Глава 20

Проснувшись, Памела долго не могла понять, где находится. Наконец она сообразила, что лежит в одной из комнат замка Фортенголл. Но все равно она чувствовала, что что-то забыла.

Тихий храп, раздавшийся рядом, напомнил ей, что именно вылетело у нее из головы. Памела резко отодвинулась на край кровати и с любопытством повернула голову. Естественно, она тут же поняла, что лежит в кровати Питера, а не в своей собственной.

— Святая Дева Мария, — прошептала девушка. Памела спустила ноги с кровати и нащупала свои туфли.

Свеча, стоявшая на столе, давно догорела, но в комнате было довольно светло. Рассвет давно вступил в свои права, наполнив замок жемчужным светом. Памела выглянула из-за полога и с облегчением увидела пажа, мирно спавшего у дверей.

— Слава тебе, Господи, — пробормотала она.

Затем она спрыгнула с кровати, перешагнула через мальчика и вышла за дверь.

Замок гудел от топота ног и встревоженных голосов. Хлопали двери, внизу сновали слуги. «Неужели уже так поздно, что все проснулись, — подумала Памела, — а что, если леди Люсинда тоже не спит?»

Услышав, как кто-то поднимается по лестнице, Памела в панике спряталась в угловом туалете. На самом деле ей действительно нужно было сходить туда, но она ощущала такое сильное беспокойство, что вряд ли могла справиться с такой простой задачей. Она замерла в пропахшем нечистотами тесном помещении, прислушиваясь к тому, что творилось снаружи.

— А сколько человек в деревне? — услышала она голос леди Люсинды, которая разговаривала с управляющим.

— Несколько детей, — ответил Фредерик, — и еще не менее полудюжины взрослых.

— А в Тисдейле?

— Еще больше, я посылал туда нашего человека.

— Тисдейл расположен рядом с владениями Невилла. Уверена, именно там мальчики и заразились. Йен говорил, что внуки Невилла были больны, когда он был там с Хью и младшими близнецами.

— Нужно осмотреть Питера, — сказал Фредерик. У Памелы остановилось сердце.

— Да, — согласилась леди Люсинда, — ни он, ни Рэйвен, ни Люсьен не болели корью. Не знаю, как им удалось избежать этого в детстве. Но сейчас Люсьена и Рэйвена нет в замке, поэтому остается беспокоиться только о Питере.

Красная сыпь! Вот из-за чего в замке такой переполох. Когда Памела поняла это, она тут же забыла о своих тревогах по поводу того, что ее кто-то мог застать в комнате Питера. Обрушившееся на мирный замок бедствие было куда страшнее, теперь леди Люсинде понадобится дополнительная помощь, и Памела горела желанием предоставить ее.

Она вышла из туалета и направилась прямо к своей будущей свекрови.

— Памела! — удивилась Люсинда. — Ты так рано встала! Как ты себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке, миледи. Я слышала ваш разговор с Фредериком. Как я поняла, в Фортенголле много больных.

Люсинда согласно кивнула.

— Корь вторглась в наши края. Хью и близнецы мечутся в лихорадке, они с ног до головы покрыты красной сыпью.

— Мне очень жаль. Дети часто болеют корью, но большинство из них выздоравливают.

— Да, — согласилась Люсинда и направилась к двери комнаты Питера, — если их хорошо кормят и до этого они не часто болели. Я сама перенесла корь, когда была маленькой девочкой. Йен говорит, что он тоже переболел.

— А ваши старшие сыновья?

— Нет. — Ее лицо помрачнело. — Возможно, ты знаешь, что взрослые переносят эту болезнь куда тяжелее, чем дети. Не всем удается выжить. — Она озабоченно посмотрела на Памелу. — У тебя была корь?

— Нет.

— Буду молить Господа, чтобы ты не заболела, — сказала Люсинда, закрывая глаза.

— Я не заболею, миледи, — пообещала девушка, — я крепкая.

— Возможно, болезнь не тронет тебя, хотя никто не знает, как распространяется эта зараза.

— Вы проверяли воду в колодце? — спросила Памела. — А припасы? Там не завелись черви?

— Вода свежая, слуги как раз проверяют зерно и овощи. Однако я давно живу на свете и не раз видела, как люди вокруг заболевали корью. По-моему, мы заражаемся не через еду или питье. Красная сыпь всегда приходит в это время года, если приходит вообще. Думаю, чтобы заразиться, нужно оказаться рядом с тем, кто уже болен.

— Но не все заражаются, — напомнила ей Памела.

— Да, не все. Тот, кто переболел и выжил, никогда не заболевает во второй раз. Но, увы, к Питеру это не имеет отношения.

Люсинда открыла дверь в комнату сына и заговорила шепотом:

— Надеюсь, у него нет лихорадки. Пока его кости не срослись, он еще очень слаб. Если сейчас у него начнется корь, она может свести его в могилу!

— Миледи, Питер здоров, — поспешила успокоить ее Памела. — Прошлой ночью он спал как младенец и…

Поняв, что едва не выдала себя, она быстро закрыла рот. Лучше промолчать, чем выдумывать какие-то небылицы, объясняющие ее потрясающую осведомленность относительно того, как Питер провел ночь.

Люсинда подошла к кровати и отодвинула полог. Питер еще спал, подозрительно отодвинувшись к краю кровати. Рядом с ним на подушке и матрасе отчетливо просматривались отпечатки недавно находившегося там второго человека. Кровать напоминала гнездо, из которого вылетела вторая птичка.

У Памелы перехватило дыхание, но, к ее удивлению и облегчению, Люсинда не заметила ничего необычного. Она уже трясла сына за плечо.

— А?

Питер потянулся и с удивлением посмотрел на склонившуюся над ним мать. Затем он увидел Памелу, и его глаза широко распахнулись.

— Мама? Что-то случилось?

— Кажется, да.

— Мама! — Остатки сна слетели с него в одно мгновение. Питер сел и серьезно посмотрел на мать. — Я уже взрослый человек.

— Вот именно, — Люсинда скрестила руки на груди, — именно поэтому я хочу поговорить с тобой об очень важном деле, которое может иметь серьезные последствия.

— Это о чем?

Люсинда рассказала сыну о вспышках кори в замке и его окрестностях.

— Какой ужас, — прошептал он, — как бы я хотел хоть чем-нибудь помочь. Я знаю, ты загоняешь себя до полусмерти! Если бы не эта проклятая нога…

— Питер, как ты себя чувствуешь? — перебила его Люсинда.

— Я? — Он наморщил лоб. — Хорошо, если не считать перелома.

— У тебя нет лихорадки? — Люсинда пощупала его лоб. — А красная сыпь не появилась?

— Нет, ничего у меня нет. Мама, ведь только дети болеют корью. Раз я не болел ею, будучи мальчишкой, значит, не заболею, став мужчиной!

— Болезнь не разбирает, ребенок ты или нет. Взрослые в отличие от детей редко выживают после кори.

— Что ты говоришь? — Он с тревогой посмотрел на Памелу: — Памела, ты не больна?

— Нет.

— Она тоже не болела в детстве, — сообщила сыну Люсинда.

— Миледи? — раздался от дверей сонный голос. Уильям поднял голову и сонно заморгал.

— Уильям! — Люсинда бросилась к пажу и задрала его рубашку, осматривая грудь и бока. — У тебя была корь?

— Что? — Мальчик еще не до конца проснулся и мало что соображал.

— Болезнь, когда ты весь покрываешься красной сыпью. Ты болел этим или нет?

— А, да, — радостно сообщил он. — Помню, весной дело было, прямо как сейчас. Мы тогда все заболели, и я, и сестры. Я чесался как бешеный и целыми днями валялся в кровати, вместо того чтобы кататься на пони.

— Слава тебе, Господи. — Люсинда схватила пажа за шиворот и подняла на ноги. — Уильям, в замке многие заболели, и мне нужны помощники. Отправляйся на кухню, позавтракай и жди меня в главном зале. Попозже я спущусь и скажу тебе, что нужно делать.

— Миледи, я не хочу снова покрываться этой сыпью!

— Ты не заболеешь, обещаю тебе. А теперь иди!

Паж послушно поплелся на кухню. Как только он вышел из комнаты, Памела тут же предложила леди Люсинде:

— Я могла бы ухаживать за больными, особенно за детьми.

— Тебе нельзя даже близко подходить к больным, — покачала головой хозяйка Фортенголла. — Раз у вас обоих не было кори в детстве, тебе и Питеру нужно держаться от всех подальше. Я не могу допустить, чтобы вы подхватили эту заразу и, — она торопливо перекрестилась, — оказались в могиле.

Памела переглянулась с Питером.

— И что же нам делать? — спросила она.

— Боюсь, что ничего. Ты должна оставаться в своей комнате, а Питер в своей.

— Мама, ты сошла с ума! — раздраженно закричал Питер. — Сегодня я должен был встать на костыли, и ничто, даже чума, не остановит меня! Я не буду больше валяться в постели!

— Что ты так кричишь, будто тебя не пускают танцевать? — улыбнулась леди Люсинда. — Я пришлю кого-нибудь, чтобы помочь тебе с костылями.

— Кого? — капризно осведомился Питер.

— Кого? — Люсинда задумчиво потерла лоб. — Еще не знаю. Лучше какого-нибудь сильного слугу, причем желательно, чтобы он уже переболел корью.

— Лучше меня, — вызвалась Памела. Люсинда удивленно посмотрела на девушку.

— Тебя?

— Да. Леди Люсинда, сейчас вам нужна каждая пара рук. Зачем отсылать слуг, которые будут помогать вам, если можно использовать меня?

— Нет, только не это.

— Миледи, прошу вас. Выслушайте меня! Вы хотите, чтобы я не общалась ни с кем, от кого могу заразиться. Питер тоже должен сидеть взаперти. Лучше держать нас вместе, чтобы я могла ухаживать за ним, в сложившихся обстоятельствах это наиболее разумно.

— Нет, не разумно! Ты здесь гостья, а не служанка!

— Миледи, я хочу помочь, мне так понравилось работать вместе с вами.

— Мне не следовало нагружать тебя.

— Но это было не трудно!

— Памела говорит правду, мама, — вмешался в разговор Питер. — Вчера вечером она рассказала мне, как ей понравилось быть твоей помощницей.

— Да, — подтвердила Памела. — Кроме того, мне будет ужасно скучно сидеть одной в моей комнате.

— И мне тоже, мама, — добавил Питер. — Ты не представляешь, как это ужасно лежать тут в одиночестве.

Люсинда упрямо замотала головой.

— Я не могу допустить этого.

— Нет, можешь, — настойчиво произнес Питер. — Мы с леди Памелой прекрасно ладим. К тому же она хорошо умеет ухаживать за больными. Так как ты будешь заниматься другими заболевшими, она вполне справится со мной.

— Питер, — сказала Люсинда, — Памела — невеста Рэйвена, если он узнает, что вы двое надолго оставались одни, он может подумать…

— Мой брат сейчас где-то в Уэльсе с моей будущей женой, но я же не подозреваю его… их в чем-то непристойном.

— Леди Люсинда, — Памела судорожно подбирала слова, пытаясь убедить будущую свекровь, — хоть я и сирота, но воспитана в послушании и богобоязненности. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы опозорить лорда Рэйвена, добрую память моих родителей или меня саму. Поверьте, миледи, моей матери было бы стыдно за меня, узнай она, что я ничего не сделала, чтобы помочь вам в такой трудный час. Леди Люсинда долго смотрела на девушку, потом перевела взгляд на сына.

— Я вижу, что тебе не терпится снова встать на ноги. Памела еще слишком молода, у нее не хватит сил помогать тебе ходить на костылях. Она может быть только твоей сиделкой.

— Леди из Англфорда не слабее тебя, мама, — возразил Питер, не спуская глаз с Памелы. — Не сомневаюсь, что она окажет мне любую помощь, какая потребуется.

Люсинда поджала губы и нехотя кивнула.

— Памела, рядом с комнатой Питера есть свободная спальня. Она меньше, чем та, которую ты занимаешь сейчас, но если ты туда переберешься, тебе будет удобнее ухаживать за Питером.

— Хорошо, миледи, — на лице Памелы расцвела торжествующая улыбка, — я быстро соберу свои вещи.

— Я спущусь в главный зал. Мы с Йеном должны пересчитать всех, кто заболел. Боюсь, что с каждым часом их число будет увеличиваться.

— Мама, мои костыли! — крикнул Питер вслед удаляющейся леди Люсинде.

— Я их принесу, — вызвалась Памела, — не отвлекай леди Люсинду. Я также принесу тебе завтрак.

Когда Люсинда вышла из комнаты, Памела бросилась обратно к Питеру.

— Вот видишь! — радостно воскликнула она. — Я действительно могу быть настоящей помощницей!

С этими словами она торжественно взяла из его рук кувшин, в который он только что помочился.

Питер с нетерпением ждал ее возвращения. Он сумел сесть на край кровати и дотянуться до стола, на котором стоял таз с водой. Питер умылся и расчесал волосы влажными пальцами. Прикрыв голые ноги краем одеяла, он продолжал сидеть, не спуская глаз с двери.

— Вот и я, милорд, — возвестила Памела, внося в комнату поднос с едой. Она поставила поднос Питеру на колени и снова выбежала из комнаты. Спустя минуту она вернулась с парой наспех вырезанных из дерева костылей. — Не слишком изысканные, — улыбнулась она. — Теперь у тебя есть все, что нужно. Еще есть какие-нибудь просьбы?

— Да, — он посмотрел на нее, — ты снова собираешься уйти?

— Я хотела перенести свои вещи в соседнюю спальню.

— Это может подождать, нам нужно поговорить.

— Хорошо.

Памела закрыла дверь и села на стул перед кроватью.

— Как тебе удалось не столкнуться с моей матерью сегодня утром? — спросил Питер.

— Я спряталась в туалете, — призналась она.

— Уютное местечко! — рассмеялся он, но тут же его лицо стало серьезным. — Я ожидал самого худшего, когда она разбудила меня, но потом понял, что мать не застала тебя в моей постели.

— Нет, я проснулась очень рано. Уильям спал, и я думала, что в замке еще никто не проснулся, но все всполошились из-за болезни. — Она посмотрела ему прямо в глаза: — Питер, ты не должен был разрешать мне спать здесь. Почему ты меня не разбудил?

— Мне показалось, что в этом нет необходимости. Ты спала так безмятежно. А потом я и сам вскоре заснул!

— Мне нельзя было так себя вести. — Как?

— Ты сам знаешь. Нельзя было спать рядом с тобой в одной кровати! Представляешь, что подумала бы твоя мать, если бы обнаружила нас? Слава Богу, что я проснулась до ее появления.

— Но ведь все обошлось, — пожал плечами Питер.

— Да. — Памела немного успокоилась. Она взяла с подноса ломоть еще теплого хлеба и сунула Питеру в руку. — Ешь, если сегодня ты собираешься встать, тебе понадобятся силы.

Питер перехватил ее руку, все еще державшую ломоть, поднес ко рту и откусил кусочек ароматного хлеба.

— Ты мне поможешь? — спросил он, глядя на нее своими теплыми карими глазами.

Она кивнула. Питер потянул ее за руку, как бы проверяя силу ее мускулов.

— Отличная сиделка, — улыбнулся он, — сильная и нежная.

Памела опустила голову, отчего ее ресницы почти наполовину закрыли щеки.

— Надеюсь, это так, — сказала она, — мне необходимо заслужить доверие твоей матери.

— Доверие?

— Она очень неодобрительно отнеслась к тому, что я сидела у тебя на коленях. А сегодня она открыто сказала, что Рэйвену может не понравиться, как я ухаживаю за тобой.

— Рэйвен? — Глаза Питера стали холодными как лед. — Ты все время только о нем и думаешь!

— Конечно! — Памела подняла голову. — Ведь он должен стать моим мужем!

— Ах да, конечно, твоим мужем. Хотя сам сейчас путешествует по Уэльсу вместе с моей невестой! — Питер откинулся на подушки и уставился в потолок.

— У него не было выбора, — попыталась вступиться за Рэйвена Памела. — Моя кузина сбежала, а ты не мог последовать за ней. Надеюсь, они скоро вернутся в замок.

— Надеюсь, что нет.

Памела удивленно посмотрела на Питера.

— В замке эпидемия кори, — объяснил Питер. — Не знаю, болела ли ею Роксанна, когда была ребенком, но знаю точно, что Рэйвен не болел. Я бы не хотел, чтобы он вернулся в самый разгар болезни. Хоть я и сержусь на него, но не хочу, чтобы он заболел и, не дай Бог, умер.

Памела положила свою маленькую ручку на широкую ладонь Питера.

— Не беспокойся о нем, — мягко сказала она, — когда они с Роксанной вернутся, все уже наладится. А я позабочусь о тебе, пока ты не встанешь на ноги. Уверена, в конце концов, все сложится так, как хотел король Генрих.

Питер посмотрел на нежную маленькую ручку, которая так мило смотрелась на его ладони.

— Ты так думаешь? — спросил он, понимая, что сам надеется на обратное.

Памела медленно кивнула. Их взгляды встретились, и Питер почувствовал, как заныло его сердце.

Глава 21

— Остановитесь и назовите себя!

Рэйвен и Роксанна подъехали к стенам замка Англфорд.

— Я — лорд Рэйвен Стоунли. Согласно указу короля Генриха я вскоре стану вашим хозяином!

Стражник на башне высунулся в окно, прикрывая глаза ладонью от яркого солнца.

— Мы ничего об этом не слышали, милорд!

Рольф тряс головой и нетерпеливо перебирал передними ногами. Рэйвену пришлось натянуть поводья, чтобы успокоить коня.

— Вы не слышали, что король Генрих прислал эскорт за леди Памелой и леди Роксанной Биттеншир? Что их отвезли в Англию, чтобы выдать замуж? Я — рыцарь, которого король Генрих выбрал для леди Памелы, так что Англфорд скоро станет моим!

Стражник спустился вниз, в руках у него был внушительных размеров лук.

— А у вас есть какие-нибудь доказательства, милорд? Я не могу пустить вас в замок, поверив на слово.

— Святая Дева Мария! — сердито воскликнул Рэйвен. — На замок вот-вот нападут, а этот упрямый дурак препирается со мной.

— Радуйся, что он такой осторожный. Если бы он беспрекословно впустил тебя, ему следовало бы снести голову.

Роксанна сказала это тихо, на ухо Рэйвену. Она сидела позади него, и стражник не мог ее видеть. Но она выглянула из-за плеча лорда Стоунли и крикнула:

— Левеллин, это ты? Это я, леди Роксанна Биттеншир. Прошу тебя, впусти нас!

— Леди Роксанна?

— Да, да, это ваша дорогая, уважаемая, любимая леди Роксанна, дочь лорда Седрика Биттеншира! — раздраженно бросил Рэйвен. — А теперь спусти мост и открой эти чертовы ворота!

— Слушаюсь, милорд, миледи.

Левеллин поклонился и исчез. Вскоре скрипучий деревянный мост опустился, а лязганье железной цепи возвестило о том, что ворота, закрывавшие вход в замок, начали подниматься.