 |
|
Популярные авторы:: Joyce James :: БСЭ :: Толстой Лев Николаевич :: Чехов Антон Павлович :: Раззаков Федор :: Громов Дмитрий :: Нортон Андрэ :: Гарднер Эрл Стенли :: Грин Александр :: Борхес Хорхе Луис Популярные книги:: The Boarding House :: Уроки любви :: Справочник по реестру Windows XP :: Повесть о Воронихине :: Путь на Грумант :: Амнезия творца :: Том 3. Село Степанчиково и его обитатели. Записки из Мертвого дома. :: Верноподданный (Империя - 1) :: Gump & Company :: Странник |
Ежик в тумане - Всё-всё-всё о ЁжикеModernLib.Net / Сказки / Козлов Сергей Григорьевич / Всё-всё-всё о Ёжике - Чтение (стр. 18)
— О! А что на обед? — спросил Хрюк. — Летающий поросёнок по-африкански. — Как же я могу отобедать сам собой? — удивился Хрюк, хлопая ушами. — А очень просто, — сказал Лев, важно усаживаясь на песок. — Вы будете принимать участие в обеде в качестве блюда. — Разве я похож на тарелку? — обиделся Поросёнок. — Чик! Теперь ты видишь, как интересно в Африке! — Он хочет тебя съесть, Хрюк. Разве ты не видишь? — Нет, что ты! Он хочет меня пригласить в виде блюда, а тебя… — Уаррр! А эту неизвестную серую птицу я бы пригласил на десерт… — Как? — спросил Чик. — На десерт. Какая неумная птица!.. Долго вы ещё будете летать? — Мы можем летать до ночи, — сказал Поросёнок. — А можем улететь совсем. — А чем я буду обедать? — Летающим поросёнком по-африкански. — Но если вы улетите — улетит и летающий поросёнок. — Тогда вы пообедаете без блюда: прямо на песке. — И без десерта! — сказал Чик. — Это как же так? — обиделся Лев. — Я вас приглашаю к обеду, а вы хотите, чтобы я обедал без блюда, чистым песком? — И без десерта! — сказал Чик. — Если нет блюда, можно и без салфетки. — Неумная птица! — зарычал Лев. — Десерт — это не салфетка. Это то, что едят перед тем, как вытереть усы салфеткой. — Я же тебе говорил: он хочет нас съесть, Хрюк! — сказал Воробей. — Ты видишь, как всё удивительно в Африке, Чик? Он хочет нас съесть и нас же приглашает к обеду. Волки этого не умеют… — Что волки? Тьфу! — сказал Лев. — Волк — хищник, а я — царь зверей и приглашаю вас на царский обед. Да прекратите же вы наконец летать! Присядьте, и мы обо всём поговорим. — О чём? — спросил Поросёнок, усаживаясь на приличном расстоянии от Льва. — О разном. А почему вы так далеко сели? — С нашей стороны было бы непочтительно садиться к царю зверей ближе, — сказал Поросёнок. — Не смущайтесь, я люблю поросят, как собственных детей, — сказал Лев. — Не беспокойтесь, — вежливо сказал Чик. — Отсюда нам лучше видно. Отсюда вас можно видеть от головы до кончика хвоста. На вас так красиво падает солнце! — Вы тоже очень изящно освещены, — сказал Лев. — Я бы отдал полцарства, если бы можно было видеть вас каждый день в это же время… Сейчас как раз время обеда… А где вы научились летать? — Чик-чирик! Мы? — Нет, Поросёнок. — У себя на родине, — сказал Хрюк. — Однажды я замахал ушами и полетел. — А кто вас учил? — Пчела. Пчела научила меня собирать мёд, а летать я выучился сам. Замахал ушами — и полетел. — Да-да, — сказал Лев. — Позвольте, я взгляну поближе на ваши прекрасные уши? На эти необыкновенные, нежные поросячьи розовые уши! — А вы потом позволите мне потрогать кончик вашего хвоста? — спросил Поросёнок. — Что ты, Хрюк! Он же тебя съест! — Конечно! Потом вы можете трогать мой хвост всю жизнь. — И Чик? — Какой Чик? А-а… птица? Да хоть сейчас! Мой хвост в полном её распоряжении. — Чик! — тихо сказал Поросёнок. — Незаметно сними с меня ведёрко, а когда я отвлеку Льва, привяжешь его к кончику хвоста. К кисточке, понял? — Чик-чирик! Понял! А вслух Поросёнок сказал: — Лев, вы царь зверей, и я ни в чём не могу вам отказать. Только сначала, если вам не трудно, отгадайте одну загадку. — С удовольствием! — сказал Лев и чуть пододвинулся. А Хрюк, будто вспоминая загадку, поднял глаза к африканскому небу, а сам тихо сказал: — Чик, бери ведёрко и подальше, подальше облетай Льва. Сядешь за его спиной, а уж тогда… — Чик-чирик! — И Воробей улетел с ведёрком в клюве. — Вот! Я вспомнил! — громко сказал Поросёнок. — Иголок много, а шить не умеет! — Кто же это? — спросил Лев. — Я не знаю. Это загадка. — Кто же это может быть?.. — задумался Лев. — На верное… бе-ге-мот… Бегемот! Угадал? — А почему бегемот? — Ну, бегемот может найти целый чемодан с иголками, — важно сказал Лев, — а шить всё равно не умеет — это уж я точно знаю! — Нет-нет, это не бегемот. — Крокодил! Угадал? — Нет. — Обезьяна! — А где она возьмёт иголки? — В чемодане! — А чемодан? — Действительно… Тогда это… В это время Чик облетел Льва, уселся за его спиной и привязал к кончику хвоста ведёрко. — Слон! — выпалил Лев. — И не слон. — Зебра! — И не зебра. Иголок много, а шить не умеет! — хохоча, повторил загадку Поросёнок. — Тогда… Тогда… Тогда я тебя… съем! — зарычал Лев и кинулся на Хрюка. Съешь, Съешь, Коль поймаешь, Не поймаешь — Так не съешь! — запел Поросёнок, улетая в небо. Съешь, Съешь, Коль поймаешь!.. — подхватил Чик, догоняя Поросёнка и усаживаясь ему на спину. А Лев с привязанным к хвосту ведром заметался по песку, подпрыгивая, переворачиваясь в воздухе, как обычная кошка, которой мальчишки привязывают к хвосту пустую консервную банку. Наконец, сорвав с хвоста ведёрко, Лев убежал, а Поросёнок с Чиком опустились на землю и запели. Я — Поросёнок, и в ночи, И среди бела дня Нет Поросёнка в наши дни Отважнее меня! Находчивей меня! И веселей меня! — спел Поросёнок. Отважней нету — не ищи, В ночи, средь бела дня — Лишь Поросёнок в наши дни Отважнее меня! — спел Воробей. И они заплясали и запрыгали, запрыгали и заплясали, и прыгали до тех пор, пока совсем не выбились из сил и не плюхнулись в изнеможении. — Подать сюда крокодила! — крикнул Поросёнок. — Без крокодила это ещё пол-Африки. Нам нужен крокодил! Глава седьмая, в которой появляется Крокодил — Я здесь! — сказал Крокодил и разинул страшную пасть в двух метрах от Поросёнка. — Я здесь! Кто звал меня? — Я! — взвизгнул Поросёнок, вскакивая, чтоб вовремя улизнуть. — Мы! — отпрыгнул в сторону Чик. — Давно я не пробовал поросятники, — сказал Крокодил и захохотал, перевернувшись вверх лапами. — Это же надо — сам поросёнок зовёт меня на обед! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Такого ещё не было! И он снова лёг на брюхо и растопырил пасть. — А нас только что «приглашал к обеду» Лев, — сказал Поросёнок. — И мы славно отобедали! — вставил Чик. — Кого же вы ели на первое? — Льва по-африкански, — сказал Поросёнок. — А на второе? — Льва по-африкански, — сказал Чик. — А на десерт? — На десерт была кисточка, — сказал Хрюк. — Это очень вкусно. Особенно — кисточка. Чья же это была кисточка? — Льва, — сказал Воробей. — У-у-у!.. — застонал Крокодил. — Не говорите мне о кисточке. Я, когда обедаю львом, всегда оставляю себе на десерт кисточку. Льва я обычно приглашаю к обеду так… — Видишь, Хрюк, они все друг друга приглашают к обеду… — Я лежу у самого берега, и только глаза мои торчат из воды; и зову: «Лев! Лев!» А лев идёт пить воду. И тогда я его — AM! — и закусываю кисточкой хвоста. — Необыкновенно! — сказал Поросёнок. — А мы поступили иначе. — Интересно! — Я сидел вот здесь, а Лев пришёл во-о-н оттуда, — сказал Поросёнок. — И когда он подошёл поближе, я взлетел, вскочил ему на спину и ездил на нём до тех пор, пока он не свалился с ног от усталости. Тогда мы его съели и закусили кисточкой хвоста. — На десерт! — сказал Чик. — Интересно!.. А ты умеешь летать? — спросил Крокодил. — Ещё бы! — крикнул Поросёнок. Взлетел и, страшно жужжа ушами, сел на спину Крокодила. — Ух! Ух! Ух! — задохнулся от ужаса Крокодил, заметался по песку туда, сюда, обратно и, под улюлюканье и свист Поросёнка, который только в последний момент успел соскочить с крокодильей спины, умчался к своей воде. А Поросёнок с Чиком закувыркались, запрыгали, заплясали. Я — Поросёнок-весельчак, — пел Поросёнок, — Сазанчиком в воде Я кувыркаюсь так и сяк — Не пропаду нигде! И ты, мой Чик, мой Воробей, Со мной не пропадёшь: Среди ветвей, среди сетей — Сазанчиком нырнёшь! — Сазанчиком нырну! — подхватил Чик. И нам не страшен львиный гнев, И Крокодил — пустяк: Усталый престарелый Лев К весельчакам — добряк! И престарелый Крокодил — Полено у воды. По Крокодилу я ходил — И не было беды! По Крокодилу ты ходил — И не было беды! — подтвердил Чик. Глава восьмая, в которой вспоминают об оставленном Цветке По Крокодилу ты ходил — И не было беды! — спел Чик и вдруг погрустнел. — А почему ты думаешь, что они старые? — глядя на заходящее солнце, спросил Воробей. — Кто? — Лев с Крокодилом? — А кисточка? Кисточка-то у Льва — старенькая, — сказал Поросёнок. — А у Крокодила — глаза коричневые. — Ну и что? — У молодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные! — А у молодого Льва? — Молодая кисточка! Хрюк с Воробьём не думали, о чём говорят. Они видели огромный африканский закат, и мысли их были далеко-далеко. — Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мы так и не собрали с тобой нектара… Хрюк машинально прицепил к поясу ведёрко, и глядел, глядел, глядел, и о чём-то думал. — Нигде нет ни одного цветка, похожего на наш, — сказал он. — Нигде… — И пчёл не слышно… Неужели мы с тобой будем ночевать в Африке, Чик? — Но скоро… ночь. — Вот за ночь мы и долетим до дома! — А ты не боишься… в темноте? — Я ничего не боюсь, Чик. — С тобой я ничего не боюсь, Хрюк! — Летим? И Чик вспорхнул на спину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мы не видели, как Поросёнок с Чиком летели над морем, но мы слышали их песню: Домой, домой Из Африки, Из Африки летим. Уже на море синее Одним глазком глядим. Внизу волна качается — Седая голова. А море не кончается, Как в песенке слова. Домой, домой Из Африки… Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер: «Фью-ю-ю!..» Глава девятая, в которой Поросёнок и Воробей возвращаются в своё утро, к своему солнышку, но не могут найти свою Пчелу, свой Цветок Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер. И когда поднялось солнышко, они уже были дома. — Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, а где наш Цветок? — Не вижу, Хрюк. Там стоит один, но он — чёрный, а наш был белый. — А где наша Пчела? — Сейчас полетит. «У-у-у!» — загудели пчёлы. Солнышко встало — Хрю-хрю! Утро настало — Хрю-хрю! — запел Поросёнок. — Мордочку вскинем, В воздухе синем Плавают пчёлы — Хрю-хрю! — А где наша Пчела, Чик? — Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вы не будете так добры… А где наша Пчела? — Это какая ещё ваша Пчела? — Та, что научила Поросёнка собирать мёд… — А-а-а… Пропала. — Как? — вскрикнул Чик. — Очень просто: мы, пчёлы, далеко летаем, часто пропадаем. — А Цветок? Что сталось с нашим Цветком? — спросил Поросёнок. — Так вон он стоит! — Нет, этот цветок — чёрный, а наш был белый-белый. — Он и был белый-белый, — сказала незнакомая Пчела, — а Жаба с Дождевым Червём сделали его чёрным. — Как? — вскрикнул Чик. — Два дня старались. Жаба болотную тину таскала, а Червь — грязь из-под земли. — И ты видела? — крикнул Поросёнок. — Да. — И не спасла?! — Мне некогда: я — на работе. — Как же ты не спасла Цветок? — возмутился Поросёнок. — А вы сами-то где были? Он всё звал вас: «Поросёнок! Воробей!» — Мы были в Африке, — сказал Чик. — Где? — В Африке. Страна такая есть… — А-а-а… Ну, мне пора. Извините, — сказала незнакомая Пчела. И улетела. А Поросёнок с Воробьём подошли к Цветку. — Цветок! — сказал Поросёнок. — Скажи хоть одно слово! Цветок не ответил. — Цветок! — позвал Чик. — И зачем мы отсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас с тобой у себя на плече и говорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! А тебе?» А теперь он стоит чёрный, высохший и не говорит ни слова. — Что же теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей. — Как — что делать? Отомстить Жабе и Червяку. — Но как мы их поймаем? Червяк — под землёй, а Жаба — в болоте! — Мы победили Крокодила и перехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — А уж этих-то… — Но как? — Увидишь. Идём! Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, и в этом сиянии хмурый Поросёнок спускался с холма, за ним — прыгал взъерошенный Воробей. Глава десятая, в которой Поросёнок становится Цветком Как только Поросёнок с Чиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листиком и, совсем не слышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул: — Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть… И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть. — Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок. — Что? — Покрасишь голову белой краской. — Зачем? — Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю. И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку. Как будто яблонька весной, Белая, Как сыроежка под сосной, Спелая И лёгонькая, как трава, У Хрюка будет голова, — работая, пел Воробей. — Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок. — Не очень, — сказал Чик. — А ты отойди подальше… Ну как? — Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк. — А если я встану на одну ножку? И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист. — Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей. — А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке? — Пошевели, пожалуйста, листиком… — Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку. — А другим! — Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой. — По-моему, в самый раз, Хрюк! А что теперь?.. — Теперь я постою посохну, а ты иди сплети крепкую сеть. А как сплетёшь — спрячься за бугром. А когда надо будет… — Понял! Чик-чирик! — И Воробей исчез. А Поросёнок, поворачиваясь на одной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел: Я — Поросёнок, и в ночи, И среди бела дня Нет Поросёнка в наши дни Отважнее меня! Находчивей меня! И преданней меня! И, через паузу, подражая ромашкам и василькам, затянул: Я — Цветок, Я — Цветок, Пусть ко мне прилетит мотылёк!.. Он спел несколько раз про то, как ждёт мотылька, прежде чем стало заходить солнце. Зажглись ранние звёзды. Стемнело. Поросёнок — грустный цветок с белой головой — один остался светиться в сумерках. За пригорком показалась голова Воробья. — Ты хорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок. — Я плёл её всё время, пока ты сох. — Меня хорошо видно? — Очень. — Тише! Сейчас взойдёт луна. И на тёмном небе взошла красная луна. Глава одиннадцатая, на тёмном небе которой всходит красная луна На тёмном небе взошла красная луна. — Бре-ке-ке-ке-кес! — из болота выскочила Жаба. — Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк. — Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба. — Хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк. — Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба. — Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк. — Кажется, ночь. Ха-ха! — сказала Жаба. — Кажется, да! — сказал Червяк. — Кажется, наша пора настала! — Слышишь, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок. — Слышу. — Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зашёлся Червяк. И вдруг вскрикнул: — Жаба! — Что? — Видишь? — Что? Я — Цветок, Я — Цветок, Пусть ко мне Прилетит Мотылёк! — снова запел Поросёнок. — Что это? — прохрипела Жаба. — Как что?! Белый Цветок вырос! — Где? А-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. И, после каждой строки зловеще приквакивая и приближаясь к Цветку-Поросёнку, запела: Я могу веселиться и петь, И на звёздное небо глядеть. Я могу до колючей звезды Нюхать жадной ноздрёю цветы. Я могу, я могу, я могу Слушать шорох змеи на лугу!.. Но послушай, ничтожный Цветок, Мне не нравится твой стебелёк! — Почему? — спросил Поросёнок. — Потому что стебелёк толст, а голова — мала! — А у тебя вообще стебелька нет, а у него — головы! — И Поросёнок ткнул «листиком» в Червяка. — Червяк, по-моему, нас оскорбили, — прохрипела Жаба. — По-моему, да. — Будем принимать решение? — Будем. И они зашептались возле чёрной лужи, из которой глядела на Поросёнка красная луна. — Решено? — Решено! И Жаба с Червём бросились на Поросёнка, но он успел взлететь, а Жаба с Червяком столкнулись, в упор поглядели друг на друга, и… — По-моему, это не Цветок, Червяк, — сказала Жаба. — По-моему, да. — По-моему, это Поросёнок. — По-моему, да. — А почему у него голова белая? — Выгорела. — Где? — В Африке. — А где Воробей? — Погиб. — А где Пчела? — Пропала. — А почему он стал Цветком? — От горя. — Ха-ха-ха! Правильно, Червяк! Теперь мы его поймаем! Тсс!.. — Как? — шёпотом спросил Червяк. — Видишь ведёрко? — зашептала Жаба. — Ну. — Хватай его, ползи, неси нашей, чистой-пречистой, ты знаешь… из-под земли! — И?.. — неслышно спросил Червяк. — Плеснём на цветок, — ещё тише сказала Жаба. — И?.. — Оживёт. — А потом? — Этот, — зашептала Жаба в самое ухо Червяку и указала своей отвратительной лапой на Поросёнка, который, мягко помахивая ушами, застыл в воздухе, — сядет на плечо этому. — Жаба ткнула в Цветок. — А мы!.. Ха-ха-ха!.. — Мчусь! И Червяк, прихватив ведёрко, исчез под землёй. Глава двенадцатая, в которой оживает Цветок, возвращается Пчела и все-все — теперь уже навсегда — вместе Червяк, прихватив ведро, исчез под землёй, а Жаба села возле Цветка, сложив на пузе страшные лапы. — Никогда ещё не ловила поросят на цветок! Ха-ха-ха! — тихонечко так, зловеще захохотала Жаба. А Поросёнок незаметно для Жабы сделал круг над бугром и тихонько, чтобы Чику не было страшно, спел: Я — Поросёнок-весельчак, Сазанчиком в воде Я кувыркаюсь так и сяк, Не пропаду нигде! Перевернулся в воздухе и застыл на прежнем месте. — Не пропадём нигде! — на секунду высунувшись из-за бугра, пискнул Чик. — Вот! — отдуваясь, появился с полным ведром Червяк. — А теперь — плесни на Цветок! — приказала Жаба. — Та-ак! И Цветок прямо у нас на глазах ожил, из чёрного превратился в белый-белый и поднял голову. — Цветок! Здравствуй, Цветок! — крикнул Поросёнок и сел Цветку на плечо. — Поросёнок! Здравствуй, Поросёнок! — вскрикнул Цветок. — Ага! — Попался! И Жаба с Червём бросились и схватили Поросёнка. — Цветок мы теперь снова забросаем грязью! Хи-хи-хи-хи-хи! — завизжал Червяк. — А Поросёнка — в болото! Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. — Чик! — только и успел вскрикнуть Поросёнок. И Чик выскочил из-за пригорка с сетью и накинул её на Жабу с Червяком. Жаба с Червём, отвратительно извиваясь, стали биться в сети, но только ещё сильнее запутались. — Чик! — сказал Поросёнок. — Берись за тот конец, а я — за этот. Отнесём и повесим их на самой высокой сосне. — А когда взойдёт солнышко… — А когда взойдёт солнышко, они будут болтаться в сетке на самой верхушке сосны и уже никому-никому не причинят вреда. И Чик с Поросёнком улетели, унося в сетке Жабу и Червяка. А с другой стороны розовеет небо, под знакомую нам с самого начала мелодию песенки Поросёнка подымается солнышко, и Цветок вскидывает ему навстречу свои лёгкие руки. — Это я! — говорит Цветок. — Это я! — говорит, садясь ему на плечо, Поросёнок. — Это — мы! — говорит Чик. А солнышко подымается всё выше и выше, и всё шире и шире звучит солнечная, радостная, необыкновенная музыка. «У-у-у!» — гудят пчёлы. — Это я! — говорит наша Пчела. — Теперь уже навсегда — это все мы вместе! — говорит Поросёнок. — Солнышко встало — Хрю-хрю! Утро настало — Хрю-хрю! Мордочку вскинем, В воздухе синем Плавают пчёлы — Хрю-хрю! Трям! Здравствуйте! Сказка, в которой великий Медвежонок выдумывает Тилимилитрямдию, волшебную страну без волков Глава первая, из которой мы узнаём, что Медвежонок выдумал необыкновенную страну, а у Зайца сегодня день рождения  Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами и думал: «Сегодня у Зайца день рождения. Если я подарю ему морковку, он её съест и ничего не останется. Если капусту — тоже… А что, если я подарю ему…» И тут на поляне появился Медвежонок. Тили-мили, Тили-мили! — пел Медвежонок. — Привет, Ёжик! — Привет! — Слушай! — Медвежонок встал на голову. — Я целую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Я её всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ! — Как? — ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ! Там все ходят на голове и здороваются вот так, — Медвежонок стукнул лбом о землю. — ТРЯМ! Здравствуйте! — Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. А что мы подарим на день рождения Зайцу? — Какому Зайцу? — Нашему. — Морковку. — Съест, и всё. — Капусту. — Тоже… Придумал! — закричал Ёжик. — Подарим ему ромашки! Ведь ромашки — это маленькие солнышки! Заяц их засушит, и зимой каждый день у него будет новое солнышко на тоненькой ножке! И Ёжик пошёл по поляне, собирая ромашки, и Медвежонок вверх тормашками пошёл следом. Глава вторая, в начале которой Ёжик с Медвежонком поют песню, посерёдке ссорятся, а в конце — появляется Волк Они шли, собирая ромашки, по солнечной поляне — впереди Ёжик, за ним — Медвежонок. Раз — ромашка, Два — ромашка! — бормотал Ёжик. — Три — ромашка! — крикнул Медвежонок. — Смотри, песенка получается! И запел: Раз — ромашка, Два — ромашка, Три — ромашка! Пять — ромашка, Шесть — ромашка… — Семь — ромашка! — подхватил Ёжик. — Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. И потом: «семь — ромашка» не пой. Пой «семь». Понял? — Не-а, — сказал Ёжик. — Ну, ты поёшь: «семь — ромашка»! — Пою. — А у нас в ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ поют: Пять — ромашка, Шесть — ромашка, Семь!.. — В Тилимилитрямдии? А где она? — Везде, — сказал Медвежонок и повёл лапой. — Она большая! Трям! — Что? — Я же говорил: ТРЯМ — по-тилимилитрямскому значит «здравствуйте!» — Ага, — сказал Ёжик. — А почему нельзя «семь — ромашка»? — Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори. — Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик. — Ну как ты не понимаешь? — рассердился Медвежонок: Пять — ромашка, Шесть — ромашка, Сё-е-емь! — Ладно, — сказал Ёжик. — Давай сначала! И они стали петь снова: Раз — ромашка, Два — ромашка, Три — ромашка, — повёл Медвежонок. Пять — ромашка, Шесть — ромашка, Семь, — спел Ёжик. — Правильно! Теперь пой дальше! — крикнул Медвежонок. — А я не знаю, как дальше: я только до десяти считать умею. — Пой… как-нибудь! — Как-нибудь? — обрадовался Ёжик. — Ладно! И пошёл по залитому солнцем лугу, радостно крича: Там — ромашка, Сям — ромашка, Ква! — Как? «Ква»? Мы же не лягушек собираем, a цветы! — Ну и пусть, — сказал Ёжик. — Приедем в Тили-мили… — Трямдию! — подхватил Медвежонок. — Трям! Здравствуйте! — Нас встретят! — Покормят! — Спать положат. — А утром проснёмся — и назад! — С Зайцем! — сказал Ёжик. — Ему будет очень приятно… — Где Заяц? Какой Заяц? — завертел головой Медвежонок. — Ему будет очень приятно, — повторил Ёжик. И тут в чистом небе вдруг появилось облако, лёгкое, пушистое, как барашек, и кто-то на этом облаке тоненьким, заоблачным голоском запел: Облака — белогривые лошадки… — Это ты поёшь? — спросил Ёжик. — Не-а. А облако-барашек превратилось в лошадку, и лошадок этих уже стало несколько. Они скакали по небу и пели: Облака — белогривые лошадки. Облака, что вы мчитесь без оглядки?.. — Вот бы на этих лошадках, — и прямо в твою страну, — сказал Ёжик. — Угу, — кивнул Медвежонок. — Прямо к ужину. — Угу, — кивнул Медвежонок. — С Зайцем! — не отрывая глаз от лошадок, сказал Ёжик. — Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? Ты с кем дружишь — со мной или с Зайцем? — С тобой… И с Зайцем. Из-за дерева на краю поляны выглянул Волк. — Ага! Друзья, значит, — осклабился Волк. Ну-ну!.. — Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? — кричал Медвежонок. — Он лягушек боится! — Кто? Заяц? Заяц никого не боится! — Хы! — хмыкнул Волк. — Тилимилитрямдию я выдумал! — свирепел Медвежонок. — И я дружу с тобой! Понял? — А со мной без Зайца дружить нельзя! Понял? — Трям! Понял! Забирай свои ромашки, я пошёл!.. — Куда же ты? — В Тилимилитрямдию! И Медвежонок ушёл. А из-за дерева, растопырив лапы, выскочил Волк. Ёжик кинулся влево, вправо, понял, что убежать не сможет, свернулся в клубок. — Ха-ха-ха! — тихонечко так рассмеялся Волк. — Должен вам сказать, за вашим Зайцем я всё утро бегал, но… не догнал. А теперь он сам ко мне явится с повинной, можно сказать, головушкой. Здравствуйте! — Жди! — прошипел из клубка Ёжик. — Что вы сказали? Не грубите мне, дружочек, не грубите! — И Волк, галантно заметая хвостом, покатил Ёжика. — Колоться не надо, не надо… Вот так — кочечка, а так — пенёчек, а мы — сторонкой, стороночкой… Облака — белогривые лошадки. Облака, что вы мчитесь без оглядки?.. — тоненьким, заоблачным голоском, почти неслышно донеслось до Ёжика откуда-то сверху. Глава третья, в которой Заяц попадает в заграничную иностранную страну Лёгкие пушистые лошадки проскакали по чистому небу, и всё смолкло. Куда Волк укатил Ёжика — неведомо. А на краю поляны появился Медвежонок то ли с ковром, то ли с половиком, то ли со свёрнутой рулоном тряпочкой на плече. Он раскатал рулон — это действительно оказалась тряпочка. И, надо сказать, вылинявшая такая тряпочка, на которой разноцветными кривыми буквами было выведено: Т И Л И М И Л И Т Р Я М Д И Я Медвежонок развесил тряпочку между двумя деревьями: то есть конец тряпки привязал к сучку одного, спрыгнул, вскарабкался с концом тряпки в зубах на другое, — и тут появился Заяц. — Здорово, Медведь! Давай помогу, — сказал он. — Не надо, я сам, — с тряпкой в зубах пробурчал Медвежонок. — Да ты один не справишься. — Справлюсь, — рявкнул Медвежонок, и, конечно же, конец тряпки упал на траву. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22 |
|||||||||