Я сказал тогда, что это, по-моему, просто здорово и для такой вещи можно найти покупателей. И я нашел покупателей на материке, и очень скоро фермер Блэкстоун уже зарабатывал на этом достаточно, чтоб прожить...
      Минти посмотрел мне прямо в глаза; он и не думал оправдываться.
      - Я - толкач, профессор. Так меня называют знакомые в городе - толкач. И мои занятия противозаконны, меня за это могут посадить. Я продаю порошок на черном рынке. У нас ведь как? Если вы хотите почувствовать себя хорошо, вы идете в "Клуб", заказываете несколько кружек пива, и если выпиваете достаточно, то тупеете и вас тянет в драку. Еще вы можете выкурить сигарету, но от этого вам в общем-то не становится хорошо - просто вам плохо, если вы ее не выкурите. Вы привыкаете к табаку, и от него у вас может начаться рак. А порошок, который молол фермер Блэкстоун из этих корешков, просто примиряет вас с жизнью - больше ничего. Конечно, это наркотик, но он не вызывает привыкания, как сигареты, или отупения, как пиво. Вы - прежний, но счастливый. Вам не хочется драться. Вы все время полностью отдаете себе отчет в своих действиях; у вас не появляется заблуждений вроде того, что вы умнее, или круче всех, или еще что-нибудь. Вы можете принимать его, а можете бросить. Лично я принимаю его очень часто. Но я - преступник, угроза обществу. Можете вы поверить во все это, профессор?
      - Да, Том, я могу поверить, - медленно проговорил я. - Я давно хотел понять, почему животные не чувствительны к Эффекту. Меня удивляло, что они не впадают в ярость от волн страха или не топятся в реке на прокорм чернугам. А они все время едят эти корешки. Они не реагируют на страх и ненависть.
      - Как я, Джим и Билл, - сказал Минти, улыбаясь. Он похлопал по мешку, на котором сидел. Поднялось облачко рыжеватой пыли. - Рискнете принять дозу? Полное отсутствие побочных эффектов. Почему бы вам не стать первым? Главное, зачем я пришел сюда нынче утром - отнести мешок к вам домой. Миссис Эрншоу устала быть честной. Ей все время хочется высказать мисс Коттер все, что она о ней думает, но каждый раз в последний момент она успевает передумать... А потом попробуем толкнуть его всему поселку.
      Всего лишь на несколько дней, подумал я... Если нам удастся уговорить колонистов принимать это вещество всего несколько дней, пока опасность не отступит...
      Если Артур еще здесь, можно организовать отправку запасов на материк.
      Наркотик чистой радости, способный подарить всем ощущение эйфории, достаточное, чтобы игнорировать Передающий Эффект...
      Собственно, Эффект прекратится, потому что не будет неприятных мыслей, которые можно передавать. Только добрая воля, помноженная на население поселка...
      Мы вернулись в дом, и я налил стакан воды. Минти бросил в него щепотку рыжего порошка. Порошок не растворился, но он был достаточно тонкого помола и после размешивания образовал взвесь. С некоторым трепетом, чувствуя себя тайным наркоманом, я выпил. Напиток оказался чуть-чуть сладковатым, почти безвкусным. Минти тоже выпил стакан.
      - Ваше здоровье, - сказал он, облизывая губы.
      Вскоре я почувствовал себя очень хорошо.
      16
      Оставив меня в этом новом просветленном состоянии, Минти куда-то убежал. Вскоре со двора послышался грохот, и я выскочил посмотреть, что случилось. Минти притащил тележку - четырехколесную, с длинной ручкой, на каких по причалу перевозят корзины с рыбой. Потом он нырнул на склад, выполз оттуда, шатаясь под тяжестью мешка, и с глухим стуком свалил его в тележку.
      При виде этой картины я почувствовал прилив симпатии к юноше. Может быть, на меня так действовал порошок, но факт оставался фактом: Том трудился на общее благо. Я начал прозревать на его счет. Я вспомнил, как Минти все время напрашивался на неприятности, и понял, что в его противостоянии с обществом виновато общество. Риверсайд прогнил насквозь и был гнилым с момента основания. Талантливому человеку, желавшему изменить порядок вещей, здесь было от чего прийти в отчаяние.
      Я впервые задумался, удастся ли ему и миссис Эрншоу убедить риверсайдцев принимать порошок.
      - Погоди, Том! - закричал я. - Я помогу тебе дотащить ее до горы.
      Мы взялись за ручку и бок о бок покатили тележку со двора. Сразу за воротами начался долгий подъем через поле до самой кромки хребта, и катить стало намного труднее. Маленькие колеса, предназначенные для дороги с твердым покрытием, на каждом шагу застревали или утыкались в острые камни, торчавшие из травы.
      Мы обменялись взглядами; Минти слабо улыбнулся, по его лбу стекал пот. Вдруг он остановился.
      - Посмотрите!
      Он показал направо, где среди полей и пастбищ петляла дорога. В сторону материка, приближаясь к повороту на ферму, шла машина на воздушной подушке.
      Я узнал машину Артура и увидел внутри четырех людей. Команда выбывала из игры. Я закричал и замахал рукой. Они были ярдах в двухстах под нами и ехали медленно - наверно, искали меня. Машина резко затормозила, они помахали в ответ, подъехали к повороту, свернули налево и помчались к ферме, поднимая за собой облако пыли.
      - Слушай, Том, - сказал я. - Оставим тележку пока здесь. Пойдем послушаем, что нам расскажет Артур.
      Мы встретили их во дворе; четверка понуро стояла возле опустившейся машины.
      - Привет, Марк, - угрюмо приветствовал меня Артур. - Рад видеть тебя живым. Мы беспокоились, но ничем не могли помочь.
      - Уезжаете? - спросил я.
      Они виновато переглянулись.
      - Похоже на то, - подтвердил Дон Маккейб. - Мы сделали все, что могли, и наблюдать, как в реку будут перекачивать несколько миллионов галлонов яда, нам не доставит удовольствия. Я не хочу на это смотреть. Нас отозвали, и мы спешим убраться. Скажем прямо, мы потерпели фиаско.
      - Вы действительно думаете, что Разумы позволят отравить реку? спросил я. - Они же проявили изрядную гибкость, защищаясь.
      - А каким образом они смогут помешать? - желчно возразил Артур.
      От всей группы исходили волны отчаяния.
      - Не знаю, - признался я. - Но я еще многого не знаю о Разумах.
      Артур прищурился.
      - Что за черт в тебя вселился? - неожиданно спросил он. В его мыслях удивление и любопытство потеснили уныние. - Ты что, больше не боишься? Ни за себя, ни за поселок?.. Да ты... Ты просто счастлив! Как и этот парень. - На его лице отразилось недоумение. - О чем ты думаешь? Ты узнал что-то новое?
      - Возможно.
      Я коротко изложил события последних нескольких часов и свою беседу с Минти. Я рассказал о Блэкстоуне и его нелегальном бизнесе. Наконец я отвел их в маленький купол и показал мешки с порошком. Сначала мне показалось, что они нам не верят, но паши разумы служили доказательством. Я решил, что настало время для демонстрации, поэтому мы пошли в дом, где все члены группы с напряженными лицами, словно их заставили отведать вино домашнего изготовления, попробовали порошок.
      В первый раз я увидел со стороны те поразительные изменения, которые происходят в мыслях человека после того, как он принимает наш порошок. Четыре человека стояли вокруг стола, нервно следя друг за другом, вглядываясь друг другу в лицо, словно ждали, что превратятся в волков.
      Я видел страх в их разумах - остаток страха, с которым они бежали из поселка, хотя они и старались его не показывать. Ведь в качестве моих друзей они оказывались врагами независимых колонистов, а Дона Маккейба уже провоцировали на драку. Я видел в них усталость и отчаяние после долгих часов бесплодной работы, когда на каждом шагу их планы срывал Разум бесконечно чужой, не поддающийся традиционному исследованию. Я видел уныние и апатию. Я видел все это - их разумы были открыты мне, - но, защищенный действием порошка, не поддавался их эмоциям. И я увидел, как их страх, напряжение и уныние постепенно ослабевают по мере того, как наркотик попадает в кровь и достигает мозга. Это было фантастическое зрелище, походившее на религиозный обряд очищения.
      Дон Маккейб посмотрел на меня с изумлением.
      - Мне стало так хорошо, Марк, - прошептал он. - Я вдруг ни с того ни с сего почувствовал себя прекрасно. Просто поразительно!
      Но Пендлбери - не такой человек, чтобы легко поверить даже свидетельству собственного разума. Я уловил в его мыслях долю скептицизма.
      - Я обычно чувствую себя прекрасно и после нескольких кружек пива, заявил он. - Почему вы уверены, что этот порошок чем-то лучше?
      - Не знаю, как вам объяснить, - начал я, - но порошок действует совсем не так, как алкоголь. Я это заметил, пока разговаривал с Томом Минти - он порошок принимает давно. Так вот, ничего похожего на алкогольное отупение. Человек соображает, как всегда; реакция не замедляется. И даже чужие эмоции по-прежнему улавливаются. Но порошок дает такое сильное ощущение общего благополучия, что можно просто не обращать внимания на волны страха и ненависти. То есть посторонние мысли не влияют на человека, да и собственные не участвуют в Передающем Эффекте - а это, наверно, главное.
      - Мы, - произнес Артур медленно, - должны известить правительство. Следует как можно скорее распределить порошок по прибрежным районам. Как я понимаю, за Риверсайдом ты приглядишь?
      - Если люди согласятся. Мы рассчитываем, что миссис Эрншоу им объяснит.
      - Я организую сообщение по радио. Я позвоню из ближайшего города и заставлю их остановить автоцистерны, если еще не поздно. - Он заговорил энергичнее. - Господи, нам надо шевелиться. Мы должны убедить Вссаркадийский Совет пересмотреть прежние решения и немедленно приступить к действиям.
      - Сколько поместится - мы погрузим в вашу машину, - предложил я.
      - Правильно. В таком случае, пошли.
      Когда мы загрузили машину, она осела почти до земли; затем Артур и его группа сели и поспешно уехали.
      - Порядок, профессор, - сказал Минти. - Идемте, дотащим тележку до вершины. В поселке вам лучше не показываться, пока все не станут добрыми и веселыми.
      На вершине я залег в кустах. Минти стоял, глядя на поселок.
      - Особых разрушений не заметно, - объявил он. - Но вы все-таки оставайтесь здесь, а я спущу тележку. Вниз она пойдет легче. Я думаю, миссис Эрншоу уже готовится к собранию... - Том неловко помолчал. Хотите, я пришлю сюда Джейн?
      - Большое спасибо.
      - Хорошо. Она сообщит вам последние новости. А я скажу всем, что мы с парнями заботимся о животных Блэкстоуна - тогда вас никто не побеспокоит.
      Он поволок тележку вниз. Вскоре склон сделался круче. Тогда он развернул ее и побежал сзади, отчаянно тормозя пятками, чтобы она не вырвалась. Очень быстро Том добрался до ровного места, повернул направо, проволок тележку через луг, кое-как втащил на бугор и покатил по мосту.
      Из-за такелажного склада на причале появились Джим Спарк и Билл Йонг. Они бросились навстречу Минти, состоялся короткий разговор, и все трое потащили тележку по крутому склону в верхнюю часть поселка. Вскоре они свернули за угол и исчезли из виду.
      Часа два я с нетерпением ожидал, наблюдая за противоположным склоном. Наконец наверху появилась Джейн. Она быстро спускалась по улице, а через пять минут, запыхавшись, повалилась на землю рядом со мной.
      - Прости, что я так долго, - извинилась она. - Мы готовились к собранию. Ты не видел - за мной не следили?
      - Нет, - рассмеялся я, очень ей обрадовавшись. - Ты говоришь, как в шпионском триллере.
      - Я серьезно, Марк. Просто ужас, сколько ненависти к тебе у независимых колонистов. Она все время нарастает. Они до сих пор не бросились за тобой в погоню только из-за того, что скоро прибудут автоцистерны.
      - А что мои люди? - спросил я. - Уж Станция-то должна меня поддерживать.
      - Ты не знал? - Джейн посмотрела на меня в некотором замешательстве. Они уехали сегодня утром.
      - Что?
      - Это произвело не очень-то хорошее впечатление, Марк, - серьезно сказала она. - Правительство отозвало их - и тебя, конечно, тоже, - и они все уехали перед рассветом на грузовиках Исследовательского центра.
      Я на мгновение задумался.
      - Наверно, это к лучшему. Все равно мы отправили их по домам, чтобы банда независимых колонистов не смогла напасть на всех сразу, чтобы они не стали удобными козлами отпущения.
      - Независимые колонисты говорят, что правительство заботится о своих людях, а всех остальных бросило подыхать.
      - В этом есть зерно истины, - сказал я. - Но по крайней мере это помогает людям объединиться.
      - У них сейчас собрание.
      - Созванное миссис Эрншоу?
      - Нет. Свое. Что-то вроде военного совета. Обсуждают тебя и отравление моря. В нем тоже обвиняют тебя.
      - Как? Я был против этого с самого начала!
      - Пойди скажи им об этом сейчас! Я знаю - я пыталась. Ты не понимаешь, что это такое, Марк. Они все обезумели. Они не слушают никаких доводов. Я уже приняла порошок Тома Минти вчера вечером, после того как мы все обсудили, но я все равно ощущаю эту... эту атмосферу. - Она вдруг вздрогнула. - Какое-то повальное безумие. Массовая истерия. Все так накалено от ненависти и тупости, что они при всем желании не смогли бы рассуждать логично. Они говорят, что раз ты - морской биолог, то ты и подал идею с ядом, предложив ее Артуру, а тот передал все правительству.
      - Тут что-то не так, - запротестовал я. - Если они так глупы, то им, конечно, хочется как можно быстрее избавиться от Разумов - и плевать на последствия. Они должны обрадоваться яду.
      - Они сами не знают, чего хотят. Весь ужас в том, что они, похоже, получают от этого удовольствие. Им нравится ненавидеть, и они не хотят, чтобы ненависть ослабла. Они - как футбольные болельщики. Меня отец сводил однажды на матч в Старой Гавани. Я тогда мало что поняла, но, кажется, была какая-то важная игра. И как только команды вышли на поле, толпа хозяев принялась орать на противников, и так они орали весь матч. Оглушительный, непрерывный гул ненависти ни за что ни про что - ведь в команде гостей были такие же люди, как в команде хозяев. Даже, наверно, лучше, потому что они выиграли. В какой-то момент я обернулась, хотела спросить отца, что он имеет против этих бедняг, но сразу отвернулась. У него было такое же страшное лицо, как у всех остальных. Впоследствии он сказал, что испытал от игры огромное наслаждение, несмотря на то что команда, за которую он болел, проиграла. Я спросила, почему он не подбадривал свою команду, вместо того, чтобы кричать на противников. Он ответил в том духе, что, мол, команда все равно проигрывала, а противник часто нарушал правила игры. Но я час с лишним наблюдала огромную толпу, которая ненавидела просто для удовольствия, и мне это не понравилось. Вот на что похож сейчас поселок. Ничто не отвлечет их от ненависти к тебе, потому что им это нравится. Море отравят? Правильно, значит это ты виноват. Кто же еще?
      Я посмотрел на нее - она лежала в свитере и джинсах - и понял, что смерть и физические увечья не единственные травмы от Передающего Эффекта. Отныне и надолго, по крайней мере до следующего поколения, никто и никогда уже не посмотрит на ближнего так, как раньше...
      И я снова задумался о могуществе Разумов.
      - Джейн, - сказал я. - Разумы знают, что везут яд. Они уже настолько развились, что могут предчувствовать опасность, анализируя наши мысли. Вспомни, как они справились с Фипсом и остальными... Так вот, что мы, в связи с этим, можем сделать? С другой стороны, что сделает поселок?
      Она задумчиво посмотрела на меня.
      - Я понимаю, о чем ты... Я думаю, может быть, сами Разумы внушили людям идею отождествить тебя с властями...
      - Значит, - предположил я, - Разумы используют людей, чтобы отвести угрозу, точно так же как они используют чернуг. Они уже могут напрямую воздействовать на людей. Наверное, готовится сражение вокруг автоцистерны... - Я встал. - Пошли. Мы должны перехватить грузовик. Нельзя пропускать его в поселок.
      Мы с Джейн караулили на дороге на материк и наконец услышали отдаленный рокот приближавшейся тяжелой машины. Потом она показалась над изгородями огромный бензовоз на воздушной подушке, разрисованный черными и желтыми полосами. Он повернул и направился к нам, и когда водитель стал набирать скорость перед подъемом, турбины загудели сильнее. Мы отчаянно замахали руками. Я вышел на середину дороги. Автоцистерна затормозила и, выпустив по бокам с громким шипением воздух, опустилась.
      - Вам что, жизнь надоела? - высунулся рассерженный водитель.
      В кабине сидели трое. Средний выглядел как начальство. Я обратился к нему.
      - Новые инструкции, - сказал я. - Применение яда отменено. Вы можете развернуться вон там и ехать обратно. - Я указал на дорогу к ферме, лежащую ярдах в двадцати.
      Начальство взглянуло на меня недоверчиво.
      - Нас предупреждали, - ответил он, - о возможных попытках помешать. Мы имеем указание не поддаваться на провокации и ехать дальше... А теперь отойдите с проезжей части. Поезжай, Джордж! - скомандовал он водителю.
      - Подождите! - Джейн встала рядом со мной. - Он говорит правду! У них появилось новое средство... - Она в отчаянии посмотрела на меня, чувствуя, как неубедительно это звучит. - Как доказать им, Марк?
      - Никак. - Водитель газанул. - Уйдите с дороги, пока вас не задавили.
      Внезапно меня осенило.
      - Тогда подвезите нас до вершины горы, - сказал я. - Только туда. Я кое-что вам покажу.
      Они посмотрели на меня с сомнением.
      - Ладно, - согласился наконец начальник. - Если хотите знать мое мнение, - заметил он, когда мы втиснулись в кабину, - это задание какое-то подозрительное. Спустить в море столько отравы! Мне кажется, мы наломаем дров. Не знаю, с каким таким Эффектом мы боремся, но это уж слишком.
      - Так вы, значит, никогда не сталкивались с Эффектом? - спросил я. Что ж, сейчас вам выпадает случай. - Мы приближались к вершине, турбины ревели. - Постарайтесь просто открыть свой разум, - посоветовал я ему. Не думайте ни о чем. Впустите мысли этих людей.
      Мы оказались на виду у поселка. У моста собралась огромная толпа.
      Автоцистерна остановилась. Сначала команда сидела, широко раскрыв глаза от изумления, затем - от страха...
      - Мне страшно, - нервно заметил начальник." - Меня пугают эти люди внизу. Что бы это значило?
      В кабине стало очень тихо; водитель остановил турбину, и мы сидели молча, ожидая, когда подействует Эффект.
      - Они нас заметили, - неожиданно сказал водитель. - Они хотят нас убить. Точно, они хотят нас убить. Они все на нас смотрят. Эй, они хотят нас вытащить и убить! - закричал он в панике, завел турбину и врубил заднюю тягу. - Я смываюсь отсюда!
      Машина поднялась над дорогой, с воем дала задний ход, поднимая пыль, и водитель крутанул рулевое колесо, разворачиваясь...
      Нам в Риверсайде повезло в тот день. Позже выяснились подробности событий в других местах. В семи прибрежных поселках автоцистерны появились до того, как ехавшие в них люди осознали враждебность окружающих. Затем их внезапно настиг Эффект, и они с воем помчались по узким улочкам, сшибая прохожих, а за ними гналась толпа, жаждущая крови.
      Еще в трех поселках автоцистерны остановились недалеко от моря. Экипажи вышли и, двигаясь как зомби, перекачали содержимое своих цистерн в резервуары для чистой воды...
      17
      Обо всем этом мы узнали только через несколько дней, когда из сочетания слухов и официальных радиосообщений сложилась более или менее цельная картина. Тогда же мы с Джейн просто поздравили себя с успехом. Перепуганный экипаж высадил нас у поворота на ферму, и автоцистерна уехала; а мы пошли, гордясь тем, что предотвратили трагедию, которая могла бы стоить многих жизней.
      И пока мы шли, нас постепенно сковала какая-то неловкость. Мы отстранились друг от друга. Взглянув на Джейн, я увидел, что она идет, повесив голову, изучая пыльную дорогу, и как ребенок, шаркает ногами. У каждого из нас в голове рождалось невысказанное предположение, и никто не хотел произносить его вслух. Возможно, миссис Эрншоу решила бы нашу проблему, но она была занята подготовкой к собранию. Во всяком случае, я не хотел сейчас откровенничать с Джейн.
      Но я знал ее и знал, что рано или поздно она заговорит о наших отношениях.
      - Как на ферме? - непринужденно спросила Джейн. - Я там никогда не была.
      - Ферма старая и довольно грязная, - ответил я. - Она нуждается в капитальном ремонте. Знаешь, каким становится дом, когда мужчина живет в нем один?
      - Я заметила. - Джейн улыбнулась, и мне захотелось ударить себя. Она подошла ближе и взяла меня под руку. - Ничего, старичок, я помогу тебе прибраться. Не могу же я допустить, чтобы, находясь в бегах, ты жил в грязи.
      - А как же собрание миссис Эрншоу? - спросил я в отчаянии. - Ты должна быть там. Ей понадобится поддержка. Я думаю, не пробраться ли туда мне. Тайно, конечно.
      Она немного помолчала. Затем спросила сдавленным голосом:
      - Ты действительно хочешь, чтобы я вернулась в поселок, Марк?
      - Происходит много событий, - ответил я. - Нельзя думать только о себе. Мы должны быть в курсе.
      - Но теперь все будет хорошо, - настаивала Джейн. - Миссис Эрншоу только скажет им, что нужно принимать порошок Минти - и все. Это просто. А к утру, возможно, о порошке объявят по радио, тогда все станет законно и согласятся самые упрямые.
      - Я не очень в этом уверен, - я покачал головой.
      Она вдруг остановилась, все еще держа мою руку, повернула меня лицом к себе, посмотрела в упор, и мне пришлось опустить глаза. Ее лицо порозовело.
      - Это второй раз, - тихо сказала она. - Ты ловко ушел от ответа вчера вечером. И опять уходишь от ответа. Гораздо разумнее мне остаться с тобой на ферме. Ты сам знаешь, что мне не нужно возвращаться, но ты просто не хочешь, чтобы я была рядом.
      - Неправда, хочу! - невольно вырвалось у меня.
      - Из чего это видно? - воскликнула Джейн в отчаянии. Она отступила в сторону. - Я тебя не понимаю, Марк. Вчера вечером мне показалось, что, возможно, ты меня любишь. Я почти призналась, что люблю тебя, и, наверно, вела себя, как последняя дура. Потому что все не так просто, верно? Ты что-то скрываешь, и это стоит между нами. - Она испытующе заглянула мне в лицо, и я почувствовал, как ее разум осторожно касается моего. Я попытался взять под контроль свои мысли, но это было бесполезно. Ее глаза широко раскрылись.
      - Это Шейла! - воскликнула она. - Боже мой, это все еще Шейла, хотя прошло уже полгода с тех пор, как она умерла. - Жестокость собственных слов дошла до нее, и голос неожиданно смягчился. - Прости, Марк. Мне не следовало так говорить. Шесть месяцев - очень мало... А ты... Как ты думаешь, ты сможешь когда-нибудь настолько забыть ее, чтобы полюбить меня? - Она говорила тихо, почти сама с собой. - Мы с ней, в самом деле, очень похожи, но у нее волосы были красивее. Миссис Эрншоу не ошиблась. Ты действительно видишь ее каждый раз, когда смотришь на меня, и у тебя от этого образовался какой-то комплекс вины. Посмотри на меня, Марк. Посмотри на меня честно.
      Я покорно посмотрел ей в глаза.
      Джейн отшатнулась и отвела взгляд.
      - Да ты ее ненавидишь, - пробормотала она в замешательстве. - Ты любил ее, но случилось что-то ужасное, и теперь ты ненавидишь память о ней. Из-за этого ты боишься полюбить меня - из-за того, что невольно путаешь нас. Марк, ты не прав. В чем бы ты ни подозревал Шейлу, ты не прав. Я знаю, что она любила тебя, она мне всегда все рассказывала. Я бы узнала, если бы появился кто-то другой... Ты правда думаешь, что был кто-то другой? - Она смотрела в землю, но ее мысли безжалостно зондировали мой разум. - Ты почему-то думаешь, что в ту роковую ночь она с кем-то встречалась у Якорной Заводи... Ты не понимаешь, как она оказалась там одна ночью. Ты нашел что-то такое, из-за чего думаешь, что она была... что она была близко знакома с кем-то, что они были...
      Она выпрямилась и открыто взглянула на меня.
      - Наверно, мне следовало возненавидеть тебя за такие мысли о моей сестре, Марк, но я не могу. Мне тебя жаль: я ведь знаю, что ты ошибаешься, и когда-нибудь тебе станет ужасно стыдно. Прощай.
      Я смотрел ей вслед, и одна часть моего сознания шептала, что это достойный финал, но другая часть плакала.
      В Риверсайде стояла тишина, когда я прокрался вверх по склону к Куполу отдыха; горели немногочисленные уличные фонари, и я перебегал из одной тени в другую, как бездарный актер в триллере. Большинство домиков были погружены в темноту.
      Добравшись до Купола, я увидел несколько человек, стоящих в дверном проеме, и за ними, в свете, лившемся через открытую дверь, спины многолюдного собрания, которое должно было скоро начаться.
      Я проскользнул в ворота всего ярдах в тридцати от Купола и стал протискиваться через заросли колючек и кустов к дальнему скату здания, где изогнутый ряд освещенных окон давал хороший обзор. Боком, вдоль стенки, я подобрался к окну, ближайшему к трибуне, и осторожно заглянул внутрь.
      Снизу окно было приоткрыто, и я хорошо слышал голоса. На трибуне сидели миссис Эрншоу, Том Минти, Билл Йонг, Джим Спарк, Джейн и неизменный его преподобие Е.Л.Борд. Миссис Эрншоу встала - очевидно, приветственное обращение его преподобия закончилось. Я пропустил его и не испытывал ни малейшего сожаления по этому поводу.
      Однако я ощущал волны беспокойства и недоверия со стороны аудитории. Миссис Эрншоу еще не начала, а публика шаркала ногами, кашляла и сморкалась в платки. Это можно было отнести на счет речи преподобного, но я сомневался. Другое будоражило аудиторию: они собирались доказать, что с ними нелегко сладить.
      Постепенно до меня дошло их общее желание: помчаться куда-нибудь вместе по полям - бездумно, подобно земным леммингам в период миграции, которые слепо движутся в одном направлении, даже если идущие впереди на глазах у них падают в воду или в пропасть.
      Подобные волны я уловил, когда преследовали меня, но сейчас мысль об охоте не была направлена на какое-то конкретное лицо. Это меня беспокоило...
      - Леди и джентльмены, я скажу кратко, - начала миссис Эрншоу; она тоже правильно уловила настроение аудитории. Все облегченно вздохнули. Сегодня мы стали свидетелями непродуманной попытки отравить нашу воду. К счастью, грузовик повернул назад, увидев силу противника. Мне кажется, мы имеем право сказать, что победа осталась за нами.
      Она сделала хороший ход, похвалив их и поставив себя в один ряд со слушателями. Послышался гул самоодобрения. Враг не прошел. Риверсайд не погубили. Я прочитал это в их головах. Затем мне в голову пришла тревожная мысль. Кого конкретно они считают врагом? Неужели они полностью забыли об опасности, исходящей от Разумов? Я надеялся, что миссис Эрншоу не станет слишком уж продолжать свою теперешнюю линию...
      Она не стала.
      - Но мы не должны забывать об основной угрозе, - тут же добавила она, то есть о Передающем Эффекте, о Разумах в Дельте. Правительство, и это типично для него, не смогло справиться с задачей. Трагично, что в подобной ситуации власти способны думать только о разрушении - и разрушении таких масштабов, что оно угрожало навсегда уничтожить нашу жизнь!
      Миссис Эрншоу сделала паузу для аплодисментов, и, к моему облегчению, они последовали.
      - Мы, риверсайдцы, могли бы объяснить, что это обречено на неудачу. Мы уже попытались своими скромными силами справиться с Разумами, и трагический опыт убедил нас в ошибочности такого подхода. Мы все еще учимся на своих ошибках. И теперь, я думаю, можно утверждать, что все здесь присутствующие уверены: тактику нужно изменить. Это давно известно. Чтобы выжить в изменившихся условиях, мы должны приспособиться сами.
      Я почувствовал, что беспокойство публики снова возрастает. Внезапно послышался громкий взрыв смеха юного Пола Блейка...
      - Приспособиться, - торопливо продолжила миссис Эрншоу, - нужно лишь на короткий период, пока не минует угроза. Вы можете спросить: как? - (В этот момент кто-то, в самом деле, спросил: "Как?" - Громко и насмешливо.) - Я скажу вам. - Она со стуком положила перед собой мешок, поднялось маленькое коричневое облачко. - Ответ заключен здесь!
      Среди нарастающего ропота и шарканья ног она кратко рассказала об открытии порошка и его влиянии на мыслительные процессы. Она старалась изо всех сил, она кричала, она умоляла... И все напрасно. Что-то пошло не так, миссис Эрншоу потеряла аудиторию.
      Мне стало страшно. Я стоял под окном и потел, не в силах понять, что случилось. Исходившие от толпы волны не были враждебными; не было ни малейшей агрессивности. Просто они были настолько циничны и безразличны, что становилось ясно: присутствующие не собираются даже пробовать порошок. Это был роковой случай непоколебимой апатии. Тупого отказа от всякой попытки подумать о последствиях...
      Разумы! Наверно, это устроили Разумы! Они влияли на восприятие аудитории, принимая на входе логичные рассуждения миссис Эрншоу и передавая их на выходе в искаженном и перемешанном с недоверием виде. Я и сам это чувствовал. Разумы не хотели, чтобы кто-то употреблял порошок. У Разумов имелись свои планы. Разумы не хотели терять контроль...
      Миссис Эрншоу села. Она обменялась тревожными взглядами с Джейн, Минти и его друзьями. Во внезапно наступившей тишине встал и откашлялся его преподобие.
      - Ну что ж, - начал он. - Я думаю, мы все согласимся, что у миссис Эрншоу появилась интересная идея. Я думаю, мы также согласимся, что неразумно увлечься ею - этой панацеей, которую миссис Эрншоу извлекла столь оперативно. Ибо что мы знаем об этом порошке, друзья мои? Изучен ли он? Кто знает хоть что-нибудь? Только то, что нам сказали. А что нам сказали? Что Тому Минти от него становится весело. Ну, что ж. - Он снисходительно рассмеялся. - Этого недостаточно, миссис Эрншоу. Все мы знаем юного Тома, и кое-кто знает на собственном опыте, что иногда ему становится весело. Я помню, как он и двое его друзей веселились два месяца назад и от избытка юношеского веселья разбили витраж в нашей церкви. В поселке мы видели и другие примеры вандализма. Заметьте, я никого не обвиняю, но могу сказать, не покривив душой, что у всех есть свои представления о виновниках. Хотя это и не их вина. Скажу откровенно, вина лежит на нас, на всех здесь присутствующих, ибо мы все - взрослые, которые позволили этим детям пристраститься к наркотику, отравившему их умы, подобно тому как правительство стремилось отравить наши воды.