Глава 33

– Я не выбегала на дорогу. Твой отец прекрасно видел, что я подстригаю тисовые кусты. Он позвал меня и сказал, что хочет со мной о чем-то поговорить. Когда я подошла, он нажал на акселератор и сбил меня. Он это сделал специально.

– Мама, – Лейси старалась говорить как можно спокойнее, – есть свидетель, который все видел. Это старик, который живет рядом с вами. Он утверждает, что ты пряталась, а потом нарочно выскочила перед самой машиной.

– А, старик Мэрдок, – произнесла Эвелин Шерлок с явным раздражением в голосе. Лицо ее при этом исказилось от боли. – Старый лжец! Много лет назад, после того как его несчастная жена умерла от рака груди, он предложил мне спать с ним. Я подсказала, куда ему лучше всего запихать свою штуковину. И вот теперь он решил мне отомстить, старый злобный ублюдок.

– Ладно, мама, успокойся. Ну вот, так будет лучше. Дыши глубоко. Если тебе нужно обезболивающее, ты можешь нажать вот эту кнопку.

– Откуда ты все это знаешь?

– Когда меня ранили, врачи мне все это объяснили. Пожалуйста, мама, помоги мне разобраться в происходящем. С какой стати папе тебя убивать?

– Чтобы завладеть моими деньгами, разумеется. Тогда он сможет жениться на этой своей смазливой сотруднице.

– О каких деньгах ты говоришь? О какой сотруднице? Папиного сотрудника зовут Дэнни Элбрайт, он мужчина.

– Я не знаю, как зовут эту дрянь. Мне известно только, что она новенькая и работает на твоего отца вместе с Дэнни. Впрочем, все это не важно.

В это время в палату вошел судья Шерлок.

– Ты проснулась, Эвелин, – сказал он, остановившись неподалеку от порога. – Как ты себя чувствуешь?

– Ты что здесь делаешь? – сварливым старушечьим голосом осведомилась Эвелин Шерлок. – Ты же по утрам вечно сидишь в своем суде. Что тебе надо, Корман?

– Сегодня не совсем обычный день. Я пришел, чтобы узнать, как у тебя дела.

– Вопреки твоим надеждам я выживу. И можешь быть уверен, я выдвину против тебя обвинения. О Боже, мне кажется, что у меня голова мягкая. Что там сегодня по телевизору, Лейси? Я хочу посмотреть свою любимую передачу. Она еще не началась?

– Она бывает днем, – сказал судья Шерлок. – Держись, Эвелин.

– А, тогда, значит, показывают другую передачу – «Справедливая цена». Прекрасное шоу! Правда, разыгрываемые суммы и призы интересуют меня куда больше, чем конкурсанты и их дурацкие ответы. Лейси, включи, пожалуйста, телевизор.

Лейси щелкнула выключателем, думая о том, что увлечение матери телепередачами не что иное, как своеобразная попытка ухода от реальной действительности, и протянула ей пульт дистанционного управления.

– А теперь можешь идти, Лейси, я не умру, – сказала Эвелин Шерлок. – Твой отец недостаточно сильно ударил меня своей машиной. Наверное, он не успел набрать скорость, чтобы раз и навсегда решить свои проблемы.

– Ну хорошо, – сказала Лейси и, наклонившись, поцеловала мать в бледную щеку. – Я пойду. До свидания. Веди себя хорошо, ладно?

– Что? Ах да, конечно. Я готова поспорить, что вон та моторная лодка со всем установленным на ней оборудованием стоит овно тридцать три тысячи пятьсот долларов.

Выходя из комнаты, Лейси услышала, как ведущий выкрикул: «Тридцать четыре тысячи!»

Только когда отец вошел вместе с ней в лифт, Лейси поняла, что он покинул палату вслед за ней.

– Я позабочусь, чтобы за ней хорошо ухаживали, – сказал он. – Мне кажется, что миссис Арч не в состоянии полностью держать ее под контролем. Она не должна была допускать, чтобы мама от нее сбежала. Сегодня днем маму осмотрит новый психиатр – кстати, это женщина. После осмотра я позвоню тебе и сообщу ее мнение. Хочу, однако, заметить, что в данный момент мама ведет себя так, что как-то непохоже, чтобы ей хотелось побольше внимания с моей стороны. Скорее, ей хочется повесить меня за яйца на ближайшем столбе.

– Как ты уже сказал, посмотрим, что будет дальше. – Лейси взглянула на отца и, видя растерянность в его глазах, заметную, несмотря на упрямо выдвинутый вперед подбородок, мягким движением положила руку ему на плечо. – Все перемелется, пап. Ты ведь не думаешь, что она в самом деле попытается выдвинуть против тебя обвинение?

– Надеюсь, она этого не сделает. К середине дня она забудет об этом своем намерении. А если не забудет, полицейские, конечно же, обойдутся с ней очень вежливо, но потом просто попросят меня проследить за тем, чтобы за ней получше ухаживали – и все дела.

– Пап, а у мамы есть деньги, которые принадлежат только ей?

– Да, что-то порядка четырехсот тысяч долларов. Много лет назад они были удачно вложены. Она никогда их не трогает.

Руководствуясь одной лишь интуицией, Лейси позвонила из аэропорта в Сан-Квентин и выяснила, что первый муж ее матери и отец Белинды, Коннал Фрэнсис, вышел из тюрьмы на свободу еще в апреле. Она прижалась лбом к металлической раме кабины телефона-автомата. Где сейчас мог находиться отец Белинды? Действительно ли он настолько ненормален, как рассказывал отец Лейси, судья Шерлок?

Прямо из самолета Лейси попыталась связаться с Сэвичем, но у него был включен автоответчик. Она подумала, что Диллон скорее всего в тренажерном зале, и решила, что сделает ему сюрприз. Она уже видела, как Диллон входит в дом, весь потный и такой прекрасный, и как она пытается обхватить его руками, но ей это, естественно, не удается. Внезапно эта картина сменилась другой, и Лейси представила Диллона, занимающегося любовью с Ханной в душе. Яростная ревность закипела у нее в груди. Она была готова закричать от боли, но в последний момент ее остановила мысль о том, что человек, сидящий ряом с ней, вряд ли ее поймет. И потом, подумала она, ведь все то было в прошлом. Все женщины, с которыми Диллон когда-ибо занимался любовью, были в его прошлом, точно так же ак Билли Уэлман со своим желтым «ягуаром» был в ее прошлом. И Лейси улыбнулась.

В Вашингтоне было холодно и шел сильный дождь. Лейси едва смогла дождаться того момента, когда она наконец доберется мой. Домой, повторила она про себя. Думая так, она имела в аду не свою квартиру, а чудесный дом Диллона. Лейси села в такси, стоящее первым в очереди, выстроившей у аэропорта, и дала адрес чернокожему шоферу средних лет.

– Ну и ночка, – сказал водитель, наградив ее широкой белозубой улыбкой, отраженной зеркалом заднего обзора.

– И все же я верю, что ночь будет значительно лучше, чем сегодняшний день, – сказала Лейси.

– Вы такая славная девушка. Надеюсь, едете на свидание?

– Да, – улыбнулась в ответ Лейси. – Я еду к человеку, за которого собираюсь выйти замуж.

– Похоже, ваш парень везунчик.

– Надеюсь, что так, – ответила Лейси и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Когда такси затормозило перед домом Диллона, она крепко спала. Водитель выбрался из машины и подошел к входной двери. Как только Сэвич открыл ему, шофер снова блеснул улыбкой.

– Я привез вам маленький, но очень симпатичный подарок. Он спит у меня на заднем сиденье. Надеюсь, вы тот самый человек, к которому моя пассажирка ехала на свидание, и именно тот, за кого она собирается выйти замуж.

– Она вам так сказала? Ну что ж, это добрый знак.

– Женщины всегда мне все рассказывают про свои дела, – сказал таксист, возвращаясь к машине.

Сэвич, сгорая от нетерпения, осторожно внес Лейси в дом.

– Это ты, Диллон?

– Да, это я, – сказал Сэвич, продолжая держать Лейси на руках. – Спи, Лейси, спи. Ты теперь дома. Но долго спать я тебе не дам. Ты как? – спросил он, наклоняясь и целуя ее в нос.

– Превосходно, – ответила Лейси и, хихикнув, легонько куснула его за мочку уха. Ни разу в жизни ему не приходилось слышать ничего приятнее этого смеха.

Он осторожно опускал ее на кровать, когда зазвонил телефон.

– Черт побери, – выругался Сэвич и снял трубку.

Лежа на спине, Лейси смотрела на него и слушала, как Диллон коротко отвечал на чьи-то вопросы.

– Ну что, поймали? – спросила она, когда разговор закончился.

Сэвич отрицательно покачал головой:

– Нет, но скоро, похоже, поймают. Это был Джимми Мэйтланд. Какая-то женщина позвонила из южного Огайо и заявила, что видела обоих – и Марлина, и Эразмуса – в ресторане у шоссе. Звучит весьма правдоподобно. Сейчас поступивший сигнал проверяют. С нами свяжутся и сообщат результат. Остается только ждать.

– Это первое сообщение о том, что Эразмуса и Марлина видели вместе?

Сэвич кивнул и стянул через голову свитер. Затем, улыбаясь, расстегнул на Лейси джинсы.

Некоторое время спустя она шепнула ему на ухо:

– Пожалуйста, спой мне.

– «Ты показала мне путь к счастью, – зазвучал в комнате баритон Сэвича, – и теперь я навеки связан с тобой…»

Снова зазвонил телефон. Продолжая обнимать Лейси, Диллон перекатился на бок и снял трубку.

– Сэвич слушает.

– Похоже, это на самом деле были Эразмус и Марлин, – раздался на другом конце провода взволнованный голос Джимми Мэйтланда. – Судя по всему, они в Огайо. Как только будут какие-то новости, я с вами свяжусь.

– Ну что ж, уже легче, – сказал Сэвич и медленно положил трубку. Снова повернувшись к Лейси, он вместо взгляда, затуманенного страстью, встретил взгляд, полный страха. – Нет-нет, Лейси, Мэйтланд считает, что это действительно были Эразмус и Марлин. Огайо очень далеко отсюда, не волнуйся. – Их вот-вот возьмут.

Однако ужас не исчез из глаз Лейси. Не говоря больше ни слова, Диллон обнял ее и, почувствовав, как напряжено все ее тело, не выпускал из объятий до тех пор, пока не убедился, что Лейси уснула. Потом поцеловал ее в висок, раздумывая о том, что происходило в Сан-Франциско. Затем мысль его перескочила на Марлина Джоунса. Сэвич гадал, удалось ли уже наловить Убийцу с бечевкой, а может, и отправить его при задержании к праотцам.

Опершись о холодильник, Лейси с наслаждением отхлебывала из чашки чудный кофе, который Диллон заваривал по какому-то особому рецепту. Сквозь окна в кухню проникали лучи утреннего солнца.

Взяв из рук Лейси чашку, Сэвич принялся целовать ее и делал это до тех пор, пока она не возбудилась настолько, что готова была повиснуть на нем, обхватив ногами талию, после чего снова вручил ей кофе. Лейси пришла в себя, только сделав три больших глотка и отступив от Диллона на расстояние трех футов. Он же, посматривая на нее, только усмехался.

Восстановив наконец способность соображать, Лейси рассказала Диллону о том, что произошло в Сан-Франциско, и о странном поведении Дугласа.

– Он обращался с моей матерью так, словно она его любовница – поцеловал, гладил ее лицо, называл по имени. Интуиция меня не обманывает, я уверена в этом, хотя Дуглас весьма убедительно все отрицал.

От такой новости Сэвич чуть не выронил ложку.

– Ты что, шутишь? Нет? Впрочем, чего я удивляюсь. Когда дело касается твоей семьи, можно поверить чему угодно. Ты думаешь, что Дуглас мог спать не только со своей женой, но и с тещей?

Лейси откусила кусочек тоста и зачерпнула ложечкой немного клубничного варенья.

– Понятия не имею, – сказала она. – Может, Дуглас желал всех женщин семьи Шерлок. Ведь меня он тоже хотел уложить в постель. – Лейси вздохнула и погладила себя по животу, подумав, что, если она не научится бороться со стрессом, не избежать язвы желудка. – Когда я думаю о своих родственниках, то начинаю понимать, что я их совершенно не знаю. Кстати, тут выяснилось, что отец Белинды, первый муж моей матери, – его зовут Коннал Фрэнсис, – в апреле вышел на свободу из Сан-Квентина.

– Занятно. Это он пытался убить твоего отца? Кажется, судья Шерлок говорил, что он сумасшедший?

– Да. Отец рассказывал, что именно по этой причине Белинде не следовало заводить детей. Слишком плохая наследственность. Отец говорил, что Белинда, судя по всему, в скором времени тоже должна была свихнуться, как и ее родитель. Позвоню-ка я психиатрам из Сан-Квентина и попробую узнать, что они думают об этом.

Сэвич встал.

– Неплохая идея, звони, – сказал он. – Ты не проедешься со мной в центр?

Обняв Лейси в знак приветствия за плечи и слегка встряхнув, Олли тут же принялся рассказывать о целой серии похищений и убийств в Миссури.

– Это все одна шайка. Похищают ребенка у богатых родителей, получают большой выкуп, а потом ребенка убивают. Вполне возможно, что они убивают детей сразу же после похищения, а потом просто шантажируют родителей. Таких случаев было три, последний в городке Ганнибал, том самом, где родился Марк Твен. Эти типы настоящие монстры, Шерлок. Топят детишек в ванной, а потом, получив выкуп, звонят родителям и говорят, где те могут забрать ребенка.

Лейси едва не задохнулась от жгучей ненависти. Да, конечно, задача их подразделения как раз в том и состоит, чтобы, отлавливая подобных монстров, обеспечивать их изоляцию от других людей или умерщвление в случае вынесения им смертного приговора. Но тут речь шла не просто о монстрах, а о супермонстрах, которые поднимали руку на самое святое – на детей. Лейси решила, что, как только будут арестованы Марлин и Эразмус, она все свои силы отдаст розыску похитителей. Впрочем, поправила она самое себя, их точнее было бы называть убийцами.

Подойдя к своему столу, она включила компьютер. Диллон сделал ей оригинальную заставку – грозно рычащего льва. Насладившись львиным ревом, Лейси услышала, как двое агентов из их отдела о чем-то громко спорят. До нее донесся женский смех. Мимо пролетела банка с кока-колой, кто-то ловко поймал ее на лету и поблагодарил бросавшего. Тихо шуршал ксерокс, кто-то сетовал, что никак не может получить факс, кто-то сугубо официальным голосом беседовал по телефону. Короче, привычный рабочий хаос, свидетельствовавший о том, что отдел функционирует нормально. Лишь она, Лейси, пока еще полностью не включилась в его слаженную работу.

Марлин Джоунс все еще находился в бегах. Убийца Белинды, кто бы он ни был, тоже все еще оставался на свободе. Лейси молила Бога, чтобы Марлин и Эразмус действительно были в Огайо – в таком случае вероятность того, что полиция арестует их в ближайшее время, действительно была высока.

Оглянувшись на Олли, она увидела, что он устало потягивается, оторвавшись от компьютера.

– Ну что, есть что-нибудь новое по Миссури?

Олли покачал головой:

– Нет, ничего. Но, ты знаешь, у меня появилось странное предчувствие. Я почему-то уверен, что мы скоро возьмем этих подонков. Хотя МАКСИН, похоже, в этом деле пока пробуксовывает, я чувствую, что мы его очень скоро закроем.

– Надеюсь, – вздохнула Лейси, подумав о том, что единственным человеком, который по-настоящему ее понимал и которому она могла полностью доверять, был Диллон.

В шесть часов вечера Сэвич, запустив двигатель своего «порше», спросил ее:

– Ты так и не позвонила Чико насчет уроков карате?

– Обещаю, что позвоню завтра. Этот тип наверняка ненормальный.

– Чико тебе понравится. Он тощий, как ящерица, но справляется с ребятами вдвое крупнее и тяжелее его. Тебе будет полезно потренироваться в его компании.

– А с тобой он может справиться?

– Ты что, с ума сошла? Конечно, нет. – Сэвич довольно улыбнулся. – Мы с Чико уважаем друг друга.

– А сегодня вечером ты опять будешь швырять меня наземь?

– Само собой. Уж доставь мне такое удовольствие. Давай-ка заедем к тебе и заберем еще кое-что из вещей.

Вообще говоря, Сэвичу хотелось бы забрать из квартиры Лейси все. Он мечтал о том, чтобы Лейси не возвращалась больше к себе, а осталась жить в его доме, но не сказал этого, считая, что не следует торопить события.

Однако за вещами Лейси пришлось заезжать одной – Сэвичу позвонили по сотовому телефону и срочно вызвали на работу. Он подвез ее к дому и помчался в офис.

– Это на час, не больше, – бросил он, прощаясь. – К нам заявился сенатор, которому не терпится сунуть свой нос в дело о похищениях и убийствах в Миссури. Надо снабдить его последней информацией.

– А что, Олли не способен это сделать?

– Мэйтланд не смог его разыскать. Ничего, все нормально. Увидимся в тренажерном зале через полтора часа. Приходи в форме. И будь осторожна.

Диллон поцеловал Лейси, потрепал ее по щеке и теперь смотрел, как она идет к своей машине. Подождав, пока она уселась и заперла изнутри двери, он помахал ей рукой, нажал на акселератор и уехал.

Вечер был темный и холодный. Звезд совсем не было видно, только серебристая луна тускло блестела на черном небе. Лейси нахмурилась – ей казалось, она оставляла свет в прихожей включенным, однако все окна были темными. Впрочем, она могла и ошибаться. Такое ощущение, словно она не была дома не неделю, а гораздо дольше. Она подумала, что, видимо, имеет смысл сдать квартиру вместе с мебелью в аренду, предварительно выяснив в какой-либо риэлтерской фирме, сколько за нее можно запросить, Затем мысли ее снова перескочили на Дугласа. Почему все-таки он поцеловал ее мать и вел себя так, словно был ее любовником? Лейси понимала, что никогда не сможет заставить себя задать этот вопрос матери. Дуглас же, со своей стороны, отверг подозрения Лейси. Неужели во всех семьях отношения такие запутанные? Впрочем, вряд ли, ответила она сама себе. Ведь не во всех семьях ребенок погибает от рук убийцы.

Напевая себе под нос, она подошла к входной двери. Однако, когда она вставила в замочную скважину ключ, ее мурлыканье само собой прекратилось. В тот момент, когда Лейси уже открывала замок, ей вдруг отчаянно захотелось оказаться в тренажерном зале и раз за разом падать на маты под чутким руководством Дил-лона Сэвича. Резко распахнув дверь, она нашарила на стене выключатель и нажала на клавишу, однако свет не загорелся.

Лейси ничуть не удивилась. Очевидно, что-то случилось с лампочкой, хоть изготовитель и давал семилетнюю гарантию. Запасные лампочки Лейси хранила на кухне. Она прошла в гостиную и щелкнула выключателем. Странное дело – в квартире по-прежнему было темно.

Лейси похолодела. Впрочем, она тут же стала успокаивать себя – вероятно, перегорел предохранитель. Предохранители лежали там же, где лампочки, и она медленно двинулась через столовую в кухню, по дороге наткнувшись на стул. Наконец Лейси ощутила под ногами плитку, которой был выложен пол в кухне. Она машинально щелкнула выключателем – свет, разумеется, так и не загорелся.

– Черт бы побрал эту проклятую технику, – пробормотала Лейси, ощупью продвигаясь вперед.

– Что правда, то правда, техника – это то еще дерьмо, – раздался мужской голос у нее за спиной.

На какую-то долю секунды Лейси замерла на месте от ужаса, но тут же вспомнила, как ее учили, что именно этого делать нельзя. Опомнившись, она мгновенно повернулась и выбросила вперед кулак, целясь незваному гостю в горло. К сожалению, она промахнулась – удар пришелся в грудь. Мужчина зарычалот боли и ударил ее тыльной стороной кулака по лицу. Лейси отлетела назад, ударившись грудью о разделочный столик. Когда она уже падала, рука ее рефлекторно потянулась к пистолету.

– Не занимайся глупостями, – сказал мужчина. – Здесь, конечно, очень темно, но только не для меня. Я уже привык к темноте. Так что ложись на пол и не двигайся, а не то придется снести тебе башку, и тогда твои чудные рыжие волосы пропитаются твоими же мозгами.

С этими словами мужчина пинком выбил из рук Лейси пистолет. Удар был резкий, точный, хорошо отработанный. Теперь у Лейси остался только «кольт». Она медленно, очень медленно улеглась на пол, размышляя о том, кто бы мог быть этот загадочный визитер – вор, грабитель или насильник. В ее положении оставалось радоваться уже тому, что он не убил ее сразу.

– Включи-ка свет, сынок.

В ту же секунду яркий свет залил весь дом. Чуть приоткрыв глаза, Лейси увидела стоящего в трех футах от нее невысокого щуплого пожилого человека. Он был опрятно одет и гладко выбрит. В правой руке человек держал короткий нож с узким лезвием. Это был Эразмус Джоунс. Когда в поле зрения Лейси попал тот, кого Эразмус назвал сынком, оказалось, что это Марлин. Итак, отец и сын Джоунсы были не в Огайо. Оба они были здесь, на кухне в квартире Лейси.

Глава 34

– Привет, Марти. Как мы сработали?

Лейси знала, что через тридцать пять – сорок минут Диллон начнет беспокоиться из-за ее отсутствия. Хотя, казалось бы, причин для тревоги нет. Подождав еще минут пять, он отправится сюда, в квартиру Лейси, чтобы узнать, что случилось. Лейси взглянула сначала на Джоунса-отца, потом на Джоунса-сына и улыбнулась, моля Бога, чтобы никто из них не заметил, что за этой улыбкой она пытается скрыть страх.

– Ничего не скажешь, Марлин, сработали вы здорово. И сколько же времени вы торчите в моем доме?

Эразмус Джоунс чуть наклонился и посмотрел ей в глаза:

– Да уже три дня. И столько же мы добирались сюда из Бостона. Нам, знаешь ли, приходилось быть очень осторожными.

– Могу себе представить. Вам повезло, что, когда вы сюда заявились, меня здесь не было.

– Черта с два, – возразил Марлин. – Мне как раз очень хотелось, чтобы ты была здесь. Но тебя тут не оказалось. Ты, наверное, жила у этого твоего полицейского? Кажется, его фамилия Сэвич? Ты спишь с ним? – спросил Марлин, после чего, не дожидаясь ответа, повернулся к отцу:

– Здоровый такой мужик, в самом деле здоровый. Гора мышц, и дерется, наверное, | так, что только держись.

– Готов поспорить, что твоя мамаша дралась еще похлеще, чем он, – сказал Эразмус и ткнул острием ножа в подошву туфли Лейси. Нож был отточен до такой степени, что лезвие легко проткнуло подошву и кольнуло ступню. Лейси вздрогнула, но не произнесла ни звука.

– Мать была настоящей сукой, па. Я ее помню. Да, настоящей сукой. Она все время ругалась и огрызалась на тебя. И всегда у нее в руке была бутылка. Она прикладывалась к ней даже тогда, когда била меня по лицу.

– Это точно, Люсиль была та еще стерва. Но теперь она мертва. Разве я не сказал тебе об этом?

Нужно продержаться еще сорок минут, подумала Лейси. Через сорок минут, не больше, появится Диллон. Но что будет потом? Ведь он не готов к защите – у него нет никаких причин чего-либо опасаться, предполагается, что Эразмус и Марлин находятся где-то в Огайо. Он скорее всего подумает, что ей нужна помощь, чтобы передвинуть что-то из мебели, и потому окажется в крайне невыгодном положении. Она не может допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось. Впрочем, у нее ведь есть «кольт», так что она обязательно попытается помешать Джоунсам причинить какой-либо вред Диллону.

– Мать мертва? – переспросил Марлин, опускаясь на стул.

– Ага.

Лейси невольно удивилась тому, что Эразмус только сейчас решил сообщить об этом Марлину.

– Ты мне об этом не говорил, па, – сказал Марлин. – Что с ней случилось?

– Ничего особенного. Я просто взял и разделал ее ножичком, как рождественскую индейку, которую она не удосужилась для меня приготовить.

– Нормально. Она ничего другого и не заслуживала. Она никогда не была ни хорошей женой, ни хорошей матерью.

– Это уж точно. Она была такой же, как все те стервы, которых ты замочил, заставив пройти через свой лабиринт, Марлин. Мне нравится эта твоя идея с лабиринтом. Ты взял ее из той самой игры, в которую мы с тобой когда-то играли в пустыне, верно?

– Да, па.

– Ясно. Ну а теперь у нас на очереди вот эта птичка. Давай прикончим ее и будем выбираться отсюда. Тут все равно больше нечего есть.

– Нет, – сказал Марлин твердым и решительным тоном, совершенно непохожим на тот почтительный тон, в котором он разговаривал с отцом до этого момента. – Марти тоже пройдет по лабиринту. Она должна быть наказана. Ведь она всадила мне пулю в живот, и это было очень больно. Мне до сих пор больно, а на животе у меня остался шрам, большой и красный. Так что теперь ее очередь.