И тогда Вовке пришла в голову одна мысль. Сначала слабая, робкая пришла и растаяла, как снежинка на щеке, но потом появилась снова, уже более упрямая и назойливая, и чем дальше, тем труднее было от нее отмахнуться. Мысль была настолько невероятной, настолько фантастической, что принять ее сразу Вовка все-таки не решался. Нет, надо еще раз проверить это окно, когда-то бывшее дверью. Но проверить не снаружи, а изнутри и только потом уже делать окончательный вывод.
      На второй день он пришел в школу чуть ли не в семь часов. Уборщица его не пускала, потому что рано, но он сказал, что сегодня дежурит и должен подготовить класс к уроку.
      Зайдя в физкабинет, сразу же подбежал к тому окну, под которым был тайник, и торопливо все осматривал. Да, дверной проем до половины был заложен только снаружи, а внутри - от пола и до подоконника - это место было забито досками, старыми, потрескавшимися, но покрашенными в белый цвет, и потому их трудно было сразу отличить от стены. Вовка попробовал одну дощечку - ту, щели вокруг которой были заметнее, чем в других местах, - и легонько надавил. Дощечка подалась Он надавил сильнее - дощечка внизу отодвинулась, и оттуда дунул сквознячок. А это значит, что отсюда есть сообщение с отверстием тайника. Так вот оно что! Выходит, отодвинув дощечку и просунув в щель руку, можно очень легко брать из тайника записки. А значит, и мысль - та невероятная, фантастическая мысль, которой Вовка все время боялся и которую отгонял от себя, исследуя тайник, - эта мысль подтвердилась: Ассистент брал записки не снаружи, а изнутри, из физкабинета. А кто, вероятнее всего, это был? Не призрак какой-нибудь и не дух святой, а тот, кто здесь чаще всего бывает, кто здесь работает, то есть Юрий Михайлович. Человек, которому он верил больше, чем кому-либо другому, которого уважал, даже любил, как законного старшего брата. И вот теперь оказалось, что этот человек полгода обманывал его самым настоящим образом.
      Вовка присел за парту, положит голову на руки и беззвучно заплакал. Сколько было надежд и планов, как он готовился к будущей работе разведчика или пограничника, а теперь выходит, что все это обычная игра в кошки-мышки. Действительно, он самая настоящая макуха, если его можно было так надуть.
      Вовка не помнит, сколько времени он так сидел, но очнулся от возгласа Ирки Владыкиной:
      - Что с тобой, Володя?
      Он быстро вскочил, вытер рукавом глаза и отвернулся, стараясь не показывать ей свое лицо. Когда это она зашла, что он и не слышал? Не хватало еще, чтобы слезы его видела?
      - Что с тобой? - с тревогой повторила Ирка. - Ты плачешь?
      - Вот еще выдумала! Делать мне больше нечего, что ли? Просто ресница в глаз попала и никак не выну.
      - Может, помочь? - спросила Ирка, но по голосу ее чувствовалось, что она не очень-то ему и поверила.
      - Не надо ничего помогать! - ответил он резко, даже зло.
      - Ну смотри... Я дежурить пришла, а уборщица говорит: "Там уже один есть".
      - Ну и дежурь, раз пришла.
      Он постоял немного, раздумывая, потом взял портфель и почти бегом направился к выходу. Ирка растерянно смотрела ему вслед, ничего не понимая.
      Придя домой, Вовка кинул книги на стул и, не раздеваясь, плюхнулся на кровать:
      - Ноги моей больше в этой школе не будет!
      Дед, вернувшись из магазина и увидев внука в такой позе, спросил:
      - А чего это ты разлегся? И не в школе? Может, захворал?
      - Захворал. Голова болит. Дед поверил.
      - Оно ж такое время. Уже не зима и еще не весна. В такую погоду и болеют чаще всего. Сейчас я пойду чаю согрею.
      Он направился в кухню, а Вовка продолжал лежать, глядя в одну точку. Понемногу он начал приходить в себя, и мысли его тоже обретали какую-то систему. А вдруг Ассистент - это не Юрий Михайлович? Может же такое быть? Может, существует кто-то третий, который брал из тайника записки и передавал их Ассистенту? Неизвестно, как он проникал в физкабинет, но все же такой вариант не исключается.
      Эта мысль настолько заинтересовала и обнадежила Вовку, что он встал и оживленно заходил по комнате. А ведь все можно проверить! И очень даже легко! Взять фотоаппарат, отнести его Юрию и сказать, что уже все раскрылось, что игру можно прекращать. Как он на это среагирует?
      Вовка схватил фотоаппарат и, на ходу надевая шапку, побежал в школу.
      - Куда же ты? - крикнул вслед ему Павел Михайлович, но внук этого уже не слышал.
      Шел урок, и в коридоре никого не было.
      "Это как раз и хорошо. Никто мешать не будет", - подумал Вовка и постучал в дверь физкабинета.
      Вышел Юрий Михайлович.
      - О, пришел наконец. Ты почему не на занятиях?
      Не отвечая, Вовка протянул ему фотоаппарат.
      - Это ваш?
      И, увидев замешательство на лице учителя, добавил:
      - Я ведь знаю, что ваш. Возьмите, он мне больше не нужен.
      Учитель взял аппарат и, ничего не говоря, смотрел на Вовку. Потом вдруг спохватился и сказал:
      - Мне обязательно надо поговорить с тобой. Но сейчас у меня урок...
      - А у меня уже нет уроков. И не будет, - ответил Вовка и, засунув руки в карманы, пошел на улицу.
      * * *
      Домой Вовка идти не захотел. Дед действительно думает, что он заболел, и начнет приставать со всякими лечениями. Горячим молоком поить, а может, еще и в постель укладывать. А разве тут улежишь, когда каждый мускул дергается? Сейчас бы подраться с кем-нибудь как следует - вот это было бы кстати. Сейчас бы он и с тремя справился, да жаль, никто не нарывается, все сейчас в школе. А он больше туда не пойдет. Не надо, чтобы Юрий смеялся над ним. Небось, думает: "Ну и макуха же этот Калашник. Я его как первоклашку купил".
      Пошатавшись бесцельно по улицам, Вовка направился в Баранову балку. Золотая пора там еще не началась - трава еще не оживает, и в курене пока сыро - но пройтись можно. А заодно и на свою криницу поглядеть: как она там поживает?
      Криница была цела и невредима. Вода в ней и зимой не замерзала, а сейчас сбегала по ракушечнику весело и звонко, будто радуясь наступавшей весне. Вовка наклонился к струйке и выпил несколько глотков Вола была холодная, даже дух забивала и сводила скулы, но именно этот холод немного остудил его разгоряченные чувства.
      "А что, собственно, случилось и почему я проклинаю весь белый свет? - думал он, отходя от криницы и приходя в себя. - Сольце как светило, так и сейчас светит. Балка тоже лежала тысячу лет и еще лежать будет. Вот пригреет солнце, зазеленеет трава, и мы с Санькой такой курень тут снова отгрохаем..."
      Но, подумав о курене, он вдруг обнаружил, что уже не испытывает того нетерпения и той радости, которые были у него прошлой и позапрошлой весной. Видно, повзрослел он за последнюю зиму, да так оно, конечно, и было. Сколько волнующих минут пережил он, выполняя задания Ассистента, каким важным и необходимым считал он свое секретное дело. И все это оказалось самой настоящей кинокомедией.
      Настроение его, начавшее было оживать, снова упало, и он, уже не разглядывая по сторонам, понуро начал подниматься вверх по тропинке. Ладно, как бы там ни было, а надо идти домой. Дед, наверное, переживает, зачем его огорчать?
      Дед действительно переживал.
      - Где ты шляешься, трясця его матери? Лечиться надо, а он...
      - Да не болен я, дед. Уже все прошло.
      - Мудришь ты что-то, хлопче. То у него болит, то не болит... Ну ладно, это после. Там к тебе гости пришли.
      - Где?
      - В зале. Иди балакай. Человек уже целый час дожидается.
      Войдя в залу, Вовка увидел своего классного руководителя. Увидел, остановился.
      - А, это вы?
      - Я. Пришел поговорить.
      - А зачем вам время на меня тратить? И так полгода возились. Записки всякие писали, задание выдумывали. А вам же тетради проверять надо или еще чего-нибудь.
      - Тетради, говоришь? - не сразу ответил Юрий Михайлович - Это ты верно заметил. Их тоже надо проверять. Но нас обоих сейчас не тетради интересуют,.. так ведь? Я пришел тебе все объяснить и надеюсь, ты меня поймешь. Садись, разговор у нас долгий будет.
      Вовка нехотя сел.
      - Как ты думаешь, - продолжал учитель, - зачем я затеял с тобой эту игру?
      - Ясно зачем. Поразвлекаться хотели.
      - Значит, именно так понимаешь? Ну хорошо. Тогда давай сделаем вот что. Для начала сравним двух людей: Калашника нынешнего и Калашника прошлогоднего. Похожи они друг на друга или нет?
      Вовка молчал, не зная, стоит ли вообще продолжать этот разговор.
      - Ну ладно, тогда отвечу я, - сказал учитель. - Это совершенно разные люди. Вспомни, каким ты был осенью. Как бочка на палубе, иначе и не скажешь.
      - Какая еще бочка? - хмуро отозвался Вовка.
      - Обыкновенная. На корабле все, каждая вещь закреплена на своем месте. А бывает, что в шторм какую-нибудь бочку сорвет и гоняет туда-сюда по палубе. И сама она покорежится, и другим вреда наделает. А бывает, что и за борт вылетит. Вот такой и ты был раньше. А все потому, что не было у тебя в жизни цели, не было хорошего, интересного дела. Так ведь?
      - Не знаю. Вы учитель, вам видней.
      - Видней. Вот я и решил тебе такую цель поставить. Пусть все это было в виде игры, но ты за это время многому научился. У тебя исчезли двойки, тебя сняли с учета в детской комнате милиции, да мало ли что еще можно перечислять! Одним словом, ты стал парень что надо. И вот, учитывая все это, скажи мне теперь: хорошая это была игра или плохая?
      - Хорошая, - каким-то глухим, будто охрипшим голосом произнес Вовка. - Такая хорошая, что лучше, наверное, и не бывает. Но... но для меня, Юрий Михайлович, это была не игра.
      - А вот теперь, Володя, мы подошли к самому главному в нашей беседе, - учитель сделал паузу, давая Вовке возможность сосредоточиться. - Ты говоришь: не игра. Ну и отлично. Давай и не считать это игрой. Давай все, что мы делаем, рассматривать как твою подготовку к службе в Советской Армии.
      Вовка вскинул на него глаза, в которых уже начал зажигаться интерес.
      - Допустим, ты захочешь стать офицером и будешь поступать в военное училище, - продолжал Юрий Михайлович. - Есть десятки училищ ракетных, танковых, связи. Есть и училища пограничных войск.
      Вовка уже слушал, стараясь ничего не пропустить.
      - И вот если ты туда поступишь, выучишься, разве не пригодятся тебе на службе те качества, которые ты вырабатывал в игре: смекалка, находчивость, ловкость?
      - А где эти... пограничные училища? - быстро спросил Вовка.
      - Я не знаю точно. Слыхал, что есть, кажется, в Ленинграде. Да это в военкомате можно проконсультироваться. И какой бы род войск ты ни выбрал...
      - А в Ленинграде - там экзамены сдают или так?
      - Да, конечно. Экзамены везде сдавать надо.
      - А по каким предметам? - Вовку уже опять охватило знакомое волнения и азарт. - И по алгебре тоже?
      - Ну и заводной же ты парень, - усмехнулся классный руководитель. - Ты ведь не завтра туда собираешься ехать. Может, пройдет какое-то время, и ты передумаешь. Может, кем-то другим стать захочешь. Хороших профессий сколько угодно.
      - А хоть бы и тыща! Мне других не надо. Мне эта хорошая.
      - Но не забывай, что туда хотят поступить многие. Там конкурс.
      - Эх, Юрий Михайлович, не знаете вы меня! Да я как засяду за учебу - трактором меня от книг не оттянете. Может, не верите?
      - Верю, - серьезно сказал учитель. - За последние месяцы ты уже кое-что доказал. Характер у тебя есть. Ты даже школу с медалью закончил бы, если б захотел.
      Вовка широко открыл глаза. Об этом он как-то не задумывался, он ведь только в седьмом классе. Но если... В общем, тут надо все серьезно обмозговать, времени у него достаточно.
      Он встал, вытянулся и шутливо отдал честь:
      - Товарищ Ассистент! Сообщаю вам открытым текстом: все будет в порядке.
      Они оба засмеялись, а потом Юрий Михайлович сказал:
      - Я рад, что ты все понял. А утром, честно признаться, испугался. Думал, что ты сгоряча опять сорвешься и опять станешь бочкой на палубе.
      Вовка смутился:
      - Я утром, конечно, того... Но бочкой я уже не стану, Юрий Михайлович. Я ведь и правда многому научился за зиму.
      - Ну, и прекрасно. Будем считать, что нерешенных вопросов у нас не осталось? - сказал классный руководитель, вставая.
      - Вот теперь уже все ясно. Хотя... Еще одно. Не знаю, как и спросить. Ну, когда уже станешь пограничником, когда все будешь уметь и служба будет идти отлично, тогда могут... ну... на задание послать? Туда, в логово врага?
      Учитель понял.
      - Этого, Володя, тебе никто сказать не может. Это уже - как судьба сложится. Но в одном я уверен твердо: чем больше человек знает и умеет, тем больше пользы принесет он Родине. Мы об этом уже говорили, помнишь?
      Вовка понимающе кивнул. А Юрий Михайлович поднял свой портфель, открыл его и достал оттуда фотоаппарат. Ту самую "Смену", которую Вовка ему сегодня отнес.
      - Возьми. Насовсем. Пусть это будет память о нашей, как ты говоришь, законной игре.