Ободренный прямым вопросом графа, Скарджилл пробормотал:
      - У вас вошло в привычку безбожно дразнить девочку, и хотя ум мадонны куда острее, чем у многих дам, которых я знавал, ей не выстоять против вас, с вашими годами и опытом. Что-то мало вы походите на влюбленного, ваша светлость.
      Граф громко рассмеялся:
      - Впервые в жизни слышу такое! Атакован по всем флангам, и кем! Суровым, мрачным шотландцем! Мадонна, как вы упорно ее называете, несмотря па нежный возраст, вполне способна скрестить со мной шпаги.., словесно, конечно. Что же до того, будто я не похож па влюбленного.., вряд ли кто-нибудь из вас вправе судить об этом. Ну а теперь, когда мы закончили обсуждать мой скверный характер, поговори с Артуро. Сегодня мне необходим особый ужин, что-нибудь истинно английское, что могло бы возбудить ее угасший аппетит. Я намереваюсь устроить праздник. Можешь считать его ежемесячным.
      И, вес ело ухмыляясь, он направился к штурвалу, где уже стоял синьор Доннетти. Взор его невольно устремился на Кассандру, сидевшую на палубе, скрестив ноги. Девушка скромно прикрыла юбками ноги и, раскрыв рот, слушала очередную невероятную историю, на которые был так щедр Жозеф, кругленький коротышка-корсиканец, бывший когда-то матросом на берберском пиратском судне. Да, вся его команда преклоняется перед Касси, никакого сомнения. Она леди до кончиков ногтей и, однако, не столь надменна и высокомерна, как другие, к тому же обладает редкими познаниями в морском деле. Когда стало известно, что она неплохо говорит по-итальянски, граф с сожалением отметил, что цветистые ругательства, на которые так щедры матросы, мгновенно вышли из употребления.
      Энтони немного помедлил, глядя на наполненные ветром паруса и определяя скорость судна. После шторма в Ла-Манше дни стояли теплые и безоблачные. Хотя была только середина июня, Атлантический океан никогда не славился продолжительностью штиля. Если погода продержится, они достигнут берегов Генуи уже через неделю.
      Кассандра встала, и ветер прижал к ногам юбки, облепив округлые бедра и стройные ноги. Хорошо, что шторм не разразился! Она без того занимает все его помыслы, где уж следить за порядком на судне!
      Энтони почувствовал надсадную боль в чреслах и отвернулся. Сегодня ночью он будет обладать ею так же безоглядно, как она - им. Энтони не верил, что Касси станет сопротивляться, - ведь он пробудил в ней женщину, и вынужденное воздержание, возможно, далось ей так же тяжело, как и ему. Он подозревал, что Касси желает его, желает, несмотря на женское недомогание, но решил ни к чему ее не принуждать. Больше всего он хотел стать не только ее любовником, но и другом. Они часами находились на палубе, глядя на сверкающие созвездия, и Энтони тихо рассказывал о былых путешествиях.
      - Капитан!
      Граф мгновенно спрятал улыбку и обернулся к первому помощнику.
      - Да, синьор Доннетти?
      - На подходе к порту корабль. Вероятно, испанский.
      Он вручил графу подзорную трубу.
      - Испанский фрегат с двумя батарейными палубами. Держитесь по ветру, синьор Доннетти. Испанский капитан - глупец, если думает захватить нас.
      - Есть, капитан. Осадка у фрегата совсем низкая, видно, тяжело нагружен и не сможет выкатить пушки.
      Граф опустил подзорную трубу.
      - Скомандуйте людям занять места у пушек. Если испанец попытается нас захватить, мы ответим залпом и в два счета обгоним фрегат. Наш груз слишком ценен, чтобы рисковать и затевать настоящее сражение.
      Заслышав барабанную дробь, Касси испуганно встрепенулась.
      - Свистать всех наверх!
      - А вы, мадонна, спуститесь в капитанскую каюту, - резко бросил Жозеф и побежал к батарейной палубе.
      - Что случилось, Жозеф? - окликнула она корсиканца, стараясь перекричать невыносимый шум.
      - Это испанский фрегат, Кассандра, - пояснил подошедший граф, - и мы еще не знаем намерений капитана. Слушайся Жозефа.
      Девушка поколебалась, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
      - Немедленно ступай! - заревел Энтони. - Я спущусь к тебе, когда уверюсь, что опасность миновала.
      - Но мне бы хотелось увидеть... Граф мертвой хваткой стиснул ее плечи:
      - Черт возьми, да будешь ты слушаться или нет?! Не желаю волноваться еще и за твою безопасность, когда приходится думать о спасении корабля!
      - Совершенно ни к чему так кричать!
      - Тогда повинуйся! Это приказ!
      Он оттолкнул ее и, не оглядываясь, устремился на шканцы.
      Восхитительное возбуждение охватило Касси, но она, неохотно волоча ноги, направилась к трапу. Резкие приказы звучали в ушах, и озабоченные матросы разбегались по местам, не обращая на нее никакого внимания. Испанский фрегат. Она никогда не видела ничего подобного.
      Девушка прокралась к грот-мачте и, пригнувшись, подобралась к поручню. Совсем близко на волнах покачивалось трехмачтовое судно, казавшееся угрожающе-огромным.
      Граф приказал готовиться к бою, и в пушечных портах показались стволы. Палуба слегка вздрогнула. Матросы навели орудия на приближающийся парусник. По телу девушки пробежал озноб. Смерив взглядом расстояние до фрегата, она заключила, что оба судна разделяет не более мили.
      - Дьявол, - вполголоса выругался граф. - Кажется, этот глупец решил померяться с нами силой. Прикажите дать залп, синьор Доннетти. Возможно, этого окажется достаточно.
      Четыре пушки одновременно выплюнули железные ядра, и Касси, потеряв равновесие, упала на палубу. Раздался взрыв, и в небо поднялись столбы белого дыма, в мгновение ока рассеявшегося. К разочарованию девушки, фрегат остался невредим. Она с колотящимся сердцем наблюдала, как он начал удаляться.
      - Эти испанцы - настоящие трусы, - ухмыльнулся Доннетти. - Всего один выстрел, и они уже поджали хвосты и удирают, как зайцы.
      - Не стоит их недооценивать, - мягко возразил граф. - Мне кажется, они ведут большую игру и не хотят рисковать, ввязываясь в бой. Полный ход вперед, синьор Доннетти, у меня нет ни малейшего желания искушать судьбу, если испанский капитан передумает.
      - Есть, капитан, - кивнул помощник.
      Граф оставался на палубе, пока судно не превратилось в крошечное белое пятнышко на горизонте. Уверившись, что никакая опасность им больше не грозит, он быстро направился к каюте, но по пути случайно увидел у грот-мачты краешек голубой муслиновой юбки. Граф обернулся, и в тот же миг заметил Кассандру, которая что-то взволнованно доказывала Жозефу. У Энтони внезапно сжалось сердце от страха за нее. Касси не подчинилась приказу. Если бы завязался бой, ее могли бы ранить или даже убить!
      - Кассандра!
      Но девушка продолжала спорить с Жозефом, и лишь через несколько секунд неохотно обернулась к капитану.
      - Подойди сюда! - велел он таким зловещим тоном, что матрос испуганно вскинул голову и умоляюще прошептал:
      - Быстрее, мадонна!
      Касси, никогда не видевшая графа в гневе, безразлично пожала плечами и не спеша направилась к нему.
      - Ничего интересного, милорд! - фыркнула она, явно расстроенная. - Это отнюдь не настоящее сражение! Но я по крайней мере увидела испанский фрегат. Скажите, они всегда так трусливы?
      Граф схватил ее за руку и, не говоря ни слова, потащил по палубе вниз, втолкнул в каюту и захлопнул дверь. Касси потерла красные пятна, оставленные его пальцами, и удивленно нахмурилась:
      - Как вы грубы, милорд. Похоже, вы тоже разочарованы исходом стычки?
      - Вы ослушались меня, мадам, - с такой холодной яростью процедил он, что Касси испуганно моргнула.
      - По-моему, милорд, - ответила она спокойно, - вы делаете из мухи слона. Никакой опасности не было.
      Граф резко выпрямился. Нелепость происходящего еще больше разозлила его.
      - Повторяю, мадам, вы не подчинились приказу капитана. И теперь объясните, по какой причине.
      Но девушка, ничуть не смущаясь, гордо вскинула голову:
      - Ваш приказ показался мне неразумным, милорд. Когда мы открыли огонь, фрегат находился в доброй миле отсюда, а если учесть, что к тому же он был тяжело гружен и с него вряд ли могли ответить на наш залп, мы легко сумели бы обогнать его, вздумай даже испанцы напасть. Этому судну нипочем не догнать нашу быстроходную яхту.
      - Откуда вы все это знаете, черт возьми! - потрясение воскликнул граф. Она совершенно точно оценила ситуацию, но настроение от этого у него не улучшилось.
      - Не понимаю, почему мужчины так упорствуют в заблуждении, будто женщины глупые, ни на что не пригодные создания, у которых вместо мозгов вата! Вы знаете, что я всю жизнь ходила под парусом, и неужели считаете меня настолько тупой и невежественной, чтобы не понять сути происходящего?!
      - Прекрасно, Кассандра, я воздаю должное вашему образованию. Но факт остается фактом. Призовите на помощь свои знания, и вы увидите, что без повиновения и строжайшей дисциплины капитан просто не сможет командовать людьми. Как, по-вашему, что произошло бы, если бы все мои люди делали лишь то, что им нравится? Это, Кассандра, неповиновение, а неповиновение заслуживает наказания.
      Касси задумчиво свела брови и, опустив голову, тяжело вздохнула.
      - Хотя я не матрос, все, сказанное вами, справедливо. Приказы капитана нельзя игнорировать. Я приму любое наказание, которому вы меня подвергнете.
      - Но самое легкое наказание за проступок, мадам, - порка, после которой зачастую на спине попросту не остается кожи.
      Касси смертельно побледнела, но граф неумолимо продолжал, желая убедиться, что больше она не осмелится выкинуть нечто столь же глупое и опасное.
      - Если матрос не подчинился приказу накануне неминуемой битвы, я, вероятно, не задумался бы повесить его.
      В каюте воцарилось молчание. Наконец девушка тихо произнесла:
      - Думаю, что с вашей стороны будет неразумно меня повесить.
      Легкая улыбка заиграла на губах графа, но он немедленно погасил ее и сурово насупился:
      - Кажется, ты права. Я не люблю бессмысленные казни. Однако никому не спускаю подобную провинность.
      Неожиданно Энтони обнаружил, что гнев его быстро испарился. Он достаточно убедительно объяснил ей все, и она согласилась с ним. Граф уже собирался успокоить ее страхи, когда девушка гордо расправила плечи и спокойно объявила:
      - Прошу лишь об одном, не унижайте меня публичной поркой. И связывать меня не стоит, я все вынесу и не стану сопротивляться.
      Граф в растерянности уставился на нее. Безмерно восхищаясь мужеством Касси, он хотел одного: сжать ее в объятиях и шептать нежные слова, пока у нее в глазах не исчезнет ужас. Но она посчитает это оскорблением, снисходительным презрением к слабой женщине. Можно представить, как она рассердится, и окажется права, ибо все его доводы будут звучать вяло и неубедительно.
      Он пытался найти выход из этой смехотворной ситуации, когда Касси по-прежнему спокойно спросила:
      - Какую плеть вы возьмете, милорд? Насколько я поняла, вы все-таки решили высечь меня перед матросами? И привязать к мачте?
      - Нет, - с трудом выговорил он наконец, - я не стану позорить тебя перед всеми.
      - Спасибо, - шепнула она пересохшими от страха губами и закрыла глаза, молясь, чтобы Бог дал ей силы не кричать и не потерять сознания Она хотела извиниться, умолять не наказывать ее, но язык не поворачивался произнести это вслух.
      - Вы сделаете это сейчас, милорд?
      - Нет, позже. А пока оставляю тебя, Кассандра, хорошенько подумать обо всем, что ты натворила. И приготовься к моему возвращению.
      Поскольку он не имел ни малейшего представления о том, что делать, то и решил уйти и попытаться отыскать выход из этого абсурдного положения. Посмотрев напоследок в ее бледное замкнутое лицо, Энтони вышел из каюты.
      Он долго вышагивал по палубе, не обращая внимания на издевательские смешки матросов, которые махали вслед уплывающему испанскому фрегату.
      - Кажется, вы чем-то расстроены, милорд, - заметил Скарджилл, возникая перед глубоко задумавшимся хозяином. - Люди действовали так слаженно, словно обучались на флоте Его Величества.
      Граф тяжело вздохнул и страдальчески уставился на лакея.
      - Дело совсем не в этом, Скарджилл. Я по собственной глупости попал в крайне неприятную историю и никак не могу сообразить, как, черт возьми, из нее выпутаться.
      - Вы говорите загадками, милорд. Граф рассеянно запустил пальцы и в без того уже растрепанные волосы.
      - Кассандра ослушалась меня, Скарджилл, а я.., я повел себя как последний глупец. - Коротко объяснив случившееся, он добавил:
      - И сейчас она ждет, когда я вернусь, чтобы ее высечь. Единственное, о чем она просила, - не наказывать ее публично.
      - Иисусе! - возмущенно охнул Скарджилл. Граф ударил по ладони кулаком:
      - Проклятие, все это просто невероятно! А ты, Скарджилл, вместо того чтобы помочь советом, взываешь к Господу!
      - Прошу прощения, милорд, я действительно просил помощи у Всевышнего, хотя, видимо, вряд ли ее дождусь. - И, внезапно встрепенувшись, предложил:
      - Я займу ее место, милорд. Вы заставите ее наблюдать, и она никогда не забудет полученного урока.
      - Касси только что назвала меня хвастливым ослом, но сейчас я должен передать тебе этот очаровательный титул. Ни при каких обстоятельствах я не решился бы на столь возмутительный поступок.
      - Вы похитили леди, милорд, причем против ее воли.
      - Если ты не станешь держать язык за зубами, я высеку тебя за дерзость! А если у тебя не хватает ума понять, что положение невероятно сложное, значит, я умываю руки.
      - А мне кажется, что в вас говорит не английский лорд, а пылкий итальянец.
      Граф наградил его таким взглядом, что Скарджилл торопливо пробормотал извинения и замолчал. Наконец граф твердо объявил:
      - Если бы ты, Скарджилл, оказал неповиновение и при этом подверг опасности лишь себя и никак не яхту, можешь быть уверен, я, не задумываясь, велел бы тебя выпороть.
      - Согласен, милорд, но ведь я - мужчина.
      - Именно.
      - Но что вы будете делать?
      - Иди к дьяволу, - зло сказал Энтони, отворачиваясь.
      За дверью каюты послышались шаги. Касси торопливо выпрямилась, ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть румянец, и встала у стола, положив руку на спинку стула, - подкашивающиеся ноги отказывались ее держать.
      Он, как всегда, словно заполнил собой каюту, и Касси что было сил стиснула резное дерево. Сейчас Энтони действительно выглядел как пират: взлохмаченные ветром волосы цвета воронова крыла, изогнутые брови, белая рубашка с широкими, собранными у запястий рукавами, свободная черная безрукавка. Черные брюки облегали мускулистые бедра.
      Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней, заложив пальцы за широкий кожаный пояс. Лицо казалось непроницаемым, а губы были сжаты в тонкую линию.
      - Вы.., вы собираетесь наказывать меня сейчас, милорд?
      Спокойному голосу противоречили искорки страха в широко раскрытых глазах. Граф медленно выговорил, надеясь, что в последнее мгновение его посетит блестящая идея:
      - Вряд ли порка необходима в этом случае. Возможно, и такое наказание будет бесполезным и совершенно никчемным.
      - Бесполезным! - вскричала она, ослепленная ужасом. - Скорее уж ваша бессмысленная жестокость бесполезна! Будьте вы прокляты, зачем нужно так меня мучить? Приступайте поскорее, и покончим с этим!
      Энтони понял, что надежды не осталось.
      - Черт побери, - пробормотал он себе под нос, но вслух лишь сказал:
      - Прекрасно. Будь по-твоему.
      От девушки потребовалось немало мужества, чтобы не отвернуться, когда он не спеша отстегнул пряжку пояса, но тут же опустил руки и, быстро подойдя к комоду, извлек из нижнего ящика мягкий узкий кожаный ремешок.
      - Оголи спину, Кассандра.
      Он стиснул зубы, наблюдая, как ее трясущиеся пальцы теребят крохотные пуговки на корсаже. Побелев, как простыня, она медленно спустила кружевные бретельки с плеч, и блестящий атлас соскользнул до самой талии. Девушка неловким жестом прикрыла груди ладонями.
      - Подними волосы, они закрывают твою спину.
      Втыкая, как попало, шпильки в волосы, она вспомнила утреннюю словесную перепалку из-за его запрета надевать мужской костюм. Как это смехотворно и глупо.., они всего-навсего перебрасывались словами, и ничего больше.
      Девушка старалась подготовиться к боли, которую предстоит вынести. Ей не с чем было сравнивать, кроме того случая, когда она в десять лет сломала руку, упав с лошади. Странно, но у нее в памяти не запечатлелось ничего, кроме настоев и микстур, которыми пичкала ее Бекки. Должно быть, рука сильно ныла, но она действительно не могла ничего вспомнить.
      Касси глубоко вздохнула и обернулась к графу, по-прежнему прикрываясь руками. При виде зажатого в кулаке ремня она пошатнулась.
      - Можешь опереться о книжную полку. Касси, словно во сне, шагнула к встроенным в стену каюты полкам красного дерева и, мельком увидев роман, который вчера читала, отвела глаза. Потом подняла руки над головой, уперлась в край верхней полки, прислонилась лбом к нижней и стиснула зубы.
      - Помоги мне не опозориться, - взмолилась она, обращаясь скорее к себе, чем к неведомому божеству, и напряглась в ожидании. Энтони, конечно, стоит сзади и вот-вот начнет казнь.
      "Какая ты дура, девочка моя, - упрекала она себя, дрожа от страха. Противишься ему изо всех сил, хотя потом будешь тонуть в непередаваемом наслаждении. Однако сейчас по собственной воле покорно подставляешь ему спину".
      Граф поднял пояс лишь затем, чтобы снова его опустить, но, взглянув на сверкающие белизной плечи, застыл. Единственный золотистый локон, ускользнувший от шпилек, спускался до самой талии. Граф осторожно взял его. Девушка затрепетала. Почувствовав, как дрогнула его рука, Энтони опустил орудие наказания.
      - Будьте вы прокляты! - неожиданно вскрикнула она пронзительным от страха голосом. - Неужели вы так жестоки, что наслаждаетесь моими мучениями, заставляя ждать?
      Граф снова поднял ремень и на этот раз хлестнул ее, едва прикасаясь к коже.
      Касси застыла и крепче вцепилась в полку, скорее от неожиданности, чем от боли. Но после второго удара спину начало саднить.
      Граф отсчитал шесть ударов, понимая, что меньше он дать не может, и хотя сдерживался, как мог, этого оказалось недостаточно - спина Касси наливалась жаром.
      Глаза жгло от слез, но девушка не издала ни звука, только все сильнее стискивала край полки, твердя себе, что не смеет опозориться и упасть.
      Неожиданно свист ремня смолк. Несколько мгновений девушка, сжавшись, простояла у стены и наконец медленно повернулась, почувствовав неприятную пульсацию крови в том месте, где дерево коснулось спины. Касси подняла глаза и невидящим взглядом уставилась в побледневшее лицо графа.
      - Все кончено?
      - Да.
      - Я так рада. Боялась, что свалюсь без памяти. Она смахнула слезу и тонким прерывистым голоском спросила:
      - Могу я теперь лечь?
      - Да. Позволь мне помочь. Он обнял ее бедра, стараясь не касаться спины, и уложил на живот.
      - Спасибо за помощь, милорд, - шепнула она, закрывая глаза. Граф безмолвно смотрел на неподвижную фигурку. Сколько раз он читал вину и ненависть в этих глазах, перед тем как она забывалась в безграничном экстазе! Однако теперь он причинил ей боль, и она стойко вынесла все, а в бездонных очах светится лишь неукротимая гордость.
      Граф покачал головой и поспешил налить в вино несколько капель опийной настойки.
      - Я никогда не падаю в обморок, - сообщила Касси, принимая у него бокал.
      - Охотно верю, - кивнул граф, - но все-таки полежи спокойно, Кассандра. Выпей немного, сразу почувствуешь себя лучше.
      - Что это? - поинтересовалась она, осушив бокал.
      - Французское бургундское и немного опийной настойки.
      Он принес мазь, чтобы втереть ей в спину, но не подошел к Касси, пока не убедился, что она спит. На нежной коже резко пунцовели шесть уродливых рубцов, правда, ни один не был слишком глубоким. Вскоре все заживет.
      Граф стал осторожно наносить мазь. Выпрямившись, он раздел Касси, укрыл до пояса одеялом и уселся рядом на стул. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он понял, что не может оторвать глаз от пленницы. Ее красота была неотразимой, несравненной, но сила характера притягивала его куда больше. И теперь он упивался сознанием того, что именно ему выпало счастье обладать ею. Нет, он не любил бы Касси меньше, если бы она накинулась на него или залилась слезами, пытаясь уберечься от наказания.
      "Возможно, - с сожалением подумал Энтони, - знай Касси, что я еще больше захочу ее именно за эту несгибаемую честность и суровую справедливость, вела бы себя по-другому". Но она ничего не узнает, и он, во всяком случае, пока не собирается ей объяснять. Да, он причинил этой девушке немало боли...
      Энтони решительно стиснул зубы. Когда-нибудь, лежа в его объятиях, утомленная страстными ласками, Касси улыбнется ему, и в глазах у нее засияет только любовь. Черт побери, так должно быть и так будет!
      Касси пошевелилась и прежде чем сообразила, где она и что с ней, глухо застонала. Открыв глаза, она увидела графа.
      - Какой сегодня день? - прошептала девушка и заметила, как он сжался.
      - Ты спала не больше часа.
      - Как странно, - промямлила Касси и попыталась приподняться на локтях, но, сообразив, что совершенно обнажена, снова уткнулась лицом в подушку. Испанский фрегат не появлялся?
      - Нет.
      - У меня останутся шрамы на спине? Граф улыбнулся столь запоздалому проявлению тщеславия.
      - Нет. Немного будет саднить, вот и все.
      - Вы никому не скажете, милорд?
      - Не волнуйся, - сухо произнес он. Говоря по правде, команда, наверное, подняла бы мятеж, узнав, что он наделал!
      Энтони неожиданно вздрогнул при виде одинокой слезы, катившейся у нее по щеке.
      - Кассандра, - неуверенно начал он. Но девушка нетерпеливо смахнула прозрачную каплю.
      - Простите, - выдавила она. - Это все из-за опия. Ничего не могу с собой поделать. Лучше бы вам уйти.
      - Нет.
      Глаза графа яростно полыхнули, и девушка невольно съежилась.
      - Не сердитесь. Извините, что опозорила вас. Энтони шумно отодвинул стул и встал, поняв, что ей, должно быть, больно, но гордость мешает признаться.
      - Лежи спокойно! Дело вовсе не в том, опозорила ты меня или нет! Не шевелись, я сейчас дам тебе еще опия.
      Энтони трясущимися руками налил еще несколько капель в большой бокал с вином. Пожалуй, это гораздо больше, чем ей необходимо, но ему нужно как-то заглушить собственные угрызения совести и боль Касси. Он поднес бокал к ее губам:
      - Выпей.
      По подбородку девушки полилась струйка вина, и он вытер ее. Касси действительно находилась под влиянием наркотика. Энтони понял это, когда она неуклюже перевернулась на бок, не обращая внимания на обнажившуюся грудь. Веки, казалось, отяжелели, щеки раскраснелись.
      - Ужасно неудобно лежать на животе, - сообщила она.
      - Ты совершенно права.
      - Я чувствую себя как-то странно, словно покинула свое тело.., а язык не хочет ворочаться. Граф снова уселся и скрестил руки на груди.
      - Ты пьяна, Кассандра, - спокойно объяснил он.
      - А знаете, такое со мной впервые, - размышляла она вслух, пытаясь удержать взгляд на его лице, и задумчиво добавила:
      - И никто меня в жизни пальцем не тронул.
      - Я не хотел наказывать тебя, просто ты не оставила мне выбора.
      - Верно, - протянула девушка. - Вы поступили справедливо.
      И, вздохнув, прошептала так неразборчиво, что граф едва расслышал:
      - Но вы сделали со мной и другое.., вынудили испытать те ощущения, которых я вовсе не хотела. В этом случае выбор был, только вы не пожелали его заметить.
      И прежде чем граф успел собраться с мыслями, Касси объявила:
      - Похоже, ваш опий подействовал. Мне уже не больно.
      - Я рад, - тихо отозвался граф.
      Касси закрыла глаза и поудобнее улеглась на подушке. Энтони наклонился и пригладил ее растрепанные волосы. Дыхание девушки снова стало ровным. Она заснула.
      Граф поднялся и, укрыв ее получше, снова устроился в кресле.
      Глава 11
      Дверь каюты широко распахнулась, и Касси поспешно отпрянула, прижимая к груди атласную сорочку. Граф, как всегда спокойный и уверенный, ступил через порог, и каюта сразу показалась маленькой и тесной.
      - Могли бы по крайней мере постучать, - набросилась она на него.
      - Е una belissima giornata, cara.
      - Мне все равно, какая нынче погода, милорд! Вы не имеете права врываться без предупреждения!
      Но Энтони, не обращая внимания на крики, пристально всмотрелся в Касси. Лицо разгневанное, но не похоже, что ей больно.., просто, как всегда, неловко из-за его неожиданного появления.
      Он улыбнулся, довольный ее язвительными выпадами. Последние полтора дня она была слишком сдержанной, правда, вино с опием немного затуманило ее рассудок и сделало более уживчивой.
      - Кажется, - весело заметил он, закрыв за собой дверь, - твой прежний нрав ничуть не пострадал. Я пришел помочь тебе одеться. Мы в Гибралтарском проливе, и, к счастью, подул западный ветер - весьма необычное летом явление.
      Касси мгновенно забыла обиды и то обстоятельство, что на ней лишь нижние юбки, а грудь обнажена.
      - Геркулесовы столпы, - выдохнула она, взволнованно сверкая глазами.
      - Вижу, ты хорошо усвоила уроки истории. Какими обширными знаниями ты обладаешь, Кассандра, подумать только!
      - У меня достаточно знаний, чтобы понять: вы, милорд, - надменный, наглый осел! Ну а теперь, если вы прекратите нести вздор и удалитесь, я оденусь.
      - Как твоя спина?
      Его неожиданный вопрос застал ее врасплох. Хотя Касси почти не чувствовала боли, она все же собиралась поискать другую сорочку, - кружева этой будут раздражать поджившие рубцы. Девушка гордо вздернула подбородок, недовольная столь непривычным проявлением сострадания.
      - Благодарю вас, милорд, я здорова. Граф, нахмурившись, оглядел атласную сорочку, которую девушка прижимала к груди.
      - По-моему, стоит надеть муслиновую рубашку. Он бесцеремонно порылся в комоде, перевернув все белье, пока не вытащил легкую сорочку из мягкого муслина с глубоким вырезом на спине.
      - Вот то, что нужно! Хорошо, что я сообразил добавить к твоему гардеробу это скромное одеяние!
      - Очевидно, вы с самого начала решили время от времени поколачивать меня.
      - О нет! - весело запротестовал Энтони. - Говоря по правде, трудно придумать, что могло бы доставить мне меньше всего удовольствия! Но это вопрос власти, не так ли, Кассандра? Думаю, мы оба получили хороший урок.
      - Вам никогда не покорить меня, милорд, - с убийственным спокойствием объявила она. - И глупец тот, кто верит тому вздору, который вы несете. Я приняла наказание от капитана корабля. От вас же ничего не приму по доброй воле.
      - Как решительно ты подрезала мои паруса, дорогая, - невозмутимо отозвался граф. - Но прежде чем ты снова накинешься на меня, я смажу тебе спину мазью. И не стоит спорить, иначе судно пройдет через пролив, и ты не увидишь свои Геркулесовы столпы.
      Девушка задумчиво прикусила губу, но, достаточно хорошо зная Энтони, поняла, что ни к чему перечить.
      - Хорошо, - кивнула она, поворачиваясь к нему спиной.
      Граф поднял тяжелую копну волос, все еще не расчесанных с ночи, и оглядел белую мягкую плоть, кое-где отмеченную едва заметными синяками.
      - Наклонись немного и подними волосы. Он смазывал поврежденные места легкими круговыми движениями, ласкающими и нежными. Такая узенькая спина.., раздвинув пальцы, можно прикрыть обе лопатки...
      - Тебе больно? - хрипло выдавил он. Касси невольно вздрогнула:
      - Нет, милорд, только заканчивайте поскорее! Она безмолвно обругала себя за то, что наслаждалась его прикосновениями. Энтони опустил руки, и она с благодарным вздохом расслабилась. Он вручил ей муслиновую сорочку, и Касси не повернулась, пока не завязала ворот. Однако выражение лица у нее оставалось таким настороженным, что граф улыбнулся:
      - Я подожду тебя на палубе.
      Десять минут спустя граф увидел, как она быстро идет по палубе твердой походкой бывалого морского волка, и улыбнулся: Касси выбрала бледно-зеленое платье, которое застегивалось спереди, и теперь чувствовала себя во всеоружии.
      - Это Гибралтар? - потрясение прошептала она, глядя на огромную совершенно голую и бесплодную острую скалу, черневшую под ярким утренним солнцем.
      - Да. Впечатляющее зрелище, не так ли? Взгляни направо, Кассандра. Это Джебель-Муса. Марокко.
      Он был искренне счастлив видеть, как она неподдельно взволнованна и так естественна! Ни малейшего притворства!
      Касси заслонилась ладонью от солнца, такого ослепительного, что земля казалась окутанной мерцающим белым покрывалом. Она снова посмотрела по сторонам. Словно чья-то огромная рука вырыла канал прямо сквозь толщу высоких скал с иззубренными вершинами.
      - Не понимаю, почему он такой узкий? Оказывается, мусульмане совсем рядом с нами, рукой подать!
      - Всего девять миль, в самом узком месте. Что касается мусульман, много веков подряд они входили в наши двери и располагались в гостиных, как дома.
      Касси кивнула, рассматривая испанское побережье, и перевела взгляд на истощенную, каменистую почву Африки.
      - Вот уж не думала, что увижу какие-то другие страны, кроме Англии. Все это так непохоже на то, к чему я привыкла.
      Граф улыбнулся и показал направо:
      - Вон там, на берегу Средиземного моря, раскинулся испанский город Сеута, а в горах к северу - маленький городок Сан-Рохе. Жаль, что дымка мешает увидеть Танжер. Взгляни на воду. Трудно описать ее цвет, верно? Как сапфир!
      Касси снова усердно закивала; граф был доволен и удивлен таким энтузиазмом. Яхта быстро пересекла пролив - западный ветер поддувал паруса.
      Энтони на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к крикам морских птиц, хлопанью снастей и голосам занятых утренней работой матросов. Открыв глаза, он увидел, что Касси с благоговением уставилась на величественный, неприступный Гибралтар.
      - Название "Гибралтар" происходит от слов "джебель Тарик", что означает "скала, или холм Тарика".