Это будет своего рода паломничество… Я пойду по Испании и во имя любви — только любви! — стану защищать страждущих и обиженных. И проповедовать, неустанно говорить людям о том, что человек это удивительное, прекрасное и свободное существо. Природа дала ему замечательные качества — силу ума, воображение, чуткое сердце. Дала умелые руки, способные осуществить самый дерзновенный замысел! И только от самого человека зависит, куда направит он свой дар: пойдёт ли по тропе жадной, прожорливой твари или по широкой дороге, на которой его ждут бесконечные подвиги духа!
      — Ах, сеньор, как славно вы сказали! — воскликнул Росинант. — Я пойду с вами! И буду до конца, что бы ни случилось! Тяжкие испытания ждут нас на этом пути. Но кто-то должен начать… Сквозь смех и слезы, сквозь грязь и кровь — вперёд, к новому Человеку!
      В окно, закрытое тяжёлой решёткой, заглянула багровая усатая рожа стражника.
      — Давай его сюда! — крикнул он. — Здесь сидит этот, сухорукий! Как раз до пары — не тюрьма, а лазарет! — И оглушительно захохотал.
      Дона Кихано, избитого, оборванного, втолкнули в камеру.
      Седой, уставший человек поднялся с лавки и шагнул к нему навстречу. Левая рука, словно плеть, висела у него вдоль тела.
      — Разрешите представиться — рыцарь печального образа Алонсо Кихано.
      Человек криво усмехнулся, учтиво раскланялся.
      — Мигель Сервантес — рыцарь несчастного образа и по совместительству сборщик налогов, посаженный по ложному обвинению в недостаче. А вас, позвольте узнать, за что поместили в этот старинный замок?
      — Ах, сеньор, это долгая история!
      — Расскажите, нам торопиться некуда.
      — Ну ладно… Слушайте… Какое счастье, что они не схватили Росинанта. Верный Санчо не даст ему пропасть! Нет, рано мы пришли в этот мир! Никто нас не поймёт! Уж лучше действительно прослыть сумасшедшим, чем попасть в лапы к церковникам!
      — Успокойтесь, дон Кихано. Давайте с самого начала.
      Идальго грустно улыбнулся и чуть нараспев произнёс:
      — Едва светлокудрый Феб распустил по лицу красавицы Земли золотые нити своих волос, как знаменитый рыцарь дон Кихано Ламанчский, встав с изнеживающих перин, вскочил на своего верного коня Росинанта и пустился в путь…
      — Глупая история! — возмущённо сказал Треверс. — И книга дурацкая! Нельзя смеяться над больным человеком. Тем более им восхищаться…
      — Почему ты считаешь его больным? — удивился Никита.
      — Потому что только слабоумный может испытывать добрые чувства ко всем подряд. Люди разные! Есть чёрные и белые, христиане и мусульмане, коммунисты и капиталисты, работящие и ленивые, плуты и простаки… Могу ещё назвать миллион различий! И что же, прикажешь всех любить?
      — Да, мир разобщён… — задумчиво произнёс Патрик. — Но на краю бездны жизнь заставит вас протянуть друг другу руки.
      — Какой бездны? — теперь уже изумился Тренере.
      Кентавр чутко повёл ушами. Он услышал чьи-то торопливые шаги.
      — Сэр! Сэр! — В конюшню вбежал взволнованный дворецкий, за ним стражники, повара, прислуга, садовники. Лица у всех были искажены от страха. — Сэр! Только что передали по радио! На атолле Корундо проводили подземный ядерный взрыв…
      — Ну и что? Это бог знает где.
      — Что-то там… у них… пошло вразнос! Образовалась огромная волна. Она идёт через океан. Уже смыла на своём пути несколько островов. Через пятнадцать минут будет у нас!
      — Доигрались… — тихо сказал Патрик и многозначительно посмотрел на Джона.
      Это простое слово сразу заставило Треверса поверить в опасность.
      — Чёрт возьми! — выругался он. — Катер не поможет! Самолёт?
      — Два часа, как вылетел, — развёл руками дворецкий.
      — Мой воздушный шар! — вспомнил Треверс. — В ангаре! Там баллоны с газом! Быстро надуть!
      Слуги бросились выполнять распоряжение.
      — У него большая корзина? — спросил Никита.
      — На нас троих хватит.
      — А эти люди? Они что же, погибнут?
      — В конце концов я им хорошо платил!
      — Я останусь, — спокойно произнёс Патрик. — Я всего лишь странное животное — голос Природы, направленный к человеку. Я сказал, что она думает о вас, и теперь могу спокойно уйти в небытие. Я выполнил своё предназначение.
      Призывно загудел внутренний телефон. Треверс схватил трубку.
      — Сэр! Скорее! Всё готово! Мы уже её видим!
      Джон и Никита подбежали к окну. На горизонте вырастала огромная серо-зелёная стена воды.
      — Быстрее, садитесь на меня! — воскликнул Патрик.
      Спорить было бессмысленно. Мальчики вскочили на кентавра. Патрик стремительно рванулся по крутой, каменистой дорожке — туда, где на обрыве скалы колыхалось красное полотнище воздушного шара.
      Люди забились в корзину. Телохранители Треверса даже здесь были с оружием. Джон понял: выгнать их не сможет.
      — Проклятье! — прохрипел он. — Какое-то наваждение! Откуда оно взялось! Патрик, может это очередное твоё «видение»?
      — К сожалению, это реальность. Не медлите! Прощай, Никита… — Он наклонился к его уху и прошептал: — Проследи за Земфирой. У неё должен быть мой жеребёнок.
      Зеленков наконец осознал — сейчас он навсегда потеряет своего друга.
      — Нет! Не хочу! Я останусь с тобой!
      — Сэр! Она совсем рядом! — истошно вопили стражники.
      — Иди!.. — Кентавр подтолкнул Никиту. — Ты в начале жизни! Помни, чему я учил…
      Страшный, булькающий рёв с каждой секундой нарастал. Бурая стена приближалась, неотвратимо наваливалась на остров.
      Патрик приподнял копыто — тонкая скаковая подкова болталась на одном гвозде. Видимо, он сорвал её во время скачки по горной тропе.
      — Возьми, некоторым она приносит счастье.
      Зеленков дёрнул, подкова осталась в его кулаке.
      Кентавр повернулся и, прихрамывая, пошёл в сторону берега, навстречу цунами.
      — Проклятье! — снова воскликнул Треверс. Он схватил Никиту за шиворот, затолкал в корзину и с размаху ударил топором по канату.
      Шар тяжело поднялся на несколько метров и повис в воздухе.
      — Всё лишнее — за борт! — приказал Джон.
      На землю полетели пистолеты и ножи, пачки денег, золотые часы, сигареты и зажигалки, фляжка виски, библия… Никита порылся в карманах и выкинул пачку жвачки.
      Шар трепетал. Мелкая дрожь бежала по его гладким бокам, словно он хотел взвиться, но не хватало сил.
      — Одежду! — крикнул Треверс.
      Все стали торопливо снимать и бросать вниз башмаки, рубашки, брюки, бельё.
      Джон выразительно глянул на подкову. Никита заплакал, вытянул руку и с трудом разжал пальцы.
      Шар медленно пошёл вверх. Кипящая масса воды прошелестела под ним, лизнув край корзины, обдав брызгами, пеной.
      Волна ударила по острову, ломая и уродуя всё на своём пути. Вырвав с корнем деревья, оставив после себя руины, она ушла дальше — к материку.
      Нагие, мокрые люди с ужасом смотрели на представшую перед ними картину: цветущий клочок суши, на котором они жили, в одно мгновение превратился в ад.
      — Это предупреждение! — всхлипнул Никита. — Вот о какой бездне он говорил! Вот… Ты понял? — Он гневно посмотрел на Треверса. — Ты понял?
      Джон угрюмо молчал…
      История наша подошла к концу. В заключение, наверное, нужно коротко сказать, что было дальше с её героями.
      Никита закончил биологический факультет Московского университета. Сейчас он занимается проблемами экологии.
      Треверс стал одним из основателей партии «зелёных», которая активно борется в защиту окружающей среды.
      Они переписываются, изредка встречаются на международных конференциях. Их объединяет правое дело: до сознания людей почему-то трудно доходит, что человечество стоит у опасной черты, что нельзя больше безнаказанно уродовать Природу. До бездны остался последний шаг!..
      Вот, кажется, и всё. Да, совсем забыл! Земфира родила красивого резвого жеребёнка, очень похожего на Патрика. Вскоре он вошёл в элиту скаковых лошадей, но «говорить» не умел.
      Ну что ж, будем ждать…