Стратег презрительно скривил губы.
      - Слушаю тебя.
      - Что будет со мной после того, как я расскажу о Калгуме?
      - Твою участь решит военный совет. Если будет доказано, что ты прибыл сюда с дурными намерениями, тебя казнят...
      - А если это не удастся доказать?
      - Тебя вернут в тюрьму.
      Скиф возбужденно вскочил со своего места.
      - Но почему? Что я сделал дурного? Я лишь хотел проехать через ваш город!
      - Совет даст оценку твоим поступкам. Но если ты ни в чем не виноват, тебе не о чем беспокоиться.
      - Почему же в таком случае я должен вернуться в тюрьму?
      Отец-стратег сделал нетерпеливый жест; было видно, что его очень раздражает бестолковость скифа.
      - По городу объявлено гроз-положение. Мы не можем отпустить на свободу человека, проникшего в наши тайны.
      - О каких тайнах ты говоришь? - разозлился Скилл.
      - Ты видел вооружение наших воинов, подземный ход, соединяющий тюрьму и мой дворец. Этого вполне достаточно.
      - Но я никому не расскажу! Я сегодня же покину город. Мне надо в верхний мир.
      - Никто не может покинуть город без моего разрешения! - веско произнес Ренелс. - И хватит об этом, иначе тебе придется познакомиться с калеными щипцами.
      - Ну ладно, - внезапно пошел на попятную Скилл. - Дэв с ним, пусть будет тюрьма. Я отказываюсь говорить до тех пор, пока меня не накормят. Я уже семь дней сижу на воде и хлебе.
      - Хорошо, - немного подумав, сказал стратег. - Я распоряжусь.
      Ренелс хлопнул в ладоши. В дверях появился одетый в кожаный доспех воин.
      - Обед на двоих. Три блюда, - коротко бросил стратег.
      Не говоря ни слова слуга исчез. Ренелс взглянул на Скилла.
      - Откуда ты знаешь Калгума?
      - Я не буду отвечать ни на один вопрос до тех пор, пока не поем, твердо заявил Скилл.
      Стратег нахмурился.
      - Вижу, ты упрям. Как бы мне этого не хотелось, но тебе все же придется познакомиться с пыточным застенком.
      Скиф молчал. Видя, что пленник намерен начать говорить не ранее, прежде чем наполнит желудок, Ренелс оставил попытки втянуть пленника в разговор. Некоторое время они сидели молча, затем стратег пробормотал:
      - Пойду потороплю слуг.
      Едва за ним захлопнулась дверь, Скилл вскочил со своего места и бросился к стене с оружием. Более всего его привлекал лук из буйволиного рога. Подобные делали племена, кочующие за Великими восточными горами. Эти луки славились своей меткостью и убойной силой. Стрела, пущенная из него умелой рукой, пробивала за сто шагов бронзовый щит. Имея подобное оружие, Скилл мог бы противостоять целой армии.
      Но, увы, к луку не было стрел. Внимание скифа переключилось на другие виды оружия. В конечном счете он остановил свой выбор на парсийском боевом топоре, оба лезвия которого были отточены подобно бритве. Прикидывая вес, скиф перебросил секиру из руки в руку. В этот момент вошел Ренелс.
      - Ого! - воскликнул он. - Воин уже вооружился. Разумный выбор! Последняя фраза относилась к топору.
      Скилл быстро прикинул в уме вероятный исход поединка. На его стороне были молодость, быстрота и более длинные руки, которые вкупе с трехфутовым древком должны были заставить противника держаться на расстоянии. Ренелс был более плотно сбит и, вероятно, искушен в поединках. Шансы были приблизительно равны, поэтому стоило рискнуть.
      - Сейчас ты дашь мне лошадь, вернешь мое оружие и золото и прикажешь своим людям выпустить меня из города, - процедил скиф сквозь зубы, подступая к стратегу.
      Тот усмехнулся.
      - Мы поступим иначе. Сейчас ты повесишь топор на стену, и я согласен считать это глупой шуткой.
      Но скиф продолжал двигаться вперед. Меч Ренелса с лязгом выскочил из ножен.
      Позднее, вспоминая этот день, Скилл признается, что в его жизни не было более короткого поединка. Резко взмахнув топором, он направил его в шею противника. Но стратег непостижимым образом увернулся, после чего ловко стукнул скифа ногой в пах. Взвыв от сильной боли, Скилл согнулся, и в тот же миг секира ласточкой вылетела из его рук, а семидневная щетина ощутила прикосновение стали.
      Расхохотавшись, Ренелс не слишком вежливо пнул скифа ногой.
      - Иди повесь секиру на место.
      На этот раз Скилл не осмелился ослушаться. Едва он успел выполнить приказ Ренелса, как вошли два воина с подносами.
      Еда была не слишком изысканной - мясо жестковато, вино водянистое, но это было куда лучше, чем тюремные хлеб и вода. Скилл расправился с обедом в один миг. Стратег ел медленно, то и дело усмехаясь. Наконец и он покончил с едой.
      - Итак, - начал Ренелс без всякой паузы, едва успев отодвинуть от себя блюдо, - как ты познакомился с Калгумом?
      - Мы встретились в трактире "Сон Аполлона". Он нанял меня в работники.
      - Ты нуждался в деньгах? - В голове стратега слышались нотки недоверия.
      - Нет. Я решил помочь ему просто так. Кроме того, я рассчитывал, что он расскажет мне о Серебряном городе.
      - Ну и что, рассказал?
      - Да, но не слишком много.
      - При каких условиях вы повстречались во второй раз?
      - Это произошло через несколько дней. Я случайно встретил его на улице. Он сказал мне, что собирается оставить город. Я рассказал ему о людях, с какими познакомился, после чего он предложил узнать, что будет делать один из моих знакомых в Городском Совете. Сначала я не хотел, но затем поддался на эти уговоры.
      - Твой знакомый оказался сикофантом?
      - Кем? - переспросил Скилл.
      - Сикофант. Так эллины называют доносчиков.
      - Точно! Он называл себя моим другом, а на деле оказался доносчиком.
      - Что было дальше?
      - Калгум уговаривал меня уехать, но я остался, чтобы отомстить...
      Ренелс остановил Скилла движением руки.
      - Дальнейшее мне известно. Насколько я понимаю, ты рассказал Калгуму о сикофантах и мыдниках.
      - Да.
      - Чем он еще интересовался?
      - Не знаю. На обратном пути он признался мне, что приезжал в город как разведчик, и вскоре армия бронзовиков пересечет Змеиный ручей и захватит город.
      - И ты молчал? - злобно процедил Ренелс. На это Скилл вполне резонно ответил:
      - А кто меня спрашивал?
      Стратег не пожелал признаться, что совершил ошибку, приказав бросить пленника в тюрьму без допроса, и поэтому оставил эту тему.
      - Спасибо, ты помог мне. - Калгум повернулся к двери. - Стража!
      - Что ты собираешься делать? - забеспокоился Скилл, наблюдая за появлением двух знакомых костоломов.
      - Сейчас ты вернешься назад в тюрьму. Затем твою участь решит военный совет. Если он признает тебя виновным в умышленной передаче секретных сведений врагу, тебя повесят. Если стратеги решат, что ты сделал это непреднамеренно, проведешь остаток жизни в тюрьме.
      "Ничего себе перспектива!" - мысленно охнул скиф.
      - Еще пару слов, господин стратег! Я забыл упомянуть, что бежал из города через подземный ход.
      Заявив это, Скилл выжидательно посмотрел на Ренелса. Судя по выражению лица стратег не слишком поверил словам пленника.
      - Не городи чушь! Я прекрасно знаю, что ты выехал из города вместе с Калгумом.
      - Совершенно верно. Но это было утром. А ночью я покинул город по подземному ходу.
      Брови Ренелса недоуменно поползли вверх.
      - Ничего не понимаю.
      - Опасаясь мести мыдников, я бежал из города той же ночью, а наутро был вынужден вернуться, чтобы забрать свои вещи. - Скилл надеялся, что его версия звучит более-менее правдоподобно.
      - Допустим... - Ренелс заинтересовался. - Но откуда ты узнал про этот ход?
      - Откуда? - Скиф еще не успел придумать, откуда, но - выручай, смекалка! - О нем мне рассказал предатель Менандр.
      - Но разве ты не убил его?
      - Убил, но после того, как он показал мне этот тоннель.
      - Что ж, возможно, ты не лжешь. Мне с самого начала было непонятно, как мыдники упустили тебя из своих рук. Где начинается этот ход и куда ведет?
      Отец-стратег, похоже, был склонен поверить, у Скилла забрезжила надежда на спасение.
      - Вход в подземный тоннель находится в белом храме Аполлона. Он замаскирован гранитной плитой. Подземный ход ведет через весь город и выходит в лощину.
      - Где эта лощина?
      Скилл усмехнулся, обретая уверенность.
      - Было темно. Кроме того, у меня был проводник, и я не испытывал особой нужды запоминать это место. Конечно, я помню кое-какие ориентиры. Вне всякого сомнения, доставь вы меня к стенам города, я без труда найду эту лощину.
      Стратег испытующе взглянул на пленника.
      - По-моему, скиф, ты просто хочешь бежать.
      - Конечно, хочу, - не стал отрицать Скилл. - Но подземный ход действительно существует.
      Стратег снял со стены изящный малайский крис, провел пальцем по его волнистому лезвию.
      - Ну что ж, я сыграю в предложенную тобой игру. Ставкой в ней будет твоя жизнь. Твоя жизнь...
      Солнце играло. Оно прыгало с золоченых шишаков шлемов на острия копий, падало на нагрудные зерцала и с разбегу ударялось в щиты. Оно вносило струю грозного оживления в ряды воинов, мерно шагающих по дороге. Солнцу были неведомы превратности войны, оно обожало острую бронзу и медь, оно играло.
      Стоя на вершине холма, Скилл наблюдал за тем, как золотисто-огненная змея, лязгающая металлом и ощетиненная остриями копий, вползает в лощину. Войско Золотого города выступило в поход. Три тысячи закованных в звонкую медь копейщиков, лучники и пращники, вооруженные двуручными мечами витязи и, наконец, закованные в непробиваемую броню всадники-катафракты - ударная сила войска.
      Облаченная в металлическую перчатку рука Ренелса коснулась плеча Скилла.
      - Вперед! - негромко приказал стратег, трогая лошадь с места. Кавалькада всадников, среди которых, кроме Ренелса и Скилла, было восемь стратегов, а также вестовые и телохранители, спустилась с холма и, обгоняя мерно шагающую пехоту, устремилась к виднеющимся вдалеке башням Серебряного города.
      Плохо обученная лошадь Скилла шла ломким наметом. Невольно подпрыгивая в седле, скиф косился в сторону скачущего неподалеку Ренелса. Еще три-четыре мили, и они будут у стен города. И тогда стратег потребует показать подземный ход. Как только он убедится, что ход существует лишь в воображении Скилла, он немедленно прикажет отрубить пленнику голову. Скилл живо представил, как один из закованных в броню громил взмахивает мечом... Ах! - И окровавленная голова летит в придорожную канаву.
      Скиф нервно передернул поводья. Кандалы на его руках звякнули. Скакавший впереди всадник обернулся, ощерил здоровенные зубы и рванул за веревку, которая была опутана вокруг пояса Скилла, с такой силой, что пленник едва не вылетел из седла.
      Обогнав колонну пеших воинов, всадники выскочили на равнину. Со стороны города появился машущий руками гонец. Через несколько мгновений он осадил коня перед Ренелсом и сдавленно выкрикнул:
      - Наш отряд попал в засаду и был изрублен! Вражеское войско выстраивается для битвы!
      - Болваны! - буркнул Ренелс в адрес дозорного и его погибших товарищей. Собрав вокруг себя стратегов, он начал отдавать приказания. Тем временем дозорный, чья кольчуга была напитана кровью от полученных в схватке ран, медленно сполз с коня на землю. Ни один человек из свиты Ренелса не подумал прийти ему на помощь.
      Повинуясь четким приказам отца-стратега, полки стали выстраиваться в боевую линию. Копейщики сомкнулись в стройную шестишеренговую фалангу, перед которой стала цепочка пращников и лучников. Две сотни конных витязей расположились на крыльях, а отряд легковооруженных всадников ускакал к городу на разведку. Отборные части - катафрактов, закованных в стальные доспехи секироносцев и арбалетчиков - стратег оставил в резерве.
      Ветер донес рев труб. Войско Бронзового города начало атаку. Ренелс наблюдал за перемещениями противника с помощью волшебного ока, изготовленного волшебниками Таия. Раз в десять лет с востока приходил купеческий караван с редкими товарами - драгоценной посудой, жемчугом, тончайшими шелками. Иногда купцы привозили и волшебное око, преподнося его в дар могущественному владыке Элама, Ассирии, Лидии, Мидии, а позднее Парсы. Именно в дар; купцы наотрез отказывались принять плату, сколь бы высокой она ни была, заявляя, что чудо нельзя купить ни за какие деньги. Именно такое волшебное око было сейчас в руках отца-стратега.
      Грозный шум постепенно усиливался. К реву труб примешался мерный рокот бронзы - это воины-бронзовики били в такт шагам мечами по щитам.
      Не отрываясь от волшебного ока, стратег приказал:
      - Сигнал!
      Восемь облаченных в сиреневые плащи воинов приставили к губам трубы. Легкие мощно выдохнули воздух - у-у-у-а-а-у-у! В рядах копейщиков запели флейты, фаланга сделала первый шаг - содрогнулась земля - и направилась навстречу врагу.
      Какое-то время был слышен лишь мерный топот да резкие всхлипы флейт, затем воздух дрогнул от дикого крика, и все потонуло в лязге оружия. Тысячи ног взрыли сухую землю, подняв тучу пыли, совершенно скрывшую поле боя.
      Мгновения тянулись томительно долго. Стоявшие в резерве воины все заметнее проявляли признаки нетерпения - скорее в бой! Кое-кто из малодушных стал поддаваться панике, вообразив, как из пыльной завесы вот-вот вырвутся тысячи вражеских всадников и их бронзовая стена сметет застывшую у холма кучку бойцов. Волнение становилось все сильнее, стратеги и телохранители переглядывались, лишь Ренелс был совершенно спокоен. Внимательно осмотрев поле битвы, он подозвал к себе двух стратегов. Налетевший порыв ветра помешал Скиллу расслышать отданный Ренелсом приказ, но судя по всему командующий приказал обойти неприятеля с левого фланга. Стратеги стремительно сбежали с холма и повели сверкающие металлом колонны навстречу врагу.
      Но, видимо, этих подкреплений оказалось недостаточно, чтобы изменить ход боя. И Ренелс понял это. Внезапно он бросил волшебное око в руки ординарца и погнал коня вниз. Поравнявшись с катафрактами, стратег выхватил из ножен меч. Бронированная стена тотчас же устремилась за своим полководцем. Всадники ворвались в пыльную тучу и исчезли.
      Вскоре картина боя начала меняться. На левом крыле, которое было подкреплено двумя отрядами пехотинцев и катафрактами, противник дрогнул и побежал. В центре бой продолжался с переменным успехом, зато справа бронзовики прорвали строй витязей и начали обход неприятельского войска. Сотни полторы всадников ударили в тыл фаланге, столько же устремились к обозу, рассчитывая поживиться офицерским барахлом.
      На холме к тому времени осталось не более двух десятков воинов да безоружные обозные. Последние даже не подумали о сопротивлении и тут же брызнули во все стороны. Увидев это, обратились в бегство и большинство всадников, в том числе и стражник Скилла. Скиф, в буквальном смысле слова связанный со своим охранником одной веревочкой, был вынужден последовать его примеру.
      Их лошади неслись во весь опор, но преследователи не отставали. Вскоре конь стражника стал задыхаться под тяжестью закованного в доспехи седока. Засвистели стрелы. Скиф, чья спина не была защищена в этот раз достопамятной кольчугой из ткани хомс, зябко поежился. Поравнявшись с охранником, он крикнул:
      - Перережь веревку!
      Тот выхватил меч и довольно безрассудно попытался снести Скиллу голову. Однако кочевник увернулся, а в следующий миг очутился на чужой лошади. Цепь кандалов опутала стражнику шею, рывок, и он кулем полетел на землю. Почувствовав облегчение, конь прибавил ходу, а Скилл вытащил из висевшего у луки горита лук - свой лук! - и стрелу. К счастью, цепь была достаточно длинна, чтобы позволить рукам натянуть тетиву. Лизнув оперенье стрелы, скиф приладил ее к тетиве, обернулся и выстрелил. Негромкий вскрик - и мимо скифа пронеслась лошадь без всадника. Но топот за спиной не утихал. Скиф обернулся вновь. Очередной преследователь был шагах в тридцати. На нем был роскошный бронзовый доспех, а голову защищал шлем с личиной. Поразить его можно было лишь в одно место - в глаз. Накинув поводья на шею, Скилл развернул корпус и выпустил две стрелы. Первая скользнула по бронзовой личине. Взбешенный всадник поднял голову, и в этот миг вторая стрела вонзилась ему точно в глаз. Выпустив из рук поводья, он вывалился из седла.
      Пораженные такой меткостью преследователи решили изменить тактику и захватить Скилла живым. Теперь они целились в лошадь. Несколько стрел отскочили от покрытого бронзовыми пластинами крупа, но одна вонзилась в ляжку. Измотанная долгой скачкой лошадь взбрыкнула и рухнула на землю. Когда Скилл вскочил на ноги, вокруг нее уже гарцевали с десяток всадников. Один из них поднял руку, привлекая внимание Скилла.
      - Эй, скиф, корстулг Калгум просит тебя пожаловать в гости!
      Скилл медленно опустил лук. Что ж, в его жизни бывали и более лихие повороты...
      Лицо Калгума было залито кровью, обильно струящейся из рассеченной брови. Он был слегка подавлен, но не унывал.
      - Мы проиграли первый бой, но какая была сеча! Я перехитрил проклятого Ренелса, внезапно бросив в атаку боевых львов. Они совершенно смяли его левый фланг и пробили бреши в фаланге. Но копейщики-золотовики держались хорошо. Хорошо! Мои ребята сколько ни старались, так и не смогли разрезать фалангу надвое. А затем Ренелс неожиданно ввел в бой арбалетчиков, которые в мгновение ока перебили всех львов, а заодно и большую часть моих меченосцев. Естественно, понеся такие потери, мы не смогли выдержать удара катафрактов. Проклятые стальные болваны! Их не берет ни меч, ни стрела. Они вдребезги расколошматили мою легкую кавалерию. Думаю, не уцелел ни один всадник. А, отстань! - Калгум оттолкнул руку лекаря, пытавшегося перевязать рану.
      - Да, веселое было дело, - равнодушно согласился Скилл, потирая освобожденные от кандалов запястья. - Как же вы смогли захватить Серебряный город, имея дело с мыдниками?
      Калгум пренебрежительно махнул рукой.
      - Что они стоят, твои мыдники! Они могут лишь убивать безоружных. Консул хитро осклабился. - Скажу тебе по секрету, я придумал маленькую хитрость. Мои воины несли с собой мешочки с толченым мелом. Как только мыдники напали на передовой отряд у городских ворот, они дружно бросили мел перед собой. Ха! И мыдники тут же стали видимыми и их изрубили. Оставшиеся в живых попрятались кто куда и не смеют высунуть носа!
      - Голова! - искренне похвалил Скилл.
      - Еще бы! А архонтов из Городского Совета я приказал повесить на крепостных зубцах. Они так и висят по порядку: толстый, средний и тощий. Ха-ха!
      Скилл внимательно посмотрел на Калгума и изумился перемене, происшедшей с этим человеком. Всего несколько дней назад он был тихим неприметным купцом. Теперь же перед ним сидел грубый, туповатый, самодовольный солдафон, чья глотка исторгала неприлично громкое ржанье. Нет, власть определенно не пошла на пользу Калгуму. Скиф вздохнул и спросил:
      - Ты случайно не знаешь, как поживает Лаоника?
      - Да на кой тебе сдалась эта девка! Выбирай любую!
      - Спасибо, - поблагодарил Скилл. - Меня вполне устраивает и эта.
      - Ну как знаешь! Не обращай внимания... Может быть, я говорю немного несвязно. Не обращай внимания. Я возбужден. Проклятый секироносец! Он все-таки пробил мой шлем. Но ничего, мой меч проткнул его шею насквозь! Вот это дело! Вот это я понимаю! Ты должен понять меня, ведь ты воин. А воин живет войной. Наконец-то наши мечи окрасились в алый цвет! Ах, какое это наслаждение выкупать свой меч в горячей крови! Я бы мечтал...
      Скиллу надоело слушать откровения консула, он встал.
      - Ты куда?
      - Пойду проведаю Лаонику.
      - Влюбленный глупец! - захохотал Калгум. - Ну ладно, возьми в той суме пару золотых побрякушек. Подарок ей от меня. - Скиф не стал возражать и выбрал два изящных золотых браслета. - Эй, когда вернешься, я рассчитываю на твой лук!
      Ничего не ответив, Скилл вышел наружу.
      Он шел по улицам и не узнавал Серебряного города. Словно чья-то враждебная рука стерла его чарующую магию. Большинство храмов и дворцов были разрушены, статуи сброшены с постаментов, дома зияли пожарищами. Кое-где валялись изуродованные трупы горожан. Время от времени попадавшиеся навстречу Скиллу патрули бронзовиков почтительно пропускали скифа, о подвигах которого были немало наслышаны.
      Почти дойдя до дома покойного Менандра, Скилл вдруг вспомнил, что не знает, где живет Лаоника. Он ведь ни разу не был у нее в гостях.
      - Ладно, будем надеяться, что у Менандра попадется кто-нибудь из знакомых, - пробормотал Скилл и ускорил шаг.
      Так оно и вышло. Едва успев войти, Скилл заметил Герона, прыгнувшего при его появлении в одну из дверей. Скилл догнал кифариста и после недолгой борьбы и пары увесистых затрещин извлек его на свет.
      - Привет! - сказал он как можно дружелюбней.
      - А... Здравствуй, - пробормотал Герон, с ужасом поглядывая на лук, висящий за спиной Скилла. - Ты не убьешь меня?
      - Если есть за что - убью! - пошутил скиф и тут же пожалел о сказанном, так как Герон рухнул на колени и, причитая, стал целовать руки кочевника.
      - Встань, встань... - Скилл тщетно пытался поднять испуганного кифариста на ноги. Наконец это занятие ему надоело, и он рявкнул:
      - А ну, встань!
      Герон поспешно вскочил.
      - Что ты здесь делаешь?
      - После смерти Менандра Совет подарил мне этот дом.
      Скилл скривил губы.
      - С условием, что ты станешь новым доносчиком?
      - Да, - потупив взор, признался Герон.
      - Ладно, не тушуйся! Меня это уже не касается. Скажи мне, где живет Лаоника.
      Герон вздрогнул и начал тихонько пятиться от Скилла.
      - Ты что?
      - Я... этого не знаю.
      Скилл в два шага догнал намеревавшегося пуститься в бегство кифариста.
      - Лжешь! Говори, иначе я вытрясу твою трусливую душонку!
      - Пусти! - Герон стал белее горного снега.
      - Говори правду, что с ней?!
      - Ее убили. - Слова эти дались трусу нелегко. Он обмяк, колени дрожали.
      - Кто? - спросил Скилл мгновенно охрипшим голосом.
      - Бронзовики. Захватив город, они принялись измываться над жителями. Многие пострадали. Особенно девушки. Солдаты хотели изнасиловать ее, она сопротивлялась, тогда они закололи ее мечами.
      - А ее парень?! - почти закричал Скилл.
      - Он струсил и убежал.
      - А-а-а! - Завыв, Скилл повернул лицо к зеленому небу. - Проклятый город! Проклятые люди! Будь проклят этот мир!
      Затем он замолчал. И молчал довольно долго. Герон стоял рядом, боясь пошевелиться. Наконец скиф пришел в себя.
      - Иди, - сказал он Герону. - Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Если найдешь время, помяни Лаонику.
      Едва сдерживая рыдания, Скилл быстро зашагал прочь от дома Менандра.
      Именно в этот момент начался штурм города. Атакующим не пришлось брать стены приступом. Подземный ход все же существовал, хотя и вел не в храм Аполлона. Один из сикофантов выдал эту тайну Ренелсу. Не долго думая стратег отправил под землю своих испытанных секироносцев. Те прорубились к городским воротам и распахнули их.
      В город хлынули катафракты, а за ними толпы копейщиков, арбалетчиков и витязей. Оборонительные линии бронзовиков были прорваны, на улицах разгорались жаркие стычки.
      Скилл повернул за угол и застыл, будто налетев на каменную стену. Посреди улицы двигался отряд катафрактов. Заметив вооруженного человека, всадники заорали и повернули коней к нему.
      Их было восемь. Скиф выпустил двенадцать стрел, прежде чем последний катафракт рухнул на землю. Полюбовавшись результатами своей работы, Скилл извлек стрелы и направился к зданию Городского Совета. По дороге ему не раз приходилось вступать в стычки. Он убивал всех, не разбирая, бронзовик или золотовик преградил ему путь. Несколько раз по нему стреляли арбалетчики. Скилл снял стрелами двоих, с удивлением обнаружив на одном из врагов свой панцирь, в который немедленно облачился.
      По мере приближения к центру города встречалось все больше и больше трупов. Враги лежали в разных позах с жутко оскаленными лицами. Чего стоил лишь один бронзовик, рухнувший рядом с поверженной статуей Зевса. Удар двуручного меча расколол его голову надвое, забрызгав мостовую розовым месивом мозгов. Зрелище не для слабонервных!
      Вот, наконец, и Городской Совет. Отодвинув ногой лежащего у дверей мертвеца, Скилл прошел внутрь. В комнате, которая была некогда стражницкой, яростно рубились три воина. Раненый в руку и шею бронзовик из последних сил сопротивлялся натиску двух врагов. Свистнула стрела, и один из них рухнул на пол. Спустя мгновение за ним последовал и второй. Бронзовик вытер со лба смешанную с потом кровь.
      - Спа...
      Он не договорил. Третья стрела пронзила ему шею.
      - Вот так-то лучше, - пробормотал Скилл и шагнул в следующую залу.
      Комната эта напоминала бойню. На мраморном полу, щедро политом кровью, валялись два десятка трупов. По разные стороны длинного стола, за которым некогда решали дела архонты, стояли Калгум и Ренелс. Оба тяжело дышали. Из многочисленных ран сочилась кровь. При появлении Скилла враги оживились.
      - Скилл! - заорал Калгум. - Пристрелили этого ублюдка!
      Ренелс предложил то же самое относительно своего противника, пообещав:
      - Убей его! Получишь свободу и столько золота, сколько сможешь унести!
      Скилл усмехнулся.
      - Свободу я уже получил, золото мне не нужно, убил я достаточно. И еще: знаешь, Калгум, твои воины убили Лаонику.
      - Мне очень жаль, Скилл! Поверь, мне очень жаль! - Консул перевел ненавидящий взгляд с Ренелса на скифа.
      - Твою жалость не положишь в карман, - заметил кочевник. - Я не буду вмешиваться в ваш спор. Пусть победит сильнейший.
      - Предатель! - заорал Калгум.
      Отец-стратег промолчал. Его этот вариант вполне устраивал.
      В этот момент в залу ворвался бронзовик с мечом в руке. Скилл мгновенно свалил его наземь. И тут же Ренелс напал на своего противника. Калгум был настороже и парировал первый удар, но стратег ловко повернулся вокруг своей оси и рубанул бронзовика по боку. Доспех лишь частично смягчил удар, по обшитой бронзовыми пластинами юбке заструился тонкий ручеек крови.
      Стремясь развить свой успех, стратег удвоил усилия. Калгум отражал его удары, но все более неуверенно. Было заметно, что силы оставляют его. Внезапно он решился на отчаянный шаг и с криком бросился на противника. Направленный наобум меч рассек левую руку Ренелса, и в тот же миг Калгум захрипел и, обмякнув, осел на пол.
      Ренелс вырвал меч из живота бронзовика и повернулся к Скиллу.
      - Ты не мешал мне, и я сдержу свое обещание. Ты свободен. Бери золото, сколько влезет, и выметайся из города.
      - Мне не нужно золото, - ответил скиф и поднял лук.
      - Так значит ты решился воспользоваться своим преимуществом! Благородно!
      - Так же как воспользовался бы и ты, дерись мы на мечах.
      - Но я ранен и утомлен поединком. Шансы равны. - Скилл молчал, не опуская лука. - Позднее ты будешь корить себя за то, что струсил и предпочел убийство честному поединку.
      - Будь по-твоему... - процедил Скилл, ловясь на провокацию Ренелса. Он приставил лук к стене. В ладонь легла рукоять меча.
      Противники начали сходиться.
      - Что-то ты сегодня осторожен, сопляк, - ухмыльнулся стратег, желая раззадорить Скилла. - Прошлый раз ты был более прыток.
      Скиф молчал. Мелкими шажками он стремительно двигался вокруг Ренелса, пытаясь прижать его к стене. Но стратег внимательно следил за его перемещениями и ловко уходил из невыгодных положений. Наконец Скилл потерял терпение и атаковал. И едва не поплатился жизнью. Длинный меч Ренелса просвистел над его головой, срезав прядь волос.
      Стратег наигранно захохотал.
      - Должно быть, ты желаешь, чтобы я обрил твою голову!
      Не отвечая, Скилл напал вновь. На этот раз он сделал ложный выпад, и Ренелс попался на эту удочку. Его меч клюнул в пустоту, и в тот же миг клинок Скилла срубил стратегу часть челюсти.
      Взревев от ярости и боли, Ренелс бросился на врага. Но ярость плохой советчик. Скилл вновь ушел от удара и рубанул стратега по шее. Фонтаном брызнула кровь. Любой другой, получив подобную рану, рухнул бы замертво, но Ренелс устоял. Хрипя и шатаясь, он вновь пошел на Скилла. Лицо стратега было страшно, длинный меч описывал стремительные круги. Под сердцем у Скилла захолонуло от предчувствия близкой гибели.
      Не сводя глаз со сверкающего круга, рисуемого клинком Ренелса, Скилл пятился назад, пока не уперся спиной в стену. Ренелс приближался. Из его ран хлестала кровь, глаза были безумны. Еще шаг, еще... Скилл сделал выпад, но Ренелс с непостижимой легкостью отразил удар и выбил меч из рук скифа. Вот и все. Скилл невольно закрыл глаза.
      Крик и падение тела.
      Скиф ущипнул себя, проверяя, он ли это или душа, повторно призванная в Чинквату. Это явно был он. Тогда Скилл решился открыть глаза.
      Ренелс лежал на полу. Здоровенный рыжебородый бронзовик извлекал из его головы меч.
      - Ну и силен, - уважительно протянул он в адрес Ренелса, заметив, что скиф оправился от испуга. - Такие раны, а он еще мог драться!
      Скиф молча кивнул головой. Подняв с пола меч, он сунул его за перевязь. Затем взял в руки лук.
      - Спасибо, приятель!
      - Сочтемся! - Бронзовик деловито сдирал кольцо с пальца отца-стратега.
      - Ты должно быть хорошо повеселился с девочками, когда попал в город?
      - Еще как! - буркнул бронзовик, не отрываясь от своего занятия.
      - Тогда извини.
      - Что значит: извини?
      Удивленный бронзовик поднял голову. Беспощадная стрела вонзилась ему точно в рот.
      Сочлись!
      Отведя глаза в сторону, Скилл поспешно вышел из залы.
      Бои на улицах почти повсеместно прекратились. Враждующие армии истребили друг друга. Лишь изредка звенели мечи да галопом пролетал по мостовой чудом уцелевший катафракт.
      Скилл поймал лишившегося хозяина коня, прыгнул в седло и поскакал прочь из Серебряного города. Никто не остановил его, никто не попытался напасть.
      На поле битвы стонали раненые львы.
      Он гнал коня всю ночь. Под утро он въехал в Золотой город, не отказав себе в удовольствии сообщить городской страже, что войско Ренелса полегло в битве и бронзовики скоро будут здесь.