26. Там, где поджидают добычу вороны

Великий дворец Занзера, место призрачных залов, по ночам наполнялся криками и заговорщицкими шепотками, дующими по темным коридорам подобно иссушающим ветрам. Он провонял интригами и предательствами минувших столетий. За эти годы здесь пролилось немало крови, и кое-где на камнях еще оставались черные пятна недавних убийств.

В этом дворце вознеслось и пало много королей, но не осталось ни одного памятника, отмечающего их благородные поступки. Конец каждого правления объявлялся темным посланником — наемным убийцей. А начало отмечалось торчащей над главными городскими воротами очередной королевской головой. И первыми восхваляли имя нового монарха пирующие вороны.

И теперь, при новом короле, Ирадже Протарусе, интрига и предательство процветали так же, как и прежде. Семь долгих лет ожидали вороны, пока вокруг короля, отталкивая в сторону старых друзей и преданных адъютантов, столпятся амбициозные и испуганные люди. Так всегда случалось в великом дворце Занзера. И скорее всего, так будет.

Сафар сразу же ощутил запах опасности, когда вошел через громадные двери, а стражники отсалютовали великому визирю. В воздухе присутствовала серная вонь темной магии, а каменный идол под его официальной туникой предупреждающе запульсировал.

В том, что Сафара вызвали к королю, не было ничего необычного, однако, когда он шагал по дворцу — Лейрия в нескольких шагах позади, — множество глаз провожали его. Кто-то смотрел задумчиво, в некоторых глазах откровенно сверкала ненависть, но большинство — как хотелось верить Сафару — смотрели сочувствующе.

Когда он оказался у дверей в личные апартаменты Ираджа, они открылись и три существа, униженно кланяясь и приговаривая «Да, ваше величество», спиной выбрались из зала.

Стражник закрыл двери, троица повернулась, и каждый из них по-разному отреагировал на появление Сафара.

Первый, Калазарис, обрадовался.

— Доброе утро, лорд Тимур, — сказал он. — Надеюсь, и день сложится для вас удачно.

— Спасибо, и я надеюсь, — сказал Сафар, кивая главному шпиону.

Второй, король Лука, повел себя надменно.

— Великому визирю, — только и сказал он, кивком отмечая присутствие Сафара.

Сафар тоже кивнул в ответ, но ничего не ответил.

Третий, лорд Фари, выглядел взволнованным.

— Рад вас видеть, лорд Тимур, — сказал он. — Давненько я не имел счастья пребывать в вашей компании. Может быть, как-нибудь вечерком посетите меня в моем недостойном доме?

Сафар слегка склонил голову.

— Быть вашим гостем, лорд Фари, для меня большая честь, — сказал он.

— Да, да, — сказал старый демон. — Конечно, вы ведь всегда так заняты, великий визирь, что вряд ли скоро сможете выбраться ко мне.

— Для вас я всегда свободен, лорд Фари, — ответил Сафар. Он не мог удержаться от того, чтобы не поддразнить демона.

Фари напряженно сцепил когти.

— Пусть наши чиновники переговорят и устроят удобное для нас время, — сказал он.

— Благодарю вас, лорд, — проговорил Сафар, вновь слегка склоняя голову — Я с нетерпением жду вашего любезного приглашения.

Появившийся стражник предложил Сафару пройти в королевские покои. Сафар вежливо раскланялся с троицей и вошел в двери, оставив Лейрию в приемной.

Ирадж сидел за письменным столом, просматривая какие-то доклады. Во всяком случае, делал вид. Низко склонив голову, он держал перед собой бумаги, но взгляд его был устремлен в одну точку, а не на слова и цифры, что указывало на сосредоточенность короля совсем на другом предмете.

Сафар кашлянул, Ирадж вскинул голову и улыбнулся. Но глаза оставались холодными.

— А, вот и ты, Сафар, — сказал он. — Выпей. Устраивайся поудобнее.

Сафар сел и налил себе бокал бренди.

Ирадж сделал вид, что вновь занят бумагами, но пальцы в перстнях выдавали его, постукивая по подлокотнику кресла.

Наконец Ирадж кивнул, отбросил бумаги и поднял голову.

— Видишь ли, Сафар, я чувствую себя несколько неловко, — сказал он. — Но я должен поговорить с тобой как мужчина с мужчиной и как друг.

Сафар, ощутив, как нагревается каменный идол, тоже почувствовал себя неловко.

Он улыбнулся и сказал:

— Я всегда готов, Ирадж.

— Речь идет о твоей просьбе жениться на леди Фатина.

— И что же?

— А ты уверен, что поступаешь мудро, друг мой? — спросил Ирадж. — Насколько мне известно, она красавица. И я поздравляю тебя с тем, что у тебя есть вкус. Но жениться!

— Я люблю ее, Ирадж, — сказал Сафар. — В Кирании, если люди любят, то, как правило, женятся.

Ирадж нервно рассмеялся.

— Так ведь это в Кирании, — сказал он. — А ты ведь теперь не какой-нибудь там сын гончара. Ты великий визирь — второй после меня по значимости человек королевства. Ты можешь обладать любой женщиной по выбору. Хочешь — тащи ее в постель, хочешь — женись, уж если так охота.

— Я понимаю, Ирадж, — сказал Сафар. — Так вот леди Фатина я выбрал именно исходя из этих двух точек зрения.

— Но она может не соответствовать тебе, — сказал Ирадж, — хоть и красавица.

— Для меня она как раз та, которую вряд ли заслуживает сын простого гончара. К тому же она тоже меня любит. Что же мне еще требовать от женщины?

— А я вот что думаю, — сказал Ирадж, наваливаясь грудью на стол. — Тут присутствует обычное романтическое влечение. Ты и сам знаешь свою слабость в этом вопросе. Помнишь Астарию? Тебе казалось, что свет клином сошелся на ней. Ты о своей любви к ней возвестил горам. И даже просил ее стать твоей невестой. И она посмеялась над тобой, если ты помнишь.

— А эта женщина не стала смеяться, — сказал Сафар.

Ирадж с минуту всматривался в Сафара, затем сказал:

— Я спрашиваю лишь потому, что надеюсь, ты передумаешь. — Сафар хотел уже возразить, но Ирадж поднял руку, останавливая его. — Я знаю, что ты упрям, Сафар, — сказал он, — поэтому не отвечай сразу же. Подумай день или два, и мы еще раз переговорим. Я прошу тебя как друг.

Сафар подавил в себе возражение.

— Хорошо, Ирадж, — сказал он. — Я сделаю, как ты просишь.

Он не собирался менять своего решения, но время ему требовалось для того, чтобы выяснить: что же вокруг происходит и как себя вести в сложившейся ситуации. Он попытался шуткой внести облегчение в разговор.

— Если тетушка Ирадж хочет, чтобы я денька два поостыл, она своего добилась.

Протарус не ответил. Глаза его застыли, словно устремленные в отдаленную точку пространства. Но тут же в них проявилась тревога.

— Что ж, с одной проблемой справились достаточно легко, — сказал он, изображая веселье. — Давай займемся следующей.

— Которой?

— Боюсь, что она тоже довольно деликатная, мой друг, — сказал он. — Поэтому постарайся рассуждать здраво, как и раньше.

— Я постараюсь.

— Дело касается заклинания, — сказал Ирадж. — Того самого, обращенного к богам с вопросом, что ждет нас в будущем.

Сафар застонал и, потеряв бдительность, даже криво ухмыльнулся.

— Так вот чем мои коллеги занимались здесь, — сказал он. — А я-то думал, они собрались, чтобы воспеть нашего короля.

Ирадж нахмурился.

— Они ничего не имеют против тебя, — отрезал он. — Я бы не позволил им этого.

Сафар сразу же распознал ложь.

— Ну разумеется, ты бы не позволил, Ирадж, — сказал он. — В конце концов, мы же кровные братья. А ни один порядочный человек не позволит, чтобы оговаривали его кровного брата.

Ирадж смерил его холодным взглядом.

— Ни за что не позволит, — согласился он. Щека у него дернулась. И тем не менее он решительно добавил: — Ни за что!

— И что же нового предлагают мои друзья относительно этого заклинания? — спросил Сафар.

— Фари предлагает компромисс, — сказал Ирадж. — Пусть будет два года, а не один. Мои подданные и этому будут рады. Два года — не слишком долгий срок ожидания эры великого благословения.

— О, даже и название придумали? — сказал Сафар. — Эра великого благословения?

— Назови как хочешь, — сказал Ирадж. — Лишь бы звучало положительно. Смысл же в том, о чем мы и хотим сказать, и сказать весьма решительно, что дела пойдут все лучше и лучше, если только мы принесем соответствующие жертвы богам и наберемся терпения.

— Я отвечу так же, как и раньше, Ирадж, — сказал Сафар. — Я не буду лгать. Два года — такая же ложь, как и один. Или три, или даже пять.

Протарус встревожился.

— Пять лет! — сказал он. — Но ведь ты же не думаешь, что нам придется ждать так долго?

— Да я понятия не имею, — сказал Сафар. — И именно в этом все и дело. И никто не знает. Ни бросальщик костей, ни гадатель по внутренностям, ни любой другой звездочет твоего королевства. Все символы пусты и ничего не сообщают. Такое ощущение, что боги нас не слышат.

— Смеху подобно, — сказал, вспыхивая, Ирадж. — Как это не слышат? Еще как слышат. Иначе как же я оказался на троне? Кто же направлял меня, если не боги? К тому же есть и Демонская луна. И поднимающаяся комета. Твое давнее видение. Все эти знаки предписаны самими небесами!

Сафар счел за благо не спорить. Ирадж зациклился на «божественном предназначении», на той идее, которую они обсуждали еще в юношестве. Но спорить сейчас не только бессмысленно, но и опасно.

— Не знаю, каковы причины, — сказал он, — но сейчас боги молчат.

— Ну так ты скажи за них, — возмутился Ирадж. — Скажи, что через два года все будет хорошо. Предположение не хуже любого другого.

— Я не могу, — сказал Сафар.

— Это оскорбляет твое драгоценное достоинство, — фыркнул Ирадж.

— Что-то вроде этого, — ответил Сафар.

— А вот Фари такие проблемы не беспокоят, — сказал Ирадж. — Он рассказывал, что при Манасии проделывал такие штуки неоднократно.

— Вот и посмотри, чем закончил Манасия, — сказал Сафар.

Ирадж сверкнул глазами.

— Дело не в этом, — сказал он. — Я говорил о достоинстве, а не о Манасии.

— Ну что ж, коли Фари привык лгать, — сказал Сафар, — то пусть и продолжает. Пусть и займется всем этим делом. Празднествами, жертвоприношениями, молитвами. А затем и большой ложью. И дайте мне знать, на какое число все это назначено, чтобы я куда-нибудь скрылся.

— Перестань глупить! — воскликнул Ирадж. — Ты же мой великий визирь! Все решат, что ты встал в оппозицию ко мне и скрылся, чтобы своим отсутствием выразить свое неудовольствие.

— Так дело все-таки в моей позиции? — спросил Сафар.

— Ну хорошо, хорошо, — ответил Ирадж, успокаиваясь. И одарил Сафара своей улыбкой. — Сделай, как я прошу. Просто одолжение другу.

— Не надо спекулировать дружбой, — предостерегающе сказал Сафар. — Вовлекать ее в это дело — губительная ошибка.

Ирадж задрожал от ярости. Сафар уже решил, что друг его сейчас потеряет контроль над собой.

Внезапно Протарус расслабился. Он глубоко вздохнул, опустошил кубок и вздохнул еще раз.

— Какой же ты трудный человек, Сафар Тимур, — сказал он. — Такой же непреклонный, как твои горы.

— Я вовсе не из гордости так поступаю, — сказал Сафар. — Просто меня так воспитали.

— Ну так слава богам, — рассмеялся Ирадж, — что у меня лишь один друг из Кирании. Иначе я давно бы уже сошел с ума.

— Очевидно, что объяснение здесь может быть только одно, ваше величество, — сказал лорд Фари. — Ясно, что великий визирь сошел с ума.

Протарус посмотрел на него с удивлением.

— Сафар сошел с ума? — сказал он. — Да что ты, он всегда был самым здравомыслящим из людей. Конечно, у него были свои глупые причуды типа Хадин, этой навязчивой идеи. Но безумие?

Фари, Лука и Калазарис вели короля по узкому коридору к комнатам, где некогда король Манасия занимался некромантией. Во влажной атмосфере носились запахи бальзамирующих составов, а шаги идущих звучали так неестественно громко, словно действие происходило в нереальном мире.

— Если мне будет позволено сказать, ваше величество, — сказал Фари, — безумие — это то состояние, с которым постоянно приходится сражаться всем магам. Я очень стар и знаю, о чем говорю. Мне довелось повидать немало юных магов, не устоявших против тех сил, которые они же и вызвали. А лорд Тимур забыл, что настоящим могуществом обладает лишь король и магией манипулирует визирь лишь с его монаршьего соизволенья. В конце концов, король правит божественным повелением. Так устроен мир, о чем и объявили нам боги давным-давно.

Лука фыркнул.

— Как же еще это и назвать, если не сумасшествием? — сказал он. — Только сумасшедший станет играть в такие опасные игры. Ведь он имеет дело не с простым монархом. А с королем королей. Абсолютным правителем всего Эсмира.

— Больше всего меня беспокоит его точка зрения на то, что будто бы я собираюсь каким-то образом нанести вред моим подданным, — сказал Ирадж. — Все мои цели — вся моя жизнь — были направлены как раз в противоположную сторону. Я для всех хотел только хорошего. И действительно жду не дождусь наступления эры великого благословения. Мира и процветания, как для людей, так и для демонов. Более того, именно об этом я ему и рассказывал много лет назад, когда мы были еще мальчишками. И я с тех пор лишь окреп в этой решимости. Я считаю ее своей священной обязанностью.

— Но основа проблемы, ваше величество, заключается в том, что лорд Тимур не просто сумасшедший, он — могущественный безумец, — сказал Калазарис. — И это не спекуляция, ваше величество, а факт, подтвержденный моими лучшими шпионами. Лорд Тимур не раз высказывался в том смысле, что гораздо более популярен, нежели ваше величество. Он всерьез полагает, что его обожают все ваши подданные. И что ему надлежит быть королем, а не вам. Вот почему он и проявляет непокорность вашему величеству. Он считает свою репутацию важнее вашей.

К тому времени, когда они вошли в некромантиум короля Манасии, Ирадж был доведен до кипения. Стараясь уберечь гнев короля от напрасного расплескивания, троица принялась показывать ему различные интересные предметы.

Заправлял всем старый демон-маг Фари.

— Видите это, ваше величество? — сказал он, показывая на пробирку, покрытую магическими символами. — В ней содержится напиток, который во много раз усилил бы даже такую могучую способность применительно к женщинам, как вашу. Одна капля на стакан вина, и вы доставите удовольствие сотне девиц.

Затем он продемонстрировал небольшой кошелек. Из него он высыпал на ладонь пригоршню редких драгоценных камней.

— При соответствующем заклинании, ваше величество, — сказал он, — эти камни многократно умножаются числом. Я упоминал об их существовании лорду Тимуру, говоря, что они могли бы помочь решить ваши финансовые затруднения, но он заявил, что тут пахнет черной магией, злой магией, и запретил мне говорить о них.

Затем он взялся за череп, несомненно принадлежавший некогда волку.

— А вот амулет, с помощью которого можно изменять облик, ваше величество, — сказал он. — При мудром применении вы, ваше величество, обрели бы удивительное могущество. Магическое могущество, ваше величество. А это, простите за дерзость, единственное, чего вам недостает. Да что говорить, ваше величество, с таким магическим могуществом вы преспокойно обходились бы без магов, ну разве что необходимые остались для рутинных обязанностей каждого дня.

— И тогда я стал бы подобен Алиссарьяну, — пробормотал Протарус.

— Да, ваше величество, — сказал Фари. — Вы стали бы владыкой обоих миров. Материального и духовного.

— И мне не понадобился бы Сафар, — сказал Ирадж.

Фари пожал плечами.

— Об этом я не думал, — сказал он. — Лорд Тимур настолько могущественный маг, что даже мысль такая в голову не приходит. Но скорее всего вы правы. Он бы вам не понадобился. — Он хихикнул. — Кстати, и я бы тоже. Разве что вы, ваше величество, захотели бы меня взять в наставники в овладении магическими искусствами.

— А разве Сафар отказался бы?

Фари вновь пожал плечами.

— Тут вам лучше судить, ваше величество, — сказал он. — В конце концов, вы были друзьями много лет.

Ирадж стал развивать мысль.

— Но если бы так произошло, — сказал он, — то я бы смог объявить о наступлении эры великого благословения.

Троица продемонстрировала удивление.

— Ну конечно, — сказал Лука.

— Почему бы и нет? — присоединился Калазарис.

— Я должен подумать об этом, — сказал Протарус. — Не хочется отвечать сразу. А то неизбежны ошибки и разочарования.

— Эту истину следовало бы высечь на камне, ваше величество, — сказал Калазарис. — Именно неторопливое раздумье и отличает хорошее от великого.