Глава 24

19 марта 1985 года

– А откуда ты взял номерные знаки? – Майкл был на взводе.

Лесли ухмыльнулся:

– Я получил их со стоянки машин, той, что возле станции техобслуживания. А настоящие знаки сделал Джимми Чарльтон. Он должен нам за услуги.

– Прекрасно. Просто отлично. Надеюсь, ты понимаешь, что это – крупное дело, а не обычный шахер-махер. Каждый подонок в этой стране жаждет заполучить это золото. С тех пор, как Здоровяк Ронни урвал деньгу, это самый большой для всех нас шанс.

– Но Ронни до сих пор не поймали, – насмешливо произнесла Мора. Все, кроме Мики, рассмеялись.

– У них есть еще время, – сказал он. – Что бы ни случилось, парни, нечего особенно хорохориться. Действуйте по тем правилам, которые я разработал, и все будет о'кей.

Мора поднялась и посмотрела на братьев:

– А как насчет дыры?

– Готова и ожидает нас, – ответил Ли.

– Ладно. В таком случае осталось только договориться об алиби. Это я поручаю вам. Только помните: алиби должно быть крепче, чем задок у утки. О'кей?

Все дружно кивнули.

– Ну, тогда до утра. – Майкл улыбнулся. – Может, есть вопросы?

– У меня вопрос, – сказал Гарри.

– Ты без вопросов не можешь, – шутливо промолвила Мора. – Ведь ты наш мозговой центр.

Гарри никогда не задавал праздных вопросов.

Он поправил очки:

– А как быть с "дерьмом"?

Для Майкла и Моры вопрос этот не был неожиданным.

– Я не хотел говорить до утра. Но раз ты спросил...

Майкл сделал эффектную паузу и пристально оглядел братьев.

– Вы пустите их в расход. Всех до единого. Чем меньше останется тех, кто способен нас опознать, тем лучше.

Рой кашлянул:

– Ну а что делать с полицейскими, Мики? Там же охрана!

– Да. И все они по самую шею в дерьме. Тем более надо их убрать. Мужики уже скачут от нетерпения. – И Майкл пожал плечами. – Так им и надо. Ну а сейчас, кто из вас мечтает о нескольких кружках?

Четверо братьев встали со своих стульев.

– Только смотрите, не напивайтесь! – Строго предупредил Майкл. – А ты, Гарри, не забудь завтра свои контактные линзы.

– Не беспокойся, Мики. Все будет в порядке. Достанем, как сладкое ядрышко из ореха.

После ухода парней Мора повернулась к Майклу:

– Я далеко не в восторге от этой идеи всех перебить.

Майкл вздохнул. В своем темном, сшитом на заказ костюме и белоснежной сорочке он был похож на банкира, к чему, собственно, и стремился.

В небольшом фургоне они с Морой выглядели как-то странно.

– Послушай, Мо, нельзя полагаться на волю случая. – Он подошел к ней, обнял за плечи и привлек к себе так близко, что она ощутила его дыхание на лице. – Свою часть работы ты выполнила, а мое дело позаботиться о том, чтобы не было причин для беспокойства.

– Если начнутся убийства, мы лишимся всякой поддержки. Надеюсь, ты это понимаешь?

– Понимаю, Мо. Но член парламента от партии тори, ну, тот, что занимался адвокатурой в Кингс-Кроссе... так вот, он-то и станет нашим козлом отпущения. Уже послезавтра его фотографии, которые нам удалось заполучить, будут разосланы в редакции бульварных газет. Это должно отвлечь людей от подлинных проблем ограбления, хотя бы ненадолго. До тех пор, пока не пройдет первое потрясение.

Мора молчала, и он подумал, что она с ним согласна.

– А теперь, девочка, поехали домой. А то мы все здесь психуем.

По пути домой Мора чувствовала, что не просто нервничает, а прямо-таки парализована страхом. Когда она подъехала к дому, он весь светился огнями, и на душе стало легче: значит, Карла дома. Радостная, Мора выскочила из машины. Наверняка племянница привезла с собой и маленького сынишку.

– Тетя Мора! Тетя Мора! – Четырехлетний Джой бросился к Море, протянув к ней свои пухлые ручонки.

Мора подхватила его и заключила в объятия.

– Привет, тигр!

Карла стояла в дверях кухни, наблюдая за ними. Как всегда, при виде Карлы сердце Моры наполнилось любовью и нежностью. Рыжеватые волосы и стройная фигурка делали Карлу очень похожей на мать, только Джэнайн никогда не была такой женственной.

– Ты вернулась очень кстати, я как раз приготовила обед.

– А я ждала вас в конце недели, – сказала Мора. – Хотя всегда рада вашему приходу. Вы могли бы даже переехать ко мне, ты же знаешь. – Мора говорила ласково, как всегда, когда обращалась к Карле. Хорошо бы и поцеловать племянницу, чтобы отвлечься от того страшного, что предстояло ей завтра.

Но Карла ушла в себя. И на ее лице появилось выражение замкнутости, так хорошо знакомое Море. Что-то, видимо, не в порядке.

– Что случилось?

Карла привычным жестом провела руками по волосам и сказала:

– За обедом я тебе все расскажу, Мо.

Мора нахмурившись прошла за нею на кухню. Джой, которого она держала на руках, обвил ручонками ее шею. В кухне вкусно пахло тушеным цыпленком, и Мора почувствовала, что чертовски голодна. Она села за большой кухонный стол и наблюдала за Карлой.

Мора знала, что она не скажет ни слова, пока не увидит, что Мора приготовилась ее слушать. В этом была вся Карла. Как догадывалась Мора, у племянницы, видимо, какие-то проблемы с Мальколмом, мужем. После смерти Бенни Карла порвала всякие отношения с Морой и Майклом. Они не виделись почти год. А потом, явившись в один прекрасный день домой, Мора увидела сидевшую у дверей Карлу. Она поскандалила с Нана, так она называла Сару. Мора тотчас же отвела Карлу в ее комнату, и все случившееся между ними было забыто.

Шесть лет тому назад Карла вышла замуж за Мальколма Спенсера. Он был двумя годами старше Карлы, которой исполнилось двадцать шесть лет, и почему-то именно это обстоятельство с самого начала внушало Море неприязнь к нему. Архитектор, принадлежавший к среднему классу, он был настоящим напыщенным ослом, и Море это претило. Но Карла любила его, и Море пришлось смириться с этим браком. Когда родился Джой, Мора даже прониклась симпатией к Мальколму, женатому, по ее мнению, на самой лучшей девушке в мире. Он радовался рождению сына, и это делало его в глазах Моры добрым и человечным. Так было до крестин малыша.

Поскольку на крестины пришла Сара, обстановка, как и следовало ожидать, сразу накалилась. Сара демонстративно игнорировала старшего сына и единственную дочь. А тут еще Мальколм подлил масла в огонь. Когда Карла, стоя возле купели, стала передавать младенца священнику, то чуть не выронила его из рук, хорошо, что священник успел его подхватить. В другой семье это стало бы поводом для шуток и темой рассказываемых во время семейных торжеств забавных историй, которые обрастают все новыми и новыми подробностями. Но Мальколм отреагировал на случившееся по-своему и буквально выхватил ребенка у жены, толкнув ее при этом так, что она едва не упала. Мора и ее братья стояли сжав губы, настроение, естественно, было испорчено. Все с нетерпением ждали окончания обряда.

Когда вышли из церкви, Майкл пригрозил Мальколму, что, если тот еще когда-нибудь поднимет голос на его, Майкла, племянницу или вздумает толкнуть ее, он закопает его под той автотрассой, которую только что проложили.

Теперь, думала Мора, Мальколм окончательно убедился в том, на ком столь опрометчиво женился. С того дня отношения его с родственниками жены стали натянутыми. И сейчас, неожиданно увидев у себя Карлу с малышом, Мора готова была биться об заклад, что произошло нечто весьма серьезное.

Мора поиграла с Джоем, которого только что научили петь "Колеса автобуса", и, когда Карла закончила готовить обед, все сели за стол и принялись за цыпленка. Карла приготовила также сладкий картофель и брокколи, так что Мора наслаждалась всем этим, пока Карла не заговорила о том, что произошло.

Карла собиралась поехать в зоопарк вместе с детской прогулочной группой, в которую ходил Джой. Прихватив с собой ленч, а также плащик сына, поскольку погода весной неустойчивая, Карла подъехала к месту сбора группы. И тут стало известно, что поездка в зоопарк отменяется по причине болезни водителя автобуса. Джой так огорчился, что не захотел оставаться в группе, и Карла отвезла его домой, рассчитывая пристроить в один из хоровых кружков при доме. Мальколм, в те дни, когда Джой бывал в группе, обычно не ходил на службу. Вряд ли он будет в восторге от того, что они вернулись гораздо раньше пяти, ведь ему надо работать.

На подъездной дорожке Карла заметила розовую "фиесту" и поставила свою машину на улице, подумав, что кто-то приехал к мужу с работы. Выйдя вместе с Джоем из машины, Карла обогнула дом и прошла внутрь через заднюю дверь, рассудив, что если она станет открывать дверь портика, а потом еще и парадную дверь, то наверняка побеспокоит Мальколма и его гостя. Она отвела Джоя на кухню, сняла с него сапоги и пальто и приготовила ему апельсиновый сок. Наконец-то он успокоился и, очень довольный, сидел за столом со стаканом в руке.

Поставив на огонь чайник, Карла пошла к Мальколму предложить ему и гостю по чашечке чая. Пройдя через большую прихожую, она подошла к комнате, служившей мужу кабинетом в те дни, когда он оставался дома, постучалась и вошла. Ей сразу бросилось в глаза, что тяжелые парчовые занавески задернуты. Снаружи она не могла этого заметить, потому что окна выходили на задний двор. Но даже в полумраке она хорошо разглядела Мальколма, восседавшего в своем рабочем кресле, а верхом на нем мисс Бредли-Хьюм, его секретаршу, в расстегнутой блузе, с вывалившимися грудями и задранной до пояса юбке, без трусов.

Они не заметили Карлу, и несколько секунд она стояла, будто окаменев, наблюдая за тем, как поднимаются и опускаются ягодицы мисс Бредли-Хьюм. Наконец, Мальколм повернул голову, чтобы поцеловать секретаршу, и тут увидел Карлу. С перепугу он уронил чопорную Бредли-Хьюм, собственной персоной, прямо на пол. Больше всего Карлу поразили ее огромные обвислые груди – точь-в-точь два мешка.

Не долго думая, Карла схватила женщину за ее длинные мышиного цвета волосы и поволокла по ковру. Пытаясь высвободиться, мисс Бредли-Хьюм впилась ногтями в цепкие, словно тиски, руки Карлы. Мальколм обалдело смотрел на жену.

Хорошенько пнув мисс Бредли-Хьюм, Карла перенесла внимание на мужа. Глядя, как он стоит в спущенных до лодыжек подштанниках и джинсах, сшитых на заказ и делавших его, как он думал, неотразимым, Карла окончательно убедилась в том, что вышла замуж за полного болвана. Его ноги с редкими волосками были маленькими и тонкими, как у ребенка. Член, и без того небольшой, опал и стал похож на сморщенную сосиску. Карла едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Жаль, что он не мог сейчас видеть себя, этот мистер Величие!

Мисс Бредли-Хьюм с трудом поднялась с пола, надела трусы, до этого лежавшие на комоде, и в полной амуниции стояла перед Карлой.

– Вы очень ошибаетесь, – произнесла она гнусавым голосом, заставившим Карлу содрогнуться от ненависти.

– Пошла вон из моего дома, шлюха. Грязная, дерьмовая, траханная потаскуха!

Лошадиная физиономия мисс Бредли-Хьюм стала кислой. Карла засмеялась, но глаза были бешеными.

– О, ты кажется шокирована? Я неприлично выражаюсь? Да, траханная... тебе не нравится это слово? Ну, так это именно то, чем ты тут занималась, ты трахалась, шлюха из высшего общества. Трахалась с моим мужем, трахалась, трахалась, трахалась...

Мальколм шагнул к ней настолько быстро, насколько ему позволяли спущенные джинсы, и отвесил ей пощечину. Карла сразу успокоилась и теперь смотрела, как Мальколм натягивает свои джинсы, что было очень забавно.

– А теперь – вон из моего дома! Вы оба!

Мисс Бредли-Хьюм поспешила ретироваться и бегом помчалась к машине. Тон Карлы не предвещал ничего хорошего. Выбегая из комнаты, она сбила с ног Джоя. Тот упал и завопил во все горло. Это умерило ярость Карлы. Она взяла сына на руки.

– Все в порядке, малыш. Ничего не случилось. Просто ты немного ушибся. Вот и все.

И она снова повернулась к мужу:

– Повторяю тебе, убирайся из моего дома!

Он попытался выйти из положения с достоинством, как подобает настоящей личности:

– Я никуда не уйду. Ты просто взвинчена. Согласен, я вел себя как паршивый мальчишка...

– "Паршивый мальчишка"? – повторила Карла с иронией. – Да ты, Мальколм – траханный кретин, вот ты кто. И давай поживей убирайся, не то позову дядьев, и они тебя уберут!

Таким тоном Карла еще никогда не говорила с мужем, и тем более никогда не угрожала ему. И Мальколм, поняв, что теряет над ней власть, попробовал изменить тактику:

– Может, прекратишь ругаться, или ты намерена сегодня продемонстрировать свою принадлежность к рабочему классу?

Карла гладила Джоя по спине, и он постепенно затих, прислушиваясь к тому, как ссорятся родители.

– Я уезжаю к Море и беру с собой сына, а когда через несколько дней вернусь, чтобы тебя здесь не было, слышишь? – Решительность жены испугала Мальколма.

– Ох, малышка, я знаю, что поступил скверно. Но она сама напросилась. – Он говорил вкрадчиво, ласково, заискивающе.

Карла громко расхохоталась:

– Конечно, сама напросилась. Вряд ли кто-нибудь согласился трахнуть ее, кроме тебя! Между нами все кончено, Мальколм.

– А как же Джой! Я ведь его отец! – Мальколм решил качать права.

– Если ты уберешься из моего дома и из моей жизни, может, я и позволю тебе изредка видеться с ним. – Карла была очень довольна собой. Оправившись от шока, она поняла, что наконец-то у нее появился благовидный предлог избавиться от мужа.

– Карла, пожалуйста, ради нашей любви...

– Заткнись, Мальколм, – оборвала его Карла и повернулась к Джою.

– Хочешь поехать к тете Море? Тогда пошли!

Они вышли наконец на улицу. Карла усадила Джоя в машину и вернулась в дом за сумкой и кое-какими вещами.

– Ну пожалуйста, Карла, – попытался остановить ее Мальколм, когда она снова направилась к выходу. В голосе его звучало отчаяние.

Уже стоя на подъездной дорожке, она подняла средний палец правой руки и, набрав в легкие столько воздуха, сколько могла, крикнула:

– Аккуратнее вертись на нем, ты, задница!

После этого она села в машину и поехала к Море.

Рассказ Карлы поразил Мору. Она представила себе, как та за волосы волочет женщину по ковру.

– Ох, Карла, любовь моя, мне так тебя жаль. Должно быть, это было ужасно.

Карла слабо улыбнулась.

– Ну-ка, Джой, перестань выплевывать мясо! – сказала она сыну и снова посмотрела на Мору.

– По правде говоря, Мо, я наблюдала всю эту сцену с истинным наслаждением. Наконец-то он предстал передо мной таким, каким вы все его видите.

– Ну, мы-то никогда не видели его со спущенными подштанниками!

Они рассмеялись.

– Ты же знаешь, Мо, что я имею в виду. Он просто задница. Великолепная задница!

– Но ведь ты любила его, не так ли? – уже серьезно спросила Мора.

Карла бросила взгляд на маленького Джоя.

– Да. Я любила его. А теперь разлюбила.

Мора продолжала есть, но уже без всякого удовольствия. Ненависть к Мальколму просто сжигала ее, она была готова его убить.

– Представляешь, какую рожу скорчит Нана, когда узнает, что я рассталась с законным супругом!

Мора не стала распространяться на эту тему, только сказала:

– Да пошла она к черту, Карла. Пусть думает, что хочет. Ты можешь пожить у меня, пока все не уладится.

Карла положила руку на руку Моры.

– Я знаю. Я – как фальшивая монета, да? Никому не нужна. Ни матери, ни отцу. А теперь и муж меня обгадил. Может, я делаю что-то дурное?

– Не глупи! – резко возразила Мора. – Сейчас я тебе кое-что расскажу. Ладно? Когда-то, давно, я очутилась, примерно, в таком же положении, как ты. И поехала к Мардж. Никогда не забуду, что она мне сказала тогда. Она сказала, что жалеть себя – это роскошь, и никто из нас не может ее себе позволить. Не помню, сказала ли она именно эти слова, но смысл их был такой. Ты должна взять себя в руки, очиститься...

– И начать все с начала. – Эту фразу Карла пропела, и женщины опять рассмеялись.

– Совершенно верно. Именно в этом и заключалась сила слов, сказанных Мардж.

– Непостижимо, но я почувствовала себя свободной. Будто вышла на волю после долгого сидения в тюрьме.

– Вот и хорошо, Карла. Попытайся сохранить это чувство. Оно тебе поможет первое время. Есть и еще кое-что хорошее: моя мать не позвонит тебе сюда, так что разговор с ней можешь отложить на неопределенное время.

Тут Джой перевернул свой стакан с молоком, и женщины вскочили в поисках тряпки.

Мора понимала, что Карлу привела к ней беда, но все равно была счастлива, что она и Джой с ней. На какое-то время это отвлекло ее от мыслей о завтрашнем дне. К тому же, она не могла не подумать об этом, у нее будет железное алиби, в случае, если полиция вздумает ее допрашивать.

Глава 25

Было 4 часа утра 20 марта 1985 года. Мора и Майкл сидели в фургоне, во дворе, принадлежавшем другу Майкла Джиму Дикенсону. Джим был старым каторжником. Всю свою жизнь он провел в тюрьмах, куда его бросали за различные преступления, начиная от ограбления банка (он тогда схлопотал всего восемь лет, потому что его пушка была незаряжена) до вымогательства: он пытался шантажировать одного высокопоставленного чиновника, транссексуала. Выйдя из тюрьмы, Джим явился к Майклу. Они были друзьями еще со времени господства Джо Рыбы в Ноттинг-Хилле. Выглядел Джим солидно, пользовался влиянием, и Майкл устроил его в бизнес, связанный с прокатом растений, в Кренфорде. Он как-то вложил в этот бизнес деньги, скупив его на корню и записав все на имя Джима Дикенсона, но никак не был с ним связан, если не считать общих намерений и целей.

Двор в четыре акра земли был окружен десятифутовым забором из панелей и охранялся тремя доберманами и ротвейлером. В это утро двор словно вымер, там не было никого, кроме Моры и Майкла. Собак заперли в специально сооруженный для них загончик, и их лай и вой уже начинали действовать Море на нервы.

Майкл взглянул на часы. Было четыре минуты пятого.

– Еще каких-нибудь десять минут, Мо, и все будет кончено.

Докурив сигарету, Мора зажгла еще одну и попыталась сосредоточить мысли на Карле и Джое.

Рой и Джерри ждали на развилке Бат-роуд. Одетые во все черное, они сидели на мотоциклах "Кавасаки" с двигателями, каждый объемом 650 куб. см. По лбу Джерри катились крупные капли пота. Ему было страшно, по-настоящему страшно. Если бы у него хватило смелости завести двигатель и рвануть... рвануть куда-нибудь подальше отсюда!

Рой думал о Джэнайн и Бенни, которому было почти десять лет. Потеряв Карлу, его жена пыталась превратить сына в свою собственность. Рой прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на предстоящем деле. Если они дадут промашку, всем им конец. Уж тогда тюрьмы не избежать, можно не сомневаться. В животе забурлило. "Только бы не пришлось искать придорожную канаву, чтобы облегчиться", – подумал Рой.