Кэтрин КОУЛТЕР
      ДИКАЯ ЗВЕЗДА
      ТОМ 2
      Перевод с английского Г.Г.Карпинского
      Глава 18
      Эйлин нехотя провела троих мужчин в гостиную Батлера. Там были Айра с Ирен, и именно ее лицо привлекло внимание Брента. Напугана и не слишком умна, подумал он. Они хорошо понимали, зачем пришла троица.
      - Джентльмены, - спокойным высоким голосом заговорил Айра. - Могу узнать, по какой причине вы оказали честь моей сестре и мне своим визитом?
      Дел Сэкстон шагнул вперед.
      - Вы желаете, Айра, чтобы ваша сестра присутствовала при разговоре?
      Ответил не Айра, а сама Ирен, властно положив руку на плечо брата.
      - Я буду присутствовать, мистер Сэкстон.
      - Что ж, прекрасно, - заметил Дел.
      - Мы пришли поговорить о Байрони, - , начал Брент.
      - Значит, - проговорила Ирен с запылавшими от гнева глазами, - эта потаскушка убежала к вам! И какие же мерзости она вам наговорила?
      - Не надо, Ирен, - вмешался Айра. Голос его был невероятно усталым.
      - Что ты хочешь сказать? - вскричала Ирен. - Бога ради, Айра, держи себя в руках! Эти джентльмены ничего не знают!
      Вслушиваясь во властные гневные слова, вылетавшие изо рта Ирен, Брент представил, на что была похожа жизнь Байрони в этом доме. Он видел страх и скрытое бешенство на лице Ирен. И даже почувствовал жалость к ней и к ее брату.
      - Нам известно решительно все, - продолжал Брент. - Но если бы вы, Батлер, не пытались отравить Байрони, а поверили ей, она никогда бы не обмолвилась ни единым словом. Никогда.
      - Она убежала к вам, своему любовнику, - заговорила Ирен, не слушая Брента. - О, мне известны такие женщины, она такая же проститутка, как и ее дура мать. Я знала, что она меня выдаст. Я...
      - Хватит, - тихо сказал Брент. И, переведя взгляд с Ирен на Айру, добавил; - Пора кончать этот фарс. Если вы не будете делать глупостей, думаю, никто не узнает о том, что Мишель является продуктом вашего.., союза. Но не сомневайтесь: если не выполните в точности наши требования, будете погублены.
      - Чего вы хотите? - спросил Айра. Потом повернулся и подошел к выходившим на улицу окнам.
      Он, казалось, не проявлял никакого интереса к происходившему.
      - Брак должен быть аннулирован, - заговорил Дел. Ни один из нас не считает Байрони падшей женщиной - женой, бросившей мужа и ребенка, - а это значит, что все бремя возможного скандала вы должны взять на себя. Вы признаете, что девочка является ребенком Ирен и что отец ее трагически погиб, если вас устраивает эта версия. Уверен, что если вы оба хорошенько подумаете, то сможете изобрести весьма правдоподобную сказку. Как сказал Брент, я не могу представить, чтобы кто-нибудь решил, что Мишель родилась в результате кровосмешения. Если вы честно выполните все наши условия, я думаю, что общество Сан-Франциско очень скоро простит вам эту историю.
      - Айра, - впервые вступил в разговор Сент, - я знаю вас уже несколько лет. То, что вы сделали - я говорю не о ваших отношениях с Ирен, потому что это меня не касается, но тому, как вы поступили с Байрони, нет никакого оправдания. Я имею в виду не только преднамеренное использование яда и распространение лжи о том, что она сошла с ума. Должен признаться, что впервые в жизни я был готов своими руками задушить человека. Вы должны поступить так, как вам сказали, Айра.
      - Да, - отвечал Айра, стоя по-прежнему спиной к ним. - Я все сделаю. Он медленно повернулся. - Мне хотелось бы знать только одно. - Он остановил взгляд на Бренте. - Я не знал, что Байрони знакома с вами. Права ли Ирен? Байрони действительно ваша любовница?
      Брент долго смотрел на Айру, не произнося ни слова. Потом, закинув голову, громко расхохотался.
      - Бог мой, приятель, неужели вы так плохо знали свою.., жену? Если бы вы не были такой жалкой тварью, я бы набил вам морду!
      - Воздержитесь, Брент, - вступился доктор, - у Айры такое красивое, приятное лицо!
      - Ваша она любовница, нет ли - будьте вы прокляты, Брент Хаммонд! выкрикнула Ирен. - Боже, так вот с кем она связалась! Бежать к карточному игроку, выбравшему себе в партнеры проститутку!
      Лицо Брента налилось злостью, но в голосе прозвучала издевательски-веселая нота.
      - Вы удивляете меня, мисс Батлер, - проговорил он, иронически растягивая слова, - право, удивляете. Когда вы так вдохновенно изображаете Байрони шлюхой, я посоветовал бы вам взглянуть на себя. Что же до Мэгги, то она уважаемая и надежная женщина, и вы недостойны даже того, чтобы находиться в одной комнате с нею. К вашему сведению, Батлер, - добавил он, - в ту ночь, когда ваша жена решила от вас бежать, я был очень счастлив, оказавшись поблизости, ей помочь.
      Айре стало плохо. Он так побледнел, что к нему кинулся Сент.
      - Нет, - тихо сказал Айра. - Ведя двойную, лживую жизнь.., человек не всегда способен поступать разумно. Много, о чем приходится жалеть... Мы сделаем все так, как вы хотите. Не отсылайте Байрони обратно, к родителям. Ее отец.., жестокий человек.
      - Как знать? - покосившись на Брента, заметил Дел. - Возможно, ей было бы как раз лучше всего вернуться домой. В конце концов, здесь у нее никого нет.
      И тут очень четко прозвучал голос Брента:
      - Как только брак будет аннулирован, я женюсь на ней.
      ***
      Байрони сидела, поджав ноги, в любимом кресле Брента. На коленях у нее лежала забытая книга. Заходил Неро, чтобы убедиться в том, как она подумала с иронической улыбкой, что она не собирается удрать.
      Мэгги разделила с нею ленч и ушла. Байрони снова осталась одна.
      "А когда я не была одинока?" - думала она. И скоро снова будет. Она тряхнула головой, словно желая отрешиться от сложностей будущего, от бесконечного потока вопросов, ответов на которые не было.
      Она услышала, как тихо закрылась входная дверь, услышала шаги направлявшегося в спальню Брента.
      Странно, но она узнала звук его шагов. Он ступил на порог спальни. Они долго смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
      Брент видел ее новыми глазами. Он никогда не Отрицал того, что она привлекала его с первой минуты их встречи в Сан-Диего, ни тем более того, что в нем жило неизбывное желание обладать ею. Он признавал, что влюбился в нее, чувствовал себя ее защитником.
      Другие, более глубокие, головокружительные чувства он к себе не подпускал. Влюбленности вполне достаточно, говорил он себе.
      - Как ты себя чувствуешь? - отрывисто спросил он, не входя в комнату.
      Байрони ощутила какую-то скованность, неловкость и острую тревогу.
      - Нормально, правда, - проговорила она сдавленным голосом.
      - Прекрасно. Мэгги говорила, что ты хорошо поела.
      - Ты мог бы спросить об этом у меня, а не у моей.., моей тюремщицы!
      - Не глупи, Байрони. - Он подошел к ней, привычным движением пальцев пригладив свои волосы. - Что с тобой? Не бойся! Видит Бог, я не сделаю тебе ничего плохого!
      Она опустила глаза и погладила кожаный переплет романа, лежавшего на коленях.
      - Знаю, - проговорила Байрони. - Дело в том, что все так.., перепуталось. Я просто не представляю, что делать.
      - Не беспокойся ни о чем. Эта неприятная история подходит к концу.
      Она внимательно посмотрела на него.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Мы с Сентом и Делом встретились с твоим мужем и его сестрой. Дел сегодня отправляется в Сакраменто для аннулирования вашего брака. Что же касается Айры и Ирен, то они признают девочку ребенком Ирен, а ее отцом, как я полагаю, какого-нибудь героя войны, убитого до того, как они с Ирен успели пожениться. Твое имя не будет опорочено.
      Байрони не спускала с него глаз.
      - Но в этом нет нужды, Брент, правда. Я.., я не собираюсь снова выходить замуж. Я уезжаю из Сан-Франциско. И нет никакого смысла...
      - Ради Бога, замолчи, женщина! - Брент нахмурился, повернулся, подошел к камину и прислонился плечом к каминной доске.
      - Брент, - очень спокойно заговорила она, - ты же знаешь, что я уезжаю из Сан-Франциско. Зачем вы заставили Айру это сделать?
      - Никуда ты не уедешь, - почти со злостью оборвал ее Брент. - У тебя, Байрони, мозгов меньше, чем у курицы. Подумай только, как ты будешь жить? Денег, вырученных за это колье, хватит ненадолго.
      Байрони подняла подбородок - верный признак, что злилась, теперь-то он знал.
      - Проживу отлично, благодарю. Во всяком случае, я не намерена быть в будущем никому обузой.
      "Я рассердил ее, - подумал Брент. - Видит Бог, я не хотел! И откуда взялось это словечко - обуза?"
      - Байрони, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
      Предложение прозвучало будто выстрел. Байрони вскочила с кресла, глядя на Брента с крайним недоверием.
      Ничего себе реакция на первое искреннее предложение о браке, подумал Брент, вглядываясь в ее вспыхнувшее лицо.
      - Да, - повторил он. - Хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, как только будет аннулирован твой брак с Айрой.
      - Почему?
      - По-моему, здесь все ясно, разве нет? Смею сказать, что для этого много веских причин.
      Чего он в конце концов ожидал? Что она упадет на колени в порыве благодарности?
      - Не думаю, что это удачная идея, - наконец проговорила Байрони. - Ты же меня не любишь.
      Брент рассмеялся:
      - Не люблю? Да я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить тебя в объятия.
      - Это не одно и то же, не правда ли?
      Он увидел боль в ее глазах, желание убедиться в обратном. Боже мой, да она цены себе не знает!
      - Я нравлюсь тебе, Байрони?
      Этот проклятый нежный тон его голоса! Он всегда использовал его, чтобы добиться своего.
      - Да, - ответила она. - Я, вероятно, самая большая дура на свете.
      Он не стал говорить ей, что она, возможно, уже беременна его ребенком. И мог лишь представлять себе ее реакцию на такую новость. Он отошел от камина, подошел к Байрони и ласково сжал ее плечи.
      - Байрони, - мягко сказал он. - Ты тоже мне нравишься, ты знаешь. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я постараюсь быть тебе хорошим мужем.
      Он произносил эти слова с лучшими помыслами. Он не был уверен, что сможет сдержать свое обещание, но намеревался попытаться. И когда увидел обращенные к нему глаза Байрони, понял, что она верила ему.
      - Ты очаровательна. - Он наклонился, чтобы поцеловать Байрони, и почувствовал ее напряженность. - Не бойся, - тихо проговорил Брент. - Я не обижу тебя, клянусь.
      С некоторым удивлением она подумала, что он говорил правду. Да у него и не было причин ей лгать. Ей хотелось сказать Бренту, что он ей больше чем нравится. Байрони не могла сказать точно, когда поняла, что полюбила Брента. Она подалась чуть назад, чтобы лучше его видеть.
      - Ты будешь продолжать оскорблять меня?
      Брент взял ее лицо обеими руками и как-то робко улыбнулся, лаская большими пальцами ее подбородок.
      - И что ты сделаешь, если я не расстанусь с этой скверной привычкой?
      - Не знаю, - честно ответила она. - Я неопытна в отношении мужчин. А ты такой непредсказуемый.
      Ты не будешь бить меня.., как мой отец?
      Брент ощутил знакомую ноющую боль и не сразу ответил. Он крепко прижал ее к себе, на этот раз не почувствовав прилива желания.
      - Никто и никогда не сделает тебе ничего плохого.
      - Ты действительно хочешь на мне жениться?
      - Да, хочу. А ты?
      Она улыбнулась какой-то дразнящей улыбкой, которая быстро, с пугающей силой всколыхнула его страсть.
      - Да, - отвечала Байрони. - Поскольку вы так галантно просите об этом, сэр...
      - Байрони, - прорычал он.
      - Что - Байрони?
      - Каждый раз, когда мне захочется тебя оскорбить, я буду укладывать тебя в постель.
      - Возможно, - задумчиво проговорила она, - это не так уж и плохо.
      Глаза Брента нетерпеливо устремились к кровати. Он рисовал в своем воображении обнаженную Байрони, ощущал ладонями ее бархатистую кожу.
      Он судорожно проглотил воздух, но не поддался желанию. Это было бы не правильно, несправедливо по отношению к ней. Он произнес каким-то квакающим голосом:
      - Надеюсь, Дел быстро вернется из Сакраменто.
      ***
      Неделей позже они отпраздновали свадьбу в доме Дела Сэкстона. На Байрони было одно из творений месье Давида - платье из белого атласа, расшитое по меньшей мере пятью фунтами кружев. "Я замужем", - с изумлением думала она, оглядывая гостиную Сэкстонов. Здесь были Ньютоны, Сент Моррис, Тони Доусон, Дэн Брюер, Мэгги и, разумеется, Чонси с Делом. Каждый раз, когда она выходила из комнат Брента, она видела, как смотрели на нее люди в их глазах блестели огоньки любопытства. Она ничего не говорила об этом Бренту. Да, впрочем, и виделась с ним редко.
      - Жена, о чем ты задумалась?
      Байрони вздрогнула, пролив из бокала немного шампанского. Оглядывая Брента, она решила, что он настоящий красавец в голубовато-сером костюме, таком же жилете и рубашке, белой, как свежевыпавший снег.
      - Все прекрасно, - заметила она. - Все были так добры.
      - - А ты ожидала простой вечеринки?
      - Мое кольцо... Оно такое красивое!
      - Я рад, что тебе нравится. - Его голос звучал так же по-светски официально, как и ее собственный. - Это кольцо принадлежало Чонси, я купил его у нее.
      - Чонси? А не у Дела?
      - Видишь ли, у некоторых женщин есть деньги, - сказал Брент, не вкладывая в эти слова никакого особого смысла.
      "А у меня нет ничего", - подумала Байрони, глядя на Брента, отвернувшегося к Дэну Брюеру, партнеру Дела Сэкстона.
      - Что это вы, миссис Хаммонд? Уже мрачные мысли? - улыбнулась ей Мэгги, погладив по плечу.
      - О Мэгги! Не знаю.., то есть я думала о том, что у меня совсем нет денег. Размышляла, на что это похоже - быть богатой, иметь возможность устраивать жизнь так, как хочется.
      - Очень немногие женщины задумываются об этом, моя дорогая, - сухо ответила Мэгги. - Лишь когда умирают их мужья и оставляют им наследство или же когда сами пытаются заняться бизнесом. Но этого я, Байрони, не рекомендовала бы.
      Мэгги внутренне содрогнулась, когда Байрони подняла на нее потерянные глаза и прошептала:
      - Значит, я должна сидеть, ничего не делая, и просто принимать щедрость мужа, как было в последнее время?
      - О, полно, Байрони. Все будет хорошо, сами увидите. Могу я задать вам один вопрос?
      Байрони кивнула, не отрывая глаз от мужа. Он смеялся красиво, раскатисто. Она видела, как его руки рассекли воздух, будто он ставил точку. Руки, которые прикасались к ней, гладили ее. Казалось, она была так давно, эта ночь, когда он занимался с ней любовью.
      - Вы любите Брента?
      - Да, - ответила она так тихо, что Мэгги пришлось наклониться, чтобы услышать. "Какая женщина не влюбилась бы в такого умного и красивого?" подумала Мэгги.
      - Могу я присоединиться к вашему разговору?
      - Угощение у Лин получилось просто замечательным, Чонси, - с благодарностью заметила Байрони.
      Чонси похлопала себя по округлившемуся животу.
      - Здесь сидит настоящий обжора. Я думала, он уже заснул, а он все еще прыгает. Сент разрешил мне выпить бокал шампанского, чтобы хоть ненадолго его успокоить.
      Многовато для непринужденного разговора, подумала несколько удивленная Чонси. Она рассчитывала их немного повеселить. Байрони выглядела потерянной и напуганной.
      - Спасибо за кольцо, Чонси. Брент говорил, что вы его продали ему.
      - Красивое, правда?
      В этот момент Делани потребовал всеобщего внимания для тоста. Байрони поспешно опорожнила еще два бокала шампанского.
      - Не получу ли я в конце концов сегодня в стельку пьяную жену?
      - А, Брент! Разумеется, нет.
      - Вот и хорошо. Нам пора уходить. - Брент тут же повернулся к Мэгги. Ты пойдешь с нами. Я не могу вверить тебя этому старому греховоднику Дэну Брюеру.
      - Это я-то? - переспросил уязвленный Дэн. - Я степенный банкир.
      - Ха, - хмыкнула Мэгги, улыбнувшись Дэну.
      Тот покраснел.
      Байрони пришлось вынести поток комплиментов и поздравлений. В экипаже она положила голову на плечо Брента и закрыла глаза, стараясь избавиться от легкого головокружения.
      Она слышала, как Брент и Мэгги непринужденно, как старые друзья, говорили о всяких пустяках. Мадам и профессиональный игрок. Да, это странно - была ее последняя мысль, прежде чем она окончательно погрузилась в сон.
      - Боже мой, - пробормотал Брент, когда экипаж остановился перед "Дикой звездой". - Моя новобрачная в бессознательном состоянии.
      - Неси ее наверх, Брент, - распорядилась Мэгги. - У бедной девочки был тяжелый день.
      - Возможно, - выгнув черную бровь, сухо заметил Брент, - но я не намеревался подвергать ее этой ночью тяжелым испытаниям.
      - Зная тебя, я не стала бы держать пари на этот счет.
      Он поднял Байрони на руки и понес по лестнице наверх, в свои комнаты. Он попытался было встряхнуть ее, но Мэгги прошептала:
      - Не надо, почему ты не хочешь дать ей немного поспать?
      ***
      Байрони проснулась рано. В комнате царил мрак. Она лежала на кровати под одеялом, в свадебном платье.
      - О Боже, - пробормотала она, тряхнув головой, чтобы избавиться от остатков дурмана шампанского. Она медленно опустила ноги на пол и встала.
      Где Брент? Дверь спальни была закрыта. Почему он оставил ее одну? Почему не разбудил? Она подошла к двери, медленно повернула ручку и замерла, услышав голос Брента.
      - Черт побери, Мэгги, не говори мне избитые истины о долге.
      Почему он сердится? О каком долге идет речь?
      - Я просто спросила, говорил ли ты с Селест. Я знаю, дружок, что ты провел с нею несколько вечеров перед свадьбой. Полагаю, что ты счел верхом благородства оставить таким образом Байрони одну до свадебной церемонии.
      Кто такая Селест? Почему Брент проводил с нею вечера?
      - Селест слишком болтлива, - продолжил Брент с ноткой отвращения в голосе. - Неужели женщины не могут держать язык за зубами? Нет, Мэгги, я ничего не говорил Селест. Бога ради, почему я должен говорить с ней?
      - Только что женившийся мужчина не нуждается в любовнице, Брент, последовал сухой ответ Мэгги. - Ты ведь не хочешь изменять Байрони, или, точнее говоря, продолжать свои шашни?
      - Байрони - моя жена. И я буду относиться к ней как к своей жене. Я ведь женился на ней, разве нет? У меня фактически не было выбора. Послушай, я намерен заботиться о ней и окружить ее самым большим вниманием. А теперь, Мэгги, если ты уже закончила свои нравоучения, думаю, мне пора разбудить мою новобрачную и приступить к брачной ночи.
      Байрони не сдвинулась с места, не могла пошевелиться. Голоса удалились. Мэгги ушла к себе, а Брент должен был очень скоро прийти к ней.
      Мой муж.
      Она тихо рассмеялась. Хоть эту ночь он проводил с нею, а не со своей любовницей!
      Брент, покачав головой, погасил лампы в гостиной и запер дверь в свои комнаты. Мэгги не следовало бы совать нос в чужие дела, думал он, сжав зубы. Разумеется он поговорит с Селест. Но сейчас любовница ему не нужна. Он тихо открыл дверь в спальню и вошел. Когда он посмотрел на свою кровать, на его губах появилась улыбка. Он прошептал имя Байрони, однако ответа не последовало. Он зажег лампу около двери - ему не хотелось будить ее слишком внезапно.
      Распрямившись над лампой, он увидел жену, стоявшую посреди спальни.
      В следующее мгновение ему в голову полетел фарфоровый таз, стоявший на умывальнике.
      Глава 19
      - Подлец!
      Брент в мгновение ока увернулся от фарфорового таза. Ударившись об стену за его спиной, тот разлетелся на мелкие осколки, упавшие к его ногам.
      - Байрони, какого дьявола...
      Небольшая лампа со столика ударилась ему в плечо и, отскочив, разломилась на полу на два больших куска.
      - Байрони, прекрати! Нет, только не мой бронзовый канделябр!
      Он ухитрился схватить канделябр за основание, но в следующий миг получил в грудь брошенный со всего размаха переплетенный в кожу том Сочинений Аристофана.
      Он слышал прерывистое дыхание Байрони, видел, как она подняла руку с томом Вольтера, чтобы швырнуть и его.
      - Довольно, черт возьми! - Он бросился к ней, увернувшись от Вольтера, выпустил канделябр и, схватив руки Байрони, прижал к ее бокам.
      - Ненавижу! - выкрикнула она, яростно вырываясь от Брента. Отвратительный лжец!
      Брент тряс ее, пока голова Байрони бессильно не откинулась назад.
      - Перестань! Что с тобой случилось?
      Справиться она с ним не могла, но продолжала вырываться из его железных рук. Брент не сказал больше ни слова, а просто ждал, когда она выдохнется.
      - Ну а теперь, - проговорил он наконец скорее озадаченно, нежели сердито, - объясни причину своего представления.
      - От.., пус.., ти ме.., ня.
      - Нет. Отпущу, только если ты не будешь портить мое имущество. - Он встряхнул ее еще раз, глядя вниз, на ее лицо. В расширившихся потемневших глазах Байрони, полных гнева, блестели слезы. Брент постарался говорить чуть поласковее:
      - В чем дело?
      Почему я отвратительный, лживый...
      - Подлец.
      - Хорошо, пусть будет подлец. Но... - Он внезапно умолк. Проклятие! Она подслушала его дурацкие разговоры с Мэгги, понял Брент. - Ты моя жена, - снова заговорил он, сжимая ее так крепко, что ей казалось, у нее едва не хрустнули ребра. - Ты моя жена.
      - Зачем?..
      Это короткое слово было исполнено муки. Ярость Байрони прошла, растворившись во мгле внутренней боли. Брент закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что он говорил Мэгги.
      - Это недоразумение, - начал он. - Я вовсе не хотел... Мэгги читала мне нравоучения, и я...
      - Зачем ты на мне женился? Зачем лгал мне и говорил, что.., я тебе нравлюсь? У тебя был выбор, Брент, ты сказал Мэгги не правду. Выбор был.
      - Я имел в виду не это, - оправдывался Брент, скрипя зубами. - Ты подслушивала, - добавил он обвинительным тоном.
      - Да. Разве можно обвинять меня в том, что, проснувшись, я услышала ваши голоса? По-моему, человек вправе услышать правду о том, что его прямо касается.
      Скверно, подумал Брент, охваченный чувством вины. Так недавно он обещал ей, что никогда не сделает ей ничего плохого. И вот пожалуйста! Разумеется, он имел в виду, что никогда не будет ее бить, как ее отец.., но то, что случилось, пожалуй, не менее оскорбительно.
      - Отпусти, - снова потребовала Байрони. - Обещаю оставить твое имущество в покое.
      На скулах Брента заиграли желваки.
      - Речь шла не об этом. Теперь все эти вещи также и твои. И даже мои Аристофан, - добавил он, надеясь, что это прозвучит шутливо.
      - А как насчет Селест? Что здесь принадлежит ей?
      Он почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, предшествовавшая новой вспышке ярости. Господи, неужели она ревнует? Никаких шансов, дурень ты этакий, упрекнул он себя. Он предполагал, что жены должны сердиться, услышав, как их мужья говорят между собой о своих любовницах. Но она фактически женой еще не была. В первую брачную ночь она услышала, как он говорил о своей любовнице!
      - Селест, - очень четко начал Брент, - абсолютно ни при чем. Она не имеет к тебе никакого отношения. Ну а если я тебя отпущу, ты не будешь все громить, как дикарка?
      - Нет.
      Брент отпустил ее, и она отступила от него на шаг, растирая себе руки. Он нахмурился, подумав, не будет ли у нее синяков.
      - Помни, что ты теперь леди и моя жена.
      Начавшее было овладевать ею оцепенение словно испарилось. Она подняла на него сверкающие глаза.
      Губы ее были тонкими и бледными.
      - А ты, Брент? Не джентльмен и не мой муж? - Она не стала дожидаться ответа, слишком разволновавшись. - Почему ты обвиняешь меня во всех грехах?
      Почему меня, женщину, можно называть шлюхой, распутницей.., а вы, мужчины, можете укладывать в постель столько женщин, сколько вам понравится, и при этом осыпать нас гнусными оскорблениями? Почему?
      Брент наморщил лоб. Он никогда раньше не думал о мужских желаниях в таком свете. Черт возьми, так он ведь никогда раньше и не был женат.
      - Женщины, - начал он, пытаясь мыслить логически, - бывают разные. Они, по-видимому, не хотят.., то есть они более...
      - А, - с понимающей улыбкой перебила его Байрони, - но если я "разная", то почему ты считаешь, что я такая, как ты - распутница и...
      - Хватит! Я имел в виду вовсе не это. - Брент взъерошил волосы. Послушай, Байрони, я виноват перед тобой, очень виноват. Когда я был молод, одна женщина научила меня не совсем обычным вещам.
      - Ха! Расскажешь мне, как тебя соблазнили?
      Женщинам это не нравится, Брент. Или ты, юноша, платил ей за это?
      - Нет, - возразил Брент, и она услышала в его голосе боль и увидела горечь в его глазах. - Это была моя мачеха.
      Байрони не позволила себе пожалеть его и простить ему юношескую неосторожность.
      - И ты теперь красишь всех женщин одной краской, так, Брент?
      - Наверное, да, - медленно проговорил он. - Это было несправедливо с моей стороны. Особенно после того как я встретил тебя. Меня сразу потянуло к тебе, впервые в жизни, Байрони, я не лгу. Может быть, мне даже хотелось поверить тому старику в Сан-Диего. Это поддерживало мое представление о мире, не рождало сомнений.
      Господи, что он говорил? Почему выворачивался наизнанку? Но он уже не мог остановиться.
      - Когда я снова увидел тебя - красивую, чистую, я подумал... Ладно, не важно, что я подумал, это продолжалось недолго. Ты вышла замуж за богача Батлера и ждала ребенка. А я смеялся над собой, поверившим, что ты не такая, как все.
      - И стал меня оскорблять.
      - Да, и это было несправедливо.
      Она все еще смотрела на него с недоверием и даже злостью. Вероятно, вспоминала слова, сказанные Мэгги. Он не обязан давать никаких объяснений.
      Он - мужчина и теперь ее муж. И делает все, что ему нравится. Разумеется, осмотрительно.
      - Довольно этих глупостей, - резко сменил тему Брент. - Я хочу заняться любовью с моей новоиспеченной женой.
      Байрони изумленно уставилась на Брента.
      - Иди к Селест, - проговорила она, поджав губки. - Отправляйся к своей любовнице.
      Брент отвернулся от Байрони и начал раздеваться.
      Он слышал, как она глубоко вдохнула, но продолжал снимать с себя одежду, не произнося ни слова. Раздевшись до пояса, он спросил через плечо:
      - Ты позволишь помочь тебе снять свадебное платье?
      - Нет. Я буду спать в гостиной.
      Он резко повернулся:
      - Ты - чертовка.
      Байрони, не отрываясь, следила за его пальцами, расстегивавшими пуговицы на брюках.
      - Перестань, - сказала она, пытаясь задержать взгляд на его лице.
      - Нет. - Он переступил через упавшие брюки, поднял их и, аккуратно сложив, повесил на спинку стула.
      Брент выпрямился, положив руки на бедра.
      - Посмотри хорошенько, Байрони. Надеюсь, тебе нравится твой муж, уже хотя бы потому, что я единственный мужчина, которого ты когда-либо видела голым.
      - Ты похож на волосатую.., обезьяну.
      - Пожалуй, верно, но не совсем! Но у меня нет волос ни на плечах, ни на спине. А у многих мужчин есть, как ты знаешь. Впрочем, нет, разумеется, не знаешь. - Он нарочито потянулся, наблюдая за ее взглядом.
      - Нет, - выдавила из себя Байрони.
      Брент собрал остатки терпения.
      - Байрони, ты моя жена, и я намерен заняться с тобой любовью. Ты можешь выбрать одно из двух - либо сопротивляться, либо доставить мне удовольствие. Что предпочитаешь?
      Байрони опустила голову и ссутулилась.
      Ничего не сказав, он подошел к ней и принялся расстегивать множество крошечных обшитых атласом пуговиц на спине платья. Брент безумно хотел поцеловать ее шею - нежную, покрытую тонкими, как дымка, локонами. Он не хотел обижать Байрони, хотел заставить ее забыть свои необдуманные слова, хотел...
      - Вот так, - сказал он, стягивая с нее платье. - Может быть, ты хочешь, чтобы я помог тебе снять и все остальное?
      - Нет, - ответила она. - Прошу, Брент, оставь меня в покое!
      Он покачал головой и громко возразил:
      - Нет! Но я выпью немного бренди, пока ты покончишь с этим.
      Он с трудом отошел от Байрони.
      Она посетовала про себя на то, что все женщины родились под несчастливой звездой, а потом вспомнила Чонси Сэкстон и вздохнула. Делани Сэкстон был красив, умен и невероятно добр. А она, глупая, полюбила этого отвратительного человека, который смотрел на нее как на свою собственность, как на вещь, с которой можно делать все, что ему нравится.
      - Я не намерен пить бренди всю ночь, - услышала она за своей спиной голос Брента. - Даю тебе пять минут, Байрони.
      Она скрипнула зубами и сорвала с себя рубашку, нижние юбки и белье. А когда потянулась за ночной рубашкой, почувствовала на своем голом предплечье руку Брента.
      - Не надо, - сказал он. - Я хочу тебя.., сейчас же.
      В Байрони что-то оборвалось от его неумолимого тона. Она повернулась к нему, размахнулась и изо всей силы ударила его кулаком в живот.
      Брент втянул в себя воздух и что-то проворчал, больше от удивления, чем от боли. А почувствовав, как она ногтями вцепилась ему в плечи, он схватил ее за талию, швырнул спиной на кровать и лег сверху, зажав в одной руке кулаки ее закинутых за голову рук.
      - Довольно, - проговорил он, пристально глядя на нее. Увидев дикую ярость в ее глазах, Брент широко улыбнулся. - Значит, мне придется в первую брачную ночь объезжать дикую кобылу?
      Байрони попыталась сбросить его с себя, но быстро поняла, что ее движения только возбуждали его.
      - Ненавижу! - выкрикнула она в лицо Бренту.
      Он продолжал улыбаться.
      - Я заставлю тебя забыть эти глупые слова, жена.
      Нет, я не собираюсь тебя насиловать. Предлагаю, поскольку ты ко мне совершенно безразлична, просто лежать спокойно и позволить мне поучить тебя. - Брент опустил голову и поцеловал, едва касаясь ее губ. - Тебе это понравится, Байрони, наверняка понравится.
      Она ощущала на себе все его длинное тело, чувствовала его возбуждение, а островки черных волос на его груди щекотали ее груди.
      - Нет, - возразила она, - не понравится.
      Это озадачило Брента, и он замер, глядя на Байрони.
      - Значит, выбираешь такой вариант, - тихо заметил он. - Ну что же, посмотрим, Байрони.
      Он осторожно освободил ее запястья, но она не воспользовалась этим, а просто лежала, глядя в потолок. Брент перевалился на бок и лег рядом с нею, опершись на локоть. Некоторое время он не спеша изучал Байрони.
      - Потолстеешь, - задумчиво проговорил он, надеясь вызвать у нее ответную реакцию.
      Он осторожно прикоснулся к ее груди, стал ласково ее поглаживать, все ближе и ближе подбираясь к соску, но не касаясь его. Он медленно накрыл грудь ладонью и ощутил, как билось ее сердце, трепетало под его рукой. Брент улыбнулся. У нее была прекрасная грудь... Брент уже говорил ей об этом. Полная и округлая, с темно-розовыми нежными сосками. Он ласкал их, а глаза опускались все ниже. Она похудела.
      Господи, да он тоже похудел бы, если бы жил так, как она в последние недели. Кожа у нее была гладкая, бархатистая - пальцы Брента трепетали от прикосновений. Он нежно помассировал ее живот, чувствуя, как под пальцами напряглись мышцы. Осторожно погладил кончиками пальцев треугольник мягких темно-русых волос и почувствовал, как она нервно перевела дыхание.
      - У тебя красивые ноги, - заметил он, подумав о том, как неточны эти слова. Они были длинные, очень белые и словно точеные, совершенные по форме.
      Он снова накрыл ее грудь ладонью и почувствовал, как ее сердце забилось еще сильнее.
      - Пожалуйста, - просила Байрони, - не надо.
      - Надо, любовь моя. Теперь я хочу, чтобы ты развела ноги.
      - Нет, - повторила Байрони.
      Тогда он просунул руку между ее ногами и слегка их раздвинул.
      Байрони плотно закрыла глаза. Она чувствовала, как он изучает ее, и лицо ее запылало. Его пальцы поглаживали внутреннюю часть бедер, потом он согнул ее ноги в коленях и широко их раздвинул. Байрони не сопротивлялась. Она ощущала какую-то странную слабость, чувствуя при этом, что ее уже ничто не отделяло от Брента. Да, она была рядом с ним, чувствовала его прикосновения.
      Брент отрывисто задышал. Созерцание ее мягкого, розового женского лона воспламеняло его, он хотел ее все больше. Сейчас. Сразу. Он лег между ее раскинутыми ногами, прижавшись к ней всем телом.
      Байрони выгнулась, противясь натиску.
      - Нет! - выдохнула она. - Не хочу! Я...
      Он навалился на нее всей тяжестью и накрыл ртом ее губы. Его тело уже ритмично двигалось, прижимаясь к Байрони, и ее охватил страх при воспоминании о недавно пережитой боли. Она чувствовала его настойчивость и принялась не на шутку с ним бороться, позабыв о намерении оставаться пассивной.
      - Байрони, - шептал он в ее рот, - перестань!
      Любовь моя, лежи спокойно.
      - Нет, - пронзительно закричала она, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь уклониться от его губ. - Ты обещал, что не будешь делать мне больно!
      Ты лжец, как все мужчины, ты...
      Брент лег рядом и притянул Байрони к себе.
      - Тихо, - сказал он, гладя ее волосы, - Я не сделаю тебе больно. И я не лжец. - Он покачал головой, недовольный собою. "Господи, я сейчас потеряю контроль над собой". Ему вовсе не хотелось, чтобы она боялась его. Он нежно обнимал ее, шептал какие-то бессмысленные ласковые слова, стараясь растворить в них ее страх. Когда она успокоилась и лишь изредка шмыгала носом, он разжал руки и посмотрел на нее.
      - Давай поспим, - предложил он, - хорошо?
      Байрони заморгала, не понимая Брента. Он поднялся с кровати, погасил лампу, потом вернулся в постель и накрыл ее и себя одеялом.
      - Подвинься ко мне, Байрони, я хочу обнять тебя.
      Вот так, хорошо.
      Хорошо, как в преисподней на сковородке!
      Байрони придвинулась к нему, понимая, что он возьмет ее силой, если она не будет покорной. Натянутая как струна, она лежала у него под боком, щекой на его груди, и голова ее была полна мрачных и горьких мыслей. К удивлению Брента, ее дыхание оставалось учащенным, даже когда она уснула.
      Он тихо выругался, потом улыбнулся в темноту.
      Когда он проснулся все с той же улыбкой на губах, кругом было тихо, спокойно и очень темно. Прильнувшая к нему Байрони лежала расслабившись, положив открытую ладонь ему на грудь. Брент осторожно повернул ее на спину. Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Он нежно погладил ее живот, зарылся пальцами в мягкие завитки волос и нащупал ее лоно - не правдоподобно мягкое и теплое. Он ласкал его пальцами, медленно и уверенно, зная, как пробудить в женщине желание. Ощутив пальцами влагу, он едва не вскрикнул от удовольствия. У него захватывало дыхание. Брент закрыл на мгновение глаза, почувствовав, будто погрузился в нее целиком, и замер, окутанный ею.
      "Не торопись", - думал он. Он стал ласкать ее снова, и услышал, как она тихо простонала.
      - О да, Байрони, дай мне вторгнуться в твои сновидения.
      И он вторгся в ее сон. Ей снилось, что она стояла на каком-то голом холме, а под нею расстилалась обширная зеленая долина. Ею овладевали странные, сильные ощущения, заставлявшие ее мучиться, перехватывавшие дыхание, звавшие ее подойти ближе к краю обрыва. Ее бедра двигались. Во сне она смотрела вниз, на зеленую долину, тихо плача и не зная, что делать.
      Брент углублялся все больше, и Байрони тихо постанывала, стискивая рукой его плечо. Она парила между сновидением и действительностью, не желая расставаться с мягкостью и двусмысленностью сна, хотя ее тело искало пробуждения и невероятного наслаждения. Внезапно она открыла глаза и почувствовала, как по ее телу прошла судорога. Она вскрикнула, не понимая, что произошло, лишь ощущая наслаждение и желая еще.
      Теперь Брент в предрассветном сумраке видел ее лицо, взгляд, полный крайнего недоумения. Он упивался ее наслаждением.
      - Вот так, - тихо проговорил он, продолжая разжигать ее все больше. Прежде чем ее наслаждение пошло на убыль, он лег между ее ногами и наконец вошел в нее. Затаив дыхание он ощущал, как плотно сжались вокруг него ее мышцы, втягивая его глубже. И он рванулся вперед, не в силах сдерживаться дальше.
      Байрони внезапно вышла из полубессознательного состояния. Она смотрела на Брента, чувствуя его глубоко внутри себя. Закричала, упиваясь волнами восхитительных ощущений. "Не умру ли от наслаждения", - мелькнула мысль.
      Брент чувствовал, как им завладела страсть, как закружила в своем водовороте, чувствовал, как Байрони отдавалась ему целиком, как хотела его. Он глухо застонал и без сил, задыхаясь, упал на Байрони.
      Брент закрыл глаза, внезапно осознав, что ее наслаждение неизмеримо усиливало его собственное. В нем ожили восторг, радость слияния, эмоции, так давно похороненные в глубинах его существа, что он забыл об их существовании. "Я вернулся к себе", - ошеломленно думал он.
      - Байрони, - тихо проговорил он, прислушиваясь к тому, как удивительно звучало ее имя.
      Он целовал ее лицо, проникал языком в ее рот, ощущал руки, обхватившие его спину.
      - Байрони, - повторил он и погрузился в сон, насытившийся и удовлетворенный, положив голову на подушку рядом с нею.
      Байрони была потрясена. Она лежала не шелохнувшись. Он давил на нее всем своим весом, но ей не хотелось с ним расставаться. Он по-прежнему был внутри нее, и это ощущение приводило ее в восхищение. Она никогда не думала, что существуют такие ощущения - сильные, могучие, перед которыми все отступало и утрачивало всякое значение. Она медленно провела руками по спине Брента вниз, потом обратно наверх. "Совсем не так, как у меня, подумала она, - совсем иначе". Она чуть пошевелилась и вздрогнула, почувствовав возвращение желания. Она поморгала, привыкая к серому утреннему свету и пытаясь прогнать это чувство. Но оно не отступало. Она хотела Брента. В первый раз.
      Казалось, ее тело знало, что нужно делать. Она выгнулась вверх и почувствовала, как он стал расти внутри нее.
      Брент быстро откликнулся на ее движения, ведь он хотел ее так давно, так сильно. Он приподнялся над нею, а потом глубоко погрузился обратно. Он слышал, как Байрони стонала, уткнувшись лицом в его шею.
      Когда Брент ощутил, что тело Байрони напряглось и содрогнулось в предвкушении пика наслаждения, он стал целовать ее, повторяя языком движения своего тела. Он лишь на мгновение отстал от нее.
      - Ах, Байрони, - прошептал он дрожа и крепко прижал ее к себе.
      Глава 20
      Байрони проснулась оттого, что волосы на его груди щекотали ее. Она медленно подняла голову и посмотрела на лицо спавшего Брента. Его темные волосы спутались, а густой локон упал на лоб. На щеках проступила черная щетина. Лицо его было изысканно утонченным. Даже его уши и те вызывали у Байрони восхищение.
      Ее бедро покоилось на его бедрах, даже во сне он крепко удерживал Байрони - растопыренные пальцы лежали на ее ягодицах.
      "Муж, - думала Байрони. - Он мой муж". Она старалась не шевелиться, вспоминая ночь, - нет, не ночь, а утро, поправилась она. Он знал, что Байрони станет более.., отзывчивой, если заснет. Так оно и случилось. Она все еще не оправилась от потрясения. Она не имела ни малейшего понятия, ни самого малого намека со стороны тети Айды, своей матери о существовании подобных ощущений. Байрони улыбнулась, представив выражение приятного тонкого лица тети Айды, если бы она ей сказала: "Да, тетя, а потом я кричала, и извивалась, и не хотела, чтобы он оставил меня. О да, тетя, мужчина глубоко внутри, заполняет тебя, двигается, целует тебя..." Она позволила себе несколько секунд повосхищаться этим, прежде чем ее мысли приняли более прозаический оборот.
      Ей надо было выйти, по чисто физиологической причине, но она боялась пошевелиться. Он мог проснуться и, вероятно, снова заняться с ней любовью.
      Заняться любовью... Странное выражение, но именно так он называл их дикое совокупление. Она почувствовала липкость между бедрами и покраснела. Никогда в жизни она не ощущала свою женскую сущность так, как теперь, когда узнала, чего мужчины хотят от женщин и чего женщины хотят от мужчин. Байрони сглотнула. Она приподняла бедро, освобождаясь от Брента. Тот пробормотал что-то нечленораздельное и крепче обнял ее.
      - Байрони, - внезапно заговорил он, открывая глаза. Он смотрел прямо ей в лицо, и улыбался. - Доброе утро, жена. Подвиньтесь поближе, ты такая теплая и мягкая. - И он еще крепче прижал ее к своему боку.
      - Хорошо выспалась? - В его вопросе послышалась дразнящая удовлетворенность.
      - Да, - ответила Байрони.
      Брент повернулся к ней лицом и прижал ее к себе так, что их тела полностью соприкоснулись. Она почувствовала, как он возбудился, и, пораженная, затаила дыхание.
      - Кажется... - начала она, чувствуя, как ее глаза расширились от неожиданности.
      - Что кажется? - Брент стал покусывать ей ухо.
      Байрони услышала в его голосе нескрываемую радость. Она понимала, что он победил, но неожиданно для себя подумала, а разве и она не победила? Что принесла эта ночь? - хотелось ей спросить у Брента.
      Что-нибудь изменилось?
      - Не знаю.
      - Я лишил тебя дара речи, да? - Улыбка Брента была неотразимой, и губы Байрони дрогнули в ответной улыбке. Она почувствовала, как его рука скользнула по ее животу вниз и нежно накрыла ее снова.
      - О Брент...
      - Такая теплая, - проговорил он с жадной ухмылкой.
      - И липкая! Из-за тебя.
      Эти слова прозвучали в ее устах необыкновенно сладостно.
      - Да, - тихо проговорил он, - из-за меня.
      Она ощутила, как он затрепетал, и в какой-то момент у нее возникло ощущение своей власти над этим человеком. Она повернулась на спину, и он вошел в нее. Она задохнулась, и он застыл без движения.
      - Я делаю тебе больно, Байрони?
      Байрони посмотрела ему в глаза, увидела в них заботу о ней и забыла обо всем на свете.
      - Нет, - прошептала она и выгнулась вверх, навстречу ему.
      Но Брент нахмурился, почувствовав, как забота о ком-то возобладала над его собственным желанием, что за время его взрослой жизни случалось не часто.
      Он стал очень медленно выходить из нее, но она сцепила руки на его спине, удерживая.
      - Хорошо, - сказал он, - мы будем осторожны, Байрони. Ты еще не привыкла. - Он поцеловал ее. - Я.., рад, что доставляю тебе наслаждение.
      Байрони взглянула на него из-под опущенных ресниц, внутри нее медленно, но неумолимо нарастали потрясающие ощущения.
      - Но ты же знал, что так будет. Разве так бывает не со всеми?
      Ему хотелось рассмеяться ее очаровательной наивности, но он воздержался.
      - Нет, - проговорил он. - Не со всеми. Мы с тобой очень подходим друг другу.
      Он еще сильнее прижался к ней. Она тихо простонала и выгнулась.
      - Брент, - задыхаясь шептала она, - еще!
      Он пристально смотрел на ее лицо, видел, как в ее прекрасных глазах отражалась буря наслаждения, и ускорял темп движений. Когда он просунул руку между их напряженными телами, она вскрикнула, подхваченная вихрем почти мучительного наслаждения.
      Он сдерживался до момента, когда ее спазмы ослабели, а потом крепко прижался к ней - наступила мощная разрядка.
      - Теперь ты очень липкая, - выдохнул Брент.
      - Да, - согласилась она, и он улыбнулся ее довольному голосу.
      Во входную дверь постучали. Байрони напряглась, в замешательстве глядя на Брента.
      Брент шутя щелкнул пальцем ей по носу и оторвался от нее.
      - Укройся, холодно. Я сейчас вернусь. Это, вероятно, наш завтрак.
      Она смотрела, как он, голый, отошел от кровати и надел халат.
      - Не двигайся, Байрони, - бросил он через плечо.
      Почему он так сказал? - слегка нахмурилась она в недоумении. Уж не боялся ли Брент, что она встанет и попытается бежать от него? Он задержался на пороге, обернулся и взглянул на нее. Медовые волосы Байрони беспорядочно перепутались, лицо разрумянилось, она выглядела такой красавицей, что ему не хотелось ничего другого, как вернуться в постель и наброситься на нее. Развратник, упрекнул он себя. Этак ты ее искалечишь.
      Когда он вернулся с полным подносом в руках, она сидела на кровати, неуклюже пытаясь завернуться в халат.
      Брент разочарованно нахмурился, но всего лишь на мгновение. Он предпочел бы видеть ее белые плечи и грудь, но, разумеется, она не привыкла к тому, чтобы мужчина, хотя бы и муж, видел ее раздетой.
      - На первом этаже кухня, - непринужденно заметил он. - Когда мне не хочется выходить, Сизар приносит еду сюда. Выпьешь кофе?
      Байрони кивнула.
      - Не стесняйся меня, хорошо? Вот так.
      Она взяла чашку и отпила дымящийся напиток.
      Ничего вкуснее она в жизни ни пила.
      Брент уселся рядом с Байрони на постель.
      - Пожалуйста, круасаны, прямо из пекарни Пьера.
      - Спасибо.
      - Не стесняйся, - повторил Брент, поддразнивая. - В конце концов, мое хилое тело побывало в твоем - сколько? - три раза меньше чем за.., сколько часов?
      - Это твое-то тело хилое?
      - Вот так-то лучше, - заметил он, откусывая круасан. - Байрони, нам надо обсудить, где мы проведем медовый месяц.
      - Только не в Сакраменто, - торопливо проговорила она с горечью.
      - Нет, разумеется, нет. - Брент помолчал, глядя на Байрони. - Однако, мне кажется, лучше куда-нибудь уехать. Пойдут разговоры, и я думаю, что, даже если Ирен и Айра будут держать языки за зубами, к сожалению, найдутся люди, которые будут судачить о тебе.
      - Понимаю, - согласилась она и почувствовала, как ее замутило.
      - Я также подумал, - задумчиво продолжал Брент, - что, став женатым человеком, я должен, вероятно, построить какой-то дом. Жить в салуне, да еще рядом с борделем, не очень-то респектабельно.
      - Мне здесь нравится, - возразила Байрони. - Но, Брент, я не хочу, чтобы ты делал что-то против своего желания. И Мэгги такая милая... Байрони посмотрела на него очень серьезно, и он внутренне содрогнулся.
      - Я никогда больше не причиню тебе боль, - хрипло проговорил Брент.
      - Это так.., мило с твоей стороны, - сказала она, думая при этом о его любовнице Селест. С его мужской точки зрения это не боль?
      - Спасибо, - сухо принял благодарность Брент.
      - Могу я задать тебе один вопрос?
      Брент вопросительно поднял бровь.
      - Наверное, я очень мало знаю, - начала она, нервно ковыряя хрустящую корочку булочки.
      - Но зато быстро схватываешь.
      - Скажи, мужчине все время хочется заниматься любовью? - выпалила она.
      - Каждый час или около того, - невозмутимо ответил Брент.
      Глаза Байрони расширились, и он не мог не рассмеяться.
      Ее ресницы скромно опустились, и она спросила:
      - Час еще не прошел?
      Он никогда раньше не замечал за ней кокетства и сейчас был одновременно заинтригован и очарован.
      - Почти прошел, - ответил он, чувствуя, с каким энтузиазмом отвечает на ее вопрос его тело. И мельком подумал, сможет ли он когда-нибудь довольствоваться одной ею. Безрассудная мысль для человека, имеющего жену! Но одновременно и признание обязательств и ответственности, о которых прежде ему не приходилось думать и которые вселяли в него страх.
      Он наклонился к Байрони, восхищаясь тем, что она тоже его хотела, и взял из ее рук поднос.
      - Ну а теперь, любовь моя, час прошел и ты можешь снова заняться мною.
      Он взял в свои ладони лицо Байрони и стал ее целовать. Он быстро забыл и о медовом месяце, и о строительстве дома, и о неизвестном будущем, полном ответственности. Ему хотелось поговорить с ней о причинах фиаско их ночи, но не сейчас. Нет, не сейчас.
      ***
      - Великолепно выглядите, Байрони, - сказала Чонси Сэкстон, улыбаясь приятельнице. - Я вижу, замужество вам на пользу.
      - Брент такой... - Байрони на секунду умолкла. - О, он... Я не знаю! Спасибо за то, что пошли со мной за покупками, Чонси.
      - Не за что. Слава Богу, нет дождя! Давайте выпьем по чашке чая, и я немного отдохну. - Она похлопала себя по растущему животу. - Этот маленький забияка все время прыгает, и Сент сказал, что его может успокоить чай мятный чай.
      Байрони с живостью согласилась. Они зашли в небольшую кондитерскую под названием "У Мортимера", на Маркет-стрит, и улыбающийся, круглый Тимоти Мортимер подвел их к небольшому столику.
      - Леди, - учтиво поклонился он.
      Сделав заказ, Чонси уселась в кресло и испустила довольный вздох.
      - Разумеется, Сент не имеет никакого понятия о том, как успокоить моего буйного ребенка, но мятный чай с лимоном я нахожу восхитительным. Мне нужен ваш совет, Байрони, если вы будете настолько любезны. У нас с Делом на будущей неделе годовщина свадьбы, и я никак не могу придумать, что купить ему в подарок.
      Но Байрони сидела молча с побледневшим лицом.
      Чонси взглянула на дверь и увидела на пороге миссис Стивенсон и Пенелопу.
      - Не обращайте внимания, - проговорила она. - Кроме того, еще неизвестно, кого из нас они осуждают больше. Эта Пенелопа злючка. - Она изобразила вежливую улыбку и кивнула обеим женщинам. - А вот и наш чай. Благодарю вас, Тимоти.
      - Пожалуйста, миссис Сэкстон. Скажите Делу, что новая печь работает очень хорошо, я и не мечтал о такой.
      Увидев вопрошающий взгляд Байрони, Чонси тихо объяснила:
      - Дел ссудил деньги на покупку печи.
      - По крайней мере не потратил их в салуне Брента.
      Чонси рассмеялась и, подняв чашку с чаем, провозгласила тост за здоровье Байрони.
      - Как поживает новобрачная?
      Байрони медленно поставила чашку на блюдце и взглянула на Пенелопу.
      - Здравствуйте, мисс Стивенсон, - медленно произнесла она.
      - Эта новобрачная выглядит восхитительно счастливой, - воскликнула Чонси, - не правда ли, Пенелопа?
      Пенелопа помолчала, обдумывая услышанное.
      - Вы выглядите восхитительно счастливой каждый раз, когда выходите замуж, миссис Бат... Хаммонд?
      Байрони оцепенела, уставившись на скатерть в белую и голубую клетку.
      - Я на днях видела вашу дочку. Бедняжку, кажется, зовут Мишель?
      - Бедняжка Пенелопа, - покачав головой, скорбно заметила Чонси. Должно быть, трудно игнорировать факты и купаться в сплетнях.
      - Должна заметить, что большинство леди в Сан-Франциско находят ужасным прискорбный факт, когда женщина бросает мужа и ребенка, чтобы выйти замуж за любовника! Вам трудно рассчитывать, миссис Хаммонд, на благожелательный прием!
      Брент, разумеется, предупреждал Байрони, и подобное не было для нее полной неожиданностью. И все же ледяные взгляды встречать легче, чем прямые нападки. "Я не могу позволить Чонси и дальше меня защищать", - подумала Байрони и подняла взгляд на лицо Пенелопы.
      - Я полагаю, мисс Стивенсон, - медленно и очень четко проговорила она, - вам не надо класть в чай лимон. Ваши губы так скривились, что на лице могут навсегда остаться морщины, как на черносливе.
      - Чернослив и лимон! - смеясь повторила Чонси. - В самом деле. Пенелопа, уходите-ка вы подобру-поздорову и рассказывайте ваши мерзкие басни своей матушке. А еще лучше найдите себе мужа, и тогда некогда будет распространять лживые сплетни о других.
      - Она действительно очень красивая, - заметила Байрони, глядя вслед торопливо удалявшейся от их столика Пенелопе, - Казалось бы, у нее есть все, чего может желать девушка. Почему же она такая неприятная?
      - Сент полагает, что ее нужно пороть каждое утро, чтобы выбивать отвратительные привычки.
      - О нет, только не это!
      Такое проявление горячности заставило Чонси нахмуриться.
      - Это просто шутка, дорогая. Ну а теперь мы должны составить план небольшого званого обеда. Я не хвастаюсь, но полагаю, что занимаю в обществе положение не хуже, чем миссис Стивенсон и ее окружение. А уж Агата Ньютон могла бы раскачать линейный корабль. В самом деле, никогда не забуду...
      Байрони слушала болтовню Чонси, не вникая в смысл сказанного, так как ее мысли были заняты совсем другим. Она не знала, как быть с матерью.
      Деньги, разумеется, отец будет получать по-прежнему, Айра это обещал. Она думала, что должна была написать матери и рассказать ей хотя бы часть правды. "Дорогая мама, - думала она, - у меня новый муж, но до этого я фактически никогда не была замужем и тем более не имела ребенка. И вы не бабушка..."
      - Все будет хорошо.
      Байрони поморгала и попыталась улыбнуться.
      - Да, разумеется. - Она пожала плечами. - Думаю, мне все-таки следует уехать из Сан-Франциско. Брент ведь не хотел на мне жениться. Возможно, мне надо просто...
      - Перестаньте, Байрони. Вы же не какая-нибудь простушка. Брент Хаммонд никогда не делает ничего, о чем всерьез не подумал заранее, верьте мне. Он хотел на вас жениться.
      - У него есть любовница.
      Чонси было замолчала, но тут же непринужденно объявила:
      - У Дела тоже была. Ее звали Мари.
      Теперь замолчала Байрони.
      - Не думаю, что когда-нибудь пойму такие вещи, - усмехнулась она. Предполагается, что мужчины могут волочиться сколько им вздумается, но стоит так поступить женщине, как ее считают плохой и бесчестной...
      - Да! Лишено всякого смысла! Как вы узнали о любовнице Брента?
      - Я услышала его разговор с Мэгги в нашу брачную ночь. Когда я потребовала от него объяснений, он сказал, что она не имеет ко мне никакого отношения.
      Короче говоря, дал понять, что это не мое дело.
      Чонси нахмурилась. Ей нравился Брент Хаммонд, она находила его очаровательным, к тому же он спас ей жизнь. Но, по-видимому, он не очень-то хорошо обходится со своей молодой женой. Что, черт возьми, с ним происходит? Байрони прелестная девушка, характер у нее такой же добрый, как и ее лицо. Она знала, что многие жены мирятся с таким поведением мужей, но Байрони так наверняка не сможет.
      - Это ваше дело, - возмутилась Чонси. - Он ваш муж. , - А я его жена, как он любезно меня проинформировал. Выходит, я его собственность. Мне это не нравится.
      Чонси наклонилась и похлопала Байрони по руке.
      - Вы любите его, Байрони?
      Байрони словно застыла на месте.
      - Простите меня, это действительно не мое дело.
      - Нет, я просто не думала о любви.
      Лгунья! Быть любимой, желанной, - это то, чего ты хотела всю жизнь!
      - Я чуть не убила его, когда... Ну да ладно. Я порядочная дура! О Чонси, наверное, я его люблю. Но какая разница?
      - Хорошо, - живо заметила Чонси, - он остепенится, вот увидите. Остепенится.
      Она была уверена в этом. Дел ей говорил, что Брент - бабник и одиночка. "Но, - сказал он, улыбаясь жене, - думаю, что впервые в своей жизни Брент по-настоящему увлекся". Чонси была склонна поверить Делу.
      - Ну так как, навестим месье Давида? Как ни странно, - добавила Чонси, когда они вышли из кондитерской, - мятный чай с лимоном действует отлично. Надо сказать Сенту.
      ***
      Вечер был туманным и сырым. Байрони дрожала от холода и пристроилась поближе к камину. Брент был внизу, в салуне. Вечером ее навестила Мэгги и восхищенно отозвалась о двух ее новых платьях.
      Наступила полночь. Где же Брент? "Я замужем уже три дня", - подумала Байрони и улыбнулась этой мысли. Три дня замужем во второй раз. Она захлопнула том Вольтера и стала смотреть на прыгавшие в камине языки пламени.
      - Лучший из всех возможных миров, - тихо проговорила она и вздохнула. "Надо написать маме.
      Все-таки я трусиха".
      Байрони услышала, как открылась и закрылась входная дверь.
      - Ты еще не в постели?
      Она повернулась к мужу и залюбовалась им. На нем были черные, как его волосы, пиджак и брюки и ослепительно белая рубашка.
      - Нет, - ответила она чуть дрожащим голосом.
      Она поднялась из кресла и быстро подошла к Бренту.
      - Я так рада тебя видеть, - она обвила руками его шею.
      - Я тоже, - проговорил он, а его руки уже ласкали ее через ткань халата.
      Он вдохнул ее особый аромат и почувствовал, как его потянуло к ней. Тревожное чувство - оно ему не понравилось. Внезапно он взял ее за руки и осторожно отодвинул от себя.
      - Мне очень жаль, Байрони, но я должен ненадолго уйти. Мне нужно пойти в "Эльдорадо" и поговорить с Джеймсом Корой.
      Она страшно удивлялась тому, что, занимаясь любовью с нею, у него все же была необходимость или желание идти к любовнице. Она ни на секунду не поверила, что он идет к Джеймсу Коре.
      - Я могу пойти с тобой?
      Брент рассмеялся.
      - Вряд ли, любимая, - сухо ответил он и заложил ей за ухо выбившуюся прядку волос.
      Она почувствовала, как согрела ее эта ласка - глупо, разумеется. Будь он проклят, наверное, и Селест говорит "любимая".
      - У тебя такие мягкие волосы,. - заметил он, наматывая на пальцы длинную прядь.
      - Я вечером мыла голову.
      Он поднес волосы к носу, глубоко вдохнул.
      - Что это за запах?
      - Магнолия.
      С леденеющими глазами Брент отпрянул от Байрони. Магнолией пользовалась Лорел. Она добавляла эти духи в ванну и обильно поливалась ими.
      - Аромат не из моих любимых, - заметил Брент. - Я предпочел бы что-нибудь другое, жасмин или розу. Я куплю их тебе.
      Байрони отпрянула, словно он ее ударил. Но Брент этого не заметил. Он уже забыл о Лорел и думал, как бы остаться с Байрони.
      - О проклятие, - пробормотал он и быстро нагнулся, чтобы поцеловать Байрони. - Постараюсь вернуться поскорее, - пообещал он и вышел.
      Байрони наконец улеглась в постель и пролежала без сна часа два. К тому времени как она уснула, он еще не вернулся.
      ***
      Брент, закончив разговор с Корой о совместном приобретении игорных столов в Балтиморе, отправился домой, но его задержала Мэгги. Она видела, что он торопится к жене, но тем не менее затащила его к себе в гостиную.
      - Ты должен увезти жену отсюда, - без всякого вступления объявила ему Мэгги. - Сплетни будут продолжаться, если ты оставишь ее здесь.
      - Байрони говорила, что ей здесь нравится, - занял оборонительную позицию Брент.
      - Не будь ослом, - возразила Мэгги. - Знаешь, что сегодня вечером к ней явились двое из моих девушек, Фелиция и Нора? Нет, как видно, не знаешь.
      Меня пробирает дрожь, как подумаю, о чем они могли говорить. Нора вообще слабоумная, а Фелиция не говорит ни о чем, кроме мужчин. Ты хочешь, чтобы твою жену развлекали такими разговорами?
      - Дерьмо, - процедил Брент.
      - Вот именно. Видишь ли, мне будет недоставать ее и, пойми меня правильно, тебя тоже. Но оставаться здесь вам нельзя. И еще одно. Байрони просила меня пойти завтра погулять с нею по городу. Можешь себе представить, какие пойдут толки? Миссис Хаммонд в компании мадам? Я, разумеется, отказалась, а она обиделась! Она действительно ничего не понимает, Брент.
      - Налей мне бренди, Мэгги.
      - Полный идиот, - пробормотала Мэгги себе под нос. Поставив перед ним суженный кверху бокал с бренди, она спросила:
      - Каковы твои намерения?
      Держать ее здесь, пока она не забеременеет?
      Брент поперхнулся бренди. Забеременеет!
      - Но Бога ради, я вовсе не готов к тому, чтобы стать отцом!
      Растерянность Брента рассмешила Мэгги.
      - О, - с сарказмом заметила она, - стало быть, она все еще девственница? И ты еще не тронул ее ни пальцем, ни какой-нибудь другой частью своего тела? Да ты хоть сказал ей, что нужно делать, чтобы не забеременеть?
      - Нет, я просто любил ее до нашего полного изнеможения.
      - И это разумный мужчина! - проговорила она с восхитительной интонацией. Она слегка смягчила голос, увидев изумление на лице Брента. Смотри, Брент, ты имел до сих пор дело с совершенно другими женщинами.
      Селест, Фелиция, Нора - они отлично знают, какие правила следует соблюдать. Слава Богу, они их сами и изобретают и процветают в этом городе, набитом сексуально озабоченными мужчинами. А что Байрони?
      - У нее есть муж, - неохотно ответил Брент - Повезло! Так чем же она, по-твоему, должна заниматься? Может быть, вязать, пока ты внизу играешь в покер? Она ведь как пленница, Брент. Бога ради, забери ее отсюда!
      Брент допил бренди, грохнул бокалом по стоявшему рядом столику и поднялся.
      - Позволь мне сказать тебе еще одну вещь, Брент, - задержала его Мэгги. - Сент также думает...
      - Проклятие! С чего это все занялись моими делами? Черт, может быть, завтра и Делани явится си своими советами?
      Он угрожающе поднял ладонь, когда Мэгги снова открыла рот.
      - Хорошо, я подумаю. - Брент поднял глаза к потолку. - Господи, как проста была жизнь!
      - Она такой бы и осталась, не будь ты таким упрямым дурнем, проворчала Мэгги вдогонку.
      Глава 21
      Брент долго задумчиво смотрел на лицо спящей Байрони, а потом медленно, нерешительно отодвинулся. Она пошевелилась, пробормотала его имя, и он замер. Он почувствовал, как ее теплая рука скользнула вниз, и втянул в себя воздух.
      - Нет, - сказал он, останавливая ее руку.
      Полупроснувшаяся Байрони поморгала, но ощущения, навеянные призрачными сновидениями, не выпускали ее из плена.
      - Я скучала по тебе, - пробормотала она, прижимаясь к Бренту.
      - Я должен идти.
      - О нет, не уходи. Еще так рано.., разве ты не готов в любое время... - Она отодвинулась, когда до нее наконец дошла резкость его тона. Ей хотелось сказать ему, как с того первого утра ей дороги утренние часы их близости, когда он будит ее своими ласками.
      Что случилось?
      Вероятно, он изнурен долгими часами, проведенными с любовницей.
      Она окончательно проснулась.
      - Я не слышала, как ты пришел, - сказала она. - Ты вернулся.., поздно?
      - Довольно поздно, - коротко ответил Брент, чувствуя, как тело борется с сознанием.
      Слова Мэгги преследовали его добрый час, прежде чем он наконец уснул. Беременность! Он только-только женился и не задумывался о возможности появления сына или дочери. Это его пугало. А что, если она уже Беременна? Каким дураком он был, когда не обратил внимания на насмешливое замечание Сента и то, что Байрони могла забеременеть от него еще до свадьбы.
      Он отбросил эту мысль, потому что очень хотел ее. В конце концов, он занимался с нею любовью до свадьбы всего один раз. Он тогда не учел предостережения Сента, но нет никакого оправдания, никакой логики в том, чтобы продолжать действовать так же и после того, как они поженились.
      Суровый сарказм Мэгги проник глубоко в его сознание. Потрясенный, он отодвинулся от Байрони и встал с кровати. В комнате было очень холодно, и его пробрала дрожь, пока он дошел до кресла и надел халат.
      - Брент?
      Он не обернулся, пока не завязал пояс халата.
      - Да?
      - Я не понимаю.
      "Да, не понимаешь, - хотелось ему сказать Байрони. - Ты привыкла к тому, чтобы я набрасывался на тебя по утрам, не так ли? Но теперь этого не будет, пока я не узнаю, как нужно предохраняться".
      - Тут нечего и понимать, - непринужденно заметил он. - У меня сегодня масса дел, хочу начать пораньше.
      Он не позволял себе взглянуть на нее еще раз, во всяком случае, не раньше, чем твердо возьмет себя в руки, но, шагнув к умывальнику за бритвой, бросил короткий взгляд через плечо. Только слепой не увидел бы в ее глазах боль и смятение. Брент тихо выругался.
      - Байрони, - заговорил он голосом, который, как ему самому показалось, был полон отчаяния, - прошу тебя, любимая, я... Не прокатиться ли нам с тобой сегодня верхом к океану? Если туман рассеется, это было бы прекрасно. Мы могли бы заехать в Расс-Гарденс, может быть, побывать на скачках...
      - Но ты же будешь очень занят, - вяло возразила Байрони. - Может быть, с Мэгги...
      - Нет! - Брент снова выругался про себя. - Нет, - повторил он уже спокойнее. В голове у него звенели слова Мэгги. - Я буду не так уж занят. Мне хочется поехать. Договорились?
      - Если хочешь...
      - Помнится, я говорил тебе раньше, что Мне не очень нравится монотонность твоей жизни, - сказал он, хмуро глядя на ее опущенную голову, на соскользнувшее с кровати покрывало. Не заняться ли с нею любовью еще хоть один раз? Похотливый тип! - Это тебе не подходит, - резко добавил он.
      Байрони передернулась как от боли и подняла подбородок.
      - Отлично. Когда ты хочешь ехать?
      Он быстро все взвесил. Селест спит долго, по крайней мере так бывало всегда, когда она проводила ночь с ним. Он не видел ее после женитьбы. Он хотел расспросить о противозачаточных средствах у Мэгги, но постеснялся. Думал, что не выдержит покровительственной ухмылки, с которой она не преминет встретить такой вопрос. Ты, Брент Хаммонд, будто слышал он ее скептический голос, ты, о чьем распутстве знает весь Запад, не знаешь, как предотвращать беременность? Брент не сомневался ни на минуту, что за этим последовали бы поучения об ответственности, упреки в эгоизме...
      - После ленча?
      Байрони кивнула.
      Она видела, как без конца изменялось выражение его лица. Значит, думала она цепенея, он ее больше не хочет, он хочет свою любовницу. Байрони смотрела, как он занимался своими привычными утренними делами.
      - Я скажу Сизару, чтобы он принес тебе завтрак, - проговорил Брент, целуя ее в щеку. Почему бы тебе не поспать еще?
      Она что-то буркнула. Он предпочел счесть это за утвердительный ответ.
      - Байрони, - спросил он, - как твое самочувствие?
      Она посмотрела на него с крайним удивлением.
      Брент поправил волосы и прокашлялся.
      - То есть... Когда у тебя в последний раз были месячные?
      Байрони смотрела на него с таким видом, словно он спросил, когда она в последний раз летала на Луну.
      - Когда, Байрони?
      - Перед самой свадьбой, - ответила она, избегая его взгляда.
      Брент на секунду закрыл глаза.
      - Ложись спать, - сказал он снова и вышел из комнаты.
      Когда Брент ушел, она взбила подушку и откинулась на нее. Что делать? Немедленно уехать из Сан-Франциско. Но в глубине души она была против этого проявления трусости. Брент сказал, что ему не нравится ее монотонная жизнь. Прекрасно! Он скоро увидит, какая она покорная! Она отбросила одеяло и соскочила с кровати. Принимая ванну, она думала о том, что он мог бы по крайней мере позавтракать перед визитом к любовнице. Она поджала губы и вылила в ванну чуть ли не полфлакона духов с запахом магнолии. Почему, недоумевала она, Брент спросил об ее месячных? Она, видно, никогда его не поймет.
      Спустя сорок пять минут Байрони стояла в тени салуна, ожидая, когда выйдет Брент. На город опустился тяжелый туман, и она плотнее завернулась в плащ. Может быть, она поступала не правильно? Разумеется, нет! Вся дрожа, она спорила сама с собой.
      Потом услышала его голос и замерла. Брент вышел из салуна и пошел по улице.
      Байрони последовала за ним, прячась за торговцами, кучерами фургонов, лотошниками и рабочими, заполнявшими улицу.
      Брент шел быстро. Он свернул на Клэй-стрит. Она видела, как он поднялся по ступенькам крыльца узкого деревянного дома на углу Клэй и Керни-стрит.
      Она немного выждала, потом бесшумно поднялась по ступенькам. К ее удивлению, входная дверь оказалась не заперта. Она тихо открыла ее и заглянула внутрь. Вошла в небольшой вестибюль, лестница вела на второй этаж, справа располагалась гостиная, слева столовая. Она постояла в нерешительности. До нее донесся женский голос, услышала она и голос Брента.
      - Будь ты проклят, Брент Хаммонд! - прошипела она сквозь стиснутые зубы и крадучись стала подниматься по лестнице, разжигая свою ярость, чтобы преодолеть трусость.
      Она остановилась рядом с приоткрытой дверью спальни и прислушалась.
      - Вы являетесь чуть свет - с чего бы это?
      - Послушай, Селест, прости, что я тебя побеспокоил, но это очень важно, - донесся до Байрони нетерпеливый голос Брента. - И уже давно рассвело, слава Богу.
      - Вы хотите, чтобы я оставалась в постели?
      Как соблазнительно звучал голос его любовницы.
      Руки Байрони сжались в кулаки.
      "Я опять подслушиваю", - но она не могла заставить себя уйти.
      - Не хотите ли присоединиться ко мне, Брент?
      Прошло так много времени...
      Много времени, ха! С этой-то ночи!
      - Послушай, Селест, мне нужен твой совет по очень важному делу.
      Байрони слышала, как он пошел через комнату.
      Чтобы лечь к ней в постель!
      Байрони почувствовала, как ее охватила ярость.
      Она широко распахнула дверь и шагнула в спальню.
      Но тут же остановилась. Брент стоял у камина, прислонившись к нему плечом, полностью одетый. Взгляд Байрони привлекла его любовница. Селест полулежала в широкой постели, в нарочито приспущенном с плеч бледно-желтом пеньюаре. Обнаженная нога ее была согнута в колене. Селест была красива, соблазнительна, и Байрони захотелось вцепиться в ее блестящие черные волосы. Почему она не похожа на ворону? С торчащими клочьями волос? С лицом, намазанным белым кремом?
      - Байрони! Какого дьявола!
      Брент уставился на жену, застывшую как статуя на пороге двери и расширившимися глазами смотревшую на Селест.
      - Вот это да! Что это значит? Уж не ваша ли это женушка, Брент?
      - Помолчи" Селест. Байрони, что тебе здесь нужно?
      Байрони подняла пустые глаза на мужа.
      - Я шла за тобой, - отвечала она противоестественно спокойным голосом. - Хотела убедиться в том, что ты шел к.., ней. Разумеется, так оно и было.
      - Я хочу, чтобы ты шла домой, Байрони, сейчас же. - Он чувствовал, что оказался в дурацком положении. Ему хотелось и задушить ее, и рвать на себе волосы. - Я скоро вернусь. Нам нужно поговорить.
      - Скоро, Брент? - Байрони саркастически подняла бровь. - Держу пари, из-за меня ты не станешь торопиться. Я просто в ужасе, оттого что помешала. - Она повернулась, бросив через плечо:
      - Извините за беспокойство.
      Сделав три широких шага через комнату, Брент не слишком нежно схватил ее за плечи, повернул лицом к себе и стал трясти.
      - Хватит! - воскликнул он. - Я пришел сюда не для того, чтобы заниматься.., пустяками, черт побери!
      - Заниматься любовью! Весьма странный способ изъясняться. Отпусти меня, Брент, сейчас же.
      - Нет. - Он снова ее встряхнул. - Я говорю правду, Байрони. - Какого черта он вообще что-то объяснял? Она выследила Брента, потому что не верила ему. - Мы идем домой, вместе!
      - Но, Брент, - прозвучал веселый голос Селест, - что вам было нужно от меня?
      - Потом, - буркнул Брент. - Идем, Байрони.
      Байрони взорвалась:
      - Потом! Ты мерзавец! Не надо было ехать с тобой в.., в Сакраменто!
      - Ты будешь делать то, что я скажу. - Брент снова стал трясти Байрони. - С меня хватит сцен! - Он вывел ее из спальни Селест, но в ушах еще долго звучал смех бывшей любовницы.
      - Невероятно, - бубнил он самому себе, выволакивая ее из дома. Он чувствовал, как она хотела вырваться от него. - Веди себя прилично, или, клянусь, я тебя изувечу!
      Байрони была слишком разъярена, чтобы реагировать на эту угрозу.
      - Только попробуй, Брент Хаммонд! Я зарежу тебя, застрелю!
      - Да замолчи же! Надо же, а я-то думал, что женился на леди!
      Байрони извернулась и ударила его кулаком в живот.
      Он в изумлении крякнул.
      - Я тебе не леди, - кричала она. - Я тебе жена!
      Брент краем глаза видел, как останавливались люди, чтобы посмотреть на них. Он стиснул зубы и крепче сжал ее руку. Когда они подходили к салуну, бледная как полотно Байрони замолчала. "Что ты наделала, идиотка? - в ужасе спрашивала она себя. - Ты опозорила его, привела в бешенство, выставила дураком". Эти мысли вертелись у нее в голове, пока Брент не отпер дверь и не втолкнул ее внутрь. Она стояла и тихо растирала себе запястья.
      - Я не буду тебя бить, - сказал Брент, спокойно закрыв дверь, - по той простой причине, что обещал никогда не делать тебе больно. Но ты заслуживаешь этого, Байрони. Ну а теперь изволь рассказать, что все это значит.
      Бренту показалось, что она его не слушает, и он заговорил более резко:
      - Я уже говорил тебе, что Селест тебя не должна интересовать. Она не имеет к тебе никакого отношения.
      - Я завтра уезжаю, - проговорила она, не глядя на Брента. - У меня есть колье. Я продам его и начну жизнь где-нибудь в другом месте.
      Брент скрипнул зубами от поднимавшейся в нем волны ярости.
      - Никуда ты не поедешь!
      Байрони вскинула голову с явно озадаченным видом.
      - Ты не хочешь меня. Ты женился только потому.., впрочем, не знаю почему. Возможно, из чувства вины, потому что соблазнил меня - как оказалось, не какую-то жалкую проститутку, а девственницу? Или пожалел, как бездомное существо?
      - Я женился на тебе потому, что ты мне нравишься, маленькая идиотка! Брент видел, что она ему не верила. Даже в его собственных ушах эти слова прозвучали как невнятные речи смущенного человека. Жалость, чувство вины да, но не только, видит Бог.
      Что-то большее, гораздо большее. Ему казалось, он желал ее вечно.
      - Тебе нравится Селест?
      - Это не одно и то же, - возразил он, возмущенно взмахнув рукой, хорошо понимая, что увязал все глубже. Как она смеет задавать подобные вопросы!
      - А разонравится Селест, понравится кто-то еще, разве нет?
      - Нет! Черт побери, Байрони, я пришел сегодня к ней вовсе не для того, чтобы заниматься.., чтобы переспать с нею!
      - О? Просто позавтракать? Обсудить повседневные дела? Спросить, не хочет ли она совершить прогулку верхом, скажем, завтра, когда у тебя будет время?
      Брент посмотрел на Байрони и проговорил, скрипнув зубами:
      - Нет, я пошел к ней, чтобы спросить, как предохраняться от беременности.
      Байрони напряженно вытянулась.
      - Предохраняться от беременности, - тупо повторила она. - Не понимаю.
      - Это значит, что я не хочу, чтобы ты, Байрони, слишком скоро забеременела. Ты еще слишком молода, а я.., я...
      - Что - ты, Брент? - допытывалась она, когда он надолго замолчал. Она почувствовала, как побледнела, когда до нее дошел подлинный смысл его слов. - Если бы я забеременела, ты оказался бы по-настоящему связан со мной, не так ли? Свобода на этом кончилась бы.
      - Вовсе нет, - возразил он. - Нам просто нужно время, чтобы лучше узнать друг друга, чтобы...
      - Время, чтобы понять, наскучу я тебе или нет? - закончила за него фразу Байрони. - А когда это случится, я, как ты надеешься, уйду из твоей жизни, поскольку у меня есть колье?
      - Не говори глупости, дурочка, черт бы тебя побрал!
      Она удивленно вскинула брови.
      - Я - дурочка? Я просто очередная любовница, верно, Брент? Любовница, которая даже не смеет взглянуть на другого мужчину, потому что принадлежит тебе на законном основании. Ты прав, я дура, безмозглая дура. Я думала.., ладно, это не важно.
      Байрони повернулась к нему спиной, не в силах больше видеть лицо Брента. Слезы застилали ее глаза, и она злобно вытерла их тыльной стороной ладони. Она услышала, как он направился к ней, быстро отошла и встала по другую сторону кровати.
      - Держись от меня подальше, Брент, я больше не желаю иметь с тобой дела.
      Брент разозлился как никогда. Она смеет выслеживать его, а потом обвинять во всяких идиотских вещах!
      - Твое желание или нежелание, жена, в действительности не имеет никакого значения. Как ты сама сказала, ты принадлежишь мне по закону. И будешь делать то, что я тебе скажу. А поскольку у тебя такое живое воображение и такой ядовитый язык, думаю, что дам тебе реальный повод для применения красноречия.
      Она посмотрела на него и увидела в его глазах целеустремленность и решимость.
      - Что ты имеешь в виду? - Ее голос прозвучал тонко и высоко.
      Брент на сей раз ответил насмешкой:
      - Раздевайся. Как ты уже сказала утром, моя дорогая, мне очень нравится, просыпаясь, заняться любовью. Возможно, тебе понравится мое тело, как мне нравится твое?
      - Нет, - возразила Байрони, распрямляя плечи и вздернув подбородок. Я не хочу тебя.
      Брент пожал плечами.
      - Это не важно. Я слышал, что жены обычно не склонны к занятиям любовью. Как я понимаю, жена просто терпит. Мужья ведь животные, и поэтому жены испытывают облегчение, когда они предаются похоти где-то в другом месте. Но я верный муж, Байрони, вопреки твоей подозрительности.
      Так что раздевайся.
      Байрони бегло взглянула в лицо Бренту. Теперь в его глазах появилось что-то еще. Желание!
      - Нет! - Она бросилась к двери. Она с грохотом захлопнулась, едва она успела ее открыть. Брент стоял сзади, подняв руки над ее головой. Она слышала его дыхание, чувствовала тепло его тела.
      Вернулись ненавистные слезы. Она хотела умолять его не унижать ее таким образом. Но нет, она не будет слабым, ноющим щенком. Байрони медленно подняла к нему лицо. И заставила себя холодно улыбнуться.
      - Прекрасно, - проговорила она. - Я должна лечь голая на кровать или же мне следует надеть пеньюар и вызывающе согнуть ногу, как Селест?
      Байрони удивила Брента, она прочла это в его глазах. Он был просто ошеломлен. Будь он проклят! Он хотел, чтобы она умоляла его со слезами! О, этого не будет, никогда!
      - Да, - заговорил наконец Брент. - Я хочу, чтобы ты легла голая на спину. И когда захочу, я раздвину тебе ноги.
      "У меня нет опыта, я не знаю, как нужно уклоняться от его поползновений", - подумала Байрони. Но она не поддастся, во всяком случае не сейчас. Она пожала плечами с нарочитым безразличием.
      - Хорошо. Странно, Брент, но я чувствую, что как раз сегодня могу забеременеть. Не боишься?
      Брент сузил глаза - она снова потрясла его - и рассмеялся. Это чудовище еще имеет наглость смеяться над нею!
      - Дорогая моя, - непринужденно проговорил он, слегка поглаживая ее волосы, - тебе нужно многому научиться... Нет, не пытайся отойти от меня. Слушай. Я полагаю, тебе известно, что ребенка в твоей утробе создает мое семя. Но вовсе не обязательно, чтобы я извергал его внутрь твоего восхитительного тела. Разумеется, это для меня намного приятнее, но я уж как-нибудь переживу.
      Глаза Байрони расширились от смущения, а Брент наклонился и нежно поцеловал ее сжатые губы.
      - Я нетерпеливый мужчина, любимая, - проговорил он, чуть прикоснувшись губами к ее щеке. - Пойдем же, и делай, как я прошу.
      Ему захотелось рассмеяться, глядя в лицо ошеломленной Байрони, но вместо этого на его губах появилась насмешливая ухмылка.
      - Ты умница, Байрони, и, возможно, возьмешь верх надо мной в будущем. В отдаленном будущем.
      - Ненавижу тебя, - прошептала она.
      - Не правда. Ты просто проиграла. - Брент принялся расстегивать пуговицы на спине ее платья.
      Прошу, хотелось ей сказать, пожалуйста, не делай этого. Но она оставалась безмолвной. Она чувствовала, как быстро поддавались пуговицы его ловким пальцам, и мысль о том, что он не раз раздевал женщин, заставила ее забыть о своей покорности и пассивности.
      - Нет! - Байрони вырвалась от него. - Не надо, Брент!
      Брент помолчал, потирая длинными пальцами подбородок. Потом отвернулся от Байрони и запер дверь.
      Он слышал ее учащенное дыхание.
      - Я справлюсь с тобой, дорогая, - очень спокойно проговорил он. - Нет, Байрони, я не стану тебя насиловать, хотя беру на себя смелость утверждать, что такое насилие доставило бы тебе наслаждение уже хотя бы потому, что подтвердило бы твою мысль, что я оказался таким же подонком, как твой отец и брат-недоносок.
      - Но ты такой и есть! Все мужчины такие! Нет, не приближайся ко мне, Брент!
      Но он подошел. Крепко удерживая ее около себя, он медленно снял с нее платье и белье. На ней остались только рубашка и чулки, когда она качнулась к нему, обессиленная попытками сопротивляться.
      - Я буду кричать, - предупредила она.
      - Если будешь кричать, вставлю тебе в рот кляп. - Он подвел ее к кровати, поднял и положил на спину. Байрони смотрела настороженно и гневно.
      Он молча снял с нее то, что на ней оставалось. - Ну а теперь, спокойно сказал он, отступив от кровати, - пожалуйста, лежи спокойно, Байрони. И накройся, если хочешь.
      Натянув на себя одеяло, Байрони уставилась в потолок. Она слышала, как раздевался Брент, но решила не замечать его присутствия. "Я перехитрю его, - проснулась в ней неопределенная надежда, - буду безучастна, не стану отвечать".
      Подойдя к ней, Брент внимательно посмотрел на ее профиль. Так вот, значит, в какую игру она решила сыграть, подумал он ухмыльнувшись. Дурочка! Не понимала, что женщина, познавшая наслаждение, которое он ей подарил, не может долго оставаться безжизненной и бесчувственной. Он сунул руку под одеяло и нащупал грудь Байрони Она мгновенно напряглась и попыталась увернуться. Тогда он отбросил одеяло и лег на нее, лишив возможности шевельнуться. Опершись локтями на постель, он всматривался в ее лицо.
      - Я твой муж, - заговорил он, - за которого ты добровольно согласилась выйти. Я лишил тебя девственности и научил наслаждаться. Почувствуй меня, Байрони.
      - Нет, - возразила она, отвернувшись. - Не стану.
      - Ты совсем ребенок, - тихо проговорил он и принялся ее целовать. Стань для меня женщиной, Байрони.
      Она попыталась отбросить всякие эмоции, сосредоточиться на его вероломстве, на мыслях о его любовнице. Но чувствовала его прикосновения, ощущала влагу и тепло его губ, сомкнувшихся вокруг ее соска. И, не в силах удержаться, выгнулась вверх. Он покусывал, целовал ее грудь, а руки его нежно обнимали ее.
      - Нет, - шептала Байрони, уже не ему, а себе, но волшебные пальцы Брента и его искусный язык продолжали блуждать по ее телу. Вожделение охватило ее. - Нет! - крикнула она снова, надеясь звуком собственного голоса заглушить невероятные ощущения.
      Он раздвинул ей ноги, склонился к ней лицом.
      - Какая ты белая и мягкая, - восхищался Брент, изучая все изгибы ее тела, и она помимо воли воспламенялась еще больше. - А эти мягкие вьющиеся волосы - сущее наслаждение. - Брент нежно ласкал ее пальцами.
      Байрони стонала.
      - Я ненавижу тебя! - снова закричала она, не сознавая, что уже сжимает плечи Брента и гладит его волосы.
      - Ну конечно, любовь моя. - Он целовал ее бедра, говорил о том, какая она очаровательная, как восхитительно отзывается на его ласки.
      Брент намеревался, по крайней мере вначале, наказать ее, подвести к высшей точке наслаждения и оставить наедине с ощущениями. Но не смог - он хотел ее и стремился, чтобы она получила удовольствие.
      Она выгнулась ему навстречу, и он накрыл своим ртом ее губы, упиваясь их сладостью и удивительной нежностью. Брент приподнял ее бедра, ощущая пробегавшие по ней судороги наслаждения и слыша ее стоны. Приподнявшись над Байрони, он ворвался в нее. Она закричала, задрожала и обхватила бедрами бока Брента.
      "Ты не должен", - твердил себе Брент, боясь, что не сможет в нужный момент вырваться из нее. Но неимоверным усилием воли заставил себя это сделать.
      Байрони почувствовала на себе весь вес тела Брента, услышала его неровное дыхание. Ее все еще сотрясала дрожь.
      - Ты вышел из меня, - удивленно и разочарованно пробормотала она.
      - Да, - еле откликнулся Брент, слабый и разбитый. Ему хотелось сжать ее в объятиях, целовать и ласкать, пока она не уснет на его груди. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и в его ноздри во рвался запах магнолии - аромат Лорел. Брент встал с постели, пристально посмотрел на Байрони.
      - Ты получила урок, Байрони. Никогда больше не отвергай меня. Ты только проиграешь. - Но она победила", - подумал он, вспомнив свое неодолимое желание. Брент застыл и прищурил глаза. - И никакого насилия, не правда ли? - лениво протянул ин.
      Байрони подняла на него усталые, разочарованные глаза.
      - Нет, насилия не было. - Она медленно натянула на себя одеяло и повернулась на бок, спиной к Бренту. Она чувствовала себя опустошенной, отвергнутой. Она свернулась калачиком, подтянув колени к груди и опустив голову.
      - Черт возьми, - тихо проговорил Брент.
      "Надо уйти от нее, вернуть самообладание". Он быстро оделся, ни разу не взглянув на нее, однако, подойдя к двери, не удержался и оглянулся. Байрони не пошевелилась, но и не плакала.
      Брент снова выругался и плотно закрыл за собой дверь спальни.
      Глава 22
      - Байрони! Что такое? Что это вы до сих пор в постели?
      Она с трудом сообразила, что был уже вечер. В спальне было темно. Она сощурилась от света, прорвавшегося из гостиной и высветившего в дверях силуэт Мэгги.
      - Послушайте, вы не заболели?
      Да, ей нездоровилось, но Сента звать не хотелось.
      Она с трудом распрямила одеревеневшее тело и снова медленно опустила голову на подушку. Натянув до подбородка одеяло, Байрони тупо уставилась на Мэгги.
      - Нет, - ответила она, - я не заболела, просто устала.
      Прищурив глаза, Мэгги вошла в спальню. Она зажгла лампы, остановилась у кровати.
      - Вы беременны?
      Прямо поставленный вопрос ошеломил Байрони.
      Она хмыкнула:
      - Беременна? Я? Я еще слишком молода.
      - Перестаньте, Байрони! - "Что происходит?" - подумала Мэгги. А вслух спросила:
      - Где Брент?
      - Брент? Какой Брент? - Она снова хмыкнула, и голос ее на сей раз прозвучал хрипло и резко. - Вы не спрашивали Селест?
      - Где ваш халат? - спросила Мэгги, пропустив мимо ушей слова Байрони. - А, вот он. Наденьте-ка.
      Не хватало еще простудиться. И причешитесь. Я велю Сизару принести ужин.
      Когда Мэгги вернулась в спальню, Байрони все еще лежала в постели, бросив халат поперек одеяла.
      Бледное лицо ее окружали спутанные волосы. "Что натворил этот дурень Брент?" - подумала она, не спуская глаз с Байрони.
      - Даже если вы и вправду беременны, то прошло еще очень мало времени, чтобы появились какие-то явные признаки. Почему же вы лежите, и в такой темноте?
      - Я уже сказала, устала.
      - Наверное, крепко поспорили с Брентом?
      - Ах, вовсе нет. Он просто решил показать мне, кто здесь хозяин. И доказал. Хозяин он. Больше нет никаких сомнений.
      Мэгги услышала, как во входную дверь постучал Сизар.
      - Вы должны чего-нибудь поесть, - сказала она и вышла из спальни.
      К ее возвращению Байрони была уже в халате.
      Мэгги поставила поднос ей на колени. В тарелке лежали аппетитный ростбиф в подливке, картофельное пюре и зеленый горошек. Байрони смотрела на тарелку с таким видом, словно она была полна червей.
      - Не хочу, - проговорила она.
      - Не выдумывайте. Ешьте.
      Мэгги придвинула любимое кресло Брента к кровати и уселась в него, сложив руки на коленях. Она молча смотрела, как жена Брента нехотя стала есть.
      - Днем я встретила миссис Сэкстон, - заметила Мэгги, - она спрашивала о вас. Я, разумеется, понятия не имела о том, что вы, как крот, зарылись в постель. Она очень милая леди. Ешьте, Байрони. Что же до мистера Сэкстона, то он внизу, в салуне, и, вероятно, по поручению жены хочет убедиться, что с вами все в порядке. Съешьте еще кусочек. Вот так.
      - Где Брент? - спросила теперь уже Байрони.
      - Не знаю. Я его не видела.
      - Пошел на Клэй-стрит. Там живет Селест.
      - Ваш муж, Байрони, последний раз встречался с Селест еще до вашей свадьбы.
      Вилка Байрони звонко стукнула по тарелке.
      - он был у нее сегодня утром, - возразила она, и ее внезапный саркастический смех перешел в рыдание. - Я выследила его.
      - О нет, - прошептала Мэгги. В ее мозгу крутилось несколько возможных сценариев, один другого мрачнее.
      - Он ничего там не делал, Мэгги, или, возможно, я пришла слишком рано. Он привел меня обратно, сюда.
      - И?
      Байрони крепко сжала губы.
      Мэгги вздохнула. В общем-то это было не ее дело.
      Вероятно, Брент был до крайности разъярен и сорвал зло на своей молодой жене. А что потом? Мэгги принюхалась. В комнате пахло обедом, магнолией, и.., любовью. Значит, этот идиот наказал ее - взял силой и, хлопнув дверью, ушел.
      - Мэгги?
      - Что, дорогая?
      - Наверное, я не личность?
      - Бога ради, что вы хотите сказать?
      - Я не хороший человек, не сильная.
      Мэгги смотрела, как Байрони, уставившись в поднос, сжимала в кулаки и снова разжимала пальцы. Ее выводило из себя выражение униженной гордости на лице Байрони. Лишало покоя.
      - Вздор, - отрубила она, - и вы сами это хорошо понимаете.
      - Простите, Мэгги. Я надоедаю вам. И веду себя как расхныкавшийся ребенок. Я всегда презирала людей, которые вовлекают других в свои неприятности.
      Человек должен действовать сам. Один Бог знает, что я пыталась, возможно, не всегда очень мудро, как, например, с Айрой. А вот теперь превратилась в дрожащую... - Байрони откинулась на изголовье кровати и закрыла глаза. - Благодарю вас за обед, Мэгги. Вы так добры ко мне...
      - Вы вовсе не похожи на хныкающего ребенка, Байрони, - спокойно возразила Мэгги. - Вот Фелиция - нытик. Мне кажется, вы начнете совершать поступки, если будете знать, как действовать.
      Байрони коротко усмехнулась:
      - Пожалуй.
      - Мне кажется, что сейчас вы чувствуете себя смущенной и несчастной. Брент порой бывает упрямым и тупоголовым. Но вообще он добрый и преданный.
      Он привык к одиночеству, Байрони, и никогда ни с кем не делится своими чувствами. Ему двадцать восемь лет, и десять из них он прожил один. Я не защищаю его. Но вы должны его понять. Я видела его и ангелом, и дьяволом. Да, наверное, в каждом из нас есть и то, и другое. Так, может быть, откроетесь мне.
      Я умею хорошо слушать.
      К Байрони пришли слезы. Она не смогла бы их сдержать, даже если бы от этого зависела ее жизнь, но голос ее оставался спокойным, почти напевным.
      - Лучше бы я не встречалась с ним в Сан-Диего и не питала к нему тех чувств, какие возникли во мне, когда я впервые его увидела. Теперь все это далеко позади. Я замужем за человеком, который меня не любит и приходит в ужас при мысли, что моя беременность привяжет его ко мне. - Она повернула к Мэгги бледное лицо с полными слез глазами. - Я хочу, чтобы кто-нибудь заботился обо мне. Разве это так много - желать счастья, ощущать, что нужна кому-то? Черт возьми, смешно! Клянусь, я больше не пророню ни слезинки! Я глупая, слабая особа, неспособная распорядиться своей жизнью. Посмотрите на себя, Мэгги, - вы сильная, независимая, уверенная в себе.
      Как бы я хотела быть такой, как вы!
      "Вот это открытие", - подумала Мэгги, одновременно растрогавшись и развеселившись.
      - Знаете, - сказала она, - что сделала бы я на вашем месте?
      - Что?
      - Купила бы кнут, и когда не хватало бы слов, использовала бы его. Иногда, как я заметила, трудно привлечь к себе внимание толстокожих мужчин.
      Байрони смотрела на нее расширившимися от удивления глазами.
      - И не стали бы упаковывать вещи, чтобы немедленно уехать?
      - Если бы я ненавидела этого мужчину, то так бы и сделала, и даже не оглянулась бы. Однако если бы я могла, хотела его спасти, то вбила бы ему в башку хоть малую толику здравого смысла.
      Звучит логично, думала Байрони, прямолинейно, и.., просто. Она представила себе, как, подобно сельской учительнице, дерет Бренту уши за плохое поведение, и громко расхохоталась.
      Мэгги показалось, что с плеч свалился тяжкий груз. "В ней есть сила, подумала она, - сила, огонь и решительность. Но Брент! Почему он такой дурень?"
      - Ну, - заторопилась Мэгги, - у меня полно дел. Сказать Сизару, чтобы принес горячей воды?
      - Да, пожалуйста. - Байрони откинула одеяло и почти выпрыгнула из постели. Она крепко обняла добрую женщину. - Спасибо, Мэгги.
      - Только не забудьте купить кнут, дорогая. А если дело дойдет до пари, мои деньги к вашим услугам.
      Байрони рассмеялась - звонким, счастливым смехом.
      - В комнате такой беспорядок! Займусь-ка я уборкой.
      Мэгги оставила Байрони, тут же принявшуюся за дело, увлеченную поставленной целью. Лишь много позднее Мэгги узнала, что Брент играл с Джеймсом Корой в "Эльдорадо", напился и затеял драку. Его привели к Мэгги, истекавшего кровью, все еще пьяного, с тупой ухмылкой на лице.
      - Мы решили не отводить его к молодой жене, мэм, - объяснил Хромой Вилли, - чтобы не испугать ее.
      "А я кто - его мать, что ли?" -. - хотела она спросить собутыльников Брента.
      - Тащите его в дом, мальчики.
      Мэгги стояла над Брентом, упершись руками в бока, с поджатыми губами. Женщины плачут, мужчины напиваются, думала она. Что ж, может, это и неплохой признак. Значит, к Селест он не заходил.
      Брент напевал скабрезную песенку об игроке И девушке из салуна. Между куплетами он потягивал черный кофе, приготовленный Мэгги.
      - Позвать Сента? Была хорошая потасовка, Брент?
      Тот поднял бровь, поморщился от боли и ухмыльнулся.
      - Видела бы ты тех парней!
      - Да... Бьюсь об заклад, ты выиграл.
      - Разумеется, - ответил Брент. Чувствовал он себя плохо и попросил еще виски. Внезапно его одолела усталость, и он не смог даже держать голову. Он уснул на диване у Мэгги, комнату заполнил его громкий храп.
      - Идиот, - пробормотала Мэгги, накрывая его одеялом. Она послала за Сентом.
      - Ты наконец выбила из него дурь, Мэгги? - первым делом спросил Сент, появившись почти через час.
      - Видно, придется заняться этим, - ответила она. - Прости, Сент, уже поздно, но лицо у него как кровавый бифштекс.
      - А где Байрони?
      - Надеюсь, спит. Мальчики притащили его прямо сюда. Хотели поберечь нервы его жены.
      Сент принялся стирать губкой кровь с лица Брента.
      - Не так страшно, как кажется, - заключил Сент. - Его красивая физиономия не пострадала.
      Обойдется без швов. Интересно, что это у него за романтический шрам?
      - Перестань, Байрони, - запротестовал во сне Брент, пытаясь оттолкнуть Сента. - Больно.
      Сент усмехнулся, услышав нетвердый голос Брента, и отвел его руку.
      - Да будет тебе известно, друг мой, что ты прервал в высшей степени приятное свидание.
      - Байрони, - бормотал Брент. - Не надо, любимая. Иди ко мне, дай я тебя поцелую. Господи, ты такая красивая.., красивая...
      - Теперь он вспомнил, что у него есть жена, - с отвращением заметила Мэгги. - Вот дурень!
      - Полно, Мэгги, он всего лишь мужчина, - возразил Сент. - Сбитый с толку мужчина. Он скоро поймет, как мне кажется, что ему очень повезло.
      - Каким бы он ни был, завтра ему будет чертовски плохо.
      ***
      Так оно и было. Но Байрони, смотревшая на него новыми глазами и очень довольная тем, что он не был у любовницы, просто сказала:
      - Выпей какао, Брент. Сент говорил, что станет лучше.
      Брент взглянул на нее одним глазом и выпил какао.
      - Сент также сказал, что будет полезен обильный завтрак. И побольше яиц...
      - Пожалуйста, Байрони, - проворчал Брент, - дай мне умереть спокойно.
      Она сменила у него на лбу мокрую салфетку, ласково пригладила волосы.
      - Хорошо. Отдохни. Я буду рядом, если что-нибудь понадобится.
      Он снова уснул, и Байрони долго смотрела на небритого мужа, который мерно дышал во сне.
      Когда Несколько часов назад Мэгги с Сентом с трудом перетаскивали его в спальню, Байрони подумала, что его жизнь в опасности.
      - Нет-нет, дорогая, - разуверила ее Мэгги, - просто он страшно напился. Так что пока кнут не применяйте.
      - Пусть поспит, а когда проснется, накормите его, - распорядился Сент. - Что же касается вас, - продолжал он, - вам тоже необходимо отдохнуть. И не слишком беспокойтесь, Байрони.
      Байрони слышала, как Мэгги сказала Сенту, когда они уходили:
      - А вы, доктор Моррис, я полагаю, продолжите свое приятное свидание?
      - К сожалению, нет, - печально ответил тот. - Бедная Джейн расстроилась, когда за мной пришел Хромой Вилли.
      - Обзаведись-ка женой, Сент, вот тебе мой совет.
      Сент что-то ответил, но Байрони не расслышала.
      До нее донесся лишь звонкий, веселый смех Мэгги.
      - Тогда разбудите Фелицию. Девочка любит вас.
      Байрони быстро захлопнула дверь спальни. Ей не хотелось даже невольно снова подслушивать чьи-то разговоры - никогда. Вернувшись к уснувшему мужу, она покачала головой и уселась в кресло с "Корсаром" Байрона в руках.
      "Слава Богу, я молодой и сильный", - думал Брент. Он не чувствовал похмелья от огромного количества выпитого виски, но все тело дьявольски ломило.
      Он, морщась от боли, согнул израненные пальцы.
      - Сент говорил, переломов нет, - заметила Байрони. - Ты хорошо помнишь, что произошло?
      Брент не знал, какой реакции ожидать от Байрони - но знал, что с такой улыбкой не встречают мужа, ушедшего из дому, напившегося и жестоко подравшегося.
      - Да, - сказал он, - помню.
      - Сколько их было?
      - Четверо, может быть, пятеро. Мне придется заплатить Коре за поломанную мебель сотни три дол ларов. Я переломал бы больше, но потом мы дрались на улице.
      Байрони ничего не сказала о деньгах, а указала ему на ванну в углу спальни:
      - Я попросила принести горячую воду. Примерно через час Смайли подаст к подъезду ландо, и мы все-таки совершим намеченную прогулку к океану. Сент говорил, что это полезно. Свежий воздух и все такое.
      Брент кивнул и отбросил одеяло. Он был голый, и Байрони поймала себя на том, что рассматривает страшные синяки на его ребрах.
      - Ты уверен, что с тобой все в порядке?
      Брент самоуверенно ухмыльнулся:
      - Я не сдался, если тебя это интересует.
      "Ну вот, все приходит в норму", - подумала Байрони.
      - Я ненадолго выйду, - сказала она.
      - Куда ты?
      - Хочу купить кнут, - ответила она.
      Он остановился посреди комнаты с выражением полного недоумения на лице.
      ***
      Вторая половина дня была облачной, стоял густой, тяжелый туман.
      - Мы еще потеряем друг друга в этой мгле, - заметил Брент. - Зачем понадобился этот кнут? - удивился он.
      - Для душевного покоя, - безмятежно ответила Байрони. - Как ты себя чувствуешь?
      - Пока еще не совсем хорошо. Что за душевный покой?
      - Мистер Хоббс говорил, что это очень эффективное средство, впрочем, бесполезное для меринов.
      Оно годится только для.., жеребцов.
      - Понятно, - сказал он, начиная понимать, в чем дело. - Я думал, ты вообще против всякого насилия.
      - Верно. - Байрони пожала плечами. - Однако приходится приспосабливаться к действительности.
      - Туман слишком густой, - внезапно сказал Брент и повернул лошадь обратно. - Уедем отсюда. - Ветер стал жестче и уже поднимал в воздух прибрежный песок.
      - Как хочешь, - непринужденно согласилась Байрони.
      - Байрони, - проговорил он, пристально рассматривая ее, - мне не очень нравится твой тон.
      - Предлагаю, прежде чем бежать за кобылой, разберись со своей лошадью.
      Она смеялась над ним! Бренту это не понравилось, совсем не понравилось. Он раздельно произнес:
      - Я оседлаю кобылу, любимая. Без всякой уздечки, разумеется, достаточно несколько раз ущипнуть ее за шею.
      Байрони весело расхохоталась, а Брент скрипнул зубами.
      - И разумеется, она не сбросит тебя? А если кобыла позволит объездить себя, ты, возможно, накажешь ее - спешишься?
      Брент почувствовал такое вожделение, что у него заломило в паху.
      - Нет, - возразил он, уставившись на дорогу между ушей лошади, - я больше с нее не слезу.
      Ущипнув ее за шею, я буду гнать ее до тех пор, пока она не задрожит и не покроется потом, пока не признает, что я ее хозяин.
      - Желаю удачи, - живо сказала Байрони, - с кобылой.
      - Не нужно никакой удачи, был бы удобный случай.
      - Кстати, не будешь ли ты добр высадить меня у дома Сэкстонов? Я обещала Чонси навестить ее.
      - Об этом не может быть и речи. Разве ты не знаешь, что жеребец всегда пасет своих кобыл, не спуская с них глаз?
      - Разве? Но, возможно, он все-таки поймет, что какая-то кобыла может от него отказаться. Ты знаешь такого жеребца, Брент?
      "Да", - подумал он.
      - Если бы кобыла была больше чем ., кобылой, - грубо ответил он, возможно, она могла бы доставить жеребцу удовольствие.
      - О, - воскликнула явно развеселившаяся Байрони, - если бы жеребец был больше чем.., жеребцом, он удовольствовался бы своим собственным пастбищем. Возьму на себя смелость сказать, что существуют кобылы, желающие считать жеребцов своей собственностью не меньше, чем на подобное претендуют сами жеребцы. Ты когда-нибудь слышал о кобыле, которая щипала бы своего жеребца за шею?
      - Хорошо, - прорычал Брент, пугая лошадь. - С меня довольно иносказаний. Если ты когда-нибудь замахнешься на меня кнутом, Байрони, сильно пожалеешь об этом.
      - Как именно, если ты не против такого вопроса?
      Мы, кобылы, любим все уточнять, знаете ли.
      Брент скрипнул зубами.
      - Не знаю, - ответил он наконец, - но можешь не сомневаться, уж я что-нибудь придумаю.
      - Пока не придумаешь, я буду придерживаться своей теперешней тактики.
      - Что за тактика?
      - Держать своего жеребца при себе, - ответила она, - используя для этого все необходимые средства.
      - Мы, жеребцы, тоже любим все уточнять.
      - Даже сейчас? - спросила Байрони и, едва касаясь, провела пальцами по бедру Брента. Она тут же почувствовала, как напряглись его мускулы, и услышала, как он резко втянул в себя воздух. - Возможно, - очень тихо проговорила она, - жеребец очень скоро настолько утомится, что не сможет покинуть свое пастбище.
      - Я буду поступать так, как мне нравится, Байрони.
      - И я тоже, Брент.
      - Тебе лучше убрать руку, иначе я наброшусь на тебя прямо здесь.
      Байрони рассмеялась и стала тщательно поправлять свою шляпку. Он мрачно глянул на нее, услышав, как она беззаботно начала напевать какую-то мелодию.
      Когда они вернулись домой, Бренту страшно захотелось заняться с нею любовью, довести ее до полного изнеможения.
      Но у двери дома его встретил Сизар.
      - По-моему, что-то важное, Брент. - Он протянул ему письмо.
      Брент взглянул на помятый конверт.
      - Господи! - тихо пробормотал он.
      - Что случилось, Брент? - спросила Байрони.
      - Письмо, но не от моего брата Дрю, а от адвоката отца в Начизе. Рука Брента дрожала. Он разорвал конверт и вынул из него два листка, исписанные четким почерком.
      Байрони видела, как сжались его кулаки, как на выразительном лице отражались одна за другой тысячи мыслей. Слышала, как он тихо выругался.
      Он повернулся и пошел от нее, но Байрони схватила его за руку.
      - Что случилось, Брент? - повторила она.
      - Умер мой отец, и самое невероятное - сделал меня своим наследником!
      Глава 23
      - Почему ты считаешь, что не должен стать наследником отца?
      Байрони вошла вслед за мужем в гостиную и плотно закрыла за собой дверь. Он выглядел совершенно отрешенным. Она повторила свой вопрос.
      - Десять лет назад отец выбросил меня с плантации и из своей жизни.
      - Дать бренди, Брент?
      - Да.
      Она подала ему хорошую порцию и отвернулась, чтобы снять накидку и шляпку.
      - Почему он так поступил? - спросила она мужа.
      - Потому что застал меня в постели со своей женой.
      Байрони словно ударили кулаком в живот. Она недоверчиво посмотрела в глаза Бренту.
      - Что? - пролепетала она.
      Брент рассмеялся.
      - Мне было восемнадцать лет, а Лорел двадцать два. Она хотела меня - и получила. Отец появился, разумеется, совершенно неожиданно. - Брент машинально потер пальцем шрам на щеке.
      Значит, отец его наказал, подумала Байрони. Десять лет, говорила ей Мэгги, десять лет он был предоставлен самому себе.
      - Но тебе же было всего восемнадцать лет! А как он поступил с твоей мачехой? Тоже прогнал?
      Брент рассмеялся, размахивая письмом.
      - В этом-то и есть вся ирония, дорогая. В восемнадцать лет я был настолько щепетилен, что принял на себя ответственность за происшедшее. Возможно, не надо было этого делать. Для отца так было бы лучше.
      В конце концов он, несчастный, понял, что она вышла за него замуж только из-за денег и его положения. Он отдал мне плантацию - Уэйкхерст и сделал меня опекуном Лорел. Иными словами, теперь всеми деньгами распоряжаюсь я. Не представляю, что она при этом чувствует, - А как же с твоим братом, Дрю?
      - Отец оставил ему большую сумму денег, а кроме того, что-то ему досталось после смерти матери.
      Сейчас Дрю двадцать шесть лет, он художник. Живет холостяком недалеко от главного дома. Когда меня десять лет назад выгнали из дому, Дрю уезжал в Париж учиться живописи. Фактически единственной связью с домом было случайное письмо от брата. Один Бог знает, что он теперь думает обо всем этом.
      Брент внезапно умолк, допил бренди и опустился в кресло.
      - Байрони, я должен ехать. Без меня адвокаты не смогут ничего оформить.
      Байрони в глубоком раздумье кусала нижнюю губу.
      - Значит, мы едем, - с готовностью проговорила она.
      Брент поднял густую бровь:
      - Мы?
      - Разумеется. Если, конечно, ты не намерен возвращаться.
      - У меня, по-видимому, нет выбора. Однако я хочу продать плантацию. В голосе его прозвучала неуверенность.
      - Целых восемнадцать лет это был твой дом, Брент.
      Он вздохнул, взъерошив волосы.
      - Да. Я солгал бы, если бы сказал, что не тосковал все эти годы. Это красивый, хороший дом, Байрони, к югу от Начиза, у самой Миссисипи, севернее границы с Луизианой. По-моему, мой дед построил его в 1784 году. Разумеется, под сильным испанским влиянием.
      О проклятие!
      - Что? Расскажи мне о нем побольше.
      - Рабы. Когда я уезжал десять лет назад, в Уэйкхерсте жили больше пятисот негров.
      - Боже мой, что же они делают? Это же целая армия!
      - Большинство из них работают на хлопковых плантациях, с рассвета до темноты, остальные - ремесленники: кузнецы, лудильщики, каменщики, плотники, ну и, конечно, прислуга в доме - около тридцати бедняков, обслуживающих белых. Няня-негритянка Бас, старая и сморщенная, как чернослив, была мне второй матерью. Неграм в Уэйкхерсте жилось лучше, чем на других плантациях. Они ели два раза в день, имели нечто вроде больницы, и любые наказания ограничивались двенадцатью ударами плетки надсмотрщика, тоже раба, но более образованного. Если бы я остался, то, вероятно, не очень задумывался бы над этим. Видишь ли, это были образ жизни и экономическая необходимость. Но теперь... Я вряд ли смог терпеть это дальше. - Брент рассмеялся. - Теперь я ".масса", а ты, дорогая, "миссис".
      - Освободи их, - сказала Байрони без всякого предисловия.
      - Освободить? Они же неграмотные, забитые и все из-за белых. Может быть, ты и права. Что же касается милейшей Лорел...
      - Я поняла, что милейшая Лорел наделена превосходным вкусом к мужчинам. Однако с ее стороны было не очень разумно соблазнять восемнадцатилетнего юношу.
      И сделать таким подозрительным к женщинам.
      Таким подозрительным ко мне.
      Байрони не терпелось увидеть Лорел. Губы у нее сжались в тонкую линию.
      - Ты, вероятно, права, но я и сам был хорош.
      Впервые переспал с женщиной, когда мне было четырнадцать лет, а в семнадцать уже был грозой всей округи. Черт возьми, я спал даже с двумя негритянками.
      Видишь ли, это делал буквально каждый мужчина, так было принято. Меня называли enfant terrible - несносный ребенок и хихикали за моей спиной. Думаю, до того рокового дня отец гордился мною. Теперь, Байрони, ты знаешь мое прошлое, по крайней мере видишь, как все началось.
      Байрони широко улыбнулась:
      - По пути в Начиз расскажешь мне подробности твоей жизни за последние десять лет. Не называли ли тебя "несносным мужчиной"?
      - Некоторые называли. Но теперь это не имеет значения. Ты уверена, что хочешь поехать со мной, Байрони?
      - Ты же обещал мне свадебное путешествие, помнишь?
      - А как насчет кнута?
      - Кнут - мой постоянный спутник, - подтвердила она. - Я очень сожалею о смерти твоего отца, Брент.
      - Я тоже. Не знаю, почему он не написал мне перед смертью. Я обязательно бы съездил домой.
      - Подозреваю, дело, вероятно, в гордости.
      Брент повернулся и внимательно посмотрел на Байрони.
      - Ты сообразительная, Байрони.
      - Я же купила кнут!
      ***
      Вечером следующего дня Хаммонды, одетые для официального визита, прибыли на ужин в дом Сэкстонов. Там уже были Хорас и Агата Ньютоны, а также Сент Моррис и Тони Доусон.
      - Прекрасно выглядите, Байрони. - Чонси крепко обняла приятельницу и улыбнулась мужу озорной улыбкой. - Дел восхищен тем, что вы пришли.
      Говорит, что забыл, как выглядит нормальная женщина. На кого я сейчас похожа!
      - У тебя величественный вид, Чонси, - заметил Брент. - Настоящий клипер под парусами из голубого шелка.
      - Не забывайте про кружева, Брент!
      - Я сижу рядом с Тони? - обиженно спросил Сент Дела Сэкстона по пути в столовую.
      - Простите, старина, но Тони может быть очень приятным собеседником, когда в ударе.
      - Чонси родит в следующем месяце. Меня удивляет, зачем вы вообще меня пригласили.
      - Она такая громадная, вот я и забыл, - заискивающе проговорил Дел и повернулся к Байрони, сидевшей справа. - Вам идет золотистый шелк, дорогая. Что же касается этого деревенского дурня, - продолжал он, указав движением брови на Брента, - то я просто удивлен, что его не прикончили. Я наслышан о вашей драке.
      - Имело место некоторое расхождение во мнениях, - непринужденно заметил Брент. - Ничего бы не произошло, согласись тот парень со мной. По правде говоря, даже не помню, о чем, собственно, шла речь.
      - Просто понадобилась хорошая драка ради самоутверждения в мужественности, - вполголоса объяснила Байрони Чонси и Агате.
      Агата послала влюбленный взгляд мужу.
      - Не так давно и Хорас напивался до чертиков и затевал свару.
      - Бедный Сент, - заметила Байрони. - Не понимаю, как вам удается сохранять в неприкосновенности свой мужской образ. Судя по вашим габаритам, вряд ли кому-нибудь придет в голову подраться с вами.
      - Добрые миссионеры говорили мне, что Бог все взвешивает на весах. Такой крупный парень, как я, ласков как ягненок. А такие, как Брент, постоянно стремятся самоутвердиться.
      - Миссионеры? - переспросил Брент. - Где ты их, черт побери, отыскал?
      - О, на маленьком острове Мауи. Он входит в Гавайский архипелаг в Тихом океане. Я был врачом на китобойном судне. Впервые приехав в главный город Мауи Лахаину, я решил пожить там некоторое время. Там идет постоянная борьба между миссионерами и моряками.
      - Сент, я ничего об этом не знаю. Расскажи побольше. Со всеми кровавыми подробностями.
      - Не сейчас, мой мальчик, потом. Здесь же дамы.
      Байрони повернулась к Чонси, но та казалась погруженной в размышления. Отвлекла ее Агата.
      - Дорогая, как назовете будущего принца или принцессу?
      - Как насчет Борегар Сэкстон? - предложил Тони.
      - Или Персиваль? - подхватил Брент. - По имени парня - моего бармена: не забывайте, что он будет наполовину англичанином.
      - Действительно, - согласилась Чонси, озорно улыбаясь мужу, - мы не можем прийти к согласию в отношении имени. Дел все артачится и ничего не предлагает.
      - В чем дело? - вмешался Сент. - Какое имя ты выбрал. Дел?
      Делани покачал головой, спокойно продолжая есть жареного цыпленка.
      - Это, кажется, имбирь? - спросил Брент. - Увидев подтверждающую улыбку Делани, он продолжил:
      - Удивительно. Этот дом совершенно непредсказуем. Мне начинает нравиться, - повернулся Брент к жене, - когда вещи оказываются не такими, какими ожидаешь их увидеть.
      - Они такими и будут, - невозмутимо заметила Байрони.
      - Она хочет, чтобы я всегда был счастлив.
      - Это она и хотела сказать, - вставила Агата.
      Позднее, когда все гости расселись в гостиной Сэкстонов, Чонси внезапно вздрогнула и выронила из рук чашку с кофе.
      - О Боже, - прошептала она, удрученно взглянув на мужа.
      Сент, улыбаясь, поднялся со стула.
      - Хорошо, что вы дождались окончания ужина, дорогая.
      - Начинаются роды?
      Агата рассмеялась, увидев смятенное лицо Дела.
      Сент склонился над Чонси и своей огромной рукой ощупал ее живот. Почувствовав напряженность от начинавшейся схватки, он ласково похлопал ее по плечу.
      - Давно начались боли, Чонси?
      - С утра. До сих пор было не особенно больно.
      - Чонси, - почти закричал Дел, - почему ты ничего не сказала? Господи, вот упрямица...
      - Нет, Дел, если бы я сказала, ты паниковал бы весь день. - Началась очередная схватка, и она с болезненной улыбкой перевела дыхание. - Теперь, похоже, можешь начать.
      - Никакой паники, - спокойно заметил Сент. - Пойдем наверх, дорогая? Да.., да. На месяц раньше... Это существо торопится увидеть мир.
      - Погодите! Я могу чем-нибудь помочь?
      - Дорогой Дел, по-моему, ты и так уже сделали достаточно, - ответил Сент. - Пригласил меня на ужин. Агата, может быть, вы пойдете с нами? Придется помочь Чонси переодеться в ночную рубашку.
      Дел, рекомендую немного выпить. А остальные пусть его поддержат и не дадут унывать, хорошо?
      Со стула вскочила Байрони.
      - Я помогу вам.
      - Нет, дорогая, оставайтесь здесь.
      - Но...
      - Байрони, - резко одернул жену Брент.
      Она бросила на него озадаченный взгляд.
      Делани помог Чонси встать и поддержал ее, когда она, стиснув зубы, согнулась от резкого приступа боли.
      - Не беспокойся, любовь моя, я буду с тобой.
      - Господи, - заметил Сент, - мне только не хватало мужа.
      Тони, Байрони, Брент и Хорас остались в гостиной, переглядываясь между собой. Брент почувствовал у своего рукава руку Байрони.
      - Может быть, все же пойти наверх? Ведь я все-таки женщина...
      - У тебя же не было ребенка, - заметил Брент.
      - Что ты понимаешь! - запальчиво воскликнула она, раздраженная его покровительственным тоном.
      К ее крайнему удивлению, Брент побледнел.
      - К сожалению, у меня очень мало опыта. Если бы я знал побольше, Джойс Морган осталась бы в живых. Но мне пришлось похоронить и ее, и ребенка.
      - О чем это ты, Брент? - спросил Хорас, подавшись вперед в кресле.
      - Это было довольно давно, - начал Брент. - В дебрях Колорадо. Я ехал верхом в Денвер и обогнал фургон. Лошадью правила совсем юная девушка. Бедняжка мучилась, была совсем одна, и у нее начались роды. - Брент остановился, чувствуя, что по его телу заструился пот. Он бессильно пожал плечами. - Вот и все. Я помогал, она пыталась справиться, но все наши усилия ни к чему не привели.
      - Где же был ее муж? - спросила Байрони, чувствуя, как у нее пересохло горло.
      - В Денвере, продавал скот. Когда я его разыскал, оказалось, что он ввязался в какую-то драку и его убили. И это, пожалуй, было к лучшему. Иначе я сам вполне мог убить его. Ведь он оставил ее одну, зная, что срок вот-вот наступит и помочь ей будет некому.
      К Бренту вернулась ярость, охватившая его тогда, ощущение крайней беспомощности, парализовавшее надолго его волю. Он не знал, что на лице его как в зеркале отразилась почти забытая боль. Он вскочил на ноги и принялся ходить по комнате.
      - С Чонси все будет в порядке, - сказал он, взглянув на потолок.
      - Разумеется, - согласился Хорас.
      Брент помолчал и стер со лба пот. До него вдруг дошло, что именно этот случай был действительной причиной того, что он не хотел беременности Байрони.
      Ведь она могла бы умереть. Он постарался забыть об этом событии, глубоко закопав молодую женщину и ее ребенка, и надеялся никогда не вспоминать о нем. Он взглянул на Байрони. Она сидела с опущенной головой, закрыв лицо руками.
      Ко всеобщему облегчению, Тони заговорил о Дэвиде Бродерике:
      - Он становится все более и более могущественным. Сказать, что Калифорния - страна больших возможностей, - не сказать ничего. Ведь Бродерик был хозяином одного из нью-йоркских салунов, а теперь стал сенатором Соединенных Штатов.
      - Поосторожнее, Тони, - предостерег Хорас Ньютон, - он так могуществен, что, как я думаю, страна кишит его шпионами. Надеюсь, Делу не взбредет в голову выступить против него.
      - Дел не дурак, - заметил Тони. - Наш дорогой мэр Гаррисон держит Дела в курсе, что осуществимо и что нет.
      Послышался пронзительный крик.
      Все застыли.
      - Так, так, любимая, кричи, - говорил жене Дел, - кричи как можешь громче.
      Чонси так сильно сжала кулаки, что пальцы ее побелели.
      - Больно... - шептала она.
      - Я знаю, - успокаивал Дел, глядя на Сента глазами, полными тревоги.
      - Отойди на минуту в сторонку. Дел. Я поговорю с твоей женой.
      Чонси его не отпускала, он отошел всего на два шага. Сент сел рядом с нею.
      - Вы делаете все правильно, Чонси, - спокойно заговорил он. - Все хорошо. Ребенок небольшой, ведь он немного поторопился. Я ожидаю появления на свет вашего сына или дочери к полуночи. Кстати, ужин был превосходным. Я заметил, что вы съели немного.
      Это хорошо.
      - В полночь! - громко простонал Дел. - Еще целых три часа!
      - Это ваш первый ребенок, - продолжал Сент, слегка поглаживая руку Чонси. - Теперь уже скоро.
      А теперь дышите так, как я вас учил. Вот так, глубже, и не боритесь с болью. - Сент встал и отошел от кровати, чтобы еще раз вымыть руки в тазу с горячей водой, которую принесла Лин. - Давайте, - сказал он подходя к изножью кровати, - посмотрим, где теперь этот парень.
      Чонси почувствовала его пальцы в тот самый момент, когда от новой схватки ей показалось, что ее разрывают на части.
      - Дышите глубже, Чонси!
      Примерно через час в гостиную вернулась Агата.
      - Успокойтесь, пожалуйста, - сказала она, оглядывая уставившихся на нее гостей. - С Чонси все в порядке. Жив и Делани, точнее, чуть живой. Хорас, налей-ка всем виски. Байрони, пойдемте со мной на минуточку. Мне нужно кое-что вам сказать.
      Байрони последовала за Агатой из гостиной в вестибюль.
      - С ней действительно все в порядке?
      - Да, дорогая. Уверяю вас. Сент отвлекает ее разными смешными историями. Она улыбается, а вот бедный Делани выглядит как перед казнью. Я хотела сказать вам, что с облегчением услышала о вашем с Брентом отъезде из Сан-Франциско. В конце недели, да? - Байрони молча кивнула, и Агата продолжала:
      - Все дело в Ирен, разумеется. Она сплетен не изобретает, но и не делает ничего, чтобы их пресекать.
      Надо сказать, она не притворяется жертвой, но Сэлли Стивенсон со своей противной дочкой не унимаются.
      Будьте уверены, за время вашего отсутствия мы с Чонси сделаем все для того, чтобы остановить отвратительные намеки и толки. Думаю, что к вашему возвращению все развеется. Как знать? Может быть, найдется какой-нибудь умный человек, который сумеет обуздать Пенелопу.
      - Благодарю вас, Агата.
      Пожилая женщина ласково улыбнулась и похлопала Байрони по руке:
      - Все образуется, дорогая, увидите. Ну а теперь пойду наверх. Нельзя, чтобы роженицу окружали мужчины! Господи, что они понимают?
      Чонси почувствовала, как пальцы Сента массировали ей живот.
      - Подойдите к нам, Дел, почувствуйте своего ребенка.
      Делани осторожно приложил к животу ладонь, ощутил начало схватки и содрогнулся.
      - Неужели ты не можешь облегчить ей боль, Сент?
      Сент покачал головой:
      - Пока нет. Схватки нельзя ни замедлять, ни останавливать. Надо, чтобы ребенок родился как можно скорее. Когда придет время, я дам ей хлороформ.
      Чонси снова закричала высоким, пронзительным голосом, от которого Делани пробрала дрожь.
      - О Боже, - беспомощно простонал он.
      - Похоже, мы дождались, - сказал Сент. - Ребенок пошел, Чонси. Тужьтесь, Чонси. Вот так.
      Дел, помоги мне и не падай в обморок. Сейчас не время ее волновать.
      Делани увидел светлую головку. Сент быстро отошел в сторону и с радостной улыбкой смотрел, как крошечная девочка выскользнула в ожидавшие ее отцовские руки.
      - О Бог мой!
      - Настоящая красавица, не правда ли? - Сент быстро обрезал пуповину. А теперь, Дел, отдай ее Агате и Лин.
      Делани Сэкстон чувствовал себя так, словно пробежал целую милю. Он стоял без движения, пока Сент, разговаривая с Чонси, обжимал ей живот, чтобы удалить плаценту, и поглядывал на Агату с Лин, которые, вымыв девочку, заворачивали ее в мягкое одеяло.
      Часы внизу пробили двенадцать.
      - Вы никогда не ошибаетесь, Сент? - слабо улыбнувшись, спросила Чонси.
      - В отношении времени рождения младенцев - никогда. А теперь поговорите со своим несчастным мужем. У него такой вид, словно он готов испустить дух.
      Но Чонси вместо этого обиженно посмотрела на Сента:
      - Все забываю спросить, откуда у вас такое прозвище. А теперь-то вы, вероятно, вообще никогда этого не скажете.
      Именно Сент понес Александру Аврору Сэкстон вниз, в гостиную, чтобы представить ее гостям.
      ***
      - Я так рада, - говорила Байрони мужу, укладываясь рядом с ним в постель. - Такая красивая девочка. Вылитый Дел в женском образе.
      - Роды у Чонси были короткими, - удивленно заметил Брент. Разумеется, с нею были врач и муж, - добавил он, как ей показалось, с мелькнувшим в его глазах сожалением.
      Он повернулся и обнял Байрони.
      - Что я вижу? Молодая жена в ночной рубашке?
      - Здесь холодно.
      - Обещаю, очень скоро ты начнешь обливаться потом.
      - Стало быть, жеребец готов оседлать свою кобылу?
      Рука, гладившая затылок Байрони, замерла. "Я хочу наполнить ее своим семенем, - думал Брент. - И не могу". Он резко выпустил ее из объятий и повернулся на спину, подложив под голову руки.
      - Что случилось? - спросила Байрони, поднявшись над мужем на локтях. Или ты хочешь, чтобы кобыла оседлала жеребца?
      - Я устал, - не глядя на жену, ответил Брент. - Давай спать. Завтра нас ждет много дел, если мы намерены выехать в пятницу в Новый Орлеан.
      Она придвинулась к нему ближе, и он почувствовал грудью ее мягкую грудь. Брент скрипнул зубами.
      - Нет, Байрони.
      Байрони в замешательстве смотрела на мужа.
      Потом поняла, в чем дело. Его охватывал ужас при мысли о том, что она могла забеременеть. Он боялся, что она может умереть и что в этом будет виноват он.
      Она с облегчением осознала, что его желание не допустить ее беременности объяснялось его ужасным прошлым воспоминанием и ничем иным.
      - Прекрасно, - тихо проговорила Байрони. Она медленно и нежно гладила пальцами его грудь. - Ты такой.., пушистый... - Брент не шелохнулся под ее рукой. Ее пальцы спустились ниже, и у него перехватило дыхание.
      - Нет, Байрони. - Даже в собственных ушах его голос прозвучал как крик утопающего.
      - Почему, Брент? Если тебя беспокоит, что я могу забеременеть, то знай, я согласна. Но почему я не могу доставить тебе удовольствие?
      Пальцы Байрони плотно сомкнулись вокруг него, и, потрясенный, Брент затрепетал.
      - Фелиция говорила мне, что это нравится мужчинам, - проговорила она, согревая своим дыханием его живот.
      Он чувствовал, как ее длинные волосы щекотали ему грудь и пах, а потом понял, что она взяла его в рот, плотно обхватив губами. Брент едва не слетел с кровати.
      Он застонал, выгибаясь вверх.
      - Фелиция говорила также, что мужчины ужасно.., восприимчивы. Ты такой большой, Брент, такой теплый и твердый, мне нравится чувствовать тебя на ощупь и на вкус...
      Брент запустил пальцы в ее волосы, думая о том, что вот-вот взорвется. Ее неопытность и явный интерес к тому, что она с ним делала, сочетались в опьяняющей комбинации.
      - Байрони, - снова простонал он, - о Боже! - Стискивая зубы, Брент заставлял себя сдерживаться. Он весь пылал от страсти. - Перестань, Байрони, прекрати немедленно!
      Грудь Брента напряженно поднималась и опускалась, когда он освободился от ее рта и положил ее на спину. Он чувствовал, как плотно прижимались ноги Байрони к его бедрам, как она затрепетала.
      - Ты заставишь даже святого забыть обо всем на свете! - воскликнул Брент, погружаясь в ее маленькое теплое лоно.
      Он уже не мог сдерживаться, и, когда захотел вырваться из нее, она плотно охватила бедрами его бока и выгнулась ему навстречу.
      - Я ничего тебе не дарю, Байрони, - задыхаясь, говорил он, - ты ведь не проститутка, ты моя жена!
      В его голосе звучала радость обладания, и, к своему удивлению, Байрони почувствовала, что ее тело отвечало ему. До этого момента она радовалась своей власти над ним. Теперь же вихрь судорожного наслаждения захватил ее. Она обхватила руками спину Брента, и когда его язык ворвался ей в рот, Байрони, не в силах сдерживаться, закричала. Он ловил ее тихие, страстные вопли, забыв свой страх, забыв обо всем, кроме нее, своей жены, кроме ее и своего блаженства.
      - Удастся ли мне заставить нашего святого забыть о самом себе? спросила вдруг Байрони.
      Брент усмехнулся:
      - Этого мы никогда не узнаем. Моя жена - сущее наказание.
      - Неужели? - спросила она, покусывая подбородок Брента.
      Его теплая рука легла на грудь Байрони.
      - Верь мне, простому одурманенному человеку.
      - Если будете жаловаться, сэр, я сброшу вас с себя!
      - Лучше полюбуйтесь смиреннейшим, святейшим из живых самцов.
      - Ха! Ты почти такой же смиренный и святой, как.., ну да ладно. Я должна кое о чем подумать.
      Байрони услышала смешок в его голосе и улыбнулась. Она поцеловала Брента и, угнездившись у него под боком, сонным голосом проговорила:
      - Завтра у нас столько дел, если мы едем в пятницу.
      - Не могу поверить, - пробормотал Брент скорее сам себе, крепче обнимая Байрони, - меня соблазнила очень опытная маленькая леди.
      - Вас соблазнила жена, сэр, - сонно отозвалась она.
      Глава 24
      Лорел Хаммонд вышла в сад из небольшой музыкальной комнаты в задней части дома и вдохнула сладкий аромат цветущей магнолии. Прекрасный день, думала она, не слишком жарко и не слишком сыро. Она медленно подошла к кустам магнолии, нарвать опьяняющих своим запахом цветов для Мамми Бас, этой старой карги, чтобы та приготовила из них духи. Скудный запас духов, подаренных ей Дрю, когда тот вернулся из Парижа, давно кончился. При мысли о Дрю она нахмурилась. Вроде взрослый человек, черт бы его побрал, но какой-то неопределенный.., нет, пожалуй, неуловимый. Когда она о чем-нибудь его спрашивала, он называл ее "мама-мачеха" противным насмешливым тоном.
      Она срывала цветы, укладывала их в небольшую плетеную корзинку, и ее мысли невольно возвращались к Бренту. Ни одного слова, ничего. Прошло уже больше полугода, как умер его отец. Наверняка адвокаты уведомили его об этом - Дрю знал его адрес в Сан-Франциско. Почему он не написал? Она много раз думала о том, каким он стал. Вспоминал ли о ней?
      Ненавидел ли ее после долгих десяти лет? Разумеется, нет. Ведь так или иначе, он ее соблазнил. Она нисколько не виновата. Просто она была одинока, несчастлива с мужем - холодным, властным Эйвери.
      О, это завещание, этот гнусный документ! Лорел вдруг пробрала дрожь в тени огромного поросшего мхом дуба, и она перешла на лужайку, залитую ярким солнечным светом. Дерзкий Дрю позволил себе рассмеяться, когда этот напыщенный усатый старый дурак мистер Дженкинс через два дня после похорон в библиотеке прочитал им завещание. Она была слишком удивлена, чтобы что-нибудь сказать. Слишком удивлена и слишком испугана. Магнолия выскользнула из ее пальцев на мягкую зеленую траву. Страх не прошел до сих пор.
      - Надо быть повнимательнее, Лорел.
      Дрю изящно наклонился, чтобы подобрать упавший цветок. Он выглядел как эстет, этот высокородный джентльмен-южанин, - стройный, бледнокожий, с зачесанными от широкого, чистого лба каштановыми волосами и задумчивыми карими глазами. Ничего общего с внешностью его брата. Она плохо помнила, как выглядел Брент, кроме таившихся в ее памяти полуночно-синих глаз, проницательных, неотразимых и глубоких уже тогда, когда ему было всего восемнадцать лет. Дрю выпрямился и подал ей цветок.
      - Благодарю, - сказала она. - Почему вы не пишете?
      - В такой прекрасный день не могу усидеть в комнате. Причина в этом... - Он помолчал. - Ив предчувствии чего-то.
      Лорел выгнула тщательно выщипанную золотисто-каштановую бровь.
      - Оказывается, вы похожи на колдунью Синду.
      - О нет, - возразил Дрю, - я не сворачиваю цыплятам шеи и не пляшу вокруг костра, пророча конец света.
      - Тогда было забавно. - Лорел покачала головой, улыбнувшись воспоминанию. - Никогда не забуду того происшествия. Господи, какое было безвыходное положение! Рабы отказались работать, потому что их уверили в приближении судного дня. Гнева Божьего они боялись больше, чем кнута мистера Симмонса.
      - - Отец и мистер Симмонс очень уверенно держали ситуацию в руках, как я вспоминаю. Бедная Синда!
      Вопреки ее пророчеству конец света не наступил, а ее жестоко выпороли.
      - Так что же у вас за предчувствие?
      - Точно не знаю, - медленно проговорил Дрю. - Что-то сегодня должно случиться, что-то из ряда вон выходящее. - Он пожал плечами с несколько расстроенным видом. - Не сердитесь на меня. Весьма вероятно, мои мозги расплавились от жары, возможно, мои занятия в конце концов довели меня до мрачного мистицизма.
      - Вам надо почаще выезжать с плантации, Дрю.
      Кругом так много хорошеньких юных леди, ожидающих предложения от мистера Дрю Хаммонда из Уэйкхерста. Да вот и Мелинда Форрестер не дальше как вчера говорила, как восхищается вашими картинами...
      Дрю поднял изящную белую руку.
      - Избавьте меня, Лорел, от подобных рассказов.
      Мелинда Форрестер.., меня не интересует эта девушка. - Он устремил в пространство мечтательный взгляд темно-карих глаз. - Мне не хватает Парижа, - просто проговорил он. - Здесь все прекрасно, но это не мое.
      - Да, теперь это все принадлежит Бренту, вы это имели в виду?
      Глаза Дрю остановились на прекрасном лице мачехи.
      - Откуда столько горечи, Лорел? Я не знаю, почему Брент покинул Уэйкхерст много лет назад, но он старший наследник. Разумеется, плантация должна принадлежать ему. Вопрос состоит в том, станет ли он ею заниматься?
      - Но я жена вашего отца! Как он посмел назначить Брента моим опекуном? Почему не оставил деньги мне, по моему полному праву, как оставил вам?
      Дрю лишь нахмурившись смотрел на Лорел. Он жил дома уже два года и многое видел. Знал, что у нее была связь с соседом-плантатором, хвастливым мистером Джоном Латтимером. И отец наверняка тоже знал об этом. Возможно, поэтому и не оставил ей денег. Справедливости ради нужно сказать, что Лорел молода и красива, а отец был старым и больным. И все же...
      Дрю оторвал свесившийся с нижней ветки вяза испанский лишайник.
      - Возможно, - медленно проговорил он, - вам следует подумать о новом замужестве, когда закончится траур. Как я понимаю, мистер Элиас Стэндфорд влюблен в вас до безумия.
      Лорел пожала изящным плечом.
      - Он стар и скучен, а его дети меня ненавидят.
      Нет уж, благодарю.
      - Мне вспоминается, что мы с Брентом были тоже не очень-то счастливы, когда отец вернулся домой с вами. Но это было так давно, не правда ли? Почему бы вам не съездить ненадолго в Новый Орлеан? Немного поохотиться.
      - Не будьте таким противным, Дрю! Лиззи!
      Лорел чересчур громко подозвала к себе девочку негритянку.
      - Да, миссис? - подбежала запыхавшись та и уставилась на свои грязные босые ноги.
      - Отнеси магнолии Мамми Бас.
      - Да, миссис.
      - Скажи, чтобы приготовила для меня духи.
      - Да, миссис.
      - Что, Дрю, эта потаскушка уже побывала в вашей постели?
      - Бога ради, Лорел, ей же не больше тринадцати лет! - Он посмотрел вслед девочке, понимая, что та слышала слова Лорел.
      - Вы же знаете, какие они, - заметила Лорел, пожимая плечами. Главный надсмотрщик Джош положил на нее глаз.
      - Как странно, - сардонически заметил Дрю. - Если бы я последовал вашему совету, через год у Лиззи был бы ребенок, а к тридцати годам она уже стала бы бабушкой. А вам бы понравилось стать бабушкой, Лорел?
      В конце концов, вам ведь уже порядочно за тридцать, не так ли?
      Лорел изящно пожала плечами, но голос ее прозвучал жестко.
      - Прошу вас, Дрю, избавьте меня от вашей европейской сентиментальности, к тому же мне не порядочно за тридцать.
      - Я дома уже два года, а вы еще не праздновали ни одного дня рождения.
      - Дрю, а почему бы вам не съездить в Новый Орлеан?
      - Полно, Лорел. Я ухожу. Скоро станет невыносимо жарко. Не знаю, как вы, леди, можете носить такую тяжелую одежду.
      - Честно говоря, она крайне неудобна. Но ничего не поделаешь. Не могу же я расхаживать в бриджах и в рубахе нараспашку, как вы.
      Дрю рассмеялся:
      - Да, вид был бы шикарный!
      Они пили лимонад в тени громадного кедра, когда к ним с громким криком подбежала задыхающаяся Мамми Бас.
      - Миссис! Это масса! Он дома, мой мальчик дома!
      Лорел притихла.
      - Ваше предчувствие, Дрю... - еле слышно заметила она.
      - Видно, у меня есть какие-то способности, о которых я и не подозревал. Итак, дорогая, прошло десять лет, не правда ли? Мой блудный, дикий брат наконец-то дома.
      - Что ж, настало время встретиться с моим опекуном, - сказала Лорел.
      Каким он стал? Она снова и снова задавалась этим вопросом. Найдет ли он ее по-прежнему красивой?
      Конечно! С этим все будет прекрасно, она не сомневалась. И если бы...
      ***
      Байрони подала руку Бренту, помогавшему ей выйти из открытой коляски.
      - Уэйкхерст, - объявил он.
      - Прекрасный дом, все так, как ты описывал. О, эти деревья и цветы, Брент! Я не могла вообразить, что все дышит такой стариной и великолепием. Вот азалии, да?
      Магнолии! Сколько зелени, и такой буйной!
      Брент улыбнулся, умилившись ее возбуждению, и нежно прижал палец к ее губам.
      - Да, я с тобой согласен, - проговорил он. - Ну, ты готова познакомиться с домочадцами?
      Первой появилась Мамми Бас. Она сбежала по ступеням большого плантаторского дома в объятия Брента.
      - Мой мальчик! Господи, дома! Красивый мальчик!
      И такой большой! - Ее натруженные черные руки ощупывали каждый дюйм его лица, широкая, исполненная достоинства улыбка открывала зубы, такие же белые и здоровые, какими Брент помнил их с детства.
      - Мамми, полно, как бы эта красивая леди меня не приревновала. Позволь представить тебе мою жену Байрони Хаммонд.
      - Прошу прощения, это ваша миссис! Вы только посмотрите на это белоснежное личико! Где вы нашли такого прелестного ребенка?
      Байрони была слишком ошеломлена, чтобы пошевелиться или произнести хоть слово. Маленькая сухая женщина крепко обняла ее и ощупала так же, как Брента.
      - Таков обычай, - объяснил Брент, когда старая рабыня угомонилась.
      Он поднял голову, и его взгляд встретился с глазами Лорел. Боже, она прекрасна, тут же подумал он.
      Ему казалось, что за десять лет она должна превратиться в старуху. Глупец! А вот и Дрю. Теперь уже мужчина. Брент оставил Мамми Бас и твердым шагом пошел к брату, пристально глядя на него.
      Они встретились на нижней ступеньке веранды.
      - Брат! - воскликнул Дрю. - Значит, это не сон, ты действительно существуешь! Господи, такой огромный!
      - Да и ты вырос. Я помню тебя тощим маленьким мальчиком, заляпанным красками.
      Они обнялись, рассмеялись и обнялись снова.
      Лорел хранила холодное спокойствие, устремив взгляд не на братьев, а на женщину, стоявшую рядом с Маммми Бас. Жена Брента! На лицо Байрони падала тень от шляпки. Одежда ее была помята и покрыта дорожной пылью, а руки сложены впереди, как у монахини. Лорел нашла ее жалкой, но улыбнулась, грациозно спускаясь по ступенькам.
      - Добро пожаловать в Уэйкхерст, - проговорила она и заключила жену Брента в свои ароматные объятия. - У вас усталый вид, бедняжка. Могу я называть вас Байрони? Спасибо. А я Лорел. В конце концов, нас разделяет не так уж много лет. Представляю, каким ужасным было ваше долгое путешествие.
      Из самого Сан-Франциско! Вы провели некоторое время в Новом Орлеане? Ах, какой прекрасный город, необычный. А потом пароходом по Миссисипи? Наверное, целую неделю, да?
      Байрони чувствовала себя тупым ребенком. Ей оставалось только поддакивать или кивать.
      - Брент, - обратилась к нему Лорел, - ваша жена падает от усталости! Вы можете обмениваться с Дрю воспоминаниями и шутками, сколько вам понравится, но не сейчас, Отелло! Ллойд! Принесите багаж хозяина! Мамми, тебе не мешало бы позаботиться о женушке Брента. Вам нужна отдельная комната, дорогая? Нет? Странно, ну да ладно. Не важно. Мамми, отведи ее в апартаменты хозяина. Я, разумеется, освободила их после ухода моего дорогого мужа. - Она с удовлетворением произнесла эти слова. Не могла дождаться, чтобы расстаться с этой ужасной, мрачной комнатой, пропахшей болезнью. - Теперь это апартаменты Брента. Пойдемте!
      - Благодарю вас, - проговорила наконец Байрони и потащилась за этой красивой женщиной.
      Лорел чувствовала, как ярость начинает переполнять ее. Эта девочка так юна, будь она проклята! И красивая. Господи, что теперь делать?
      Когда они вошли в гигантский вестибюль, их окружили кричавшие наперебой негры всех возрастов. Все они столпились вокруг Брента. Байрони ничего не слышала, кроме возгласов "Масса! Масса!"
      Архитектура дома поразила Байрони четкими, простыми линиями - три этажа опирались на тонкие колонны и изящными галереями окружали три стороны дома. Интерьер носил на себе следы испанского влияния, как уже говорил ей Брент. Стены были выкрашены в нежно-розовый цвет, на верхний этаж вела черная кованая винтовая лестница. Повсюду в изысканных вазах стояли свежесрезанные цветы. Байрони пыталась не показывать виду, что ошеломлена всем этим великолепием, но это ей плохо удавалось. Конечно, дом Айры в Сан-Франциско был элегантным и богатым, но в нем отсутствовала присущая Старому Свету прелесть этого дома. В сравнении с ним он выглядел хотя и новым, но невзрачным. Интересно, что думал Брент.
      Не казалась ли ему его квартира над салуном жалкой в сравнении с этим старым домом?
      - Байрони, познакомься с рабами, обслуживающими дом.
      Брент представил ее нескольким старым рабам, а потом молча выслушал Лорел, назвавшую по именам новых.
      Отелло, Дездемона, Порция, Лир и так далее.
      Надо же, подумала Байрони, как у Шекспира! Интересно, какими были их настоящие имена? Она улыбалась им, пока не почувствовала, что заболели скулы.
      Каждый из них улыбался ей в ответ, называя "маленькой миссис". Все они были босыми.
      Внезапно Мамми Бас хлопнула в ладоши:
      - Хватит, расходитесь, черные лентяи! Миссис, пойдемте со мной. Мы устроим вам отличную ванну.
      Байрони послала Бренту вымученную улыбку.
      - Да, поднимайся наверх, - кивнул он. - Я скоро приду.
      Она оглянулась через плечо, поднимаясь впереди Мамми Бас по лестнице. Брент разговаривал с Лорел.
      Она выглядела немыслимо хрупкой и изящной, а ее очаровательный смех звучал почти интимно. Байрони ощутила укол ревности. Перестань, идиотка! На мгновение она встретилась с глазами Дрю и с неотвратимой ясностью поняла, что тот прочел ее чувства. Дрю подмигнул ей, и это было так неожиданно, что она едва не рассмеялась.
      Пол длинного коридора на втором этаже был устлан толстым узорчатым ковром. Мамми Бас продолжала свой непрестанный монолог, пока они не дошли до конца коридора. Она распахнула двустворчатую дубовую дверь, и Байрони содрогнулась.
      Какая ужасная комната! Мрачная, тяжелая, неуклюжая мебель, пахнувшие плесенью шторы. Она быстро подошла к окнам и отдернула парчу. В комнату ворвался солнечный свет. Мамми Бас услужливо открыла высокие окна, и Байрони вдохнула свежий теплый воздух.
      Она вышла на галерею и облокотилась на белые деревянные перила.
      - Как красиво, - глубоко вздохнув, проговорила она, глядя вниз на безукоризненно ухоженный сад.
      - У старого массы было плохо с глазами, и солнце было ему вредно. Теперь все будет по-другому, миссис. Уберем все это барахло, отдадим его Джошу.
      Пусть он почувствует себя значительной фигурой. Он главный надсмотрщик, строгий.
      Когда вошли двое рабов с багажом, Мамми Бас распорядилась, куда его положить. А через двадцать минут Байрони по шею погрузилась в источавшую аромат жасмина теплую воду, которой была полна огромная ванна кедрового дерева. "Я умерла и вознеслась на небеса", - думала она, наслаждаясь первой настоящей ванной после Нового Орлеана.
      Она откинулась на спину и закрыла глаза. "Вот я и в Миссисипи, рассеянно думала Байрони. - Здесь полно босоногих рабов, которые принадлежат Бренту". Она вспомнила долгие недели путешествия, размышляя больше о поведении своего мужа, чем о местах, где им довелось побывать. Как раз тогда, когда ей казалось, что она начинает его понимать, он менялся, как-то отстранялся. Проводил часть времени за игрой, и они приехали в Новый Орлеан с лишней тысячей долларов. Большую часть этих денег он потратил на нее. Новые платья теперь висели в дубовом шкафу, стоявшем в углу спальни. Уж не боялся ли Брент, что ему будет стыдно за нее? Разумеется, он купил новую одежду и себе. Она чувствовала себя несколько стесненно рядом с элегантным джентльменом-южанином, в которого он превратился за последнюю неделю. У него изменилось произношение, и весь он дышал неиссякаемым очарованием. Она печально думала о том, поймет ли его когда-нибудь. А тут еще Лорел и его брат Дрю. Красавица Лорел, так многозначительно смотревшая на Брента...
      Байрони не шевельнулась, когда услышала голос Брента.
      - Привет, русалка. Похоже, ты получаешь от ванны больше удовольствия, чем от меня.
      Байрони открыла глаза и увидела его сладострастную улыбку. Она глубоко, удовлетворенно вздохнула, и улыбка стала шире.
      - Маленькая колдунья, - шептал Брент. - Хочешь, я к тебе присоединюсь?
      - С твоими габаритами лучше подождать. - Она принялась мыть голову, небрежно заметив:
      - Твоя мачеха совершенно очаровательна, как и твой брат.
      - А ты ожидала обвинений и криков ярости? Дорогая, это же Юг. Леди остаются леди, по крайней мере на поверхности. Лорел будет ждать благоприятного случая. - Брент помолчал. - Это была комната отца. Господи, обстановка просто давит. Можешь тут все менять, как хочешь.
      - Мы останемся здесь надолго?
      Брент пожал плечами:
      - Мы проделали долгий путь. Мне хочется какое-то время чувствовать под ногами твердую землю.
      - Новый Орлеан показался мне самым необычным из всех городов, которые я видела, - задумчиво проговорила Байрони.
      - Посмотрим, что ты скажешь, когда я отвезу тебя в Начиз.
      - Он, наверное, лучше Панамы.
      - Пожалуй. Возможно, к нашему возвращению уже будет достроена железная дорога.
      - Ни у одного из рабов нет обуви, - неожиданно вспомнила Байрони.
      - Но они хотя бы живут в чистоте и нормально одеты. Это, разумеется, заслуга Лорел. Когда я был мальчиком, здесь была сплошная грязь. Во время обеда нас обслуживали официанты с грязными руками. От этого просто пропадал аппетит.
      - По всему видно, ты не утратил аппетит, - оборвала его Байрони.
      - Слава Богу, нет, - согласился Брент, широко улыбаясь. Она второй раз намылила волосы, глядя, как Брент сбросил с себя пиджак. Он сказал через плечо:
      - Кажется, Лорел стала немного.., мягче.
      - Она очень привлекательна, - заметила Байрони, желая быть справедливой.
      - О да, - согласился Брент. Он швырнул на пол рубашку и уселся на уродливое кресло с подголовником, чтобы снять обувь. Помолчав, он добавил:
      - Дрю стал мужчиной. Это так странно.
      - Заставляет чувствовать себя старым?
      Брент улыбнулся Байрони и поднялся из кресла, взявшись за пуговицы брюк.
      - Не угодно ли взглянуть, насколько я стар?
      - Брент! Прекрати! Ты же зальешь водой всю комнату!
      ***
      Как шикарно, подумала Байрони-.. Столовая могла бы вместить человек двадцать. Светло-зеленые стены, на удлиненных окнах шторы, схваченные золотистыми шнурками. Французская мебель. На обеденном столе, накрытом чистейшей белой льняной скатертью, стоял сервиз из белого фарфора с золотой каемкой.
      - Что это? - полушепотом спросила Байрони Брента, указывая на большое деревянное приспособление ручной резьбы на потолке, в виде колокола, висевшее над столом.
      - Это опахало...
      - Вентилятор, Брент, вентилятор, - вмешался Дрю. - Через месяц вы его оцените, уверяю вас, Байрони. Во время обеда рабы раскачивают его взад и вперед, натягивая длинный шнур. Он охлаждает лица и овощи. Мы здесь, на Юге, очень практичны. Потеть за столом не приходится.
      - Да, скоро наступит жара, - заметил Брент, выгнув черную бровь. Боже мой, я хорошо помню, как страдал здесь от жары. Байрони, тебе покажется, словно тебя выжали досуха, но уж, пожалуйста, не усыхай.
      - Какой климат в Сан-Франциско? - спросил Дрю.
      - Благословенный холод, - ответил Брент. - Он искоса посмотрел на Байрони, и добавил:
      - За некоторыми исключениями, разумеется.
      Дрю улыбнулся, увидев, как Байрони залилась краской.
      - Он всегда был нахалом, Байрони.., не обращайте на него внимания...
      - Это, Дрю, самое трудное!
      - Расскажи мне о Париже, брат, - попросил Брент. - Уберегся ли ты там от неприятностей? Твое джентльменское достоинство, надеюсь, не пострадало?
      - В основном да. Париж и наши края - ночь и день, Брент. Там все старинное, устоявшееся, несмотря на политические потрясения. Там очень многому можно научиться, в том числе и живописи, естественно.
      - Ты тоскуешь по Парижу, - заметил Брент, увидев устремленные в пространство глаза Дрю.
      - Да, но...
      Он умолк, услышав шелест юбок. Обернувшись, мужчины и Байрони увидели вплывавшую в столовую Лорел, восхитительно выглядевшую, в платье из легкого розового шелка, с открытыми плечами и низким декольте. Сочетание розового с золотисто-каштановыми волосами получилось весьма удачным. Байрони внезапно почувствовала себя дурнушкой в темно-синем - цвета глаз Брента, как она ему говорила, - платье, купленном в Новом Орлеане. В сравнении с Лорел она выглядела школьницей.
      Волосы у Байрони все еще не высохли. Она казалась себе похожей на драную кошку и чуть не застонала.
      С лица Лорел не сходила улыбка. Она стала шире, когда ее взгляд скользнул по Байрони. Как Брент попался на удочку к этой? Что касается Брента, то Лорел чувствовала себя ответственной за этого мужчину, словно он был мальчиком. Он так красив, думала она, со своими сияющими густыми черными волосами, с сильным, словно высеченным резцом скульптора лицом. Даже шрам на щеке выглядел романтично.
      Она встретилась с его глазами, как всегда неотразимыми и бездонными, но сейчас непроницаемыми.
      - Вечером к нам придет Фрэнк Пакстон - наш управляющий Фрэнк, объявила Лорел. - Надеюсь, вы всем довольны?
      - Несомненно, - ответил Брент. - Байрони, дорогая, - продолжал он с полуулыбкой на губах, - садись в конце стола. Ты теперь хозяйка Уэйкхерста.
      Байрони тут же вспомнила о званом обеде, когда Ирен заняла за столом место, по праву принадлежавшее ей, Байрони. Может быть, Брент тоже вспомнил это и решил предотвратить подобное? Она улыбнулась мужу, когда он отодвинул стул, чтобы она заняла свое место.
      Лорел и бровью не повела и повернулась к Дрю, который и усадил ее за стол.
      - Глазго, можете подавать, - звонко распорядилась она.
      - Глазго? - Байрони посмотрела на высокого черного человека в ливрее, в черных шерстяных брюках и желтой рубашке, с потрепанным седым париком на голове.
      - Да, миссис, - повиновался он и хлопнул в ладоши.
      Двое других негров - еще мальчики, как поняла Байрони, - торжественно вошли в столовую, каждый с серебряным подносом в руках. На них были одинаковые черные штаны, оканчивавшиеся гораздо выше щиколоток, но не было ни рубашек, ни шерстяных жилетов. Байрони почти чувствовала, как зудело их тело.
      - Обычная пища на Юге, - заметил Брент, зачерпывая кукурузу со сливками из миски в руках одного из мальчиков. - Цыпленок, горох, кукуруза и хлеб здешней собственной выпечки, тоже кукурузный.
      - Восхитительно, - довольно неискренне проговорила Байрони. Все выглядело жирным и тяжелым для желудка. Как только Лорел ухитрялась оставаться такой стройной? - Вы говорили о своей работе, - обратилась Байрони к Дою.
      - Да, - сказал тот, - и мне очень хотелось бы написать ваш портрет, разумеется, если не будет возражать мой брат.
      - Вам нужно подобрать более подходящую прическу, как мне кажется, заметила Лорел покровительственным тоном.
      - Это моя вина, - мягко проговорил Брент.
      Его слова повисли в воздухе, и Байрони выпалила:
      - Он не выпускал меня из ванны!
      Дрю очень аккуратно положил вилку рядом со своей тарелкой, закинул назад голову и от души рассмеялся.
      Байрони смущенно опустила голову, щеки ее порозовели. Она слышала, как Брент тоже усмехнулся.
      Нет, он не просто не выпускал ее, а присоединился к ней, вылив на пол спальни целые потоки воды. Она почувствовала, как ей стало теплее при воспоминании о том, как она лежала на груди мужа, как его руки зарылись в ее мокрые волосы, а губы ласкали шею.
      - Если ты русалка, - дразнил он, - придется оставить в покое твои великолепные ножки и заняться очаровательным хвостом.
      - Ты несносен! - Байрони со смехом увернулась от Б рента.
      - Если я несносен, то каковы же вы сами, мадам? Известно ли вам, какие мысли кружат мою слабую мужскую голову, когда вы проделываете всякие штучки?
      - Мысли? В твоей голове, Брент!
      - Правильно, - проговорил он, ласково прижимая Байрони к себе. Он застонал, а Байрони уткнулась носом ему в щеку.
      Она внезапно вернулась от приятных воспоминаний к действительности, услышав язвительный голос Лорел.
      - Дрю, Брент, хватит вам! - Господи, как бы ей хотелось вырвать с корнем мокрые волосы Байрони! - Довольно, я не хочу, чтобы рабы слышали подобные разговоры.
      - Я полагаю, все со временем изменится, - сказал Брент, растягивая слова. Байрони пристально посмотрела на мужа. Его мелодичный голос стал елейным. - Не беспокойтесь, Лорел, о портрете Байрони.
      Когда Дрю будет его писать, я прослежу за тем, чтобы она выглядела наилучшим образом.
      У Байрони вдруг мелькнула нелепая мысль, что Брент занимался с нею любовью только для того, чтобы насолить Лорел. Горошек у нее во рту показался ей твердым как камень и холодным. Нет, решила Байрони, это смешно. В ушах еще звучали его стоны, тело чувствовало крепкие руки.
      - У меня еще не созрел замысел, - заметил Дрю. - Возможно, это будет новая Венера, выходящая из пены.
      - Надо показать мой портрет, - проворковала Лорел. - Он висит в гостиной. Наши гости считают его одной из лучших работ Дрю. Вы давно поженились?
      - Три месяца, - машинально ответила Байрони. - Наше путешествие было очень долгим.
      - А как вы встретились? - продолжала допрашивать та. "Три месяца, думала она, - вообще-то не срок. Скоро эта девчонка станет нагонять скуку на Брента".
      Байрони перевела взгляд на мужа. Ее смущение не ускользнуло от Лорел.
      - Это было в Сан-Диего, - непринужденно продолжил Брент, потягивая вино.
      - Где это? Никогда не слышала такого названия.
      - На юге Калифорнии. О Калифорнии вы, надеюсь, слышали?
      - От вас можно многое узнать, Брент. Спасибо.
      Как интересно... А я думала, вы были одной из.., женщин в салуне Брента.
      "Острые коготочки", - отметила Байрони.
      - О нет, - широко улыбаясь, возразил Брент, - слава Богу, у моей жены нет ни опыта, ни данных для того, чтобы быть девушкой из салуна.
      "Да, - подумала Байрони, - вероятно, действительно нет". Она почувствовала на себе взгляд Брента и посмотрела на него. Красивые синие глаза сияли весельем.
      - Но, говорят, в Сан-Франциско очень мало леди, разве не так? продолжала давить Лорел.
      - Леди там больше, чем джентльменов, бьюсь об заклад, - заметил Дрю.
      - Верно, брат. Мужчины предпочитают ковыряться в калифорнийской земле. Но там по крайней мере человек чувствует, что живет. Никакого застоя, ни соблюдения бессмысленных традиций, как, например, здесь, на Юге.
      Байрони заметила, что голос Брента перестал быть протяжным, он говорил теперь четко и живо.
      - Двигаясь вперед, мы создаем свои ценности и свой образ жизни. Человек выдвигается благодаря собственным мозгам, а не в результате случайности рождения, которое ставит его, независимо от собственных достоинств, в привилегированное положение.
      - Не знаю, что сказал бы ваш отец по поводу таких умозаключений, заметила Лорел.
      - Вероятно, вышиб бы меня отсюда коленом под зад.., снова, - ответил Брент. Его взгляд встретился с глазами Лорел, и он улыбнулся. А потом с насмешливой улыбкой поднял бокал.
      Байрони положила в рот очередной кусок цыпленка, который камнем упал ей в желудок. Жизнь здесь стала представляться ей как непрерывная цепь стычек между Брентом и Лорел. "И между мной и Лорел тоже", - добавила она про себя.
      Дрю посмотрел на Брента, потом на Лорел, но промолчал. Он не знает, решила Байрони. Расскажет ли когда-нибудь ему Брент? Она с отвращением думала о предстоявшей поездке в фургоне через Панаму, о тучах мерзких насекомых. Сейчас ей больше всего хотелось отправиться с Брентом в обратный путь, на запад.
      Глава 25
      - Где ты была, черт побери?
      Байрони крепко вцепилась в рукоятку плетки, услышав холодный гнев в голосе Брента.
      - Ездила верхом с Дрю, - спокойно ответила она. - А что?
      - Я искал тебя.
      - Мог спросить Лорел. Она знала.
      - Лорел принимает ванну. Может быть, мне стоило присоединиться к ней, как думаешь? А где Дрю?
      - В конюшне. Его лошадь потеряла подкову.
      Один из ра.., слуг ему помогает.
      Брент, скрестив на груди руки и широко расставив ноги, изучал бесстрастное лицо жены.
      - Почему ты не сказала мне, что собираешься поехать прогуляться верхом?
      Байрони щелкнула плеткой по ноге. Почему он разыгрывает роль обиженного мужа?
      - Я не знала, где ты был, - отвечала она. - Спать ты не пришел, да и утром тебя не нашли.
      Глаза Байрони блестели, и ему показалось, что она немного сердилась. Ревность? Думать так было приятно.
      - Ну и что? - упрямо спросил он.
      Байрони смерила его взглядом.
      - Тогда почему тебя интересует, где была я?
      Когда мы с тобой плыли на "Коннектикуте", у тебя не было другого выбора, как оставаться со мной, - с удивительным безразличием пожала плечами Байрони. - А на суше, по-видимому, снова хочется... развлечься. Так почему же я не могу делать то, что мне нравится?
      - Потому что ты моя жена, - процедил Брент сквозь зубы, - и ты... - Он резко умолк, увидев высокомерие на лице Байрони. - С меня хватит!
      Ты всегда будешь говорить мне о том, чем намерена.., заняться, и не будешь уходить с другими мужчинами.
      Байрони выдержала характер. Она хотела обуздать Брента, хотела заставить его страдать, испытать ту боль, которая терзала ее всю ночь. Но она лишь отрывисто сказала:
      - Барак, где живут рабы, в ужасном состоянии.
      Я встретилась с вашим управляющим, мистером Пакстоном. Он был очень мил.., со мною.
      - Прошли едва сутки, как мы здесь, а ты уже ищешь недостатки, заметил Брент, спускаясь по ступенькам веранды.
      - То, что я увидела, достойно сожаления, - непреклонным голосом продолжала Байрони. - И это еще барак рабов, обслуживающих дом. Как я поняла из слов Дрю, рабы, работающие на плантации, живут как скотина.
      - Переоденься во что-нибудь более подходящее, - проигнорировал Брент слова Байрони. - Мы едем в Начиз пообедать с Форрестерами.
      Только он мог так выводить ее из равновесия. Байрони вздернула подбородок.
      - Где ты был ночью, Брент?
      - Это, дорогая моя, не твое дело. Как не твое дело Селест, да, кстати, и эта плантация. Иди переоденься.
      Мамми Бас распорядилась, чтобы тебя обслуживала Лиззи. И, Байрони, осторожнее с плеткой, - посоветовал он, когда она уходила.
      Она ничего не ответила, а подняла еще выше подбородок и вошла в дом. Брент тихо проводил ее глазами. Как она посмела уехать с Дрю? Разумеется, Лорел он после этого видел, но та не сказала ему ни слова, а невзначай заметила, что Дрю, как ей кажется, увлечен Байрони. Почему ты, идиот этакий, не сказал ей, что почти всю ночь разговаривал с Джошем, своим другом детства, которого тебе особенно хочется освободить? Брент укоризненно по качал головой, недовольный собою. От Джоша во время одной ночной прогулки он узнал о состоянии Уэйкхерста больше, чем узнал бы от Фрэнка Пакстона, развратного проходимца, как его охарактеризовал Джош. Впрочем, он был ничем не хуже любого другого управляющего. Черт, что же делать?
      Что делать с Байрони, с Уэйкхерстом? Брент вздохнул, ероша волосы. Хорошо, он сделал хоть одно доброе дело. Джош сказал ему, что Пакстон обхаживает Лиззи, и Брент распорядился приставить ее к Байрони. В большом доме, при Байрони, она будет в безопасности.
      Брент увидел направлявшегося к нему Фрэнка Пакстона, строго одетого во все черное. Он появился на плантации почти двенадцать лет назад, еще до ухода Брента, и пользовался полным доверием отца. Брент вспомнил, как Джош рассказывал, что Пакстон купил рабов у отца Брента, тогда уже больного, и перепродал их с большой прибылью в Новом Орлеане. Фрэнк Пакстон - настоящий щеголь, думал Брент, глядя на подходившего управляющего.
      - О мой мальчик, добро пожаловать домой! Как летит время!
      Брент пожал протянутую руку.
      "Либо я вырос, либо он стал меньше", - подумал он, глядя на управляющего.
      "Крепкий парень", - подумал Фрэнк Пакстон, продолжая улыбаться.
      - Я приготовил все бумаги, Брент, и представлю их, когда у вас будет время. Утром встретил вашу жену.
      Очаровательная леди, очаровательная. Она не понимает нашего образа жизни здесь, на Миссисипи, но... - в его голосе прозвучала нотка неуверенности, потому что он знал условия завещания Эйвери Хаммонда. Как Брент поступит с Уэйкхерстом?
      - Мы едем в Начиз, - сказал Брент. - Я забыл, что на Юге всякой работе предшествует светское общение.
      - Совершенно верно, - рассмеявшись, заметил Фрэнк, - Значит, завтра утром, Фрэнк, если вы не имеете ничего против.
      - Разумеется, мой мальчик. Да, кстати, эта черная девчонка... Лиззи я хочу поручить ей одно дело.
      "Да уж, представляю, какое у тебя к ней дело", - с отвращением подумал Брент.
      - Ее определили горничной к моей жене, - ровно проговорил он. Он ожидал возражений от Пакстона. Тот поджал тонкие губы, прищурил светло-серые глаза, но сохранил спокойствие.
      - Девочка слишком молода, чтобы прислуживать вашей жене, - ограничился бесстрастным замечанием Пакстон.
      "Так молода, что годится тебе в дочери, - подумал Брент. - Пожалуй, молода и для Джоша, но тот хоть любит ее и хочет жениться".
      - Значит, до завтра, - сказал Брент и ушел в дом.
      Двумя часами позднее все Хаммонды выехали из Уэйкмоста в Начиз. Дорога шла на протяжении десяти километров по краю крутого обрыва над рекой.
      - Вам понравилась прогулка с Дрю, дорогая? - спросила Лорел Байрони.
      - Она была очень познавательной.
      - О? - вопросительно подняла брови Лорел, вкладывая в интонацию какой-то намек.
      - Да, именно, - непринужденно вмешался Дрю. - Мне хотелось познакомить Байрони с нашей флорой и фауной, но она захотела увидеть бараки рабов. Ее встретили по-королевски, зная, разумеется, что она хозяйка здесь. - Дрю видел, как Лорел поджала губы, и продолжил, обращаясь на этот раз к брату:
      - Как я понял, ты, старина, провел всю ночь с Джошем, вспоминая давно ушедшие дни?
      Брент улыбнулся жене, увидев ее расширившиеся от удивления глаза.
      - Да, повспоминали и поговорили о текущих делах. Джош - старший рабочий, - добавил он специально для Байрони. - Мы выросли вместе. Надеюсь, они с Лиззи поедут с нами в Сан-Франциско.
      - В Сан-Франциско? - резко переспросила Лорел.
      - Я думал, что Калифорния - свободный штат, - нахмурившись, заметил Дрю.
      - Да.
      - Но вы же не собираетесь его освободить, - заволновалась Лорел. Ведь он стоит не меньше трех тысяч долларов!
      - Вот именно, - согласился Брент.
      - А Лиззи! Она крепкая девушка и пока не знала мужчины...
      - Скорее всего Ей же только тринадцать лет.
      - Послушайте, Брент, - продолжала Лорел, на лице ее появилось злобное выражение, - хотя вы уже давно уехали отсюда, но должны понимать, что плантация не может существовать без рабов! Кроме того, Пакстон хочет получить Лиззи. Если, конечно, раньше ее не возьмет Дрю!
      Все дружно повернулись к Байрони, которая буквально задохнулась от негодования.
      - Нет! Так нельзя, Лорел. Фрэнк Пакстон белый, да и старый! Он, несомненно, не...
      Ее прервал громкий покровительственный смех Лорел. Рукой в бледно-лиловой перчатке она похлопала по колену Байрони.
      - Дорогая моя, вам нужно свыкнуться с нашим образом жизни. Если белый чего-то захочет, так тому и быть.
      - Лорел совершенно права, Байрони, - согласился Брент. - С Лиззи я поступлю так, как сочту нужным. Она останется твоей горничной до нашего отъезда, если я не приму другого решения. В постель к Пакстону она не попадет.
      Брент перехватил взгляд Байрони, полный тепла и благодарности. Неужели Байрони считала, что она одна осуждает подобные вещи? Он представил себе, как встречали ее утром рабы. Просьбы, требования одежды, еды, облегчения работы. И цинично подумал, не почувствовала ли она себя слишком щедрой леди.
      Лорел хихикнула:
      - А вы уверены в том, что вам удастся уберечь эту потаскушку для Джоша? Или хотите оставить ее себе, Брент? Ваш отец рассказывал мне, как вы тащили девушек-негритянок в свою постель.
      Брент почувствовал, как напряглась сидевшая рядом с ним Байрони. Он спокойно взял ее руку.
      - - Молодежь есть молодежь, не правда ли, Лорел? - насмешливо возразил Брент и повернулся к жене:
      - Байрони, знаешь, вплоть до тысяча семьсот девяносто пятого года этой территорией владели испанцы? Кажется, я уже рассказывал об этом. Отсюда и испанское влияние.
      - Да, - тихо согласилась Байрони. - Помню.
      Брент продолжал рассказывать о встречавшихся им достопримечательностях, голос его звучал ровно и успокоительно, а она удивлялась, зачем он снова сбивал ее с толку. Почему просто не сказал, что провел день со своим другом? Разве она не поняла бы? Она знала, что причиной его недоверия к женщинам была сама Лорел. А возможно, и другие, за долгие годы до ее, Байрони, встречи с Брентом. Но он уж точно знал, что она вышла за него замуж не по расчету, видит Бог.
      Байрони услышала, как он спросил Дрю:
      - Ты останешься на плантации или же намерен вернуться в Европу?
      - Вероятно, снова уеду в Париж. Но я хотел повидаться с тобой.
      - Я рад, что ты меня дождался. Стало быть, будешь продолжать заниматься живописью, а плантатором становиться не хочешь?
      Дрю задумчиво молчал.
      - Я не могу больше терпеть рабство. С годами отношение меняется. Во мне все переворачивается, когда я вижу, как мужчину или женщину секут просто по прихоти надсмотрщика. Непонятно, почему я никак не реагировал на это, когда был мальчиком.
      - Надеюсь, вы не станете излагать свои соображения Форрестерам? резко проговорила Лорел. - Мне хотелось бы продолжать общаться со своими друзьями. Аболиционизм не найдет понимания ни у кого, можете не сомневаться.
      - Я знаю, - согласился Брент, и голос его прозвучал очень серьезно.
      Он откинулся на кожаную подушку экипажа и глубоко вздохнул. Что ему делать? Впрочем, он знал - хорошо знал, как поступить. Единственным препятствием была Лорел. Брент посмотрел из-под полуопущенных век на жену смущенную и неуверенную.
      Видит Господь, своим поведением он дал ей для этого достаточно оснований с момента их приезда в Уэйкхерст. Понимал, что отстранился от нее, но как дать ей понять, что не мог объяснить такого своего поведения даже самому себе? Он видел, как на него смотрела Лорел, и играл с любимой мачехой как кот с мышью.
      Не слишком-то благопристойное занятие, но опять же он ничего не мог с собой сделать. А между ними стояла Байрони.
      ***
      - Как я рада видеть вас снова, - повторяла миссис Амелия Форрестер за ужином. - Я так и не узнала, почему вы так стремительно покинули Уэйкхерст.
      "Юношеская охота к перемене мест", так, помнится, объяснил ваш отец.
      Брент смотрел на хозяйку дома, гадая, не лукавила ли она. Скорее всего нет. Значит, отец ни с кем не поделился истинной причиной. Брент не порицал его.
      Он часто жалел о том дне, о своей мальчишеской похоти и глупости. Будь он на месте отца, он, наверное, не просто ударил бы плеткой. Брент часто думал и о том, что случилось бы, если бы он вообще не уезжал из Уэйкхерста. Вероятно, был бы теперь праздным женатым джентльменом, гордым отцом наследников в лучших традициях Юга. Он непроизвольно потянулся к старому шраму, но удержал руку и заставил себя улыбнуться.
      - Охота к перемене мест - да, мэм, но и разница во взглядах между мною и отцом, если угодно.
      Я понимаю, это случается нередко. И полагаю, что для молодого человека естественно стремление самоутвердиться.
      - Мне хотелось бы, чтобы наш Стейси разделял вашу точку зрения, хотя, может быть, и не до такой крайности, - вмешался в разговор Дэвид Форрестер. - Мы сейчас беседуем здесь, а он, вероятно, проигрывает свою последнюю рубашку в Новом Орлеане.
      Байрони слушала, как они говорили о совершенно неизвестных ей людях. Форрестеров она находила очень приятными, думающими, добрыми - в общем, очаровательными. Однако их дочь Мелинда вела себя весьма странно: то бросала призывные взгляды на Дрю, то томно посматривала на Брента. Она была очень хороша, с черными, цвета воронова крыла волосами и темно-карими глазами, но какая-то.., пресная.
      Неужели все леди-южанки так бледны, так медлительны в движениях. Впрочем, если бы стояла более жаркая погода, подумала она, это было бы естественным.
      - Чем же вы теперь занимаетесь, мой мальчик? - спросил Брента Дэвид Форрестер.
      - Держу салун в Сан-Франциско, сэр. "Дикая звезда" - так он называется.
      Мистер Форрестер на секунду пришел в замешательство, но тут же овладел собою.
      - Необычное предприятие. Ну а теперь, когда вернулись домой, вы, разумеется, займетесь плантацией? Хозяин, живущий в отрыве от плантации, никуда не годится, да вы это и сами хорошо понимаете. Я купил у Пакстона пару рабов незадолго до смерти вашего отца. Мой надсмотрщик ими не нарадуется. Но меня удивляет, почему Пакстон и ваш отец вдруг решили продать таких замечательных работников?
      - Я уверен, что очень скоро во всем разберусь, сэр, - сказал Брент, хотя все уже хорошо понял. Старый Фрэнк вил себе гнездышко в предвидении неопределенного будущего. Неужели отец был настолько болен, что не понимал происходившего? И потом, как быть с Лорел?
      - "Дикая звезда", - вслух размышляла миссис Форрестер. - Довольно необычное название для салуна, а, Брент?
      Тот вежливо улыбнулся:
      - Согласен, звучит немного чудно, мэм. Звезда, которая, как я считал, вела меня, когда я был моложе, никогда не была.., как бы это сказать, прирученной, что ли.
      - Мы через две недели устраиваем бал, мистер Хаммонд, - живо проговорила Мелинда Форрестер. - Вы приедете, не правда ли? И ваша жена тоже, разумеется.
      - Будем очень рады, - согласился Брент, втыкая вилку в кусок ветчины в желе.
      Лиззи бросилась в спальню, когда туда чуть за полночь вошли Байрони с Брентом. Она совсем как ребенок протирала кулачками глаза. Да она и была ребенком, подумала Байрони, передернувшись при мысли, что бедняжку мог затащить к себе в постель Фрэнк Пакстон.
      - Лиззи, - резко сказала ей Байрони, - отправляйся ради Бога в постель! Вот уж не думала, что ты еще не спишь!
      - Но, миссис, Мамми Бас сказала...
      - Лиззи, делай то, что говорит миссис. Я вполне способен сам расстегнуть эти пуговки, - остановил Брент девочку на пороге спальни. - Да, вот что, Лиззи. Ты теперь будешь спать в доме, на третьем этаже. Завтра же заберешь свои вещи из барака.
      - Да, масса. Благодарю вас, масса.
      - Ты такой добрый, Брент, - тихо поблагодарила его Байрони.
      - Возможно, - ответил он, - просто не хочу, чтобы ее изнасиловал Пакстон.
      - Не могу поверить, что он действительно способен на такое.
      - Верь, Байрони. Однако ты, моя дорогая жена, совсем другое дело. Иди сюда и позволь помочь тебе.
      Байрони шагнула к нему и подставила спину.
      Она чувствовала, как его ловкие пальцы расстегивают пуговицы.
      - Я в недоумении, - услышала она его голос. - Может быть, Лиззи - дочь Пакстона? Это вполне возможно. И кожа у нее светлее. Я помню, как он тащил к себе в постель Милли, мать Лиззи. И слышал, будто она сопротивлялась ему. И вероятно, так оно и было, потому что он буквально содрал кожу с ее спины своей плеткой. Это даже возмутило отца. Она очень долго не могла выполнять свои обязанности.
      - Невероятно! Варвар!
      - Успокойся. Да, может оказаться именно так. - Брент медленно стянул с ее плеч платье и коснулся губами ее затылка.
      Как он мог высмеивать ее, дразнить - и тут же желать ее? Она отвернулась от Брента. Она была его женой, черт бы его взял, а не просто одной из его женщин. "Но я единственная подходящая ему женщина", - глубоко вздохнув, подумала Байрони.
      - Я действительно хозяйка Уэйкхерста? - вдруг повернулась к нему Байрони.
      Брент нахмурился.
      - Ты жена массы, - ушел он от ответа.
      - Кто распоряжается в доме? Кто следит за слугами?
      - Ox! - вырвалось у Брента. Нахмурившееся лицо расплылось в ухмылке. Уж не грядут ли большие перемены?
      - Брент, разве обязательно все превращать в шутку? Неужели ты не видишь, что...
      - Я просто помню, дорогая, что хозяин здесь я.
      На Юге правит хозяин - всем. Понятно?
      Она пыталась встретиться с ним взглядом, но глаза Брента блуждали по ее плечам и груди. Скомкав расстегнутое платье, она прижала его к груди.
      - Понимаешь? - повторил он.
      Байрони выдержала характер.
      - Вы просто кот, - заметила она.
      Брент пристально посмотрел на жену и громко расхохотался, закинув голову.
      - А в темноте все кошки серы? - весело спросил он.
      - Я думаю, ты не перестаешь сравнивать и противопоставлять одну кошку другой. Я просто новая, которой удалось проникнуть в твой дом через черный ход. Очевидно, лишь вопрос времени - когда тебе захочется погулять снова?
      - Сравнение выходит за пределы здравого смысла, Байрони. Если бы мне дали возможность выбора, то, думаю, предпочел бы быть жеребцом. По крайней мере благороднее. - Голос Брента стал жестким, глаза его больше не светились. - Но поскольку ты моя законная собственная кошечка, ты в полной власти этого кота. Раздевайся, жена. Уже поздно, и мне хочется в постель.
      Она сделала так, как он сказал, но движения ее были резкими и злыми. Может быть, он так оскорбительно командовал ею только потому, что ему была недоступна Лорел? Байрони не находила ответа. Она погрузилась в пуховую перину, натянув на себя простыню и глядя, как раздевался Брент. Сняв с себя все, он погасил лампы и вышел на балкон, чтобы выкурить сигару. Лунный свет освещал его - твердые, скульптурные очертания тела, гладкие мускулы. Почему он не какой-нибудь гном? Почему такой красивый?
      - Какая жалость, - воскликнула она, - что у меня нет возможности сравнивать! Кто знает, чему бы я тогда научилась?
      Он резко раскрошил пальцами сигару и вернулся в спальню.
      - Если это когда-нибудь придет тебе в голову, - проговорил он, встав рядом с кроватью, - я свяжу тебя и посажу под замок.
      - Почему? - спросила Байрони, желая позлить мужа. - Почему кошка не может позволить себе того, что позволяет кот?
      - Любая другая кошка, дорогая моя, но не ты.
      Ты - моя.
      - А разве здесь не должно быть взаимности?
      Разве ты не мой?
      Брент улыбнулся и почесал грудь.
      - О, тебе хочется поругаться?
      Брент пристально смотрел на Байрони, на ее пылавшие глаза, на прекрасные распущенные волосы, обрамлявшие лицо. Он почувствовал прилив желания и знал, что она это заметила.
      - Не думаю, - прошептал он, - что спасую сегодня перед твоим прекрасным телом. Я буду внутри тебя и буду смотреть на тебя не отрываясь.
      Прежде чем Байрони успела остановиться, у нее вырвалось:
      - Значит, ты меня любишь? Ты хочешь, чтобы у нас появился ребенок?
      Идиотка! Ты не хочешь услышать правду, но ты ее знаешь!
      Брент лишь усмехнулся:
      - Я убежден, жена, мои чувства к тебе соперничают с твоими ко мне.
      "Ах, нет!" - в отчаянии подумала она, и ей захотелось плакать.
      - Ты не знаешь моих чувств, - возразила она.
      Брент схватил простыню и сорвал ее с Байрони.
      Он смотрел на ее тело, на чуть раздвинутые бедра, на нежный треугольник, увитый темно-русыми волосами.
      - Почему ты не говоришь о них? - спросил он, положив руку на живот Байрони. Он чувствовал ее трепет под своими пальцами. Он по-прежнему не отрывал глаз от ее лица, а пальцы его скользили все ниже, пока не замерли, дразня и мучая. - Говори, Байрони!
      Брент опустился на кровать рядом с ней, опершись на локоть.
      - Говори, - повторял он, нежно лаская ее пальцами. - Нечего сказать? Мне кажется, дорогая, что твои чувства такие же нежные, как и твоя плоть. Пальцы Брента сжимали ее все сильнее, и она не выдержала и застонала. Этот кот знает, чего хочет, не правда ли? А многие мужчины не знают. То есть, может быть, и знают, но не обращают внимания. Тебе повезло, жена, мне нравится доставлять наслаждение женщине.
      - Ты не нравишься мне, - выдохнула она, когда его рот накрыл ее губы. - Ты жестокий, бесчувственный...
      - Я? Дорогая, чтобы разувериться в этом, достаточно прикоснуться ко мне.
      Байрони безумно хотелось дотронуться до него.
      Она повернулась на бок и крепко сжала его пальцами - он был твердый и теплый. Байрони ощупывала и ласкала его.
      - Брент, - прошептала она нежно и отчаянно, - иди ко мне.
      Она почувствовала, как его палец проник внутрь нее, и крепче сжала вокруг него ладонь. Она с восторгом услышала, как он застонал. Потом поднял ее ногу, подтянул ее ближе к себе и вошел в нее. Нежно и медленно. Он смотрел на ее лицо, проникая глубже, потом вышел обратно. Глаза Байрони блестели во мраке освещенной луной комнаты. Его пальцы снова стали ласкать ее лоно, и она прижималась к нему.
      - Так, хорошо, любовь моя? - шептал Брент в ее раскрывшиеся губы. - Я хочу, чтобы ты взорвалась от наслаждения в тот самый момент, когда я войду в тебя.
      Хочу чувствовать, как это будет, хочу, чтобы ты знала, что никто другой не даст тебе таких ощущений.
      Ей хотелось возразить, что никакая другая женщина не доставила бы ему такого наслаждения, как она, но от слов Брента голова ее пошла кругом, и она больше ничего не сознавала - волна удовольствия накрыла ее. Байрони закричала. Но Брент владел собой. Он пристально смотрел на нее, чувствовал, как ее тело напряглось перед разрядкой, а его собственное наслаждение было таким сильным, что испугало его.
      - Байрони, - услышал он собственный хрип вместо голоса. Забыв обо всем на свете, он погрузился в нее в последний раз.
      - Я люблю тебя! - выдохнула Байрони, а тело ее продолжало содрогаться. С глубоким стоном она выгнулась вверх и ощутила, как он в самой ее глубине изверг свое семя.
      Она крепко обхватила руками его спину, уткнувшись лицом в плечо.
      Слова Байрони потрясли Брента. Но он решил, что она произнесла их не осознанно, в минуту наслаждения. Брент перевалился на бок вместе с нею, оставаясь внутри нее. Он отбросил с ее лица волосы.
      - Байрони, - спросил он, прижимаясь губами к ее виску, не в силах себя сдержать. - Ты понимаешь, что ты сказала?
      Она прильнула к нему плотнее и слегка потерлась щекой о плечо.
      - Понимаешь? - настаивал Брент.
      Байрони спала.
      Брент глубоко вздохнул. "Я безумец, - подумал он. - Как Байрони могла меня полюбить? Я был для нее лишь избавлением. Научил ее наслаждению, только и всего. Страсть заставляет людей говорить то, чего они не хотят говорить". Брент, один из немногих, это хорошо понимал. Нет, она произнесла эти слова помимо своего желания. Не могла она его любить. Господи, да и он сам, несомненно, не давал ей для этого никакого повода. И не хотел, чтобы она его полюбила. Он почувствовал, как она пошевелилась, и замер. Нет, черт возьми, разумеется, хотел.
      Глава 26
      Брент сидел за отцовским письменным столом - огромным дубовым сооружением, которое хорошо помнил с раннего детства. Отец выглядел значительнее за этим столом, где громоздились стопки важных бумаг, чернильный прибор из черного оникса и старинные французские золотые часы. Он ненадолго закрыл глаза, откинувшись на спинку потертого кожаного кресла, и погрузился в воспоминания.
      "Я надеюсь, что ты и твой брат будете относиться к вашей новой матери с должным уважением, мой мальчик".
      "Какая мать... - мрачно ответил ему Брент. - Моя мать умерла". Что еще он мог сказать, если отцу захотелось девушку всего на четыре года старше его сына? Он хотел спросить отца, почему тот женился на ней, но мудро сдержался.
      "Да, ваша дорогая мама умерла. Тому уже пять долгих лет. - Эйвери Хаммонд вздохнул, проводя пальцами по густым бакенбардам. - Я был так одинок, Брент. Ты понимаешь меня?"
      Нет, он не понимал, но кивнул. Ему хотелось поскорее уйти на охоту с Расселом Лонгстоном, приятелем с соседней плантации.
      Брента возвратил из воспоминаний к действительности стук в дверь библиотеки, и он быстро встал.
      - Войдите, - пригласил он. Теперь, с чувством боли, он недоумевал, как оказался таким бесчувственным к отцу. Но, увы, слишком поздно пытаться что-то поправить десять лет спустя. "Вы породили не сына, а тупого осла, отец, и все же сделали меня своим наследником. Как мне поступить?"
      В библиотеку уверенно вошел Фрэнк Пакстон. Он пользовался этой комнатой до возвращения домой Брента Хаммонда. Привык сидеть за столом хозяина.
      Он улыбнулся и протянул Бренту гроссбухи:
      - Вот, Брент записи о всех приобретениях, всех расходах и доходах за последние пять лет.
      - Садитесь, Фрэнк, - любезно предложил Брент, - и давайте посмотрим, как у нас обстоят дела.
      В гостиной Байрони разговаривала с Мамми Бас.
      Лорел, грациозно откинувшись на спинку вращающегося кресла из красного дерева, бросала на них полувопросительные взгляды.
      - Я хочу раздать всем обслуживающим дом летний материал - хлопок, Мамми. Просто смешно, что люди круглый год носят шерстяную одежду.
      - То-то, - лениво заговорила Лорел, подавляя зевок, - рабы подняли такой крик вокруг вас. И поступят так же, разодень ты их хоть в шелка. Они...
      - Кроме того, - не замечая Лорел, продолжала Байрони, - нужно нанять швею. Ра.., слуги, с которыми я успела поговорить, не имеют ни малейшего понятия о том, как что-то сшить, умеют лишь строчить самые грубые швы. Да к тому же, загруженные многочисленными обязанностями, не имеют на это времени.
      Я поговорю с мистером Хаммондом также о покупке материала для работающих в поле.
      - С вас станет, не сомневаюсь! Они лентяи, способные только плакаться... Это же пустая трата денег. Мой муж никогда не шел на такое неразумное расходование средств. Брент не глуп. Вряд ли он поступит иначе.
      Мамми Бас не произнесла ни слова. Но про себя думала: что-то будет, когда вы уедете, маленькая миссис? Пакстон сорвет с них новую одежду, да еще высечет всех в свое удовольствие. Мисс Лорел промолчит, а мистер Дрю тоже, ведь он живет в другом мире со своими картинами.
      - Если вы не против, Мамми, я хотела бы поговорить с кухаркой. Как ее зовут?
      - Миль, миссис.
      - Миль! Какое необычное имя. Да, хорошо, если не возражаете, я сейчас же пойду на кухню и побеседую с нею.
      Мамми Бас искоса взглянула на мисс Лорел. Та пришла в бешенство, насколько можно было судить по сверкавшим глазам.
      - Да, миссис, - ответила Мамми Бас.
      Лорел внезапно поднялась. Бледно-желтый шелк юбок взметнулся у ее ног.
      - Мамми, ты еще не приготовила мне благовония?
      - Приготовила, миссис. Они в вашей комнате.
      - Слава Богу, вовремя. А теперь можешь идти, мне нужно поговорить с.., миссис Хаммонд.
      Байрони хотела было что-то сказать, но пока сохранила молчание. Мамми Бас вышла из комнаты, оставив дверь открытой.
      - Слушаю, Лорел?
      Прежде чем Лорел успела дать волю своей злобе, они услышали прозвучавшие на высоких нотах голоса из библиотеки.
      - Мне нужен ответ, Пакстон, и я желаю получить его сразу! - Теперь Брент говорил очень спокойно, но внутри у него все бурлило от гнева. Лживый проходимец!
      - Послушайте, Брент, - повторял Пакстон, также понизив голос, - я не привык к тому, чтобы меня допрашивали таким образом. Я продал этих рабов Форрестеру, потому что меня просил это сделать ваш отец.
      Вырученная сумма была четко занесена в гроссбух, Брент понял, что ему следовало поговорить с мистером Милсомом, банкиром отца, прежде чем вести какие-либо разговоры с Пакстоном.
      - Какое вам назначено жалованье, Фрэнк?
      Фрэнк Пакстон назвал сумму, весьма скромную.
      Еще один пункт для проверки у Милсома.
      Брент захлопнул гроссбух.
      - Я изучу это позднее. А сегодня после полудня проеду по плантации.
      - Как вам будет угодно, - отозвался Фрэнк Пакстон.
      Проклятие, он же не сделал ничего такого, на что не пошел бы любой управляющий. Брент глубоко вздохнул. Нельзя больше выказывать свой гнев. Дьявол, да стоит ему захотеть, он может просто бросить Уэйкхерст. Теперь у него достаточно денег, чтобы купить себе любую плантацию.
      Лорел, помолчав, повернулась к Байрони:
      - Похоже, Брент хочет выжать побольше денег из имения. Сомневаюсь, чтобы он разрешил приобрести для рабов дорогой материал.
      - Посмотрим, - спокойно ответила Байрони.
      - Конечно, посмотрим, почему бы нет? Вы с Брентом очень бедны? - Лорел изящно повела плечиками. - Не могу поверить, чтобы Брент так опустился, чтобы открыть салун. Представляю, что бы сказал его отец!
      Байрони поднялась из кресла и встала под сверкающим бронзой канделябром.
      - Брент отнюдь не беден, Лорел. Мы оба очень гордимся "Дикой звездой". У него есть доля и в других предприятиях.
      - Так вот, значит, почему вы вышли за него замуж? Из-за денег?
      - Нет, я за него вышла не из-за этого, но вот вы-то вышли замуж за отца Брента именно из-за денег, не так ли?
      - Я думаю, Байрони, вы... - Лорел замолчала.
      А что я должна была делать? Пропадать в забвении в разваливающемся отцовском доме? - Вы не знаете, о чем говорите, миссис!
      Байрони вздохнула, подняв руку в знак молчаливого извинения.
      - Это не мое дело, Лорел. Как и не ваше дело, почему я вышла замуж за Брента.
      На пороге открытой двери молча остановился Брент. Он улыбался, пожалуй, несколько деланной улыбкой, услышав спокойный, но решительный ответ Байрони. Она была вовсе не так спокойна ночью, подумал он, и улыбка стала шире, пока он не вспомнил слова, выкрикнутые ею в момент высшего наслаждения. Утром он нехотя ушел от нее, до того как она проснулась, понимая, что должен уйти ради сохранения собственного покоя - боялся увидеть в ее глазах смущение или вероломство. Если она вообще помнила сказанные ему слова.
      Он шагнул в гостиную.
      - Вы готовы к ленчу, леди?
      Байрони не смела взглянуть на него. Ведь она как последняя дура сказала Бренту, что любит его, предоставила полную власть над нею. "Уж не уподобляюсь ли я своей матери? - спрашивала она себя. - Любить человека, только берущего, только унижающего?"
      Он по крайней мере не поднимает на тебя руку, ни в гневе, ни когда напьется.
      - Да, разумеется, Брент, - грациозно подходя к нему, ответила Лорел. Как прошла встреча с Фрэнком? Приносит ли плантация доход? Вы довольны?
      - Посмотрим.
      - Фрэнк Пакетов, - продолжала Лорел, - превосходный управляющий. Очень жаль, что вы, по видимому, не находите общего языка. Мы только что слышали ваш спор.
      - Здесь много о чем приходится сожалеть, - уклончиво возразил Брент. Байрони, идешь?
      - Да, - отозвалась она, мимолетно встретившись с его глазами, в глубине которых прочла выражение, разгадать которое было нелегко.
      - У тебя есть поклонница, Брент, - заметил за ленчем Дрю, отдавая должное запеченному сому, свежему хрустящему хлебу и тушеному картофелю. Увидев удивленно поднятую бровь Брента, он добавил:
      - Лиззи. По словам Мамми Бас, девочка без умолку говорит о тебе.
      Брент что-то невнятно проворчал.
      Лорел рассматривала кусочек масла на кончике ножа.
      - Если вы решительно настроены против того, чтобы уберечь эту потаскушку от Фрэнка, почему бы не отдать ее Джошу?
      - Чтобы она родила еще одного раба? - вспылила Байрони. - Увеличить доходы?
      - Довольно, Байрони, - одернул жену Брент. - Дрю, после ленча я еду с Пакстоном по плантации. Не присоединишься ли к нам?
      Лицо Дрю исказила гримаса.
      - Дорогой брат, я поехал бы с тобой, если бы ты не мог обойтись без меня. Но я хочу поехать в Начиз.
      Нужно купить кое-какие краски, чтобы начать писать портрет Байрони.
      - Похвальное намерение, - согласился Брент. - Постараюсь обойтись без тебя.
      - Можно я поеду с вами, Брент?
      - Леди нечего там делать, - с выражением ужаса на лице проговорила Лорел. - Это совершенно неуместно, не говоря уже об опасностях для здоровья и о приличиях.
      - Приличиях? - Байрони удивленно посмотрела на Лорел.
      - Рабы-мужчины носят короткие штаны, а кое-кто и набедренные повязки. Трудно представить, чтобы Бренту хотелось демонстрировать тебе все, что есть в его владениях.
      Но Брента больше волновала сторона, связанная со здоровьем. Он хорошо помнил условия работы рабов. Всегда легко подхватить какую-нибудь заразу, а ему не хотелось подвергать Байрони такой опасности.
      - Нет, Байрони, - ответил он. - Оставайся здесь или навести вместе с Лорел местных леди.
      Она посмотрела на мужа вопрошающим взглядом, но он, не обращая больше на нее внимания, снова заговорил с братом.
      Выходя после ленча из столовой, Байрони тронула Брента за рукав.
      - Можно поговорить с тобой до отъезда?
      - Конечно. Пройдем в библиотеку? - Байрони молчала, и он добавил, явно дразня ее:
      - Или моя дорогая жена предпочла бы спальню? Возможно, ты приготовила для меня какой-то сюрприз?
      - Пойдем в библиотеку, - наперекор мужу четко ответила она.
      Брент жадно смотрел на ее бедра, качавшиеся перед ним по пути в библиотеку. Он закрыл за собой дверь и встал, прислонившись к ней спиной.
      - Чем могу служить, любимая?
      Байрони откашлялась.
      - Разве ты не говорил, что хозяйка в доме я?
      - Я так сказал? Ты уверена? - Он увидел в ее глазах разочарование и поспешил ее успокоить:
      - Да, Байрони, ты хозяйка Уэйкхерста. Нет нужды спрашивать меня об этом.
      - Мне нужно потратить деньги на материал для одежды. Слуги носят одно и то же круглый год, Брент, - шерстяную одежду! Это должно быть просто невыносимо в летние месяцы. И кроме того, я собираюсь нанять швею. Не уверена, нужно ли на это твое разрешение, но Лорел сказала, что нужно.
      - Да, - ответил он, - нужно.
      - Можно считать, что я получила его?
      Брент смахнул с рукава пиджака приставшую пушинку.
      - Твоя просьба выглядит довольно разумной. - Он услышал вздох облегчения.
      - Благодарю, Брент!
      - Но дело вот в чем, Байрони. Обычно на Юге все расходы проходят через управляющего. Однако я хочу, чтобы все шло через меня. Не надо вообще говорить с Фрэнком Пакстоном о каких-либо деньгах, которые тебе понадобятся. Понимаешь?
      - Предпочла бы совсем ни о чем не просить Фрэнка Пакстона. Почему я не могу поехать вместе с вами?
      - Потому что я так сказал. - Он знал, что отказ прозвучал слишком категорично, но не хотел, чтобы она беспокоилась за него, если бы он посвятил ее в действительные причины. - А теперь, дорогая моя, если у тебя больше нет ко мне вопросов, попрощаемся. - Брент помолчал, задержавшись в открытой двери. - О Байрони, если приляжешь отдохнуть после полудня, думай обо мне, хорошо?
      Он снова замолчал, пристально вглядываясь в лицо жены.
      - Ты можешь также подумать о том, что скажешь мне в момент.., наслаждения. Я правда хотел бы знать, о чем ты думаешь.
      Он оставил Байрони посреди библиотеки в полном недоумении. Он мужчина, а ты влюбленная дурочка: мужчина вовсе не обязан все разъяснять.
      Байрони не прилегла отдохнуть после полудня, хотя ей и очень хотелось. По дому быстро разнесся слух о том, что новая миссис собирается снабдить рабов новой одеждой. К ней подошли несколько женщин-рабынь, таких усталых и несчастных на вид, что она едва не расплакалась. Она была ошеломлена потоком лести, которую они расточали своей маленькой миссис, красивой и доброй. Офелия, цвета черного дерева, припала к плечу Байрони с просьбой дать ей мяса для шестерых детей. Застенчивая Сабилла была беременна, и у нее так болела спина от работы на плантации, что она боялась потерять ребенка. Это был ее первенец, а ей было всего пятнадцать лет. Старая Дай просила назначить ее на более легкую работу, так как ее донимали незаживавшие язвы на теле. Просьбы не иссякали. Байрони чувствовала себя до слез беспомощной перед этими несчастными женщинами. Каждой из них она повторяла, что поговорит с хозяином. Потом она удобно расположилась в ванне, предавшись ностальгическим мыслям о Сан-Франциско и об оставшихся там друзьях: "Что сказал бы Сент, если бы увидел эту нищету? Я расскажу ему, когда мы возвратимся домой. Да, ведь дом - это и Мэгги, и Сэкстоны, и Ньютоны..."
      В спальню ленивой походкой вошла Лорел.
      - Разве на Юге не принято стучать в дверь? - спросила Байрони, отбрасывая назад прядь волос, выбившихся из тугого пучка.
      - Я предупреждала вас, - заговорила Лорел, не обращая внимания на слова Байрони. - Вряд ли Бренту понравится ваше вмешательство в его дела.
      - Лорел, эти люди несчастны. Меня потрясает обращение с ними - хуже, чем со скотом.
      - Как Брент намерен поступить с Уэйкхерстом?
      - Не знаю. Почему бы вам не спросить об этом его самого?
      - О, спрошу, не сомневайтесь. Где же это вы выросли - добродетельная маленькая проповедница?
      - В Бостоне.
      Лорел бросила на нее долгий взгляд, а потом повернулась, чтобы уйти. У двери она бросила через плечо:
      - Поймите, что некоторые из рабов, говоривших с вами, работают на плантации. Каждый должен ежедневно выполнять очень большую работу. Если они не успевают ее закончить, их порют.
      Байрони буквально выскочила из ванны, сердце бешено билось. Лиззи смотрела на нее вытаращив глаза, пока Байрони быстро вытиралась полотенцем, а потом торопливо достала костюм для верховой езды.
      - Миссис, - растерянно пробормотала Лиззи, - давайте я помогу вам.
      - В другой раз, Лиззи.
      Уже через десять минут Байрони рысью удалялась от дома. Старый конюх Оливер, согнувшийся под гнетом своих лет, седлая кобылу, бормотал себе под нос, что масса уехал на поля вместе с мистером Пакстоном.
      Он неопределенно показал на север, куда Байрони и направила свою кобылу по кличке "Бархатная". Боже мой, что она затеяла? Она ехала под вязами и дубами, сквозь густую листву которых прорезались лишь тонкие ниточки лучей послеполуденного солнца. На плантации вели тропы, протоптанные лошадьми. Она запомнила их еще с прогулки вместе с Дрю. Байрони свернула на тропу, ведущую на север. Плантации, казалось, простирались в бесконечность. Между рядами хлопчатника шли неширокие тропинки. Солнце садилось; она уже начала было сомневаться в том, правильное ли направление указал ей старый Оливер, когда заметила на небольшой полянке группу чернокожих.
      Байрони увидела среди них Фрэнка Пакстона, единственного белого человека, поигрывавшего кнутом. Одетые в лохмотья рабы окружили большой дуб. У Байрони защемило сердце, когда она подъехала ближе. Та самая беременная молодая женщина, Сабилла, что просила позволить ей работать не целый день, обнаженная до пояса, была привязана к нижнему суку дуба. Ее спина распухла от кровавых рубцов - от кнута Пакстона. Байрони слышала ее слабые, тихие стоны.
      - Что вы сделали! - накинулась на Пакстона соскочившая с лошади Байрони. - Отвяжите ее сию минуту!
      - Миссис Хаммонд, - возразил Фрэнк Пакстон, удерживая ее за руку, эта женщина заслужила наказание. Не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются.
      - Эта женщина беременна, мистер Пакстон! - Она вырвалась от него. Немедленно отвяжите ее!
      - Нет, мэм, - наотрез отказался тот. - Она останется здесь до темноты. Таковы правила.
      - Значит, эти правила выдумали настоящие звери! - С этими словами Байрони направилась к Сабилле.
      Фрэнк Пакстон быстро преградил ей дорогу.
      Убийственно мягким голосом он проговорил:
      - Послушайте меня, миссис Хаммонд. Вы сейчас же сядете на свою лошадь и уедете обратно, домой. Я не потерплю никакого вмешательства с вашей стороны. Белым не к лицу препираться на глазах у рабов, понимаете?
      Байрони слышала тихий ропот, доносившийся со стороны десятка рабов-мужчин. Она не знала, что делать. О Господи, это было хуже любого ночного кошмара.
      - Что здесь происходит?
      Байрони едва не закричала от облегчения при звуке голоса Брента. Повернувшись она увидела, как он изящно соскользнул со спины крупного черного жеребца.
      - Ничего, Брент, - непринужденно ответил Фрэнк Пакстон. - Просто я говорил вашей жене, что следует вернуться домой.
      - Брент, - тихо заговорила Байрони. - Он высек Сабиллу. Я должна помочь ей, потому что во всем виновата я. Она беременна.
      Последовало долгое молчание. Потом Брент проговорил спокойным, бесстрастным тоном:
      - Нет, Байрони. Она не беременна. Уже не беременна.
      - Нет! - Взгляд Байрони остановился на струйках крови, стекавших по ногам Сабиллы. Так много крови, залившей лохмотья ее шерстяного платья.
      - А теперь садись на лошадь и отправляйся домой.
      Байрони подняла глаза на мужа.
      - Но, Брент...
      - Делай то, что я говорю. Я прослежу, чтобы об этой женщине позаботились. Обещаю. Отправляйся.
      Байрони медленно поплелась к своей кобыле. Она почувствовала, как руки Брента сомкнулись на ее талии и он, подняв, посадил ее в седло. Она пустила кобылу в галоп, и та с дикой скоростью помчалась к конюшне.
      ***
      Лампа вспыхнула, мигнула и наконец залила комнату Светом.
      - Поднимайся наверх и переоденься. Обед пропускать нехорошо.
      Байрони пристально посмотрела на мужа, но не пошевелилась.
      - Сабилла? - прошептала она.
      - Поговорим об этом позже. - Брент повернулся и пошел к двери. Лиззи! - позвал он, - иди сюда, помоги хозяйке!
      Едва он произнес эти слова, как почувствовал себя полным идиотом. Не мог же он в самом деле принимать ванну и одеваться в присутствии этой девочки. Когда она тут же прибежала и остановилась перед ним, он резко бросил:
      - Не надо. Пойди скажи, чтобы принесли воду.
      "Славная девушка", - решил он, когда та вышла.
      - Можешь прятаться в постели, пока я помоюсь.
      - Я не прячусь.
      - О? Так, значит, заболела?
      - Нет, во всяком случае не в том смысле, как ты подумал. Скажи, Брент, что с Сабиллой?
      - Все в порядке. Она слаба, конечно, но все будет отлично. Обещаю.
      - Это я виновата, что ее высекли. Она приходила ко мне просить сократить для нее часы работы. Это был ее первый ребенок, Брент, и у нее все болело. Ужасно! Боже, я не могу поверить, что такое возможно.
      Брент тщательно сложил свой пиджак и повесил на спинку кресла.
      - Байрони, перестань себя укорять. Твоей вины тут нет. У меня был разговор с Пакстоном. Никаких порок больше не будет.
      Байрони глубоко вздохнула и стала смотреть, как он раздевался. Раньше ей не так бросались в глаза различия между ними. Теперь они проявились более резко. Он был могучим, сильным и мускулистым. Но даже если бы он был хилым коротышкой, думала она, возвращаясь мыслями к ужасному инциденту, он все равно командовал бы всем и всеми в своем маленьком царстве. Именно потому, что был властным мужчиной, а она - женщиной и ей отводилась иная роль - просить и умолять, ну может быть, плакать, чтобы добиться того, чего ей хотелось. Она решила потребовать, чтобы он высек Пакстона. Байрони подумала о своем отце. У него не было имения, и все же он обладал полной властью над своей женой. Мог ее бить, ругать, швырять в нее всякие вещи в свое удовольствие.
      - Я такой не буду, - прошептала Байрони.
      Брент повернулся, не замечая, что стоял совершенно голый.
      - Объяснишь, в чем дело?
      В спальню вошли двое чернокожих юношей с деревянными бадьями, полными горячей воды. Байрони зарылась глубже в постель и оставалась там, пока они не вышли.
      Она молча наблюдала, как ее муж погрузился в ванну. Над ее краем были видны его колени, и у нее возникло абсурдное желание рассмеяться.
      - Я жду.
      - Я хочу уехать.
      Брент ничего не сказал, пока не кончил мыться.
      Выйдя из ванны, он стал медленно вытираться.
      - Я был такой грязный, - сказал он, - не мойся в той же воде.
      - Я уже приняла ванну.
      - Тогда вылезай из постели и одевайся.
      - Я устала получать от тебя приказания. Я же не твоя рабыня! Буду оставаться в постели, сколько захочу.
      Брент рассмеялся. Будь он проклят, он еще смеется! Она схватила со столика небольшие часы и швырнула в Брента. Они ударились об его руку и упали на ковер.
      Смех Брента оборвался так же резко, как и возник.
      Он задумчиво потер ушибленную руку.
      - Значит, желаешь оставаться в постели, жена?
      - Нет, Брент, не хочу! Я зла, чувствую себя виноватой.., и.., нет!
      - Существует одна вещь, на которую мужчина имеет бесспорное право, моя дорогая, - это покорность собственной жены. Разве мне не приходилось говорить тебе об этом раньше?
      - Я отказываюсь тебе угождать... - Она не находила подходящих слов, чтобы выразить свои чувства.
      - Угождать, - повторил Брент потирая подбородок. - Надо же, какое интересное слово. - Он пожал плечами. - Поскольку хозяин я, ужин подождет.
      Брент направился к кровати.
      Глава 27
      - Нет, черт побери! Я не хочу ни поддаваться тебе, ни терпеть твои наказания!
      Байрони перекатилась на другую сторону кровати, намотав на себя простыню.
      - Ты похожа на рождественский подарок, моя дорогая жена. И я один имею право размотать эту простыню и обладать тобой.
      Байрони вскрикнула, когда Брент ухватился за ее бедра и подтянул к себе. Потом перевернул на спину и уселся на нее верхом.
      Улыбаясь, он завел руки Байрони над ее головой.
      - Оставь меня, Брент, - чуть задыхаясь после каждого слова, потребовала она.
      - Конечно, нет, - непринужденно возразил он. - Разве я не говорил тебе, что с распущенными волосами ты похожа на маленькую язычницу? Нет?
      Ну, считай, что сказал, любимая.
      - Вовсе не любимая! - Она словно злобно выплюнула эти слова, ненавидя его за то, что он насмехался над нею.
      - А, вам угодно строить из себя негодующую леди! - Брент помолчал, освободил ее руки и задумчиво потер подбородок. - Ну и задачка. Думаю, мне просто нужно развернуть тебя, как флаг.
      - Нет! - Байрони принялась бороться, не давая Бренту подтянуть ее к себе.
      - Спокойно, Байрони. Только понапрасну утомляешься. Лучше бы ты приберегла эту.., дикую энергию для меня.
      Ее злой ответ заглушила пуховая перина, потому что теперь он перевернул ее лицом вниз и прижал к простыне. Когда она, задыхаясь, вытянулась на спине, он оседлал ее снова.
      - Так-то лучше, - с удовлетворением проговорил Брент. Почувствовав, как Байрони задрожала под ним, он завел ей руки за голову. - Если бы я был художником, как Дрю, написал бы тебя в таком вот виде. - Помолчав, он задумчиво добавил, скользя взглядом вниз по ее телу:
      - Пожалуй, раздвинул бы бедра, совсем немного.
      Может быть, согнул бы ногу в колене.
      Байрони крепко сжала ноги.
      Глядя на нее, Брент широко улыбнулся:
      - Разве это не прекрасно, дорогая, что твое наслаждение спрятано между ног? - Он легко накрыл ее ладонью и чуть надавил.
      - Ты обещал, что никогда не сделаешь мне больно.
      - По-твоему, это боль?
      - Да!
      - Тогда почему же ты становишься влажной под моими пальцами?
      Байрони закрыла глаза в ярости и смущении.
      - Вовсе нет.
      Он отнял пальцы и слегка прижал их к ее поджатым губам.
      - Вовсе нет? - Байрони почувствовала вкус своей влаги на пальцах Брента. Ее глаза широко распахнулись.
      - Если бы ты лежала спокойно, дорогая, я дал бы тебе попробовать себя. Хочешь?.. - Не закончив фразу, Брент быстро поцеловал ее, его язык заскользил по ее губам. Подняв голову, он прошептал:
      - Это только начало, я хочу погрузиться в тебя. Как ты вкусно пахнешь, Байрони.., меня приводит в восторг запах дамасской розы.
      Мамми славится своим розовым маслом.
      - Я добавляю его в ванну. - О перестань, Брент! Я забываю...
      - Что, жена?
      Брент продолжал ласкать ее, и она еле сдерживалась, чтобы не закричать.
      - Молчишь? Неужели это единственный способ заставить тебя прикусить свой язычок? Да, видно, так и есть.
      Байрони не сопротивлялась, когда он склонился над ней, и с радостью приняла тепло его рта, сомкнувшегося на ее губах. "Я слабая и глупая", - в полузабытьи подумала она. Ее тело непроизвольно приподнялось, чтобы теснее прижаться к его обольстительным пальцам. Она решила ударить его, когда он наконец отпустил ее запястья и положил руку на ее грудь, но вместо этого обхватила руками его плечи, зарывшись пальцами в густую шевелюру.
      Байрони стонала, а он целовал ее.
      Она чувствовала его победную улыбку.
      - Будь ты проклят, - выдохнула она, пытаясь вырваться из затягивавшей пучины вожделения, в которую он погрузил ее.
      - Ты скажешь снова, что любишь меня, Байрони? - Сердце у него сжалось, когда он увидел в ее глазах отчаяние. - Скажи, Байрони, - настаивал он, и голос его звучал хрипло, - скажи, что любишь.
      Он лег на нее, и она ощутила его твердость, мощь и тепло. Он вошел в нее, нежно, медленно, словно поглощая собой, и от его полной власти сознание ее помутилось, и она полностью отдалась волнам почти болезненного наслаждения.
      Брент почувствовал, как она вся затрепетала, возвещая о приближении наивысшего наслаждения. Замерев, он встретился с ее изумленными глазами. Неистовым рывком он вонзился в нее снова.
      "А теперь, - подумала она, когда ее сознание на короткий миг прояснилось, - теперь уже я его поглощаю". И погрузилась в дикую стихию, забыв обо всем на свете.
      Брент с восторгом ловил крики Байрони. Он не знал, что она смотрела на него, когда он, сильно прогнувшись, глухо застонал. Он задрожал всем телом и услышал вдруг ее тихий шепот:
      - Я люблю тебя.
      Брент несколько секунд лежал в полном изнеможении, неспособный пошевелиться.
      - Тебе тяжело.
      Все еще не справившаяся с потрясением, Байрони ничего не сказала и лежала не шелохнувшись, когда Брент опустился рядом с нею. Он играл ее длинным локоном, наматывал его на палец и снова распускал.
      - Ты моя, Байрони, - проговорил он, и прозвучавшая в его голосе собственническая нотка вернула ее к реальной действительности.
      "Да, - мрачно подумала Байрони, - я его собственность".
      - И ты больше не будешь говорить об отъезде.
      По крайней мере пока.
      - Мне недостает запаха виски из салуна. Он пропитывал нашу квартиру. Помню, первый раз проснувшись в твоей постели, я почувствовала этот странный, резкий запах. А теперь мне его не хватает. Я хочу домой, Брент.
      Проклятие, он хотел того же! Он повернулся на спину и прикрыл рукой глаза. Байрони легла щекой ему на грудь, и он стал осторожно поглаживать ее волосы и спину.
      - Ты любишь меня, - сказал он несколько удивленно и с удовлетворением.
      Брент почувствовал, как Байрони напряглась, и прищурился.
      - Вы, женщины, - заговорил он, захватив в руку ее локоны, - готовы сказать что угодно ради достижения своей цели, разве я не прав? Прости, дорогая, - продолжал он, насмешливо растягивая слова. - Ведь ты леди, не так ли? Лорел тоже леди, по крайней мере ей нравится так считать. И если мне не изменяет память, она более страстная, чем ты.
      Байрони набрала в легкие воздуха, очень медленно отодвинулась от Брента и села в постели.
      - Разумеется, между вами обеими было столько женщин и леди, что мне теперь уже трудно всех вспомнить.
      На мгновение Байрони пожалела о том, что сохраняла до встречи с ним невинность. Иначе она могла бы сейчас посмеяться над ним.
      - Почему в тебе столько ненависти?
      - Ах, твой голосок даже дрожит? Очень впечатляет. Что бы ты ни думала обо мне, Байрони, ты принадлежишь мне. Мне одному. И не пытайся прикрывать свое тело. Уже поздно демонстрировать скромность, не правда ли?
      - Да, - согласилась Байрони, - это верно. - Она вытянула руки по бокам и, выгнув спину, тряхнула головой, рассыпав по спине волны доходивших почти до пояса волос. Брент с шумом втянул в себя воздух. - Так делают леди, Брент? - Она выпятила вперед грудь. - Или твои любовницы? Например, Селест?
      К собственному удивлению, Брент почувствовал новый прилив вожделения, но взял себя в руки.
      - У Селест грудь полнее, - заметил он с отсутствующим видом. - И соски темнее, и бедра, разумеется, пошире твоих. Есть за что подержаться.
      Байрони захотелось посмеяться над ним, отплатить ему тем же, но она не смогла - чувствовала себя потерянной и оскорбленной. Она выскользнула из постели и взялась за халат. Где же ее гордость?
      - Я солгала тебе, как ты догадался, - произнесла она холодным, отсутствующим голосом. - Я ненавижу тебя.
      Брент, не отрывая глаз, смотрел на Байрони. Дыхание перехватило.
      - Но зачем же ты сказала, что любишь?
      Потому что люблю, но ты меня не любишь, и я не хочу, не могу дать тебе такую власть над собой.
      Байрони заставила себя равнодушно пожать плечами.
      - Ты сам дал ответ, Брент. Разумеется, чтобы получить то, чего хочу.
      - И чего же ты хочешь?
      Она опустила ресницы, чтобы он не увидел боли в ее глазах. Ее губы шевелились, но она не могла произнести ни слова.
      - Уверен, что довольно скоро ты скажешь мне, - бросил Брент и быстро поднялся. - Одевайся, Байрони. Мы и так уже опоздали к ужину.
      ***
      - Брент! Слышал, слышал, что вы вернулись домой. Добро пожаловать.
      Брент пожал протянутую Джеймсом Милсомом руку, задержав взгляд на лице человека, который был одним из ближайших друзей и ровесников отца. Он выглядел стариком - лицо в морщинах, тонкие седые волосы. Неужели и его отец перед смертью был таким же старым?
      Брент проглотил подступивший к горлу комок. Десять лет - не малый срок.
      - Да, я вернулся в Уэйкхерст на прошлой неделе.
      Мне нужно поговорить с вами, мистер Милсом.
      - Я ждал вас, Брент. Садитесь, пожалуйста.
      Брент опустился в большое кожаное кресло напротив письменного стола красного дерева, за которым обычно сидел Джеймс Милсом, и обвел взглядом отделанный темными панелями кабинет.
      - Я хорошо помню письменный стол, и эти картины, - проговорил он. - Вы по-прежнему выставляете своих лошадей на скачки, сэр?
      - Да, действительно. Вот новая картина. - Милсом указал на изображение чалого жеребца для скачек на короткие дистанции. - Его звали Снаряд.
      Бедняга подох несколько лет назад. Хорошо, что удалось сделать его портрет. Думаю, это к лучшему - он на скачках сломал ногу. Ну да хватит об этом.
      - Начиз изменился, - заметил Брент. - Новые здания, шумные причалы, больше судов на реке.
      - Да. - Милсом покачал седой головой. - Пароход, на котором вы когда-то уплыли - "Леди Фортуна", - несколько лет назад взорвался. Идиот капитан поднял пары, чтобы похвастаться скоростью. И угробил человек пятнадцать. Как я понимаю, вы недавно женились. Примите мои поздравления.
      - Благодарю вас, сэр.
      Джеймс Милсом сел за письменный стол и теперь внимательно изучал сидевшего напротив молодого человека. Совсем мужчина, подумал, он словно стряхивая с себя воспоминания о красивом самоуверенном юнце, каким тот запомнился ему.
      - Ваш отец пожалел о том, что произошло, Брент, - сказал он напрямик, без предисловий. - Конечно, не сразу, уж очень он был рассержен. - От старика не укрылось движение Брента, машинально тронувшего пальцами шрам на щеке.
      - Он вам обо всем рассказал?
      - Да, и только я один знаю, что тогда произошло.
      Простите меня, Брент, за то, что я позволяю себе бередить старые раны. Но вы же пришли ко мне, чтобы поговорить об отце, не правда ли?
      - И о нем, и о других вещах, - вздохнул Брент. - На его месте я, вероятно, убил бы такого сына. Я был бы не слишком хорошим сыном?
      - Все в прошлом, Брент.
      - Да, он умер, и теперь слишком поздно пытаться что-то исправить.
      - Знаете, что он десятки раз перечитывал ваши письма к брату? Следил за успехами. Узнав, что вы открыли салун в Сан-Франциско, был очень рад за вас. Помню, с удовольствием говорил мне, что наконец-то вы осели на месте, наконец поладили с самим собой.
      Брент помнил то письмо, последнее из написанных им. Оно было проникнуто возбуждением, удовлетворенностью, надеждами.
      - Как жаль, что он не дожил до вашей свадьбы.
      Он очень бы порадовался.
      - Думаете? Я не уверен. Возможно, он представлял себе моего сына, в далеком будущем, в постели с новой соблазнительной молодой женой отца. Иронический итог, воздаяние конечной справедливости.
      - Не могу представить, чтобы вашей молодой жене вздумалось умереть, сухо заметил Джеймс Милсом.
      - Как и я не мог представить, что умрет моя мать.
      Милсом, нахмурившись, откинулся на спинку кресла.
      - Я думаю, пора избавляться от чувства вины, Брент. Сам я вас, разумеется, не осуждаю, и ваш отец тоже перестал осуждать очень скоро после вашего отъезда. Лорел... - он помолчал, тщательно подбирая слова. - Не считаю, что разумно, как для мужчины, так и для женщины избирать себе спутника жизни за пределами своего поколения. Ваш отец осознал свою ошибку очень быстро. Правда, не раньше, чем застал вас в постели с Лорел. После этого он никогда не был близок с нею.
      - Почему? Потому что я ее осквернил?
      - Нет, потому что переживал из-за своей глупости и слепоты. Послушайте, Брент, ваш отец провел последние годы не в одиночестве. Он нашел себе другую и был счастлив.
      Брент подался вперед в кресле.
      - Я не стану называть вам имя этой леди. Достаточно сказать, что он был осмотрителен, и опять-таки я единственный человек, кому он доверил свою тайну.
      - Вы меня утешили, - заметил Брент. - Видит Бог, он этого заслуживал. Если бы только я не был таким эгоистом, если бы понимал...
      - Мне никогда не доводилось встречать восемнадцатилетных юношей, которые были бы святыми, Брент. Ну а теперь должен сказать тебе кое-что. Я виделся с вашим отцом перед самой его смертью. Он хотел написать вам письмо.., как я думаю, очистить свою и вашу душу. Но на это уже не оставалось времени. К сожалению. Что же касается его завещания, то он поначалу лишил вас наследства, но очень скоро, года через два, изменил решение.
      Письмо. Да, подумал Брент, сцепив пальцы, жаль.
      - Будь я на месте отца, я сделал бы своим наследником Дрю.
      - Ваш брат не интересуется ничем, кроме живописи, вы же знаете. Что до Лорел, я нахожу весьма небезынтересным то, что он, так сказать, передал ее в ваши руки.
      - Над этим я пока еще не думал. - Брент помолчал, потом осторожно проговорил:
      - Есть и еще одна причина моего визита к вам, сэр. Речь идет о Фрэнке Пакстоне.
      - А, да, разумеется.
      - Уверен в том, что управляющий Уэйкхерста годами набивает себе карманы, в особенности с того времени, как заболел отец.
      - Вы, вероятно, правы, но доказательствами я не располагаю. Больной хозяин или хозяин в отъезде - вот причина подобных вещей, сами понимаете. На вашем месте, Брент, я просто уволил бы этого парня.
      Но кто тогда станет управлять плантацией?
      - Сначала я с удовольствием свернул бы ему шею.
      Пакстон пользуется услугами вашего банка?
      - Нет, он вовсе не дурак. Скажите, ваша жена с Юга?
      "Не дурак и я", - подумал Брент, хорошо понимая, куда гнул мистер Милсом.
      - Она провела отроческие годы в Бостоне, а в прошлом году вернулась в Калифорнию.
      - Значит, наши традиции ей непонятны.
      - Да, совершенно. Но сказать правду, и я понимаю здешние порядки не лучше ее. И откровенно говоря, не представляю, как следует поступить.
      - С Уэйкхерстом?
      - Да, и с Лорел, как я уже сказал.
      - Я, разумеется, могу помочь найти нового управляющего.
      Брент нетерпеливо взмахнул рукой:
      - Дело не в этом. Мне кажется, я стал в некотором роде аболиционистом. Вам, конечно, известно, что Калифорния стала свободным штатом. Я больше не могу терпеть тех вещей, которые здесь происходят.
      - Вы знаете не хуже меня, Брент, что реальных изменений не произойдет, пока полностью не изменится вся экономическая ситуация. Дело только в этом. В экономическим смысле Юг не может существовать без рабства.
      - Я не смогу в этом участвовать.
      - Да, это серьезно. И что же вы намерены делать с вашим наследством?
      Брент с унылой улыбкой покачал головой:
      - Не вижу ничего другого, как вернуться в Калифорнию во главе пяти сотен освобожденных негров.
      - Это тоже серьезно. Прямо не знаю, что посоветовать. Я банкир, и все мои активы напрямую связаны с институтом рабства, но я не стану говорить громких слов о том, к чему вас обязывает право по рождению и солидарность с другими плантаторами.
      Может быть, стоит продать плантацию?
      - Неграм от этого не станет легче.
      - Вы говорили об этом с Лорел?
      Брент покачал головой, поднимаясь из кресла.
      - Надо обо всем как следует подумать. Благодарю за то, что меня приняли.
      Джеймс Милсом тепло пожал Бренту руку.
      - Если снова захотите посоветоваться со мной, я всегда к вашим услугам.
      Брент задумчиво выехал из города, придерживаясь кромки высокого обрывистого берега, с которого открывался вид на Миссисипи. На какой-то пустынной полянке он остановился и привязал жеребца к нижнему суку крепкого дуба. Он медленно прошелся по краю обрыва, поглядывая вниз, на бурлившую мутную воду.
      Потом сел на землю, прислонившись спиной к древнему вязу, и вытянул ноги.
      Что ему делать?
      Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не сразу заметил лошадь и всадника на ней. Подняв глаза, он вдруг увидел прямо перед собой особу в голубом бархатном костюме для верховой езды с очаровательно растрепанными ветром золотисто-каштановыми волосами под надетой набекрень шапочкой.
      - А, - не шевельнувшись, чтобы подняться, лениво произнес Брент. - Моя дорогая Лорел. Как это вам удалось меня разыскать?
      Глава 28
      Сидя в седле, Лорел смотрела на Брента и чувствовала такую же непреодолимую тягу к нему, какую испытала в день его приезда в Уэйкхерст. Впрочем, нет, чувство на сей раз не было непреодолимым, сейчас она владела собой. Она долго любовалась им, не произнося ни слова: черные сапоги, блестящие, как его черные спутанные волосы, доходили ему почти до коленей, а мускулистые, крепкие бедра притягивали ее глаза как магнит. Лорел наконец взглянула ему в глаза, и ее передернуло от прочитанного в них сарказма. Она медленно спешилась и привязала лошадь рядом с жеребцом Брента.
      Он даже не поднялся! На месте Брента все знакомые Лорел джентльмены засыпали бы ее изысканными комплиментами. Она грациозно подошла к нему, похлопывая плеткой по юбке.
      - Не знаю, привязал ли бы я вашу лошадь рядом с ним, Лорел, - лениво заметил Брент. - Она приятная кобылка, а он вполне... - Не закончив фразу, он широко улыбнулся Лорел.
      - Я увидела вашу лошадь, - резко заговорила она. - И остановилась. Вы ездили в Начиз?
      - Да.
      - Зачем?
      Брент удивленно поднял бровь.
      - Это допрос?
      - А, так, значит, вы ездили к какой-то женщине? И теперь боитесь, что я расскажу об этом вашей женушке?
      - Вы знаете здесь какую-нибудь женщину, которая могла бы мне понравиться, Лорел?
      - Ах, перестаньте, Брент!
      - Я, - помолчав, сказал он, - ездил к мистеру Милсому. Он рассказал мне много интересного.
      - Могу представить! На вашем месте, Брент, я бы держалась подальше от этого старика. Ваш отец ему совершенно не доверял... Последние несколько лет они едва разговаривали друг с другом.
      Все еще улыбаясь, Брент недоумевал, почему Лорел клеветала на Джеймса Милсома. Уж не был ли он одним из клюнувших на нее глупцов?
      - Не слишком ли вы категоричны? Не беспокойтесь, Лорел, мистер Милсом джентльмен, а джентльмен никогда не позволит себе отозваться неуважительно о леди.
      - Не то что вы?
      - Не то что я, - мягко согласился он. - Вы хотели что-то сказать мне, Лорел? Или продолжите свою прогулку?
      Лорел помолчала. От нее не ускользнул взгляд Брента, на мгновение задержавшийся на ее груди. "Он по-прежнему восхищается мною, - подумала она, - по-прежнему хочет меня". Она хотела его тоже, хотела всегда, но на этот раз она должна действовать осмотрительно. Она всегда пользовалась своей красотой, своим телом, чтобы добиваться того, чего хотелось. Да и что остается женщине?
      Она вспомнила о напряженной атмосфере вчерашнего вечера. Очевидно, между Брентом и его прелестной женой произошла какая-то размолвка.
      Байрони проявила внимание к Дрю, а он, этакий глупец, обрадовался.
      - У нас не было времени поговорить наедине, - мягким, тихим голосом ответила она на вопрос Брента.
      - Да, - согласился тот.
      - Когда я уезжала из дому, Байрони позировала Дрю. Мне показалось, их стесняло мое присутствие, и я уехала.
      Брент вспомнил свои слова о том, какой хотел бы видеть Байрони на портрете - обнаженной, раскованной. Но только для него одного. Досадуя на себя, он резко спросил:
      - О чем вы хотите поговорить со мной, Лорел?
      Так и будете стоять около меня или, может быть, присядете?
      Она грациозно села рядом с Брентом, расправляя широкие юбки.
      - Знаете, - задумчиво промолвил Брент, - я думал, вы постареете. В конце концов, когда я отсюда уезжал, мне было всего восемнадцать. Однако теперь вы, пожалуй, еще красивее, чем тогда.
      - Благодарю вас.
      Брент подумал о том, будет ли Байрони через десять лет красивее, чем теперь. И решил, что это невозможно.
      - Так о чем же вы хотели поговорить? - снова спросил он.
      Лорел пожала плечами, не отрываясь глядя на него.
      - Меня, разумеется, беспокоит будущее. Мое будущее. Ваш отец таким странным образом распорядился своей собственностью. Я хотела бы знать, как намерены поступить вы.
      - Вот это прямой разговор, - заметил Брент. - На душе становится легче, когда женщина говорит без обиняков, Лорел. - Брент посмотрел на спокойную гладь реки. - Я любил приходить сюда мальчиком, особенно после смерти матери. Мне ее очень не хватало.
      Лорел промолчала.
      Он повернулся к ней:
      - Сказать правду, Лорел, я пока не решил, как поступлю.
      - Вы могли бы, разумеется, остаться. Ведь вы здесь родились и выросли. Этого желал и надеялся на это и ваш отец.
      Удивительно, подумал Брент, вспоминая слова Джеймса Милсома о том, как обрадовался отец известию, что он приобрел салун, что наконец осел на месте.
      Если отец действительно так думал, зачем же тогда сделал его наследником? Он должен был понимать, что Бренту придется вернуться.
      Лорел протянула руку и легко коснулась его рукава.
      - Вы могли бы многое найти здесь, Брент.
      Надо было быть совершенно слепым, чтобы не увидеть в ее глазах откровенного предложения. Он подумал о Байрони, позировавшей Дрю, улыбающейся ему.
      - Вы, несомненно, правы, - проговорил он и быстро поднялся. Проводить вас в Уэйкхерст?
      Лорел кивнула и взяла протянутую руку. Брент тут же выпустил ее ладонь. Она взглянула на него и очень тихо сказала:
      - Десять лет назад я была очень молода, Брент.
      Молода и глупа, как и вы.
      Брент промолчал. Он взял Лорел за тонкую талию и поднял в седло. Чувствуя, как ее глаза сверлили ему спину, он шагнул к своему жеребцу.
      Когда Брент с Лорел легким галопом подъехали к дому, Байрони и Дрю сидели на веранде и пили фирменный мятный напиток Мамми Бас. Байрони заметила, как Брент наклонился к Лорел, что-то сказал и, закинув голову, рассмеялся. Если бы под рукой у нее было ружье, она бы его пристрелила. Повернувшись к Дрю, она заговорила с ним громким и деланно веселым голосом. Не успела она произнести и двух слов, как ее прервала Лорел.
      - Вы уже закончили.., работать?
      Вкрадчивая сука! Прежде чем Байрони успела заговорить, Дрю небрежно ответил:
      - Погода слишком хороша, чтобы усидеть в четырех стенах. Взгляни на эскиз Байрони, Брент. Мне важно знать твое мнение.
      Брент бросил на Байрони взгляд, заставивший ее залиться краской. Она готова была выпалить, что, когда позировала, на ней было столько всего надето, что сама тетя Аида осталась бы довольна.
      Однако она неловко вскочила и одернула юбки.
      - Правда, почему бы тебе не посмотреть? А я пойду переоденусь и поеду. - Байрони помолчала, подняв подбородок выше на добрый дюйм, не спуская глаз с мужа. - Надо привезти на плантацию еду и одежду для рабов.
      - Нет, - тихо возразил Брент. - Никуда ты не поедешь.
      "А, - подумала, она кусая нижнюю губу, - хозяин сказал свое слово".
      - Почему?
      - Потому, дорогая моя, что это нелепая трата денег, как я уже тебе говорила, - вмешалась в разговор Лорел.
      Брент ничего не мог с собой поделать - широко улыбался жене. Она была готова оторвать ему ухо.
      - Вот что, Байрони, в самом деле пойди переоденься, а потом я поеду с тобой, и мы обсудим твои.., планы.
      "Он издевается надо мной", - думала она, поднимаясь по ступенькам. Наверху ее ожидала Лиззи, необычно спокойная. Обычно она без умолку болтала, пока ее ловкие пальцы управлялись с пуговицами и расправляли складки. Но сейчас голова Байрони шла кругом от бесконечных мыслей, и она ни о чем не спросила девочку.
      Когда Байрони вернулась на веранду, Брент сидел рядом с Лорел с бокалом мятного напитка в руке.
      - Я готова, Брент, - бросила она.
      - Так быстро? - спросил тот, подчеркнуто растягивая слова. - Что ж, хорошо. С моей стороны было бы в высшей степени невежливо заставлять ждать леди, в особенности собственную жену.
      Спустя пятнадцать минут они уже направлялись бок о бок на плантацию. Байрони внезапно повернулась.
      - Вчера вечером ты спрашивал, чего я хочу, Брент.
      - Спрашивал, разве? Страшно глупо с моей стороны. Ну так и в чем же дело? Хочешь возвратиться в Бостон? С бриллиантами и с большими деньгами? Я хочу уточнить, с моими деньгами?
      Руки Байрони судорожно вцепились в повод, и ее кобыла немного заартачилась. Чтобы ее успокоить, потребовалось несколько минут.
      - Нет, - возразила она, не глядя на Брента. - Мне нужны продукты и одежда для рабов.
      - Моя самоотверженная женушка, - начал Брент и наклонился к ней ближе. В синих глазах пряталась издевка.
      - Брент, - проговорила, - с меня хватит этих глупостей.
      - Каких глупостей? - спросил он, но Байрони поняла, что застала его врасплох. Она не позволит ему издеваться над ней!
      - О, - ее голос зазвучал совершенно спокойно, - разве мы не говорили о демонах, которые правят тобой?
      Он, прищурившись, смотрел на Байрони.
      - Мэгги как-то сказала мне, что иногда приходится применять чрезвычайные меры, чтобы привлечь внимание мужчин. Именно поэтому я и купила кнут.
      - Думаю, пора поворачивать домой, - заметил Брент.
      - О нет, еще нет. Неужели ты действительно думаешь, что все женщины бесчестны и готовы на все?
      Что все женщины чего-то хотят?
      - Довольно, Байрони.
      - Довольно? Десять лет вдалбливать себе в голову подобные мысли больше чем довольно, Брент.
      Если бы Лорел знала, какое огромное влияние она на тебя оказала, то, наверное, потеряла бы дар речи. Она соблазнила нормального юношу и превратила его в недоверчивого, ожесточенного мужчину.
      Брент грубо выругался.
      - Брент, пожалуйста, выслушай меня! Мэгги - женщина, но она твой друг, верно? Ты ей доверяешь?
      - Замолчи, Байрони. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
      - Очень может быть, - согласилась она, стараясь заглянуть ему в лицо. - Я думаю, что ты боишься быть со мной ., искренним и открытым, боишься, что полюбишь меня и что я буду пользоваться этим. - Она схватила его за рукав. - Разве не правда?
      Он стряхнул с себя ее руку и натянул повод.
      - Брент, подожди! Как насчет одежды и продуктов для рабов?
      - Как ты сама сказала, Байрони, все женщины всегда чего-то хотят. Сегодня ты играешь в самоотверженную маленькую владелицу поместья. А завтра?
      - Брент, прошу тебя!
      - Почему бы тебе не продать колье Айры Батлера?
      Денег бы хватило, чтобы сыграть роль щедрой леди.
      Брент развернул жеребца и быстро скрылся из глаз Байрони.
      Она застыла, глядя ему вслед. Она, несомненно, была права. Только не понимала размеров чувства вины мальчика, его предательства и роли женщины в этом предательстве. И никогда бы этого не поняла, если бы они не приехали в Уэйкхерст. Как он замкнут!
      И упрям. И стал совершенно невозможным, когда она слишком приблизилась к нему. Байрони распрямила плечи и направила кобылу к дому.
      Как теперь поступит ее муж?
      Она видела, какой он был в тот вечер после ужина - предельно мягок и любезен. И отчужден.
      - Жареная окра восхитительна, - восторгался Брент. - Я уже забыл, какими чудесными достоинствами отличается южная кухня.
      - Ты прав, - согласилась Байрони, улыбаясь всем сияющей улыбкой. - В Бостоне мы ели одну рыбу. В то время мне было пятнадцать лет, и я была уверена, что у меня вот-вот вырастут жабры.
      - Неужели тетя Аида не рассказывала тебе о жизни? - обратился к ней Брент, по привычке растягивая слова. - В пятнадцать лет растут куда более интересные вещи, чем жабры.
      Ей тут же захотелось швырнуть в него тарелку с фасолью.
      - Тетя Аида никогда не была замужем, - услышала она свой резкий голос. - Она не.., то есть она никогда не стала бы говорить... - Байрони умолкла, прерванная заливистым смехом Лорел.
      - Вы так хорошо умеете рассмешить, Байрони, - заметила Лорел, слегка прижимая к губам льняную салфетку. - Наверное, у каждой девушки есть подобная родственница.
      - Незамужняя, а значит, несведущая и сверхскромная? - спросил Брент.
      - Ты, брат, и сам был неженатым еще совсем недавно, - повернулся к Бренту Дрю, - но я как-то не могу отнести эти слова к тебе.
      - А я не могу отнести их к большинству женщин, - развил его мысль Брент, глядя на жену. - Разумеется, если женщина не отличается ни лицом, ни фигурой, способными привлечь мужчину, то, я считаю, она должна заниматься благотворительностью и другими добрыми делами. В этом смысле женщинам, сидящим за этим столом, сильно повезло, ты согласен с этим, Дрю?
      - А если мужчина не располагает ни лицом, ни фигурой, привлекательными для женщины, он должен поступить так же?
      - Вы хотите сказать, он должен наложить на себя епитимью и оставаться бобылем? - засмеялся Брент. - О нет, моя дорогая, если у него есть деньги, он просто сможет купить себе все, что ему нужно.
      - Если бы женщины имели хоть какую-то власть, это было бы невозможно, - заметила Лорел.
      - Слава Богу, женщины не располагают властью, присущей мужчинам, качая головой, продолжал Брент. - Иначе каждый из нас, смертных, превратился бы в жалкую собачонку, вымаливающую подачки.
      Байрони бросила быстрый взгляд на Лорел. Она, разумеется, была права. Если бы у Лорел была власть, а власть - это деньги, разве она вышла бы замуж за отца Брента?
      Если бы у меня были деньги, я никогда не вышла бы замуж за Айру.
      А Брент? Байрони покачала головой в ответ на свои думы, не зная о том, что муж смотрел на нее из-под опущенных ресниц. Она хотела его, ее тянуло к нему.
      Но и здесь не было выбора. Он снова заговорил с этой его дурацкой манерой растягивать слова:
      - Интересно, много ли женщин уступили нам, бедным мужчинам, если бы их не вынуждали к этому обстоятельства ?
      "Он думает о нас с ним, - решила Байрони. - Или о тех женщинах, которым платит. О своих любовницах".
      - Полно, брат, - заговорил Дрю. - Не будь таким циничным. Видишь ли, существует еще такая вещь, как любовь. Довольно широко распространенное эмоциональное состояние.
      - Любовь, Дрю? Я думаю, ты имеешь в виду просто невостребованную похоть, а когда она востребована - что остается от любви? - Брент пожал плечами.
      - Забота? Доверие? Дети? - Слова вырвались у Байрони, прежде чем она успела закрыть рот.
      Брент рассмеялся.
      - О да, конечно, дети привязывают мужчину.
      Подрезают ему крылья и все такое.
      Байрони на секунду закрыла глаза, так обожгли ее слова Брента. Она чуть коснулась рукой своего живота. Почему этот жалкий человек не обернется на себя?
      - Тогда почему же мужчины женятся? - весело спросила Лорел. Действует ваша теория невостребованной похоти?
      Брент помолчал. Отпил немного вина, потом осторожно поставил хрустальный бокал на стол.
      - Либо так, либо он оказывается в таком положении, когда у него не остается выбора.
      - Вы имеете в виду соблазнение?
      - Ах, Лорел, - возразил Брент, - я по-прежнему сомневаюсь, чтобы такая ситуация вообще существовала.
      Байрони швырнула на стол льняную салфетку. Она хотела осыпать Брента ругательствами, но сохранила самообладание. Только не перед Лорел и Дрю. Натужно улыбнувшись, она поднялась из-за стола.
      - С вашего позволения, я, пожалуй, вас покину.
      Она вышла из столовой не оглянувшись. А войдя в свою спальню, долго смотрела на дверь, жалея о том, что не могла запереть ее на замок.
      Она так обессилела от собственных мыслей, что не сразу услышала какой-то странный звук, доносившийся из угла комнаты, примыкающего к балкону.
      - Лиззи?
      Снова послышалось прерывистое рыдание. Байрони быстро подошла к стеклянной двери и увидела забившуюся в угол Лиззи.
      - Лиззи, - позвала Байрони, опускаясь на колени. - Что случилось? Почему ты плачешь?
      Лиззи вытерла глаза сжатыми в кулаки руками. Ей сказали, что масса отказался дать миссис еду и материю для рабов. Это подтвердил и Фрэнк Пакстон. Он схватил ее за руку около дома и сказал, что он скоро, очень скоро ее возьмет.
      Но миссис ничего не могла сделать. Пакстон был белым человеком, управляющим.
      - Ничего, миссис, - пробормотала Лиззи, не желая смотреть Байрони в глаза.
      Байрони села на корточки, в размышлении наморщив лоб.
      - Ты уверена, что не хочешь поведать мне, что тебя беспокоит?
      Черная головка отрицательно качнулась.
      Байрони медленно поднялась на ноги, чувствуя свою беспомощность и бесполезность.
      - Хорошо, Лиззи, - проговорила она наконец. - Помоги мне раздеться, а потом отправляйся спать. Если захочешь поговорить со мной утром, я буду здесь.
      Около полуночи Брент тихо вошел в спальню.
      Через незашторенные окна в комнату лился лунный свет. Байрони лежала на боку, положив щеку на ладонь. Он медленно подошел к кровати, остановился и долго смотрел на жену. Он почувствовал мощный прилив чувств и молча посмеялся над собой. "Похоть, - подумал он. - Я все еще испытываю страстное желание обладать ею". Он наклонился, осторожно приподнял мягкий локон, лежавший на плече Байрони, и на секунду закрыл глаза. Байрони пошевелилась, но не проснулась. Брент вспоминал, что она ему говорила.
      Она, разумеется, была права. Но правота далеко не всегда изменяет вещи к лучшему. Он понимал только, что хотел ее снова, сейчас.
      Брент разделся и лег в постель рядом с Байрони.
      Он поднял до пояса ее ночную рубашку, повернул ее на спину, раздвинул ей ноги, и скользнул в нее, глубоко и нежно.
      Он чуть не задохнулся от тепла ее тела.
      Байрони проснулась, как от толчка, ощутив его в себе.
      Она содрогнулась от зарождавшихся внутри нее ощущений и наконец поняла, что происходило.
      - Нет! - Она стала бороться с Брентом, но он опустился на нее всей тяжестью, словно каждым мощным движением прикалывая ее к постели.
      - Не шевелись, - услышал он свой хриплый, грубоватый голос. - Боже, простонал он, полностью теряя контроль над собой.
      Байрони увидела, как напряглись жилы на его шее, когда он откинул назад голову и застонал от наслаждения.
      Брент упал на нее задыхаясь.
      Байрони не двигалась. Да и не могла бы при всем желании.
      - Ты закончил со мной?
      Брент приподнялся на локтях и посмотрел, на лицо Байрони, бледное и словно умытое лунным светом. Ее слова прозвучали монотонно-бесцветно, как будто были ей безразличны.
      - Возможно, - отозвался Брент. - А может быть, и нет. Мне нравится быть внутри тебя - такой теплой и нежной.
      - К тому же мне не надо платить.
      Глубоко в Бренте что-то перевернулось. Это было оскорбление. Тяжкое оскорбление.
      - Ты выпил. Это оправдывает мужчину, не правда ли, Брент? А теперь, когда твоя похоть утолена, что тебе еще надо?
      Обида смешалась у Брента со злостью.
      - В следующий раз я постараюсь сделать так, чтобы была утолена и твоя похоть, жена. Ты всегда такая милая и ласковая после того, как я доставлю тебе наслаждение.
      И говоришь мне, что любишь меня.
      Брент оторвался от нее, задержавшись на коленях между ее широко раскинутыми бедрами.
      - Не стоит, Брент, - вяло сказала Байрони. - Я хочу спать. Прошу, оставь меня в покое.
      Он тихо выругался, отодвинулся от Байрони, медленно свел ее колени и лег на бок, спиной к ней.
      Она не пошевелилась. Он рисовал Байрони в своем воображении - на спине, в поднятой до талии ночной рубашке. Его охватил неумолимый порыв заключить ее в объятия, прижать к себе и сказать... Сказать - что, глупец?
      Глава 29
      Байрони протянула колье суетливому мистеру Дюбуа. Она понимала, что он знает настоящую цену прекрасной вещи, но, разумеется, не станет ее называть ей, явно желавшей ее продать.
      - Работа не совсем такая, какую хотелось бы видеть, - заключил мистер Дюбуа, - но хотя камни и посредственного качества, вещь неплохая.
      Байрони молчала и ждала. Дай Бог, чтобы он предложил цену больше той, что давали другие.
      Мистер Дюбуа еще долго рассматривал жемчуг и бриллианты и наконец скорбно вздохнул.
      - Боюсь, что не смогу предложить вам больше трехсот долларов, миссис Хаммонд. Положение на рынке...
      - Нет, благодарю вас, мистер Дюбуа, - не дала ему договорить Байрони, протягивая руку. - Могу я получить колье обратно?
      Он с жадностью зажал изделие в пальцах.
      - Возможно, мэм, я мог бы немного прибавить.
      Скажем, четыреста?
      - Нет, благодарю вас, мистер Дюбуа, - повторила Байрони, все еще держа перед ним раскрытую ладонь.
      - Сколько вы хотите? - спросил он несколько недовольным тоном.
      - Никак не меньше пятисот долларов.
      Он начал длинную тираду, которой хватило на добрые три минуты, но Байрони, побывавшая уже у троих ювелиров и извлекшая определенный опыт от общения с ними, позволила ему продемонстрировать свое искусство.
      - Нет, мэм. Я не могу дать столько, право, не смогу продать его больше чем за...
      Она резко оборвала ювелира:
      - Это ваше дело, сэр. Могу я получить наконец колье?
      Он тихо выругался, а ей захотелось плясать от радости.
      Спустя десять минут она вернулась к сидевшей в ландо Лиззи с широкой улыбкой на лице.
      - Куда теперь, миссис? - спросил Оскар.
      Байрони глубоко вздохнула, не переставая удивляться успешной сделке.
      - На склад одежды.
      ***
      - Где ты пропадала?
      Байрони смотрела на мужа, стоявшего на нижней ступеньке веранды, уперев руки в бока, с непроницаемым выражением лица.
      - Ну? Мамми Бас сказала, что ты рано утром уехали с Лиззи в Начиз. А сейчас солнце уже клонится к закату. Где ты была, Байрони?
      Внезапно она засомневалась, стоит ли ему говорить. Разве не может он остановить выполнение заказа на складе одежды, откуда должны были привезти хлопчатобумажные брюки, рубахи и юбки? Бочонки с солониной были уже на пути к баракам, так что с этой стороны опасности не было. А может быть, все-таки была?
      Он мог не только остановить всю операцию, но, как хозяин, конфисковать все закупленное. Неужели он проявит такую жестокость?
      Байрони облизала внезапно пересохшие губы.
      - Я тебе отвечу, - Начала она, понимая, что выбора не было. Он все равно довольно скоро узнал бы правду.
      - Я жду.
      - Я продала колье Айры и купила одежду и еду для рабов.
      Брент словно получил удар в живот от гиганта вроде Сента Морриса. За весь этот показавшийся ему вечностью день ему и в голову не пришло, чтобы Байрони могла это сделать. Он весь день думал о том, куда она уехала, то поддаваясь тревоге, то приходя в ярость, допускал, что она рассердилась на него за то, что он так бесчувственно обошелся с ней ночью. Дьявол, он пережил не самые приятные мгновения.
      - Понятно, - наконец ухитрился произнести Брент.
      - Ты сказал, что я должна сама найти средства, если помнишь.
      Да, черт побери, он помнил каждое свое язвительное, насмешливое слово, сказанное ей. Но он вовсе не имел в виду именно это.
      - Проклятие, Байрони... - Он тут же умолк, взъерошив волосы. Внезапно он увидел всю ситуацию со стороны, глазами постороннего наблюдателя и рассмеялся, закинув голову.
      - Что здесь происходит? Брент, по какому это поводу вы так развеселились? - Лорел переводила взгляд с Брента на застывшую с прямой спиной Байрони и обратно.
      - Маленькая миссис его рассмешила, - проговорила довольная Мамми Бас, почесав длинным ногтем свою лысеющую голову.
      Брент взял себя в руки и обратился к жене:
      - Пойдем в библиотеку? Мне кажется, нам нужно обсудить это с глазу на глаз.
      Усевшись на угол отцовского письменного стола, он смотрел, как Байрони входила в комнату. Она сняла шляпку с пером и машинально размахивала ею, держа за ленты. Прическа ее растрепалась. Ему хотелось, чтобы в эту минуту выражение ее лица было таким же привлекательным, как и весь ее вид. Брент мысленно снимал с нее бледно-голубое платье, вспоминая, как он поднимал до талии ночную рубашку, как раздвигал ей ноги и входил в нее. Он на мгновение закрыл глаза, удивляясь тому, что по всему его телу снова прокатилась волна желания.
      - Что ты хочешь мне сказать, Брент?
      Ее вызывающий тон мгновенно вернул ему бдительность. Он улыбнулся Байрони.
      - Что наши люди будут одеты лучше всех рабов на Юге. Сегодня после полудня я говорил здесь, в Уэйкхерсте, с мистером Крэнфордом. Он поставит много разной одежды еще до конца этой недели. И не только для рабов, занятых на плантации, но и для мастеровых, домашней прислуги и, конечно, для детей.
      Байрони оставалось лишь изумленно смотреть на Брента.
      - Почему ты ничего не сказал? Почему делал вид, что тебя это не беспокоит?
      Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом.
      - Как мне помнится, ты весьма серьезно говорила о том, что есть во мне плохого. И я.., да, моя дорогая, мне нравится не распространяться о некоторых своих действиях.
      - Ну да, и мне тоже, разве нет? Но я не уверена, что это хорошо.
      Брент подошел к Байрони, и она, насторожившись, отпрянула от него.
      - Почему ты бежишь от меня?
      - Я не бегу, - возразила Байрони, сжав зубы.
      Его длинные пальцы легко погладили ее подбородок, синие глаза, потемневшие почти до черноты, пристально смотрели на нее.
      - Опять невостребованная похоть, Брент? - Она тщетно попыталась изобразить презрительную ухмылку.
      Брент приблизился к ней, и она, быстро повернувшись, ухватилась за ручку двери, но не успела выйти.
      Брент прижал дверь рукой.
      - В тебе нет ничего невостребованного, Байрони.
      Я не трону тебя, по крайней мере пока.
      Она медленно повернулась к нему, не отрываясь смотря на верхнюю пуговицу его белой рубашки.
      - Нет, - пробормотала она, - Не думаю... Не имеет значения. Ты меня очень злишь.
      - Или радую?
      Байрони насмешливо посмотрела в его лицо.
      - Не понимаю.
      - Дорогая моя Байрони, я вспоминаю, что ты говоришь мне.., когда ты счастлива.
      Байрони проговорила твердо и спокойно:
      - Любовь можно умертвить, Брент. Я привыкла верить, видимо, девичья глупость, что если человек полюбит, то это навеки. Но, наверное, так бывает далеко не всегда.
      - Сначала нужно доказать, есть ли она, - насмешливо заговорил Брент, но, попав в ловушку, почувствовал, что не уверен. Ни в ней, ни в себе.
      - Если не возражаешь, я приняла бы ванну перед ужином.
      Брент машинально отступил от двери. Байрони вышла из библиотеки, легкой походкой направилась к лестнице.
      Лиззи вернулась в свое прежнее обычное для нее состояние, отметила про себя Байрони, слушая счастливую болтовню девочки, пока та помогала ей раздеться и улечься в ванну.
      - Джош такой красивый в новой одежде, - радостно сообщила она, доставая вечернее платье Байрони и нижнее белье.
      - И ты будешь очень хороша в своем новом платье, - заметила Байрони.
      Несколько новых платьев, если верить словам Брента. Настроение Байрони внезапно упало. Что будет, когда они уедут? Новая одежда ровным счетом ничего не изменит. Пять сотен душ будут оставаться собственностью Уэйкхерста. Если они уедут, оставит ли Брент Фрэнка Пакстона? При одной мысли об этом Байрони проняла дрожь. Тысячи мыслей пронеслись в голове. Почему жизнь никогда не бывает такой простой, какой кажется в детстве?
      ***
      Байрони неожиданно проснулась и села на кровати.
      Понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте. Брента в постели не было. Простыня и его подушка не были смяты. Значит, он не ложился.
      "Превосходно, - подумала она, поджимая губы. - Пусть делает, что угодно. Пусть соблазняет каждую встречную женщину. Пусть..."
      - О проклятие!
      Байрони испугал звук собственного голоса. Она снова улеглась, но сон не шел. Она вслушивалась в звуки ночи: ветви деревьев, раскачиваясь на ветру, шуршали по балкону, стрекотали сверчки. Где Брент?
      Может быть, с Лорел? Хватит!
      В комнате было жарко. Байрони выскользнула из постели, быстро натянула халат, подошла к балконным дверям и распахнула их. Воздух был насыщен ароматами магнолий и роз. Она прошла босиком к краю балкона и облокотилась на деревянные перила. Внизу застыли мрачные, таинственные тени, отбрасываемые пышными деревьями в лунном свете. У Байрони промелькнула мысль: не бодрствует ли в этот час Дрю за своим мольбертом? С балкона ей не было видно его холостяцкое жилье - небольшой домик. Дай ему Бог счастья, подумала Байрони. За обедом, когда Лорел взъярилась на Брента за его рассуждения об улучшении условий жизни рабов на плантации - он принял сторону Байрони.
      Внезапно Байрони застыла - до нее донесся какой-то звук, послышалось движение в глубине сада.
      Она впилась глазами в темноту, пытаясь хоть что-то различить между деревьями. Не сдавленный ли это плач? И мужской голос?
      Без долгих размышлений Байрони подобрала полы халата, выбежала из спальни и устремилась по длинному коридору к лестнице. В доме стояла полная тишина. Она задержалась на мгновение у входной двери, гадая, не почудились ли ей эти звуки? Ведь она с нетерпением ждала Брента.
      Она покачала головой и отперла дверь. Сильно забилось сердце. Байрони медленно пошла к саду, осторожно ступая босыми ногами по траве - она забыла надеть домашние туфли.
      Слабый ветерок раннего лета шевелил волосы. Она свернула за угол дома и остановилась у магнолии. Ничего не слышно. Но Байрони не повернула обратно, а пошла через сад, к конюшням. Она вздрогнула от неожиданности, задев ногой камешек. "Я полная дура", - ругала себя Байрони и тут же остановилась как вкопанная, явственно услышав женский плач и тихую ругань мужчины. Она побежала на звуки, охваченная страхом и возбуждением.
      Байрони поскользнулась, резко остановившись на бегу. В конце сада мужчина затаскивал какую-то женщину на спину лошади. Та сопротивлялась, и он ударил ее, укладывая поперек седла перед собой.
      Это был Фрэнк Пакстон. Байрони смотрела, не мигая и ничего не понимая, пока он не стегнул лошадь плеткой. В последний момент женщина попыталась приподняться, и Байрони узнала Лиззи.
      - Стой! - закричала она, бросившись к ним.
      Байрони споткнулась и упала, больно поцарапав руки.
      С большим усилием она поднялась на ноги. Пакстон ее не услышал, не было видно и его лошади. На отшибе недалеко от барака рабов-мастеровых стоял дом Пакстона. Не туда ли он повез Лиззи?
      Что делать? Где же, черт возьми, Брент? Ее пробрала дрожь. Кругом ни души. Она была совершенно одна.
      Пятью минутами позднее Байрони уже бежала обратно, в библиотеку, где в шкафу лежало ружье. Проклятый Брент, думала она, вынимая ружье. Оно не было заряжено. Она закусила губу в полном разочаровании, но, порывшись в шкафу, нашла два патрона.
      Байрони помчалась к конюшням. Придется остановиться у Дрю. Она оседлала кобылу и легким галопом направила ее к домику Дрю. Света в окнах не было.
      Она соскочила с лошади, изо всей силы забарабанила в дверь.
      Ответа не было.
      Она дрожала от страха, но знала, что должна что-то сделать. Ведь у нее есть ружье.
      Пустив кобылу в галоп к дому Пакстона, Байрони на секунду подумала, уж не сошел ли тот с ума. Разве не поговорил с ним Брент? Разве не перевел Лиззи в дом, чтобы защитить ее? И что, собственно, делала Лиззи в саду в такой час?
      Дом Фрэнка Пакстона был ухоженным, свежепокрашенным в белый цвет. В окне горел свет.
      Байрони остановилась на некотором расстоянии и спешилась. Нет, поняла она, быстро шагая к дому, Пакстон не сумасшедший. Он увидел, что Брент больше не вмешивается в его дела. Управляющий наверняка не знал, что Брент заказал новую одежду для рабов. И по-видимому, решил, что снова может делать все, что ему вздумается.
      Ей хотелось убить этого человека. Поднявшись на ступеньки к входной двери, она, помедлив, заглянула в окно и увидела, как Пакстон срывал с Лиззи платье.
      Она боролась с ним, и он, осыпая ее ударами, повалил девушку на пол.
      Байрони забыла о страхе, обо всем, кроме своей ярости. Она ухватилась за ручку двери и рывком открыла ее.
      - Прочь, грязное животное!
      Фрэнк Пакстон стоял на коленях между раскинутых ног Лиззи, одной рукой удерживая сопротивлявшуюся девушку, а другой расстегивая штаны. Разорванное в клочья платье Лиззи валялось рядом на полу.
      Застигнутый врасплох, Пакстон изумленно уставился на Байрони.
      - Миссис, - закричала Лиззи, - помогите!
      - Молчи, ты, потаскушка! - заорал Пакстон, ударив девушку по лицу.
      - Оставьте ее, мистер Пакстон. Немедленно.
      - Уходите отсюда, миссис Хаммонд! Вы не имеете права...
      Он тут же замолчал, увидев, что Байрони подняла ружье.
      - Отпусти, свинья!
      Фрэнк Пакстон ослабил руку, удерживавшую Лиззи, и она тут же вывернулась из-под него.
      Пакстон медленно застегнул штаны и поднялся на ноги. Проклятая сука! Как она посмела... Он втянул в себя воздух, понимая, что должен сохранять самообладание. Женщины не умеют обращаться с оружием. Он должен отобрать у нее ружье, прежде чем она ранит себя или сделает еще какую-нибудь глупость. Например, выстрелит в него.
      - Я требую, миссис Хаммонд, чтобы вы опустили ружье, пока не случилось беды. И уходите отсюда, мэм. - Он с удовлетворением подумал, что поставил эту глупую суку на место.
      - Вы требуете слишком многого, мистер Пакстон.
      Холодный, насмешливый голос Байрони подстегнул его ярость. Он поднял кулак и зарычал.
      - Вы не имеете права вмешиваться. Она - ничто, слышите, вы? Она грязная девчонка-рабыня!
      - А вы, сэр, грязная свинья!
      - Я могу делать с рабами все, что мне захочется!
      Эта девчонка ждала меня в саду!
      - Нет, миссис, нет! Я ждала Джоша!
      Байрони, не обращая внимания на жалобный плач девушки, не спускала глаз с Пакстона.
      - А теперь, сэр, выслушайте мое предложение.
      Утром вы уберетесь из Уэйкхерста.
      Тот вытянулся перед нею в полный рост.
      - Вы приказываете мне, миссис Хаммонд? Женщина не приказывает. Кроме того, судя по тому, что я слышал, вы с вашим супругом в таких же дружеских отношениях, как птички с кошками. Я полагаю, мистер Хаммонд охотно отдаст мне эту маленькую шлюху.
      Но, наверное, хочет взять ее первым. Иначе к чему было бы ему переводить ее в хозяйский дом?
      - К тому, мерзавец, что она еще ребенок, и как человек, имеющий хоть малейшее представление о чести, я решил защитить девочку.
      Байрони увидела стоявшего на пороге Брента, прищуренные глаза его были так же холодны, как и его голос. Вздрогнув от неожиданности, она глубоко и облегченно вздохнула.
      - Она же рабыня, черт возьми, Хаммонд! Я всегда выбирал из них тех, кого мне хотелось. Вы же знаете, какие они - горячие, всегда готовые принять мужчину...
      Байрони услышала львиный рык невысказанной ярости и увидела за спиной Брента устремившегося к Пакстону Джоша.
      - Стой, Джош, черт тебя побери!
      Брент схватил черного великана за руку с такой силой, что чуть ее не вывернул. В какой-то момент она подумала, что тот ударит Брента, лишь бы прорваться в Пакстону.
      Не успела Байрони и глазом моргнуть, как после молниеносной борьбы Брент завел за спину руку Джоша. Юноша взвыл от боли и ярости.
      - Он не стоит этого, дружище, - сказал Брент. - Я разберусь с ним сам, обещаю.
      Брент повернулся к Пакстону.
      - Мне кажется, - заговорил он, растягивая слова, - моя жена высказала правильную мысль. - Он помолчал, а потом продолжил шипящим шепотом:
      - Считайте сказанное ею приказанием. Утром вы покинете Уэйкхерст, или я убью вас. Ты понял меня, подонок?
      - И где же вы думаете найти другого управляющего? Не будьте глупцом, старина! Ведь эта потаскушка - ничто, пустое место!
      - Не надо, Джош, - спокойно сказал Брент своему другу, чувствуя, как росла его ярость. - По правде говоря, я немного огорчен, что вы оказались таким болваном, Пакстон. Я, знаете ли, только что начал раскапывать ваши.., дела. И был бы рад увидеть вас за решеткой за все ваши мошенничества.
      Ну да ладно. Будет достаточно и того, что я больше не увижу вашей отвратительной физиономии. Байрони, не спускайте с него ружье, я прикрою Лиззи своей курткой.
      Байрони стояла не шелохнувшись, когда Брент подошел к сжавшейся от страха девушке и накинул ей на плечи куртку.
      - Тебе теперь нечего бояться, Лиззи. Все будет хорошо, - ласково сказал Брент.
      - Да ты просто дурак, Хаммонд! Какой мужчина позволяет женщине указывать, что ему делать?
      Брент улыбнулся от всей души.
      - Знаете, Пакстон, вы начинаете мне надоедать.
      Советую вам закрыть рот и заняться сборами. Я останусь здесь, пока вы не уберетесь.
      - Брент, я... - Байрони замолчала, когда муж взглянул ей в глаза.
      - Возвращайся домой с Лиззи и Джошем. Я приду часа через два. Иди, Байрони.
      Он говорил резко, даже злобно, и Байрони его не понимала. Но была благодарна за то, что он подумал о ней.
      - Хорошо, Брент, - кратко сказала Байрони.
      Лиззи поспешила к ней, но Байрони смотрела на Джоша:
      - Проводите нас, Джош. Я нуждаюсь в вашей.., защите.
      Гигант стоял с нерешительным видом, а его черные глаза метали злобные искры.
      - Пожалуйста, Джош, - повторила Байрони. - Брент все сделает сам.
      ***
      Спальня купалась в свете раннего утра. Байрони погасила лампу, и, сев в кресло, стала ждать. Всю долгую ночь она спала плохо, просыпаясь каждые несколько минут и напрягая слух в ожидании Брента.
      Когда наконец она услышала его решительные шаги в коридоре, то вскочила, крепко прижав руки к груди.
      Войдя в спальню, Брент резко остановился.
      - Как это понимать? - спросил он. - Ты ждала, пока я покончу с этим делом? Да, Пакстон убрался из владений. Уехал. Все, с этим покончено.
      Она видела, что он устал - валился с ног, как сказала бы тетя Аида. Хотя его слова звучали отчужденно, Байрони подошла к нему и легко положила руку ему на предплечье.
      - Спасибо, Брент. Я очень довольна тем, что ты... сделал. Ты настоящий мужчина.
      Брент стряхнул руку Байрони и отошел. Без единого слова он снял с себя одежду, надел халат и сел в кресло. Откинул голову и закрыл глаза.
      - Не будешь ли ты так добра, не расскажешь ли, что делала в доме Пакстона?
      - Я проснулась и увидела, что тебя нет. Уснуть не могла и вышла на балкон. Мне показалось, что я услышала чей-то голос, и я пошла в сад, чтобы посмотреть, в чем дело. И увидела, как Пакстон взваливал Лиззи на лошадь.
      - Так, продолжай.
      - Я оделась и схватила одно из твоих ружей. Заехала к Дрю в надежде, что он мне поможет, но его в доме не было. Мне пришлось направиться в дом Пакстона. Я остановила его в тот момент, когда он пытался изнасиловать Лиззи.
      Брент поднял бровь и медленно открыл глаза.
      - Понятно. Какая ты у меня героиня, дорогая. Я полагаю, тебе не пришло в голову, что Пакстон мог вырвать у тебя ружье? А возможно, и изнасиловать заодно? Нет, как вижу, такие мысли не посетили твою головку. Ну разумеется, ты же женщина. Как можно ожидать какой-то логики?
      Байрони молча пристально смотрела на Брента.
      Она не знала, чего ожидать по возвращении Брента, но, во всяком случае, не этих язвительных нападок, спокойного тона и демонстративного равнодушия. Она набрала воздуха в легкие, не собираясь сдаваться.
      - Как ты узнал, где я была?
      - О, превосходный вопрос! Я уверен, что он только что пришел тебе в голову. Видишь ли, дорогая моя, Джош мужчина и, следовательно, реагирует на все логично. Он действительно ждал Лиззи, но, очевидно, она пришла раньше, и ее схватил Пакстон. Мы с Дрю возвращались из Начиза и наткнулись на него. Не потребовалось чрезвычайного напряжения ума, чтобы понять, что случилось, особенно после того, как выяснилось, что на месте нет ни тебя, ни твоей кобылы.
      - Я пыталась найти кого-нибудь себе в помощь, Брент, - возразила она ледяным голосом, - но тебя не было. Ты занимался своими мужскими делами. Но мне и не требовалось вашего мужского вмешательства.
      Я хотела забрать Лиззи и уйти из дома Пакстона.
      - Могу представить последствия! Если бы тебе удалось уйти из его дома, Пакетов, полный оправданного негодования, набросился бы на следующий день на меня. И я вовсе не уверен, что приказал бы ему убираться с плантации. Но, разумеется, став свидетелем глупости этого человека, я не мог поступить иначе.
      - Глупость! Так ты называешь попытку изнасилования?
      Брент внезапно поднялся и задумчиво смотрел на Байрони.
      - Байрони, послушай. Ты не знаешь здешних нравов. Ведь Пакстон брал себе любую черную женщину, которая ему нравилась. Разве не приходилось тебе удивляться, как много здесь светлокожих рабов?
      - Но это же отвратительно! Мне нет дела до ваших хваленых традиций. Это порочно и заслуживает осуждения! Ну почему ты никогда...
      Взволнованную речь Байрони оборвал хриплый смех Брента.
      - Не притворяйся несмышленой, Байрони. Я сам в юности брал свое. Разве я не говорил тебе? Они тоже хотели этого.
      - Не то что я, - пробормотала она.
      Брент замер.
      - Хватит, жена. Я дьявольски устал. Можешь не отворачиваться. Я настолько устал, что даже не смог бы раздвинуть твои тощие ноги. То, что ты сделала, Байрони, ужасно глупо. А теперь оставь меня в покое.
      Я ложусь спать.
      Глава 30
      Брент молча стоял перед портретом, не в силах оторвать от него глаза. Он был написан почти в натуральную величину и такими теплыми и живыми тонами, что хотелось подойти и потрогать изображение пальцами. Он сразу узнал вечернее платье из бледно-лилового шелка, отделанное узкой сиреневой тесьмой.
      На Байрони не было шляпки - волосы свободно падали на плечи прелестными локонами. Брента неодолимо притягивало дышавшее свежестью лицо. Он смотрел на едва заметную озорную улыбку на ее губах и вспоминал далекое прошлое. Дрю не удалось точно воспроизвести цвет ее глаз, но, казалось, они сверкали, приглашая разделить некую тайну. Она выглядела немыслимо восхитительной и принадлежала ему одному.
      Губы Брента тронула усмешка. Как такая женщина могла вскочить среди ночи и умчаться на помощь Лиззи? И встать с ружьем в руках перед Пакстоном?
      Он с трудом отвернулся от портрета и встретился с вопрошающим взглядом брата.
      - Великолепно, Дрю, - проговорил он, - действительно великолепно. Байрони уже видела?
      - Нет. Мне хотелось, чтобы ты увидел первым. Это мой подарок тебе, Брент, ко дню рождения. Ведь ты скоро будешь двадцатидевятилетним стариком, не так ли?
      Брент ухмыльнулся:
      - Точнее, через четыре месяца, но смотри, чтобы Лорел не услышала "старик". Она тут же погонится за тобой с бутылкой духов, с чем-нибудь еще.
      - Дрю? Вы здесь?
      Мужчины обернулись на вошедшую в мастерскую Байрони. Она остановилась, увидев потрет.
      - О Боже! - прошептала она, - неужели я такая, Дрю?
      - В действительности ты выглядишь лучше, но я не стану придираться. В конце концов, Дрю начинающий художник.
      Дрю хлопнул брата по плечу, потом обнял Байрони.
      - Восхитительно! Спасибо, Дрю! Я считала, платье не слишком подходит да еще с сиреневой тесьмой! Думала, что буду похожа на бледнокожего цыпленка. Но получилось прекрасно!
      Байрони порывисто обняла Дрю и поцеловала его в щеку. Словно теплая волна окатила художника.
      - Вы изобразили меня такой.., милой!
      Байрони не видела, как поджал губы ее муж, и не сразу осознала, что все еще обнимала Дрю, пока он не взял ее руки и осторожно не отвел от себя.
      - Я рад, сестрица, что портрет вам понравился.
      Я написал его для вашего мужа.
      Байрони медленно повернулась и встретилась со взглядом Брента.
      - Тебе нравится, Брент? Правда?
      - Да, - отрывисто согласился Брент. - Как я уже сказал Дрю, портрет великолепный. Что ты хотела?
      - Лорел говорила, что вас ждут какие-то дела, - заметила Байрони.
      - Идите по своим делам, - сказал Дрю. - Я скоро приду. Не сомневаюсь, брат, тебе понадобится моя помощь.
      Они вышли из дома Дрю, и Байрони направилась к большому дому, но Брент остановил ее, взяв за руку:
      - Подожди, Байрони.
      Она остановилась, пристально глядя на него.
      - Пойдем по этой тропинке. Хочу показать тебе одно хорошее местечко.
      Байрони насторожилась, но, шагнув к нему, встала рядом.
      - Какое-нибудь твое детское убежище?
      - Да, - подтвердил ее догадку Брент, устремив взгляд вперед. "Детское убежище сродни аду", - подумал он. - Ты пришла в себя после ночных волнений?
      Байрони, нахмурившись, посмотрела на профиль мужа. Почему он избегает смотреть на нее? Значит, все еще сердится. В конце концов, подумала она, чуть прищурившись, не к лицу слабой женщине хвататься за ружье, предназначенное для мужских рук, и бросаться за кем-то в погоню на свой страх и риск.
      - Да, - ответила она упавшим голосом. - Я вполне пришла в себя. Но, по правде говоря, я не чувствую необходимости приходить в себя после чего бы то ни было. Не такие у меня слабые нервы, Брент.
      Перед мысленным взором Брента все еще стоял написанный Дрю портрет.
      - В выражении твоих глаз на портрете есть что-то.., порочное.
      - Что?
      - Этот портрет... Как Дрю удалось ухватить этот взгляд?
      Байрони покраснела и опустила голову. Позируя Дрю, она вспоминала об одной ночи на борту парохода, когда они плыли по Миссисипи. Брент поддразнивал ее, нежно гладил и ласкал до полного изнеможения, до тех пор, пока ей не показалось, что она не выдержит и умрет от его ласк. А потом она его соблазнила. Она тогда думала, что в нем просыпается любовь... Но приезд в Уэйкхерст положил этому конец.
      - Не знаю, - ответила она.
      Некоторое время они шли молча.
      - Брент, мы уходим далеко от дома.
      - Знаю. Потерпи.
      Она задумчиво поддала ногой камешек и смотрела, как он покатился далеко вперед.
      - Что ты думаешь по поводу Лиззи и Джоша?
      - Я утром разговаривал с Джошем. Он не рассказал, как назначил свидание Лиззи, но, я подозреваю, это дело рук Мамми Бас. Джош ее внук.
      - Я этого не знала.
      Брент вздохнул:
      - Что я могу сделать? Джош любит эту девочку и хочет на ней жениться. Лиззи, похоже, испытывает такие же чувства к Джошу.
      - Но ей же всего тринадцать лет.
      - Два дня назад исполнилось четырнадцать.
      Джош думает, что время пришло.
      - А что думаешь ты?
      - Он должен ее получить. В конце концов, если бы не общественное мнение, я сделал бы Джоша управляющим в Уэйкхерсте.
      - О нет!
      Услышав в ее голосе боль, Брент резко остановился и повернул Байрони к себе.
      - Тебе не нравится Джош? - ровным голосом спросил Брент, отлично зная, что Джош во всех отношениях безупречен.
      - Эти люди навсегда останутся рабами, предметами собственности, твоей собственности, Брент. Это несправедливо. - Байрони увидела, как он нахмурился и сгорбился.
      - - Что с Пакстоном?, - спросила она.
      - Наверное, сейчас в Начизе, пьет и рассказывает всем и каждому, какой я негодяй. Один Бог ведает, что он при этом говорит о тебе.
      Байрони тоже подумала об этом, но ничего не сказала.
      - Когда же мы наконец дойдем до твоего места?
      - Мы уже почти пришли.
      Детское убежище Брента показалось Байрони очень уединенным и интимным. Это была очень маленькая полянка, окруженная большими кленами и вязами, буйная листва которых отделяла ее от окружающего мира.
      - Прекрасно, Брент! - воскликнула Байрони, оглядываясь по сторонам.
      - Да.
      Байрони облизала губы.
      - Я имею в виду эту полянку, Брент, - уточнила она.
      - Я тоже.
      - Зачем ты привел меня сюда?
      - Чтобы заняться с тобой любовью.
      - При свете дня!
      - Ну да, и хотя солнце едва пробивается через листву, я уверен, что хорошо увижу тебя. Каждый дюйм твоего тела.
      Голос его звучал мягко и обольстительно. Она открыла рот, чтобы возразить, но он осторожно закрыл его ладонью.
      - Тс-с, любовь моя, я хочу тебя. И если ты вспомнишь, как это обычно у нас бывает, то не пройдет и нескольких минут, как захочешь меня тоже.
      - Но ты сердишься на меня за то, что произошло ночью. И, наверное, хочешь снова наказать меня, и... это несправедливо, Брент.
      Он улыбался, а его ладони заскользили по плечам и рукам Байрони.
      - Весь мой гнев, говоря по правде, улетучился, как только я увидел твой портрет.
      Как только ты удовлетворишь свою похоть, ты вспомнишь свой гнев. Он обхватил ее за спину и притянул ближе к себе. Она прильнула к нему, потеревшись щекой о плечо. Как хорошо, подумала она, вдыхая его запах. Он осторожно приподнял ее ладонью за подбородок.
      - Не отвергай меня, Байрони, - прошептал он и склонился к ее губам.
      Как Байрони могла его отвергать?! Она любила его, хотела его, желала не меньше, чем он сам, потому что он был ее единственным мужчиной. Она сцепила руки на его спине и с тихим вздохом раскрыла губы.
      Брент целовал ее, ласкал руками, пока она не почувствовала, что готова отдать ему все и сказать все.
      Его пальцы ловко пробежали по длинному ряду пуговиц ее платья.
      - Нам придется пожертвовать твоей нижней юбкой, - сказал Брент, когда платье упало к ее ногам. - Я не хочу, чтобы ты оцарапалась о траву.
      - Лучше ты оцарапайся, - предложила она.
      - Прекрасно. - Он продолжал ее раздевать и тихо рассмеялся, расстелив на поросшей мягким мохом земле отделанную оборками белую нижнюю юбку.
      Потом она смотрела, как раздевался он сам. Хотя его движения были быстрыми, почти нетерпеливыми, они получались у него очень грациозными, даже когда он снимал ботинки. Он оставил на ней сорочку и чулки и, обнаженный, выпрямился перед нею во весь рост.
      Глаза скользнули по его животу вниз, на предмет ее вожделения. Она на мгновение закрыла глаза, вспоминая, как ощущала его в своей руке, во рту, внутри себя.
      Нежный, как бархат, гладкий и твердый. Он потянул ее на себя.
      - Ну как я выгляжу среди оборок?
      - Глупый, - засмеялась она. - Ты такой большой, твердый и волосатый.
      - Сядь на меня верхом, Байрони.
      Байрони подобрала ноги и почувствовала его живот под своими ягодицами. Она покорно и тихо позволила ему снять с себя сорочку.
      - Чулки не снимай. Они сводят меня с ума.
      Байрони посмотрела на красивое лицо Брента, увидела страстное желание в его синих глазах и трепет его губ, почувствовала его руки на своей талии и - задрожала.
      - Подожди немного. Я хочу посмотреть на тебя.
      Он рассматривал ее, а она слегка прогнулась назад. Затаив дыхание, он мягко, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по ее набухшим от возбуждения грудям.
      - Они стали больше. - Его пальцы приближались все ближе к соскам, похожим на бутоны. - И чуть потемнели.
      - Брент, - тихо стонала она.
      - Наклонись, Байрони.
      Она с радостью наклонилась, и Брент стал нежно ласкать ее сосок языком.
      - Как красиво, - бормотал он, и она трепетала от его теплого дыхания.
      Он ласкал и целовал ее, пока она не почувствовала, что вот-вот взорвется от наслаждения. Она задышала прерывисто, нетерпеливо двигаясь на нем из стороны в сторону, страстно желая, чтобы он глубоко погрузился в нее.
      - Не торопись, любовь моя, - сказал он улыбаясь, глядя в ее затуманившиеся глаза. - Я дам тебе все, только не спеши.
      Брент осторожно приподнял ее, и его пальцы устремились по ее животу вниз.
      - Ax, - вырвался у него вздох удовлетворения.
      Он поднял ее над собой, она обхватила ладонью и направила его внутрь себя.
      - Не торопись, - повторял он, его голос стал глубоким и хриплым.
      Байрони опрокинулась назад, когда он глубоко вошел в нее, заполнив своей твердой мужской плотью.
      - Делай что хочешь, Байрони, но медленно, любовь моя.
      Зарывшись пальцами в густой покров черных волос на его груди, она ощутила, как он стал вынимать шпильки из ее волос и как их тяжелые локоны упали на спину и плечи. Байрони стала медленно, нерешительно двигаться над ним, чувствуя, как напряглись его мускулы и как поднимались навстречу его бедра. Ритм движений несколько успокоил Байрони, пока его пальцы снова не нащупали ее. Она вскрикнула от почти болезненного наслаждения. "Волшебные пальцы", - подумала она.
      Брент не отрываясь смотрел на ее лицо, пока прогибалось и сотрясалось ее прекрасное тело. Байрони остановила на нем дикие, безумные глазами, и он рванулся вверх, ей навстречу, сильно сжимая ее бедра...
      Брент долго ласково гладил ее спину и распущенные волосы, пока она лежала без сил, распростертая на нем.
      Он пошевелился, и ее ноги легко скользнули по его бедрам от проступившего пота. Он тихо рассмеялся.
      - Не пойму, жива ли я, - прошептала Байрони, целуя Брента в подбородок и слегка покусывая его.
      Ее густые волосы вуалью накрыли его лицо.
      - Так хорошо, Брент.
      - Только хорошо? По-моему, ты преуменьшаешь, Байрони.
      Она усмехнулась, и он увидел в ее глазах озорной огонек. Он вдруг ощутил себя собственником. Огромная нежность охватила его, и он закрыл глаза, пытаясь овладеть собой. Но стоило Байрони пошевелиться, как он снова мгновенно возбудился.
      - Нет, черт возьми! - простонал он, но было поздно. Он повернул Байрони на спину и лег сверху, погрузившись в нее одним могучим толчком.
      Когда она обхватила его бока ногами, он утратил всякий контроль над собой. Она даже услышала, как он выругался сквозь стиснутые зубы, дойдя до апогея.
      - Это было слишком долго, извини, - хрипло бормотал он.
      - Почему? - спросила Байрони, крепко прижимая его к себе.
      - Тебе тяжело.
      - О нет, Брент. Я готова так держать тебя вечно.
      Он поднялся на локти и всмотрелся в ее улыбавшееся лицо.
      - Ты, похоже, очень довольна собой.
      - Довольна, - согласилась она. - Я, так сказать, поставила тебя на колени.
      - Дерзкая девчонка.
      Байрони поцеловала его в грудь и снова крепко прижала к себе, упиваясь восторгом. Ей хотелось сказать ему, что она его обожала, что готова сделать для него все что угодно, но она боялась, что он использует ее признание против нее же в будущем. Он так и не сказал, что любит ее. Она вообще сомневалась, что он способен на такие эмоции после десятилетнего отрицания их существования. Она вздохнула.
      - Ты любишь меня, Брент? - Слова сорвались с ее губ совершенно непроизвольно.
      Она почувствовала, как он напрягся и чуть отодвинулся.
      - Ты моя жена, - жестко проговорил он.
      Байрони проглотила подступивший к горлу комок.
      - Ты любишь меня?
      Он встал с земли. Она, не отрывая глаз, смотрела на него.
      - Оставь, Байрони, - резко проговорил он, наклонившись за своей одеждой. Черт возьми! Чего она от него хотела? Но он знал.
      Она смотрела на него глазами, в которых стояла боль. Он был прекрасным любовником, доставлявшим ей неописуемое наслаждение. Он, вероятно, дарил ей те ощущения и наслаждение, которые годами доставлял своим любовницам. Да и кто такая жена в конечном счете? Женщина, которую можно бранить в минуты плохого настроения, винить во всем, когда все идет не так, как хотелось бы.
      Брент уголком глаз видел, как она медленно поднялась и стала надевать одежду. Как ее много, этой одежды, пришло ему в голову, всяких юбок, лент и завязок. Корсет она больше не носила. Он уже открыл рот, чтобы спросить ее, почему, когда она медленно отошла в тень деревьев.
      - Байрони, - окликнул он.
      Она медленно повернулась и взяла из его руки белоснежный носовой платок.
      Брент покончил с одеванием и в ожидании Байрони прислонился к стволу клена.
      ***
      Байрони слышала голоса споривших в библиотеке, но слов не различала. Дрю ушел из дому с полчаса назад, слуги давно отправились спать. Байрони нахмурилась и тихо направилась к закрытым дверям библиотеки.
      - Черт возьми, Брент, я же говорю, что ваш отец ненавидел этого человека!
      - Полно, Лорел, вы говорите это лишь потому, что он не поддался вашим чарам.
      Кто "он"? - задумалась Байрони.
      - Вы сошли с ума, Брент, - с отвращением возразила Лорел.
      - Только потому, что отказываюсь вам безоговорочно верить? насмешливо спросил Брент. - Лорел, почему бы вам не сказать об истинной причине вашего желания говорить со мной?
      На несколько минут установилась мертвая тишина.
      - Я хочу знать, как вы намерены поступить с Уэйкхерстом. Теперь, когда ушел Пакстон, у нас нет управляющего - никого, кто мог бы заставлять работать этих лентяев рабов.
      Байрони хотела остаться, но помнила, что ничего хорошего из подслушивания не получалось. Она медленно отошла от дверей библиотеки и поднялась по лестнице.
      По крайней мере они спорят, а не занимаются любовью.
      Лиззи, слава Богу, наконец-то отправилась спать!
      Байрони, наверное, не выдержала бы ее восторженных речей о Джоше. Рассеянно теребя пояс халата, Байрони вышла на балкон. Было очень тепло, стояла тихая и темная ночь. Не такая жаркая, как сладострастные послеобеденные часы на поляне в лесу, напомнил ей внутренний голос.
      Она покраснела, вспомнив себя, стонущую, задыхающуюся от наслаждения и восторга. Странно, неужели тетя Аида ни разу не отдалась мужчине. Глупая мысль! Байрони не могла представить себе тетю Аиду даже просто раздевавшейся перед зеркалом. Но должна же была тетя что-то чувствовать, не так ли? Байрони покачала головой, внезапно почувствовав себя такой уставшей, что едва держалась на ногах. Она взглянула на пустую кровать. Как ей хотелось, чтобы Брент провел эту ночь с нею! Ей недоставало его тепла, его случайного храпа, который она останавливала, ткнув пальцем в ребро, его нежных поцелуев, заставлявших ее страстно ожидать бурных занятий любовью.
      Она уснула одна и проснулась одна наутро. Около кровати уже стояла Лиззи, принявшаяся за свою болтовню, едва Байрони открыла глаза. Она чувствовала страшную усталость, но снова уснуть не смогла. Это был день свадьбы Лиззи. Брент хорошо заплатил преподобному Флетчеру чтобы он приехал в Уэйкхерст для проведения церемонии бракосочетания.
      Байрони улыбнулась, зевнула, быстро выпила чашку чая и пошла одеваться.
      ***
      Во время короткой церемонии, когда Лиззи, на этот раз молчавшая, стояла рядом с Джошем, Байрони почувствовала на себе взгляд Дрю. Прихлопнув зазевавшуюся муху, она постаралась сосредоточить внимание на службе. Не меньше пятидесяти рабов собрались в саду, чтобы наблюдать свадьбу. К Байрони устремилась женщина с шестью детьми и почти упала на колени, чтобы поцеловать ей ноги.
      - Да благословит тебя Господь, миссис, - без конца повторяла она.
      Байрони смутилась. Она никогда не оказывалась в таком положении.
      Она почувствовала невероятное облегчение, когда церемония закончилась и рабы разошлись по своим баракам. Брент разговаривал с Джошем, а Лорел с Дрю. Воспользовавшись моментом, Байрони поднялась наверх, чтобы переодеться для прогулки верхом.
      Получасом позже она уже ехала по выбранной для прогулки дороге, радуясь обвевавшему ее лицо ветерку.
      Байрони с некоторым удивлением услышала цокот копыт. Обернувшись, она увидела Брента, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.
      Догнав ее, Брент натянул повод, взглянул на ее улыбавшееся лицо, но не улыбнулся в ответ.
      - Ты не должна ездить одна, - сказал он. - Я думал, ты это уже поняла.
      - Я не собиралась уезжать далеко, - возразила она. - Ты разговаривал с Джошем, все празднуют свадьбу Лиззи.
      - Джошу не до этого. Они с Лиззи будут жить в доме Пакстона. Он не может думать ни о чем другом, кроме того как лишить девственности свою жену.
      - Она так молода. Надеюсь, он не сделает ей больно.
      - Он же не животное, - возмутился Брент.
      - Я имела в виду вовсе не это!
      - О? Между четырнадцатилетней и девятнадцатилетней девственницей не такая уж большая разница, а ты, как мне помнится, не очень мучилась.
      Байрони чуть не рассмеялась.
      - Любые мои мучения стоили того, чтобы увидеть на твоем лице крайнее изумление.
      Брент ухмыльнулся:
      - Да, должен признаться, ты меня удивила.
      - Скольких девственниц ты.., подверг этому испытанию, Брент?
      - Подверг? Новое хорошее словечко! Не больше дюжины, как мне кажется.
      - Не верю, - улыбнулась Байрони. - Он же в ответ только поднял черную бровь. - Могу я тебя кое о чем спросить, Брент?
      - Давай.
      - Почему ты считаешь женщину проституткой, если она не девственница?
      Брент непроизвольно натянул повод.
      - Я так не считаю, - возразил он. - Что за глупость!
      - Ты был в этом уверен в отношении меня. Если бы я не была девственницей, ты до сих пор считал бы меня падшей женщиной.
      - Ерунда, - резко бросил Брент. - Поехали.
      Проскачем немного галопом.
      - Ты самый упрямый, непоследовательный и бесцеремонный из всех известных мне мужчин! - выкрикнула она Бренту, но тот и ухом не повел.
      Когда через полчаса они выехали на дорогу, ведущую к дому, Брент широко улыбнулся Байрони.
      - Не хочешь устроить небольшие скачки? Посмотрим, такого ли высокого мнения о себе твоя кобыла, как ее хозяйка.
      - Грубиян!
      Они помчались голова в голову по дороге. Байрони понимала, что Брент поддразнивал ее, сдерживая своего жеребца. Но когда вдали показался дом, он дал жеребцу волю, оставив ее далеко позади.
      Лорел с Дрю сидели на веранде, когда Байрони, смеясь и покрикивая на Брента, осадила кобылу. Та поскользнулась, и Байрони почувствовала, что падает.
      - Байрони! - вскрикнул Дрю, сорвавшись с места и подбегая к ней. Но Брент уже подхватил ее:
      - Полегче, леди, я вовсе не хочу, чтобы ты наелась земли.
      - Черт возьми, Байрони! Что вы делаете?
      Брент с Байрони в удивлении обернулись к Дрю.
      - Все в порядке, брат, - успокоил его Брент.
      - Мы просто устроили соревнование, - добавила Байрони, не переставая удивляться порыву Дрю.
      - Но Бога ради, - выкрикнул Дрю, - вы оба просто идиоты! Это же может повредить ребенку, Байрони!
      Брент похолодел. Он пристально посмотрел на внезапно покрасневшее виноватое лицо жены и перевел взгляд на обеспокоенного брата.
      - Ребенку? - тупо переспросил он.
      - Разумеется, - взорвался Дрю. - Байрони же беременна!
      Брент очень осторожно обхватил талию жены и снял ее со спины кобылы.
      - Ты действительно беременна?
      Байрони кивнула, не смея взглянуть на мужа.
      - Ступай в дом. Я скоро приду, и мы поговорим.
      Байрони опустила голову, не глядя на Лорел, и вошла в дом. Брент был в ярости, как она и ожидала.
      Он не хотел ребенка, не желал принимать на себя ни ответственности за все связанное с ним, ни обязательств по отношению к ней. Возможно, и беспокоился, что она могла умереть при родах. Но откуда знает Дрю? Ведь пока еще шли только первые недели. Правда, она теперь уставала больше чем обычно, но даже не чувствовала тошноты по утрам.
      - Что с тобой, Брент? - спросил Дрю, взяв брата за руку и встряхивая ее.
      - Откуда, я спрашиваю, ты знаешь, что Байрони беременна? - тихо спросил Брент.
      Глава 31
      Дрю покачал головой.
      - Я художник, Брент. Я вижу то, чего не видят другие. Это часть моего таланта, как мне кажется. Ты не знал об этом?
      - Нет, жена не нашла нужным сообщить мне. Я полагаю, ты можешь также сказать и срок?
      - Около двух месяцев вроде.
      Брент машинально погладил по морде жеребца, когда тот слабо заржал, чтобы привлечь его внимание. У него было какое-то странное чувство, словно земля уходила из-под его ног. Он ведь прекрасно знал, что это могло случиться. Таков обычный результат занятий любовью, если не принимать меры.
      Отец. Он будет отцом.
      Он почувствовал, как Дрю положил руку на его плечо.
      - Я слышал, что женщины часто держат такие новости какое-то время при себе, подчас не надеясь...
      - У Байрони выкидыша не будет, - возразил Брент.
      - Вероятно, нет, но она должна беречь себя.
      - Например, не скакать во весь опор, как она сделала, когда спасала Лиззи?
      - Послушай, Брент, - начал Дрю, но замолчал, озабоченный замкнутым, холодным выражением лица брата. Поднимаясь вслед за ним на второй этаж, он видел, как сжались в кулаки его руки.
      ***
      Байрони молча стояла посреди комнаты, недоумевая, где Брент. Услышав, как открылась дверь, она повернулась, надеясь увидеть мужа. Но то был не Брент. Лорел.
      - Ну, дорогая моя невестка, вот так сюрприз!
      Жаль, что Дрю не удержал язык за зубами.
      - В любом случае это стало бы известно, - возразила Байрони. - Вы же знаете, Лорел, женщина при этом полнеет.
      - Слава Богу, не знаю. Интересно, как теперь поступит с вами Брент? Достойно сожаления, сказала бы я, что гордый папаша не мог владеть своими чувствами и не подумал, что это может произойти так скоро.
      Байрони молча смотрела на Лорел.
      - Вы начинаете мне нравиться, Байрони. Несмотря ни на что. Скажите, вы намеренно пытались избавиться от ребенка?
      Байрони сцепила руки на животе.
      - Что за глупая мысль, Лорел! Чего ты хотите?
      Я очень устала, вспотела, мне нужно принять ванну.
      - Но прежде, дорогая, вы должны поговорить со своим мужем. Пройдет еще месяц, и возможно, вы сможете убедить Брента в том, что носите его ребенка.
      Байрони не сдержалась и рассмеялась.
      - Если у вас когда-нибудь появится ребенок, дорогая Лорел, вы поймете, как вы смешны! Бога ради, да мы в Уэйкхерсте всего один месяц!
      - А теперь оставьте нас вдвоем, Лорел.
      Женщины повернулись и увидели стоявшего на пороге Брента со скрещенными на груди руками.
      "Какой он бледный", - подумала Байрони некстати.
      - О да, я ухожу, - ответила Лорел. - Как я понимаю, у вас есть о чем поговорить, не так ли?
      Брент резко выпрямился и вошел в комнату, пропустив Лорел. Потом медленно повернулся, чтобы закрыть дверь, и сказал через плечо:
      - Нельзя вести интимные разговоры, которые может услышать любой прохожий.
      - То, о чем говорила Лорел, просто смешно.
      - Правильно. Как ты ясно ей объяснила, ты никак не могла забеременеть от какого-то другого мужчины, кроме мужа.
      - Ну да ладно, Лорел есть Лорел, - заметила Байрони.
      - Почему ты мне ничего не сказала, Байрони?
      Брент подошел к ней и положил ей на плечи руки.
      Она спокойно посмотрела на него.
      - Почему? Или ты решила, что я не достоин это знать? - Он слегка потряс ее за плечи.
      - Я боялась. Была не уверена, что ты его захочешь.
      - Кого "его"?
      - Ребенка. Ведь ты не хочешь ребенка. Но ты прав, мне следовало сказать тебе сразу, как только самой это стало ясно. Мне очень жаль.
      Не хотеть собственного ребенка! Брент закрыл глаза, с отвращением переживая боль, причиненную ему этими ее словами.
      Брент слушал Байрони, продолжавшую говорить по-прежнему тихо и спокойно:
      - Я знаю, что ты меня не любишь, Брент. Знаю также и то, что ты не веришь женщинам и хочешь быть свободным. Я не жалею о том, что забеременела, правда. Если ты не хочешь ребенка, он, или она, будет моим. Я уеду. Решать тебе.
      - Звучит самоотверженно! - услышал Брент собственный голос, холодный и прозвучавший словно откуда-то издалека. - Но я знаю, Байрони, что женщины эгоистичны. Если я чему и научился в жизни, так это тому, что женщины берут от мужчин все, что хотят или могут от них получить. Однако я твой муж.
      Ты по закону принадлежишь мне. И никуда не увезешь от меня моего ребенка.
      Байрони смотрела на мужа глазами, полными горечи.
      - А когда я пополнею, стану неповоротливой и неспособной удовлетворять твои желания, я буду осуждена на то, чтобы видеть, как ты уходишь к другим. Пожалуй, ты прав, Брент. Я эгоистична. Я больше не позволю так мучить себя. Я очень устала. Не мог бы ты теперь оставить меня одну?
      Брента охватили противоречивые чувства. Он не произнес больше ни слова, кивнул Байрони и вышел из спальни.
      Погружаясь в прохладную ванну, Байрони приняла решение.
      ***
      У Брента не выходили из головы ее лицо и сказанные ею слова. Не хотеть своего собственного ребенка!
      Но что ей оставалось думать? Он без конца дразнил ее, то приближал, то отстранял. "Все. Довольно. Ты дурак, - сказал он себе. Он вспомнил о кнуте и усмехнулся. - Ну что ж, дорогая жена, ты наконец привлекла мое внимание".
      Он вошел в их спальню в тот вечер рано, еще до ужина. И остановился как вкопанный.
      Байрони упаковывала вещи.
      - Что это ты делаешь? - спросил Брент.
      - Упаковываю свои вещи, - спокойно ответила Байрони, не поворачиваясь к Бренту.
      - Могу я узнать, зачем?
      Байрони вздохнула. Она не хотела на него смотреть, это слишком ранило ее.
      - Я уезжаю, Брент. Не могу больше жить, окруженная твоим недоверием и цинизмом. До переезда сюда я думала, что ты действительно стал заботиться обо мне. Но все изменилось, едва ты оказался в обстановке, напомнившей тебе о мальчишеских проказах, о собственном предательстве. Если ты сам не можешь справиться с этим, то что ожидать от меня?! - Она ждала, распрямив спину.
      - Нет, Байрони, никуда ты не уедешь. Ты принадлежишь мне. Мой ребенок принадлежит мне. Послушай, мы принадлежим друг другу, и ты знаешь это.
      - Нет, Брент, ты послушай. Ребенок должен расти с любящими родителями. Это я хорошо поняла на собственном опыте. Из-за того, что мой отец таков, каков он есть, меня отправили в Бостон, на воспитание к тете. Но мой ребенок будет знать по крайней мере материнскую любовь.
      Брент глубоко вздохнул, понимая, насколько серьезна была Байрони.
      - У тебя нет денег, - проговорил он.
      - Я думаю, что смогу получить что-то от дорогой Лорел. Она была бы рада даже продать свои драгоценности, чтобы только избавиться от меня. Байрони перевела дыхание, не глядя на Брента. - После рождения ребенка я найду работу. Я молода и здорова.
      Все будет прекрасно, - повторила она.
      Брент выругался. Байрони отвернулась и принялась складывать юбку.
      Брент подошел к ней, крепко обхватил ее за плечи и привлек спиной к себе.
      - Пожалуйста, послушай, Байрони. Я хочу тебя.
      Хочу нашего ребенка. Хочу, чтобы мы были вместе.
      Брент почувствовал, как она затрепетала под его ладонями.
      - Я тебе не верю, - пролепетала она.
      - А ты поверишь, если я скажу, что люблю тебя?
      Люблю, вероятно, с той самой минуты, как увидел впервые, с испачканным мукой лицом?
      Байрони молчала. Брент вздохнул.
      - Я должен многое изменить, любовь моя.
      Между нами было так много всего такого, чего не должно было бы быть. И ты, разумеется, права. Возвращение сюда было ошибкой, и я вел себя как осел.
      Все, что ты сказала, чистая правда. Простить это трудно, но я действительно люблю тебя, Байрони.
      Брент осторожно повернул ее лицом к себе и посмотрел в глаза. В них блестели слезы.
      - Я люблю тебя! - с восторгом повторял Брент. - Я говорил эти слова и раньше, - продолжал он, словно разговаривая сам с собой. - Женщины, которых я знал, ждали их от меня, но то были лишь слова. Я прошу тебя попытаться простить меня. Ты останешься со мной? Ты можешь даже сохранить свой кнут на случай, если я оступлюсь.
      У Байрони мелькнула мысль о том, что если бы ее отец сказал такое матери, но она тут же отбросила ее.
      Брент совсем не похож на ее отца.
      - Зачем? - тихо спросила она. - Ты высоко ценишь свою свободу, Брент. И если это твой образ жизни, если ты хочешь чувствовать себя свободным, я не хочу, чтобы ты менялся, чтобы чувствовал себя несчастным.
      Брент рассмеялся в ответ.
      - Я был несчастным, сколько себя помню. Мне всегда чего-то не хватало. Этим "чем-то" были, несомненно, ты и те чувства, которые заполняют каждую клетку моего существа. Ты - моя радость, Байрони.
      Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.
      Байрони пристально всматривалась в его лицо.
      Впервые с того времени, как его встретила, она увидела в его глазах неуверенность. Она не ставила под вопрос ни свои чувства, ни то, что могла бы ему сказать.
      "Такова любовь", - подумала Байрони.
      - Хорошо, - проговорила она.
      Тревога и настороженность в глазах Брента исчезли, и он обнял ее с такой силой, что ей стало больно.
      Она уткнулась лицом в его плечо.
      - Я люблю тебя, - говорил он, прижав лицо к ее виску. У него с души словно свалился камень. Его залила волна тепла и охватило чувство покоя и умиротворенности.
      Несколькими минутами позднее Байрони чуть не сказала ему, что не могла представить себе мужчину, который мог бы так молниеносно раздеть женщину, но ничего не сказала. Слишком велик был охвативший ее восторг, слишком настойчиво вспыхнувшее чувство.
      Когда Брент лег в постель рядом с нею, Байрони подняла руку и нежно провела кончиками пальцев по его подбородку.
      - Ты самый красивый, Брент, - Судя по тому как ты выглядишь, вовсе не скажешь, что в твоем животике сидит ребенок.
      Байрони тихо рассмеялась.
      - Скоро я стану толстой...
      Сильные пальцы Брента ласкали ее грудь.
      - Не больно?
      Она покачала головой, не отрывая глаз от его лица.
      Брент как зачарованный смотрел на ее тело, останавливая взгляд то на плоском животе, то на восхитительных завитках волос между бедрами. Глубоко вздохнув, он осторожно положил на живот Байрони ладонь.
      - Роди мне девочку, Байрони, такую же щедрую, добрую и великодушную, как ты.
      - А я думаю о мальчике, о сорви-голове, от проказ которого ты поседеешь.
      Выражение глаз Брента изменилось, а она набрала в легкие воздуха и прошептала:
      - Знаешь, что? Ради тебя я сделаю все, что угодно, Брент.
      - Неужели правда? Впрочем, это легко обещать, жена.
      Байрони рассмеялась, легко ударив его по плечу. Он долго, с упоением, целовал Байрони, а потом, оторвавшись от нее, нежно раздвинул ей ноги и сел между ними.
      - Нет, - сказал он, заметив, как Байрони чуть напряглась. - Я просто хочу посмотреть на тебя.
      Пусть это тебя не смущает, не стесняйся. Ты же моя, в конце концов.
      Она закрыла глаза, ощутив приступ пронизывающего желания, когда его пальцы стали легко поглаживать, ощупывать, ласкать. Потом Брент прикоснулся к ней губами, и ей показалось, что она взорвется от наслаждения.
      "Он так хорошо знает мое тело", - подумала она, когда Брент приподнял ее за бедра, погрузился в нее.
      Байрони тихо стонала, неистово обнимая его. Его кожа была теплой, чуть скользкой от их пота. Брент прижался к ее губам, и она услышала его хриплые стоны.
      "Мы как два ребенка", - чуть позже решила Байрони, когда они с Брентом, взявшись за руки и беспричинно смеясь, спускались по лестнице.
      - Боже мой! - проговорил Брент, останавливаясь в дверях столовой. - Не надо было нас ждать.
      - Мы не знали, что вы так задержитесь, - заметила Лорел, вглядываясь в их лица. - В конце концов, у Байрони так много забот...
      - Да, - мягко проговорил Брент, - в самом деле.
      Байрони наградила его ослепительной улыбкой, от которой он почувствовал себя дамским угодником.
      - Проголодалась, жена?
      - Ужасно! - ответила она засмеявшись.
      Хотя Байрони и хотела есть, она едва прикоснулась к восхитительному цыпленку, фаршированному устрицами. Она была переполнена Брентом, настроена на каждое его движение, на каждый нюанс его голоса. Он обсуждал будущее Уэйкхерста с Дрю, но Байрони не могла сосредоточиться на том, о чем они говорили.
      Брент посмотрел на ее тарелку и улыбнулся.
      - Почему бы тебе с Лорел не пойти в гостиную? Мы с Дрю присоединимся к вам через несколько минут.
      - Что все это значит?! - воскликнула Лорел, как только они оказались одни.
      Байрони ответила не сразу. Она подошла к открытому окну и вдохнула мягкий вечерний воздух.
      - Ну?
      - Я остаюсь с Брентом, - ответила она. - Так что забудьте слова Мамми Бас о том, что я упаковываю чемоданы.
      Лорел покачала головой:
      - Боже, какая вы простушка! Он соблазняет вас, и вы готовы все забыть! О да, мне ;все ясно. Вы еще пожалеете об этом, Байрони.
      Брент действительно ее соблазнил, но она и сама пламенно хотела его.
      - Он любит меня, - просто сказала Байрони. - С той самой минуты, как я сбила его с ног и рассыпала муку из мешка, - добавила она, и глаза ее потеплели.
      - Да вы хоть представляете, скольких женщин он любил за последние десять лет? Ха! Пожалуй, за все пятнадцать!
      - Вероятно, целый батальон. Но теперь он с этим покончил.
      - Он хочет ребенка?
      - Разумеется.
      Последовало минутное молчание. Байрони снова повернулась к открытому окну и услышала шелест шелковых юбок Лорел, направившейся к ней через гостиную.
      - Неужели вы не понимаете, что у него нет никаких причин вас любить? Прислушайтесь к моим словам, Байрони, вы милая девушка. И даже довольно красивая.
      - Благодарю, - сухо сказала Байрони.
      - Но подумайте о тех женщинах - истинно красивых женщинах, которых знал Брент, о женщинах, которые, вероятно, любили его не меньше, чем вы.
      Почему именно вы? Это же бессмысленно! Единственная причина возможно, он хочет ребенка. Все мужчины хотят иметь сына - вопрос продолжения рода и все такое, как мне кажется. - Брент говорил, что хочет девочку.
      - Он лжет вам! А возможно, и самому себе.
      Лорел помолчала, неспособная найти новые слова и новые доводы. Она вовсе не была уверена в том, что говорила, но не хотела, чтобы Брент уехал со своей женой.
      Если бы он решил уехать, то, вероятно, продал бы Уэйкхерст и оставил бы ее ни с чем. Она вспомнила, как недели две назад спросила Брента, что, по его мнению, она будет делать, если он уедет. Он лишь улыбнулся и посоветовал снова выйти замуж. "Так много глупцов, которым вы вскружили голову, рвутся к этому лакомому куску!" - сказал он ей тогда, и ей захотелось его ударить. Она имела право сохранить за собою плантацию. Она должна принадлежать ей. В конце концов, она отдала столько лет этому проклятому старику. Лорел почувствовала головокружение и ухватилась за спинку кресла, чтобы не упасть, и закрыла глаза. Она была молода, когда он застал ее с Брентом. Но даже тогда он был слишком старым, чтобы простить ее, чтобы помнить, что значит быть молодым.
      Лорел открыла глаза, услышав, как в гостиную вошли Брент и Дрю. Она видела, как Брент посмотрел на Байрони, и едва не вскрикнула, а повернувшись, увидела, как Дрю смотрел на них обоих с едва заметной улыбкой.
      Лорел чуть не подпрыгнула на месте, когда Дрю объявил, что на следующей неделе возвращается в Париж.
      - О нет! - воскликнула Байрони. - Я так надеялась, Дрю, что вы поедете с нами в Сан-Франциско...
      - Я обязательно приеду к вам, дорогая, обещаю.
      Но в Париже у меня столько дел... Это мой город.
      Надеюсь, что вы будете писать мне о вашей жизни. И торжественно клянусь присылать подарки всем моим племянницам и племянникам.
      Брент смотрел на жену с невыразимой нежностью.
      - Понятно, - произнесла Лорел. Повернулась и вышла из гостиной.
      Еще несколько минут продолжался довольно бессодержательный разговор, пока наконец Брент не зевнул во весь рот.
      - Господи, как я устал. Пойдем, жена.
      Байрони хотелось рассмеяться и ткнуть его в бок.
      - Ты так тонко намекнул, - прошептала она ему, когда они вошли в спальню.
      Он заключил ее в свои объятия и принялся целовать.
      - Я же известный дамский угодник.
      - В тебе, очевидно, говорят все устрицы, которых ты съел за ужином.
      - Все дело в том, что, разжевывая устриц, я смотрел на твою грудь.
      Его пальцы стали нежно поглаживать ее грудь, и она прижалась к нему. В темнеющих синих глазах сверкнул огонек удовлетворения, когда она скользнула ладонью по его животу вниз и начала его ласкать.
      - Теперь, - улыбнулась она, - ты понимаешь, о чем я думала за ужином.
      ***
      Несколько дней Байрони ходила объятая восторгом. Лиззи вернулась к обязанностям горничной, но уже не была так разговорчива, как раньше. "У нее такой же мечтательный вид, как и у меня", - бессмысленно улыбаясь, думала Байрони. Она даже не думала о настоящем и будущем Уэйкхерста. Она ощутила первый раз утреннее недомогание и была ошеломлена выражением побледневшего лица Брента, когда, внезапно выскочив из постели, устремилась к ночному горшку. И порадовалась этому. Он любил ее, любил ребенка, которого она носила. Брент уезжал из Уэйкхерста рано утром и возвращался только к вечеру. На ее вопрос, что он делал, Брент отвечал, что старается удивить ее так же, как она его.
      Байрони ехала в открытой коляске вместе с Лорел навестить соседей. Ей показалось, что Лорел была более тихой, чем обычно, но ни Лорел, ни очень приятные соседи не имели доступа в ее волшебный мир.
      Брент не мог насытиться ею.
      - Твоя выносливость, муж, меня просто поражает, - прошептала она ему как-то вечером. Он входил в нее глубоко и нежно, охватывая руками ее бедра и притягивая к себе ближе и ближе, пока она полностью не сливалась с ним.
      Она впервые чувствовала себя защищенной и оберегаемой. Когда однажды, выехав в одиночестве на прогулку верхом на своей кобыле, она наткнулась на Фрэнка Пакстона, то поначалу не сообразила, что то был именно он и притом безобразно пьяный.
      Глава 32
      - Что вам нужно? - спросила Байрони, осадив кобылу.
      Фрэнк Пакстон сорвал с головы шляпу и изобразил насмешливый поклон.
      - Дорогая миссис Хаммонд, мы с вами еще не закончили. Я уже несколько дней поджидаю вас.
      - И пьете с утра до вечера, как я вижу. Ну а теперь, мистер Пакстон, будьте любезны удалиться...
      С отвратительнейшим смехом Пакстон вырвал у нее из рук повод, совсем как какой-нибудь злодей в жалкой мелодраме. Нет, Байрони нашла другое сравнение - иногда точно так смеялся ее отец, перед тем как окончательно рассвирепеть. Это воспоминание было настолько реальным, что мысли ее внезапно прояснились. Байрони пристально посмотрела на Пакстона. Раньше он выглядел джентльменом - всегда хорошо одетый и на первый взгляд учтивый и вежливый.
      Теперь же он был грязным и потрепанным, на опухшем лице неопрятная щетина, покрасневшие глаза.
      - Байрони. - Пакстон смакуя произнес ее имя. - Странное имя, но ничего, сойдет. Что же до наших фамилий, то дело идет к тому, что они будут очень близкими. - Прервав свое словоизвержение Пакстон, мерзко рыгнул.
      - Мистер Пакстон, - попыталась образумить его Байрони, - вы ведете себя совершенно бессмысленно. Я просила бы вас уехать. Мой муж вряд ли обрадуется, увидев вас на территории своего имения.
      - Вы, разумеется, правы, - согласился он, широко ухмыляясь и проводя по губам ладонью. - Я рад, что вы так заботитесь обо мне, Байрони. Как многие женщины. Ну а теперь поехали.
      Когда эти его слова дошли до ее сознания, Байрони, не в силах произнести ни слова, только пристально посмотрела на Пакстона.
      - Никуда я с вами не поеду, - наконец тихо и спокойно проговорила она. - Я продолжу прогулку одна, а потом вернусь домой. Отдайте мне повод.
      Она протянула обтянутую перчаткой руку, но Пакстон не пошевелился, продолжая улыбаться. Она почувствовала безотчетный страх и, переведя дыхание, подумала о своем ребенке.
      - Я предпочитаю белых женщин, - заметил он. - Но хотел и ту маленькую потаскушку Лиззи.
      Такая юная, и девственница. Впрочем, уже нет. Быстро вы выдали ее за эту скотину Джоша. - Глаза Пакстона сузились, а голос стал злобным. - Я хотел взять девчонку первым, и уж ей, поверьте, Байрони, это наверняка понравилось бы. Белый мужчина, а не какое-то тупое животное.
      - Джош не скотина. Он любит Лиззи. Вы пьяны, мистер Пакстон.
      - Не так чтобы очень, моя дорогая, - возразил он, наклоняясь к Байрони. Ей в нос ударил отвратительный запах перегара.
      Не соображая что делает, Байрони подняла плетку и изо всей силы ударила по его руке. Он завопил от боли и отшатнулся. Байрони тут же ударила каблуками в бока кобылы, одновременно пытаясь подхватить выпавший из рук Пакстона повод.
      Но это ей не удалось.
      Она пригнулась к самой шее кобылы и потянулась за болтавшимся в воздухе поводом, а мысль ее уже яростно заработала в поисках выхода из положения.
      Она понимала, что должна обязательно вернуться.
      Она слышала, как позади несся Пакстон, и на ходу обернулась в седле. Он ее нагонял.
      Не следовало бы гнать в галоп, подумала Байрони, это может повредить ребенку. Кобыла вдруг споткнулась.
      Байрони беспомощно схватилась за луку седла. Пакетов крепко обхватил ее рукой за талию и поднял с седла - этим он спас ее от падения с лошади, спас ее ребенка.
      Он держал ее перед собой лицом вниз, и в нос Байрони ударила смесь запахов лошади, пота и грязной кожи. Она чувствовала пальцы Пакстона на своих бедрах, тискавшие ее через одежду.
      - Мерзкий тип! - вскричала она. - Убери руки?
      - Тихо, маленькая сучка!
      Она замолчала. Если бы не беременность, она боролась бы с ним изо всех сил, но сейчас лежала спокойно, надеясь, что быстрая скачка не повредит ребенку.
      К удивлению Байрони, Пакстон вдруг резко осадил лошадь. Ей не было видно, что он делал, но она услышала храп своей кобылы.
      - Так, - заключил Пакстон, и она в недоумении отметила прозвучавшее в его пьяном голосе удовлетворение.
      Байрони показалось, что ехали они бесконечно долго. Ее мутило от грязи, и что-то дергалось в животе.
      Пакстон наконец остановил лошадь перед небольшой хижиной, жалкой заброшенной развалюхой.
      Байрони, не сопротивляясь, позволила ему снять себя с лошади.
      - Это, конечно, не Уэйкхерст, но сойдет, - скорее самому себе, чем ей, пробормотал Пакстон. - Пошли, Байрони.
      Она на секунду закрыла глаза, преодолевая боль, которую ей причиняли цепкие пальцы, державшие ее.
      Дверь проскрипела ржавыми петлями, и Байрони уди вилась, как она не отвалилась, когда Пакстон распахнул ее ударом ноги.
      Он отпустил ее, и она стояла на месте, переводя дыхание и пытаясь осмыслить происходившее. В лачуге была всего одна комната. Нижние концы полусгнивших досок, которыми были обшиты стены, тонули в грязи, покрывавшей пол. В комнате стояли кровать, грубый деревянный стол и два стула. В одном из двух окон не было стекол.
      Байрони глубоко вздохнула и повернулась к Пакстону:
      - Зачем вы меня сюда привезли?
      Он не обратил ни малейшего внимания на ее вопрос, подошел к столу, взял стоявшую на нем кружку и поднес ко рту. Байрони чуть не стошнило, когда она увидела, как по его подбородку потекли струйки резко пахнувшего виски.
      Пакстон с грохотом поставил кружку на стол и повернулся к ней с широкой ухмылкой.
      - Я привез вас сюда, моя очаровательная маленькая леди, чтобы заняться вами, пока не запросите пощады. Или продолжения, - добавил он, глядя на нее с пьяным вожделением.
      Байрони не сразу поняла, о чем он говорил, но когда смысл слов дошел до ее сознания, это ее, как ни странно, не испугало. Ее охватила ярость.
      - Не будьте идиотом! - крикнула она, уперев руки в бедра. - Смотрите, мистер Пакстон, как бы вам не досталось от моего мужа. Я не чувствую к вам большой симпатии, но мне не хотелось бы, чтобы он вас убил. А он наверняка убьет, если вы ко мне прикоснетесь. Я ухожу.
      - Черта с два вы у идете! - Он взял ее за руку и повернул кругом, прижав к себе. - Я всегда, глядя на вас, думал, что скрывается под вашими нарядными платьями. Теперь насмотрюсь вволю, точно.
      Язык у Пакстона заплетался, и хотя хватка его была сильной, Байрони понимала, что он очень пьян.
      Думай, дурочка, Бога ради, думай! Она чувствовала, как его руки ощупывали ее тело, и содрогалась от отвращения.
      - Как я вижу, тебе уже начинает нравиться, - заметил он, целуя ее в щеку, кусая в шею.
      Внезапно все его тело, как ей показалось, расслабилось, и она услышала, как он выругался. Пакстон опрокинул ее на проваленную кровать.
      - Придется немного подождать, - пробормотал он, поворачивая Байрони на спину.
      Она попыталась вскочить на ноги, готовая к сопротивлению, но перед глазами возник кулак Пакстона. Он опустился на ее челюсть, и больше она ничего не помнила.
      ***
      Байрони медленно открыла глаза, чувствуя какой-то странный звон в голове. Она хотела было сесть на кровати, но это ей не удалось. Попытавшись пошевелить руками, она поняла, что привязана за запястья к грубым деревянным стойкам кровати у нее над головой.
      Ей хотелось закричать, позвать на помощь, но она остановилась, поняв, что полностью одета. Пакстон ее не изнасиловал!
      Она очень медленно повернула голову, стараясь не думать о ноющей боли в челюсти, и увидела согнувшегося над столом Пакстона, рядом с которым стоял кувшин. Он громко храпел, опустив голову на руки.
      Она потянула веревки, стягивавшие ее запястья.
      Они больно врезались в кожу, скрипнули стойки кровати. У Байрони вспыхнула надежда.
      Она снова пошевелила руками, не спуская глаз со спины Пакстона. Тот громко заворчал, а она застыла без движения.
      ***
      Дрю догонял Брента, удалявшегося по прогулочной тропе.
      - Подожди! - закричал он. - Ее лошадь только что вернулась к конюшне!
      Брент быстро соскочил с лошади и повернулся к брату. Он крепко стиснул зубы, представив, что Байрони упала с лошади и лежит где-то в луже крови, потеряв ребенка. Перед его мысленным взором возникло восковое лицо умирающей жены.
      - Посмотри, Брент!
      - Что там еще, черт возьми?
      - - Записка, - отвечал Дрю, подходя к брату.
      Брент выхватил из его рук клочок бумаги. "Я уже взял ее, Хаммонд, прочитал он. - Ей понравилось. Она хочет уехать со мной".
      Записка была подписана - "Пакстон". Брент почувствовал, как к горлу подступил комок.
      - Нет! - взвыл он от ярости.
      - В чем дело? Что случилось с Байрони?
      - Ее схватил подонок Пакстон, - не обращая внимания на Лорел, ответил Брент брату. он услышал шум голосов и увидел столпившихся на веранде рабов со всего дома, возбужденно говоривших разом. Он покачал головой. И рявкнул на Джимми, одного из конюхов.
      - Приведи ко мне Джоша, немедленно!
      - Что вы собираетесь делать, Брент? - спросила Лорел.
      - Найти этого подлеца и убить. Дрю, пошли ко мне в кабинет.
      Они склонились над картой земель Уэйкхерста.
      - Уверен, что он где-то в имении, - сказал Брент. - И вряд ли расположился под каким-нибудь кленом. Он где-то здесь, я уверен. Может, в заброшенной лачуге.
      И он завладел Байрони и мучает ее.
      Дрю, хорошо представлявший себе размеры угодий Уэйкхерста, на мгновение закрыл глаза. Все равно что искать иголку в стоге сена.
      Через десять минут появился Джош с холодными, как зимняя ночь, карими глазами.
      - Скажите, что случилось? - спросил он, остановив взгляд на лице Брента.
      ***
      Фрэнк Пакстон чувствовал себя паршиво - голова просто раскалывалась. Он вскочил на ноги, едва не перевернув стол, выбежал на улицу и его тут же стошнило. , Он рычал и ругался, схватившись за живот., Байрони поняла, что у нее мало времени. Она еще раз пошевелила руками, и одна из прогнивших стоек сломалась.
      Фрэнк Пакстон ввалился обратно в лачугу, жалея о том, что встретился с проклятым разносчиком, который продал ему это неочищенное виски. Настоящая отрава. Он совершенно забыл про Байрони Хаммонд и вспомнил о ней только теперь, когда, пошатываясь, оказался на пороге.
      Он посмотрел затуманенными глазами в сторону кровати. Как он еще собирался ее изнасиловать? Ему хотелось только одного - умереть. Он вдруг обомлел - Байрони исчезла.
      Пакстон выругался и в следующее мгновение получил удар по голове и рухнул на пол.
      Байрони стояла над ним, держа в руках стойку кровати. Какой у него жалкий вид, подумала она. Аккуратно положив свое орудие на стол, она нагнулась к Пакстону, чтобы пощупать пульс. Негодяю, видимо, было совсем плохо. Она, нахмурившись, выпрямилась.
      Что, если он умрет, оставшись один? Идиотка, он намеревался тебя изнасиловать! Сейчас он был не в состоянии даже убить комара. Она напрягла все силы и подтащила его к кровати. Она поворачивала и подталкивала его, пока он не оказался распростертым на спине на кровати. Байрони стала обдумывать свое положение. Нужно найти Брента. Но он, вероятно, убьет этого подонка. И хотя он был дрянным человеком, Байрони не хотела его смерти.
      На голове у Пакстона выросла большая шишка от ее удара.
      - Глупец, - вслух проговорила она.
      Выбора у нее не оставалось. Надо спешить за помощью. Байрони накрыла его одеялом и вышла из лачуги.
      ***
      Брент оглядел три группы людей, составлявших поисковую команду. Становилось темно. Он вспомнил содержание записки Пакстона, и волна ярости охватила его.
      Внезапно раздался крик одного из чернокожих.
      Брент отвернулся от Джоша и увидел Байрони, мчавшуюся прямо на него. Она упала в его объятия, прежде чем остановила лошадь. Брент подхватил ее, прижимая к себе так крепко, что она испугалась, выдержат ли ребра.
      - Со мной все в порядке, - без конца твердила она, уткнувшись ему в плечо.
      Брент чуть ослабил руки и всмотрелся в Байрони. Растрепавшиеся волосы разметались по спине и падали на лицо, костюм для верховой езды был испачкан и разорван. Он почувствовал, как похолодела кровь в его жилах.
      - Байрони, - отрешенно проговорил он.
      - Со мной все в порядке, Брент, - повторила она, встретив его потрясенный взгляд. - Клянусь.
      - Где Пакстон? - подойдя ближе, спросил Дрю.
      - Откуда тебе известно о Пакстоне? - нахмурившись, спросила Байрони.
      - Он оказался настолько предупредительным, что прислал мне записку, прикрепленную к седлу твоей кобылы. Он написал, что изнасиловал тебя, Несчастный глупец, - пробормотала Байрони.
      - Что?
      Байрони никогда не думала, что в одном слове может вместиться столько горечи.
      - Он не тронул меня, Брент, - повторила она, освобождаясь из объятия.
      - Как, черт возьми, тебе удалось от него вырваться?
      - Он привез меня в заброшенную лачугу, привязал к кровати и уснул, так как был совершенно пьян. Я выломала стойку кровати и ударила его ею по голове, когда он проснулся. Ему очень плохо, Брент, нужен врач.
      - Этому грязному подонку нужно поскорее встретиться с дьяволом!
      В голосе его звучал гнев, тело напряглось в решительном, яростном порыве.
      - Нет, - возразила Байрони. - Не убивай его.
      Он слишком жалок.
      Брент посмотрел на спокойное лицо жены.
      - Где эта лачуга? - прошептал он.
      Байрони объяснила, как проехать.
      - Пойди в дом и отдохни. Я скоро приеду.
      Байрони беспомощно смотрела вслед удалявшимся Бренту, Дрю и Джошу. В руках у каждого из всадников было ружье.
      - Боже, у тебя вид как у драной кошки.
      Байрони обернулась на голос Лорел.
      - Вы предпочли бы, чтобы он меня изнасиловал?
      - Вид у вас такой, словно он так и сделал, - съязвила Лорел. - Такая растрепанная...
      - О, это ему не удалось, а хорошая ванна вернет мне безупречный вид.
      Почему, черт возьми, она беспокоилась о Фрэнке Пакстоне? Байрони в десятый раз задавала себе этот вопрос, расхаживая взад и вперед по спальне в ожидании Брента. Ее, впрочем, беспокоил не столько Пакстон, сколько Брент. Она не хотела чувствовать на себе ответственность за его жестокость, не хотела, чтобы он совершил убийство. Она и сама вполне могла убить Пакстона, если бы этого потребовали обстоятельства.
      Что за ситуация!
      - Байрони.
      Она бросилась к показавшемуся в дверях Бренту и обвила его шею руками.
      - Я так волновалась, - бормотала она, поглаживая ладонями любимое лицо, его плечи и руки.
      - С тобой правда все хорошо?
      - Да, - ответила она, теснее прижимаясь к мужу.
      Он положил руки ей на плечи и отодвинул от себя.
      - Я не убил Пакстона, - проговорил Брент.
      У нее вырвался вздох облегчения.
      - Ты была права. У него был такой жалкий вид.
      Дрю с Джошем отвезли его в Начиз, к доктору Гаррисону. Он, вероятно, поправится.
      - Хорошо, - сказала Байрони.
      Брент прищурил глаза.
      - Он.., гладил тебя?
      - Только когда перебросил через седло, но в этом не было ничего ужасного. Я слишком беспокоилась за ребенка.
      - Да, конечно, - заметил он, и к нему быстро вернулся гнев, - ребенок! О чем ты думала, отправляясь верхом на прогулку? И притом одна!
      - Я, собственно, никуда не собиралась, просто. решила прогулять Бархатную. Пакстон сказал, что подкарауливал меня несколько дней. Я думаю, что он помешался от этого ужасного виски, - добавила она, качая головой.
      Брент опустил руки и отошел от Байрони. Он дьявольски устал и от переживаний этого дня чувствовал себя стариком. А тут еще Байрони представляет Фрэнка Пакстона жертвой! Он повернулся к ней и холодно заметил:
      - Я нахожу твою чрезмерную симпатию к нему отвратительной.
      Она, потеряв дар речи, смотрела на мужа.
      - Ты так же просила бы сохранить его никчемную жизнь, если бы он тебя изнасиловал? Что, как ты думаешь, он сделал бы, если бы не был смертельно пьян?
      Представляешь? Проклятие, женщина, ты же могла потерять ребенка!
      Она услышала, как задрожал его голос, но подумала, что из-за гнева.
      - С ребенком все нормально, - возразила она.
      - Твоей заслуги в этом нет - с твоим упрямством и глупостью!
      Байрони прищурилась:
      - С самого начала ты не хотел ребенка, а теперь проявляешь к нему слишком хозяйский интерес.
      Дело было не в ребенке, по крайней мере отнюдь не ребенок заботил его сейчас прежде всего. Он снова представил себе Байрони, одну, дрожащую от страха, истекающую кровью.
      - Боже мой, - рычал он, - всех женщин надо посадить под замок, пока они не докажут, что наделены хоть каким-то здравым умом!
      Байрони открыла рот, но Брент поднял руку и рубанул ею по воздуху.
      - Нет, ничего больше не говори. Я смертельно устал и ложусь спать.
      - Ты рассуждаешь совершенно неразумно, - пробормотала она ему в спину.
      Брент раздевался, швыряя одежду на пол. Не сказав больше ни слова, он погасил лампу и улегся на кровать.
      Байрони постояла несколько минут посреди комнаты. Лунный свет, прорвавшийся через деревянные ставни, освещал ее. Слепое счастье последних дней исчезло. Если муж действительно любил ее, то показывал это весьма странным образом. Она вздохнула, медленно снимая халат, и тихо легла в постель, на самый край, как можно дальше от Брента.
      Проснувшись перед самым рассветом, Байрони ощутила ласковые прикосновения рук мужа к ее грудям и животу. Она тихо застонала от удовольствия и вдруг словно очнулась. Как он может так к ней относиться, а потом заниматься с ней любовью? Как ни в чем не бывало!
      - Не прикасайся ко мне, - процедила сквозь зубы Байрони.
      Брент окончательно проснулся от холодного тона Байрони.
      - Я уже хотел простить тебе твою глупость.
      - Мою глупость!
      - Почему бы тебе не полежать спокойно? Считай свое тело платой за то, что я не убил твоего беднягу Пакстона.
      - Наглец, - выдохнула Байрони. Она соскочила с кровати, потянув с собой одеяло, и подошла к двери спальни, разъяренная тем, что не могла придумать ничего, что сказать Бренту. Она распахнула дверь, бросив ему через плечо; - Тебе нужна женщина, Брент?
      Изволь платить!
      - Ты только что стонала и вдруг решила, что надо меня наказать.
      - Ты просто невозможен! - яростно выкрикнула она и хлопнула дверью.
      Глава 33
      - Калифорния, - вздохнула Лиззи с расширившимися от возбуждения и благоговейного страха темными глазами. - Подумать только, миссис, мой ребенок не будет принадлежать никому!
      - Да, Лиззи, - согласилась Байрони рассеянно. - Но ты же не беременна - Джош говорит, что, вероятно, да, - хихикнула Лиззи. - Он такой благородный мужчина, мой Джош.
      "Большинство мужчин думают о себе именно так, - подумала Байрони. - Во всяком случае Брент! Последние два дня он проявлял к ней безразличие. Был вежлив, но держался отчужденно, не говорил с ней ни о чем, кроме каких-то пустяков. Она не знала, что у него на уме.
      Дрю сказал Байрони, что Пакстон остался в живых. Брент при этом пожал плечами.
      Где он, черт возьми? Ей хотелось поговорить с ним, она должна была с ним говорить. Молчаливая схватка между ними затянулась. Глупый, высокомерный человек! Байрони хотелось встряхнуть его, возможно, даже ударить - что угодно, лишь бы привлечь его внимание.
      Она нахмурилась, тихо стоя перед Лиззи, пока та застегивала маленькие пуговицы на ее хлопчатобумажном платье. Может быть, что-то случилось, и он не хочет говорить ей? Зачем тогда, по его мнению, нужна жена? Морщины на лбу Байрони стали глубже. Как будто она не знала зачем!
      - Все, миссис. Может быть, вы приляжете? - спросила Лиззи, но Байрони хотелось выйти из дома в прохладный, тенистый сад. Она прошла через кабинет на веранду. Ее окружали великолепные дубы и вязы. "Ребенок, - она легко коснулась рукой живота, - тепло ли тебе, как мне самой?"
      Байрони ходила по саду, то и дело останавливаясь понюхать благоухавшие цветы. Она стояла у магнолии, цветок которой тихо покачивался перед ее лицом, когда услышала голос Лорел.
      - ..Брент, так долго.., если бы не...
      Ноги сами понесли Байрони вперед, не дав ей опомниться. Она увидела стоявшего к ней спиной Брента в желто-коричневых кожаных брюках, белой рубашке и черных башмаках. Ей показалось, что она увидела и лицо Лорел, перед тем как та обвила своими тонкими руками его широкую спину. Ей послышалось, что она что-то шептала ему, но слов не разобрала.
      Потом Брент, ее муж, - черт бы его побрал! - наклонился и поцеловал Лорел.
      Байрони зашаталась, не сразу поняв, что ей не хватало воздуха, так как она долго стояла затаив дыхание.
      Ее пронзила острая боль, и она закрыла глаза.
      - Будь ты проклят, Брент Хаммонд, - прошептала она. Уже готовая повернуться и уйти, она увидела, как Лорел обняла его за шею, прижимаясь к нему всем телом.
      Байрони овладела чистая, ясная ярость.
      Нет, так просто я не уйду!
      - Убери руки от моего мужа!
      Ничего не произошло. Она с трудом поняла, что лишь едва слышно прошептала эти слова.
      - Убери руки от моего мужа!
      От яростного крика Байрони у Лорел перехватило дыхание, и она отступила от Брента. Она встретила свирепый взгляд Байрони и опустила глаза, но не раньше, чем Байрони увидела мелькнувший в них победный блеск.
      - Держитесь подальше от моего мужа, Лорел.
      Что же до тебя, Брент... - Байрони умолкла, увидев, как тот очень медленно поворачивался к ней.
      К ярости Байрони, он улыбнулся.
      - Привет, Байрони, - проговорил он без большого энтузиазма. Выглядишь немного разгоряченной. Почему бы тебе не попросить Мамми Бас приготовить для тебя немного лимонада?
      Она открыла рот, отчаянно пытаясь найти какие-то оскорбительные слова, которые могла бы бросить ему в лицо.
      - Вы скверный муж! - наконец проговорила она.
      Улыбка все не сходила с лица Брента.
      - Мне помнится, - протянул он, - что наш последний разговор закончился чем-то вроде этого.
      Странно, я, кажется, не могу припомнить, о чем шла речь. - Он пожал плечами. - Впрочем, это не имеет значения.
      - Если бы у меня в руках был стакан лимонада, я выплеснула бы его тебе в лицо! - Байрони почувствовала навернувшиеся слезы и сердито провела тыльной стороной руки по глазам. - Что касается вас, то вы.., размалеванная нахалка, я бы...
      Она не закончила фразу, потому что Брент громко расхохотался.
      - Размалеванная - кто? - переспросил он. - Откуда ты, черт возьми, этого набралась? Начиталась бульварных романов?
      Лорел хихикнула.
      Лучше было бы просто уйти, не говоря ни слова и не унижаясь, подумала Байрони, пристально глядя на Брента. Нет, так могла бы поступить ее мать. Она шагнула к мужу, размахнулась и изо всей силы влепила Бренту пощечину. Его смех резко оборвался. Он медленно потер щеку.
      Байрони было больно, но ее драгоценный муж больше над нею не смеялся. Байрони вздернула подбородок и повернулась к Лорел.
      - Я восхищаюсь - вы чудесно выглядите с этой прической как воронье гнездо!
      Байрони бросилась к Лорел.
      - Не смей приближаться к моему мужу! - Она вдруг вцепилась Лорен в волосы, та не успела увернуться.
      Внезапно кто-то прижал руки Байрони к ее бокам.
      - Хватит, Байрони!
      Брент потянул ее назад, пока она не оказалась вплотную к нему, и сильно встряхнул.
      - Стерва! - зашипела на Байрони Лорел, но тут же отступила на шаг, увидев ярость, пылавшую в ее глазах.
      - Что здесь происходит? - Дрю переводил взгляд с брата на скованную его руками Байрони и на Лорел.
      - Она пытается приказывать Бренту, - заметила Лорел. - Ударила его и хотела напасть на меня.
      Она просто потеряла рассудок.
      Брент чувствовал, как Байрони дрожала всем телом, и крепче стиснул ее плечи. Он бросил короткий взгляд на Лорел, прежде чем ответить брату.
      - Небольшое недоразумение, больше ничего. Ну как, дорогая, успокоилась?
      Байрони кивнула.
      Брент выпустил ее и в следующий момент вскрикнул от боли - Байрони ударила его ногой по голени.
      - Маленькая хулиганка! - воскликнул он и попытался схватить ее снова. Байрони увернулась от него, но задела ногой за мраморную скамью и упала навзничь, широко раскинув руки. Брент выругался, бросившись к ней. Дурочка, - говорил он, поднимая ее. - Ты что, хочешь покалечиться? Навредить ребенку?
      Байрони вытянулась в полный рост.
      - Нет, - четко проговорила она, - я хотела сделать тебе больно.
      - Это тебе удалось, - печально согласился Брент. - И чего же ты за это заслуживаешь?
      - Полно, Брент... - начал было Дрю.
      - Ее нужно посадить под замок! - вмешалась Лорел.
      Брент широко ухмыльнулся жене.
      - Не такая плохая мысль. Пошли, жена.
      - Брент, что ты намерен сделать?
      - Занимайся своими делами, брат, - любезно ответил Брент. - Он крепко обхватил Байрони за талию и почти поволок ее через сад, прижав к своему боку.
      - Пусти меня, - шипела она Бренту сквозь стиснутые зубы.
      - О, это было бы с моей стороны более чем неосторожно, - возразил Брент. - Я полагаю, мне следует благодарить тебя за то, что ты не ударила меня в пах. Это, дорогая моя, поставило бы меня на колени.
      - Я так и сделаю, если ты меня не отпустишь!
      - Никакой логики! Если я буду тебя держать, ты мне ничего не сделаешь. А теперь помолчи и прекрати упираться.
      - Я хочу поговорить с тобой, Брент!
      - А я, дорогая, хочу раздеть тебя. Или я по-прежнему буду скверным мужем, даже когда ты застонешь от наслаждения?
      Байрони на миг закрыла глаза, понимая, что рабы из домашней прислуги могли стать свидетелями того, как хозяин волочит хозяйку вверх по лестнице.
      - Я ненавижу тебя, - бормотала она - Я заставлю тебя пожалеть об этом, Брент. Черт тебя возьми, похотливый боров, отправляйся обратно к своей дорогой Лорел!
      - За последние несколько месяцев ты оскорбляла меня бесчисленное количество раз. А теперь вот я -"похотливый боров". Почему бы тебе не забыть о своем припадке ревности и не подумать о том, чем я собираюсь с тобой заняться?
      Байрони ухитрилась ударить его локтем по ребрам.
      В следующий же момент он втолкнул ее в спальню и запер дверь на замок.
      - Ну, - проговорил он, шагнув к Байрони.
      - Нет! - крикнула она, устремляясь к балкону.
      Она кричала на него, борясь яростно и беспомощно, пока на ней не осталось ничего, кроме белой хлопчатобумажной рубашки.
      Брент, не проронивший больше ни слова, отошел и задумчиво поглаживал подбородок.
      - Прекрасно, - наконец произнес он. - Почему бы тебе не принять соблазнительную позу в постели? При твоем теперешнем отношении ко мне это разожгло бы мой интерес.
      - Надеюсь, ты шутишь, - прошипела Байрони.
      - Не подсматривай, Байрони, - проговорил Брент, стягивая с себя одежду.
      - Ты мужчина и всегда готов заняться любовью.
      А кто женщина - не имеет для тебя решительно никакого значения!
      - Да, так оно и есть. Ну а теперь займемся делом.
      Чем скорее я заставлю тебя взвыть от наслаждения, тем скорее ты позабудешь о своих глупых.., претензиях.
      - Глупых! Я застаю тебя с другой женщиной - твоей мачехой, и ты имеешь наглость...
      В следующую секунду она уже лежала на спине, с задранной до пояса рубашкой, а ее муж лежал сверху.
      Брент нежно завел руки Байрони над ее головой.
      - Последнее время я был очень занят делами, любовь моя, - заговорил он, уткнувшись в шею Байрони. - А муж должен следить за тем, чтобы глаза у жены были подернуты мечтательной дымкой и чтобы она была сыта. Так много всяких обязанностей...
      - Я ненавижу тебя, - сказала Байрони. - И не смей меня принуждать.
      Брент поднялся на корточки и спокойно разорвал тонкую ткань.
      - Очень мило, - проговорил он, посмотрев на ее грудь. Он встал, стянул с нее разорванную рубашку и стал гладить Байрони. - Наш малыш так соблазнительно тебя округляет... Какие мягкие соски, жена...
      Мне кажется, что теперь они стали темнее. - Он почувствовал дрожь Байрони, но понимал, что она вызвана не желанием.
      - Не надо, Брент.
      - Что не надо? Знаешь, Байрони, если бы ты научилась хоть чуть больше доверять своему мужу, сэкономила бы много расходуемой попусту энергии.
      Она свирепо посмотрела на Брента.
      - Доверять? Я видела, чем ты занимался. И даже не задумался, не так ли?
      Брент помолчал, и Байрони увидела, как в его глазах полыхнуло раздражение, но оно мгновенно уступило место откровенной насмешке.
      Его длинные, чуткие пальцы, скользнув вниз по животу, нашли ее и нежно в нее углубились. Байрони попыталась увернуться от него, но он лишь рассмеялся.
      - Ты что-то говорила о принуждении, любовь моя? Мне кажется, что твое собственное тепло вызывает эту восхитительную влажность, а вовсе не жаркая погода.
      - Это ровно ничего не значит, - О?
      - С Лорел ты делал то же самое?
      - Нет. Вот уже целых десять лет, - непринужденно ответил он.
      - Я не верю! Если бы я не появилась в саду, ты бы...
      Брент прервал ее тираду, накрыв своим ртом губы Байрони.
      Она смутно поняла, что начинает отвечать на его ласки.
      Нет, не хочу! Черт бы его взял, не хочу!
      Брент увидел решимость в ее глазах и глубоко вздохнул. Но продолжал гладить и ласкать ее.
      - Не противься самой себе, - проговорил он, приподнялся между ее раздвинутыми ногами и вошел в нее. Она была такой теплой и так плотно его обхватила, что он стал лихорадочно искать какую-нибудь мысль, способную как-то его отвлечь. Но желание охладила сама Байрони. Она лежала под ним застывшая и неподатливая.
      - Байрони, - прошептал он, замерев над нею, - прекрати.
      Она отвернула лицо, не сознавая, что ее бедра поднимались навстречу ему. Она слышала рычание, рождавшееся где-то глубоко в его горле, и чувствовала напряжение могучего тела Брента. Всякие ощущения постепенно исчезли, она плотно сжала губы.
      У нее возникло странное чувство некой отдельности от него. Оно показалось ей отвратительным. Он лежал поверх нее во всю длину своего тела, у самого уха она слышала прерывистое дыхание и чувствовала, как громыхало его сердце.
      - Ты животное, - проговорила она. - Я не прощу тебе этого, Брент.
      Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
      - А ты упрямая ведьма, Байрони. Будь женщины так же просты и прямолинейны, как мужчины, я знал бы, как обращаться с вами. Ты же понимаешь, что сама себя мучаешь. Ты упряма? Ну и радуйся этому. А теперь, моя дорогая, извини. У меня слишком много дел. Разумеется, не столько, чтобы я упустил возможность такого очаровательного развлечения.
      Брент перекатился с нее на бок и поднялся на ноги.
      Байрони закрыла глаза.
      - Ты в полной готовности для того, чтобы ублажить между делом Лорел, бесцветным голосом произнесла она.
      - Я не вызываю доверия, - вздохнул Брент. - Знаешь, так многое зависит от женщины и от ее опыта.
      Но ты этого не знаешь, разве я не прав?
      Байрони перевернулась на живот.
      Брент принялся было говорить что-то примирительное, но подумал, что сначала надо поговорить с Лорел. Узнать, почему она просила поцеловать ее, зная, что за ними наблюдала Байрони.
      ***
      - Не будьте глупцом, Брент. Я не видела вашу женушку. Дело в том, что я очень одинока и все еще питаю к вам сильные чувства.
      - У вас, разумеется, нет никаких причин считать себя одинокой, - с иронией возразил он. - Дрю говорил, что к вам принюхиваются все мужчины в округе.
      - Это верно, - честно признала она, отходя от Брента. - Но они, видите ли, ждут, как вы распорядитесь Уэйкхерстом.
      - И которого же из них вы готовы принять?
      - Если вы уедете отсюда, не оставив меня без гроша, полагаю, это будет Сэмюэль Симпсон. - Лорел чуть нахмурилась. - Правда, у него двое детей от первой жены. Оба мальчики, но гораздо моложе, чем были вы, - добавила она, бросив на него взгляд темных миндалевидных глаз.
      - Ну слава Богу, - заметил Брент. - Я не оставлю вас без гроша, Лорел. Делайте что хотите с Симпсоном. Кстати, Лорел, я уезжаю. В этом отношении у меня не было больших сомнений. Ваша игра - нет, не отрицайте, пожалуйста, не имела значения. Оказывается, я искренне люблю свою жену. Похоже, теперь я ее довел почти до безумия, но, - он пожал плечами, - с Байрони не приходится скучать.
      ***
      Дрю был погружен в работу - он писал азалию, и это была кропотливая работа, требовавшая очень правильного смешивания красок и легчайших касаний кистью.
      - Дрю.
      Он осторожно отступил от полотна и улыбнулся Байрони.
      - Вы уже все упаковали? - проговорила она.
      - Да. - Дрю пригладил волосы.
      - Мне будет не хватать вас.
      - А мне вас. Возможно, вам удастся уговорить моего брата поехать в Париж. Вам там очень понравилось бы, Байрони.
      Она не отвечала, и Дрю, сдвинув брови, смотрел, как она медленно двигалась по его мастерской, касаясь кончиками пальцев покрытой суровым полотном мебели.
      - В чем дело, Байрони? Или вы все еще думаете о том смехотворном недоразумении в саду? Брент - благородный человек, дорогая, за это я вам ручаюсь.
      Байрони остановилась и подняла полные боли глаза на доброе лицо Дрю. Ей нечего было возразить. Брат не мог не встать на сторону брата. В конце концов мужчины всегда поддерживают друг друга. Возьми себя в руки, дурочка!
      - Все в порядке, Дрю. Я просто хотела обменяться с вами парой слов. Ваша азалия выглядит очень эффектно.
      - Благодарю вас, - отозвался Дрю, пристально глядя ей в лицо. - Лорел очаровательная женщина, но склонна к капризам. Не придавайте ее поступкам никакого значения.
      - Почему я должна следовать вашему совету? - напрямик спросила Байрони.
      - Не должны. - Дрю помолчал. - Скоро обед.
      Байрони не хотелось видеть мужа. И ее желание исполнилось. За обеденным столом он не появился.
      - Один Бог знает, где он, - дружелюбно заметила Лорел, глядя на Байрони. - Он, несомненно, нашел что-нибудь или кого-нибудь и занялся делами.
      Вы же знаете его, Байрони.
      - Да, - согласилась Байрони, - знаю.
      - Помолчите, Лорел, - вмешался Дрю. - Байрони, не передадите ли мне кусок вон того замечательного пирога?
      ***
      В пять часов утра Байрони выскользнула из дома и быстро зашагала к конюшне. Поначалу она оглядывалась, а потом засмеялась над собой. Брент вечером так и не вернулся, а рабы еще спали. У нее не было никаких причин красться потихоньку. В руках она держала чемодан, а в кармане лежали шестьсот пятьдесят долларов, которые она взяла из сейфа Брента. Она оседлала кобылу, бросила последний долгий взгляд на Уэйкхерст и пустила Бархатную легким галопом.
      Она не бежала от Брента, а предоставляла ему выбор. Это приведет его в чувство.
      Будет ли он взбешен тем, что она его, по сути, обокрала? Ну и пусть. Кроме денег, она взяла его золотые запонки. Обо всем она написала в оставленном ему письме. Байрони дала ему выбор. Она проглотила комок, подступивший к горлу. Господи, ему придется принять правильное решение.
      Двумя часами позже пароход "Новый Орлеан" изрыгнул в воздух тучу дыма и отвалил от пристани Начиза. Байрони стояла на палубе, вцепившись руками в перила. Она поймала себя на том, что всматривалась в толпу мужчин и женщин, собравшихся на пристани.
      Внезапно ей показалось, что она увидела его, и сердце буквально подпрыгнуло. Но нет! Мысли Байрони обратились к разработанному ею плану. Она не могла больше ждать, что он сделает или что скажет. В конце концов Брент вернется в Сан-Франциско, по крайней мере она так думала, независимо от его намерений в отношении нее. А когда это случится, он найдет ее там управляющей его салуном.
      Может быть, она сменит название "Дикая звезда" на... "У Байрони". Может быть, удастся перекупить заведение Мэгги и назвать его "Бордель Байрони".
      Она усмехнулась, рисуя в своем воображении себя, вращающую колесо рулетки или подающую виски, обмениваясь шутками со всеми тамошними мужчинами.
      "Я не хочу лишать мое дитя, - говорила она себе, легко касаясь пальцами живота, - всего того, что принадлежит ему по праву". Байрони деловито строила планы и обдумывала все более и более безумные варианты, пока Начиз не скрылся из виду.
      ***
      Брент осадил лошадь перед воротами Уэйкхерста, уставший до крайности, но чрезвычайно довольный собой. Наконец-то все пришло в движение.
      Дома его ждал скандал.
      Глава 34
      Лошадь, которую Байрони наняла в конюшнях Лука Хэрмона в Сан-Диего, шарахнулась от громкого женского крика.
      - Байрони! Дорогая моя девочка, какая неожиданность! Глазам не верю! Что ты здесь делаешь?
      Байрони спешилась, быстро привязала ее к столбу ограды и бросилась в объятия матери. Плача, она крепко прижимала мать к себе, засыпая ее вопросами. Она почувствовала, какая она хрупкая. Господи, потрясенно думала она, ощущая под пальцами ребра матери.
      - Мама, - проговорила она сдавленным голосом, вглядываясь в дорогое лицо. - Я приехала всего на несколько дней, навестить тебя.
      - Я так рада, дорогая! - Элис Девит вытерла глаза краем передника. Заходи в дом, и мы поговорим, пока я готовлю обед. О Байрони, как я рада тебя видеть!
      Байрони осмотрелась, идя с матерью к дому. Маленькая усадьба выглядела намного лучше, чем прежде. Стены дома были побелены, перила крыльца отремонтированы. Около конюшни, громко попискивая, что-то клевали не меньше дюжины цыплят.
      - Да, - тихо сказала Элис, - дом теперь выглядит лучше, не правда ли? Деньги от твоего му.., от Айры Батлера приходят исправно каждый месяц...
      - И ваш муж не растрачивает их до копейки, - закончила за нее Байрони, не в силах совладать с задрожавшим от гнева голосом.
      - Да, - согласилась Элис, привлекая к себе дочь. - А где мистер Хаммонд?
      - Он пока в Начизе, - довольно спокойно ответила Байрони, - на Миссисипи, управляет плантацией. Скоро присоединится ко мне в Сан-Франциско.
      А если нет, я пошлю за ним наемных головорезов!
      - Мне бы хотелось с ним познакомиться. Муж хорошо к тебе относится? Как он с тобой обращается?
      - Не бьет, если вы это имеете в виду.
      Элис вздохнула:
      - Твой отец пережил столько разочарований, Байрони, и, право же, ты не должна...
      - Любой человек сталкивается в жизни с разочарованиями, мама. Но большинство не бьют других, неспособных за себя постоять.
      - Прошу тебя, Байрони...
      - Простите, мама!
      Господи, неужели ее мать так и будет до могилы защищать этого человека?
      - А где Чарли? - резко спросила она.
      - По-моему, в Мехико. Иногда нам пишет. А чем занимается, я толком не знаю.
      "Пишет, вероятно, когда нуждается в деньгах", - подумала Байрони, но ничего не сказала.
      - А ваш муж?
      - В городе. Скоро будет дома.
      Байрони стиснула натруженные руки матери.
      - Неужели у вас недостаточно денег, чтобы нанять кого-то вам в помощь?
      - Пока нет, - бодро ответила та. - Но у отца, знаешь ли, есть планы.
      - Да уж знаю, - заметила Байрони.
      "Здесь ничего не изменилось, - подумала она. - Мать ничего не может себе позволить". Она уселась за кухонный столик, глядя, как мать чистит картофель.
      - Я беременна, - сказала Байрони.
      Элис с живостью повернулась к ней, и ее усталые глаза засветились. "Ты когда-то была красивая, - подумала Байрони с болью. - Бывает ли жизнь когда-нибудь справедлива?"
      - Прекрасно! О доченька, дай-ка я напою тебя чаем! И когда же? Ты хорошо себя чувствуешь?
      Байрони рассмеялась:
      - Чувствую себя отвратительно здоровой. Только однажды сильно тошнило, во время шторма у берегов Панамы, но тогда все пассажиры перегнулись через перила. Я чувствую себя отлично, мама. Правда, переезд сюда был утомительным из-за шторма. Ребенку, наверное, около пяти с половиной месяцев, - добавила она, отвечая на другой вопрос, прочитанный в глазах матери.
      - Значит, скоро я стану бабушкой, - с удовольствием заметила Элис. Чудесно! Может быть, ты останешься здесь, Байрони, до рождения ребенка?
      Байрони хотелось воскликнуть, что она не может долго находиться под крышей отцовского дома, но она прикусила язык, видя возбуждение матери, и сказала:
      - Очень жаль, мама, но я должна вернуться в Сан-Франциско. Там живет мой превосходный друг, доктор Сент Моррис. Он отлично позаботится обо мне, не сомневайся. Там у меня много и других добрых друзей. У одной женщины, ее зовут Чонси, маленькая девочка, и, я уверена, она тоже мне поможет.
      - А что с Айрой? - вырвалось у Элис.
      - Они с Ирен меня не беспокоят. Держатся на почтительном расстоянии. Правда, - продолжала она, - судьба Айры достойна сожаления. Он оказался в ужасном положении, хотя, я полагаю, он сделал все, чтобы спасти репутацию свою и своей сводной сестры. Видишь ли, он любит ее.
      - Как я тебе уже сказала, деньги он присылает ежемесячно.
      - И будет присылать. Это условие нашего соглашения.
      - Так, значит, ты уедешь?
      Обе женщины обернулись на звук насмешливого голоса. На пороге кухни стоял, скрестив на груди руки, Мэдисон Девит. Он растолстел, отметила Байрони, взглянув на отца, и ему не мешало бы принять ванну.
      - Уж не вышвырнул ли тебя пинком под зад твой драгоценный муж? спросил отец, которого разозлило выражение отвращения, появившееся на лице Байрони.
      Она увидела, как мать в умоляющем жесте подняла руки, и холодно проговорила:
      - Которого драгоценного мужа вы имеете в виду?
      - Не хами мне, девочка!
      - Мэдисон, прошу тебя...
      - Помалкивай, Элис! Что тебе здесь нужно?
      - Проведать мать.
      - Пока ты находишься в моем доме, потаскуха ты этакая, будешь разговаривать уважительно.
      - Она беременна, Мэдисон!
      Байрони молча выдержала окинувший ее взгляд отца.
      - Чей это ребенок?
      - Право, затрудняюсь сказать, - непринужденно отвечала Байрони. - Ведь у потаскухи бывает так много мужчин... Придется подождать, чтобы взглянуть, на кого будет похож.
      Отец Байрони зарычал, и она улыбнулась.
      - Как жаль, что он не может быть ребенком Габриеля. Вам было бы так приятно иметь внука наполовину калифорнийца, не правда ли? Возможно, даже удалось бы выбить еще какие-то деньги у его отца.
      - Байрони! - выдохнула Элис Девит.
      - Простите меня, мама, - проговорила она. - Если бы ваш муж был вежлив, я готова ответить тем же.
      - Ты, видно, считаешь себя выше нас, девочка?
      - Не выше моей матери.
      - И где же теперь твой муж?
      - Я встречусь с ним в Сан-Франциско.
      Мэдисон опустил взгляд на свои руки, но Байрони заметила алчный блеск в его глазах. Ее передернуло, прежде чем он заговорил, - так хорошо она понимала его мысли.
      - А не собирается ли этот парень посылать деньги твоим родителям?
      Байрони посмотрела прямо в глаза отцу:
      - Если бы я была уверена, что они достанутся маме, я посылала бы их сама. Но ведь вы никогда не давали ей даже взглянуть на получаемые деньги, не так ли?
      - Ты неблагодарная дочь, - проговорил Мэдисон плаксиво. - Я пытаюсь изменить ход дел в пользу вашей матери.
      "Ах вот как, - подумала Байрони. - Видно, готовишь какую-то новую хитрость".
      - Могу я помочь вам, мама? - спросила Байрони, не слушая отца.
      - Да, пожалуйста, - согласилась Элис Девит, бросив тревожный взгляд на мужа.
      - Что мне делать с этой твоей лошадью? Ведь, ты знаешь, у нас нет помощников.
      - О, я сама позабочусь о кобыле. Я вовсе не хочу утруждать вас, особенно после всей той тяжелой работы, которую вы сегодня уже, наверное, переделали. Я вернусь через несколько минут. Вы не возражаете, если я пристрою ее в конюшню?
      Мэдисон Девит пожал плечами, повернулся и вышел из дома.
      Как может мать, думала Байрони, снимая седло со спины лошади, терпеть этого невыносимого человека?
      Судя по его виду, он стал еще более беспутным и неопрятным, чем год назад. А мать казалась совершенно изможденной и высохшей. Слава Богу, хоть Чарли здесь нет. Она пыталась отыскать в своем сердце хотя бы какое-то чувство к брату, но ничего подобного не было. Вот уж действительно сын своего отца!
      Внезапно Байрони почувствовала, как шевельнулся ребенок, и испуганно насторожилась. Она медленно распрямилась, и на ее лице появилась широкая улыбка.
      Она подумала, что сказала бы Мэгги, услышав, что она станет управлять салуном Брента. "Не Брента, - молча поправила она себя. - Нашим салуном. Он принадлежит нам троим".
      Она погладила морду лошади и весело заговорила нараспев:
      - Сюда, пожалуйста, джентльмены! Позвольте беременной леди предложить вам рюмочку виски! А когда хорошо напьетесь и достаточно разгорячитесь, позвольте беременной леди указать вам дорогу в бордель!
      Возвратившись в дом, она все еще продолжала смеяться.
      ***
      Ночью одной на узкой кровати ей было не до смеха.
      Она проснулась после полуночи, тяжело дыша, разбуженная ожившей внутри нее чувственностью.
      - Проклятый Брент Хаммонд, - прошептала она. Ей не хватало его. Он всегда присутствовал в ее подсознании, возникая всегда, когда она бывала к этому меньше всего подготовлена. Его прекрасные глаза смотрели на нее, а дивные руки доставляли именно такое наслаждение, которого она ждала. О чем он думает? Что делает? Может быть, он уже на пути в Сан-Франциско?
      Примерно через неделю она въезжала верхом в Сан-Диего, узнав, что в следующую пятницу отплывает нужный ей пароход. Она заказала билет до Сан-Франциско.
      Когда она вернулась, отца дома не было. Вероятно, отправился выпивать и играть в карты с кем-нибудь из своих закадычных друзей. Крепко обняв мать, она прошептала:
      - У меня есть кое-какие деньги. Если я дам их вам, ваш муж узнает об этом?
      - Да, - просто ответила Элис. - Я скажу ему.
      Байрони в недоумении отступила, всматриваясь в лицо матери.
      - Почему?
      Глупый вопрос, почти сразу подумала она, а в ушах все звучали слова матери об отцовских разочарованиях.
      - Поедем в Сан-Франциско вместе, - предложила Байрони.
      - Мне очень хотелось бы побывать у тебя, моя дорогая девочка, но...
      - Понимаю. Не понравится вашему мужу.
      - Я нужна ему, Байрони.
      - А как насчет того, что нужно вам?
      Мать непонимающе посмотрела на Байрони, и та глубоко вздохнула. Неужели она не могла ничего для нее сделать?
      Несколькими днями позже Мэдисон Девит не явился вечером к ужину. Байрони обрадовалась, но Элис очень расстроилась. Она вздрагивала при каждом звуке и в смятении заламывала руки.
      "Может быть, он напился, и лошадь сбросила его в канал?" - подумала Байрони. Она пыталась пристыдить себя за подобные мысли, но это у нее не получалось.
      Отец действительно напился, но до смерти ему было далеко. Следующим утром Байрони услышала перед домом его грубые крики и тихий, умоляющий голос матери. Она быстро застегнула платье и устремилась по лестнице вниз. Во дворе она на секунду остановилась, скованная охватившим ее холодом.
      - Ты, сука несчастная! - орал во все горло Мэдисон Девит на сжавшуюся от страха жену.
      - Тебя ждет завтрак, Мэдисон. Иди в дом, немного отдохни и поешь. Тебе станет лучше.
      - Какого дьявола! С чего бы это от твоей мерзкой стряпни мне стало лучше? Черт возьми, женщина, я проиграл все деньги!
      Байрони постояла с закрытыми глазами. Мучился он потому, что был в стельку пьян.
      - Прошу тебя, Мэдисон, - шептала Элис, - иди в дом, ляг и поспи.
      Байрони увидела, как он поднял руку и опустил ее изо всей силы на плечо матери. Та зашаталась, и ее глаза наполнились слезами.
      - Лечь! С тобой? Господи! Во всем виновата эта потаскушка! Если бы ее здесь не было, ты бы и пикнуть не посмела!
      - Я ничего не сделала, Мэдисон, правда.
      Прощу тебя...
      Он снова ударил ее, на этот раз кулаком.
      - Оставьте ее в покое, вы, подонок!
      Байрони слишком поздно поняла, что стояла перед ним без всякого оружия, которое позволило бы ей защитить себя и ребенка. Она повернулась и убежала обратно в дом.
      - - То-то же, потаскуха! - кричал он ей вслед. - Беги! Я все равно поймаю тебя и уж тогда покажу!
      Но Байрони вернулась прежде, чем он пустился за ней. В руках у нее была плетка.
      - Прочь! - потребовала Байрони убийственно спокойным голосом. - Если вы еще раз к ней прикоснетесь, я убью вас.
      - Тупая потаскуха, - прищурившись, зашипел на дочь в пьяной ярости Мэдисон. - Ты этого не сделаешь. - Он медленно занес руку и снова ударил жену.
      Байрони побагровела. Она ринулась к нему с поднятой плеткой.
      - Только посмей меня тронуть, девчонка, и я посмотрю, что ты родишь.
      Плетка со свистом опустилась ему на шею и грудь.
      - Грязный мерзавец! - кричала Байрони. Она стегнула его изо всех сил по животу. Мэдисон с воем упал на спину. Она нанесла еще один удар, раскроивший ему щеку. Он с криком катался по грязи, схватившись за окровавленное лицо.
      - Байрони, прошу тебя, не делай ему больно!
      Она безучастно обернулась, услышав слова матери.
      Та ухватилась за грозное оружие Байрони. По лицу ее текли слезы, и все же она стремилась защитить мужа.
      Я хочу его убить.
      Байрони пронзила страшная мысль. Если она ударит его еще раз, то станет такой же, как он. Если ударит его снова, мать возненавидит ее и проклянет навсегда. Байрони отшвырнула плетку в сторону.
      - Буду рада, если вы умрете, но убивать не стану, - проговорила она.
      - Я выбью из тебя дурь, потаскуха! - рычал Мэдисон Девит, поднимаясь на ноги.
      Внезапно послышались громкие аплодисменты.
      Байрони медленно обернулась и увидела в нескольких футах от себя собственного мужа. Она не верила своим глазам.
      - Я горжусь тобой, Байрони, - улыбаясь похвалил он жену. И повернулся к стоявшему с разинутым ртом ее отцу. - Что же касается вас, если только вы посмеете поднять руку на мою жену или на ее мать, я убью вас с величайшим удовольствием.
      - Какого дьявола... Вас сюда не звали!
      - Оставить беззащитную жену с ее любящим папашей? Не выйдет, старина. Думаю, вам пора протрезвиться.
      Брент ухватил отца Байрони за ворот рубашки и за штаны, подтащил его, исходившего яростной пьяной руганью, к большому корыту, из которого пили лошади, и бросил в воду.
      - Это твой муж? - спросила Элис Девит.
      - Да, - с удовольствием подтвердила Байрони. - Мой муж. - И громко расхохоталась.
      Женщины смотрели, как Брент несколько раз окунул Мэдисона в воду и потом поднял из корыта.
      - Теперь он будет в полном порядке, мэм, - заверил он Элис, подтащив ее мужа к стене конюшни. - Ему просто нужно немного проспаться.
      - Простите, Элис, - говорил спустя несколько минут Брент матери Байрони, - но ему действительно нужно немного отдохнуть.
      - Наверное, - согласилась Элис, беспокойно поглядывая в сторону конюшни. - Чашечку чая, мистер Хаммонд?
      - Брент, мэм. Да, с удовольствием.
      - Мама, я хотела бы поговорить с Брентом. - Пока ее мать не скрылась в доме, Байрони не произнесла ни слова. - Удивляюсь, как это она не бросилась на тебя, чтобы защитить своего драгоценного мужа.
      - Это ее жизнь, Байрони. Пусть будет так, как есть. Ты ничего с этим не поделаешь.
      - Зачем ты здесь?
      Брент услышал неуверенность в голосе жены и забыл о своем гневе. В самом деле, уже добравшись до Панамы, Брент не мог дождаться встречи с Байрони.
      Он, несомненно, был прав, сказав Лорел, что с Байрони не соскучишься.
      - Я просто подумал, что было бы по-джентльменски сопровождать собственную жену из Сан-Диего в Сан-Франциско.
      - Я не нуждаюсь в твоем сопровождении, - вздернула Байрони подбородок. - Ты прекрасно знаешь мои планы; Брент. В конце концов, салун принадлежит и мне, и ребенку.
      - Ну, что же, я не возражаю, дорогая. Я хочу сказать, следуй своим планам. У меня достаточно других дел, чтобы заниматься еще и салуном.
      - Что ты хочешь сказать?
      - Позднее, Байрони. Я скажу тебе позднее.
      - Невозможный человек!
      - Некоторые вещи никогда не меняются, любовь моя.
      ***
      Через три дня они отплывали из Сан-Диего. Байрони что-то про себя напевала, а Брент был замкнутым и хмурым. Но это не имело значения. Пусть себе молчит, пусть играет с нею, подшучивает и поддразнивает.
      Байрони просила его все объяснить, а он только отмахивался от нее и говорил: "Позднее".
      Она махала матери носовым платком, стоя на палубе "Летучего Билли", и непроизвольно отступила назад, внезапно увидев рядом с матерью своего отца, также доброжелательно махавшего им рукой.
      - Какой дьявол его сюда принес? - громко выразила недоумение Байрони.
      - Мне кажется, что Мэдисон Девит счастливый человек, - заметил Брент.
      - Что ты имеешь в виду?
      Брент широко улыбнулся Байрони, и она ответила ему озорной улыбкой:
      - Понимаю. Скажешь позднее.
      - Вот именно, - бесстрастно согласился он.
      Каюта оказалась маленькой и тесной, едва вмещавшей кровать, небольшой шкафчик и плетеный стул.
      - Это лучшее, что я мог найти для нас троих, - Брент бросил плащ на спинку стула.
      Скрестив на груди руки, Байрони смотрела на мужа.
      - Ну что?
      - Ты не хочешь сказать мне, как безумно счастлива оттого, что я снова с тобой?
      - Я оставлю при себе свою безумную радость, - возразила она, с трудом сдерживая игравшую на губах улыбку. Сердце Байрони возбужденно билось.
      Брент принялся расстегивать пиджак и рубашку.
      - Надеюсь, ты не хочешь есть, - заметил он, не глядя на жену.
      - А что?
      - А то, что я намерен долго не выпускать тебя из этой постели.
      - Брент, ты самый своевольный человек! Поступаешь как похотливый боров, у которого на уме всегда одно и то же, - с трудом подыскала сравнение Байрони.
      - Полагаю, что "похотливый" самое подходящее слово. А теперь помолчи, женщина, - добавил он, подняв ладонь. - Я скажу тебе все, что ты хочешь узнать, после того как доведу тебя до полного изнеможения своими ласками.
      Возражать Байрони не хотелось. Она для виду сделала попытку к сопротивлению, когда Брент нежно привлек ее к себе и принялся целовать.
      - Знай, Байрони, я люблю тебя, и если ты еще когда-нибудь от меня сбежишь, я...
      - Что? - улыбаясь, спросила Байрони.
      - Позднее, - уклонился Брент от ответа, целуя ее в шею.
      ***
      - Когда ты успел заказать это? - спросила Байрони, жадно глядя на подносы с едой, которые три часа спустя внес в каюту стюард.
      - Все дело в моем обаянии, - ответил Брент. Он поставил подносы на кровать между ними. - Пока ты будешь восстанавливать свои силы взгляни-ка, какой аппетитный цыпленок! - я скажу тебе все, что ты так хотела услышать.
      Байрони вонзила зубы в грудку жареного цыпленка.
      - Интересно, есть здесь где-нибудь соль?
      Брент был ошеломлен.
      - Итак, - сказал он, - в будущем, когда ты будешь проявлять упрямство, мне не останется ничего другого, как просто класть тебя на спину.
      - Да, - согласилась она. - Подозреваю, так и будет. Соли, пожалуйста.
      - Черт побери, Байрони, ты ничего не хочешь узнать?
      Она взглянула на поднос.
      - Не передадите ли мне кусочек этого восхитительного на вид хлеба?
      - Сейчас, - ответил он и передал Байрони хлеб.
      Спустя несколько минут Брент прервал подробный рассказ Байрони о том, как она добиралась до Сан-Диего.
      - Ты наелась?
      - О да. Цыпленок был чудесный, морковь замечательная, а хрустящий картофель как раз такой, какой я люблю, ну и...
      - Хватит! - прорычал Брент.
      Байрони посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц и с веселым смехом упала на подушки.
      Брент поставил поднос на пол и вытянулся рядом со все еще смеявшейся женой.
      - К тебе вернулись силы, Брент?
      - Ты не леди, - заметил тот.
      - Ты чем-то недоволен?
      - Я буду доволен, когда ты наконец позволишь мне продемонстрировать мое благородство.
      Байрони ласково улыбнулась мужу.
      - Ты продал Уэйкхерст, освободил всех рабов, дал каждому денег и многих из них отправил в Калифорнию. А теперь собираешься купить ранчо на юге от Сан-Франциско и заложить собственный городок, населенный чернокожими горожанами. Ты отдал Лорел выручку от продажи и отправил ее на все четыре стороны с хорошо набитыми карманами. Наверное, выделил пособие моей матери и нанял человека для доставки денег к ним на дом. Что-нибудь еще?
      - Переспал с Лорел, ради старого знакомства.
      - Нет, этого ты не сделал. А всех бывших рабов поручил попечению Джоша.
      - Как ты все это узнала?
      - Ты говорил во сне. А что касается доставки денег матери так, чтобы отец не смог протянуть к ним свои жадные лапы, то это я придумала сама.
      - Проклятие! - вырвалось у Брента. Он положил руку на округлившийся живот Байрони, задумчиво глядя на нее. - Мне раньше никто не говорил, что я разговариваю во сне да еще рассказываю подробности.
      Байрони почувствовала восхитительный приступ желания.
      - Нет, ты не говорил во сне, - сказала она. - После того как я доведу тебя до изнеможения своими ласками, я признаюсь, что нашла письмо от мистера Милсома и самым бессовестным образом его прочитала.
      Брент простонал.
      - Я сделал все эти добрые дела для того, чтобы доказать, что я в конце концов вовсе не такой уж плохой.
      - Я поняла, что ты не такой плохой, когда услышала твои аплодисменты перед домом родителей. Хотя ты последние три дня молчал как рыба, я решила простить тебе все прежние выходки. Еще решила, что ты не можешь жить без меня. И что буду тебе любящей женой, не буду держать тебя в ежовых рукавицах. Что скажешь, Брент Хаммонд?
      - Повторяю, - тихо проговорил он, - ты не леди.
      - Докажи! - Она потянула его к себе.