Найя Кайдавар также не протестовала против нового воплощения. Она вновь была готова бороться со злом и несправедливостью, и ей было все равно, в каком теле это делать.
      Неразвитый разум Кометы не просто вместил в себя пару (а скорее всего, гораздо больше) новых личностей, но и связал их в одно целое.
      Причем, как ни странно, именно Комета доминировала в этом оформившемся триумвирате. Впрочем, почему странно? Ведь, в конце концов, это тело принадлежало ей. Она была связана с ним врожденными рефлексами и приобретенными навыками. А новые составляющие - Латэла и Найя - выступали скорее советниками, чем соправителями.
      - Я - Комета, - прошептала девушка, еще раз посмотрев на свои пальцы.
      - Да что с тобой? - раздался над ее головой голос матушки Гордолы. - Ты плохо себя чувствуешь?
      Пока девушка занималась самоидентификацией, горная копательница приблизилась к своей воспитаннице. Матушка Гордола была в полтора раза выше Кометы и втрое шире ее в плечах, бедрах и талии. Ее громадная жесткая рука осторожно погладила голову девушки.
      - Ничего, спасибо, - ответила Комета. - Я задумалась.
      - Задумалась?! - Гордола беззлобно рассмеялась, так что зазвенели стекла в окнах трактира. - Вы слышали? Она задумалась!
      В этих словах звучала не издевка, а искренняя радость. Но, кроме копательницы, никто не оценил первых разумных слов в жизни Кометы.
      И не удивительно. Сегодня в трактире собрались все самые уважаемые жители деревни, а также представители соседних селений. Они сидели за столами и слушали трех послов из мира людей, которые прибыли сюда, чтобы говорить от имени короля Нарданала. Никто из присутствующих, кроме матушки Гордолы, даже не обратил внимания на то, что девушка случайно уронила поднос.
      - Извините, что я разбила посуду, - Комета нагнулась и начала собирать на поднос рассыпавшиеся по полу черепки. - Сейчас я все уберу.
      - Ох, Комета, что-то все же с тобой неладно, - покачала головой Гордола. - С каких это пор ты стала называть меня на "Вы"? Ну-ка сядь на стул и отдохни. Я сама все уберу. - Трактирщица села на корточки и одним движением своей огромной ладони смела на поднос весь мусор. - А еще лучше, иди-ка, приляг на кровать.
      - Спасибо, матушка Гордола, - Комета попыталась изобразить улыбку. - Я лучше немножко посижу тут.
      - Ну, как знаешь, - Гордола встала и понесла поднос на кухню. - Если опять голова закружится, позови меня.
      - Обязательно.
      Комета села в угол на свободный стул, поставила локти на стол и уперлась подбородком в раскрытые ладони. Она видела спины самых разнообразных созданий, которые слушали человеческих послов. Самих послов она не могла разглядеть - их загораживали массивные фигуры горных копателей и рослых кентавров. Зато Комета хорошо слышала, о чем говорили люди.
      Всего несколько минут назад, до перевоплощения, этот разговор ее совершенно не интересовал - она просто не понимала большей части мудреных слов. Но теперь Комета внимательно вслушивалась в беседу, так как хотела разобраться в окружающем мире.
      - Наш добрый и благородный король Нарданал, - раздавался густой бас одного из послов, - предлагает вам, жителям Горной страны, свою защиту и опеку. Под его сильной и мудрой дланью вы больше не будете страдать от бед и несчастий.
      - Но мы и раньше не слишком-то бедствовали, - возражал кто-то из нелюдей, судя по легкой шепелявости, древоточец. - Зачем же нам идти на поклон к вашему королю? Что он нам даст такого, чего у нас нет?
      Посол словно ждал этого вопроса. Ничуть не поколебавшись и не смутившись, он заявил:
      - Великий король Нарданал дарует вам закон и порядок! Это то, что отличает разумных существ от дикарей. Это то, что лежит в основе государства. Это то, что возвысит вас над прочими существами.
      - Кроме закона и порядка вы получите право на триединение, - послышался другой человеческий голос, глуховатый и вкрадчивый. - Наша святая Триединая церковь готова принять вас в свое благословенное лоно. Вы получите возможность очиститься от греха и спасти свои души от жестоких мучений в пламени загробного мира. Примите благоволение Шира-Вада-Дагна, и вы обретете любовь и успокоение в сердцах своих.
      - Наши предки жили без всякого триединения и были достойными и честными существами, - сказал один из пожилых кентавров. Комета раньше никогда его не встречала.
      - Это самое главное заблуждение! - с торжеством вскричал человеческий посол. - Нельзя быть достойным человеком... я хотел сказать, достойным существом, и при этом не принадлежать к святой Триединой церкви. Лишь сподобившись божественной милости Шира-Вада-Дагна вы сможете надеяться на прощение и искупление своих грехов. В противном случае тьма и дикость невежества так и не выпустят ваши души из своего плена. За нежелание признать свет истины вы понесете страшную кару, и ваши потомки будут прокляты во веки веков.
      - Ты хочешь, чтобы мы разорвали тысячелетние традиции, отреклись от своих отцов и дедов? - мрачно спросил кентавр.
      - Я призываю вас испить благодати из рук святой Триединой церкви!
      - упоенно провозгласил человек. - Я призываю вас спасти свои души и души ваших детей. Лишь в лоне святой Триединой церкви обретете вы милость и любовь великого Шира-Вада-Дагна.
      - Тьфу! - проворчал кентавр. - Ты, видимо, не слышишь, о чем я спрашиваю. Твердишь свои заклинания и не можешь ответить на мой вопрос.
      - Просто ты не о том его спрашиваешь! - не выдержала Комета. - Спроси лучше у этих послов, во сколько вам обойдутся королевская защита и милость Триединой церкви.
      Комета решительно растолкала кентавров, древоточцев, горных копателей и вышла на середину зала, где сидели послы. Как она и ожидала, ее глазам предстали три человека.
      Один из них был воином и дворянином. Он был одет в бархатную пунцовую куртку, а его грудь защищала стальная кираса. Поверх кирасы была накинута перевязь с длинной шпагой, а талия была обернута длинным кушаком, который служил своеобразной "кобурой" для двух больших фитильных пистолетов. На голове дворянина красовалась мягкая широкополая шляпа с пучком длинных пушистых перьев. На его ногах были одеты высокие кожаные ботфорты и ярко-синие штаны. Пальцы дворянина украшали перстни с драгоценными камнями. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы на нем не была написана нескрываемая смесь презрения, высокомерия и самолюбования.
      Второй посол, несомненно, являлся священником. Он был одет в длинную сутану с капюшоном, подпоясанную толстой грубой веревкой. Его лицо было неестественно бледным и высохшим, как у вылезшего из могилы покойника. Особенно Комету поразили глаза этого человека - полупрозрачные бледно-голубые глаза безмозглого фанатика, с которым совершенно бессмысленно спорить. На шее священника висела толстая тяжелая цепь, к которой был прикреплен массивный треугольник из кованого металла.
      Третий посол носил сюртук и штаны из черной шерстяной ткани. На его ногах были одеты тяжелые кожаные ботинки. Голову его покрывала высокая войлочная шляпа с узкими полями без каких-либо украшений. На коленях этот человек держал толстый кожаный портфель.
      Все трое людей с изумлением разглядывали Комету. Также удивлены были и жители деревни. Они не ожидали, что прислуживавшая в трактире дурочка вдруг вмешается в чрезвычайно важную беседу, способную изменить ход истории.
      Комета обратилась к нечеловеческим существам, широким жестом указав на послов:
      - Вы видите перед собой трех человек, трех представителей государства, которое предлагает вам свою защиту, помощь и спасение ваших душ. И кто же эти люди? Воин, олицетворяющий силу государства.
      Священник, якобы выступающий от имени бога. Чиновник, представляющий закон. Задача послов - заставить вас поверить в то, что вам необходимо стать частью этого государства, принять его закон, религию и нравы.
      Пожилой кентавр согласно кивнул головой. Люди еще не понимали, к чему клонит Комета, но слушали ее внимательно и настороженно.
      Убедившись, что ей удалось полностью завладеть вниманием собравшихся, Комета продолжила свою речь:
      - Возникает только один вопрос: что эти люди потребуют ОТ ВАС? В этом мире ничего не дается просто так. Все имеет свою цену. Эти люди предлагают вам свои услуги, но пока умалчивают об их цене. Итак, начнем с вас. Комета указала на дворянина. - Как вас зовут?
      Дворянин встал, выпрямился, горделиво вскинул голову и положил руку на эфес шпаги:
      - Я уже имел честь называть свое имя перед собравшимися, но ради вас с радостью и произнесу его снова, ибо по праву им горжусь. Я граф Эрдаван Гамилианский, посол его величества короля Нарданала.
      - Очень приятно познакомиться! - Комета сделала легкий реверанс в стиле Найи Кайдавар. - Сразу видно, что вы человек чести и достойный рыцарь. Так не откажите мне в любезности и ответьте, что вы потребуете от нас всех, если мы станем подданными вашего короля?
      Граф Гамилианский внушительно произнес:
      - Долг каждого честного подданного королевства - повиноваться своему сюзерену, выполнять все его приказы и стараться угадывать невысказанные желания.
      - Но король далеко. Откуда мы узнаем о его желаниях?
      - От королевских наместников и доверенных слуг.
      - То есть от дворян? - уточнила Комета. - Вы будете взимать налоги от имени короля, вы позаботитесь о том, чтобы народ исправно оплачивал содержание абсолютно не нужного ему государственного аппарата.
      Эрдаван презрительно скривил губы:
      - Я не торговец и не приказчик, чтобы обсуждать подобные низменные вопросы. Дело дворян - славные деяния на войне...
      - То есть вы и в войну нас втянете, чтобы вам не было скучно, насмешливо произнесла Комета, обводя глазами всех собравшихся в трактире. - Вам мало того, что вы станете хозяевами на нашей земле и превратите нас в своих послушных слуг. Вы еще заставите нас сражаться и погибать ради вашего развлечения, или, что еще хуже, ради захвата новых земель. Вы потребуете чтобы мы, ваши рабы, убивали других людей и нелюдей, которые, в отличие от нас, не покорятся вам по своей воле.
      Граф побледнел от гнева и нервно стиснул рукоятку шпаги. Комета сделала вид, что не заметила этого движения, повернулась к Эрдавану спиной и обратилась к священнику:
      - Теперь ваша очередь. Как вас зовут?
      - Отец Балимолт, - представился тот, не вставая.
      - Чей отец? - переспросила Комета.
      - Я отец и пастырь всякого живого существа, принявшего слово божье, обратившегося в святую триединую веру и ставшего частью паствы Триединой церкви.
      - А что надо сделать, чтобы стать частью Триединой церкви?
      Священник решил, что преуспел в своей агитации, и с воодушевлением заговорил:
      - Для начала надо пройти обряд триединеия. Святой отец своим благословенным символом веры очистит твое тело от скверны, совершив три надреза: два на груди и один на животе. Шрамы от этих надрезов станут свидетельством того, что ты обрела милость в глазах Шира-Вада-Дагна.
      Поясняя свои слова, отец Балимолт взялся рукой за треугольник, висевший у него на груди. Оказалось, что это не цельнокованый предмет, а своеобразный нож в ножнах. Нижняя сторона треугольника служила поперечной рукояткой, тогда как две другие были остро отточены. Именно этот треугольный нож священник называл "символом веры" и им собирался полосовать тела новообращенных.
      - И это все? - спросила Комета. - После этого моя душа будет спасена?
      - Обряд триединения - лишь первый шаг на пути к очищению души.
      Тебе простятся твои прежние невольные прегрешения, но всю оставшуюся жизнь ты должна будешь каяться за грехи новые.
      - Что же Триединая церковь считает грехами?
      - Смертоубийство, сквернословие, хищение, употребление пищи, питие жидкостей, совокупление, вожделение...
      - Стоп, стоп! - перебила священника Комета. - Со смертоубийством и хищением я еще согласна, но питание и продолжение рода - это совершенно естественные потребности любого живого существа. Почему же они приравниваются к преступлениям?
      - Любое ублажение собственной плоти есть смертный грех! - воскликнул отец Балимолт.
      - То есть, жизнь - это грех? - прищурилась Комета.
      - Ты совершенно верно поняла суть триединой веры, дочь моя! - просиял священник.
      - Я еще не твоя дочь, - оборвала его восторг Комета. - Мне бы хотелось узнать, в чем будет заключаться покаяние за мою греховную жизнь?
      - Ты должна будешь постами и молитвами очищать свою душу, в чем тебе с радостью поможет Триединая церковь. Ибо, как заповедал нам милосердный Шир-Вад-Дагн...
      - Сколько это будет стоить? - Комета посмотрела прямо в глаза священника.
      Тот слегка растерялся и ответил:
      - Паства Триединой церкви регулярно дарует своим святым отцам треть всех своих доходов. Кроме того, особенно ревностные и праведные почитатели Шира-Вада-Дагна не ограничиваются сим скромным вкладом и ради спасения своей души жертвует на нужды церкви все свое достояние.
      - Треть доходов! - Комета подняла палец и повернулась к деревенским представителям: - Запомните эту цифру, уважаемые.
      После чего она обратилась к последнему послу:
      - Какова твоя должность и как тебя зовут?
      - Я Паор Диаклат, нотариус Земельной Коллегии его величества короля Нарданала.
      - Зачем ты здесь?
      - Мне поручили определить размеры этих земель и рассчитать причитающийся с них налог.
      - Вы слышите?! - Воскликнула Комета, обращаясь к нелюдям. - Вы еще не стали подданными короля, а ваши земли уже описывают.
      Горные копатели, древоточцы и кентавры возмущенно зашумели. Чтобы перекрыть гул голосов, Комета повысила голос:
      - А скажи нам, господин нотариус, каков размер этого налога?
      Совершенно сбитый с толку Паор Диаклат вынул из своего портфеля толстую пачку листов пергамента с королевскими гербами и начал перечислять:
      - За пользование своими землями король требует половину всего урожая. Кроме того, отдельная плата взимается за прокладку дорог, строительство общественных зданий, содержание местных судей, рыбную ловлю, сбор ягод и грибов в окрестных лесах, использование в хозяйстве вьючных и ездовых животных, разведение крупного и мелкого скота, птицы...
      - По-моему, вполне достаточно! - с улыбкой прервала Комета. - Мне уже все ясно. А вам?
      Она посмотрела на деревенских жителей. Те уже были не просто возмущены, но и не на шутку разгневаны. Только теперь они поняли, что скрывалось за красивыми лживыми словами человеческих послов.
      Комета решила, что пора подытожить эту встречу:
      - Уважаемые соседи, сограждане и сотоварищи! На этой земле жили ваши предки, на этой земле живете вы, на этой земле будут жить ваши дети. От вас зависит, останется ли эта земля свободной и счастливой, или ее захватят жадные и корыстолюбивые люди. Послы сказали, что принесут вам закон и защиту. Но за это они лишат вас большей части вашего имущества, нажитого не только вашим собственным тяжелым трудом, но и стараниями ваших достопочтенных предков. Послы сказали, что спасут ваши души. Но за это они требуют еще треть всех ваших доходов.
      Так что же останется вам? Нищета! Люди хотят сделать вас своими рабами. Хотите ли ВЫ этого?
      - Нет, не хотим! - единодушно закричали все нечеловеческие существа.
      Комета сказала послам:
      - Мы выслушали ваше предложение. Наш ответ вы также слышали. Я думаю, что вам больше нечего делать в нашей деревне.
      Граф Эрдаван Гамилианский медленно оглядел Комету с головы до ног испепеляюще-яростным взором и стиснул эфес шпаги. Если бы в трактире не сидели горные копатели, он бы, несомненно, пустил в дело оружие, чтобы избавиться от девушки, нарушившей все его планы. Отец Балимолт также злобно сверлил Комету своими водянистыми глазами. Только Паор Диаклат не собирался никому угрожать. Он сам был до смерти напуган и мечтал только об одном: оказаться как можно дальше от этого страшного места, полного чудовищ.
      Послы вышли за дверь, сопровождаемые свистом и хохотом нелюдей.
      Комета также покинула трактир, чтобы посмотреть на отъезд гостей.
      Оказалось, что послов сопровождал эскорт: шесть всадников в металлических шлемах и кирасах, со шпагами на поясах и с массивными пистолетами в седельных кобурах. Также Комета увидела четырех взрослых кентавров, которые стояли возле паланкина - кабинки с мягким креслом, прикрепленной к двум длинным шестам. На груди и животе каждого кентавра виднелись три рубца.
      Кроме всадников и кентавров-триединистов возле трактира толпились жители деревни, которым не хватило места внутри. Они с любопытством разглядывали пришельцев, обсуждали их одежду и вооружение. Всадники старательно делали вид, что не замечают направленных на них взглядов и не слышат разговоров нелюдей. Кентавры-триединисты перебирали копытами, не поднимая глаз, и не отвечали на вопросы своих соплеменников. Наверное, они боялись совершить какой-нибудь очередной греховный поступок, за который придется отвечать перед церковью.
      Выйдя из трактира, граф Гамилианский одним легким движением взлетел в седло своего горячего скакуна. Нотариус неуклюже вскарабкался на смирную лошадку. Священник сел в паланкин, и кентавры подняли его, взявшись за шесты. Повинуясь взмаху руки графа, посольство двинулось прочь из деревни. Никто из людей не обернулся.
      Юные жеребята кентавров поскакали было следом, но строгие окрики взрослых заставили их вернуться в деревню.
      - Они вернутся, - услышала Комета за спиной голос пожилого кентавра, который вышел из трактира следом за ней. - Они так просто не отступятся.
      - Я знаю, - Комета вздохнула. - Но я надеюсь, что люди еще не настолько сильны, чтобы нас сломить.
      Кентавр мягко взял ее за плечи и подтолкнул обратно к двери трактира:
      - Пойдем, нам надо о многом поговорить.
      * * *
      Первой, кого Комета увидела внутри, была матушка Гордола.
      - Что с тобой, девочка? - горная копательница с испугом смотрела то на свою приемную дочь, то на идущего сзади кентавра. - Хрумпин, что случилось с моей Кометой? Я слушала, что она говорит, но поняла едва ли половину ее слов.
      - Это называют "светлым воплощением", - ответил кентавр. - Эта девочка больше не Комета. В ней воплотился дух предков.
      - Нет, я Комета! - запротестовала девушка. - Я еще сама не разобралась в том, что со мной произошло, но могу твердо сказать: я - Комета.
      - Ты что-нибудь помнишь о своей предыдущей жизни? - спросил Хрумпин.
      - Достаточно четко я помню о двух жизнях, но, как мне кажется, если постараться, то можно вспомнить и другие.
      Кентавр удивленно поднял брови:
      - О двух? Первый раз слышу о таком явлении. И ты лучше пока не старайся вспомнить все, не напрягай голову. Тебе сейчас нужно отдохнуть, посидеть и расслабиться...
      - Да, Комета, - сказал один из древоточцев, пододвигая девушке стул, сядь с нами. Ух, и здорово ты врезала этим людишкам!
      - А мы-то хороши, - подхватил другой, - уши развесили, рты раскрыли. Надо было сразу гнать их отсюда!
      - А вот я слышал, что на Побережье тоже поначалу отказались признавать королевскую власть, - произнес какой-то кентавр. - Да только когда люди навалились на них всей своей силой, сразу запросили пощады и согласились на все условия. Хрумпин, ты много путешествовал и много чего повидал. Расскажи, как это было?
      Но пожилой кентавр не торопился начинать рассказ. Похоже, его интересовала только Комета и ее "светлое воплощение". Однако и девушка присоединилась к просьбам жителей деревни:
      - Хрумпин, я почти ничего не знаю о мире за пределами этой деревни. Но теперь я чувствую, что скоро мне эти знания понадобятся.
      Расскажи, пожалуйста, что это за мир?
      Кентавр вздохнул и заговорил:
      - Как все вы знаете, наш мир состоит из двух огромных материков, разделенных Междуземным проливом. Люди живут на западе. Мы живем на востоке. Долгие годы люди и нелюди практически не общались друг с другом. Лишь немногочисленные купцы да торговцы переплывали с материка на материк, чтобы обменяться товарами. Но с недавних пор все изменилось. Люди начали строить большие корабли, которые приводятся в движение парусами. Люди овладели искусством огненного оружия. Раньше они воевали друг с другом, но около ста лет назад одно королевство победило мелкие государства и подчинило их себе. Теперь взоры людей обратились на восток. Сначала хитростью и уговорами они добились разрешения поселиться на Побережье. Но через некоторое время вдруг оказалось, что переселенцев с западного материка так много, что наши прибрежные обитатели перестали быть хозяевами в собственном доме. Люди принесли свои законы и свою религию, а тех местных жителей, которые пытался отстаивать свои права, либо изгоняли, либо убивали. К сожалению, тогда мы еще не осознали всей угрозы, поэтому не объединились в борьбе против общего врага. Так в мире нелюдей возник раскол. Некоторые прибрежные народы признали королевскую власть и приняли триединую веру.
      - Как те кентавры-носильщики, что теперь таскают паланкин со священником, - вставил древоточец.
      - Совершенно верно. На их примере вы видите, какое место уготовано нелюдям в человеческом государстве. Как говорила Комета, мы для людей сильные и выносливые рабы. Но и Побережья людям показалось мало. Теперь они собираются расширить свои границы. Вначале люди присылают своих послов, чтобы уговорить местных жителей добровольно расстаться со свободой. Если же этот номер не проходит, люди захватывают земли силой. Люди многочисленны и лучше нас вооружены. Но в Холмогорье уже собираются отряды кентавров, чтобы дать отпор захватчикам. Собственно, для того я и прискакал в вашу деревню. Я рассчитывал найти добровольцев, желающих сражаться за родной дом.
      Совершенно случайно я встретил тут человеческих послов. Если бы не Комета, я сам раскрыл бы вам глаза на их коварные замыслы. Однако эта девушка справилась лучше меня.
      Комета скромно опустила глаза, слушая обращенные к ней хвалебные крики двух десятков горных копателей, древоточцев и кентавров.
      Хрумпин продолжил:
      - К счастью для всех нас, на эту девушку снизошло "светлое воплощение". Силы ее души и разума увеличились за счет памяти и опыта предков...
      - А вот в этом я не уверена, - сказала Комета. - Не хочу вас разочаровывать, но мои воспоминания не имеют ничего общего с этим миром.
      - Неужели? - удивился Хрумпин. - Что же ты помнишь?
      Комета сжато и коротко пересказала истории жизней Найи Кайдавар и Латэлы Томпа. Многое она не стала упоминать. Так, например, она ничего не рассказала об уничтожении нескольких поселений зиганьеров, от своего преображения в доме Бургуна сразу перейдя к возвращению в замок Кайдавар. Если первая жизнь была нелюдям достаточна ясна, то мир гигаполиса Птиола и чудовищный аппарат государственного подавления оказался выше их понимания.
      - Так что в некоторых вопросах я по-прежнему остаюсь ограниченной Кометой, - улыбнулась девушка. - Я совершенно не представляю, где находится Побережье, что такое Холмогорье, и как велика наша Горная страна.
      - Ну, это объяснить достаточно просто, - сказал Хрумпин. - Побережьем называется часть суши вдоль Междуземного пролива. Горная страна, где мы сейчас находимся, лежит к северо-востоку от пролива.
      Холмогорьем называют необъятные холмистые равнины, расположенные на востоке от Побережья, то есть к югу от Горной страны. А на юго-востоке находятся озера и леса, населенные лесными жителями: дриадами, фавнами и водяными. Как нам известно, основной удар люди готовят на востоке - в Холмогорье, так как на равнинной части их армия может использовать свои главные преимущества: конницу и огнестрельное оружие. Горная страна представляет собой естественную крепость, а озера и леса для людей практически непроходимы. Именно поэтому они стараются действовать здесь больше хитростью, чем силой. Однако вам теперь придется всегда быть наготове. Если люди положили глаз на эту землю, они сюда вернуться...
      Слова Хрумпина были прерваны громкими криками на улице.
      Собравшиеся в трактире выбежали наружу. Оказалось, что в деревню прискакал молодой кентавр. Его спина была залита кровью, и другие кентавры уже начали оказывать ему первую помощь, прикладывая к ране целебный мох.
      Но молодой кентавр вырывался и кричал:
      - Позовите Хрумпина! Немедленно позовите Хрумпина!
      - Я здесь! - крикнул кентавр и поскакал навстречу. - Что случилось, Махир? - Остальным Хрумпин объяснил: - Это Махир, мой племянник и помощник. Мы вместе прискакали из Холмогорья и разделились в долине, чтобы обойти несколько горных деревень.
      Махир произнес, обращаясь к Хрумпину, но его громкий голос слышали все:
      - Сюда идут люди! Около сотни пехотинцев и два десятка всадников.
      Я скакал к тебе из соседней деревни, когда увидел их отряд, идущий по дороге. Я обогнал его по лесу, чтобы предупредить вас, но меня заметили. Я едва оторвался от всадников, но пуля меня все-таки догнала. Хрумпин, объясни ты этим горцам, что нельзя перевязывать рану, не вытащив из нее пули!
      - Он прав! - Хрумпин растолкал местных жителей и осмотрел рану Махира. - Ничего страшного, пуля сидит неглубоко. Ну-ка...
      Пожилой кентавр вынул из ножен на поясе длинный нож... Махир дико вскрикнул и одновременно дернул всеми четырьмя ногами. Если бы его не держали другие кентавры, он, наверняка, подскочил бы вверх на высоту своего роста.
      - Вот и все, - Хрумпин продемонстрировал окровавленный кусочек металла. - Пуля извлечена. Отведите Махира в трактир, промойте рану и перевяжите.
      - Люди появятся здесь меньше, чем через час! - кричал уводимый Махир.
      - Значит, мы должны их достойно встретить.
      Комета предложила:
      - Заминируйте подходы к деревне. Поставьте пулеметы в окнах первых этажей, снайперы пусть займут позиции на крышах. Когда атакующий отряд окажется под перекрестным огнем...
      - О чем ты говоришь? - удивился кентавр.
      Комета замолчала. Она поняла, что произнесенные слова пришли из какой-то другой жизни, которая не имела ничего общего ни с Найей Кайдавар, ни с Латэлой Томпа, ни, тем более, с окружающей действительностью. Комета окинула взглядом нестройную толпу деревенских жителей и вспомнила, что никто из них ни разу в жизни не держал боевого оружия. Лишь несколько охотников-кентавров имели луки.
      Если не организовать эту толпу, не повести ее за собой, то нелюди разбредутся по своим домам, чтобы защищать собственные семьи, собственные жилища. В этом случае люди с легкостью перебьют их поодиночке.
      Хрумпин испытующе посмотрел на Комету:
      - Ну, девочка, похоже, только ты способна защитить эту деревню.
      Ты единственная, кто имеет хоть какой-то боевой опыт.
      - А ты?
      - Я скорее путешественник, чем воин. Кроме того, я здесь чужой. А тебя знают и, самое главное, в тебя верят.
      - Да уж, меня тут знают, - скептически поморщилась Комета.
      Но, посмотрев в глаза ближайших нелюдей, она с удивление увидела в них надежду и веру. Известие о "светлом воплощении" бывшей деревенской дурочки со скоростью молнии пролетело по деревне. Теперь все ждали от нее приказов и распоряжений. Комета поняла, что если немедленно не найдет подходящих слов и не примет простых и понятных всем решений, то ее авторитет вновь опустится до нижней точки.
      Чтобы выиграть время на размышления, Комета громко приказала:
      - Пусть готовые к битве мужчины разделятся на группы по видам.
      Женщины и дети, бегите по домам, закрывайте ставни на окнах и готовьте перевязочный материал.
      Нелюди с готовностью повиновались.
      Тем временем Комета мысленно составляла план предыдущего сражения. Она достаточно хорошо знала родную деревню и понимала, как непросто будет ее защитить. Дома были хаотически разбросаны по склону горы. Единственная дорога, которая вела из долины, заканчивалась у дверей трактира. Вдоль дороги не было ни кустов, ни крупных камней, за которыми можно было бы устроить засаду. Лишь выше по склонам начинались густые заросли. Но они были слишком далеко, чтобы начать оттуда атаку. Люди перестреляли бы нападавших прежде, чем дело дошло до рукопашной.
      Пока Комета размышляла, нелюди разделились на четыре группы.
      В первую вошли горные копатели - их было восемнадцать. Эти массивные и сильные существа могли бы нанести людям серьезный урон в ближнем бою, но, к сожалению, не обладали достаточной быстротой, чтобы резко сократить дистанцию. Пули ружей и пистолетов уничтожили бы горных копателей раньше, чем им удалось бы приблизиться к людям.
      Вторую группу составили тридцать шесть древоточцев. У них были большие головы с мощными челюстями, сильные руки и длинные цепкие хвосты. Но их ноги были слишком коротки и слабы. Самый рослый древоточец едва ли доставал до пояса взрослому человеку.
      Третью группу образовали восемь взрослых кентавров (не считая Хрумпина и раненого Махира) и шесть подростков, которые не желали признавать себя детьми и потому не отправились по домам вместе с женщинами. Кентавры были далеко не так велики и могучи, как принято описывать в мифах и легендах. Настоящие кентавры были ростом с высокого человека. Их "конские" половины были короче и ниже, чем у обычных лошадей. Правда, кентавры были выносливы и ловки. Их крепкие мохнатые ноги одинаково легко преодолевали многомильные переходы или взбирались на горные кручи. Но на равных сражаться с конницей кентавры, разумеется, не могли.
      Четвертая группа оказалась самой малочисленной. В нее вошли два фавна и один дриад, которые остановились на ночлег в трактире матушки Гордолы. Это были купцы, которые привезли в деревню каучуковый сок из южных лесов. Но и они готовы были сражаться с захватчиками, защищая нечеловеческий мир.
      Итого, в распоряжении Кометы находилось семьдесят одно существо, способное держать оружие. При необходимости можно было бы мобилизовать и женщин. Горные копательницы, например, силой ничуть не уступали своим мужьям. Но проблема заключалась в том, что оружия у нелюдей не было. Кроме того, девушка боялась, что присутствие женщин на поле боя лишь внесет суматоху и неразбериху.
      - Сколько среди вас лучников? - спросила Комета у кентавров.
      Пятеро взрослых и четверо подростков сделали шаг вперед.