Письмо. Да, подумал Брент, сцепив пальцы, жаль.
      - Будь я на месте отца, я сделал бы своим наследником Дрю.
      - Ваш брат не интересуется ничем, кроме живописи, вы же знаете. Что до Лорел, я нахожу весьма небезынтересным то, что он, так сказать, передал ее в ваши руки.
      - Над этим я пока еще не думал. - Брент помолчал, потом осторожно проговорил:
      - Есть и еще одна причина моего визита к вам, сэр. Речь идет о Фрэнке Пакстоне.
      - А, да, разумеется.
      - Уверен в том, что управляющий Уэйкхерста годами набивает себе карманы, в особенности с того времени, как заболел отец.
      - Вы, вероятно, правы, но доказательствами я не располагаю. Больной хозяин или хозяин в отъезде - вот причина подобных вещей, сами понимаете. На вашем месте, Брент, я просто уволил бы этого парня.
      Но кто тогда станет управлять плантацией?
      - Сначала я с удовольствием свернул бы ему шею.
      Пакстон пользуется услугами вашего банка?
      - Нет, он вовсе не дурак. Скажите, ваша жена с Юга?
      "Не дурак и я", - подумал Брент, хорошо понимая, куда гнул мистер Милсом.
      - Она провела отроческие годы в Бостоне, а в прошлом году вернулась в Калифорнию.
      - Значит, наши традиции ей непонятны.
      - Да, совершенно. Но сказать правду, и я понимаю здешние порядки не лучше ее. И откровенно говоря, не представляю, как следует поступить.
      - С Уэйкхерстом?
      - Да, и с Лорел, как я уже сказал.
      - Я, разумеется, могу помочь найти нового управляющего.
      Брент нетерпеливо взмахнул рукой:
      - Дело не в этом. Мне кажется, я стал в некотором роде аболиционистом. Вам, конечно, известно, что Калифорния стала свободным штатом. Я больше не могу терпеть тех вещей, которые здесь происходят.
      - Вы знаете не хуже меня, Брент, что реальных изменений не произойдет, пока полностью не изменится вся экономическая ситуация. Дело только в этом. В экономическим смысле Юг не может существовать без рабства.
      - Я не смогу в этом участвовать.
      - Да, это серьезно. И что же вы намерены делать с вашим наследством?
      Брент с унылой улыбкой покачал головой:
      - Не вижу ничего другого, как вернуться в Калифорнию во главе пяти сотен освобожденных негров.
      - Это тоже серьезно. Прямо не знаю, что посоветовать. Я банкир, и все мои активы напрямую связаны с институтом рабства, но я не стану говорить громких слов о том, к чему вас обязывает право по рождению и солидарность с другими плантаторами.
      Может быть, стоит продать плантацию?
      - Неграм от этого не станет легче.
      - Вы говорили об этом с Лорел?
      Брент покачал головой, поднимаясь из кресла.
      - Надо обо всем как следует подумать. Благодарю за то, что меня приняли.
      Джеймс Милсом тепло пожал Бренту руку.
      - Если снова захотите посоветоваться со мной, я всегда к вашим услугам.
      Брент задумчиво выехал из города, придерживаясь кромки высокого обрывистого берега, с которого открывался вид на Миссисипи. На какой-то пустынной полянке он остановился и привязал жеребца к нижнему суку крепкого дуба. Он медленно прошелся по краю обрыва, поглядывая вниз, на бурлившую мутную воду.
      Потом сел на землю, прислонившись спиной к древнему вязу, и вытянул ноги.
      Что ему делать?
      Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу заметил лошадь и всадника на ней. Подняв глаза, он вдруг увидел прямо перед собой особу в голубом бархатном костюме для верховой езды с очаровательно растрепанными ветром золотисто-каштановыми волосами под надетой набекрень шапочкой.
      - А, - не шевельнувшись, чтобы подняться, лениво произнес Брент. - Моя дорогая Лорел. Как это вам удалось меня разыскать?
      Глава 28
      Сидя в седле, Лорел смотрела на Брента и чувствовала такую же непреодолимую тягу к нему, какую испытала в день его приезда в Уэйкхерст. Впрочем, нет, чувство на сей раз не было непреодолимым, сейчас она владела собой. Она долго любовалась им, не произнося ни слова: черные сапоги, блестящие, как его черные спутанные волосы, доходили ему почти до коленей, а мускулистые, крепкие бедра притягивали ее глаза как магнит. Лорел наконец взглянула ему в глаза, и ее передернуло от прочитанного в них сарказма. Она медленно спешилась и привязала лошадь рядом с жеребцом Брента.
      Он даже не поднялся! На месте Брента все знакомые Лорел джентльмены засыпали бы ее изысканными комплиментами. Она грациозно подошла к нему, похлопывая плеткой по юбке.
      - Не знаю, привязал ли бы я вашу лошадь рядом с ним, Лорел, - лениво заметил Брент. - Она приятная кобылка, а он вполне... - Не закончив фразу, он широко улыбнулся Лорел.
      - Я увидела вашу лошадь, - резко заговорила она. - И остановилась. Вы ездили в Начиз?
      - Да.
      - Зачем?
      Брент удивленно поднял бровь.
      - Это допрос?
      - А, так, значит, вы ездили к какой-то женщине? И теперь боитесь, что я расскажу об этом вашей женушке?
      - Вы знаете здесь какую-нибудь женщину, которая могла бы мне понравиться, Лорел?
      - Ах, перестаньте, Брент!
      - Я, - помолчав, сказал он, - ездил к мистеру Милсому. Он рассказал мне много интересного.
      - Могу представить! На вашем месте, Брент, я бы держалась подальше от этого старика. Ваш отец ему совершенно не доверял... Последние несколько лет они едва разговаривали друг с другом.
      Все еще улыбаясь, Брент недоумевал, почему Лорел клеветала на Джеймса Милсома. Уж не был ли он одним из клюнувших на нее глупцов?
      - Не слишком ли вы категоричны? Не беспокойтесь, Лорел, мистер Милсом джентльмен, а джентльмен никогда не позволит себе отозваться неуважительно о леди.
      - Не то что вы?
      - Не то что я, - мягко согласился он. - Вы хотели что-то сказать мне, Лорел? Или продолжите свою прогулку?
      Лорел помолчала. От нее не ускользнул взгляд Брента, на мгновение задержавшийся на ее груди. "Он по-прежнему восхищается мною, - подумала она, - по-прежнему хочет меня". Она хотела его тоже, хотела всегда, но на этот раз она должна действовать осмотрительно. Она всегда пользовалась своей красотой, своим телом, чтобы добиваться того, чего хотелось. Да и что остается женщине?
      Она вспомнила о напряженной атмосфере вчерашнего вечера. Очевидно, между Брентом и его прелестной женой произошла какая-то размолвка.
      Байрони проявила внимание к Дрю, а он, этакий глупец, обрадовался.
      - У нас не было времени поговорить наедине, - мягким, тихим голосом ответила она на вопрос Брента.
      - Да, - согласился тот.
      - Когда я уезжала из дому, Байрони позировала Дрю. Мне показалось, их стесняло мое присутствие, и я уехала.
      Брент вспомнил свои слова о том, какой хотел бы видеть Байрони на портрете - обнаженной, раскованной. Но только для него одного. Досадуя на себя, он резко спросил:
      - О чем вы хотите поговорить со мной, Лорел?
      Так и будете стоять около меня или, может быть, присядете?
      Она грациозно села рядом с Брентом, расправляя широкие юбки.
      - Знаете, - задумчиво промолвил Брент, - я думал, вы постареете. В конце концов, когда я отсюда уезжал, мне было всего восемнадцать. Однако теперь вы, пожалуй, еще красивее, чем тогда.
      - Благодарю вас.
      Брент подумал о том, будет ли Байрони через десять лет красивее, чем теперь. И решил, что это невозможно.
      - Так о чем же вы хотели поговорить? - снова спросил он.
      Лорел пожала плечами, не отрываясь глядя на него.
      - Меня, разумеется, беспокоит будущее. Мое будущее. Ваш отец таким странным образом распорядился своей собственностью. Я хотела бы знать, как намерены поступить вы.
      - Вот это прямой разговор, - заметил Брент. - На душе становится легче, когда женщина говорит без обиняков, Лорел. - Брент посмотрел на спокойную гладь реки. - Я любил приходить сюда мальчиком, особенно после смерти матери. Мне ее очень не хватало.
      Лорел промолчала.
      Он повернулся к ней:
      - Сказать правду, Лорел, я пока не решил, как поступлю.
      - Вы могли бы, разумеется, остаться. Ведь вы здесь родились и выросли. Этого желал и надеялся на это и ваш отец.
      Удивительно, подумал Брент, вспоминая слова Джеймса Милсома о том, как обрадовался отец известию, что он приобрел салун, что наконец осел на месте.
      Если отец действительно так думал, зачем же тогда сделал его наследником? Он должен был понимать, что Бренту придется вернуться.
      Лорел протянула руку и легко коснулась его рукава.
      - Вы могли бы многое найти здесь, Брент.
      Надо было быть совершенно слепым, чтобы не увидеть в ее глазах откровенного предложения. Он подумал о Байрони, позировавшей Дрю, улыбающейся ему.
      - Вы, несомненно, правы, - проговорил он и быстро поднялся. Проводить вас в Уэйкхерст?
      Лорел кивнула и взяла протянутую руку. Брент тут же выпустил ее ладонь. Она взглянула на него и очень тихо сказала:
      - Десять лет назад я была очень молода, Брент.
      Молода и глупа, как и вы.
      Брент промолчал. Он взял Лорел за тонкую талию и поднял в седло. Чувствуя, как ее глаза сверлили ему спину, он шагнул к своему жеребцу.
      Когда Брент с Лорел легким галопом подъехали к дому, Байрони и Дрю сидели на веранде и пили фирменный мятный напиток Мамми Бас. Байрони заметила, как Брент наклонился к Лорел, что-то сказал и, закинув голову, рассмеялся. Если бы под рукой у нее было ружье, она бы его пристрелила. Повернувшись к Дрю, она заговорила с ним громким и деланно веселым голосом. Не успела она произнести и двух слов, как ее прервала Лорел.
      - Вы уже закончили.., работать?
      Вкрадчивая сука! Прежде чем Байрони успела заговорить, Дрю небрежно ответил:
      - Погода слишком хороша, чтобы усидеть в четырех стенах. Взгляни на эскиз Байрони, Брент. Мне важно знать твое мнение.
      Брент бросил на Байрони взгляд, заставивший ее залиться краской. Она готова была выпалить, что, когда позировала, на ней было столько всего надето, что сама тетя Аида осталась бы довольна.
      Однако она неловко вскочила и одернула юбки.
      - Правда, почему бы тебе не посмотреть? А я пойду переоденусь и поеду. - Байрони помолчала, подняв подбородок выше на добрый дюйм, не спуская глаз с мужа. - Надо привезти на плантацию еду и одежду для рабов.
      - Нет, - тихо возразил Брент. - Никуда ты не поедешь.
      "А, - подумала, она кусая нижнюю губу, - хозяин сказал свое слово".
      - Почему?
      - Потому, дорогая моя, что это нелепая трата денег, как я уже тебе говорила, - вмешалась в разговор Лорел.
      Брент ничего не мог с собой поделать - широко улыбался жене. Она была готова оторвать ему ухо.
      - Вот что, Байрони, в самом деле пойди переоденься, а потом я поеду с тобой, и мы обсудим твои.., планы.
      "Он издевается надо мной", - думала она, поднимаясь по ступенькам. Наверху ее ожидала Лиззи, необычно спокойная. Обычно она без умолку болтала, пока ее ловкие пальцы управлялись с пуговицами и расправляли складки. Но сейчас голова Байрони шла кругом от бесконечных мыслей, и она ни о чем не спросила девочку.
      Когда Байрони вернулась на веранду, Брент сидел рядом с Лорел с бокалом мятного напитка в руке.
      - Я готова, Брент, - бросила она.
      - Так быстро? - спросил тот, подчеркнуто растягивая слова. - Что ж, хорошо. С моей стороны было бы в высшей степени невежливо заставлять ждать леди, в особенности собственную жену.
      Спустя пятнадцать минут они уже направлялись бок о бок на плантацию. Байрони внезапно повернулась.
      - Вчера вечером ты спрашивал, чего я хочу, Брент.
      - Спрашивал, разве? Страшно глупо с моей стороны. Ну так и в чем же дело? Хочешь возвратиться в Бостон? С бриллиантами и с большими деньгами? Я хочу уточнить, с моими деньгами?
      Руки Байрони судорожно вцепились в повод, и ее кобыла немного заартачилась. Чтобы ее успокоить, потребовалось несколько минут.
      - Нет, - возразила она, не глядя на Брента. - Мне нужны продукты и одежда для рабов.
      - Моя самоотверженная женушка, - начал Брент и наклонился к ней ближе. В синих глазах пряталась издевка.
      - Брент, - проговорила, - с меня хватит этих глупостей.
      - Каких глупостей? - спросил он, но Байрони поняла, что застала его врасплох. Она не позволит ему издеваться над ней!
      - О, - ее голос зазвучал совершенно спокойно, - разве мы не говорили о демонах, которые правят тобой?
      Он, прищурившись, смотрел на Байрони.
      - Мэгги как-то сказала мне, что иногда приходится применять чрезвычайные меры, чтобы привлечь внимание мужчин. Именно поэтому я и купила кнут.
      - Думаю, пора поворачивать домой, - заметил Брент.
      - О нет, еще нет. Неужели ты действительно думаешь, что все женщины бесчестны и готовы на все?
      Что все женщины чего-то хотят?
      - Довольно, Байрони.
      - Довольно? Десять лет вдалбливать себе в голову подобные мысли больше чем довольно, Брент.
      Если бы Лорел знала, какое огромное влияние она на тебя оказала, то, наверное, потеряла бы дар речи. Она соблазнила нормального юношу и превратила его в недоверчивого, ожесточенного мужчину.
      Брент грубо выругался.
      - Брент, пожалуйста, выслушай меня! Мэгги - женщина, но она твой друг, верно? Ты ей доверяешь?
      - Замолчи, Байрони. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
      - Очень может быть, - согласилась она, стараясь заглянуть ему в лицо. - Я думаю, что ты боишься быть со мной ., искренним и открытым, боишься, что полюбишь меня и что я буду пользоваться этим. - Она схватила его за рукав. - Разве не правда?
      Он стряхнул с себя ее руку и натянул повод.
      - Брент, подожди! Как насчет одежды и продуктов для рабов?
      - Как ты сама сказала, Байрони, все женщины всегда чего-то хотят. Сегодня ты играешь в самоотверженную маленькую владелицу поместья. А завтра?
      - Брент, прошу тебя!
      - Почему бы тебе не продать колье Айры Батлера?
      Денег бы хватило, чтобы сыграть роль щедрой леди.
      Брент развернул жеребца и быстро скрылся из глаз Байрони.
      Она застыла, глядя ему вслед. Она, несомненно, была права. Только не понимала размеров чувства вины мальчика, его предательства и роли женщины в этом предательстве. И никогда бы этого не поняла, если бы они не приехали в Уэйкхерст. Как он замкнут!
      И упрям. И стал совершенно невозможным, когда она слишком приблизилась к нему. Байрони распрямила плечи и направила кобылу к дому.
      Как теперь поступит ее муж?
      Она видела, какой он был в тот вечер после ужина - предельно мягок и любезен. И отчужден.
      - Жареная окра восхитительна, - восторгался Брент. - Я уже забыл, какими чудесными достоинствами отличается южная кухня.
      - Ты прав, - согласилась Байрони, улыбаясь всем сияющей улыбкой. - В Бостоне мы ели одну рыбу. В то время мне было пятнадцать лет, и я была уверена, что у меня вот-вот вырастут жабры.
      - Неужели тетя Аида не рассказывала тебе о жизни? - обратился к ней Брент, по привычке растягивая слова. - В пятнадцать лет растут куда более интересные вещи, чем жабры.
      Ей тут же захотелось швырнуть в него тарелку с фасолью.
      - Тетя Аида никогда не была замужем, - услышала она свой резкий голос. - Она не.., то есть она никогда не стала бы говорить... - Байрони умолкла, прерванная заливистым смехом Лорел.
      - Вы так хорошо умеете рассмешить, Байрони, - заметила Лорел, слегка прижимая к губам льняную салфетку. - Наверное, у каждой девушки есть подобная родственница.
      - Незамужняя, а значит, несведущая и сверхскромная? - спросил Брент.
      - Ты, брат, и сам был неженатым еще совсем недавно, - повернулся к Бренту Дрю, - но я как-то не могу отнести эти слова к тебе.
      - А я не могу отнести их к большинству женщин, - развил его мысль Брент, глядя на жену. - Разумеется, если женщина не отличается ни лицом, ни фигурой, способными привлечь мужчину, то, я считаю, она должна заниматься благотворительностью и другими добрыми делами. В этом смысле женщинам, сидящим за этим столом, сильно повезло, ты согласен с этим, Дрю?
      - А если мужчина не располагает ни лицом, ни фигурой, привлекательными для женщины, он должен поступить так же?
      - Вы хотите сказать, он должен наложить на себя епитимью и оставаться бобылем? - засмеялся Брент. - О нет, моя дорогая, если у него есть деньги, он просто сможет купить себе все, что ему нужно.
      - Если бы женщины имели хоть какую-то власть, это было бы невозможно, - заметила Лорел.
      - Слава Богу, женщины не располагают властью, присущей мужчинам, качая головой, продолжал Брент. - Иначе каждый из нас, смертных, превратился бы в жалкую собачонку, вымаливающую подачки.
      Байрони бросила быстрый взгляд на Лорел. Она, разумеется, была права. Если бы у Лорел была власть, а власть - это деньги, разве она вышла бы замуж за отца Брента?
      Если бы у меня были деньги, я никогда не вышла бы замуж за Айру.
      А Брент? Байрони покачала головой в ответ на свои думы, не зная о том, что муж смотрел на нее из-под опущенных ресниц. Она хотела его, ее тянуло к нему.
      Но и здесь не было выбора. Он снова заговорил с этой его дурацкой манерой растягивать слова:
      - Интересно, много ли женщин уступили нам, бедным мужчинам, если бы их не вынуждали к этому обстоятельства ?
      "Он думает о нас с ним, - решила Байрони. - Или о тех женщинах, которым платит. О своих любовницах".
      - Полно, брат, - заговорил Дрю. - Не будь таким циничным. Видишь ли, существует еще такая вещь, как любовь. Довольно широко распространенное эмоциональное состояние.
      - Любовь, Дрю? Я думаю, ты имеешь в виду просто невостребованную похоть, а когда она востребована - что остается от любви? - Брент пожал плечами.
      - Забота? Доверие? Дети? - Слова вырвались у Байрони, прежде чем она успела закрыть рот.
      Брент рассмеялся.
      - О да, конечно, дети привязывают мужчину.
      Подрезают ему крылья и все такое.
      Байрони на секунду закрыла глаза, так обожгли ее слова Брента. Она чуть коснулась рукой своего живота. Почему этот жалкий человек не обернется на себя?
      - Тогда почему же мужчины женятся? - весело спросила Лорел. Действует ваша теория невостребованной похоти?
      Брент помолчал. Отпил немного вина, потом осторожно поставил хрустальный бокал на стол.
      - Либо так, либо он оказывается в таком положении, когда у него не остается выбора.
      - Вы имеете в виду соблазнение?
      - Ах, Лорел, - возразил Брент, - я по-прежнему сомневаюсь, чтобы такая ситуация вообще существовала.
      Байрони швырнула на стол льняную салфетку. Она хотела осыпать Брента ругательствами, но сохранила самообладание. Только не перед Лорел и Дрю. Натужно улыбнувшись, она поднялась из-за стола.
      - С вашего позволения, я, пожалуй, вас покину.
      Она вышла из столовой не оглянувшись. А войдя в свою спальню, долго смотрела на дверь, жалея о том, что не могла запереть ее на замок.
      Она так обессилела от собственных мыслей, что не сразу услышала какой-то странный звук, доносившийся из угла комнаты, примыкающего к балкону.
      - Лиззи?
      Снова послышалось прерывистое рыдание. Байрони быстро подошла к стеклянной двери и увидела забившуюся в угол Лиззи.
      - Лиззи, - позвала Байрони, опускаясь на колени. - Что случилось? Почему ты плачешь?
      Лиззи вытерла глаза сжатыми в кулаки руками. Ей сказали, что масса отказался дать миссис еду и материю для рабов. Это подтвердил и Фрэнк Пакстон. Он схватил ее за руку около дома и сказал, что он скоро, очень скоро ее возьмет.
      Но миссис ничего не могла сделать. Пакстон был белым человеком, управляющим.
      - Ничего, миссис, - пробормотала Лиззи, не желая смотреть Байрони в глаза.
      Байрони села на корточки, в размышлении наморщив лоб.
      - Ты уверена, что не хочешь поведать мне, что тебя беспокоит?
      Черная головка отрицательно качнулась.
      Байрони медленно поднялась на ноги, чувствуя свою беспомощность и бесполезность.
      - Хорошо, Лиззи, - проговорила она наконец. - Помоги мне раздеться, а потом отправляйся спать. Если захочешь поговорить со мной утром, я буду здесь.
      Около полуночи Брент тихо вошел в спальню.
      Через незашторенные окна в комнату лился лунный свет. Байрони лежала на боку, положив щеку на ладонь. Он медленно подошел к кровати, остановился и долго смотрел на жену. Он почувствовал мощный прилив чувств и молча посмеялся над собой. "Похоть, - подумал он. - Я все еще испытываю страстное желание обладать ею". Он наклонился, осторожно приподнял мягкий локон, лежавший на плече Байрони, и на секунду закрыл глаза. Байрони пошевелилась, но не проснулась. Брент вспоминал, что она ему говорила.
      Она, разумеется, была права. Но правота далеко не всегда изменяет вещи к лучшему. Он понимал только, что хотел ее снова, сейчас.
      Брент разделся и лег в постель рядом с Байрони.
      Он поднял до пояса ее ночную рубашку, повернул ее на спину, раздвинул ей ноги, и скользнул в нее, глубоко и нежно.
      Он чуть не задохнулся от тепла ее тела.
      Байрони проснулась, как от толчка, ощутив его в себе.
      Она содрогнулась от зарождавшихся внутри нее ощущений и наконец поняла, что происходило.
      - Нет! - Она стала бороться с Брентом, но он опустился на нее всей тяжестью, словно каждым мощным движением прикалывая ее к постели.
      - Не шевелись, - услышал он свой хриплый, грубоватый голос. - Боже, простонал он, полностью теряя контроль над собой.
      Байрони увидела, как напряглись жилы на его шее, когда он откинул назад голову и застонал от наслаждения.
      Брент упал на нее задыхаясь.
      Байрони не двигалась. Да и не могла бы при всем желании.
      - Ты закончил со мной?
      Брент приподнялся на локтях и посмотрел, на лицо Байрони, бледное и словно умытое лунным светом. Ее слова прозвучали монотонно-бесцветно, как будто были ей безразличны.
      - Возможно, - отозвался Брент. - А может быть, и нет. Мне нравится быть внутри тебя - такой теплой и нежной.
      - К тому же мне не надо платить.
      Глубоко в Бренте что-то перевернулось. Это было оскорбление. Тяжкое оскорбление.
      - Ты выпил. Это оправдывает мужчину, не правда ли, Брент? А теперь, когда твоя похоть утолена, что тебе еще надо?
      Обида смешалась у Брента со злостью.
      - В следующий раз я постараюсь сделать так, чтобы была утолена и твоя похоть, жена. Ты всегда такая милая и ласковая после того, как я доставлю тебе наслаждение.
      И говоришь мне, что любишь меня.
      Брент оторвался от нее, задержавшись на коленях между ее широко раскинутыми бедрами.
      - Не стоит, Брент, - вяло сказала Байрони. - Я хочу спать. Прошу, оставь меня в покое.
      Он тихо выругался, отодвинулся от Байрони, медленно свел ее колени и лег на бок, спиной к ней.
      Она не пошевелилась. Он рисовал Байрони в своем воображении - на спине, в поднятой до талии ночной рубашке. Его охватил неумолимый порыв заключить ее в объятия, прижать к себе и сказать... Сказать - что, глупец?
      Глава 29
      Байрони протянула колье суетливому мистеру Дюбуа. Она понимала, что он знает настоящую цену прекрасной вещи, но, разумеется, не станет ее называть ей, явно желавшей ее продать.
      - Работа не совсем такая, какую хотелось бы видеть, - заключил мистер Дюбуа, - но хотя камни и посредственного качества, вещь неплохая.
      Байрони молчала и ждала. Дай Бог, чтобы он предложил цену больше той, что давали другие.
      Мистер Дюбуа еще долго рассматривал жемчуг и бриллианты и наконец скорбно вздохнул.
      - Боюсь, что не смогу предложить вам больше трехсот долларов, миссис Хаммонд. Положение на рынке...
      - Нет, благодарю вас, мистер Дюбуа, - не дала ему договорить Байрони, протягивая руку. - Могу я получить колье обратно?
      Он с жадностью зажал изделие в пальцах.
      - Возможно, мэм, я мог бы немного прибавить.
      Скажем, четыреста?
      - Нет, благодарю вас, мистер Дюбуа, - повторила Байрони, все еще держа перед ним раскрытую ладонь.
      - Сколько вы хотите? - спросил он несколько недовольным тоном.
      - Никак не меньше пятисот долларов.
      Он начал длинную тираду, которой хватило на добрые три минуты, но Байрони, побывавшая уже у троих ювелиров и извлекшая определенный опыт от общения с ними, позволила ему продемонстрировать свое искусство.
      - Нет, мэм. Я не могу дать столько, право, не смогу продать его больше чем за...
      Она резко оборвала ювелира:
      - Это ваше дело, сэр. Могу я получить наконец колье?
      Он тихо выругался, а ей захотелось плясать от радости.
      Спустя десять минут она вернулась к сидевшей в ландо Лиззи с широкой улыбкой на лице.
      - Куда теперь, миссис? - спросил Оскар.
      Байрони глубоко вздохнула, не переставая удивляться успешной сделке.
      - На склад одежды.
      ***
      - Где ты пропадала?
      Байрони смотрела на мужа, стоявшего на нижней ступеньке веранды, уперев руки в бока, с непроницаемым выражением лица.
      - Ну? Мамми Бас сказала, что ты рано утром уехали с Лиззи в Начиз. А сейчас солнце уже клонится к закату. Где ты была, Байрони?
      Внезапно она засомневалась, стоит ли ему говорить. Разве не может он остановить выполнение заказа на складе одежды, откуда должны были привезти хлопчатобумажные брюки, рубахи и юбки? Бочонки с солониной были уже на пути к баракам, так что с этой стороны опасности не было. А может быть, все-таки была?
      Он мог не только остановить всю операцию, но, как хозяин, конфисковать все закупленное. Неужели он проявит такую жестокость?
      Байрони облизала внезапно пересохшие губы.
      - Я тебе отвечу, - Начала она, понимая, что выбора не было. Он все равно довольно скоро узнал бы правду.
      - Я жду.
      - Я продала колье Айры и купила одежду и еду для рабов.
      Брент словно получил удар в живот от гиганта вроде Сента Морриса. За весь этот показавшийся ему вечностью день ему и в голову не пришло, чтобы Байрони могла это сделать. Он весь день думал о том, куда она уехала, то поддаваясь тревоге, то приходя в ярость, допускал, что она рассердилась на него за то, что он так бесчувственно обошелся с ней ночью. Дьявол, он пережил не самые приятные мгновения.
      - Понятно, - наконец ухитрился произнести Брент.
      - Ты сказал, что я должна сама найти средства, если помнишь.
      Да, черт побери, он помнил каждое свое язвительное, насмешливое слово, сказанное ей. Но он вовсе не имел в виду именно это.
      - Проклятие, Байрони... - Он тут же умолк, взъерошив волосы. Внезапно он увидел всю ситуацию со стороны, глазами постороннего наблюдателя и рассмеялся, закинув голову.
      - Что здесь происходит? Брент, по какому это поводу вы так развеселились? - Лорел переводила взгляд с Брента на застывшую с прямой спиной Байрони и обратно.
      - Маленькая миссис его рассмешила, - проговорила довольная Мамми Бас, почесав длинным ногтем свою лысеющую голову.
      Брент взял себя в руки и обратился к жене:
      - Пойдем в библиотеку? Мне кажется, нам нужно обсудить это с глазу на глаз.
      Усевшись на угол отцовского письменного стола, он смотрел, как Байрони входила в комнату. Она сняла шляпку с пером и машинально размахивала ею, держа за ленты. Прическа ее растрепалась. Ему хотелось, чтобы в эту минуту выражение ее лица было таким же привлекательным, как и весь ее вид. Брент мысленно снимал с нее бледно-голубое платье, вспоминая, как он поднимал до талии ночную рубашку, как раздвигал ей ноги и входил в нее. Он на мгновение закрыл глаза, удивляясь тому, что по всему его телу снова прокатилась волна желания.
      - Что ты хочешь мне сказать, Брент?
      Ее вызывающий тон мгновенно вернул ему бдительность. Он улыбнулся Байрони.
      - Что наши люди будут одеты лучше всех рабов на Юге. Сегодня после полудня я говорил здесь, в Уэйкхерсте, с мистером Крэнфордом. Он поставит много разной одежды еще до конца этой недели. И не только для рабов, занятых на плантации, но и для мастеровых, домашней прислуги и, конечно, для детей.
      Байрони оставалось лишь изумленно смотреть на Брента.
      - Почему ты ничего не сказал? Почему делал вид, что тебя это не беспокоит?
      Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом.
      - Как мне помнится, ты весьма серьезно говорила о том, что есть во мне плохого. И я.., да, моя дорогая, мне нравится не распространяться о некоторых своих действиях.
      - Ну да, и мне тоже, разве нет? Но я не уверена, что это хорошо.
      Брент подошел к Байрони, и она, насторожившись, отпрянула от него.
      - Почему ты бежишь от меня?
      - Я не бегу, - возразила Байрони, сжав зубы.
      Его длинные пальцы легко погладили ее подбородок, синие глаза, потемневшие почти до черноты, пристально смотрели на нее.
      - Опять невостребованная похоть, Брент? - Она тщетно попыталась изобразить презрительную ухмылку.
      Брент приблизился к ней, и она, быстро повернувшись, ухватилась за ручку двери, но не успела выйти.
      Брент прижал дверь рукой.
      - В тебе нет ничего невостребованного, Байрони.
      Я не трону тебя, по крайней мере пока.
      Она медленно повернулась к нему, не отрываясь смотря на верхнюю пуговицу его белой рубашки.
      - Нет, - пробормотала она, - Не думаю... Не имеет значения. Ты меня очень злишь.
      - Или радую?
      Байрони насмешливо посмотрела в его лицо.
      - Не понимаю.
      - Дорогая моя Байрони, я вспоминаю, что ты говоришь мне.., когда ты счастлива.
      Байрони проговорила твердо и спокойно:
      - Любовь можно умертвить, Брент. Я привыкла верить, видимо, девичья глупость, что если человек полюбит, то это навеки. Но, наверное, так бывает далеко не всегда.
      - Сначала нужно доказать, есть ли она, - насмешливо заговорил Брент, но, попав в ловушку, почувствовал, что не уверен. Ни в ней, ни в себе.