Кэтрин КОУЛТЕР
      ОБЪЯТИЯ ДЬЯВОЛА
      ТОМ 1
      Анонс
      Юная англичанка Кассандра переживает первую девичью любовь к Эдварду, не зная, что от страсти к ней давно уже сгорает Энтони, великолепный черноволосый мужчина много старше ее Кассандра с самого детства привыкла считать этого светского льва лишь другом своего отца, он же все это время тщетно пытался бороться с собственным сердцем Накануне свадьбы Кассандры и Эдварда Энтони понимает, что жизнь без возлюбленной будет лишена для него смысла, и похищает девушку, решившись во что бы то ни стало завоевать ее любовь.
      Моему мужу Энтону, самому дорогому другу, консультанту и редактору
      Глава 1
      Лорд Эдвард Линдхерст, виконт Делфорд, вдохнул морской воздух полной грудью и подвел гнедую кобылу ближе к каменистому обрыву. День выдался необычно теплым, особенно для конца марта, и лучи полуденного солнца, отражаясь от голубой воды, с тихим шорохом набегавшей на берег, слепили глаза.
      Виконт раздраженно одернул непривычно облегающий жилет и в который раз с сожалением вспомнил удобный офицерский алый с белым мундир. Он не без оснований подозревал, что его денщик и камердинер Грамен переносил потерю с таким же трудом - недаром свирепый коротышка-ирландец с утра до вечера жаловался на дурацкую моду, с некоторых пор так полюбившуюся английским джентльменам.
      - Теперь вас от леди и не отличить, милорд, - бурчал он, натягивая на плечи своего хозяина светло-голубой редингот, - сплошные кружева да финти флюшки - что твой важный фазан!
      Эдвард уселся в седле поудобнее, прикрыл ладонью глаза и всмотрелся вдаль, туда, где на самом краю скал возвышался Хемпхилл-Холл - древнее каменное здание, словно вросшее в землю. Неукротимое волнение охватило виконта при виде дома Броумов. Дома Касси.
      Он вынул из кармана миниатюрный портрет Кассандры, написанный в день ее пятнадцатилетия, и всмотрелся в улыбающееся личико. Даже в столь юном возрасте в нем угадывались черты той женщины, в которую она со временем превратится. Высокие, изящно очерченные скулы, упрямый подбородок, живые, светящиеся умом, синие глаза, густые пшеничные пряди, заплетенные в толстую косу...
      Эдвард усмехнулся, невольно представив, как ее волосы волнами спадают до пояса. Он считал Касси красавицей, когда той не было и восьми, а ему самому едва исполнилось четырнадцать, возраст, когда мальчишки называют девчонок несносными задавалами Но тогда Эдвард развлекал ее историями о невероятных приключениях, главным героем которых был он сам - , храбрый офицер. Девочка напряженно ловила каждое слово, не сводя с него пристального взгляда.
      Эдвард тряхнул головой, пытаясь избавиться от непрошеных воспоминаний. Господи, ну и ослом же он был! Однако Касси почему-то так не думала.
      Он снова представил серьезное лицо девочки, обрамленное густыми локонами, и в ушах у него зазвучал нежный детский голосок:
      - Дождись меня, Эдвард. Я скоро вырасту, и тогда мы сможем пожениться. Я пойду за тобой на край света и стану участницей всех твоих восхитительных приключений.
      Он вновь посмотрел на миниатюру. Неужели Касси до сих пор все та же длинноногая тощая девчонка? В письме, полученном от нее полгода назад, Касси туманно намекала на некие невероятные перемены во внешности, желая скорее всего объяснить поделикатнее, что становится женщиной.
      Виконт слегка нахмурился и, захлопнув крышку миниатюры, осторожно сунул портрет в карман. Немного подумав, он повернул кобылу с дороги, ведущей в Хемпхилл-Холл, на полуосыпавшуюся тропу, вьющуюся вдоль берега. Последние два месяца, с самой кончины дяди Эдгара, он неотступно думал о Касси. Тогда ему пришлось отказаться от офицерского патента <В Англии на офицерские должности обычно покупался патент.> и вернуться в Англию управлять поместьями покойного Но Эдвард провел все это время в Лондоне, ограничившись коротенькой запиской Касси, что задерживается. Даже теперь противоречивое чувство не давало ему покоя. Касси исполнилось восемнадцать, и она, без сомнения, ждет не дождется своего первого лондонского сезона. Имеет ли он право лишать ее события, столь значительного для каждой девушки ее происхождения и воспитания?
      Но мысль о том, что другие мужчины будут ухаживать за Касси, вызывала у него безумную ревность. Что, если при встрече она посмотрит на него и не почувствует ничего, кроме прежнего дружеского расположения?
      Эдвард проклинал себя, называл трусом, но ничего не мог поделать. Пришлось отправиться домой, в Эссекс. И вот сейчас, всего день спустя, он опять медлит, хотя до дома Касси осталось не больше мили.
      Молодой человек спешился, привязал кобылу к колючему кусту, росшему в небольшой расщелине между камнями у подножия скалы, и медленно пошел по берегу, рассеянно наблюдая, как ноги утопают в крупном влажном песке. Огромная волна разбилась о валуны и забрызгала виконта. Застигнутый врасплох молодой человек раздраженно отступил и устремил взор на воду. Сколь же велико было удивление Эдварда, когда он увидел, что кто-то грациозными уверенными взмахами рук рассекает буруны. И хотя Эдвард находился довольно далеко, только слепой не увидел бы, что поднимающаяся из воды фигура принадлежит женщине. Виконт молча наблюдал, как она встает на ноги и направляется к берегу.
      Эдвард не мог разглядеть лица незнакомки - она шла не поднимая глаз. Однако не это привлекло его внимание. На девушке была лишь тонкая белая сорочка, доходившая до середины бедер, но с таким же успехом она могла купаться обнаженной - мокрая ткань липла к телу, как вторая кожа. Наметанный мужской глаз мгновенно оценил каждую линию и изгиб: высокие полные груди с напрягшимися от холода сосками, тонкую талию и плоский живот с небольшим треугольником волос внизу. Девушка слегка повернулась, показав упругие ягодицы и длинные стройные ноги.
      Эдвард почувствовал прилив неудержимого желания и с огромным трудом отвернулся, твердя себе, что, должно быть, слишком долго обходился без женщины, однако немедленно припомнил щедрую на ласки даму, с которой всего неделю назад провел две восхитительные ночи, и с ухмылкой решил, что следует изобрести другую причину.
      "Скорее всего это просто деревенская девчонка", - подумал он и направился к ней, правда, без определенных намерений. Девушка нагнулась, чтобы выжать воду из подола рубашки, и солнечный луч неожиданно заиграл в ее светло-пшеничных косах с золотистыми прядками.
      Эдвард остановился как вкопанный и уставился на незнакомку. Девушка словно почувствовала, что она не одна, и подняла голову, прикрыв ладонью глаза. Эдвард, задыхаясь, окликнул ее.
      Касси на мгновение застыла и непонимающе уставилась на высокого стройного джентльмена, бегом устремившегося к ней.
      - Эдвард!
      Девушка помчалась навстречу, бросилась ему на грудь и воскликнула, смеясь сквозь слезы:
      - Эдвард, это вправду ты? Не могу поверить! Ты наконец вернулся!
      Она порывисто обняла молодого человека, но тут же отпрянула, чтобы получше его рассмотреть - Касс, - выдохнул Эдвард, осторожно сжимая ладонями ее лицо. Он совершенно иначе представлял их первую встречу, с неизбежными неловкими паузами и смущенным молчанием.. Но сейчас , сейчас Эдвард впервые в жизни прильнул к ее губам.
      Касси часто гадала, что испытает при первом поцелуе, и даже время от времени прижимала ладонь к губам, чтобы проверить, не почувствует ли себя как-нибудь иначе. Но лишь сейчас поняла, какой была дурочкой. Она оказалась совершенно не готовой к ощущениям, пронизывавшим ее тело.
      Поцелуй становился все более требовательным, а его язык скользнул по ее губам. Девушка нерешительно приоткрыла их и позволила завладеть своим ртом.
      Эдвард упивался сознанием, что это хрупкое существо трепещет в его объятиях. Его руки непрестанно скользили у нее по спине, талии и бедрам. Наконец, он с силой прижал ее к себе. У него в ушах зазвучал тихий стон зарождающейся страсти, и Эдвард тотчас же вспомнил о благородстве английского джентльмена. Он неистово стиснул тонкие руки девушки и оттолкнул Касси.
      Девушка, тяжело дыша, уставилась на него широко раскрытыми от изумления глазами.
      - Касси, - то ли засмеялся, то ли застонал Эдвард. Она попыталась снова обнять его, и виконт вынудил себя отступить, по-прежнему не выпуская ее пальцы.
      - Как хорошо вновь увидеть тебя, Касси, - выдавил он, стараясь говорить как можно жизнерадостнее.
      Девушка нахмурилась, смущенная столь неожиданно официальным приветствием. Однако морщинки у нее на лбу тут же разгладились - Касси впервые всмотрелась в Эдварда, вбирая жадным взглядом черты любимого лица.
      - Ты стал настоящим мужчиной, Эдвард, - объявила она все еще хрипловатым от желания голосом. - И все-таки ничуть не изменился.
      Легкая улыбка коснулась губ виконта. Не в силах удержаться, он вновь оценивающе окинул девушку с головы до ног:
      - А ты, любовь моя, изменилась до неузнаваемости.
      Касси с невинным видом улыбнулась, показав две очаровательные ямочки.
      - Надеюсь, вы одобряете перемены, милорд, - прошептала она и застенчиво добавила:
      - Сегодня так тепло. Я решила поплавать.
      - Да, знаю. Я все видел. Признаться, не думал, что молодых леди интересуют подобные занятия.
      - Ты, Эдвард, кажется, привык к обществу иностранных дам, которые, смею заметить, слишком склонны к праздности.
      - Вряд ли их можно назвать ленивыми только потому, что они не любят плавать в море.
      - Надеюсь, капитан Линдхерст, ваша шея еще не одеревенела от воротничка мундира, - фыркнула Касси и вздрогнула: солнце скрылось за тучкой, и подул прохладный ветерок.
      Эдвард снял редингот и накинул на плечи девушки:
      - Одевайся скорее, Касси, не то простудишься.
      - Теперь, когда ты вернулся, мне все нипочем! О, Эдвард, подумать только, целых три года! Я так тосковала по тебе!
      Она взяла Эдварда под руку и прижалась к нему.
      - Вы жестоко оскорбили меня, милорд. Я ждала с тех самых пор, как два месяца назад получила твое письмо! Даже не знала, что ты решил остаться в Лондоне. Твоя мать лишь беспомощно вздыхала, когда я спрашивала ее, где ты.
      - Не срывайте с дерева незрелые плоды, - только и ответил Эдвард. Но девушка нетерпеливо отмахнулась:
      - Буду крайне благодарна, милорд, если меня не станут сравнивать с грушей или яблоком. И если ты не поостережешься, смотри, как бы я не упала в корзинку к кому-нибудь другому!
      Преодолев мгновенную нерешительность, вызванную ее насмешкой, виконт весело объяснил:
      - Я понял, что предпочитаю вести дела в Лондоне! Здесь жизнь совсем иная. Один год сменяется другим, и бег времени замечаешь, только когда меняются моды. Но на свете ведь есть и другие места, где я еще не бывал.
      - Тебе так не по нраву блаженное существование в саду Эдема?
      Виконт криво улыбнулся:
      - Тебе всегда нравилось докапываться до сути вещей и слишком буквально истолковывать сказанное. - И, взглянув на ускользнувшие из прически мягкие прядки, которые развевал, морской ветерок, тихо добавил:
      - Где твоя компаньонка, Касс? Ты, конечно, явилась не одна на этот пустынный брег?
      - Мне кажется, лорд Линдхерст, что вы были бы крайне смущены, стань мисс Питершем свидетельницей вашего сердечного приветствия!
      - Что?! Бекки все еще с тобой?
      Полная энергичная маленькая женщина служила в семье Касси с самого рождения девочки и хотя была неизменно вежлива с Эдвардом, он тем не менее не мог отделаться от чувства, что она решительно его не одобряет.
      - Львица по-прежнему охраняет своего детеныша, - заметил он вслух.
      Касси рассмеялась, и Эдвард жадно наблюдал, как розовый язычок скользил по белым зубам.
      - Бекки - львица?! Какое чудесное сравнение! Она стала для меня второй матерью, Эдвард, и при этом все так же бдительна! Правда, не прочь вздремнуть после обеда, и поэтому я смогла улизнуть. Отказываюсь поверить, милорд, что вы предпочли бы встретиться со мной после стольких лет в гостиной, в присутствии посторонних!
      - Для нас обоих было бы лучше, если бы я увидел тебя полностью одетой и не промокшей насквозь, словно наяда!
      Касси внезапно застыла и тихо призналась:
      - по в таком случае я, возможно, так и не уверилась бы, что по-прежнему небезразлична тебе. Ты был бы скован, сух и отделывался бы официальными фразами.
      - И вел бы себя, как подобает истинному джентльмену.
      Дурное предчувствие сжало сердце девушки:
      - Эдвард, ты ведь не встретил другую, правда? Или именно поэтому так долго оставался в Лондоне.., подальше от меня?
      - Черт возьми, Касси, тебе всего восемнадцать.
      - Да, - спокойно кивнула она, - я уже взрослая женщина.
      - Помнится, ты совершенно серьезно заявила, что уже почти взрослая, когда тебе едва исполнилось восемь!
      - Господи милостивый! - воскликнула девушка. - Я совсем об этом забыла. Кажется, именно тогда я в первый раз сделала тебе предложение. Но уже в то время ты был чопорным и холодным, полным амбиций юнцом и не принимал меня всерьез.
      Эдвард легонько подтолкнул ее к большому валуну, где аккуратно сложенная лежала ее одежда.
      - Одевайся, - грубовато приказал он. - Надеюсь, у тебя есть сухая сорочка.
      - Да, конечно. Ты не поможешь ли мне, Эдвард? - лукаво осведомилась она, пытаясь вывести его из странного, непонятного ей состояния.
      - Нет. Зато сделаю все, чтобы ни один мужчина больше не смог забрести сюда и увидеть тебя обнаженной.
      - Но, Эдвард, - скромно возразила она, - мы на земле Броумов. Ты единственный, кто очутился на пляже и видел меня купающейся. Что, кстати, вынуждает меня поинтересоваться, уж не вошло ли у тебя в привычку подглядывать за молодыми дамами? Не поверю, если ты скажешь, что сразу же узнал меня!
      Эдвард невольно покраснел. Окажись она готовой на все деревенской девкой, неизвестно, как бы он поступил.
      - Ах, Эдвард, да ты и впрямь превратился в настоящего повесу! Именно поэтому и неравнодушен к ленивым иностранкам?
      - Касси, дерзкая девчонка! Откуда ты знаешь это слово - "повесы"? Уж Эллиот, конечно, не обсуждает с тобой подобные вещи!
      - Не забывай, что Эллиоту уже двадцать два! Далеко не мальчик! Я вновь и вновь допытывалась у него, но он не говорит, как проводит время в Колчестере и Лондоне. При этом всегда мямлит что-то о деле, и, конечно, все это чистый вздор!
      Касси сбросила его редингот, и Эдвард поспешно отвернулся.
      - Кажется, после смерти мистера Броума никто не следил за твоим воспитанием.
      - Увы, это правда, - нарочито печально согласилась девушка. - И по ночам меня согревали лишь твои нечастые письма. Но, судя по блаженной улыбке, которая сияет на физиономии Эллиота каждый раз, когда он возвращается после своих похождений, я сказала бы, что письма вряд ли могут служить достойной заменой.
      Эдвард улыбнулся, не позволяя, вовлечь себя в перепалку.
      - Я очень переживал, Касси, когда узнал о кончине твоего отца.
      - Возможно, все к лучшему, - деловито заметила девушка. - Он день ото дня становился все более странным, особенно последние два года. Я постоянно ощущала, что он меня избегает. Эллиот считает, что я очень похожа на маму и, глядя на меня, отец терзался неизбывной болью. Наверное, он всегда недолюбливал меня, потому что я убила мать.
      - Не будь дурочкой, Касси, - резко бросил он, оборачиваясь.
      - Но она умерла, когда рожала меня, Эдвард, - всего в двадцать три года. Я каждый раз страдаю, думая об этом.
      Эдвард не сразу ответил. Он неотрывно смотрел на девушку. Она сидела на камне, одетая в светло-голубое муслиновое платье, перетянутое поясом на талии, и завязывала туфельку. Эдвард успел увидеть стройную ногу в белом чулке, прежде чем девушка опустила юбку.
      Касси поднялась и подала руку:
      - Надеюсь, сейчас вы больше одобряете мою внешность, лорд Эдвард?
      - Ты столь же прекрасна, как та пятнадцатилетняя девушка, с которой я расстался три года назад. Касси одарила его ослепительной улыбкой:
      - А вы, милорд, по-прежнему самый красивый джентльмен из моих знакомых. Она, не таясь, пристально оглядела его. - Признаться, не знаю, что восхищает меня больше: твои размеры или...
      - Мои, что?!
      Девушка склонила голову набок и недоуменно нахмурилась.
      - Твой рост.
      Улыбка сожаления мелькнула на лице Эдварда. Как глупо с его стороны считать, что она, в своей невинности, заметит да еще и объявит вслух об очевидном свидетельстве его чисто мужской оценки ее прелестей?!
      - Моим ростом или?.. - поспешно спросил он.
      - Или твоими прекрасными глазами, - немедленно ответила девушка, коснувшись кончиками пальцев его щеки. - Такие необычные - темно-карие, с золотистыми искорками, совсем, как твои волосы. Наверное, многие дамы тебе это говорили?
      - Кажется, одна или две, но все это для меня ничего не значит. Поверь, Касси, самым главным для меня были твои письма. Хотя должен заметить, что твой почерк оставляет желать лучшего, Касс. Множество раз мне казалось, будто я пытаюсь разгадать военный шифр.
      - Ну а твои письма по большей части напоминали рапорты с полей сражений. Я даже научилась чертить карты, прямо на столе. Это совсем нетрудно, если насыпать побольше соли и муки и начать проводить канавки. Бедняжка Бекки недоумевала, почему я вдруг пристрастилась к географии.
      Она немного помедлила, носком туфли выкапывая ямку в песке:
      - Я много раз чувствовала, что ты не совсем честен со мной, Эдвард. И никогда не могла понять, как ты живешь.
      - Достаточно сказать, Касс, - с намеренной холодностью процедил Эдвард, что образ жизни профессионального вояки мало напоминает те приключения, о которых я мечтал мальчишкой. Поверь, мне не доставляет особого удовольствия отправлять своего ближнего к Создателю. Ну а ты, Касс? Продолжала изводить несчастную мисс Питершем?
      Получив резкий отпор, Касси смирилась с тем, что, возможно, никогда не узнает о годах, проведенных им в армии, хотя на сердце стало тяжело. Однако девушка постаралась забыть обиду и весело ответила:
      - Не слишком. В основном старалась поступать так осмотрительно, как ты желал бы, Эдвард, хотя по-прежнему много плаваю и занимаюсь греблей. Вряд ли тебя заинтересовали бы пространные описания наших балов и ужинов.
      - Ошибаешься. Твои письма всегда напоминали о том, что действительно важно для меня. Что говорила мисс Питершем относительно нашей переписки?
      Девушка задумчиво хмурилась, слушая Эдварда, но при упоминании компаньонки глаза ее весело блеснули.
      - Несчастная Бекки! Знаешь, мы очень близки во всем, что не касается тебя. Мы с Эллиотом весьма подробно обсудили все и решили, что в этом случае умолчание отнюдь не грех. Она так ничего и не узнала.
      - Тогда, боюсь, она вряд ли встретит меня с распростертыми объятиями.
      - Верно, но мой опекун - Эллиот, и она просто не сможет отказать тебе от дома. Но Бекки опомнится и смягчится, вот увидишь! Впрочем, она будет ужасно разочарована, узнав, что мы не едем в Лондон. По-моему, Бекки ожидает, что я поймаю в свои сети по меньшей мере герцога или члена королевской фамилии!
      - Ты и один из этих жирных немецких герцогов! Господи! - Эдвард сжал ее руку. - Пойдем, Касс, отвяжем кобылу, и я провожу тебя в дом.
      Ее пальцы судорожно сжали ладонь Эдварда, и он увидел, что она смотрит на него с тревожной улыбкой.
      - Прежде чем мы отправимся в путь, Эдвард, поцелуй меня еще раз. Меня никогда в жизни не целовали, и, признаюсь, мне это ужасно понравилось.
      Эдвард наклонился и легонько притронулся губами к ее сомкнутым губам. Но девушка упрямо топнула ножкой.
      - Ты совсем по-другому целовал меня в первый раз! - И нерешительно добавила:
      - Мне понравились еще и другие вещи.., те, что ты делал.., руками.
      Эдвард раздраженно выпрямился, пытаясь справиться со жгучим желанием, опалившим чресла.
      - Касс, это неприлично...
      - Но почему, Эдвард? Разве ты не вернулся, чтобы стать моим мужем?
      - Нет.., да! Черт побери, я еще не говорил с Эллиотом! И хотя тебе не по душе эта идея, все же не забывай о твоем первом лондонском сезоне...
      Густые, красиво очерченные брови недоуменно взлетели:
      - Лондонский сезон? Но, Эдвард, я просто пошутила! Теперь, когда ты вернулся, все изменилось. Не нужен мне никакой герцог, даже из королевской семьи!
      - Но тебе это необходимо, Касси, - с трудом выдавил он. - Ты вела уединенную жизнь, и с моей стороны несправедливо мешать тебе встречаться с другими джентльменами. Неужели не понимаешь? Ты можешь познакомиться с человеком, за которого захочешь выйти замуж.
      Касси вздернула подбородок гордым, упрямым жестом, который так хорошо помнил Эдвард.
      - Согласна, я молода и неопытна. Но я не дурочка, Эдвард, не глупая романтическая девчонка, чья голова забита сентиментальным вздором. Я давно знала, что именно ты мне нужен. И умоляю, не сомневайся в моих чувствах или мотивах поступков.
      - Ты называешь это место райским садом, Касс. И ни разу не была дальше Ипсуича.
      - Эдвард, в твоих устах это звучит так, словно я воспитывалась в монастыре. Знаешь, что с того момента, как мне исполнилось семнадцать, Бекки требовала от Эллиота, чтобы он позволил мне сделать прическу и принимать гостей. Уверяю, и наш дом посещало немало джентльменов, некоторые даже приезжали из твоего драгоценного Лондона. И в большинстве случаев я обнаруживала, что их пудреные парики прикрывают пустые, тщеславные головы. Ну а теперь я попросила бы тебя прекратить этот бессмысленный разговор.
      - Прекрасно, Касси, обсудим наши дела в другой раз.
      - Эдвард, если ты мне не веришь, просто придется соблазнить тебя и вынудить жениться.
      - Что вы знаете об искусстве обольщения, мисс?
      - Если ты поцелуешь меня еще раз, осмелюсь предположить, все придет само собой.
      На ее лице промелькнула манящая улыбка взрослой женщины, и благородные намерения Эдварда рассыпались в прах. Он порывисто привлек ее к себе и стал целовать виски, кончик прямого носа, нежную впадину на шее. Наконец, Эдвард легко коснулся губами ее рта.
      - Приоткрой губы, любовь моя, - шепнул он.
      Девушка мгновенно повиновалась. Его руки сомкнулись у нее на бедрах. Приподняв Касси, он прижал ее к себе. Девушка даже сквозь платье и нижние юбки почувствовала силу его желания. Она видела, как совокупляются животные, знала, что, когда соединяются люди, мужчина входит в тело женщины. И сейчас, испытывая почти болезненную тяжесть внизу живота, поняла, что больше всего на свете хочет лежать рядом с Эдвардом, позволять ему ласкать ее, слиться с ним воедино.
      Она вонзилась ногтями ему в спину, приникла так тесно, что ощутила тяжелые толчки его сердца, и громко, разочарованно вскрикнула, когда Эдвард грубо оттолкнул ее.
      - Довольно, Касс, - хрипло пробормотал он, тяжело дыша. - Нет, не спорь со мной, любимая. Я не поддамся чарам молоденькой девчонки, скорее всего даже не знающей, как соблазнить мужчину. Пойдем, Касс, я провожу тебя в Хемпхилл-Холл.
      Глава 2
      Касси потащила Эдварда по широким ступенькам крыльца Хемпхилл-Холла и настежь распахнула двери, едва не свалив с ног Менкла, дворецкого Броумов.
      - Менкл, посмотрите, кто наконец приехал! И навсегда!
      Слуга, позабыв об оскорблении, наградил гостя широкой улыбкой.
      - Добро пожаловать домой, милорд.
      - Спасибо, Менкл.
      - Где Эллиот, Менкл?
      - В библиотеке, мисс Касси, просматривает счетные книги.
      Девушка звонко расхохоталась:
      - Бедняга Эллиот, бьюсь об заклад, он что-то несвязно бормочет и рвет на себе волосы. Гилдер - это наш управляющий - был здесь все утро, как тебе известно, и оставил Эллиота лихорадочно складывающим столбцы цифр! Он так обрадуется, что твой приезд его спас!
      На самом деле оказалось, что Эллиот Броум, четвертый барон Тинсдейл, зачарованно смотрит в окно на восточный газон, думая при этом о некоей молодой леди. Каждые несколько минут он виновато вскакивал и вынуждал себя возвращаться к утомительному занятию. Когда Касси бесцеремонно ворвалась в комнату, брат испуганно поднял глаза:
      - Закрой книги, радость моя, у меня для тебя сюрприз!
      - Как, сестрица, неужели ты наконец поймала к обеду огромного морского окуня?
      - Это не рыба, Эллиот, но ты прав, наконец-то я его поймала!
      - Эдвард! Господи, приятель, сколько лет, сколько зим!
      Эллиот откинул со лба непокорный локон и быстро поднялся, чтобы пожать протянутую руку Эдварда Линдхерста.
      - Надеюсь, мы не помешали тебе, Эллиот. Твоя сумасбродная сестра втолкнула меня сюда без всяких предупреждений.
      "Он стал настоящим мужчиной," - подумал Эдвард, глядя на брата Касси. Хотя открытое, улыбающееся лицо было прежним, годы добавили определенность чертам, а в светло-голубых глазах светилась если не мудрость, то по крайней мере опыт.
      - Я уже привык к ее непристойным выходкам, - засмеялся Эллиот. - И чувствую себя в безопасности, лишь когда принимаю ванну.
      - Эдвард приехал насовсем, Эллиот, - объявила Касси, дернув брата за рукав.
      - Вот как? - осторожно осведомился Эллиот.
      - Как сказала Касси, наконец ей удалось меня поймать, - откровенно признался Эдвард.
      - Он поцеловал меня, Эллиот. Надеюсь, ты посчитал, что я безнадежно скомпрометирована? Теперь он должен поступить, как честный человек.
      - Думаю, Касси, сначала он должен выпить со мной стаканчик шерри. Несмотря на все твои письма, капитан Линдхерст, нам многое нужно наверстать.
      - В твоих письмах были одни описания сражений, Эдвард, - пояснила Касси, и я не видела причины, почему бы не дать их Эллиоту. Он читал все, кроме одного, которое я не показала, иначе ему пришлось бы вызвать тебя на дуэль.
      - За твое благополучное возвращение домой, Эдвард, - сказал Эллиот, чокаясь с гостем и сестрой.
      - За новую жизнь, - добавила Касси.
      - За продолжение того, что возникло давным-давно, - поправил Эдвард.
      - Давайте сядем, - предложил Эллиот, внезапно почувствовав себя лишним. Он частенько задумывался, перерастет ли детское увлечение Касси в любовь, и теперь воочию убедился, что так оно и есть. Молодые люди обменивались весьма красноречивыми взглядами и хотя стояли по разные стороны от стола, Эллиота не покидало ощущение, что эти двое сжимают друг друга в объятиях.
      Барон Тинсдейл смущенно откашлялся:
      - Твоя мать здорова, Эдвард?
      - Наслаждается своими хворями, впрочем, как всегда. Правда, смерть дяди Эдгара ее потрясла.
      - Твой дядя был настоящим джентльменом, - заметил Эллиот. - Твое поместье находилось в надежных руках. Кстати, как то ранение в плечо, которое ты получил пару лет назад? Хорошо зажило?
      - Даже не ноет. Хвала Создателю, мне посчастливилось попасть к непьющему хирургу. В Индии такой случай - большая редкость.
      - Я желаю увидеть шрам! - кокетливо заявила Касси.
      Но Эллиот сурово нахмурился:
      - Касс, прекрати, иначе Эдвард подумает, что ты не получила должного воспитания. Тебе следовало бы видеть ее, Эдвард, когда мы получили известие о твоей ране! Сестренка превратилась в разъяренную ведьму, и если бы не мое спокойствие и здравый смысл, клянусь, она отплыла бы в Индию на первом же корабле!
      - Я очень тревожилась, - тихо призналась Касси. - Правда, по-моему, мой брат и здравый смысл несовместимы. Но с тех пор, как он стал бароном Тинсдейлом, Эллиот так преисполнился сознания собственной значимости, что постоянно приписывает себе самые невероятные качества характера!
      - По крайней мере его представление о здравом смысле исключает купание в океане подобно морской нимфе! И уж конечно, он не рискует жизнью в утлой лодчонке среди бушующих волн!
      - Моя лодка ничуть не утлая, милорд! Что же касается наяды.., я начну сомневаться в вашей честности, если вы посмеете утверждать, что были недовольны.
      - Касс, я не сомневался, что ты хотя бы что-то надеваешь, когда плаваешь!
      - Она была подобна Венере, выходящей из пены морской. Признаться, зрелище было прелестное.
      - На мне была сорочка, - сухо процедила Касси, переводя взгляд с недовольного лица брата на Эдварда, и поднялась, грациозно поправляя юбки. Теперь, когда ты знаешь все подробности дерзкого поведения лорда Линдхерста, Эллиот, предоставляю тебе объясниться с ним. Не позволяй ему ускользнуть, братец, иначе мне придется собрать осколки разрушенной добродетели и удалиться в монастырь.
      После ухода Касси Эллиот смущенно обернулся к Эдварду:
      - Она ужасно прямолинейна и откровенна до глупости, но, конечно, ты это знаешь. - Он нервно поправил воротник. - Ты не.., то есть Касси не...
      Эдвард, удивленно моргнув, насмешливо объяснил:
      - На ней была сорочка, Эллиот, мокрая, но вполне скромная. Ты ведь понимаешь, мои намерения благородны, и нет нужды вызывать меня на дуэль. Я хочу жениться на Касси, но, право, не знаю, что делать с ее лондонским сезоном. Она наотрез отказывается ехать в столицу. Что же касается прямолинейности.., она просто своевольна.
      - Упряма, как мул, и делает все, что в голову взбредет.
      - Верно. Но все же, если ты настаиваешь на том, чтобы она провела зиму в Лондоне.., вероятно, вдвоем мы сможем ее уговорить.
      - Она всегда была верна тебе, Эдвард, хотя раньше я считал, что ее чувства - не больше чем детское поклонение храброму герою, сражающемуся в чужой стране. Если хочешь жениться на ней сейчас, я возражать не стану.
      - И скорее всего в награду за такую поддержку Касси назовет первого сына в твою честь.
      - Касси - мать! - ошеломленно тряхнул головой Эллиот. - Кажется, только вчера она сама была ребенком, мечтавшим научиться правильно насаживать на крючок червяка. Помню, как-то раз моя лошадь налетела на забор, а я сломал ногу. Она вела себя, как наседка, ухаживала за мной и силком заставляла пить совершенно омерзительные снадобья.
      - Я рад, что не вернулся в Англию, когда меня ранило в плечо, - мягко улыбнулся Эдвард все еще потрясенному Эллиоту. - Шурин, не назначить ли нам свадьбу, скажем, через два месяца?
      - Вижу, что капитан Линдхерст умеет атаковать быстро и без предупреждения! Короче говоря, не вижу препятствий. Бекки все возьмет в свои руки, так что беспокоиться не о чем. Кстати, насчет мисс Питершем.., лучше я сам с ней поговорю.
      - Как хочешь, Эллиот. Ну а теперь, мой друг, нам о многом нужно потолковать. Каково живется Эллиоту Броуму, ставшему четвертым бароном Тинсдейлом?
      Глава 3
      Эллиот Броум добродушно улыбался взбудораженной мисс Питершем.
      - Да что вы, Бекки! Эдвард Линдхерст - один из лучших моих друзей и к тому же человек чести. Если Кассандра любит его, я не стану вмешиваться и поднимать шум.
      - Ей только что исполнилось восемнадцать, Эллиот! Она еще девочка и сама не знает, что делает. Ее неотразимый виконт примчался домой с неисчерпаемым запасом волнующих историй о своих похождениях и теперь молит Кассандру упасть в его объятия!
      - Вот тут вы не правы, Бекки. Насколько я знаю Касси, именно она скорее всего поощряла Эдварда пасть в ее объятия! Но правда и то, что Эдвард - не какой-то незнакомец, взявшийся невесь откуда, - в конце концов последние три года они регулярно обменивались письмами.
      - Что-о-о-о?! - возмущенно выдохнула мисс Питершем.
      Эллиот смущенно потупился.
      - Ну что ж... Бекки.., по правде говоря, мы с Касси решили вам ничего не рассказывать, зная, как вы станете сердиться..
      - Лучше уж признайтесь, что именно Касси взбрело в голову все скрыть от меня, а вы, несчастный, поддались на ее уговоры! Вы на четыре года старше сестры и к тому же после смерти отца стали ее опекуном.
      Мисс Питершем застонала и нервно заметалась по комнате.
      - Обещайте, Эллиот, что разрешите эту свадьбу только после лондонского сезона. Но Эллиот покачал головой:
      - Не понимаю, почему вы так противитесь, чтобы Касси вышла замуж по любви! Господу одному известно - в наше время подобные браки крайне редки! И вы должны признать, Бекки, она неизменно проявляет полнейшее безразличие к молодым щенкам, которые увиваются вокруг нее, как пчелы возле горшка с медом! Осмелюсь сказать, в Лондоне она найдет то же самое общество! Я уже дал свое позволение, и они собираются обвенчаться через два месяца.
      - Два месяца!
      - Но, Бекки, вы же не собираетесь навеки отдать Касси воздыхателю, живущему на краю земли, - поспешил утешить Эллиот. - Делфорд-Мэнор всего в двух милях отсюда, и думаю, мало что изменится после свадьбы.
      Мисс Питершем глубоко вздохнула.
      - Ну.., что сделано, то сделано. Жаль, конечно, что я не узнала обо всем раньше Эллиот нежно погладил ее по пухлой руке - Вы лучше меня знаете: когда Касс закусит удила, ее не остановить. Только вы сможете так блестяще подготовиться к свадьбе, и уверен, все пройдет как по маслу, словно у нас впереди не два месяца, а целых шесть.
      Эллиот расплылся в улыбке, искренне радуясь, что сумел так ловко переложить груз ответственности на надежные плечи мисс Питершем.
      Компаньонка едва заметно скривила губы. Как часто она размышляла о несправедливости судьбы - именно Эллиоту следовало родиться девочкой, а Касси - мальчиком! Касси с младых ногтей отличалась упорством, силой воли и легко добивалась желаемого, тогда как Эллиот был бесхитростным, добрым и податливым - настоящей глиной в умелых ручках сестрицы.
      - Розги пожалеешь - ребенка испортишь, - пробормотала она двусмысленно и, поправив кружевной чепец, быстро пошла к двери, громко шелестя черными юбками.
      Эллиот облегченно вздохнул и заметил, что сестра осторожно заглядывает в комнату.
      - Все в порядке? Ты сказал ей, Эллиот?
      - Да, плутовка, и уверяю, она не слишком обрадовалась.
      - Знаю. Я слышала, как шуршат ее юбки, и поскорее спряталась за урной <Тип вазы>, пока она не поднялась наверх.
      Касси крепко обняла брата.
      - Спасибо, любовь моя, за то, что не побоялся схватки со львом. Надеюсь, ты не веришь, что мисс Питершем в самом деле мечтала выдать меня за пузатого немецкого герцога?
      - Бог знает. Может, ей самой хотелось побывать в Лондоне, - вздохнул Эллиот и, виновато потупившись, сообщил:
      - К несчастью, я проговорился, что вы с Эдвардом последние три года переписывались.
      Касси дернула себя за длинный густой локон, ниспадающий на плечо.
      - Ничего, придется немного постоять под дождем упреков, только и всего. Потом мы пошлем за капитаном Линдхерстом, он тут же пустит в ход свое обаяние, и Бекки перестанет дуться.
      - Только не упоминай при ней слово "капитан". Бекки уверена, что Эдвард покорил тебя рассказами о своих военных приключениях.
      - Я объясню, как вместо того чтобы покорять меня, Эдвард наотрез отказывается поведать о своих подвигах.
      Эллиот вспомнил о некоторых наиболее отвратительных историях, подробно изложенных Эдвардом, но мудро промолчал. Касси по детской привычке задумчиво кусала нижнюю губку.
      - Знаешь, - объявила она, - у меня достаточно времени убедить его, что наши сыновья созданы для флота Его Величества, а не для армии! По мне - это куда более волнующая карьера. Можешь представить, что кто-то предпочтет землю морю?
      Эллиот расхохотался и слегка потрепал ее по плечу:
      - Осторожнее, Касс! Эдвард - человек твердых принципов и еще более строгих понятий о том, как подобает себя вести молодым англичанкам из приличных семей. Он вполне способен навсегда пришвартовать к берегу твою шлюпку и прищемить твой русалочий хвост.
      - Вздор, Эллиот! - воскликнула Касси, надменно вскинув голову. - Эдвард знает мою любовь к морю, и, кроме того, не могу представить, чтобы после свадьбы он начал мной командовать.
      Эллиот улыбнулся и сказал скорее себе, чем сестре:
      - Думаю, Бекки захочет жить с тобой в Делфорд-Мэнор.
      - Если только ты не слишком станешь скучать по ней, Эллиот. За эти годы она стала нам второй матерью. Представить невозможно, что она не сидит напротив меня за столом и не наставляет, как лучше чинить простыни и сколько окороков должно висеть в кладовой.
      - Я потеряю вас с Бекки. Хемпхилл-Холл уже никогда не будет прежним, - с печальной улыбкой смирившегося человека вздохнул Эллиот.
      - Мне тоже не будет хватать тебя, дорогой, но не думай, что, как только я стану жить в Делфорд-Мэнор, никогда в жизни не омрачу этот дом своим присутствием!
      Она снова обняла брата и шепнула:
      - О, Эллиот, я так счастлива! И не только из-за Эдварда! Теперь мы снова все вместе, и даже наши дети будут расти рядом.
      - Виконт Делфорд, милорд! - объявил Менкл. Брат с сестрой поспешно обернулись. Эдвард Линдхерст ступил в гостиную и несколько мгновений стоял неподвижно, не сводя глаз с Касси, зачарованный не столько ее лицом и фигурой, сколько ослепительным счастьем, загоревшимся у нее в глазах при виде жениха. Девушка поспешно шагнула к нему, стараясь поскорее оказаться рядом. Эллиот громко откашлялся.
      - Господи, Эдвард, да у тебя впереди целая жизнь - еще успеешь наглядеться!
      - Негодный! Не слушай Эллиота, Эдвард, у него на уме только постоянные насмешки над сестрой!
      - Входи, Эдвард. Мы с Касс только что обсуждали преимущества флотской карьеры над армейской. Вероятно, вы хотели бы побыть вдвоем, поэтому я удаляюсь.
      - Неужто ты собираешься нанести визит мисс Пеннуорти, Эллиот?
      - Не понимаю, что тут странного? Пока вы с Эдвардом уставились друг на друга бараньими глазами, я вполне могу заняться тем же самым!
      - У мисс Пеннуорти такие огромные карие глаза, что, думаю, ей это прекрасно удастся! Кроме того, Элиза трепетно ловит каждое его слово, Эдвард, словно Эллиот - не кто иной, как греческий бог, спустившийся на землю, чтобы оделять перлами мудрости нас, смертных.
      Эллиот вымученно улыбнулся сестре и отсалютовал Эдварду:
      - Советую вам, милорд, почаще задавать ей трепку.
      Как только они остались одни, Эдвард протянул руку.
      - Подойди, любовь моя, - тихо попросил он.
      - Собираетесь побить меня, милорд?
      - У меня слишком много других, более важных дел. Касси, внезапно оробев, нерешительно шагнула вперед.
      - Хотелось бы, чтобы между нами всегда существовало столь идеальное согласие. Не помню, милорд, говорила ли я вам, как возросла моя любовь со вчерашнего вечера?
      - Хочешь сказать, что по-прежнему любишь меня? - прошептал он, обводя пальцем ее полуоткрытые губы.
      - По-моему, у меня нет иного выбора, - выдохнула девушка и слегка потерлась щекой о его ладонь. - И ты можешь посчитать меня падшей женщиной.., но стоит лишь вспомнить о тебе - ив голову приходят самые разные.., и не совсем приличные мысли.
      Она поцеловала его ладонь и, оказавшись в объятиях любимого, положила голову ему на плечо.
      - На свете нет человека счастливее меня, - пробормотал Эдвард, прижимая ее к себе и нежно целуя в губы. Он ощутил дрожь приникшего к нему девичьего тела, понял, что в Касси горит столь же неукротимая страсть, как в нем самом, и поэтому нехотя отстранился сразу после того, как поцеловал крохотное белое ушко.
      - Пойдем, Касси, старина Уинслоу продает гунтера <Верховая лошадь.>, и я обещал посмотреть его сегодня. Могу я надеяться, что ты ко мне присоединишься?
      - Пожалуй, милорд. Если нам придется провести весь день, любуясь гунтером, предпочитаю, чтобы это было сейчас, а не после свадьбы.
      Глава 4
      - Пропадите вы пропадом, мисс Касси! Да стойте же на месте, иначе застегну не на те петли!
      - Да поторопись же, Долли, гости в любую минуту могут явиться!
      Долли Минтлоу любовно покачала головой при виде взволнованной хозяйки, стараясь побыстрее застегнуть скрюченными ревматизмом пальцами крошечные пуговки на спине атласного платья цвета слоновой кости.
      - Ну вот, мисс, все в порядке. Но взгляните только на свои волосы, один локон уже выбился!
      Касси, вздохнув, вынудила себя сидеть спокойно, пока Долли вновь приводила в порядок ее волосы.
      - Какая жалость, что приходится возиться со всей этой чепухой, пробормотала она, хмуро глядя на себя в зеркало. - Почему я не могу быть самой собой? Вся эта пудра.., я чувствую себя старухой!
      - Вы больше не девочка, мисс Касси, а молодые леди пудрят волосы. Если бы только вам Господь дал побольше тщеславия! Вы так скачете, что боюсь, скоро все платье будет в пудре!
      - По крайней мере оно белое, так что будет незаметно.
      - Долли права, Кассандра. Тебе не помешало бы построже соблюдать правила приличия. Сегодня у нас соберутся слишком важные гости, и я не хочу, чтобы они посчитали тебя мальчишкой-сорванцом!
      Касси мгновенно изобразила покорность: нагнув голову, она уставилась на свои скромно сложенные руки.
      - Надеюсь, теперь ты одобришь мое поведение, Бекки?
      Мисс Питершем что-то проворчала и пригладила выбившиеся из-под кружевного чепца пряди темных с проседью волос.
      - Меня ты своими штучками не проведешь, Кассандра. Ну а теперь вставай, и я взгляну, как сидит платье.
      Девушка поднялась и послушно сделала медленный пируэт под придирчивым взором мисс Питершем.
      - Сойдет. Ладно, спускаемся вниз. Тебе пора встречать гостей вместе с Эллиотом и виконтом.
      - О, Бекки, почему ты никогда не назовешь Эдварда по имени? Звучит ужасно официально и холодно, словно ты говоришь о растлителе малолетних или о ком-то в этом роде.
      - Кассандра, будь любезна придержать язык.
      - Прекрасно, мой любимый дракон, я буду весьма осмотрительной, по крайней мере всю следующую неделю. Но после того как мы поженимся, немедленно превращусь в неисправимую грешницу.
      - Вы словно ангел, мисс Касси, - заметила Долли, к счастью, не подозревая, в какой важный разговор вмешалась.
      - С таким количеством пудры я и чувствую себя ангелом. Ты поможешь мне вычесать ее из волос, после того как все разъедутся, Долли?
      - Конечно, мисс Кассандра. Я буду дожидаться здесь, в вашей комнате.
      Касси приобняла горничную и направилась следом за мисс Питершем. Спускаясь по широкой лестнице, она ощущала восхитительную дрожь нетерпения. Всего одна неделя - и она станет виконтессой Делфорд.
      Девушка улыбалась в гордо выпрямленную спину мисс Питершем, сознавая, как возмутилась бы эта достойная дама, узнай она, о чем думает воспитанница. Сегодня днем Бекки позвала Касси и после долгого, ни к чему не обязывающего разговора вокруг да около сухо справилась, понимает ли Касси, что от нее потребуется в брачную ночь.
      Касси с трудом подавила смешок и изобразила на лице нечто такое, что с большой натяжкой можно было назвать девичьей скромностью.
      - Думаю, что имею представление, Бекки, правда, самое общее.
      Мисс Питершем с облегчением вздохнула.
      - Больше ничего и не требуется. Твой муж постарается объяснить подробности.
      - Осмелюсь сказать, у Эдварда достаточно опыта, чтобы все прошло без особых затруднений, - вырвалось у Касси. Она немедленно и со страхом уставилась на компаньонку и обнаружила, что та как-то странно воззрилась на нее. Зеленовато-карие глаза встревоженно сузились. - Прости, Бекки, за глупые насмешки, - поспешно извинилась Касси, сжимая руку женщины.
      - Нет, дитя мое, это не насмешки... Она словно хотела прибавить что-то еще, но, тут же превратившись в прежнюю Бекки, резко велела Касси не грызть ногти, словно деревенская девчонка.
      - Ты настоящая красавица, Касси.
      Подняв глаза, девушка увидела Эдварда, стоявшего у подножия лестницы. Жених оделся скромно, но элегантно, в черный с серебром фрак. Каштановые волосы, тоже напудренные, были схвачены на затылке черной лентой.
      - Выглядишь совсем взрослой.
      - Это все из-за проклятой пудры, - призналась она, улыбаясь и беря его под руку.
      - Что? Миледи не желает быть модной дамой?
      - Для вас я готова на все, милорд, - скромно откликнулась девушка. Однако не забудьте вычесать пудру перед тем, как лечь в постель.
      - Неоспоримое заявление. А вот и Эллиот с мисс Пеннуорти.
      Светлые локоны Эллиота были напудрены и уложены в живописном беспорядке. Кроме того, Эдвард подозревал, что его воротнички сильно накрахмалены, ибо бедняга едва мог вертеть головой. Виконт склонился над рукой мисс Пеннуорти. Она, с ее задорным овальным личиком, обрамленным черными кудряшками, великолепно дополняла белокурого красавца Эллиота.
      - Ну вот, старина, еще неделя, и она твоя, - объяснил Эллиот, окинув сестру критическим взглядом, и подмигнул.
      - Придержи язык, Эллиот, иначе Элиза решит, что ты не любишь свою бедняжку сестру Касс весело улыбнулась миниатюрной мисс Пеннуорти.
      - Я так оскорблена, дорогая. Эллиот, стремясь поскорее отделаться от единственной родственницы, отдает меня первому же, кто попросил моей руки.
      - О нет, Кассандра, ты забыла, - с превеликой серьезностью напомнила мисс Пеннуорти. - Эллиот сетовал, что твои поклонники осаждают его уже полгода. Взять хотя бы Оливера Клейборна. Конечно, его не назовешь очень умным, но все же...
      Эллиот застонал и сжал пальчики своей возлюбленной.
      - Она просто дразнит тебя, Элиза, не обращай на нее внимания.
      - Знаю, Эллиот, - лукаво улыбнулась девушка. - Но тебя так забавляет видеть, как меня дразнят, что у меня не хватает духу лишать тебя развлечения. Пойдем, дорогой, я должна вернуться к маме.
      - Ты твердо убеждена, что я предлагал именно руку и сердце? - возмущенно зашипел Эдвард после того, как мисс Пеннуорти увела Эллиота.
      - Если вы гоняетесь только за моими деньгами, милорд, сначала потрудитесь надеть мне на палец обручальное кольцо!
      - Поскольку я настоящий охотник за приданым, по крайней мере в глазах мисс Питершем, ничего не поделаешь - придется брать зерно вместе с плевелами.
      Касси неожиданно перехватила недобрый взгляд матери Эдварда и, обернувшись, протянула руки невысокой худощавой женщине с поджатыми губами.
      - Как я рада, что вы приехали, мэм. Мы позаботимся, чтобы вы не слишком переутомились.
      - Дорогое дитя, - вздохнула леди Делфорд. - Хотя я и нездорова, все же посчитала своим долгом быть с вами сегодня одной семьей. Какая вы белая, Кассандра. Клянусь, я с трудом вас узнала. И взгляните на мисс Питершем! Такая невероятная энергия! Она сказала, что за всю свою жизнь ни дня не болела!
      Леди Делфорд снова вздохнула и скорбно воззрилась на сына.
      - Сегодня вы должны быть мужественной, мама, иначе люди посчитают, что ваша болезнь - вовсе не болезнь, просто вы совсем не рады, что Касси станет вашей невесткой.
      - Все, кто знает меня, дорогой Эдвард, нисколько не сомневаются, что я никогда не притворяюсь. Ну а теперь я должна поговорить с леди Холфекс. Бедняжка сильно простудилась и все потому, что не последовала моему совету! Охотиться верхом в дождь вместе с лордом Холфексом! Надеюсь, Кассандра будет не столь легкомысленно относиться к опасностям, подстерегающим нас, деликатных и хрупких женщин, на каждом шагу!
      - Да, мэм, конечно, - не моргнув глазом, заверила Касси.
      Эдвард с усмешкой поглядел вслед удалявшейся матери.
      - Не волнуйся, Касс, она уезжает в Бат к своей сестре.
      - О, это ужасно, Эдвард! - воскликнула искренне расстроенная девушка. - Я уверена, что мы прекрасно уживемся все вместе. Я не из тех властных женщин, которые стремятся во всем настоять на своем.
      - Это решение не имеет ничего общего с тобой, Касс. Если хочешь знать, это я объявил ей, что мисс Питершем по-прежнему будет твоей компаньонкой, после чего она ни минуты не захотела оставаться с нами под одной крышей.
      - Ты ужасно коварен, Эдвард Линдхерст.
      - Нет, просто считаю необходимым прикрывать фланги. Пойдем, любимая, пора встречать гостей.
      Они вместе с Эллиотом и мисс Питершем встали под высокой аркой, ведущей в бальную залу, пристроенную к Хемпхилл-Холлу третьим бароном Тинсдейлом лет двадцать назад, и принимали поздравления от вычурно вырядившихся местных дворян. Сэр Джон Уинслоу, старина Уинслоу, как называл его Эдвард, грубовато-добродушный пожилой джентльмен, страдающий подагрой, прибыл первым.
      - От него всегда несет конюшней, - прошептала Касси, закрываясь веером. Кажется, ему не мешает искупаться со мной в море.
      - Лорд и леди Доз! - торжественно объявил Менкл.
      "Бедная леди Доз, - думала Касси, здороваясь с вновь прибывшими. - Ей приходится выносить развратника-мужа, который обращается с ней, как с мешком муки, глухим и слепым к его распутному поведению".
      Девушка уже принялась нервно переминаться в туфельках на каблучках, но не прошло и получаса, как было объявлено о прибытии Энтони Уэллза, графа Клер. Поздний гость широкими шагами устремился к хозяевам - напудренные волосы являли поразительный контраст его смуглому до черноты лицу.
      - Лорд Энтони, как хорошо, что вы приехали, - обрадовалась Касси, улыбаясь элегантно одетому графу, которого знала едва ли не с детства.
      Лорд Уэллз притронулся губами к ее ладони и слегка поклонился Эдварду и Эллиоту.
      - Вижу, вы собрали самых именитых людей графства, - заметил он, оглядывая переливавшуюся всеми цветами радуги бальную залу. - И даже музыканты из Колчестера! Насколько мне известно, они превосходно играют менуэт! Надеюсь, вы оставите танец для меня, Кассандра. Эллиот, Эдвард, мисс Питершем, ваш слуга.
      - Он обычно позднее всех приезжает на бал, - заметил Эллиот.
      - Бедный Менкл наверняка охрипнет, если придется принимать новых гостей! Я уже едва держусь на ногах, - пожаловалась Касси. Но в этот момент появились мистер и миссис Уэбстер, явно ожидающие, что их будут приветствовать и развлекать.
      - Придется спрятать бренди, - вздохнул Эллиот.
      - Да, у мистера Уэбстера ужасно красный нос, - с улыбкой добавила Касси.
      - Мистер Уэбстер с твоим отцом были очень близки, - сурово одернула мисс Питершем и, заметив, как изнывающий от усталости Менкл подал ей знак, добавила:
      - Теперь ты можешь немного отдохнуть, Кассандра, но сначала, конечно, должна станцевать с виконтом.
      - На какие жертвы я уже иду ради вас, милорд, - пожаловалась Касси, взяв Эдварда под руку. До нее донеслось последнее строгое наставление мисс Питершем:
      - Эллиот, не стоит весь вечер стоять, как привязанный у юбки мисс Пеннуорти, иначе оглянуться не успеете, как ее заботливая мама потащит вас к алтарю.
      Глава 5
      Эдвард небрежно навил длинную прядь золотистых волос на палец, глядя поверх свисавших над головой ветвей на безмятежное море. За все пять лет армейской службы на выжженных беспощадным солнцем равнинах к северу от Калькутты и в прекрасном порту Пондичерри он почти позабыл мирную жизнь английской сельской местности, где восстания мятежников, ужасы войны и даже всевозрастающий политический хаос правления короля Георга III и его никчемных министров казались такими же далекими, как британские колонии по ту сторону Атлантики.
      Он никогда не пожалеет о годах, проведенных в армии, хотя знал, что до последнего дня будет с ужасом и отвращением вспоминать смерть и разрушения, бесчисленные трупы и стаи стервятников. Однако он все же вряд ли так легко отказался бы от привычного существования, ограниченного рамками строгой дисциплины, если бы не Касси. Теперь же его ждет ничем не выдающаяся судьба английского помещика. Хотя перспектива представлялась довольно тоскливой, он тем не менее верил, что с Касси все будет по-другому. С Касси и их детьми.
      Эдвард выпустил прядку, и она тут же скрутилась спиралью. Не в силах удержаться, он поднес к губам шелковистые волосы, наслаждаясь их мягкостью.
      Касси пробудилась от легкой дремоты и подняла голову с плеча Эдварда, глядя в лицо, выражения которого она привыкла за последние два месяца читать так же легко, как раскрытую книгу.
      - О чем задумались, милорд? - осведомилась она, поднося пальцы к его губам. - Надеюсь, вы не жалеете, что берете меня в жены.
      Эдвард шутливо прикусил ее пальцы и крепче сжал девушку в объятиях.
      - Честно говоря, Касси, я решал, кого предпочту первым - мальчика или девочку.
      - Господи, Эдвард, неужели я хотя бы еще немного не могу побыть тощей? охнула Касси, лукаво уставившись на его губы.
      - Я позволю тебе оставаться тощей, любимая, если пообещаешь не засыпать в моем обществе, по крайней мере после того как мы поженимся. Если ты находишь меня таким скучным сейчас, боюсь и думать, как станешь относиться ко мне через год.
      - Через год, дорогой, нас не будут стеснять смехотворные правила приличия, и, думаю, мы сможем предаваться куда более интересным развлечениям.
      Эдвард поднялся и поставил Касси на ноги. Набухшая плоть неприятно распирала лосины, и он отвернулся, чтобы немного прийти в себя. Касси настолько наивна, что не подозревает, как действует на него ее прикосновение.
      - А ты, Эдвард? - весело окликнула его девушка. - Если не сможешь вынести моего вида через год после свадьбы, неужели вынудишь меня носить мешок на голове?
      - Если обещаешь не надевать ничего больше, думаю, я не стану колебаться.
      Касси восторженно рассмеялась, и Эдвард представил соблазнительные ямочки на ее щеках. Бешеное желание немного унялось. Виконт повернулся и увидел, что Касси стоит совсем близко, а ее глаза весело сверкают.
      На девушке было легкое муслиновое бледно-зеленое платье, застегнутое до самого горла на множество мелких пуговиц.
      - Взгляни, Эдвард, - внезапно попросила она, прикрывая глаза рукой, - вон там, слева. Что за великолепное судно! Как раздуваются паруса на ветру! По-моему, я даже могу различить пушечные порты <Отверстия в борту судна для орудий.>!
      Эдвард согласно кивнул. Действительно, чудесный корабль, вполне подходящий для океанского плавания.
      - Дьявол, - вздохнула Касси, отворачиваясь. - Так быстро идет, что я не могла понять, английское ли это судно. Ах, как бы я хотела быть его капитаном!
      - Возможно, оно направляется в Лондон. В любом случае, дорогая, тебе будет некогда интересоваться неизвестными яхтами. Нас ждет свадебное путешествие в Шотландию, не забыла?
      - В Шотландии, несомненно, найдется какая-нибудь парусная шлюпка, милорд, и если вы хотя бы однажды отправитесь со мной под парусом, клянусь, измените свое мнение.
      - Поверь, Касс, я вовсе не сомневаюсь в твоей доблести, просто, как всякий сухопутный человек, питаю законное почтение к морю и его мощи. Пойдем прогуляемся немного по берегу. Вижу, тебе не терпится снять туфли и чулки и забрести в воду.
      - Сегодня так тепло, милорд, - скромно заметила девушка. - Возможно, я смогу убедить вас немного поплавать со мной.
      - Надеюсь, ты захватила лишнюю сорочку?
      - О нет, - бесхитростно ответила Касси. - По-моему, интереснее всего купаться вообще без ничего.
      И, заметив грозный взгляд жениха, громко рассмеялась, подобрала юбки и бросилась прочь по тропе, ведущей на берег.
      - Не сломай шею, сорванец! - окликнул ее Эдвард. Касси остановилась на песке, задыхаясь, чтобы подождать бегущего за ней виконта. Тугие мускулы на животе и бедрах ритмично сокращались, и девушке на миг захотелось коснуться его, почувствовать упругость мужского тела.
      Эдвард стиснул ее плечи и слегка встряхнул, смеясь глазами. Но девушка не шевелилась, просто смотрела на него, приоткрыв губы. Лишь несколько минут спустя она осознала, что они стоят у всех на виду и вряд ли она убедит Эдварда поцеловать ее. Наконец, Касси вспомнила маленькую пещеру, уютную и скрытую от чужих глаз, давным-давно вымытую морской водой в скалах. Она отскочила и понеслась по песку, надеясь, что сумеет добраться до пещерки, прежде чем Эдвард ее догонит.
      Ошеломленный Эдвард быстро пришел в себя.
      - Касси, какого черта? - завопил он, но девушка не остановилась. Он покачал головой и ринулся следом. Вскоре ему удалось обогнуть скалу, но Касси нигде не было видно. - Касси, если ты немедленно не покажешься, я тебя отшлепаю!
      Но тут он случайно заметил мелькнувший краешек зеленой юбки и, обернувшись, увидел у входа в пещеру свою невесту.
      - Сначала поймай меня, - засмеялась она и скрылась в темноте.
      Глаза Эдварда быстро привыкли к мраку, и он разглядел Касси, стоявшую поодаль, в нескольких футах.
      - Увы, милорд, - задыхаясь, пробормотала она, - кажется, вы меня взяли в плен.
      - Ты заслуживаешь хорошей трепки, девочка моя.
      - Да, Эдвард, - согласилась Касси, склонив голову, и через секунду ощутила его горячее дыхание на лбу и стальную хватку рук на плечах. Девушка подняла голову и в безмолвном призыве раскрыла губы.
      До Эдварда дошло, что она обманом завлекла его сюда, но Касси уже встала на носочки, приникла к нему, и все разумные мысли мгновенно вылетели у него из головы. В конце концов их свадьба через два дня!
      - Я так люблю тебя, Эдвард, - пролепетала она. Вздымающиеся холмики ее грудей уперлись ему в грудь, и виконт еще крепче прижал девушку к себе.
      - И я тебя, Касси.
      Он завладел ее губами, наслаждаясь их нежным ароматом, и их языки сплелись в причудливом танце.
      С каждой минутой Эдвард становился все требовательнее и теперь властно запустил руки в копну сверкающих волос, доходивших до самой талии. Он задрожал, когда Касси вцепилась ему в спину, а ее язык робко скользнул ему в рот.
      - Пожалуйста, Эдвард, дотронься до меня, как в тот день на пляже, когда мы впервые встретились.
      Руки Эдварда ласкающе скользнули по стройным бедрам. Он сжал ее ягодицы и, чуть приподняв, снова прижал ее к своему животу.
      - Будь прокляты эти чертовы юбки! Эдвард отстранился и, быстро сбросив сюртук, расстелил его на песке и сел.
      - Иди сюда, Касси, - попросил он, протягивая руку.
      Касси упала на колени, и Эдвард, положив голову девушки себе на грудь, медленно приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть в лучистые глаза, огромные, полные нежности и едва скрываемого волнения.
      - Ляг на спину, дорогая, - тихо велел он и, опираясь на локоть, отвел волосы от ее лица, так что они рассыпались вокруг ее головки сияющим нимбом. Его пальцы нежно погладили прямой нос, высокие скулы, щеки.
      - Я чувствую себя.., такой неукротимой, Эдвард, - застенчиво призналась девушка. - Сердце ужасно колотится, и я едва дышу.
      Эдвард сжал ее груди и почувствовал, как по телу девушки прошел озноб.
      - Это еще не все. Тебе предстоит узнать больше, гораздо больше.
      - Пожалуйста, научи меня, Эдвард. Сделай меня настоящей женщиной.
      Хотя Эдвард был не новичок во всем, что касалось женщин, руки у него затряслись, как только он попытался расстегнуть маленькие пуговки на корсаже. Он жаждал ее так, как никого и никогда в жизни. Касси лежала, не шевелясь, наблюдая, как он распахивает расстегнутое наконец платье, развязывает голубые ленты сорочки. Когда холодный воздух коснулся кожи, девушка оцепенела - ни один мужчина не видел ее раньше обнаженной.
      - Не бойся, Касси, - мягко выдохнул он, раздвигая ворот ее сорочки. Груди девушки вырвались на волю, полные и упругие, белые и гладкие, с темно-розовыми сосками.
      - Я нравлюсь тебе, Эдвард?
      Он тихо застонал и впился в нежную вершинку. Потрясенная девушка затаила дыхание и на мгновение утратила способность думать. Его язык ласкал ее набухший сосок, а зубы покусывали сладостный плод, пока трепещущая плоть не затвердела, превратившись в крохотный камешек. Он судорожно мял нежные полушария, ощущая, как разгорается ее желание, как она инстинктивно выгибает спину, чтобы теснее прижаться к нему.
      Сверхъестественным усилием воли Эдвард отстранился от нее и сорвал с себя батистовую рубашку. Касси подняла руку, погладила редкую поросль каштановых волос у него на груди, обвела белый шрам, наискосок пересекавший его плечо.
      - Я хочу почувствовать тебя рядом, совсем близко, - прошептала она.
      Эдвард лег на нее, сознавая, что теряет голову от этой ошеломляющей близости, и стал целовать Касси, требовательно, жадно, яростно, пока она не застонала.
      Он просунул руки ей под спину, спеша расстегнуть широкую юбку. Легкий пояс упал на землю, Касси, не выдержав ожидания, принялась помогать ему развязывать тесемки нижних юбок. Эдвард, неуверенно засмеявшись, неловко помог ей подняться и сбросить одежду. Когда сорочка легла поверх снятого платья, Касси, поколебавшись, украдкой прикрыла руками бедра. В памяти ясно всплыл шепоток молодых горничных, когда ей было лет двенадцать. Помнится, Молли хрипло пробормотала тогда:
      - Он воткнет эту штуку в тебя, и ты завопишь от боли и изойдешь кровью, но в конце концов тебе понравится.
      Только сейчас она смутно поняла, что не хочет отдаваться ему, терять очарование тайны и невинность, которые до сих пор были неотъемлемой ее частью, покидать знакомый и безопасный девический мирок. Она стояла, нерешительно застыв, крепко сцепив пальцы.
      - Не бойся, Касси. Взгляни на меня, любимая. Девушка подняла глаза и увидела в его взгляде безграничную нежность и понимание.
      - Кажется, я веду себя ужасно глупо, - нервно пробормотала она.
      - Нет, ты всегда остаешься собой. Доверься мне, девочка. Я ничего не отниму у тебя и никогда не причиню зла. Я постараюсь дать тебе все, что у меня есть, включая свою страсть и свое тело.
      Он осторожно провел руками по ее шее и груди и, ощутив легкий трепет, припал к губам долгим поцелуем. Его пальцы нашли нежную плоть, где сосредоточились ее желания, и ласкали до тех пор, пока она не уронила руки и безвольно обмякла.
      - Ты хочешь меня сейчас, Касси? - прошептал он.
      - Да.
      Она накрыла рукой его ладонь. Эдвард упал на колени перед ней, ненасытным взором пожирая стройное женское тело. Его пальцы снова раскрыли нежные розовые лепестки, и Касси поняла, что ее смущение, вызванное чужим, властным вторжением, тает, испаряется, а от его дерзких ласк по животу и ногам пробегают жгучие молнии изысканных ощущений. Другая рука Эдварда мяла ее ягодицы, прижимая Касси ближе к мужскому телу. Девушка задыхалась, воздух с трудом вырывался из пересохшего горла, ноги подгибались, и она, конечно, рухнула бы на землю, если бы Эдвард не поддерживал ее.
      - О, пожалуйста, любимый, - простонала она, вцепившись ему в плечи.
      Он подхватил девушку, бережно уложил на сюртук, в нетерпении стал рвать пуговицы на брюках, так захваченный приливом желания, что сначала не услыхал криков, раздававшихся все ближе. Но Касси мгновенно насторожилась и, побледнев, оцепенела от ужаса. Страсть куда-то исчезла, сменившись невыразимым стыдом.
      Эдвард опустил руки и обернулся к входу в пещерку.
      - Касси! Эдвард! Где вы?
      - Это Бекки, - процедила Касси сквозь стиснутые зубы, лихорадочно натягивая помятые нижние юбки и платье.
      - Дьявол бы унес эту женщину! - тихо прорычал Эдвард, тоже нагибаясь, чтобы поднять сорочку.
      - Касси! Эдвард!
      Голос мисс Питершем, в котором оба расслышали растущую тревогу, звучал совсем рядышком.
      - Тем хуже для нее! - раздраженно бросила Касси. - Мы уже не дети и скоро поженимся!
      Бекки Питершем уже хотела разразиться новыми воплями, но в этот момент заметила шагах в двадцати растрепанную Касси и Эдварда, выходивших из узкой расщелины в скале. Женщина громко вздохнула, досадуя на себя за то, что слишком доверилась благородству виконта.
      Эдвард, в противоположность раскрасневшейся Касси, был бледен как смерть. Бекки сжала губы в тонкую линию, угрожающе постукивая ногой по песку.
      - Какое счастье видеть вас, мисс Питершем, - громко, не скрывая сарказма, произнес виконт. - Желаете осмотреть пещеру вместе с нами?
      - Насколько я поняла, вы уже успели достаточно насмотреться на нее, милорд, - отрезала гувернантка. Взгляд ее прищуренных глаз многозначительно уперся в расстегнутую пуговичку на лифе платья Касси.
      - Ради Бога, Бекки! - вскричала девушка. - Через два дня свадьба! Ты ведешь себя так, словно нам обоим по десять лет! Буду очень благодарна, если впредь ты больше станешь заниматься своими делами.
      - Вы - мое главное дело, мисс, до той минуты, когда выйдете замуж!
      - Надеюсь, теперь, когда отношения окончательно выяснены, - вмешался Эдвард, - я могу проводить дам обратно в Хемпхилл-Холл?
      Глава 6
      Эллиот, поглощенный поздним обедом, рассеянно поднял голову и увидел стоявшую рядом сестру. Девушка одергивала старое муслиновое платье, ставшее от бесчисленных стирок уныло-серым.
      - Куда ты собралась, Касс?
      - Словно не знаешь! На рыбалку, конечно! Я обещала кухарке наловить к ужину морского окуня!
      Эллиот отложил вилку и откинулся на спинку стула.
      - А как, по-твоему, отнесется Эдвард к известию, что невеста сбежала на рыбалку накануне свадьбы?!
      - Эдвард проводит день в Литл-Уиммеринг, со своим управляющим, и вернется только вечером.
      - Итак, невеста в последний раз резвится на воле, прежде чем жених щелкнет кнутом и призовет ее к порядку?
      Касси надменно сморщила нос.
      - Я попросила бы тебя, Эллиот прекратить нести вздор! Ты ведь знаешь, какими суматошными были последние недели, и все из-за свадебных приготовлений. Даже Бекки считает, что свежий воздух мне не повредит.
      - В таком случае беги поскорее, да не забудь шляпу. Не хочу, чтобы моя сестра шла к алтарю с красным носом.
      Касси наспех обняла брата, вышла из полутемного холла на яркий солнечный свет и, небрежно надвинув широкополую соломенную шляпу поверх уложенных короной кос, бодро зашагала по восточному газону к зарослям склоненных до земли деревьев, защищавших Хемпхилл-Холл от морских ветров. Узкая тропинка вилась по скале, к маленькой уютной пещерке у самого подножия. Длинный дощатый причал выдавался в море футов на тридцать. В руке девушка сжимала ведерко с наживкой, крохотными гольянами, которых, как ей было известно по опыту, жадно хватали морские окуни. Она осторожно зашагала по ходившим ходуном доскам в конец причала, где было привязано небольшое парусное суденышко.
      Оно резко покачнулось, когда девушка ступила на борт, так что пришлось схватиться за мачту, чтобы не упасть. Касси подобралась к рулю, поставила ведерко с наживкой и вытащила сложенный грот. Потом разгладила складки и начала ставить парус, внимательно следя, чтобы он не перекрутился.
      Когда парус распустился, Касси по привычке всмотрелась в море и заметила, что ветер взбивает гребни волн в белую пену. Она поставила двойной риф на парус, некрепко перевязала полотнище, отдала швартовы, вытащила весло с длинной ручкой и быстро, уверенно погребла к входу в пещеру. В ушах звенел птичий гам, раздавались громкие хлопки паруса. Девушка полной грудью вдыхала острый запах соли, наслаждаясь ветром, охлаждавшим щеки, пока не вышла наконец в открытое море и не распустила парус снова. Взглянув на трепещущий флажок, привязанный к мачте, чтобы определить силу и направление ветра, Касси с сожалением улыбнулась, понимая, что теперь, при надвигающемся приливе и сильном северо-западном ветре, ей придется почти весь день провести, не отрываясь от румпеля и работая парусом вместо того, чтобы лениво растянуться на палубе с удочкой.
      Парус надулся, и Касси рассмеялась от восторга, когда нос корабля разрезал огромную волну, послав в лицо девушки веер мельчайших соленых брызг. Она развернула суденышко боком к ветру, чтобы снизить скорость, и отпустила румпель, позволяя лодке скользить параллельно берегу. Насадив на крючок гольяна, Касси забросила наживку в воду и положила удочку между коленями, а сама поудобнее уселась на обитой подушками банке и отдалась убаюкивающим движениям лодки. Девушка перебирала в памяти каждую подробность вчерашнего дня, те невероятно сладостные мгновения, проведенные с Эдвардом, пока Бекки не вмешалась столь бесцеремонно. Даже сейчас она трепетала при воспоминании о мускулистой загорелой груди, о руках и губах Эдварда, ласкавших ее тело. Тотчас же гримаска разочарования искривила розовые губки девушки - она так и не увидела его обнаженным! Зато почувствовала набухшую, твердую, требующую удовлетворения плоть, когда он прижался к ней животом.., но Касси оказалась слишком застенчивой, чтобы коснуться его.
      Девушка взглянула в голубое, безоблачное небо и решила, что лежать в объятиях Эдварда в такой прекрасный день обещает быть восхитительным приключением. Вдруг парус неожиданно громко захлопал, и девушка побыстрее схватилась за румпель, ругая себя за рассеянность, но тут же вновь отдалась под власть чудесных грез, от которых ее пробудил плеск волн, ударявшихся о нос шлюпки. Подняв глаза, она заметила вдали большой корабль. Касси вытащила пустую удочку, бросила ее в лодку и, заслонив рукой глаза, вгляделась вдаль, чтобы получше рассмотреть судно, но тут же восторженно вскрикнула - перед ней появилась та самая яхта, которую они с Эдвардом видели накануне. Яхта летела по волнам против ветра под всеми парусами и держалась северо-восточного направления. Касси увидела бойницы для пушек по правому борту. На мачтах работали матросы, распуская бом-брамсели и брам-стеньги.
      Девушка решила полюбоваться яхтой, прежде чем она скроется из вида, и дернула румпель, пустив лодку против ветра.
      Подобравшись ближе, она сумела разглядеть лица людей, стоявших на шканцах. Ей показалось даже, что она увидела капитана, выкрикивавшего команды матросам, разбежавшимся по вантам, и рулевому, проводившему корабль мимо опасного мелководья. Девушке неожиданно бросилось в глаза название судна, написанное ярко-желтыми буквами на правом борту, ближе к носу. Касси недоуменно уставилась на собственное имя:
      "Кассандра".
      Яхта обгоняла ее, и девушка с тревогой поняла, что курс изменился и судно движется на север. Если не остеречься, через несколько минут оно врежется в крохотную шлюпку. Мрачные видения безвременной гибели в равнодушных волнах побудили Касси действовать. Она резко дернула румпель, направляя лодку к берегу, но в спешке запутала парус, и ее суденышко несколько мгновенией не двигалось с места, болтаясь на волнах. Наконец, Касси высвободила полотнище и пригнулась, когда гик с оглушительным скрипом повернулся к правому борту. Она снова взялась за румпель, пытаясь повернуть лодку так, чтобы ветер дул в спину, и маленький грот с агонизирующей медлительностью стал раздуваться. Стремясь справиться с нарастающей паникой, девушка зажала ногами румпель, схватила весло и принялась лихорадочно грести к берегу.
      Послышался чей-то крик, и Касси, слегка повернув голову, заметила надвигавшуюся на нее яхту - изящные обводы носа взрезали волны, как масло. Огромная тень заслонила солнце, и Касси тихо застонала в предчувствии неминуемой гибели.
      Кто-то вновь резко скомандовал:
      - Поворот через фордевинд! Бросайте канаты и тащите лодку!
      Девушка в оцепенении наблюдала, как несколько матросов, едва держась на веревочных трапах, перекинутых за борт, размахивают толстыми, свернутыми в бухты канатами. Боже, да это пираты, работорговцы!
      Она уже видела себя в кандалах, в трюме корабля, направляющегося к берберскому побережью!
      Девушка налегла на весло. Над головой раздался шорох, и Касси неожиданно отбросило на румпель, когда веревочные петли затянулись на мачте и высовывавшемся из воды носу. Поморщившись от острой боли в спине, Касси кое-как встала на ноги и безуспешно попыталась распустить тугую петлю вокруг мачты.
      - Все в порядке, капитан! - сообщил один из матросов.
      - Подтягивайте ее, осторожнее!
      В повелительном глубоком голосе слышалось что-то знакомое, но девушка настолько обезумела от страха, что ничего не соображала. Поняв, что канат уже не распутать, она быстро перебралась на корму бросаемой волнами лодки и прикинула расстояние до берега, но тут же разочарованно застонала - в таком наряде ей не добраться до земли: тяжелые нижние юбки, намокнув, немедленно потянут на дно. Лодку стали рывками подтягивать к борту яхты, и Касси, не удержавшись на ногах, упала на колени. Оставалось лишь тупо рассматривать капитана, спускавшегося по веревочному трапу. Высокий, плечистый, в белой сорочке с широкими рукавами, собранными у запястий; мощные мускулистые бедра туго облегают вязаные брюки, заправленные и высокие черные сапоги.
      - Пират, - решила Касси, - их предводитель! Она схватила длинное деревянное весло, свое единственное оружие.
      Капитан ступил в лодку и схватился за мачту, когда суденышко покачнулось. Только сейчас Касси разглядела густые черные волосы и бронзовое от загара лицо и изумленно охнула:
      - Лорд Энтони! О, слава Богу, это вы! Мне уже чудилось, что это пираты, и меня похитят или убьют!
      Но едва Касси поняла, что Энтони Уэллз глядит на нее в упор, поток слов тут же иссяк. Она прерывисто вздохнула и опустила весло.
      - Вы напугали меня, милорд, - призналась девушка уже спокойнее. - Мне совершенно не нравится ваша шутка - вы играючи могли раздавить мою лодку. Пожалуйста, объясните, почему вы сделали это?
      - Я хотел не раздавить вашу лодку, Кассандра, а только захватить ее, сухо, негромко бросил он. - Вряд ли бы мы сумели догнать вас, если бы не запутавшийся парус!
      Пальцы девушки снова стиснули весло.
      - О чем вы толкуете, милорд? И зачем вам моя лодка?
      - Я высоко ценю ваше мужество, Кассандра. Однако должен просить вас бросить это смертоносное оружие и следовать за мной на борт вашей тезки.
      - Лорд Энтони, что все это значит?! - вскричала Касси. - Какого дьявола вам понадобился этот спектакль? Я требую, чтобы мне ответили!
      Она рассерженно шагнула к нему.
      - Ну же, Кассандра, хватит глупостей. Время не ждет. Потом вы все поймете. Он протянул ей руку:
      - Бросайте весло и идите сюда.
      - Вы можете отправляться к дьяволу, милорд! Она нерешительно отступила и, потеряв равновесие, на мгновение отвлеклась. И тотчас сильные пальцы сжали ее ладонь и рванули вперед. Девушка попыталась нанести удар веслом, но граф легко вырвал его и притянул ее к себе.
      - Пустите же, черт бы вас побрал! Мой брат узнает об этом, милорд, как и лорд Эдвард!
      Но сэр Энтони уже подхватил ее, как пушинку, и перекинул через плечо - Не вырывайтесь, Кассандра, - строго велел он, ступая с лодки на веревочный трап.
      Леденящее чувство нереальности происходящего охватило Касси. Она знала Энтони Уэллза почти всю жизнь, как благородного джентльмена, высокообразованного, светского, но доброго человека. И сейчас сквозь пелену страха осознала, что на самом деле перед ней совершенно незнакомый, чужой Энтони, тот, кого ей не дано понять.
      Она завопила, изогнулась и что было сил ударила его по щеке. Нападение было столь неожиданным, что Энтони растерялся и едва не разжал руки.
      Девушка услышала крики матросов над головой, но продолжала сопротивляться, пока не сообразила, что, если он потеряет равновесие, они свалятся в лодку. Девушка вмиг обмякла.
      - Смерть вряд ли предпочтительнее потере свободы, не так ли, Кассандра?
      Девушка стиснула зубы, но ничего не ответила.
      Он ступил на шканцы и осторожно опустил ее на палубу. Касси отскочила от него, но тут же ощутила, как в поясницу уперлась чья-то ладонь.
      - Оставь ее, Скарджилл, она не дура.
      - Да, милорд.
      Касси круто развернулась:
      - Камердинер лорда Энтони! Я узнала вас! Может, хотя бы вы объясните, в чем дело?
      - Все в свое время, Кассандра, - резко повторил лорд. - Сначала я должен позаботиться о вашей лодке.
      - Что вы имеете в виду? - едва выговорила девушка.
      - Скоро поймете, - пообещал он, шагнув к ней. Касси вынудила себя не двигаться, только гордо вздернула подбородок, не желая, чтобы он увидел, как она напугана.
      Он протянул руку и снял с нее широкополую соломенную шляпу. Девушка молчала, тупо наблюдая, как шляпа полетела за борт.
      - Вам она больше не понадобится. Знаете, я вообще не люблю шляпы. Ваше лицо без нее скоро станет золотистым от загара.
      Касси недоуменно моргнула, но прежде чем успела ответить, граф резко отвернулся.
      - Дилсон, нос надежно привязан?
      - Да, капитан.
      Скарджилл встал возле лорда Энтони. Касси схватилась за бронзовый поручень, в немом ужасе наблюдая, как ее маленькая лодка неуклюже подскакивает на волнах, увлекаемая яхтой.
      - Чуть ближе, Анджело, - приказал лорд рулевому, - но не вплотную, эти рифы опасны. Вот так.
      Он кивнул Дилсону. Коротышка-матрос, словно ловкая обезьянка, спустился по трапу в ее лодку, взял топорик и несколькими сильными ударами подрубил мачту. Та покачнулась и, увлекаемая парусом, упала в воду.
      - Нет!
      Девушка, не задумываясь, ринулась к трапу, но рука сэра Энтони снова сомкнулась у нее на запястье. Она в бешенстве обернулась и принялась колотить кулачками по мускулистой груди. Но граф без труда схватил обе ее руки одной своей.
      - Мне очень жаль, Кассандра. Я знаю, как вы любили свою лодку, но это необходимо сделать.
      Он заслонил глаза свободной рукой, прикинул расстояние до острых рифов у берега и неожиданно скомандовал:
      - Обрезать канат, Дилсон!
      Дилсон ударил топориком по затянутому вокруг носа канату. Матрос в мгновение ока вскарабкался на яхту и ногой оттолкнул суденышко.
      - Пожалуйста, не надо, - прошептала девушка со слезами на глазах. - Ее разобьет о камни приливом!
      - Да, но вы этого не увидите.
      Он обернулся к рулевому:
      - Ложись на курс, Анджело. Пойдем, Кассандра.
      Глава 7
      Касси шагала рядом с графом по палубе, почти не слыша тихого гула голосов команды, едва различимого за хлопаньем парусов. Энтони остановил ее перед закрытой дверью.
      - После вас, Кассандра, - вежливо поклонился он, распахивая дверь и отступая.
      Касси вошла в полутемную каюту и сразу ощутила пряный запах лимонного воска, смешанный с ароматами сандалового дерева. Девушка тупо отметила, что каюта отделана панелями красного дерева и элегантно обставлена. Да, подходящее жилище для капитана и к тому же графа. Раздался скрежет поворачиваемого в скважине ключа, и девушка резко обернулась. Он стоял лицом к ней, широкоплечий, стройный великан, внезапно обернувшийся опасным врагом. Глаза в неярком свете казались черными, темнее, чем она помнила, почти такого же цвета, как густые изогнутые брови и курчавые волосы.
      - Не хотите чашку чая? - осведомился он. Девушка молча покачала головой.
      - Простите мою рассеянность. Вы ведь не любите чай, верно? Совершенно не в английском характере, Кассандра.
      Она настороженно наблюдала, как он, бесшумно ступая по мягкому голубому ковру, пересекает комнату и садится на кожаный стул с высокой спинкой, один из четырех, расставленных вокруг красивого круглого стола.
      - Прошу вас, садитесь.
      Касси встала за стулом и нервно стиснула резную спинку.
      - Как глупо с моей стороны забыть, - неожиданно воскликнула она, стараясь говорить спокойно. - Я ведь когда-то видела вашу яхту в Клактоне!
      - Возможно, но тогда ее название было другим. Она прекрасна, не так ли? Сам Георг хотел купить ее, но я, конечно, с ней не расстался.
      - Мне все равно, даже если король решил бы сделать вас кардиналом, милорд! В чем причина вашего бессмысленного поведения!
      - Мое поведение никогда не бывает бессмысленным, Кассандра, однако именно в этом случае пришлось употребить довольно грубые и поспешные средства, чтобы оказаться в вашем обществе.
      - Черт побери вас, милорд, да объяснитесь же наконец! - Девушка глубоко вздохнула и попыталась проглотить ком в горле. - Вы английский пэр, милорд, и к тому же граф. Мне и в голову прийти не могло, что джентльмен вашего положения и богатства занимается работорговлей! На борту вашей яхты есть и другие англичанки?
      Энтони Уэллз недоуменно моргнул, но тут же, запрокинув голову, рассмеялся. Белые зубы ослепительно блеснули на бронзовом лице.
      - Работорговля! Господи, Кассандра, что за воображение! Работорговое судно в Ла-Манше!
      - В таком случае, милорд, прошу простить, у меня слишком много дел в Хемпхилл-Холле, поскольку завтра я выхожу замуж, что, впрочем, вам известно, если вы получили приглашение. Так что немедленно высадите меня на берег.
      Улыбка графа растаяла, он резко выпрямился. Словно высеченные из камня черты смягчились, черные глаза пристально смотрели на нее.
      - Вы не вернетесь в Хемпхилл-Холл, Кассандра.
      - Я вас не понимаю, - медленно выговорила она. - Мне говорили, что вы очень богаты, поэтому трудно поверить, что вы похитили меня с целью получить выкуп. Я снова спрашиваю, милорд: чего вы добиваетесь?
      - Хочу сделать вас своей женой. Касси пошатнулась, словно от удара, и потрясение уставилась на собеседника.
      - Невероятно, милорд! Ваша шутка омерзительна! Я требую, чтобы меня незамедлительно высадили!
      Девушке показалось, что граф молчит целую вечность, и она, разъяренно сверкая глазами, воскликнула:
      - Мои родные хватятся меня! Когда я не вернусь, они отправятся на поиски, и...
      У нее перехватило горло, и побелевшая девушка осеклась.
      - И, Кассандра, - докончил граф, - обнаружат разбитую лодку. Вы сами знаете, что приливы в этих местах непредсказуемы и очень опасны.
      - Они решат, что я погибла.., утонула. - Девушка подняла широко раскрытые непонимающие глаза. - Но все это бессмысленно. Почему вы так поступаете? Я всегда считала вас своим другом и была уверена, что вы хорошо ко мне относитесь.
      - Но это в самом деле так, просто отныне я стану вам больше, чем просто другом.
      Касси смотрела в лицо Энтони, лицо, которым, как она знала, восхищалось так много дам, а она сама находила его грубовато-красивым. Теперь, в черных высоких сапогах и белой сорочке, с ненапудренными волосами, взъерошенными морским ветром, он выглядел не английским графом, а истинным пиратом.
      Касси, запинаясь, пробормотала, все еще не в силах изгнать из памяти его прежний, знакомый и близкий образ:
      - Вы.., вы кажетесь иным, изменившимся... Я привыкла думать о вас как о добром дядюшке... Граф поморщился, но продолжал молчать.
      - ..джентльмене, могущественном лорде, чья поддержка и одобрение придавали мне уверенности. Именно вы никогда не упрекали меня, если я делала глупости или отказывалась вести себя, как жеманная барышня. Вы относились к Эллиоту как к брату, а после смерти моего отца помогали ему, объясняли его обязанности... Клянусь Богом, даже у нас на балу, на прошлой неделе, он пел вам дифирамбы!
      - Я действительно люблю вашего брата. Хотя он никогда не будет обладать силой вашего характера, тем не менее я считаю его весьма приятным молодым человеком. Не волнуйтесь, вы снова его увидите.
      Девушка неверяще покачала головой, отказываясь осознать происходящее.
      - Дьявол вас унеси, - проронила она наконец дрожащим голосом, - да вы достаточно стары, чтобы быть моим отцом! Это нелепо, милорд! Вы не можете так поступить! Завтра я выхожу замуж!
      - Не настолько стар, чтобы быть вашим отцом, дорогая, хотя в свои тридцать четыре года я, должно быть, кажусь восемнадцатилетней девушке древним старцем! - Темное лицо осветила широкая улыбка. - Нет.., должен признаться, что вы могли бы оказаться моей дочерью, прояви тогда дамы ко мне хоть малейший интерес. Однако вы не моя дочь. Что же касается Эдварда Линдхерста, продолжал он с ледяным бесстрастием, - вы не созданы для такого брака. Ваше детское увлечение им долго бы не продлилось. Хотя вы знали его с самого детства, он сделан совершенно из другого теста.
      - Вы сами не знаете, о чем говорите, милорд. Я любила Эдварда всю жизнь: что бы вы ни сказали и ни сделали - все бесполезно.
      - Осмелюсь заметить, что скажу и сделаю многое, Кассандра, для того чтобы эта перемена произошла. - Он с шутливым упреком покачал головой:
      - Я был потрясен, узнав, что хорошо воспитанная английская девушка способна тайком переписываться с солдатом. Как я был глуп, когда решил, будто вы выбросили Линдхерста из сердца и головы после его отъезда три года назад!
      - Вы действительно ошиблись, милорд, - холодно произнесла она. - Я бы хотела услышать, каким образом вы узнали про письма!
      Граф безразлично отмахнулся:
      - Это не важно. Достаточно сказать, что его неожиданное возвращение и последующее объявление о помолвке полностью изменили мои планы.
      - Что вы хотите сказать.., какие планы?
      - Я намеревался ухаживать за вами в Лондоне, как полагается порядочному человеку, и обвенчаться в церкви на Гановер-сквер, со всей пышностью и церемониями, подобающими графу и графине Клер.
      Касси смерила его взглядом, полным брезгливого презрения.
      - Вы лгали себе, милорд, поскольку я никогда не согласилась бы стать вашей женой. Как вам повезло, что я сегодня вышла в море! И долго вы тут скрывались?
      - Последние две недели, если хотите знать. Я не ожидал, что Линдхерст.., приобрел над вами такую власть. Он собирался сжечь вашу лодку, Кассандра?
      - Со временем он все понял бы, я уверена! Девушка заметила недоверчивую усмешку графа и пришла в ярость:
      - Будьте вы прокляты, это в любом случае не ваше дело!
      - Я уже объяснял, дорогая, что отныне вы и только вы занимаете мои мысли. Умоляю не забывать этого.
      - Конечно, каждый раз, когда я увижу перед собой труса. И что бы вы сделали, о благороднейший граф, не отправься я сегодня на рыбалку?
      - Ах, этот вопрос я сам задавал себе не раз. Пришлось бы оказаться на борту яхты в одной ночной сорочке, Кассандра. Не слишком хорошее решение, конечно, порождающее к тому же множество неприятных вопросов и подозрений. Благодарю за то, что сыграли мне на руку.
      Девушка медленно покачала головой.
      - Вы не сделаете этого! - панически прошептала она. - Пожалуйста, отпустите меня домой!
      - Отныне ваш дом там, где я, Кассандра. Я долго ждал, пока вы превратитесь в прелестную юную женщину.., наблюдал, как ваши юбки становятся все длиннее, а ссадины на коленках исчезают. Я вложил в вас много времени и энергии, миледи, и с тех пор как вам исполнилось семнадцать, решил, что вы станете моей женой. И хотя мне жаль, что вы тоскуете о навеки потерянном виконте, я знаю, это скоро пройдет. Сердца не разбиваются, дорогая, просто иногда болят, но раны быстро затягиваются.
      - Вы омерзительный безумец, милорд! - гневно произнесла девушка. - Я ненавижу вас, и если вы тешите себя надеждой, что я когда-нибудь передумаю или забуду Эдварда Линдхерста, вы просто глупец. Замуж? Но раньше я увижу вас в аду!
      Она подскочила к двери и стала лихорадочно дергать ручку. Ничего не добившись, Касси принялась колотить кулаками в толстые доски, безразличная ко всему, кроме желания поскорее оказаться как можно дальше от графа. Она отчаянно вонзала ногти в щель косяка, пока не сорвала их. Наконец, смирившись, девушка с тихим рыданием медленно опустилась на колени, прижавшись щекой к двери.
      Энтони Уэллз тихо поднялся, подошел к маленькой, съежившейся на полу фигурке и нахмурился при виде окровавленных пальцев. Опустившись рядом, он положил руку ей на плечо:
      - Вставайте, Кассандра, вы поранились. Он обнял ее за талию и попытался поднять, но девушка вывернулась и с яростным воплем заколотила кулаками по его груди. Граф потерял равновесие и опрокинулся назад, увлекая девушку за собой, но тут же ухитрился поймать ее мелькавшие руки и поднял их над головой. Увидев в глазах Касси слепую ярость, Энтони толкнул девушку на пол и перекинул через нее ногу, чтобы удержать на месте. Касси лежала, тяжело дыша, пытаясь вдохнуть поглубже.
      - Пустите меня, - неожиданно застыв, прошипела она с убийственным спокойствием. Энтони вгляделся в бледное лицо.
      - Именно вы напали на меня, Кассандра, - напомнил он. - Я отпущу вас, если вы будете держать свое колено подальше от моих.., скажем.., брюк.
      Неяркий румянец разлился по ее щекам.
      - И, надеюсь, пообещаете мне также позаботиться о своих руках? Вы сильно покалечились. Сорванные ногти - не пустяк.
      - Обещаю, - выдавила девушка, закрыв глаза. Граф разжал руки и помог ей подняться.
      - Немедленно сядьте.
      Девушка уставилась на брызги крови, запятнавшие белую рубашку, и только сейчас ощутила пульсирующую боль в пальцах. Сев на подставленный Энтони стул, она положила ладони на столешницу, опустила голову и не подняла, даже когда почувствовала, как он смывает кровь теплой водой.
      - Не шевелитесь, Кассандра. Сейчас я принесу бинты - нужно перевязать раны.
      Она опустила голову еще ниже, пока он осторожно бинтовал ее пальцы полосками белой ткани. Не успел Энтони закончить, как Касси неожиданно тихо, очень сдержанно обронила:
      - Я помню, как впервые увидела вас, когда была совсем еще маленькой. Тогда вы были очень добры ко мне и даже купили пирожок на ярмарке в Колчестере.
      - Я тоже помню.
      - Но потом вы уехали, и я снова увидела вас лишь через несколько лет. Мисс Питершем сказала, что вы знатный аристократ, известный в Англии и Италии.., и что вы часто бываете за границей. Потом вы неожиданно вернулись, когда мне исполнилось четырнадцать, и подарили на день рождения шахматы из слоновой кости. Я даже спросила мисс Питершем, нет ли у вас дочери, моей ровесницы, и не потому ли вы так добры ко мне.
      Граф осторожно приподнял ее подбородок и вынудил взглянуть на него.
      - Вы копия своей матушки.., и это лицо всегда стояло у меня перед глазами, пока вы не вытеснили ее из моей памяти.
      - Матушка? - повторила она, сдвигая брови.
      - Да. Видите ли, я любил Констанс, хотя в то время был совсем еще мальчишкой, но, к сожалению, она уже была замужем за вашим отцом. Для меня не имело значения, что она старше на пять лет. Когда я видел Констанс в последний раз, она уже носила под сердцем младенца - вас, Кассандра.
      - В таком случае вы должны меня ненавидеть - ведь я ее убила.
      - Возможно, так и было, но ненадолго.., точно так же я ненавидел вашего отца, за то, что его семя пустило в ней ростки. Я оставил Англию и не возвращался несколько лет, а когда все-таки приехал, увидел вас, ее дочь, похожую на мать как две капли воды. Вы были живым, энергичным ребенком, глаза которого светились умом и любознательностью. Я с самого начала намеревался опекать дочь Констанс, наблюдать, как она растет, каким-то образом стать частью ее существования. Но, увидев вас в четырнадцать лет, понял, что вы унаследовали от матери только внешность, но не волю и характер. Даже тогда вы привлекали меня, Кассандра, но когда вам исполнилась семнадцать, я понял, что люблю и хочу только вас. Только вас одну.
      - Вы обманываете себя, милорд. Это мою мать вы любите.
      - Ошибаетесь, - мягко возразил он.
      - Но вы совсем не знаете меня. Нельзя любить того, кого плохо знаешь.
      - Поверьте, Кассандра, я прекрасно вас знаю. Сбитая с толку девушка попыталась сжать кулаки, но тут же охнула от нестерпимой боли. Длинные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и Касси поняла, что он старается не дать ей пораниться еще больше. Этот маленький знак его заботливости привел ее в отчаяние. Касси подняла на него измученный взгляд.
      - Как вы можете хотеть кого-то, кто к вам равнодушен?
      - В жизни крайне мало вещей остаются неизменными.
      Девушка прижалась к спинке стула.
      - Черт побери, мне ни к чему ваши вкрадчивые речи, милорд! Я никогда не переменюсь!
      - Вам всего восемнадцать лет, Кассандра, - мягко выдохнул он и, неожиданно отпустив ее, уселся рядом. Девушка заметила в устремленном на нее взгляде темных глаз необычайную нежность и инстинктивно сжалась. Она ненавидела себя за умоляющий тон, но ничего не смогла поделать:
      - Пожалуйста, отпустите меня! Клянусь, что никому не скажу о том, что вы сделали. Только отвезите меня домой.., ради Бога.
      - Нет, - с холодной решимостью бросил граф. - И никогда больше не унижайтесь, Кассандра. Такое не в вашем характере.
      - Как вы смеете надменно рассуждать о моем характере?! Вам про меня ничего не известно - ни мои мысли, ни желания, ни стремления. И если я вздумаю унижаться и рыдать, даже перед таким негодяем, как вы, то лишь потому, что сочту нужным!
      Но дерзкий тон ее тирады вызвал у него насмешливо-удивленную улыбку.
      - Думаю, теперь вы скажете, что склонны к истерикам и способны на любые венские хитрости и уловки.
      - Идите к дьяволу!
      - А, вот теперь леди заговорила на понятном мне языке. Бьюсь об заклад, другие молодые дамы вашего возраста к этому времени уже продемонстрировали бы тонкую чувствительность, упав в обморок по крайней мере дважды. Благодарю Бога за ваш характер, Кассандра: по-моему, томные барышни чертовски действуют на нервы.
      Девушка резко отвернулась от него, и ледяное отчаяние снова окутало ее непроницаемым плащом. Яхта легко скользила по волнам, с каждой минутой унося ее все дальше от Эдварда.
      - Куда вы направляетесь?. - спросила она, не глядя на Энтони. Возможно, он причалит в каком-нибудь английском порту и она сумеет сбежать? Но дальнейшие слова графа уничтожили крохотный проблеск надежды.
      - В Италию. Точнее, в Геную. Впереди у нас долгое путешествие. Вы, конечно, знаете, что мой отец был английским пэром, третьим графом Клер, а мать - итальянкой. Последние годы я жил то в одной стране, то в другой. Теперь родина моей матери станет моим.., нашим домом.
      Касси часто задавалась вопросом, почему ее обучали итальянскому, а не французскому, как всех остальных знакомых девушек.
      "Это невозможно! - охнула она про себя. - Не ужели он знал ?!"
      Но вслух произнесла только:
      - На мачте развевается английский флаг.
      - Конечно. Последние шесть месяцев "Кассандра" плавала под флагом Британии, и так будет продолжаться, пока мы не войдем во французские воды.
      - И что вы сделаете тогда, милорд? - прошипела она. - Притворитесь французом и станете зваться "граф де Клер"? Поднимете французский флаг, чтобы скрыть собственную трусость?
      - Подобный маскарад забавен, но совершенно ненужен. Генуэзцы - банкиры французов. Даже у короля Людовика хватает здравого смысла защищать источники пополнения королевской казны.
      - А если французы нападут.., по ошибке?
      Но граф, будто прочитав ее мысли, покачал головой.
      - Поверьте, Кассандра, захват корабля французскими каперами или даже военным кораблем не приведет к вашему возвращению в Англию. В любом случае этого не произойдет. Вы видели пушечные порты? Это не игрушки, заверяю вас.
      Касси устало сгорбилась на стуле. В голове теснились неотвязные мысли об Эдварде, Эллиоте и Бекки. Как они будут горевать и терзаться, когда найдут ее разбитую лодку! Вероятнее всего Эллиот уже волнуется из-за того, что сестра еще не вернулась.
      - Вы злой, безжалостный, жестокий человек, милорд, - хрипло прошептала она.
      - Возможно. Именно безжалостный, поскольку пошел бы на все, чтобы вы стали моей женой.
      Он заметил, как потускнели ее глаза, и, взглянув на часы, встал.
      - Уже поздно, Кассандра. Я должен появиться на палубе, проверить, правильным ли курсом мы идем.
      Если вы хотите умыться, найдете тазик с водой на комоде. Щетки, белье, платья - в гардеробе и на туалетном столике. Поужинаем, когда я приду.
      Касси, онемев, уставилась на него. Смутно, словно издалека, до нее донесся скрежет ключа в замочной скважине.
      - С этой милой девушкой все в порядке?
      - Пока нет, но будет, - коротко ответил граф, передавая штурвал Анджело, и обернулся к Скарджиллу, отважному прямодушному шотландцу, вот уже десять лет служившему его камердинером.
      - Вы, похоже, убили в ней что-то, когда направили лодку на камни.
      - Да, но она получит другую, как только мы окажемся дома.
      Энтони Уэллз несколько минут смотрел поверх неспокойной воды на удаляющиеся берега Англии.
      - Она очень молода, Скарджилл.
      Жесткие рыжие волосы шотландца ерошил морской ветер; тот вопреки давней привычке дергать за них сейчас рассеянно их пригладил, пристально изучая точеный, резко очерченный профиль хозяина, пока еще видный в оранжевых отсветах заходящего солнца, и покачал головой.
      - Вы поступили жестоко, милорд.
      - Именно так, слово в слово сказала Кассандра, но теперь уже не имеет смысла раскаиваться. Она моя, и делу конец.
      - Милорд, я в жизни не встречал мужчину, который сам растил бы для себя жену. Я думал, вы ее забыли, когда эта дикая кошечка Джованна поймала вас на крючок.
      - Графиня получила по крайней мере часть того, что желала, друг мой.
      - Клянусь, милорд, она по вам с ума сходила. Но ей было недостаточно согревать вашу постель, она мечтала еще о вашем титуле и состоянии. Боюсь, вашу англичаночку ждет неласковая встреча!..
      Граф медленно обернулся, и в его темных глазах зажглась веселая улыбка.
      - Если Джованна и покажет Кассандре коготки, не сомневайся, что та справится с ней и без моей помощи. Она так горда и надменна! Господь наградил ее огромной силой воли и неукротимым духом - теми качествами, которыми никогда не обладала ее мать. Будь добр к ней, Скарджилл, но предупреждаю, держись начеку. Она едва не превратила меня в евнуха ударом колена.
      - Неужели?! Как это похоже на нее, милорд, - фыркнул Скарджилл. - Так, значит, прекрасная мадонна <Здесь: "госпожа" (исп.)> не может смириться с похищением?
      - Пока нет. Ты зовешь ее мадонной, Скарджилл?
      - Ваши генуэзские матросы иначе ее не величают, милорд. Говорят, что в вас играет смешанная кровь и вы способны мгновенно превратиться из холодного, недоступного английского лорда в непредсказуемого итальянца, обуреваемого страстями. Они считают, что именно итальянские предки заставляют вас идти на любую крайность из-за женщины.
      Граф резко выпрямился, хотя лицо его в эту минуту оставалось совершенно бесстрастным. Так было всегда, когда его светлость сердился или расстраивался, особенно если кто-то упоминал о его неукротимой итальянской крови.
      - Неужели среди моей команды назревает мятеж?
      - Нет, вы и сами знаете, что они пойдут за вами в ад по первому зову.
      - В жизни не потребовал бы чего-то столь категоричного. Позаботься, чтобы все получили лишнюю порцию грога, Скарджилл, но учти, не больше! Я буду очень занят сегодня вечером и не желаю, чтобы "Кассандра" села на мель.
      - Матросы смирятся с ее присутствием, милорд, вот увидите, - пробурчал Скарджилл. - Даже Анджело, битком набитый этими суевериями насчет женщины на борту, признал, что она прекрасно управляла своей лодчонкой.
      - Высочайшая похвала в устах моего немногословного рулевого. К сожалению, вряд ли Кассандра оценит по достоинству столь изысканный комплимент.
      - Думаете, она согласится выйти за вас, милорд?
      - Она выйдет за меня, - уверенно ответил Энтони. - Ну а теперь, друг мой, я вынужден воспользоваться твоей каютой, чтобы умыться и переодеться к ужину. Проследи, чтобы Артуро приготовил только английские блюда. Сегодня тебе придется играть роль дворецкого.
      - Как скажете, милорд.
      Скарджилл посмотрел вслед хозяину, шагавшему по ослепительно чистой палубе, - шаг упругий, широкие плечи распрямлены, голова высоко поднята.
      Граф одернул черный атласный жилет и отпер дверь каюты. Остановившись на пороге, он едва различил в полутьме фигуру Кассандры, по-прежнему сидевшей на том же стуле, где он ее оставил. Граф нахмурился, поняв, что она даже не подумала зажечь лампы.
      Он сделал это за нее, и когда каюту залил яркий свет, подошел ближе к девушке. На ней было все то же старое муслиновое платье, и золотистые прядки растрепанных волос беспорядочно вились вокруг осунувшегося замкнутого личика.
      - Добрый вечер, Кассандра, - спокойно приветствовал он, садясь напротив.
      - Вижу, пират решил нарядиться джентльменом, - не скрывая пренебрежения, бросила она.
      - А я вижу, что вы по-прежнему одеты, как крестьянская девчонка. Не пришлись по вкусу наряды, купленные для вас?
      - Я и пальцем не коснусь того, что принадлежит вам, милорд.
      - В этом случае, - невозмутимо перебил он, - вы скоро окажетесь голой.
      Он заметил, как ее выразительные глаза недоверчиво сузились, но тут же широко распахнулись в плохо скрываемом ужасе. Очевидно, девушка не могла представить, что он способен взять ее силой.
      - Скоро подадут ужин. Не хотите бокал вина? Касси тупо кивнула, неожиданно сообразив, что в горле пересохло.
      Граф вручил ей бокал бургундского и молча наблюдал, как она неуклюже берет его забинтованными пальцами. Девушка залпом выпила содержимое и тотчас закашлялась.
      - Это довольно крепкое вино, Кассандра. Вы должны научиться отпивать понемногу, а не глотать, как воду.
      Касси разъяренно уставилась на графа слезящимися глазами и швырнула тонкий хрустальный бокал на стол.
      - Не хотите еще немного?
      Энтони заметил, как она чуть поколебалась, по-видимому, боясь, что он решил напоить ее. Граф налил вина на самое донышко и, разбавив его водой, поставил перед Касси.
      В дверь постучали.
      - А, вот и наш ужин. Входите.
      В дверях появился Скарджилл, одетый в роскошную ливрею английского дворецкого. Он нес огромный поднос, уставленный серебряными блюдами под крышками. Граф поспешно подавил приступ смеха при виде гримасы вымученного смирения на лице камердинера.
      Касси отошла от стола и, сев на диванчик, обитый голубым бархатом, молча следила за графом, который поднимал крышки и вдыхал аромат каждого блюда.
      - Передай Артуро, что он творит чудеса, - сказал граф Скарджиллу, встревоженно смотревшему на Касси.
      - Вы, кажется, желаете болтаться на виселице рядом с хозяином? - резко спросила его девушка. - Именно там пираты и морские разбойники кончают свои дни!
      Скарджилл торжественно повернулся к раскрасневшейся пленнице:
      - Если на то Божья воля, девушка, значит, так и быть.
      Касси, пошатываясь, поднялась и прошипела:
      - Я позабочусь о том, чтобы Господь Бог захотел именно этого! Как вы можете повиноваться человеку, безжалостно укравшему женщину, разлучившему ее с родными и теми, кого она любит? Он настоящий дьявол, бесчестный и бессердечный!
      Скарджилл медленно покачал головой. Взгляд зеленовато-карих глаз смягчился.
      - Вы не правы, девушка, - вкрадчиво сказал он. Касси прерывисто вздохнула, и, не думая о последствиях, быстро шагнула вперед и плеснула остатки вина в лицо графа.
      - О Боже, - простонал у нее за спиной Скарджилл.
      Энтони Уэллз невозмутимо вынул белоснежный батистовый платок и вытер пурпурные капли. Скарджилл невольно восхитился мужеством Касси - смертельно бледная, она, однако, гордо расправила плечи и стояла с высоко поднятой головой. Граф опустил руку и негромко приказал:
      - Ступай, Скарджилл. Мы с Кассандрой хотим ужинать.
      - Да, милорд, - медленно выговорил Скарджилл, с беспокойством всматриваясь в лицо хозяина.
      После ухода камердинера граф запер двери и наскоро ополоснул руки и лицо водой из кувшина, стоявшего на комоде. Вытершись насухо, он невозмутимо заявил:
      - Садитесь, Кассандра. Артуро стоило больших усилий приготовить английские блюда по вашему вкусу.
      Касси нерешительно взглянула на него, ожидая, что после ее неразумного поступка похититель захочет отомстить, но все-таки послушалась приказа: не стоит и дальше раздражать его - кто знает, чем все это кончится?!
      Вскоре девушка поняла, что умирает от голода, как раньше от жажды, - ведь у нее крошки во рту не было с самого завтрака Граф безмолвно наблюдал, как она почти сразу же проглотила кусок ростбифа с кровью и добрую половину вареного картофеля с петрушкой. Наевшись, девушка отставила тарелку и отодвинулась от стола.
      - Счастлив видеть, что вы одобряете хотя бы одну вещь из всего, что я для вас сделал.
      Девушка подняла голову и конвульсивно стиснула ножку вновь наполненного вином бокала.
      - Не стоит, Кассандра, - спокойно урезонил ее граф. - Я позволил вам один ребяческий поступок, но не более!
      Девушка стиснула зубы и дрожащей рукой подняла бокал.
      - Если вы все-таки решитесь, на этот раз я не стерплю ничего подобного.
      И, заметив невысказанный вопрос в глазах Касси, пояснил:
      - Если вы плеснете в меня вином, я задеру ваши юбки и отшлепаю.
      - Не посмеете!
      - Попробуйте - и увидите. Девушка медленно поставила бокал на стол и отняла руку.
      - Ну а теперь, моя дорогая, не хотите ли попробовать моего итальянского кофе?
      - Я не "ваша дорогая"!
      - Кофе?
      Касси кивнула, надеясь, что кофе прояснит затуманенную вином голову. Подойдя к диванчику, она уселась и поднесла к губам чашечку с густым черным напитком. Скарджилл вернулся, чтобы убрать со стола, и лорд Уэллз что-то тихо сказал ему.
      Они снова остались наедине. Девушка взглянула на смуглого гиганта, и страх острым кинжалом пронзил ее сердце.
      - Я хочу еще кофе, - выпалила она. Энтони чуть поколебался, однако налил ей полчашки. К невероятному смущению, Касси ощутила, что выпитые столь поспешно вино и кофе возымели обычное действие и теперь перед ней возникла достаточно щекотливая проблема. Несколько секунд она неловко ерзала на диване, но наконец не выдержала:
      - Мне нужно.., то есть.., пожалуйста, оставьте меня одну.
      Граф склонил голову набок, но тут же, широко улыбнувшись, поднялся и шагнул к двери.
      - Ночная ваза у постели. Даю вам пять минут, Кассандра, не больше.
      Стараясь поскорее справиться с насущной потребностью, Касси мельком взглянула на часы и увидела, что у нее осталось всего две минуты. Зная, что ей не удастся спрятаться от графа, она все же подтащила к двери тяжелый диван и попыталась сдвинуть стол, но в конце концов заметила, что он привинчен к полу. Девушка раздраженно вздохнула и метнулась в дальний угол каюты при звуках поворачивающегося в скважине ключа. Потом послышался тихий веселый смешок. Диван легко отъехал в сторону, и на пороге появился усмехающийся граф.
      - Кажется, я дал вам слишком много времени. Возможно, в следующий раз я откажусь уйти. - И он, неожиданно став серьезным, прибавил:
      - Подойдите, Кассандра, я хочу поговорить с вами.
      Девушка покачала головой. Спазма сдавила ее горло.
      - Если вы не сделаете, как приказано, - терпеливо продолжал Энтони, - мне придется принести вас к столу и усадить.
      Касси, едва волоча ноги, приблизилась к графу, но отказалась сесть. Теперь их разделял только стол.
      Граф, откинувшись на спинку стула, безмолвно разглядывал девушку. У нее на лице был написан нескрываемый ужас, и Энтони пожалел о том, что собирается совершить. Но лучше побыстрее покончить с этим. Откашлявшись, он хладнокровно заявил:
      - Как вы уже слышали, Кассандра, я намереваюсь сделать вас своей женой.
      - Вы безумец, милорд. Я скорее выйду замуж за самого дьявола!
      - И чтобы помочь вам принять меня, как своего мужа, сегодняшнюю ночь мы проведем в одной постели, словно добрые супруги.
      - Вы.., вы не посмеете!
      - Посмею!
      - Но я не позволю вам! Будьте вы прокляты! Вы не коснетесь меня!
      - Кассандра, выслушайте же! Величайшей глупостью с моей стороны было бы допустить, чтобы вы и дальше оставались невинной, поскольку это пестовало бы в вас бесплодные надежды и вы еще дольше не смогли бы ко мне привыкнуть.
      - Я не девственница! - дерзко бросила Касси и, заметив искорки удивления в глазах графа, смело продолжала:
      - Я не только не девственница, милорд, но еще и беременна.., вот уже почти два месяца. Ребенком Эдварда Линдхерста. Вы слишком долго ждали, чтобы похитить меня, и я ношу доказательство своей любви к Эдварду.
      - Это невозможно, - медленно выговорил Энтони, упираясь взглядом в ее узенькую талию.
      - Не обманывайте себя, милорд! Конечно, возможно. - Голос девушки издевательски-ясно прозвенел в каюте - Позвольте мне обо всем поведать, милорд. Вскоре после возвращения Эдварда он увидел меня купающейся, на уединенном берегу, вдалеке даже от ваших любопытных глаз Я была почти обнажена, и он поддался соблазну Я наслаждалась его ласками, ощущением тяжести тела...
      Она заметила, как потрясен Энтони ее исповедью, - кулаки сжаты, глаза, превратившиеся в щелочки, не отрываясь, смотрят на нее.
      - Я порченый товар, ваша светлость, а не милая скромница-жена, которую вы так стремились получить. Теперь у вас на руках женщина, принадлежащая другому, беременная его ребенком!
      Она усмехнулась и прикрыла ладонями живот. Граф наконец заговорил странно-бесцветным тоном:
      - Мне очень жаль, Кассандра, теперь потребуется гораздо больше времени, чтобы забыть вашего виконта. Я не причиню зла младенцу и воспитаю, как своего.
      Девушка отпрянула, не в силах поверить тому, что слышит.
      - Вы в своем уме?! Неужели не поняли, что я говорю? Я по собственной воле отдалась другому! Черт побери, вы просто не можете хотеть меня! Не делайте глупостей, милорд!
      Энтони медленно выпрямился и встал - Пойдем, любимая, я помогу тебе раздеться. - Он протянул руку - Нет! - взвизгнула она, отступая. - Вы не сделаете такого со мной, не осмелитесь!
      - Поскольку ты не девственница, Кассандра и знаешь все, что может произойти между мужчиной и женщиной, - резко объявил он, переходя на "ты", значит, должна также понимать, что я не причиню тебе боли. Ты станешь наслаждаться моими ласками и изведаешь тяжесть моего тела.
      Он медленно двинулся вокруг стола. Касси увидела в его глазах решимость и, метнувшись в угол каюты, прижалась спиной к оконной раме. Граф склонился над ней, огромный и темный. Девушка принялась отчаянно вырываться, когда он сжал ее плечи, и попыталась ударить его коленом, но лишь ушиблась о мускулистое бедро. Он легко завладел ее руками, перекинул Касси через плечо и, прижав ее ноги к своей груди, понес к кровати.
      Она сама не помнила, как оказалась на постели, и чувствовала только, что граф сжимает ее запястья большой ладонью и поднимает ее руки над головой.
      - Не сопротивляйся, Кассандра, это ничего не изменит, - предупредил он. Горячие, обжигающие губы завладели ее ртом, и девушка охнула.
      - Нет! - вскричала она, отворачиваясь, и подняла ноги, собираясь ударить его в спину, но Энтони молниеносным движением распрямился и лег рядом, перебросив через нее ногу, чтобы удержать на месте.
      Манящая упругость ее тела заставила его мгновенно потерять голову. Энтони, сам не понимая, что делает, лег на нее, всей тяжестью вжимая в перину, но в последний момент увидел полные страха глаза и вынудил себя смирить бушующий огонь желания. Он осторожно, чуть дотрагиваясь, обвел пальцем контуры ее лица, стройную белоснежную шею.
      - Прошу вас, оставьте меня, - прошептала она снова.
      - Я должен, Кассандра, - тихо откликнулся он.
      Она почувствовала его руку на своей груди, и это прикосновение, ненавистное и нежеланное, высвободили давно таившийся в душе панический страх. Она извивалась и рвалась, пока он не отпустил ее руку, и попыталась расцарапать ему лицо обломками ногтей.
      Энтони неожиданно откатился от нее и встал у кровати. Она в оцепенелом молчании наблюдала, как он снимает фрак и сорочку, обнажая мускулистую, покрытую темными завитками грудь. Энтони оказался не столь стройным и худым, как Эдвард. Рельефные мускулы перекатывались у него на спине при каждом движении.
      Взгляд девушки упал на его живот, на дорожку волос, исчезавшую под брюками. Касси, охваченная смертельным ужасом, попробовала соскочить с кровати и добраться до двери, но он легко поднял девушку одной рукой и снова швырнул на постель.
      - Кассандра, послушай же, - резко бросил он. - Если даже придется взять тебя силой, я так и сделаю, но не желаю, чтобы ты дралась со мной, как дикая, кошка. Ты всего лишь причинишь себе боль, а тебе это ни к чему, либо ты примешь меня, либо придется тебя связать.
      - Я никогда не покорюсь вам! Никогда!
      - Прекрасно, - хладнокровно кивнул граф и отошел к комоду. Девушка отползла к противоположному краю кровати, встала на колени, прижавшись спиной к панелям красного дерева, и скрестила на груди трясущиеся руки.
      Внезапно перед ней вырос граф с двумя шелковыми платками в руке. Девушка еще теснее вжалась в стену.
      - Не подходите ко мне!
      Но он наклонился над ней, бросил на середину кровати, устроился на Касси верхом, придавил одну ее руку и, обвязав запястье платком, закрепил конец на деревянном решетчатом изголовье. Девушка силилась вырваться, но даже если он и чувствовал боль от пинков, то не подавал виду. Вскоре и другая рука была привязана к кровати. Касси лихорадочно дергалась, но шелк оказался очень прочным. Энтони отодвинулся, а девушка, тяжело дыша, не сводила с него неестественно огромных глаз.
      Она с ужасом ощутила, как тяжело вздымается ее грудь, и затаила дыхание, когда граф стал ловко расстегивать корсаж. Как ни странно, лорд Уэллз совсем не спешил.
      - Не знаю, что и делать, - заметил он, словно беседуя с добрым приятелем. - Как снять это платье, не отвязывая тебя?
      - Идите к дьяволу! - прорычала девушка.
      - Боюсь, придется пожертвовать твоим нарядом, - продолжал граф, будто не слыша. Он отстегнул крошечные пуговки на манжетах и, одним сильным рывком разодрав рукава до самых плеч, распахнул ворот. Почему он так бережно снимает с нее платье? Осторожно.., почти нежно...
      Граф развязал ленты сорочки и стянул ее вниз, оставив Касси обнаженной до талии. Задохнувшись, он долго, жадно смотрел на нее.
      - Я часто представлял тебя так, во всем бело-розовом великолепии, Кассандра. Ты изумительна.
      - Не вижу, чем я отличаюсь от ваших итальянских шлюх, милорд.
      - Но ты совсем другая, любовь моя, совсем другая, - тихо обронил он. Она почувствовала, как его пальцы перекатывают твердый камешек соска, и, неимоверным усилием воли сдержав беспомощные вопли, стала думать о мести. Касси постаралась лежать неподвижно, даже когда он втянул в себя нежную розовую вершинку и начал посасывать.
      - Прекратите! - выдавила она, извиваясь и выгибая спину, чтобы сбросить его.
      Граф сжал ее талию, удерживая на месте, и продолжал наслаждаться вкусом шелковистой плоти, но, ощутив, как она задрожала от страха, заколебался. Сколько раз он рисовал в своих мечтах, как владеет этим телом, дарит Касси безумное наслаждение!
      Подумать только, что этот негодяй, Эдвард Линдхерст, первый пробудил в ней желание!
      Охваченный гневом граф подумал о ребенке виконта, растущем в животе Касси, и проклял себя, что не взял ее год назад, когда девушке исполнилось семнадцать.
      Подняв голову, он увидел, что Касси зажмурилась, а плотно сомкнутые губы превратились в тонкую линию.
      "Она действительно вынудит меня взять ее силой", - подумал Энтони и, решительно вздохнув, поскорее раздел Касси. Когда девушка осталась обнаженной, Энтони медленно поднялся и посмотрел на нее. Она лежала неподвижно, отвернув голову и сжав ноги. Граф не мог насмотреться на изящные изгибы бедер, тонкую талию и плоский белый живот с треугольником курчавых светлых волос, покрывавших мягкий, чуть выступающий холмик. Он чуть не испугался, поняв, сколько неосознанной, но манящей чувственности скрыто в этом создании, и испытал прилив неукротимого вожделения только при одной мысли о том, как эти стройные ноги обовьют его, позволяя проникнуть в нее глубоко.., до конца...
      Он хотел раздвинуть закрытые створки розовой раковины, ласкать ее, ощутить губами вкус влажной пещерки.
      Его плоть пульсировала и наливалась кровью, до отказа натягивая брюки, и Энтони с тихим стоном сбросил с себя одежду.
      Касси услышала, как с глухим стуком сапоги упали на пол, и невольно повернула голову. Он стоял перед ней, гордый и прекрасный в своей наготе. Касси, словно зачарованная, не могла отвести взгляда от облака черных волос внизу живота, из которого, как молодое деревце, поднимался напряженный тугой отросток.
      Девушка громко охнула и в который раз безуспешно попыталась разорвать шелковые путы.
      - Я не сделаю тебе больно, Кассандра, ты это знаешь.
      Он сел рядом и ласкающе провел рукой по животу, пока не коснулся источника ее женственности. Касси попробовала отбиваться ногами, но он прижал ее к кровати своим телом, и, скользнув пальцами между сомкнутых бедер, стал нежно гладить.
      - Ты прекрасна, - прошептал Энтони. Кончики пальцев касались живота, холмика, поросшего волосами, проникали все глубже, и девушка, почувствовав странную, доселе неведомую дрожь, затаила дыхание.
      - Пожалуйста, не надо, - выдохнула она, стараясь сжать ноги, избавиться от его обжигающего прикосновения.
      - Нет, моя любовь. Успокойся, Кассандра, не нужно бояться.., отдайся мне, милая.
      Он силой развел ее ноги и опустил голову. Ненасытные губы прижались к крохотному бугорку, полускрытому складками нежной плоти. Потрясение погасило даже невольные искорки желания, и девушка снова забилась, едва не теряя рассудок от нарастающей паники.
      - Нет! Будьте вы прокляты, нет!
      Граф неохотно отстранился и, быстро подложив ей под бедра подушку, снова склонился над ее раздвинутыми ногами. Она ощутила, как он раскрывает сокровенные лепестки, и, выгнув спину, увидела, как он медленно входит в нее.
      Пронзительные крики застряли в горле, когда Энтони неожиданно застыл. Твердая, как сталь, мужская плоть уперлась в какую-то преграду. Девушка широко раскрыла глаза и поймала его ошеломленный взгляд.
      - Ах ты, маленькая лгунья, - неверяще пробормотал он. - Клянусь Богом, ты зарываешь в землю свои талант, Кассандра, тебе следовало стать актрисой! Так, значит, ты беременна, любовь моя? Должен сказать, что чудеса действительно существуют, особенно если учесть, что ты все еще девственница.. Неудивительно, что ты была так потрясена видом обнаженного мужчины!
      Он отстранился от нее и поднялся.
      - Что вы собираетесь делать? - прохрипела она, настороженно наблюдая за ним.
      - То, что сделал бы с самого начала, зная правду.
      Касси в который раз сжала ноги. Граф вернулся и сел рядом. В руках он держал маленький кувшинчик.
      - Что это такое? - прошептала девушка, поднимая голову.
      Граф, не отвечая, втиснул руку между ее бедер, раздвинув их. Касси почувствовала, как его палец скользнул в нее, и мышцы внутри непроизвольно сжались от ощущения чего-то скользкого и прохладного.
      Энтони видел ее глаза, умоляющие, широко раскрытые, но, как ни хотелось ему утешить девушку, он знал: самые убедительные слова лишь усилят ее боязнь.
      Он медленно входил в нее, но боли не было, до тех пор пока он вновь не уперся в тонкую перегородку, отделявшую девушку от женщины. Касси оцепенела.
      - Кассандра, - прошептал граф, - я должен сделать тебе больно, но только один раз, и больше никогда.
      Он рывком вошел в нее, и Касси, вскрикнув, на какое-то мгновение потрясение застыла. На глазах выступили слезы отчаяния. Его большие руки стискивали ее бедра, поднимая ее вверх, навстречу его толчкам. Он застонал, как-то странно напрягся, и горячая влага обожгла внутренности.
      Девушка услышала собственные громкие рыдания, и по щекам поползли прозрачные капли. Как солоно во рту.., это слезы или кровь из прокушенной губы?
      Теплый мокрый платок коснулся ее лица, смывая следы слез, и Касси медленно открыла глаза, терзаясь стыдом, унижением, проклиная свою слабость и беспомощность.
      - Ненавижу вас, - прошептала она в склоненное над ней темное лицо.
      - Да, знаю, - мягко ответил он. - Прости, что сделал тебе больно, Кассандра.
      Замолчав, он нежно отвел влажные локоны у нее со лба.
      - Если желаешь знать правду, я старался поскорее покончить с этой проклятой девственностью. В следующий раз, даю слово, тебе не будет больно. Я хочу дарить тебе лишь чистое, незамутненное наслаждение. В этом и кроется главный смысл любовных игр.
      Сама мысль о том, что он снова возьмет ее силой, была невыносима. Девушка едва не потеряла сознания от тоски и стыда. Энтони стал обтирать ее бедра, легонько прижимая платок к белоснежной коже. Касси медленно сдвинула онемевшие ноги.
      Он продолжал говорить так спокойно, словно беседовал с дамами в гостиной:
      - В Генуе, как, впрочем, и в других уголках Италии, у крестьян существует очаровательная традиция - после брачной ночи вывешивать простыню на всеобщее обозрение. Пятна крови красноречиво свидетельствуют, что невеста пришла к жениху нетронутой.
      - Так, значит, и вы повесите проклятую простыню на мачте? - дрожащим от ярости голосом проговорила Касси.
      Граф улыбнулся, довольный тем, что ее характер не сломлен.
      - Вполне возможно, хотя бы для того, чтобы наказать тебя за столь беззастенчивую ложь. Он легонько погладил ее живот.
      - У тебя будет немного саднить между ног, но это скоро пройдет.
      - Так вот как просто вы отмахиваетесь от мысли о грубом насилии, милорд! У вашей жертвы всего лишь небольшое недомогание - какие пустяки!
      - Не у моей жертвы, Кассандра, у жены.
      - Забудьте о своих безумных бреднях и отправляйтесь прямиком в ад!
      - Тогда тебе придется встретить дьявола вместе со мной. Ну а теперь, если ты обещаешь не набрасываться на меня, я развяжу тебя.
      Но ей уже было все равно - руки словно одеревенели. Касси повернула голову, пока Энтони распутывал узлы. Он нахмурился, увидев синяки, и стал осторожно растирать ее ладони, пока к ним вновь не вернулась чувствительность.
      - Тебе уже лучше?
      - Мне будет совсем хорошо, когда я воткну вам нож между ребрами.
      - А, вижу, все в порядке. Бедняга Эллиот, вечная мишень твоего острого языка! А если он женится на мисс Элизе Пеннуорти, боюсь, даже то небольшое количество мозгов, которым наградил его Господь, уже через год заржавеет от полного бездействия!
      Девушка ничего не ответила, и он весело продолжал:
      - Кроме того, не верю, чтобы ты долго смогла бы жертвовать собственным мнением и идеями ради Эдварда Линдхерста. У него весьма твердые убеждения относительно обязанностей жены и матери его детей и о том, как обязана себя вести истинно английская леди.
      - Эдвард, должно быть, считает меня погибшей, - в новом приступе тоски пробормотала девушка.
      - Как знать! Сначала они будут несколько дней обыскивать побережье, но в конце концов смирятся с очевидным.
      - Послушайте, - умоляюще попросила Касси, приподнимаясь на локтях. Теперь, когда вы сделали все, что хотели, прекратите эту жестокую забаву и отпустите меня! Я уже не девушка и, следовательно, не представляю для вас никакого интереса.
      Он молча отвел глаза, и девушка, схватив простыню, поспешно натянула ее на себя.
      - Какая скромность! - усмехнулся граф. - Я тоже обнажен, любовь моя, и весь в твоем распоряжении, только попроси.
      - Отвечайте же! - завопила она.
      - Если ты несешь вздор, мне нечего сказать, - пожал он плечами и потянулся. Касси невольно уставилась на густую поросль черных волос в паху. Его плоть стала почему-то мягкой и вялой.
      Граф перехватил ее взгляд и шутливо поклонился:
      - Он не может быть напряженным и твердым все время, миледи. Даже ваш покорный слуга должен иногда отдыхать.
      Касси снова ощутила, как слезы жгут глаза, и, поперхнувшись рыданием, поспешно отвернулась. Граф провел рукой по ее распустившимся косам.
      - Ты должна расчесать волосы, иначе к утру они безнадежно спутаются.
      Девушка не пошевелилась, и граф вздохнул:
      - Хорошо, я сам сделаю это. Будешь лежать спокойно или мне тебя привязать?
      Касси устало обернулась к нему:
      - Дайте мне эту чертову расческу.
      И хотя руки нестерпимо ныли, она принялась безжалостно раздирать щеткой густую копну волос, выбирая колтуны.
      - Твои волосы, как и все остальное, восхитительны!
      Девушка невидящим взглядом уставилась перед собой. Граф сверился с часами, стоявшими на резном письменном столе.
      - Пора спать, Кассандра. День был длинным и крайне утомительным.
      - Где вы ляжете? - холодно осведомилась она. Темные глаза хищно блеснули:
      - Рядом с тобой, конечно.
      - Мне нужна ночная сорочка.
      - Прошу прощения, миледи, но сорочка - это единственный предмет, которого вы не найдете в гардеробе.
      - Я никогда не сплю без рубашки.
      - Значит, пришло время расстаться со столь пуританскими привычками.
      Девушка тихо всхлипнула и попыталась спорить, но усталость взяла верх. Граф потушил лампы и снова потянулся, позволив себе впервые за последние четыре месяца немного расслабиться. Удовлетворенно улыбнувшись, он лег рядом с девушкой на спину, подложив руки под голову, прислушиваясь к неровному, тяжелому дыханию Касси.
      - Подвинься ближе, Кассандра, - велел он наконец, опуская руки. - Обещаю, что не трону тебя сегодня.
      Казалось, он явственно видел, как девушка, свернувшись в тугой комочек, прижимается к стене.
      - Если ты ослушаешься, я возьму назад свое обещание.
      Касси что-то рассерженно пробормотала и нерешительно подвинулась. Он обнял ее и, прижав к груди, прошептал:
      - Спокойной ночи, любимая.
      Девушка лежала, широко раскрыв глаза, и Энтони чувствовал, как ее густые мокрые ресницы щекочут кожу. Он не мог решить, чем утешить ее, зная, что она примет доброту за насмешку и нежность за жестокость.
      Напоследок граф подумал о превратностях судьбы, позволившей ему совершить то, что сам он считал едва ли не преступлением, возможно, навсегда разлучившим его с берегами Англии, и в какой-то кратчайший миг усомнился в том, что добьется задуманного.
      Теплые капли вновь оросили его плечо, и граф потянулся, чтобы смахнуть слезы с ее щек. Касси попыталась отстраниться, но он крепко держал ее.
      - Спи, Кассандра. Все будет хорошо, вот увидишь.
      - Ты проклятый, бессердечный ублюдок, - выдавила она. - Будь я мужчиной, вонзила бы шпагу тебе в брюхо!
      - Будь ты мужчиной, любимая, вряд ли бы я захотел тебя похитить, разве что питал бы пристрастие к своему полу, что само по себе нахожу отвратительным. У тебя впереди целый век, чтобы как следует отчитать меня. Засыпай, чтобы завтра с новыми силами наброситься на своего похитителя. Утром твой язычок будет еще острее.
      - Целый век...
      Слова звучали у нее в мозгу смертным приговором. "Чтобы тебе гореть в аду, - выругалась она про себя, пытаясь стряхнуть пелену отчаяния. - Я найду способ сбежать".
      Глава 8
      На несколько блаженных мгновений Касси очутилась дома, в Хемпхилл-Холл, в залитой солнцем спальне. Вот-вот раздастся на лестнице шарканье ног Долли Минтлоу, несущей своей питомице чашку утреннего шоколада.
      Но кровать неожиданно отбросило в сторону, и девушка, встрепенувшись, пробудилась.
      Она едва успела схватиться за деревянную решетку изголовья, как яхта громко затрещала и резко рванулась влево. Касси уселась и непонимающе оглядела каюту, залитую серым предутренним светом, льющимся через квадратные окна. Тяжелые капли дождя барабанили по палубе, а над головой орудийной канонадой звучали раскаты грома. Может, так оно и есть?
      Касси сотворила коротенькую молитву, прося Господа отправить и графа, и его драгоценную яхту на дно Ла-Манша. По крайней мере этот кошмар навсегда закончится, и ее действительно будет отделять от брата и жениха целая вечность.
      Скрипели снасти, и пол ходил ходуном, но таких сильных рывков больше не было - вероятно, судно держалось нужного курса.
      - Благодарение Богу за шторм, - пробормотала Касси. Скорее всего исключительно по этой причине графа не было рядом.
      При мысли о его возвращении девушка поспешно спустила ноги с кровати и окинула себя взглядом. Она совсем голая! Касси медленно поднялась, ощущая тупую боль между бедрами, глубоко вздохнула и семенящей походкой направилась к комоду. Наполнив тазик водой, она принялась умываться и только сейчас вспомнила, что сегодняшний день должен был стать для нее самым счастливым. День свадьбы!
      Касси прикусила губу, чтобы не зарыдать. Глаза снова обожгло слезами, и она яростно плеснула водой себе в лицо, не обращая внимания на то, что ковер уже весь мокрый.
      Разорванное платье валялось на полу, там, где вчера оставил его граф, и, спохватившись, что ей нечего надеть, девушка тихо выругалась. Но ничего не поделаешь, не показываться же перед ним голой.
      Касси открыла дубовый шкаф и удивленно отступила при виде множества нарядов всех цветов радуги. Вспомнив о белье, она рывком выдвинула ящик комода. Он действительно успел подумать обо всем! Раздраженно стиснув зубы, она быстро натянула изумительное белье из тонкого шелка и кружева и выбрала самый скромный туалет из мягкого муслина цвета голубиного крыла, но, к своему неудовольствию, тут же заметила, что очень низкий вырез бросает вызов приглушенным тонам и простому покрою. Однако платье, как и белье, оказалось ей впору и сидело превосходно. Касси безжалостно прошлась щеткой с ручкой из слоновой кости по спутанной гриве, связала ее на затылке черной лентой и одернула муслиновую юбку.
      Теперь, элегантно одетая, она почувствовала себя более уверенно, словно сейчас предстояло принять утренних визитеров. Касси подобралась к двери и осторожно потянула ручку. Заперто, конечно.
      Теперь вместе с уверенностью в ней закипал гнев. Она почти желала, чтобы он пришел. Его ждет достойная встреча!
      Качка постепенно стихла, и дождь лил уже не так сильно. При звуке раздавшихся за дверью шагов девушка демонстративно расправила плечи. В скважине повернулся ключ, и на пороге появился граф, заполнив собой дверной проем. Сейчас он казался огромным зловещим великаном, и Касси невольно сжалась. Прежде чем он успел захлопнуть дверь, она мельком увидала лежавший в проходе черный парусиновый плащ, блестевший от дождя. Девушка окинула незваного гостя разъяренным взглядом.
      - Доброе утро, Кассандра, - жизнерадостно приветствовал тот. - Или уместнее сказать, добрый день. Касси ничего не ответила.
      - Платье идет тебе, - весело заметил он, оглядывая застывшую стройную фигурку. - Надеюсь, что и все остальное, купленное мной, окажется впору.
      Касси подумала о шелковом белье, ласково льнущем к телу, и невольно отступила, прикрывая ладонями белоснежную грудь. Граф, очевидно, стараясь не обращать внимания на ее смущение, налил в бокал воды и залпом выпил.
      - Сейчас Скарджилл принесет нам обед. Прости, что он не подал завтрак, но ему было не до того. Штормы в канале иногда бывают крайне опасными, иначе я никогда бы не расстался с теплом нашей постели.
      Он представил ее спящей: безмятежное личико, золотистые волосы, разметавшиеся по плечам и груди шелковистым покрывалом. Когда он на рассвете неохотно выбрался из постели, она тихо вздохнула и свернулась клубочком.
      - Миледи сегодня необычайно молчалива, - небрежно заметил он, садясь. - Ни одного ядовитого словечка? Смотри, как бы я не подумал, что ты боишься меня, Кассандра, если будешь продолжать прятаться в углу.
      Выведенная из себя девушка прошипела:
      - Я была голодна, милорд, но необходимость выносить ваше присутствие лишила меня аппетита.
      - Искренне надеюсь, что он вернется, ибо нисколько не хочу, чтобы столь свежие прелести поблекли и увяли.
      В дверь тихо постучали, и на пороге возник Скарджилл. Накрывая на стол, он украдкой поглядывал на Касси, и хотя та старалась игнорировать его, все же почувствовала, какими горячими стали щеки. Ей хотелось подбежать к зеркалу над комодом, проверить, действительно ли она выглядит другой, или что-то в выражении лица или глаз выдает утраченную невинность. Прошло несколько минут, прежде чем она сообразила, что граф обращается к ней, и настороженно уставилась на него.
      - Идея была моей, - скромно признался он. - При любой качке тарелка остается именно там, куда ее поставили.
      Касси недоумевающе взглянула на тяжелую металлическую посуду.
      - Магниты, - торжествующе объявил лакей, поднимая блюдо. - Видите здесь эти полоски? Ставите на них блюдо, и только сильный мужчина сможет поднять его со стола. Если вы соизволите сесть, мадонна, я положу вам вкусное баранье жаркое.
      Все тревожные мысли мгновенно вылетели у девушки из головы, как только аромат жаркого ударил в нос. У нее невольно потекли слюнки. Она поспешно уселась, гадая, почему Скарджилл так странно обращается к ней. Мадонна!
      Граф время от времени заговаривал с Касси, но по большей части молчал, решив, что любая попытка вовлечь ее в беседу лишит девушку аппетита. Он жалел, что из-за шторма пришлось покинуть ее на все утро. Зная, что Касси в смятении, он хотел быть рядом хотя бы для того, чтобы дать ей возможность в очередной раз сорвать на нем злость. И сейчас проклинал переменчивость погоды.
      К концу обеда, который прошел в гробовом молчании, граф швырнул салфетку на стол и поднялся:
      - Жаль снова оставлять тебя так скоро, дорогая, но синьор Донетти слег с простудой, а Анджело чувствует себя неуверенно за штурвалом в такой шторм. Там крайне необходима моя сильная рука.
      Касси с задумчивым видом пригубила вино.
      - Я стану молиться, чтобы вы свалились за борт, милорд, хотя, боюсь, даже рыбы побрезгуют вами.
      - Превосходно! Как я и предполагал, ваше остроумие в мое отсутствие успело померкнуть!
      Он низко поклонился и, не обращая внимания на протестующие вопли, вышел из каюты.
      Плечи Касси устало поникли. Кроме того, баранье жаркое не улеглось как следует в желудке, и девушка с неприязнью оглядела каюту, зная, что если останется взаперти, тошнота только усилится. Она подошла к окну и прижалась к стеклу щекой, пытаясь прийти в себя и вдохнуть глоток морского воздуха. В конце концов ей стало немного полегче, и она вновь заметалась по комнате, пытаясь составить план побега. Но в голову не приходило ничего толкового, и она постаралась думать о другом. Вряд ли граф действительно безумен, но в таком случае что заставило его поступить подобным образом? Правда, ей безразличны его доводы и мотивы, весь ужас в том, что он разбил ее жизнь! Имел наглость заявить, что любит, что хочет жениться - и не задумался изнасиловать ее! И хотя граф не причинил ей сильной боли, такого унижения Касси в жизни не испытывала!
      Она вспомнила, как он привязал ее к кровати, вонзился в нее, лишил девственности, и тошнота вернулась с новой силой. Касси, задыхаясь, побрела к окну.
      "Неужели это происходит со мной?" - подумала она, снова возвращаясь мыслями к Эдварду и сегодняшнему венчанию. Касси представляла, как любовно разглаживает тонкие брюссельские кружева, которыми был отделан лиф подвенечного платья, рисовала в воображении первую брачную ночь с любимым, его лицо, карие глаза, полные неутолимого желания. Но сейчас его взгляд выражает, видимо, лишь невыносимую муку.
      Одинокая слезинка поползла по щеке, и девушка, рассерженно смахнув ее, погрозила кулаком.
      - Будь ты проклят! - завопила она, но тут же неожиданно остановилась и обернулась к двери. Она действительно услышала смешок или это только кажется?
      Но в проеме показался смеющийся граф.
      - Моя бедняжка Кассандра, скажи мне только, какая из моих вещей так тебя рассердила, и я немедленно проткну ее шпагой.
      - В таком случае проткните свое черное сердце! Продолжая смеяться, граф бросил ей узел с одеждой.
      - Возьми, любовь моя, и поскорее переоденься. Выйдешь на палубу вместе со мной. Штаны пожертвовал самый маленький из матросов.
      Ей хотелось закричать, чтобы он убирался в ад вместе со штанами, но Касси вовремя вспомнила, что необходимо как можно скорее выбраться из этой проклятой каюты и прийти в себя. Она подумала также о соленой пене и морском ветре, бьющем в лицо, и, кивнув, прижала к груди штаны и рубаху.
      - Ты найдешь сапоги в шкафу. Я вернусь через пять минут.
      Когда граф снова появился в каюте, Касси, сидя на диване, натягивала сапоги.
      - Могу я помочь, Кассандра?
      Девушка вызывающе вскинула голову и промолчала. Когда мягкие кожаные сапожки обтянули ее икры, Касси поднялась и увидела, что его взгляд прикован к ней.
      - В чем дело? Вы до сих пор ни на ком не видели брюк? - бросила она, неловко шагая к двери, стараясь не покачивать бедрами.
      - Крайне любезно с твоей стороны напомнить мне об этом, - заметил он.
      Закутавшись в широкой парусиновый плащ и натянув на голову матросскую шапку, Касси вышла на палубу. Граф крепко держал ее за руку, словно неразумного ребенка, за которым нужен глаз да глаз. Но девушка старалась игнорировать его, и, подняв лицо навстречу дождевым каплям, зажмурилась, и вдохнула полной грудью свежий морской воздух. Она надеялась различить вдали землю, но яхта была окутана непроницаемым покрывалом клубящихся черных туч, простиравшихся до самого горизонта. Паруса были спущены, и огромные голые мачты устремлялись в небо, подобно обнаженным зимой деревьям. Только английский флаг все еще развевался на клотике, и девушка удивленно подняла брови, гадая, почему граф оставил его.
      Неожиданно огромная волна ударила в борт судна, и Касси швырнуло на графа. Он подхватил ее и улыбнулся:
      - Величественное и прекрасное зрелище, верно? Я всегда восхищался людьми, посмевшими бороться с силами природы и выступать против ветров и бурь, не имея иного оружия, кроме силы воли и крепких рук. Мы снова победили, и ветер немного стих. Возможно, даже удастся увидеть проблеск солнечных лучей перед закатом.
      Но Касси не слушала его: ее внимание было приковано к лазающим по снастям матросам, закутанным в парусиновые плащи.
      - Мы идем против ветра, нужно бы немного повернуть яхту, - заметила она, хватаясь за поручень. Энтони несколько мгновений, словно зачарованный, смотрел на нее.
      - По-моему, миледи права.
      В веселом голосе звучала нескрываемая гордость, и Касси отвернулась, недоумевая, что побудило ее обратиться к нему.
      - Ты не хотела бы стать за штурвал, Кассандра? - спросил он, когда они очутились на шканцах.
      - Я?!
      Она смахнула с лица дождевые капли и уставилась на графа, подозревая подвох.
      - Конечно, - спокойно кивнул тот. - Хотя, если ты не возражаешь, мы скроем это от моих людей. Они возмутятся, обнаружив, что их жизни находятся в руках восемнадцатилетней девушки. Пойдем сменим Анджело.
      Он стиснул ладонь Касси, осторожно повел ее по скользкой палубе к кокпиту и, хлопнув по плечу коротышку-матроса, приказал ему на безупречном итальянском идти в кубрик. Она на миг ощутила пронизывающий взгляд черных глаз Анджело, но матрос тут же выпустил штурвал и, приложив руку к шерстяному колпаку, зашагал по качающейся палубе так уверенно, словно шествовал по полу гостиной.
      - Иди сюда, Кассандра.
      Граф поставил ее перед собой, за огромное колесо, и поднял руки так, что развевающийся черный плащ скрывал Касси от посторонних взглядов.
      - Бери штурвал.
      Девушка хотела закричать, что ей ничего не нужно ни от него, ни от проклятой яхты, но искушение постоять за штурвалом такого великолепного корабля пересилило. Чистая, незамутненная радость охватила ее при мысли о том, что сейчас ей предстоит бросить вызов морской стихии. Очертя голову она схватилась за гладкие ручки и тотчас почувствовала ярость моря. Огромная волна разбилась о нос, отбросив яхту вправо. Касси безуспешно попыталась вернуть массивное колесо в прежнее положение, напрягая руки так, что боль стала почти невыносимой.
      Граф понял, что подверг Касси несправедливому испытанию, но подавил порыв помочь ей, только легко опустил руки на девичьи плечи и ощутил, как напряглись ее мышцы.
      - Насколько я помню, ты сетовала, что мы идем против ветра? - холодно осведомился он, когда яхта снова заскользила на потемневших гребнях волн.
      - Именно так, - огрызнулась она и, схватившись за ручки, налегла на штурвал всем телом. Яхту сильно качнуло, и на мгновение Касси охватила паника. Ноги скользили, но она не выпускала штурвала. Граф сжал ее талию, помогая сохранить равновесие, но не оттащил прочь. Девушка сосредоточенно прикусила губу, и тут же неожиданно улыбнулась бьющему в лицо ветру и уперлась руками в колесо. Медленно, задыхаясь от усилий, она согнула колени и повисла на штурвале. Яхта постепенно выровнялась, и девушка испустила торжествующий вопль.
      - Браво, Кассандра! Неожиданное, но остроумное решение. Со временем, следуя моим наставлениям, ты станешь прекрасным рулевым!
      - У меня нет ни желания, ни нужды следовать вашим наставлениям, милорд!
      Но граф только улыбнулся:
      - Ты так считаешь, Кассандра? Ну что же, посмотрим.
      Девушке не понравился его вкрадчивый тон, но она постаралась взять себя в руки и сосредоточиться на управлении яхтой. И хотя руки тряслись от усталости, ей ужасно не хотелось отдавать штурвал, когда минут через пятнадцать граф решительно занял ее место. Легкость, с которой он заставлял судно повиноваться любой команде, отнюдь не улучшила ее настроения.
      - Взгляни направо, Кассандра.
      Касси послушалась и заметила на горизонте размытую радугу, переливающуюся, словно драгоценный витраж, в свете вечернего солнца, пробившегося сквозь грозовые тучи. Она застыла, потрясенная открывшейся красотой, но промолчала. Она ничего не желает делить с этим человеком.
      - Анджело вернулся, чтобы сменить нас. Ты насквозь промокла, Кассандра. Пора принять горячую ванну.
      Девушка упрямо затрясла головой, и мокрые пряди волос облепили ее лицо. Энтони отдал штурвал Анджело и обернулся к ней. Его руки сомкнулись у нее на плечах, и девушка вздрогнула. Не от холода, от страха.
      - Не забывай, Кассандра, я здесь капитан, - резко бросил он. - Ты будешь исполнять мои приказы, как и все на этой яхте.
      Девушка пригвоздила его к месту разъяренным взглядом:
      - И как вы поступите, если я не подчинюсь, капитан? Бросите меня на корм рыбам? Запрете в каюте?
      Граф смотрел в поднятое к нему овальное личико, раскрасневшееся, залитое дождем. Кажется, она действительно напугана и, если позволить, останется здесь, пока не упадет от холода и переутомления.
      Его губы тронула улыбка.
      - Наверное, я мог бы задать тебе трепку, и у тебя скорее всего не осталось сил сопротивляться. Не заставляй нести тебя на руках, Кассандра, самой же будет стыдно перед матросами.
      Касси оглядела коротышку Анджело. Остается надеяться, что он не понимает по-английски. Боже, как она унижена и беспомощна, и этот жестокосердый негодяй не оставляет ей выхода!
      Граф изогнул черную бровь и сказал рулевому:
      - Берись за штурвал, Анджело. Шторм почти улегся, и вечер не будет таким уж тяжелым. Пойдем, Кассандра.
      Повинуясь короткому приказу, Касси прикусила губу и нерешительно вложила в его руку свою.
      Шагая по палубе, она думала, сможет ли заручиться поддержкой Анджело. Вряд ли. Но есть еще и первый помощник капитана. Возможно, он не столь предан графу, как Анджело.
      Девушка небрежно спросила:
      - Кто этот синьор Доннетти, ваш первый помощник, который заболел?
      Если Энтони и удивился ее расспросам, то не подал вида.
      - Человек, которому я не задумался бы доверить свою жизнь. Его мать была француженкой, отец - итальянцем. Доннетти стал наемником во французской армии. Когда от него потребовали шпионить в пользу французов в Генуе, он отказался. Мне выпала честь вырвать его из рук убийц. Однако я так и не смог спасти его жену и ребенка.
      Касси вздрогнула. Насилие в любой форме было ей чуждо. Кроме того, она немедленно поняла, что если рассказ графа правдив, на поддержку синьора Доннетти ей рассчитывать не придется.
      - Он скоро оправится, по мнению Скарджилла. Как только мы доберемся до Генуи и поселимся на вилле, Доннетти станет капитаном "Кассандры" вместо меня.
      Касси не представляла своего существования в Генуе, месте, столь незнакомом и непонятном, как далекий Китай. И она никогда не видела вилл.
      Слезы снова выступили у нее на глазах; девушка споткнулась, но граф тотчас подхватил ее. В это мгновение Касси ненавидела себя: она так слаба, что не может избавиться от его опеки!
      Девушка поспешно отстранилась и поспешила к каюте. Сзади раздался спокойный голос графа:
      - Как подсказывает мой опыт, следующий день после шторма обычно великолепен. Если я окажусь прав, завтра ты увидишь побережье Франции. - И, положив руку на дверную ручку, добавил:
      - Пожалуйста, сними плащ, Кассандра. Не хочу, чтобы ковер намок.
      Она избавилась от тяжелой пелерины и сняла шерстяную шапку. Волосы рассыпались по спине мокрыми локонами. Он коснулся ее руки, и девушка неохотно повернулась к нему.
      - Переоденься. Я вернусь, как только прикажу принести горячей воды и ужин.
      Он открыл каюту и подтолкнул ее к входу.
      - Прошу тебя, не подпирай дверь мебелью, иначе я очень расстроюсь.
      Касси хлопнула дверью перед его улыбающейся физиономией и стащила платье так быстро, насколько позволяли онемевшие пальцы. Боясь, что он в любую минуту вернется, она вынула из шкафа синий бархатный халат, туго затянулась поясом, сделала на голове тюрбан из полотенца и лишь потом огляделась. Кто-то, вероятно, Скарджилл, навел порядок в каюте. Лампы были зажжены, постель аккуратно застелена, ярко-голубое покрывало тщательно разглажено.
      Взглянув на часы, она отметила, что уже почти пять, и перед глазами невольно всплыла столовая в Хемпхилл-Холле, нарядная и богато украшенная к свадебному обеду. Но нет, сегодня там не будет ни гирлянд, ни белых лент только мрак и черное отчаяние. Эдвард, не знаю, смогу ли я вынести это?! Впрочем, придется вынести не только это, но и гораздо больше. Касси нисколько не сомневалась: он снова и снова будет насиловать ее. Девушка устало сгорбилась. В каюту снова вошел граф в сопровождении двух дюжих матросов, несших ведра с кипятком. Приказав им принести еще воды и оставить за дверью, он обернулся к ней.
      - Ваша ванна готова, миледи, и я, как джентльмен, позволяю вам искупаться первой. Там лежит и ваше любимое лавандовое мыло для волос.
      Касси даже не потрудилась спросить, откуда он знает, какое мыло ее любимое. Она лихорадочно осматривалась в поисках ширмы. Дома Долли всегда ставила ширму перед лоханью.
      - Скорее, Кассандра, пока вода не остыла, а поскольку мне придется купаться после тебя, не желаю принимать холодную ванну.
      Девушка поняла, что придется раздеваться перед графом, и залилась краской смущения, и Энтони проклял нежданный шторм, разлучивший их с Касси ранним утром. У нее был целый день, чтобы вновь ожесточиться против него.
      - Мне нужна ширма.
      - Ее нет, - коротко ответил он. - Я повернусь к тебе спиной. "По крайней мере сегодня", - поправился он про себя.
      Касси медленно подошла к лохани и размотала полотенце, но не подумала развязать пояс, пока граф не отвернулся, чтобы налить себе вина.
      Энтони услышал тихий плеск воды и, обернувшись, увидел только высоко вздернутый подбородок и золотистое покрывало волос.
      Граф допил вино, потянулся и стащил влажную одежду. Девушка опустила глаза, когда он, обнаженный, подошел к шкафу и накинул черный бархатный халат. Энтони немного расслабился и устало опустился в большое кожаное кресло за письменным столом. И этот день оказался чертовски долгим и утомительным.., потраченным зря.
      Энтони наблюдал за девушкой из-под полуприкрытых век, пока та неумело намыливала голову: по-видимому, ей редко приходилось делать нечто подобное. Кроме того, у нее, вероятно, болят руки после долгой вахты за штурвалом. Но вдруг именно сегодня она откликнется на его ласки?
      Он ощутил, как тяжелеют желанием чресла, стоило лишь представить обнаженную девушку в своих объятиях. Поднявшись, Энтони шагнул к лохани:
      - Поскольку я лишил тебя горничной, могу предложить свои услуги.
      Он поднял густую мокрую прядь. Касси дернулась, но тут же поморщилась, потому что он не разжал пальцев. Ее сковал безумный страх.
      - Неужто вы не способны сдержать слово, милорд? Вы же сказали, что не станете поворачиваться!
      - Ради Бога, Кассандра, я просто хочу помочь. Не бойся, когда я захочу взять тебя, ты сама все поймешь.
      - Но я не нуждаюсь в вашей помощи и не боюсь вас! Граф усмехнулся:
      - Дорогая, ты неисправимая лгунья. Какая грива.., гуще, чем у моего жеребца Цицерона!
      - Не желаю слушать о ваших дурацких лошадях!
      - А я не собираюсь спорить. Помолчи и великодушно прими мою помощь.
      Девушка стиснула зубы и наклонила голову. Пока он энергично намыливал ей волосы, она украдкой прикрыла ладонями груди.
      - Хочешь, чтобы я тебя вымыл? Голос был мягким, вкрадчивым, но Касси подняла глаза и со злостью уставилась на Энтони:
      - Нет! И прошу вас уйти, милорд, хотя бы на то время, пока я сполосну голову!
      Он не стал возражать и, снова усевшись в кресло, закрыл глаза, убаюканный тихим покачиванием яхты. Когда он очнулся от дремоты, Касси, уже одетая, сидела на кровати и вытирала голову. Энтони одним прыжком оказался у лохани.
      - Ханжеская скромность не пристала тебе, Кассандра, - заметил мужчина, сбрасывая халат. Однако он с изумлением перехватил ее взгляд, устремленный на низ его живота, и плоть запульсировала и поднялась. - Нет лучшего средства, чтобы вернуть его к жизни, чем горячая ванна или женский взгляд, - небрежно бросил Энтони, опускаясь в воду.
      Касси изо всех сил старалась игнорировать его, но каюту наполнил густой баритон. Энтони пел непристойные моряцкие куплеты, и щеки девушки ярко вспыхнули, когда речь зашла о служанке, поднявшей юбки для молодого любвеобильного капитана.
      - Замолчите! - рявкнула она. Граф засмеялся и ступил на пол - огромный, загорелый, покрытый прозрачными каплями.
      - Ты не подашь мне полотенце?
      - Возьмите сами, милорд!
      - Хочешь вина, Кассандра? Она медленно покачала головой, и непокорные локоны снова упали на лицо.
      - Может, очистить апельсин?
      - Нет, я сыта, милорд.
      - Превосходно. Я рад, что мой повар угодил тебе. - И, немного помедлив, он спокойно добавил:
      - А теперь настало время показать, что и я могу доставить тебе удовольствие.
      - Ни за что! Вы жалкий ублюдок! Она съежилась на стуле.
      - Да, любовь моя, - возразил граф и потянул за шнур сонетки. Куда девалась усталость! Девушка мгновенно оказалась на другом конце комнаты. Неукротимая ярость сменила страх:
      - Будь ты проклят! Второго такого негодяя не сыскать!
      В дверь постучали, и появился Скарджилл.
      - Все, как вы хотели, милорд? - осведомился он, остро сознавая присутствие сжавшейся в углу девушки и старательно избегая ее взгляда.
      - Все было превосходно, особенно если учесть шторм и сильную качку. Но тебе нужно отдохнуть, Скарджилл. Убери со стола и можешь идти спать.
      - Да, милорд. Вам больше ничего не угодно?
      "Глупый вопрос", - подумал лакей, поймав взгляд хозяина, обращенный на Кассандру. Она казалась пугливой молодой кобылкой, готовой в любую минуту понести. Камердинер от всей души понадеялся, что хозяин знает, что делает. Собрав блюда и тарелки, он с поклоном вышел из каюты, сгибаясь под тяжестью посуды.
      Граф откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал пальцами по столу.
      - По крайней мере сегодня на тебе нет проклятого платья.
      - Вы не коснетесь меня, милорд.
      - Ты повторяешься, Кассандра, а это весьма утомительно. Как еще ты узнаешь наслаждение, если я не коснусь тебя?
      - Клянусь, я никогда не буду испытывать к вам ничего, кроме ненависти, милорд! Черт возьми, да отпустите же меня домой!
      Он, отмахнувшись, медленно встал:
      - Нет!
      Касси выбросила перед собой руки, но он рывком притянул ее к себе, нашел и обжег ее губы своими, вынуждая их раскрыться. Она не смогла устоять перед его силой - мускулистые руки стальной хваткой обвили тонкую талию, прижимая ее к мужскому телу. Касси начала вырываться, как только его ладонь опустилась на ее ягодицы, лаская и гладя сквозь мягкий бархат.
      - Нет! - снова вскрикнула она, когда его губы прижались к ее шее, осыпая поцелуями гладкую белую кожу. Язык нежно ласкал пульсирующую жилку.
      Девушка попыталась увернуться, но он уже развязывал пояс и стягивал с нее халат. Тонкая ткань скользнула по ногам. Касси вздрогнула, ощутив одновременно дуновение холодного воздуха и жар тела графа. Она едва успела перевести дух, как Энтони сбросил свой халат и, подняв ее с пола, снова притиснул к себе.
      - Нет! Вы не посмеете насиловать меня! - зарыдала девушка, но он вновь припал к ее губам, заглушив последние слова поцелуем. Его язык проник ей в рот, устремился навстречу ее языку. Девушку опалило бушующее пламя его страсти, и она безвольно обмякла в его объятиях. Сильная дрожь сотрясала тело. Пораженная собственным откликом, Касси тихо застонала.
      - Вряд ли мне придется снова брать тебя силой, - хрипло прошептал Энтони, глядя в ее глаза, затуманенные смущением и расцветающим желанием. Он так хотел, чтобы она, потеряв голову от блаженства, исступленно отдавалась его ласкам!
      - Пожалуйста, не надо, - еле слышно попросила она, но Энтони понес ее к кровати, и она почувствовала тяжесть его тела, прикосновение густой поросли темных завитков к груди и налитую мощью плоть, пугающую и неукротимую. В это последнее мгновение в голове вихрем пронеслись мысли об Эдварде, о его любви, страсти, и с губ девушки сорвался тоскливый стон. Она сама не знала, что было тому причиной - боль потери или странные, будоражащие ощущения, медленно копившиеся в ней. Но Касси смутно понимала, что именно с ней творится, и сопротивлялась всеми силами, пытаясь справиться с накатывающими на нее волнами истомы.
      Его губы сомкнулись у нее на груди, потянули за крошечный сосок, сначала робко, потом чуть сильнее, и мятежный дух покинул девушку Она проклинала себя, заставляла вырываться, но руки безвольно лежали над головой, легонько сжатые его большой ладонью.
      Он чуть отстранился, и упругое девичье тело невольно протестующе напряглось. Касси прерывисто вздохнула и стиснула кулаки, чтобы наброситься на него, но язык Энтони обвел розовые маковки, скользнул по животу, и она снова охнула, когда он дотронулся до крохотного бутона, где, казалось, в эту минуту сосредоточились все ее желания.
      - Нет, - выдохнула она, вынуждая себя сжаться. Но его губы раскрыли ее, словно цветок, и припали к истекавшему сладостным медом гроту. Касси раздвинула ноги, непроизвольно задвигала бедрами, стараясь крепче прижаться к его рту. Руки девушки сомкнулись на плечах Энтони, поглаживая тугие мускулы.
      И неожиданно жгучее наслаждение взорвалось в ней с невероятной силой, наслаждение, потрясшее и ошеломившее Касси. Он поднял голову, но горячечная потребность, терзавшая ее, осталась. Сама того не сознавая, Касси издала тихий беспомощный крик тоски и нетерпения.
      И когда он наконец вторгся в нее, она выгнула спину, стремясь встретить каждый толчок. Он вонзался все с большей силой в тесные глубины, воспламеняя и удовлетворяя ее желание, и тело девушки независимо от ее воли подхватило этот неумолимый ритм. Касси гладила его спину, безмолвно умоляя, подстегивая, притягивая к себе. Ее крики потонули в его тяжелом дыхании.
      - Пожалуйста.., о, пожалуйста, - простонала она, извиваясь под ним, и без всяких наставлений подняла ноги, обвив ими его торс. Внезапно она застыла, и тут же острейшие спазмы наслаждения сотрясли стройное тело, превратив ее на несколько мгновений в добровольную узницу похитителя. Касси снова громко вскрикнула, не в состоянии сдержаться. Горячее дыхание опалило щеку; он снова прижался к ее губам и тут же содрогнулся сам, упиваясь собственным, вновь обретенным блаженством.
      Касси недвижно лежала под ним, не думая ни о чем, не желая ничего. Она прерывисто дышала, а сердце наконец умерило свой беспорядочный стук.
      - Я не хочу раздавить тебя, Кассандра, - тихо шепнул граф и перекатился на бок, увлекая ее за собой. Он снова сжал ее в объятиях, нежно перебирая спутанные волосы. Но девушка ко всему оставалась безразличной. Энтони бережно поцеловал ее в висок и, облегченно вздохнув, едва заметно улыбнулся. Да, она оказалась способна на страсть под стать его собственной. Энтони хотел признаться, что Касси подарила ему невыразимое наслаждение, но решил прикусить язык, не желая рисковать - она, конечно, немедленно отстранится.
      Энтони с сожалением покачал головой. Завтра скорее всего Касси снова начнет вопить, как заправская торговка рыбой, - гордость вынудит ее сделать это. Она посчитает, что, отдавшись ему, смирилась и предала себя и любимого. Но пусть бушует - теперь он не сомневался, что заставит ее забыть виконта.
      Он снова погладил упругие ягодицы и услышал негромкое рыдание.
      - Я предала его! - запинаясь, вскрикнула девушка. - Боже, я предала его!
      - Нет, Кассандра, - мягко ответил Энтони, приблизив губы к ее чуть припухшему рту. - Тебе не пристало плакать, как жеманной барышне. Верь мне, ты никого не предавала.
      Касси снова громко всхлипнула, и Энтони чуть прикусил мочку девичьего ушка, поцеловал гладкую щеку и осторожно запрокинул ее голову, пока не нашел соленые от слез губы. К восторгу Энтони, девушка даже не попыталась уклониться, и, хотя уста были плотно сжаты, он ощутил, что ее сердце забилось сильнее. Желание с новой силой пробудилось в нем, а плоть стала наливаться и восставать, наполняя ее женственный грот. Его пальцы скользнули по ее трепещущему животу и стали чуть поглаживать. Энтони припал к ней губами, словно умирающий от жажды - к источнику.
      - Пожалуйста, нет, - еле слышно охнула Касси, но в это мгновение его язык завладел ее ртом. Энтони начал двигаться, медленно, проникая все глубже, стискивая ее бедра, чтобы покрепче прижать к себе. Касси глубоко вздохнула и изогнулась, принимая его в себя.
      Энтони внезапно вышел из нее и стал ласкать изнывающую от голода, истекающую влагой естества плоть. Но Касси лихорадочно задвигала бедрами и принялась колотить кулачками ему в грудь, пока не почувствовала, как он снова вонзается в нее.
      Энтони прижал ее к себе и перекатился на спину, не выпуская Касси из объятий.
      - Я хочу смотреть на тебя, Кассандра, - улыбнулся он в загоревшееся от смущения лицо девушки. Она попыталась вырваться, но Энтони сжал ее тонкую талию и чуть приподнял, по-прежнему оставаясь внутри. Касси задрожала и отвела глаза. Он разжал руки, но лишь для того, чтобы чуть сдавить полные груди.
      Девушка тихо застонала и уперлась руками ему в плечи, пытаясь сохранить равновесие. Энтони, судорожно сминая упругие ягодицы, снова приподнял ее, но тут же опустил, с силой насаживая на себя, лаская пальцем напряженную, скрытую светлыми завитками точку. Касси принялась извиваться, сознавая, что он безжалостно пронзает ее неумолимым стальным отростком. Волны страсти затопили ее с такой силой, что Энтони потерял голову.
      - Сейчас, любимая, - выдохнул он. Касси, поглощенная собственным желанием, содрогалась в экстазе, и Энтони извергся в нее, потрясенный мощью небывалого наслаждения.
      Девушка, ослабевшая до того, что едва могла поднять голову, упала ему на грудь, накрыв густым шелковистым покрывалом волос. Энтони осторожно распрямил ее ноги и притиснул к себе нежное, податливое тело.
      - Я люблю тебя, Кассандра, - смутно, словно издалека услышала она и тут же впала в полусон-полуобморок, убаюканная мерной качкой и согретая горячим мускулистым телом любовника.
      Глава 9
      Касси проснулась от жары и духоты. Что-то щекотало ее губы и щеки. Девушка открыла глаза и сжалась. Она лежала в объятиях графа, припав щекой к его груди. Пленница осторожно подняла голову, пытаясь собраться с мыслями.
      Я отдалась этому человеку?
      Она с ужасом вспомнила безудержные, исступленные ласки, лишавшие рассудка, способности связно думать, заставлявшие стонать от вожделения, прижиматься к взявшему ее силой похитителю, боясь, что она разлетится на тысячу осколков, если он отстранится. Теперь она стала женщиной. Женщиной в руках безжалостного, бессердечного негодяя, человека, которого она не любила.
      Ей хотелось громко зарыдать, выплеснуть ненависть к себе и ему, какими-то неведомыми чарами заставившему ее сгорать в огне страсти. Как могла она испытывать нечто подобное, когда лишь накануне он изнасиловал ее?
      Невысказанный ответ на безмолвный вопрос заставил девушку поежиться.
      Но я леди, английская леди!
      Нет, она не леди, а потаскуха, такая же гнусная, как любая дешевая тварь, подобранная в канаве и к тому же предавшая Эдварда.
      Она вспомнила слова, вырвавшиеся у нее вчера. Да, граф был мягок и снисходителен, утешал заверениями, заглушившими угрызения совести.
      Я позволила ему снова соблазнить меня и не хотела, чтобы это прекращалось! Немедленно перестань. Косей!
      Девушка затаила дыхание, видя, что граф шевельнулся. Как она взглянет ему в глаза, если не способна даже подойти к зеркалу из страха, что увидит бесстыдную физиономию шлюхи?!
      Она попыталась отодвинуться, но тут же поняла, что в этом случае он точно проснется.
      Касси уставилась на него. Во сне граф казался беззащитным, уязвимым, как ребенок. Смоляная прядь падала на высокий лоб. Черные ресницы, длинные и густые, веерами лежали на щеках, совсем как у девушки, но ни у кого не повернулся бы язык назвать это лицо женственным.
      Девушка снова отметила прямой римский нос, четко очерченные высокие скулы, большой чувственный рот, квадратный подбородок. Она вспомнила, как все знакомые дамы восхищались им, находя неотразимым, порочно-красивым, и называли падшим ангелом.
      Касси решила, что определение "порочный" как нельзя лучше подходит этому человеку. В живот ей упиралось мускулистое бедро, темные завитки ласкали кожу, и девушка поморщилась от стыда.
      Граф глубоко вздохнул и перевернулся на спину. Касси медленно высвободилась и сползла с кровати, с облегчением увидев, что он не открывает глаз. Вода в тазике давно остыла, но ей было все равно. Касси хотела умыться и одеться до его пробуждения. Она стала энергично намыливаться, когда за спиной раздался его голос, ленивый и слегка насмешливый:
      - Я был бы счастлив помочь тебе, Кассандра. Касси резко обернулась. Намыленная салфетка выскользнула из ослабевших пальцев. Девушка в отчаянии огляделась, безуспешно пытаясь найти чем прикрыться. Синий халат остался в дальнем углу каюты, на полу, там, где Энтони раздел ее вчера вечером.
      - Вы проснулись, - тупо пробормотала она, поднимая салфетку и прикрывая ею низ живота.
      - Да, и истосковался по тебе. Вернись в постель, Кассандра, еще совсем рано, и даже чайки спят.
      - Я не устала.
      - В таком случае мы.., поговорим. Ты не возражаешь, что я небрит?
      - На вашем смуглом лице щетина не видна.
      - Но мне не хочется подниматься и нести тебя к кровати.
      Он приглашающе похлопал по перине. Касси хотелось послать его к дьяволу, но внезапно она осознала, что не сводит глаз с его тела. Легкий, будоражащий озноб прошел по спине, и девушка вздрогнула.
      - Значит, мы будем разговаривать? - прошептала она. - Вы обещали.
      - Конечно Мы станем делать все, что ты захочешь.
      Но я не знаю, чего захочу, стоит мне очутиться рядом с тобой!
      Девушка положила на комод влажную салфетку и медленно подошла к кровати, отводя взгляд. Энтони откинул одеяло. Она скользнула в постель, укрылась так, что выглядывали только глаза и нос, и легла на спину, уставившись в потолок. Он повернулся на бок, лицом к Касси, и подпер рукой голову.
      - Ты хорошо спала?
      Частое прерывистое дыхание постепенно выровнялось, когда Касси увидела, что граф не пытается коснуться ее.
      - Да, очень, - честно ответила она.
      - Превосходно. Не стану напоминать тебе о причине.
      Шутливые нотки в голосе исчезли, и он продолжал уже серьезнее:
      - Не бойся меня, Кассандра. Я сдержу слово.
      - Я не боюсь вас!
      - Понимаю. Отныне тебе приходится бояться только себя.
      Касси задохнулась, готовая убить его за то, что он так легко проник в ее мысли, и, плотно сжав губы, отвернулась.
      - Я уже говорил вчера, что ты никого не предаешь, и это чистая правда.
      - А по-моему, ложь.
      Она резко повернулась к нему, удивленная своим хладнокровием:
      - Но подобного больше не повторится. Я не позволю себе.., испытать все это снова.
      - Ни один человек в мире не способен смирить собственную страсть, Кассандра. Это могучая сила, с которой невозможно бороться. Так иногда бывает между мужчиной и женщиной, и ничего нельзя поделать.
      Но я пылала страстью к Эдварду!
      И даже твердя себе это, Касси уже не была так уверена. Скорее.., скорее ею двигало любопытство, и она никогда не сомневалась, что ее любовь к нему позволит им обоим познать наслаждение.
      Граф видел ее смущение, боль и стыд и пытался найти подходящие слова, чтобы утешить. Но был застигнут врасплох, когда она неожиданно спросила глухим, безжизненным голосом:
      - А моя мать? Вы пылали к ней той же страстью?
      - Я никогда не был близок с твоей матерью. И хотя был в то время совсем юным, естественно, обладал богатым воображением взрослого мужчины и пытался представить, как это могло быть.
      - Она желала вас?
      Констанс... Прошло столько лет с тех пор, как он грезил о ней! Не будь Кассандра так похожа на мать, ее образ давно уже потерял бы четкость, а лицо расплывалось бы перед глазами.
      - Не уверен. Годы смягчают остроту воспоминаний.
      Энтони помедлил и пристально всмотрелся в дочь Констанс. Кроме внешнего сходства, у них не было ничего общего.
      Он заметил, что девушка ждет ответа, не сводя с него обвиняющих глаз, и невозмутимо пояснил:
      - Помнится, твоя матушка боялась того, чего не умела понять. Именно поэтому она вышла замуж за твоего отца, человека, равнодушного к окружающим и гордившегося только своими приобретениями. Она была всего-навсего очередной покупкой, конечно, ценной и красивой, но все-таки вещью.
      Касси, сжав кулаки, перебила его:
      - Вы с такой уверенностью говорите о моей семье! Кажется, вы знаете моего отца лучше, чем я?
      - Ты смотрела на него глазами ребенка, Кассандра. Я знаю, вы с Эллиотом страдали, замечая его безразличие к себе. По крайней мере он не относился к тебе хуже, чем к сыну, лишь потому, что ты была девочкой.
      Девушка долго молчала. Да, он прав, но очень больно признавать это.
      - Мы говорили о матери.., и о вашей любви к ней.
      - Нет, - мягко поправил он, - ты спросила меня, не питала ли она ко мне страсти. Ты воскрешаешь старые воспоминания, но, по чести говоря, вряд ли она вообще что-то чувствовала ко мне. Констанс всегда боялась общества и того, что подумают и скажут ее друзья, если она позволит себе подобную связь.
      - Если бы она была вашей.., возлюбленной и боялась себя, считая, что предает моего отца, утверждала, что ненавидит вас, вы оставили бы ее в покое?
      Граф с сожалением улыбнулся:
      - Ты плетешь паутину, словно неутомимый паук. В то время я был моложе тебя, Кассандра. Много лет я верил, что все женщины, обладающие несравненной красотой, подобно Констанс, тщеславны, бесхарактерны и безвольны, стремятся лишь к достижению собственных целей. Констанс всю жизнь безропотно исполняла волю родителей и, выйдя за твоего отца, определила свою дальнейшую судьбу. Она использовала меня, юношу, обожавшего, поклонявшегося ей, только с одной целью - выглядеть в собственных глазах прекрасной и недоступной королевой, желанной и любимой. Она как-то призналась мне, что твой отец не был пылким и чувственным человеком.
      Он осекся при виде смущенного, недоумевающего лица девушки.
      - Я всегда буду ненавидеть вас.
      - А у меня, дорогая, хватит любви на нас обоих. Касси повернулась и приподнялась на локтях, не замечая, что простыня сползла, открыв груди.
      - Это просто смешно, милорд! Вы не можете любить меня! Я не виновата, что унаследовала материнские черты, но любить человека просто потому, что он похож на кого-то...
      Граф по-прежнему не сводил с девушки глаз.
      - Видимо, ты все же не совсем поняла меня. Я уже говорил тебе и могу повторить: твое сходство с матерью доставляет мне удовольствие - она действительно была настоящей красавицей. Но в остальном тебе нет подобных. Пойми, Кассандра, именно тебя я люблю, тебя одну. И увидев тебя в семнадцать лет, я уже был уверен в своих чувствах больше, чем когда-либо в жизни.
      Грустная улыбка неожиданно осветила его лицо.
      - Если хочешь знать, до той минуты я считал, что уже давно не способен на романтические чувства, и это открытие потрясло меня. Помню, всего лишь год назад тот обед и бал в Белфорд-Хаус Твой первый выход в свет. Ты была так непохожа на своих ровесниц. Мы танцевали, и ты совершенно искренне призналась, что прекрасно проводишь время, несмотря на то что туфли жмут.
      Касси медленно кивнула.
      - Да, и вы предложили носить меня на руках.
      - А ты восторженно рассмеялась и нашла эту мысль прекрасной, но при этом предупредила, что ты отнюдь не перышко, и спросила, хватит ли у меня сил. Поверь, Кассандра, я приложил немало усилий, чтобы немедленно не выполнить свое обещание.
      Девушка нерешительно улыбнулась, и у нее на щеках заиграли очаровательные ямочки.
      - Вы проводили меня к столу.., наполнили тарелку, и я поперхнулась омарами в тесте, потому что хохотала над какой-то вашей историей. Вы назвали меня неуклюжей девчонкой и стали хлопать по спине. Я посчитала вас.., очень милым и ужасно забавным.
      - И ты не помнишь, что еще я тебе сказал? Касси опустила глаза и, задыхаясь от внезапного озарения, пробормотала:
      - Сказали, что будете рады помочь мне советами, поскольку однажды я, несомненно, займу высокое положение в обществе.
      - Не совсем так, но довольно точно. А помнишь тот день, когда я предложил подсадить тебя на арабскую кобылу, с которой ты вряд ли сумела бы справиться, но ты холодно сообщила, правда, лукаво поблескивая при этом глазами, что вполне взрослая и способна объездить любую лошадь из моей конюшни. Если мне не изменяет память, она сбросила бы тебя, не подоспей я вовремя.
      - Неужели вы ничего не забыли?! - задохнулась девушка.
      - Ни единого мгновения из всех, что связаны с тобой. Кажется, тебе понравилось лежать у меня на руках, и хотя ты не ведала о моих истинных чувствах, однако наивно призналась, что я оказался достаточно сильным и смог тебе помочь.
      Сонм воспоминаний нахлынул на девушку, воспоминаний, представших теперь в новом свете. Но больше всего ее угнетало, что они проносились перед ее мысленным взором приятными, светлыми, говорившими о его уме и доброте. И как ни странно, только сейчас до нее дошло, почему некоторые дамы обращались с ней холодно, недружелюбно, глядели с подозрением. Раньше Касси считала, что причиной всему ее юность, неопытность, но теперь поняла: это ревность, жестокая ревность к ее дружбе с графом.
      - О чем ты думаешь, Кассандра?
      - Ни о чем, - быстро пробормотала девушка, скрывая смущение. - Я больше не хочу говорить о прошлом.
      - О, не сомневайся, Кассандра, мои чувства к тебе не изменятся.
      - И я останусь прежней, милорд!
      Заметив, что его взор устремлен на ее обнаженные груди, Касси попыталась прикрыться одеялом, но его ладонь накрыла ее пальцы.
      - Оставьте меня в покое! Я не хочу вас!
      Граф недоверчиво покачал головой и прильнул к ее губам.
      Пожалуйста, я не, желаю ничего чувствовать! Мне не нужна ваша страсть!
      Она уперлась руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Разум продолжал восставать, даже когда он подмял ее под себя, вжимая в мягкую перину. Энтони припал к розовому соску, обводя языком сразу затвердевшую вершинку. Она догадалась, что он побуждает ее оставить сопротивление, отдаться собственным ощущениям, и, перестав вырываться, запустила пальцы в его густую шевелюру, приоткрыла губы и жадно, лихорадочно стала возвращать его поцелуи.
      Наконец, он навис над ней, и она, напрягшись, приподняла бедра в слепой жажде поскорее ощутить его власть над собой. Он неистово ворвался в нее, и девушка громко всхлипнула, царапая ногтями бугрившиеся мышцы спины. Водопад безумного наслаждения обрушился на нее, и она беспомощно прильнула к Энтони с тихими стонами, уткнувшись в ложбинку между ключицами.
      - Ах, Кассандра, - прошептал Энтони, опаляя горячим дыханием ее волосы. Он повернул ее на бок и, не в силах больше сдерживаться, окунулся в океан блаженства.
      ***
      Было почти десять ночи. Граф поднялся из-за стола, закрыл счетную книгу и размял онемевшие плечи. Касси свернулась калачиком на диване, очевидно, целиком погруженная в роман, который сосредоточенно читала вот уже три часа.
      Энтони чуть заметно улыбнулся. Тонкие пальчики теребили падавший на плечо длинный золотистый локон. Старая, давно известная ему привычка...
      Голубое шелковое платье с низким вырезом и без всякой отделки открывало белоснежную грудь. Граф представил, как под его пальцами распрямляются и твердеют розовые соски, и снова улыбнулся. За последние несколько дней она сопротивлялась ему исключительно для приличия, из ложной девической скромности. Правда, это происходило только по ночам. Днем она по-прежнему оставалась диким зверьком, то и дело набрасывалась на Энтони, а характер ее, казалось, стал куда более сварливым, и все потому, что она безрассудно пылко принимала его ласки и совесть не давала ей покоя.
      Граф подошел к девушке и протянул руку.
      - Пора в постель, Кассандра. Она прижалась к парчовым подушкам, по ничего не ответила.
      - Кассандра, - мягко повторил он, сжимая ее оголенную руку.
      Но девушка вырвалась.
      - Я нисколько не устала, милорд, и не имею ни малейшего желания ложиться спать.
      В широко раскрытых глазах застыло странное выражение, заставившее его на мгновение замолчать.
      - Тебе так нравится роман, дорогая?
      - О да, - подозрительно поспешно заверила она, прижав тонкий томик к груди. - Он так интересен, милорд, что я не могу от него оторваться.
      - Вероятно, мне следует нанять для вас учителя. Касси недоуменно подняла брови.
      - Ты читаешь весь вечер, любимая, но добралась лишь до третьей страницы. Ах, саrа <Дорогая (итал.)>, при столь остром уме можно было выдумать более убедительную причину.
      Девушка раздраженно захлопнула книгу.
      - Прекрасно, милорд, если вы хотите знать правду, я не желаю снова подвергаться насилию! И буду спать здесь, на диване.
      - Насилию? Боже, девочка моя, ты прекрасно знаешь, что после самой первой ночи и речи не может быть о насилии! Наоборот, временами мне кажется, что именно ты меня соблазняешь! Может, ты боишься, что я не женюсь на тебе, ибо много раз срывал плоды наслаждения с одного дерева?
      - Вы напыщенный зануда! Я еще раз повторяю, что не собираюсь становиться вашей женой! Будь в вас хоть капля благородства, вы не стали бы терзать меня!
      - Прости, Кассандра, но я не вижу, какое отношение благородство имеет к наслаждению. Пойдем, любовь моя, я хочу снова услышать твои крики страсти.
      Краска бешенства залила щеки Касси.
      - Это все ваши штучки! - выпалила она. - Я не хочу быть такой бесстыдной, правда, не хочу, и поэтому не смейте прикасаться ко мне! Убирайтесь, я приказываю!
      - Какой прелестный наряд, - невозмутимо заметил граф. - Если ты начнешь вырываться, он порвется. Ты страстная, обольстительная женщина, и мне еще предстоит узнать глубину твоих чувств. Но довольно бессмыслицы! Я хочу немедля обладать тобой!
      Девушка выскользнула из его рук и встала за спинкой дивана. Граф пожал плечами и стал раздеваться, но, услышав вздох облегчения, резко сказал:
      - Я установил правила, которым тебе придется подчиняться. Мы будем жить, как муж с женой, а это, моя дорогая, означает полную близость и супружеское ложе. Ну а теперь сними платье.
      - Нет!
      За вызывающим тоном граф, однако, различил тихую мольбу и обернулся к Касси.
      - Почему, Кассандра? - мягко спросил он. Пальцы девушки немилосердно теребили складки юбки.
      - Пожалуйста..'. - произнесла она едва слышно. Он устремился к ней и сжал ее плечи теплыми ладонями. Девушка стояла неподвижно, словно застыв, даже когда он осторожно провел пальцем по щеке, сжатым губам, стройной шее.
      - Почему, любовь моя? Ты ведь сама чувствуешь, что хочешь меня, и забываешь в моих объятиях виконта. Не будем ссориться.
      Девушка медленно подняла широко раскрытые глаза, и, увидев в них страх, Энтони наклонился и прильнул к ее губам. Касси попыталась было вырваться, но он крепко держал ее, запустив пальцы в гриву золотистых волос, разметавшихся по спине. Касси тихо вскрикнула, но в голосе не было ноток желания. Один ужас.
      Энтони взглянул на нее, и девушка снова попросила:
      - Пожалуйста, вы не должны, я не могу...
      - Но почему? Что ты хочешь сказать мне? Он приподнял ее подбородок, так что девушка не смогла отвернуться. Она залилась краской и зажмурилась.
      - Боже... Неужели вам так трудно оставить меня в покое, хотя бы на сегодня?
      Неожиданная мысль пришла в голову графу. Поняв, в чем дело, он громко расхохотался, что, конечно, было не слишком мудро с его стороны.
      - Вы.., зверь! Животное! Бесчувственный осел! Но граф широко улыбнулся.
      - Господи, как я мог забыть, что в этом по крайней мере вы похожи на остальных женщин? Я не поленился бы доказать тебе, Кассандра, что это недомогание не может служить препятствием к любовным играм...
      Он осекся, заметив, как она смутилась.
      - Возможно, не сейчас, но очень скоро... - пробормотал Энтони и, подойдя к комоду, достал из нижнего ящика широкую ночную сорочку. - Не смущайся, любовь моя, я предусмотрел все, и не хотел ранить твою чувствительность. Носи эту сорочку каждый месяц в определенные дни.
      Он погладил ее по щеке, потушил лампы и лег в постель. Девушка обрадованно улыбнулась и улеглась рядом. Он по привычке обнял ее и, прижав к себе, закрыл глаза.
      Глава 10
      - Шкотовый узел слишком слабо затянут, мадонна, - упрекнул ее Анджело и, опустившись на колени, несколькими ловкими движениями показал, что нужно делать. - Леди - матрос, - улыбнулся он Касси, качая головой. - В жизни не поверил бы! Но у вас все получится, мадонна, поверьте!
      - Grazie <Спасибо (итал).>, Анджело, - выдохнула девушка, слегка покраснев от непривычной похвалы.
      Он кивнул и отвернулся, прислушиваясь к громким приказаниям синьора Доннетти. А в следующий миг Анджело, уже быстро перебирая ногами, взбирался на ванты. Касси наблюдала за его грациозными движениями. Сверху доносились крики чаек, описывавших широкие круги над судном в надежде поживиться остатками обеда. Девушка неспешно встала и отряхнула юбку - совершенно ненужный жест, поскольку палуба, как всегда, сверкала.
      Милях в двадцати, на горизонте, чернели берега Испании.
      - Отсюда много не увидишь. Касси повернулась к Скарджиллу. Тот, заслонившись рукой от солнца, тоже смотрел вдаль.
      - Вы скоро станете черной, как мавританка, если не побережетесь.
      Он снисходительно оглядел легкую россыпь веснушек у девушки на носу. Но она подняла покрытое золотистым загаром лицо к солнцу, не обращая внимания на его слова.
      - Мы зайдем в порт, Скарджилл?
      - Нет, мадонна, вряд ли. - И, заметив, как нахмурилась девушка, поспешно добавил:
      - Вы же знаете, мадонна, Испания - враг Англии.
      - У его милости нет испанского флага? - с плохо скрытым сарказмом осведомилась девушка. Скарджилл покачал головой. Она сомневалась, что граф зайдет в порт, если не запрет ее в каюте в продолжение всей стоянки. По крайней мере сейчас он разрешил ей расхаживать по судну, правда, запретив при этом носить мужские штаны.
      - Не стоит искушать моих людей еще больше, чем сейчас, - заметил Энтони, улыбаясь, - иначе вид женщины в обтягивающих штанах, вне всякого сомнения, подвигнет их на мятеж.
      Взглянув еще раз, как Анджело взбирается на грот-мачту, девушка завистливо вздохнула. Ветер раздул широкие юбки, и она похлопала себя по бокам, чувствуя, как с каждой минутой ухудшается настроение. Но Скарджилл, словно прочитав ее мысли, мягко сказал:
      - Признаться, его милость прав, мадонна. Увидев такую изящную фигурку на снастях, матросы забудут о своих обязанностях. Ведь вы не хотите же, чтобы из-за вас с какого-то бедняги спустили шкуру? Поверьте, это будет самым легким наказанием за такой проступок.
      - Осмелюсь заметить, что подобная жестокость вполне в его характере, огрызнулась Касси, но тут же прикусила язык. За спиной раздался громовой голос графа:
      - Возможно, Кассандра, но ты еще не знаешь, каким будет наказание за твое неповиновение.
      - Вижу, вы привыкли подслушивать чужие разговоры, милорд, - бросила Касси, оборачиваясь.
      - Не расстраивайтесь, мадонна, - вмешался Скарджилл, протягивая руку. Его светлость - капитан и должен знать, что творится на судне.
      - И каким же будет мое наказание, милорд? - холодно процедила Касси, игнорируя Скарджилла.
      - А что, по-твоему, будет всего справедливее?
      - Я бы сказала, ваша милость, что пыток, которые я претерпела от вас, хватит любой женщине на всю жизнь.
      Граф жестом отослал Скарджилла, и лакей поспешно удалился. Энтони шагнул к Касси, но та, не подумав отступать, гордо подняла голову. Голос графа упал до ласкового шепота:
      - Прости, Кассандра, что тебе пришлось провести четыре дня в целомудрии и воздержании.
      - Да как вы смеете! - возмущенно произнесла она.
      - Что именно смею? Напоминать, что ты женщина, а не матрос, и не можешь лазать по вантам, одетая в облегающие штаны? - Но, заметив, что яростный блеск в ее глазах не угасает, граф умиротворяюще добавил:
      - Если снова разразится шторм, можешь одеться в мужской костюм.
      - Как вы добры!
      - Напомни мне спрятать твой столовый нож, сага, уж очень у тебя дурное настроение сегодня.
      Касси отвернулась, и граф несколько мгновений стоял, наблюдая за девушкой, быстро направлявшейся к полубаку, где работали матросы.
      - Сдается мне, милорд, вы не добились успехов, - озабоченно покачал головой Скарджилл.
      - Прошло всего две недели, - холодно объяснил граф, переводя взгляд на далекие испанские берега. - Если я еще не отчаялся в исходе задуманного, почему это тебя так тревожит?
      Ободренный прямым вопросом графа, Скарджилл пробормотал:
      - У вас вошло в привычку безбожно дразнить девочку, и хотя ум мадонны куда острее, чем у многих дам, которых я знавал, ей не выстоять против вас, с вашими годами и опытом. Что-то мало вы походите на влюбленного, ваша светлость.
      Граф громко рассмеялся:
      - Впервые в жизни слышу такое! Атакован по всем флангам, и кем! Суровым, мрачным шотландцем! Мадонна, как вы упорно ее называете, несмотря па нежный возраст, вполне способна скрестить со мной шпаги.., словесно, конечно. Что же до того, будто я не похож па влюбленного.., вряд ли кто-нибудь из вас вправе судить об этом. Ну а теперь, когда мы закончили обсуждать мой скверный характер, поговори с Артуро. Сегодня мне необходим особый ужин, что-нибудь истинно английское, что могло бы возбудить ее угасший аппетит. Я намереваюсь устроить праздник. Можешь считать его ежемесячным.
      И, вес ело ухмыляясь, он направился к штурвалу, где уже стоял синьор Доннетти. Взор его невольно устремился на Кассандру, сидевшую на палубе, скрестив ноги. Девушка скромно прикрыла юбками ноги и, раскрыв рот, слушала очередную невероятную историю, на которые был так щедр Жозеф, кругленький коротышка-корсиканец, бывший когда-то матросом на берберском пиратском судне. Да, вся его команда преклоняется перед Касси, никакого сомнения. Она леди до кончиков ногтей и, однако, не столь надменна и высокомерна, как другие, к тому же обладает редкими познаниями в морском деле. Когда стало известно, что она неплохо говорит по-итальянски, граф с сожалением отметил, что цветистые ругательства, на которые так щедры матросы, мгновенно вышли из употребления.
      Энтони немного помедлил, глядя на наполненные ветром паруса и определяя скорость судна. После шторма в Ла-Манше дни стояли теплые и безоблачные. Хотя была только середина июня, Атлантический океан никогда не славился продолжительностью штиля. Если погода продержится, они достигнут берегов Генуи уже через неделю.
      Кассандра встала, и ветер прижал к ногам юбки, облепив округлые бедра и стройные ноги. Хорошо, что шторм не разразился! Она без того занимает все его помыслы, где уж следить за порядком на судне!
      Энтони почувствовал надсадную боль в чреслах и отвернулся. Сегодня ночью он будет обладать ею так же безоглядно, как она - им. Энтони не верил, что Касси станет сопротивляться, - ведь он пробудил в ней женщину, и вынужденное воздержание, возможно, далось ей так же тяжело, как и ему. Он подозревал, что Касси желает его, желает, несмотря на женское недомогание, но решил ни к чему ее не принуждать. Больше всего он хотел стать не только ее любовником, но и другом. Они часами находились на палубе, глядя на сверкающие созвездия, и Энтони тихо рассказывал о былых путешествиях.
      - Капитан!
      Граф мгновенно спрятал улыбку и обернулся к первому помощнику.
      - Да, синьор Доннетти?
      - На подходе к порту корабль. Вероятно, испанский.
      Он вручил графу подзорную трубу.
      - Испанский фрегат с двумя батарейными палубами. Держитесь по ветру, синьор Доннетти. Испанский капитан - глупец, если думает захватить нас.
      - Есть, капитан. Осадка у фрегата совсем низкая, видно, тяжело нагружен и не сможет выкатить пушки.
      Граф опустил подзорную трубу.
      - Скомандуйте людям занять места у пушек. Если испанец попытается нас захватить, мы ответим залпом и в два счета обгоним фрегат. Наш груз слишком ценен, чтобы рисковать и затевать настоящее сражение.
      Заслышав барабанную дробь, Касси испуганно встрепенулась.
      - Свистать всех наверх!
      - А вы, мадонна, спуститесь в капитанскую каюту, - резко бросил Жозеф и побежал к батарейной палубе.
      - Что случилось, Жозеф? - окликнула она корсиканца, стараясь перекричать невыносимый шум.
      - Это испанский фрегат, Кассандра, - пояснил подошедший граф, - и мы еще не знаем намерений капитана. Слушайся Жозефа.
      Девушка поколебалась, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
      - Немедленно ступай! - заревел Энтони. - Я спущусь к тебе, когда уверюсь, что опасность миновала.
      - Но мне бы хотелось увидеть... Граф мертвой хваткой стиснул ее плечи:
      - Черт возьми, да будешь ты слушаться или нет?! Не желаю волноваться еще и за твою безопасность, когда приходится думать о спасении корабля!
      - Совершенно ни к чему так кричать!
      - Тогда повинуйся! Это приказ!
      Он оттолкнул ее и, не оглядываясь, устремился на шканцы.
      Восхитительное возбуждение охватило Касси, но она, неохотно волоча ноги, направилась к трапу. Резкие приказы звучали в ушах, и озабоченные матросы разбегались по местам, не обращая на нее никакого внимания. Испанский фрегат. Она никогда не видела ничего подобного.
      Девушка прокралась к грот-мачте и, пригнувшись, подобралась к поручню. Совсем близко на волнах покачивалось трехмачтовое судно, казавшееся угрожающе-огромным.
      Граф приказал готовиться к бою, и в пушечных портах показались стволы. Палуба слегка вздрогнула. Матросы навели орудия на приближающийся парусник. По телу девушки пробежал озноб. Смерив взглядом расстояние до фрегата, она заключила, что оба судна разделяет не более мили.
      - Дьявол, - вполголоса выругался граф. - Кажется, этот глупец решил померяться с нами силой. Прикажите дать залп, синьор Доннетти. Возможно, этого окажется достаточно.
      Четыре пушки одновременно выплюнули железные ядра, и Касси, потеряв равновесие, упала на палубу. Раздался взрыв, и в небо поднялись столбы белого дыма, в мгновение ока рассеявшегося. К разочарованию девушки, фрегат остался невредим. Она с колотящимся сердцем наблюдала, как он начал удаляться.
      - Эти испанцы - настоящие трусы, - ухмыльнулся Доннетти. - Всего один выстрел, и они уже поджали хвосты и удирают, как зайцы.
      - Не стоит их недооценивать, - мягко возразил граф. - Мне кажется, они ведут большую игру и не хотят рисковать, ввязываясь в бой. Полный ход вперед, синьор Доннетти, у меня нет ни малейшего желания искушать судьбу, если испанский капитан передумает.
      - Есть, капитан, - кивнул помощник.
      Граф оставался на палубе, пока судно не превратилось в крошечное белое пятнышко на горизонте. Уверившись, что никакая опасность им больше не грозит, он быстро направился к каюте, но по пути случайно увидел у грот-мачты краешек голубой муслиновой юбки. Граф обернулся, и в тот же миг заметил Кассандру, которая что-то взволнованно доказывала Жозефу. У Энтони внезапно сжалось сердце от страха за нее. Касси не подчинилась приказу. Если бы завязался бой, ее могли бы ранить или даже убить!
      - Кассандра!
      Но девушка продолжала спорить с Жозефом, и лишь через несколько секунд неохотно обернулась к капитану.
      - Подойди сюда! - велел он таким зловещим тоном, что матрос испуганно вскинул голову и умоляюще прошептал:
      - Быстрее, мадонна!
      Касси, никогда не видевшая графа в гневе, безразлично пожала плечами и не спеша направилась к нему.
      - Ничего интересного, милорд! - фыркнула она, явно расстроенная. - Это отнюдь не настоящее сражение! Но я по крайней мере увидела испанский фрегат. Скажите, они всегда так трусливы?
      Граф схватил ее за руку и, не говоря ни слова, потащил по палубе вниз, втолкнул в каюту и захлопнул дверь. Касси потерла красные пятна, оставленные его пальцами, и удивленно нахмурилась:
      - Как вы грубы, милорд. Похоже, вы тоже разочарованы исходом стычки?
      - Вы ослушались меня, мадам, - с такой холодной яростью процедил он, что Касси испуганно моргнула.
      - По-моему, милорд, - ответила она спокойно, - вы делаете из мухи слона. Никакой опасности не было.
      Граф резко выпрямился. Нелепость происходящего еще больше разозлила его.
      - Повторяю, мадам, вы не подчинились приказу капитана. И теперь объясните, по какой причине.
      Но девушка, ничуть не смущаясь, гордо вскинула голову:
      - Ваш приказ показался мне неразумным, милорд. Когда мы открыли огонь, фрегат находился в доброй миле отсюда, а если учесть, что к тому же он был тяжело гружен и с него вряд ли могли ответить на наш залп, мы легко сумели бы обогнать его, вздумай даже испанцы напасть. Этому судну нипочем не догнать нашу быстроходную яхту.
      - Откуда вы все это знаете, черт возьми! - потрясение воскликнул граф. Она совершенно точно оценила ситуацию, но настроение от этого у него не улучшилось.
      - Не понимаю, почему мужчины так упорствуют в заблуждении, будто женщины глупые, ни на что не пригодные создания, у которых вместо мозгов вата! Вы знаете, что я всю жизнь ходила под парусом, и неужели считаете меня настолько тупой и невежественной, чтобы не понять сути происходящего?!
      - Прекрасно, Кассандра, я воздаю должное вашему образованию. Но факт остается фактом. Призовите на помощь свои знания, и вы увидите, что без повиновения и строжайшей дисциплины капитан просто не сможет командовать людьми. Как, по-вашему, что произошло бы, если бы все мои люди делали лишь то, что им нравится? Это, Кассандра, неповиновение, а неповиновение заслуживает наказания.
      Касси задумчиво свела брови и, опустив голову, тяжело вздохнула.
      - Хотя я не матрос, все, сказанное вами, справедливо. Приказы капитана нельзя игнорировать. Я приму любое наказание, которому вы меня подвергнете.
      - Но самое легкое наказание за проступок, мадам, - порка, после которой зачастую на спине попросту не остается кожи.
      Касси смертельно побледнела, но граф неумолимо продолжал, желая убедиться, что больше она не осмелится выкинуть нечто столь же глупое и опасное.
      - Если матрос не подчинился приказу накануне неминуемой битвы, я, вероятно, не задумался бы повесить его.
      В каюте воцарилось молчание. Наконец девушка тихо произнесла:
      - Думаю, что с вашей стороны будет неразумно меня повесить.
      Легкая улыбка заиграла на губах графа, но он немедленно погасил ее и сурово насупился:
      - Кажется, ты права. Я не люблю бессмысленные казни. Однако никому не спускаю подобную провинность.
      Неожиданно Энтони обнаружил, что гнев его быстро испарился. Он достаточно убедительно объяснил ей все, и она согласилась с ним. Граф уже собирался успокоить ее страхи, когда девушка гордо расправила плечи и спокойно объявила:
      - Прошу лишь об одном, не унижайте меня публичной поркой. И связывать меня не стоит, я все вынесу и не стану сопротивляться.
      Граф в растерянности уставился на нее. Безмерно восхищаясь мужеством Касси, он хотел одного: сжать ее в объятиях и шептать нежные слова, пока у нее в глазах не исчезнет ужас. Но она посчитает это оскорблением, снисходительным презрением к слабой женщине. Можно представить, как она рассердится, и окажется права, ибо все его доводы будут звучать вяло и неубедительно.
      Он пытался найти выход из этой смехотворной ситуации, когда Касси по-прежнему спокойно спросила:
      - Какую плеть вы возьмете, милорд? Насколько я поняла, вы все-таки решили высечь меня перед матросами? И привязать к мачте?
      - Нет, - с трудом выговорил он наконец, - я не стану позорить тебя перед всеми.
      - Спасибо, - шепнула она пересохшими от страха губами и закрыла глаза, молясь, чтобы Бог дал ей силы не кричать и не потерять сознания Она хотела извиниться, умолять не наказывать ее, но язык не поворачивался произнести это вслух.
      - Вы сделаете это сейчас, милорд?
      - Нет, позже. А пока оставляю тебя, Кассандра, хорошенько подумать обо всем, что ты натворила. И приготовься к моему возвращению.
      Поскольку он не имел ни малейшего представления о том, что делать, то и решил уйти и попытаться отыскать выход из этого абсурдного положения. Посмотрев напоследок в ее бледное замкнутое лицо, Энтони вышел из каюты.
      Он долго вышагивал по палубе, не обращая внимания на издевательские смешки матросов, которые махали вслед уплывающему испанскому фрегату.
      - Кажется, вы чем-то расстроены, милорд, - заметил Скарджилл, возникая перед глубоко задумавшимся хозяином. - Люди действовали так слаженно, словно обучались на флоте Его Величества.
      Граф тяжело вздохнул и страдальчески уставился на лакея.
      - Дело совсем не в этом, Скарджилл. Я по собственной глупости попал в крайне неприятную историю и никак не могу сообразить, как, черт возьми, из нее выпутаться.
      - Вы говорите загадками, милорд. Граф рассеянно запустил пальцы и в без того уже растрепанные волосы.
      - Кассандра ослушалась меня, Скарджилл, а я.., я повел себя как последний глупец. - Коротко объяснив случившееся, он добавил:
      - И сейчас она ждет, когда я вернусь, чтобы ее высечь. Единственное, о чем она просила, - не наказывать ее публично.
      - Иисусе! - возмущенно охнул Скарджилл. Граф ударил по ладони кулаком:
      - Проклятие, все это просто невероятно! А ты, Скарджилл, вместо того чтобы помочь советом, взываешь к Господу!
      - Прошу прощения, милорд, я действительно просил помощи у Всевышнего, хотя, видимо, вряд ли ее дождусь. - И, внезапно встрепенувшись, предложил:
      - Я займу ее место, милорд. Вы заставите ее наблюдать, и она никогда не забудет полученного урока.
      - Касси только что назвала меня хвастливым ослом, но сейчас я должен передать тебе этот очаровательный титул. Ни при каких обстоятельствах я не решился бы на столь возмутительный поступок.
      - Вы похитили леди, милорд, причем против ее воли.
      - Если ты не станешь держать язык за зубами, я высеку тебя за дерзость! А если у тебя не хватает ума понять, что положение невероятно сложное, значит, я умываю руки.
      - А мне кажется, что в вас говорит не английский лорд, а пылкий итальянец.
      Граф наградил его таким взглядом, что Скарджилл торопливо пробормотал извинения и замолчал. Наконец граф твердо объявил:
      - Если бы ты, Скарджилл, оказал неповиновение и при этом подверг опасности лишь себя и никак не яхту, можешь быть уверен, я, не задумываясь, велел бы тебя выпороть.
      - Согласен, милорд, но ведь я - мужчина.
      - Именно.
      - Но что вы будете делать?
      - Иди к дьяволу, - зло сказал Энтони, отворачиваясь.
      За дверью каюты послышались шаги. Касси торопливо выпрямилась, ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть румянец, и встала у стола, положив руку на спинку стула, - подкашивающиеся ноги отказывались ее держать.
      Он, как всегда, словно заполнил собой каюту, и Касси что было сил стиснула резное дерево. Сейчас Энтони действительно выглядел как пират: взлохмаченные ветром волосы цвета воронова крыла, изогнутые брови, белая рубашка с широкими, собранными у запястий рукавами, свободная черная безрукавка. Черные брюки облегали мускулистые бедра.
      Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней, заложив пальцы за широкий кожаный пояс. Лицо казалось непроницаемым, а губы были сжаты в тонкую линию.
      - Вы.., вы собираетесь наказывать меня сейчас, милорд?
      Спокойному голосу противоречили искорки страха в широко раскрытых глазах. Граф медленно выговорил, надеясь, что в последнее мгновение его посетит блестящая идея:
      - Вряд ли порка необходима в этом случае. Возможно, и такое наказание будет бесполезным и совершенно никчемным.
      - Бесполезным! - вскричала она, ослепленная ужасом. - Скорее уж ваша бессмысленная жестокость бесполезна! Будьте вы прокляты, зачем нужно так меня мучить? Приступайте поскорее, и покончим с этим!
      Энтони понял, что надежды не осталось.
      - Черт побери, - пробормотал он себе под нос, но вслух лишь сказал:
      - Прекрасно. Будь по-твоему.
      От девушки потребовалось немало мужества, чтобы не отвернуться, когда он не спеша отстегнул пряжку пояса, но тут же опустил руки и, быстро подойдя к комоду, извлек из нижнего ящика мягкий узкий кожаный ремешок.
      - Оголи спину, Кассандра.
      Он стиснул зубы, наблюдая, как ее трясущиеся пальцы теребят крохотные пуговки на корсаже. Побелев, как простыня, она медленно спустила кружевные бретельки с плеч, и блестящий атлас соскользнул до самой талии. Девушка неловким жестом прикрыла груди ладонями.
      - Подними волосы, они закрывают твою спину.
      Втыкая, как попало, шпильки в волосы, она вспомнила утреннюю словесную перепалку из-за его запрета надевать мужской костюм. Как это смехотворно и глупо.., они всего-навсего перебрасывались словами, и ничего больше.
      Девушка старалась подготовиться к боли, которую предстоит вынести. Ей не с чем было сравнивать, кроме того случая, когда она в десять лет сломала руку, упав с лошади. Странно, но у нее в памяти не запечатлелось ничего, кроме настоев и микстур, которыми пичкала ее Бекки. Должно быть, рука сильно ныла, но она действительно не могла ничего вспомнить.
      Касси глубоко вздохнула и обернулась к графу, по-прежнему прикрываясь руками. При виде зажатого в кулаке ремня она пошатнулась.
      - Можешь опереться о книжную полку. Касси, словно во сне, шагнула к встроенным в стену каюты полкам красного дерева и, мельком увидев роман, который вчера читала, отвела глаза. Потом подняла руки над головой, уперлась в край верхней полки, прислонилась лбом к нижней и стиснула зубы.
      - Помоги мне не опозориться, - взмолилась она, обращаясь скорее к себе, чем к неведомому божеству, и напряглась в ожидании. Энтони, конечно, стоит сзади и вот-вот начнет казнь.
      "Какая ты дура, девочка моя, - упрекала она себя, дрожа от страха. Противишься ему изо всех сил, хотя потом будешь тонуть в непередаваемом наслаждении. Однако сейчас по собственной воле покорно подставляешь ему спину".
      Граф поднял пояс лишь затем, чтобы снова его опустить, но, взглянув на сверкающие белизной плечи, застыл. Единственный золотистый локон, ускользнувший от шпилек, спускался до самой талии. Граф осторожно взял его. Девушка затрепетала. Почувствовав, как дрогнула его рука, Энтони опустил орудие наказания.
      - Будьте вы прокляты! - неожиданно вскрикнула она пронзительным от страха голосом. - Неужели вы так жестоки, что наслаждаетесь моими мучениями, заставляя ждать?
      Граф снова поднял ремень и на этот раз хлестнул ее, едва прикасаясь к коже.
      Касси застыла и крепче вцепилась в полку, скорее от неожиданности, чем от боли. Но после второго удара спину начало саднить.
      Граф отсчитал шесть ударов, понимая, что меньше он дать не может, и хотя сдерживался, как мог, этого оказалось недостаточно - спина Касси наливалась жаром.
      Глаза жгло от слез, но девушка не издала ни звука, только все сильнее стискивала край полки, твердя себе, что не смеет опозориться и упасть.
      Неожиданно свист ремня смолк. Несколько мгновений девушка, сжавшись, простояла у стены и наконец медленно повернулась, почувствовав неприятную пульсацию крови в том месте, где дерево коснулось спины. Касси подняла глаза и невидящим взглядом уставилась в побледневшее лицо графа.
      - Все кончено?
      - Да.
      - Я так рада. Боялась, что свалюсь без памяти. Она смахнула слезу и тонким прерывистым голоском спросила:
      - Могу я теперь лечь?
      - Да. Позволь мне помочь. Он обнял ее бедра, стараясь не касаться спины, и уложил на живот.
      - Спасибо за помощь, милорд, - шепнула она, закрывая глаза. Граф безмолвно смотрел на неподвижную фигурку. Сколько раз он читал вину и ненависть в этих глазах, перед тем как она забывалась в безграничном экстазе! Однако теперь он причинил ей боль, и она стойко вынесла все, а в бездонных очах светится лишь неукротимая гордость.
      Граф покачал головой и поспешил налить в вино несколько капель опийной настойки.
      - Я никогда не падаю в обморок, - сообщила Касси, принимая у него бокал.
      - Охотно верю, - кивнул граф, - но все-таки полежи спокойно, Кассандра. Выпей немного, сразу почувствуешь себя лучше.
      - Что это? - поинтересовалась она, осушив бокал.
      - Французское бургундское и немного опийной настойки.
      Он принес мазь, чтобы втереть ей в спину, но не подошел к Касси, пока не убедился, что она спит. На нежной коже резко пунцовели шесть уродливых рубцов, правда, ни один не был слишком глубоким. Вскоре все заживет.
      Граф стал осторожно наносить мазь. Выпрямившись, он раздел Касси, укрыл до пояса одеялом и уселся рядом на стул. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он понял, что не может оторвать глаз от пленницы. Ее красота была неотразимой, несравненной, но сила характера притягивала его куда больше. И теперь он упивался сознанием того, что именно ему выпало счастье обладать ею. Нет, он не любил бы Касси меньше, если бы она накинулась на него или залилась слезами, пытаясь уберечься от наказания.
      "Возможно, - с сожалением подумал Энтони, - знай Касси, что я еще больше захочу ее именно за эту несгибаемую честность и суровую справедливость, вела бы себя по-другому". Но она ничего не узнает, и он, во всяком случае, пока не собирается ей объяснять. Да, он причинил этой девушке немало боли...
      Энтони решительно стиснул зубы. Когда-нибудь, лежа в его объятиях, утомленная страстными ласками, Касси улыбнется ему, и в глазах у нее засияет только любовь. Черт побери, так должно быть и так будет!
      Касси пошевелилась и прежде чем сообразила, где она и что с ней, глухо застонала. Открыв глаза, она увидела графа.
      - Какой сегодня день? - прошептала девушка и заметила, как он сжался.
      - Ты спала не больше часа.
      - Как странно, - промямлила Касси и попыталась приподняться на локтях, но, сообразив, что совершенно обнажена, снова уткнулась лицом в подушку. Испанский фрегат не появлялся?
      - Нет.
      - У меня останутся шрамы на спине? Граф улыбнулся столь запоздалому проявлению тщеславия.
      - Нет. Немного будет саднить, вот и все.
      - Вы никому не скажете, милорд?
      - Не волнуйся, - сухо произнес он. Говоря по правде, команда, наверное, подняла бы мятеж, узнав, что он наделал!
      Энтони неожиданно вздрогнул при виде одинокой слезы, катившейся у нее по щеке.
      - Кассандра, - неуверенно начал он. Но девушка нетерпеливо смахнула прозрачную каплю.
      - Простите, - выдавила она. - Это все из-за опия. Ничего не могу с собой поделать. Лучше бы вам уйти.
      - Нет.
      Глаза графа яростно полыхнули, и девушка невольно съежилась.
      - Не сердитесь. Извините, что опозорила вас. Энтони шумно отодвинул стул и встал, поняв, что ей, должно быть, больно, но гордость мешает признаться.
      - Лежи спокойно! Дело вовсе не в том, опозорила ты меня или нет! Не шевелись, я сейчас дам тебе еще опия.
      Энтони трясущимися руками налил еще несколько капель в большой бокал с вином. Пожалуй, это гораздо больше, чем ей необходимо, но ему нужно как-то заглушить собственные угрызения совести и боль Касси. Он поднес бокал к ее губам:
      - Выпей.
      По подбородку девушки полилась струйка вина, и он вытер ее. Касси действительно находилась под влиянием наркотика. Энтони понял это, когда она неуклюже перевернулась на бок, не обращая внимания на обнажившуюся грудь. Веки, казалось, отяжелели, щеки раскраснелись.
      - Ужасно неудобно лежать на животе, - сообщила она.
      - Ты совершенно права.
      - Я чувствую себя как-то странно, словно покинула свое тело.., а язык не хочет ворочаться. Граф снова уселся и скрестил руки на груди.
      - Ты пьяна, Кассандра, - спокойно объяснил он.
      - А знаете, такое со мной впервые, - размышляла она вслух, пытаясь удержать взгляд на его лице, и задумчиво добавила:
      - И никто меня в жизни пальцем не тронул.
      - Я не хотел наказывать тебя, просто ты не оставила мне выбора.
      - Верно, - протянула девушка. - Вы поступили справедливо.
      И, вздохнув, прошептала так неразборчиво, что граф едва расслышал:
      - Но вы сделали со мной и другое.., вынудили испытать те ощущения, которых я вовсе не хотела. В этом случае выбор был, только вы не пожелали его заметить.
      И прежде чем граф успел собраться с мыслями, Касси объявила:
      - Похоже, ваш опий подействовал. Мне уже не больно.
      - Я рад, - тихо отозвался граф.
      Касси закрыла глаза и поудобнее улеглась на подушке. Энтони наклонился и пригладил ее растрепанные волосы. Дыхание девушки снова стало ровным. Она заснула.
      Граф поднялся и, укрыв ее получше, снова устроился в кресле.
      Глава 11
      Дверь каюты широко распахнулась, и Касси поспешно отпрянула, прижимая к груди атласную сорочку. Граф, как всегда спокойный и уверенный, ступил через порог, и каюта сразу показалась маленькой и тесной.
      - Могли бы по крайней мере постучать, - набросилась она на него.
      - Е una belissima giornata, cara.
      - Мне все равно, какая нынче погода, милорд! Вы не имеете права врываться без предупреждения!
      Но Энтони, не обращая внимания на крики, пристально всмотрелся в Касси. Лицо разгневанное, но не похоже, что ей больно.., просто, как всегда, неловко из-за его неожиданного появления.
      Он улыбнулся, довольный ее язвительными выпадами. Последние полтора дня она была слишком сдержанной, правда, вино с опием немного затуманило ее рассудок и сделало более уживчивой.
      - Кажется, - весело заметил он, закрыв за собой дверь, - твой прежний нрав ничуть не пострадал. Я пришел помочь тебе одеться. Мы в Гибралтарском проливе, и, к счастью, подул западный ветер - весьма необычное летом явление.
      Касси мгновенно забыла обиды и то обстоятельство, что на ней лишь нижние юбки, а грудь обнажена.
      - Геркулесовы столпы, - выдохнула она, взволнованно сверкая глазами.
      - Вижу, ты хорошо усвоила уроки истории. Какими обширными знаниями ты обладаешь, Кассандра, подумать только!
      - У меня достаточно знаний, чтобы понять: вы, милорд, - надменный, наглый осел! Ну а теперь, если вы прекратите нести вздор и удалитесь, я оденусь.
      - Как твоя спина?
      Его неожиданный вопрос застал ее врасплох. Хотя Касси почти не чувствовала боли, она все же собиралась поискать другую сорочку, - кружева этой будут раздражать поджившие рубцы. Девушка гордо вздернула подбородок, недовольная столь непривычным проявлением сострадания.
      - Благодарю вас, милорд, я здорова. Граф, нахмурившись, оглядел атласную сорочку, которую девушка прижимала к груди.
      - По-моему, стоит надеть муслиновую рубашку. Он бесцеремонно порылся в комоде, перевернув все белье, пока не вытащил легкую сорочку из мягкого муслина с глубоким вырезом на спине.
      - Вот то, что нужно! Хорошо, что я сообразил добавить к твоему гардеробу это скромное одеяние!
      - Очевидно, вы с самого начала решили время от времени поколачивать меня.
      - О нет! - весело запротестовал Энтони. - Говоря по правде, трудно придумать, что могло бы доставить мне меньше всего удовольствия! Но это вопрос власти, не так ли, Кассандра? Думаю, мы оба получили хороший урок.
      - Вам никогда не покорить меня, милорд, - с убийственным спокойствием объявила она. - И глупец тот, кто верит тому вздору, который вы несете. Я приняла наказание от капитана корабля. От вас же ничего не приму по доброй воле.
      - Как решительно ты подрезала мои паруса, дорогая, - невозмутимо отозвался граф. - Но прежде чем ты снова накинешься на меня, я смажу тебе спину мазью. И не стоит спорить, иначе судно пройдет через пролив, и ты не увидишь свои Геркулесовы столпы.
      Девушка задумчиво прикусила губу, но, достаточно хорошо зная Энтони, поняла, что ни к чему перечить.
      - Хорошо, - кивнула она, поворачиваясь к нему спиной.
      Граф поднял тяжелую копну волос, все еще не расчесанных с ночи, и оглядел белую мягкую плоть, кое-где отмеченную едва заметными синяками.
      - Наклонись немного и подними волосы. Он смазывал поврежденные места легкими круговыми движениями, ласкающими и нежными. Такая узенькая спина.., раздвинув пальцы, можно прикрыть обе лопатки...
      - Тебе больно? - хрипло выдавил он. Касси невольно вздрогнула:
      - Нет, милорд, только заканчивайте поскорее! Она безмолвно обругала себя за то, что наслаждалась его прикосновениями. Энтони опустил руки, и она с благодарным вздохом расслабилась. Он вручил ей муслиновую сорочку, и Касси не повернулась, пока не завязала ворот. Однако выражение лица у нее оставалось таким настороженным, что граф улыбнулся:
      - Я подожду тебя на палубе.
      Десять минут спустя граф увидел, как она быстро идет по палубе твердой походкой бывалого морского волка, и улыбнулся: Касси выбрала бледно-зеленое платье, которое застегивалось спереди, и теперь чувствовала себя во всеоружии.
      - Это Гибралтар? - потрясение прошептала она, глядя на огромную совершенно голую и бесплодную острую скалу, черневшую под ярким утренним солнцем.
      - Да. Впечатляющее зрелище, не так ли? Взгляни направо, Кассандра. Это Джебель-Муса. Марокко.
      Он был искренне счастлив видеть, как она неподдельно взволнованна и так естественна! Ни малейшего притворства!
      Касси заслонилась ладонью от солнца, такого ослепительного, что земля казалась окутанной мерцающим белым покрывалом. Она снова посмотрела по сторонам. Словно чья-то огромная рука вырыла канал прямо сквозь толщу высоких скал с иззубренными вершинами.
      - Не понимаю, почему он такой узкий? Оказывается, мусульмане совсем рядом с нами, рукой подать!
      - Всего девять миль, в самом узком месте. Что касается мусульман, много веков подряд они входили в наши двери и располагались в гостиных, как дома.
      Касси кивнула, рассматривая испанское побережье, и перевела взгляд на истощенную, каменистую почву Африки.
      - Вот уж не думала, что увижу какие-то другие страны, кроме Англии. Все это так непохоже на то, к чему я привыкла.
      Граф улыбнулся и показал направо:
      - Вон там, на берегу Средиземного моря, раскинулся испанский город Сеута, а в горах к северу - маленький городок Сан-Рохе. Жаль, что дымка мешает увидеть Танжер. Взгляни на воду. Трудно описать ее цвет, верно? Как сапфир!
      Касси снова усердно закивала; граф был доволен и удивлен таким энтузиазмом. Яхта быстро пересекла пролив - западный ветер поддувал паруса.
      Энтони на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к крикам морских птиц, хлопанью снастей и голосам занятых утренней работой матросов. Открыв глаза, он увидел, что Касси с благоговением уставилась на величественный, неприступный Гибралтар.
      - Название "Гибралтар" происходит от слов "джебель Тарик", что означает "скала, или холм Тарика".
      - Но "Гибралтар" звучит совсем по-английски. Вы, наверное, ошибаетесь. Энтони покачал головой.
      - Тарик - мусульманин, захвативший Гибралтар в VIII веке. Он построил крепость, которая все еще действует. Англичане - сравнительно недавние завоеватели.
      - Да, именно Утрехтский мир в 1713 году вынудил испанцев сдаться.
      Она казалась весьма довольна собой, поскольку смогла запомнить столь бесполезный исторический факт.
      - Испанцы еще не сдались. И с каждым годом положение становится все напряженнее. Карлос III не такой человек, чтобы смириться с властью англичан в столь важном стратегическом пункте. Это вечная заноза в королевской ладони.
      Касси презрительно пожала плечами:
      - О, испанцы! Они ничто по сравнению с нами! Граф криво усмехнулся:
      - К несчастью, слишком много англичан разделяют твое мнение. Но время покажет.
      - А пираты по-прежнему здесь есть? Мы ведь около берберского побережья, верно?
      Она пристально всматривалась в мрачные, пустынные берега Африки, но, кроме черных скал и высоких холмов, ничего не обнаружила. Ни единой живой души.
      - Совершенно верно. И пираты еще существуют, хотя их не так много, как сто лет назад. Видишь, эти бухточки, врезающиеся в берег? Они кажутся пустынными, но это не что иное, как обман зрения. Пираты нападают молниеносно и так же стремительно скрываются, ибо их жизнь зависит от внезапности атаки. Будь это XVI век, мы не стояли бы так безмятежно у поручней, любуясь пейзажем. То было время Барбароссы и турецких пиратов.
      - Барбаросса, - медленно повторила Касси. - Как чудесно звучит. Готова поклясться, вы лжете, милорд. Пиратов больше не осталось. Все так скучно и неинтересно! Куда девалась романтика!
      - Я дам тебе прочитать историю Барбароссы, - сухо пообещал граф. - Ни женщины, ни дети, ни старики не могли считать себя в безопасности от его набегов. Он не брезговал грабежами и убийствами, превращал мужчин в галерных рабов, насиловал женщин. Вряд ли можно назвать романтичным подобное времяпрепровождение.
      Касси медленно повернулась к нему:
      - И что же вы скажете насчет насилия над женщинами, милорд?
      Ей показалось, что Энтони покраснел; впрочем, на загорелом до черноты лице трудно было что-либо рассмотреть. Граф долго молчал и наконец мягко объяснил:
      - Говорят, однажды Барбаросса обесчестил двадцать четыре девственницы различного возраста, и самой младшей было всего двенадцать. Поспорив с соседним князем, Барбаросса велел согнать во дворец несчастных девушек, а вокруг толпились мужчины, ставшие свидетелями его "подвигов". Ни одна жертва не сопротивлялась: отказ означал медленную, мучительную смерть.
      Все они были обнажены, без покрывал и накидок - Барбаросса пожелал, чтобы собравшиеся видели их лица в тот миг, когда он будет вонзаться в девичьи тела. Его не интересовало, что станет с ними позже. Очевидец писал, что многих девушек побили камнями: какому мужчине нужна невеста, потерявшая честь?! Он замолчал, видя, как побелела Касси.
      - Подумай, Кассандра, и ты увидишь разницу.., если захочешь, конечно.
      Касси поежилась, словно от холода, хотя солнце беспощадно палило. Взглянув на стоявшего рядом графа, она почему-то подумала, что если подойти ближе, он загородит небо. Странное чувство унылой безнадежности охватило девушку.
      - По-видимому, милорд, - резко бросила она, - мужчины почти не изменились с самых давних времен. Женщины все еще остаются игрушкой в руках мужчин. Их лелеют, берегут или выбрасывают, как ненужную ветошь, повинуясь малейшему капризу. Так что не вижу особой разницы, милорд. Невзирая на то, что вы заставляете меня испытывать в своей постели, я всегда буду ненавидеть и вас, и то, что вы со мною сделали.
      - Ты не права, сага, и я докажу тебе. Она повернулась и поспешила прочь. Позади раздалось разъяренное рычание:
      - Кассандра!!!
      Девушке стало страшно, но она только ускорила шаг и тут же налетела на бухту каната, лежавшую у грот-мачты, и едва не упала. Чьи-то сильные пальцы сомкнулись у нее на предплечье. Энтони рванул ее к себе.
      - Вы хуже, чем Барбаросса, тот по крайней мере не был лицемером и не скрывал свои гнусные...
      - Замолчи!
      Девушка прерывисто вздохнула и краешком глаза заметила, что члены команды, не таясь, наблюдают за ними. Энтони притянул ее к себе, и Касси поморщилась до спины все еще было больно дотрагиваться.
      - Так что вы намереваетесь делать, милорд? - прошипела она. - Снова избить меня, чтобы я научилась пресмыкаться? Но раньше я увижу вас в аду!
      - Пойдем, Кассандра, не заставляй нести тебя на руках!
      Она гордо вздернула подбородок, но все же послушалась. Поняв, что они направляются к каюте, Касси замедлила шаг, но он втолкнул ее в комнату, повернул ключ в замке и положил руку на пряжку ремня.
      - Побоями меня не сломить, милорд! Вам придется связать меня, по доброй воле я не дамся!
      Он уставился на нее, словно громом пораженный.
      - Клянусь Богом, ты безмозглая маленькая дурочка! Искренне веришь, что я...
      Но тут тяжелая книга ударила ему в плечо.
      - Безмозглая, вот как, милорд! - взвизгнула она. - Вы увидите, что я не так уж беспомощна!
      И, схватив с полки два самых увесистых тома, швырнула в него изо всех сил. Но граф легко отбил снаряды одной рукой и устремился к ней. Касси, всхлипнув от гнева, стиснула огромный подсвечник слоновой кости. Его постигла та же участь, что и книги. Граф успел уклониться, гадая, что стало с одним из самых дорогих предметов обстановки в этой каюте и не треснул ли драгоценный материал.
      Ему удалось прижать Касси к письменному столу, но она продолжала сопротивляться и даже ударила его кулаком в живот.
      - Довольно, Кассандра, - велел он, сжав ее запястья. Она попыталась пнуть его, но Энтони так крепко прижал ее к себе, что Касси не могла шевельнуться.
      Сердце девушки колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется, грудь тяжело вздымалась. Она верит.., все еще верит, что он собирается избить ее!
      - Кассандра, взгляни на меня.
      Энтони слегка встряхнул девушку. Наконец, она нерешительно подняла голову. С лица сбежали краски, но в глазах по-прежнему сверкал неукротимый гнев.
      - Почему тебе взбрело в голову, что я стану тебя бить?!
      И хотя он спросил это спокойным и негромким тоном, в животе Касси ядовитой змеей зашевелился страх: она знала, что бессильна против него, бессильна во всем.
      - Вы жестоки.
      - Как Барбаросса? - бесстрастно осведомился Энтони, и девушка нерешительно поежилась.
      - Почему вы издеваетесь надо мной? - вспылила она вместо ответа.
      - Вовсе нет, сага, и к тому же не имел ни малейшего намерения наказывать тебя.
      - Не лгите! Вы злы на меня, и, кроме того, не успев войти, сразу начали расстегивать ремень!
      - Да, я разгневался на твой острый язычок. Но пойми, Кассандра, я никогда и пальцем не трону тебя лишь потому, что тебе упорно хочется вести себя, подобно несмышленому избалованному ребенку или сварливой мегере. Что же до моего пояса.., я просто собирался раздеться. Ты нуждаешься не в порке, дорогая, просто истосковалась по моим ласкам.
      - Нет!
      Она стала лихорадочно вырываться и ощутила твердость мужской плоти, прижатой к своему животу. Щеки Касси мгновенно побагровели.
      - Вы хуже, чем Барбаросса.
      Но граф улыбнулся и, усевшись на письменный стол, расставил ноги и притянул ее к себе. Одной рукой он держал ее запястья, другая неторопливо скользила по ягодицам.
      - Почему ты так сжимаешься, любовь моя? - прошептал он, и от его горячего дыхания шевельнулись ее золотистые локоны. - Вспомни, какое блаженство нас ждет впереди. Мы слишком долго были врозь, слишком долго...
      Его пальцы продолжали нежно ласкать округлые полушария, и напряженный отросток, голодный и пульсирующий, словно искал входа в потаенную пещерку. В ушах снова зазвучал его голос, низкий, с чувственными нотками.
      - Думай о том, как я целую тебя.., везде... Ты такая розовая и мягкая, как шелк, сага. И сладкая на вкус.., как майский мед.
      Касси запрокинула голову.
      - Будьте вы прокляты! Я не позволю соблазнять меня словами! И не стану вас слушать!
      Но его рот прижался к ее губам, а язык медленно проник внутрь. Пальцы Энтони погладили ее шею, неторопливо добрались до лифа платья. Бархатная лента, которой Касси стянула волосы, развязалась будто сама собой. Энтони покрыл поцелуями ее шею, чуть прикусил мочку уха, и неожиданно Касси обдало жаром. Она едва сознавала, что он больше не сжимает ее запястья, а ее руки, словно обретшие собственную волю, обнимали его плечи, пытаясь притянуть еще ближе.
      - Пожалуйста, - запинаясь, пробормотала она, - что вы делаете со мной? Не нужно...
      Но даже говоря это, она приникла к нему, захваченная, опаленная своим желанием.
      Энтони расстегнул пуговицы на лифе светло-зеленого платья и развязал ленты сорочки.
      - Я хочу касаться тебя, лежать рядом.., быть в тебе.., глубоко.., очень глубоко...
      Твердые губы потянули за нежный розовый сосок, и Касси выгнулась. Он терпеливо, не торопясь, разжигал в ней страсть, пока она, наконец, не вскрикнула хрипло, исступленно:
      - Пожалуйста, не вынесу я этого!..
      - Ты хочешь меня, Кассандра? Хочешь ощущать меня в себе?
      Глаза девушки словно подернулись пеленой. Соски, которые он перекатывал между пальцами, наливались и твердели.
      - Ответь, Кассандра.
      - Да.
      Это короткое слово, казалось, против воли сорвалось с ее губ. Энтони снова припал к ней и, поняв, что она вот уже несколько мгновений пытается расстегнуть пряжку того самого ремня, принесшего ей столько волнений, возликовал: впервые Касси сама пошла ему навстречу! Она безуспешно боролась с серебряным крючком и, застонав от разочарования, забила кулачками по его груди.
      - Наслаждайся своей страстью, любовь моя, - тихо сказал он, не отрывая глаз от ее искаженного желанием лица. - Пусть она копится в тебе, пока ты не почувствуешь, что умрешь, если не найдешь исхода.
      Он быстро, умело освободил ее от платья и нижних юбок. Касси хотела помочь ему сорвать ставшие тяжелыми ненужные тряпки, но Энтони не позволил. Вскоре ее белье и шелковые чулки уже лежали блестящей лужицей на ковре, у ног. Он легонько погладил ее живот. Пальцы запутались в мягком облачке золотистых волос. Глаза девушки расширились в немом изумлении. Энтони улыбнулся:
      - Знаешь, какая ты мягкая, сага?
      Он покрыл быстрыми нежными поцелуями ее щеки, кончик носа, подбородок. Палец ласкал и гладил розовые створки, и когда он проник внутрь, Касси громко охнула, стискивая его шею, чтобы не упасть. Стройное тело содрогнулось от желания.
      - Еще не время, любимая, - шепнул граф и, взяв ее за руку, повел к постели и быстро разделся сам. Она без страха и смущения упивалась видом широкоплечего мускулистого любовника. При виде поросшей темным волосом груди и плоского живота у нее невольно сжимались пальцы. Ее взгляд упал на огромный, гордо восставший отросток, и жаркий комок, казалось, осел внизу живота. Колени Касси подкосились.
      - Вы так отличаетесь от меня.., так совершенны... - прошептала она, не понимая, что высказывает вслух свои сокровенные мысли. Граф негромко, торжествующе рассмеялся:
      - Целиком или только местами, сага?
      - Весь, - прошептала она.
      - Приятно слышать.
      Он сел рядом и легко положил огромную ладонь на ее гладкое бедро.
      "Если бы только, - думал Энтони, глядя на нежные полураскрытые губы, - я смог заставить ее сказать о любви..." Впрочем, еще рано, еще слишком рано, пока лишь страсть, которую он пробудил в Касси, затуманила ее разум.
      Девушка неожиданно повернулась к нему и, прижавшись грудью к его груди, нерешительно обняла его за плечи. Он снова погладил белый вздрагивающий живот и, поняв, что вот-вот изольет в нее влагу естества, уложил Касси и осторожно раздвинул ей ноги.
      - Помнишь, я говорил, как ты сладка на вкус, Кассандра?
      Он прижался губами к мягкому холмику.., ниже.., еще ниже.., к напряженному бугорку, изнывающему в ожидании ласк.
      Касси еле слышно застонала и, выгнув спину, подняла бедра, ощущая, что горящие губы пьют капельки женской росы. Вздрогнув, она затрепетала, и Энтони чуть отстранился, чтобы войти в нее. Она скрестила ноги у него за спиной и подалась вперед, вбирая его еще глубже. Энтони вторгся в нее, отдаваясь древнему ритму любви, и потерял голову, услышав тонкий пронзительный вскрик. Девушка забилась в экстазе, и он почувствовал, как неудержимо взрывается в глубинах ее тела, наполняя ее своим семенем.
      Когда все было кончено, он лег на нее, но, боясь раздавить, попытался откатиться. Но девушка только сильнее сжала руки, обнимавшие его спину, не давая пошевелиться. Острое, непередаваемое наслаждение вновь пронзило ее тело, и Энтони самодовольно улыбнулся, но, вспомнив, что спина у Касси не совсем зажила, перевернулся на бок, не выпуская ее из объятий. Дыхание девушки выровнялось, тело обмякло, и она уснула.
      Касси вздрогнула и протянула руки, чтобы привлечь к себе возлюбленного, но пальцы коснулись мягкой подушки, и девушка открыла глаза и быстро осмотрелась. Он ушел. Взглянув на часы, она удивленно охнула. Оказывается, она проспала совсем недолго - часы показывали всего лишь начало двенадцатого.
      Касси откинула волосы со лба и села. Несколько долгих мгновений она оглядывала себя не в силах собраться с мыслями.
      При виде смятой постели она снова вспомнила, как извивалась под ним, отвечая на каждый толчок, жадно ловила его ласки, а пальцы горячечно мяли упругую плоть спины и ягодиц. По спине девушки прошел озноб. На миг она взглянула на себя его глазами в ту минуту, когда ее гнев быстро уступил место нарастающей страсти, - слабая, охваченная желанием женщина, умолявшая мужчину взять ее. Как он, наверное, был доволен, увидев ее спящей, словно молодую самку, насытившуюся и удовлетворенную наслаждением, которое он ей подарил.
      Касси осторожно встала и, подскочив к комоду, стала так неистово скрести тело намыленной салфеткой, что покраснела кожа.
      - О Господи, - прошептала она, уронив салфетку, - что со мной происходит?
      В мозгу всплыла сцена в пещере, накануне свадьбы. Не вмешайся тогда Бекки, Эдвард взял бы ее девственность. Тогда она тоже пылала страстью - конечно, невинной, и сама не понимала, что делает.., но все же положа руку на сердце именно она поощряла Эдварда.
      Девушка громко всхлипнула и закрыла лицо руками. Неужели прикосновения любого мужчины достаточно, чтобы возбудить в ней желание? Что, если она и вправду развратная тварь, жалкая шлюшка, готовая расставлять ноги перед каждым, кто попросит об этом?!
      Она с тоской взглянула в окна, и губы выговорили заветное слово.
      Гибралтар. Аванпост английской армии. Там соотечественники, которые, конечно, помогут ей и перешлют весточку Эллиоту и Эдварду.
      Касси подбежала к окну и прижалась щекой к стеклу. Огромная скала осталась позади, но она сможет добраться до песчаной полоски берега.
      Девушка стала лихорадочно собираться и уже через несколько минут была одета в мужской костюм, которым граф позволил ей воспользоваться во время шторма. Натянув сапоги, она пригладила волосы и связала их сзади лентой. Потом поспешила к письменному столу и начала выдвигать ящики один за другим. Карты, бумаги, счетные книги - все, кроме так необходимых ей денег.
      Она потянула за ручку нижнего ящика, но, к ее удивлению, он оказался запертым. Девушка схватила шпильку и вставила в маленькое отверстие, бормоча проклятия: яхта быстро удалялась к востоку, и времени осталось совсем немного. Наконец, замок поддался. Касси с восторгом обнаружила кожаный кошелек, полный золотых луидоров, и, крепко привязав его к поясу, уже хотела встать, но тут заметила изящный английский дуальный пистолет, полускрытый бархатным лоскутом.
      Девушка нерешительно коснулась сверкающей серебряной рукоятки и стиснула зубы. Если кто-то попытается остановить ее, она пустит в ход оружие.
      Касси почти не умела стрелять, но даже ее невеликих знаний хватило, чтобы понять - пистолет заряжен. Она положила его на стол и задвинула остальные ящики. Вдруг легкий сквознячок коснулся ее лица. Обернувшись, девушка увидела графа - улыбка еще не сошла с его лица, но в глазах уже стыл вопрос.
      - Что это ты делаешь, черт возьми?! Касси схватила пистолет и, выпрямившись, коротко ответила:
      - Я покидаю вас, милорд.
      - Я так не думаю, Кассандра. Он прислонился плечом к притолоке и скрестил руки на груди.
      - Вероятнее всего ты просто снимешь эти нелепые лохмотья и наденешь платье. Скоро обед. - И добавил тихо, почти нежно:
      - Какое счастье, что я старался не шуметь! Думал, ты еще спишь.
      - Будьте вы прокляты, милорд граф! Я больше не желаю оставаться вашей шлюхой! Ну а теперь отойдите, пока я вас не прикончила!
      - Моей шлюхой, сага? Да у тебя просто не хватит на это опыта, - так неподдельно-весело объявил граф, что Касси затрясло от возмущения. Она медленно, решительно подняла пистолет и прицелилась.
      - Я надеюсь, что мне придется проплыть не больше мили, милорд. Немедленно дайте мне пройти или я вас застрелю.
      Ленивая, хищная грация его движений куда-то испарилась. Ее нисколько не обманул спокойный тон:
      Касси видела, как он подобрался, готовый к прыжку.
      - Ты невероятно изобретательна, Кассандра, и умеешь развлечь, но боюсь, сегодня твои шутки не слишком умны. Положи пистолет.
      - Идите к черту, милорд!
      - Немедленно положи его на место! Он уверенно шагнул к ней, не отрывая взгляда от ее раскрасневшегося лица.
      - Убирайтесь в ад! - вскрикнула она и нажала на спусковой крючок.
      Оглушительный гром прокатился по каюте. Из дула пистолета, упавшего на пол, курился серый дым. Граф схватился за плечо - пуля отбросила его назад.
      Касси метнулась мимо него и помчалась вверх по трапу. Она услышала, как Энтони окликнул ее, но не остановилась. Добравшись до палубы, девушка принудила себя идти медленнее. Матросы, услышавшие пистолетный выстрел, удивленно осматривались. Касси немного помедлила у поручня, прикидывая расстояние до берега. Поверхность темно-синей воды была спокойной и гладкой, как стекло. Девушка вспрыгнула на поручень, мгновение постояла с поднятыми над головой руками и нырнула.
      - Мадонна! - крикнули с яхты, как только она коснулась воды. Падение оглушило ее, а руки и ноги онемели от холода. Касси постаралась как можно скорее выплыть на поверхность, жадно вдыхая воздух. Снова раздались вопли, и, повернув голову к яхте, она заметила, что все матросы выстроились на палубе и беспорядочно размахивают руками, показывая на нее. Касси взглянула на берег и задохнулась от страха. Слишком далеко - пожалуй, больше мили!
      Девушка вдохнула полной грудью и уверенно поплыла к берегу.
      - Кассандра!
      Оглянувшись, она увидела стоявшего у поручня графа. В следующую секунду он был уже в воде, неподалеку от Касси.
      - Черти бы вас побрали! - завопила она и тут же набрала в рот воды, захлебнулась и стала откашливаться, теряя драгоценное время. Не обращая внимания на горящее, сжатое судорогой горло, она продолжала плыть, стараясь уйти как можно дальше от него. Но сильные руки сжали ее бедра и потянули вниз. Вода сомкнулась над головой Касси, и на какое-то бесконечное мгновение они схватились в безмолвном поединке. Касси пыталась оттолкнуть его, но Энтони прижал ее к груди и всплыл вместе с ней.
      - Вы безумны, милорд! Пустите меня! Она начала яростно сопротивляться: колотила кулаками по его груди и плечам, пиналась, шипела, царапалась. Внезапно он опустил руки, и Касси оказалась на свободе.
      - Кассандра... - едва слышно пробормотал он, и девушка, сама не зная почему, повернулась к нему и громко охнула, увидев, к своему ужасу, что вода покраснела от крови. Голова Энтони скрылась под водой. Он еще пытался плыть и слабо взмахивал руками, но у него явно недоставало сил даже на то, чтобы поднять голову.
      Касси в панике взглянула на яхту и заметила, что Скарджилл, синьор Доннетти и еще с полдюжины матросов спускают на воду баркас. Но нет, они ни за что не доберутся до него вовремя. Энтони утонет.
      - Глупец! - взвизгнула она, но граф не слышал. Он плавал лицом вниз, в луже собственной крови.
      Касси подплыла к нему и, схватив под мышки, принялась тянуть, но и у нее не хватало сил приподнять его над водой. Тогда Касси прижала Энтони к груди и задрала ему подбородок так, чтобы он смог дышать.
      Девушка с отчаянием поглядела на баркас. Ноги словно налились свинцом, но она заставила себя двигаться. Если они не поспешат, она просто пойдет на дно и утянет за собой графа!
      - Гребите быстрее! - закричал синьор Доннетти, сбрасывая плащ и сапоги. Он уже собирался нырнуть, но Скарджилл остановил его:
      - Нет, Франческо, она может испугаться и отпустить его.
      Неожиданно нежная улыбка появилась на доселе мрачном лице Скарджилла: камердинер услышал, как Касси, прерывисто всхлипывая, проклинает графа за глупость и нелепое упрямство.
      - Ничего не понимаю, - пробормотал себе под нос первый помощник. - Сначала она стреляет в него, потом спасает жизнь.
      - Это вполне в ее характере, - пояснив Скарджилл, но Доннетти уже не слушал, думая только о том, как поскорее добраться до хозяина.
      Граф слегка пошевелился.
      - Да не шевелитесь же, а то мы оба утонем! Наконец, подошел баркас, и матросы быстро подняли на борт графа. Тот тихо, но твердо приказал:
      - Спасайте ее, Франческо, да поживее, пока она не потеряла силы.
      Синьор Дониетти что-то пробурчал и не очень галантно ухватил Касси за талию и приподнял. К ним протянулось сразу несколько рук, и вскоре пленница уже скорчилась на корме, обхватив дрожащими руками колени. Кто-то из матросов набросил на нее плащ, но девушку по-прежнему сотрясал озноб.
      Мужчины сгрудились вокруг графа, не обращая на Касси ни малейшего внимания. Будь у нее побольше сил, она снова прыгнула бы в воду, оставшись при этом незамеченной. Девушка попыталась взглянуть на графа, но Скарджилл с Доннетти загораживали его. Лакей уговаривал хозяина не шевелиться.
      Четыре матроса, по два с каждого борта, старались как могли. Касси посмотрела на "Кассандру", дивясь тому, как быстро были убраны паруса. Раздался скрежет спускаемой якорной цепи. Напрягая слух, Касси старалась разобрать слова графа:
      - Черт побери, Скарджилл, никто из вас не настолько силен, чтобы поднять меня по трапу. Я сам взберусь. Франческо, держитесь поближе ко мне.
      Касси не могла поверить, что он собирается самостоятельно взбираться по трапу. Ей хотелось заорать на него, уговорить не делать глупостей, но граф с угрюмой решимостью уже поставил ногу на нижнюю ступеньку. Девушка, затаив дыхание, наблюдала, как он медленно, мучительно морщась, одолевал нелегкий подъем. На полпути граф внезапно обмяк и едва не рухнул в воду. Из груди девушки вырвался отчаянный крик. Но воля и упорство победили.
      Когда граф, наконец, перевалился через поручень на палубу, Жозеф облегченно вздохнул и, обернувшись к Касси, коротко велел:
      - Теперь ваша очередь, мадонна.
      Девушка безмолвно покачала головой - ее руки беспомощно повисли, словно плети. Но Жозеф, неверно истолковав ее жест, проворчал:
      - Я не позволю вам сбежать, мадонна, и теперь у вас нет пистолета, чтобы заодно пристрелить и меня. Касси облизнула пересохшие губы:
      - Я не могу, Жозеф.
      Матрос всмотрелся в ее измученное лицо, и, не говоря ни слова, перекинул Касси через плечо и взлетел по трапу. Он немедленно поставил ее на палубу, но, видя, что девушка мешкает, резко бросил:
      - Идите к капитану, мадонна. Он не успокоится, пока не узнает, что вы в безопасности.
      Касси тихо проскользнула в каюту и увидела, что граф растянулся на постели и стиснул зубы, чтобы не кричать, пока Скарджилл и Доннетти стягивали с него мокрую одежду.
      - Где она, Скарджилл? - простонал он, и впервые в голосе лорда Уэллза Касси уловила панические нотки. Она быстро шагнула вперед.
      - Я здесь, милорд.
      Несколько бесконечных минут он смотрел на нее, прежде чем закрыть глаза. Скарджилл выпрямился, угрюмо уставясь на графа:
      - Вы потеряли много крови, милорд, и, кроме того, нужно извлечь пулю.
      - Прекрасно, - согласился граф, не открывая глаз. - Действуй, и покончим с этим.
      Черные волосы на груди слиплись от крови, и непрошеные угрызения совести стали терзать душу Касси. Но тут в комнату ворвался Дилсон.
      - Капитан, к нам пожаловал пират Хар эль-Дин. Мы заметили его перед тем, как поднять вас на борт. И теперь он требует, чтобы его провели к вам!
      - Чертов ублюдок! - взорвался синьор Доннетти, мгновенно оборачиваясь.
      Граф вздохнул и невозмутимо объявил:
      - Если наш друг желает нанести визит, мы не можем отказать. Франческо, встретьте его и приведите сюда. Простой матрос тут не подходит - на меньшее Хар эль-Дин не согласится.
      - Но, милорд... - начал лакей.
      - Довольно, Скарджилл! Укрой меня, я не могу встречать своего друга голым. И забинтуй плечо. Пусть учует запах крови, но ничего не увидит.
      Касси нерешительно отступила, с ужасом глядя на графа. Пират! Энтони говорил, что они все еще существуют, только она не поверила!
      - Кассандра...
      - Да? - прохрипела она. Энтони осмотрел ее мокрую одежду, штаны, облепившие бедра и ноги, твердые, напрягшиеся соски, поднявшие тонкую белую ткань сорочки. И хотя волосы обвисли влажными прядями, обрамляя бледное личико, она, казалось, стала еще неотразимее. Непривычный страх стиснул сердце Энтони.
      - Послушай меня, сага, у нас совсем нет времени. Завернись с головы до ног в плащ. Сиди тихо, с опущенными глазами и держи рот на замке. Поняла?
      Девушка молча кивнула, хотя на самом деле ничего не соображала.
      - Побыстрее, Скарджилл, закутай ее. Кассандра, мы не в Англии. Верь мне, и все будет хорошо.
      Он дернулся и, побелев от боли, с трудом перевел дыхание.
      - Делайте, как велел его светлость, мадонна. Касси натянула атласный плащ и села в углу. Над головой раздался громкий топот. Шаги приближались, звучали в ушах девушки барабанной дробью. С порога донесся оглушительный голос, и в дверях появился человек, однажды увидев которого уже невозможно забыть. На мгновение его глаза остановились на ней - ярко-голубые и пронизывающие. И по спине у Касси пробежал озноб. Он напоминал ей быка: невысокого роста, но невероятно сильный и широкоплечий, с длинными густыми светлыми волосами, в которых мелькали белые прядки. Голые руки бугрились мускулами и казались неестественно толстыми. На нем были свободная безрукавка из красной кожи и широкие панталоны, схваченные алым кушаком. Касси потупилась.
      - Buon giorno, Antonio! Godo cli verclerla! <Добрый день, Антонио! Рад видеть тебя! (итал.)> - напористо объявил он тоном человека, привыкшего повелевать.
      - И я рад видеть тебя, друг мой, - невозмутимо отозвался граф. - Какому счастливому случаю я обязан честью вновь встретиться с тобой?
      Хар эль-Дин небрежно взмахнул рукой, подтащил стул к кровати и опустился на него. Свирепый взор снова устремился на Касси, и у нее появилось неприятное чувство, будто он видит не только сквозь плащ, но и мокрую одежду.
      - Что за церемонии между друзьями, Антонио? Вижу, ты нездоров. Что-то произошло? Какое-то.., несчастье?
      - Я вновь ухитрился выжить, как видишь. Скарджилл, налей нашему гостю вина.
      - Ты всегда гостеприимен, Антонио, и неизменно любезен. Вижу, кроме меня, здесь еще гостья.
      Касси как можно ниже опустила голову и притворилась, что не понимает разговора.
      - Это не гостья, а моя жена. Она англичанка и, конечно, не знает нашего языка.
      Хар эль-Дин взял протянутый Скарджиллом бокал, и, залпом уничтожив содержимое, вытер рукою рот и широко улыбнулся.
      - Так синьор граф наконец связал себя узами брака с единственной женщиной! Она прелестна, друг мой, хотя выглядит ужасно мокрой и несчастной! Мои девочки будут безутешны. Такая потеря! Забетта станет тосковать о своем английском жеребце.
      - Передай им мои сожаления.
      - Поверь, я сумею их утешить, Антонио, хотя на это уйдет немало ночей. Но, друг мой, ты действительно плохо выглядишь. Мои люди рассказали мне невероятную историю, настолько странную, что я решил увидеть все своими глазами. Девушка ныряет с борта яхты, и ты спешишь вслед за ней, Антонио, хотя грудь твоя красна от крови. Как же мне не встревожиться? Могущественный аристократ побежден хрупкой девушкой! Прошу вас объяснить загадку - с чего бы это жене стрелять в своего господина и искать спасения от него в море? - Он на мгновение осекся и уставился на Касси. - Не приди ты ей на помощь, я был бы счастлив спасти ее и преподать урок обращения с ее хозяином и повелителем.
      Касси показалось, что пират слышит бешеный стук ее сердца. Какой же она была дурой! Что ж, выхода нет, и во всем виновата она сама.
      - Твое великодушие, друг мой, глубоко меня трогает. Но долг мужа наставлять и оберегать жену. Кроме того, ты слишком много уделяешь внимания своему немалому гарему, и не стоит занимать твое время моими глупыми делами.
      - Ах, Антонио, речь твоя вкрадчива, а слова услаждают слух. Ты так пространно говоришь, однако я не могу отыскать смысла в этих бесконечных речах. Неужто ты не доставляешь жене удовольствия в супружеской постели? Я слышал, что ваши английские леди холодны, как северные зимы. В тебе кипит кровь итальянских предков - страстная, требовательная, горячая. Вероятно, ты перепугал жену своим огромным естеством?
      - Я не в силах поверить, что моя доблесть в супружеской постели так сильно интересует тебя, друг мой, тебя, который каждую ночь волен выбирать из стольких красавиц?
      Хар эль-Дин запрокинул голову, так что грива густых волос разлетелась по плечам, и, оглушительно расхохотавшись, погрозил графу корявым пальцем.
      - Я старею и устаю от их ласк. Однако, Антонио, за все пятьдесят лет моей жизни в меня ни разу не стреляла женщина. Позволь мне спросить у твоей жены, почему она так сильно ненавидит тебя.
      Касси снова поежилась под пристальным взглядом светлых глаз, но не подняла головы, однако резко вздрогнула, услышав слова, произнесенные медленно, но на чистом английском языке:
      - Посмотри на меня, девушка. Твой муж - истинный джентльмен и поэтому уклоняется от моих вопросов. У тебя хватило мужества выстрелить в него, и я должен спросить тебя, в чем дело. Если ты желаешь покинуть Антонио, моя красавица, тебе достаточно лишь шепнуть мне. Я с радостью помогу, и тебе совершенно ни к чему хвататься за оружие.
      Касси облизнула пересохшие губы. Она не смотрела на графа, понимая, что он ничем ей не поможет. Положение казалось безвыходным, но тут ее осенила блестящая мысль.
      - Мой муж пытается защитить меня, сэр, - тихо пробормотала она.
      Хар эль-Дин подался вперед, сверкая глазами:
      - Защитить тебя, мое прекрасное дитя?
      - Не от вас, сэр, но от.., меня самой, - нараспев, словно читая заклинания, объяснила женщина, и пират невольно вздрогнул.
      Почувствовав, что на щеку упала прядь мокрых волос, Касси медленно подхватила ее, засунула в рот и стала сосать.
      - Да, - продолжала она, распахнув глаза, так что они казались бессмысленно-пустыми. - Он не хочет, чтобы другие знали о моем.., безумии. Много лет назад его милость обещал, что женится на мне, и теперь, увезя из Англии, спас от Бедлама <Лечебница для душевнобольных в Лондоне.>.
      Хар эль-Дин рассерженно насупился и рявкнул:
      - Что это за шуточки, Антонио?! Вы принимаете меня за дурака?
      Но граф устало кивнул в подтверждение слов "жены". Касси обняла себя и принялась раскачиваться, бормоча старую детскую считалку. Пират снова повернулся к ней, и она увидела недоверие в его прищуренных глазах.
      - Я не всегда была такой, сэр, - высоким детским голосом пропела она. Меня называли ведьмой.., черной колдуньей: будто бы я извела человека лишь за то, что он осмелился прикоснуться ко мне. Правда, мне не верится, что именно я тому причиной, но он так быстро погиб после этого - захлебнулся вином за ужином.
      Хар эль-Дин сунул бокал Скарджиллу и отодвинулся как можно дальше. Касси поняла, что он всему поверил. Пират поспешно встал и всмотрелся в осунувшееся лицо графа.
      - Ты глупец, Антонио, со всей своей английской честью! Давай я утоплю девчонку, и покончим с этим. Во всяком случае, твоя жизнь будет спасена! Я знавал женщину, одержимую таким же недугом. И велел побить ее камнями, пока она не успела пожрать души людей.
      Нарастающая боль помогла графу удержаться от улыбки.
      - Нет, друг мой, как я уже сказал, это мой долг. Я привезу ее в Геную и спрячу. Никто ничего не узнает.
      Пират снова посмотрел на Касси, и та растянула губы в широкой блаженной улыбке. Неужели такое прелестное невинное создание несет в себе зло и безумие?!
      Хар эль-Дин покачал головой и устремился к двери.
      - Да хранит тебя Аллах. Надеюсь услышать о твоем скором выздоровлении, Антонио. Acldio <Прощай (ит.).>.
      - A rivederci <До свидания (ит.).>.
      Никто не пошевелился и не заговорил, пока в дверях не показался мистер Доннетти.
      - Он отплыл, капитан. С таким лицом, словно столкнулся с самим дьяволом!
      - Нет, он всего лишь познакомился с ведьмой, Франческо, - откликнулся граф, но улыбка на его лице мгновенно сменилась гримасой боли.
      - Превосходно, мадонна, - заметил Скарджилл, одобрительно блестя глазами. - Но вы, милорд, все объясните Франческо позже. Теперь я должен извлечь пулю.
      ***
      - Я больше не могу съесть ни кусочка, Скарджилл, - со вздохом сообщила Касси, отодвигая тарелку. То немногое, что удалось проглотить, свинцом лежало в желудке. Она взглянула на графа. Он вытянулся на спине, прикрытый до пояса легким одеялом. Белые повязки на плече пугающе ярко выделялись на загорелой, покрытой темными волосами коже.
      - Сколько еще он проспит?
      - Если нам повезет, до вечера. Благодарение Богу, пуля засела неглубоко. Если рана не загноится, он быстро встанет на ноги.
      Но в глазах камердинера промелькнуло осуждение, и Касси, быстро опустив голову, поднялась и направилась к выходу. Резкий оклик Скарджилла остановил ее.
      - Нет, мадонна! Я обещал его милости, что не позволю вам выходить из каюты. И вы останетесь здесь, пока он не отдаст другой приказ.
      - Вы считаете, я способна прыгнуть за борт в этих юбках?
      - Мне никогда бы и в голову не пришло, что вы попытаетесь пристрелить его, мадонна. И я не верил, что с такой раной он бросится в море, за вами.
      Физическая и душевная усталость обрушилась на Касси неподъемным грузом. Ей стало трудно дышать.
      - Я была не так уж не права, Скарджилл! Но скажите, что сделали бы вы на моем месте, если бы вас похитили, держали в плену против воли - и вдруг бы представилась возможность сбежать? Я не хотела стрелять, но он пытался мне помешать.
      - Да, возможно. Но не старайтесь втянуть меня в спор, мадонна, этим вы ничего не добьетесь, - заключил Скарджилл и стал убирать посуду со стола.
      Касси медленно подошла к дивану, уселась и, закрыв глаза, откинулась на спинку. События этого дня, хаотические и несвязные, снова и снова проплывали перед ее мысленным взором. Она слышала эхо выстрела, ощущала тяжесть тела Энтони, грозившую увлечь ее на дно вместе с раненым, снова спорила с пиратом Хар эль-Дином и трепетала под свирепым взглядом его проницательных глаз.
      - Могу я оставить вас наедине с милордом? Касси, встрепенувшись, уставилась на нерешительно переминавшегося у двери Скарджилла.
      - Вы действительно верите, что я и впрямь удушу его подушкой?
      Но камердинер, игнорируя ее иронический тон, чуть приподнял уголки губ в усмешке.
      - Нет, конечно. Вам проще было бы дать ему утонуть, а самой плыть дальше, но вы бросились его спасать. Будем надеяться, что матросы запомнят именно это, а не то, как вы ранили их капитана. А теперь ложитесь-ка спать, мадонна, - уже поздно. Ночью я загляну проверить, не хуже ли стало его светлости.
      Он шагнул к выходу и запер за собой дверь.
      "Да, - подумала девушка, вздыхая, - миновал еще один долгий день, в моей судьбе ничего не изменилось - я по-прежнему его узница".
      Она устало поднялась и, наспех раздевшись, свернулась на диване.
      Пробудил ее тихий стон. Касси встрепенулась, стряхивая остатки сна, накинула халат и поспешила к кровати. Сквозь узкие окна пробивался сумеречный, унылый свет раннего утра, окрашивая каюту в жемчужно-серые тона.
      Касси потрогала лоб графа и облегченно вздохнула: жара пока не было. Вдруг теплые пальцы сжали ее запястье, и девушка охнула от изумления.
      - Кассандра, - еле слышно, неразборчиво пробормотал он, по-видимому, все еще находясь под действием опия.
      - Я здесь, милорд.
      Несколько долгих мгновений он не сводил глаз с лица девушки. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его лице.
      - Тебе нужно вымыть волосы.
      - Так уж необходимо, чтобы ваша шлюха всегда была безупречной и радовала глаз?
      - Шлюха - слово, изобретенное тобой, сага. По-моему, мы уже сошлись на том, что ты безумна, однако я все-таки женюсь на тебе - полагаю, все из-за моего проклятого английского благородства.
      Энтони закрыл глаза и поморщился от боли.
      - Вы не в том состоянии, чтобы препираться со мной, милорд. Дать вам еще немного опия?
      - Какая ты все-таки странная, Кассандра, - произнес он, не поднимая ресниц. - Юные английские леди не так воспитаны, чтобы обращать внимание на столь низменные вещи, как пистолеты. Но хотя твоя меткость едва не сделала меня калекой, я благодарен судьбе за то, что ты плаваешь, как рыба. Прекрасная пловчиха и актриса хоть куда. После представления, разыгранного тобой перед Хар эль-Дином, я почти поддался соблазну простить еще одну, вполне правдоподобную ложь.
      - Ваш разум, очевидно, ослаб, а мысли путаются, - отрезала Касси. - Не имею ни малейшего понятия, о чем это вы...
      - Неужели, любовь моя? Помнишь нашу первую ночь вместе? Если я и считаю Хар эль-Дина доверчивым дураком, то сам ничуть не лучше. Ты просто ошеломила меня, объявив, что беременна от Линдхерста. - И, услышав, как девушка резко втянула в себя воздух, добавил:
      - Я не хотел брать тебя силой, Кассандра, просто не видел иного пути.
      - Как вы только сейчас заметили, милорд, после той ночи не могло быть и речи об изнасиловании. И хотя меня еще нельзя назвать опытной развратницей, выяснилось, что я, по-видимому, родилась с душой потаскушки.
      Граср усмехнулся, и, не выгляди он в эту минуту таким беспомощным, Касси ударила бы его.
      - Я потрясен такими искренними изобличениями, но мне не следовало оставлять тебя одну, сага. У тебя слишком богатое воображение, а выводы, к которым ты пришла относительно собственного характера, по меньшей мере ошибочны. Правда заключается в том, что я много повидал в жизни и могу доставить женщине самое изысканное наслаждение. Проклинай меня, а не себя за пробужденную в тебе страсть, Кассандра.
      - И вы дарили Забетте такое же наслаждение? Девушка отстранилась, пораженная своим язвительным выпадом, но его пальцы крепче сомкнулись у нее на запястье.
      - Именно, - мягко подтвердил он. - Но с такой ревнивой и неистово-преданной женой можно не бояться, что я вернусь к прежним привычкам.
      - Ненавижу вас! - вскрикнула она. - Я ничуть не ревную и никогда не стану вашей женой. И если вы воображаете, будто я передумаю, боюсь, что познаете горькое разочарование до самых последних дней вашей жалкой жизни.
      Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился Скарджилл. Граф отпустил руку Касси, и она поспешно отошла. Заметив ее рассерженное, раскрасневшееся лицо, камердинер резко сказал:
      - Надеюсь, у вас хватило здравого смысла не расстраивать его светлость, мадонна?
      - Она пыталась, Скарджилл, но, увы, у меня просто нет сил с ней спорить. Ты не принес завтрак? Если меня поручить заботам дамы, боюсь, она просто уморит меня голодом.
      - Думаю, еще день-другой - и все будет хорошо, милорд, - объявил Скарджилл, всматриваясь в лицо хозяина и одобрительно кивая.
      Если он и заметил потемневшие от боли глаза графа, то не счел нужным говорить об этом вслух.
      - Но прежде чем вы приступите к обеду, милорд, я должен осмотреть рану. Мадонна, вы не будете так добры помочь мне?
      Он приподнял графа, а Касси размотала бинты и, побелев, оцепенела при виде рваной раны. Энтони невольно напрягся, пока Скарджилл осторожно ощупывал воспаленную кожу.
      - День-два - и вы станете к штурвалу, милорд, - повторил он, выпрямляясь. - Но вам не стоит пить вино - говорят, оно возбуждает лихорадку и жар. На этот раз я забинтую вас потуже, чтобы края сошлись.
      - Только поскорее, - негромко попросил граф.
      Касси взмокла от напряжения к тому времени, как граф наконец заснул под действием наркотика. Он стоически перенес все, не издав ни звука, и Касси невольно задалась вопросом, смогла бы она вести себя так на его месте.
      Остаток утра Касси провела в медной ванне, с наслаждением ощущая, как горячая вода успокаивает расходившиеся нервы. Она смыла соленый налет с волос, не потому, что так приказал он, - просто хотелось быть чистой.
      Придвинув стул к постели, девушка стала не спеша расчесывать влажные волосы, но поймала себя на том, что то и дело смотрит на раненого, с тревогой выискивая малейшие признаки жара. Но граф лежал спокойно, не шевелясь, и его грудь мерно вздымалась и опускалась.
      - Не понимаю, какое мне дело, - фыркнула она, но с удивлением призналась себе, что тревожится за Энтони. - Пожалуйста, не умирай, - чуть слышно прошептала она и, глубоко вздохнув, покачала головой. Мягкие кудри коснулись щек. Касси неожиданно вспомнила о своем неудавшемся побеге и впервые за весь день испытала настоящий страх. Даже если бы она сумела достичь берега, никогда не добралась бы до крепости и, конечно, попала бы в плен к пиратам. В полную власть Хар эль-Дина.
      Граф снова застонал, и Касси осторожно положила ладонь ему на лоб холодный. Девушка всмотрелась в точеные черты смуглого лица, гордый прямой нос, густые черные изогнутые брови, твердую линию подбородка.
      Неожиданно он попытался перевернуться на бок, но снова упал на спину. Касси легонько прижала его плечи к перине.
      - Нет, милорд, вы не должны двигаться.
      Он снова затих, и Касси, облегченно вздохнув, продолжала свое бдение. Взгляд ее скользнул по широкой груди - одеяло сбилось, открыв узкие бедра и плоский живот.
      Девушка продолжала неотрывно смотреть на Энтони, силясь понять, как ему удалось приобрести над ней такую власть. Курчавые темные завитки, покрывавшие грудь, превращались в узкую дорожку, которая вновь расширялась книзу.
      Касси нерешительно протянула руку и коснулась теплой кожи. Пальцы утонули в мягкой поросли. Сама того не сознавая, девушка продолжала ласкать его, пока одеяло не сползло на пол, и она не увидела его плоть, необычно маленькую, свернувшуюся в гнезде черных волос.
      Охваченная неудержимым любопытством, Касси робко сжала вялый отросток и нежно погладила, но тут же потрясенно охнула, когда он стал расти и наливаться у нее в ладони. Касси испуганно перевела взгляд на лицо графа. Энтони неотрывно наблюдал за ней. Она побагровела от смущения, но он не отвернулся.
      - Простите, что разбудила вас, милорд, - задыхаясь, пробормотала она. Просто я никогда.., то есть хотела...
      - Я понравился тебе, Кассандра?
      - Нет! Только.., вы ворочались, и одеяло сползло. Мне стало интересно. Никогда раньше не видела обнаженного мужчину.., по-настоящему.
      Она, словно зачарованная, снова устремила взор на его набухшее естество, едва не вырывавшееся из пальцев.
      - Видишь, как одно твое прикосновение действует на меня! Нет, не убирай руку, ты даришь мне небывалое наслаждение.
      Он нежно улыбнулся ей; на этот раз в его глазах не было и тени высокомерия.
      - Извини, что помешал.., твоим исследованиям... Я полностью отдаюсь на твою милость, дорогая, потому что у меня нет сил показать, сколько счастья ты даешь мне.
      - Я.., я вовсе не желала дарить вам наслаждение, милорд. Только хотела.., увидеть вас.
      Она разжала пальцы, и граф громко застонал.
      - Рана опять болит, милорд? - недоуменно осведомилась девушка.
      - Даровать мне столько блаженства, а потом покинуть, разве это не жестоко?
      - О...
      Девушка чуть притронулась к его животу, и Энтони напрягся.
      - Коснись меня, Кассандра, - попросил он, затем сжал ее ладонь и потянул вниз. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг пульсирующей плоти, граф затаил дыхание.
      - Я пыталась.., пыталась понять, почему вы заставляете меня испытывать все, что я... - выпалила она, заикаясь.
      - А теперь поняла? Касси немного помолчала.
      - Я с трудом удерживаю вас... И словно спохватившись, девушка отдернула руку и зажала ее между коленями.
      - Нет.., не то, - покачала она головой, и граф расслышал у нее в голосе искреннее недоумение. - Я знаю лишь, что наслаждаюсь вашим телом.
      Энтони попытался улыбнуться, но рана снова дала о себе знать, и его губы скривились в болезненной гримасе. Касси выпрямилась и погладила его лоб кончиками пальцев.
      - Мне правда ужасно жаль, что вам так больно. - Она набрала в грудь побольше воздуха и призналась:
      - И прошу прощения за то, что стреляла в вас. Я не хотела.., но вы не оставили мне выбора.
      Но, к ее удивлению, граф кивнул:
      - Да, ты права, я вынудил тебя нажать на спусковой крючок. Но молю только об одном, сага, не вздумай совершенствоваться в стрельбе!
      Касси нетерпеливо отмахнулась.
      - Почему вы не объяснили мне, что задумали эти проклятые пираты? Возможно, я и поверила бы вам. Но вместо этого вы вели себя, как надменный подонок!
      - Проклятие, - пробормотал он и, заметив ее недоуменно поднятые брови, быстро добавил:
      - Мы продолжим разговор позже, Кассандра.
      Мгновение спустя дверь открылась, и в каюту вошел Скарджилл. Граф, не зная, как скрыть восставшую плоть, приподнявшую легкое одеяло, изо всех сил старался заглушить пылавшее в крови желание.
      - Что это вы делаете, мадонна? - подозрительно поинтересовался Скарджилл.
      - Подошла посмотреть, как чувствует себя его светлость.
      - Она не лжет, Скарджилл. Кассандра оказалась превосходной сиделкой, и, говоря по правде, в твоем присутствии нет необходимости.
      Скарджилл нахмурился и, всмотревшись в лицо улыбающегося хозяина, строго покачал головой:
      - Вам нужно больше отдыхать, милорд, а не тратить время на беседы с мадонной. Кроме того, стоит вам оказаться наедине, и вы немедленно набрасываетесь друг на друга. Я не допущу, чтобы вы вновь разгневались или разволновались.
      Улыбка графа стала еще шире. Заметив, как сжалась и покраснела Касси, он спокойно кивнул:
      - Ладно, старый проповедник, я сделаю, как ты просишь.
      - Хотите еще опия?
      - Нет, только тишины и покоя. Прекрасно сознавая, что Касси нетерпеливо переминается с ноги на ногу, Скарджилл тихо попросил:
      - Не возражаете, если я позволю мадонне немного прогуляться? Свежий морской воздух пойдет ей на пользу.
      - О, пожалуйста, милорд, здесь так душно! Видя, что граф продолжает молчать, Скарджилл добавил:
      - Не волнуйтесь, что она сбежит, милорд, я с нее глаз не спущу.
      - А ты, оказывается трусиха, сага, - с сожалением вздохнул Энтони и закрыл глаза.
      Глава 12
      - Вот она, Кассандра, - Генуя, La Superba - Совершенная, королева Средиземноморья. Разве она не прекрасна?
      Девушке казалось, что она окутана снежной белизной - даже воздух был белым. Пока яхта входила в гавань, Касси не отрывалась от поручня и, прикрыв ладонью глаза, всматривалась в город, залитый сверкающим солнечным светом.
      - Да, но Генуя так отличается от всего, что я когда-либо видела или представляла.
      Высокие узкие здания так лепились друг к другу, что трудно было сказать, где начиналось одно и заканчивалось другое.
      Поняв, о чем она думает, граф улыбнулся. Он и сам множество раз испытывал те же чувства.
      - У строителей просто не было иного выхода. Сзади высятся Апеннины, чуть подальше - Приморские Альпы. Генуя зажата, словно дама в тесном корсете, между морем и горами. - И, озорно улыбнувшись, добавил:
      - По твоим поджатым губкам вижу, что ты не одобряешь это сравнение. Но лучше взгляни на маяк. Он называется La Lanterna, Фонарь. Моя вилла находится немного севернее, в горах. Из сада открывается великолепный вид на город. Сами сады расположены уступами, и в них так много цветов и деревьев, что тебе покажется, будто ты перенеслась в какой-то невероятный экзотический мир. За виноградниками Парезе, к востоку, лежит небольшое озеро, тоже называемое Парезе. Надеюсь, тебе понравится там ходить под парусом.
      Касси вспомнила о маленькой лодке, разбитой о скалы по его приказу.
      - Вряд ли, - сухо процедила она.
      - Посмотрим, - кивнул граф и, отвернувшись, повел плечом.
      Она заметила, как его лицо исказилось от боли. После рокового выстрела прошло три дня. Однако если бы на груди мужчины не было белой повязки, никто бы не предположил, что граф испытывает какие-то неудобства, поскольку сам он об этом не упоминал.
      Касси вспомнила, как, исполненная любопытства, гладила и ласкала его, и, залившись краской, поспешно отвела глаза. Не может ли оказаться, что на самом деле она остается его пленницей лишь по собственной воле, и он с легкостью от нее избавится?
      Девушка отпрянула, когда Энтони нежно отвел с ее щек непокорные прядки.
      - Хотя сегодня тепло, дорогая, тебе лучше захватить шаль. Когда солнце садится, сразу становится холодно, как зимой. Надеюсь, ты не простудишься - по крайней мере пока я не могу ухаживать за тобой. Но если несчастье все же случится, - продолжал он, весело сверкая глазами, - остается лишь надеяться, что я, подобно тебе, сумею найти такое же верное лекарство от хвори.
      - Пожалуйста, помолчите хоть минуту! - воскликнула Касси. - Вы прекрасно знаете, что я не хотела.., то есть не намеревалась... - Искоса взглянув на Энтони, она заметила, что на его лице по-прежнему играет коварная улыбочка, и окончательно разозлилась:
      - Вы настоящий невежа! Мне казалось, вы предпочтете забыть то, что я.., сделала.
      Граф покачал головой и торжественно-траурным голосом осведомился:
      - Неужели и впрямь тебе пришлось не по вкусу столь краткое.., изучение предмета?
      Касси, отказываясь поддаться на уловку, гордо выпрямилась, повернулась к нему спиной и стала вновь любоваться гаванью, где стояли на якоре десятки кораблей, - шлюпы, кечи, яхты, такие же великолепные, как "Кассандра", торговые суда, трюмы которых, конечно, ломились от товаров, свезенных сюда со всех концов света, и рыбацкие лодки всех размеров.
      - Никогда не видала так много кораблей! - выдохнула она благоговейно.
      - Здесь даже можно встретить испанский фрегат, - обронил граф. - На сей раз я позволю тебе насмотреться на него досыта.
      - По-моему, милорд, - сказала девушка, - вам доставляет удовольствие заставлять меня вспоминать неприятности, которые лучше было бы забыть.
      И, не дожидаясь ответа, подняла голову к мачтам, где матросы по команде синьора Доннетти уже убирали паруса. Яхта вошла в гавань, лавируя между кораблями и едва не задевая о борта, так что Касси невольно затаила дыхание.
      - Не волнуйся, - успокоил граф, - вот уже много лет, как мы не сталкивались с другими судами. Видишь вот тот причал по правому борту? Там "Кассандра" и бросит якорь.
      С берега доносились отвратительные запахи гниющей рыбы и пота. Касси с отвращением сморщила нос. Грузчики в плотных домотканых штанах выстраивались в цепочки от сходен до самой пристани, передавая из рук в руки тяжелые ящики и мешки. Девушка разглядывала моряков в самых разнообразных мундирах, выкрикивавших приказы на десятках языков мира. Шум стоял такой, что Касси не понимала, как кто-то ухитряется разобрать хотя бы единое слово. Граф обвел рукой гавань:
      - Здесь корабли всех стран. Обычно капитаны либо платят пиратам дань за безопасный проход, либо нанимают еще одно судно, вооруженное пушками, для сопровождения.
      Касси, не отвечая, воззрилась на английское торговое судно.
      - Британский флаг!
      - О да. Англичане частенько заходят в генуэзский порт. Отсюда они отправляются в американские колонии и даже в такие экзотические места, как Вест-Индия и Мексика, - пояснил граф и брезгливо добавил:
      - К сожалению, их трюмы обычно полны живого товара.
      Девушка недоуменно подняла брови.
      - Люди, Кассандра, темнокожие. Их обманом захватывают на африканском побережье и продают в рабство.
      - Как повезло вам, милорд, - саркастически бросила Касси, - что ничего не пришлось за меня платить!
      - Ошибаешься, дорогая, - усмехнулся граф, - мне придется расплачиваться всю жизнь!
      - И я об этом позабочусь, - огрызнулась девушка, окидывая его уничтожающим взглядом. Граф весело рассмеялся:
      - Не смотри с такой надеждой на британские корабли, Кассандра. Их капитаны по большей части настоящие негодяи. У торговцев, как правило, нет ни чести, ни совести. И если ты озаришь своим присутствием одно из этих судов, не долее чем через месяц скорее всего окажешься в каком-нибудь константинопольском гареме.
      - Кажется, я и сейчас не наслаждаюсь радостями цивилизации, - сухо отрезала девушка.
      Граф, забыв о ране, пожал плечами и, хотя тут же поморщился от боли, весело объявил:
      - Мы проедем через город в открытом экипаже. Надеюсь, тебе понравится Генуя. Скарджилл вместе с вещами тоже отправится на виллу Парезе.
      Касси рассеянно кивнула. Ее внимание привлекли отбросы, плавающие в воде. Должно быть, их выбрасывали с судов. Заметив мертвую чайку, она конвульсивно сглотнула и отвернулась.
      - Прости, Кассандра, мне нужно поговорить с Доннетти.
      Он направился на шканцы, где стоял, широко расставив ноги, помощник и зорко следил за матросами, выкрикивая команды.
      Энтони оказался прав. "Кассандра" легко скользила по едва заметному проходу между судами к пристани; высокие голые мачты тянулись к самому небу.
      Матросы ловко спустились по веревочным трапам на причал, чтобы поймать концы, брошенные с яхты. Касси услыхала скрип тяжелой якорной цепи и мысленно наказала себе спросить графа, какова глубина гавани. Наконец, с корабля спустили сходни, и Касси сошла на землю. Рядом шел граф с вязаной шалью в руках.
      - Миледи, - лениво протянул он, - мне придется позаботиться о вас.
      Он вручил ей шаль и с величайшими церемониями помог спуститься вниз, на деревянный причал. Вокруг слышалась итальянская речь, и, судя по любопытным взглядам окружающих, предметом разговора была именно она. Касси нахмурилась еще и потому, что далеко не все понимала.
      Граф провел ее мимо полуголых, дружески перекликающихся рыбаков, занятых починкой сетей, к старому ландо, запряженному понурой пегой кобылой, такой же древней, как сам экипаж.
      - Это ваше, милорд? - снисходительно процедила девушка, проведя ладонью по потрескавшейся коже сидений.
      - Тебе не к лицу высокомерие, Кассандра. Уверяю, что колеса не отвалятся.
      Пока ландо неспешно катилось к виа Грамчи, Энтони пояснил:
      - Эту улицу лучше избегать, особенно если не имеешь при себе двоих-троих дюжих телохранителей. Она так же печально знаменита своими головорезами и грабителями, как лондонские припортовые закоулки.
      Они свернули на виа Сан-Лоренцо, и Касси затаила дыхание при виде опасно узкой, вымощенной камнями улочки, по обе стороны которой поднимались высокие дома и огромные особняки, казавшиеся, по мнению девушки, здесь совершенно неуместными.
      Дряхлая кляча медленно перебирала копытами. Они старались объезжать улочки, ширина которых едва позволяла троим пешеходам идти плечом к плечу. Когда они оказались на виа Бальби, граф сказал:
      - Тут творил знаменитый архитектор Бортоломео Бьянко. Здешние дворцы знамениты по всей Европе, особенно Палаццо Реале. Семейство Бальби владеет им вместе с остальными домами еще с прошлого века.
      Он хотел еще что-то добавить, но заметил, что Касси, увлеченная необычным зрелищем, не обращает на него внимания, и, улыбнувшись, откинулся на сиденье, довольствуясь видом взволнованной девушки.
      К тому времени, когда ландо наконец оказалось на очередной узенькой улочке, ведущей к западным воротам города, довольно сильно похолодало. Дорога резко свернула на север и быстро превратилась в едва заметную тропинку, так обезображенную колесами, что экипаж раскачивало и шатало, как корабль в шторм. Касси любовалась яркими полевыми цветами, росшими вперемешку с кустами по обочине. Девушка глубоко дышала, наслаждаясь чудесным благоуханием.
      - Природа так разнообразна, - прошептала она, вытягивая шею, чтобы увидеть, что скрывается за поворотом.
      - Я рад, что ты довольна, дорогая.
      - Я не говорила, будто довольна, просто заметила, что природа здесь разнообразна, милорд. Впрочем, как и в Англии.
      - Мне доставляет большую радость видеть, как ты взрослеешь.
      - Если взрослеть означает достичь ваших преклонных лет, милорд, - сказала она, зло сверкнув глазами, - серьезно сомневаюсь, что вы доживете до этого!
      Граф насмешливо скривил губы.
      - Не сомневайся, любимая, когда мне исполнится восемьдесят лет, мы по-прежнему будем вместе. Мой род славится долгожителями, как, впрочем, и плодовитостью. Мой дед зачал дитя в семьдесят лет. Тебе не о чем будет жалеть.
      Он дотронулся до ее щеки. Касси отпрянула, но в тот же миг оказалась прижатой к его груди при очередном толчке.
      - Правда, - задумчиво продолжал граф, пока девушка подыскивала достойный ответ, - ты можешь сократить отведенные мне годы, научившись метко стрелять.
      - Поверьте, милорд, это единственная область, в которой я хотела бы совершенствоваться, - бросила Касси и гордо задрала нос, заметив на лице графа лукавую мальчишескую улыбку.
      Она всегда сравнивала сельскую местность в Англии с безупречно застланной постелью - аккуратные зеленые поля были окружены подстриженными живыми изгородями. Здесь же все буйно цвело и зеленело на свободе, без вмешательства человеческих рук. Она увидела столько деревьев и цветов, названий которых не знала! Будь ее спутником кто-то другой, Касси засыпала бы его вопросами.
      Они поднялись высоко на холмы, когда кобыла наконец остановилась перед воротами из кованого железа. Над аркой красовалось название - "Вилла Парезе". Внезапно рядом возник загорелый черноволосый парнишка и, окинув прибывших быстрым, но внимательным взглядом, стащил с головы кожаную шляпу и низко поклонился.
      - Buon giorno <Добрый день (ит.).>, Сорделло, - приветствовал граф. - Ты вырос. Стал почти мужчиной.
      - Si, синьор, - сказал мальчик, широко улыбаясь. - Добро пожаловать домой. - И, снова поклонившись, добавил:
      - Добро пожаловать, синьора.
      - Сорделло - сын старшего садовника. Смышленый малый и мечтает о море. Через год-другой мы поручим его заботам синьора Доннетти, который сделает из него юнгу. И такой вежливый! Приветствовал мою жену со всем возможным почтением.
      - Чтобы у вас язык отсох, - процедила Касси сквозь зубы.
      - Ах, дорогая, подумай, ведь мой язык доставляет тебе столько наслаждения.
      Экипаж вкатился на усыпанную гравием и обсаженную деревьями подъездную аллею, по обеим сторонам которой расстилались ухоженные газоны, совершенно в английском стиле. Касси, сама того не сознавая, одобрительно кивнула. Слева, посреди газона, находился фонтан из белоснежного мрамора, украшенный фигурами бога морей Нептуна и его свиты.
      Аллея слегка изгибалась, и, когда экипаж выбрался из-за густых зарослей, взору Касси предстала вилла - величественное двухэтажное здание из белого камня. На мгновение Касси застыла, пораженная необычайным контрастом простоты и даже суровости дома с ослепительно прекрасными цветами. Кроваво-красные розы взбирались по решеткам до балконов второго этажа, где вились вокруг перил, вдоль которых стояли низкие деревянные ящики с гибискусом, геранью и другими не знакомыми ей цветами, ярко-желтыми, фиолетовыми и розовыми. По фасаду шел тяжелый карниз, поддерживаемый консолями, придающими зданию, по мнению Касси, вид царственной простоты. Две огромные колонны поднимались над мраморным крыльцом, и позднее солнце отражалось в бесчисленных окнах мириадами огней.
      Дом так отличался от обветренных серых камней Хемпхилл-Холла, где лишь немногие самые жизнелюбивые растения не погибали под неукротимыми ветрами, дувшими с Ла-Манша, а тяжелый запах соли перебивал ароматы цветов.
      - Тебе нравится вилла, Кассандра? Девушка промолчала, и граф с улыбкой продолжал:
      - Впрочем, можешь не отвечать. Здесь, конечно, совсем не так, как в Англии. Видишь, мое скромное жилище построено у подножия горы, и сады поднимаются террасами высоко вверх. - Он глубоко вздохнул:
      - А такого сладостного запаха нигде в мире больше не найдешь.
      Касси, по-прежнему молча, кивнула и позволила Скарджиллу помочь ей выйти из ландо. В высоком готическом портале появились мужчина и женщина, одетые в черное. Мужчина оказался широкоплечим, почти квадратным коротышкой, женщина высокой, тощей, с лицом, загоревшим до черноты. Полные губы были растянуты в тонкую линию. Она напомнила девушке пуританку, чей портрет Касси видела в доме соседей, в Эссексе. Пока граф приветствовал их по-итальянски, девушка неловко ежилась под пристальными взглядами, сознавая, что ее внимательно изучают.
      - Дорогая, - промолвил граф, выводя Касси вперед, - познакомься - это Марина и Паоло, ведущие все хозяйство на вилле в моем присутствии и во время всех отлучек. А это синьорина Броум.
      Назвав ее "синьориной", граф подчеркнул, что его спутница незамужем, и Касси поздоровалась, выговаривая слова с сильным акцентом, и ощутила, как щекам стало жарко при виде широко распахнутых глаз служанки. В эту минуту, однако, ее занимала только одна безумная мысль - не болит ли у Марины голова от слишком туго забранных в пучок волос?
      - Добро пожаловать, синьорина, - сухо процедила женщина, отводя взгляд. Касси хотелось завопить, крикнуть, что их хозяин похитил ее и против воли вынудил оказаться здесь. Девушка с горечью подумала, что, возможно, ей придется выносить несправедливое осуждение его слуг.
      Граф повел ее в огромный прямоугольный вестибюль, пол которого был покрыт черно-белыми мраморными плитками, выложенными треугольным рисунком. В дальнем конце виднелась величественная лестница резного дуба, которая резко сворачивала у площадки второго этажа. Воздух наполнял тяжелый сладкий аромат цветов, расставленных вдоль стен в дорогих вазах на изящных позолоченных столиках.
      - Это мои бесценные бельгийские гобелены, на которых изображена история Александра Великого, - пояснил граф, показывая на цветные драпировки, занимавшие целую стену вестибюля от пола до потолка.
      - А это ваши итальянские предки? - спросила Касси, подойдя к портретам, закрывающим другую стену.
      - Да. Семья Парезе насчитывает множество поколений. Ты увидишь их изображения повсюду. Однако этот джентльмен - англичанин. Мой отец, третий граф Клер. Портрет написали, когда я был совсем маленьким.
      Голос графа смягчился, и девушка внимательнее присмотрелась к осанистому мужчине, в темно-карих глазах которого сверкали веселые искорки. Третий граф Клер казался уверенным, излучал чисто мужские энергию и обаяние.., совсем, как сын. Сколько раз она замечала тот же надменный поворот головы, такую же деспотично-упрямую линию подбородка!
      - Вы очень похожи, - решила она. - А где ваша мать?
      Граф небрежно кивнул на портрет женщины лет тридцати. Из выреза черного платья поднимались белоснежные плечи. Да, она была прекрасна, но показалась Касси холодной и высокомерной.
      - У вас ее глаза, - выдохнула она, удивляясь тому, как резко говорит Энтони о матери.
      - Надеюсь, это единственная черта, унаследованная от нее.
      Касси вопросительно склонила голову. Но граф пожал плечами и сказал только:
      - Ее никак не назовешь заботливой матерью. Она была равнодушна и ко мне, и к отцу. После его смерти почти сразу же вышла замуж. Даже не выждала положенного приличиями года. Ее сын, мой сводный брат, вероятно, скоро навестит нас. Он довольно привлекательный малый, очаровательный и галантный, с неотразимыми манерами, хотя наделен несчастным пристрастием к дорогим кричащим нарядам.
      Касси встрепенулась - он никогда не упоминал о брате. Но прежде чем она успела подробнее расспросить Энтони, тот велел:
      - Пойдем наверх, и я покажу тебе нашу комнату. Касси сжалась при бесцеремонном упоминании об их близости и, словно застыв, начала машинально подниматься по широкой лестнице. Она почти не слушала графа, объяснявшего ей содержание разноцветных фресок на белых стенах и показывавшего на портреты предков Парезе, нескончаемой цепочкой тянувшиеся вдоль лестницы. Блестящие дубовые ступеньки поглощали звук шагов. Девушка сухо улыбнулась, припомнив, как стонали половицы в Хемпхилл-Холле, стоило лишь едва надавить на них.
      Остановившись на верхней площадке, граф обратился к Скарджиллу, о чем-то тихо говорившему внизу с Мариной и Паоло.
      - Скарджилл, принесешь вещи наверх.
      - Будет исполнено, милорд, - кивнул камердинер и вновь принялся что-то резко втолковывать женщине. Касси поняла, что он рассержен, хотя не смогла разобрать слов.
      - Если я не ошибаюсь, - хмыкнул Энтони, - Скарджилл читает нотации Марине за то, что она осмелилась выказать тебе свое неодобрение. Он, вне всякого сомнения, разъясняет, что ты почетная гостья на вилле, а не любовница, привезенная с целью ублажать мои распутные прихоти. - Энтони погладил ее по онемевшему плечу. - Скажу лишь, сага, что если ты согласишься стать моей женой, она немедленно оттает и не будет знать, чем тебе угодить.
      - Идите к дьяволу, милорд!
      Граф, покачав головой, задумчиво произнес:
      - Хорошо еще, что Марина не говорит по-английски, иначе пришла бы в ужас от столь не подобающих даме выражений.
      Касси пренебрежительно фыркнула и поспешно зашагала по широкому коридору, устланному темно-синим, в маленьких белых кружочках ковром.
      Они миновали множество закрытых дверей, по-видимому, спален, и Касси предпочла бы любую, избегая делить комнату с графом. Он помедлил перед широкими двойными дверями, повернул ручку из слоновой кости и торжественно объявил:
      - Наша спальня, дорогая, и моя любимая комната на вилле.
      Она прошла мимо него в пугающе-огромную комнату, по размерам скорее похожую на бальную залу. На белоснежных оштукатуренных стенах почти не было портретов, и от этого комната казалась еще просторнее. Окна закрывали занавеси из золотистой парчи. В противоположных концах возвышались белые мраморные камины, украшенные лепными фруктами и крылатыми херувимчиками. На дубовом полу были разбросаны несколько ярких ковриков разных цветов и рисунков. В глубине виднелась арка, и, приблизившись к ней, девушка поняла, что комната еще больше, чем представлялось, и в форме буквы L.
      Касси повернулась к графу, пристально наблюдавшему за ней.
      - Великолепная комната, милорд, - призналась она и вопросительно взглянула на тяжелые парчовые занавеси.
      - Теперь ты увидишь, почему эта спальня - моя любимая.
      Он подошел к гардинам и потянул за бархатный шнур. Золотистая парча раздвинулась, открывая высокие окна от пола до потолка, занимавшие всю стену и выходившие на террасы сада, утопавшего в экзотических цветах, засаженного деревьями, обвитыми густым плющом. К северу расстилались зеленые холмы, устремленные вершинами в небо. Касси прошла через арочный портал и, едва не охнув от изумления, вовремя прикрыла рот рукой. К югу раскинулась Генуя, и даже отсюда Касси была потрясена величием этого древнего города. Средиземное море сверкало и переливалось на полуденном солнце, высокие мачты кораблей чуть подпрыгивали на волнах.
      Граф неожиданно повернул защелку, и окно превратилось в дверь, ведущую на узкий длинный балкон. Белые каменные перила совершенно исчезали под цветочными ящиками. В воздухе разливался пьянящий аромат белых и розовых гвоздик, ослепительно белоснежных камелий, жасмина и даже цветов апельсина и олеандра невысокие деревца стояли в керамических горшках по обоим концам балкона.
      Касси перегнулась через перила, чтобы полюбоваться мраморными статуями в греческом стиле, окруженными апельсиновыми и миртовыми деревцами. Слышался мелодичный перезвон воды, играющей в древнем фонтане - огромной чаше, увитой плющом. Над чашей стояла статуя мальчика с кувшином на плечах, из которого лилась бесконечная прозрачная струйка.
      - Как прекрасно! - вздохнула Касси. - В жизни не видела ничего чудеснее. Словно в сказку попала.
      - Да, - тихо согласился Энтони, облокотившись на перила. - Если бы не куда более строгие обычаи и законы, которые царят в Генуе, я и не подумал бы скучать по Англии.
      Касси вопросительно подняла брови.
      - Видишь ли, - пояснил граф, - генуэзцы - люди бережливые и крайне экономные. Те туалеты, что я накупил тебе, сочтут безумным мотовством и решат, что я кичусь своим богатством. И если я часто ношу черное, то лишь потому, что когда я в таком наряде, мои генуэзские приятели относятся ко мне как к своему, а не как к чужаку-аристократу. - Он с сожалением покачал головой и добавил:
      - Есть только одна вещь, которую, генуэзцы не считают непозволительной роскошью, и это парик.
      - Но я никогда не видела вас в парике, - возразила Касси, невольно улыбаясь.
      - Верно, и не увидите. Но генуэзцы обожают их, причем выбирают самые причудливые создания куаферского искусства. В начале нашего века дож наложил запрет на парики, но, как ты сама убедилась, на всех портретах этого периода мои предки красуются в париках. По-моему, даже существует закон, но и тогда и сейчас его нарушали и нарушают. Представь себе, в Генуе куда больше цирюлен, чем кафе.
      - Мой отец тоже всегда носил парик, - вспомнила Касси, - белый, с маленькими толстыми букольками над ушами.
      - Припоминаю, - улыбнулся граф и, подхватив Касси под руку, увлек ее в глубь спальни. - Вот эта дверь ведет в гардеробные, - продолжал он и уже хотел подойти ближе, но тут заметил, что Касси не сводит глаз со стоящей на возвышении гигантской кровати с четырьмя резными столбиками, на которых резвились пухленькие голые херувимчики. - Величественное зрелище, правда? шутливо осведомился он. - Мой отец очень ее любил. По сравнению с ней ложе на "Кассандре" кажется жалким топчаном.
      Касси подумала, что человек пять действительно могут расположиться на этой кровати, и еще останется место. Она тоскливо вздохнула:
      - Но, милорд, на вилле, конечно, есть немало свободных спален. Я предпочла бы иметь собственные покои, если вы не возражаете.
      - Нет, - ответил граф с улыбкой, но весьма категорично. - Разве я не достаточно ясно дал понять, что мы будем жить, как муж и жена?
      - Но ваши слуги.., посетители... Касси смущенно замолчала.
      - Возможно, их неодобрение ускорит ваше превращение из La Signorina в La Signora и La Contessa <Из незамужней девушки в госпожу графиню (ит.).>.
      - Мне все равно, что подумают эти.., иностранцы! Энтони хотел было справедливо указать, что Касси из чистого упрямства противоречит сама себе, но ему помешало появление Скарджилла, нагруженного саквояжами. Бедняга тяжело дышал, и Касси немедленно набросилась на графа:
      - Где же ваши другие слуги, о благороднейший из благородных?! Неужто несчастный Скарджилл обязан делать всю работу?!
      - Паоло отправился проследить, чтобы ландо вернули: как я уже сказал, генуэзские аристократы - народ бережливый. Паоло и Марина занимаются хозяйством и конюшнями. Скарджилл - мой камердинер, и я прикажу Марине прислать одну из ее многочисленных родственниц - без горничной тебе не обойтись. Однако сады требуют гораздо большего ухода, нежели мы, простые смертные. В свое время ты познакомишься с Марко, отцом Сорделло, и его тремя помощниками.
      - Вы что-то побледнели, милорд, - заметил Скарджилл, пристально вглядываясь в лицо графа. - Вам следует больше отдыхать.
      Граф не мог не согласиться со столь разумным заявлением. Плечо нестерпимо ныло, и он повернулся к Касси, по-прежнему не сводившей глаз с широкой кровати.
      - Кассандра, не хочешь отдохнуть со мной перед ужином? Кровать достаточно просторна, чтобы ты смогла отодвинуться от меня как можно дальше.
      Заметив, как гневно вспыхнули ее глаза, Скарджилл поспешил вмешаться:
      - Возможно, мадонна пожелает осмотреть всю виллу? Что же касается ужина, я велел Марине подать его сюда. Не хватало еще, милорд, чтобы вы бередили рану, переодеваясь к столу. Мадонна, прошу вас полюбоваться видом с балкона, пока я помогу его светлости облачиться в халат.
      Увидев, что граф колеблется, Касси язвительно парировала:
      - Он прав, милорд. В ваши годы нужно побольше спать, чтобы дряхлеть не слишком быстро.
      Граф запрокинул голову и громко рассмеялся:
      - Видишь, Скарджилл, я был прав: она не выстоит против меня в словесном поединке. Ну а теперь, дорогая, слушайся Скарджилла, если не хочешь, конечно, полюбоваться на меня обнаженного.
      Девушка что-то неразборчиво пробормотала и бессильно сгорбилась.
      - Мне хотелось бы побродить по саду, - наконец решила она и, дождавшись кивка графа, вышла из комнаты.
      ***
      Касси нашла еще одну стеклянную дверь, в глубине виллы, и, очутившись в саду, облегченно вздохнула - по крайней мере ей не пришлось столкнуться с Мариной и выдержать пристальный неодобрительный взгляд прищуренных глаз.
      Девушка бесцельно бродила по саду, время от времени останавливаясь, чтобы понюхать цветок или коснуться бархатистых лепестков. В конце концов она набрела на Марко, невысокого худощавого итальянца, загоревшего почти до черноты и похожего скорее на мавра. Он уведомил Касси, что имеет честь служить у графа старшим садовником, но не проявил к ней особого интереса и, взмахнув в знак приветствия совком, продолжал заниматься своим делом.
      Касси нахмурилась, но подумала, что такое обращение вполне соответствует ее настроению - сейчас ей хотелось остаться одной. Весь этот день она провела словно во сне - приходилось то и дело напоминать себе, что она в Италии, на вилле графа, и с каждой минутой надежда на побег все больше меркла. Касси по-прежнему ломала голову, пытаясь сообразить, что делать, но ничего толкового на ум не приходило. Она твердила, что нипочем не останется здесь, но не слишком доверяла своим словам. И хотя проклинала себя за нерешительность и бесхарактерность, так и не могла собраться с мыслями.
      Касси тряхнула головой, стараясь хоть на секунду забыть об Энтони, но не смогла. Она словно наяву ощущала прижимающееся к ней мужское тело, жгучие ласки, исступленные поцелуи.., нет, нельзя отрицать, что он пробудил в ней страсть.
      Ближе к вечеру, когда сильно похолодало, Касси направилась к вилле. Скарджилл сообщил ей, что граф занят срочными делами и не присоединится к ней за ужином. Девушка поела одна, в спальне, без аппетита ковыряя вилкой нежную рыбу в винном соусе и рассеянно играя хрустальным бокалом. Уже совсем стемнело, когда появился граф. Он выглядел усталым, и Касси снова почувствовала себя виноватой, зная, что рана, должно быть, его беспокоит.
      - Прости, сага, за то, что оставил тебя в наш первый вечер. - Он уселся за маленький столик и налил себе вина. - Ты хорошо провела время?
      - Я познакомилась с Марко, вашим старшим садовником. Похоже, он не из тех, кто много говорит.
      Граф усмехнулся, но Касси увидела, каких усилий ему это стоило.
      - Вам нельзя заниматься делами, пока вы не поправитесь, - резко заметила она, и граф насмешливо сверкнул глазами:
      - Завтра я последую твоему совету, дорогая. Господи, я, кажется, мог бы проспать целые сутки!
      У Касси тоже слипались глаза, но, не желая в этом признаться, она извинилась и поспешно направилась к гардеробной переодеться на ночь.
      - Не забывай правил, дорогая, - окликнул ее граф. Касси прикусила губу и постаралась пробыть в гардеробной как можно дольше, чтобы он успел за это время заснуть. Когда она, неслышно ступая, вернулась в спальню, горела лишь единственная свеча в серебряном подсвечнике. Касси подобралась к кровати, кутаясь в халат, надетый поверх сорочки. Граф лежал, закрыв глаза, укрывшись до пояса одеялом.
      - Не вынуждай меня самому раздевать тебя, Кассандра, - неожиданно заговорил он, и Касси подпрыгнула от неожиданности, едва не уронив свечу на пол.
      - Вы просто животное, - пробормотала она, неохотно выскальзывая из халата.
      - Сорочку тоже.
      Касси уставилась на него и заметила, что граф пристально рассматривает ее сквозь полуопущенные ресницы.
      - Но мне холодно.
      - Иди сюда, и я тебя согрею.
      - Предпочитаю окоченеть, - отрезала девушка и задула свечу, погрузив комнату во мрак, а сама рывком развязала ленты сорочки. Тонкий батист сполз на пол.
      Граф насмешливо вздохнул, когда она юркнула под одеяло, и отодвинулась как можно дальше от него.
      - Надеюсь, завтра ты позволишь мне снова поцеловать соблазнительную родинку на твоем левом бедре. Спокойной ночи, дорогая, и доброго сна. Если замерзнешь ночью, знай - я всегда рядом.
      Касси поспешно сдвинула ноги, словно пытаясь скрыть крохотное темное пятнышко, и свернулась клубочком, спиной к Энтони. Теплее не становилось, и девушка чуть слышно проклинала мирно спящего графа, дрожа от холода.
      Часы внизу пробили один раз, когда Касси, так и не успевшая согреться, погрузилась в легкую, тревожную дремоту.
      Глава 13
      Граф потянулся, осторожно повел плечом, поморщился и, тихо выругавшись, вложил левую руку в перевязь.
      - Пройдет не меньше недели, милорд, прежде чем силы восстановятся.
      - Не стоит непрерывно твердить об одном и том же, Скарджилл, - проворчал Энтони, но, к его недовольству, лакей только ухмыльнулся и стал невозмутимо складывать сброшенный хозяином халат.
      - Можно узнать причину такого веселья? - процедил граф, садясь в ожидании, пока Скарджилл натянет ему сапоги. Его раздражала не столько боль, сколько полная беспомощность. Чертовски неприятно от кого-то зависеть. Особенно графа злило то, что Скарджиллу пришлось помогать ему мыться. При этом камердинер хлопотал, словно наседка над цыпленком, непрерывно напоминая графу, чтобы тот не намочил бинты, и обращаясь с хозяином, как с напроказившим школяром.
      - Разумеется, милорд, - отозвался наконец лакей, успевший надеть сверкающий черный сапог. - Я просто подумал, что если бы в вас стрелял мужчина, вы бы вышибли ему мозги. Господи, чего только мы не прощаем женщинам!
      Граф мрачно свел черные брови. Перед глазами снова всплыло напряженное побелевшее лицо Кассандры, потрясенной содеянным.
      - И все же вы высекли ее за проступок, никому не принесший зла.
      - Но потом она спасла мне жизнь, и за это можно простить что угодно! И ее сообразительность при встрече с Хар эль-Дином должна произвести надлежащее впечатление даже на сурового, угрюмого шотландца. Вспомни, Скарджилл, она стреляла в меня только потому, что пыталась сбежать. Нельзя же осуждать ее за это! Кстати, надеюсь, вчера ты с нее глаз не спускал?
      - Ни на секунду. Она почти все время провела в саду, бродила среди цветов или разглядывала эти непристойные голые статуи, которые вы велели повсюду расставить. По-моему, она подозревает, что за ней следят.
      Граф кивнул и поднялся.
      - Послезавтра на виллу приедет Жозеф. Кассандра питает к нему некоторую симпатию. В мое отсутствие ему будет поручено наблюдать за ней. Она, конечно, все поймет, но по крайней мере обрушит ярость не на него, а на меня.
      - Но, надеюсь, вы отдохнете хотя бы дня два, милорд?
      - Да. Если дела и пострадали за те пять месяцев, что я был в отлучке, еще несколько дней ничего не значат. Я подумываю также о том, чтобы дать ужин.., скажем, через неделю. Я разрешу все деловые вопросы с гостями, а Кассандра познакомится со сливками генуэзского общества.
      - Но как вы представите девочку - синьорой или синьориной?
      - Думаю, Кассандра Броум останется Кассандрой Броум. И если мне удается изредка добиваться ее повиновения, вряд ли я могу представить ее приглашенным с кляпом во рту.
      - Но среди них найдется немало таких, кто обдаст ее презрением, милорд. Вы уже видели, как эта ханжа Марина поджимает губы. Будьте уверены, я рассказал ей, в чем дело, но она мне не поверила и лишь презрительно фыркнула. Вы ведь знаете, женщина всегда страдает, несмотря на обстоятельства, и остается виноватой во всем. И я никак не могу понять, почему вы так хотите, чтобы мадонна появлялась на людях. Не боитесь, что она разоблачит вас перед гостями?
      - Ты, кажется, принимаешь меня за дурака, Скарджилл? - очаровательно улыбнулся граф. - Говоря по правде, я много думал над этим и уверен, что к тому времени у нее не останется желания жаловаться на мои злодейские поступки.
      Скарджиллу очень хотелось поинтересоваться, на чем основана такая уверенность, но, сознавая, что подобные расспросы покажутся по меньшей мере нескромными, он прикусил язык.
      - Надеюсь, что вы окажетесь правы, милорд, - только и сказал он.
      - Доверься мне, друг мой, - мягко произнес граф. - Ну а теперь, если ты попросишь Марину принести завтрак, я разбужу Кассандру.
      Стараясь ступать бесшумно, граф подошел к кровати. Касси лежала на боку, так близко к краю, что при любом резком движении могла оказаться на полу. Густые волосы разметались по подушке. Она свернулась калачиком, подтянув колени к груди.
      Лицо графа мгновенно смягчилось. Он уже хотел разбудить девушку, когда та тихо застонала и перевернулась на спину, закинув руки за голову. Энтони улыбнулся, осторожно спустил с ее плеч одеяло и долго зачарованно смотрел на прекрасные, совершенной формы груди, увенчанные розовыми ягодками сосков. Касси показалась ему даже чересчур стройной, а талию можно было обхватить пальцами обеих рук.
      Граф стянул одеяло чуть пониже. Бедра Касси были слегка раздвинуты, но маленькое родимое пятнышко, над которым он вчера подшучивал, было по-прежнему скрыто от его взора. Энтони осторожно положил руку на плоский живот, такой маленький, что растопыренные пальцы полностью его накрыли.
      Девушка вздрогнула и подняла колени, зажав бедрами его руку. Пальцы Энтони медленно скользнули вниз и легли на золотистый холмик, чуть касаясь влажных лепестков. Послышался тихий стон, немедленно сменившийся возмущенным воплем:
      - Да как вы смеете?!
      Она с силой оттолкнула его, откатилась на середину постели и завернулась в одеяло. Но граф нежно улыбнулся и сел рядом.
      - Я просто ответил любезностью на любезность, дорогая. Ты наслаждалась моими прикосновениями до того, как решила, что это не подобает леди.
      Остатки сна тотчас же улетучились. Касси уселась, натягивая на себя одеяло:
      - Не правда, милорд! Я попросила бы вас не слишком доверяться своим измышлениям!
      - Хорошо еще, что ты не назвала меня хвастливым ослом!
      - Я спала!
      - Знаю, - утешил граф, - и этот стон был, несомненно, навеян сладострастными грезами.
      Язык Касси прилип к гортани. Вечно он искажает и оборачивает в свою пользу значение ее слов и поступков!
      - Но вы на меня смотрели! - выпалила она.
      - Верно, и зрелища прекраснее я еще не видел, сага! Ну а теперь, как мне ни жаль, привезут завтрак, и, боюсь, Марина будет потрясена до самой глубины своей ханжеской души, увидев тебя растрепанной и обнаженной в моей постели. Держи!
      Он лениво поднялся и швырнул ей халат, а сам направился в конец комнаты и уселся за маленький столик. И вовремя: не успела Касси одеться, как в дверь постучали.
      - Войдите! - отозвался граф. В комнату медленно вплыла Марина с нагруженным блюдами подносом. Губы экономки были неодобрительно сжаты, взгляд против воли устремился к кровати. Молодая дама - впрочем, какая она дама! уже накинула халат. Вряд ли хозяин с ней так дурно обращается, как описывал Скарджилл! При появлении Марины она немного покраснела, что, по мнению экономки, было вполне справедливо. Может, у девчонки осталось хоть немного стыда!
      - Добрый день, синьор, - сухо процедила она, вынуждая себя поднять глаза на хозяина. - Я принесла завтрак.
      - Тысяча благодарностей, Марина. Я проголодался.
      Синьор сказал что-то девушке по-английски, и та нерешительно подошла к столу. Граф еще раз поблагодарил Марину и жестом отпустил. Та сдержанно присела и удалилась.
      Потянувшись за теплым тостом, граф объявил:
      - Следующие два дня я в полном твоем распоряжении, Кассандра. И могу показать тебе много интересного. Поверь, здесь есть чем восхищаться. Ты должна привыкнуть к итальянской природе, людям и здешней жизни, прежде чем войдешь в генуэзское общество.
      Касси, все еще взволнованная утренним приключением и откровенно-пренебрежительным обращением служанки, холодно бросила:
      - Значит, через два дня я буду избавлена от вашего присутствия?
      - О нет, ни за что, дорогая! - жизнерадостно объявил граф. - Неужели я кажусь тебе настолько невежливым! К сожалению, мне придется проводить много времени в Генуе, хотя я по большей части предпочитаю вести дела отсюда. - Он несколько секунд помедлил и многозначительно прибавил:
      - Скоро прибудет Жозеф. Он будет присматривать за тобой в мое отсутствие.
      - Бедняга станет моим тюремщиком?!
      - Возможно, если ты хочешь рассматривать его присутствие с этой точки зрения. Надеюсь, тебе не захочется пристрелить его? - сухо осведомился граф и уже мягче добавил:
      - Твоя жизнь навеки связана с моей, Кассандра, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.
      - Сомневаюсь, милорд, - мягко откликнулась Касси, вставая из-за стола. Прошу прощения, но мне нужно умыться и одеться.
      - Как хочешь, любовь моя, - весело кивнул граф и дернул за шнур сонетки. Сейчас прикажу Паоло принести воды для ванны.
      ***
      День для Касси прошел довольно приятно, хотя она не призналась в этом графу. Она полюбовалась окружавшими сад пальмами, с мохнатыми стволами и широкими раскидистыми, похожими на перья листьями, и серыми оливковыми деревьями, растущими на самых бесплодных почвах и аккуратными рядами взбиравшимися на холм. На всех мраморных статуях были высечены названия, и каждая имела свою занимательную историю. Граф показал ей гигантского Юпитера, стоявшего на нижней террасе в увитой розами мраморной беседке, и пояснил:
      - Каждый раз при виде старого Юпитера я думаю о другой статуе этого верховного божества, воздвигнутой над могилой собаки, подаренной Карлом V Андреа Дориа, одному из моих прославленных предков. Летопись гласит, что он добился главенствующего положения в Мелфи только для того, чтобы иметь возможность похоронить там своего пса. Желая поблагодарить императора, Андреа дал роскошный пир, на который пригласил короля и сотню придворных. Пораженные гости стали свидетелями, как три серебряных сервиза были после ужина брошены в море. Но на самом деле Андреа Дориа, сделав столь великолепный жест, не стал ни на сольдо беднее, - он просто велел рыбакам расставить сети под террасой, где проходил ужин, и все блюда и тарелки были благополучно выужены из воды.
      Касси весело рассмеялась и забросала графа бесчисленными вопросами. Неужто она и впрямь забыла, какой он остроумный и занимательный собеседник? Девушка раздраженно нахмурилась.
      - Ты чем-то расстроена, любимая?
      - А вам обязательно знать мои мысли? - фыркнула она, садясь на мраморную скамейку, стоявшую подле фонтана.
      - Но, дорогая, разве я не говорил, что отныне мы во всем будем едины? Девушка, не отвечая, уставилась в пространство, и граф мягко добавил:
      - Благодарю за то, что догадалась сесть. Как ты уже заметила, в мои преклонные годы нужно чаще отдыхать.
      - Снова рана разболелась? - спросила она, не сознавая, что глаза у нее встревоженно блестят.
      - Немного, но, думаю, ничего страшного. После обеда, любимая, я познакомлю тебя со священным и нерушимым итальянским обычаем.
      - Каким именно, позвольте спросить? - настороженно осведомилась она.
      - В Англии он называется послеобеденным отдыхом, а здесь - сиестой. Пока солнце в зените, итальянцы запираются в домах, закрывают ставни и ложатся спать. Конечно, это замечательная возможность предаться другим, столь же прекрасным занятиям.
      Он взял ее руку и нежно погладил пальцы.
      - Когда вы поверите, милорд, что я не собираюсь претендовать на ваши милости!
      Касси попыталась отдернуть руку, но граф крепко сжал ее.
      - Я поверю этому, сага, когда ты перестанешь стонать от наслаждения в моих объятиях. - Энтони поднялся, увлекая ее за собой. - Пойдем обедать, малышка.
      Как ни странно, самолюбие Касси было уязвлено, когда Энтони не попытался овладеть ею, лишь только они оказались в спальне. Однако она выяснила, что обычай отдыхать после обеда вовсе не так уж плох. Оставшись в одной сорочке, она легла в комнате со спущенными гардинами, не пропускавшими жарких солнечных лучей, и мгновенно заснула.
      Пробудило ее легкое прикосновение чьей-то руки. Готовая наброситься на дерзкого, она открыла глаза и, к собственному удивлению, уставилась в свежее круглое лицо молоденькой девушки, с любопытством взиравшей на иностранку.
      - Прошу прощения, синьора, - прошептала незнакомка по-итальянски мягким, музыкальным голоском.
      Касси заставила себя перейти на итальянский.
      - Кто ты? - спросила она, приподнимаясь на локте. Девушка улыбнулась забавному произношению англичанки.
      - Розина, племянница Марины. Ваша горничная. Синьор велел мне помочь вам одеться. Он хочет видеть вас в библиотеке.
      - Хорошо, - согласилась Касси, садясь. Розина, как и все слуги, была одета в черное. Блестящие темные волосы были забраны в такой же строгий узел, как у Марины. Она была совсем молодой, лет шестнадцати. Касси неожиданно сообразила, что служанка упорно не сводит с нее глаз.
      - Что тебе? - резко бросила она, боясь, что девушка отнесется к ней с таким же презрением, как ее тетка.
      - Ваши волосы, синьорина. Они словно золотые нити и ужасно густые. Я как-то видела волосы такого же цвета, но им до ваших далеко. Все говорят, что у меня неплохо получаются прически. Вы окажете мне большую честь, синьорина, если позволите вас причесать.
      Касси немедленно раскаялась в своей грубости и приветливо сказала:
      - Спасибо за комплимент, Розина. Я буду рада принять твою помощь.
      Розина кивнула и улыбнулась. На пухлых щечках появились две глубокие ямочки.
      - Я принесу вам платье, синьорина.
      Касси поднялась и отправилась в гардеробную, чтобы ополоснуться прохладной водой. Вернувшись в спальню, она несколько минут постояла, наблюдая за новой горничной. Девушка показалась ей добродушным, бесхитростным созданием. Неужели это милое личико когда-нибудь исказит пренебрежительная гримаса?
      - Ты очень молода, Розина, - заметила Касси, пока горничная помогала ей облачиться в светло-голубое муслиновое платье.
      - Да, синьорина, - весело откликнулась девушка, усаживая Касси перед туалетным столиком. - Монахини сказали моей матери, что я слишком хорошая служанка и не должна растрачивать жизнь, выйдя замуж слишком рано. - И, философски пожав плечами, добавила:
      - Возможно, в семнадцать лет и я захочу мужа и детей. Но пока.., это большая честь, синьорина, служить на вилле Парезе. Синьора все очень уважают и почитают, несмотря на то...
      Она осеклась и покраснела.
      - ..несмотря на то что он наполовину англичанин, - весело докончила Касси.
      - Да, синьорина, хотя об этом вспоминают, только когда он возвращается из Англии.
      За болтовней Розина не забывала о деле и ловко заплетала длинные волосы. Касси, не любившая косы, нахмурилась, но придержала язык, решив дождаться результата, и уже через несколько минут смотрела в зеркало, довольная и несколько ошеломленная собственным видом. Горничная сделала ей прическу в римском стиле: на голове красовалась корона из кос, а остальные золотистые пряди свободно вились по спине.
      - Чудесно, Розина, - похвалила Касси. - Самой бы мне нипочем так не сделать.
      Темные глаза девушки радостно сверкнули, и Касси лукаво улыбнулась:
      - Я должна поблагодарить твою тетю за то, что она привела тебя сюда.
      ***
      Говоря по правде, Марина была последним человеком на земле, которого Касси хотелось видеть. Но экономка уже маячила у подножия лестницы с тряпкой в руках - по-видимому, была занята уборкой.
      - Что хочет синьорина? - бесцеремонно осведомилась она, и Касси невольно стиснула зубы. Подумать только, что за тон? Нет, пришло время поставить на место эту грубиянку.
      Намеренно остановившись на верхней ступеньке, чтобы казаться выше экономки, девушка сухо приказала:
      - Я попрошу вас принести мне стакан лимонада, Марина. Холодного и не слишком сладкого. Я буду с синьором в библиотеке.
      У Марины оказались очень мелкие налезающие друг на друга передние зубы, совсем не страшные с виду - зря она так угрожающе их ощерила.
      - Мне очень хочется пить, Марина. Поторопитесь, пожалуйста, - продолжала девушка и, пройдя мимо застывшей от негодования экономки, добавила:
      - Тысяча благодарностей. - Она уже отошла довольно далеко, но какой-то дьяволенок словно подначивал ее еще немного подразнить служанку. - Кстати, Марина, прошу прощения, вы синьора или синьорина?
      - Синьора, - рявкнула экономка и, повернувшись, исчезла в дальнем конце вестибюля.
      Все еще улыбаясь своей маленькой победе, Касси добралась до библиотеки и взялась было за ручку в виде грифона, но насторожилась и прислушалась. Либо граф разговаривает сам с собой, либо у него гости. Девушка постояла несколько минут, уговаривая себя не разыгрывать застенчивую дурочку. Кто бы ни был собеседник графа, хуже, чем Марина, он все равно не поведет себя.
      Девушка гордо вскинула голову и распахнула дверь. Сегодня утром она мельком осмотрела библиотеку, спеша поскорее добраться до сада, но сразу же невзлюбила комнату, отделанную темными панелями. Тяжелые кожаные кресла и громадный стол красного дерева казались слишком суровой и чисто мужской обстановкой.
      Граф стоял у стола, одетый, как всегда, - черные брюки, сапоги и свободная белая сорочка. Он поднял глаза и приветливо улыбнулся Касси. Взгляд девушки остановился на молодом джентльмене, небрежно облокотившемся на каминную полку. Он стоял, сунув руки в карманы фрака, и спокойно рассматривал Касси. Черные волосы были напудрены и схвачены на затылке темно-синей бархатной лентой. Невысокого роста, чуть повыше Касси, изящный, худощавый, но хорошо сложенный, он показался девушке необычайно красивым. На оливковом лице резко выделялись густые изогнутые брови. Глаза почему-то показались ей знакомыми. Гость выглядел настоящим итальянцем из хорошей семьи. Он медленно раздвинул полные губы в улыбке и вежливо поклонился.
      Касси подумала, что он к тому же очень грациозен, и улыбнулась в ответ.
      - Кассандра, дорогая, - приветствовал ее граф, - у меня для тебя сюрприз. Это мой сводный брат, Чезаре Беллини.
      Чезаре унаследовал такие же высокие скулы и прямой римский нос, как у Энтони. Касси заметила, что молодой человек, весело поблескивая глазами, тем не менее внимательно к ней присматривается. Наконец он произнес, растягивая слова, словно боясь, что она его не поймет:
      - Польщен знакомством, синьорина. Вилла Парезе никогда еще не бывала пристанищем столь прекрасной дамы.
      "Пристанище, - подумала девушка, - будто я какая-то вещь!"
      Однако она учтиво кивнула и слегка присела перед гостем:
      - Я совсем недавно узнала, что графу посчастливилось иметь брата, синьор.
      - Вам лучше спросить его, считает ли он меня таким уж благословением, синьорина. Брат сообщил мне, что вы англичанка.
      Оставалось лишь гадать, что еще рассказал граф Чезаре.
      - Да, синьор. - Она бросила на Энтони вызывающий взгляд и добавила:
      - И хотя я нахожу вашу страну чудесной, все же должна признаться, что очень скучаю по родине.
      Касси хотела сказать что-то еще, но в эту минуту появилась Марина с серебряным подносом в руках и, не глядя на девушку, подошла к графу:
      - Лимонад для синьорины, синьор. "Так, значит, ты вступила в поединок с экономкой, дорогая", - подумал Энтони, но вслух произнес:
      - Вы очень добры, Марина. Синьорина так любит лимонад!
      Экономка низко присела и удалилась с таким видом, словно хлебнула уксуса. После ее ухода граф весело произнес:
      - Как видишь, братец, Марина еще не свыклась с мыслью о том, что у нее теперь есть хозяйка.
      - Не совсем так, синьор, - мило пояснила Касси. - Будь я графиней, а не любовницей, уверяю вас, что Марина не знала бы, как мне угодить.
      - Назови день, дорогая, - мягко возразил граф, глаза которого так и искрились смехом.
      Касси открыла было рот, но тут же захлопнула его, видя, что Чезаре с искренним недоумением взирает на них. Она отвернулась и села в глубокое, мягкое кресло, забыв о лимонаде.
      - Граф очень мало рассказывал мне о вас, синьор. Чезаре широко развел руки:
      - Поверьте, синьорина, ему совсем невыгодно рассказывать обо мне. Такой неуклюжий гигант и к тому же с перевязанной рукой! Настолько нескладный, что ухитрился где-то получить рану в плечо!
      Касси, до сих пор с улыбкой слушавшая, как добродушно он подтрунивает над братом, вмиг стала серьезной.
      - Это не он оказался неловкие, синьор, - выпалила она.
      Граф усмехнулся:
      - Скажем лучше, что я просто был очень беспечен, Чезаре.
      - Кажется, я столкнулся с тайной, - весело объявил Чезаре, переводя взгляд с раскрасневшегося лица Касси на улыбавшегося брата, и, словно поняв, что дальнейшие расспросы приведут девушку в смущение, резко сменил тему:
      - Генуэзскому обществу так не хватало твоего блестящего присутствия, Антонио, но дела, как всегда, процветают. Кстати, ты не поверишь, но старый Монтальто день и ночь добивается благосклонности очаровательной Джованны.
      Граф, казалось, не слишком заинтересовался, но Касси вся обратилась в слух, ожидая его ответа.
      - Боюсь, Джованна сведет беднягу Монтальто прежде времени в могилу, - с сожалением улыбнулся Энтони, покачивая головой.
      - Для столь проницательного и неглупого человека он ведет себя, как зеленый юнец! Странно, что Монтальто не смог устоять перед чарами женщины, вдвое его моложе.
      - Что же тут удивительного, милорд, - вмешалась Касси, перейдя на английский. - В конце концов вы почти вдвое старше меня.
      - Touchc <Здесь: не в бровь, а в глаз (фр.).>, саrа. Продолжай свои расчеты, и ты, конечно, выяснишь, что, когда мне исполнится восемьдесят, тебе будет значительно больше сорока.
      - Какая несправедливость! - притворно-негодующе запротестовал Чезаре, взмахнув руками, - жестом, ставшим за последние недели таким знакомым Касси. Ты ведь знаешь, Антонио, я не говорю на твоем невыносимо-грубом английском.
      Неужели ты не должен быть хоть немного вежливее со своим бедным братом?
      - Простите нас, синьор, - умоляюще улыбнулась Касси. - К сожалению, я не могу воздать вашему брату по заслугам, когда говорю по-итальянски.
      - А мне кажется, ты прекрасно выражаешь свои мысли на обоих языках, дорогая. Чезаре, надеюсь, ты выпьешь с нами вина? Мы можем поднять бокалы за успех Монтальто у прелестной Джованны.
      Касси разочарованно вздохнула, когда Чезаре, пусть и нехотя, но все же откланялся. На прощание он галантно поднес к губам ее руку и слегка поцеловал ладонь.
      - Вы должны настоять, чтобы Антонио приглашал меня почаще на виллу Парезе, синьорина.
      - Тебе и без того прекрасно известно, что ты всегда желанный гость, щеголь несчастный, - засмеялся граф, похлопав брата по плечу. Лицо Чезаре озарилось лукавой усмешкой:
      - Но, Антонио, в прошлом мне приходилось довольствоваться лишь твоим обществом, отнюдь не столь занимательным. Сейчас все по-другому.
      - Буду рада увидеть вас снова, синьор! - искренне воскликнула Касси.
      - Надеюсь, между нами всегда будет царить подобное согласие, синьорина.
      Чезаре отвесил брату шутливый поклон и, кивнув на прощание Касси, вышел.
      Вечером, когда они ужинали на маленькой закрытой веранде, выходящей в сад, Касси отложила вилку и вкрадчиво осведомилась:
      - Я все время гадаю, милорд, что сделал бы ваш добрый брат, узнай он от меня о вашем постыдном поступке.
      Прежде чем ответить, граф вздернул брови и пригубил вино.
      - Говоря по правде, сага, я был доволен, когда ты придержала язычок, в противном случае, боюсь, тебе пришлось бы испытать немало унижений. Хотя Чезаре очень любит разыгрывать рыцаря перед красивыми женщинами, его преданность мне безгранична.
      Касси, взбешенная насмешкой, отвела глаза:
      - Значит, вы ничего ему не сказали? Граф откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги.
      - Только, что ты англичанка и моя почетная гостья.
      - Почетная гостья! Вы прекрасно понимаете, что он считает меня вашей любовницей!
      - Ты, конечно, права, Кассандра, но давай не будем спорить. Если желаешь броситься к ногам моего бедняги брата и молить о покровительстве... - Граф многозначительно пожал плечами. - Он скорее всего восхитится моей дерзостью.
      Плечи девушки устало опустились. Выражение темных глаз Энтони чуть смягчилось:
      - Я разве не говорил, что Чезаре - мой единственный родственник? Я унаследовал от матери виллу Парезе - это ее приданое.
      Завороженная нежностью его голоса, Касси подняла голову.
      - Парезе.., это ее девичье имя?
      - Да. Древнее уважаемое семейство, вошедшее в историю Генуи и ведущее род от Андреа Дориа. Тогда Генуя была владычицей морей.
      - Андреа Дориа... - тот, который бросал в море серебряные сервизы?
      Граф не сразу ответил, поглощенный своим занятием. Длинные пальцы ловко снимали кожуру с апельсина.
      - Да, именно тот, - наконец кивнул он, очаровательно улыбаясь. Неотразимый красавец, блестящий адмирал, спасший Геную в начале XVI века от французов, а потом от испанских и миланских наемников. Именно он дал Генуе олигархическую конституцию и вновь установил мир на Ривьере.
      Наклонившись вперед, Энтони вручил Касси сочную дольку:
      - Очень сладко. Надеюсь, тебе понравится. Касси с удовольствием надкусила апельсин, и оранжевый сок потек по подбородку.
      - К несчастью, - продолжал задумчиво граф, вновь возвращаясь к давно минувшим дням, - со времен Андреа Дориа Генуе отчаянно не хватает героев. Но мы выжили и даже приобрели репутацию банкиров всех европейских стран. Именно это занятие, Кассандра, и требует моего внимания в промежутках между путешествиями и поездками в Англию.
      . - Вы , банкир? - ошеломленно пробормотала девушка. - Но английские графы считают ниже своего достоинства занятия ремеслом или торговлей!
      - Ты забываешь, что я наполовину генуэзец! Граф вытянул ноги, и взгляд Касси мгновенно оказался прикованным к его мускулистым бедрам, обтянутым темными штанами.
      - Это старая традиция, - пояснил он, протягивая Касси очередную дольку, восходящая к началу XV века, когда во время одной из самых мрачных страниц в истории Генуи несколько местных торговцев объединили свои средства и усилия и основали банк Святого Георгия. Эти люди, принадлежащие к самым благородным семействам, годами совершенствовали свое искусство. Если Филипп II, испанский король, нуждался в деньгах для очередной войны, он взывал к помощи генуэзских банкиров. Но, конечно, времена меняются. Генуя не может защитить себя от иностранных захватчиков. Уже в этом веке нас жестоко порабощали французы, а потом австрийцы в союзе с Испанией. Всего восемь лет назад мы были вынуждены продать Франции проклятый остров Корсику, - вздохнул Энтони и осторожно вытер подбородок и рот Касси салфеткой. - Сок довольно липкий, но, я надеюсь, тебе понравилось.
      - Очень, милорд. Никогда не ела таких сладких апельсинов.
      - Впрочем, довольно итальянской истории, сага, - решил граф и, бросив на стол салфетку, задумчиво навил на палец золотистый, ниспадавший на плечо локон девушки.
      - Кажется, я еще не говорил, как мне нравится твоя новая прическа. Весьма элегантно.
      - Перестаньте быть таким.., милым, - сухо бросила девушка, отнимая руку. Розовые губки слегка приоткрылись, обнажив ровные белые зубы. Граф совсем по-мальчишески улыбнулся и в этот миг показался Касси таким неотразимо-обаятельным, что она невольно улыбнулась в ответ.
      - Но, сага, я ничуть не притворяюсь! Поверь, я не так уж плох, если ты дашь мне шанс это доказать. И единственное мое желание - угождать тебе.
      Его взор устремился на вырез светло-желтого шелкового платья, не скрывающий белоснежных вздымающихся полушарий. Касси поспешно прикрыла ладонями грудь, сознавая, что по телу прошел восхитительный озноб предвкушения. Отодвинув стул, она резко поднялась.
      - Я.., я замерзла, милорд.
      - О, у меня есть превосходное лекарство от холода.
      Он неторопливо встал и шагнул к ней. Темные, хищно сверкавшие глаза, казалось, пожирали ее. Касси нервно облизнула губы, но не отстранилась. Несколько мгновений он не дотрагивался до нее, просто стоял рядом, и когда наконец протянул руки, Касси, сама не зная как, очутилась в его объятиях, припала к груди и безмолвно подняла голову. Энтони начал настойчиво обводить языком ее губы, пока не проник внутрь. Полные груди девушки тяжело вздымались, и Энтони прижал ее к себе еще крепче.
      - Я не могу нести тебя, сага, - прошептал он, почти не отнимая рта. Касси почему-то решила, что его поцелуи именит вкус апельсина. - Ты станешь сегодня моей, Кассандра?
      - Да, - хрипло пробормотала она. Все тело нестерпимо ныло, внизу живота осел свинцовый ком. Больше они не произнесли ни слова. Граф лишь криво усмехнулся, когда Касси, добравшись до спальни, немедленно поспешила в гардеробную переодеться. Но ему почему-то не хотелось подтрунивать над ней по поводу столь неуместной скромности. Энтони стал торопливо раздеваться, бросая на пол одежду. Оставшись обнаженным, он лег в постель. Долго ждать не пришлось. Вскоре появилась Касси, одетая в прозрачную сорочку. Ее волосы густой волной ниспадали на плечи. Энтони нежно улыбнулся и призывно откинул одеяла.
      - Прелестная сорочка, Кассандра, но я предпочел бы видеть ее рядом с моей одеждой, на полу.
      Касси долго колебалась, прежде чем спустить бретельки с плеч. Щеки у нее слегка порозовели от смущения.
      - Мне.., мне не следовало так хотеть...
      - Что именно, любовь моя?
      Девушка нерешительно тряхнула головой, выскользнула из сорочки и поскорее пробралась в постель, где свернулась клубочком подальше от графа.
      Несколько секунд он лежал спокойно, прислушиваясь к ее дыханию.
      - Сага, чего тебе не следует хотеть? Энтони протянул руку. Пальцы коснулись гладкой кожи, и он, затаив дыхание, погладил Касси по спине, немного задержался на пояснице, сжал округлые ягодицы. Очень медленно, под дразнящими ласками, напряженные мышцы стали расслабляться.
      - Я не должна так сильно хотеть вас, - прошептала она прерывающимся голосом и, быстро придвинувшись к нему, прижалась трепещущим телом. Маленькие ладошки обхватили щеки Энтони, и Касси припала к его губам. От ее невинной ласки Энтони потерял голову. Он тихо застонал и, почувствовав, как ее язык сплелся с его языком, быстро вынул руку из перевязи, стиснул бедра Касси и положил ее на себя. Она не отрывала от него широко раскрытых потрясенных глаз.
      - Помоги мне войти в тебя, сага, - прошептал он, снова приподнимая ее. Теплая рука девушки сомкнулась на его напряженном отростке. Выгнувшись ему навстречу, Касси захватила его в плен, и, погрузившись в тесные глубины ее тела, Энтони едва не лишился рассудка от непередаваемо-острого блаженства. Он вторгался в нее все сильнее и глубже, и Касси, гладя завитки жестких волос у него на груди, ощущала неукротимую мощь его плоти. Неожиданно он снова охнул, впиваясь пальцами в ее бедра, и ее нарастающая страсть оказалась бесплодной Энтони сильно вздрогнул, напрягся и на миг застыл. Мышцы живота затрепетали под ее пальцами. Касси ничего не понимала: их вдруг словно разлучила некая неведомая сила.
      - Энтони, - смущенно пробормотала она. Но в ответ раздался прерывистый стон, и он излил в нее влагу естества. Лишь спустя несколько долгих минут граф, почувствовав прикосновение руки Касси, медленно открыл глаза.
      - Что ты делаешь, дорогая?
      Касси испуганно отстранилась:
      - Слушала, как бьется сердце. Теперь уже медленнее.
      - Надеюсь, иначе мне просто не выжить, - пошутил Энтони, не отрывая взгляда от ее волос, полузакрывших плечи и налитую грудь.
      С трудом подняв руку, он погладил маленький розовый сосок. Касси затрепетала. Ее глаза в мягком сиянии свечи сейчас казались почти черными.
      - Моя бедная любовь, - еле слышно пробормотал граф, укладывая ее на спину.
      - Я ничего не... - начала она, но Энтони не дал ей договорить, зная, что ее пламенная, неутоленная страсть требует высвобождения. И когда он принялся теребить губами упруго-податливую плоть, где сосредоточились все ее желания, Касси негромко охнула. Энтони наслаждался, слушая тихие вскрики, эту музыку любви, вырывавшуюся у нее из горла, и, на мгновение оцепенев, почувствовал нарастающий экстаз. - Пожалуйста, Энтони, - простонала она, прижимаясь бедрами к его рту, - войди в меня сейчас.
      Энтони с сожалением усмехнулся, поцеловал еще раз ее вздрагивающую плоть и, приподнявшись, лег рядом с девушкой.
      - Мое сердце все еще стучит, ужасно быстро и громко. Ты не...
      Он заглушил ее слова поцелуем.
      - Прости, любимая, но пока, боюсь, я не способен на подвиги. Видишь, вот поэтому мужчина должен сначала дать наслаждение женщине.
      - Понимаю, - выдохнула она, продолжая гладить его плечи. - Ты хочешь сказать, что не должен был.., покидать меня.
      - Совершенно верно. Но ты довела меня едва ли не до безумия, сага, откликнулся Энтони, нежно лаская ее груди. - Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, Кассандра. Ни одна женщина...
      Он мгновенно осекся, заметив слегка сдвинутые брови Касси.
      - Ты хочешь сказать... - произнесла она странно-глухим, невыразительным голосом, - ..что ..как это говорится, у тебя было немало любовниц?
      Энтони растянулся поудобнее и прижал к себе ее податливое тело. Прямота и чистосердечие Касси забавляли его. Неужели она настолько наивна, что считает, будто он провел все эти годы в целомудрии?
      Энтони откинул у нее со лба облако волос и усмехнулся.
      - Сейчас это уже не важно, - покачал он головой, и, к его удивлению, Касси прекратила допрос и, вздохнув, прижалась к его плечу.
      Ее пальцы легонько пробежали по его груди и животу. Губы коснулись плеча, а язык ласкающе скользнул по коже. Энтони, счастливый оттого, что она хочет его и не стесняется показать это, ощутил, как наливается и восстает его плоть.
      - Ты чародейка, Кассандра, - прошептал он, вонзаясь во влажные, готовые к его вторжению глубины. Глаза девушки медленно темнели, подергивались пеленой, и Энтони сдерживал себя, пока она наконец не застонала и не заколотила его по спине кулачками.
      Потом они долго лежали молча, прижавшись друг к другу так близко, что слышали, как бьются их сердца. Энтони бережно поцеловал ее сомкнутые веки.
      - Ты мне нужна, сага, - тихо признался он. - Я безмерно люблю тебя и хочу. Знаю, тебе трудно довериться мне и отдаться до конца. Но я не собирался причинять тебе боль.., просто не мог оставить другому.., должен был увезти, дать время и возможность полюбить меня, так же сильно, как люблю тебя я. Прошу, не думай обо мне как о жестоком, безжалостном негодяе. Я мечтаю сделать тебя счастливой, дорогая, и прошу стать моей женой, возлюбленной и партнером.
      От его былой надменности сейчас не осталось и следа. Он говорил так мягко, почти умоляюще, что Касси была глубоко тронута, впервые почувствовав, насколько он бывает уязвим. Ей на кратчайший миг захотелось ответить на его признание, но внутренняя борьба пересилила. Она сама себя не понимала. Неужели ее страсть превратилась в такую могучую силу, что она готова простить ему все?
      Девушка медленно, с сожалением покачала головой.
      - Если вы действительно хотите моего счастья, милорд, прошу, исполните мою единственную просьбу.
      Его темные глаза сузились, но голос по-прежнему оставался мягким:
      - Да, любовь моя?
      - Позвольте мне написать Эллиоту и Бекки.
      - И Эдварду Линдхерсту? - неожиданно резко спросил граф, но от Касси не укрылась скрытая за небрежным тоном боль.
      - Да.
      - Нет, Кассандра. Девушка быстро отстранилась:
      - Почему, милорд? Вы боитесь, что Эдвард приедет сюда и увезет меня?
      - Ему будет довольно сложно незаметно появиться в Генуе, - спокойно бросил он. Но в голосе уже не слышалось прежней мягкости.
      - По крайней мере позвольте мне написать им, что я жива! И если вы настаиваете на этом, я не сообщу, где нахожусь.
      - Нет, Кассандра, - вздохнул граф. - Ты напишешь брату только после того, как станешь моей женой и графиней Клер. Я не желаю, чтобы Эдвард Линдхерст скитался по Европе в поисках потерянной навеки любви. Я считаю это бессмысленной жестокостью.
      - Жестокостью? По-вашему, меньшая жестокость то, что он считает меня погибшей?
      - Да, потому что он должен тебя забыть. И когда Эдвард узнает, что ты замужем за мной, результат будет таким же. Ты больше никогда не станешь частью его жизни.
      Касси села, прижимая одеяло к груди.
      - Но как вы можете клясться в любви ко мне, когда держите меня в плену? Если вы желаете моего счастья, дайте мне возможность выбирать! Отпустите меня! Я не могу и не хочу стать вашей! - Она яростно погрозила ему кулаком и добавила:
      - Неужели вы искренне считаете, что Господь дал вам право обладать мной, превратить в одну из своих дорогих вещей, как экипажи, лошади и драгоценности? Знайте, милорд, я принадлежу только себе, и никому больше, и никогда, слышите, никогда не позволю сделать себя предметом торга!
      - Но я и не думал относиться к тебе как к вещи, Кассандра, - гневно взорвался граф, забыв о хладнокровии.
      - В таком случае отпустите меня! Для окружающих я всего-навсего ваша последняя любовница, недостойная уважения в глазах порядочных людей! Ваш драгоценный братец, вне всякого сомнения, считает меня распутницей, шлюхой, грязной тварью. Возможно, итальянки падают ниц перед вашей самоуверенной надменностью и позволяют соблазнять их медовыми речами. Но я не из таких!
      - Ты затеваешь бессмысленный спор и зря себя расстраиваешь. Я не хочу владеть тобой. Мое единственное желание - любить и лелеять тебя.
      - Ха!
      - Ты сама не знаешь, что говоришь, Кассандра. Касси задохнулась от бешенства, готовая наброситься на него с кулаками, но сумела сдержать гнев и холодно, издевательски бросила:
      - Вы убеждали меня, милорд, что я не обладаю повадками потаскухи. Следовательно, можно предположить, что всему причиной ваши таланты умелого любовника. Поэтому впредь, если я захочу ублажить себя вашим телом, заранее сообщу!
      - Вот как? - ответил он зловеще-вкрадчиво, моментально обезоружив ее. Наверное, стоит написать Эдварду Линдхерсту и поздравить его с редкой удачей. Подумать только, ему не придется связать жизнь со сварливой ведьмой, от которой он, возможно, снова был бы рад вернуться к армейской службе, если, конечно, ты позволила бы ему носить штаны, иначе вряд ли бедняге удастся сбежать.
      - А вы.., вы просто отвратительны! - задохнулась Касси.
      - Я могу быть всяким, - уже спокойнее, снова став хозяином положения, возразил граф. - Но, кроме тебя, никто не старается подчеркнуть наиболее гадкие черты моего характера.
      - Не смейте называть меня сага!
      - Но я не подчиняюсь твоим приказам, ведьмочка. И, кроме того, ты повторяешься, Кассандра, а разговор в таком тоне крайне меня утомляет.
      Он отвернулся от Касси, задул свечу и натянул одеяло. Засыпая, Энтони думал, что, видимо, такова его участь, по крайней мере пока - наслаждаться розой по ночам и страдать от уколов острых шипов днем.
      Глава 14
      Граф Чезаре Беллини стоял у камина из белоснежного мрамора, засунув большие пальцы в карманы светло-желтого фрака, и вопросительно глядел на хозяйку.
      - Мой лакей передал, что ты хотела видеть меня, Джованна. Рад был услышать это; мне казалось, ты сегодня занята.
      Графиня Джованна Джиусти едва заметно улыбнулась, показывая маленькие белые зубки, и нетерпеливо взмахнула изящной ручкой.
      - Ты ведь знаешь, дражайший Чезаре, я всегда предпочитаю твое общество этому противному старикашке Монтальто. Он, раздуваясь от сознания собственной важности, сообщил мне, что граф Клер вернулся и приглашает его на виллу.
      Она грациозной походкой приблизилась к Чезаре и положила крошечную ладонь на его рукав.
      - Могу я предложить тебе бокал вина?
      - Если уж мне не суждено завладеть твоими губами, Джованна, я согласен на вино.
      Женщина звонко рассмеялась и обвила руками его шею.
      - О, саго, проси все, чего пожелаешь. Она начала покрывать поцелуями шею и подбородок Чезаре и, наконец, подняла к нему лицо. Он быстро притянул женщину к себе и прижался к ее губам так сильно и страстно, что она, задыхаясь, оттолкнула его и укоризненно погрозила пальчиком.
      - Мы не виделись всего лишь день, а ты ведешь себя, словно человек, проживший год на необитаемом острове!
      Джованна немного помедлила, оглядывая его из-под опущенных черных густых ресниц:
      - Я отпустила слуг на весь день и осталась в одиночестве, бедная несчастная вдова.
      Ощутив, как ловкие пальцы коснулись разом ставших тесными брюк, Чезаре вздрогнул. Глядя на полураскрытые полные губы, он невольно представлял, как они ласкают его плоть. Они стали любовниками около пяти месяцев назад... Удивительно, что она все еще не остыла к нему.
      - Я сделаю все, чтобы угодить одинокой вдове, - пообещал он, расстегивая пуговицы ее голубого бархатного платья.
      С трудом дождавшись, пока они наконец окажутся в спальне, Чезаре с нескрываемым волнением следил за Джованной, медленно снимавшей одежду. Интересно, был ли его сводный брат так же очарован белым телом Джованны, дарила ли она ему наслаждение и так же ласкала ртом и руками?
      Он лег на спину и лениво потянулся, пока женщина расчесывала длинные волосы цвета воронова крыла.
      - Значит, Монтальто сообщил тебе, что граф вернулся?
      Джованна повернула голову и ответила не сразу, но достаточно небрежно:
      - Да.., и, кажется, твой уважаемый брат приехал из Англии не один.
      Чезаре приподнялся на локтях, жалея, что никак не может увидеть ее глаза.
      - Я надеялся, Джованна, что тебе все равно, даже если брат привез в Геную целый гарем.
      Графиня отложила щетку и медленно повернулась к нему, маняще улыбаясь.
      - Конечно, мне все равно, дорогой. Просто я нахожу забавным, что его милость способен пойти на все, лишь бы заполучить женщину. Ведь он привез с собой женщину?
      - Твои осведомители, как всегда, точны. Однако насчет женщины.., она скорее почти девочка, лет восемнадцати, не больше.
      - Так, значит, ты ее видел? - равнодушно бросила Джованна, хотя глаза у нее настороженно сверкнули.
      - Да.
      Чезаре покачал головой. Кассандра вела себя отнюдь не как обыкновенная любовница, и брат раньше никогда не привозил женщин на свою драгоценную виллу.
      - Я нахожу ее крайне странной, - признался Чезаре.
      - Почему? - мягко осведомилась Джованна, садясь на постель.
      Чезаре пожал плечами и потянулся к ней.
      - Я не хочу больше говорить об этом. Джованна не стала спорить - она слишком хорошо успела узнать его тело и желания. И хотя природа не наградила его могучим сложением Энтони, Чезаре все же был достаточно строен и гибок. Джованна позволила ему целовать себя, сжимать груди и ласкать языком плоский живот, но сама не ощущала ничего, кроме нетерпения. Испепеляющий душу гнев на молодую англичанку Чезаре принял за неукротимую страсть.., он уже хотел подмять ее под себя, но Джованна повалила его на спину и уперлась руками ему в грудь.
      - Нет, саго, - гортанно прошептала она. Ей захотелось как можно быстрее удовлетворить его, и поэтому женщина устроилась между раздвинутыми ногами любовника. Ее рука сомкнулась на его плоти, и Чезаре затаил дыхание. Джованна, улыбнувшись, взяла фаллос в рот.
      - Боже, Джованна, - застонал он, сжимая ладонями ее лицо и быстро извергся в нее, глядя на женщину ничего не видящими глазами.
      Джованна поскорее вытерла губы и, предложив ему вина, осушила собственный бокал залпом, чтобы избавиться от неприятного вкуса.
      - Знаешь, - внезапно рассмеялся Чезаре, - я рассказал брату, что Монтальто буквально преследует тебя. Господи, он прав, ты действительно загонишь старика в гроб, если подаришь ему такое наслаждение.
      - И что еще сказал граф? - равнодушно бросила красавица. Чезаре лишь пожал плечами:
      - Ничего. Только усмехнулся. Джованна, стараясь не выказать истинных чувств, спросила:
      - Надеюсь, ты согласен со мной, Чезаре, что граф не должен знать о нашем романе? Иначе непомерная гордость заставит его отобрать у тебя даже то немногое, чем ты владеешь по праву рождения.
      - Мой неотразимый сводный братец скоро поймет, что мне можно доверять во всем, касающемся деловых предприятий! - негодующе прошипел Чезаре.
      Джованна решила успокоить его:
      - Ну конечно, поймет! Ты еще так молод - всего двадцать пять!..
      "Да, - подумала она морщась, - для мужчин двадцать пять - молодость, не то, что для женщин!"
      - Кстати, как насчет той англичанки? Граф хорошо обращается с ней?
      - Признаться, я нахожу ее поведение весьма необычным Она прекрасна.., для тех, кому нравится бело розовая английская красота.
      - Но это ничего мне не говорит, Чезаре. Раздраженный ее настойчивостью, граф мысленно раздел Кассандру и с жестокой беспристрастностью признал.
      - Она выше большинства итальянок и худая, как тростинка, если не считать тех мест.., где женщине полагается быть округлой. Глаза темно-синие, как Средиземное море в шторм. А волосы.., ах.., совсем как золотые нити, длинные и густые, которые так и манят мужчину зарыться в них лицом. - Он немного помолчал, изучая идеально красивое овальное личико Джованны, едва видневшееся в полумраке комнаты. - Ты, конечно, увидишь ее. Мой брат решил дать ужин. Тебя обязательно пригласят.
      Джованна долго молчала.
      - Как странно, что граф, крайне разборчивый и привередливый человек, мог поселить потаскуху на своей вилле! Неужели он желает поиздеваться над генуэзским обществом?
      - Я уже говорил, Джованна, что нахожу ее поведение крайне странным. Она не относится к графу с почтением, какого можно было бы ожидать от содержанки, во всем зависящей от своего покровителя. Иногда она обращалась к нему по-английски, причем довольно резким тоном. Потаскуха? Вряд ли! Скорее она кажется благородной английской леди.
      - Но она всего-навсего его любовница! Ни одна дама благородного происхождения не покинет свою страну только для того, чтобы стать шлюхой аристократа! Ты городишь вздор, Чезаре.
      - Возможно, ты и права, но... Джованна круто развернулась, так что ее черные волосы хлестнули его по лицу.
      - Но что? - почти прорычала она. Чезаре недоуменно покачал головой.
      - Возможно, причиной ее плохого настроения была небольшая ссора, и англичанка просто наказывала графа перед тобой, его братом, потому что он отказал ей в нарядах, драгоценностях.., или не захотел на ней жениться, предположила Джованна и, немного подумав, торжествующе улыбнулась:
      - Но граф не из тех людей, которые будут долго терпеть подобные истерики. Он человек властный, гордый и не привык к неповиновению, особенно со стороны женщин. Если англичанка настолько глупа, чтобы этого не понять, он.., он просто достаточно скоро устанет от нее. И тогда все будет по-прежнему.
      Чезаре кивнул, пожирая жадным взглядом обнаженную женщину.
      - Довольно об Антонио, - выдавил он наконец и вновь потянулся к ней.
      ***
      Касси торопливо обогнула виллу с восточной стороны и, выйдя из-под густой тени магнолий и акаций, заторопилась к массивным железным воротам. Обычно Сорделло исполнял роль привратника, но сейчас он был в саду, занятый серьезным разговором со своим отцом, садовником Марко. И хотя девушка не считала, что сегодня удастся без помех скрыться с виллы, она хотела проверить, хорошо ли ее стерегут, и если да, то кто. Она бесшумно ступала по заросшей травой обочине подъездной аллеи, наслаждаясь благоуханием цветущих роз.
      Завидев ворота, девушка ускорила шаги и поспешно оглянулась. Никого. "Наверное, - с горечью подумала она, - граф в своем невероятном высокомерии уже забыл о ней и не беспокоится, что она попытается сбежать от него". Вот уже почти час, как он заперся в библиотеке, предоставив ее самой себе.
      Касси что было сил потянула за тяжелый засов. Петли громко заскрипели. Она потянула снова, и сердце ее забилось быстрее, когда засов чуть сдвинулся. Почему у нее не хватило сообразительности взять деньги и хотя бы что-то из вещей?
      Девушка оглядела иссушенную солнцем пыльную дорогу и уже хотела скользнуть в образовавшуюся щель, но сзади послышался знакомый голос. Касси оцепенела и обернулась, немного забавная в своем детском разочаровании.
      - Тебе следовало сказать мне, Кассандра, что ты хочешь.., осмотреть окрестности.
      - О дьявол! - взорвалась девушка, испепеляя его взглядом. - Я думала, вы заняты делами, милорд.
      Он подошел поближе, самоуверенно усмехаясь. Касси проглотила еще одно проклятие и метнулась к воротам, но в это же мгновение его пальцы сомкнулись у нее на запястье.
      - Но, Кассандра, эти туфли вряд ли подходят для долгой прогулки. Пойдем, у меня для тебя сюрприз.
      - Это просто вопрос времени, милорд, - тихо бросила она. - И вы глупец, если считаете иначе.
      Граф улыбнулся раскрасневшейся девушке и сжал ее руку.
      - Меня по-всякому называли, сага, но, кажется, слова "глупец" в этом списке не было.
      Касси ничего не оставалось, как последовать за ним.
      - Поскольку вы.., торговец, милорд, - процедила она с великолепным презрением английской аристократки ко всякому труду, - и должны корпеть над своими счетными книгами, у меня появится больше возможностей сбежать.., если, конечно, вы не вздумаете посадить меня под замок.
      Но ее слова, казалось, ничуть не уязвили графа. Ей хотелось увидеть его лицо, понять, о чем он думает, поскольку девушка подозревала, что его темные глаза весело искрятся. Какая дерзость - он даже не счел нужным ответить на оскорбления!
      - Поскольку я каждую ночь держу тебя в плену своих объятий, Кассандра, остается решить, что делать днем. Поэтому, дорогая, я хочу преподнести тебе сюрприз. Умоляю не быть с ним грубой и высокомерной - бедняга Жозеф ни в чем не виноват. Кроме того, он действительно любит тебя, и, я уверен, ты не захочешь ставить его в неловкое положение"
      - Жозеф! - Девушка несколько секунд молчала, но, увидев обращенное к ней безмятежное лицо графа, не выдержала:
      - Так вот кого вы назначили моим тюремщиком!
      - Как, ни одного проклятия, дорогая? Я бы предпочел, чтобы ты излила злобу на меня и пощадила несчастного Жозефа. Да, он будет отвечать за тебя и твою.., безопасность, когда меня не окажется рядом.
      Легкий ветерок разметал пряди золотистых волос по щеке, и граф, не задумываясь, поднял руку, чтобы отвести локон с лица девушки, но та лишь мрачно нахмурилась и устремилась к вилле.
      Корсиканец стоял в вестибюле, где так неожиданно его покинул граф, и почтительно мял в руках шерстяной колпак. Касси показалось, что он выглядит странно и неуместно в огромном зале с мраморным полом.
      - Рада видеть тебя, Жозеф! - воскликнула она, с трудом выговаривая итальянские слова. - Однако боюсь, что тебе здесь будет скучно, поскольку, полагаю, мое.., общество весьма утомительно, а, помимо этого, у тебя больше дел не будет.
      - Если Жозеф затоскует по морю, любимая, - немедленно вмешался граф, - нам просто придется сменить стража, и все пойдет по-прежнему.
      - Мадонна, для меня огромная радость вновь быть рядом с вами, - неуверенно пробормотал Жозеф. Касси невольно улыбнулась. С ее стороны по меньшей мере невежливо грубить ему, в конце концов он здесь не по собственной воле, а по приказу графа.
      - Надеюсь, тебе здесь понравится, - вздохнула она наконец.
      - Превосходно! - обрадовался Энтони, потирая руки. - Твоя первая прогулка под надзором Жозефа будет к озеру, Кассандра. Полагаю, ты не станешь возражать, если я присоединюсь к вам: у меня еще один сюрприз для тебя.
      Жозеф заметил, как молодая хозяйка, застыв, настороженно уставилась на графа и что-то резко бросила по-английски:
      - Еще один сюрприз, милорд? Наверное, вы огородили озеро высоким забором, чтобы я не уплыла?
      - Сожалею, что придется разочаровать тебя, сага, но у меня не было времени, чтобы возвести столь величественное сооружение. Ты готова, любимая?
      Любопытство взяло верх, и Касси угрюмо кивнула. Узкое, извилистое озеро Парезе лежало в небольшой лощине между холмами. Его окружали разросшиеся густые деревья, которые отбрасывали причудливые тени на спокойную голубую гладь. Касси уже была здесь однажды, но не одна, а вместе с графом, и поэтому не поддалась искушению окунуться в манящую прохладу.
      Когда они пробирались сквозь заросли, Касси испытывала непреодолимое желание сорвать неприятно липнущую к телу одежду и нырнуть в воду.
      Граф, словно разгадав ее мысли, улыбнулся и покачал головой:
      - Не сейчас, Кассандра. Только подумай, как смутится Жозеф, увидев тебя обнаженной, подобно морской нимфе.
      Касси не успела ответить на дерзость - в самом конце небольшого причала стояла шлюпка. Изящные обводы и оснастка так напоминали ту, разбитую о камни лодку, что девушка остановилась с открытым ртом, изумленно глядя на суденышко. На корме небольшими черными буквами было выведено название: "Фиелисс" "Бесстрашная".
      - Жозеф сегодня утром привез ее из гавани.
      - Да, мадонна, - подтвердил матрос, с гордостью показывая на шлюпку, команда работала день и ночь, чтобы закончить ее в срок.
      В голосе корсиканца звучало столько робкой надежды, что Касси повернулась к нему и громко ахнула:
      - О Жозеф, она прекрасна! Ты совершил чудо! И так добр ко мне!
      И, подхватив юбки, помчалась по причалу, спеша поскорее оказаться в новой лодке.
      - Но, мадонна, это вовсе не я! - сконфуженно пробормотал Жозеф ей вслед. Мы построили ее по чертежам капитана, а я лишь наблюдал за работой.
      - Не важно, Жозеф, - тихо сказал граф, безмерно наслаждаясь радостью, светившейся в глазах девушки. Мужчины долго стояли молча, наблюдая, как Касси обследует каждый уголок лодки, от носа до кормы.
      - Она вдохнет в нее жизнь, - негромко заметил Жозеф.
      - Да, - кивнул граф. - И вероятнее всего мне придется каждый год запускать сюда мальков. Видишь ли, она любит рыбачить.
      Жозеф немного помолчал, не сводя глаз с Касси.
      - Вы когда-нибудь встречали английских леди, подобных мадонне?
      - Нет, друг мой, никогда.
      Матрос задумчиво прикусил губу. Граф лишь подтвердил его предположения. Он вспомнил, как вместе с другими посчитал капитана безумцем. Только потерявший рассудок человек мог похитить в Англии молодую девушку и насильно привезти в Геную. Когда-то Жозеф сам был пиратом и не раз видел, как захваченных в набегах женщин насилуют всей командой, пока вожделение не будет удовлетворено. Подобные сцены тогда не удивляли корсиканца - ведь похоть молодого пирата почти так же велика, как его кровожадность. Но чтобы капитан, английский дворянин, поступил подобным образом с будущей женой, пусть даже у него в жилах и течет знойная итальянская кровь...
      Жозеф недоуменно покачал лохматой головой. Такая юная, необузданная.., горячая, словно неукрощенная лошадка.
      Он вспомнил о своей жене Марии, погибшей двадцать лет назад от рук горных бандитов. Боль уже давно притупилась, а в ушах сейчас звенит восторженный смех Касси.
      - Осторожнее, Кассандра! - внезапно завопил граф, бросаясь на помощь.
      В этот момент девушка стояла в самой рискованной позе, рассматривая шкотовый парус. От громкого оклика она мгновенно потеряла равновесие и, судорожно замахав руками, с оглушительным всплеском свалилась в воду. Граф уже хотел нырнуть за ней, но тут голова девушки показалась на поверхности, и он заметил, что Касси смеется. Энтони, подбоченясь, грозно нахмурился:
      - Черт возьми, женщина, нельзя же быть такой неуклюжей, иначе я могу решить, что тебе нужна не охрана, а нянька!
      Касси опустила глаза, чтобы граф не заметил в них лукавых искорок, и смиренно попросила:
      - Не будете ли вы так добры помочь мне, милорд? Он протянул ей руку, не подозревая, что девушка уперлась ногами в сваи.
      "Маленькая плутовка", - подумал Жозеф, прекрасно понимая, что она замыслила, и не сдержал смеха, когда девушка внезапно напряглась, и граф в мгновение ока очутился в воде. Касси торжествующе завопила, и не успел граф вынырнуть, как она, надавив ему на плечи, заставила его вновь скрыться под водой. Она все еще хохотала, когда граф схватил ее за ноги и потянул вниз. Ей с трудом удалось освободиться, и Касси, задыхаясь, всплыла. Золотистые волосы липли к плечам, и скользкая водоросль свисала со лба.
      - И вы обвиняете меня в неловкости, милорд? Энтони подплыл к ней и снял длинный стебель.
      - Нет, девочка моя, дело в том, что я слишком тебе доверял, - фыркнул он и, глядя в искрившиеся озорством глаза, усмехнулся:
      - Ты готова вернуться на землю, маленькая русалка?
      - О да, милорд, особенно теперь, когда вы получили по заслугам!
      Жозеф выудил обоих промокших до нитки "утопленников". Касси немедленно принялась выжимать волосы, а матрос с любопытством наблюдал за ней. Девушка, пожалуй, уже не питает к хозяину былой ненависти. Сейчас в его обществе она казалась беззаботным, веселым ребенком.
      - Почему вы назвали ее "Фиелисс"? - спросила Касси на обратном пути.
      - Это слово показалось мне самым подходящим, - пожал плечами граф и небрежно спросил:
      - Похоже, я наконец сумел заслужить твое одобрение?
      - Совершенно верно, милорд! - весело призналась она, откидывая назад спутанные волосы. - Она так прекрасна, так изящна!
      - Полагаю, ты признаешь справедливость поговорки "услуга за услугу", дорогая?
      Касси остановилась и настороженно уставилась на графа.
      - Вы хотите сказать, рука руку моет?
      - Мне нужно заручиться твоим обещанием, Кассандра, - объявил граф и, заметив, с каким подозрением она на него смотрит, с улыбкой добавил:
      - Нет-нет, не подумай ничего плохого. Просто наш договор будет действителен всего на один вечер.
      Касси поджала губы, но, к его облегчению, кивнула.
      - Прекрасно, - медленно выговорил он.
      - Вероятно, в некоторых вопросах я все-таки могу вам доверять. Что вы хотите от меня?
      - В четверг я намереваюсь устроить ужин и пригласить сливки генуэзского общества. Поскольку ты живешь в моем доме, я прошу тебя присутствовать на ужине, познакомиться с моими друзьями и при этом вести себя скромно и прилично.
      Нерассуждающая ярость охватила Касси.
      - Вот как, милорд! Значит, теперь мне приходится расплачиваться за ваши подарки! Ловко вы все задумали! Надеюсь, вы не ожидаете благодарностей за свое коварство!
      - Не так уж много я прошу, - сухо улыбнулся граф.
      - Вы негодяй, милорд!
      Девушка устало понурилась и, подобрав мокрые юбки, поспешно направилась к саду.
      ***
      Последующие несколько дней Жозеф с тревогой гадал, уж не придется ли ему провести остаток дней своих, охраняя англичанку, чей острый язык доставлял так много неприятностей графу. Однако матрос знал: рано или поздно она попросит его о помощи. Так и случилось одним жарким днем, когда они ловили рыбу с лодки, посреди озера.
      - Ранняя осень в Англии так прекрасна, - печально вздохнула девушка.
      - Как и повсюду, мадонна, если не считать Северной Африки, конечно, невозмутимо откликнулся Жозеф, прекрасно понимая, что за этим последует.
      - Но я англичанка, - уже резче возразила Касси, - и для меня нет ничего лучше прохладного, бодрящего воздуха и желто-красных листьев, устилающих дорожки.
      Тонкие пальцы судорожно стиснули удилище, и Жозеф молча покачал головой. Но Касси, не собиравшаяся отступать, осторожно положила руку на его рукав.
      - Жозеф, вы знаете, что я здесь против воли и была, и остаюсь пленницей графа. Неужели вы мне не поможете? - И, приняв его угрюмое молчание за нерешительность, настойчиво продолжала:
      - В гавани немало английских судов. Я видела, когда ездила в город. И уверена, что могу достать денег, много денег. Мы устроим все так, что граф поверит, будто я ударилась головой и утонула. Вас ни в чем не обвинят! Пожалуйста.., вы не оставите меня!
      Но Жозеф предостерегающе поднял мозолистую руку:
      - Мадонна, почему вы не хотите выйти замуж за графа?
      Девушка отнюдь не глупа, а хозяин красив, богат и титулован. До сих пор женщины находили его неотразимым.., все, кроме одной.
      - Не имею ни малейшего желания видеть свое имя в "Золотой Книге", особенно рядом с его именем. И никогда не стану его женой.
      - Но почему, мадонна?
      - Ваш хозяин, Жозеф, похитил меня накануне моей свадьбы. Притворялся другом не только моего брата, но и жениха.
      Так, значит, ее сердце отдано другому! И, конечно, прошло слишком мало времени, чтобы она забыла...
      - Уверен, многие посчитают поступок капитана жестоким. Но, мадонна, подумайте, ведь он идет на все, чтобы завоевать вас!
      - Значит, вы не поможете мне?
      - Нет, мадонна.
      Касси вяло кивнула, и оба замолчали. Для девушки большим потрясением было осознать, что она успела искренне полюбить этого грубого, неотесанного матроса. Жозеф был неизменно терпелив и не судил ее строго, даже когда она давала волю своему вспыльчивому нраву: он просто молча разглядывал ее ясными, безмятежными глазами из-под нависающих седых бровей. Вчера Касси набросилась на него, потому что Жозеф не позволил ей поехать в гавань. Девушка знала, что он всего лишь выполняет приказы графа, но не смогла сдержаться. И теперь жалела, что вообще отправилась в город, хотя с удовольствием заходила в лавки, улыбалась цветочницам, предлагавшим необычайно красивые букеты, и даже выпила чашку крепкого кофе в уличном кафе. Жозеф показал ей Палаццо Реале, великолепный дворец на виа Балби, и подробно описал роскошную обстановку, просторные комнаты, увешанные бесценными гобеленами и украшенные фресками знаменитых мастеров.
      Поплавок неожиданно нырнул, и Касси на мгновение забыла обо всем.
      - Клюет! - вскричала она и, умело вытащив извивающуюся форель, уложила ее в корзинку. Однако угрызения совести не давали девушке покоя. Она была несправедлива к матросу. - Жозеф, пожалуйста, простите меня! Я вела себя неподобающим образом.
      - Иногда, - спокойно кивнул матрос, принимаясь грести к берегу. - Но мы не будем больше говорить об этом, мадонна.
      Несколько минут они дружно управлялись с парусом. Однако Касси не собиралась отступать.
      - Я знаю, Жозеф, вы корсиканец. Граф рассказывал мне о ссорах между Генуей и Корсикой, приведших к тому, что генуэзцы были вынуждены уступить остров Франции. Почему же вы служите у врага своего народа?
      Обветренное лицо Жозефа приняло задумчивое выражение.
      - Я поклялся в верности его светлости, мадонна, а не жалким генуэзским купчишкам, которые много лет пытались сломить гордость моих соотечественников.
      - Но чем он заслужил такую преданность?
      - Ах, это долгая история, и не из тех, что подходят для ушей невинных девушек.
      - Но если вы не расскажете все, Жозеф, я сама спрошу графа, - капризно произнесла девушка. Корсиканец снисходительно улыбнулся:
      - Как вам будет угодно, мадонна. Его светлость сам решит, отвечать на ваши расспросы или нет.
      Касси нахмурилась, но не проронила ни слова. Они привязали лодку у причала и направились к вилле. Девушка оставила Жозефа у ворот, в обществе Сорделло, явно боготворившего корсиканца, и пошла в сад.