- Привет, Сюзанна, - просипел я, ощущая себя на грани сердечного приступа.
      - Кевин... Как у вас здесь мило. Все такое корабельное.
      Я лихорадочно огляделся и увидел кучу вещей, которых раньше не замечал, всевозможное барахло из мастерской, оказавшееся в комнате: я забыл вынести промасленный мешок со скобами в углу, поршень на каминной полке, якорь под столом.
      - Господи, - пробормотал я, поежился и снова посмотрел на Сюзанну.
      У нее были абсолютно фантастические глаза - глубокие синие озера, и я смотрел и смотрел в них, забыв, какой бардак у меня в доме, забыв обо всем на свете, желая только смотреть в эти глаза...
      - Кто-то собирается влюбиться с первого взгляда, - провозгласил Баркер, - а я собираюсь выпить. Черт побери, я вел машину от самого Инчтауна...
      Она была облачена в легкое голубое платьице с полупрозрачной белой оборочкой вокруг шеи. Золотистые волосы спускались до плеч. Мне трудно было бы дать точное описание, потому что ее окружала эмоциональная дымка, затуманивающая мои глаза. Она посмотрела на меня ответным долгим взглядом и улыбнулась самыми краешками губ.
      - Ладно, черт с вами, - проворчал Баркер. - Я сам себе налью.
      Откуда-то издалека донеслось звяканье стекла о стекло.
      - Налей и мне, Мортимор, - попросила Сюзанна.
      Чары разрушились; мы пили, разговаривали, и я пытался притворяться, что ничего не случилось, что мы - три самых обычных человека, обсуждающих деловое соглашение. Я рассказал Сюзанне о мастерской, о поселке и об истории Риверсайда - насколько я ее знал - и немного пришел в себя. Однако Мортимор Баркер периодически насмешливо поглядывал на меня, а Сюзанна старалась не слишком часто встречаться со мной взглядом.
      После того как мы поели, Баркер сказал:
      - Сюзанна может переодеться в твоей спальне. О'кей?
      Я взглянул на нее и снова потерял дар речи. Наконец я произнес:
      - Я вас видел раньше. Не так давно - в поезде от Инчтауна. Я ехал на конференцию.
      - Да. Наверно, это была я. Хотя я вас не видела.
      - Я сидел сзади.
      Разговор получался какой-то идиотский.
      - Прекратите, Бога ради! - Баркер нетерпеливо ходил из угла в угол. Через час церемония. Мы должны подготовиться. Сюзанне нужно переодеться. Он подошел к окну и посмотрел на причал. - Народ уже собрался. - Он распахнул дверь спальни; к счастью, кровать я застелил. - Мисс Линкольн, заходите, переодевайтесь.
      Сюзанна взяла сумку и исчезла.
      Баркер налил себе еще и спросил:
      - Что скажешь, Кев?
      Он пытливо посмотрел на меня, на массивных губах блуждала раздражающая полуулыбка.
      - Я не уверен, что она подходит для такой работы, - неожиданно для себя выпалил я.
      Он удивился.
      - Ты что, рехнулся? Да любой мужик будет сходить с ума по ней! А заодно и по твоей идиотской яхте.
      Я попытался сформулировать свои сомнения.
      - Ты сказал, что мы продадим яхту с помощью секса. Но я не уверен, что подумал именно о сексе, когда впервые взглянул на нее. В ней есть что-то... Что-то нежное, понимаешь, Морт? Мне кажется, что если там будет она, яхту, возможно, никто и не заметит.
      - Ах, вот оно что! - Баркер вздохнул с облегчением. - Ты меня напугал, Кев. Твоя беда в том, что ты последнее время слишком редко общаешься с женщинами. Тебе кажется, что ты влюбился в эту девицу. Выбрось из головы. Поверь мне, дружище, все заметят твою яхту.
      Но он успокоил меня ненадолго. Прошло несколько минут, и Сюзанна появилась на пороге спальни в бикини, лиф которого еле удерживался на полной груди. Не знаю, почему на меня так действует вид девушки в купальнике посреди обычной комнаты. То ли имеет значение контраст между пляжным костюмом и интерьером, то ли влияет какой-нибудь притаившийся во мне порочный фетишизм, который может объяснить только сексопатолог. Как бы то ни было, это было прекрасное зрелище. Я стоял вытаращив глаза, пока наконец не понял - а поняв, ужасно смутился, - что она не может двинуться, потому что я загородил проход...
      Потом мы оказались в эллинге. Суетились операторы, выполняя указания Баркера. Меня несколько раз запечатлели рядом с яхтой, пока Сюзанна осваивалась на борту. Пришла Джейн Суиндон с бутылкой шампанского, чтобы разбить ее о нос корабля.
      - Кев, я не успела тебя поблагодарить, - сказала она. - Для меня это действительно большая честь.
      Довольный, я улыбнулся ей.
      - Я выбирал между тобой и миссис Эрншоу, но почувствовал, что она начнет предлагать вино из одуванчиков, так что работа досталась тебе. Кстати, где Марк?
      Джейн посерьезнела.
      - Поехал убеждать Организацию отказаться от сбора планктона. Он сильно этим обеспокоен, Кев.
      - Давай забудем сегодня о делах, ладно? После первого рейса мы выпьем на борту. На этот случай я загрузил на "Легкую леди" скотч.
      Джейн снопа улыбнулась.
      - По-моему, я вам не нужна. - Она указала на палубу, где Сюзанна отдыхала в перерыве между съемками. - Кто она? Впервые вижу такое очаровательное создание. Честно говоря, я рада, что Марка здесь нет.
      - Не понимаю, что женщины могут находить друг в друге, - рассмеялся я. - Джейн, чем она тебя прельстила? Не могу поверить, что тебя влечет к этой красотке так же, как меня.
      - Кевин Монкриф, ты никого не обманешь, - невозмутимо ответила Джейн. Кончай придуриваться и не обижай девушку. Ты прекрасно знаешь, что это не какая-нибудь безмозглая секс-бомба. Я видела, какими глазами ты смотрел на нее - и как она смотрела на тебя. Нечего изображать ретивого арбыка лучше познакомься с ней как следует, и я чувствую, что ты об этом не пожалеешь.
      У Джейн в глазах появились гневные искорки, а я уже знал, что ее лучше не сердить.
      - Извини, - сказал я, а потом решил выложить все начистоту и добавил: Знаешь, Джейн, мы с ней знакомы всего два часа. Я просто никак не поверю, что это не сон, и до смерти боюсь, что она исчезнет.
      - Вы с ней чуть ли не целый день будете на яхте вдвоем. За вами будут следить камеры, но разговаривать вы можете. Постарайся по крайней мере вести себя нормально. Без наглых взглядов и дурацких шуток! Говори с ней, как со мной.
      Тут появился Баркер, выдал свой набор банальностей и был встречен насмешливыми возгласами скептически настроенной толпы. Потом он передал микрофон Джейн. Зеваки поутихли: все-таки Джейн в поселке любят. Лучшего кандидата я бы не мог найти.
      Она говорила очень хорошо. Нарисовала мой образ - отличного парня, очень ценного для общины, - но при этом не сгущала красок, чтобы смешки не начались вновь. Кратко коснулась нынешнего положения в поселке, отпустила пару шуток, действительно вызвавших смех, а потом перешла к сути.
      - Нарекаю эту яхту "Легкой леди" и желаю удачи всем, кто поплывет на ней!
      С этими словами она бросила бутылку и - ведь это Джейн Суиндон! - с первого раза разбила ее о нос; нам не пришлось томиться в смущенном ожидании, глядя, как бутылка раскачивается и ударяется во второй раз, в третий и так далее. Я осторожно поцеловал Джейн в щеку и вскочил на палубу, а "Легкая леди" тронулась с места. Толпа разразилась нестройными приветствиями. Траулеры посигналили сиренами.
      Мы плавно заскользили по эллингу. Сюзанна смотала канат. Нас вынесло на середину Дельты.
      Мы двигались к морю в сиянии дня. Мимо проплывали высокие лесистые берега. На ветках виднелись задремавшие на солнце мохнатики. Показалась Якорная Заводь - глубокий омут на месте обрушившегося берега. Здесь, под обрывом, во время Передающего Эффекта однажды собрался весь поселок, порабощенный Разумом.
      Сразу за Якорной Заводью Дельта расширилась, и я собрался поднять паруса; до сих пор мы шли на маленьком вспомогательном двигателе, который одновременно приводил в движение насос для нагнетания воздуха в корпус.
      Даже при нынешней малой скорости сказывался эффект воздушной пленки, облегающей корпус. Яхта шла необычайно легко, оставляя за кормой гладкую воду.
      Я хотел попросить Сюзанну подержать штурвал, пока я буду поднимать паруса, но так и не успел выяснить у нее, каков ее яхтсменский опыт. С момента отплытия из Риверсайда мы почти не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Сейчас она сидела на крыше каюты, глядя на деревья.
      Ветер дул сзади.
      - Подержишь штурвал, хорошо? - сказал я как можно непринужденнее. Пора нам немножко походить под парусами.
      Она осторожно поднялась и начала пробираться ко мне, держась за поручень; при этом она нагнулась вперед, и я получил возможность любоваться ее грудями.
      Я протянул руку и помог Сюзанне спуститься в кубрик.
      За нами в кильватере следовал, блестя линзами объективов, катер телевизионщиков. На носу у него как украшение нависала над водой огромная фигура Морта Баркера. Я оглянулся на Сюзанну.
      - У них есть направленные микрофоны?
      - Не думаю. А ты что, собрался сделать мне предложение?
      - Я... э-э... Я об этом не думал.
      Я поперхнулся и отвел взгляд, чтобы не смотреть в ее синие-синие глаза.
      На берегу липучка схватила и потащила, как анемон, в свою утробу какую-то маленькую зверюшку. Дрожащими руками я распутал веревки и кое-как поднял грот и кливер, а Сюзанна продемонстрировала свою полную компетентность, безупречно поймав ветер.
      С попутным ветром мы помчались очень быстро; Сюзанна, опережая меня, отключила двигатель.
      - Ты, оказывается, не в первый раз это делаешь, - сказал я, спускаясь в кубрик, после того, как она искусно поправила парус, полностью используя ветер.
      Сюзанна вдруг перестала улыбаться.
      - Тогда все было по-другому, - сказала она негромко, и я понял, что она имеет в виду не различия в конструкциях. - Ты что-то говорил о выпивке внизу?
      Я взял у нее штурвал.
      - Буфет по правому борту. Налей мне скотч с имбирем - большую порцию.
      Она направилась в каюту, обернулась перед тем, как спуститься по трапу, и неожиданно задорно подмигнула.
      "Легкая леди" мчалась вниз по Дельте, насос с тихим урчанием поддерживал давление в корпусе. Мы шли быстро - очень быстро, - но все же не так хорошо, как я ожидал. Я установил паруса наивыгоднейшим образом, подумал, не развернуть ли спинакер, но решил, что для первого плавания это слишком рискованно.
      Я решил, что у яхты все же слишком широкие обводы и большое водоизмещение ограничивает скорость - ведь даже при самом гладком скольжении судно должно иметь дело все с тем же объемом жидкости. В общем-то я знал это и раньше, но максимальная скорость оказалась ниже, чем я ожидал.
      Я начал обдумывать будущую конструкцию. Это будет катамаран. Поплавки сделаю узкие и длинные. На двух поплавках катамаран все равно очень устойчив, даже если они узкие. Таким образом, проблема водоизмещения будет решена. Насос установим в каюте посередине, а поплавки подсоединим к нему гибкими шлангами. Кстати, двойной корпус не понадобится, так что появляется возможность уменьшить массу. Просто поплавки надо сделать воздухонепроницаемыми... не считая тысяч дырочек ниже ватерлинии.
      Черт возьми, это же совсем не сложно. Такую конструкцию можно построить за считанные недели.
      Вернулась Сюзанна с бокалами скотча.
      Я оглянулся. Мы порядочно оторвались от катера телевизионщиков. Я увидел, как Баркер помахал нам ручищей, похожей на окорок, потом сделал знак рулевому, и они развернулись. Пока что съемка закончилась. Нас еще должны были снять при возвращении, но теперь мы могли заняться более серьезным делом - проверить, какова яхта в управлении.
      Мы прошли между двумя скалами у выхода в океан; остроконечные, черные, они высоко поднимались по обе стороны реки. Началась зыбь, но и по морю "Легкая леди" пошла хорошо. Слева виднелись буйки, отмечавшие границы рыбных загонов Марка Суиндона. Неподалеку от нас разрезали воду чернужьи плавники; эти твари кормились в потоке рядом с устьем.
      Мне нужно было сблизиться с Сюзанной. Если я не смогу этого сделать, она вернется в Премьер-сити и никогда не вспомнит обо мне. Наша встреча останется для нее обычной служебной командировкой. Девушка тихонько сидела в противоположном углу кокпита, глядя на берег за моей спиной.
      - Ты работаешь в Премьер-сити?
      - В основном. Я не так давно на Аркадии - всего несколько недель.
      - И как тебе нравится Аркадия? - задал я идиотский вопрос.
      Интересно, почему считается неприличным обсуждать, нравится ли тебе особа противоположного пола?
      Она замялась.
      - Кажется, я прилетела в самую заваруху. Честно говоря, Кевин, я еще не определилась. Спроси через месяц.
      Я сказал, глядя в море:
      - Через месяц тебя здесь не будет. А мне вряд ли представится случай съездить в Премьер-сити.
      Она вдруг улыбнулась мне и переменила позу, прислонившись спиной к стенке каюты. Мои глаза непроизвольно проследили за движением ее груди под почти несуществующим бикини. Потом я взглянул ей в лицо, и снова нахлынувшие чувства затуманили мое зрение. Сюзанна сидела посреди озера света, сияя на солнце, как включенная лампа.
      - Возможно, это тебе не понадобится, - сказала она.
      - Что?
      - В агентстве сказали, что у них намечается для меня работа в Риверсайде... - Она замялась. - Для Организации. Если все получится, мне предстоит прожить здесь несколько месяцев.
      - Какая работа?
      - Не знаю. Еще ничего не решено. По их словам, это зависит от многих факторов.
      - А ты хочешь получить эту работу?
      - Да.
      Мимо нас пролетела, лениво махая огромными крыльями, птица-бульдозер. Она низко свесила голову, собирая на лету широким клювом планктон. Я боялся Сюзанны, боялся ее пронзительной женственности, перед которой оказался совершенно беззащитным. Я чувствовал, что все происходит слишком бурно, слишком резко, что долго такое счастье не продлится.
      Но, оказывается, она могла остаться здесь. Оказывается, у нас появлялась возможность для нормального общения. Выходит, передо мной открывались другие пути для выражения своих чувств, кроме немедленного изнасилования.
      - Я бы хотел, чтобы ты пожила в Риверсайде, - сказал я.
      Сюзанна подняла брови.
      - Ну, Кевин, неужели это все, на что ты способен? Это не тот Монкриф, которого я представляла себе со слов Морта Баркера.
      Значит, мерзавец Баркер расписал ей меня как отчаянного распутника... Рыбные загоны оказались уже совсем близко от нашего левого борта. Несколько плавников разрезало воду неподалеку: привлеченные запахом и видом такого количества подневольных толстиков, чернуги рыскали вокруг, но не могли проникнуть в загоны сквозь сети.
      - А что я могу сказать? - беспомощно пробормотал я. - Дьявол! Сюзанна, по-моему, ты самая...
      Проклятый двигатель чихнул и заглох. Я зарычал в отчаянии и поднял смотровой люк. Сюзанна, посмеиваясь, взялась за штурвал, а я полез прощупывать кабели и разъемы, проверил, в конце концов, горючее и обнаружил, что его нет.
      - Фи, Монкриф, как неоригинально. Почему ты не поставил микрореактор? Их, кажется, можно не заправлять много месяцев?
      - Больно жирно ставить сюда реактор, - рассеянно ответил я, стараясь разобраться в ситуации. Я заправил бак два дня назад и включал двигатель только во время короткого испытательного прогона. Наверное, в баке течь. Яхта должна побегать под парусами.
      - Не очень-то она сейчас бежит.
      Сюзанна сказала правду. Без смазывающей воздушной пленки "Легкая леди" уныло шлепала по волнам и двигалась гораздо хуже, чем я ожидал.
      - Пора поворачивать, - сказал я. - Мы далековато заплыли.
      Не успела Сюзанна спуститься с бокалами в каюту, как вдруг ее лицо снова появилось над ступеньками.
      - Эй, Кев, помнишь, ты рассказывал мне про дырочки в корпусе? Так вот, тебе не приходило в голову, что если через них не будет выходить воздух, то войдет вода?
      Облако заслонило солнце, усилился неожиданно прохладный ветер, я почувствовал, что яхта у меня под ногами накренилась.
      - В полости корпуса еще достаточно давления, чтобы не впускать воду.
      - Тогда откуда жидкость в каюте? Она мне по колено, Кев.
      Сюзанна вылезла наверх.
      Я заглянул вниз, в маленькую каюту. Вода уже покрыла койки и поднималась у меня на глазах.
      "Легкая леди" тонула.
      - Кев, а где тут у тебя спасательная шлюпка? - спокойно спросила Сюзанна.
      - Э... У нас ее нет. Я... В общем, я сэкономил. У меня кончились деньги. Но есть спасательные жилеты.
      Я перегнулся через борт и поглядел в воду. Мимо проплывала чернуга; она посмотрела на меня с холодным интересом, раскрыв пасть. Я почувствовал, что начинаю дрожать, и поспешно выпрямился.
      - Кев! Берегись!
      Что-то с размаху ударило меня в висок, в голове сверкнула ослепительная вспышка, и я увидел, что ко мне приближается палуба.
      Это было последнее, что я запомнил.
      Потом подо мной оказалось что-то жесткое. Я лежал на животе и болезненно кашлял, мучительно напрягая грудь; легкие и глотку жгло как огнем. Чьи-то руки грубо потащили меня и перевернули на спину. Я лежал на берегу, глядя в пасмурное небо. С возвращением сознания появилась боль в голове. Волны боли все усиливались, пока не стало казаться, что голова вот-вот расколется на куски. Чья-то тень встряла между мной и небом; на лицо упали мокрые волосы.
      - Ну, я вижу, тебе лучше, Монкриф.
      В словах звучало знакомое подтрунивание, но голос дрожал.
      Я осторожно сел. Герои и чемпионы-тяжеловесы после удара по голове мгновенно приходят в себя, по Кевин Монкриф не принадлежит к их числу. Я дернул себя за шевелюру и вскрикнул, однако это потребовало таких усилий, что тут же умолк.
      Я огляделся. Мы сидели на узкой полоске берега под утесами; передо мной колыхалось море, разлинованное в клетку рыбными загонами, но не было никаких признаков "Легкой леди".
      - Она утонула, Кев. Мне ужасно жаль.
      - Как, черт возьми, мы оказались на берегу?
      - Ну... В общем, я тебя спасла.
      - Господи. - Я посмотрел на Сюзанну. Она стояла на коленях рядом со мной, мокрая и милая. Но голова моя слишком болела, и я не мог сосредоточиться. - А чернуги? - спросил я. - Они плавали вокруг.
      - Я повернула к рыбным загонам. "Легкая леди" еще немного продержалась на плаву, и я как раз успела к ближайшему. Потом я тащила тебя из одного загона в другой. Труднее всего было перетаскивать тебя через сети.
      - Сюзанна, я люблю тебя.
      Она как будто смутилась, но сказала:
      - Мужчины часто влюбляются в своих нянек. Скоро тебе станет лучше. Давай-ка подумаем, как отсюда выбраться.
      По крайней мере, нам не приходилось опасаться прилива. Противодействующее притяжение шести аркадийских лун большую часть времени уравновешивает само себя - за исключением периода Передающего Эффекта.
      Я огляделся. К югу берег переходил в нагромождение скал. Фонтаны брызг рассыпались у подножия утесов. К северу тянулась, насколько хватало глаз, непрерывная полоса песка, но не было видно никакого пути наверх. В крайнем случае, можно было двигаться потихоньку, хотя к вечеру в поселке начнут беспокоиться и пошлют на поиски траулеры. Непосредственная опасность нам не угрожала.
      - Посмотри, - сказала Сюзанна.
      Неподалеку со скалы свешивались тросы. Среди кучи осыпавшихся камней стоял маленький сарай. На фоне неба выделялась тонкая стрела крана. Я встал, охая от боли, подошел к ближайшему тросу и потянул за него. Поднялась примитивная платформа.
      Это оказался самодельный подъемник Марка Суиндона для заброски грузов на берег.
      - До поселка несколько километров по хребту, - сказал я Сюзанне. - Если хочешь, можем пойти - здесь запросто можно подняться на утес. Или подождем спасателей, хотя рискуем совсем замерзнуть.
      - Кев, одна из моих особенностей, о которых ты пока не знаешь, состоит в том, что я терпеть не могу ждать. Вперед - и никаких гвоздей!
      К поселку мы подходили, уже вконец обессилев. Я не мог себе представить, как пойду по главной улице на виду у всех - мокрый, потрепанный и разбитый. Поэтому я отвел Сюзанну к Суиндонам. Марк еще не вернулся, но мы застали Джейн. Я рассказал ей, что случилось.
      - Кев, мне ужасно жаль.
      - А я еще только начинаю жалеть, - признался я. - Совсем недавно я чертовски радовался, что остался жив. Но когда я увидел поселок и мастерскую, меня как ударило. Понимаешь, "Легкая леди" не застрахована. У меня не хватало денег, и я решил рискнуть.
      На мне была одежда Марка, а Сюзанне Джейн одолжила юбку и свитер. Джейн миниатюрнее Сюзанны, но даже зрелище необыкновенно привлекательной девушки в слишком тесной одежде не могло развеять мое уныние - как не смог этого сделать и весьма кстати поданный Джейн скотч.
      Сюзанна тихонько спросила:
      - Насколько все плохо, Кев?
      - Наверное, меня можно назвать банкротом.
      Не успел я сделать это печальное признание, как открылась дверь и вошел Марк, с любопытством посмотрев на нас.
      - Налей мне чего-нибудь, дорогая. У меня был паршивый день. Они все-таки запускают своих механических китов. Я не смог их отговорить.
      - Господи, - простонала Джейн. - Неужели это еще не все?
      - Не все. Поселок бунтует. Ты что, еще ничего не слышала? И не смотрела сегодня телегазету? Там показали, как прилетают хедерингтоновцы - сотнями. Прошел слух, что они займут все руководящие должности. Как бы то ни было, рабочих мест почти не прибавится. Новая техника - вся на автоматике.
      - Это не новость, - сказала Джейн. - А из-за чего все-таки переполох в поселке?
      - Скорее всего, из-за зарплаты. Говорят, что Организация, мол, предложила высокие ставки, чтобы заманить сюда людей. Дескать, новенькие будут работать бок о бок с нашими, а получать гораздо больше. Лично я этому не верю, но колонисты ничего не хотят слушать.
      - И что же они надумали?
      - Эти несчастные идиоты объявили забастовку, - вздохнул Марк.
      7
      По общему признанию, первое собрание забастовщиков явилось, в некотором роде, триумфом Риверсайда. Хотя очевидный лидер и не определился потенциальные лидеры заняли выжидательную позицию, - стачечников вполне достойно представляли Чиль Каа как выразитель интересов малоимущих и Эзра Блейк как выразитель интересов состоятельных лиц. Организацию на первых порах представлял Синклер Синглтон.
      - Я совершенно уверен, что вскоре мы сможем устранить недоразумения, с любезной улыбкой обратился он к делегатам от забастовщиков.
      - Хорошо, - сказал Каа. - Для начала объясните-ка мне, что я буду делать со своим траулером, когда прибудут морские комбайны?
      Улыбка Синглтона стала еще шире.
      - Мы, кажется, собрались не по поводу рыбной ловли. Как я понимаю, нам предстоит обсудить вопрос иммиграции.
      - Мы хотим знать, причем немедленно, какие земли собирается захватить Организация! - прорычал Блейк.
      - Но я не думал... - Руки Синглтона беспорядочно задвигались; он быстро записал что-то в блокноте - скорее, чтобы занять пальцы, чем по необходимости.
      - Теперь, когда планета кишит новенькими, должна быть гарантия минимальной зарплаты, - выпалил Каа. - В первую очередь, следует позаботиться о коренных жителях. У нас должна быть работа!
      - Вы имели работу до вчерашнего дня, - спокойно заметил Синглтон. - Но вы прекратили работу. Право, мистер Каа, вы не можете ожидать платы, если не хотите работать.
      - Не хотим работать? - возмутился Каа. - Но мы же хотим. Мы же из-за этого бастуем!
      - Бастуете?
      - Черт возьми, вы прекрасно слышали, что я сказал!
      Синглтон озадаченно посмотрел на него.
      - Простите, Чиль, - сказал он. - Я здесь недавно. Я всего лишь представитель Организации. Я родом с планеты Мэрилин, а глагол "бастовать", видимо, имеет значение, которого я не понимаю. Может быть, вы объясните, и я посмотрю, чем мы можем вам помочь.
      Он говорил серьезно. Я, чтобы не засмеяться, вытащил носовой платок, приложил ко рту и отчаянно закашлялся. Каа остолбенело уставился на Синглтона, а Блейк издал недоверчивый рык.
      Энрико Бателли поспешно объяснил:
      - Бастовать означает отказываться от работы, чтобы добиться выполнения своих требований. Обычно таким способом рабочие останавливают производство, и начальству приходится идти на уступки.
      - Но я не вижу, каким образом это приложимо к Риверсайду, - растерянно произнес Синглтон. - Если вы откажетесь работать, Организация попросту пришлет людей, которые работать будут. По-моему, это логичный шаг. Я совершенно не понимаю, чего вы этим добьетесь.
      - Не понимаешь, умник? - Лицо Каа от гнева пошло пятнами. - Ну, тогда для начала послушай, что будет, если Организация пошлет сюда своих людей. Они наткнутся на наш пикет, понял? Разрази меня гром, мы никого не пропустим!
      Синглтон вздохнул.
      - Тогда, возможно, Организация найдет другой регион. Это большая планета. Как бы то ни было, я благодарю вас за изложение ваших взглядов и немедленно доложу в Премьер-сити. Надеюсь, все разрешится благополучно для вас. Или я должен сказать: для нас? Я здесь пробыл всего несколько дней, но... мне нравится Риверсайд. Я желаю этому месту процветания.
      Он вел себя обезоруживающе, этот Синклер Синглтон. Он спокойно выслушивал старые жалобы: уровень зарплаты, отсутствие обеспечения больных и престарелых, автоматизация, конфискация земель...
      Наконец встала миссис Эрншоу.
      - Нам, - заявила она, - пора поставить вопрос об отделении от Организации. Мы, риверсайдцы, можем прожить сами!
      Все переглянулись, и у нас возникло ощущение, что старушка говорит дело. Послышался одобрительный гул.
      - Но, - с обескураженным видом произнес Синглтон, - каким образом вы можете отделиться, если Организация купила всю планету?
      Как и следовало ожидать, в ответ кто-то выкрикнул:
      - Но не народ!
      Не знаю, кто это кричал, да и какая разница. Всегда найдется дурак, для которого красноречие дороже смысла.
      И, как опять-таки следовало ожидать, этот выкрик вызвал восторженный рев...
      Впоследствии, в более спокойной атмосфере "Клуба", Ральф Стренг сказал:
      - На самом деле Организация, конечно, купила народ. Какой смысл это отрицать? Они купили нас, и дешево - тут уж ничего не поделаешь.
      - Я слышала, что вы сказали! - Над нами грозно нависла миссис Эрншоу. А теперь позвольте мне возразить вам, доктор Стренг. Меня никто не купит, и это относится ко всем Потомкам пионеров. Мы обсудили этот вопрос и намереваемся составить декларацию независимости Риверсайда. Впрочем, я не жду, что вы или ваш малодушный приятель Монкриф ее подпишете, однако есть много людей, которые это сделают. У нас немало отважных сердец, будьте уверены!
      Стренг посмотрел на нее, изображая изумление.
      - А я-то думал, что Потомки - это ансамбль фольклорных танцев.
      Лицо миссис Эрншоу омрачилось еще сильнее.
      - Идиотское замечание такого сорта я ждала от мистера Монкрифа, а не от образованного человека вроде вас! - Неожиданно она взглянула на меня. - И нечего так по-дурацки ухмыляться! Не думайте, Монкриф, что я не слышала, как вы называете Потомков за глаза! Эти хулиганские шуточки на наш счет, циничное гоготанье за спиной! Я вам скажу: хорошо, что кто-то пока еще осознает истинные ценности. Потомки посвятили себя сохранению лучшего, что есть в нашей жизни - в том числе и свободы личности!
      Публика улыбалась. Старушка выставила нас на всеобщее обозрение.
      Ральф Стренг нарочито медленно поднялся и поставил стакан на стол. Смешки умолкли.
      - Миссис Эрншоу, - начал он, - ни мистер Монкриф, ни я никогда не оспаривали права Потомков пионеров разгуливать по улицам в каком угодно виде - хотя, возможно, и находили это отвратительным. Так будьте любезны, даруйте нам свободу считать вас сборищем гороховых шутов!
      Эта речь вызвала такое широкое одобрение, что миссис Эрншоу покраснела и отошла. Она заметила Вернона Трейла, вполголоса что-то обсудила с ним и удалилась. Трейл залпом допил свой виноградный сок, дернув кадыком, и поспешил за ней.
      - Не будем обманывать себя, - заметил Стренг. - Организация только-только захватила власть, а многие уже поддерживают взгляды миссис Эрншоу. Если бы она сумела выразить эти взгляды в более убедительной форме, на ее сторону встал бы весь поселок.
      Я собрался заявить, что даже дикие аркоровы не перетянут меня на сторону миссис Эрншоу, но тут открылась дверь и в белом брючном костюме с голубой отделкой вошла Сюзанна. Мое сердце замерло. Она увидела меня, улыбнулась и села рядом. Глядя на нее во все глаза, я поинтересовался, где она была весь день, хорошо ли спала, не простудилась ли после вчерашнего купания...
      Она посмотрела на меня синими, широко открытыми глазами и заверила, что все в порядке, только...
      - Ты забыл спросить об одной вещи.
      - Какой?
      - Монкриф, скупердяй, ты не спросил, чего бы мне хотелось выпить! ответила она, и глаза ее снова смеялись надо мной.
      Я узнал степень серьезности своего финансового краха в среду в районе полудня, когда Марк Суиндон вскарабкался на палубу траулера Перса Уолтерса и стянул с лица маску.
      - Она там, Кев, - сообщил он. - Я не успел хорошо разглядеть ее поблизости крутились чернуги. Но она повреждена.
      Траулер покачивался на волнах, в полуклюзе скрежетала якорная цепь.
      - Что, сильно? - спросил я.
      - В корпусе дыра фута в четыре. Яхта лежит на камнях - в этом месте настоящие скалы.
      Я представил себе, как "Легкая леди" будет медленно разламываться на куски; мне хотелось завыть. Сюзанна сочувственно посмотрела на меня.
      - Мне очень жаль, Кев.
      - Так ты думаешь, ничего сделать нельзя? - спросил я Марка.
      - Можно было бы ее поднять, - медленно произнес он. - Но стоимость будет совершенно несоразмерная.
      Я посмотрел на них: Марка Суиндона и Джейн, Сюзанну, Перса.
      - Эта яхта меня разорила, - пробормотал я. - Можно было ограничиться строительством скиттеров, но мне казалось, что нам не повредит некоторое разнообразие. Идея хорошая, я знаю. Все получилось. "Легкая леди" шла быстрее всех парусников в истории. Я взял патенты, по макушку залез в долги.
      Морские валы накатывали с востока и лениво ударяли в подножия скал, взлетая фонтанами брызг. Мяучки танцевали над волнами, всасывая острыми клювиками планктон; их трепещущие крылышки казались бледными пятнами.