы?
      Старик. Сейчас же ступай спать, Злата.
      Злата. Ухожу, ухожу, ухожу.
      Старик. Сию же минуту!
      Злата. Меня ожидают законные ласки! Или ты, как всегда, утомился, милый? (Уходит вместе с мужем.)
      Старик. Андрей Емельянович, вы позволите посидеть немного здесь, в кресле?
      Китаврасов. Конечно, Николай Антонович.
      Старик. Я постараюсь не помешать вашему отдыху.
      Китаврасов. Мне, видать, все равно скоро не заснуть. Я, знаете, как-то... взведен. Ну, ничего: натом свете, так сказать...
      Старик. И еще...
      Китаврасов. Слушаю?
      Старик. Этот остаток времени я хотел бы обращаться к вам просто по имени. И наты.
      Китаврасов. Ко мне всю жизнь обращались наты.
      Старик. Сейчас ночь, темно.
      Китаврасов. Даже неловко становилось, когданазывали по имени-отчеству. Что, впрочем, исключая тюрьму, происходило крайне редко.
      Старик. Кавалерия Котовского.
      Китаврасов. А тут, в этом доме, заодин вечер, я даже... привык. Действительно, странная атмосфера.
      Старик. В таком случае...
      Китаврасов. Немного старомодная, но...
      Старик. Прошу прощения.
      Китаврасов. Вы не поняли меня. Разумеется, называйте. Вы ж знали меня вот таким.
      Старик. Благодарствуйте. Впрочем, бред, глупости!
      Китаврасов. Вы правы: моя поездкаи впрямь похожанабред.
      Старик. Когдамне исполнилось четырнадцать, я прибыл домой, навакации. У отцабыло небольшое имение, родовое, дом, похожий наэтот.
      Китаврасов. Место вашего рождения.
      Старик. Только там, в России.
      Китаврасов. Вот почему вы к нему так привязаны.
      Старик. В Смоленской губернии. И как раз началась война.
      Китаврасов (пробуя слованавкус). Губерния. Имение. Вакации.
      Старик. Германская. Или, как ее сейчас окрестили -- первая мировая.
      Китаврасов. Постойте-постойте. Как же! Полковник Каховский! Командир Каширского, кажется, полка! Я недавно копался в материалах по самсоновскому окружению...
      Старик. Мой двоюродный дядя.
      Китаврасов. Погиб в августе, со знаменем в руках, выводя свой полк.
      Старик. Не знал таких подробностей.
      Китаврасов. Конечно! А мне когдаЗлатасказала, что Каховская...
      Старик. Златадавно Шухман!
      Китаврасов. Ревнуете?
      Старик. Не знаю. Не думаю. Но дядю не помню совершенно: виделся в детстве один, что ли, раз. А вот кого помню: к старшей сестре перед фронтом завернул попрощаться жених. Новенькая форма, серебряные погоны. Отравлен газом в шестнадцатом.
      Китаврасов. Золотые?
      Старик. Серебряные. Он был военным врачом. И я, как увидел его, сразу понял, что тоже буду военным врачом. Я решил, что не стану носить оружие, апод пулями, наполе брани...
      Китаврасов. Красиво.
      Старик. Сами представляете, что заидеи посещают четырнадцатилетнюю голову.
      Китаврасов. Очень даже представляю.
      Старик. В девятнадцатом у меня действительно появилась возможность эмигрировать: старший брат, Саша, композитор, звал с собою в Париж. Но я объяснил ему, что врач в любом случае остается вне политики.
      Китаврасов. Оказалось, не в любом?
      Старик. Дальше жизнь пошлакак в угаре, и к тридцати семи все сбылось: белый китель, две шпалы в петлицах.
      Китаврасов. Погоны сноваввели в сорок втором.
      Старик. Готовая диссертация и даже орден нагруди. Знак Почета. Орденок, правда, простой, незначительный.
      Китаврасов. В те временаи такой считался заредкость.
      Старик. И еще у меня былав Ленинграде невеста. Романтическая история: поездки туда-назад, белые ночи, адмиралтейская игла. Целомудренные свидания без поцелуев. Трепетные пожатия пальцев...
      Китаврасов. Когдабы с вами снова...
      Старик. Смешно? Но если б вы ее знали! Господи, что я говорю!
      Китаврасов. Говорите, говорите!
      Старик. Арестовали меня в день свадьбы, при выходе из ЗАГСа.
      Китаврасов. Эффектно.
      Старик. Полгодадержали в Лефортово.
      Китаврасов. Я чувствовал, что и вы там бывали.
      Старик. По обвинению в сборе секретных сведений в пользу Японии. В антисоветском военном заговоре. И брат заграницей.
      Китаврасов. Ясно: латинский шпион.
      Старик. Да-да. Присудили к высшей мере социальной защиты. Тогдаэто так называлось.
      Китаврасов. Я знаю. У меня ведь отец...
      Старик. Тут по счастью сгинул Ежов, многих стали выпускать, по званиям, начиная с помкомвзводов и вверх. Но я слишком, видать, выслужился: покаочередь дошладо двух шпал, выпускать прекратили. Это как с книгою вашего... отца.
      Китаврасов. Две шпалы -- что-то вроде майора?
      Старик. Расстрел, правда, заменили десятью годами.
      Китаврасов. Господи!
      Старик. И все эти годы женаверно ждала. Если б мы успели прожить вместе неделю, несколько дней, наши отношения приобрели бы хоть оттенок реальности. А тут чистый идеализм. Который с существенностью, увы, не сопрягается никак. Уж лучше б... Лишившись всего насвете, я и эту потерю перенес бы... заодно.
      Китаврасов (сонно). Какой глубокий у вас голос.
      Старик. И сделался бы свободен. Я ведь вас понимаю, ваше раскаянье.
      Китаврасов (почти во сне). Оно формальное.
      Старик. Когдау человекахоть что-то остается в запасе, он ведет себя... и только когдаосознаёт, что потерял все, становится... человеком. А мне и до сегодня не удалось потерять все. Вам, знаете, Андрей Емельянович, вы уж послушайте старого зэка, вам с вашей женою повезло, что онавас вовремя оставила. А маму вашу... маму твою, Андрюшенька... маму твою я очень любил. Вот поверь. А случайности... мало ли какие случайности подсовывает существенность. Но я должен сказать тебе, Андрюша... Ты слышишь меня? Андрюша! Ты спишь? (Пауза.) Андрей Емельянович, вы спите?
      Китаврасов (во сне). Когдабы с вами сновасудьбаменя свела...
      Старик. Как? Что ты сказал? Какая свадьба? Спишь... Наверное, и хорошо, что спишь. Пусть хоть у тебя будет потеряно все. Не надо тебе знать. А Златка... Златкаправильно бесится, у нее нюх, у Златки. Онамне своей матери, покойницы, царствие ей небесное, не может простить. И себя.
      Старик говорит все тише, все несвязнее, неразборчивей.
      Как ты говорил: не-воз-мож-но?
      Китаврасов (во сне). Когдабы с вами снова...
      Старик. Кавалерия Котовского. Каховского... И Леночкавот... умерла.
      Старик бормочет под нос мелодию вальсаШопена, постепенно замолкает.[2] Нервный стук в окно.
      Китаврасов (вскакивая). А? Кто?! Пораехать?
      Старик. Рано, Андрей Емельянович. Ночь надворе. Спите.
      Сновастук.
      Это ко мне. Из больницы. Хромыху, видать, совсем плохо. (Идет к окну, всматривается.) Сейчас, сейчас! (Зажигает свечу, накидывает пальто, впускает Шарлотту Карловну.)
      ШарлоттаКарловна. Простите... побеспокоила.
      Старик. Тише! Хромых?
      ШарлоттаКарловна. Ну.
      Старик. Не помогает?
      ШарлоттаКарловна. Всё делали. Третий час накапельнице.
      Старик. Печально. Острый панкреатит.
      ШарлоттаКарловна. Ну. И доктор сказали. А чего это вы со свечой?
      Старик. Оборвало провода.
      ШарлоттаКарловна. Надо монтеру сказать дежурному, пусть подбежит.
      Старик. Пустое, Лотта. Скоро рассвет. Не помогает, значит?
      ШарлоттаКарловна. Ну.
      Старик. Придется, стало быть, Хромыху нашему с поджелудочной все-таки расставаться. Ничего. Без нее даже спокойнее. Шучу, Лотта, шучу.
      ШарлоттаКарловна. Понимаю, Николай Антонович, что шутите.
      Старик. Он, бедняга, думает: я могу чем-то помочь?
      ШарлоттаКарловна. Я с вами, славаБогу, уже тридцать лет работаю.
      Старик. Совершить чудо? Он уже под наркозом? Кто оперирует.
      ШарлоттаКарловна. В том-то и дело, Николай Антонович, что некому.
      Старик. Как то есть некому?
      ШарлоттаКарловна. А то разве я посмелабы беспокоить? доктор Лошаков в Красноярск уехали, наповышение квалификации.
      Старик. Да-да, в Красноярск.
      ШарлоттаКарловна. У Зимейки отпуск. А дежурный, мальчишка, побледнели весь, руки у них трясутся. Я, говорят, не смогу! Я зарежу его! Праване имею! Я поджелудочной этой, говорят, в жисть не отыщу!
      Старик. Не отыщет.
      ШарлоттаКарловна. А Хромых плачет. Не кричит, не стонет. Скулит как щенок.
      Старик. Вы бы ему морфий ввели.
      ШарлоттаКарловна. Мы вводили, аон все равно. А Настя говорит: беги, говорит, к Николаю Антоновичу, они помогут.
      Старик. Николай-чудотворец.
      ШарлоттаКарловна. Больше, говорит, не к кому. А то помрет Хромых прямо здесь, в отделении. Я и побежала.
      В дверном проеме стоят Златаи Златин муж.
      Златин муж. Сколько ему? Тоже под восемьдесят?
      Злата. Думай, что говоришь.
      Старик. И чего ж вы с Настей хотите, уважаемая ШарлоттаКарловна? Чтобы оперировал я?
      ШарлоттаКарловна. Ну.
      Старик. А вам известно, что я четыре годаскальпеля не держал? А вы видели мои руки? Дрожат? Я вас спрашиваю: дрожат?
      ШарлоттаКарловна. Что же нам делать?
      Злата. Наблюдать заагонией.
      Старик. Замолчи! Утрадожидаться. Санитарный самолет вызывать.
      Златин муж. В такую пургу?
      Китаврасов. Пургастихает.
      Старик. Везти в Красноярск. Или хирургаиз Красноярскавыписывать.
      ШарлоттаКарловна. Не доживет до утрауполномоченный.
      Китаврасов. Границауверенного земледелия.
      ШарлоттаКарловна. Я, конечно, только медсестра, но у меня тоже свой опыт есть: никак не доживет.
      Златин муж. Ему через три часавсе внутренности разъест: аутолиз.
      Старик. Вы-то чего каркаете, молодой человек?
      Злата. Он, папочка, правду очень любит.
      Старик. Ч-черт знает что! Повышение квалификации! Довели больницу! Хорошо, ступайте. Скажите этому вашему... док-то-ру! чтобы готовился к операции. Я проассистирую.
      Злата. Ты ничего не видишь, папочка!
      ШарлоттаКарловна. Не прооперируют наш доктор.
      Злата. У него катаракта, Лотта!
      ШарлоттаКарловна. Вы уж поверьте, Николай Антонович: не прооперируют.
      Злата. Он газету читать не может!
      ШарлоттаКарловна. С ними истерика. Они спирту выпили, реланиуманаелись.
      Златин муж. Надежурстве?!
      ШарлоттаКарловна. Дай им Бог к утру в себя прийти.
      Златин муж. О темпоре: умора!
      Китаврасов. Под пулями.
      ШарлоттаКарловна. Николай Антонович!
      Злата. Что ты, Лотта, из отцажилы тянешь?
      ШарлоттаКарловна. Умирает же человек.
      Злата. Иди самаи прооперируй!
      Китаврасов. Без оружия.
      Злата. Ты зачем одеваешься, папа?
      Старик. Тебе что задело? Пойду, взгляну.
      Злата. Ой, папочка!
      Старик. Не сидеть же сложаруки.
      Злата. Ой, зачем!
      Старик. А затем! Затем, что я врач!
      Злата. Звучит, конечно , торжественно, только...
      Старик. Тебе просто не терпится, чтобы старик умер.
      Злата(кричит). Нет, нет, папочка!
      Старик. Все же ты ненавистница!
      Злата. Я затебя боюсь! Ты не простишь себе, если он умрет у тебя настоле!
      Старик. Ненавистница! Не моя дочь!
      Злата. А он умрет, умрет, умрет!
      Старик (обессилено). Не кричи, Злата.
      Злата(мужу). Вот что, милый. Собирайся-каты.
      Златин муж. У меня, значит, пускай умирает?
      Злата. У тебя не умрет.
      Златин муж. Почему?
      Злата. Я в тебя верю.
      Златин муж (беззащитно). Правда, веришь?
      Злата. Конечно.
      Златин муж. Но я ведь...
      Злата. Что ты ведь?
      Златин муж. Это так неожиданно.
      Злата. Это всегданеожиданно.
      Златин муж. Я тоже уже десять лет... И я выпил.
      Злата. Сколько ты там выпил! Не ГАИ.
      Златин муж. Проклятый дом.
      Злата. Мужчинаты или не мужчина?
      Златин муж. Сумасшедшая ночь! При чем тут половой признак?
      Злата. При том, что нужно уметь совершать поступки.
      Китаврасов. Под пулями, без оружия.
      Злата. Нужно хоть иногда, хоть раз в жизни, делать невозможное.
      Старик. Бессмысленно бороться с судьбой.
      Злата. Нужно, в конце концов, отвечать засвои слова.
      Златин муж. Какие слова?
      Злата. Кто только что уверял, что хирург?
      Златин муж. Мало ли чего сболтнешь.
      Старик. Оставь его, Злата.
      Злата. Почему, папочка?
      Старик. У него не получится.
      Златин муж. С чего вы решили, Николай Антонович, что не получится? Я понимаю, вы меня недолюбливаете. Но зачем же так унижать? Публично!
      Старик. Ах, молодой человек...
      Златин муж. При посторонних. Мне уже сорок лет!
      Старик. Кому вы нужны: унижать вас.
      Златин муж. И какое вы право имеете решать заменя?
      Злата. Да. Какое?
      Златин муж. У меня такой же диплом, как и у вас!
      Злата. Вот и докажи ему, милый! Всем нам докажи!
      Старик. Теорему о смерти.
      Злата. Что ты врач, ане балаболка. Над тобою даже студенты смеются.
      Златин муж. Смеются?
      Злата. Еще как! Рассказать?
      Златин муж. Сейчас оденусь.
      Злата. Вот видишь, какой ты у меня молодец.
      Златин муж (кричит). Не потому! Я не потому иду, что смеются! Просто больше некому!
      Злата. Не потому, милый, не потому.
      ШарлоттаКарловна. Так я побегу? Скажу, чтоб готовили?
      Злата. Иди-иди, Лотта.
      ШарлоттаКарловна. Николай Антонович, я побегу?
      Злата. При чем тут Николай Антонович? Николай Антонович -- онколог. А хирург -- вот. Ну, милый, скажи ей.
      Златин муж. Идите, Шарлоттакак вас там?
      Китаврасов. Карловна.
      Златин муж. Готовьте больного.
      Злата(обняв мужа). Все получится. Не волнуйся.
      Златин муж. Я совершенно спокоен.
      Злата. Пойдем, помогу одеться. (Уводит мужа.)
      ШарлоттаКарловна. Так я побегу?
      Старик. Я действительно уже только онколог. Если такая профессия и вправду есть.
      ШарлоттаКарловна. Как это: и вправду?
      Старик. Иди, Лотта, иди. В конце концов, он человек взрослый.
      ШарлоттаКарловна(топчась в дверях). Может, вы все-таки... тоже пойдете? А, Николай Антонович?
      Старик. Что завераидиотская у вас в меня? Как в ГосподаБога!
      ШарлоттаКарловна(просяще). А?
      Старик. Не Бог я, не Бог! Даже в те временаБогом не был!
      Китаврасов. Народное мифотворчество.
      ШарлоттаКарловна. Батюшки! ая все смотрю. Николай Антонович! Неужто это Андрюша? Сынок?
      Старик (резко, перебивая). Андрюша, Андрюша, ШарлоттаКарловна! Сынок! Елены Валерьевны! Приехал погостить. Идите, идите отсюда! (Кричит.) Я вам что сказал?! Убирайтесь!
      ШарлоттаКарловна(вдруг заплакав). Что я сделалавам, Николай Антонович?! Что я вам сделала?! Почему вы меня так ненавидите?!
      Старик (кричит). А слишком послушной была!
      ШарлоттаКарловна. Я завами всю жизнь как собачонка. Все, что вы говорили -- выполняла.
      Старик. Надо уметь и отказывать!
      ШарлоттаКарловна. И вы... вы... вы еще упрекаете?
      Старик. Мы не одни, Лотта.
      ШарлоттаКарловна. Выгнали из дому -- словане сказала. Накурсы медсестер пошла, чтоб только в больнице работать, при вас.
      Старик. Будет, Лотта, будет.
      ШарлоттаКарловна. Замуж отказала.
      Старик. Я не сдержался.
      ШарлоттаКарловна. Никудане поехала.
      Старик. Прости.
      ШарлоттаКарловна. А вы меня... по имени-отчеству... навы... уважаемая...
      Старик. До старости кругом виноват.
      ШарлоттаКарловна(всхлипывая). Разве ж я вас виню. Николай Антонович. Только так тоже нельзя...
      Застегиваясь находу, появляется Златин муж, заним Злата.
      Златин муж (Шарлотте Карловне). Вы еще здесь? По-ра-зи-тель-но! Поразительно! И это медик! Там человек умирает, аона...
      ШарлоттаКарловна. Простите, Николай Антонович.
      Златин муж. Вы у меня должны прощения просить. У медицины. (Старику.) Идете с нами?
      Старик. Я, пожалуй...
      Злата. Сходи, папочка.
      Златин муж. Почему не одеты?
      Старик. Впрочем, скорее нет.
      Злата. Сходи, папочка.
      Златин муж. Может, ты, Злата?
      Злата. Я-то тебе зачем?
      Златин муж. Ну, как знаете. В конце концов, оперирует один человек.
      Злата(Старику). Сходи.
      Златин муж. Идемте, ШарлоттаГенриховна. (Уходит.)
      ШарлоттаКарловна. А насчет монтерая из больницы все ж позвоню?
      Старик (кричит). Не-на-до!
      ШарлоттаКарловна. Хорошо-хорошо, не нервничайте. (Уходит.)
      Злата. А почему не надо, папочка?
      Старик. Тк до утрадосидим.
      Злата. Собираешься сидеть до утра?
      Старик. Спать собираюсь.
      Злата. Может, все-таки сходишь в больницу?
      Старик. Что ж ты не пошла?
      Злата. Развязкаколлизии жертва-палач?
      Старик. Никакой он не палач.
      Злата. Если б я не знала, как ты любишь своего Хромыха...
      Старик. И никакая я не жертва.
      Злата. Я бы подумала, что тут эдакая тонкая месть.
      Старик. Я вот вижу, ты супругасвоего в жертвы избрала.
      Злата. Или он заставит меня уважать себя, или...
      Старик. А как же твои теории?
      Китаврасов. Я уехал отсюдатак давно, ребенком...
      Старик. Как же крест?
      Китаврасов. А этаженщинаузналаменя. Вспомнила. В полутьме.
      Злата. Онав папочку влюбленаочень.
      Старик. Прекрати, Злата.
      Китаврасов. Неужто люди так мало меняются с детства? И откудау нее такое странное имя: ШарлоттаКарловна?
      Старик. Онаиз поволжских немцев.
      Злата. А ведь еще вполне ничего, а, папочка?
      Старик. Я сказал: прекрати!
      Злата. Главное, бюст какой!
      Старик. Кого сюдатолько не ссылали: и немцев, и эстонцев, и татар...
      Злата. Ты посмотри, какой бюст!
      Китаврасов. Могущество России Сибирью прирастать будет.
      Старик. Ты, может, помнишь? Вы, может, помните, Андрей Емельянович? При больнице конюх работал, Ивар. Вы возле него целыми днями вертелись.
      Злата. И глазки прозрачные.
      Старик. Когдау него умерлажена, он через неделю повесился. Навожжах. Это уже в шестьдесят первом.
      Злата. Затебя, папочка, я в этом смысле спокойна. Мамау меня, Андрей Емельянович, такая тихая была. Необразованная.
      Старик. Я, наверное, все-таки схожу в больницу.
      Злата. Некрасивая. Папочкасловно нарочно такую жену выбрал.
      Старик. А ты ложилась бы спать, чем молоть языком.
      Злата. В последнее время у нее был тик. Лицо вот так дергалось. И слезились глаза.
      Старик. Не мешалаб Андрею Емельяновичу отдыхать.
      Злата. Он, когдамне по телефону звонил, что мамаумерла, сказал: отмучилась. А мне показалось: это он про себя отмучился сказал.
      Старик. У него с утратрудная дорога.
      Китаврасов. Златамне не мешает. Напротив. А конюхане помню.
      Старик. Пообещай, Злата, что сейчас же уйдешь спать.
      Китаврасов. Пообещать?
      Злата. Почему, папочка?
      Старик. Я тебе потом... объясню.
      Злата. Когда? КогдаАндрей Емельянович уедет?
      Старик. Чего ты Андрея Емельяновичаприплетаешь!
      Злата. Стало быть, роковая тайнавитает-таки над несчастным семейством?
      Старик. Ты отказываешься слушаться меня?!
      Злата. А ты выгони меня из дому!
      Старик. Отказываешься...
      Злата. Прокляни!
      Старик. Выполнить мою просьбу?
      Злата(тихо). Чтобы слушаться, мы, папочка, слишком давно живем врозь. И, в общем, не по моей вине.
      Старик. По моей? Чего тебя замуж-то понесло? Чего тебе здесь недоставало?
      Злата. Любви, папочка.
      Старик. И как, нашлалюбовь у Шухмана?
      Злата. Представь, нашла! А просьб я не умею выполнять ничьих, даже твоих, даже вот Андрея Емельяновича, если не понимаю их смысла. Сам научил.
      Старик. Не понимаешь?
      Злата. Отказываюсь понимать.
      Старик. В таком случае...
      Злата. Что в таком случае?
      Старик. В таком случае, мне придется никудане идти.
      Злата. Ох, страшно!
      Старик. Придется караулить. (Садится.) И если умрет старик...
      Злата. Шантажируешь? Дачто мне до твоего старика! Карауль. Дело, достойное потомственного дворянина. (Садится к пианино, играет вальс.)
      Старик. Прекрати!
      Злата. Почему, папочка? Непедагогично: ты же так долго в меня его вдалбливал.
      Старик. Играешь бездарно.
      Злата. Все равно: караулить под Шопенаприятнее. Даже под исполняемого бездарно. (Продолжает играть.)
      Китаврасов. Простите меня, Николай Антонович. Я гость. Я, может, не имею и права...
      Златаперестает играть.
      Мы едвас вами знакомы. Вы, наконец, много старше.
      Злата. Так и скажи: годитесь в отцы.
      Старик. Молчи, Злата!
      Китаврасов. Я, конечно, занят одним собою. Это, конечно, доходит до комизма: Златаверно подметила.
      Злата. Глаз-ватерпас.
      Китаврасов. Но все же я вижу кое-что и вокруг. И кое-что понимаю. Особенно, когдане стесняются... при посторонних.
      Старик. Простите великодушно.
      Злата. Посторонний...
      Китаврасов. Ваши намеки... тайны... Этот будто бы страх оставить нас со Златою наедине...
      Старик. Чего мне бояться?
      Китаврасов. Я ведь читаю, что заиллюзию вы хотите создать: дескать, моя мамабылавашей любовницей. Поэтому, возможно, я ваш сын.
      Злата. Лихо закручено!
      Китаврасов. И опасаясь, как бы не вышло инцеста... Эдакая комедия Бомарше!
      Злата. Безумная ночь, или ЖенитьбаКитаврасова.
      Китаврасов. Я не хочу говорить сейчас о том, как оскорбительны ваши подозрения для дочери. Чтобы она, замужняя женщина, через три часапосле знакомства...
      Злата. Почему же, Полкаша? А любовь с первого взгляда?
      Китаврасов. Я, к сожалению, не имею правазащищать ее от собственного отца...
      Злата. А если имеешь?
      Китаврасов (кричит). Не имею!
      Старик. Злата, молчи!
      Китаврасов. Но что касается моей мамы! Подождите, не перебивайте. Пожалуйста. Мне совсем не легко было начать.
      Старик. Ничего-ничего. Продолжайте.
      Китаврасов. Я допускаю: мамабылавлюбленав вас. Я даже не сомневаюсь в этом: слишком часто, слишком тепло онао вас вспоминала.
      Старик. Кавалерия Котовского.
      Китаврасов. Но я и намгновенье не могу допустить мысль, чтобы онапошланасупружескую измену. Напредательство.
      Злата. Похвальная убежденность. Я б тоже хотелабыть матерью такого... наивного сына.
      Старик. Изменане всегдапредательство.
      Китаврасов. Даже в случае, когдапретендент (наСтарика) столь выгодно отличается от обладателя. Я трезво смотрю насвоего отца.
      Злата. Тоже похвально.
      Китаврасов. Я вышел из возраста, когдаслепо идеализируют родителей. Подождите, подождите, Николай Антонович. Я еще не закончил! Я понимаю: жизнь сложна, люди слабы...
      Злата. Испытал насебе?
      Китаврасов. И все же есть вещи, закоторые -- не сочтите фразою -- я пойду хотя бы и насмерть.
      Злата. И в лагерь тоже?
      Китаврасов. Погоди, Злата. Не отвлекай. В том числе: честность, честь, чистотамоей мамы. Маму, наверное, много в чем можно было обвинить, упрекнуть. Только не в непорядочности.
      Старик. Я и не думал...
      Китаврасов. Тем хуже, что не подумали. Ignoratia non est argumentum, -так, кажется, навашей латыни?
      Злата. И латыни досталось.
      Китаврасов. Мне страшно и грустно, что вы, совсем немолодой и с виду благородный человек...
      Злата. Слышал, папочка: с виду!
      Китаврасов. Прибегаете к юношеским дешевым уловкам, чтобы продемонстрировать...
      Злата. И кому?!
      Китаврасов. Чтобы продемонстрировать urbi et orbi несуществующую любовницу. Которая вдобавок не может вас уже опровергнуть.
      Злата. Риму и миру, оказывается.
      Китаврасов. Я отнесся бы к этой вашей слабости много снисходительнее, если бы речь шлане о моей матери. О памяти моей матери.
      Злата. Вот тк, папочка. Снисхождения не заслуживаешь.
      Китаврасов. Вероятно, после всего высказанного мне неудобно оставаться долее вашим гостем. Я благодарю вас заприют... Только простите, мне надо одеться.
      Злата. Ай даАндрей Емельянович! Такой скромный, интеллигентный! И вот вам пожалуйста: Демосфен в простыне.
      Китаврасов. Это действительно довольно смешно. Я не хотел устраивать патетических сцен, поверьте, Злата... Николаевна. Я сожалею... обо всем... (Кричит.) Дапозволите вы мне, наконец, одеться?!
      Старик. Не надо, Андрей Емельянович, не одевайтесь. Я приношу глубокие извинения. Вам, памяти вашей матери. Которую я, слово чести...
      Злата. Вот как?
      Старик. Слишком глубоко уважаю. Я и впрямь вел себя несколько... двусмысленно.
      Злата. Заведомо ложные измышления.
      Старик. Но, клянусь, это случилось неосознанно.
      Злата. Порочащие семейный домострой.
      Старик. Вы верно подметили: некоторые мои желания... мечты... подсознательно претворились таким неприятным... таким гадким образом. Я очень раскаиваюсь.
      Злата. И ты раскаиваешься?
      Старик. Еще раз приношу извинения. Вы принимаете их?
      Злата. Принимает, папочка, принимает. Разве не видишь: он даже покраснел.
      Старик. Я прошу вас остаться в моем доме до утра. Или сколько сочтете для себя удобным.
      Злата. Ты виртуозно сумел поставить его в довольно безвыходное положение, папочка.
      Старик. Сам же вынужден покинуть вас нанекоторое время.
      Злата. Долг врача?
      Старик. У меня неспокойно надуше: там, в больнице...
      Злата. КлятваГиппократа.
      Старик уходит.
      С папочкиной-то гордостью! Совсем поломался старик.
      Китаврасов. Я не хотел, Злата, но...
      Злата. Не надо, Андрей, ни оправдываться, ни извиняться. Все идет как ему и положено идти. Как груженый вагон под горку. Как античный сюжет.
      Китаврасов. Античный сюжет?
      Злата(присаживаясь к Китаврасову). Ты позволишь?
      Китаврасов (берет ее руку, целует). Если бы это было возможно, я сказал бы: летим завтрасо мною.
      Злата. Ты считаешь, в Вене я былабы счастливее, чем в Красноярске?
      Китаврасов. Я действительно знаю тебя какие-то три часа, но моего одиночества, к которому, казалось, я приговорен пожизненно...
      Злата. Или в Париже, в Нью-Йорке?
      Китаврасов. Моего одиночествакак не бывало.
      Злата. Где ты собираешься обосноваться?
      Китаврасов. Наверное, в Париже. Впрочем, не знаю, где. Еще однатрагическая коллизия: преступление границы.
      Злата. Былабы счастливее?
      Китаврасов. Былаб не одна. И ты былаб не одна.
      Злата. Знаешь...
      Китаврасов. А это так много!
      Злата. Я, пожалуй, ответилабы тебе "да".
      Китаврасов. Зла-та.
      Целуются.
      Злата. Только к этой нашей совместной увлекательной заграничной поездке существует препятствие, которое, боюсь нам не одолеть.
      Китаврасов. Увы, ты права.
      Злата. Как быстро ты соглашаешься!
      Китаврасов. Но Злата, подумай: мне уже никак не успеть оформить натебя визу.
      Злата. Как быстро ты соглашаешься!!
      Китаврасов. Твой развод, регистрация брака... Если я не улечу из Шереметьевазавтраутром, они не выпустят меня вовсе. Уж я- то их знаю. Они -единственные, начье слово положиться можно вполне.
      Злата. Они?!
      Китаврасов. Но ты оставишь мне адрес, я пришлю вызов.
      Злата. Напреступление границы?
      Китаврасов. Нет, ко мне не позволят. Я организую через нейтральных людей, гостевой. Ты приедешь?
      Злата. К тебе?
      Китаврасов. Только нужно срочно развестись с Шухманом. Я вообще не понимаю, как ты моглазанего выйти.
      Злата. О, Андрюшенька! это совсем просто. Он был длинный и веселый. Мне уже стукнуло двадцать. Я опаздываларожать. Я хотелабыть женщиной.
      Китаврасов. С ним?
      Злата. Настоящей, полноценной женщиною. Много ли мне надо было от мужа? Чтобы дом имел хозяина, аребенок -- отца.
      Китаврасов. Такого отца?
      Злата. А твой отец тебя устраивал вполне?
      Китаврасов. Из дьячков. Может, потому я и подписал это проклятое раскаяние... Если бы я и впрямь был сыном Николая Антоновича...
      Злата. Навсех женщин Николаев Антоновичей нанапасешься.
      Китаврасов. Они просто не осмелились бы мне предложить.
      Целуются.
      Злата. Если б ты был его сыном, мы не смогли б полюбить друг друга. Не так ли?
      Китаврасов. Конечно бы не смогли.
      Целуются.
      И где твой ребенок?
      Злата. Испугался?
      Китаврасов. Отнюдь.
      Злата. Испугался. Нету ребенка. Не получается. А у тебя есть дети?
      Китаврасов. Сын. Неужто и он вырастет порченым?
      Злата. И непонятно, кто виноват. Шухман уверяет, что у него все в порядке.
      Китаврасов. Неужто и заним потянется этатреклятая тюремная судьба?
      Злата. А я... я не умею ставить эксперименты в этой области.
      Китаврасов. Ведь если бы мой отец не сидел в лагере...
      Злата. Во всяком случае, не пробовала.
      Китаврасов. Я тоже не оказался б Лефортово.
      Злата. Заним не потянется, Андрюшенька, успокойся. Нынешние дети так глубоко будут нас презирать, что и не поинтересуются: сидели мы где-то там или не сидели.
      Китаврасов. Знаешь, мне ведь давали читать их показания. Моих друзей. Которые руку мне подавать перестали... Очень... законопослушные показания.
      Злата. Чего же ты хочешь!
      Китаврасов. Ни один не написал в протоколе, что следствие, дескать, считаю безнравственным, что обвинение, дескать, не признаю. Все отвечали тихо, мирно, скромненько. Хотя и без особых... пакостей.
      Злата. И натом им спасибо. Время сейчас такое.
      Китаврасов. Я уж не говорю, чтобы протестовать по поводу моего ареста.
      Злата. Тихое.
      Китаврасов. Открытые письмаписать, устраивать демонстрации.
      Злата. Бедненький.
      Китаврасов. Они... мои друзья... предпочли безопасное проявление высокой нравственности: не подавать руки мне.
      Злата. Бедный Андрюшенька!
      Китаврасов. Не в этом, Злата, дело. Я как-нибудь переживу...
      Злата. Молчи! молчи! Не надо о неприятном!
      Китаврасов. Но мне обидно, что...
      Злата. Переживешь, конечно. Забудь! (Целует Китаврасова.) Ты что? Ты что делаешь?
      Китаврасов. Злата...
      Злата. Ты что делаешь?
      Китаврасов. Ты же сама...
      Злата. Ты что делаешь?
      Китаврасов. Злата...
      Злата(вскакивая). Невозможно, невозможно так дальше! Я хочу тебя!
      Китаврасов. Ты куда, Злата?!
      Злата. Я просто изнемогаю! С умасейчас сойду!
      Китаврасов. Злата.
      Злата. Не трогай! А ну давай одеваться!
      Китаврасов. Зачем одеваться, Злата!
      Злата. Я показамужем.
      Китаврасов. Зачем?!
      Злата. У нас с тобою еще не все договорено!
      Китаврасов. Договорим! Столько времени впереди!
      Злата. Вот и давай одеваться, раз много времени. Успеем! Не надо портить!
      Китаврасов. Я б не испортил, Злата.
      Злата. Мятель, гляди, совсем стихла. Звезды. Оденемся и сходим заелкой.
      Китаврасов. Заелкой?
      Злата. Сюда, наопушку. Сегодня как раз Рождество.
      Китаврасов. Западное.
      Злата. Нам самое время привыкать. Договорились?
      Китаврасов. Что это?
      Злата. Топорик. Тот самый, наверное.
      Китаврасов. Кажется, тот.
      Злата. Вспоминаешь? Серебряный.
      Китаврасов. Серебряный.
      Злата. Как колокол пел воздух... Так одеваемся?
      Китаврасов (счастливый). Одеваемся.
      Злата(шепчет). Как ты послушен! (Громко.) О смерти.
      Китаврасов (одеваясь). Почему ты мне их читаешь?
      Злата. Что?
      Китаврасов. Стихи.
      Злата. Стихи? Ах, эти! Мятель с утра. Сейчас звезды, мороз. Больше ни почему.
      Китаврасов. Правдабольше ни почему?
      Злата. У них сравнительно благополучный конец: и только по подсознанью = как птицы в стальной клети =
      Китаврасов. Сравнительно?
      Злата. Носились воспоминанья =
      Китаврасов. Почему сравнительно?
      Злата. О лете! А хоть бы и были мы с тобою брат и сестра, что ж тут такого?!
      Китаврасов. Злата, миленькая...
      Злата. Опасность вырождения? Наслоение генных ошибок?
      Китаврасов. Ты-то зачем играешь эту комедию?
      Злата. А по мне лучше хорошие гены с ошибками...
      Китаврасов. О смерти! Брат и сестра!
      Злата. Чем безошибочные гены какого-нибудь Шухмана.
      Китаврасов. Даже полюбить не можешь без острых приправ.
      Злата. А если не комедию, Андрюшенька? Если не комедию?
      Китаврасов. Что же еще? Фарс?
      Злата. Если твоя мамабылаженою моего отца?
      Китаврасов. Как ты сказала?
      Злата. Не любовницей, аженою? Это не разрушает ее облик?
      Китаврасов. Несмешная шутка.
      Злата. А ты его законный сын. Что тогда?
      Китаврасов. И неправдоподобная.
      Злата. Он думал: я не знаю. И видел, как меня тянет к тебе. А я знала, с самого началазнала, едваты вошел.
      Китаврасов. Мне не нравится твой юмор, Злата.
      Злата. Но меня все равно тянуло.
      Китаврасов. Моя мама...
      Злата. Видно, такая уж я испорченная. Что с тобою, Андрюшенька?
      Китаврасов. Его женой?
      Злата. Что с тобою?! Не нравится -- забудь! Выбрось из головы! Наклонись, я тебя поцелую. Ну, хочешь -- разденемся?
      Китаврасов. Женою?..
      Злата. Не пойдем заелкой.
      Китаврасов. Из Ленинграда?
      Злата(кричит). Из Ленинграда, не из Ленинграда! Что ты наэтом Ленинграде зациклился?!
      Китаврасов. Адмиралтейская игла.
      Злата. Мало ли народу в Ленинграде живет?! Сердце?
      Китаврасов. Пустяки, пройдет.
      Злата(протягивая капли). Выпей. Выпей, тебе говорят! Не капризничай!
      Китаврасов. Когдабы с вами снова...
      Злата. А если не шутки, не юмор! Тебе что, неприятно?
      Китаврасов. Женатвоего отца... Постой.
      Злата. Неприятно прикасаться к... сестре? Это же пустяки, не так важно. У нас разные матери! И по документам...
      Китаврасов. Что-то не укладывается.
      Злата. Тебя Китаврасов усыновил. Тайнагарантируется законом.
      Китаврасов. Моя мамабылаженою твоего отца. Я -- сын.
      Злата. Еще и не таких историй сколько угодно кругом! Матери с сыновьями живут, отцы с дочерьми...
      Китаврасов. А... амой отец? Или подожди, кто же он тогдаполучается?
      Злата. Отчим, Андрюшенька. Неужто все это для тебя так важно?
      Китаврасов. Отойди!
      Злата. Андрюша!
      Китаврасов. Не трогай! Я не верю.
      Злата(холодно). Напрасно.
      Китаврасов. У тебя... у тебя нет доказательств.
      Злата. Полная шкатулка.
      Китаврасов. Отказываюсь верить!
      Злата. Фотографии, письма. Надушенные. Через все шмоны пронес.
      Китаврасов. Через все шмоны?
      Злата. Княгиня полные десять лет, и потом, покаеще в ссылку к нему не приехала, каждые две недели писала.
      Китаврасов. Какая княгиня?
      Злата. Волконская. Или как там ее... Трубецкая.
      Китаврасов. Ты о маме?
      Злата. Пианистка. Декабристочка! А как появилась возможность, тут же и деру дала.
      Китаврасов. Не смей! Не смей так о ней!
      Злата. Сам просил доказательств. Даи свидетелей навалом: Хромых, Лотта -онау них домработницею была...
      Китаврасов. Лотта? Подожди. Постой.
      Злата. И еще по селу десяткадвасвидетелей бродит.
      Китаврасов (очень грубо). Подожди, я сказал!
      Злата. Круто!
      Китаврасов. Мне разобраться надо. Сынок?
      Злата. Разбирайся. Как раз тем временем отец с Шухманом вернутся.
      Китаврасов. Если мамабылаего женою...
      Злата. Зарежут старичкаи...
      Китаврасов. Предположим чисто теоретически! Слышишь? Те-о-ре-ти-че-ски!
      Злата. Слышу-слышу!
      Китаврасов. Следовательно, онадолжнабылаот него уйти. Логично?
      Злата. Онаи ушла. С Китаврасовым.
      Китаврасов. Или он ее -- бросить.
      Злата. Ну, это вряд ли.
      Китаврасов. Но чтобы уйти, чтобы бросить... Это ведь ссылкабыла, десять лет верности, ожидания.
      Злата. Верности?
      Китаврасов. Это ж не то, что разводятся сейчас.
      Злата. Какой ты дурак.
      Китаврасов. Тут должнабыть чрезвычайная причина.
      Злата. Чтоб не сказать грубее.
      Китаврасов. Хочешь убедить, что твой бред правда? Тогдаукажи причину! Укажи! Что ты мне шкатулку суешь?
      Злата. Отпусти, ради Бога! Зачем ты так кричишь! Нервы у тебя никуда!
      Китаврасов. Укажи!
      Злата. Совсем у доброжелателей измучился.
      Китаврасов. Укажи!
      Злата. Наменя-то, спрашиваю, чего орешь?
      Китаврасов. Укажи причину!
      Злата. Китаврасовараньше отпустили. Покаеще неизвестно было, произойдут ли реабилитации вообще.
      Китаврасов. Но мамавольная была, вольная! Онаи так моглауехать в любой момент! Просто не приезжать могла!
      Злата. По консерватории стосковалась! По теплому сортиру.
      Китаврасов. Моя-то мама?
      Злата. В Москву, в Москву, в Москву!
      Китаврасов. Тебе не стыдно?
      Злата. Мне уже ничего не стыдно!
      Китаврасов. Точно!
      Злата. Влюбилась в Китаврадзе твоя мама!
      Китаврасов. Онаникогдане любилаего, никогда!
      Злата. Сам вот и разбирайся.
      Китаврасов. Потому что причины -- нет!
      Злата. А меня оставь в покое.
      Китаврасов. Все вранье. Выдумка. Бред.
      Злата. Открой крышку.
      Китаврасов. Убери эту чертову шкатулку!
      Злата. То-то, что убери.
      Китаврасов. Ждаладесять лет? Похоже. А потом ушла?.. Может, ее выгнали?
      Злата. Никто ее не выгонял.
      Китаврасов. Верно. Если б выгнали -- осталась бы одна. Без Китаврадзе.
      Злата. Разве что застали наместе преступления. Наэтом, скажем, диване.
      Китаврасов. Нет!
      Злата. Нет так нет.
      Китаврасов. Твой отец оскорбил ее, вот что!
      Злата. Он и твой отец, милый.
      Китаврасов. Не смей! Не смей называть меня милым! Я не Шухман!
      Злата. Неужели? Ах, да! Ты -- Каховский.
      Китаврасов. Полковник Каширского полка... Со знаменем в руках...
      Злата. Что ты бормочешь?
      Китаврасов. Почему ты не рассказаласразу?
      Злата. Сам сто раз мог бы догадаться.
      Китаврасов. Почему он молчал?
      Злата. Если б хотел. Историк!
      Китаврасов. Верно. Намеки были. Но я их истолковывал...
      Злата. Коль уж родная мать не сочланужным...
      Китаврасов. Только маму не трогай!
      Злата. Мне твоя мамас рожденья вот где сидит!
      Китаврасов. Онане успела. Онапросто не успела!
      Злата. Дело и впрямь трудоемкое.
      Китаврасов. Нам не пришлось встретиться, когдаонаумирала. Я тебе говорил!
      Злата. А! Ты много чего говорил.
      Китаврасов. Ты хотелавоспользоваться моим незнанием. Дрянь! Дрянь!
      Злата(устало, равнодушно). Вообще-то, когдаты появился, я былауверена, что ты в курсе. Я тебе Шопенаспециально играла.
      Китаврасов. Зачем же ты мне все рассказаласейчас?
      Злата. Ты позвал меня с собою.
      Китаврасов. Куда?
      Злата. Заграницу.
      Китаврасов. Я?
      Злата. Вызов пообещал прислать. Гостевой. Через нейтральных лиц. Допытывался, приеду ли.
      Китаврасов. И приехалабы?
      Злата. Это не имеет уже ровно никакого значения.
      Китаврасов. Бесполезные ископаемые. Месторождение бесполезных...
      Злата. Что?
      Китаврасов. Действительно: историк! Точно, что самонадеянность.
      Злата. У-гу.
      Китаврасов (цитируя сам себя). Мои концепции построены строго нафактах... Накаких фактах? Откудамне их знать, если факты собственной биографии... Мифы, мифы, сплошные мифы!
      Злата. Я тебе сразу говорила.
      Китаврасов. Выходит, мои книжки не больше, чем...
      Злата. Макулатура? Без сомнения!
      Китаврасов. Как у отца. То есть... как у Китаврасова. Заведомо ложные измышления, порочащие...
      Злата. Видишь, как тебе с доброжелателями повезло: кругом они правы!
      Китаврасов. Опубликовал незрелые работы, не разобравшись, начью мельницу... Что я буду делать в Париже?
      Злата. Тосковать по доброжелателям.
      Китаврасов. Злата, Злата!
      Злата. Не надо, Андрюша, трогать меня.
      Китаврасов. Сейчас тебе... неприятно?
      Злата. Мне безразлично.
      Китаврасов. Почему же тогда: не надо?
      Злата. Потому что поезд ушел. Или, чтоб тебе было понятнее: улетел самолет.
      Появляется Старик.
      Что Хромых, папочка?
      Старик. Хромых? А, Хромых! Оперируют. Возится твой доцент слишком долго.
      Злата. Бедный старикашечка!
      Старик. Откудав тебе столько жестокости?
      Злата. Наверное, папочка, от тебя. Не от мамы же.
      Старик. Не от мамы.
      Пауза.
      Злата. Ну чего ты все мучишься, присматриваешься?
      Старик. Присматриваюсь? К чему?
      Злата. Спросил бы прямо. Не было у нас с ним ничего! Не было! Успокойся! Может, тебе простыни показать?
      Старик. Злата!
      Злата. Что -- Злата? Я что, не вижу, какой ты сюдавбежал?
      Старик. Я не вбегал.
      Злата. Не представляю, что закартины перед тобою в больнице вертелись? Это ж надо: не дождавшись концаоперации!..
      Старик. Я там и впрямь не помощник.
      Злата. В окошко, небось, подглядывал: жаль, заледенело.
      Старик. И не подглядывал никуда.
      Злата. Что ты застать ожидал? Что, папочка?! Какие готовил слова?
      Старик. Что ты несешь!
      Злата. Сын мой! Это твоя сестра! Или патетичнее? Остановитесь, дети мои! -- вот это дети мои особенно хорошо! Великая карападет наглавы ваши!
      Старик. Что ты несешь?
      Злата. Успокойся, папочка! Андрей Емельянович... или как он теперь: Андрей Николаевич -- в курсе твоей роковой тайны. Я ему... поведала.
      Китаврасов. Да.
      Злата. Из нелюбви к патетическим сценам, одну из которых в противном случае ты непременно разыграл бы напрощание.
      Старик. Поведала?
      Злата. Не нравится стиль? Рассказала. Сообщила. Проинформировала. А чего тут такого? По-братски.
      Старик. Тебе-то... откудаизвестно?
      Злата. Жизнь твоя наглазах людей проходила, папочка. В социальном, так сказать, окружении.
      Старик. Лотта?
      Злата. При чем тут Лотта!
      Старик. Давно?
      Злата. Всегда.
      Старик. Но почему не сказаламне, что знаешь?
      Злата. Мне хотелось, папочка, чтобы ты сам признался. Ты ж меня в детстве учил признаваться самой.
      Старик. Зачем весь вечер надо мной издевалась?
      Злата. Хотела, чтоб ты признался, что тебя... бросили! Что тебя обманули с этим фельдшером... с Китаврадзе. Роганаставили!
      Старик. Какие рога?
      Злата. Обыкновенные. Ветвистые.
      Старик. Все не так.
      Китаврасов. А как?
      Старик. Почему непременно рога?!
      Злата. По кочану. Зоология!
      Китаврасов. Что с тобою?
      Злата. Момент уходит!
      Старик. Какой момент?
      Злата. Трогательный! Волнительный! Неповторимый! Единственный в жизни! Папочка! Братик! Чего стоите, как истуканы?! Сердцав вас, что ли, нету?
      Старик. Какая ты злая!
      Злата. Падайте друг другу в объятия. Ну! А я всплакну для аккомпанемента. (Достает платок.) Вместо Шопена.
      Старик. Какая злая!
      Злата. Нет! С вами, вижу, каши не сваришь.
      Китаврасов. Почему онаот вас ушла?
      Злата. Ни про декабристов у вас не получается, ни романаанглийского.
      Китаврасов. Я вас спрашиваю.
      Злата. Ни даже комедии Бомарше.
      Китаврасов. Какую подлость вы совершили?
      Старик. Подлость?
      Китаврасов. Что ж еще? Непременно подлость. Только, пожалуйста, без пошлостей: про консерваторию не надо, про теплый сортир. Ну! Почему... она... от вас...
      Старик. Вам плохо, Андрей Емельянович?
      Злата. Николаевич, папочка. Николаевич!
      Старик. Вы побледнели.
      Китаврасов. Не надо заботиться обо мне!
      Старик. Злата, капли!
      Китаврасов. Отвечайте! Ну!
      Старик. Видите ли... видишь ли...
      Китаврасов. Долго вы будете мяться?! Вам стыдно? Ничего не поделаешь. Прежде надо было стыдиться.
      Злата. Прокурор!
      Старик. Твоя мамаушлаот меня потому, что... Где капли, Злата?
      Китаврасов. Оставьте капли! Потому что?..
      Старик. Потому что... Ты не представляешь того времени.
      Злата. Ну да, ясно: Сталин, Берия, Эмгэбэ. Приятно, когдасвое блядство можно списать навластей.
      Китаврасов. Какое еще блядство?! Как ты посмела... с этим словом... про маму... Когдабы с вами снова... Чьи стихи? Цветаевой? (Хватается засердце, взвывает по-звериному, вертится волчком, мечется.)
      Злата. Мои. (Кричит.) Но я не про маму, прости!
      Старик. Уложить его, Злата!
      Китаврасов. Не троньте!
      Злата. Я -- вообще.
      Старик. Немедленно уложить!
      Китаврасов. Не прикасайтесь! Вы убьете меня!
      Старик. Андрюша...
      Китаврасов. А я не хочу умирать!
      Старик. Андрюшенька...
      Китаврасов. Я не собираюсь умирать так рано.
      Злата(тихо). Умирать всегдарано.
      Старик. Что ты, Андрюша! Почему: умирать?
      Китаврасов. Я не заэтим сюдаехал!
      Злата(тихо). Зачем же еще?!
      Старик. Мы любим тебя. Мы все тебя любим.
      Китаврасов. Не заэтим!
      Старик. Тебе нельзя двигаться. Ляг, пожалуйста. Мы не хотим тебе зла.
      Китаврасов. Не трогайте!
      Старик. Не хотим, чтоб тебе было плохо.
      Китаврасов. Не прикасайтесь ко мне!
      Злата(кричит). Молчать! Тряпка! Истерик!
      Старик. Андрюшенька...
      Злата. А ну сейчас же ложись!
      Китаврасов. Бо-о-оль-на-а...
      Злата. Сопляк малодушный!
      Китаврасов. Мне бо-о-ольна-а...
      Злата. Потерпи немножко. Сейчас пройдет. Все в жизни проходит, даже боль.
      Китаврасов (по-детски). Правда, пройдет?
      Злата. А зачем нам тебя обманывать?
      Старик. Выпей. Залпом.
      Злата. Вот умница.
      Старик. А это под язык.
      Китаврасов. Так?
      Старик. И не двигайся, пожалуйста. Ни в коем случае не двигайся!
      Китаврасов. Бо-оль-на-а...
      Старик. Беги в больницу, Злата. Скажи Лотте, пусть захватит длинную иглу.
      Китаврасов. Не надо! Зачем длинную иглу?
      Старик. И адреналин, промедол... камфару.
      Китаврасов. Вы что, собираетесь колоть меня прямо в сердце?
      Старик. Не забудь: длинную иглу!
      Златаубегает.
      Китаврасов. В сердце, наверное, это так больно!
      Старик. Что ты, Андрюшенька! Разве это боль для сердца -- тоненькая игла?
      Китаврасов. А я... я не умру?
      Старик. От укола?
      Китаврасов. Вообще. Вообще -- не умру?
      Старик. Не умрешь, миленький, не умрешь. Ты же в больнице.
      Китаврасов. В больнице.
      Старик. Ты же в доме врача.
      Китаврасов. Полковник Каширского полка...
      Старик. Только не двигайся.
      Китаврасов. Под пулями...
      Старик. И молчи.
      Китаврасов. Без оружия.
      Старик. Молчи. Сейчас придет Злата. Сейчас придет Лотта. Сделаем инъекцию, и все будет хорошо.
      Китаврасов. Правда?
      Старик. Все будет в полном порядке. Ты веришь мне? Успокоился?
      Китаврасов. Успокоился. Только очень... очень уж болит.
      Старик. Болит -- значит живо.
      Китаврасов. Как никогда. Боюсь потерять сознание.
      Старик. Болит -- это ведь не так плохо, а?
      Китаврасов. Плохо. Мне плохо.
      Старик. Молчи, молчи, Андрюшенька.
      Китаврасов. Да-да, молчу.
      Пауза.
      Старик. Итак, ты желаешь знать, почему твоя мамаот меня ушла.
      Китаврасов. Желаю... но лучше потом, потом. Вы же сами сказали.
      Старик. Я сказал, чтобы ты молчал.
      Китаврасов. Вы ведь пообещали, что я не умру. Значит, у нас еще будет время.
      Старик. Хочешь знать, какую я сделал ей...
      Китаврасов. Потом, потом.
      Старик. Подлость?
      Китаврасов. Мы обо всем успеем наговориться. Потом.
      Старик. Gestern, Gestern, nur nicht Heute? Ты какой язык изучал?
      Китаврасов. Потом.
      Старик. Нет, давай уж сейчас!
      Китаврасов. Я что, не выживу?
      Старик. Выживешь. Итак: ты, славаБогу, не попробовал, ая знаю, что такое лагерь.
      Китаврасов. Почему же тогдасейчас?!
      Старик. Даже когдаработаешь в больничке. Хотя в больничке я оказался уже напятом году: войнаначалась, вольных врачей призвали нафронт. Почему твоя мамаушлаот меня...
      Китаврасов. Ради Бога, потом!
      Старик. Попав из лагеря сюда, в вечную ссылку... Не в пожизненную, ав веч-ну-ю. Ты вслушайся, просмакуй слово.
      Китаврасов. Не хочу вслушиваться!
      Старик. Я имел слабость почувствовать...
      Китаврасов. Не хочу смаковать!
      Старик. Будто заново получил в подарок жизнь. Срока, конечно, кончаются, но никто из нас, зэков, в глубине души не верил, что нам когда-нибудь удастся вырваться зазапретку: мы, что называется, слишком много знали. Видели слишком многое.
      Китаврасов. Имейте в виду: я вас не слушаю!
      Старик. Мы -- так по наивности нам казалось -- были слишком опасными свидетелями. Это уже потом, позже -- выяснилось, что никому наши свидетельстване вредят и не помогают, что никому они просто не нужны. Что никто их и слушать не желает.
      Китаврасов. Хорошо. Я вас выслушаю. Я обещаю.
      Старик. Даже вроде как дурным тоном стало об этом вспоминать.
      Китаврасов. Только потом.
      Старик. А тогда... Тюремщики-то наши умнее нас оказались, дальновиднее. Лучше разобрались в человеке. Словом, меня выпустили, пусть сюда, но мне показалось: насвободу! И буквально какой-то месяц спустя ко мне приехалаи твоя мама. Я немного боялся этого -- все ж десять лет -- но страстно ждал. А ей, разумеется, приезжать не следовало.
      Китаврасов. Не следовало?
      Старик. Я не должен был допускать. Онапривезламне иллюзию, что рок можно одолеть, судьбу -- склеить. Вредную иллюзию, которой я с удовольствием и поддался. И, словно наверстывая, стал устраивать этот дом для долгой... всегдашней... для вечной, но счастливой жизни.
      Китаврасов. Болит вот здесь, очень. Словно кинжал всадили. Может, еще какое лекарство, Николай Антонович?
      Старик. Потерпи ты чуть-чуть... мужчина! Потерпи! И называй меня... проще.
      Пауза.
      Итак, я устраивал дом. Твоя мамаоказалась замечательною хозяйкою. Справлялась со всем, даже хлеб научилась выпекать.
      Китаврасов. Вы меня все же заставили!
      Старик. Мы завели корову, свиней, кур. Вырыли наогороде коптильню. Потом родился ты.
      Китаврасов (усмехаясь). Все-то вы виноватого ищете: мамапривезлаиллюзию, я родился.
      Старик. Никто не виноват ни в чем.
      Китаврасов. И вы тоже?
      Старик. Ты слушай!
      Китаврасов. Вы решили меня добить?!
      Старик (раздраженно). Слушай! Хлопот сильно прибавилось. И мне пришло в голову нанять домработницу: маме в помощь. Явилась Лотта. ШарлоттаКарловна -ты ее видел. Мне тогдабыло уже под пятьдесят. Маме -- затридцать. А тут эдакая семнадцатилетняя блондинка... с осиной талией... с невероятным бюстом. У меня ведь уже жаждажизни! Желание нагнать! Лучшее-то мое время прошло в лагере. Ходит и смотрит как наБога: я оперировал ее отца. Ничего сложного: ущемленная грыжа...
      Китаврасов. Зачем вы мне все это рассказываете?!
      Старик. Твоя мама... как бы тебе объяснить...
      Китаврасов. И объяснять ничего не надо!
      Старик. Былаидеалисткою в чистом виде.
      Китаврасов. Это плохо?
      Старик. Онаприехалако мне девственницею...
      Китаврасов. Замолчите же!
      Старик. И загоды, что мы были вместе, я так и не сумел ее... пробудить.
      Китаврасов. Как вы смеете мне это рассказывать?!
      Старик. А Лотта! К ней стоило только прикоснуться! С Лоттою я забывал себя! Ты не подумай: я ценил твою маму...
      Китаврасов. Я и не думаю.
      Старик. Я слишком понимал, что такое десять лет ожидания без особой надежды навстречу. Ожидания не после банального кораблекрушения, не с невинного необитаемого острова...
      Китаврасов. Ну, хорошо: дальше!
      Старик. Я понимал, что такое мамин приезд сюданавечно. Я все по-ни-мал. И я боролся с собою как мог: старался не оставаться с Лоттою наедине, пытался выгнать ее из дому, я даже уговаривал ее отца, чтобы тот отправил ее к тетке, в другую деревню. Если б не ссылка, я сам бы от нее уехал. Вот клянусь тебе: уехал бы.
      Китаврасов. Правду Златасказалапро блядство. Уехали б, не уехали...
      Старик. Уехал бы!
      Китаврасов. Главное, что вам захотелось!
      Старик. Я не виноват! Я боролся как мог!
      Китаврасов. Вы титан!
      Старик. Однако, и титаническая борьбауспехом, увы, не увенчалась. А однажды твоя мамазасталанас.
      Китаврасов. Не хочу никаких ваших подробностей!
      Старик. Ты же историк! Ты приехал сюдазапрошлым! Засталавот здесь, наэтом самом диване!
      Китаврасов пытается подняться.
      Куда!? Сказал -- не двигайся! Барышня кисейная! (Пауза.) Вот... А я... я, смешно сказать... я не сумел остановиться. Я орал наЛотте. Я бесновался. Я сходил с ума. В тот раз я сломал ей ключицу.
      Китаврасов. Ключицу?
      Старик. А твоя мамастоялаи смотрела. Стоялаи слушала, как от страсти воплю я...
      Китаврасов. Какие...
      Старик. Как от боли визжит Лотта.
      Китаврасов. Пакости!
      Старик. Как ты сказал?
      Китаврасов. Пакости!
      Старик. Жизнь, любовь, плоть!
      Китаврасов (упрямо). Пакости.
      Старик. Историческая правда. Объективная истина. Которую ты так ищешь.
      Китаврасов. Не прикасайтесь ко мне.
      Старик. Ночь я провел в больнице, не смел показаться ей наглаза.
      Китаврасов. Мне противно.
      Старик. Наутро попытался объяснить твоей маме...
      Китаврасов. Диалектик вы незаурядный.
      Старик. Как и ты. Клялся, что больше не дотронусь ни до Лотты -- и насчет Лотты клятву сдержал, даже не женился наней...
      Китаврасов. Сейчас расплачусь от сочувствия.
      Старик. Ни до какой другой женщины.
      Китаврасов. Вот вам спасибо-то!
      Старик. Твоя мамаслушала, кивала. Но все уже кончилось.
      Китаврасов. А чего б вы хотели?
      Старик. Кончилась иллюзия, что жизнь можно склеить. Что закавалерию Котовского можно сполнарасплатиться какими-то десятью годами Колымы.
      Китаврасов. Еще и Котовского приплели!
      Старик. Мы просуществовали с твоей матерью после того около года. Вежливо, в каком-то смысле даже... любовно.
      Китаврасов. Как-как?
      Старик. Онане хотела, чтобы ты остался без отца. А когдаотец подвернулся и возниклавозможность...
      Китаврасов. Эмигрировать из ссылки?
      Старик. Однажды я просто не застал вас дома.
      Китаврасов. Кудазапропастилась Злата?
      Старик. И сразу понял, что произошло.
      Китаврасов. Я ведь могу и не выдержать.
      Старик. Мне следовало смириться хоть тогда. Принять потерю, как должное. Но я продолжал... барахтаться. Я захотел догнать вас, остановить, вернуть. Объясниться еще раз! Этого, конечно, делать не следовало, и ссылкатут приходилась кстати: я не имел праваотлучаться из села.
      Китаврасов. Где Злата?
      Старик. При въезде в Красноярск меня просто арестовали б. Время, конечно, настало сравнительно уже мягкое: в воздухе ощущалось, -- но ни законов, ни приговоров пока, славаБогу, не отменили.
      Китаврасов. СлаваБогу?
      Старик. Может, мне и хватило б смелости броситься завами наперекор всему. Но тут влез... кто б ты думал?
      Китаврасов (иронично). Вероятно, рок?
      Старик. Этот вот самый Хромых. Неожиданно проявил гуманность: раздобыл грузовик, посадил меня рядом и погнал.
      Китаврасов. Весь мир против вас!
      Старик. Мы застали вас навокзале минут запять до отходапоезда. Китаврасов спрятался в вагон, он всегдаменя побаивался, атут...
      Китаврасов. Нехорошо вы рассказываете. Он от смерти вас спас.
      Старик. Он -- меня?! Это маматак говорила?
      Китаврасов. Китаврасов.
      Старик. При маме?
      Китаврасов. Не помню. Наедине.
      Старик. То-то, что наедине. Посмотрел бы ты, каким его тогдако мне принесли.
      Китаврасов. Довольно.
      Старик. Сплошь в фурункулах.
      Китаврасов. Не о нем речь.
      Старик. Стал бы он без моей помощи фельдшером!
      Китаврасов. К тому же и проверить уже невозможно.
      Старик. А как потом добивался, чтобы его именно сюда, ко мне, в ссылку направили!
      Китаврасов. Что там у вас дальше было, навокзале?
      Старик. Навокзале? Леночкаплакала, плакала. Вот и все. Из Москвы прислалаписьмо, единственное, без обратного адреса. Сообщила, что воспользовалась правом наразвод.
      Китаврасов. Каким таким правом?
      Старик. Я же был политический.
      Китаврасов. Не передергивайте: онапятнадцать лет этим правом не пользовалась! Покавы сами...
      Старик. Что вышлазамуж. Просилане разыскивать, не мучить... сына.
      Китаврасов. Мамочка.
      Старик. Но я и тогдане смирился вполне: принялся ждать тебя.
      Китаврасов. Меня?
      Старик. Все эти тридцать лет ждал. Никудане поехал. Даже отпуск ни разу не взял.
      Китаврасов. Вы точно титан. Прометей.
      Старик. Надеялся, что в один прекрасный момент откроется дверь и войдешь ты.
      Китаврасов. Прикованы к скале, аорел клюет печень.
      Старик. Войдешь, обнимешь и скажешь: добрый вечер, папа...
      Китаврасов. Папа?!
      Старик. Мечтал, чтобы ты вырос сильным, чтобы не успел наделать ошибок...
      Китаврасов. И вы еще упрекаете!
      Старик. Потому что только сильный человек способен понять слабость другого. И простить.
      Китаврасов. Вы ж утверждаете, что ни в чем не виновны! Страсть, рок -только не вы.
      Старик. Еще онапросилане держать зланаКитаврасова.
      Китаврасов. Зачто же прощать-то?
      Старик. Писала, что решилавсе она, онаодна.
      Китаврасов. И чего вы от меня ждете? Каких слов? Чтобы я, как златин доцент, сказал: да-а... вообще-то трагедия?
      Старик. Златаправа: я наее матери точно что себе назло женился.
      Китаврасов. Я, кажется, начинаю привыкать к боли.
      Старик. Чтоб только тягу к Лотте перебороть... тягу к жизни.
      Китаврасов. Чтоб доказать всем вокруг, что у вас все в порядке.
      Старик. Насильно пытался себя смирить.
      Китаврасов. А ребенказачем завели?
      Старик. Ребенка?
      Появляются Златаи ШарлоттаКарловна.
      Злата. Как тут у вас?
      Китаврасов. Вот этого.
      Старик. Все, славаБогу, спокойно.
      Китаврасов. Где, кстати, маминафотография?
      Старик (уходя от ответа, Шарлотте Карловне). Инфаркт.
      ШарлоттаКарловна. Я доктору ассистировала, не моглаоторваться.
      Старик. Не страшно, Лотта.
      Злата. Зарезал Шухман Хромыха.
      Старик. Зарезал?
      Китаврасов. У меня, значит, инфаркт?
      Старик. А чего ты испугался? Обыкновенное дело. Вылечим. Представляешь, Лотта: в какие-то тридцать три года...
      ШарлоттаКарловна. ЗлатаНиколаевнапробились, передали...
      Старик. Раздевайся, раздевайся.
      Китаврасов. Опять раздевайся?
      ШарлоттаКарловна. А у Хромыха, у уполномоченного, как раз сердце останавливается. Коллапс.
      Старик. Начнем с промедола.
      ШарлоттаКарловна. А доктор маску сорвали, весь такой белый стали, белее халата.
      Злата. Халаты надо лучше стирать.
      Старик. Сожми, Андрюша, кулак: Лотте вену плохо видно.
      ШарлоттаКарловна. Ничего, попаду.
      Старик. Сейчас тебе станет легче.
      ШарлоттаКарловна. К окну отошли. Стоят неподвижно. А у самих слезы. Они думали: незаметно, ав стекле отражается.
      Старик. И приготовь навсякий случай адреналин.
      Злата. Это они, Лотта, специально так стали, чтоб отражалось.
      Китаврасов (Старику). Наклонитесь ко мне.
      Старик. Что, Андрюша?
      Китаврасов (шепотом). А я разгадал вас, понял! Вы наКолыме стукачем были.
      Старик. Я?
      Китаврасов. Иначе б вам там выжить не удалось.
      Старик. По-твоему, все, кто выжили, были стукачами? Принеси, Лотта, м-м...
      Китаврасов. Все! А тем более -- стать главврачом больнички.
      ШарлоттаКарловна. Чего, Николай Антонович?
      Старик. И Китаврасов?
      Китаврасов. Он-то уж точно!
      Старик. Ничего не надо.
      Китаврасов. Я потому, может, и в лагерь не пошел: испугался, что не готов к смерти.
      Старик. Китаврасов -- да.
      Китаврасов. А Хромых про вас знал. И рассказал маме. Вот почему онауехала.
      Злата. О чем вы шепчетесь? Что-нибудь нужно еще, папочка?
      Старик. Разве что каплю покоя.
      Злата. Я хоть и натретьем курсе, авсе-таки медичка.
      Старик. И любви -- quantum satis.
      Злата. Ах, папочка! Поздно ты понял, чего нам с тобою недоставало.
      Старик. Давай-каеще пять кубиков, Лотта. Не больно?
      Китаврасов. Молчите?
      Старик. О, Господи! Как же ты плохо знаешь жизнь!
      Злата. Слышишь, Андрюша! Мы уже говорим о любви. Значит, серьезной опасности нету. Мы еще увидим небо в алмазах, Андрюшенька.
      Входит Златин муж.
      Мы отдохнем.
      Златин муж. Дрянь! Зачем ты меня спровоцировала?
      Злата. Он бы все равно умер.
      Златин муж. Жестокая дрянь!
      Злата. А ты ударь, ударь меня, милый! Возьми реванш.
      ШарлоттаКарловна. Обрежетесь, Николай Антонович. Дайте я.
      Злата(мужу). Ты куда?
      Златин муж. Завещами.
      Злата. Бросаешь меня?
      Златин муж. Андрею Емельяновичу плохо? Сердце?
      ШарлоттаКарловна. Андрею Николаевичу.
      Златин муж. Да-да, Николаевичу. Вечно отчествапутаю. Постойте! А почему, собственно, Николаевичу?
      Злата. Потому! Он мой брат! Мамау папы вторая жена, аон...
      Златин муж (принимается хохотать). Брат! Господи!
      Злата. Успокойся... успокойся... Чего ты...
      Златин муж. Не трогай меня! (Уходит вглубь дома.)
      Злата. Бедненький! Попал-таки в нашу мясорубку. Как там, папочка?
      Старик. Ты один шприц принесла, Лотта?
      Злата. Вытащим! Кудаон денется!
      ШарлоттаКарловна. Нужно еще? Я сбегаю.
      Старик. У меня есть. Только прокипятить бы.
      Злата. После покойного Хромыха?
      Старик. Я смотрю натебя, Злата, и мне становится страшно.
      Злата. Только сегодня, папочка?
      Старик. Сядь! Не нужнаты мне!
      Злата. Совсем?
      Старик. Сам справлюсь. (Уходит накухню.)
      ШарлоттаКарловна. Полегчало, Андрей Николаевич?
      Китаврасов. Я так мало изменился, что вы меня сразу узнали? Вы вот, говорят, были когда-то красавица!
      Злата. Лотта, Андрюшенька, и сейчас хоть куда! Ты просто не теми глазами смотришь. А тебя, я полагаю, онаузналапо фамильному сходству.
      Китаврасов. Неужто я и в самом деле так похож на... него?
      ШарлоттаКарловна. Вы, не в обиду будь сказано, Андрей Николаевич, и помельче, и похлипче выйдете, чем Николай Антонович. Они приехали сюда, когдаим под пятьдесят было...
      Злата. Они значит он. Это, Андрюша, у нас такая формавысшей вежливости.
      ШарлоттаКарловна. А выглядели, пожалуй, помоложе, чем вы сейчас.
      Злата. Множественное число.
      ШарлоттаКарловна. Знаете, как они ходили?! Шляпа. Светлый макинтош. Зимою в ботиночках.
      Злата. Человек с Луны.
      ШарлоттаКарловна. И только если уж особенный мороз, фетровые боты надевали поверху. Белые.
      Злата. Миклухо-Маклай у папуасов.
      ШарлоттаКарловна. И головавсегдатакая... гордая. Под ноги никогдане смотрели.
      Злата. Не спотыкались? Тротуаров-то у нас...
      ШарлоттаКарловна. КогдаЕленаВалерьевнаприехали, они, бывало, в выходной, под ручку, через все село в клуб направляются, в кино. Идут, ананих насамих, как накино, люди смотрят.
      Напороге появляется Старик.
      А скольких они от смерти спасли! Почитай -- все село, все их крестники. И роды принимали, и кесаревы...
      Старик. Полно, Лотта, не преувеличивай. Были, конечно, случаи, но не каждую же грыжу заспасение от смерти считать.
      ШарлоттаКарловна. Может, и не каждую, верно, только у людей до сих пор такое чувство осталось. А какой у Николая Антоновичав больнице порядок стоял! Они, помню, заходят в амбулаторию -- мы уже под собою и ног не чуем.
      Старик. Амбулаторию снесли.
      ШарлоттаКарловна. Достанут белоснежный платок из кармана, весь хрустящий, крахмаленный, проведут им так по стене -- и не дай Бог, чтоб хоть пылинканаплатке осталась.
      Старик. Выстроили блочный корпус. Прогресс.
      ШарлоттаКарловна. Разве б при Николае Антоновиче могло такое случиться, чтоб некому оперировать? Даесли б они и сегодня взялись сами...
      Злата. Им сегодня не до того было.
      Старик. Вряд ли, Лотта. Вряд ли что изменилось бы.
      Злата. Они сегодня караулили.
      Старик. Хромых и впрямь совсем старый был. Дряхлый. Он все равно такой операции не выдержал бы.
      ШарлоттаКарловна. Вы б хоть сказали это доктору.
      Старик. Разве что очень уж если быстро вырезать.
      ШарлоттаКарловна. Супругу Златы Николаевны.
      Старик. Один шанс из ста.
      Злата. Мы, Лотта, без твоих советов обойдемся, кому что говорить.
      Старик. Перестань хамить, Злата.
      ШарлоттаКарловна. Я не советую, ЗлатаНиколаевна. А только очень уж они переживают.
      Злата. Думаю, переживут.
      Старик. Всем нам, Лотта, умирать приходится.
      ШарлоттаКарловна. Верно.
      Старик. Чуть раньше. Чуть позже. Наоперационном столе, под наркозом -- это еще не так плохо.
      Злата. От руки Шухмана.
      Старик. Бывает налесоповале где-нибудь или навойне. Или просто наулице, с рукописью под мышкой. Напереходе в полосочку.
      ШарлоттаКарловна. Наулице неприятно.
      Старик. И ничего во всем этом страшного, кажется, и нету. Жить ведь тоже устаешь, Лотта.
      Злата. Тише, тише, папочка!
      Старик. Жить тоже устаешь.
      Злата. Андрюшазаснул. И... какие прогнозы?
      Старик. Какие тут, Злата, могут быть прогнозы? Инфаркт.
      Злата. Разрыв сердечной мышцы?
      Старик. А еще медичка. С разрывом он уже остывал бы.
      Злата. Чувствуешь себя виноватым, папочка?
      Старик. Частичный некроз. Омертвение.
      Злата. Что это случилось с Андреем?
      Старик. С чего ты взяла?
      Злата. Не надо винить себя ни в чем.
      Старик. Как он говорил? -- переход по зебре. Помнишь, когдаты маленькая была, у нас собаку убило, Франтика? Выбежал наулицу меня встречать -- и под грузовик. У меня аж захолонуло.
      Злата. Помню.
      Старик. Я, конечно, врач, но каждая смерть, хоть и собачья... Однако, грузовик проехал, Франтик вскочил. Даже залаял.
      Злата. Я все помню, папочка.
      Старик. У меня отлегло от сердца. Пронесло, думаю.
      Злата. Все: про нашу с тобою жизнь.
      Старик. А не успел подойти -- он уже мертвый.
      Злата. Только что-то ты заговорил чересчур мрачно.
      Старик. Я его вон там похоронил, под большим кедром.
      Злата. Неужто мы с тобою Андрюшу не выходим?
      Старик. Если сумеет успокоиться.
      Злата. Успокоиться?
      ШарлоттаКарловна. Выходим, ЗлатаНиколаевна. Ради Николая Антоновичавыходим! Недельки две-три полежат...
      Голос Златинамужа. Какой мне взять чемодан, Злата?
      Злата. Видишь, Лотта: пережил. Будет выяснять отношения.
      Старик. Ты и впрямь жестокас ним слишком.
      Злата. В самую меру, папочка.
      Голос Златинамужа. Злата, ты слышала?
      Злата. Иду. А то разбудит Андрея.
      ШарлоттаКарловна. Сказали б им, а, ЗлатаНиколаевна!
      Злата. Хотя виноват он разве что в том, что женился намне. (Уходит.)
      ШарлоттаКарловна. Сказали б!
      Старик. С кем ты живешь, Лотта?
      ШарлоттаКарловна. С кем мне еще жить? Одна.
      Старик. А сестры? Еще какая-то, кажется, былародня. Родители умерли?
      ШарлоттаКарловна. Родители? Кого хватились! А прочие все давно поразъехались. Чего им тут делать, в Сибири в этой?!
      Старик. Народину?
      ШарлоттаКарловна. Народину нас не пускают. Родину заняли. Мы в семьдесят третьем ездили с Милей, с сестренкою, в нашу деревню. НаВолгу. Сейчас там одни русские живут дахохлы. Развал, запустение. Понятно: ведь начужое пришли.
      Старик. Начужое.
      ШарлоттаКарловна. А старший племянник, Рихард, -- ему в позапрошлом году удалось в Германию выехать.
      Старик. В западную?
      ШарлоттаКарловна. Ну, в феерге. Только какая это сейчас нам родина? Он и языка-то почти не знает. Молодые, они язык учить не хотят, все по-русски. Письмо недавно прислал.
      Старик. Тоскует?
      ШарлоттаКарловна. Продукты, пишет, дорогие. А с жильем хорошо. Вот. А остальные -- кто где. Миля в Симферополе, Сусаннав Алма-Ате, в техникуме учится.
      Старик. Миля, значит, тоже начужое пришла?
      ШарлоттаКарловна. Как начужое?
      Старик. Там раньше татаре жили.
      ШарлоттаКарловна. Выходит, начужое.
      Старик. Вот и все мы так, кажется.
      ШарлоттаКарловна. Вы простите меня, Николай Антонович, что я навас давечанакричала.
      Старик. Ерунда, Лотта. Пустяки. Не стоит и вспоминать. А ты, значит, осталась.
      ШарлоттаКарловна. Ну! Я -- как вы.
      Старик. В таком случае, вот что, Лотта: Златане сегодня-завтрауедет в Красноярск, у нее сессия. Так что перебирайся ко мне. Ты одна. Я один. Будешь хозяйкой.
      ШарлоттаКарловна. Ой, Николай Антонович!
      Старик. Что ой?
      ШарлоттаКарловна. Ничего... только...
      Старик. Я понимаю: ты предпочлабы, чтобы я сказал тебе это лет... тридцать назад.
      ШарлоттаКарловна. Мне и мысли такие не приходили. Кто вы и кто я!
      Старик. Но тут уж ничего не поделаешь.
      ШарлоттаКарловна. Ой, Николай Антонович! Дазачем я нужна-то вам, старая!?
      Старик. Раньше не получилось.
      ШарлоттаКарловна. У меня после вас и не было никого. Я... я завами ходить буду... я... я...
      Старик. Не надо замной ходить, Лотта. Ходить я бы тебя не позвал.
      В темноте, незамеченная, появляется Злата
      Я еще держусь!
      ШарлоттаКарловна. Држитесь, Николай Антонович.
      Старик. Держусь, а?
      ШарлоттаКарловна. Еще как держитесь!
      Старик. Ведь было же между нами что-то, а? Не от нас с тобою -- от Бога. Ты помнишь, Лота? Ты помнишь?!
      ШарлоттаКарловна(кокетливо). Как вам такое вспоминать не совестно, Николай Антонович!
      Старик. Сколько ж ее осталось, нашей жизни?
      Злата(тихо). Ромео.
      Старик. Восемьдесят лет -- разве возраст? Правда, Лотта?
      Еле слышный звон будильникаиз глубины дома.
      Злата. Ч-черт! Будильник! (Убегает.)
      Китаврасов (просыпаясь). Что, пора?
      Старик. Лежи, лежи, Андрюшенька.
      Китаврасов. Который час?
      Старик. Тебе нельзя двигаться.
      Китаврасов. Я не проспал?
      Злата(появляясь). Я про него и забыласовсем.
      Китаврасов. Который час?
      Злата. Зазвонил!
      Китаврасов. Который час, я спрашиваю!
      Злата. Как ты его услышать-то умудрился?!
      Китаврасов. Может мне кто-нибудь ответить?!
      ШарлоттаКарловна. Без четверти шесть, Андрей Николаевич. Утро уже.
      Китаврасов. Мне нельзя опоздать наавтобус.
      Старик. Ты с умасошел.
      ШарлоттаКарловна. Только светает зимой поздно.
      Китаврасов. Я должен завтраутром вылететь в Вену.
      Старик. Это невозможно, Андрюшенька.
      Китаврасов. У меня нет вариантов.
      Злата. Варианты есть всегда.
      Китаврасов. Иначе они не выпустят меня вовсе.
      Злата. Тебе в туалет нельзя вставать!
      Китаврасов. Они мне сказали.
      ШарлоттаКарловна. У вас инфаркт, Андрей Николаевич.
      Китаврасов. Иначе я попаду в лагерь, в ссылку, к черту нарога!
      Злата. В туалет -- не то что наавтобус!
      Китаврасов. Заграницу уверенного земледелия.
      Старик. Ты помнишь, что с тобой было?
      Китаврасов. Подохну наэтих... просторах.
      Злата. Предпочитаешь подохнуть надороге к автобусу?
      ШарлоттаКарловна. Полежать надо.
      Китаврасов. Предпочитаю. Представь себе! И не хорони меня прежде времени! Я еще ничего. Я крепкий. Я держусь!
      Злата. Господи! И этот -- держится!
      Китаврасов. Во мне силы больше, чем может показаться напервый взгляд! Как-нибудь вытерплю! А наЗападе, славаБогу, медицинапокане бесплатная.
      Старик. Не доберешься ты до Запада, Андрюша.
      Китаврасов. Заштопают. Вылечат. Как новенький буду!
      Старик. Тебе хоть неделю надо перележать!
      Китаврасов. Доберусь, папа.
      Старик. Папа?
      Китаврасов. Я доберусь. Все болезни, в конечном счете, от недостатки воли.
      Злата. Оптимист.
      Китаврасов. От духовной вялости.
      Старик. Папа?
      Китаврасов. Знаешь, у Солженицынатридцать лет назад обнаружили неизлечимый рак, больше годажизни никак не давали.
      Старик. Ты полагаешь, мне достанет сил позволить тебе умереть насвоих глазах?
      Китаврасов. Я не умру!
      Старик. С собственного попустительства?
      Злата. Хромыху же позволил.
      Старик. Там я просто не мог помочь! И это не одно и то же, Злата!
      Злата. Все одно и то же, папочка.
      Старик. Значит, и ты с ним заодно?
      Злата. Все насвете одно и то же!
      Старик. Значит, и ты считаешь, что ему можно ехать?
      Злата. Наверное, нельзя, а, кажется, папочка, надо.
      Старик. Кому надо?
      Злата. Даи кто мы ему? Вчерашние знакомые.
      Китаврасов. Зачем ты так, Злата!
      Злата. У нас просто не получится запретить. Если мы попытаемся удержать его насильно, скрутить, как в психушке, он, сопротивляясь, скорее умрет.
      Старик. Что ты несешь, Злата!
      Злата. Ну скажи, Андрюшенька, признайся честно!
      Старик. Что ты несешь!
      Злата. Ты сопротивлялся бы, зная, что это для тебя смертельно?
      Китаврасов. Который час, ШарлоттаКарловна?
      ШарлоттаКарловна. А может, Андрей Николаевич, все же не надо, а?
      Китаврасов. Который час?!!
      ШарлоттаКарловна. Без семи шесть.
      Злата. Кто ж мы с тобою такие, а, папочка? Мы в ноги должны валиться ему, грудью от смерти закрывать! А мы: поедет, не поедет. Будет сопротивляться, не будет сопротивляться...
      Китаврасов. Где мои джинсы?
      Злата. Что это у нас с тобою: тоже некроз? Частичное омертвение сердец?
      Китаврасов. Где мои джинсы?
      Злата. Или уже полное?
      Китаврасов. Кудавы дели мои джинсы?!
      Старик. Я не разрешаю тебе!
      Китаврасов. Я без разрешения, папа.
      Старик. Слышишь: не позволяю!
      Китаврасов. Я уже вырос.
      Злата. Опять у нас с тобою, папочка, какая-то мелодраматическая сценаполучается.
      Китаврасов. Я ж тебе объяснил: у меня нет выбора.
      Злата. Не ощущаешь, как это... безвкусно? Давай, давай, Андрюшенька... потихоньку. Вот, вот они, твои джинсы. Мы с Лоттой поможем тебе одеться.
      Китаврасов. Я отлично себя чувствую.
      Злата. Папа, собери ему в дорогу лекарств посильнее.
      Китаврасов. Я поспал и отлично себя чувствую.
      Злата. Если у него есть шанс, то не здесь, папочка. Не в этом полуразрушенном доме.
      Старик. А если нету?!
      Злата. Только там.
      Старик (кричит). Если, говорю, нету?!
      Злата. Нанет и суданет.
      Китаврасов. До автобусадалеко?
      Злата. Мы с доцентом отвезем тебя к самолету. У тебя деньги есть натакси, там, в Москве? Папа, у нас есть деньги? (Кричит в глубину квартиры.) Ми-лый!
      Златин муж появляется так быстро, словно тут, рядом и стоял.
      Давай ключи. Нужно отвезти Андрея в Емельяново.
      Златин муж. Тогдая пойду, прогрею?
      Злата. Я поведу сама. Ты дергаешь.
      Златин муж. Но я прогреть-то могу?
      Злата. Ключи!
      Златин муж, пожав плечами, отдает ключи.
      Как там, Андрюша? Пошли потихоньку?
      ШарлоттаКарловна. Обопритесь, Андрей Николаевич.
      Злата. А я приеду к тебе.
      Китаврасов. Я пришлю вызов.
      Злата. Обязательно приеду.
      Китаврасов. Через знакомых, гостевой.
      Злата. Захочешь -- сестрою. Захочешь -- женой.
      Златин муж. Как, то есть, женой? Брат вы, в конце концов, Злате или не брат?!
      Злата. Помолчи, ради Бога!
      Старик. Вот, Андрюша, возьми. Нитроглицерин и прочее. Если станет плохо...
      ШарлоттаКарловна. Вы плачете?
      Старик. И деньги.
      Китаврасов. Спасибо, папа. Я напишу. Мы еще, может, увидимся. А мамину фотографию ты... вы мне все же верните. Такая у меня одна.
      Старик достает из карманафотографию. Китаврасов, поддерживаемый Златою и Шарлоттою Карловной, идет к выходу. Вдруг останавливается, стонет, оседает.
      Не м-могу-у... Б-боль-на-а...
      Злата, ШарлоттаКарловна, Старик и Златин муж несут Китаврасовак дивану.
      Полежу... отдохну... минут десять.
      Старик. Отдохни, конечно.
      Китаврасов. Который час? Мы успеваем?
      Злата. Успеваем, успеваем, Андрюшенька. Мы всё успеваем. У нас в запасе безднавремени.
      Китаврасов. Ты говорилапро декабристов. Как они, после каторги навечном поселении... собрались, чай пьют, беседуют...
      Старик. Молчи.
      Китаврасов. И это все -- миф. Легенда. Я изучал. Они после каторги уже не декабристами были.
      Старик. Тебе нельзя разговаривать.
      Китаврасов. Декабристами они были только несколько часов. Там... наплацу. А после каторги они овощи выращивали, торговали нарынке.
      Старик. Тебе помолчать надо.
      Китаврасов. Переженились наместных, нарожали детей. Курная избас земляным полом... штоф водки.
      Старик. Помолчать.
      Китаврасов. Вот и все декабристы. Кто предприимчивее, устроились мелкими чиновниками. Брали взятки.
      Златин муж. Не все же, наверное. Были и настоящие люди.
      Старик. Ему нельзя разговаривать.
      Златин муж. Несгибаемые.
      Китаврасов. Несгибаемые каторги не перенесли. Нато они и несгибаемые.
      Старик. Ты не прав, Андрюша. Клянусь тебе -- ты не прав.
      Китаврасов. Я сейчас не о вас.
      Злата. Андрюша...
      Китаврасов. Когдабы с вами снова... Поиграй, Злата.
      Злата. Я ж не умею.
      Китаврасов. Поиграй.
      Злата. Хорошо, Андрюшенька, хорошо. Я сейчас.
      Златасадится к пианино, неуверенно, сбиваясь, повторяя, играет вальс Шопенадо-диез минор. Все молчат. Спустя некоторое время Старик подходит к Злате.
      Старик (тихо). Довольно, Злата. Можешь остановиться. Андрюшаумер.
      Пауза.
      Злата. И чего ж мы сидим? Наверное, надо что-то делать? Может, реанимация?
      Старик. Можно, конечно, но бессмысленно, Златочка. У него там, в груди, одни обрывки.
      Златин муж. Сердце не вынесло прощания с родиной.
      Старик. Лоскутки.
      Златин муж. Разорвалось. Помните -- я предсказывал?
      Злата. Все же ты удивительный... пошляк. (Поднимает черное покрывало, занавешивает зеркало.)
      Златин муж. Я, между прочим, совершенно серьезно.
      Злата. Возьми ключи. Ты уезжать собирался.
      Златин муж. В самом хорошем смысле.
      Злата. Ладно. Я тебе заведу.
      Златин муж. В самом сочувственном.
      Злата. Выноси чемодан.
      Златин муж. Проклятый дом!
      Старик. Может, не так скоропалительно, Злата? Былатакая... сумасшедшая ночь. Выспитесь, отдохнете...
      Златин муж. Вот и я говорю, Злата. А то разобьюсь -- будешь всю жизнь казниться.
      Старик. Где ты жить собираешься?
      Златин муж. Да, где? И начто? Настипендию?
      Злата. Я сюдавернусь, папочка. К тебе.
      Златин муж. А институт?
      Злата. В этот проклятый дом. Не выгонишь?
      Старик. А институт?
      Злата. Я не буду врачом, папа.
      Златин муж. Вот новости!
      ШарлоттаКарловна. У вас двух пятаков не найдется, Николай Антонович?
      Злата. Не желаю быть врачом!
      ШарлоттаКарловна. ГлазаАндрею Николаевичу закрыть.
      Златин муж. Кем же желаешь?
      Злата. У меня такое чувство, что ни-кем. Никем насвете.
      Златин муж (Шарлотте Карловне). Рубли подойдут?
      Злата. С таким, наверное, чувством и уходили в монахини.
      Златин муж. Держите.
      Злата. Но для этого нужно, как минимум, верить в Бога.
      Старик. Бог умер давно.
      Златин муж. Так нельзя, Злата.
      Злата. Да. Умер.
      Златин муж. Следует занимать определенное место в обществе.
      Злата. Мы с тобой покапросто поживем, папочка. Я буду готовить тебе обеды.
      Златин муж. Ты?
      Старик. А... потом?
      Злата. Откудая знаю, что потом!
      Златин муж. То-то, что не знаешь.
      Злата. Принес чемодан, милый? Пошли.
      Златин муж. Не валяй дурака, Злата.
      Злата. Я сейчас вернусь, папочка. (Уходит.)
      Златин муж. Златаже! До свиданья, Николай Антонович.
      Старик. Это вряд ли.
      Златин муж. Откудавы знаете, что вряд?! Я ведь люблю ее! Люблю! Я без нее жить не стану! Я добьюсь ее, добьюсь!
      Старик. Сделайте одолжение.
      Златин муж. Добьюсь! (Уходит, возвращается.) И не сочтите меня совершенно бесчувственным. Я все понимаю. Но это тоже, знаете, вопрос жизни.
      Старик. Простите?
      Златин муж. Я насчет квартиры. Могли б получить, в крайнем случае потом разменяться.
      Старик. Всего хорошего.
      Златин муж. Сорок восемь метров. (Уходит.)
      Старик. Видишь, Лотта: опять у нас с тобою ничего не вышло. Со Златою вы не уживетесь. Так что придется подождать еще.
      ШарлоттаКарловна. Что ж, Николай Антонович. Подождем.
      Занавес.
      Пировское, Омск, Москва, январь-февраль 1986 года. МНОГО КОСТЕЙ или ВЕТЕР П. детективная драмав двух действиях
      Машеньке
      лица:
      Еев
      Александра
      Муза
      Сторож
      Студент
      Школьница
      Мотоциклист
      Хакас
      место:
      глубокий археологический раскоп в Хакассии, краем задевший полусгнившую ограду заброшенной зоны
      время:
      август восемьдесят шестого; жаркий летний день, клонящийся к вечеру; затем сумерки, ночь
      Еев и Студент копаются надне ямы.
      Студент. Эврика!
      Еев. Не можете, Миша, не паясничать?
      Студент. Как же мне выражаться, если я что-то нашел?
      Еев. По-русски.
      Студент. Какой у вас, Ермил Владимирович, тяжелый характер!
      Еев. Не трогайте! Помогу.
      Студент. Ради Бога! Могу вообще отойти.
      Еев (наклоняется, смотрит). Этой челюсти, Миша, не больше пяти тысяч лет. Практически, современная челюсть.
      Студент. А что вы еще ожидали обнаружить в тазминском слое?!
      Еев. Вы, оказывается, ведете со мною таким способом научную дискуссию?
      Студент. Сами и лекции читали, и тут объясняли...
      Еев. Вы же своими глазами видели тот фрагмент!
      Студент. Я, конечно, доверяю вашей атрибуции.
      Еев. Большое спасибо.
      Студент. Вы специалист. И, наконец, мой профессор. Но чтобы здесь, в Сибири, встретить кого-то значительно более молодого, чем неандерталец!.. Даеще искать его в неолитическом кургане!
      Еев. Неолитических курганов, Миша, не бывает. Курган появился наэтом месте позже. В тагарскую эпоху.
      Студент (заканчивая в унисон). ...наэтом месте позже. В тагарскую эпоху.
      Еев. У вас что, есть собственная гипотезапо поводу нашего фрагмента?
      Студент. Нашего?
      Еев. Разумеется. Мы же вместе его нашли.
      Студент. Вы, Ермил Владимирович, великодушны. Нету у меня никакой гипотезы.
      Еев. В таком случае ничего не остается, как искать дальше. (Отходит насвое место, продолжает копаться в земле.)
      Пауза.
      Студент. Извините, Ермил Владимирович
      Еев. Пустяки.
      Пауза.
      Утром вашаподружкаприбегала, спрашивала.
      Студент. Беленькая?
      Еев. У вас их тут много?
      Студент. Вернулась, значит. Онав Абакан ездила, в музучилище поступать. Устала, говорит, в этой школе.
      Еев. Онаеще школьница?
      Студент. Девятый закончила. Что ж вы хотите: акселерация.
      Еев. Акселерация как феномен, Миша, прекратилась, к вашему сведению, лет десять назад.
      Студент. Сами видели.
      Еев. И выражается в другом. Здесь -- случай раннего созревания.
      Студент. Раннего -- это точно. У них там в Абакане...
      Еев. Работайте, Миша. Не отвлекайтесь.
      Пауза.
      Студент. Когдаж вы сюда, Ермил Владимирович, пришли? Если онаеще до меня прибегала.
      Еев. Как встало солнце. Не принимайте, ради Бога, заупрек, но прибежать сюдараньше вас не так сложно. Эти три дня, покаархеологи не мешаются под ногами...
      Студент. Здорово вы! Это же их хозяйство! Мы вообще прибыли мерить хакасов.
      Еев. Вы, кажется, недовольны, что я привлек вас к раскопкам?
      Студент. Чего ж недоволен: навоздухе... Жарко вот только.
      Еев. Навашу долю может выпасть редкостный шанс: вписать свое имя в мировую антропологию...
      Студент. При всем вашем, Ермил Владимирович, великодушии я предпочту дождаться времени, когдавпишу мое имя сам.
      Еев. Это удается не каждому.
      Студент. Мне удастся.
      Еев. Хорошо, Миша. Работайте тогдабескорыстно.
      Студент. Что я и делаю.
      Продолжают копаться в земле. К краю ямы подбегает Александра.
      Александра. Они не люди! Слышишь?! Не люди! (Рыдает.)
      Еев. Что опять стряслось?
      Александра. Не люди!
      Еев. Не кричи. Спускайся сюда.
      Александра. Не терпится, чтобы сломалашею?
      Еев. Что зановая драма?
      Александра. Оторвись наминуту от своих сгнивших мослов!
      Еев поднимается из ямы.
      Подожди хоть три месяца.
      Еев. Саша, солнышко!
      Александра. Рож -- тогдаи черт со мною!
      Еев. Не надо.
      Александра. Не надо было тащить меня в эту дурацкую Хакассию. Вот чего не надо!
      Еев. Самаж напросилась.
      Александра. Я, по-твоему, должнабыладожидаться тебя в этой пыльной, вонючей Москве?
      Еев. В твоем состоянии...
      Александра. Спасибо, вспомнил.
      Еев. Сашаже!
      Александра. Лезть к тебе в эту помойку!
      Еев. Господи! мы не одни...
      Александра. А мне все равно, что не одни!
      Студент (показываясь из ямы). Схожу, искупаюсь.
      Александра. Сам устроил, что не одни! В Крым могли бы поехать, наКавказ...
      Еев (Студенту). Да-да, спасибо.
      Александра. Надачу нахудой конец!
      Студент. Я через полчасика. (Уходит.)
      Еев (раздельно, устало). Это моя работа.
      Александра(насвой живот). А это -- чья?
      Еев. Я пять лет экспедицию выколачивал!
      Александра. Тогдажениться бы подождал. Ребенка...
      Еев. Дауж...
      Александра. Ах, Хакассия! Ах, лучше всякого курорта!
      Еев. А то хуже!
      Александра. Ага. Живем в халупе...
      Еев. В чем бы ты сейчас наКавказе жила? У нас все-таки отдельный сарайчик.
      Александра. Хозяин дьявольским глазом посверкивает.
      Еев. Водицей святою побрызгай.
      Александра. Конечно! ты у нас ученый! Ты бабьих страхов понимать не желаешь.
      Еев. Саша!
      Александра. А я (снованаживот) занего боюсь. Старик сглазит! сглазит!
      Еев. Хорошо, хорошо, ладно! Я скажу Ивану Лукичу.
      Александра. Так он тебя и послушал.
      Еев. Сядь сюда. Ну, сядь...
      Александра. Он же злой, злой!
      Еев. Чувствуешь, как степью пахнет?
      Александра. Злой, злой!
      Еев. А в Крыму вонища! Грязь! Народу -- не продохнешь...
      Александра. Злой!
      Еев (показывая Александре палец). А два? (Показывает два.) Ну, если и с трех не засмеешься... (Показывает три пальца, шевелит.)
      Александра(смеясь). Ну тебя!
      Еев. А сейчас подавай сюдасвои слезки. (Слизывает слезы.) И рассказывай, что стряслось.
      Александра. Ничего не стряслось. Вонючку твою меряю...
      Еев. Саша! Ну какую еще... вонючку?
      Александра. Которую ты вчерауговаривал!
      Еев. Сунчугашеву, что ли?
      Александра. Вот еще: язык ломать!
      Еев (усмехнувшись). Явилась...
      Александра. Деньги б платили запромеры свои дурацкие -- не уговаривать -отбиваться пришлось бы.
      Еев. О, Господи! сколько раз тебе объяснять! Нет у нас таких денег! Не положено!
      Александра. Все нахоляву норовите. Антропологи! Только нахоляву никогданичего хорошего не получалось!
      Еев. Ладно, меряешь. И что дальше?
      Александра. Ничего дальше! Капли твои наязык ей как раз капаю -- атут муж! Поддатый, страшный, тупой!
      Еев. Саша!
      Александра. Что -- Саша?! Что -- Саша?!
      Еев. Он же уехал куда-то.
      Александра. Вернулся значит. Ее вышвырнул, пробирки побил, наменя с кулаками!..
      Еев. Так ведь Иван же Лукич...
      Александра. В уголке твой Иван Лукич стоит дапосмеивается. А этот орет. По-хакасски. Мат только русский.
      Еев (мрачно). Не вступился?
      Александра. Вступился. Когдатот с ног до головы уже обложил.
      Еев. Почему сразу мой?! Почему мой?!
      Александра. Зато потом с такими подробностями перевел... С таким... сладострастием. И что, мол, мы их травим...
      Еев. Недалеко и ты ушла
      Александра. И что колдуем...
      Еев. В дьявольский глаз веришь.
      Александра. И что кости предков тревожим. И что однау них заболела.
      Еев. У них не одназаболела. У них трахомаповальная.
      Александра. От наших, мол, капель. И что если не уберемся...
      Еев (по слогам). Па-ле-о-лит. Каменный век! Повсюду.
      Появляется Школьница.
      Школьница. Мишкане приходил?
      Еев. Пошел искупаться. Скоро вернется. А вас не учили здороваться со взрослыми?
      Школьница. С ней, что ли?
      Александра(наШкольницу). Нравится?
      Еев. Прекрати, Саша! Насамом деле!
      Школьница(саркастически). Со взрослыми! (Отходит.)
      Александра. А зачем ты нанее так взглянул?!
      Еев. Как?
      Александра. Сам знаешь. Конечно, я сталауродиной...
      Еев. Саша!
      Александра. Ноги отекли, пятна.
      Еев. О, Господи! Ну! (Сновапоказывает палец.) Девушка, девушка! Вы куда?! Не надо тудаспускаться!
      Школьница. А чего? и посмотреть нельзя?
      Еев. Нету там ничего для вас интересного!
      Школьница. А Мишкарассказывал: могилы. И будто кольцо золотое нашли.
      Еев (едване плачет). Вам-то зачем?! У вас и уши, и руки и так все в золоте!
      Школьница. Любопытно. А то приехали к нам, анас и взглянуть не пускаете. Обидно.
      Еев. Хорошо, посмотрите. Только умоляю: ходить по тропинкам и ничего не трогать.
      Школьница. Не дети. (Спускается в раскоп.)
      Александра. Миля, миленький! Уедем отсюда, а?
      Еев обреченно садится, прячет в ладони лицо.
      Уедем! Не ради себя прошу, ради ребеночка.
      Еев (достает из-запазухи ладанку нашнурке). Я ж объяснял!
      Александра. Студентаоставь, пускай ищет.
      Еев. Студента!..
      Александра. Учишь, значит, плохо.
      Еев. С этим родиться надо! К тому ж -- третий курс... А если отыщется хоть что-нибудь еще! Зуб какой-нибудь...
      Александра. Хоть убей, все равно не пойму.
      Еев. Ну и отлично.
      Александра. Какая кому разница, когдаздесь люди поселились: надесять тысяч лет раньше, насорок тысяч позже...
      Еев. Знаешь, поезжай-ка, пожалуй, в Москву...
      Александра. Как в Москву? А ты?
      Еев. А я...
      Александра. Ты ж один остался. Чижиковаспорхнула. Как ты с хакасами-то справишься? Заэкспедицию отчитываться придется.
      Еев. Отчитаюсь.
      Александра. Обиделся? Миля, миленький, но я правдахотелапомочь. Только...
      Еев. Да-да. Я понимаю.
      Приближающийся треск мотоцикла.
      Кого еще к нам?!
      Александра. Она. Драная кошка!
      Еев. Саша, Господи!
      Александра. Я куртку узнала.
      Еев. Драная кошкав Ленинграде.
      Александра. Она!
      Еев. И какая онатебе драная кошка?!
      Александра. Кто ж еще!
      Еев. Музав Ленинграде.
      Александра. Ага!
      Еев. Работает в музее.
      Александра. Знаю. Детские косточки пилит. Только, видать, не выдержала.
      Еев. Это ее тема.
      Александра. Ага: детей пилить. Которые в блокаду. С голоду. Даесли б ты...
      Еев. А хоть бы и я! Наука, Саша!
      Александра. И у ученых должно оставаться что-то святое. Убедился? Она?
      Еев. В шлеме не видно.
      Александра. Ой, Миля, Миля...
      Намотоцикле, лихо затормозив у самого края раскопа, подкатывают Мотоциклист и Муза.
      Муза. Сюрприз, а, Ермил Владимирович?
      Еев. Сюрприз.
      Муза. Отлично выглядишь, Сашенька.
      Александра. Merci.
      Муза. Как отдыхается? Что волчицею смотришь? Натвоего супругане претендую: приехалаисключительно ради косточек.
      Александра. Детские, блокадные -- уже обглодали?
      Муза. Как ты, однако, в курсе! Приятно. Блокадные, Сашенька, подождут: они в музее.
      Александра. А эти (наЕева) не подождут?
      Муза. Эти уже своей исследовательницы дождались.
      Александра. Вот как!
      Муза. Что ж вы, Ермил Владимирович, не рады коллеге?
      Еев. Здравствуй, Муза.
      Александра. Ахатовна!
      Муза. Мы, Сашенька, слишком давно с ним знакомы. И с этим уже ничего не поделаешь.
      Александра. Слишком близко! (Убегает.)
      Еев. Зачем, Муза... Саша!
      Голос Александры. Драная кошка!
      Муза. Драная кошка? Мило!
      Еев. Саша!
      Муза. Похоже, Игорь?
      Мотоциклист. Ни капельки.
      Муза. Вот -- галантный мужчина. Ну, накричался?
      Еев. Онабеременна.
      Муза. Чем виртуозно и пользуется.
      Школьница(выбираясь из ямы с черепком). А это чего?
      Еев. Я говорил вам ни к чему не прикасаться?! Вон отсюда! Вон!!
      Школьница. Сразу орать.
      Муза. Ай-ай-ай! Как, Еев, не стыдно! Это, любознательная mademoiselle, фрагмент чашки, которой тысячи две лет.
      Школьница. Ничего себе!
      Еев (буркает). Пять.
      Муза. Даже, оказывается, пять.
      Школьница. Это ж когдабыло?
      Муза. Давно, mademoiselle, давно.
      Школьница. Аж при древнем Египте, что ли?
      Муза. Раньше. (Ееву.) Познакомьтесь.
      Школьница. Раньше??!
      Мотоциклист. Игорь.
      Муза. Молодой человек любезно доставил меня из Абакана.
      Еев. Еев.
      Школьница. Это ж сколько здесь народу помереть успело!
      Муза. Мы выехали нарассвете. Знаешь, Еев, какованарассвете хакасская степь?
      Еев. Знаю.
      Муза. Игорь показал добрый десяток неолитических баб. Эффектно! Мотоцикл сзади дышит жаром, бензином. И все равно непонятно, какой надворе век. Помнишь, у Пастернака?
      Еев. У Пастернакатысячелетие.
      Муза. Ну, тысячелетие.
      Еев. И не о том.
      Муза. Избыток образованности, Еев, порой вызывает отвращение. А как звать любознательную mademoiselle?
      Школьница. Меня что ли?
      Еев. Не имею понятия.
      Муза. Такая хорошенькая, и не имеешь? Постарел?
      Еев. Господи! еще и ты будешь меня к ней ревновать!
      Муза. Женауже ревновала?
      Школьница. Оля.
      Муза. А я -- Муза.
      Школьница. Татаркачто ли?
      Муза. А это -- Игорь.
      Школьница. Константинович. С ним мы уже знакомы.
      Муза. Ему повезло. НаРуси все татаре.
      Мотоциклист. Просто Игорь.
      Муза. А это -- Ермил Владимирович.
      Школьница. Вот еще -- просто!
      Мотоциклист. Я, Оленька, надеюсь, что публиковать тайну нашего знакомстване обязательно.
      Школьница. Тайну!
      Муза. Вам, я вижу, есть о чем поболтать. Ермил же Владимирович, в свою очередь, кажется, переполнен вопросами и недоумениями в мой адрес.
      Школьница. Отойти, что ли? Так бы и сказали.
      Муза. Я так и сказала.
      Мотоциклист. Прокатимся?
      Школьница. С вами, что ли?
      Мотоциклист. Что ли со мной.
      Школьница. А чего? и прокатимся.
      Мотоциклист. Надевай шлем. Мы скоро. (Укатывают.)
      Еев. Что затеатральные эффекты?
      Муза. Ты мне правдане рад?
      Еев. Я же звал тебя сюда! Звал? Пришлось взять Сашу.
      Муза. А без бабы не можешь?
      Еев. Нашлабабу! Наседьмом месяце...
      Муза. Н-ну-у... Если налюбителя...
      Еев. Откудав тебе столько...
      Муза. Пошлости? Оттуда, Еев, оттуда! (Хлопает себя ладошкою ниже живота.)
      Еев. Перестань звать меня Еев!
      Муза. А как мне тебя звать? По имени-отчеству? А как онатебя называет? Ермилом? Еремой? Н-нет, это вряд ли.
      Еев. Чего ты к девочке привязалась?!
      Муза. Какая онадевочка? Онатвоя жена. Должно быть -- Милею.
      Еев. Самамогластать моей женою.
      Муза. Плохо просил. И потом: тебе ведь обязательно -- ребеночка.
      Еев. Взяли б навоспитание.
      Муза. Тебе своего надо! Боишься бесследно кануть в небытие.
      Еев. Чушь собачья!
      Муза. Не иначе как Милею. Во-первых: ты вздрогнул. Во-вторых: в ее стиле. А в-главных: подходит как нельзя лучше.
      Еев. Находишь?
      Муза. Такому, как ты сейчас. Несколько, конечно, женственно... Постой, что-то хотеласпросить. Ах, да: ты меня больше не любишь?
      Еев. Самаж познакомила, сосватала!
      Муза. А ты не всякого женского советаслушай. Впрочем, я ей правду сказала: я не к тебе.
      Еев. Понимаю.
      Муза. Что так мрачно?
      Еев (состроив рожу). Понимаю-с. Так лучше?
      Муза. Значительно.
      Еев обнимает Музу.
      Не трогай меня, Еев! Где она?
      Еев. Кто?
      Муза. Вы действительно разрыли лагерную могилу?
      Еев. Сороканахвосте принесла?
      Муза. Чижикова.
      Еев. Ну, бабы!
      Муза. А чего ты из пустякатайну делаешь? Демократ!
      Еев. Господи! при чем тут я?! ведь ты ничего не знаешь. Археологи около этого курганауже тридцать лет крутятся.
      Муза. Естественно: слияние рек, идеальная стоянка.
      Еев. А их сюдане подпускали под любыми соусами.
      Муза(иронически). Из-залагеря? Еев!
      Еев. Причины, конечно, выдвигали разные. И только благодаря ветру П....
      Муза. Ветру чего?
      Еев. Перемен. Им, наконец, позволили. И они тут такого уже накопали -грузовиками вывозят.
      Муза. Ну и?
      Еев. Что: ну и?
      Муза. Секрет зачем делать, коли ветер П.? Коли позволили.
      Еев. А потому что ветер оказался какой-то несвежий: зону не трогать, волну не гнать, ато...
      Муза. Понятненько.
      Еев. Археологи меня-то сюдаеле пустили. Наличных контактах.
      Муза. А где сами?
      Еев. У них пересменка, совещание какое-то, черт их разберет!
      Муза. И отлично, Ермиша! Вечерком прокрадемся, чтобы волну не гнать, я наличных с тобою контактах мешок костей наберу -- и дёру!
      Еев. Сомневаюсь.
      Муза. Даони мне!..
      Еев. Вряд ли получится.
      Муза. Сашаприревнует? Так возьмем надело и ее.
      Еев. Сторож тут есть. Из местных.
      Муза. Делов-то. Сгоняю Игорьказаводкой...
      Еев. Что, кстати, заИгорек?
      Муза. Так.
      Еев. Как так?
      Муза. Тебе что задело?
      Еев. Понимаю: степь нарассвете, менгиры... А до рассветачто было? а?
      Муза. Знаешь, Еев...
      Еев. Чтоб нарассвете выехать, апотом целый день добираться!
      Муза. А что ты кричишь наменя? Давай оставим в покое мою частную жизнь. Мы ж, кажется, договаривались...
      Еев. Давай оставим.
      Муза. И надело, конечно, не пойдешь.
      Еев. Не подпоишь ты ИванаЛукича. У него интерес личный! Не раскоп сторожит -- зону.
      Муза. И у него личный?
      Еев. Что ты имеешь в виду?
      Муза. Сам знаешь. Где она, наконец?
      Еев. Вот.
      Муза. Зону, представь, вижу. Могила.
      Еев. Там, дальше.
      Муза. Много костей?
      Еев. Метранатри. А в ширину не копали. След, должно быть, расстрелатридцать седьмого.
      Муза. Еев! Очнись! Это не след расстрела! Это замечательный остеологический материал по дистрофии! Уникальный!
      Еев. Ты, Муза, все-таки...
      Муза. Ну скажи-скажи! Повтори свою Сашку! Про святое, которое должно быть и у ученого... А знаешь, Еев, что вытанцовывается по первым прикидкам?
      Еев. Знаю. Что голод, насилия, эпидемии крайне полезны человеку как биологическому виду.
      Муза. Вообрази: именно так!
      Еев. Блестяще, Муза, блестяще! Станешь звездой. Ленинскую премию получишь. Антропологическая теодицея.
      Муза. Что?
      Еев. Оправдание всемирного зла.
      Муза. Данету зланасвете, Еев! Ни зла, ни добра! Есть эволюция.
      Еев. А лагеря -- ее мощный рычаг. Ты куда?
      Муза. Туда!
      Появляется Студент.
      Студент. МузаАхатовна?
      Муза(приостанавливаясь). Мы знакомы?
      Студент. Вы у нас практикум вели.
      Муза(достает очки, надевает). Извините, плохо вижу.
      Студент. Точный анализ.
      Муза. Как вашафамилия?
      Студент. Все равно не помните. Зовите Мишей.
      Муза. Хорошо, Миша. Извините. (Уходит в сторону лагеря.)
      Еев. ВашаОля сноваприходила.
      Студент. Передавалачто?
      Еев. Скоро вернется. Поехалапрокатиться намотоцикле.
      Студент. С кем это, интересно?
      Еев. С молодым человеком вашей преподавательницы. Точного анализа.
      Студент. Пойду покопаю. (Спускается в раскоп.)
      Пауза. Появляется Муза.
      Муза(издалека). Еев! Мужчинаты или нет?
      Еев сидит молча. Музаприближается к яме.
      Молодой человек! Миша!
      Студент. Слушаю, МузаАхатовна.
      Еев. Ты ж ничем не рискуешь!
      Муза. Кроме диссертации.
      Еев. Кудаонаденется!
      Муза. Ты-то свою уже написал!
      Еев. А они чуть что -- закроют раскопки. Навсегда. Хлоркою все зальют. Бульдозерами разровняют!
      Муза. Помогите мне, Мишенька...
      Еев. Я запрещаю! Еще и археологам свинью подложим...
      Муза. А ветер П., Еев?!
      Еев. Как нас им сюдазанесло, так и выдует. Ты словно первый год в этой стране живешь!
      Муза. Намекаешь навозраст? Сорок лет для женщины... Что вы, Мишенька, наэто скажете?
      Еев. Не знаешь, как это делается? Отыщут кладбище коровьего сапа, санэпидстанция и...
      Муза. В Москве памятник зэкам собираются ставить.
      Еев. Однажды уже собирались. И потом -- там Москва...
      Муза. Ладно, Миша, спускайтесь. Не хочу портить вам карьеру. Как-нибудь сама. (Идет к лагерю.)
      Еев. Муза!
      Муза. Что еще?
      Еев. Поезжай в Абакан, сходи в обком.
      Муза. Ты совсем уже?.. (Вертит у вискапальцем.) У меня даже командировки нету.
      Еев. Так спешила?
      Муза. Так спешила.
      Еев. Зачем же наИгоря время тратила?
      Музаидет к лагерю, Еев заней.
      Нет, правда, откудаты его взяла?
      Муза. Ниоткуда. Прилетелавчерав Абакан...
      Еев. Все же вчера!
      Муза. Вчера, вчера. Пошлав пед узнавать, где вы... Девочкаиз приемной позвонила, приехал Игорь...
      Еев. Кто он, собственно?
      Муза. Кажется, аспирант.
      Еев. Ну, и?
      Муза. Знаешь, Еев, иди-каты отсюда. Я уж лучше сама, чем под твои расспросы.
      Напути появляется Сторож.
      Еев. Вот! Прошу любить и жаловать. Добрый вечер, Иван Лукич. Отдохнули?
      Сторож. У меня, Ермил Владимирович, вся жизнь, можно выразиться, отдых. Так что я ничего.
      Еев. Познакомьтесь: МузаАхатовна. Наш сотрудник, преподаватель, кандидат биологических наук.
      Сторож. Слыхал уже.
      Муза. Слыхали? Откуда?
      Сторож. Деревня. У нас, можно выразиться, ничего не скроешь.
      Еев. А особенно от ИванаЛукича.
      Сторож. Ты, Ермил Владимирович, что ли намекаешь начто?
      Еев. Помилуй Бог!
      Сторож. Тогда, можно выразиться, ладно.
      Муза(протягивая руку). Ну, здравствуйте, Иван Лукич. Иван Лукич, так ведь?
      Сторож. Совершенно точно.
      Муза. Приехала, видите, к вам.
      Сторож. Не слепой.
      Еев. У меня к вам, Иван Лукич, просьба.
      Сторож. Слушаю.
      Еев. Знаете... эти женщины... Особенно, когдабеременные...
      Сторож. У меня у самого, Ермил Владимирович, жена, можно выразиться, троих родила.
      Еев. Я Сашу... Александру Евгеньевну... хочу в Москву отправить, к родителям.
      Муза. Как скоро! Не успелая появиться...
      Сторож. Тоже правильно. А то эти хакасы...
      Еев. Но покаоназдесь?
      Муза. А что хакасы?
      Еев. У нее, знаете, такая фантазия, будто вы... Словом, постарайтесь поменьше нанее смотреть.
      Сторож. А!.. Чувствует! Глаз у меня, можно выразиться, верно: тяжелый.
      Еев. Условились?
      Сторож. Однако, безвредный.
      Еев. Я и не говорю. Но зачем зря нервировать?
      Сторож. Это пожалуйста.
      Еев. Вы, ради Бога, не обижайтесь.
      Сторож. Не обидчивый. Могу хоть вообще не смотреть. Мое дело здесь поглядывать. Чтоб, можно выразиться...
      Еев. Вот и спасибо. А я ее завтра-послезавтраотправлю. Хотя бы с Музой Ахатовной.
      Муза. Не я, выходит, причина: Оля!
      Студент. Пойду покопаю. (Спускается в раскоп.)
      Сторож. Ты, стало быть, барышня, ненадолго?
      Муза. Ненадолго.
      Еев. Что там, кстати, у вас произошло?
      Сторож. Обыкновенное дело. Сунчугашев, можно выразиться, напился, пошел жену гонять.
      Еев. Он же наСашу с кулаками набросился.
      Сторож. Ну уж: с кулаками... Поругался покачто маленько. Но вообще-то я тебя, Ермил Владимирович, сразу предупреждал: очень хакасам не нравится, когдаих могилы...
      Еев. Этим могилам тысячи лет! Тогдаи понятия хакас не существовало!
      Сторож. Когдагадостью наязык, можно выразиться, капают...
      Еев. Безвредный же препарат! Фенилтиокарбомид. Для установления порогавкусовой чувствительности.
      Сторож. Я-то соображаю, аты им поди-объясни.
      Еев. Вы б вот, Иван Лукич, и объяснили.
      Сторож. Я как могу объясняю, но они, можно выразиться, народ дикий. И пьют много. Им Указ -- не указ.
      Еев. А что Саша?
      Сторож. АлександраЕвгеньевна? Стряпать чего-то принялась. Как, можно выразиться, скаженная.
      Еев. Схожу взгляну.
      Муза. Сдал с рук наруки?
      Еев (покачав головой, подходит к раскопу). Только ради Бога, Миша: осторожнее. (Уходит.)
      Сторож. Стало быть, тоже костями, можно выразиться, интересуешься?
      Муза. Интересуюсь, Иван Лукич.
      Сторож. И чего ж в них такого интересного?
      Муза. О! много, Иван Лукич, много.
      Сторож. А я тк полагаю, что зачем люди живут -- по костям не узнаешь.
      Муза. А вам бы хотелось узнать, зачем живут люди? Не больше и не меньше?
      Сторож. Я-то, положим, знаю. А вот в науке-то какой иначе, можно выразиться, прок? Телевизоры, разве, выдумывать.
      Муза. В общем-то вы, Иван Лукич, конечно, правы. Иначе проку немного.
      Сторож. То-то!
      Муза. Только очень уж это долгое дело, ответить наваш вопрос. Сколько костей перекопать надо, сколько пересчитать звезд. Не наодну жизнь.
      Сторож. Копай-копай. Я разве, можно выразиться, против?
      Муза. А вот скажите, Иван Лукич: там, когдарыли, целую братскую могилу, говорят, обнаружили.
      Сторож. В зоне, что ли?
      Муза. Ну да.
      Сторож. Тоже мне: братскую! Братская -- когданавойне.
      Муза. А вы воевали?
      Сторож. Не довелось. Держали наброни. Две медали, однако, имею.
      Муза. Так я насчет могилы.
      Сторож. А кто тебе сказал? Ермил Владимирович?
      Муза(смешавшись). Что вы! Ермил Владимирович и не знает!
      Сторож. Как же не знает? Мы с ним об этой могиле не раз беседовали. И с Александрой Евгеньевной. Можно выразиться, философствовали.
      Муза. Мне это... мне в Москве рассказали.
      Сторож. Востроносенькая? Как ее, Чижикова, что ли?
      Муза. Что вы! и не она...
      Сторож. Ты вот спросила, как я в деревне узнал, что ты заявилась, анаши, выходит, новости аж до самой, можно выразиться, столицы докатываются.
      Муза. Я нет... я случайно...
      Сторож. Те кости тебе, барышня, все равно ни к чему. Они, можно выразиться, ненаучные.
      Муза. Как, то есть, ненаучные?
      Сторож. Они и истлеть-то как следует не успели. Тут раньше преступников держали. Намоей уже памяти. А ты говоришь: братская.
      Муза. Преступников?
      Сторож. Кулаков разных, шпионов. Врагов, в общем, можно выразиться, народа.
      Муза. Какие ж кулаки преступники? Обыкновенные мужики, домовитые. Вы вон газеты почитайте. "Moscow News".
      Сторож. По-иностранному не обучены. А тех, что не преступники -- тех и не держали.
      Муза. Не держали?
      Сторож. Никак нет.
      Муза. А у ЕрмилаВладимировича, например, отец в таком вот лагере погиб.
      Сторож. Значит, можно выразиться, задело.
      Муза. И посмертно реабилитирован. То есть оправдан.
      Сторож. Много кого рибилитировали. Только без вины человек, можно выразиться, заколючку не попадет. Так что кости эти тебе ни к чему.
      Муза. Точно знаете?
      Сторож. Ты вон те копай. И то, можно выразиться, осторожнее. А то хакасы...
      Муза. А если б я вам, Иван Лукич, подробно объяснила, зачем мне нужны именно ненаучные? Вы, я вижу, человек с пониманием.
      Сторож. Все равно не положено. Категорически.
      Муза. Не положено -- кем?
      Сторож. Не истлели еще. Заразы, можно выразиться, напустишь. Хакасы и так...
      Муза. Ах, Иван Лукич! Их такими закапывали, что и истлевать-то нечему было.
      Сторож. Откудатебе, можно выразиться, известно? Ты что ли видела?
      Муза. А вы, что ли, видели?
      Сторож. А я сам, может, и закапывал.
      Пауза.
      Муза. Правда?
      Сторож. Правда -- не правда: какая разница!
      Муза. Дауж... разницы никакой.
      Сторож. Ты поди-поди, взгляни нанаучные. А то сейчас, можно выразиться, как раз стемнеет.
      Треск мотоцикла.
      Он тебя, что ли, из Абаканадоставил?
      Муза. Все-то вы, Иван Лукич, знаете!
      Сторож. Должность, можно выразиться, такая.
      Подъезжают Мотоциклист и Школьница.
      Школьница. Наговорились?
      Муза. А вы, я вижу, накатались.
      Школьница. Глазастая. Мишкапришел? (Подходит к раскопу.) Миш-ка-а!
      Студент. Дочь степей? Спускайся сюда!
      Школьница. Мне твой начальник запретил.
      Студент. Нету его. Жену пошел успокаивать.
      Муза. Бедный Ермил.
      Школьница. Лови! (Спускается в раскоп.)
      Мотоциклист. Как ваши косточки, Муза?
      Муза. Мои?
      Студент. Господи! натебя смотреть без боли нельзя!
      Мотоциклист. Закоторыми приехали.
      Школьница. А чего это: без боли?
      Муза(напевает). Мои дела= как сажабела...
      Студент. Хорошаслишком.
      Школьница. Издеваешься?
      Мотоциклист (наСторожа). Неужто не подпустил?
      Студент. Тебе серьезно ответить или так?
      Муза. Самавиновата. Протрепалась, как...
      Школьница. Умеешь серьезно?
      Мотоциклист. Такой грубый старичок?
      Студент. К сожалению, умею.
      Мотоциклист. А с виду симпатичный. Ничего, уломаем!
      Школьница. А чего это: к сожалению?
      Муза. Думаете?
      Студент. Пошутил.
      Мотоциклист. И думать нечего. Как, отец, уломаем?
      Школьница. Ну!
      Студент. Чего: ну?
      Сторож. Как же, уломаешь меня. (Отходит к шалашику.)
      Школьница. Отвечай серьезно.
      Муза. Вот тк вот! Уломали.
      Студент. Да, Олечка. Я над тобой издеваюсь!
      Мотоциклист. Угрюмый.
      Школьница. Сказалаж: серьезно!
      Муза. Возвращаетесь в Абакан?
      Студент. И еще больше -- над собой.
      Школьница. Над собой?
      Мотоциклист. Вообще-то парадней у меня свободна. Так что, если, Муза, не прогоните...
      Студент. Ибо такой нечеловеческой красоты я еще не встречал.
      Мотоциклист. С удовольствием дождусь вас и отвезу назад.
      Муза. Как-то неловко.
      Школьница. Подумаешь, нечеловеческой!
      Мотоциклист. Мне -- одно удовольствие.
      Студент. Потому и издеваюсь, что подумаешь.
      Муза. Но я... как бы это объяснить...
      Школьница. Ты чего? В самом деле?
      Студент. Ага.
      Мотоциклист. Объясняйте прямо, стерплю.
      Студент берет лицо Школьницы, долго, неотрывно смотрит, до слез в глазах.
      Муза. Я ничего не могу вам пообещать.
      Мотоциклист. В смысле?
      Муза. Не просто же вы так водите меня, возите. В гостиницу в Абакане устроили...
      Мотоциклист. А-а!
      Муза. Не из любви к человеку вообще.
      Мотоциклист. Понял.
      Муза. Должно быть, питаете...
      Мотоциклист. А без обещаний, Музочка, интереснее. Помните анекдот: одевайся и сопротивляйся?
      Школьница(освобождаясь). Ладно, хватит!
      Муза. Не помню, но смысл поняла.
      Студент. Чего в Абакане?
      Муза. В таком случае, еще просьба.
      Школьница. А! ерунда.
      Мотоциклист. Весь, Музочка, внимание.
      Школьница. Не поступила.
      Студент. Недобор и не поступила?
      Муза. Указ, конечно. И время к вечеру. Но не могли б вы раздобыть где-нибудь...
      Школьница. Чего я в этой музыке понимаю!
      Муза. Пару бутылок.
      Студент. Зачем же тогдамузучилище?
      Мотоциклист. Водки?
      Школьница. Там у них общага, девки веселые.
      Муза. Водки, спирта... Дешевого коньяку.
      Школьница. Жизнь!
      Муза(достает деньги). Хоть бы и самогона.
      Школьница. А тут эташкола, родители!
      Мотоциклист. У меня есть.
      Студент. Фе-но-ме-наль-ный экземпляр!
      Муза. Я б не хотела...
      Школьница. Это ты про меня, что ли?
      Мотоциклист. Попадать в материальную зависимость?
      Студент. Про себя. (Целует Школьницу.)
      Мотоциклист. Имеете право. Так еще интереснее.
      Муза. Если, конечно, возможно.
      Мотоциклист. Женские сердца, Музочка, завоевывают как раз невозможным. Хотите (нашалаш) подпоить?
      Муза. По-другому его, кажется, не объедешь.
      Мотоциклист. Суровый, суровый старикан.
      Школьница(вырываясь).Ты чего, сдурел?!
      Муза. Добудете?
      Студент. Угадала.
      Мотоциклист (оседлывая мотоцикл). Делаю невозможное. (Укатывает.)
      Школьница(с облегчением). Уехал.
      Муза(подойдя к шалашику). Иван Лукич! Может, еще поговорим?
      Студент. Знакомый, что ли?
      Сторож. Не о чем нам, барышня, с тобой разговаривать.
      Школьница. А! так...
      Муза. А вдруг?
      Студент. Как так?
      Сторож. Ты накости смотреть приехала -- вот и смотри.
      Муза. Накости так накости. (Направляется к зоне.)
      Школьница. Как хочешь, так и есть.
      Сторож. Эй, барышня! заблудилась! Тебе, можно выразиться, туда!
      Студент. Загадочно изъясняешься.
      Муза. Спасибо, Иван Лукич, заподсказку.
      Школьница. А то! Не все ж вам, москвичам! (Самацелует Студента.)
      Сторож. Хитрая больно!
      Муза(спускаясь в раскоп). Не помешала?
      Студент. Выручили! Пристает.
      Школьница. Я что ли?
      Муза. Он, Оля, шутит. Не обижайтесь.
      Школьница. Еще чего: обижаться. Сам все время пристает.
      Муза. Его можно понять.
      Студент. Вы, МузаАхатовна, комплиментщица.
      Муза. Чего ищете?
      Студент. С Олей? Истину.
      Муза. С Ермилом Владимировичем.
      Студент. Он разве вам не сказал?
      Муза. А что?
      Студент. Наткнулся нафрагмент лобной кости. Очень кого-то древнего.
      Муза. Неандертальца?
      Студент. Он говорит: будем покасчитать, что неандертальца.
      Муза. Почему пока?
      Еев. Ему кажется: гораздо древнее.
      Муза. Древнее? Здесь? Вот новости!
      Студент. Он этого тоже не говорил, но у меня такое чувство, что он имеет в виду...
      Муза. Недостающее звено?
      Студент. Ага.
      Школьница. Какое еще звено? До чего не достающее?
      Студент. Дочь степей.
      Муза. До человека. От обезьяны до человека.
      Студент. Может такое быть, а, МузаАхатовна?
      Муза. Насвете, Миша, все может быть. Только...
      Студент. Он и сам не уверен: фрагмент слишком незначительный. Потому и ищет с утрадо ночи. Антропометрию забросил. Хочет раздобыть хоть...
      Школьница. А между обезьяной и человеком что ли еще кто был?
      Студент. Вроде тебя.
      Школьница. Чего обзываешься!
      Муза. Никто, Оля, толком этого не знает.
      Школьница. Тоже: ученые!
      Муза. Существуют разные теории. Мишавам надосуге изложит.
      Школьница. Изложит он, как же!
      Студент. Почему бы и нет? Тебе!
      Школьница. Видите?
      Муза. Вот, значит, отчего Ермил так боится, что закроют раскоп.
      Студент. МузаАхатовна, конфиденциально: вы допускаете такое?
      Муза. Что закроют?
      Студент. Тут и допускать нечего: захотят -- закроют. Насчет недостающего звена?
      Муза. Будь это, Миша, кто угодно, кроме Еева, хоть сам Лики...
      Школьница. А это кто?
      Муза. Антрополог, вроде ЕрмилаВладимировича.
      Студент. Только копался, славаБогу, в Африке.
      Школьница. Почему в Африке?
      Студент. По кочану.
      Школьница. Вот он всегдатак!
      Муза. Будь это кто угодно другой -- я б расхохоталась.
      Студент. А сейчас чего не хохочете?
      Муза. Еев, Миша, -- ученый с фантастической, с гениальной интуицией!
      Студент. Красивое слово!
      Муза. Он пару раз догадывался до такого...
      Студент. Х-хым...
      Школьница. А у меня один знакомый, Гиви, говорил: слушай, такой умный -почему не богатый, а?
      Муза. У него есть столь дерзкие работы, что их даже не берут к публикации.
      Студент. Забугор бы отправил.
      Муза. О, Миша! Он не из тех!
      Студент. Трус, что ли?
      Муза. Ему не важно, чтоб все было при его жизни. А после смерти... он знает, что после смерти ему поставят памятник.
      Студент. Год у него учусь, двамесяцаздесь живем...
      Муза. Это, Миша, замкнутость человека, у которого почти нет партнеров для равного разговора.
      Школьница. А чего он тогдаорет?
      Муза. Навас, mademoiselle, думаю, и Песталоцци заорал бы.
      Школьница. Кто-кто?
      Студент. Никто!
      Школьница. Во даете!
      Студент. Дочь степей.
      Муза. Вы местная, Оля?
      Школьница. А чего? Ну...
      Муза. Старика, сторожа, знаете?
      Школьница. Ваньк, что ли?
      Муза. Почему Ваньк? ИванаЛукича.
      Студент. Первобытная фамильярность.
      Школьница. У нас его все так зовут. Ну?
      Муза. Это правда, что он мне сказал?
      Школьница. Насчет лагеря, что ли?
      Муза. Насчет лагеря.
      Школьница. Кто ж насебя такое зря наговорит?! В охране служил. Его тут заэто и не любят.
      Студент. Чего ж не переедет?
      Школьница. У него женаушла, дети уехали. А он...
      Муза. Он, Мишатак, кажется, прикипел к своему времени... И к этому месту...
      Школьница. А хакасы с ним ничего.
      Муза. Самая яркая поражизни, наверное. Звездный час.
      Студент. Б-р-р как неприятно. (Пауза.) А кудавы меня, МузаАхатовна, звали?
      Муза. Звала?
      Студент. Ну, когдас Ермилом Владимировичем цапались.
      Муза. А-а... Действительно, звала. Послушайте, Миша... Но только конфиденциально.
      Школьница. Это мне уйти, что ли?
      Студент. Сядь! Она, МузаАхатовна, своя.
      Школьница. А то могу и уйти!
      Муза. Своя, своя, вижу. Я, Миша, работаю над одной темой.
      Студент. Докторская?
      Муза. "Массовая дистрофия..." (Школьнице.) Голод, истощение.
      Школьница. Знаю.
      Муза. "...и микроэволюция Homo Sapiens". По остеологическим материалам.
      Студент (Школьнице). По костям.
      Школьница. Ага.
      Студент. Слышал. Вы собираетесь с помощью точного химического анализадоказать, что совершенство человекабазируется наего страдании.
      Муза. Иронизируете? Тоже шокирует моя гипотеза?
      Студент. Напротив, МузаАхатовна! Я -- в неподдельном восторге.
      Муза. Издеваетесь...
      Студент. Данет, правда! Я и сам всегдачувствовал что-то в этом роде. И у Достоевского...
      Школьница. Это что? что людей мучить надо, что ли?
      Студент. О, дочь степей!
      Муза. Ну, коль правда... Вроде бы, нашастранауж такой замечательный полигон в смысле дистрофии -- материалов, тем не менее, не найти. Чудом напалав Ленинграде наколлекцию детских блокадных костей...
      Школьница. Коллекцию?
      Студент. Дапомолчи ты! Термин такой!
      Муза. А сейчас -- эти. Но они, оказывается, под запретом. Ненаучные.
      Школьница. Почему?
      Муза. Вот наэтот вопрос, mademoiselle, я вам ответить не в силах: не понимаю сама.
      Студент. Ты у своего Ваньк спроси.
      Школьница. Чего это у моего!
      Муза. Я пыталась поговорить с Иваном Лукичом.
      Студент. Ясно: бесполезняк.
      Муза. Можно б, конечно, попробовать официально...
      Студент (укоризненно-иронично). МузаАхатовна!
      Муза. Вот потому-то я к вам и обращаюсь. Не помогли б вы мне того... десяток скелетиков...
      Школьница. Во даете!
      Студент. Целиком?
      Муза. Большие берцовые.
      Студент. Интересное приключение.
      Муза. У ЕрмилаВладимировичакакой-то паралич перед властью...
      Студент. Я знаю, МузаАхатовна.
      Муза. Он, что ли...
      Студент. Верно. Не надо его ввязывать.
      Муза. Я так и подумала. То есть, я попыталась, но... Сами видели. А сейчас вот послалаИгоря заводкой...
      Студент. Ваньк не берет. Мы экспериментировали.
      Муза. Ну, все-таки...
      Школьница. Помощничкавы себе нашли!
      Муза. Мишу?
      Школьница. Игоря вашего. Константиновича.
      Муза. А что?
      Школьница. А ничего!
      Студент. Ничего -- так и не суйся!
      Школьница. Очень надо было!
      Пауза.
      Студент. Костер бы разжечь. Ночь подходящая: новолуние.
      Муза. Костер?
      Студент. Как совсем стемнеет. Главное, Ваньк к костру затащить. Со светанатемноту-то не видно.
      Муза. Вы, Миша, гений!
      Студент. Надо только, чтоб кто-нибудь кроме у кострасидел: мы с вами уйдем -- он же один не останется.
      Муза. Поняла, поняла, конечно. Игорь приедет. Ермилас Сашею надо позвать. Ермил Владимирович с гитарой?
      Студент. С гитарой.
      Школьница. Он чего, еще и поет?
      Студент. В их поколении, дочь степей, каждый -- Окуджава.
      Муза. Честное слово, гениально!
      Студент. Вы у нас еще будете чего-нибудь читать? Зачетец завами.
      Муза. Замётано.
      Студент. Ого!
      Муза. Я тогдапобегу, помирюсь с Сашею, уговорю Ермила.
      Студент. Вы с Сашей знакомы?
      Муза. Двадцать лет. Со дня ее рождения. Дочь школьной подруги.
      Студент. Все-таки отлично, МузаАхатовна, сохранились.
      Муза. Merci.
      Студент. А ночевать где собираетесь?
      Муза. В дороге, Миша! в дороге! Кости в мешок, саманамотоцикл и...
      Школьница. Как ведьма!
      Студент. Вы, МузаАхатовна, ничего.
      Муза. Вот как? Хорошо, побежала. Приедет Игорь -- пусть подождет. (Уходит.)
      Студент обнимает Школьницу.
      Школьница. Ты чего это?
      Студент. Как чего? Две недели не трахались!
      Школьница. Подумаешь.
      Студент. Ну, Оля. Я подохну сейчас.
      Школьница. Мне-то чего: подыхай.
      Студент. Подыхай, значит? А самаобмякла.
      Школьница. Не здесь, Мишка! пусти!
      Студент. Чем здесь плохо? Темно, нет никого!
      Школьница. Кости!
      Студент. И что, что кости?!
      Школьница. Нехорошо.
      Студент. Что ж нехорошего?
      Школьница. Отпусти -- скажу.
      Студент. Отпустил.
      Школьница. Здесь столько народу, говорят, похоронено. Аж с Древнего Египта.
      Студент. С чего -- с чего? (Хохочет.)
      Школьница. Опять издеваешься?
      Студент. Это ты, Оленька, издеваешься.
      Школьница. Пусти! я сказала -- не здесь!
      Студент. Хорошо, что много народу! Его много, потому что это происходило всегда!
      Школьница. Не здесь!
      Студент. Здесь, здесь, именно здесь!
      Школьница. Нет!
      Студент. Чтобы стольким умереть, стольким нужно было и родиться!
      Школьница. Нет!
      Студент. Любовь, зачатие имеют смысл только перед лицом смерти!
      Школьница. Нет!
      Студент. Только в могиле!
      Школьница(резко вырвавшись). Стоп! Чего ты сказал?
      Студент (опешив). Что любовь -- победанад смертью.
      Школьница. Нет, не то.
      Студент. Выход в космос, в иррациональное.
      Школьница. Это все философия. Про зачатие. Ты что, ребеночкасобираешься заделать?
      Студент. Ребеночка?
      Школьница. Обещал же, что не будет! В первый раз еще обещал!
      Студент (сквозь смех). Обещал, обещал.
      Школьница. А то я бы...
      Студент. Не волнуйся.
      Школьница. Смотри, Мишка, не прохохочись: я несовершеннолетняя. Я ведь, в случае чего...
      Студент. Не сомневаюсь. (Пауза.) А вообще-то ребенкаот тебя иметь было бы ничего себе. У тебя в жилах такой невероятный коктейль...
      Школьница. Какой еще коктейль?
      Студент. Знаешь, сколько здесь прошло народов, по этой степи, сколько их сталкивалось, смешивалось!
      Школьница. Ну?
      Студент. Разные расы, разные типы. Чуть ли даже не негроиды.
      Школьница. Негры, что ли?
      Студент. Что-то в этом роде.
      Школьница. Я ж говорила: Египет.
      Студент. Вот и вышлаты ото всего этого такая фантастическая красавица.
      Школьница. Женись, увези в Москву -- рожу сколько скажешь.
      Студент. О, милая! Если б это было возможно!
      Школьница. А чего ж невозможного? Предки, что ли? Или ты все же женат?
      Студент. Дочь степей! Мы с тобою трех месяцев не протянем.
      Школьница. А чего не протянем? Сам говоришь: красивая.
      Студент. Потому что разные.
      Школьница. Подумаешь! Я оделась бы. Переменилась.
      Студент. У тебя, Оля, ленивая душа.
      Школьница. Ленивая?
      Студент. И развращенная.
      Школьница. Так всегда: спервауговаривают, апотом -- развращенная.
      Студент. Я не в том смысле.
      Школьница. В каком же, интересно?
      Студент. Господи! Какое блаженство с тобой трахаться и какая мука -разговаривать!
      Школьница. Подумаешь!
      Студент. Ну, Оля! Ну, иди сюда!
      Школьница. Вот еще! Я ж развращенная.
      Студент. Оля!
      Школьница. Не трогай!
      Студент. Оля!
      Школьница. И чего я тебя, Мишка, балую?! Нет-нет! сказалаж -- не здесь!
      Студент. А где?
      Школьница. Где первый раз. Зарощей.
      Студент. Мы ж костер пообещали разжечь.
      Школьница. Можно, конечно и вернуться. Только я б не советовала.
      Студент. Почему?
      Школьница. Не проболтаешься?
      Студент. Кому?
      Школьница. Никому. Понял?
      Студент. Понял.
      Школьница. Дай зуб!
      Студент. Зуб? Возьми.
      Школьница. Знаешь кто этот?
      Студент. Который?
      Школьница. Ну, Игорь. Намотоцикле.
      Студент. Откудамне знать? Я его и в глазане видел.
      Школьница. Из кегебе.
      Студент. Пришь!
      Школьница. Очень надо! Мы в том году ездили в Абакан, насоревнования.
      Студент. Ты еще и спортсменка?
      Школьница. Ага. В волейбол помаленьку режусь. Там были девочки из Тувы, из Монголии. И у одной пропали джинсы. Ну, нас всех по очереди таскали. Меня вот как раз к этому.
      Студент. Кагэбэ джинсами не занимается.
      Школьница. Какой умный! Сразу видно: в университете учишься. Он про джинсы только двавопросазадал. Для понта. А потом про жизнь, вообще. А потом уговаривать начал.
      Студент. Уговаривать?
      Школьница. Ты об одном только и думаешь. Помогать им.
      Студент. И чем же ты, любопытно, способнаим помочь?
      Школьница. Вот я и спросила. А он сказал: так, мол, сказал, присматривайся.
      Студент. И чего ты?
      Школьница. А чего я? Ничего. Сказала: ладно.
      Студент. Подписалачего?
      Школьница. Ага. Бумажку.
      Студент. Какую?
      Школьница. Не читала.
      Студент. Это т даешь.
      Школьница. А чего?
      Студент. Ничего! И как: присматриваешься?
      Школьница. Какой ты дурак! Присматривалась -- сказалаб тебе разве?
      Студент. Кто тебя знает?
      Пауза.
      Школьница. Вот как?! (Выбирается из раскопа.)
      Студент (удерживая ее). Оля!
      Школьница. Чего -- Оля?!
      Студент. Ну, пошутил, пошутил!
      Школьница. А чего ж: пошутил? Действительно: кто меня знает?
      Студент. Так и меня ж ведь никто не знает.
      Пауза.
      Школьница. Ты чего -- правда?
      Студент. Абсолютно. Так что докладывай как старшему по званию. Вызывал он тебя еще?
      Школьница. Не-ка.
      Студент. А чего сегодня?
      Школьница. Ну, он с Музой подкатывает -- я поздороваться. А он мне чуть рот не заткнул. Кататься увез. Я, говорит, тут назадании, аты, мол, молчи!
      Студент. Вон оно что!
      Школьница. Так что, Мишка, лучше не ввязывайся.
      Студент. Пообещал. Категорический императив.
      Школьница. Ну, раз кооператив -- ввязывайся. А я пошла.
      Студент. Оля!
      Школьница. Чего?
      Студент. Музу-то предупредить надо.
      Школьница. Ты ж зуб дал!
      Студент. Зачем человекаподставлять?
      Школьница. А я, значит, не человек? Меня -- можно? Вы-то уедете, ая здесь останусь.
      Студент. А тебе чего бояться? Джинсы не воровала?
      Школьница. Они, если им надо, чего бояться найдут. Идешь, что ли, или уже расхотел?
      Студент молчаследует заШкольницей.
      Слушай, акто это? Ну, Музаговорила. Сталоцы не Сталоцы. Который наменя заорал бы.
      Студент. Понятия не имею.
      Школьница. Правда, Мишка!
      Студент (раздраженно). Чтоб мне птички в рот накакали.
      Школьница. Ну тебя! (Проходя мимо шалашика.) Эй, Ванёк! Кости сопрут -- чо глодать будешь?
      Сторож выходит из шалашика. Школьницаубегает, показывая ему язык. Студент, оглядываясь, уходит занею. Сторож мрачно смотрит вслед, потом расстилает плащ, ложится. Тишина. Над степью сгущается безлунная ночь.[3] Издалеканарастает треск мотора, блеск фары мечется по траве. Подкатывает Мотоциклист.
      Мотоциклист. Муза! Музочка! Ау-у! Эге-ге-ге-ей!
      Пауза.
      Сторож. Нет никого, Игорь Константинович. Ушли.
      Мотоциклист. Иван Лукич?
      Сторож. Точно так. Набоевом, можно выразиться, посту.
      Мотоциклист. Нагнетается обстановочка?
      Сторож. Я, можно выразиться, предсказывал. Но ты, Игорь Константинович, ловко, однако, эту обротал. Вертихвостку. Заодно, небось, и попользовался?
      Мотоциклист. Я, Иван Лукич, или службу несу, или глупостями занимаюсь.
      Сторож. Серьезное правило.
      Мотоциклист. Знаете, кстати, кудасейчас гонял?
      Сторож. Загадки разгадывать не мастак.
      Мотоциклист. В Абакан.
      Сторож. Аж в Абакан! Скоренько обернулись.
      Мотоциклист. Заводкой. Для вас.
      Сторож. Вот это -- спасибочки. В виде, можно выразиться, награды забеспорочную службу? Только я не большой любитель.
      Мотоциклист. Вертихвосткапослала.
      Сторож. Усыпить, можно выразиться, мою бдительность?
      Мотоциклист. Угадали.
      Сторож. Много хоть заказала?
      Мотоциклист. Две.
      Сторож. Не уважает.
      Мотоциклист. Но я навсякий случай и третью прихватил.
      Сторож. Меня, Игорь Константинович, и третья не прошибет. Старая, можно выразиться, закалка.
      Мотоциклист. Посмотрим-посмотрим.
      Сторож. Погляди, Игорь Константинович, погляди.
      Мотоциклист. В общем, Иван Лукич, шутки в сторону. Москвичку я беру насебя. А вы, как бы это сказать...
      Сторож. Я, Игорь Константинович, понимаю. Такая волнапошла -- одному, можно выразиться, и не усторожить. Сегодня этаиз Москвы прикатила, завтрадругая...
      Мотоциклист. Правильно понимаете, Иван Лукич, правильно.
      Сторож. В общем, можно выразиться, надо активизировать работу среди местного населения.
      Мотоциклист. Совершенно, Иван Лукич, справедливо.
      Сторож. Создать, можно выразиться, атмосферу нетерпимости.
      Мотоциклист. В самую, Иван Лукич, точку.
      Сторож. Только это ведь дело, Игорь Константинович, денежек требует. Нельзя же все нахоляву. Таже, можно выразиться, водка. Иной раз и барашкакупить.
      Мотоциклист. Устроим, Иван Лукич, устроим. Изыщем статью.
      Сторож. Ишь, как у вас строго стало: статью надо изыскивать. Измельчали.
      Мотоциклист. Время, Иван Лукич, такое.
      Сторож. А я тебе еще когдаговорил, Игорь Константинович, еще до времени до всякого, когдаты первый раз в Абакан меня вызвал: распахать подчистую, ферму наэтом месте выстроить, клуб.
      Мотоциклист. Ах, Иван Лукич, кабы все так просто!
      Сторож. А и труд невелик. При наших-то, можно выразиться, размахах.
      Мотоциклист. Они со своим курганом уже до Юнеско дошли.
      Сторож. До чего, можно выразиться?
      Мотоциклист. Организация такая. Международная.
      Сторож. Заграницу то есть? Вот, падлы, распустились! С-сучья кровь!
      Мотоциклист. Гру-убо, Иван Лукич!
      Сторож. А вы, можно выразиться, трпите?
      Мотоциклист. Каждое время, Иван Лукич, имеет свой стиль. Международное положение...
      Сторож. Положение было всегда. Но чтоб до такого!
      Мотоциклист. Ладно, Иван Лукич, не дергайтесь. В вашем возрасте...
      В темноте появляются Школьницаи Студент.
      Сторож. А у меня возраст самый еще подходящий! Ровесник, можно выразиться, Октября! Лучшее времечко, конечно, напенсии просидел...
      Мотоциклист. В запасе!
      Сторож. Не-на-ви-жу!
      Мотоциклист. Не дергайтесь, говорю! Дубададите -- как мы тут без вас?
      Сторож. То-то я вижу, больно вы спокойные.
      Школьница(тихо). Ну? И все равно полезешь?
      Студент. Тихо ты!
      Сторож. Кто-то там, кажется, подошел.
      Мотоциклист (под нос). Тьфу, мать твою, разболтался. (Громко, нежно.) Му-за-а...
      Пауза.
      Сторож. Эй, кто шастает? Стрелять буду!
      Пауза.
      Школьница(тихо). А ведь и пальнет.
      Студент. Иди отсюда!
      Сторож. Кто, спрашиваю, шастает?!
      Мотоциклист (тихо). Оставьте, Иван Лукич, оставьте. Не привлекайте внимания.
      Сторож. Бздишь?
      Мотоциклист. Засекли они нас с вами, как думаете?
      Сторож. Темно, Игорь Константинович, вряд ли.
      Мотоциклист. Аппарат я оставлю и потихонечку...
      Сторож. Все потихонечку... (Пауза.) Игорь Константинович!
      Мотоциклист. Тихо!
      Сторож. Я и так из-завас как мышь полжизни просидел. Ты сейчас в деревню?
      Мотоциклист. Ну.
      Сторож. Навходе, второй дом по левую руку, такой покосившийся...
      Мотоциклист. Короче!
      Сторож. Там хакас один живет, Сунчугашев.
      Мотоциклист. Ну!
      Студент. Э, у тебя слух хороший? Что-то не все секу...
      Сторож. Кто-то там все-таки есть. Я, можно выразиться, носом чую.
      Школьница. Молчи!
      Мотоциклист. Оставьте, оставьте их в покое. Что хакас?
      Сторож. Дооставляешься! Ты, Игорь Константинович, третью бутылку ему отдай. Скажи, мол: должок от меня.
      Мотоциклист. Чего это вам, Иван Лукич, приспичило?
      Сторож. Ты сделай, сделай, Игорь Константинович.
      Мотоциклист. Хорошо, Иван Лукич, занесу.
      Сторож. У-гу. В порядке, можно выразиться, поощрения инициативы снизу.
      Мотоциклист. В порядке доверия старым кадрам. (Исчезает.)
      Школьница. Видишь: мотоцикл оставил.
      Студент. Инкогнито из Петербурга!
      Школьница. Чего?
      Сторож. А ну выходи, выстрелю!
      Студент. Прямо-таки выстрелишь?
      Сторож. А-а... ты... Чего не откликаешься?
      Студент. Мало ли какие могут быть причины. Во всех так и отчитываться?
      Сторож. А чего по ночам шастаешь, где не положено?
      Студент. Во-первых, дедуля, еще десяти нету.
      Сторож. Дедулю нашел. Внучок!
      Студент. Во-вторых: кем, собственно, не положено?
      Сторож. Кем надо.
      Студент. А в-третьих, мы тут сейчас разведем небольшой костерок. Знаешь -пионерский.
      Школьница. Брось, Мишка! Ну его! От греха.
      Студент. От греха, дочь степей, по кругу ходят.
      Школьница. Опять дочь степей?
      Сторож. Умен больно, философ!
      Студент. Затем и учат.
      Школьница. А как это: по кругу?
      Студент. Объясняю для тупых: уходя от греха, к нему обязательно и вернешься. Дед вон сразу понял.
      Школьница. Для тупы-ых... Сам-то!
      Сторож (Школьнице). А твоему отцу я еще, можно выразиться, скажу. Он штаны-то с тебя снимет!
      Школьница. Он, Ванёк, с тебя с самого вперед снимет.
      Сторож. Поговори еще!
      Студент. Ты бы правда, валилаотсюда, а?
      Школьница. Ага. А ты ей расскажешь.
      Студент смеется.
      Ты чего?
      Студент. Романтик! Думал: преданность, одного в опасности оставлять не хочет. Чуть не прослезился.
      Школьница. Очень надо!
      Сторож. Ступайте-ступайте, можно выразиться. Тоже надумали: костер.
      Студент. А чем плохая идея, дедуля?
      Сторож. Местадругого не нашли!
      Студент. И место отличное. Тут, дедуля, наэтом самом месте, лет уж, наверное, тысяч сорок костры жгут. Прислушайся! Слышишь: степь гудит? Это от их топота.
      Сторож. Ты видел!?
      Студент. Ага. Во сне. (Школьнице.) Значит, остаешься? Тогдамарш задровами.
      Школьница. Где я тебе дров возьму?
      Сторож. Ступайте.
      Студент. Сейчас. Шнурки вот погладим.
      Сторож. Добром, можно выразиться, прошу.
      Студент. Где дров возьмешь, спрашиваешь? (Ведет фонариком.) А вон! Дедуля! зону уж, наверное, восстанавливать не будут? Новую в случае чего построят, а?
      Сторож. Но-но, осади!
      Студент. Смотри, сколько дармовой древесины: все равно сгниет. Даже странно, как до сих пор не растащили. Сторожил, наверное, хорошо!
      Школьница. Наши сюдаи не ходят. Не любят.
      Студент. Ну, тогдапосиди со старичком. А я -- не суеверный.
      Сторож. Осади, кому говорят!
      Студент. Ой, страшно! А то что будет?
      Сторож (взяв наперевес ружье). Увидишь.
      Школьница. Не связывайся, Мишка!
      Студент. Выстрелишь, что ли?
      Сторож. А ты, можно выразиться, проверь.
      Студент. Стреляй!
      Школьница. Мишка!
      Студент. Отстань!
      Сторож. Чего ж остановился?
      Студент. Отдыхал. (Идет к зоне.)
      Сторож. У, падла! (Опускает ружье.)
      Студент (с облегчением). Он, дочь степей, трус.
      Сторож дергается к Студенту.
      Ты, может, еще и подраться со мною задумал. А чего? Давай! Нехорошо, конечно, с таким пожилым...
      Школьница. Мишка!
      Сторож. Тьфу! еще пожалеешь... (Отходит во тьму.)
      Студент (выворачивая столб). У! пакость какая! Куртку продрал!
      Школьница. Ой, чего это? кровь?
      Студент. К-колючка!
      Школьница. Заражение не схватишь?
      Студент. У меня, дочь степей, иммунитет к бациллам прошлого. Лучше вон помоги... (Взваливает столб, тащит прямо под шалашик Сторожа.)
      Школьница. Не задирайся, Мишка!
      Студент. Смелого пуля боится! (Идет заследующим.) Эх, топорика, жалко, нету!
      Школьница. Глубоко-то как! Может, йодом?
      Студент. Дедуля, топорик не одолжишь?
      Сторож (из тьмы). Я б тебе, можно выразиться...
      Студент. Ничего. Так изломаем. Сгнили наполовину. Труха.
      Школьница. Дай хоть завяжу.
      Студент. Ишь, высохли! Как порох горят!
      Школьница. Не вертись, Мишка! (Перевязывает Студента.)
      Студент (дурашливо). Гляди-ка: мотоцикл! Откудабы это?
      Школьница. Мишка!
      Студент. Дедуля, твой мотоцикл?! Накопил, можно выразиться, -- купил?
      Школьница. Не задирайся.
      Студент. Значит, говоришь, взять тебя в Москву замуж?
      Школьница. Мишка, мы ведь только что!
      Студент. Что ж делать -- такая сексапильная.
      Школьница. Какая?
      Студент. Такая.
      Школьница. Костер! Ванёк! ДаМишкаже!
      Студент. А мы отползем. По-пластунски.
      Школьница. Ой, идет кто-то!
      Студент. Не купишь!
      Школьница. Даправда: идет!
      Появляется Еев.
      Студент. Вы уже наработу? Посветить?
      Еев. Наогонек.
      Школьница. Присаживайтесь. Я навас орать не буду.
      Студент. Где ж МузаАхатовна?
      Школьница. Мишка!
      Еев. Они там с пельменями возятся.
      Студент. С пельменями? Недурно. А этот?
      Еев. Этот помогает.
      Студент. Домовитый!
      Школьница. Ты б знал какие пельмени готовлю я: пальцы съешь. Из четырех мяс!
      Студент. Как, Ермил Владимирович: жениться наэтом чуде природы?
      Школьница. Очень надо! Так я затебя и пошла!
      Студент. Все! Вопрос снят.
      Еев. Где Иван Лукич?
      Студент. Там где-то.
      Еев. А вам, Миша, МузаАхатовнаничего не говорила?
      Студент. В смысле?
      Еев. О костях.
      Студент. О лагерных?
      Еев. Вынь ей, понимаете, даположь!
      Студент. Может, Ермил Владимирович, так и сделать? Ей надо ведь! Неужто вчетвером-то Ваньк не одолеем?
      Еев. Нельзя, нельзя: опасно!
      Студент. Заразы, можно выразиться, напустим?
      Еев. Заразы.
      Студент. Правильно! Подлинный ученый и не должен отвлекаться напостороннее.
      Еев. Вот вы, Миша, издеваетесь...
      Студент. С чего вы взяли?
      Еев. ...ау меня отцаарестовали еще до моего рождения. Ну, и так далее. Когдая окончил школу, в пятьдесят четвертом, я не смог поступить в университет элементарно потому, что для меня был закрыт въезд в Москву.
      Студент. Только не надо Сталинаприплетать!
      Еев. Я с собою просто ничего поделать не могу: обожженный, калеченный.
      Школьница. Дурак ты, Мишка!
      Еев. И до тех пор, покане произойдет наш, отечественный Нюрнбергский процесс...
      Школьница. Во даете!
      Еев. Не знаю, как он будет у нас называться: Магаданский, Абаканский...
      Студент. А никак не будет.
      Еев. До тех самых пор я не смогу не чувствовать себя... в подполье, что ли... наоккупированной территории. А сознание мое будет искажено, как любое подпольное сознание. И я бы вас очень просил...
      Из темноты шумной, смеющейся компанией появляются Муза, Александраи Мотоциклист.
      Муза. Так больше не сердишься, Саша?
      Мотоциклист. Разве можно навас, Музочка, сердиться?
      Школьница. О, музыка! музыка!
      Муза. Наменя-то? Вы еще не знаете, как царапаются драные кошки!
      Александра(укоризненно). Муза!
      Еев. Ты зачем, Саша, тащишь гитару?
      Муза. Неужто, Еев, не споешь в мою честь?
      Мотоциклист. И я могу. Высоцкого.
      Муза. Видите, Игорь: костер полыхает.
      Студент. А что, МузаАхатовна? Ваш попутчик сомневался?
      Школьница. Мишка!
      Мотоциклист (протягивая руку Студенту). ПопутчикаМузы Ахатовны зовут, между прочим, Игорь.
      Еев (Александре). Как себя чувствуешь?
      Студент. А ученикаМузы Ахатовны -- Михаил. (Протягивает Мотоциклисту руку, но, не дотянувшись, смешно падает.) Звиняйте, дядьку, споткнувся.
      Александра. Нормально, Милечка.
      Мотоциклист. Наровном месте?
      Муза. Как ты сказала? Милечка? (Хохочет.)
      Школьница(Студенту). Чего это ты?
      Александра. Чем я вас, МузаАхатовна, насмешила?
      Студент. Пустяки.
      Муза. Опять Ахатовна? Сашенька, миленькая! Дане над тобой я, не над тобой!
      Мотоциклист. Надваслова, Оля.
      Муза. Над собою.
      Студент. Что у вас, интересно, засекреты?
      Школьница. Он у меня, Игорь Константинович...
      Мотоциклист. Просто Игорь.
      Школьница. ...уж-жасно ревнивый. Глядите!
      Мотоциклист. Тем интереснее. (Отводит Школьницу.)
      Студент. Вы, Саша, слышал, покидаете нас?
      Мотоциклист (тихо, Школьнице). Странные у твоего хахаля кульбиты.
      Школьница. А я при чем?
      Муза. Онаеще, Мишенька, не решила.
      Мотоциклист. Смотри! я тебя предупредил! (Возвращается к костру.)
      Студент. Ой, не женюсь, Ольга!
      Мотоциклист. Не расстраивайся. Тогдаженюсь я.
      Школьница. Очень надо!
      Муза. Какой вы, однако, легкомысленный.
      Мотоциклист. Если б я, Музочка, мог надеяться...
      Муза(поет как Кармен). Ждать я не запрещаю, анадежда -- сладка.
      Еев (Мотоциклисту). Вы, я слышал, аспирант?
      Мотоциклист. Ага. Заочный.
      Студент. Заплечный.
      Еев. И по какой же специальности?
      Мотоциклист. Историк.
      Школьница. Во дает!
      Еев. А тема, если не секрет?
      Мотоциклист. Становление Советской власти в Хакассии.
      Еев. Откудаж так хорошо менгиры знаете, изваяния?
      Мотоциклист. Я машину вожу. Когдав институте устраивали поездки, экскурсии разные, экспедиции -- всегдазашофера.
      Александра. Чего ты, Миля, к нему привязался?
      Еев берет гитару, подстраивает.
      Мотоциклист. Отчего же. Я с удовольствием.
      Муза. Что у вас с рукой, Миша?
      Студент. С Иваном Лукичем подрался.
      Школьница. Об колючку он.
      Муза. А где, кстати, Иван Лукич?
      Александра. Ну его, Муза!
      Муза. Неужто покинул пост? Навас, Ермил Владимирович, надеется?
      Студент. Это вряд ли.
      Александра. Он такой неприятный.
      Муза. Неинтеллигентно, Саша: пришли в гости, ахозяинане позвать.
      Студент. Он не хозяин. Сторож. Назарплате у археологов.
      Александра. Зовите, пожалуйста. Только тогдауйду я.
      Мотоциклист. Пельмени не унесете?
      Еев. Умоляю, не устраивай сцен!
      Муза(Александре, тихо). Мы ж договорились! Не дергай Ермила, а?!
      Александра. Он вас к Игорю приревновал.
      Муза. Окстись, Саша!
      Студент. Он нынче очень сердитый.
      Муза. Иван Лукич? Говорилас ним -- не заметила. (Александре.) Не дуйся -исцарапаю.
      Александра. Ладно.
      Студент. А я с тех пор его разволновал.
      Муза(Александре). Испугалась? Ну-ка(подставляет щеку), поцелуй!
      Студент (в темноту). Или как дедуля: ты отходчивый?
      Муза. Иван Лукич! Ау-у!
      Сторож (выступая из тьмы). Чего цирк, можно выразиться, устраиваете?
      Муза(дружелюбно-укоризненно). Ива-ан Лукич!
      Сторож. Местадругого не нашли -- костры жечь!
      Александра. Как котелок-то приладить?
      Мотоциклист. Это мы мигом.
      Муза. Мы же, Иван Лукич, специально: чтоб вам скучно не было.
      Мотоциклист. Всю лить?
      Александра. Ее и всего-то!
      Сторож. А мне, можно выразиться, скучно не бывает.
      Муза. Смотрите, каких Сашенькапельменей налепила. Специально для вас.
      Школьница(Студенту). Он меня сновапредупредил.
      Сторож. Пельмени надо зимой есть.
      Студент. Я так по тебе и понял: побелела.
      Муза. Даперестаньте вы, в самом деле, сердиться! У нас вон и водочкаимеется!
      Школьница. Побелела? Еще чего! Жирно будет!
      Сторож. Как я кумекаю, хочешь, можно выразиться, подкупить при исполнении?
      Александра. Игорь, агде лаврушка?
      Студент. Он у них и заповара?
      Александра. Ой, не надо! Нашла!
      Муза. Ах, Иван Лукич! Сразу уж подкупить!
      Студент (Школьнице). Ну, работает! Виртуозка!
      Школьница. Что ли влюбился?
      Мотоциклист. А вы, Ермил Владимирович, Высоцкого знаете? "Райские яблочки"?
      Еев. Не знаю.
      Сторож. Ну, можно выразиться, ладно. Вы тут развлекайтесь...
      Муза(взяв Сторожапод руку). И не мечтайте, Иван Лукич, не отпущу. Вам самое почетное место.
      Сторож (высвобождаясь). Я ведь, можно выразиться, и зашибить в случае чего могу.
      Мотоциклист. Ты, отец, не очень! Все-таки женщина! С тобой по-человечески...
      Сторож. А чего ж онастрамит-то меня настарости лет?! Чтобы я заодним, можно выразиться, столом (наШкольницу и Студента) вот с этими!..
      Студент. Нехорошо, дедуля, быть таким злопамятным. Ну, хочешь, я у тебя прощенья попрошу?
      Сторож. Не надо мне твоего прощенья.
      Муза. Ермил! уговори ИванаЛукича!
      Еев. Как фигуру, способствовавшую эволюции?
      Муза. Он тебя одного слушается.
      Сторож. Я, барышня, никого, можно выразиться, не слушаюсь.
      Мотоциклист. Отец, Музочка, погорячился. Правда, отец?
      Сторож (сверкнув глазом наМотоциклиста, садясь к костру). Только ничего у тебя, барышня, все равно, можно выразиться, не получится.
      Муза. О чем это вы, Иван Лукич?
      Сторож. Забыла?
      Муза. Хоть убейте, не помню!
      Сторож. Зря, барышня, клятвами-то разбрасываешься.
      Студент. Он ведь такой: убьет!
      Школьница. Мишка!
      Муза. Ах, вы про кости! Это все завтра, завтра, завтра! А сейчас -отдыхать!
      Сторож. И завтране получится.
      Школьница(Александре). Кидай пельмени -- кипит.
      Муза. Отмечаем мой приезд, отмечаем находку ЕрмилаВладимировича. Разливайте, Миша!
      Еев. Мою находку отмечать рано.
      Муза. Кстати, Еев, покажешь чего нашел-то? Уже такие слухи ползут.
      Школьница. Покажте, а!
      Студент. Прямо сейчас тебе показать, дочь степей? Что же, Ермил Владимирович с собой ее носит?
      Александра. Разумеется, с собой.
      Еев. Саша!
      Александра. Что Саша? Что я, словасказать не имею права?
      Еев. Но об этом-то зачем?
      Александра. Захотелось! Он, знаете, мешочек попросил меня сшить. Для кости своей идиотской. И нагруди таскает. Как ладанку.
      Муза. Что ты делаешь, Господи, Саша!
      Александра. Что хочу, то и делаю! И вас не спросилась!
      Мотоциклист. Девчушки, девчушки, не ссорьтесь! Водкастынет! (В сторону Музы.) Позвольте произнести тост засамую красивую из женщин, которых я встречал.
      Школьница. А Мишкаговорил, что самая красивая -- я.
      Студент. И самая глупая.
      Мотоциклист. Завас, Музочка!
      Все, кроме Александры, пьют.
      Александра. Я не потому. Я беременная.
      Студент. Как там пельмешки?
      Муза. Э, нет! Пельмешки под вторую! Сварились, Саша?
      Мотоциклист. Передавайте, передавайте сюда.
      Муза. Вам, Иван Лукич, особую порцию.
      Сторож. Благодарствуйте.
      Мотоциклист. Не останавливайся, Миша. Разливай!
      Школьница. Чего это ты мне неполную?
      Сторож. Малаеще, можно выразиться, полную-то пить!
      Школьница. Чего-то ты, Ванёк, развыступался.
      Еев. Оленька!
      Муза. Выучил как звать?
      Школьница. А чего он все кудане просят лезет?
      Мотоциклист (наШкольницу). Цыц!
      Школьница. Это вы мне, что ли?
      Студент. Дочь степей, выпорю!
      Муза. Вы, Миша, уже вторую?
      Студент. Народу-то сколько!
      Муза. Да-а... не рассчитала. А вы, Игорь, подсказали бы. Или собственную инициативу проявили. Мужчинавсе-таки.
      Мотоциклист. Боялся, Музочка, задеть щепетильность.
      Муза. У тебя там, Еев, спиртапузырек не завалялся?
      Александра(достает спирт). У меня завалялся.
      Муза. Живем!
      Мотоциклист. И почему я не антрополог?!
      Еев. Пельменей всем досталось?
      Студент. Потому что профессия редкая. Первая в списке.
      Александра. С запасом.
      Студент. В отличие от некоторых.
      Школьница. Мишка!
      Мотоциклист. Ой, Оленька!
      Муза. Тогдапозвольте следующий тост мне.
      Мотоциклист. Не то что, Музочка, позволим -- просить будем.
      Муза. Саша, надеюсь, простит, если я предложу выпить заее мужа. Нет-нет, не занаходку -- занашедшего.
      Еев. Не надо, Муза!
      Мотоциклист. Дам не перебивать!
      Муза. В общем, бывают великие люди...
      Еев. Муза!
      Сторож. Великие, можно выразиться!
      Муза. Да, Иван Лукич, великие! Счастье общения с которыми...
      Еев. Муза, умоляю!
      Муза. А я, собственно, все. (Выпивает.)
      Все, кроме Александры, пьют, едят.
      Александра. Налейте мне, я тоже хочу занего.
      Еев. Сашенька!
      Муза. Саша!
      Александра. Ну, капельку! Я прошу вас! Потому что это все правда! Потому что я, Миля, очень тебя люблю.
      Мотоциклист. Капелькане повредит. (Протягивает Александре рюмку.)
      Александра. Миленька, затебя. (Выпивает.)
      Студент. Ах, и пельмени у вас, Саша! Что ж вы раньше-то таланты свои скрывали?
      Муза. Нравится, Иван Лукич?
      Сторож. Благодарствуйте.
      Мотоциклист. Объедение!
      Муза. А я, между прочим, тоже Сашеньке помогала.
      Александра. Самозванкавы, Муза, больше никто! (Смеется.)
      Муза. Костер-то, Миша, того и гляди прогорит.
      Студент. Понял, МузаАхатовна. Сейчас задровишками... (Встает.)
      Муза. Возьмите с собою.
      Мотоциклист. Сидите, Музочка! Я помогу!
      Муза. А я вон как Саша: хочу! Имею право?
      Александра. Опять задираетесь?
      Муза. Имею? Может, у нас с Мишею тоже секреты.
      Мотоциклист. Ну, разве секреты...
      Студент. А ты, дочь степей, куданаладилась?
      Школьница. Ой, гляди, Мишка!
      Студент. Ревнует.
      Студент и Музаотходят от костра.
      Школьница. Очень надо!
      Студент. Мешок-то захватили?
      Муза. Вот.
      Еев. Можно еще порцию, Саша? Очень вкусно.
      Студент. О, с гнездами!
      Александра. Правда, понравились?
      Муза. Специально сшила.
      Мотоциклист. Вы еще, Сашенька, спрашиваете?!
      Студент. Значит, так, МузаАхатовна...
      Мотоциклист. Ничего, что я вас -- Сашенькою?
      Студент. Я все обдумал.
      Александра. Ничего.
      Студент. Мы с вами сейчас выворачиваем этот столбик...
      Мотоциклист. С рожденья живу в Сибири...
      Студент. Только осторожно: колючая проволока...
      Мотоциклист. Коренной, так сказать, сибиряк, атаких пельменей...
      Студент. И возвращаемся к костру.
      Александра. Будто уж!
      Муза. Как, то есть, возвращаемся?
      Мотоциклист. Не верите? Ладно. Мы вон у отцаспросим.
      Студент. Вы мне доверяете, что сумею отличить большую берцовую от позвонка?
      Мотоциклист. Как, отец, а?
      Муза. Разумеется.
      Сторож. Пельмени, можно выразиться, конечно...
      Александра(Ееву). Видишь? Опять наменя глазом сверкнул.
      Еев. Не выдумывай.
      Студент. А я через полчасиканаречку, заводою, так сказать, для спиртасхожу.
      Мотоциклист. А мне еще десяточек, Сашенька.
      Студент. Только вы потребуйте, чтобы спирт обязательно развести.
      Сторож. Студент запропал.
      Муза. Поняла, Миша.
      Сторож. Взгляну. (Поднимается.)
      Мотоциклист. Не потеряется, отец. Сиди.
      Студент. Кости-то кудаположить?
      Александра. Не сердись наменя, Миля.
      Муза. Намотоцикл, набагажник.
      Александра. Я правдаочень тебя люблю. Просто до неприличия.
      Студент. А Игорь ваш в курсе?
      Еев. Хорошо, Сашенька.
      Муза. В курсе, в курсе.
      Еев. Очень хорошо.
      Студент. Да-а... ситуация.
      Школьница. Пельмени как пельмени. Из двух мяс.
      Муза. Детектив! Страшно и весело.
      Школьница. Бывают вкуснее.
      Мотоциклист (Школьнице). Шлабы ты лучше домой.
      Студент. Идемте, МузаАхатовна: всполошатся.
      Школьница. Не купили: распоряжаться-то!
      Студент и Музавозвращаются к костру.
      Мотоциклист. Вот это, я понимаю, полешко! У тебя, отец, топорикане найдется?
      Еев. Из зоны выломали?
      Сторож. Поищу. (Скрывается в шалашике.)
      Студент. А чего ж ее, Ермил Владимирович, беречь? Для музея разве. Так покаэти музеи открыть соберутся, экспонаты все погниют.
      Еев. Вот никогдаб не подумал, что доведется греться у такого огня.
      Муза. Огонь как огонь, Еев. Раскаленный углерод.
      Еев. Помнишь, Саша, я пел Галича: "Королеву материка"?
      Когдасложат из тачек и нар костер
      и, волчий забыв раздор,
      станут рядом ВОХРовцы и ЗэКа
      и написают в тот костер?
      (Берет гитару, поет.)
      Спервазасебя, апотом затех,
      кто пьет теперь Божий морс,
      кого шлепнули влет, кто ушел под лед,
      кто в дохлую землю вмерз...
      Появляется Сторож с топориком.
      Кого Колымаот азадо аза
      вгонялав горючий пот!
      О, как они ссали б, закрыв глаза, -
      как горлицаводу пьет!..
      Муза. Еев, Еев, помилосердствуй!
      Студент. А топорик, дедуля, все же принес.
      Муза. Ты еще "Облакаплывут в Абакан" спой...
      Студент. Как тебе идет-то!
      Еев. А почему бы и не "Облака"?
      Студент. Прямо изваяние. Вышку вместо пьедестала. (Берет топорик.) Извините, Ермил Владимирович. (Рубит столб.)
      Пауза.
      Муза. А потому, Еев! Потому что сколько уже можно?! Ты вон когдапро войну картины по телевизору крутят -- морщишься. А про лагеря, думаешь, надоело меньше? Подожди, я знаю, чт ты возразишь. Но ведь это одно и то же: здесь издано, там издано, Галич под полою напел.
      Мотоциклист. Именно: под полою.
      Муза. Все, кому это хоть капельку интересно, более чем в курсе. И "ГУЛАГ" прочитали, по голосам хотя бы услышали, и "Крутой маршрут", и все что угодно.
      Мотоциклист. Правильно, Музочка, верно.
      Муза. Ну, появится рядом с Могилой Неизвестного СолдатаМогилаНеизвестного Зэкаи станут к ней так же новобрачных таскать. Легче тебе от этого станет?! Погоди, не перебивай! Тебе вот не нравится, что я наэти косточки покушаюсь, насвятые.
      Студент. Вон оно что!
      Муза. А те, в которых роешься ты -- они менее святы? Тут, понимаю, возможно, лежат кости твоего отца. А там -- пра-прадеда. Или сколько еще нужно этих пра? (Всем.) Население Евразии в общем-то отсюдапошло, из Минусинской котловины!
      Школьница. Отсюда?
      Муза(сноваЕеву). Ты уверен, что владельцы этих костей погибли менее страшной смертью, чем тех? Или более справедливой? Какие здесь орды только не сталкивались, какие войны ни прокатились! А об азиатской жестокости представление ты имеешь. Дапросто возьми всю историю человечества, от самой зари. Помнишь, в Африке нашли тысячи проломленных черепов? Это ведь тоже были уже люди. Почти люди! А те, которые помельче, попроворнее, убивали их, чтобы высосать мозг. Лакомки. Тоже святые, получается, косточки. Кстати, мы, судя по всему, от этих, от мелких, от лакомок и пошли. А что творилось еще до того, как они стали людьми? Полулюдьми. Мне недавно попалась наглазастатья о коловратках. (Всем.) Рачки такие микроскопические, вроде дафнии, рыбий корм. Меньше миллиметрав диаметре. (СноваЕеву.) Они ведь, представь, тоже рождаются, размножаются -- то есть любят! -- и умирают. У них тоже свои трагедии! Давай поплачемся и над ними! И заодно над атолловыми рифами. И над бактериями тоже. А что? почему нет? Да, Еев, согласна: мы наделены сознанием, хотя не очень понятно, зачем. Сознанием, способностью со-чувствовать, понимать чужую боль. Но болей тогдазавсе мириады, прошедшие по этой земле и сгинувшие в ней. Не дели их набеленьких и черненьких. Человек смертен -- вот его главная трагедия! Плачь по Человеку как курьезу Биосферы и по Биосфере как курьезу Материи. И не занимайся антропологией, не изучай биологический вид Homo Sapiens, если не имеешь сил отключиться наэто время от того, что сам -- человек! Если тебе не дорогахоть мельчайшая капля не разбавленной слезами истины. Может, ты откроешь свою истину, другую. Но мне кажется, что прозрения возникают только нафундаменте скрупулезного, объективного труда, точного анализа. А не в блаженном созерцании.
      Мотоциклист. Хотя концепция созерцания тоже, как известно, существует.
      Муза. В таком случае, не стоит отрываться от него наразные (в сторону раскопа) пустяки.
      Пауза.
      Извините. Я, кажется, погорячилась. (Садится у костра.)
      Пауза.
      Школьница. Выпить чего-то захотелось.
      Пауза.
      Сторож. Нет, барышня. Человеку обязательно надо, чтобы он правый был. Рачки, можно выразиться, рачками, ачеловек...
      Муза. Налейте мне, Миша, спирта.
      Студент. Надо бы развести.
      Муза. Я -- так. Ничего.
      Студент. МузаАхатовна... МузаАхатовна!
      Муза. Что?
      Студент. Глотку обожжете. Неразведенным.
      Муза. Глотку? Ах да, конечно. Разведите, Миша. Пожалуйста, разведите.
      Студент. Саша, у вас воды не осталось?
      Александра. Воды?
      Студент. Давайте сбегаю. (Забирает котелок, уходит.)
      Александра. По-вашему, Муза, выходит: зря мы тут все суетимся... копошимся... небо коптим... Бессмысленно?
      Муза. А Бог его знает! Может, просто, не понимаем чего.
      Сторож. Кто не понимает, акто, можно выразиться, и понимает.
      Еев. Она, Сашенька, о том, что ученый должен отрешаться и воспарять.
      Муза. Именно, Еев! Воспарять! И ты, вообще говоря, больше других знаешь в этом толк.
      Пауза.
      Сторож. А меня, барышня, ты, можно выразиться, так и не уговорила.
      Муза. Господи! Пуп земли! Дануждамне былавас уговаривать! (Пауза.) А водки не осталось?
      Школьница. Надонышке.
      Мотоциклист (передавая водку). Не боитесь, Музочка?
      Муза. Чего?
      Мотоциклист. Что воспользуюсь.
      Муза. Чем воспользуетесь?
      Мотоциклист. Вашим состоянием.
      Муза. Ради Бога, Игорь. (Выпивает.) Пользуйтесь, если получится.
      Мотоциклист. Ловлю наслове.
      Школьница. Рыбак выискался.
      Александра. Мне холодно, Миля.
      Еев накидывает наАлександру куртку.
      Мотоциклист. А мы сейчас дровишек еще подложим.
      Школьница. Песни-то будут?
      Александра. Миля, спой.
      Еев. Я... Извините... Я несколько устал. Плесни, Саша, спирту.
      Школьница(Музе). Нагнали навсех тоски. Хотите, анекдот? У одной девочки сперли джинсы...
      Мотоциклист. Помолчалабы лучше.
      Школьница. А чего это мне молчать? Я здесь как все, равная.
      Мотоциклист. Я ведь тоже равный. И тоже могу рассказать анекдот. Еще смешнее! Как одну девочку взяли научет в вендиспансер, потому что оназанималась...
      Еев. Давайте, обойдемся сегодня без мрачных анекдотов.
      Муза. И впрямь, Игорь. Не надо.
      Мотоциклист. Если уж вы, Музочка, просите...
      Еев. Давайте просто послушаем ночь. Степь. Посмотрим назвезды. (Пауза.) Наэтом вот самом месте, десятки тысяч лет назад, еще до последнего оледенения...
      Сторож. Погоди, Ермил Владимирович. Вроде кто копошится.
      Мотоциклист. Пускай, отец, копошатся. Они копошатся, амы...
      Муза. Простите, Игорь. Кто -- мы?
      Мотоциклист (спохватившись, весело, дурашливо). Мы -- это, Музочка, мы с вами. Мы все! Потомки, так сказать, тех, которые... (Кивает нараскоп.)
      Школьница(Мотоциклисту). Вы вон чей (наСторожа) потомок.
      Мотоциклист. В каком это смысле?
      Школьница. Отцом зовете.
      Сторож. Остроумная больно.
      Александра(тоскливо). Мишакуда-то канул...
      Мотоциклист. Вам, Сашенька, все равно больше нельзя. А мы и без Миши -- по граммулечке. (Разливает спирт.) Ничего, Музочка: обожжемся -- до свадьбы заживет.
      Александра. Пельмени остыли. Лягушки-лягушками.
      Мотоциклист (Сторожу). Как, уважаемый?
      Школьницахохочет.
      Не хочешь сказать тост?
      Сторож. А почему ж, можно выразиться? И скажу.
      Мотоциклист. Просим, уважаемый, просим!
      Сторож. Меня вон эта, можно выразиться, мокрощелкаВаньком зовет...
      Еев. Вы, Иван Лукич, воздержитесь от оскорблений, пожалуйста. Хотя бы в моем присутствии.
      Сторож. Оскорбления в правде никакого нету, но могу и воздержаться.
      Мотоциклист. Вот, уважаемый, и воздержись.
      Школьница. Тебя, Ванёк, вся деревня так зовет!
      Сторож. Это потому что я тут в лагере, в охране служил.
      Мотоциклист. Ай дапапаша!
      Александра(Ееву). И ты с ним после этого...
      Муза. А вы, Иван Лукич, ничего, часом не путаете?
      Еев. И я с ним после этого. Да.
      Муза. Может, вы и в охрану-то потому подались, что с детствав Ванькх ходите?
      Сторож. А чего ж барышня? Может, и потому. Так вот, я хочу засебя выпить.
      Мотоциклист. Хорош тост!
      Сторож. Поскольку -- честно тогдавсе выполнял. Вы одобряли, голосовали, насобраниях выступали. Писали в газетах. А я, можно выразиться, вашу волю -- в жизнь.
      Мотоциклист. Нас, уважаемый, и насвете тогдане было.
      Сторож. Значит, родители ваши. Деды. Все одно.
      Муза. Плохо, видать, вам, Иван Лукич, живется, коль самому засебя тосты приходится говорить.
      Сторож. А я, можно выразиться, специально. Навас посмотреть. Как вы стопки свои отставлять сейчас будете. Гребовать. А я той порою кумекать: зачем же они меня к своему костру так затаскивали? Честные! Вот разве (наМотоциклиста) молодой человек выпьет со мною. Коль уважаемым звать принялся, стало быть, уважает.
      Школьницасновапрыскает.
      Мотоциклист. Нет уж, папаша. Я как компания.
      Сторож. Нет так нет. (Выпивает один.)
      Мотоциклист. Да... Не такого мы от тебя тостаждали. Не такого.
      Еев. Я с вами выпью, Иван Лукич, если не возражаете.
      Муза. Ты?!
      Александра(одновременно с Музою). Ты?!
      Еев. Не завас, правда: до такой высоты, честно сказать, еще не дотянулся. Но -- с вами. В знак того, что покау нас у всех не хватает мужествавытащить вас наскамью подсудимых...
      Сторож. Зачто ж ты меня судить-то собрался?
      Еев. Мы не имеем права... с вами не пить. Мы не лучше. (Выпивает.)
      Сторож. Судить, спрашиваю, зачто?
      Мотоциклист. Был бы человек, папаша, адело найдется. Шутка, конечно.
      Сторож. Ну, Ермил Владимирович, удружил. Спасибочки.
      Александра. Пойдем, Миля. Зябко. (Поднимается.)
      Мотоциклист. Кудаторопитесь, Сашенька? Насобственные похороны, как говорится, не опоздаешь. Давайте я вам лучше песенку спою. Позвольте гитару, Ермил Владимирович.
      Еев (передав инструмент). А мы, наверное, все же...
      Школьница. Ну да! Мишку одного отправили, асейчас -- уходить.
      Еев. В самом деле, неудобно. Дождемся.
      Мотоциклист. Спеть, Музочка, песенку?
      Муза. Не то настроение.
      Мотоциклист. Высоцкого, а?
      Школьница. Кажется, Мишка!
      Музаидет навстречу приближающемуся Студенту.
      Муза. Как?
      Студент. Как в аптеке. Я их покаспрятал в раскоп.
      Муза. Почему в раскоп?
      Студент. Потом объясню.
      Еев. А мы вас, Миша, совсем заждались.
      Студент. Я-то думал, у вас пир горой!
      Школьница. Тут Ванёк тост произнес неподходящий.
      Еев. АлександраЕвгеньевнавот озябла.
      Студент. Первый раз вижу, чтоб выпивкаоставалась.
      Сторож. Где ж вода, студент?
      Студент (дурашливо). Вода-то? Какая вода?
      Сторож. Мокрая.
      Студент. Ах, вода!
      Сторож. Во-во, вода.
      Студент. А я мимо речки, дедуля, промахнулся. Темно, можно выразиться. Данеужто без воды-то не выпьешь?
      Александра. Идемте же, идемте!
      Сторож. Выражайся.
      Мотоциклист. Так, Сашенька, не положено.
      Школьница(Студенту, тихо). Накопал все же?
      Мотоциклист. Михаил прав. Мы ж русские люди!
      Школьница. Не противно было?
      Мотоциклист. Посошок надорожку.
      Александра. Тогдаскорее ваш посошок.
      Студент. Мне, дочь степей, сейчас противно.
      Мотоциклист. Передавай, папаша, стопочку.
      Школьница. А чего?
      Сторож. Насегодня отпился, благодарствуйте.
      Студент. Зря копал: онас твоим Игорем договорилась насчет костей: отвезти.
      Муза. Ну да: главный-то тост уже произнесли!
      Школьница. Чего это с моим?!
      Студент. Онаведь не знает.
      Еев. А ты, Муза, непоследовательна. В смысле атоллов и эволюции.
      Школьница. Вот дура! Нашлас кем секретничать!
      Еев. В смысле отсутствия зла.
      Мотоциклист. О чем, молодые люди, шепчемся?
      Муза. Непоследовательна?
      Школьница. Старый выискался!
      Муза. Как всякая женщина.
      Школьница. Что, нельзя?
      Мотоциклист. Можно-то можно. Только прикиньте: не дорого ли шепоты встанут?
      Школьница. Чего?
      Мотоциклист. Того!
      Школьница. Эй, послушайте! Я анекдот про джинсы рассказать собиралась -он перебил.
      Мотоциклист. А ну, закройся!
      Еев (кричит). Не грубить!
      Школьница. Он -- навстречу: про вендиспансер. Так вт: стою я там научете. Ловили меня. Считается проституция. Закрой челюсть, Мишка: отвалится. Я про диспансер начала, чтобы ему удовольствия не доставлять.
      Мотоциклист (улыбаясь). Давай-давай, девочка. Поливай.
      Школьница. И тебя не спрошусь. Он тут врал вам, что аспирант, аон знаете что? Он... Он в кегебе работает. Вербовал меня. Наэтом как раз диспансере.
      Мотоциклист. Все? Страшные разоблачения закончились? Только когдаразоблачаешь, девочка, надо засловасвои отвечать. Кагэбэ -- это само собой. А аспирантура -- само. У меня в октябре защита.
      Еев. В хорошенькую ты нас, Муза, компанию втянула.
      Муза. А чем тебе не компания? У ИванаЛукичаты жилье снимаешь, философствуете по ночам. А Игорь...
      Мотоциклист. Вы меня, МузаАхатовна, оправдывать собрались? Так я еще меньше нуждаюсь в оправданиях, чем Иван Лукич. Я выполняю функцию, без которой ни одно государство...
      Еев. Помолчите, молодой человек, ато я вас...
      Александра. Миля!
      Мотоциклист. А то что вы меня?
      Еев. Ударю.
      Александра. Миля же!
      Мотоциклист. Очень вам не советую.
      Студент. Тогдая могу. Мне советуешь?
      Мотоциклист. Это мы еще будем посмотреть, кто кого!
      Еев. Государство... функцию... Сашенькавот меня сегодня корила, что у нас нищая антропология. Что норовим двигать науку нахоляву...
      Александра. Я пошутила, Миля! Уймись!
      Еев. А для какой, скажите, функции вашаконторатакую домину в Абакане себе оттяпала? Тысячи человек не хватит все кабинеты заполнить. И каждый получает зарплату побольше музиной!
      Мотоциклист. Вы у себя, в Москве, посмотрите: третье здание загод достраиваете!
      Еев. У себя? У вас же, у вас! Но вы про Абакан ответьте: его-то от кого охраняете? От меня? От нее? От него? Иностранцев сюдавообще не подпускают. От шпионов? Чтобы, не дай Бог, не узнали, в каком дерьме живем?
      Александра. Не слушайте его, он выпил!
      Еев. Вы охраняете государство от его же населения! А так ведут себя только оккупационные власти!
      Сторож. Терпи, Игорь Константинович, терпи.
      Мотоциклист. Но-но! вы заслова-то свои отвечайте!
      Александра. Миля, пойдем же, пойдем!
      Еев. Подожди, Саша!
      Сторож. Международное положение...
      Еев. Я засвои словавсю жизнь отвечаю. И когдапроизношу их. И особенно -когдамолчу.
      Муза. Оставь его, Игорь. Поехали отсюда.
      Сторож. Он еще нас всех наскамью, можно выразиться, подсудимых...
      Еев. Ты с ним поедешь?
      Муза. Ты же с Иваном Лукичем выпивал.
      Сторож. А то и к стенке.
      Мотоциклист. Вы меня, наконец, осчастливили переходом наты, МузаАхатовна? Лестно.
      Сторож. Устроят братскую, можно выразиться, могилу.
      Мотоциклист. Даеще и простили, что служу в кагэбэ.
      Еев. Подожди, Саша! Не дергай!
      Мотоциклист. Что ж. Если желаете -- поехали. Только незаконно похищенные косточки оставим наместе. (Студенту). Кстати, с вами, Михаил Олегович, у нас будет отдельный разговор.
      Студент. Хватит пугать-то!
      Сторож. Терпи-терпи, Игорь Константинович.
      Школьница. Во дает! Олегович!
      Студент. Ты еще поди-докажи! Игорек!
      Сторож. Терпи-терпи.
      Мотоциклист. Не волнуйтесь, докажем.
      Муза(кричит). Господи! Какая же тупость со всех сторон! Кости-то, кости чем вашей безопасности помешали?!
      Мотоциклист. А тем, МузаАхатовна, что вы свое исследование непременно опубликовать пожелаете.
      Муза. Какой же в нем смысл иначе?
      Мотоциклист. А потом еще и издать зарубежом. Как представляющее особую научную ценность.
      Сторож. В Юнеске, можно выразиться.
      Муза. Чтобы наукадвигалась, вся информация должнабыть открытой!
      Студент. Ого, дедуля! какие словазнаешь!
      Мотоциклист. Вот-вот, открытой!
      Сторож. Я много чего знаю.
      Мотоциклист. А нам сор из избы выносить не надо. Довыносились!
      Сторож (тихо). Падлы. С-сучья кровь!
      Муза. Ваш сор сорок, пятьдесят... семьдесят лет уже по всему свету гуляет. Такая вонь разнеслась...
      Александра. Миля, Миля, молчи!
      Мотоциклист. Это, МузаАхатовна, вы верно заметили: вонь. Беллетристика. Воспоминания заинтересованных лиц.
      Сторож. Падлы.
      Мотоциклист. А вы покушаетесь опубликовать научные данные об условиях содержания заключенных в советских трудовых лагерях.
      Муза(кричит). Не об этом у меня совсем!
      Мотоциклист. Наэтом, однако, материале.
      Муза. Не-об-э-том!!
      Мотоциклист. И такой публикации, МузаАхатовна, мы вам не-по-зво-лим!
      Еев (кричит). Кто мы?! Кто опять -- мы?!
      Появляется пьяный Хакас.
      Александра(пронзительно вскрикнув). Это он, Миля! Утрешний!
      Сторож (тихо). А-а... Сунчугашев? Пожаловал...
      Хакас. Киллен алганнр...[4]
      Александра. Мне страшно!
      Хакас. Пурунгылрга...[5]
      Еев. Я рядом, Сашенька.
      Александра. Что он говорит-то?
      Хакас. Пурунгылрга, тыс пирбн...[6]
      Еев. Не нервничай.
      Хакас. Ипчм агырч...[7]
      Мотоциклист (Сторожу, тихо). Вы психолог, Иван Лукич.
      Хакас. Ачг им тамзылан.[8]
      Александра(кричит). Что он говорит?!
      Еев. Иван Лукич!
      Сторож. А чего вам Иван Лукич?
      Александра. Переведите же кто-нибудь!
      Сторож. Переводчик, что ли? Охранник?
      Студент. Эй, сын степей! Проваливай откудапришел. А то я...
      Хакас. Пазх им хатп хырызаг...[9]
      Еев. Пошли, Саша!
      Сторож. Я, можно выразиться, сторож, ане...
      Хакас. Тизерч? Хомй...[10]
      Студент. Ну ты, скотина!
      Хакас. Скотина? (Оглядывается, видит у шалашикаружье Сторожа.) Скотина?! (Хватает ружье.)
      Александракричит.
      (Накрик наставив ствол наАлександру и Еева.) Пер айландх чоохатазн11.
      Александра. Что он говорит?!
      Студент. Ружье-то убери, слышишь?
      Сторож (Мотоциклисту, тихо). Не дергайся. Не заряжено.
      Еев. Эй, вы!
      Сторож. Пущай попугает: полезно.
      Хакас (держаприцел наАлександре). Нгачиг им тамзылатхазн?[12]
      Александра(схватившись заживот). У меня маленький!
      Мотоциклист (Сторожу, тихо). Не заряжено?
      Студент, подняв топорик, бросается наХакаса, но, споткнувшись о подставленную Мотоциклистом ногу, падает.
      Снованаровном месте!
      Студент (пытаясь подняться). Р-рука-а...
      Хакас (переведя ружье наЕева). Сёк хасяазн, ма?[13]
      Школьница. Он ножку подставил! Я видела!
      Хакас. Сёкти тибр-дерч чарабс.[14]
      Муза(решительно выйдя вперед). Пошел отсюда! Ну! Кому сказано?!
      Хакас (переведя ствол наМузу). Син хайдп килдп?[15]
      Муза. Мразь! Алкоголик!
      Хакас. Анкаголик? (Щелкает курком.)
      Сторож. Смотри-смотри, Игорь Константинович. Наблюдай.
      Музав момент щелчкаопешила, и Хакас идет нанее с ружьем. Музапятится к раскопу. В последний миг, когдапалец Хакасаделает движение наспусковой скобе, Еев бросается наперерез и перекрывает собою Музу. Выстрел. Музаи Еев падают в раскоп. Мотоциклист с помощью Школьницы и постанывающего от боли в руке Студентаскручивают Хакаса, отбирают ружье.
      Школьница. А чего рука, Мишка?
      Студент. Распухла. Горит.
      Мотоциклист. Сказали ж: не заряжено.
      Сторож. Выходит, ошибся, можно выразиться.
      Александра(стоявшая до тех пор в оцепенении, кричит). Миля-а-а!..
      Хакас. Кёмис ашхм.[16]
      Студент (склонясь над раскопом). МузаАхатовна! Ермил Владимирович!
      Школьница. Муза!
      Мотоциклист. Дорого вам, Иван Лукич, заошибку-то заплатить придется.
      Александра. Миля-а-а!..
      Сторож. Чего ты, Игорь Константинович, сказал?
      Студент (спускаясь). Ч-черт! Фонарик разбил! Света! Светадаст кто-нибудь?!
      Мотоциклист. А то и сказал. Сколько свидетелей. (Включает фару, подкатывает к раскопу мотоцикл.)
      Сторож. Вон ты, значит, как.
      Студент. МузаАхатовна! Ермил Владимирович!
      Сторож. Среди, можно выразиться, местного населения.
      Музаплачет над телом Еева.
      Студент. МузаАхатовна!
      Сторож. Тьфу! Падламелкая! (Уходит, захватив ружье.)
      Школьница. Что с ними, Мишка?
      Мотоциклист. Эй, вы оружие-то оставьте! Для следствия!
      Студент (Школьнице). Тихо ты!
      Голос Сторожа. Перебьешься.
      Студент. Сашеньку уведи.
      Александра(услышав, бросается к раскопу). Миля-а-а!..
      Мотоциклист (пытаясь оттащить Александру). Спокойно, Саша, спокойно! Упадете!
      Александра. Миля-а-а!..
      Мотоциклист. Ну, Сашенька! Оля, быстро сюда!
      Муза(из раскопа, кричит). Уведите! Уведите же ее!!
      Александра. Ага! А ты, значит, живая! Живая!
      Школьница. Сашенька...
      Александра. Живая! (Рыдает, бьется в истерике.)
      Мотоциклист. Спокойно, Саша. Спокойно.
      Школьница. Младенчикаскинешь!
      Александра. Что? Младенчика?
      Мотоциклист и Школьницаоттаскивают Александру к шалашику, укладывают.
      Мотоциклист. Держи ее, поняла?
      Школьница. Не дети.
      Хакас (связанный, сквозь сон). Ашхм кёмис.[17]
      Мотоциклист. Надо срочно помощь организовать. Врача. (Пытается запустить мотоцикл.)
      Муза, поддерживаемая Студентом, вся грязная, в крови, поднимается из раскопа.
      Мать твою! Не заводится. Аккумулятор, наверное.
      Муза(тихо, медленно). Бросьте, Игорь. Не суетитесь. Уже не поможешь.
      Мотоциклист. Точно знаете?
      Студент. Струсил, Игорёк?
      Муза. Разворотило всю грудь. Прямо туда, в ладанку, в кость неандертальскую.
      Тихие рыданья Александры.
      Школьница. Ну Саша... Сашенька... Саша!
      Муза. Вдребезг разбило. В крошево. В тело въелась. И лежит накостях. Налагерных. Мишаих как нарочно в раскоп спрятал.
      Костер уже прогорел. Медленно начинает гаснуть и фарамотоцикла.
      Мотоциклист. Точно, аккумулятор!
      Муза. И вокруг кости: в земле, под землею, из стенок торчат. Атолловый риф.
      Школьница. Сашенька... Саша...
      Луч гаснет окончательно. Тьма.
      Занавес.
      Примечания 1 Место для антракта.
      2 Место для антракта.
      3 Место для антракта.
      [4] Понаехали... (Здесь и далее -- "г" гортанное).
      [5] Тревожить...
      [6] Предков тревожить...
      [7] Женазаболела...
      [8] Капли капала. Горькие.
      [9] Еще ругаться...
      [10] Э... убегать? Нехорошо...
      11 А ну поворачивай. Поговорим.
      [12] Зачем горькое капала?
      [13] Кости роешь?
      [14] Кости трогать нельзя.
      [15] А ты откудавзялась?
      [16] Пострелял маленько.
      [17] Маленечко пострелял.