Глава 7

Затем Маркус поднял голову и взглянул на девушку. Рафаэлла, недоумевая, глядела на него широко раскрытыми глазами. Он чувствовал, как ее тело сотрясает дрожь.

— Ты очень красива, Рафаэлла, — произнес Маркус и перевел взгляд на свою руку, сжимавшую ее грудь.

Рафаэлла чувствовала острое желание: она хотела Маркуса так сильно, как не хотела уже давным-давно ни одного мужчину. Но ее недоумение было еще сильнее. Рафаэлла не ожидала от себя такого. Ей даже не хотелось, чтобы Маркус останавливался. Она стояла на островке, залитом лунным светом — вряд ли существовало где-то на земле более романтическое место, — и позволяла малознакомому мужчине, который, возможно, не так уж ей и нравился, ласкать ее грудь. И это было чудесно. Платье болталось где-то на талии и не падало на землю только благодаря шелковому цветку.

Внезапно Рафаэлла почувствовала ужасную неловкость: сама она стояла полуголая, в то время как Маркус, полностью одетый, прекрасно контролировал ситуацию.

— Мне холодно, — проговорила она и попыталась высвободиться из его объятий.

— В таком случае… — произнес Маркус и притянул ее к себе. Рафаэлла ощутила, как пуговицы на его рубашке вдавились в ее обнаженную кожу и теплые руки стали гладить ее по спине. — Так лучше?

Что можно было ответить на это? Нет, не лучше, и я хочу пойти домой, либо Да, лучше, но ты не мог бы продолжать и дальше?

Вместо этого Рафаэлла только кивнула и подняла взгляд. Маркус улыбнулся и снова поцеловал ее, на этот раз крепче: его язык медленно раздвигал ее губы, легонько дотрагивался до них; он как бы изучал Рафаэллу, вдыхал исходящий от нее аромат. Маркус почувствовал во рту привкус калифорнийского шампанского, и желание переполнило его, а прикосновения Рафаэллы доставляли ему истинное наслаждение. До этого момента она и не осознавала, что сама тоже крепко обнимает Маркуса. Рафаэлла была не из тех, кто мог потерять голову в порыве страсти. И самое главное, ей совсем не хотелось терять над собой контроль. И вот теперь она висела у него на руке, как какая-нибудь героиня мелодраматического фильма двадцатых годов. Это было унизительно и неловко. Рафаэлла попыталась высвободиться, но без особенного старания.

— Послушай, Маркус, когда я захочу испытать оргазм, я тебе скажу об этом.

Он поднял голову, минуту смотрел на Рафаэллу, затем рассмеялся:

— Скажешь, на самом деле скажешь? Ладно, госпожа Холланд, там видно будет, не так ли?

Маркус так и не пригласил ее войти в дом. Вместо этого он поцеловал ее снова, шепча ей между губ, какая красивая у нее грудь, с этими темно-розовыми сосками, и, произнося эти слова, он расстегнул шелковый цветок, и платье упало к ногам Рафаэллы — она осталась в тоненьких бикини и туфлях на шпильках.

— Теперь посмотрим, — проговорил Маркус, и пальцы его скользнули под бикини, охватив и крепко сдавив ее ягодицы. Он слегка приподнял Рафаэллу, кончиками пальцев гладя ее влажную плоть, и вдруг остановился, не разжимая объятий. Такого не делал с ней раньше ни один мужчина, Рафаэлла никогда в жизни не испытывала ничего похожего.

Пальцы Маркуса просто лежали там без движения, а она сгорала от желания и мечтала, чтобы он продолжал ласкать ее. Хотя, казалось, такое положение дел устраивало его. Рафаэлла попыталась отстраниться от Маркуса. Но без особой охоты. Маркус еще крепче прижал Рафаэллу к себе и продолжал целовать ее, шепча, что собираются делать его пальцы.

— Вначале я должен узнать, как ты устроена, изучить тебя руками и посмотреть на твою реакцию. Прекрасно, госпожа Холланд, просто прекрасно… Ты уже горячая, влажная, вот, дай-ка я немного подвинусь.

Пальцы Маркуса снова заскользили у нее между ног, спустились вниз по курчавым волосам, дотронулись до влажной плоти, раздвинули и проникли в нее, и Рафаэлла не могла представить себе более волшебного ощущения; ей просто не верилось, что все происходит на самом деле. Рафаэлла задержала дыхание, пока он, смеясь, шептал у самых ее губ:

— Вот, госпожа Холланд, такой реакции я и добивался. А теперь мне хотелось бы посмотреть, как вы отнесетесь к моему пальцу внутри себя. Потом я попробую два пальца.

Рафаэлла вздрогнула и вцепилась в плечо Маркуса, когда его средний палец медленно погрузился глубоко в нее.

— О, кажется, все замечательно.

Рафаэлла почувствовала, как еще один палец Маркуса проник в нее, затем он, вздохнув от наслаждения, продвинул их чуть дальше. Он проникал все глубже и глубже, и Рафаэлла даже не думала возражать, потому что большим пальцем Маркус начал одновременно массировать ее нежный бугорок, и она подумала, почти теряя рассудок: «Бог мой, я сейчас кончу, стоя здесь голая, как полная идиотка, а этот властный мужчина полностью одет и…»

Рафаэлла закричала, и тут Маркус снова поймал ее губы, а потом сделал что-то такое, после чего она была уже не в силах сдерживаться. Еще раз. Он поднял Рафаэллу, не переставая ласкать ее пальцами, и уложил на спину прямо среди благоухающей травы, постелив вниз ее платье. Раздвинув ей ноги, Маркус закинул их себе на плечи. Он приподнял Рафаэллу, поддерживая ладонями под ягодицы, и приблизился к ней губами. Как только язык Маркуса коснулся ее, а пальцы снова заняли свое место, Рафаэлла вновь закричала, забилась, почувствовав, как что-то взорвалось у нее внутри.

Губы Маркуса снова приблизились к ее губам: он просил ее продолжать кричать, говорил, что ему это очень нравится, просил все так же двигаться под его пальцами. Маркус повторял это снова и снова, глядя ей в лицо, такое нежное и бледное в лунном свете.

— Мне это нравится. Вы очень темпераментны, госпожа Холланд.

Он не переставал ласкать Рафаэллу до тех пор, пока она не погрузилась в блаженное изнеможение, мечтая только о том, чтобы это приятное забытье длилось вечно.

— Удивлена?

— Мягко сказано, — ответила Рафаэлла и кончиками пальцев коснулась его щеки. — Я никогда раньше не испытывала ничего подобного… Да, так и есть, ты очень хорошо…

— А теперь, моя милая госпожа Холланд, — легко перебил ее Маркус, — я провожу вас на вашу виллу.

— Что? На мою виллу? Разве ты не хочешь…

Рафаэлла замолчала на полуслове, уставившись на Маркуса, хотя уже поняла, как он поступил с ней; просто Рафаэлла была слишком ослеплена, чтобы сразу разгадать его замысел. Она хотела Маркуса вопреки всякому здравому смыслу и даже забыла, что еще не так давно остерегалась его, доверяла ему не больше, чем он доверял ей. Но так или иначе — победа осталась за Маркусом. Он сохранил самообладание, она же перестала владеть собой. Маркус использовал Рафаэллу, подчинил ее себе. Его победа над ней была абсолютной. Рафаэлле хотелось кричать оттого, что она оказалась такой идиоткой. А еще ей хотелось убить Маркуса.

— Убирайся от меня.

— Хорошо. — Маркус не стал спорить и поднялся.

Он стоял над ней одетый в вечерний костюм и наблюдал за тем, как она приводит себя в порядок, натягивает платье и судорожно пытается застегнуть эту дурацкую пуговицу на талии. Красный шелковый цветок выглядел каким-то поникшим. Рафаэлла принялась шарить вокруг в поисках трусиков, но так и не смогла их найти. Она не знала, что они лежали в кармане его пиджака, а Маркус понимал, что Рафаэлла слишком зла на него, да и на себя тоже, и не станет спрашивать, где ее нижнее белье.

Маркус так и не снял с нее туфли и теперь наблюдал, как Рафаэлла пытается затянуть ремешки, которые запутались в результате ее отчаянных, почти конвульсивных движений.

— Позволь мне, — попросил Маркус, нагибаясь и поправляя их.

Какое-то мгновение она стояла в молчаливом оцепенении, затем заорала на него:

— Иди к черту, ублюдок! — И Рафаэлла побежала прочь, чуть не споткнувшись на высоченных шпильках. Через несколько мгновений она исчезла из виду.

Маркус стоял, судорожно глотая воздух, член его был так тверд и тяжел, что причинял боль. Какого черта он так обошелся с ней? Раньше Маркус никогда не делал ничего подобного. Он довел Рафаэллу до беспамятства, потом унизил ее, и сам не понимал зачем. И тут Маркус стал смутно догадываться, отчего он не дал ей дотронуться до себя, не дал ей любить его по-настоящему, слиться с ним воедино. Отчего не позволил себе быть свободным с ней. Всей душой Маркус чувствовал, что риск слишком велик.

Рафаэлла была другая: не просто избалованная богатая дама, приехавшая сюда позабавиться с прислугой. Нет, она была совсем не такая. Рафаэлла раскусила бы его, возможно, узнала бы о нем больше, чем должна была, а эта ошибка могла поставить крест на всем, что он успел сделать.

И что самое непонятное, Маркус так ничего и не узнал о ней, не выяснил ни черта, только то, что она была по-настоящему темпераментна, отдавалась ему и любила его до тех пор, пока не поняла, как он решил поступить с ней. Маркус наблюдал за Рафаэллой, чувствовал, как она дрожит, слышал ее стоны, осознавал, что является источником ее наслаждения, и его просто распирало от триумфа, удовольствия и желания. Он пытался уверить себя, что всего лишь хотел проучить ее, но это было не так.

В последний момент Маркус решил отступить, боясь, что связь с Рафаэллой поглотит его целиком. Он не мог сказать точно, почему не доверял ей, просто это было так, а за последние два года он привык полагаться на свою интуицию. Ее приставания к Коко, и эти бесконечные вопросы… У девушки была какая-то серьезная причина для такого интереса.

Сейчас Маркус не знал, попал ли он в точку или нет. Возможно, он глубоко заблуждался в отношении Рафаэллы. Может быть, на самом деле она намного лучше, а может, и намного хуже. Возможно, она даже опасна. Маркус глубоко вздохнул и пошел в дом. Там он осушил стакан бренди, зашел в ванную и с отвращением посмотрел на свое отражение в зеркале. Затем он переоделся в спортивный костюм и побежал вдоль пляжа: компанию ему составляли лишь ночные звуки и луна, ярко освещавшая дорожку.

Маркус совсем не удивился, заметив женщину, бежавшую впереди; она свернула там же, где и утром. Оказывается, он знал ее всего один день… Невероятно. Эта женщина была Рафаэлла Холланд, и она только что с его помощью дважды испытала неземное наслаждение.

На этот раз Маркус ускорил шаг. Рафаэлла бежала быстро, не так, как утром. Она, без всякого сомнения, была в прекрасной форме, и Маркус решил, что это гнев заставляет ее бежать быстрее обычного.

Пробежав еще около ста метров по пляжу, он обогнул знакомый поворот — Рафаэлла сидела на том же большом валуне, устремив взгляд на море.

Маркус бесшумно подкрался к ней сзади. Рафаэлла не слышала его шагов. Он смотрел на нее и думал, что все-таки пока еще нельзя терять бдительность, не сейчас, особенно не сейчас. Маркус растянулся на песке рядом с ней и произнес:

— Не очень люблю заниматься любовью на песчаном пляже, но почему бы и нет? Теперь моя очередь, как ты считаешь?

Рафаэлла так и подскочила на месте, и Маркус приготовился получить отпор. Признаться, он рассчитывал одновременно получить удовольствие, потому что она была остроумной и не лезла за словом в карман. К тому же в гневе люди могут высказывать поразительные вещи, а Рафаэлла, судя по всему, уже давным-давно вышла из себя.

— Только дотронься до меня, подлый кретин, и тебе не поздоровится!

— Боже правый, не ожидал такое услышать — можно подумать, я вел себя, как эгоистичная свинья и трахнул тебя, не доставив ни капли удовольствия. Хотя на самом деле все…

Рафаэлла вскочила на ноги.

— Что вам нужно, мистер Девлин? Или это не ваше имя?

Маркус небрежно улыбнулся — он уловил язвительные нотки в ее голосе. Сдержавшись, он поднялся на ноги, чтобы взглянуть ей в глаза.

— А может, и Холланд совсем не твое имя? Может, объяснишь мне, почему ты захотела переспать со мной, когда мы были знакомы минут пятнадцать, не больше?

Рафаэлла взглянула на Маркуса, затем посмотрела на море, потом снова на Маркуса и проговорила очень серьезно:

— Не знаю. Наверное, я полная идиотка. А сейчас уходи. Я пришла сюда первая.

— Я лучше займусь с тобой любовью. Или у тебя уже нет настроения? Я доставил тебе слишком много удовольствия? Утомил тебя?

— Даже не думай.

Рафаэлла стояла и беседовала с этим человеком, хотя мечтала только об одном — убить его. Вместо этого Рафаэлла повернулась и пошла вдоль пляжа, крикнув через плечо:

— Видеть тебя не хочу!

Маркус засмеялся. На самом деле он совсем не собирался этого делать, но все же сделал, и когда Рафаэлла услышала его смех, она остановилась как вкопанная, развернулась на месте и посмотрела на него таким яростным взглядом, что Маркус даже вздрогнул.

— Слабоумный идиот! — выпалила она, и в следующий момент перед глазами Маркуса мелькнуло что-то темное: Рафаэлла, молниеносно подскочив к нему, ударила ногой прямо в его правое плечо. Отшатнувшись и схватившись за плечо, Маркус изумленно уставился на нее. В голове его пронеслась единственная мысль: «Слава Богу, не в левое». Разумеется, Рафаэлла бросилась на Маркуса не для того, чтобы убить его, — он понимал это, по крайней мере разумом. Маркус вслух восхитился ее талантливым ударом, хотя уже знал наверняка, что она вот-вот бросится на него еще раз.

— Бог мой, ты же можешь одолеть Оторву! А может, даже и Меркела!

Рафаэлла со свистом выдохнула воздух, подскочила к Маркусу сбоку, развернулась, как в танце, и ребром открытой ладони ударила его в живот. Но на этот раз ей не удалось уйти безнаказанной, ведь Маркус был отнюдь не глуп или медлителен, к тому же он был готов к ее атаке. Перехватив ее руку чуть выше локтя, Маркус сбил Рафаэллу с ног, воспользовавшись ее собственным разгоном, и она навзничь рухнула на песок.

— Конечно, леди, вы хорошо деретесь, но не слишком. Теперь мне даже кажется, что Оторва сможет одолеть вас.

Рафаэлла тут же вскочила.

Казалось, она задохнется от ярости, услышав, как Маркус спокойно проговорил:

— Иди домой. Мне не хотелось бы делать тебе больно.

Рука ее уже занеслась для удара, глаза воинственно горели: Рафаэлла приготовилась объяснить Маркусу, что она-то вполне сможет сделать ему больно, если захочет. Внезапно послышался какой-то свистящий звук. Еще секунду Маркус стоял, прислушиваясь, когда Рафаэлла неожиданно опять налетела на него, сбила с ног и прижала к земле.

Снова свистящий звук, и Маркус вдобавок услышал, как что-то чиркнуло о камень. Пуля, черт побери! А Рафаэлла сидит сверху, обхватив руками его голову, и закрывает Маркуса от пуль.

Один быстрый рывок, от которого боль пронзила раненое плечо, — и Маркус уже лежал на Рафаэлле, прижимая губы к ее виску.

— Не двигайся, понятно? Даже не думай шелохнуться. Это уже не игрушки.

Маркус пригнул голову как раз в ту секунду, когда еще одна пуля просвистела над ним в полуметре от головы. Надо было увести Рафаэллу, но они находились на открытом пляже. Стреляли из джунглей в десяти метрах от них, и единственной преградой между ними и убийцами были камни. Но что из этого? Человеку с ружьем стоит всего-навсего выйти из зарослей, посмотреть им в глаза и хладнокровно застрелить их. Куда же деваются все эти курортные охранники, когда они действительно нужны?!

И тут до Маркуса донеслись самые приятные в тот момент для слуха звуки — голоса подвыпивших отдыхающих, которые смеясь, с песнями приближались к ним по пляжу.

— Эй, ребята, давайте искупаемся!

— Тогда твой приборчик съежится еще больше, Кроули. Он ведь совсем исчезнет под водой!

— А как насчет?.. Эй, а это еще что такое? Смотрите-ка, парень трахает девчонку прямо на пляже!

Раздались пьяные смешки и громкие комментарии. Маркус ухмыльнулся. Он поднял голову и взглянул в глаза Рафаэлле.

— Благодаря этой пьяной компании мы спасены. Я был готов к геройскому поступку, но меня опередили. Взгляни, они в полном восторге.

— Эй, парень, да ты же в брюках! Ты что же, собираешься осчастливить ее, не снимая штанов?

— Рассказать им, как это делается?.. Ладно, не сейчас.

Маркус обернулся и взглянул на парня. Тот стоял абсолютно голый и показывал пальцем на Маркуса. Позади него хихикала голая девушка. Подтянулись четверо отставших, полураздетых каждый на свой манер, Маркус с радостью расцеловал бы их всех. Одна женщина так напилась, что намотала на шею бюстгальтер и вот-вот могла удушить себя.

Маркус, приподнявшись на локтях, проговорил:

— Спасибо, ребята. Мы с подружкой искупались бы с вами, но у нее только начались месячные…

— Ну и что, океан-то большой.

— Идиот, это не океан, а Карибское море!

— Вы правы, — произнес Маркус скорбным голосом, — но у нее к тому же судороги.

Рафаэлла забилась под ним, пытаясь высвободиться.

— Ей просто захотелось немного потискаться, а купаться она не хочет.

Тут Маркус засмеялся, скатившись с Рафаэллы, поднялся на ноги и протянул ей руку.

До него донеслись громкие реплики компании, затем та женщина, на шее у которой болтался лифчик, с визгом бросилась в море.

— Пошли, — тихо проговорил Маркус, — надо уходить отсюда, пока им не взбрело в голову затащить тебя в воду. Они и не посмотрят, что у тебя месячные.