Он сделал шаг к скифу, намереваясь вытянуть душу.
      - Протестую! - завопил Скилл. - Достаточно того, что я назвал две части ответа.
      - Хм... - Монстр задумался. - В общем, ты прав. Я допустил оплошность, признав, что пустыня пахнет солнцем и ветром. Я должен был сразу сказать: смертью. Ну что ж, первый раунд ты выиграл. Пей сколько хочешь.
      Скифа не пришлось уговаривать, он в тот же миг бросился в озерцо. Стоя по пояс в воде, он глотал живительную влагу, чувствуя, как к нему возвращаются силы.
      - Ух! - Скилл нырнул и, шлепая руками, пересек озерцо, чувствуя, как ледяная вода растворяет негой наполненное солнечным жаром тело. - Ух!
      Сфинкс дождался, когда гость вылезет на берег, и спросил:
      - Ты готов отгадать вторую загадку?
      - Пока еще нет. - Скиллу хотелось насладиться блаженством утоленной жажды.
      - Напрасно. Тогда я с твоего позволения перекушу.
      Он хлопнул лапами, из воздуха появились шикарно сервированный стол и высокое кресло. Ловко, по-человечески устроившись в кресле, сфинкс повязала белую салфетку и начала неторопливо поглощать яства, перемежая пищу глотками выдержанного вина.
      Скилл почувствовал, как его рот наполняет голодная слюна, а в желудке начинаются спазмы.
      - Жаль, что ты не хочешь отобедать со мной, - проговорил сфинкс, вкусно причмокивая.
      - Ладно, дэв с тобой! Задавай второй вопрос.
      - Чудненько.
      Сфинкс поправил салфетку и задумался. Странное то было зрелище огромная желтая кошка с невинным девичьим лицом и повязанной вокруг шеи салфеткой. Наконец он заговорил.
      - Вторая загадка. Когда начинается ночь?
      - Когда уходит день! - незамедлительно ответил Скилл.
      Сфинкс казалась слегка озадаченной.
      - Неплохой ответ. Пожалуй, получше моего: когда загораются звезды. Что поделать? Садись.
      Он хлопнул лапами. Появилось второе кресло, количество блюд удвоилось. Скилл не заставил себя ждать и жадно набросился на пищу, время от времени бурча:
      - Хорошее мясо. Великолепное вино. Не будешь ли ты так любезен передать мне вот ту тарелочку.
      - Отменный аппетит, - заметил сфинкс. - Похоже, тебя не слишком волнует, что вскоре я задам третий вопрос, самый трудный.
      - Нет ни одной вещи, которая могла бы испортить мне аппетит.
      - Похвально. Ну что ж, - сфинкс повернула голову к западу, в ее глазах заиграли красные отблески, - солнце уже садится. Последнюю загадку я оставлю на завтра. Хочется провести приятный вечер с приятным человеком, а не с его рыдающей душой.
      - Моя не зарыдает! - уверенно бросил Скилл.
      Сфинкс пожал плечами.
      - Другие тоже так думали.
      Стол растаял в воздухе.
      - Пойдем, я покажу тебе твое ложе.
      Скилл прошел вслед за хозяином пустыни в тень финиковых пальм. Меж деревьями были натянуты гамаки.
      - Выбирай любой.
      Кочевник послушно залез в один из гамаков и попытался заснуть. Но не спалось, может быть, от волнения, может быть, от чего-то иного.
      - Наверно, переел, - пробормотал скиф.
      Тем временем стемнело. На небе зажглись звезды. В ночном воздухе замелькали неясные тени. Лежавший неподалеку сфинкс что-то забормотал. Скилл заметил, что между пальмами плавают крохотные полупрозрачные облачка, от которых исходило слабое сияние. Несколько подобных облачков по очереди подплывали к скифу, будто желая убедиться, что он спит, после чего стремительно уносились прочь. Однако одно надолго повисло над его головой. Скилл наблюдал за странным образованием сквозь ресницы, а затем резко открыл глаза. Облачко нервно дернулось, словно смутившись, что его застали за столь неблаговидным занятием, как подглядывание, но затем успокоилось и вернулось на прежнее место. Скиф решился нарушить тишину.
      - Ты кто? - спросил он негромко. - Душа?
      - Да, - тихо ответило облачко. - Я душа философа Арпамедокла. А кто ты?
      - Я скиф Скилл, заброшенный в эту пустыню злой волей Аримана. Ты тоже стал жертвой этого злобного бога?
      - Нет. Меня отправил сюда громовержец Зевс. Я имел неосторожность поспорить с ним относительно основ бытия и проиграл. Я утверждал, что земля есть плоскость, ограниченная со всех сторон водой. А оказалось, что она - шар.
      - В это невозможно поверить, а еще труднее доказать!
      - Поверить - да. Но доказать... Для бога это оказалось несложно. Он вознес меня в воздух, и показал страны, лежащие по другую сторону земли. Я видел странных животных с сумками на животе, ледяные континенты, бесконечную гладь океана. Я признал свое поражение, и он отправил меня сюда.
      Скилл хотел посочувствовать, но не нашел слов.
      - Ты проиграл этому чудовищу?
      - Да. Я не отгадал третью загадку. Две первые обычно легкие. Он развлекается, давая жертве надежду. Но третьим вопросом он побеждает ее.
      - Какой вопрос он задал тебе?
      - Что есть солнце?
      - И что ты ответил?
      - Огненный шар, испускающий энергию. Он назвал меня ученым дураком и вырвал душу.
      - А что надо было ответить?
      Облачко снизилось к голове Скилла и заговорщически прошептало:
      - Огненный меч Аримана.
      - Огненный меч Аримана, - задумчиво повторил Скилл. - Спасибо тебе.
      - Не за что. Я буду рад, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца. Прощай, он зовет меня.
      Душа Арпамедокла улетела прочь.
      Скилл повернулся на бок и приготовился заснуть. Тихое вежливое покашливание заставило его поднять глаза вверх. Над ним висела еще чья-то душа, побольше размером, чем первая, с розовым нимбом.
      - Кха-кха! Я вижу, ты не спишь.
      - Не сплю, - подтвердил Скилл. - Ты кто?
      - Душа. Несчастная душа философа Гистиома.
      - Ты проиграл в споре со сфинксом.
      - Да. Я не ответил на третий вопрос.
      "Интересно, - подумал про себя Скилл. - Они что, все здесь сговорились? Проверю-ка!"
      - Чья злая воля закинула тебя в эту пустыню? Владыка Олимпа?
      - Увы, нет. Ариман.
      - Ариман? Как и меня, - протянул Скилл, невольно проникаясь приязнью к товарищу по несчастью. - За что он тебя?
      - Я прогневил его неправильным предсказанием.
      - Разве философы предсказывают?
      - Вообще-то нет. Но я увлекался магией, - повинилась душа. - Я сказал Ариману, что одна из кобыл родит ему совершенно черного жеребенка, который, когда вырастет, будет самым быстрым скакуном на свете, и что Ариман проездит на нем ровно двадцать пять лет. Жеребенок действительно родился, но не прошло и года, как какой-то негодяй украл его. Ариман заявил мне, что я должен был предсказать эту кражу, а не срок жизни коня, и отправил меня на растерзание сфинксу.
      "Вот это да! - подумал Скилл. - Это же про Черного Ветра. Так вот почему Ариман гонялся за мной! Пренеприятно, однако, что я невольно оказался повинен в злосчастьях этого бедняги".
      - И ты отгадал две загадки, - сказал кочевник вслух.
      - Да. Они были несложны. К тому сфинкс разрешает вольно трактовать ответы. Это развлекает его. Самая трудная третья загадка. На нее не может ответить никто.
      - Но сфинкс признался мне, что маг Кермуз ответил и на третий вопрос.
      - Я знаю об этом. Но маг Кермуз - один из величайших волшебников на свете. Он знает заоблачную истину, и нет ничего удивительного в том, что он победил сфинкса.
      - И что за загадку задал сфинкс тебе? - словно невзначай поинтересовался Скилл.
      - Он спросил: что есть солнце?
      "Ого!" - усмехнулся Скилл.
      - А что ты ответил?
      - Огненный лик Ахурамазды.
      Скилл молчал. Душа Гистиома забеспокоилась.
      - Тебя не интересует, каков был правильный ответ?
      - Почему же! Очень интересует. Но мне кажется, ты не скажешь его. Ведь Ариман может наказать тебя!
      - Чего не сделаешь для друга! - ухарски воскликнула душа. Она опустилась пониже и шепнула:
      - Огненный меч Аримана!
      - Вот как... - протянул Скилл, делая вид, что ужасно обрадован этим откровением. - Я искренне благодарю тебя.
      - Не стоит. Я буду счастлив, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца. Прощай, он зовет меня.
      И душа философа Гистиома унеслась прочь в сторону бормочущего сфинкса.
      - А разница-то лишь в нимбах - голубой да розовый, - пробормотал Скилл. - Интересно, прибудет ли еще какой-нибудь посетитель?
      Но больше его не беспокоили.
      Проснувшись, Скилл обнаружил, что чувствует себя великолепно, как никогда. Вода и обильный ужин вернули ему силы и хорошее настроение. Покинув гамак, он отправился к озерцу и с наслаждением выкупался, после чего облачился в халат и хлопнул в ладоши:
      - А ну-ка, столик!
      К превеликому удовольствию скифа стол не посмел ослушаться и материализовался у его ног.
      - Ого! Для легкого завтрака тут многовато! Я беру себе вот это и это, и еще вино. Остальное можешь забрать.
      Стол послушно выполнил приказание, оставив на полированной поверхности лишь кусок осетрины, жаркое из джейрана, пару пресных лепешек, вазу с фруктами и кувшинчик багряного вина.
      - Лет пятьдесят! - восторженно воскликнул Скилл, просмаковав первый глоток. - Имея такую жратву, можно застрять здесь подольше.
      Сфинкс должно быть любил поспать. К тому моменту, когда она вышла из-за пальм, Скилл покончил с вином, мясом и рыбой, и баловался куском душистой дыни.
      - Иди ополосни физиономию! - посоветовал скиф изумленно взирающему на него сфинксу.
      - Ты, однако, весьма нахален...
      - Наглость - второе счастье. Красивая мысль? Если нравится, бери. Дарю! Задашь какому-нибудь бедолаге умный вопрос: что есть наглость? Или: что есть счастье?
      Вино подняло настроение, и Скилл был не прочь поиздеваться над стражем пустыни.
      Сфинкс разозлился не на шутку. Голубые глаза засверкали, рот ощерился в злобном оскале.
      - Наглец! Пришло время ответить на третий вопрос!
      - А куда такая спешка? - с ленцой бросил распоясавшийся гость. - Я не против того, чтобы подзадержаться здесь еще несколько деньков. Хорошая кухня, отличная вода, прохлада... Думаешь, мне хочется тащиться по пыльным дорогам Арианы?!
      - Замолчи! Иначе я выну твою душу.
      - Эй-эй! - Скиф вытянул вперед руки, словно защищаясь от возможных посягательств. - Мы так не договаривались. Победи, а уж потом вытягивай.
      - За этим дело не станет, - процедил сфинкс. Красивые девичьи черты разгладились, придав лицу умиротворенное выражение. Полузакрыв глаза и покачиваясь, словно сомнамбула, сфинкс проговорил:
      - Загадка третья, последняя, что есть солнце?
      Скилл снисходительно улыбнулся. Его губы уже шевельнулись, готовые выпалить подсказанный душами ответ, но вдруг в сознании отчетливо всплыла фраза: "Я буду счастлив, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца". Кто это сказал? Чья душа? Гистиома или Арпамедокла? "Я буду счастлив, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца...". На лице скифа появилась гримаса сомнения. Сфинкс радостно улыбнулся.
      - Говори!
      "Они сказали это оба. Слово в слово, - вдруг понял Скилл. - Здесь что-то нечисто".
      - Послушай, - спросил он монстра, - а у тебя есть душа?
      - Нет, - ответил сфинкс. - А зачем она мне?
      Скиф пожал плечами.
      - Ну, не знаю...
      Сфинкс разозлился не на шутку.
      - Не заговаривай мне зубы! Отвечай! Или у тебя нет ответа? Что есть солнце?
      - Жизнь, - вдруг тихо произнес Скилл.
      - Что? - переспросил сфинкс, словно не веря услышанному.
      - Жизнь! - уже громче повторил кочевник. - Солнце есть жизнь!
      - Но почему?
      - Это четвертый вопрос, - позволил себе улыбнуться Скилл.
      - Почему ты не поверил их советам?!
      - От этих грязных душонок веяло трусостью и предательством. Каково твое решение? Солнце есть жизнь!!!
      Сфинкс нахмурился, немного помолчал и нехотя признался:
      - Твой ответ верен. Ты победил. Я перенесу тебя назад.
      - Постой! - протянул Скилл, спеша овладеть положением. - А какова четвертая загадка?
      - Зачем тебе это?
      - Мне понравилась эта игра. Ты должен задать мне четвертый вопрос!
      - Хорошо, - прошептал сфинкс. - Но учти, на него никто не сможет ответить. Ты сам выбрал свою судьбу.
      - А я лишь потому и человек, что сам выбираю свою судьбу! Я готов отвечать.
      Нездоровый азарт охватил и сфинкса.
      - Ну, держись! Что над нами вверх ногами?!
      - Ха! - заорал скиф. - Ты готов окаменеть? Ну как, трясутся твои поджилки?!
      - Говори! - с ненавистью потребовал сфинкс.
      - Трясутся, - констатировал Скилл. Он сделал эффектную паузу и медленно, разрывая слога, произнес:
      - Это сидящая на потолке... - Он замолчал и выжидающе посмотрел на сфинкса. По лицу монстра катились крупные капли пота, грудь его бурно вздымалась. - Это сидящая на потолке...
      - Стой! - взмолился сфинкс. - Я сделаю все, что ты захочешь.
      - Приятно иметь дело с разумным... Тьфу, чуть не сказал, человеком. Что мне требуется? Не так уж много. Прежде всего, стрелы к моему луку. Камышовые, легкие, с трехгранными стальными наконечниками.
      В тот же миг у ног Скилла появился колчан, плотно набитый стрелами. Скилл вытащил одну из них, попробовал пальцем острие, похвалил:
      - Неплохо! Второе... Акинак с самым прочным в мире клинком. Чтобы стальные клинки стражников Аримана разлетались вдребезги от соприкосновения с ним.
      Чтобы выполнить этот заказ сфинксу, потребовалось чуть больше времени, но вскоре великолепный акинак лежал у ног скифа.
      Кочевник осмотрел лезвие и покачал головой.
      - М-да... И почему я не попал сюда раньше? - Скиф задумался. - Так, теперь осталось совсем немного - новый халат, легкий прочный шлем с шелковой подкладкой, мешок золотых дариков... И еще я хочу получить мою нэрси и Черного Ветра.
      Сфинкс смачно хлопнул лапами. Халат, шлем и туго набитый мешочек незамедлительно появились у ног Скилла.
      - А конь и девушка?
      - Их не могу. Они во власти Аримана.
      Внезапно сфинкс застонал.
      - Что с тобой? - спросил Скилл.
      Зажмурив от боли глаза и скрипя зубами сфинкс ответил:
      - Кто-то: Ариман, Ахурамазда или Зевс обнаружили, что я пользуюсь их каналом телепортации. Они пытаются блокировать его энергетическим полем. Советую тебе поторопиться. Еще мгновение, и будет поздно!
      Последние слова сфинкс почти кричал. Скилл понял, что хозяин пустыни не притворяется.
      - Переноси меня! Скорее, дэв тебя побери! А не то я назову последнее слово.
      - Уже, - ответил сфинкс. - Прощай. И да будет Рашна милостив к тебе...
      В следующее мгновение Скилл почувствовал, как гигантский вихрь раздирает его на крохотные кусочки и несет куда-то вдаль. Боли не было. Было лишь удивление и сосущая тоска. И еще последние слова сфинкса: "И да будет Рашна милостив к тебе...". Рашна - весы добра и зла, содеянного за прожитую жизнь. Причем здесь Рашна?
      И вспыхнул яркий свет...
      4. ВЫСОКИЙ СУД
      И вспыхнул яркий свет...
      Скилл зажмурил глаза и почувствовал, как его частички вновь собираются в единое целое, принимая облик тощего, иссеченного шрамами и невзгодами скифа. Как только образ был завершен до конца, Скилла невежливо уронили на нечто твердое, что при ближайшем рассмотрении оказалось мраморным полом.
      - Хорошо, что необъезженные скакуны научили меня падать! пробормотал скиф, приземляясь на все четыре конечности. Спустя мгновение он стоял на ногах и нащупывал лук. Однако ни лука, ни акинака, ни мешка с золотыми монетами не было. Как, впрочем, халата и прочих предметов одежды. Скилл был в чем мать родила. Чтобы переварить подобное унижение, потребовалось время. Затем Скилл поднял глаза и осмотрелся. Хватило одного взгляда, стремительно обежавшего вокруг, чтобы понять: было бы лучше, если б он остался в оазисе сфинкса. Там был всего один противник, и тот, если честно признаться, порядочная мямля; местное общество было куда серьезнее.
      Из огня - в полымя. Да еще в какое полымя! Скилл попал в Чинквату судилище над душами мертвых. Об этом было нетрудно догадаться, рассмотрев помещение и присутствующую в нем публику.
      Сначала о помещении. То была огромная зала, скорей всего подземная, так как судя по утверждениям магов судилище находилось под землей. Не потому ли, что большую часть душ забирает Ариман, столь тяжки людские грехи? Когда-то это была просто огромная пещера. Воля богов и руки непрошедших через Мост возмездия людей преобразили ее. Гранитные стены были выровнены и отполированы, сотни изящных мраморных колонн подпирали свод. Меж колоннами стояли драгоценные вазы и священные сосуды. У одной из стен находились два алтаря. На том, что был сделан из белого мрамора, лежали кучкой дрова, готовые в любое мгновение вспыхнуть прозрачным пламенем. То был алтарь солнечного Ахурамазды. Другой алтарь был чернее ночи, около него блеял черный козленок, предназначенный в жертву Ариману.
      Меж алтарями стояли большой, покрытый багровой тканью стол и три кресла. То, что в середине, было из чистого золота и украшено бриллиантами и топазами, два прочих - из черненого серебра с голубыми камнями. Опытный взгляд Скилла сразу распознал в этих камнях драгоценную бирюзу, что рождают ручьи северных гор. В особенности поразил его внимание огромный, с кулак, алмаз, вделанный в подголовье золотого кресла.
      Еще большее восхищение вызывал потолок, покрытый фресками с изображениями богов, полубогов, сверхъестественных существ и героев. Здесь нашлось место и Ахурамазде, и Ариману, и Митре, и Веретрагне, а также богам Эллады, Финикии, Кемта, Сирии, Этрурии и Кельтии. Вокруг богов мельтешили полубоги и мифические существа: злобные ажи и дэвы, добрые ахуры и язаты; плевал огнем дракон Ажи-Дахака, рядом злобно скалились Двенадцатипастая Лернейская гидра и ужасная морда пса Цербера. Пан, нимфы, священные животные, гномы, тролли, баньши. В одном из углов Скилл заметил скифскую мать Табити. Рядом с ней натягивал тетиву лука священный предок Скиф, а неподалеку стоял покрытый гипертрофированными мускулами Геракл, отец Скифа и непревзойденный герой.
      Под сводом, воплотившим труд сотен и неведомо как вознесшихся на высоту полета стрелы художников висели на массивных бронзовых цепях огромные полупрозрачные шары, испускавшие ровный, похожий на лунный свет.
      Скилл отвел глаза от потолка и стал изучать собравшихся. Кого здесь только не было! Точнее говоря, здесь были все те, кого вообще не должно было существовать в реальности.
      - Дурной сон! - пробормотал Скилл, но к своему великому сожалению он уже был знаком со многими персонажами этого "сна".
      Состав Чинкваты, загробного суда, был схож с составом суда земного, судьи, обвинители и защитники, праздная публика. Стол, за которым должны были размещаться судьи, пока пустовал. Возле него суетился облакоподобный дух язат. Из полупрозрачной сферы выскакивали листы пергамента, перья, баночки с красной и черной краской, прочие атрибуты судейского крючкотворства.
      Скилл перевел взгляд налево, где у стены было сооружено некое подобие трибуны. Здесь размещались сторонники обвинения: дэвы, ажи, нэрси, третьестепенные злобные духи. Среди прочих выделялся огромной фигурой Груумин. Заметив, что Скилл смотрит в его сторону, дэв ощерил клыки и помахал скифу когтистой лапой.
      Точно такая же трибуна находилась с противоположной стороны. Ее занимали те, кто должны были защищать Скилла; ахуры - коренастые невысокие мужички с сухими блеклыми бородками, полупрозрачные духи язаты, добытчики земных недр ривны, драконоборец Траэтона, горделиво сжимавший в руке кривой меч. Все это пестрое сборище оживленно переговаривалось, не обращая на Скилла ни малейшего внимания.
      Почтенный суд не спешил, некуда было спешить и Скиллу. На всякий случай он огляделся в поисках возможного пути отступления и обнаружил, что в зале имелось два выхода, но воспользоваться ими для бегства было невозможно, так как возле них маячили закутанные в балахоны фигуры живых мертвецов. Скилл вздохнул и, прикрыв известное место руками, сел прямо на пол.
      Ждать ему пришлось довольно долго. Но вот стража у одних из ворот расступилась, и появились судьи. Впереди шел Митра - высокий дородный старик. Борода и волосы его были выкрашены хной, на голове была митра, увенчанная золотым диском. Еще два изображения солнца были на парчовом халате. Важно прошествовав мимо почтительно замолчавшей публики, Митра сел на золотой трон. Следом появились Сраоши и Рашна. Оба с мутными непроспавшимися физиономиями. Рашна держал в руке небольшие весы. Переговариваясь между собой, они сели по бокам от Митры. Сраоши немедленно пододвинул к себе пергамент, обманул перо и сделал первую запись. Митра в это время лениво рассматривал зал. Вот его взгляд задержался на Скилле, лицо бога приняло гневное выражение.
      Мгновение спустя Скилл понял, что рассердило Митру, когда холодные руки двух мертвых стражей оторвали скифа от пола и поставили на ноги обвиняемому надлежало стоять.
      И Митра произнес первое слово. Голос у него был звучный и гулкий, словно шел из глубокого колодца.
      - Душа кочевника Скилла! Мы призвали тебя на суд мертвых Чинквату. Мы рассмотрим твои деяния и поступки, а также помыслы, коими ты руководствовался, и вынесем решение: отправится ли твоя душа в веси бесконечного света или же ее ждут врата царства Аримана. Можешь не беспокоиться; высокий суд примет справедливое решение.
      Здесь Скилл решился прервать речь судьи.
      - Прошу высокий суд простить меня за дерзость, но осмелюсь заметить, что я попал сюда без всяких на то оснований. Я не умер естественной смертью и не был убит; я лишь перемещался через окно света, предоставленное мне сфинксом Говорящей пустыни, после того, как я отгадал три его загадки. Заявляю решительный протест против этого ничем не обоснованного судилища и требую восстановить справедливость! - Скиф еще не ведал, что протестовать ему в этот день придется не один раз.
      Подслеповато сощурившись. Митра посмотрел на Скилла и воскликнул:
      - Действительно, живой человек! Непорядок! Надо исправить!
      Не успел Скилл что-либо возразить, как Митра взмахнул руками. Зала стала стремительно вращаться, физиономии богов, духов и прочей нечисти расплылись в одну гигантскую круговерть. Скиллу вдруг стало легко и свободно, и он воспарил вверх. Под самый свод. И предок Скиф, подмигивая, подавал Скиллу свой лук. Ничего не понимая, скиф попытался помотать головой, но безуспешно. Головы не было. Так же как рук, ног и набитого яствами сфинкса желудка. Скилл озадаченно посмотрел вниз. Двое живых мертвецов волокли прочь из залы его бренное тело.
      - Стойте!
      Издав тонкий писк, душа Скилла кинулась вниз. Она пыталась разжать стиснутые зубы и нырнуть внутрь, но быстро убедилась, что это невозможно. Грязно ругнувшись, душа оставила тело в покое и направилась к судейскому столу.
      - Я протестую!
      Митра зевнул и почесал холеную бородку.
      - Протест отклоняется.
      - Но я был доставлен сюда как человек, а не как душа!
      - Правильно, - согласился Митра. - Это и есть непорядок. Мне пришлось исправить его. Мы судим души, а не людей. Не волнуйся. Слуги поместят твое тело в кладовые. После того, как мы вынесем справедливое решение, его либо отдадут Ариману, либо бросят на съедение диким зверям.
      - Но я был живой! - никак не могла успокоиться душа.
      - Не спорю. Но высокий суд исправил это недоразумение.
      - Исправил? Недоразумение? С каких это пор жизнь стала недоразумением?
      Вопли души ничуть не тронули Митру. Оставив в покое бороду, он занялся чисткой наманикюренных ногтей. Сраоши тем временем ставил закорючки на лист пергамента, торопясь запечатлеть мудрость великого Митры.
      Спорить с этой напыщенной троицей было бесполезно. Скилл понял это и отступился, буркнув:
      - Жирная скотина!
      - Суд учтет это оскорбление, - бесстрастно заметил Митра и Сраоши быстро начертал на листе еще несколько закорючек. Дождавшись, когда душа Скилла вернется на прежнее место, Митра провозгласил:
      - Высокий суд собрался здесь, чтобы решить судьбу души кочевника Скилла. Кто-нибудь имеет замечания по существу дела?
      Таковых не оказалось и Митра продолжил:
      - Сейчас почтенный секретарь поведает нам о жизни, прожитой кочевником Скиллом, о его делах и помыслах.
      После этих слов Митра сел, уступив место оратора Сраоши. Хрипловатый голос бога-секретаря свидетельствовал о буйно проведенной ночи.
      - Уважаемый суд! Уважаемые обвинители, защитники, свидетели и просто публика. Сегодня мы рассматриваем дело Скилла. Скилл - кочевник из племени скифов. Двадцать восемь лет от роду. Царского рода. Основатель рода Скилла Скиф, сын Геракла. - Сраоши поднял лицо вверх, словно пытаясь высмотреть на своде изображения упомянутых им героев. Дед Скилла Родоар был провозглашен царем за доблесть и мужество. Отец Скилла Скил был одним из вождей скифского войска в последней войне между парсами и скифами, но позднее был обвинен соплеменниками в пристрастии к эллинским обычаям и убит. Это послужило поводом к изгнанию тринадцатилетнего Скилла из скифского племени. С тех пор он вел опасную жизнь разбойника...
      Душа хотела запротестовать и напомнить, что несколько лун Скилл прослужил наемником у тирана Милета, но, вспомнив о нескольких не слишком благовидных поступках, совершенных им в то буйное время, скромно промолчала.
      - ...Пятнадцать лет провел Скилл в непрерывных странствиях и походах. Он побывал в Ионии и Каппадокии, Курдистане, Луристане, Хузистане, Вавилонии, Парсе, Мидии, Гиляне, Мазандеране, Гиркании, Хорезме, Согдиане, Бактрии, Землях южных скифов и саков, в Ариане, Драншиане, Арахозии, Гедросии и Кармании, Кемте и Ливии, Аравии, Фракии, землях македонян и северных эллинов. Все эти годы он разбойничал, грабил и убивал. Он предводительствовал шайками массагетов и карийцев, фракийцев и киммерийцев, участвовал в набегах на Сарды, Тир, Эктабаны, Пергам, Эфес и еще двадцать восемь городов, в разграблении царских сокровищниц в Парсе и Сузах, казны тирана Милета, сатрапов Геллеспонта и Киликии, Сирии и Лидии, многочисленных нападениях на купеческие караваны и храмы. Он заслужил славу неутомимого наездника и не знающего промаха стрелка. Скилл известен как страшный безбожник, не признающий Ахурамазды и Аримана, Зевса и Аполлона, Амона и Ра, Мардука и Тина, и прочих. Но высокий суд считает своим долгом отметить, что все эти годы Скилл не был замечен в излишней жестокости, лжесвидетельстве и клятвоотступничестве, в сожительстве с матерью или дикими животными и прочих богомерзких поступках. - Секретарь перевел дух и оглядел слушателей, пытаясь определить впечатление, произведенное его речью. Но реакция публики вряд ли удовлетворила его, Дэвы откровенно зевали, нэрси перемигивались со старичками-ахурами, заскучавшие язаты растекались мутными лужицами по полу. Поэтому Сраоши поторопился закончить речь.
      - Изложив высочайшей публике деяния и помыслы Скилла, я призываю вас решить его судьбу.
      На трибунах началась возня. Слушатели кашляли, разминали затекшие мышцы. Митра стукнул ладонями по столу, призывая к тишине, и спросил:
      - Имеет ли душа Скилла сказать что-нибудь в свое оправдание?
      - Оправдание? - изумилась душа. - Но я пока не услышал ни одного доказательства моей вины. Жизнь скифа Скилла чиста, словно незамаранный лист пергамента. Но я благодарю высокий суд за объективное изложение истории моей жизни. Правда, хочу внести несколько поправок. В выступлении почтенного Сраоши закралась маленькая ошибка. Я никогда не был в Хорезме. Мой отряд действительно направлялся в этот белостенный город, лелея мечту восславить богов в известных своей Красотой хорезмийских храмах, но на приграничной реке Алус нас поджидало войско Хорезм-Аблая. Оно помешало нам посетить славящуюся своим благодатным климатом и плодородными землями страну.
      - Так, так. - Сраоши заглянул в один из лежавших на столе пергаментов. - Все в общем верно, но при отступлении савроматы, которыми командовал скиф Скилл, убили более ста воинов Хорезм-Аблая. Погиб и сам властитель Хорезма, чье горло пробила стрела с трехгранным стальным наконечником, которые были лишь в горите кочевника Скилла. Душа имеет что-либо возразить?
      - Нет... - Душа Скилла хотела пожать плечами, но вовремя вспомнила, что их у нее нет. - Но хочу заметить, что всадники Аблая тоже стреляли, и их стрелы были не менее острые, чем наши. Ну да ладно, все это не столь важно. Второе, более существенное возражение. Я решительно протестую против утверждений, будто скиф Скилл не верит ни в одного бога. Он поклоняется скифскому богу-лучнику Гойтосиру, богу-мечу Веретрагне, а также верит в существование Аримана, дэвов, нэрси, сфинкса, с которыми сталкивался ранее, а также в существование Митры, Сраоши, Рышны, ахуров...
      - Довольно! - перебил излияния души секретарь. - Высокий суд не интересует, во что верит душа скифа Скилла, его интересует, во что верил ее хозяин. У суда нет сведений, чтобы Скилл преклонялся Ариману или Веретрагне, а бог-лучник Гойтосир - низшее божество и не заслуживает поклонения.
      Душа хотела вспылить, но, вспомнив, что уже имеет одно замечание по поводу оскорбления суда, промолчала.
      - Душе нечего больше сказать, - полуутвердительно-полувопросительно заявил Сраоши. Секретарь нагнулся к Митре и быстро пошептался. - Высокий суд переходит к рассмотрению позиций сторон. Слово для обвинения предоставляется богу тьмы Ариману.
      По залу прокатился легкий гул. Дэвы, нэрси и прочая нечисть приготовились приветствовать своего повелителя, ахуры и язаты приняли как можно более независимый вид.
      На этот раз Ариман не стал материализоваться из воздуха, он вошел в зал подобно обычному человеку. Как и в прошлый раз лицо бога было спрятано под маской. Под оглушительные вопли своих приверженцев Ариман приветствовал собравшихся и стал на небольшом возвышении близ судейского стола. Он бросил взгляд на Митру, чье холеное лицо мгновенно покрылось бисеринками пота. Видно, богу зла пришлось не по нраву, что он должен стоять, в то время как прочие сидят. Ариман щелкнул пальцами. На подиуме появился массивный золотой трон, сплошь усеянный крупными дымчатыми опалами. Ариман сел и запахнул полы плаща. Жалобно заблеявший козленок рухнул под ударом невидимого ножа. Бог зла проследил за тем, как кровь наполнила чашу, а затем обагрила мрамор алтаря. Только после этого он взглянул на своего врага, точнее на то, что от него осталось.